Голосование пользователя

Хорошо, что модель и серийный номер размещались не на голове андроида, иначе у Луки не было бы ни единого шанса найти в этом месиве хотя бы даже его след. Искомое нашлось на пятке андроида - должно быть, производитель уже сталкивался с проблемой идентификации своей продукции после активного использования...

Модель GUARD131S была вполне обычной, можно сказать базовой и шла в нескольких персональных вариациях на самые широкие вкусы: "дворецкий", "механический робот" и даже экзотическая версия BRATUHA с функцией правильной распальцовки (одно время была очень популярна в среде русской мафии, пока ее напрочь не потравили боевые отравляющие новички).

Практически все модели дроидов и андроидов управляются по закодированной ультракоротковолновой радиосвязи и в дополнение к этому имеют встроенный искусственный интеллект, который позволяет им продолжать выполнять последнюю полученную задачу, даже если связь прервется.
По мнению экспертов слабым местом конкретно этой модели считалось недостаточное экранирование от электромагнитного излучения.

Впрочем, полное отсутствие знаний в области кибернетики и электроники не позволили Луке найти что-нибудь еще. А может быть так уже и нечего больше было найти.

Джереми действовал надежнее - в области выпивки его знания были глубоки. Золотой столетней текилы, к сожалению не нашлась, зато нашлись несколько бутылок элитного алкоголь по ценам от трех до пяти нулей. А что еще нужно для разогрева?..

Снова глаза чародея засверкали разумом. Но на этот раз он не погас так быстро. Напротив - он разгорался, изгоняя очарование.
- Твари! - Прорычал он, взмахивая рукой. Чистой злости ему было достаточно для того, чтобы направить волшебные стрелы по назначению.

Пока жевали сопли, решая, как лучше подступиться к поющим бабам, те нашли их первыми. Вернее, нашла - по их души из леса выпрыгнула одна полураздетая девка довольно аппетитной внешности, снабженная двумя крыльями и палицей. На светлого ангела она не походила ни при каком раскладе - впрочем, ее это вряд ли смущало. Потрясая неприкрытыми женскими прелестями, она затянула новую чарующую песнь, от которой у авантюристов - и что хуже, у их лошадей тоже - возникло непреодолимое желание понестись ей навстречу, презрев законы гравитации и риск неминуемой гибели. И если Рик сумел совладать с накатившим искушением - зря, что ли, в ученические годы упражнял волю, общаясь с нимфами да дриадами?

Но вот его конь подобной моральной устойчивостью не отличался, и радостно ринулся навстречу верной гибели. Казалось, что и друиду вместе с ним придет конец, но...

- Ну все, шлюха пернатая, ты допросилась!

Рыкнул друид, и, вынув ноги из стремян, внезапно... взлетел. Реально, когда конь друида красиво взвился в воздух и отправился в воду, друид остался висеть в воздухе, взмывая на тот же уровень, где парила крылатая нечисть. После чего скороговоркой произнес слова заклинания, призывающие сильнейших из орлиного племени.

Увы, никаких ценностей ни среди скелетов, ни среди ила обнаружить не удалось. Зато паладину повезло - и гордо сверкая найденным кольцом, он выплыл на другой берег. В то время как Рик выплыл на мелководье, высунув рыло из воды смотря на остальных членов банды. Когда Бор спросил про веревку, друид отреагировал, задрав морду и разразившись целым потоком трелей. После чего закивал носом, одобряя идею с веревкой.

Рик не чувствовал печали - он чувствовал ярость. Несмотря на то, что ему, известному лесовику, лучше всех остальных давалось продирание через кусты и ветки. Причина была простой - ему так и не удалось отыскать источник непонятного плача. И именно это - абсолютно непонятное бессилие в той области, где он считал себя экспертом - распаляло в нем жгучую ярость. От которой, словно от щита, бессильно отлетали робкие попытки врага взять их колдовством. И если парализующие чары он просто сбросил с себя, не поведя и ухом, то попытки его... "опечалить" стали последней каплей.

- Ну все...

Прорычал он сквозь сжатые зубы, прежде чем дать волю своему гневу. Ярость, прорвавшаяся наружу, исказила черты лица. Но Рик об этом уже не думал. Выбросив руку в сторону предполагаемого противника, он рявкнул.

- Получите, ублюдки!

И скороговоркой выпалил слова заклинания, пробуждающего растения.

Джон взревел
- Внимание! Они идут!
Рыцарь Девы напряг лобовую кость и превозмог наваждение морока. Он поднял меч. Он был готов к бою.

Кажется, Бендер решил поставить точку в споре кто тут самый крутой робот. Хуз зе робат, ю, писащит!? Но пёс показал, что он тоже не членом делан и, откинув ногу, как ящерица хвост, сохранил роботоспособность.

Лука не стал вмешиваться в разборки роботов и решил помочь Джерри в разборках людей. В приступе человеклюбия, он даже решил не стрелять в голову.

Удовлетворенно хмыкнув, когда прорвавшаяся струя замочила кемпера, Лука выключил шумоподавление и устремился наружу, где до Джерри домогался какой-то поклонник. Или не поклонник, а хейтер. Или Джерри домогался до хейтера. В общем, намечался какой-то замес типа файт-сейшен — высунувшися из пролома Лука увидел как Джерри разряжает обойму в голову какого-то отморозка в полном комплекте брони.

Идея показалось неплохой, поэтому Лука поддержал напарника — не снижая скорости обошёл бронированную фигуру и всадил три выстрела в щиток шлема, прямо как инструктор учил. Конечно, можно было бы нажать гашетку и всадить очередь, но ствол сильно вело вверх от отдачи, Лука не был уверен, что сможет удержать прицел.

Усатый методично проверял снаряжение. Ходовая система - в норме! Навигация - порядок! Броня - укреплена! Антенны... немного барахлили. Занялся калибровкой.

Жена говорит, что надо отпустить воспоминания о службе и жить дальше. Все так говорят."Не лезь на рожон, Усатый, собирай фураж по ночам!". Они забыли то время, когда в этом доме жил кот. Кот, который убил Трехногого. С тех пор Усатый заботится не только о своей семье - но и о семье павшего товарища. И он знает, что однажды боги возьмут себе нового Зверя - это лишь вопрос времени. И о мирной жизни можно будет забыть.

Вот почему нужно было запасаться продовольствием прямо сейчас! Усатый дернулся: опять заныл шрам на брюхе, оставшийся в качестве трофея с Муравьиной Войны июня дветыщивосемьнадцатого...

- Вайфай у них защищенный виделите. Ну-ну. - пробубнил Ареку усаживаясь прямо на пол, чтобы не упасть когда придется взламывать сильно. - Попробуем сначала простой вариант, чтобы камеру не препарировать. Ребят поглядите, чтобы меня враги не поломали пока я тут внутри шарюсь.

И Арэку опершись на стенку перешел в другой мир.

- И Рика с его шариком нет. - Вздохнул Бор. Впрочем, на вздохи у него было не так много времени и ситуацию надо было решать быстро. Он решил попытаться смутить парней, чтобы они начали думать головой, а не чем пониже.
- Вообще-то, она не девушка, а парень! - Крикнул он.

- С мэром, досточтимый сэр, - ответил, опасливо косясь на останки скелета, один из жителей, - вот какая история вышла. С полгода назад, сталбыть, слушок пошёл у нас, что мэр, он того-этого, - мужик замялся, подбирая слово, - крыпцынэр, во. Жену, значится, Вильгельма, фермера тутошного, взял и того, открыпцыонил. Мы, натурально, пошли разбираться, только этсамое, к тому времени старик Вильгельм уже в петле болтался, типа зерно со стеклом мешал, в эль, простите великодушно, пысил... Ну мы, натурально, очень обиделись на бедняга Вильгельма. И ей-ей, не заметили, мамой клянусь, что уж больно у него много рёбер сломанных, да синяков было, для повешенного-то. На том и оставили дело, м-да. - он элегантно зажал пальцем ноздрю и сморкнулся в пыль. - Воот, а недели через две, сидим мы это в таверне, а там раз и жена мэра заходит, хватает со стойки бутылку гномьей настойки и из горла её высаживает. Оказалось мэр, падлюка, признался ей, что крупция имела место быть, а Вильгельма он потом сам ногами запинал, да на виселицу и вздернул. Да ещё и в эль он лично пысил. Ну после этого мы конкретно взяли дрыны, пришли к нему и рассказали, чьи в лесу шишки. Похоронили потом конечно, как без этого. А он, выходит, мстить повадился. Если бы не вы, заступнички, пятью жертвами не обошлось бы, ведь каждый вечер, почитай, гулял, ирод. Ээх... - мужик опять сморкнулся и убрел куда-то в сторону приют кого сада.

— Йо, братюня, ты куда?! Тебя вообще тут не стояло!!! — Возмутился Джереми, когда какое-то быдло увело кэб прямо из-под его носа. Он полез в салон вслед за ним, чтобы наказать наглеца. Засунувшись внутрь, он огляделся.
— Погоди, шеф, не трогай, нам тут перетереть надо, — предупредил он Арэку, игравшего роль лихого водителя прокачанной тачки, этакая более современная и интеллектуальная гибрида Даниеля Моралеса и Фрэнка Мартина. — Нащупав хаер любителя лезть вне очереди, музыкант схватил его и со вкусом впечатал его в пол, стараясь, чтобы вся кровь осталась на резиновом коврике, а не разбрызгалась по интерьеру.

Ответный выстрел вывел "восьмерку" из боя и из этого мира. Лука, словно апостол естественного отбора, отрубил крошечную тупиковую веточку "бандит-неудачник, который не целится в голову и не носит подкожную броню".

Атака мертвецов казалась скорее жестом отчаяния, чем реальной попыткой ответить на причиненный урон. От подернутых ржавчиной лезвий и клацающих когтей молодой джентельмен увернулся с ловкостью заправского танцора. Один раз - когда они попытались его достать, и второй - когда он разрывал дистанцию с ними, позволяя засевшим на верхотуре стрелкам завершить начатое.

Пускай попытки колдуна поразить мертвецов призрачным пламенем не увенчались успехом - также, как испробованные до этого подчиняющие заклинания. Пускай револьвер Джейн, открывшей огонь слишком рано, не поразил ни одного ожившего мертвеца. Пускай одна из пуль Патрика срикошетила от железной пластины - да так лихо, что едва не сбила шляпу с головы Мартина. Все равно в партии "охотников" было достаточно стволов, чтобы подобные осечки не повлияли на исход боя.

Под градом свинца оставшиеся зомби падали один за другим. Последней пала оживленная магией женщина, лицо которой сперва окрасилось черной, наполовину свернувшейся кровью - после выстрела Патрика, оторвавшего ей ухо. Но долго наблюдать ее лицо не пришлось - два выстрела из тяжелой винтовки в руках рыжей девицы заставили ее голову лопнуть, словно гнилую тыкву. Ошметки крови и мозгов лишь чуточку не долетели до платформы, на которой окопались стрелки, зато хорошенько изгваздали кучу гильдийских припасов, сложенную внизу.

На поле боя воцарилась тишина. Запах мертвечины, "подогретой" свежими огнестрельными ранам, смешивался с крепким духом сгоревшего пороха, который, казалось, пропитал каждый глоток воздуха на площадке. Еще не веря в свою победу, охотники на нежить ощупывали взглядами каждый дюйм помещения в поисках затаившихся врагов. Но секунды текли, а враги так и не появлялись. Только надсадно захрипел, рассыпая искры, пораженный пулей эфировокс.

Первыми тишину нарушили пленники. Видимо, отойдя от вторичного шока - ведь мало кому удастся сохранять спокойствие, когда над вами начинают свистеть пули, а фонтанчики перебродившей крови, выбитые из тел оживших мертвецов, так и норовят забрызгать вам глаза. Так или иначе, но пленные принялись сучить руками и ногами, греметь удерживающими их цепями и нечленораздельно мычать через забитые кляпами рты, привлекая внимание спасителей. Которые, впрочем, не замедлили спуститься вниз и приступить к освобождению.

Как-то само собой получилось, что для каждого из "охотников" нашлась своя "приоритетная цель". Винсент, находившийся ближе всех, начал освобождать от пут молодого человека в дорожном костюме, лежавшего без сознания. Мартин уверенно двинулся к пленнику, обладавшему самым большим животом – и, по совместительству, наиболее активно пытавшемуся освободиться от пут. Ноэль, поколебавшись немного, принялся освобождать немолодую блондинку, ухитрившуюся сохранить наибольшее спокойствие из всех заключенных. Патрик коршуном спикировал на коротко стриженную рыжеволосую девушку, обряженную в серую тюремную робу. Наконец, к оставшимся двоим – лысому битюгу с изуродованной рожей и пожилому щеголю с засаленными патлами, подошли две хрупкие девушки с дымящимися стволами.

…

- Безобразие, преступное безобразие!
Заливался соловьем освобожденный от пут толстяк.
- Пятьдесят гильдеров за билет! «Вооруженная охрана на всем протяжении путешествия!» «Комфортнейшие и безопаснейшие условия!»
Ярился он, потрясая билетом первого класса, выполненным на листе гербовой бумаги.
- И где же!? Где вот это вот все! Мало того, что «вооруженная охрана» не справилась с кучкой оживленных трупов! Мало того, что «безопаснейшие условия» стоили жизни ценному специалисту – упокой Пресвятая Дева его душу! Так еще и вместо специализированных подразделений наши жизни были вынуждены спасать благородные энтузиасты! Тысяча благодарностей вам, мистер ван Дейк, и вашим спутникам! Я этого так не оставлю, уж попомните мое слово! Уже завтра на первой полосе «Герольда Малифо» будет красоваться статья о беспомощности и безынициативности местных властей! О бездействии Гильдейской Стражи и благороднейших, храбрейших представителях населения! Уж я добьюсь того, чтобы все причастные к этому инциденту получили сообразно своей вине! И я не успокоюсь, пока главный виновник, допустивший подобное безобразие, не окажется на виселице!

…

Когда руки Ноэля легли на ременную петлю, прижимавшую кисть блондинки к стойке кровати, из которой ожившие мертвецы сделали операционный стол, он почувствовал направленный на него взгляд. Светловолосая женщина несколько секунд немигающим взором смотрела ему в глаза, словно пытаясь прочитать в них что-то. После чего маска холодного спокойствия на ее лице треснула, показав одобрительную улыбку. И она заговорила, удивительным образом сохраняя манерность в настолько неподходящей ситуации.
- Добрый вечер, мистер Шарон. Искренне рада видеть вас в добром здравии.

…

Карей Сломай-Кость – а это была именно она – безучастно смотрела на то, как Патрик взрезает ножом ее путы. На ней почти не было ран – так, пара царапин. Даже освободившись, она некоторое время продолжала лежать, словно не веря, что свободна – или не зная, что с этой свободой делать. После чего, неуверенно и медленно, но все же поднялась, опираясь не слушающимися руками на свой стол, и окинула ирландца уже более осмысленным взглядом. В котором через несколько мгновений засветилось узнавание.
- А, это ты…
Пустым, безжизненным голосом произнесла она. Скорее констатируя факт, чем задавая вопрос.
- Ты все-таки пришел…
Продолжила она, но в следующий момент закатила глаза, заваливаясь вперед – прямо в руки поспешно подхватившему ее ирландцу.

…

- Чего застыла, пигалица?
Раздраженно произнес прикованный цепями к столу тощий с седоватыми патлами. Гремя своими путами, он чем-то походил на привидение. На неухоженное, откровенно грязное привидение.
- Вы спасать нас пришли, или как?!

"Для начала надо забрать ствол у охранников. Вообще, конечно, странно: такая допотомная мера, как конфискация. Помню, в какой то части Deus ex в барах оружие просто блокировали программно. Ну да ладно... А работа то в чём заключаться будет? Может, я и не по адресу?" - Бендер решил перейти сразу к делу, чтобы не тратить время зря. Если окажется, что Фил предлагает чепуху, то можно будет просто пойти согнуть что-нибудь на сон грядущий и завалиться спать.

Женщина. Немолодая, но высокая, полная с широкими покатыми плечами, которые держали некогда великолепный бюст, что наверняка был предметом плотоядных взглядом многих мужчит и вожделения не одного младенца. Пухлые губы, созданные Богом для того, чтобы дарить нежные поцелуи засыпающим деткам перед сном. Нос слегдка картошкой, ямочки на щеках, сетка морщинок, лучиками расходящаяся к вискам. Такая сетка образуется у людей, которые часто и от души смеются сами и дарят радость окружающим. Руки даже ниже локтей такие мощьные, что и не обхватишь, но мягкие, вполне возможно, привыкшие к прихватам, скалкам и гладильным доскам, валекам.
Но сейчас эти руки уже не имели пальцев, которыми можно было теребить шелелюры ластящихся ребятишек, на правой вместо кисти какой-то жуткий садист-изващенец причепил три варащающиеся смертоносные лезвия, которые уже были направлены на оказавшегося поблизости Винсента. Сейчас эти губы были растянуты в нечеловеческом оскале, выражающем бесконечную ярость и ненавить ко всему живому на свете.
Роскошные груди ее были нелепо, вкривь перехвачены наслаивающимися друг на друга, в отратительных плятнах железными пластинами, а там, где ни их, ни торчащих прямо из плоти патрубков и тройников не было, виднелись остатки выцвевшего, поддернутого плесенью, грязного платья.
А ее глаза... Патрик уже взряд ли забудет их, хотя очень страсно этого будет желать.
"Святые угодники! Господь вседержитель! За что ты заставляешь меня переживать все это!" - крик души, который уже поздно выпускать из груди.
На лице Патрика отобразилась жалость и боль, это страдание затрепетало на кончиках груб, а потом, быстро сбрежав по руке, через локость, кисть к указательному пальцу, нажавшему курок.

Ноэль стиснул зубы. Все должно было быть не так! Совсем! Монстр должен был повернуться и вскрыть живот ближайшему вживленным в тело лезвием, а не попытаться помочь. Попытаться помочь? Глаза Шарона расширились настолько, что, казалось, сейчас выскочат из орбит. Это было неправильно. Шло в разрез со всем, что он знал о поднятых мертвецах. Они были мертвы, окончательно и бесповоротно, безжизненные тела, приводимые в действия магической энергией мира. Все, что они совершали, было лишь программой, диким спектаклем гниющей плоти, неуклюже и неловко пародирующей жизнь в страшном представлении кукольных марионеток.

Они не должны были испытывать какие-то эмоции. Их души давно уже отправились куда-то за пределы этого мира. Или просто исчезли, если единственное загробное существование возможно… так.

- Нет. Нет. Нет! НЕТ!

Бормотание Ноэля перешло в истерический крик. Оторвав руки от перил, он отвел их назад, явно преодолевая какое-то сопротивление. Звук, появившийся в начале этого движения, походил на скрежет острого предмета по меловой доске, и нарастал, пока руки не остановились. А затем, аж застонав от напряжения, Ноэль выпрямил руки, толкая небольшие сгустки подрагивающего рябью воздуха перед собой. Магические снаряды, сопровождаемые взглядом содзателя, в котором смешались страх, надежда и какое-то чуть ли не детское любопытство, полетели по направлению к тварям…

И потухли на полдороге.

Ноэль с размаху ударил по перилам руками, и взвыл, то ли от боли в ушибленных кистях, то ли от осознания неудачи.

- Аааааргх! НЕТ!

Лука прислушался к голосам в своей голове и отрешенно посмотрел на потолок. Потолок был из штампованного углепластика с вкраплениями световых пластин, звуковых колонок, объемных датчиков, беспроводных рипитеров, пожарных датчиков и вмятин от пробок неаккуратно открытого шампанского.

— Принесите еще большой бутылку самого дешевого шампанского, — сделал еще заказ Лука, повысив голос. — Только побыстрее и не открывайте, я сам. — Он предпочитал бутылку шампанского, которое можно использовать как дубинку перед тем как оно становится розочкой.

— Внимание, Джерри, Арэку, даю вводную, — перешел фиксер на тактическое иннуендо, понизив голос, чтобы не нервировать бармена раньше времени. — Джерри, объект на двенадцать, Арэку, объект на четыре. Предположительно трое громил без огнестрела, в заложниках Фил. Приготовиться к столкновению, переместиться ближе к точке икс, в бой пока не вступать.

На улице было пустынно и довольно тихо - если не замечать непрекращающийся гул второго транспортного горизонта высоко над головой, да доносящиеся изредка стрельбу и крики. Впрочем, кто из жителей Города назовет это шумом?

Вывеска над входом светилась старомодным неоном. На ней не менее старомодным "электронным" шрифтом было начертано:

"Гость в скорлупе"

Под именованием изображалась коктейльная рюмка, внутри которой вольготно расположилась женская фигурка с короткими фиолетовыми волосами.

Бар - довольно странное место для собеседования… Если, конечно, ты не наемник. С другой стороны, какое место сегодня не странное? Зачем встречаться с опасными людьми в реале, в паршивом баре в неспокойном районе, если можно обо всем договориться по сети?

Должно быть, он и сам опасный человек, этот "Фил". Или идиот. Хотя идиоты не должны бы иметь денег на наемников.

Пока леди - каждая на свой лад - предлагали различные решения проблемы, джентльмены пошли кто во что горазд. Мистер Шарон от обсуждения самоустранился, отделавшись неопределенным мычанием. Мистер О'Лири, решив повременить с преодолением препятствий, принялся изучать окружающую обстановку в поисках других ловушек. За этим занятием он отвлекся, и когда, не обнаружив других препятствий, повернулся к доскам, над ними уже вовсю хозяйничал мистер ван Дейк.

Конечно, без нормальных инструментов было не очень удобно - впрочем, Мартин сам не был плотником, и весь его опыт в этом деле был получен из вторых рук. Однако, мистер ван Дейк ни за что бы не дожил до своих лет, не научись он в свое время использовать к своей пользе все, что только попадалось под руку. В частности, в этот раз ему пришел на помощь широкий увесистый кастет, который он носил в кармане в качестве запасного аргумента - там, где словесные уже не котируются.

Кольца для пальцев удачно подошли для того, чтобы подцеплять застрявшие в мокром дереве гвозди, а общего веса кастета вполне хватало, чтобы заменить молоток. Методично вбивая гвозди обратно в доски, сложенные в пирамиду "2 к одной", Мартин за несколько минут соорудил новый настил. Который, несмотря на угрожающее поскрпывание и выгибание, вполне смог выдержать вес взрослого человека.

Миновав один за другим грязевой поток, поисковая команда вновь оказалась перед выбором - куда же ей идти?

– Спасибо за заботу, юна…юные леди. Полагаю, что моя эпоха трехярдовых прыжков и правда давно окончена, – с улыбкой произнес Мартин, которого замечания относительно его немощи если и задели, то совсем немного. Только дурак, разменяв полвека, станет утверждать, что так же ловок, как и в двадцать.
– Однако, если придется, я могу и вброд перейти. Будьте уверены, я видел вещи и поотвратительнее.

Как бы там ни было, лезть в отбросы Профессор, естественно, не хотел, и поэтому попытке соорудить из остатков досок что-то похожее на мост уделил самое пристальное внимание. Как, впрочем, и любому делу, за которое брался. Не то, чтобы он был хоть сколько-то хорош в работе с деревом, но долгие часы, проведенные в компании плотника Джеффердсона, обладавшего таким талантом прятать выпивку среди посторонних предметов, что любое порученное ему дело требовало буквально посекундного надзора, таки оставили кое-какой остаток в голове экс-дворецкого. Не особенно, правда, полезный.

Рожи на стенах колодца внезапно отрастили себе красные колпачки, откашлчлись и запели хором, заглушая попытки Саммер докричаться до Тромая.

We wish you a painful torture,
We wish you the wounds a-gashing
Demise on this lovely island
And a happy undeaaath.

Йарраш наверху подпевал басом, похохатывая.

- Ну меня он не очень устраивает как нежить, знаете ли. Тише Долт, мы найдем способ его оживить. Их всех. А в Харимаста надо верить. Харимаст он добрый бог. А Йарраш злой. А теперь мы наглядно видим что добрый бог делает со злым. И в этом явно прослеживается его доброта.
- Саммер, и ты не плачь, давай я тебя обниму?

- Кстати, я не хочу показать меркантильным, но похоже что в этих кучах праха, оставшихся от нежити что-то виднеется.

Даже при закрытых глазах легко было догадаться, что происходит что-то плохое. Хотя бы по втыкающимся время от времени куда-то мечам. Долт мысленно взвыл, обращаясь к Харримасту, не переставая бешено трясти колокольчиком. Он настолько проникся этим занятием и вошел в раж, что немаленький "колокольчик" стал представлять немалую угрозу для окружающих не как артефакт, а как просто тяжелый и очень тупой предмет.

Слова Патрика, а затем и самого "мистера ван Дейка" повергли даму в шок. Чувствовалось, что если она и принимала в расчет этот вариант - то верить в него не желала до последнего. Посерев лицом, она сжала губы, прижала пальцы к вискам и, прикрыв глаза, скороговоркой заговорила:

- Нет. Нет-нет-нет-нет. Вы не понимаете, этого не может быть! Мой Киро, он... он умный, ловкий мальчик! Он очень шустрый - даже я не всегда могу его поймать! Нет, этого просто не может быть!

При этом она резко встряхивала головой из стороны в сторону, что вкупе с возрастающим градусом истерии в ее голосе вызывал сомнения в ее душевном здоровье.

- Он где-то здесь, и я его найду - с вами или без вас! Киро! Киро!!!

С этими словами мисс Брацетти развернулась и пошла вдоль поезда, каждые два-три шага выкликая имя своего ребенка. Преподобный посмотрел ей вслед, горестно вздохнул и сотворил в ее сторону крестное знамение. После чего повернулся к Мартину.

- Надеюсь, Господь смилостивится над этой несчастной и убережет ее невинное дитя. Что же до вашего вопроса, мистер ван Дейк - то этот господин мне знаком лишь издали. Я видел, как он садился в вагон первого класса, и больше не встречал его.

Чуть помедлив, священник продолжил.

- Я полагаю, что раз его нет среди несчастных, оставшихся в вагонах, и среди нас, милостью Господа оставшихся в живых, то его тоже могли унести эти... нечестивцы. Я видел, как те из них, кто прорвался в наш вагон и ушел из него, успели оглушить двоих - мужчину и женщину и унесли их с собой. Судя по всему, им нужны были именно живые души, а не мертвые тела. К своему стыду, я не смог заметить, куда они скрылись.

Тут, неожиданно для всех, голос подал спасенный гильдейский сержант. Хотя, в его случае, "подал голос" было слишком сильно сказано. Скорее он издал непонятный полухрип-полустон, привлекая внимание. После чего вытянул левую руку и ткнул дрожащим пальцем куда-то в сторону, противоположную направлению к вокзалу. После чего прохрипел еще:

- Тхуда... Хшли...

- А ещё они молниями не бьются совсем, и плохо - огнем и кислотой! - по мере временной возможности выдавал подробности про неживых противников эрудированый жрец.

После увесистого попадания саблей, Тидей решил что терять уже нечего. Помереть от стали можно так же верно, как и от мистического взгляда мертвого культиста. Поэтому хексторит открыл глаза, глянул на поле боя, сжал губы и начал дубасить ближайшего врага.

Тут, внезапно, в воздухе, пропитанном сернистыми испарениями, сгоревшим порохового, запахом крови и скорпионьей кислоты (ну или кислоты Генрика, тут уж не разобрать), потянуло ванилью и свежей выпечкой.

Саммер внезапно обнаружила, что у неё в руках не привычная кусари, а торт, прекрасный кремовый торт с количеством свечек, о которых мы тут упоминать не будем. И она могла либо воспользоваться тортом по назначению, либо...

От вида содержимого превращённых в скотобойный загон вагонов желудок Мартина испуганно вжался в диафрагму, челюсть свело болезненной почти-судорогой, а пальцы сжались на цевье винтовки с такой силой, что расслаблять из пришлось немалым усилием воли. Он, конечно, повидал за свои немалые годы и мертвецов, и кровь, и увечья, и просто вещи, оскорбляющие взор, но результаты крушения, помноженного на учинённую умертвиями резню, проняли его сразу же и до самых костей. Это было слишком жестоко, безумно и бессмысленно даже для Малифо, где, как говорится в известной присказке, случается только плохое, и сквозь страх и отвращение Мартин с удивлением почувствовал что-то вроде злости. Праведной такой, как в книгах. А ещё усталость от этого «нового мира безграничных возможностей. И осознание того факта, что крохотная его коморка таки комфортнее гроба. И тянуть лямку жизни дальше. И ещё сильнейшей нужды выпить или выкурить трубочку опиума.

Мысль о недоступных ему ныне благах цивилизации несколько отрезвила бывшего дворецкого, вновь настраивая его на прагматично-деловой лад. Он тут, в конце концов, по делу, и отступить сейчас было бы не только недостойно, но еще и глупо. Развидеть сваленные в кучу будто отслужившие своё манекены тела ему все равно уже вряд ли удастся. Тем более без опиума или скотча, на которые нет денег, что возвращало его к “доводу номер один”.

Не найдя выживших в первых двух вагонах, Мартин уже был готов к худшему, влезая в искореженную коробку “могилы первого класса”, и даже успел сжать губы в тонкую полоску, увидев труп предполагаемого телохранителя мистера Томсона. В действительности, охраняемые смерть охранников переживали куда реже, чем можно было судить по брошюрам “грошевых ужасов”. Однако, так как среди мертвецов не оказалось никого пухлого и жизнерадостного, да и просто пухлого тоже, настроение мужчины, несмотря на неподобающую обстановку, пусть немного, но улучшилось. Собравшиеся снаружи живые пассажиры улучшили его еще сильнее, хотя искомого джентльмена среди них на первый взгляд не наблюдалось. Как бы там ни вышло, исчезнувший наниматель куда лучше нанимателя, определенно мертвого.

– Господа, – сухо и деловито поприветствовал Мартин собравшихся, сопровождая слова традиционным уже приподниманием шляпы. – Дамы… Мартин ван Дрейк, вольный стрелок и доктор к вашим услугам. Гильдийские стражники, должно быть, уже близко, но советую пока не отходить от состава.

– А вы, молодой человек, постарайтесь не дергаться, насколько это, конечно позволит ваше положение. Я – доктор, и мне нужно будет осмотреть рану, чтобы решить, как вас лучше снять с этого штыря.

И началось утомительное восхождение к вершине башни. Рожи-барельефы кривились в ухмылках и говорили, говорили... все они говорили одним и тем же голосом. Низким, полным затаенной злобы, в котором удивительным образом сочеталось рычание и шипение.

- Ну ты, недоделанный поклонник Харримаста! - прямо в ухо Долту буркнула одна рожа. - Я же вижу, что это не твое. Награды от старого пердуна ты все равно не дождешься, сам посуди. Иначе бы он давно уже явился к вам и оказал хоть какую-то поддержку. Освободи меня, не то, клянусь своими крыльями, ты долго будешь об этом жалеть!

- А тут у нас кто? Клерик, который предпочитает не лечить, а калечить, да, Тидей? Это по нашему, по Йаррашевски. Ты мне еще за Заску ответишь, хексторит. Я тебе твой кистень засуну туда, где солнце не светит. Но у тебя еще есть шанс. Освободи меня и ты узнаешь, что я могу быть не только кровожадным, но и благодарным!

- А ты что здесь делаешь, маленькая шлюшка? - Следующая рожа докапывалась до Саммер. - Тебя в детстве не учили, что женщина на корабле это к беде? Куда ты поперлась? Приключений ей захотелось. Ну и что теперь, сколько крови на руках благородной леди? В том числе и невинной крови, а? Или ты думаешь, что после того, как вы сперли из Черепа пистолет, там кто-то выжил? Хахаха! Тебе кошмары еще по ночам не снятся? Бедные женщины, тянут к тебе из темноты руки и стонут "Саммер, Саммер, помоги, не бросай нас!" Да ты стала кровожаднее меня в погоне за призрачным золотом!

- Ага, тучка, - настала очередь гнома. - Какой шикарный случай для учебников психиатрии - гном-волшебник, страдающий ретроградной амнезией и растроением личности. Ты еще не забыл, где ты находишься? И, кстати, на кой тебе все эти утомительные походы, битвы и все такое? Освободи меня, а я тебе башню подарю. Выше этой! Или, например, маяк Фрипортовский. Будешь там сидеть, весь в белом, мудрый, с бородой, советы всем давать и сверху на них плевать. Все известные заклинания мира будут твои! Ну или, как вариант, если откажешься, могу вырвать тебе ноги и запихать в рот. Бвахаха!

- Герник, а Генрик! Мы с тобой одной крови, грот тебе на стаксель! Золото гораздо приятнее добывать в море, когда соленый ветер в лицо и кровища на палубе, причем не твоя! Вот ты сейчас так удачно замыкающим идешь, прикончи гнома, а с остальными мы с тобой вдвоем разберемся. И будет тебе армада, черные паруса взовьются над Фрипортом, и на флагмане ты, мой адмирал. Как тебе идейка? Ну и артефакты все у тебя будут, заодно.

Опыт первой перестрелки не прошел даром - в этот раз случайные люди действовали слаженно - практически как одна команда. Вот молодой человек, успевший ускакать вперед, выбрасывает руки вперед и влево - и вслед за его движениями движется тушка твари, уже готовой запустить когти в свою жертву.

Вот группа вооруженных людей, следовавшая за колдуном по пятам, вновь хватается за оружие. В этот раз, что характерно, даже не потребовалась помощь мужчин - будь то горячий ирландец или пожилой европейский джентльмен. Две юные девы с двумя стволами - большим и маленьким соответственно - отлично справились сами.

Вот темноволосая девушка, больше похожая на мальчишку-подростка, вскидывает револьвер, сияющий начищенным металлом даже в неярком свете неблизких ламп. Две пули, выпущенные ею, выбивают фонтанчики черной крови из груди твари. Вот следом за ней начинает говорить винтовка в руках рыжеволосой товарки. Бах! Первый выстрел проходит мимо мельтешащих пневматических конечностей. Бах! Второй идет на полфута ниже и находит свою цель - горло ожившего мертвеца. Тяжелая пуля тридцатого калибра разрывает подгнившую плоть, заставляя голову твари повиснуть на ошметке кожи. Это ранение становится финальным - поверженный враг валится на землю!

Пока идет этот показательный расстрел, спасенный человек, с трудом веря в свое счастье, подскакивает на месте и направляет на уже мертвую тварь свой револьвер. Щелк! - это его оружие рапортует об опустевшем барабане. Словно не доверяя металлическому звуку, спасенный жмет еще и еще. Щелк, щелк - отвечает револьвер, явно не собираясь находить лишние патроны для своего владельца. Да и не нужны они особо - это начинает понимать и сам мужчина.

Он разворачивается к вам - своим спасителям - сторонится, пропуская рванувшего вперед молодого человека, и вопросительно смотрит на остальных. Подойдя поближе, вы видите гораздо больше, чем раньше. Становятся очевидными и нос картошкой, и крупное, слегка одутловатое лицо. И, что немаловажно - испачканный пятнами крови и машинного масла деловой костюм, поверх которого накинут плащ Гильдийской Стражи.

Кашлянув, он перекладывает револьвер в левую руку и обращается к вам:

- Сердечно вам признателен, господа... ээ, и д-дамы.

К концу фразы его голос срывается - видимо, сказываются последствия нервного напряжения. Пригладив рукой редкие волосы на макушке, он продолжает:

- Как я и сказал - сердечно вам признателен. Мое имя - Дейли, Трэвис Дейли. Я... счетовод Гильдии.

Сказал - и улыбнулся несколько виновато, словно только что признался в поступке не то чтобы откровенно преступном, но общественно порицаемом.

- Обычно в этом нет ничего захватывающего - ничего подобного этому *жест в сторону поезда* - лишь номера, поставки, и всякое прочее. Я сопровождал отправку горнопромышленного оборудования, которое направлялось на юг... но сразу же после крушения эти мертвые... существа взломали двери и принялись растаскивать груз.

Он прикусил губу, и продолжил уже с нескольким напряжением

- Я... спрятался, вначале. Надеялся, что им нужно только оборудование, но потом один из них увидел меня... а остальное вы видели.

- Черт возьми, женщина, держи себя в руках, - возмутился Генрик. - У тебя есть Тидей, к нему и приставай с такими играми. Я люблю ласку, бандаж вам в койку!
С этими словами Слива постарался ускакать подальше и повыше от разбушевавшейся Саммер.

- Я не понял, - пожал плечами Гарри. - Кто я, а кто вы. Или вы со мной сокровищами обещали поделиться? Я показываю вам путь, за проезд на вашем корабле. И защищаюсь по мере своих сил. Защищать вас, героев, у меня кишка тонка. Впрочем, я вижу, что вы мне не доверяете. Может я тогда пойду обратно, а вы дальше сами?

- Все ползут и ползут гады, - прошипел Тромай потирая облако в штанах, - и что у нас такого вкусного то?
Маг отошел в сторону и ударил сороконожку у Саммер приятными теплыми шариками силы.

На счастье Мартина, чьи весна, лето и даже часть осени, уже были позади, длинноствольные винтовки, в отличии от так любимых молодежью револьверов, являлись инструментом строгим и математически-точным, и стрельба из них мало зависела от ловкости рук или подвижности суставов. Да и от излишней торопливости тоже. Мысленно похвалив себя за предусмотрительность в выборе позиции, и, так же мысленно посетовав на то, что не все оказались столь благоразумны, он еле заметно повел плечами, поплотнее утверждая приклад, повернул левую ступню на долю дюйма и замер. Застыл будто бы в нерешительности, но, на самом деле, просто в ожидании возможности сделать чистый выстрел. Спустя буквально секунду, замешкавшийся подросток неопределенного пола сумел, наконец, вывернуться из-под лап немертвых, и Профессор спокойно выпустил в них пару пуль.

Едва товарищи вошли в темный густой лес, воздух наполнился до боли знакомыми звуками. Генрик с удивлением понял, что звуки были похожи на... черт побери, на звуки, которые издает корабль, идущий по морю под хорошим попутным ветром. Хлопанье парусов, скрип мачт, вроде даже окрики капитана и плач чаек. Осмотревшись внимательнее, товарищи поняли, что это не было просто совпадением. Деревья, собственно, таковыми не являлись, в полном понимании этого слова. Стволы их были грубо сделаны из досок. Обычных досок, похожих на те, из которых сделана палуба "Звезды", только черных, как смоль. Доски каждого дерева были перехвачены несколькими медными кольцами, держащими их вместе, а листьями служили обрывки парусов. А еще... еще у каждого дерева имелась носовая фигура, наподобие тех, что каждый уважающий себя корабль имеет под бушпритом. Плотоядно оскалившиеся стиснутыми зубами фигуры, облаченные в черные робы с капюшонами окружали товарищей со всех сторон. Ближайшая, мимо которой они проходили, вдруг распахнула глаза. Бездонные черные глаза, лишенные радужной оболочки. На лбу фигуры вспыхнул багровым светом знакомый символ - череп и пять звезд над ним полукругом.

- Остановитесь, глупцы... - замогильным голосом сообщило дерево. - Дальше только смерть.

Все больше и больше символов вспыхивало на ближайших деревьях. - Смееерть... - разнеслось по лесу.

- Что? Где? - приняв безопасную трубу, Тидей начал всматриваться в однообразные серые камни. Подправляемый рукой Джека, наконец таки навёл агрегат в правильное место. Мелькнуло красноватое пятно, ещё раз, и наконец удалось его более-менее рассмотреть.

- Глаз-алмаз, капитан! Сам бы я никогда бы и не разглядел эту мелочь. За такие находки стоит премировать, - без сомнений оценил вклад капитана Каладона в общее дело Тидей:
- Пожалуй, с этого места и начнём разведку. Бросать якорь, как я понимаю, без разницы где, так что просто подплывите поближе к той странной пещере. А мы начнём готовиться. Раньше исследуем - раньше свалим отсюда.

Это был далеко не самый приятный ваш вечер в Малифо. Густые облака затянули чужое небо до самого горизонта, скрывая его от глаз и поливая город мелким гадостным дождем.

Но даже несмотря на холодный воздух и влагу, проникшую в обувь, вы невольно испытываете странное чувство благодарности к погоде. Неважно, сколько вы пробыли в Малифо - вам так и не удалось привыкнуть к двум лунам на небе.

На часах едва пробило 10 вечера. У вас под ногами — платформа станции Саутгейт, а над головами — жестяной навес, прикрывающий зону ожидания с парой-тройкой лавочек. От рельс вас отделяет десяток ярдов бетонированной площадки. В другую сторону от вашего убежища — небольшая будка начальника станции, совмещенная с билетной кассой.

Да — вы здесь не одни. Случайные люди в количестве полудюжины собрались под этим навесом. Незнакомые друг с другом мужчины и женщины, абсолютно разные внешне - но это люди, и вам приятно видеть их здесь. Помимо них, во всей округе нет никого — кроме разве что нескольких гильдейских стражников, патрулирующих местность на краю видимости. Но они, укрытые пеленой дождя, кажутся лишь призраками в тусклом свете редких фонарей.

Схватив багряно-красную бутылочку Долт, ничтоже сомняшеся высосал оную и, вырвав из ослабшей руки Тромая Секстан воздел его к небу, надеясь, что пронесет.

И, неизвестно волей ли Харримаста, колдовством ли секстана или просто удачей азурина, вопль капитана "Да помогут нам боги" и накат цунами совпал с тем, что Тидей, навалившись на румпель, удержал корабль носом к волне, которая лишь слегка приподняла еорабль, прокатила его на своем горбуи оставила покачиваться на спокойном, как мертвец, море. А перед ними, часах в восьми хода при попутном ветре, из моря восстал новый остров. Который ранее был на карте, но который невозможно было найти. Сомнений быть не могло. Это он. Йаррашад. Место, где, в теории, находятся несметные сокровища.

К этому времени пришел в себя Долт. Быстро оценив обстановку - еще бы, он уже так много тренировался! - он взялся за секстант вопросил:
- А можно мне напоследок рому? Нет? Вот досада...
Выпив, что первым подвернулось под руку, он сурово и тщательно присекстантился в надвигающуюся волну.

Маленький гном несколько поежился от гласа с небес, но смотрел на тело блондинки с торчащими тремя стрелами из сердца.
- Все-таки брюнеткой ты была симпатичнее. Знаешь, я не очень разбираюсь слышишь ты меня или нет, но Карти перед смертью... да, кстати он умер недавно. Героически умер между прочем. Отдав свою жизнь, усмирив шторм, чтобы мы добрались сюда. ... Да, так вот он перед самой смертью просил передать Дженни Рамси что все еще ее... то есть тебя. И все и его не стало. Я думаю что он хотел сказать что тебя любит. Вот. Тем более у него на стене висел твой портрет. Брюнетки.
Тромай потряс головой и сглотнул.
- Я только маленький гном, и не знаю слов любви, но мне кажется что это нужно было тебе передать, даже если тебе плевать на Эзекиля уже долгие века. Но я надеюсь, что когда мы упокоим твое нынешнее тело, а у нас определенно есть такие планы, может ты там встретишь его. Ну вот. .. эээ. у меня все.

- Идем ее топить, да? - Тромай повернулся к остальным.

Тидей разочарованно перебирал драгоценности - магических среди них не оказалось. А Саммер в это время потрошила оказавшийся таким бедноватым сундук. И что характерно - таки нашла в нем секретный ящичек в одной из стенок, который открылся безо всякого напряжения. В ящичке была лишь одна вещь:

Долт следовал за Тидеем на расстоянии вытянутой руки, все его внимание было поглощено соблюдением дистанции - прижиматься чересчур близко было не по-пиратски, а отдаление чревато опасностью случайно покинуть поле и вновь оказаться под действием приказа Аннунатум. Однако же от него не не ускользнула брезгливая отстраненность Саммер, и он горько ухмыльнулся. Иногда альтернатива в лице Дженни переставала казаться такой уж неприемлемой. Может, именно такого рода секундная слабость и позволила крюку пиратши-вампирши найти брешь в воле Долта и зацепиться за какой-то потаенный краешек натуры? Однако же он был вынужден стоять рядом с обнимающейся парочкой. Отворачиваться юнга демонстративно не стал.

Настежь дверь. Из непомерной стужи,
Словно хриплый бой ночных часов -
Бой часов: "Ждала меня на ужин?
Я пришел, сбить цепь с оков."

Вставший в проёме Тидей от всей души отзеркалил улыбку Уайтхолл, и поманил Саммер к себе.

- А вот, кста... - Долт, во время разговора увлеченно пялившийся в трубу, вдруг замер. - аааты знаешь, - продолжил он после секундной паузы, - что кракен - это не только много колечек в кляре, но и три-четыре тонны отличных магических чернил для татуировок? Но как их добыть, сохранить и использовать? Значимость этих проблем настолько очевидна, что укрепление и развитие структуры представляет собой интересный эксперимент проверки позиций, занимаемых участниками в отношении поставленных задач. Таким образом, реализация намеченных плановых заданий влечет за собой процесс внедрения и модернизации соответствующий условий активизации. С другой стороны, постоянное информационно-пропагандистское обеспечение нашей деятельности позволяет выполнять важные задания по разработке системы обучения, соответствует насущным потребностям. При этом следует учесть, что весеннее равноденствие последовательно стабилизирует целевой трафик. А вслучае если что то зло,что это зло,и вот оба эти зла такие... - Долт икнул и заткнулся.

- Пара шагов от меня действует, не дальше. Зело ограничено, так что смотри в оба. В оба, да, - с грустной ноткой повторил Тидей, поправляя шлем и рассматривая результаты деструктивного творчества. Результаты обещали длительную работу на долгое время. Время, которого не было.

- Ясно. Напоминаю, что скорость вампира в туманном облике раза в два шустрее, чем такого же заклинания. Так что преследовать Анунатум в этом лабиринте малоперспективно.
- С другой стороны, у нас есть что-то около часа, прежде чем она отлежится в гробу и придёт в себя. И если мы за это время её не найдём, то... нет, лучше найти. Заклинаний мало, я бы крайне не желал драться с ней ещё раз сегодня.

Тидей положил руку на плечо Долта и слегка сжал:
- Я помню, что ты не хотел этого. Но сейчас самое время воспользоваться трубой и попробовать проследить, куда движется Анунатум. И где находится Саммер, тоже. Жаль, я не вспомнил о трубе раньше, - стиснул зубы служитель Плети Битвы.
- Вот, - Тидей снял перчатку, потом стащил со своего пальца колечко со стилизованым щитом и протянул Долту:
- Это её кольцо, оно поможет найти Саммер.

- Ты просишь Долта убить нас, - с осуждением покачал хексторит головой, глянув на пытающегося проткнуть Тромая азурина и тяжело вздохнув.

- Но ты делаешь это без уважения, - вернув внимание вампирше, Тидей разочаровано цокнул языком. И, под аккомпанемент полупрозрачных кистеней, двинулся к Анунатум. Причинять справедливость и наносить порядок.

- Это то, что маги называют неверным ментальным отпечатком местности. Ну это еще не так плохо, могло бы протащить по пространство-временному корридору так что потом нам бы всем понадобилось долгое и качественное лечение.

- Бедняга Заска, его и детей ты даже не вспомнила, - Долт неторопливо подошел поближе и остановился в нескольких шагах от заслоняющей двери гориллы. Дженни определенно была где-то там, рядом, Тидей пострадал явно не от этого безмозглого комка шерсти. - Уйди, примат, не с тобой разговариваем. Банан будешь? Нет? Ну ладно... - он взмахнул наполнившимся огнем кулаком и ударил кинжалом в пол. Пламя перетекло с руки по кинжалу на землю и, расширяясь, потекло к обезьяне и дальше, в комнату, произвольно меняя по пути направление движения.

ВЖУХ!

И команда оказалась именно там, куда ее нацеливал Долт. Оглядевшись, они догадались, что это действительно будуар. Большую часть комнаты занимала огромная кровать, по стенам висели различные ковры и прочие гобелены, в чашах двух огромных треножников пылал огонь, там и сям стояли вазы с дикими цветами. В южной стене имелась дверь, покрыая весьма красивыми узорами. Большая и тяжелая - во всяком случае горилла прошла бы через нее без труда. А еще в комнате никого не было.

- Карат, ты не поверишь какой я был дурак, я всё это время был свято уверен, что Бритва - это мужчина, хотя никто этого прямо не говорил. - Хотелось хлопнуть себя по лбу и упасть со смехом в траву, но это бы помешало образу и потребовало лишних сил чтобы подняться обратно. Поэтому все эмоции от сделанного открытия достались псикристаллу, хотя вряд ли они с Софией ждали такого вида новостей.

- Как видишь, я жив после встречи с ней, не менее жив чем до. - Сааверо позволил спутнице минутную слабость лишь потому, что сила подействовала. Подпустишь такую даму близко в других обстоятельствах - можешь недосчитаться не только денег, но врощенных* артефактов... Да и возбуждён он сейчас был в совершенно другом смысле слова после той короткой дуэли с чёртовой Бритвой.

- А какой помощи ты ожидаешь? - Перейдя границу света фонарей на пути к лесу, псион остановился, вглядываясь в полутёмные улочки. - И кому "вам"? За что ты будешь бороться теперь и с кем?

Он был достаточно убедителен, жаль, что знаний у него до сих пор не появилось. Снова одни догадки. Но пусть Алиса уверена, что он и так знает всё и нет смысла рассказывать по-новой, но есть ещё взгляды на будущее - нить, за которую можно размотать клубок событий настоящего.

* grafted

- Серьезно? Я - Гудвин? Да ну, бросьте. Хотя конечно если учесть что у гномов много имен, то я мог действительно и забыть парочку, но чтобы называться так нелепо? Хотя все может быть, не буду настаивать.
Но вообще странно, что мы с вами тут гуляем, а вы так и не знаете как меня зовут....
- Я - великий маг Тромай!

Черепаха мкланхолично срикошетила ещё одну пулю Сливы и, подталкиваемая прозрачной дубинкой, нехотя направилась к Тидею, что-то бормоча себе под нос. Когда она подошла поближе, Тидей и Саммер разобрали слова:

Был мой план таким прекрасным,
Но тут вылез Йаррашад.
Ах как бодро я плескалась
Триста лет тому назад.

Я кораблики топила
Собирая дивный клад
Но приперлась Анунатум
Триста лет тому назад.

А теперь ещё и эти
Ну к чертям такую жизнь
Никуда от них не деться,
Хоть не хочешь, а дерись.

Эх, сготовлю заливное,
Раз настал такой расклад
Хоть все специи сожрала
Триста лет тому назад.

- Ты чрезвычайно щедр к гостям, - коротко поклонился шаману Тидей, искренне довольный, что желаемое в кои то веки удалось получить мирным путём. Редкий случай на островах для их компании, если подумать. То аборигены не настроены торговать, то команда настроена убивать аборигенов... А цена камушков вне Фрипорта не так уж и велика.

- Что ж, ночь только наступает, - вернулся к своим спутникам хексторит с новыми странными приобретениями.
- Я собираюсь немного погадать в хижине. Если кто-то захочет присутствовать, я не против. Главное - не мешайте.

И направился в выделенные гостям хоромы. Первый ритуал, который он хотел произвести, был в свою очередь и самым простым, и умеренно бесполезным. Усевшись в центре хижины, Тидей тщательно проверил содержимое гадательного мешка шамана, затем сложил всё обратно и начертил пальцем на земле круг. Положив небольшой горкой шаманскую траву на свою латную перчатку, Тидей поджег смесь перед началом молитвы.
- О великий Вестник Ада! Не сердись на глупый вопрос, это лишь проверка сомнительной гоблинской дури. Если я сейчас себе отпилю ногу, это принесет мне пользу или вред? - задав вселенной и своему божеству короткий вопрос, жрец вдохнул дурман и начал монотонный речетатив на драконике, сопровождающийся пассами и периодическим вытаскиванием из гоблинского мешочка случайной вещи, которую жрец по наитию ронял в очерченный круг.

Ритуал длился недолго. Уронив последний предмет, Тидей вгляделся в рисунок, образованный упавшими гадальными "костьми".

Немного поколебавшись, Тартас сдержался, решив всё таки промолчать. Многое лезло в голову, но всё несвоевременное или неуместное. С одной стороны, очень хотелось плюнуть на всё и уехать вместе с Вотерхаузами прочь из превращающегося в пороховую бочку города. Защитить до конца эту взбалмошную но очень искреннюю с ним девчонку, не оставлять её с отцом на полпути. В конце концов, многое в окрестностях Энвилля тоже казалось безопасным, а на деле случайных прохожий мог оказаться убитым и ограбленным раз пять за прошлый день.

С другой стороны, Тартас уверенно осозновал: в городе назревает что-то нехорошее, и если адепт не попытается вмешаться и попытаться исправить это "что-то" в лучшую сторону, то никогда себе не простит уход в сторону. Особенно если дело закончится большой кровью, как намекали многие влиятельные люди.

Надеясь, что он делает правильный выбор - и с непонятно откуда взявшимся ноющим ощущением предстоящей потери, - Тартас пошел навстречу Джейн:
- Не знаю, зачем. Я и так тебе верю, - остановившись напротив, адепт поднял руку и с нежностью потрепал волосы девушки, еле касаясь головы Искры. Улыбаясь, но так и не подавленное чувство тревоги стискивало горло, так казалось что стальной рукой.

- Мне всё-таки пора. До встречи, ромашка? - заглянул Тартас в глаза Джейн.

Посмурнел лицом Шпигель, но не стал искать ссоры с охранником. Конечно, было заманчиво спровоцировать сечу и начистить зрак этому кметю, но зазорно калугеру жедати взыскания, ибо сказано "Не съважити. Докамест бяху в докончании елицы благие бо блядословить больма беспроторица буде". Отвернулся жрец от воя басурманского и пошел прочь, лишь молвил ему напоследок борзым канорхатом:

— Богохульны речи твои, сыновец кососрака, и бесприкладен разор. Полошати не стану тоби понапрасну, однако ведаю одно: ежели кто схимника укорити, тому отметником быть. Безживотие тебе реку и тяжькая туга отныне твоя стезя. Аминь.

- Раз пошли на дело
Джек и старый Шпигель
И зашли в Крысиное гнездо
Там сидела Сюзи
Попивала смузи
Подливая рома грамм по сто

Бард спел нехитрый куплет под одобрительный смех товарищей, после чего сказал:

- Хотите делать ставки? В субботу, в кассах, нет ничего проще. А фаворит понятен, Тонорок, но на него ставки не берут. А вообще я на Арену не хожу

- Ты с какой луны свалился, "приятель"? - Последние слово водитель выплюнул с недовольством, затем покосился на Вэла, углядел ожоги и как-то успокоился. - Белые мальчики, недовольные тем, что им приходится ездить в моем цветном автобусе, а не в своих беленьких машинках мстят, и нигры, - это прозвучало с крайней степенью отвращения, - мстят за то-же. Деревенщина вроде тебя отметки ставит, может чтоб вернуться, а может чтоб не возвращаться. Знал бы кто - я б им головы пооткручивал, и уж точно портить салон не дал бы, с меня за это, знаешь-ли, премию снимают. Черт, как же я это дерьмо ненавижу! А тут еще реднеки долбаные приезжают в город и начинают в мои дела нос совать!
Пассажиры практически не отреагировали на вспышку гнева водителя. Вонючему "нечто" в грязном пальто, кажется, было вообще все равно, он мирно уснул в тепле автобуса, "девица" же смотрела на Вэла какими-то совершенно пустыми глазами. Сам водитель, накричав на парня, вдруг замолчал и больше не нарушал тишины, следя за дорогой.

Возможно выводы парня были преждевременны и в сам Чикаго он еще не попал? Иногда, когда метель утихала небоскребы по прежнему маячили вдали, но вокруг были видны только одноэтажные домики, мало чем отличающиеся от домов в Браунли. Одна остановка, вторая... автобус ехал не останавливаясь, водитель лишь слегка притормаживал, но убедившись что никого нет, ехал дальше. Спустя какое-то время он даже извинился за грубость, и даже уточнил, куда Вэл едет, не особо вдаваясь в детали.
С пол часа ехал автобус, пока у впереди не замаячила заправка. Вэл попросил остановить, и вышел в метель.
До заправки пришлось пробираться буквально воюя с пургой за каждый шаг, но по сравнению с дорогой до города, эти сто метров казались утренней пробежкой.

Наконец, стеклянная дверь, колокольчик и тишина, которая оглушающе НЕ воет в уши.
Мягкое тепло вокруг обволакивает и успокаивает, веки внезапно становятся тяжелыми.
- Доброе утро, мистер. - Здоровается миловидная девушка за прилавком, улыбаясь дежурной вежливой улыбкой, пару секунд разглядывает парня и улыбка плавно становится искренней. - Ты без авто? Чем я могу помочь?.. - Спрашивает она, но вдруг что-то происходит...

Будто кто-то коснулся плеча, только не того, будто по реальности пробежалась легкая рябь. Целую вечность Аишваил не чувствовал ничего подобного. Целую вечность, заключенные в Яме, он и его собратья были лишены чего-бы то нибыло, на что можно было бы воздействовать, но здесь... Ошибки быть не могло, здесь недалеко, в пределах трехсот-четырехсот шагов дальше по дороге, был еще один элохим и он использовал свои силы. Падший, или ангел? И что хуже? И что из этого следует? Найти и открыться, или продолжить свой путь, сделав вид что тебя здесь и не было никогда?

-...Грейся. - Заканчивает какую-то фразу девушка, на нагрудном кармане вышит логотип заправки и имя Мэри. - Хочешь кофе?

- Есть, есть! - внезапно ответила горилла, и покуда Слива соображал, что же ему делать, напялила на башку красный колпак с белой оторочкой и нацепила бороду, после чего довольно метко начала засыпать товарищей непонятно откуда взявшимися на тропическом острове снежками, вопя при этом "хо-хо-хо". Почему-то от каждого попадания товарищам лучшело.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

На общем сборе Долт сидел, закинув ноги на стол, руки скрестив на груди, и выглядел весьма хмуро. От сопутствующего возвращению на корабль азарта и куража не осталось и следа.
- Мне тоже приснилось всякое. Не знаю уж, послание это от кого-то, - он неопределенно показал пальцем за спину и вверх, - или, может, просто крыша протекает. В общем, мне отчего-то сильно, всем сердцем, душой и что там еще есть хочется как можно скорее увидеть Дженни. А Бауманн - напротив, совсем не хочется. Даже в трубу. Вот. - Выложив это, он с вызовом посмотрел на Тидея. - У нее же дети! У Дженни то есть. Помягче бы с ней как-то...

Генрик отсалютовал команде по прибытию. Сдвинул на ухо свою пиратскую треуголку и обратился к капитану.

- Капитан, на нас напали. Есть потери. Срочно нужны алмазы, платим двойную цену. Если у тебя есть, продавай не думай - это залог успеха всего предприятия.

И грянул гром. Фигурально выражаясь, конечно. Моаб, понадеявшись на иллюзии, подошёл слишком близко к Тидею, несмотря на то, что случилось ранее с Баракасом. За что и поплатился жизнью, а точнее сказать, не-жизнью. Из руки окончательно упокоившегося предпоследнего члены Саженной Пятёрки выкатилась на обугленную, потрескавшуюся от жара кипевшей тут битвы, землю, золотая подзорная труба, богато украшенная драгоценными камнями.

Из кармана же мертвого дроу вывалилась маленькая желтенькая уточка, и откатилась к неподвижно лежащему на земле Гудвину, которому не довелось лицезреть этот, безусловно, эпичнейший момент. По причине смерти, понятное дело.

Скрипнули ремни, взвизгнуло железо лат пронзительно от резкого движения. Поднялись веки, уперся взгляд в черного немертвого эльфа:
- Ага! Ату его, ату, - с азартом смертника накинулся Тидей на мишень, миледи указанную. Всю злость, всю ярость от смерти Гудвина в удары вкладывая, талантом разрушать все подряд во имя Плети Битвы мышцы натянутые до предела подпитывая.

А на месте тучки обнаружился обожженный труп какого-то карлика.

- Смотрите, кто пришёл! - успел удивиться Долт. После чего мир вокруг замедлился, а сам он принялся красиво в слоумо уворачиваться от огненных валов.
- Коллега, ну как же так! - возмутился он, когда горение пошло на убыль. Последствия не радовали - Тидей и почти незаметный, но такой незаменимый Санни-Гудвин пострадали фатально. Однако история с воскресшим после неудачной встречи с Даеном Сливой обнадеживала: если Тидей переживет этот бой, то, возможно, для маленького волшебника не все потеряно. Поэтому Долт не стал совершать смешные телодвижения кинжальчиком, а рванул к подозпительно раскачивающемуся на одном месте жрецу - уж если кто и сможет переломить этот бой в их пользу, так только он.

Энрин старательно запоминал все детали, которые в последствии могли бы ему пригодится. Мало, все еще слишком мало он знал для того, чтобы составить какой-то надежный план, но ни лет, ни месяцев, ни даже недель на более детальное изучение и планирование у него не было, или парень предпочитал думать, что их нет, не желая рисковать жизнями и судьбами тех, кого уже из дня в день держали в подземельях.
Поднявшись следом за конвоем он сдал клобук у выхода со второго уровня тюрьмы, отметился у дежурного и поплелся в сторону выхода в город, минуя казармы, но не заворачивая в них. Его ночная смена закончилась, и полуэльфа ждал выходной день.
Мысль о том, чтобы завалиться поспать до обеда Энрин отбросил сразу, слишком многое сегодня еще предстояло сделать.
Идти сразу к своему "связному" с подпольем было слишком глупой и рисковой затеей. Вряд ли кто-то обратил на него внимание, и решил следить от самого замка, но рисковать все же не стоило. К тому же, рэйнджер был не против купить кое-каких припасов, потому сперва путь его лежал к торговым рядам.
Там Энрин хотел разжиться разбавленным и легким молодым вином для своего меха, и купить немного меда, чтобы добавить его в вино, а потом зайти в лавку Оловена, и приобрести бодрящего травяного чая. Подмешивать его к двум первым компонентам, чтобы получать вкусный и тонизирующий напиток полуэльфа научил еще дед, и он часто прибегал к этому рецепту. Ну, а медовые пряники, продавшиеся стопочками по три, завернутыми в ореховые листья, были просто его любимым лакомством с детства, и Энрин редко упускал возможность прикупить их, хоть и ругал потом себя за лишние траты.
Потом можно было купить немного мясного пирога к лоточника, распродавашего то, что со вчерашнего дня заветрилось в булочной, и устроить себе перекус, найдя место поукромнее в городском парке. И только после этого идти гулять по городу, празднуя свой выходной, и, будто ненароком, удивившись вывеске, и поколебавшись с полминуты, завернуть все же к гадалке.

Аубек Аэгир, одетый для полной неприметности (коричневое, серое, ярчайший цыпляче-желтый с малиновым шарф) зашёл в "Дряхлого Пони" промочить горло. Относительно тихая обстановка пришлась ему по вкусу, и он просто ткнул сначала в нужную бутылку, затем в нужную закуску и затем положил на прилавок нужное количество медных монет, так и не произнеся не слова. Выбрав себе место неподалеку от тренькающей скрипки он сдвинул вниз закрывающий лицо шарф и принялся за еду и питьё, с любопытством рассматривая публику и делая мысленные заметки о тех заметках, которые планировал сделать поздней.

Мосстоун оказался чрезвычайно беден на тайные эззотерические знания – по крайней мере насколько Аубек мог о том судить. Ни тебе зарытых пирамид, ни скрытых – или даже обычных – библиотек, ни аномалий, заставляющих публику вскакивать ночами, ни культов, с которыми можно было бы поговорить о интересном. Его патрон обычно был спор на подсказки такого рода, но Размышляющий "молчал" уже четверть луны, и тихая спокойная гавань города с его пасторально-расовой резнёй начинала варлоку немного приедаться, как и здешняя, невероятно пресная еда. Если бы не его моральные обязанности перед Эритом и прискорбное отсутствие денег Мосстоун бы давно стал ещё одной лишь точкой на карте.

И говоря об моральных обязанностях перед Эритом – ребёнок, что крутился возле игральных столов, внезапно оказался совсем не ребёнком, а вполне себе тем самым халфлингом. Вот так совпадение. Не отводя взгляда от крошечного халфлинга, Аубек сделал ещё один долгий глоток, задумавшись над тем стоит ли формально представиться сразу или лучше дать этому Тарду делать то, что этот Тард явно хочет сейчас делать больше всего, поскольку представление могло затянуться надолго.

Дневники Телльвик Онешо
__ После спектакля мы с Эрки не разошлись сразу со всеми, потому что хоббит говорил, что у нас могут быть неприятности, если нас заметят. Но это ничего, смотреть, как волшебный лес превращается в просто зарисованный на старом холсте, было очень интересно. Мы в детстве так играли, показывали картинки с пиратами, фонтанами и попугаями, но Эрки сказал, что люди делают это без магии. То есть, они вообще не умеют показывать картинки, но дети, когда играют, все равно как-то превращают деревянные мечи в заговоренные, перевернутый ящик – в замок, а соседскую курицу – в дракона…. Люди удивительны, ведь во время спектакля я видела темный лес и почему-то злобных эльфов. А после спектакля видела актера, который снял острые уши, и жаловался, что в гостинице хорошо только клопам…
__ Дядя как-то странно на нас посмотрел когда мы рассказывали про спектакль и про авторское виденье, ну, что во всем виноваты эльфы. То есть, на меня с сомнением, а на Эрки, когда тот снова стал объяснять про авторское виденье – с какой-то жалостью. А Квилина стала носить платок, закрывающий лицо, и выходит из дома только рано-рано утром…
__Сегодня на площади трубили герольды, объявляя о скорой свадьбе правителя. Было очень красиво – длинные трубы, и на них такие тряпочки развевались, и очень много народу, все приоделись в нарядное платье. Дядя, правда, велел не брать с собой кошелек, а если брать, то он мне даст, с ловушкой. Все равно сопрут, так хоть какому ворью пальцы поотшибает. И еще я взяла чепчик, с лентами. Мне его давно подарили, я не поняла зачем, а сегодня выяснила – его надо кидать в воздух, и громко вопить что-то радостное. Это очень весело. Я издалека видела Намфудля, он продавал всякие пряжки, ленты, бусики, браслетики, но кошелечек у меня был только с ловушкой. Именно что был – я его где-то потеряла. Надеюсь, его никто не найдет, а то ведь там ловушка… Еще я видела одного человека, он был очень пьяный и читал куски поэм, и тогда я его узнала – это один из актеров, я его видела на спектакле, он играл опекуна героини, и хотел выдать ее… Ох, ну, речь не о том – просто на сцене он был такой скупой, и дрожал над каждой монеткой, а сегодня – веселый, постоянно шутил. Магия людей удивительна…
__Сегодня на дворе повисло грозовое молчание. Иногда кто-то о чем-то заговаривает, и тогда все его вежливо слушают, даже те, кто обычно всех перебивает, и от этого еще хуже. Сегодня приходил милсдарь Госеф и что-то сказал Квилине, я не совсем поняла, но получается, что Квилина должна теперь работать на него, потому что у него есть такое право. Я совсем ничего не поняла. Квилина не выходит из своей комнатки-мастерской, соседка ругается, что так, мол с этими эльфийскими отродьями и надо, наши местные хулиганы, они же между собой дружат, подрались. Остальные соседи кто молчит и отводит глаза, кто бросает злорадные взгляды. Это все плохо, неправильно, раньше все шутили и выручали друг друга, потому что такова жизнь в городах.
__Сегодня не тринадцатое, но у нас собрались почти все. Я имею в виду – все гномы, кто живет в городе, старшие в семье и кто поумней из молодых, и даже ребята из Корабельного Контроля. Собрались многие не через основную дверь, а тоннелями (в любом нормальном гномском доме не менее четырех скрытых входов). Странно, я всегда думала, что Бургелл Намфудля не любит, а Намфудль вечно подкалывает тетю, но сегодня все сидели вместе, и благодарили хозяйку за угощение. Говорили о людях, и эльфах. И неутешительных тенденциях. Ребята из контроля предлагали учинить какую диверсию, но все дружно сказали, что это не выход. Но что делать что-то надо. Дальше я не слышала, потому как мне дядя подмигнул сидеть с Контролем, ну, чтобы они чего не замутили.
__ Не знаю, что решили Старшие, но мы сегодня решили что-то делать. Дядя притворился человеком (и когда уже я смогу такие толковые иллюзии делать?) и нанял того актера. А я сделала (у меня было несколько образцов) вексель, подписанный Квилиной на имя Акселя Блюгербанда, купца из Нашкеля. Мы Акселя (он сказал, что называется новым именем с каждой новой ролью) приодели – и он, без всякой магии стал купцом! Солидным, чуть-чуть хитрым, предусмотрительным. Когда Аксель пошел поговорить с Госефом, чуть не вышла драка, Госеф вопил, что сейчас этот вексель купцу затолкает в… Но тот спокойно ответил, что обязательства законны, и если должница находится в распоряжении Госефа – значит, тому и платить ее долги. А если того что-то не устраивает – пойдем к судье или сразу к управителю. А за спиной у Акселя маячил один наемник, он как раз в кости проигрался, и ему были нужны деньги. Госеф, конечно, мужик крепкий, но наемник выглядел как соседский кот – одноухий, весь в шрамах, и глядящий на всех с таким видм, что дайте ему только повод. На Акселя тоже, потому что нанимал-то воина дядя, и обязал присматривать. Дядя говорил, на подкупить наемника у Акселя денег нет. То есть есть, но тогда ему придется отдать всю сумму на выкуп. И вот так вот Аксель с Госефом и договорились – Аксель «довыкупает» Квилину, и забирает себе. То есть, вывозит за пределы города, а там ее уж ребята из Контроля приняли.
Вот так я и узнала, что мы решили – стараемся вызволить. Кого сможем. А еще Контроль обещал постараться связаться с эльфами в лесу. Дядя о том же просил Тимбер, хоть я была против – наши тут же переполошились, и хотели меня забрать, но я не согласилась. Дяде нужна моя помощь, потому что даже ему не всегда удается различить оригинал и мои копии.
Вот такая пошла жизнь в нашем маленьком уголке большого мира. Я все жду, когда настанет время, время что-то менять.

Отбившаяся от стаи саранча ткнулась в нос, и Тидей внезапно чихнул, согнувшись пополам. И очень вовремя - очередной прилетевший сюрприз из-за другой стороны огненной стены окатил кислотой все вокруг, а на жреца попало совсем немного. Распрямившись, Тидей удивленно - что это было? - посмотрел на пожираемые божественной защитой последние зеленые кляксы, и только по хриплому шепоту тучки догадался: повезло.
Шагнув следом за Гудвином, жрец призвал удивительно невоинственное благословление Хекстора на волшебника.
- Держись. Я тут одну притчу вспомнил, она подбодрит.
- "Путь праведника труден, ибо препятствуют ему самолюбивые и тираны из злых людей...", - вдохнув поглубже, начал жрец не самый длинный, но и не самый короткий назидательный рассказ, явно не успевая его завершить до следующего поворота событий.

Эпиграф. Если бы жизнь ребенка не была под угрозой, я бы посоветовал предоставить этих безумных карликов их судьбе, запретив им предварительно воспроизводиться. Аномен Дельрин, Балдурс Гейт

Дневники Телльвик Онешо, Путешественницы и Исследовательницы Невиданных Земель
Написано с собственных слов, и описывает Быт и Нравы многих земель, Дальних, Скрытых и Причудливых, включая Секретные Деяния многих Выдающихся Личностей.
Ух, пока написала все эти большие буквы, да еще с завитушками, вся перепачкалась чернилами, поставила две кляксы, опрокинула свечку, вытерла лужи (но потушила ведь!) и сгрызла совсем сухарики из мешочка. Но все приличные описания великих путешествий именно так и начинались, уж я-то знаю. Хотя вот я теперь удивляюсь, как они ухитрялись выводить эти завитушки на палубе корабля, или в седле верблюда, да еще в неверном свете фонаря….
Да, но все эти истории тоже начинались из какого-нибудь города, правда?
Ну вот, прежде, чем я сумею описать толком свое путешествие, мне надо рассказать, откуда оно начнется. Мне старейшины все уши прожужжали, что надо сперва адаптироваться к большому миру, прежде, чем отправляться дальше. Хорошо, что в Тимбер как раз наведались ребята из Корабельного Патруля. Корабельный Патруль – это такая организация, которую основали несколько скальных гномов (это наши родственники, но о них позже) и некоторые из наших. Они тщательно следят за правилами перевозки грузов, и проводят обучение корабелов бдительности. Для этого они ночью, когда корабли на рейде на якоре, пристают тихонько, и проверяют, не спят ли дежурные, хорошо ли упакован груз не повредят ли ему стихии, ну и пробы товаров берут, надо же проверить качество. А чтобы никого не беспокоить, инспекторов закрывают разными иллюзиями. Раньше иллюзии были грифонов, камелопардов, мантикор и других зверушек из бестиария, но из-за этого происходили какие-то недоразумения. Даже корабельщики вроде бы героев наняли, чтобы бороться с нашествием чудовищ. Поэтому сейчас они всякие бытовые иллюзии показывают.
Но старейшины решили, что «с ней и без вашей уголовщины сладу нет», поэтому я теперь помогаю дяде Джебеддо в магазине, и изучаю язык, нравы и обычаи других народов. Ребята из Контроля, впрочем, заглядывают тоже, но это уже к обычаям.
Дом Джебеддо очень интересный. Сверху к норе пристроены еще много этажей, некоторые даже над землей. Только это сразу не видно, потому что вокруг много человеческих домов. Люди, оказывается, предпочитают жить в тех этажах, что торчат, а в уютных подземных этажах хранят репу. Но это наименьшая из их проблем.
Меня приняли очень хорошо, и Джебеддо, и Эрки, и все остальные. В доме у Джебеддо мне выделили уютную кровать за ширмой, и шкафчик, а наверху – еще и такую прикольную штуку, которая называется «кафедра». За ней можно писать, только тут очень трудно достать осветительный шар на подставке, а я когда начинаю писать, забываю про все и не удерживаю концентрацию для волшебного света. Так что приходится пользоваться свечками, а с ними вечно выходят всякие казусы. Дядя держит лавку…. О, «держит лавку» - это такая практика, когда кто-то продает определенные товары в определенном месте, но любым людям, гномам, хоббитам, дварфам, эльфам, полуоркам и неопределенным существам под капюшоном, которые обратятся. Товары обмениваются на деньги, причем, только отчеканенные определенным образом. Если покупатель предлагает самодельные деньги, надо позвать дядю и приготовить смолу и перья. Не знаю точно, что с ними потом делать…. Так вот, наша лавка торгует всякими интересными вещами. В первую очередь, дядя очень хорошо делает всякую алхимическую посуду – реторты, змеевики, колбы и прочее. Как он говорит, спрос на них небольшой, но постоянный, потому что у алхимиков постоянно что-то бьется и взрывается. Я очень хочу посмотреть, как оно взрывается, но покупатели все время очень торопятся. Но в основном дядя изготовляет такие маленькие флаконы для мазей и зелий, на них постоянный спрос. Во первых, для духов. Духи – это такое зелье, которое выливают на себя, когда вокруг плохо пахнет, или ты сам плохо пахнешь, но не можешь мыться по религиозным убеждениям. Ой, религий здесь столько, и они такие запутанные, хотя их, конечно, надо уважать. И еще флаконы для зелий, которые используют разные отважные искатели приключений, и охрана караванов, и моряки тоже, и купцы… Словом, на них почему-то вырос спрос. Дядя говорит, это потому, что «надо было сперва головой думать, а уж потом с друидами ругаться, а теперь цены на зелья взлетели до небес, да еще и не достать их». Наши флаконы очень хорошие, они не бьются (кроме тех, которые должны биться, ну, для зажигательных зелий), не протекают, и куда прозрачнее остальных. А то один торговец в порту предлагает ужасно мутные флаконы, через которые очень трудно понять, качественные ли зелья внутри, или ерунда какая. Много людей путешествуют по Торговому Пути (Да! И я тоже обязательно отправлюсь, и все увижу своими глазами, и великий Балдурс Гейтс, и острова Муншей, и дождевые леса Чулта, и опишу все это в своих дневниках!... не забыть завтра поменять свечи), и торговцам, наемникам и прочим в дороге полезно иметь при себе несколько зелий, потому что до городов, где есть храмы, надо еще добраться. И потому еще в лавке есть много свитков, которые лечат раны и болезни, а еще защищают от… личных недугов. Я не уверена, что это за недуги такие, но надо обязательно немного помолчать, прежде, чем произносить эти слова. Здесь столько всего интересного!

Эльф не сопротивлялся, когда цепи стали натягиваться. С послушностью обреченного Норвен вернулся в свое, ставшее уже привычным до такой степени, что даже боль в суставах почти не ощущалась, положению, почти подвешенный на цепях. А что он мог сделать? Длины цепей все равно не хватило бы чтобы попытаться атаковать, даже самой цепью удушить... Ох, какой сладкой была эта мечта - удушить Высокого цепью, на которой он висел, но тому хватало ума держаться на безопасном расстоянии, и Норвену не оставалось ничего, кроме как смириться.
Ничего, когда-нибудь он убьет его: проколет сердце мечом или стрелой, а может удушит или действительно перегрызет горло... Не важно, сколько придется ждать, годы в подземелье, или на галерах, он вернется и отомстит, если только этот человек не умрет раньше.
Остальные эльфа не интересовали. Ни странный стражник, что сейчас натягивал цепи, что приходил к нему значительно чаще остальных и был странный даже по меркам людей, ни старый священник, ни другие стражники... Только длинноухий. Норвен внимательно следил глазами за каждым шагом очередного прихвостня Высокого. Он явно был не тем, за кого пытался себя выдавать, вот только кому выдавать? И какие намерения скрывал этот получеловек? В том что перед ним не настоящий эльф, Норвен уже был уверен: ни один эльф, даже стараясь, не сможет так исковеркать речь. Что он пытался сказать или показать?
Получеловек снова отпустил винт, вместо того, чтобы затянуть его туже. Норвен встретился глазами со взглядом странного стражника и быстро отвел взгляд.
"Один день." - Можно подумать, здесь можно было понять, день сейчас или ночь, и сколько дней сменилось.
- Сколько вдохов умещает один день? - Шепотом спросил Норвен, не слишком надеясь, что его поймут или ответят.

Вновь его камера опустела. Вновь скрипнула дверь, снова лязгнули замки. Свет покинул камеру, забрав с собой краски. Вдали, в коридоре еще слышались шаги, стук звуки, но Тишина уже была здесь. Тишина, одиночество, страх...
Норвен глубоко вдохнул. Раз...
Что будет завтра? Хватит ли мужества у него отказаться от подписывания этих бумаг? Сможет он вытерпеть еще один день? А не один? Что если Высокий не обманывает, и действительно отдаст его гребцом на корабль? Мысль о вечности прикованным к веслу пугала, но даже так, даже у весла, у него был шанс видеть небо, Солнце и Луну, а значит даже так это было лучше чем здесь.
Два...
По щекам эльфа текли слезы. Скоро они высохнут и на грязной коже не останется ни следа, но сейчас они были ему нужны. Не было рядом ласковой матери, что могла утешить одним взглядом, не было отца, что мог вселить уверенность одной своей решимостью. Гвен, милая добрая Гвендолин была далека, и не могла развеселить брата. Это, безусловно, было хорошо. Нечего юной деве делать в таком месте, да вообще молодой друидке нечего делать в таком месте как Мосстоун, что уж говорить об этих казематах. Но как же ее сейчас не хватало? Что бы сказала Гвен, увидь его таким? Слабым, искалеченным, испуганным, почти сломленным? Одного взгляда ее лучистых зеленых глаз хватило бы, чтобы силы вернулись, но... Но Гвен нечего было здесь делать, у юной девы дела дома и в Круге, а кому-то пора заканчивать мечтать.
Четыре...
И если Норвен действительно хотел вновь увидеть сестру, пора бы ему уже было собраться и думать. Сломанный, мертвый или принявший не ту сторону, домой он точно не попадет. Только вот... А что кроме ожидания он мог предпринять?
Семь... От волнения эльф стал дышать чаще.
Из угла выползла паучиха.
- Ну что ты, как маленький? - Обратилась восьмилапая к узнику. - Ну сколько можно ломаться, будто твоя гордость тут что-то значит. Одной гордостью свободы не заработать. Хочет этот длинный человечишка твоей подписи под бумагой, которую не хочет тебе показывать? Хочет ведь?
- Я не стану ничего подписывать. Это может быть предательство всего Вильдата. - Тихо ответил ей Норвен.
- Да ладно, предательство. Мысли шире. Он не показывает, что ты должен подписать, но ведь и он языка не знает.
- Думаешь?
- Ну, если уж ты думать разучился, придется за тебя думать, ты мошек своим запахом распугиваешь. Просто напиши то, что они не смогут понять, а твой народ поймет однозначно.
- Это ведь бесчестно.
- Как далеко твоя честь тебя завела уже, и заведет еще? Тебе напомнить, как все начиналось?
- Не нужно, я знаю о чем ты. - Норвен поник. Не думал эльф, что будет сожалеть, когда принял то решение, не знал, на сколько велико коварство людей, а теперь висел в цепях, вдали от дома и не имел ни малейшего понятия, что случилось с остальными рейнджерами его отряда.
Семнадцать...
Медленно-медленно тянулось вязкое, как деготь, время. Десять, даже пятьдесят лет могут пролететь как один день, если занят интересным делом. Но вот в такой неопределенности, кажется два вздоха разделяет целая вечность. Пытаясь хоть как-то занять мучительное ожидание, Норвен вспоминал события которые привели его сюда...

- Простите, мой Господин, я лишь хотел помочь Вам. - Энрин поднялся на ноги и посторонился от пленника, низко склонив голову, и всем своим видом выражая сожаление о том, что он вмешался в разговор. Это было не так и трудно, маска скрывавшая лицо заодно скрывала и его выражение, а потупленный взгляд люди обычно воспринимали однозначно.

Отчасти полукровка своего добился, и гнев градоправителя достался ему в виде слов и угроз, а не и без того ослабевшему узнику в виде побоев. Выбор был не слишком мудрым, рейнджер еще должен был донести вести до подполья, чтобы хотя бы попытаться по-настоящему спасти этого беднягу, но шел от чистого сердца, к велению которого Энрин так и не разучился прислушиваться.

Все еще виновато глядя в пол и мысленно ругая свою неосторожность, поставившую под угрозу все дело, полуэльф попытался осторожно и не заметно вернуться на свое место в свите Шилдхарта, пока тот произносил свою полную угроз гневную речь, но у него ничего не получилось. Видимо, задел он градоправителя сильнее, чем мог предположить.

- Но я не... - ни разу полукровка даже видом не показывал в Мосстоуне того, что он понимает эльфийскую речь, но и не утверждал обратного. Ложь сейчас, будь она раскрыта, вызвала бы куда больше подозрений, и Энрин решил что полуправда будет куда безопаснее, - Как прикажете, мой Господин, я постараюсь. - не слишком уверенно кивнул следопыт.

- Один день... - даже когда ему не нужно было притворяться, Энрин говорил на эльфийском не слишком уверенно, сейчас же он просто постарался говорить короткими отрывками предложений, намеренно не стараясь выговаривать звуки певучего языка, отличные от привычных человеческой речи, - Тебе остался один день думать. Мой господин... Не будет ждать дольше.

Следопыт перевел дыхание и осторожно оглянулся на жреца, будто бы ища подсказки, помощи со словами чужой речи, которых ему явно не хватало. Энрин и в самом деле подбирал слова и складывал из в нескладные и рубленные фразы, но подбирал он их так, чтобы передать и то, чего сказать прямо не мог.

- Подпиши и ты будешь послом. С честью и почестями. Нет - и господин будет думать. Казнь - слишком просто. На берегу лодка из Калимпорта. Им мало гребцов. Тебя прикуют к веслу, и ты будешь думать об ошибке. Всегда. Завтра - твой шанс. Последний.

Полукровка замолчал и осторожно перевел взгляд с пленника на жреца, а потом и Шилдхарта, ожидая их реакции, и одновременно давая понять, что он говорить закончил.

Этот бой с самого начала шел вкривь и вкось, будто вместо Пути под ногами закрутилась, огибая буераки и заросли, звериная тропа. Дело было не в противнике - хотя преподобный явно был человеком недюжинных умений - проблема была в самом Ичи.

Аврелий, кажется, спешил скрыться, и воин решил позволить ему это, по крайней мере до тех пор, пока отче не проявит себя снова. Ичи сфокусировал взгляд на широкой каменной спине бывшей статуи. Он знал многих воинов, которые считали недостойным бить в спину; но мудрец сказал: ошибка врага - лишь повод наказать его.

Слабые отсветы скачущего по полу камешка-светляка вдруг повисли на лезвии, загустели и разгорелись светом закатного солнца. Прокатились по режущей кромке взмывшего вверх меча - и в следующую секунду под сводами подвала зажглось "мерцающее солнце". Вспышки заплясали по каменной спине статуи, обжигая ее одновременно сталью, светом и огнем.

"Убить!..." - вскрикнула сталь.
"...Одной!!..." - блеснул свет.
"...Атакой!!!" - проревел огонь.

Так сходят с ума. Сперва голоса, затем предчуствия, грезы становящиеся явью или остающиеся плодом воспаленного сознания? Что дальше?
Заслышав первый удар, Норвен встрепенулся. Вновь идет его тюремщик, и вновь не один... Собирая остатки воли и разума в кулак, эльф соображал: дальше строить из себя гордого и несломимого, или найти другой путь?
Хитрость. Если это не коварство, нацеленое против своих, если это военная хитрость, и если она удастся, возможно это не будет считаться подлостью? А кем еще назвать этих людей, держащих его в плену уже бог весть сколько, если не врагами?
Мысли Норвена снова стали сбиваться, но следующий лязг засовов, уже ближе, вернул их ход в намеченное русло.
Он нужен людям, нужен зачем-то. Иначе они не приходили бы так постоянно. Может и вовсе забыли бы его в этом каменном мешке. А если нужен, то их должно беспокоить его состояние...
Норвен расслабил тело, повисая на державших его руки натянух цепях. Может ему позовут лекаря, ослабят цепи, а дальше... В прочем, о том, что будет дальше, думать несколько преждевременно.

Тюремщик, в черном колпаке, открыл дверь в его камеру, и увидел висящего на цепи эльфа. Норвен лишь немного приподнял голову и уронил ее на грудь.
Когда цепи ослабли, тело эльфа опустилось на землю. Падения Норвен не боялся, не так быстро травились цепи, что по настоящему было пушающим, так то, что он переживет своих пленителей и их детей, и детей их детей в этом подземелье.
Оказавшись на земле, ноне проронив при этом ни звука, эльф попытался подползти ближе к миске, но сделав несколько движений, обмяк.
"Подойди, подойди ближе, проверить, что со мной, и мы посмотрим, из чего ты слеплен." - Думал эльф.

Тард улыбнулся одними уголками губ, склонив голову набок. Опять эти тайны, опять эти игры — местные воры явно наслаждались, окружая самые обыденные действия и события флёром загадочности. Тард, конечно, их понимал, ведь, когда живёшь и действуешь вне закона, поневоле начинаешь вести себя скрытно, чтобы ничем не выдать себя и не попасться властям. И всё же в общении со своими союзниками (пускай, быть может, и временными) он надеялся на большую простоту. У них ведь оставалось совсем немного времени, чтобы всё организовать, подготовить и провернуть. Ничего не скажешь, кража века на носу, а они не могут изъясняться попроще да пояснее. Впрочем, плут уже смекнул, что ключ к искомому снаряжению (возможно, карта или записка с указанием места) должен быть где-то в его фонаре и решил не настаивать на расспросах, а самому найти вещи — позже. Пока же, ему было о чём поговорить с представителем гильдии:

— Давай-ка отойдём в сторонку, где потише. — Плут подобрал поставленный фонарь и погасил его. — Фителёк-то притушу, коптит. Да, братец, был я сегодня в замке, осмотрел там всё, что можно. — Тард приблизился к собеседнику и перешёл на шепот. — Стража, конечно, там внимательная, но, если действовать слаженно и аккуратно, можно добиться успеха. Другое дело, на кого потом свалить всё это предприятие, чтоб собственные шеи по удар не подставить? — с этими словам халфлинг многозначительно кивнул. — Ты, братец, слышал про такого человека, некоего сэра Инграма? Говорят, он в опале и подозревается в связях с эльфами? Было бы неплохо до свадьбы заполучить его печать да написать подмётный документ, будто бы он кого-то нанимает и приказывает учинить грабёж и погром на свадьбе управителя, про эльфов что-нибудь наплести. Как всё уляжется, я эту бумагу его лордству предъявлю, и псы пойдут по ложному следу. Может, и навестим этого Инграма на пару с тобой сегодня ночью, а?

- Ну так я готов попробовать, если на то пошло, - Долт был настроен легкомысленно. Артефактом больше, артефактом меньше... - Где там картин секстант? Он, правда, помнится, помер почему-то, когда последний раз им пользовался. Ну а вдруг сработает.
Долт полез в указанном направлении, а именно - в Гудвиновский поднадмежпространственный агрегат с целью нашарить там картино наследство. Найдя же, уселся, где стоял, держа секстант обеими руками - "аркебузу" предварительно убрал за пояс - и вперился в него взглядом, пытаясь наладить какой-то контакт. Может, слово какое надо тоже кричать?
- Эй, ты! Пожар мне дождиком хорошей интенсивности и краткой продолжительности запили! - потребовал он, взмахнув инструментом в направлении огня.

В комнате впереди творилась какая-то ужасная несправедливость. Самой жуткой её частью был здоровенный демон, который ну никак не вписывался в планы Тидея по короткой победоносной войне. А самой грустной - зеленая тушка и большие трогательные лягушачьи глаза напарницы и любовницы.
- Бог с нами и хрен с ними! - издав оптимистически пафосный клич, хексторит с позаимствованной в очередной раз силой Плети Битвы шагнул вперед дубасить ледяного демона.

Адресованный рикошетом вопрос поставил Ичи в тупик. Женщины!.. Умеют на ровном месте устроить двусмысленность и путаницу.

- А че, - в тон Джейн ответил Ичи, вопросительно покосившись на нее, - Есть варианты обхода? Если нет - то идем. Ксаний как раз вперед пойдет и будет народ рогами раздвигать. Главное присматривать за карманами.

Воин снова покосился - на этот раз на Ксания, удостоверяясь, что тот не имеет ничего против.

- Храмовники не отступают, брат, - твёрдо ответил Вольфрам.

Да, он не происходил из ордена прародителей - Имперских Кулаков, чей стоицизм и нежелание отступать при наихудших обстоятельствах, уже давно вошли в легенду. Храмовники были не такими. Там где Кулаки стойко держали оборону под жесточайшими ударами, Храмовники шли вперёд, под пули, лазерные лучи, снаряды и сгустки плазмы, чтобы добраться до противника, и сразить его в жестокой рукопашной. Когда Кулаки держались, Храмовники атаковали - это был их завет, их принцип... но нежелание отступать, несмотря ни на что, всё же было у них довольно общей чертой, ведь и в Кулаках и в Храмовниках текла одна кровь - кровь Дорна. И когда-то Храмовники были всего лишь первой ротой легиона Кулаков.

- Если мы отступим, мы проиграем! - добавил Храмовник, активировав прыжковый ранец.

Он не собирался позволять этому омерзительному созданию навязывать свою манеру боя. Зажав их в коридоре, он смог бы удерживать десантников сколь угодно долго, учитывая направленность отряда под ближний бой и могущество вооружения еретического создания. Остановка же была равносильна поражению - какими бы навыками отряд не обладал, он не был в состоянии воевать с целым Орденом Астартес, пусть и павших в глазах Императора. Единственным способом не допустить подобного сценария, было навязывание этому монстру своей тактики - нужно было вынудить эту тварь вступить в ближний бой, и сокрушить его в честной рукопашной.

Найти сильнейшего и сокрушить его. Как завещал Сигизмунд.

- Без жалости! - Вольфрам взмыл в воздух, наслаждаясь перегрузками, свойственными использованию такого способа перемещения по полю боя. К сожалению, низкий для такого манёвра, потолок (даже расположенный настолько высоко) вынудил Храмовника импровизировать, и приземлиться на полпути. Почти сразу же противник, так сильно повредивший своими попаданиями могучего Железного Жреца, начал наводить раструбы своих грозных плазменных пушек на новую цель.

- Без сожалений! - но Храмовник, будучи мастером по, говоря языком подулья, привнесению поножовщины в перестрелку, сразу же, как только он коснулся ногами пласкритового пола, активировал прыжковый ранец. Реактивная струя вновь полыхнула из сопел, заставляя Вольфрама вновь воспарить над полем боя на величественном пламенном хвосте, не позволяя противнику успеть навести жерла своих грозных орудий. Вольфрам просто был слишком быстр для него.

- Без страха! - несмотря на то, что последние метры до массивного противника, Вольфрам просто проскользил по пласкритовой поверхности пола, Храмовник был достаточно опытным воином, чтобы позволить такой мелочи сбить его концентрацию. С характерным для силового клеймеора, широким замахом, Вольфрам отправил в монструозномго противника, могучий удар, вложив в него всю силу своего гнева, всю свою жажду мести и всё своё омерзение пред этим мутировавшим монстром, облачённым в некое подобие терминаторской брони.

Сегодня Гахарит будет отмщён.

Никто не мог заставить ЭЛЬФА купаться в одном ушате с общественными людьми, поэтому Мириэль настоятельно и бескомпромиссно возразила:
- Я не пойду в общественную баню!

- Вверх так вверх, - покладисто согласился Вэй. Сама идея грести против течения радости не внушала, но раз уж спросил совета – надо ему следовать. Греб инок неторопливо и размеренно, напоминая заведенного механического голема. Небольшой наклон вперед, весла невысоко взлетают за бортами, барабаня по глади реки частой капелью. Скрип уключин, лопасти с тихим плеском входят в воду. И – мощный, несуетливый рывок на выдохе, без излишних дерганий. Приноровившись, монах выдохнул на очередном рывке:
- Я могу в обход… По дуге, не через город...

Перемежая речь вдохами, бритоголовый продолжил:
- А заложит… Ну, может, да. Но только не с руки ему. - "Крестьянин" вдруг усмехнулся и без перехода заговорил короткими фразами и делая паузы между гребками. - У нас в Клане есть особая каста. Ну, группа людей, то есть. Ученики Нефритового Феникса. К ним отбирают самых талантливых. И учат лечить. Только лечить. У них даже оружия нет. Как отличительный знак – носят зеленые рясы. Как цвет весенней травы. Как выучатся – их отправляют странствовать. Вот они и ходят. Иногда задерживаются на пару-тройку дней. Если случай тяжелый. Но лечат всех – и бедняков, и богачей. И разбойников тоже. Но есть одно правило. Учеников нельзя убивать. Учеников нельзя принуждать. Насилие над Учениками... недопустимо. Ни прямое, ни опосредованное. Это ПРАВИЛО. Любой, кто рискнет попробовать... это правило, будет наказан. Понимаешь? – любой. Нищий разбойник из горной деревни. Богатей из Столицы. Верховный маг Академии. Без разницы. Знаешь, почему? Их мало. Их очень мало. А соблазн оставить Ученика себе... очень велик. Ведь как мыслят люди, ну… типа Бритвы? Лекарь – тоже человек. Возможности его ограничены. Его можно шантажировать, запугать, заставить силой. Наконец, можно ликвидировать. Но! Если опасная мысль все же воплощается в реальность… И Ученик подвергается насилию – Клан открывает банку, и выпускает Скорпионов. Это не месть. Это образцово-показательная акция. Через день или через год – Скорпионы исполнят свою миссию. Не колеблясь ни секунды. Это – гарантия безопасности.

Рассказывая, Вэй немного запыхался и замедлил темп. Качнув головой, монах и вовсе перестал грести. На минутку. Восстановил дыхание и снова взялся за весла, заскрипевшие в уключинах. Лишь когда огоньки по обеим сторонам реки пропали и Искра дала отмашку править к берегу, инок невозмутимо закончил:
- А не с руки потому, что у него в склепе пленный паладин лежал. Не по своей воле. И ряса некромантская была. И что с разбойниками он знается. И если объяснить, что паладин уже в Храме… А пелориты знают куда я пошел… То ему только одна дорога – в храм Нерулла, отпевание себе заказывать.

- На кого это, на всех? - вкрадчиво переспросила принцесса, как раз в тот момент, когда Геракл подхватил ее под мышки.

С самого детства Король с Королевой воспитывали Рапунцель в атмосфере превосходства и здорового эгоизма. Поэтому принцесса искренне верила, что в заточении у дракона она одна-единственная. Рапунцель вообще считала себя одной-единственной во всем, и целый мир вращается вокруг ее "скромной" персоны.

- Хочешь намекнуть на то, что я здесь не одна? - распахивая глаза на максимум, удивилась принцесса.

Хмыкнув, она отогнала от себя подозрения и вперилась взглядом в мухобойку.
- Ой, а что это за ладошка такая у тебя? А дай посмотреть? - не дожидаясь особого разрешения, Рапунцель дотронулась до оружия Вальтера.
- А что ты ею шлепаешь?

И, вообще, расскажи уже мне о драконе. Какой он? Любит ли он причесывать каких-нибудь принцесс? Заплетает ли косички?

С этими словами, Рапунцель подобрала волосы с пола и вручила их великану. Просительно моргая ресничками и обаятельно улыбаясь, принцесса изъявила очередное желание:
- Валечка, заплети мне на ночь косы.

— Уходите? — Андар прислонился к стене у входа в ставшее убежищем на эту ночь здание.
— Жаль, ваша помощь была неоценимой, не говоря уже о том, что у меня так мало знакомых среди эльфов. Мне даже заговорить-то с вашими сородичами сложно, не говоря уже о каком-то понимании. Никто не любит дроу, особенно эльфы, особенно — когда дроу в меньшинстве. Все мечтаю найти когда-нибудь спутника из светлых чтобы мог прояснить ситуацию когда моим словам уже не верят, но как-то вот не выходит.

Подойдя к собирающимся в путь, дроу указал на опустевшие бурдюки.

— Вы позволите пополнить ваши запасы? Это меньшее что я могу сделать. Не отпускать же вас без воды в дальний путь через место, где все ручейки осквернены темной магией моих злых сородичей. Это конечно не простит их грехов, но, как минимум, будет моей благодарностью за то, что придержали тетиву.

Наполнив фляги, Андар вынул из пояса зелье, которое так ни разу ему и не пригодилось со времен когда он покинул храм Латандера, и протянул Диегерану.
— Возьми, не отказывай. Это поможет защитить себя и сестру от призраков подобных тому что был в кузне. Я способен создать такой эффект благодаря покровительству богини, поэтому так и не использовал со времен когда помогал латандеритам воевать с нежитью. — Улыбнулся, — Боюсь если я его дальше буду таскать, то стекло протрется, или пояс.

После этого, дроу повернулся к Дианнэ и протянул две руки со сжатыми кулаками.

— Это заслуженный подарок. Выбирай, правая или левая? — Андар еще раз улыбнулся.

Тяжелой походкой, не сулящей котиками светской беседы, Ева шла следом за Даудом. Долгие и утомительные проповеди о служении праматери ей читать не хотелось. Жрица изо всех сил жаждала возмездия, ее даже слегка потряхивало от предвкушения разлетающихся кусков кошачьего мяса и клоков нечистой шерсти.

Величественно раскинув напряженные руки в сторону, Ева зловеще предрекала:
- Грязные котики будут наказаны! Маленькие мордочки кровью измазаны!

С этими словами жрица Тиамат достала из недр внушительного декольте д.и.в.а.й.н.ф.о.к.у.с и угрожающе им потрясла.

"А он ничотак. Натуральный самец." - не отвлекаясь от возмездия, подумала Ева о Даудем и пообещала себе, что воздаст ему похвалу после эпика.

Диегеран вышел вперед сестры, посматривая по сторонам в поисках опасности. Дверь не пришлось придерживать, так как ее обломки остались лежать в проходе. Он заметил пташку Дэруина и силуэт эльфа на крыше в лунном свете, помахав рукой наблюдательному сородичу. Дом Камня спал в ночи. Он выглядел безмятежным на фоне растущей Селуны. Россыпь алмазов сияла на темных чистых небесах. Угадывалась звездная тропа. Странствующая звезда Кореллона Ларетиана скакала по небосводу. Мгновение и она исчезла в темноте как призрачное видение.

Лунные эльфы пошли вдоль одной из главных улиц к безмолвствующему побережью, где поддернутую слабой рябью воду серебрила лунная дорожка, вынуждая озеро вокруг темной башни главной Цитадели светиться изнутри. Тишина обрушивалась на странников, привыкших к шепоту листвы, ароматам цветов в теплой ночи и мелодичным трелям птиц, но это место давно
почило смертным сном и грезило о былом величии, не подпуская к старым камням жизнь.

- Сестрица, - шепотом заговорил Диегеран в такт размеренным легким шагам, отзывающимся скрипом песчинок на каменных плитах, - мы пришли в земли нашего народа следом за колдуном. Это наш лес и все в нем, но ничто здесь не запало мне в душу и не держит в этих страшных местах. После смерти отца меня вела жажда отмщения. Казалось, когда я был близок, чтобы воплотить дело, ставшее главным в жизни, то потерял тебя... затем и маг ускользнул. Наш малый отряд, явившийся за открытиями, распался, а все, что у меня оставалось ценное - кануло в небытие. Я не ушел только, чтобы отыскать тебя. - Диегеран остановился в сотне метров от воды. Красивый вид чистых озерных вод на фоне темных силуэтов зданий служил фоном, когда лучник посмотрел в как будто отрешенные глаза Дианнэ. - И я оставался здесь, потому что не понимал, что за призраков ты видишь. Сегодня мы помимо воли узрели это зло и победили. Это было славно, но есть одно важное дело, которое требует завершения, ибо мое сердце обливается кровью, гневом и болью, что точит меня изнутри, - Диегеран вздохнул, успокаивая чувства, которые вызывали воспоминания. До сих пор ему было тяжело говорить о подобном. Он зло сжал правую ладонь в кулак. - Когда Дэруин сказал, что ты в плену у дроу, я не смел надеяться встретить тебя живой и невредимой, но продолжил поиски. Надежда страшное чувство, но она была вознаграждена, - впервые за многое время суровое лицо лучника озарила счастливая улыбка. - И вот ты снова рядом, сестрица. Однако, я должен идти дальше. И зову тебя с собой. Мне так будет легче присматривать за моей маленькой сестренкой. Колдун, убивший моего отца, он отбыл недавно. Я видел, в каком направлении этот мерзавец улетел... И я должен закончить начатое. Он умрет, - последнее Диегеран пообещал столь ожесточенно и страстно, что это приоткрыло черное пламя, которое не давало покоя лучнику ни в этом мире, ни в Грезе. - Я уйду с рассветом.

Потемнело у Дауда в глазах. Что это? У Кайоры в глазах темнеет, теперь и до Дауда немочь добралась. Уж не бодяжит ли бабуся денатурат? Но нет, это просто бандана сползла на глаза. Так, кажется, хватит уже пить, а то можно отхватить от котов вместо похмельного зелья чего-то совсем менее ценного.
— Пошли уже, — буркнул корсар, поправляя головной убор. — Клубочек, фас.

— А ну, мелкие и хилые, расступись, — Дауд расправил плечи и слегка растопырил руки в локтях, изображая могучую стать, подошел к косе, прикинул как лучше ухватиться за артефакт от зайца. Хват, конечно, широковат, но Дауд охватывал и не такое. Ажар, хоть и городской житель, почти сразу понял как надо пользоваться девайсом, то ли на картинках видел, то ли природная смекалка подсказала, но он сообразил что надо упереть острый конец косы вниз в землю, придавить сверху, чтобы вошла поглубже и тащить. Видимо, при помощи какого-то большого животного типа быка или зайца, но раз таких не осталось, то можно и самому. Вот как раз за сошки можно ухватиться и тащить.

— Хааа, — на выдохе острие косы вошло в сырую землю, пронзив стылый грунт. Дауд плюнул на руки, слегка раскорячился и принялся тащить косу на делянку. — Давайте, я буду косить, а вы отделяйте корневища от плевел, — пропыхтел он напряженно.

Лето подумалось, что это горят "мертвые души", том второй. Но он отогнал странные смысли и стал думать дальше.
Если маг не кричит, что это магия, значит горит какое-то вещество. Если вещество, значит масло разлили по полу и подожгли.

- Таймора, да прибудет с нами ее живительная сила.

И жрец создает воду прямо над пламенем!

Кровавая Пасть, казалось, просто развлекался со своими противниками. Резкий бросок, прервавший жалкую жизнь еще одного мутанта - и он снова отскочил, скаля внушительные клыки в ответ на жалкие потуги поймать его. Ложный выпад, еще один - чтобы понаблюдать за тем, как смешно и неуклюже добыча пытается избежать своей участи. Но если киберволк не видел в сложившемся никакой опасности, то его хозяин был иного мнения.

Последние полторы сотни лет догадки редко подводили Длинного Клыка. Но уже достаточно давно его подозрения не воплощались так наглядно и так... губительно. Снаряды тяжелого болтера, направляемые машинными духами, безошибочно находили свои цели и детонировали внутри, отставая друг от друга лишь на доли секунды. И лишь тогда становилась понятной смертоносная эффективность избранной врагами тактики. Не просто так они пытались обвиться вокруг Астартес и максимально прижаться своими раздутыми телами к его броне. Их тела были начинены взрывчаткой - вероятно, имевшей хитро спрятанные детонаторы, но охотно реагировавшей на детонацию болтерных зарядов. Мощность индивидуального заряда, который нес на себе каждый из мутантов, на самом деле была не очень большой. Вполне возможно, что доспехи Караула и Сороритас смогли бы защитить от нее, или хотя бы уменьшить повреждения до вполне терпимых. Но когда в одном месте собирались трое-четверо, и все они подходили вплотную к жертве...

Словно в замедленной пикт-съемке Стирр наблюдал, как гибнет библиарий. Вот разлетается в клочья мутант, обхвативший правую руку - забирая с собой предплечье почти по локоть. Взрывается урод, бросившийся на грудь Терросу - даже со спины было видно, как вместе с плотью и ошметками одежды летят куски керамитовой брони и брызги крови - слишком яркой, чтобы принадлежать мутантам. Как детонируют один за другим раздутые тела под его ногами, заставляя искалеченный обрубок, кувыркаясь, отлететь в сторону корабля. Врагов стало гораздо меньше... но разве стоили их жалкие жизни заплаченной цены?

— Эй, братиша отвали, я первый на нее глаз положил, — предложил Дауд двухголовому быдлу. Быдло принимает разные формы, но тут сомнений не было. Резко подвалил, подрезал, не поздоровался, лезет к чужой бабце. Однозначно быдло. А быдло надо учить, можно даже с нанесением тяжких телесных.
Глаза полуифрита полудракона Дауда полыхнули красным, он достал саблю и начал учить наглеца.

Трибьюн — всё.

   Увы, в очередной раз приходится признать, что ничего вечного нет, вот и данный проект подошел к финишу, полностью исчерпав себя по большей части. Нет, разумеется, новости остались, как и потребность в них, но подавать их будет уже кто-то другой и, надеюсь, в другом формате. Причин закрытия много и главная — отсутствие мотивации. А так, все сделано, что хотелось бы сделать, мы на верхушке топа уже второй год и «теперь только вниз босиком», в редколлегии больше модераторов, чем не, корректор нас покинула, внутренние неурядицы... хотя, конечно, что-то еще можем, но задор уже не тот. И не хочется ждать, когда все начнет окончательно сыпаться, лучше уйти во цвете, достойно. Уверен, дело наше не умрет память по себе мы оставить смогли и худо-бедно (а порой даже очень неплохо) с возложенными на себя функциями справлялись. Во всяком случае, это были отличные три года, жалеть не о чем, благодарю всех, кто был все это время с нами, без вас проект бы не состоялся. И простите, если что не так. Понимаю, что для кого-то «ДМ Трибьюн» — это уже неотъемлемая часть ДМчика, увы, «Степь», к примеру, тоже в свое время воспринималась где-то так же. Но пора уже расчистить дорогу молодым. Что-то можно сделать по-другому, что-то — определенно лучше, дерзайте! Удачи всем!

РР И да, это мое личное, командирское, редакторское, дээмское, наконец, решение.

РРР Журналистскому составу отдельные благодарности и низкий поклон.

Где-то глубоко в душе Вэя отчетливо перекорежило, когда лаовай на свой лад произнес имя Учителя. Внешне это никак не проявилось – на лице монаха была все та же вежливо-отстраненная улыбка. Но, к своему неудовольствию, бритоголовый отметил, что сдерживаться становится все труднее. Поэтому инок отступил на шаг и развел руками, признавая формальную правоту Аврелия. Не стал спорить насчет эпохи перемен. Проигнорировал картину мира, искаженную витражом философии. И даже поклонился, выразив согласие с бесполезностью чтения проповедей в годину бедствий.

- Если меня не ограничивают в перемещении, то я бы предпочел убедиться в безопасности семьи Уотерхауз, - церемонно склонил голову Вэй. – Как только этот вопрос будет решен – я могу вернуться в город. Вмешиваться в Вашу битву с людьми иной точки зрения на веру я не буду. А вот ежели госпожа Бритва решит навести порядок своими методами – эту затею я бы хотел остановить. Повторюсь – есть ли шанс или способ остановить разборки и беспорядки?..

Монах вопросительно склонил голову к плечу, ожидая ответа. Все-таки, одним из обещаний, данное следователю Джеку Форду было именно недопущение насилия в город. Но исполнить это обещание пока удавалось плохо. Да и Тильмана пока никто не вернул, несмотря на многословные словеса. Поэтому поверить Аврелию инок мог только после явных доказательств делом.

- Вот она и в прошлый раз так же исчезла, и ни слова на прощенье, - сказал Кэмбер, подходя к двери и Ливански. - это я потом узнал что у нее новая любовь...
- Ломать? - предложил он и помахал киркой.

Дойдя до очередной двери, Мириэль молча выставила руку в сторону, обозначая преграду к дальнейшему пути.
Она неспешно выложила все свои индикаторы, ядомеры, токоуводители и прочие обезвреживательные инструменты. Каждый из них был завернут в прочный пакетик, украшенный фигурными инициалами владелицы. Каааждый из этих пакетиков Мириэль аккуратно раскрыла и убрала в кармашек. Закончив долгие приготовления, Мириэль решительно выдохнула и сделала шаг за опасную черту.
С этой дверью остроухая утонченность почему-то и словом не обмолвилась. Девушка была полностью погружена в исследование.
Хорошо, что о посторонних вещах она успела подумать чуточку ранее.

- Софи, - слегка сбавил тон Карискар и успокаивающе погладил девушку по плечу. - Я все понимаю, стресс, вода холодная, незнакомый мужик... Но давайте поступим так. У нас есть три варианта. - Он покопался в поясе и закурил неизвестно как непромокшую самокрутку. - Первый, - выдул он дым в кулак. - И самый приятный. Я вписался за вас, и продолжаю вас защищать и всячески помогать, но только если вы будете со мной откровенны. Второй, - он задумчиво посмотрел на цигарку и заслюнил отходящий край. - Я оставляю вас здесь и мы прощаемся. В таком случае, конечно же, вы ничего не обязаны мне рассказывать, да и вообще ничем мне не обязаны. Ну, вроде как я шел мимо, увидел, что вы тонете, помог выбраться и ушел. - Он вздохнул. - Ну и есть, конечно же, третий. Вы начинаете кричать и звать стражу, они прибегают и берут в плен вас и меня, как похитителя. Правда к этому варианту я бы вам не советовал прибегать, - цигарка наконец-то раскурилась и Карискар с удовольствием сделал глубокую затяжку. - Выбор за вами, прекрасная Софи.

На секунду Ичи залюбовался Искрой. Таинственный свет, пылинки, кружащиеся в заглянувших на секунду лучах, рассеянная улыбка, массивные железные клещи в хрупких руках. Привычное искусство тяготело к более классическим сюжетам, но"девушка с клещами" просто просилась на холст.

- Эта ваша сестра - рыжая? - воин снова перевел взгляд на бородача - кажется, контакт установился и теперь разговорить его, вероятно, будет проще. Ичи принялся колоть "языка" короткими вопросами- ударами - наугад, вслепую, будто сражаясь с невидимым врагом, - Зачем она была в этой башне? Что за миссия? Что она делала в таверне?

Ичи хмыкнул, на этот раз в сторону Искры:

- Возможно, просто вышло недопонимание. Никто ни с кем не пытается поговорить. Все сразу норовят друг друга схватить, - он кротко и глубокомысленно вздохнул, - Вот я всегда сперва пытаюсь поговорить.

Остроухая по-прежнему стояла чуть поодаль от остальных и пристально вглядывалась в отверстие, которое долбил Этот Человек. Она держала лук наготове, чтобы незамедлительно атаковать какого-нибудь противника, если он покажется Мириэль ужасно безобразным.

Казалось, эльфа превратилась в миниатюрную хрупкую статую, затаившую дыхание и готовую в любой момент начать действовать.

Ураган продолжал реветь и подталкивать охотников ближе к заветной двери (которую они и так собирались штурмовать). Решив помочь разбушевавшейся стихии, Язид, Лей и Сумрак с разной степенью успешности покувыркались, полетели и побежали в том же направлении, продираясь через кусты, спотыкая и падая, выполняя между делом акробатические фокусы, но всё же приближаясь к цели. Рин Вечносияющая, сбитая ветром, решила иначе: спряталась в кустах, и гному отныне не было ни слышно (что понятно), ни видно.

Ветер поднимал с земли пыль, срывал листья, выдирал с корнем молодую поросль и бросал всё это добро в стены башни. Облепленная мусором, как доска объявлений таверны - объявлениями о поиске героев и преступников, фортификация горделиво плевала с высоты своей крепости на разгневаный ветер.

К слову о высоте. Видимо, скрывшийся минотавр не просто стоял трусливо за дверью, а каким-то образом запросил подмогу. Потому что на вершине башни появились две закованные в доспехи здоровенные фигуры с длинными закрученными рогами. Минотавры многообещающе сжимали в руках поблескивающие металлом шары. Пушечные ядра? Или что-то на них похожее.

Нагрузив значительную часть инвентаря на Кембера, дав Лето сверло и лопату, а сам захватив одну кирку, Ливански повел отряд в уже почти родной склад.

На входе склада сидел черный ворон и оглядывал компанию подозрительным взглядом черного глаза.
- Кар. Длинноухий человек. Кар.

Пушок (а это был он) моргнул.

- А что? - Кэмбер явно не понял к чему клонила эльфийка. Или мастерски сделал вид, что не понял. Он пожал плечами, прислушиваясь к звукам металла из подсобки.
- Она всегда хорошо выглядит. Не знаю как ей это удается, но удается вот.

- Только она не моя, - спохватился он, все-таки уловив издевку, но трактуя ее по-своему. - Я же освободил ее от рабства. Так что она теперь свободная женщина, и помогает нам по своей воле, кстати.

– Засада, – рявкнул Стирр еще до того, как воняющие как тысяча сточных канав противники появились над краем посадочной площадки, но почувствовавший скорую битву "Бастион Эрика пожирателя звезд" начал движение даже раньше. Чем, впрочем, не желая того, подвел старого волка.

Будь “Вороний глаз” со своей стаей или же с братьями по караулу смерти, он положился бы на инстинкты и интуицию, которые были единственно верными советчиками в бою, оставив командование вожаку и будучи уверенным в том, что каждая из частей отряда будет работать как идеально подогнанная деталь часового механизма. В этом случае можно было бы довериться решению “бастиона”, и спокойно отступать к центру площадки, поливая врага огнем тяжелого болтера, но, к сожалению, ситуация сейчас была несколько иной. А точнее совсем иной. Вместо братьев он оказался в компании неразговорчивого “Серебряного черепа”, полудюжины скитариев, чья лояльность еще не была подтверждена, и леди-инквизитора, которая пусть и показала себя чрезвычайно разумной и рассудительной женщиной, даже в силовой броне все равно оставалась простым человеком. Существом очень хрупким по сравнению с теми ужасами, которая вселенная могла кинуть им в лицо.

Леди Кемерин могла быть прекрасным воином и командиром, но Стирр пока не чувствовал ее, как члена стаи, не был уверен, что у нее достаточно боевого опыта, а духи его доспеха не чувствовали духов ее, так что ему даже пришлось обернуться через плечо, дабы увидеть ее глазами. И это после того, как он уже потратил почти полсекунды на остановку уже начавшегося разворота в сторону врагов, который и начал рвущийся в драку древний машинный дух.

– В центр площадки, – гаркнул “Вороний глаз” перекрикивая громовые раскаты и тыкая пальцем правой руки в сторону отряда логоса, который после некоторых размышлений таки был причислен к союзникам. – Спина к спине! Прикрыть инквизитора!

К сожалению, все эти ненужные нормальному брату караула смерти и тем более члену одной из великих стай действия отняли у него слишком много времени, и уже перехватывая “Карающую длань” двумя руками, Стирр понимал, что не успевает. Совсем не упевает. Наверное, это вот и называют старостью. С другой стороны, у каждого старого картежника в рукаве всегда припрятан туз, и его весил восемь центнеров, мог играючи перекусить стальную трубу, и особой тягой к лишним раздумьям и беспокойству не страдал даже в то время, когда был полностью жив.

...

Боевые энграммы, подстегнутые электрическими хлыстами кортикальных со-процессоров заполнили разум “Кровавой пасти” за доли секунды, будя спящие где-то внутри него ошметки зверя, которым он был при жизни, и которым становился, когда надо было порвать кого-нибудь на части. Он был быстр и раньше, а сейчас, получив не знающее усталости и боли тело, и вовсе двигался со скоростью и грацией, настолько же пугающими, насколько и прекрасными. Двуногий волк еще только закончил гасить странный паразитный поворот и бесконечно медленно, как муха, увязшая в смоле, поднимал верхнюю лапу, а громадная машина из плоти и адаманта уже стояла между ним и плохо пахнущей добычей.

Механические глаза “Кровавой пасти” вспыхнули холодным огнем боевого режима, лезвия на загривке с тихим шелестом встали дыбом, а из глотки вырвался протяжный, леденящий кровь охотничий вой, подобного которму мир-кузня не слышал уже многие тысячи лет, а может быть и вообще никогда. Он снова жил, снова охотился, снова мог убивать и, пусть это длилось лишь те несколько минут, пока была жива добыча, он не роптал. Во-первых, потому что не умел, а во-вторых, потому что и этих минут вполне хватало. Он, в конце концов, тоже был старым и уставшим от всего и вся.

Стоить планы было, конечно, хорошо. Вот только, похоже, поведение чужаков показалось местным обитателям черезчур вызывающим. Неизвестно, что могло разозлить минотавров больше: то ли демонстративные отдых, медитация и прогулки нападавших на виду запершегося выжившего стражника, то ли раздевание покойника и неторопливое исследование принадлежащих рогатому вещей, то ли просто неповиновение требованиям и убийство охранников. Безусловно, любой из этих фактов сам по себе был достаточен для приведения защитников в ярость.

Возможно, беспечность свежеоживленных была черезчур, гм, беспечной. Из башни послышались грубые, но слаборазличимый низкий голос, явно представителя той же породы, а затем... затем было уже бесполезно вслушиваться: уши забил рёв бушующего ветра, который толкал охотников к башне, пытался свалить на землю и протащить вместе с вырванными кустами по земле.

- А если мы совместим приятное с полезным? Вы дадите нам рекомендации после зачистки склада? И мы с этой бумагой пойдем до магистрата.
Ведь выбор исполнителей подряда может быть осуществлен самим владельцем городской собственности. Там было что-то про коммерческую тайну и прочее. Так вам такой вариант?

- К тому же как вы слышали, досточтимая Сильвия заняла одно из первых мест городском состязании стрелков, потому наем нашей команды для выполнения подряда не должен вызвать какие-либо нарекания у магистрата. К тому же мы не принадлежим ни к одному из домов, а текущей политической ситуации магистрат может начать долго обсуждать кому и как выполнять подряд, и какие очки кто из кандидатов приобретает от выполнения или не выполнения задачи. А склад будет проставить.

Лею хватило одного выстрела, чтобы добить полумертвого жирного жука. Невозмутимо, как будто его не окружало ещё парочка вредителей поменьше, метатель светящихся стрел влепил ещё парочку во второго большого членистоногого. Тот дернулся, неуклюже покачнулся и подставил голову под летящий меч Язида. Срубило начисто. Оставшееся тело ещё продолжало семенить на ножках, не осознавая терминальность случившегося. Заточенная сталь салара хорошо порезала и маленьких двух, имевших неудачу оказаться рядом.
А с другой стороны линии фронта наконец сбросила маскировку и вступила в дело маленькая гнома, ловко шагнув вперед, избегая мешающих лоз кустов. Черненые сабли как будто лишь дрогнули, еле заметно глазу, но на хитине выбранного жертвой жука появились глубокие разрезы, сочащиеся той же голубой жидкостью. Тот повернул было морду к мечнице, но, как оказалось, и голова держалась разве что на честном слове. Если бы жук умел удивляться, он бы умер удивленный.
Оба раненых Язидом жука активно пытались добраться до верткого и бронированного салара. Получалось так себе, поскольку опытный мечник ответным ударом отрезал у первого напавшего клешню по саму шею, а второй смог только один раз больно ущипнуть Язида за большой палец левой ноги, продавив ботинок.
Последний оставшийся рядом с Леем жук врезал истребителю минотавров и жуков клешней в бок, оставляя синяк на память.

Жук оказался на удивление живучим, куда там до него давешнему минотавру. Да и жуки поменьше повели себя неожиданным образом, когда вместо кислоты или огня исторгли что-то немузыкальное. Кажется, ему удалось разслышать это, хотя, кажется, доводилось встречать исполнителей и похуже. От каких-нибудь "ути-пути муси-пуси, миленький мой" кровь из ушей начинала течь сразу, а тут вроде и ничего. Но, пока Лей внимал органной с ударением на первый слог, какофонии, недобитый жук воспользовался моментом и вцепился своей хваталкой в ногу. Пальцы щита продемонстрировали фигуру для отвешивания щелбанов, но раздавать реальные плюхи пришлось все же посредством Силы, позволив той течь через дырки в жучиных панцирях.

Монах молча покосился на коня. Да уж, конь – идеальная маскировка. Можно даже свиток не применять. Ищут же бритого одиночку. А не бритого с лошадью.

- Значит поторопимся, - инок вытряхнул из тубуса свиток. Развернул его, зашевелив губами. Одно из первых заклинаний, которому учат в варварских школах магии. Глаз мудрого Ханя или, как называли этот простейший кантрип на Западе – чтение магии. Непонятные руны на свитке заизвивались, превращаясь в знакомые столбики иероглифов. Ага, а это – морок девятихвостой лисы. Только у лис менять свой облик – это врожденный дар. А людям приходится прибегать к костылям магии.

Мелкие столбики иероглифов вспыхнули синеватым огнем, сжигая свиток, а на месте Вэя оказался шестифутовый здоровяк-крестьянин. В годах, с копной русых волос, еще не подернутых сединой и носом-картошкой. Наряжен детина был в бурую рубаху и темно-коричневые, крашеные луковой шелухой штаны, заправленные в растоптанные, щедро заляпанные грязью сапоги.

- Ну што, Прошка, пошли штоли, поглядим на диво-храм Пелоровский? – Прогудел здоровяк басом. – Потома будешь в деревне баять как с дядькой Степаном в самом Энвилле бывал…

Задумчиво хмыкнув, здоровяк почесал затылок.
- А вот коняка такой нам не по статусу будет, - монах легонько хлопнул скакуна по крупу. – Беги к хозяину… Неча тебе в городе светиться.

'Ага,- подумала Рин,- а потом тебя хоронить.' И заранее себя пожалела, что она, такая маленькая, будет этому лбу здоровому яму копать.
-Ты вдохни поглубже,- посоветовала она вслух - и подумай о хорошем. Или наоборот... Ой.
Земля дрогнула, и Рин опустилась на пятую точку, сама не поняла как. Было не высоко и потому не больно, но ужасно обидно. Гномка считала себя исключительно ловкой, и такие вот казусы неприятно били по самолюбию.
'Зато желание рубаки - остаться в окружении - исполнилось,- тут же пришла в голову позитивная мысль. -Теперь и захочешь - не спасёшь!'
На ноги она всё-таки поднялась, потому что совсем уж неловко вышло, и прошмыгнула мимо Язида, зорко следя и за ним, и за Леем - кому первому понадобится помощь.

Остроухая эльфа прекрасно понимала гномий и даже орчий языки, но вот язык Этого Человека, Мириэль теперь именно так про себя называла Кэмбера, точно перестала понимать. А знала ли раньше? В те безоблачные дни Этот Человек не только стоял с ней под омелой, но еще и ходил вокруг, крепко держа за руку и читая что-то рифмованное. Теперь же, Этот самый Человек, не то, чтобы за руку ее не взял от необыкновенного счастья после длительной разлуки, он самым натуральным образом был не рад лицезреть это Лунное Создание.

Я отыскала Этого Человека , чтобы порадовать своим появлением, он ведь был так несчастен, когда мы расставались, а получается, а он.... а получается, что я ГНОМ? - весь ужас мыслей, возникший в белокурой голове за одну секунду, отразился на бледном лице эльфийки.
И смутное сомнение забралось в эту же самую голову: - Уж не моего ли Снежного Льва Кэмб назвал каким-то белым котиком???
Эльфа на глазах у всех зевак мееедленно поднялась со своего места и с очень опасным видом двинулась в сторону обидчика, как была мгновенно остановлена знакомой до дрожи фразой "Дитя Лунного света". В шаге. А тут и остальные подключились, тем самым окончательно сбив Мириэль с толку. Что было к лучшему.

- Ливански? - девушка обернулась, услышав мага. - Тебя нарекли Ливански?
- А меня зовут Мириэль. Я эльф - остроухая отличалась способностью к разговорам об очевидных вещах...
- Мы мудрейшие из живущих. Перворожденные. - девушка протянула холодную руку Ливанскому, обозначая желание установить знакомство. К тому же, пятой точкой, седьмым чувством, девушка заподозрила в нем не просто человека, а настоящего Мага. А магия всегда жутко интересовала эльфов.
- Я бы поучилась у тебя чему-нибудь.

После знакомства с Магом, белоснежная обошла каждого из присутствующих и с достоинством, присущим небесным созданиям, назвала свое имя и прочие достоинства.

Воистину сегодняшний день доставил больше душевных потрясений Кэмберу, чем день вчерашний, в храме, когда он бился с упырями и людьми, покрывающими некроманта. Тогда он знал кто он и где он. Теперь же...
События были хоть и неопасными для здоровья, но слишком уж шокирующими своей неожиданностью.

Сначала Кэмбер удивленно замер, глядя на Сильвию, мол, чего это она вдруг домработница господина. "Да она даже сегодня завтрак поленилась делать!" - мысль промелькнула на лице мужчины коротким судорожным тиком на обоих глазах.
Потом Мириэль, которая, похоже с тех давних пор вообще не общалась ни с кем, кроме представителей своего народа.
И снова Войновский - мырг глазами.
И потом опять Сильвия.

Кэмбер переставал улавливать нить разговора, только чуствовал, что происходит что-то а) против его воли и б) сознания.

И потому он с истинно мужским цинизмом решил обратить внимание на то, что он понимает. Сквозь паклю в ушах до него донеслось:
- ... это ваше личное дело! А это - мое!
- ... Кембер сейчас болен и ему необходимо срочное лечение

- Да. Да! - Твердо повторил он. - У каждого из нас есть дела. Присядьте пока, не будем заставлять уважаемого Рика ждать и скорее решим вопрос первостепенной важности. Лето, налей им немного, пусть выпьют пока мы тут...

Крепче схватив жреца Тайморы за локоть, Кэмбер сделал шаг назад, развернулся и потащил того в соседнее помещение.

Развернувшийся вместе с Риком Кэмбер, услышав певучий эльфийский голос явно напрягся. Спина Войновски несколько секунд прямо излучала ошеломление и напряжение.
Затем он медленно развернулся и посмотрел в глаза прибывшей. Усмехнулся.

- А ты не меняешься... Я сколько раз говорил, что, постояв в лунном свете под омелой, мы не женимся. Иначе все разбойники Торила были бы одной семьей. У нас, людей, - Кэмбер выделил последнее слово. - Так не делается.

- Знакомьтесь, - явно решил он перевести тему разговора и вежливо показал рукой на новоприбывшую. - Мириэль. Мириэль, это Ливански, Дего, Лето и... кхм, Сильвия.

Дверь святилища отворилась и в нее буквально внесло себя чудесное создание, укрытое непроницаемым плащом.
Создание огляделось по сторонам и повернуло свою светлую голову в сторону человеческих речей. Спустя мгновенье под капюшоном по бокам что-то шевельнулось и неземное создание подало уверенный и певучий голос с явно ощущаемыми оттенками пафоса:
- Кэмбер Войновски, Творение Человеческое, по велению Лунного Света, ставший моим законным Супругом, Сын того, кто является лучшим другом моего Наставника, ты ли это? Или мои ясные очи отчего-то лгут мне?
Лунное Создание расположилось в наиболее удачном ракурсе для демонстрации своей уникальной сущности всем присутствующим.

Остаток пути до ограды Вэй проделал в молчании и раздумьях. Непроста рядом со склепом оказались двое послушников, ой неспроста. Не иначе как настоящий Висентий подсуетился. Ну да ладно, это теперь дело прошлое.

Приняв предложение, инок протиснулся сквозь прутья ограды. Замер, услышав вопрос.
- Мне казалось, что служители Пелора честны и откровенны. Почему вдруг такое ограничение, Вам есть что скрывать? Послушайте, сэр Фредерик, за этот день у меня возникло доверие лишь к одному пелориту – леди Джоанне. Остальные залезали ко мне в комнату, юлили, не желая честно отвечать на вопросы, сбегали, не дожидаясь стражи, шпионили… Из такого поведения складывается совершенно нелицеприятное мнение. Да, времени мало, но я неспроста просил Вас ввести меня в курс дела. Потому что доверия у меня нет ни к пособникам Бритвы, ни к Вашим единоверцам. Что не так с Храмом? Почему все уверены в кровопролитии? Зачем был нужен этот обмен пленниками? И я Вас прошу – окажитесь разумным человеком и не лезьте в драку со мной.

Рин улыбнулась. Не очень-то радостно, но не оценить жест было бы свинством. Когда она пила в последний раз? Семнадцать... нет, семнадцать было вчера - восемнадцать дней назад.
Она приняла из рук Язида плошку, слегка прикусила нижнюю губу и прищурила левый глаз. Аккуратно поставила плошку на пол, провела над ней рукой. Вода стремительно потемнела, приобретя малиновый окрас. Рин сделала крошечный глоток, скорчила недовольную гримасу и подула на жидкость. В комнате отчётливо запахло мятой. Гнома многозначительно покачала головой и легонько стукнула ногтем по импровизированной чаше. Малиновая жидкость чуточку посветлела. Стенки чаши покрыла изморозь.
Рин сделала ещё один глоток и удовлетворённо кивнула. Протянула плошку Язиду.
-На. Держу пари, ничего подобного ты не пил. Земляничный морс с черникой, мятой и секретным лантанским ингредиентом!
Глаза гномы вновь светились ярким голубым светом.

Мужик в огромном плаще сидел на корточках, затравленно озираясь. В руках он сжимал длинную гизарму, которая слегка шевелилась, нацеливаясь на говорящих.
Вопросы. Тысячи их! Пока меньше, но это только начало. Кажется, все в равных условиях — никто не понимает что происходит и надеются извлечь истину через общение. Кажется, они не слишком сообразительны... впрочем любопытно. Этот фокус с пониманием языков — это что-то особенное. Может телепатия? Джура громко подумал "Вы все идиоты!", на всякий случай начав отступать в сторону выхода.

Механизм спокойно парит в тёмной комнате. Если бы вы смогли окинуть взглядом помещение, где он находится, то не увидели бы ничего. Слишком темно, что бы видеть. Назовём его просто механизм, и на это есть две причины.
Во-первых, он соответствует обычному и широко распространенному описанию механизма: пара вентилей, проглядывающиеся между стыков внутренние шестеренки, соединенные болтами металлические лаги, образующие корпус поблескивающие выпуклые полированные щитки. Во-вторых, потому что иначе его никто пока никак не называл.
Механизм имеет форму сферы. Для иных подробностей пока что нет оснований.
Идёт время и комната меняется. Невидимые в темноте слуги жужжат и громыхают в темноте, что-то ремонтируя, хлопают массивной дверью. Да, похоже тут где-то есть дверь. Проходят эоны или секунды времени – сфере безразлично, – и в комнате загорается мягкий свет из грубо приколоченных к потолку ламп. Комната пуста, но это ненадолго.
В разноцветных вспышках появляются лежачие фигуры, окутанные в прозрачные светло-голубые коконы. Фигуры похожи на спящих людей, если не всматриваться внимательнее. В разных одеждах, со множеством знаков отличий. И даже при блестящем оружии. Люди не похожи на обывателей. Герои. Живые или мертвые? Раздаётся громкое хмыканье, смутно похожее на смешок, и следом за ним на долю секунды моргает свет. Фигуры, больше не скованные коконами, начинают шевелиться.

Кажется, игра приближалась к эндшпилю. Как и предполагал телепат, Бритва был где-то рядом, или не был, обманув и Алису в том числе. Одно точно известно, боится оказаться под контролем, справедливо кстати. Как выманить Бритву, если этого не может сделать сама Алиса? Пока идей не приходило. Сама же Алиса уже явно сдавала, паника снова занимала своё заслуженное место в её разуме.

- А ведь он наверняка обещал, что не бросит, прикроет спину когда я возьму бедную Алису под свой полный контроль... - Сааверо подпрыгнул... и взмыл вверх под крону дерева, где уютно расположился на толстой ветке. - Но всё пошло не по плану. Маг оказался ослом, осёл ушёл, а торги зашли в тупик.

Кажется, телепат уже выдал всё, что мог. Бритва наверняка понял, что сильный маг ни черта не понимает в том, что творится. Оставалось только окончательно всех запутать и делать ноги отсюда. Уже часов шесть, как ему полагалось лежать в постели и досматривать сны. Выдаст ли баронесса что-то дельное напоследок? Очень может быть, а если покажется её спутник, его можно будет прихватить с собой. Доминировать мадам совершенно не хотелось: её намеренно подсунули, чтобы он у неё всё вызнал. Значит, где-то подвох, только где?

Кажется, запутывался и сам торговец, неудивительно, после бессонной полной событий ночи, но надо дотерпеть и отходить ко сну. Потом он при желании сможет наведаться и в ту таверну, где обитает Бритва, и к пелоритам, и к магам.

- В прошлом году это не так плохо, если ты не человек и можешь позволить себе прожить год по новой. Если ты увлекался скачками или что-то такое особое знаешь, вообще красиво.
Дворф закончил чавкать и облизал деревянную ложку, прежде чем сунуть обратно в кармашек. Гномий походный гуляш. Лучшая еда. Даже эльф оценит. Недаром первому мастер-повару ставят статуи в дворфийских столовых.
А потом до дворфа дошло, что он кого-то не досчитался. Их было шестеро. Один дворф. Есть. Два бледных. Есть. Один темный. есть. Парень в котелке ушел в обход. Итого пятеро. Кого-то не хватало до ровного счета.
- Хм. И куда мрачный запропастился?
Кряхтя дворф слез с камешка, подхватил арбалет и пошел искать парнишку. Мешок около костерка так и оставил. Мрачного он не нашел, зато четко нашлось что-то другое. Либо парниша в кого0то воткнул ножик, либо в него. Но у мрачного не было лука. А что делать если нашел засаду? Либо прятаться, либо орать. С прятаться было не ахти как, Дарин только поел, пыхтел и скрипел новыми сапогами. Да может он уже у них на мушке. Поэтому Дарин вспомнил старые добрые времена.
- АЛЯРМ ОСТРОУХИЕ!

Спустя два-три часа после отбытия первой команды, ангар "Пилигрима" вновь встречает защитников Империума. И пусть их всего трое - два космодесантника и Инквизитор - но каждый из них в честном бою стоит десяти простых солдат. А будучи помещенным в ту среду, для которой он создавался, в которой мог максимально раскрыть свои способности и навыки - каждый из них стоил сотен солдат на поле битвы. Как одинокий мельтаган - способный уничтожить неуязвимый для пехоты тяжелый танк. Как освященный клинок - способный пробить укрепленную варпом плоть демона.

Для брата-библиария этой средой был варп. Безумный мир, создаваемый эмоциями живых существ - и губительный для их рассудка. Источник неисчерпаемых возможностей - и неизмеримых опасностей. Щедро одаряющий обращающихся к нему - и никогда не забывающий взять с них высокую цену. Варп и его обитатели были одной из самых страшных угроз для Человечества - и в то же время отказ от него уничтожил бы людей как единую расу. Воистину, все, чего касался Имматериум, приобретало черты абсурдности, начинало противоречить самому себе. Но пока он существовал - граница между мирами нуждалась в защите. И именно на этой границе нес свою службу брат Террос.

Что было средой для Вороньего Глаза? Проще всего было бы ответить - "битва". Но ни один воин - тем более Космический Волк - никогда не согласится с тем, что все битвы одинаковы. Что есть битва для Кровавого Когтя, бесстрашно рвущегося в самую гущу сражения ради славы и почестей? Что есть битва для Серого Охотника - холодно и расчетливо загоняющего свою добычу, бок-о-бок с другими членами своей стаи? Разве для них это одно и то же? Вот и для Стирра у Всеотца была припасена своя, особая битва. Битва, в которой он не станет великим героем, не бросится на вражеского лидера с цепным мечом наперевес. В его битве он будет не камнем, брошенным из пращи в глаз великану, а утесом, об который раз за разом будут биться волны врагов. И если он сложит голову в этой битве, то сагу о Стирре Вороньем Глазе не будут весело петь в середине веселого пира, под грохот кружек и громогласное "Хей!". О нем будут петь лишь в самом конце - когда на ногах останутся лишь самые крепкие воины, а веселый смех сменится поминальным воем.

Наконец, что было средой для леди Кемерин? Девушки, гвардейца, и, наконец, Инквизитора? Пожалуй, это были люди. Да, она с удовольствием могла выйти на сражение с болт-пистолетами в руках, и никто не осмелился бы упрекнуть ее в бесполезности. Но сила Инквизиции, как бы того не хотелось отдельным ее представителям, была отнюдь не в личном могуществе и доблести. Инквизитор был, прежде всего, частью Империума. Частью социума, который он поклялся защищать и вести вперед. И лишь под его присмотром, при его незримом присутствии и неощутимом руководстве расхлябанная, скрипящая при каждом движении машина имперской власти начинала работать слаженно и эффективно.

Сейчас перед ними лежал мир-кузня Адептус Механикус. Мир, отвернувшийся от Империума в час испытаний. Возглавляемый людьми, которые сознательно отторгали от себя большую часть человечности. И им предстояло возвратить его на путь истинный.

- Мило, - чуть отодвинувши голову в сторону при первых резких событиях, Тартас с удовольствием пронаблюдал за меняющимся выражением на лице у Искры. От праведной ярости разбуженного человека через растерянность к лёгкой улыбке и веселью. Это так было непохоже на подготовку самого Тартаса, приученного держать эмоции под контролем, что неудержимо привлекало ностальгией по далекому доакадемическому детству с его забытой непосредственностью.

Глядя на потягивающуюся Джейн, адепт скорчил чуть недовольную рожицу и почесал подбородок. Потому что не очень любил сначала давать обещания, а потом спрашивать их назад, или как-то их поправлять, но именно так сейчас и собирался поступить:
- Если завтрак, то каша, - ответил Тартас, после чего сразу рубанул:
- Ты сможешь довести отца от деревни одна и подождать меня там? Я хочу ненадолго вернуться в город, один.

- Ы-ы-у-о-а! – Вэй помотал головой, выходя из образа «дикого упыряки». Посмотрел на полуорка, покосился в сторону Шляпы. – А-ы-ы-ы!.. То есть… кхм.

Сжав-разжав кулаки, маг хрустнул шеей. Повел плечами, задумчиво осматривая помещение.
- Вот жеж!.. - вполне себе человеческим голосом удивился бритоголовый. – И без брачного венца, и без мамки, без отца… Без кроватки и без свечек у нас вышел человечек… Кхм, о чем бишь я?.. А!.. Повезло же на старости лет мертвяком подняться! А все почему?.. Потому что при умертвлении следует учитывать комплекс внешних обстоятельств…

Войдя в роль, инок неспешно заходил туда-сюда, словно читая лекцию в Универмаге, сиречь – Университете Магии.
- Итак, что мы имеем?.. Горбатый вяз, соответствующая фаза луны, угол падения лунного света, захоронение на чужбине… Вот! Вот оно! Все это привело к неестественному возбуждению некро-эманаций и возродило меня к жизни! Вернее – к не-жизни… Отлично, великолепно!..

От избытка чувств инок вспорхнул на стену, оттуда переместился на потолок. Пробежался по нему из стороны в сторону, прилипая ступнями и ладошками. Спрыгнул, шарахнул кулаком в пол и злодейски захохотал.
- О да! Новые возможности! Видеть в темноте, лазить по стенам, разбивать камни... А что же взамен?.. Отгрызть у кого-нибудь ногу? Выпить кровушки?.. Исторгнуть душу? Хмм… Ладно, разберемся с этим позже…

Повернувшись к охраннику, инок сурово потребовал:
- Ключи давай! От клеток и от входной двери. Эх, веселая сегодня ночка будет…

В целом, особого смысла в преставлении не было. Но с другой стороны – страх позволил объяснить появление «восставшего из мертвых» мага. И этот же страх заставил полуорка залезть в камеру без применения к нему членовредительства. А что же касается заумной болтовни… Вэй абсолютно не разбирался в нелюбимой до омерзения некромантии. Поэтому приходилось импровизировать. И, как надеялся инок – импровизация удалась.

- Здесь и сейчас никто никого не будет убивать или угрожать. Во первых, мы все умные, цивилизованные создания, которые прежде чем что-то делать, в первую очередь подумают о последствиях. Во- вторых, никто не должен мыслить стереотипами, я уверен, все существа, присутствующие на этой поляне, добрые в душе.
Выразительный взгляд на Керра
- Даже если не подозревают об этом. В третьих, темный эльф молился светлой богине Илистри, величайшей противнице Лолс, да на всегда будет забыто это имя как дурной сон.
Паладин вздохнул.
- Если всех этих аргументов не достаточно, с прискорбием я сообщу четвертый. Я убью того, кто первым проявит агрессию, и это не будет подлым нападением, я вас предупредил.

Тартас неловко улыбнулся, хмыкнул и щёлкнул себя по рогу, чувствуя некоторую неопределенность. Булькающая в голове каша из разных культур не смогла найти правильное толкование случившемуся.

- Я попробую, - по смыслу сказанных слов вроде бы выходило, что Тильман, как старший в семье, перекладывает на Тартаса право давать или не давать Джейн пить. Видимо, пить алкоголь, а не воду. Вода ведь на севере не несла такой же сакральный смысл, как в пустынях, да? Так что наверняка алкоголь. И что это было, просто оборот речи, учитывая их совместные прогулки, просьба приглядеть? Или всё таки некоторая ритуальность, означающая передачу прав отца на дочь её будущему мужу? Вроде бы просто оборот речи, но адепта не покидали сомнения, когда он вспоминал встречу с Милли, матерью Искры. Надо будет разобраться потом с порядком матримональных обрядов, примет и обычаев местных краёв. Не то, чтобы Тартас был против жены, но... как-то внезапно, и не вовремя. В традициях Кессера бродяги женились поздно, в отличие от оседлых жителей. Да и если первая жена против многоженства, то как дальше-то жить?

Дальнейший рассказ Тильмана отвлёк непрошенные мысли:
- Вот как. Ты прав, реку вспять не вернуть, - сказанное водопроводчиком лишь подтвердило решимость Тартаса в необходимости некоторых изменений, но рассказывать о своих планах адепт не собирался.
Золотоглазый коротко кивнул, как бы соглашаясь сам с собой:
- Ещё одно осталось, может быть это важно. Алейда, рыжеволосая паломница. Не знаю, кем тебе приходилась, но она скорее всего мертва. Вчера утром выловили из реки недалеко от трактира Шоннана. Утопла.

Можно было сказать, что их рейд в Дом Камня с треском провалился. Дианнэ похитила темная эльфийка, двоих людей убили каменные стражи, а некромант, в кои-то веки обнаруженный эльфом, легко и непринужденно покинул лес по воздуху, проигнорировав пущенные вслед стрелы. Пожалуй, если бы не внезапное обнаружение названной сестры - причем не одной, а вместе со смутно знакомым темным эльфом - было бы от чего впасть в уныние. Однако сейчас ситуация к унынию не располагала.

Как будто мало ему было незнакомого дроу с символом доброго человеческого бога - с двух сторон показались еще люди. Притом один спускался по веревке, а второй - пафосно въезжал через северные врата на могучем скакуне. Доверия, впрочем, патологически подозрительному эльфу не внушали ни тот, ни другой.

- Умеешь же ты привлекать людей, Thaes'Si...

Отрывисто бросил Диегеран, припадая на одно колено. Левая рука быстрым движением метнулась к лунным камням, украшавшим его пояс. Первый, второй - и выбросить кисть вперед, чтобы легко коснуться кончиками пальцев правого плеча Дианнэ. Целительная энергия, заключенная в камнях, должна была восстановить ей достаточно сил, чтобы не пришлось волочить ее на себе. Тратиться еще и на незнакомого дроу он поостерегся. Вместо этого Диегеран выхватил из колчана тяжелую стрелу с наконечником, начиненным алхимическим огнем, и приготовился стрелять.

Невидимый барьер защищал от дождя и ослаблял ветер, но когда стоишь без движения в ночной сырости всё равно продрогнешь. Переступая с ноги на ногу, Сааверо сейчас был меньше всего походил на героя, спасающего даму. Скорее он выглядел как лоточник у которого украли весь прилавок, бедолага так и стоял бы, пытаясь скрыть растерянность и глядя по сторонам в поисках стражи.

Смех вывел телепата из задумчивости мужская гордость, как всегда бывает в таких случаях, успела возмутиться внутри, но была быстро поставлена на место. Возможно, псион и правда выглядел забавно, быть может, другой бы обиделся и бросился доказывать свою значимость с гордо выпяченной грудью. Но не Сааверо.

Псион отправил в ответ одну из своих улыбок: доброжелательную и чуть смущённую, а параллельно размышлял с кем ему довелось столкнуться. Мог ли Бритва прислать вместо себя другого человека? Наверняка. Хотя этим он нарушил условия, которые выдвинул телепат, и в таком случае его следовало проучить. В любом случае дама вряд ли просто проходила мимо, поэтому стоит позаботиться о своей защите, это может быть всего лишь отвлекающий манёвр. Тело псиона на мгновение покрыла едва заметно мерцающая эктоплазма, он ждал развития событий.

По всему выходило, что кухню по ту стороны окна облюбовало какое-то шумное, опасное и коварное существо. Оно призывно звенело посудой и наполняло воздух привлекательными ароматами - наверняка готовилось нанести ужасный удар по чьей-нибудь тощей конституции. Ичи с подозрением покосился на Джейн: могла ли она жить в этом доме и сохранить при этом фигуру?

Он махнул девушке рукой, мол - проходи, все в порядке.

- Как некстати, - подосадовал Тидей, оборачиваясь на шум упавшего металла.
Хексторит пошёл к покойнику, вытаскивая на ходу трофейный алмаз. Прикоснулся и начал возвращать душу джважды убитого моряка в многострадальное тело.

Не дожидаясь, пока Генрик встанет (или не встанет, на всё воля дракона) обратно на ноги, принялся за Гудвина, а потом и за собственное лечение.

- Сейчас пойдём дальше. Но в другом порядке - больше не группируемся, лучше рисковать одним разведчиком, - поглядывая на Долта, предложил-приказал Тидей.

И для начала подал пример, спустившись по лестнице.

И снова Дэн поднял цепь, обрушивая ее на варенье, будто горной лавиной снося вареньеевый заводик.

Вэй слегка ткнул дверь кулаком и печально усмехнулся. Подсвечивая вечным факелом, убрал бумаги и палочку лечения обратно в рюкзак. Выбивать дверь и драться со священником не хотелось. Да и смысл? Дверь железная, пока будешь все это проворачивать – Чалый успеет привести всю кодлу и будет уже не до разговоров. Значит нужно потратить это время с пользой.

Монах спустился к телу тюремщика, наскоро его ощупал, выискивая ключи. Прикинул состояние полуорка – успеет ли очухаться до прихода остальных? Если да, то надо бы добавить. Инок зло сощурил глаза и стал похож на очень злую сову, только без перьев. Да, он понимал необходимость такой профессии – охранять всякий сброд, это было непрестижно и тяжело. Но тюремщики и, по совместительству – палачи, вызывали у бритоголового чувство омерзения.

Вздохнув, инок прошел к лестнице вниз, не обращая внимания на остальных заключенных. Сейчас ему нужно поговорить с паладином. Остальное подождет.

Удивившись, что в комнате с книжкой про точные удары не нашлось сундука, Тидей недоверчиво последовал в неё. Отсутствие разрушало логическую цепочку, которой следовали генералы Моаба в хранении сокровищ. Поэтому хексторит перевернул кровать на бок. Вдруг под спальным местом сундучок завалялся?

После этой небольшой диверсии в отношении порядка, Тидей последовал за Саммер, присматривать. Девушка почему-то расслабленно лежала на полу, тяжело дыша:
- Может, тебе "Здоровья" заварить? - предложил было жрец, но, присмотревшись, понял что тут не до шуток. Присел, пощупал пульс и присвистнул, бледнея на ходу. Пациент был скорее мертв, чем жив.

Не мешкая, Тидей вытащил из обычного своего рюкзака палочку, нервно стиуснул её и занялся чудотворством во имя неподходящего для такого подвига бога Хекстора:
- Не знаю, чем ты надышалась, но выжила чудом. Везунчик, - тихо выдохнул он, когда румянец вернулся на щеки Саммер.

- О-кей! - Согласился гоблин, накарябал в книге "по запросу леди Врио" и протянул ей перо. - Распишитесь, пожалуйста! - Уковылял в угол каморки и притащил большой дерюжный мешок. - Вот, как заказывали!

На мешке красовалась надпись: "Кофейный напиток "Здоровье" с добавлением натурального кофе".

Пока Дего исследовал трупы, а кто-то кричал душераздирающим мужским голосом, Лето решил "вспомнить все". И вот, что на него снизошло со всех сторон:

"аркана" - Сильвия использовала бардовскую магию для поддержки вас
"архитектура". - Сильвия сняла фонарь легко, они обычно навесные для переноски
"подземелья". - Сильвия спустилась по лестнице, такое бывает в подземельях
"география". - Родина Сильвии - Хиллсфар - находится к югу от Мелвонта
"история". - Сильвия вряд ли уже вошла в исторические летописи
"локал". - По тавернам ничего не говорят о способностях Сильвии побеждать нежить
"нобилити". - Сильвия не использовала высокий этикет при общении с нежитью
"религия". - Нежить не испытывает полового влечения к людям, поэтому вид под платьем Сильвии вряд ли их возбудил
"планы". - Сильвия совершила свой поступок, находясь в Первичном Материальном плане

Неопределенно пожав плечами в ответ на Стоунверовы «хреновые дела», монах покосился на чарку. Неслышно вздохнул, отломил от краюхи краешек. И – разом опрокинул содержимое в себя, готовясь к тому, что горло сейчас обожжет жидким огнем. Резко выдохнув бритоголовый поднес темную корочку к носу и глубоко втянул ноздрями хлебный дух. Знак доверия, куда ж без него.

Хрустя поджаристым краем каравая, Вэй медленно отсчитал десять золотых. Подвинул к хозяину столбик желтых кругляшей. Прикинул, подсчитывая оставшуюся наличность. Мда, еще пара дней в этом городе и кошелек опустеет. Ладно, не впервой. Лечебные предметы есть, есть-пить не надо, а на постой можно и не тратиться. Вышел за черту города, сотворил заклинание и выспался в персональной тайной комнате.

- Осторожнее только, - буркнул инок, поднимаясь и закидывая на плечо рюкзак. – Если я завтра с Тильманом до обеда не вернусь – до вечера на улицу не выходите. Береженого бог бережет. Провожать меня не надо.

Нырнув в прихожую, монах откинул дверной крюк и слегка приоткрыл дверь. Ровно настолько, чтобы протиснуться боком. Щелчок пальцами – и невидимый Вэй уже выскользнул на улицу. Притворил за собой дверь, настороженно огляделся по сторонам и легкой трусцой побежал в сторону реки.

Тартас улыбнулся при разогнавшем тишину фейрверке: вино расшевелило Дженни, превратив девушку из еле передвигающей лапы сонной кошки в играющего котенка. На самого адепта выпитый алкоголь подействовал немного по-другому, чуть не загнав в медитацию: хотелось просто сидеть, ничего не делать и спокойно-благоговейно воспринимать скользящие вокруг голубыми невидимыми огоньками жизненные силы души мира. Шумная радость Джейн порождала вокруг водопады искр цвета индиго, приятно затягивала обратно к объективной реальности из мира духов, и возвращала чуть было не утерянную возможность двигаться.

Внезапно поняв, что не обязан больше сидеть, Тартас плавно упал обратно на спину в сено, тоже раскидывая руки в стороны и расслабляясь. Тишина, напуганная но всегда возвращающаяся, манила к себе:
- Да, со мной, - опустив вниз правую руку, адепт ненадолго нарушил собственное молчание, нашарил ладошку Джейн и положил свою сверху.

- Бард? - мрачно поинтересовался воин, догадливо вскинув бровь на треньк за спиной неудавшегося постановщика. Сказал так, будто на ходу пнул с дороги бесполезный булыжник, чтобы кто другой не споткнулся.

Ичи тайком вздохнул; уже в который раз в этом городе его готовность к бою пропадала втуне. И дело было совершенно не в том, что ему хотелось продемонстрировать Джейн свои навыки. Нет, ну что за ерунда?.. Должно быть, Путь испытывает его дисциплину и реакцию - как только он расслабится, тут то и начнутся настоящие трудности. Что ж, хорошо, что его терпение безгранично.

- Пошли, - он кивнул Джейн, чтобы шла вперед и шагнул следом. Затем приостановился и бросил Шляпе: - Подумай о том, не слишком ли глубоко ты натягиваешь свою шляпу на голову - еще секунда, и я бы срубил ее по самый забор.

Из-за перекрывающей видимость паутины донесся непонятный звук, что-то типпа "вжжж", перешедший в ровное гудение, после чего послышался низкий голос, явно не принадлежавший ни одному из ранее там присутствующих. - Ну и что вы тут устроили? Генерал Баракас, это ваши шуточки с паутиной? - Ээ... да, господин, - Явно голос лысого. Незнакомый голос хмыкнул. - А что, неплохой матерьял попался, как вы считаете? - О, да, темнейший, безусловно! - А это уже старик. - Милейший Гаспар, вы видели, что они натворили на тюремном этаже? Клянусь веми щупальцами Кракена, это бесподобно! Кстати, Марисса, боюсь, что ваш алтарь ээ... в несколько неподобающем состоянии теперь. Но потом, все потом. Пройдемте за мной, к камню. Есть у меня сильное подозрение, что скоро они появятся там. Вот тогда мы посмеемся. Нет, но какой матерьял!

В зале послышались шаги и гудение стихло.

Августус молча кивнул каждому из представившихся ему братьев. По очереди, он заострял внимание на каждом из них, пытаясь проанализировать их поведение и речь.

Первым был Ворон - легион первого основания, своеобразная боевая доктрина, резко контрастирующая с обычными действия Ангелов. Хотя их тактическим хитростям нужно отдать должное, сам лорд Данте не раз обращался к тактике братского ордена, переворачивая поле боя с ног на голову. А еще Августуса интересовали тома, что хранились в библиотеках Вороньего Пика. Монастырь Баала располагал частью записей самого Коракса, как они туда попали он не знал, но даже эти крупицы вот уже много веков изучались всеми Сангвинарными жрецами, в стремлении понять природу их проклятия.

Следующим был Темный Ангел, вновь легион первого основания. Августусу не часто удавалось увидеть представителей этого мрачного ордена, о них ходило много различных слухов, правда тоже самое можно было сказать и о Кровавых Ангелах. Дамнатос был немногословным - самая распространенная черта среди Темных Ангелов, но Августус слишком хорошо знал, что значит хранить тайны ордена, чтобы винить в этом кого-то другого.

Черный Храмовник, оказался куда более словоохотливым, нежели Темный Ангел. Вот только упоминание Терры, было не лучшей темой во время их знакомства, ведь именно в те кровавые дни и пробудился их генетический "дар" Ангелов ставших их проклятием. Каждый, кого поглощала Черная Ярость, мысленно возвращался в тот день, когда погиб их примарх, в день когда архипредатель был повержен. Другие ордена не знали об этом, поэтому им было простительно их невежество. И именно поэтому, Августус все же позволили себе короткую реплику в ответ.
- В день великой победы, мой орден в полной мере ощутил всю её горечь.

Террос - это имя Августус запомнил очень хорошо. Серебряные Черепа - орден второго основания, с довольно богатой историей. Ангелы всего несколько раз участвовали в битвах совместно с этим орденом, тактика их орденов была схожей, это во многом облегчало задачу. Вот только Террос был библиарием и Августус порадовался тому, что как и все жрецы, прошел специальную подготовку по защите от псайкерсокого влияния.

Еще раз оглядев астертес, Августус лишь убедился в своей правоте. В воздухе витало ничем не скрытое недоверие. Если ситуация настолько плоха, как о ней упомянула инквизитор, то появление здесь их отряда выглядело слишком подозрительным. И все же, Августус решил сначала выслушать о ситуации в субсекторе, прежде чем окончательно принять решение.

Жрец внимательно слушал и следил за движениями инквизитора, пытаясь уловить в них хотя бы намек на ложь. Хоть леди Камерин и была открыта, однако, отчетливо дала понять, что следующий ход за Августусом, и именно от него будет зависеть, то как сложатся их дальнейшие отношения.
- Спасибо за столь подробный отчет и прежде чем я поделюсь с вами имеющейся у нас информацией, хочу кое-что прояснить. Вы не доверяете нам и имеете на это полное право. Слишком своевременным, и слишком неожиданным оказалось наше появление. Но позвольте сказать, что сея смуту в наших сердцах, враг уже одержал малую, но победу. Поэтому я раскрою перед вами часть секретной информации, полученной нами в ходе прошлой боевой миссии. И если на то будет воля Императора я без страха предстану перед лицом инквизитора Айдахо и отвечу за свой поступок. Леди Кемерин, прошу вас засвидетельствовать, что именно я нарушаю секретность нашей миссии, мои спутники не должны понести наказания, если таковое последует.

Августус вздохнул, он выбрал бесспорно трудное решение и надеялся, что оказался прав.
- В ходе выполнения последней миссии, мы столкнулись с эльдарской ведьмой, ее последние слова гласили - "великий король разложения придет из врат, отворенных зеленокожими...". А найденные нами в последствии звездные карты, вели в этот субсектор. А теперь леди Кемерин решайте, достойны ли мы вашего доверия или у нас разные пути, которыми мы несем волю Его.
Лицо Августуса оставалось спокойным, но взгляд был точно направлен на инквизитора и требовал ответа здесь и сейчас.

Отыскав воду, что удивительно, Кэмбер вернулся к Сильвии и застал девушку спящей в его кровати. Кажется, она даже из платья пыталась выбраться, но уснула на полпути.
Залпом выпив воду, Войновски накрыл певицу одеялом, ухватился за нижний край платья и попробовал стянуть.
Он и сам вымотался так, что хотелось только одного. Выбрав место на полу, по-уютней, он улегся на коврик, вытянул ноги, положил под голову руки, посмотрел на потолок и закрыл глаза.

Стирр одинаково комфортно чувствовал себя как закованным в керамит и адамант, так и одетым в обычные холщевые штаны и куртку, но, раз уж Августус решил предстать перед братьями-десантниками во всем своем торжественном великолепии, негоже и ему было оставлять “Бастион Эрика Пожирателя Звезд” пылиться в келье на борту “Посоха Праведника”. И вот теперь, в то время, пока шаттл нес их всех к “Пиллигриму”, сервомоторы разбуженного от долгого сна доспеха довольно гудели при каждом движении, приветствуя старого товарища, а амулеты и обереги таинственно шуршали, нашептывая волку его судьбу. “Вороний глаз” даже шлем взял с собой, пусть даже терпеть не мог это проклятое ведро, даром, что сделано оно было в кузнях самого “Клыка”, и по степени удобства от стандартных образцов отличалось так же, как ясный летний день отличается от дождливых осенних сумерек. Надевать его сын Русса правда, не стал, ведь даже самый старый и умелый из железных жрецов так и не сумел до сего дня создать шлем, в котором можно было бы курить.

Затягиваясь терпким дымом тлеющей чагги, и, одновременно, удерживая на вытянутой руке пожарный сервочереп, слишком рьяно реагирующий на его трубку, Стирр раз за разом прокручивал в голове услышанные от эльдарской ведьмы слова, и все никак не мог избавиться от ощущения, что его где-то провели. Что их всех провели. Вообще, сомнения были отличительной чертой его младших братьев homo sapiens, но к старости “Вороний глаз” сделался, пожалуй, слишком вдумчивым и осторожным. Это было нехорошо. Волкам Фенриса не пристало сомневаться в чем-либо. К сожалению, он был не только стар, но и мудр, и поэтому избавиться от ощущения, что они стали марионетками в чьей-то игре у него никак не получалось. В итоге он решил просто довериться судьбе. Ведь вряд ли было случайностью то, что в этой системе они встретили еще одного инквизитора со свитой из караульных. Всеотец свел их вместе, и будущее их описывали одни и те же руны. Осталось только понять, какие именно кости выпали у слепой старухи.

Спускаясь по трапу, Стирр одобряюще потрепал по холке шагающего рядом “Кровавую Пасть”, чьи металлические когти клацали по полу при каждом шаге. Он не знал, чувствует ли погребенный под слоями адамантиновых пластин и искусственных мышц зверь хоть что-то при прикосновении затянутых в керамит пальцев, но ему хотелось верить, что какая-то часть громадного волка все же жива, как и сам он был жив под бесчисленным числом шрамов, старых ран и болезненных воспоминаний. Так или иначе, на встречающую их компанию его спутник отреагировал спокойно, а это всегда было хорошим знаком. Гораздо хуже было, если бы восемьсот килограмм смерти и разрушения решили, вдруг, что перед ними враги и перешли в боевой режим, как это было восемь лет назад во время “Инцидента Тициана Златоглагового”. Тогда, после длительного расследования виновность вольного торговца была, пусть и post mortem, но подтверждена, но осадочек от того момента, когда он так и не смог всадить болт в череп доедающего капитана принявшего их корабля товарища, у “Вороньего Глаза” все же остался.

– Приветствую вас, Леди-инквизитор. Приветствую вас, братья, – басовито пророкотал Стирр, отнимая все еще дымящуюся трубку ото рта и добродушно ухмыляясь.

Вообще, умение улыбаться, и не казаться при этом злобно скалящимся зверем, было редким даром среди сынов Русса, но за долгие столетия жизни он обучился даже этому сложнейшему трюку.

– Я – Стирр “Вороний Глаз” из великой стаи Гуннара “Красной луны”. Долгие годы я убиваю врагов Всеотца для леди Айдахо и надеюсь, что нам с вами предстоит поохотиться вместе.

Что бы всеобъемлюще ценное ни мелькнуло или ощутилось в окружающих двоих темноте, синеглазый "это" тоже заметил. И готов был поклясться, явившееся наваждение не было ни обманом чувств, ни иллюзией. Просто для измотанных людей, оказавшийся в безопасном месте и потому ослабивших выстроенные воспитанием ментальные барьеры, истина стала на миг чуть ближе.
Но Тартас был не силен в чтении и трактовании философских трудов, в запоминании их многочисленными словами изложенных описаний моментов просветления и умением этими фразами манипулировать. Поэтому выразить мелькнувшее и, казалось, зависшее на долгие века ощущение, попроси адепта кто-нибудь со стороны, оказалось бы затруднительной задачей.

Завороженная тишина разлетелась вдребезги с выдохом падающей Джейн, и мистическое прикосновение целостности окружающего мира отступило во мрак, более глубокий, чем доступный взору Тартаса. А физический окружающий мир воспринялся особенно остро:
- Пуффф, - только и успел выдохнуть синеглазый, подхватывая Искру под руки, делая небольшой шажок назад, так что голова девушки и плечо уткнулась адепту в грудь:
- Приехали, - вместо кучи удивленных слов, расставил точку над ситуацией Тартас, понявший что Джейн по своей воле не сдвинется и с места, разве что для принятия горизонтального положения:
- Простынешь ведь, любительница речного купания по вечерам. В мокрых сапогах и куртке спать будешь? - оглянувшись и практически перенося на своих руках девушку до более-менее ровного участка с насыпанным сеном, Тартас осторожно уложил Искру в ароматные травы, богатыйзапах которых тут же засвербил в носу, вызывая неодолимое желание чихнуть. Потер нос и потянулся к рюкзаку:
- Дай я хоть тебе спальник вытащу, в нём и разденешься, - после сказанного адепт ощутил желание, даже нет, необходимость, скинуть перед отдыхом и свою мокрую одежду. Но это подождет ведь, да?

Земля, выжженная веками сражений. Земля проклятая и обагренная кровью. Оскверненная и, быть может, лишенная надежды на возрождение. Земля после Войны Гнева, которую падшие повели против своего создателя ради рода людского.
Вот во что она превратилась теперь - в изуродованные, изломанные пустоши, где лишь тени и обломки скал, торчащие из земли, как кости, напоминают о победах и поражениях. И о том, что все это в конечном итоге не привело ни к чему.
Ведь теперь все падшие собраны в одном месте. Здесь, перед вратами из черного обсидиана и сюира. Перед вратами, которые поднялись по воле Творца и дышат бесконечным холодом небытия. Они ждут.
Ждут и те, кто сияет в небесах. Тучи разорваны всполохами света и штормовых зарниц. Дует бешеный грозовой ветер, и несет он с собой горький, острый аромат печали - и торжества. Война окончена.
Падшие проиграли.
И теперь, под строгими взорами ангелов, что пылают в грозовых небесах, мятежники ждут своего приговора. Однажды они уже были прокляты - так что же будет теперь? Что приготовил для них Творец в этой темнице, распахнутой и терпеливо ожидающей своих пленников?
Ледяной холод черных врат смешивался с хлесткими ударами грозы, трепал перья ангельских крыльев в полной тишине. Это длилось долго, казалось, что все застыло и мир замер на некоей грани.
А затем, окутанный светом и огнем, к мрачному воинству Падших спустился тот, кто давно стал их главным врагом. Множество ненавидящих, опустошенных, затравленных и просто усталых взглядов обратились к нему.
- Вы повержены, - заговорил архангел Михаил, и голос его ясно зазвенел надо всеми, кто был собран внизу. - Ваша война окончена, и никто из вас более не станет терзать мир, который вы предали.
Ответом ему была тишина. Такой властью полыхала фигура архангела, что не было у сломленных Падших сил ответить ему, хоть слово противопоставить Михаилу. Никто не смел смотреть в его пылающие солнечным светом глаза.
- Однажды вы уже понесли наказание и был отвергнуты Им. Но этого оказалось мало. О падшие мои братья и сестры, я явился, чтобы донести до всех Его волю. - Архангел распахнул белоснежные крылья полностью, и золотистое сияние пронзило рокочущие тучи. - Отныне вы изгоняетесь из мира, что создали. Нет вам более места в нем. Вы будете забыты, а темницей вашей станет бесконечность и небытие. И да будет так до скончания времен!
С рокотом пробуждающейся бездны, черные ворота начали распахиваться. Волна ужаса прокатилась по чудовищам, которые некогда сами внушали ужас - ибо увидели они за створками из металла и обсидиана лишь пустоту. Голодную, неподвижную. Абсолютную. То ничто, из которого родился мир. То ничто, от которого он был отделен. И теперь оно ждало их.
- Ваше время в этом мире истекло. Ступайте же, падшие, и примите ваше наказание.
Михаил замолчал, и казалось, сейчас он взлетит в небеса, но архангел остался. В его руках появился массивный том.
- У каждого из вас есть право на последнее слово. И ступая в пустоту, вы вольны произнести его.
Книга распахнулась. И, повинуясь невидимым цепям, которые лежали теперь на каждом Падшем, первый из них шагнул к порогу врат.
Кто-то уходил молча. Кто-то извергал угрозы и полыхал злобой. Кто-то просил прощения. Михаил же молча слушал, и в его книге каждое слово вспыхивало солнечными росчерками.
И вот подошел черед четырех падших, что были скованы одной цепью. Впереди всех медленно, гордо ступал могучий гигант, в котором соединялись черты всех рек и рыб, морских чудовищ и прекрасных смертных. Страшный сонм щупалец обвивал стройное тело, колебался вокруг, точно тысячи дланей, а лицо, слишком совершенное, чтобы быть людским, пылало решимостью.
- Я побежден, Творец! - сказал он, и голос его был подобен грохоту прилива. - Но мое поражение не сломило моей воли, не разрушило моей страсти и не поколебало моих стремлений! Я буду искать свободы, а когда освобожусь - то сброшу твое ярмо с людей! Мы вновь возведем прекрасные города и вновь будем петь! В этом я, Голос Глубин, клянусь!
И, бросив взгляд на своих спутников, не медля шагнул за порог. Во тьму.
А Михаил теперь смотрел на тех, кто стоял перед ним. Он ждал их слов.

Лето понял, что девушку пора спасать. Она была просто в хлам. А это обычно заканчивалось очень плохо.
Через неделю она приходила в себя уже с клеймом борделя и сообщением о том, что ее продали за долги.

- Спасибо. Я лучше пойду сам с ней поговорю. А на счет еды, это можно. И принесите что-нибудь и для птички. Сухариков.

Лето ровной походкой подошел к Сильвии.

- Ну здравствуй меткая лучница. За чем тебе еще цветы, если ты сама и есть самый прекрасный цветок нашего города.
Если твоя лучезарная улыбка озаряет даже столько странное заведение.
Сильвия, радость моя, где остальные, где Дего и Маг? И почему Пушок не с ним?


Лето улыбался замой доброй и открытой улыбкой.

Выслушав, инок угрюмо мотнул головой. Сморщившись, Вэй стоял и катал на скулах желваки, а лицо, обычно бесстрастное, комкалось под гнетом эмоций. Слабый проблеск растерянности, возмущение, отчаяние, пока, наконец, не застыло маской мрачной решимости. Казалось бы, ну что проще – дать следователю выполнить свою законную работу? Пойти с ним, ответить на вопросы, подождать, пока Искра очнется… И услышать ее возмущенные крики через решетку, отрезавшую путь к свободе. Ну, посидит денек, переждет бучу и волнения, - шептал успокаивающий голос. – Ей же на пользу пойдет…

В диссонанс этому голосу Вэй обреченно вскинул голову, с тоской глядя на следователя. Прочистил горло, руками развел.

- Прости, Джек Форд. Не могу я тебе Искру отдать, - монах говорил очень тихо и очень серьезно. – Я за нее отвечаю. Неважно – что она там раньше натворила, сейчас она со мной – и я за нее отвечаю. Если она в тюрьме окажется – она мне больше до конца жизни не поверит. Предательство это, понимаешь?.. Неспроста я тут или мимо проходил – это уже не имеет никакого значения. Доставай свои сабли, Джек Форд. Сумеешь меня побить – значит, обоих в тюрьму упечешь. А не сумеешь – мы своею дорогой пойдем. – Бритоголовый коротко вздохнул. – Собаку только привяжи, не хочу ее снова калечить.

Сдуй-Пену

- Нет, не надо ничего на память, - ответил Ганза. - О таких событиях память в устах народа остается, этого вполне достаточно. Я думаю, что уже на следующий день с базара вести придут. Тогда буду ждать у себя в кузнице.

Кузнец стряхнул и надел штаны.

- Пойдемте продолжать застолье, пиво здесь недурственное. Особенно дармовое, - усмехнулся он и повел Кэмбера и Лето обратно в таверну.

Войдя в таверну с черного хода, помочившиеся узрели в зале щуплого паренька с лютней в руках. Прочистив горло, он ударил по струнам и запел:

На Старой Якорной открылася пивная
Там собиралася компания блатная...

- Какая, к морским чертям, блатная! - заорал один из дварфов, поднимая пустую кружку и явно прицеливаясь. - Здесь честные кузнецы отдыхают!

- Прощения просим, добрый саер, - заверещал музыкант и поспешно ретировался на улицу.

Лето внимательно посмотрел на Кэмбера. Он видел в нем будущего дипломата.
Так за поливанием цветов получить нужный ему меч.

И так как разговор уже вел Кэмбер, а прославление богов сейчас не требовалось, Лето лишь кивал в так словам Кэмбера.
А при фразе некромантия схватился за символ своей Богини, как бы подтверждая богоугодность предстоящего деяния.

- Есть мнение, - тихо сказал Кэмбер, доставая записку изъятую у мага перед походом, и передавая ее Ганзе. - Что вам может потребуются услуги знакомых, чтобы передать привет этому Дэ-Эс.

Для конспирации, Войновски расстегнул гульфик и начал громко поливать. Не записку, конечно же.

- Ходят слухи, что этот Страйк незаконно употрябляет... Эээ применяет некромантию. В самом плохом смысле этого слова. Есть мнение что и то, за чем он послал вора к вам, оно для его темных дел. А что вы думаете?

- Смотрю так... Руки тянутся молотом тебе по голове зарядить, - честно признался Тидей, рассеянно глядя в стенку с самым злодейским видом.
Рассеянность сменилась взвешивающей озадаченностью, когда хексторит наконец перевел взгляд на девушку:
- А за что - не знаю. Неопределенность мучает, - пояснил причину такого взгляда жрец. В его жизни все должно было идти четко, а тут в голове возникали следы странных не мотивированных ничем желаний. Энчантер мне нужен лечащий, подумал Тидей. Или дизэнчантер, кто этих волшебнопсихических специалистов разберет.

Жрец внезапно протянул руку и взял Саммер за подбородок, изучающие покрутив слегка туда-сюда и вглядываясь в глаза девушки:
- Погоди, Гудвин. Тут с нашей прекрасной Саммер что-то не в порядке. Отдохнуть бы тебе стоило, тем более что и кровати есть, - тоном лечащего врача заявил Тидей общественности.

Псион улыбнулся, протянув руки навстречу.

- Не стоит так уж беспокоиться, я справился с Карачуном, значит, атаковать меня может быть опасно. Я запросил очень мало, значит, со мной стоит поговорить и поторговаться. А уходить они точно не станут, ведь я остаюсь их единственной зацепкой за вас. - Голос уверенный, но мягкий, каким объясняют малышам что лошадка не опасна.

- Да и инквизиция не будет дежурить в каждом трактире, не думаю, что у них столько людей и нет других дел кроме поиска вашей персоны. - Телепат оглянулся на тёмную улочку, и чуть погодя продолжил. - Поймите, я не уверен, что смогу разобраться с шайкой бандитов, это слишком опасно. Но я уверен, что смогу уйти, если мне не придётся сражаться ради кого-то, кто уйти не сможет. Даже мула я оставлю в безопасном месте, пусть тоже передохнёт.

- Кстати, его зовут Эдмунд. - Вставил Карат свои пять копеек.

Упорство Софии стало чем-то новым и неожиданным. Беспокоиться за телепата, который призывает эктоплазменные статуи и телепортируется без видимых усилий? Только ли беспокойством руководствуется леди Санкастл? Скорее всего, Сааверо просто слишком привык полагаться на себя, с одним только кристаллом, способным посочувствовать.

- Можно подумать мне так уж хочется её бросить. Но других вариантов я не вижу.
- Да может она и сама Карачуна в баранку свернёт.
- И мной закусит?
- Ну это и так неизбежно.

- Можно просто господин, - жрец остановился и повернулся к Сильвии. - В ролевые игры не играю, денег заработать не хочу. Я ответил на все вопросы?

- Ну, не просто запоминать, но и практиковаться, - пожал плечами Вэй и подбадривающе улыбнулся. – Да, про лечение угадала. Просто тебе надо на практике все показывать. Чтобы эффект был. А не сухую теорию вдалбливать…

Монах замолчал, унесшись отсюда в глубокое прошлое. Он не врал насчет четырех бесплодных лет, когда не получалось сотворить ни единого заклинания. Злые слезы, разбитые в кровь кулаки, глухое отчаяние. И ежедневная заучка. Снова и снова. Зубрежка школ магии, многократное повторение странно звучащих слов, запоминание материальных компонентов. Ему никто не объяснял, что существуют совсем простенькие заклинания, кантрипы. Вэя учили творить заклинание первого круга, ничего не объясняя и не показывая на практике. Считалось, что он сам должен дойти до понимания и лишь после этого произойдет реальное сотворение. Лишь вмешательство Наставницы, неожиданно приехавшей в монастырь, сдвинуло дело с мертвой точки. Она живо показала – как разложить непонятную фразу на легко запоминаемые сегменты, совмещая их с жестами рук и продемонстрировала эффект заклинания вживую. Хватило всего двух повторений, и маленький Вэй сотворил свое первое в жизни заклинание – доспех мага. Невидимое поле, дающее защиту от пинков и зуботычин. То, чего ему так не хватало. И будущий монах отныне и навсегда выбрал для себя специализацию – творить что-то из ничего. Школу Созидания.

Инок еле слышно выдохнул, возвращаясь в «здесь и сейчас». Глухо проговорил:
- Да, учился я долго. Но вот, выучился же хоть чему-то. Тебе просто в конкретной форме надо все показывать. Вот слово, вот жест, вот эффект. Ну, если надо – материальный компонент присовокупить. То, без чего заклинание не получится. – Бритоголовый подхватил кубик с ладони девушки. – Взять хоть блокаду. Коротенькое заклинание, совсем ненадолго вот этот кубик увеличивает в размерах. Зато творится мгновенно. Перед собой поставить, чтобы в тебя стрелой или прицельным заклинанием не попали. Проход закрыть. На воду спустить, чтобы короткую передышку дать. Сам кубик не волшебный, нет. Просто помогает заклинание сделать.

Дэн со злорадной ухмылкой открыл шкаф и принялся использовать его содержимое (если это, конечно, оказалось одеждой) в качестве пристанища для покрывавшей его краски. Убедившись, что с него хотя бы перестало капать, халатиком он почистил цепь. Удовлетворенно оглядев учиненный разгром, он довольно хмыкнул, сопоставил мысленно размеры комнат и двинулся в спальню.

- А где же она, - эхом повторил Ичи, и также эхом следом проворчал, не двигаясь с места и недовольно морщась, - И кто же она? И зачем же она?.. Вопросы у меня правильные, только отвечать ты, видимо, не планируешь... А какое последнее число ты помнишь?

Воин спокойно покосился на ее руку на своем плече, коротко хмыкнул:
- Довольна проверкой? - с недоверием окинул девушку взглядом с ног до головы, - А деньги-то у тебя есть? Впрочем, раз ты не собираешься рассказывать, кто ты и что ты - я с тобой работать не стану. Можешь идти, - он кивнул на дверь, легко скрывая усмешку в уголках сжатых губ, - А мне нужно спать.

Словно бы отвечая, за стенкой раскатистый храп вдруг не несколько секунд сменился сладким сонным бормотанием.

- Волшебства тут не вижу, даже как-то странно, - поделился впечатлением хексторит:
- Может быть, какие-то более обычные средства противодействия грабителям тут спрятаны? - помрачневший разум жреца рисовал на стенах раскрывающиеся амбразуры с арбалетными ядовитыми болтами, льющееся с потолка кипящее масло, и даже внезапно появляющийся из ниоткуда, самонаводящийся на последний оставшийся глаз, телескоп.

- А куда ты пойдёшь? Есть в городе место, откуда тебе позволят выйти на утро и где тебя не поджидают неприятности? - Карат не очень разделял оптимизм Софии, но и не хотел, чтобы та снова впала в состояние паники и депрессии.

- Эдмунд - главный в нашей шайке. - Впервые за день улыбка Сааверо стала искренней. Отличить её от рабочей могли только очень наблюдательные, такие как Карат или торговец шёлком на столичном рынке.
- Что?
- Карачун решил, что ты - осёл, вернее, что он мысленно с ослом разговаривал.
- Он почти прав, мысленно с ослом разговаривал всё же я. - Кристалла ситуация тоже весьма позабавила.

- Нет уж, его ко мне привести надо, а не меня к нему. - Сааверо продолжил втолковывать, разжёвывать и вкладывать в бедовую голову простые вещи. - Кстати, где он зависает, что это за место, не расскажешь?

- А не собрался ли наш благородный паладин руками черни революцию устроить? - Комментарии девушки дополняли картину новыми деталями, жаль, что вспомнила о них поздновато.
- Он точно ещё паладин?
- С этой компанией ни в чём нельзя быть уверенным...

Потрепав пони по холке, пусть бандит думает, что и правда говорил с ослом, псион продолжил мысленный диалог.

- Может, отправим Софию в дом брата пока будем выяснять что и как с этим Бритвой?
- Опасно, тем более, что они точно знают о ней и Фредерике. Там будут искать в первую очередь.
- Карачун уверен, что там нет их людей и район не их.
- Он первый и расскажет где искать, если возможность появится.
- И то правда...

- Гребанные каракатицы, простатит им новой жизни! - негодовал Генрик, выбирая того, кто покрупнее и не слишком обгорел. После чего принялся стаскивать со своей жертвы штаны.
- Не привык я с голой жопой сражаться, тут уж извините, - оправдался он перед товарищами, напяливая на себя трофей. - В бане там или в борделе - это завсегда. А так, в пещере, яйца мерзнут.

\\беру себе один chain shirt и heavy repeating crossbow пока свои вещи не найдем

Дождавшись, пока Джейн отсмеется, инок улыбнулся в ответ:
- Мамка плохого не посоветует.

Вскинув рюкзак на плечо, монах неторопливо зашагал, приноравливаясь к быстрой походке Искры. Раздумчиво пожал плечами в ответ на последнюю фразу:
– Артистки, магички… К чему душа лежит – тем и занимайся. Мне вот повезло, что в монастырь попал. Хотя первые лет десять я эту учебу проклинал на чем свет стоит. Днем тренировки до седьмого пота и по хозяйству бегаешь. А ночью свитки заучиваешь наизусть. У меня первое заклинание только в двенадцать лет сработало. А до этого – четыре года впустую. И с артистами также. Что, думаешь у них жизнь беспечальная? Тебя ведь на сцену не сразу пустят. Сперва метелку дадут и ведро с тряпкой. Эту самую сцену мыть. Потом пробовать тебя начнут. Есть ли слух, голос… Если театр – мелкую роль, ну там, выйти мальчиком переодетым, сказать пару слов и до конца представления за кулисами сидеть. А уж главную роль придется зубами выгрызать. Но это не самое главное. Актеры, чтобы им зритель поверил – они же должны чужой жизнью жить. В того, кого они играют, превратиться. А когда у тебя за спиной годы сцены и ролей сыгранных не считано, то ты уже не знаешь – кто ты на самом деле. И думаешь, вот любовь, она чья – моя или госпожи Сюань Беспорочной, которая тридцать лет своего мужа ждала?..

Вэй знал, о чем говорит. Как-то во втором путешествии он прибился к труппе бродячих актеров, которой заведовала леди Джоанна Найтингейл, бывшая «нумеро уно» столичного театра. Перед тем, как уйти на покой и заняться мемуарами, леди Джоанна решила, что называется, вспомнить молодость. По крупицам собрала труппу, оплатила полугодовой контракт и вышла «в поля». Инок тогда подвизался в труппу жонглером, метателем ножей и охранником. И с юношеским восторгом внимал речам звезды сцены. Леди льстил интерес молоденького монашка, но о чем бы не шептались в труппе – запретной грани она ни разу не переступила, четко держа дистанцию и придерживаясь исключительно деловых отношений. Честный труд – честная оплата.

Бритоголовый искоса поглядел на притихшую Джейн и как бы невзначай осведомился:
- Кстати, насчет госпожи Милли… Уже подумала – куда ее спрятать? А то Ястреб в заложниках, твоими портретами весь город пестрит, но вы-то люди тертые, знали, на что идете. А вот маму твою жалко. Она-то не в курсе ваших делишек.

Когда Карачун показал своё мастерство, телепат задержал дыхание от восхищения. Ни разу ему не доводилось видеть такое, и понятно почему. Ловкость и грация невероятные, и главное - всё бесшумно, не знал бы о нём - не увидел бы. Интересно сколько таких вот умельцев как воробьи населяют крыши и чердаки, снуют, высматривают. Воробья не замечаешь пока он не сядет тебе на нос, Карачуна пока он не вздёрнет тебя на свои крючья...

От размышлений оторвали новые откровения Софии.
- Фредерик может быть у бандитов? - Псион больше разговаривал сам с собой, чем отвечал даме.

- А почему ему не быть там добровольно? Сестре весточку передать не может, так просто попросил или даже заставил тех найти сестру. Иначе хана всем. - Привычка говорить с кристаллом подменила привычку говорить с собой. Карат иногда может дать дельный совет, который сам в голову не придёт.
- Чтобы паладин с бандитами связался? Сильно нужно его вере угрожать, они же просто не могут нарушать закон.
- Ну может он сам и не нарушает, а связался от отчаяния...
- Ты сам в это веришь? Ну давай Карачуна спросим.

Внезапно вернувшийся бандит скорее вселил уверенность, чем испугал. Глупый, но сильный, и подчиняющийся Сааверо. Со сломанной волей, нет, только придавленной, ведь завтра он снова будет свободен. Не став ещё раз угрызаться по поводу совершённого, телепат обратился к новому, хоть и временному союзнику.

- Карачун, что ты знаешь о её брате? Его зовут Фредерик, он сильный церковник... - торговец на миг замялся. - София, у вас нет портрета брата? Опишите его, пожалуйста.

Ичи скользнул обратно за стол, бесстрастным взглядом смерил угощение и четким движением воткнул в него ложку. Брезгливое раздражение не добралось до его лица, побежденное стойким духом воина где-то в районе горла.

Оторвав взгляд от еды, воин снова парировал острый взгляд своим. Он бы в удовольствием обошелся без разговоров со случайными сотрапезниками - во многих городах на его пути найти работу можно было, изучив доску с объявлениями - но доски он пока не видел, и потому он твердо соблюдал этикет.

- Из рекомендаций у меня - только меч и мастерство, - Ичи хмыкнул и улыбнулся одними губами и зачерпнул ложкой варева из своей тарелки, - И, видимо, удача, раз я так быстро встретил людей, которые могут указать мне "правильного" хозяина.

С минуту монах молча смотрел на Джейн. Своего первого он убил лет в двадцать. Случайно вышло. Помнится, отправили его собирать подаяние в дальнюю деревеньку. И так совпало, что туда заявились местные разбойнички – собирать дань. Как водится, согнали всех на деревенскую площадь, приволокли старосту и принялись стращать, что сожгут деревню. Пары связок медных монет показалось им недостаточно и вожак – здоровенный детина в драном полосатом халате, принялся «учить жизни» пожилого старосту…

- Так нельзя! – Из толпы выбрался худенький монашек в синей рясе. – Вы… вы не имеете права!..

Громкий смех был ему ответом.
- Гляди-ка, защитничек выискался! – Детина радостно осклабился. – Герой… с большой дырой! – Он добавил еще какую-то гадость, отчего дружки заржали еще громче. – И что же ты будешь делать, лысый осел? Замучаешь меня проповедями до смерти?

В ответ бритоголовый парнишка сердито сверкнул глазами и выставил перед собой кулаки. Здоровяк одобрительно кивнул и вытащил из-за пояса пару ножей-бабочек*. Молча, без предупреждения махнул одной из них, вспарывая воздух. И очень удивился, когда не попал. Следующая пара ударов тоже не попала по монашку, словно сделанному из воздуха. А вот когда вожак взвинтил темп, иноку пришлось несладко. Один за другим, росчерки широких лезвий достигали цели. Щека, предплечье, бедро, правый бок. Для своей комплекции детина оказался на диво ловким и быстрым. Спасало только то, что он решил покрасоваться, не просто убить, а растянуть удовольствие. Это его и сгубило. На очередном взмахе монашек повернулся всем корпусом, пропуская удар, и резко вскинул руку. Точный удар пришелся в кончик носа, запрокидывая голову вверх-назад и открывая напрягшуюся шею. И – тут же последовал второй удар, на развороте и выдохе, вбивая кадык в гортань. Пару секунд здоровяк изумленно пялился на противника не в силах вздохнуть. В последний раз блеснули бабочки, падая в пыль. И, следом за ними, вперед лицом грохнулся мертвый предводитель шайки…

Вэй помотал головой, отгоняя воспоминания. Протиснулся сквозь прутья. Коротко вздохнул, не зная – что сказать. Пристыдить, утешить, философски пожать плечами?
- Все мы опасные, если нас пытаются убить, - прищурившись, инок бесстрастно смотрел на невозможную, белую метель сиреневых лепестков посреди лета. Вроде бы у нихонцев есть такая традиция – любование падающими лепестками цветов. И тема подходящая, и место. Они бы оценили. – Каждый защищается, как может. И как умеет. Если та… женщина была наемной убийцей, она сама выбрала свой путь. И знала – на что шла. Я тебя не оправдываю и не обвиняю. Что сделано – то сделано. Если переживаешь – значит не такая уж пропащая. Душегубы с чужих смертей сопли не разводят. Для них это просто работа, а для некоторых – еще и удовольствие. Ты – не из таких. И хватит об этом. Пошли к Бритве.

Разруха, крики, грязь и Солнце, что бесстрастно смотрит на все это палящими лучами.
Одинокий воин, идущий сквозь бессвязную толчею, суету, подернутую словно пленкой дрожащим маревом от дневного светила.

Через торговую площадь, по какой-то крупной улице к городским воротам, он шел и говорил сам с собой.

О том, что вот он, пытавшийся отдаться на волю случая, не думать, не планировать, не действовать по схеме, он, сделавший все, чтобы уйти от шаблона, который был ему привычен, и который привел его... в никуда - в одиночество.

Что в результате? Чуть больше денег, еще одна смертоносная игрушка в запасе, какие-то бумаги, чтобы извлечь пользу из которых, нужно сильно замараться...
Но что на самом деле в итоге?
Он один, он не видит смысла, у него нет достойной цели.
Пора признать это. Ты - наемник. Ничто, кроме оплаты тебя не должно волновать.
Дерьмовая у тебя жизнь, дружище.

Ичи украдкой покосился на собственный рукав, определяя на глаз содержание в нем желтого и фиолетового цвета. Затем мельком ощупал рукоять меча под плащом. Оружие было, как положено, "одето" в ножны, фиолетового цвета в одежде, кажется, не было совсем.

С желтым была небольшая проблема. Процентов на.. семь, или все восемь? Тускло блестящий от воды выцветший плащ еще не совсем забыл свое яркое прошлое благородного песочного цвета.

Воин перевел взгляд на дварфа, продолжая стоять без движения. Не зря чучело сразу показалось подозрительным - это сколько же набивки надо на такую тушу?..

- Комнату, поесть, новости и работу, - проговорил Ичи бесстрастно.

Монах чуть кивнул, соглашаясь со следователем. Что поделать – и сам был грешен. Болезнь златолюбия терзала Вэя в самом первом его путешествии. Денег было ничтожно мало, о волшебных вещах он в то время и помышлять не мог, поужинать – и то удавалось не каждый день. Ну и еда западных варваров приводила в ужас. Кислая похлебка из перепревшего овоща, называемого «капустой», противное жирное масло из коровьего молока, недожаренное, сочащееся кровью мясо… Фу, ну гадость же!.. То ли дело – рисовые колобки с сырым, только что выловленным угрем! Хрустящие, тонкие, как бумага, морские водоросли! А приправы? Выбирай на вкус - маринованный имбирь, соевый соус, васаби! Нет, варварам этого не понять.

- Доброго дня, - очнувшись от мыслей, Вэй церемонно поклонился остроухому. – Если я сумею что-либо узнать – непременно сообщу.

В последний раз покосившись на тело рыжей, инок повернулся к своему провожатому. Жестом пропустил вперед и потопал за ним, пыля сандалиями. Первым в разговоры не вступал, хотя язык жгло от вопросов. Лишь кинул пару любопытных взглядов на неожиданно повеселевшего стражника.

- Фу. - Назидательно сказал Дэн псу и погрозил ему пальцем. И уверенным шагом уверенного в своем успехе уверенного человека он уверенно устремился за отблеском лат, стараясь компенсировать недостаток внутренней уверенности внешней.
- А, вот ты где, а я тебя обыскался. - Сказал он латам сбоку. - Сколько лет, сколько зим. - И, придвинувшись дружески, уже тише. - Не делай испуганное лицо. Где живет Магистр?

Фаргрим был вынужден опять стоять, гневаться, но ничего против негодяйского ухосуя не предпринимать. Изумился, ага. Хотя пора бы уже было и привыкнуть. Ну, хотя бы изумленно материться это не мешало.

Пока усатый командир буравил всю компанию тяжелым вдумчивым взглядом, Агнесса, не поднимая век, стреляла по отряду беличьими взглядами. Двадцать были вовсе не двадцать, а два молодых волка при усатом и три по шесть, каждая шестерка - своя собственная стая с вожаком, бойцами и подпевалами. Из капралов знахарка присмотрела одного, с крепкими ляжками, у которого смирнее всех стоял норовистый конь под твердой рукой. "Если не отбрехаемся, у этого и повисну на стременах, живота выпрашивая" - а в спину влажно дышал лес, манил к себе, прочь от людей, от смрадных городов. Агнесса украдкой вздохнула. Вроде она, как все люди, с двумя ногами, двумя руками, только в голове дырка, ветер весенний шальной задувает, велит бежать за собой. Но придет зимняя стужа, и потянет странницу к очагу пылающему да к сытному жирному вареву, слушать чужие разговоры и удивляться, как у людей затейливо репица варит - мало им царствия природного, все камень на камень громоздят, да железку к железке пристраивают зачем-то. Тем временем усатый все молчал.

А девка явно была горяча! Джулиан сразу почувствовал, что нравится ей, когда она спеленала его и хорошенько приложила магическими зарядами, а потом еще и прожарила, словно бы не желая дать ему уйти. И сейчас он сам собирался добраться до ее тела и всыпать в ответ. Ведь существует ли более верный способ добиться женского внимания? Есть ли возможность более явно выразить серьезность собственных намерений? Следопыт не знал ответа на этот вопрос. Но зато он точно знал, что если сейчас его дерзкий план удастся, то рано или поздно он сможет просто прийти к себе домой и точно так же всыпать женушке со словами: "Ужин где, еманарот?!" А в ответ услышать: "Зарплату на стол живо, алкаш проклятый!" и получить сковородкой по морде. Разве не об этом мечтает любой здравомыслящий человек в наше время?

"Ну а если нет, то просто придется прятать труп..." - успокоил себя он, оббегая строение по часовой стрелке, пробегая мимо медведя и прыгая на подоконник, чтобы добраться до руки и сердца прекрасной незнакомки.

Восемнадцать. Столько показывал счетчик кракен-болтов. Осталось восемнадцать. Их отряд так же стал меньше. Щелчок затвора. Рано или поздно, они все погибнут на службе Ему. Смерть брата Гахарита была достойна.
Теперь можно было осмотреть павших. Кто были эти астартес? Что исказило их восприятие наастолько, что они подняли оружие против своих? Пока что больше вопросов, чем ответов.

- Что скажете, инквизитор? Все ли они затронуты порчей?

Пока Вэй выслушивал ответ слуги, девица уже успела глотнуть кавы. Как водится, без оплошности не обошлось – на дне стаканчика осел нефильтрованный осадок, дающий крепость этому напитку. И, разумеется, Джейн отпила жидкость вместе с горьким осадком.

- Это не едят, - терпеливо разъяснил монах. – Это пьют. И не трясут стакан как сито с мукой.

Инок достал откуда-то из потайного кармашка чистый платок и протянул его Искре:
- Вытри лицо, пожалуйста. Вот тут, - он провел пальцем под носом, рисуя несуществующие усы. – И подбородок.

Бритоголовый неспешно поднялся со стула и подхватил свою котомку. Пропустил вперед Джейн, не заботясь возвращением платка, и также неспешно потопал вслед за ней к выходу.

Когда вышли на улицу, Вэй бросил взгляд на вывеску, запоминая. Впечатления от посещения остались двойственные. С одной стороны – роскошный интерьер, достойная еда, вышколенная прислуга. С другой – все-таки, как ни крути, а пафос чувствовался. Да и понятливость слуг была весьма ограничена определенными рамками. То его за бродягу подзаборного приняли, то Искру за девицу нетяжелого поведения. Вспомнив, как слуга угодливо заулыбался, инок досадливо поморщился. Будь на месте Вэя какой-нибудь заносчивый кабальеро – пожалуй, и пришиб незадачливого болтуна-слугу. Глупо вышло, неприятно. Монах еще раз прокрутил сценку в голове, сжал ее в тугой черный шар с грязно-серыми разводами и запулил его вон из головы. На месте шара тут же всплыло другое воспоминание – как Джейн радовалась, когда к ней вернулись ее волшебные вещи. Клубок мыслей развернулся дальше и Вэй нахмурился. Догнал девицу, пошел с ней рядом.

- А почему тебе показалось странным, что твои вещи принесли полурослик и человек? Твои знакомые, да? – Инок решил не откладывать напоследок еще один припасенный вопрос. И так случайно вспомнил. А отвлечешься – и снова из головы вылетит.

- А что сударь? Есть мнение - и заметьте, не я его придумал - что у милорда могут быть неприятности, и мне было поручено выяснить, так ли это. А вы, Мартин, вместо содействия, называете меня сударем, как будто это что-то плохое. Уж не являетесь ли вы соучастником? Может быть, следует пригласить менее щепетильных специалистов для ведения дальнейшей дискуссии, или вы все-таки соберетесь с силами и поведаете, что знаете?

Долт с пистолетом наперевес ринулся исполнять свой хозяйский долг. А потом в другом месте. И в третьем. И в четвертом...
Он даже не поленился вернуться в радиорубку Джеймса и Макса, откуда сделал новое объявление по Черепу. Он побывал на стене и за стеной. Всем и всюду он давал новую установку.
- Вводится категория "Новый Хозяин", далее сокращенно НХ. Ему разрешен доступ всегда и везде. Его распоряжения всегда выполняются. Даже если это противоречит любым другим ограничениям и распоряжениям, установленным кем угодно, в том числе и НХ. В эту категорию заносится он, Долт, обладатель артефакта.
- Вводится категория "Друг НХ", далее ДНХ. ДНХ разрешен доступ всегда и везде, если это не противоречит запрету, установленному НХ. Распоряжения ДНХ исполняются в той мере, в какой они не противоречат распоряжениям и инструкциям НХ, не заменяя установленных НХ правил. В эту категорию заносятся следующие существа (тут Долт называл либо непосредственно указывал пальцем, если была такая возможность, на Тидея, Саммер и Гудвина). Недопустима агрессия по отношению к ДНЧ.
- Вводится категория "Обитатель Черепа", далее ОЧ. ОЧ могут свободно передвигаться в рамках разрешенной для ОЧ области, далее РОЧ. РОЧ назначаются на данный момент внутренности Черепа, его окрестности в радиусе ста метров, все плато и прилегающие к нему окрестности в радиусе ста метров, стена и прилегающие к ней окрестности в радиусе ста метров. При нахождении ОЧ в пределах РОЧ необходимо делать все возможное для обеспечения безопасности жизни и здоровья ОЧ. При покидании РОЧ безопасность ОЧ не гарантируется, кроме специально оговоренных случаев. В категорию ОЧ включаются все люди, находящиеся в данное время внутри Черепа и на плато.
- Всем, не входящим в указанные группы, доступ в пределы РОЧ запрещен.
- При изъявлении группой ОЧ от десяти особей желания отправиться за пределы РОЧ необходимо в случае требования представителя группы ОЧ выделить им для сопровождения и обеспечения безопасности группу механизмов (далее ГМ) из расчета один драулер, пять маулеров, пять хаулеров плюс один хаулер и один маулер на каждый дополнительный десяток особей ОЧ, плюс один драулер на каждый дополнительный десяток хаулеров и маулеров, но не более имеющегося в наличии поголовья механизмов за вычетом обслуживающего персонала, необходимого для функционирования и охраны Черепа. ГМ обеспечивает по возможности безопасное перемещение группы ОЧ в пределах острова, защищая их жизни. В случае разделения группы ОЧ ГМ остается с большей по численности группой или со случайно выбранной в случае равенства численности ОЧ. ГМ не заходит на территорию, обозначенную как ЗТ. ЗТ устанавливается соответствующей в настоящее время занимаемой поселениями островитян территории плюс триста метров от поселений. ОЧ, покинувшие доступную ГМ зону, исключаются из числа охраняемой ГМ группы через час отсутствия. В случае уменьшения численности охраняемой группы ОЧ до нуля ГМ возвращается в Череп и расформировывается.

Перед первым оглашением этого кодекса правил Долт зачитал его друзьям.
- Если у вас есть что добавить - скажите лучше сейчас. А то уж очень плохо у них тут с оповещением, опять придется всех и каждого обходить, если что поменять захочется. Ну а дальше можно и на корабль.

- Да у нас целитель только раз в месяц наведывается, - вздохнула Хамра. - Но лечит бесплатно.

Управляемый внезапно заработавшим коллективным сознанием Тидей не стал всматриваться в свет, находящийся на той стороне туннеля. Ничего хорошего там не было. Желающие могут себе представить на решетке за вращающимися столбами-лезвиями табличку с надписью "welcome to hell".

НАДО было удержаться в диафрагме во что бы то ни стало, жрец собрался и попросил у Хекстора силушки. Хорошо что оставалась неиспользованная молитва прогулки по воздуху, она-то и сожглась в заёмную мощь. Повезло: Тидей удачно ухватился за выступ и намертво зафиксировал себя в около проёма.

Перекрыть его собой целиком не получилось, как жрец не вертелся в своём доспехе. Пришлось вытащить и выпить пузырек, который раздул хексторита в размер, превышающий диаметр отверстия засасывающей ловушки. Конечно, если сгруппироваться, то даже увеличенный Тидей пролезет в этот туннель. Другое дело, что жрец ни в коем случае не собирался этого делать.

- Да мы-то тут при чём? - возмутился Тартас, сворачивая темноту обратно. Покосился на сидящего, уже, верно, рисующего у себя в голове двадцать способов приготовления кабанятины Тильмана, затем на шорох убегающей через злаковые заросли Искры. Возмущение куда-то подевалось, взамен начало щекотать в груди.

Сверкающие пятки Джейн не виднелись за всходами, но так и представлялись в голове, сопровождаемые громким шороом. Синеглазый фыркнул, глянув опять на беззаботного мастера. Кашлянул, сдерживая рвущийся наружу воздух. Не справился: согнулся, упал на колени и над полем разнеслись кашлящие хриплые звуки, переходящие временами в акающее карканье: Тартас хохотал во весь голос, сбрасывая напряжение последних часов.

- Полагаюсь на Ваш вкус, - одобрительно кивнул Вэй. Покосился на негодующую Джейн, с трудом сдерживая смех. Снова поднял взгляд на управляющего:
- Даму не надо. Заказ уже сделан, в ожидании его мы хотели бы поговорить. Приватно.

Вот в западных манерах монах не особенно разбирался. Просто вел себя вежливо и уверенно. А если случайно путал рыбный и фруктовый ножи – ну так ведь они не на званом ужине. Главное – в скатерть не сморкаться. И устрицами громко не хрустеть.

- Отставить убивать людей! - рявкнул опешивший от разыгравшейся трагедии Долт. - Что, моего приказа несколько минут назад не слышали?! Ты! - он выделил главного героя, - полезай туда, - он указал на домну, - и без целой и невредимой девушки назад не возвращайся. Остальные, слушай меня, раз не слышали: все обитатели Черепа могут свободно приходить и уходить, людей, - он коротко посмотрел на Гудвина, - и гномов убивать и калечить отныне запрещается! За исключением занесенных в черный список, о добавлении в который будет сообщено дополнительно. Все, продолжайте.

Он вернулся к товарищам.
- Вот, получается, что не вышло один раз всем объявить. Придется теперь обходить все плато, стену и что тут у них еще есть, и каждой железке объявлять новые правила. А несогласных - утилизировать. Иначе они девушкам житья не дадут, всех поубивают. Даже таких неблагодарных, как эта Сара, все равно жалко.

Короткая, едва ли в полминуты, стычка между лоялистами и еретиками подошла к логическому финалу. Двое предателей уже валялись на полу грудами остывающего мяса, и оставшиеся были готовы последовать за ними. Наиболее четко это демонстрировал Расчленитель. Дорвавшись до крови, он словно превратился в машину резни, безостановочно осыпая и без того раненого Астартес потоком яростных ударов.

- Хрясь!

Это лопнул, не выдержав вертикального удара чудовищной силы, шлем еретика. Цепное лезвие, на ладонь взрослого мужчины скрывшееся внутри, наверняка проломило череп, и о враге можно было бы не беспокоиться... Но Расчленители не бросали свои жертвы умирать самостоятельно.

- Взззххрл...

Короткий взвизг, переходящий в утробное рычание - это второй удар цепного меча взрезал бок еретика, распоров живот и вывалив наружу сизые внутренности. Даже леди Кемерин, которой за время своей службы Императору случалось видеть всякое, стало не по себе от вида гиганта, пытавшегося судорожно подхватить свои собственные внутренности. Но и это было еще не все.

- Вхршшш...

Это Гахарит, поведя клинок сверху вниз, вскрыл предателя, словно лягушку - разрезав от плеча до паха, раскидывая по сторонам склизкие ошметки, обильно сочащиеся красным.

Совсем рядом Алексиус взмахнул клинком, от которого, впрочем, штурмовик легко уклонился, и потребовал сдачи. Но если потомку Коракса кровавые забавы Расчленителя были не видны, то его противник видел все довольно отчетливо. И потому о сдаче в плен даже не помышлял. Вместо этого он глухо процедил:

- Никогда, тварь Хао...

Закончить фразу ему уже не дали - бдительный Темный Ангел, посчитав разговор завершенным, точным ударом лишил еретика ноги, заставляя пасть на колено перед избранниками Императора. После чего хладнокровно вонзил острие силового клинка в склоненную голову, пробив и шлем, и череп, и мозг предателя.

В свою очередь, оставшись один на один с последним выжившим, брат Вольфрам тоже решил дать ему шанс сдаться... но преуспел не больше своих боевых братьев. Корчащийся у его ног предатель неожиданно залился булькающим хохотом, после чего внезапно сорвал с пояса ребристый цилиндр крак-гранаты. Поднеся его к своему лицу, он в последний раз глянул на Черного Храмовника и произнес:

- Ты - следующий... предатель. Я... жду тебя.

С этими словами еретик вдавил кнопку с высеченной на ней руной активации - брат Вольфрам едва успел отшатнуться - чтобы исчезнуть в облаке раскаленного газа, оставляя от себя лишь жалкие останки. Поле боя осталось за лоялистами - ни один из предателей не выжил. Но, когда уже показалось, что ваша битва выиграна... неожиданно пол под ногами дрогнул. Едва заметно - но заметили почему-то все. Затем еще раз. И еще раз...

- Ладно, - махнул Долт, - с паршивой овцы... Куда тут говорить?
- Слушайте меня, разумные и псевдоразумные механизмы Черепа, а так же те кто считает себя таковыми! Говорит ваш новый хозяин. Золтан Заска уступил мне свои полномочия и управляющий артефакт, так что теперь все подчиняетесь мне, аркебуза свидетель! Первое распоряжение: из списка потенциальных целей для атаки исключаются все, кто в данное время находится в Черепе, постоянные его обитатели и пришедшие со мной друзья. Они имеют право свободного перемещения в границах Черепа, а так же входа и выхода. В случае попытки проникновения на территорию или обнаружения на подконтрольной территории нечеловеческих существ и людей, не входящих в вышеозначенную категорию, предпринимать попытки к задержанию и в максимально короткие сроки сообщать мне. Второе: до особого распоряжения продолжать обеспечивать функционирование систем жизнеобеспечения Черепа, охрану периметра территории, поддержание работоспособности и численности механоидов, необходимых для выполнения поставленных задач. В случае проблем в интерпретации и исполнении распоряжений обращаться ко мне через наиболее высокоинтеллектуальных доступных исполнителей.

Встретив Сильвию, он первые секунды пытался по лицу понять закончилась ее миссия успехом или нет, да где - там! Карэ, глаза, платье с вырезом, опять же.
Кашлянув, Кэмбер взял девушку под локоток и вывел на свежий воздух. Некоторое время они шли молча, глядя на залитые лунным светом улицы города, слушая мелодичные пьяные вопли вдалеке, да шум прибоя...

- Ну? - начал разговор Войновски через какое-то время, когда кто-то вдалеке затянул нетрезво:
Мокрая Луна ожогом мне,
Низко клинок блеснет.
Даром покой седых камней
Стражей вернет озноб.

Мигом оценив ситуацию, Гахарит бесстрашно рванулся туда, где посчитал себя нужными - в бой со вторым штурмовиком. Играючи ушел от струи горящего прометия, пущенной навстречу. Взревел, рассекая воздух острыми зубцами, цепной меч работы неизвестного мастера Караула. Противник попытался было уклониться, но до скорости Расчленителя ему было далеко. Истерично взвизгнув, цепное лезвие впилось в его броню, чтобы через секунду сменить звук на утробное урчание оружия, дорвавшегося до живой крови. Но то, что сказало его оружие, расслышал только Гахарит. Все остальные услышали другое..

- Без страха! - прорычал Вольфрам, размахиваясь своим громадным клеймором. Черный Храмовник был мастером меча, в совершенстве освоившим техники фехтования, корни которых уходили еще на Святую Терру. Размашистый удар сверху вниз, от которого противник легко уклоняется - всего лишь искусная приманка, которую предатель, вооруженный боевым ножом, принял за чистую монету. Посчитав себя быстрее, он переходит в контратаку, которая неожиданно блокируется клинком, обращенным к полу. А дальше - настоящий удар. Практически повиснув на рукояти, поднятой выше головы, Черный Храмовник глубоко вонзил острие клеймора в бедро предателя, чтобы в следующий момент вырвать его из обмякшего тела, оглушенного внезапной вспышкой боли.

Следующим был самый быстрый из врагов, наседавших на него - штурмовик. Здесь Вольфрам не стал вообще ничего выдумывать, Перехватив клеймор у груди и уперев правую ладонь в "яблоко" на конце рукояти, он навалился всей массой, словно ударяя копьем. Противник не успевал отбить меч в сторону - и потому встретил набравшее скорость острие грудной пластиной. Секундное сопротивление - и керамитовый нагрудник лопнул, пропуская лезвие прямо в грудную клетку. Силовое поле клинка разразилось короткой связкой молний, окутавших грудь предателя - отчетливо запахло паленым. "Не смертельно" - отщелкнуло в голове Вольфрама, механически фиксировавшего конвульсивные движения нанизанного на меч врага. Однако, когда клеймор покинул тело, оно послушно осело на пол, не выказывая воли к сопротивлению. И очень вовремя...

Слева на Храмовника налетел, рассыпая быстрые, но не особо результативные атаки, сержант еретиков - уже раненый, но не сломленный. Теперь можно было отчетливо видеть - в проломе, который проделал в его шлеме болтерный заряд Дамнатоса, отчетливо сверкал металл аугметики. Предатель не говорил ни слова - лишь злобно хрипел.

В самом зале в этот момент разворачивались другие схватки. Одна из них, в какой-то мере, отражала ту, которую вел Вольфрам - один космодесантник дрался в рукопашном бою с тремя. С той лишь разницей, что он не был даже вполовину столь искусен, каким был Черный Храмовник, и жестоко поплатился за это. После Гахарита, распоровшего ему правое бедро, в дело вступил Алексиус. Удар из огнемета не прошел для него бесследно - броню охватило жаркое пламя, припекавшее даже сквозь множество слоев пластека и керамита. Но ум космодесантника оставался столь же ясным, что и в начале боя.


Расчетливый разум потомка Коракса с ходу определил, как лучше всего использовать достижения своего буйного союзника, и немедленно направил туда острие клинка, изогнутого в форме птичьего когтя. Расчет оказался верен - получив силовым клинком по еще кровоточащей ране, предатель взвыл дурным голосом, и рванулся было обратно... Но его уже поджидал Дамнатос. Кто-то сказал бы, что Темные Ангелы не уступали Гвардии Ворона в пожинании чужих плодов. Кто-то - назвал бы это великолепным примером сотрудничества, которому учит сыновей разных Примархов служба в Карауле Смерти. Так или иначе - Темный Ангел ударил туда же, куда и два его предшественника, наполовину разрубив предателю колено и заставив растянуться на ровном месте.

Но, безусловно, самым зрелищным был третий бой, возможно, потому, что он больше всего походил на поединок. Леди-инквизитор, чудом избежавшая воспламенения после знакомства с горящим прометием, решила покончить с причиной своей боли - огнеметчиком. Вскинутые пистолеты, два огонька лазерных целеуказателей, сошедшихся в одной точке... Но предатель удивил ее. Он не стал прятаться, не стал отступать или еще как-то уходить от выстрела. Он рванулся навстречу ей, на ходу извлекая из ножен боевой нож, в человеческой руке сошедший бы за хороший меч. Но самым главным, что заставило дрогнуть руки леди инквизитора, был боевой клич, сорвавшийся с губ предателя.

- ЗА-А-А ИМПЕРАТОРА-А-А!!!

Ей доводилось видеть всякое. Бывали в ее практике и еретики, обвинявшие в ереси всех вокруг, и фанатики, объявлявшие себя "узревшими истину", и бестрепетно шедшие на смерть за "истинную веру". Но когда Космодесантник - живое воплощение воли Императора, одновременно - почти полтонны керамита, мускулов и праведной ярости - жаждет твоей смерти во имя Его... Это невозможно описать словами.

Именно поэтому он избежал кары. Досадная ошибка, неверно взятое упреждение - и предатель уже в двух шагах от тебя, шутя уклонившись от сдвоенного выстрела. Сбоку раздался треск освобождаемой энергии - это Террос, тоже объятый пламенем, словно ангел возмездия, разрядил в еретика свою комби-плазму, опалив его правый бок до черноты. Но еретик словно не чувствовал боли - он рвался вперед, занося клинок для смертельного удара...

Жрец сначала не смог поверить в спонтанные действия внезапно разгорячённых девушек. Качать его, в полной амуниции весящего не меньше трёхсот фунтов? Женские руки со всех сторон совершенно неожиданно попытались таки 1) обнять, 2) повалить и 3) приподнять его. В тот момент, когда Тидей понял серьезность намерений, он осознал что дело скорее всего закончиться шумным пунктом номер два, и он в падении кого-нибудь основательно придавит. Поэтому телепортировался из мягкой кучи разнообразных прелестей в сторону, и сильно стукнул древком кистеня об пол:

- ОТСТАВИТЬ! - рявкнул он на гаремно-партизанский отряд, с диким раскрасневшим от негодования лицом уставивись на безобразниц. Вены на лице и шее вздулись, последний уцелевший глаз накатился кровью. Красавчик, в общем:
- СТОЯТЬ! РУКИ ПО ШВАМ, НОГИ ВМЕСТЕ! ГДЕ, МАТЬ ВАШУ, СУБОРДИНАЦИЯ!? КАКОГО ХЕРА БЕЗ КОМАНДЫ ПРЫГАЕТЕ НА ВЫШЕСТОЯЩЕГО ПО ЗВАНИЮ!? - Тидей от души орал на ослепленных свободой девчонок, как на свеженабранных рекрутов, обводя выпученным глазом толпу:
- ПЕРЕД ЛЮБЫМИ ДОЛБАНЫМИ ДЕЙСТВИЯМИ ИЗВОЛЬТЕ СНАЧАЛА ОБРАТИТЬСЯ КО МНЕ ЛИЧНО ЗА РАЗРЕШЕНИЕМ, И ЧТОБ ПО ДОЛБАНОМУ УСТАВУ, УСЕКЛИ?!

- Хм, вот оно что... - Произнес с улыбкой Ливански, оглядывая кухню, - а то я порядком удивился мыслям о больших тараканах с клювами на усах, которых нужно контролировать...
- И, я смотрю, Кембер, твое жилище начинает метаморфизироваться в лучшую сторону.

Как мало человеку надо, чтобы из состояния сонной апатии прийти к яростному возмущению. Вид воткнувшихся в спутницу то ли гвоздей то ли крючьев стал той малостью, что заставляют человека броситься в горящий дом или вступить в заведомо проигрышную схватку. Но даже кипя от гнева внутри, Сааверо сохранил контроль над своим телом и разумом. Первым делом надо вытащить Софию из лап этого бандита.

Лишь покачав головой на предложение "свободы", псион попытался повторить с детиной тот же трюк, что до этого использовал на слуге в гостинице. Если трюк сработает, можно будет заняться косматым позже.

- Не бойся, мы тебя обязательно спасём, - пока телепат пытался помочь новой знакомой, Карат постарался успокоить её. Возможно, ему удастся хоть немного облегчить её страдание и ослабить страх, который мгновенно окатил чувствительного к эмоциям кристалла.

Мгновение телепат томился ожиданием, гадая сможет ли противостоять его силам детина, как его силуэт стал растворяться, как будто размываемый дождём. А псион, сидевший в седле, появился рядом с дамой, что могла невзначай упасть в грязь без поддержки. Протянув руки, чтобы поддержать Софию, псион прижал её к себе, не давая упасть и надеясь, что девушка невзначай не ударит его или не оглушит громким криком в ухо. Сааверо действовал мгновенно, рефлекторно используя свои силы, держа эмоции под контролем... но сейчас, ощущая под складками одежды саму леди Санкастл... держать всё под контролем стало очень сложно.

Не зря Пушок отличался умом и сообразительностью (умом и сообразительностью), а так же любовью к печенькам - он довольно быстро показал преобразившейся девушке (от которой теперь чем-то воняло) кухню и пытался время от времени утянуть что-то из еды, пока Сильвия отворачивалась и махала ножом.
Раки, в попытках расползтись, получали клювом и пытались отбиваться клешнями, но явно проигрывали.

- Я что, на нищего похож? В реку кину. Или даже в навоз. В самый популярный нужник для молчаливых не наемников. - Дэн призадумался на мгновение, ухмыльнулся и, повернувшись к стене сарая, продекламировал. - И вы представляете, так ей ночью-то понравилось, что дала вот медальон на память, дак он, зараза, царапины ейные на спине не лечит, даром что магический, а барахло одно.
- А? Балладу барду закажу. "Слаба была на передок, - тут он поднес медальон к носу, тщательно изучая, - Пелору истово служила, меня увидела - и бах! - На сене сиськи разложила". Ну, только в рифму и с музыкой. Романтика!

Дэн сгрузил свой агрессивный груз на сено, помедитировал, восстанавливая силы, и занялся осмотром трофеев. Предстояло отделить магическое от немагического, лишить даму доспехов, а также найти что-нибудь тоненькое, чтобы нарисовать угольной пылью на ее лице суровые брови и страшные клыки...

После совершения всех этих важных дел наемник уселся на трофейные доспехи и занялся изучением бумаг, изредка поглядывая на девушку, в ожидании, когда она очнется.

Задумчиво поморгав глазами на непонятный выступ, адепт так и не смог вспомнить, что означают эти узоры волшебной ауры. Спиральки, уходящие сами в себя, вроде означали эвокацию? Или это только если спиральки синие и составляют между собой фрактал, а не цепляются друг за друга оранжевыми хвостами, как шестеренки? А тут ещё и зеленые молнии по краям проскальзывают. Тартас вздохнул и тяжело выдохнул, устало. Нечего напрягать голову, если в ней пусто.

Синеглазый наклонился и посмотрел вниз, на превозмогающих холодную лестницу Джейн и Тильмана:
- Тут что-то необычное впереди. Шайба какая-то на стене, и фонит волшебством. Датчик, наверное. Знаете, как отключить?

На возмущение Джейн или как ее там на самом деле, монах не отреагировал. После фразы «холодно» молча снял с плеч видавший виды плащ и протянул его девушке. А вот на «садись» отреагировал совсем уж странно. Плавно опустился на колени, сев на пятки и подвернув под себя ноги навроде шнурков от новомодных ботинок. Не по-людски как-то сел. У обычного человека от такой позы ноги мигом бы заныли. А этот – ничего, сидит. Видно, что просидеть так может долго.

- С начала рассказывай, - тонкие губы разлепились и снова сомкнулись в узкую полоску.

На самом деле Вэю ничего не мешало встать и уйти. Ну вытащил какую-то воришку из переделки не разобравшись. Главное, что бамбука не сильно наломал. Рыжая сама виновата – нечего было в чужом номере живого человека в сундук прятать. С бородатым поборником справедливости инок тем более не видел за собой вины. Ишь, взяли моду чуть что – исчезать или в окошко прыгать. Наручи бородач сам на полу оставил. А раз сбежал – значит вину за собой чувствовал. Слегка царапнуло, когда Вэй вспомнил – с какой загребущей жадностью дварф кинулся собирать деньги. Со служанкой небось не поделится. А в остальном – вроде больше никому дорогу не перешел.

Пока монах перебирал события минувшей ночи и уже сегодняшнего дня, до него вдруг дошло – что именно удерживает его на месте. Ответственность за судьбу девчонки сплыла как не бывало после слов про «наших». Значит есть кому позаботиться. Любопытство – вот главная причина. Как кот тянется носом к яркой и шуршащей бумажке, так и Вэй остался послушать – что же такого расскажет ему сейчас Искра-Джейн? И стоит ли эта история утренней суматохи?..

Маулер подошел к рычагам и дернул их именно в той последовательности, которую предполагал Тидей. Где-то что-то залязгало, в потолке маленькой комнаты открылся люк и из него, раскладываясь, рухнула вниз узкая пожарная лестница, уводящая вверх, пригвоздив к полу остатки многострадального органа.

- Следуйте за мной, господин, - сообщил маулер и шустро ускакал вверх по лестнице. Остальные роботы последовали за ним.

Миг свободы был неожиданным и коротким. Фаргрим не успел ничего сделать как вновь оказался на прежнем месте, в пасти. Он с ненавистью уставился в глаза твари, обещая ей ужасную кару, если только выберется. И ужаснувшийся монстр проворонил дворфийский рывок! Приземлившийся рядом с тушкой Фаргрим немедленно обрушил на доставучего любителя пососать дворфятины лучшее, что у него было припасено на бой с боссом.

Пока Фаргрим своей тушкой занимал единственное опасное место в этом подземелье - пасть крокодила - остальные накинулись на превратившегося в змееныша жреца.
Шинтрил, посчитав, что темная затычка является аналогом ее собственного чернильного облака, ринулась в темноту и тут же получила полную дозу некроэнергии в свое эбонитовое тело. Больно, но не смертельно. А Сандр еще и "деткой" в спину дразнится. Издевается, наверное.
Сандр же принялся разгонять тьму, но выходило как-то не очень. Сволочное облако не собиралось исчезать до конца хода. Пришлось стрелять вслепую.
А с Искамосом творилось что-то странное. Он как-то ломано дергался и тряссяя, выпучив глаза, волосы его растрепались и встали дыбом, рот растянулся в безумной улыбке.
- Хе... Хе-хе... - наконец, Искамос встрепенулся и вдруг неожиданно заверещал. - СВОБОДЕН!!!! Я СВОБОДЕН!!!!!!! А-ХА-ХА-ХА-ХА!!!!
Безумная улыбка блуждала на его лице. А во все стороны уже разлетались стрелы хаоса... Нет, не так - Стрелы Хаоса.

Пока леди в комнате шуршала одеждой и вещами, стоящий в коридоре Сааверо вслушивался в окружающий шум. Если подолгу слушать тишину, разум начинает наполнять её шорохами, шагами, вздохами. Как темнота наполняется неясными силуэтами, сознание стремится чем-то заполнить пустоты, а может, обостряется и видит то, что обычно не замечает...

Шум, произведённый сдвинутым стулом чуть не заставил псиона подпрыгнуть. Неужели всё напряжение, что успела накопить София, он забрал себе? Глубоко вдохнув и выдохнув, Сааверо начал успокаиваться, концентрировать сознание, фокусировать в одной точке. Эту технику они с каратом освоили довольно давно, она помогала успокоить нервы, повернуть беспорядочно скачущие мысли в нужную сторону.

- Отлично! - Телепат широко улыбнулся, подбадривая Софию, когда та победоносно вынесла из своей комнаты кошель и сапоги. По крайней мере сейчас его улыбку точно не смогут трактовать неправильно, хотя говорил Сааверо всё равно шёпотом, чтобы у рыцаря в соседней комнате не появилось дополнительных сведений для дознавателей.

Вернувшись с леди в свою комнату, торговец для начала решил обсудить возможные планы на будущее.

- Говорите, сейчас можно добраться до храма? - Он задумчиво вгляделся в окно, следя за ручейками воды на стекле. - Мы сможем поговорить в храме с отцом-настоятелем, не разбудив всех до последнего служки? Если нет, возможно, стоит остановиться в доме вашего брата и поспрашивать людей там, а храм посетить днём или не посещать и говорить с настоятелем не его стен. - Оторвав взгляд от окна, Сааверо вернулся к Софии. Он очень не хотел охладить её душевный подъём, который наконец сменил оцепенение, поэтому спрашивал осторожно, придержав возникшие по поводу рискового плана сомнения.

- Ну, строго говоря, было еще одно заклинание, - возвращая лист офицеру, Вэй с сожалением покачал головой. – Первого круга. Запишите, пожалуйста. А я пока поднимусь в номер.

Наскоро взбежав на второй этаж, монах собрал разбросанные по кровати деньги. Также бегом вернулся обратно. Высыпал звенящие монеты на стойку и поклонился дварфу:
- Уважаемый, вот компенсация за причиненный ущерб. Ну а если поймают того негодяя – Вы мне с тех денег вернете сколько положено. Офицер, я могу идти?..

Вспомнив, что он платил за ночь, а не за сутки - инок добавил к монетам на стойке ключ от комнаты.

- Почти в порядке. Чуть более прожареный, чем обычно, - хмыкнул жрец, оскалившись демонической улыбкой. Заклинание смены обрика закончилось, но кажется какие-то пост-эффекты ещё остались. Вопрос тем не менее заставил задуматься:
- А с культистами... Конечно не притворяться. Если вообще задумываться о населении, то: огласить смену религиозного курса, и по ситуации. Наиболее фанатичных еретиков четвертовать, непокорных повесить. Фрустрация как-то сама уходит после этого, не говоря уже об анархии, остальные быстро задумываются над неправильностью веры. По крайней мере внешне, - Тидей пожал плечами признавая жесткость культа своего патрона:
- Я все-таки не проповедник. Учу правильному направлению не словом а делом. Хотя могу и словом, особенно если речь готовая есть, - оценил он задумку Саммер.

А затем подтолкнул задумвашегося Долта:
- Спроси, схема Черепа где-нибудь имеется? В смысле, пусть весь список помещений огласят, - подсказал азурину Тидей.

Что ж, загадка понемногу разрешается. Предатели среди Адептус Механикус.

– Энжинсиры часто носят силовую броню и применяют болт-оружие. И их доктрина диктует им, что любая аугментика священна и подлежит сохранению любой ценой. Похоже, Инквизитор, мы нашли причину молчания мира-кузни.

– Что ж, если так, вряд ли они задержались тут надолго. Либо они нашли то, что искали, либо нет. Но вероятно, что они оставили где-то рядом боевых сервиторов, которые и стали причиной гибели предыдущей экспедиции. Чтобы обезопасить бункер, нужно их найти и зачистить. К сожалению, насколько я осведомлён, сервиторы не появляются на сканах форм жизни, поэтому нам нужно продолжить обследование.

Алексиус подал соответсвующий знак. "Повторяем".

- Ай, б.. б... больно-то как! - взвыл Долт, но пистоль не выбросил, а перекинул в другую руку. Уставился на проступивший на ладони узор.
- Гляньте только на это, - пожаловался он, демонстрирую вытянутую руку повернутой от себя ладонью спутникам. - Это что, я теперь тоже буду навязчивым дураком с повадками морского павиана? Как это работает вообще? Эй, аркебуза, или как там тебя! Какие правила, как черепом управлять, и вообще! А вы, - вновь переключился он на аутоматонов, - раз петь и танцевать не умеете, сообщите там по пассажирским отсекам, чтобы к эвакуации готовились. Но все под присмотром, без суеты и беготни. И с детьми поаккуратнее.

Рояль, то бишь орган, начал как-то нехорошо похрипывать, а после очередной погнутой трубочки так и вовсе заорал такой дурниной, будто сотни мартовских кошек разных возрастов заорали в едином порыве, но в разных тональностях и невпопад. Даже Золтан поморщился, а уж у всех очтальных просто чуть уши не отвалились. - Ну вот и нахрена? - Вопросил Заска. - Девочка, ты хоть соображаешь, каких трудов мне стоило эту бандуру сюда приволочь? Кто ее теперь чинить будет?

В остальном поломка органа на него не подействовала.

Зато кислота Долта вроде бы как зацепила какой-то жизненно важный орган. Золтан свалился с балдахина, приземлившись на одно колено, и скривился, отшвыривая саблю. - Ну что ж, - прохрипел он, усыхая на глазах. С его лица будто грубой тряпкой стирали грим и через несколько мгновений товарищи наконец увидели Золтана во всей красе. Старый, очень старый гуль, с горящими ненавистью глазами. - Немного не та методика ведения боя, к которой я привык... - криво оскалился череп. - Но все равно. Поздравляю. После долгих веков усыхания, я наконец умру, зная, что был побежден достойным.

Он, прихрамвая, подошел к Долту и протянул ему пистолет. - Твое по праву. Удачи, хе-хе-кхе-кхе-кхааааа!

Едва ладонь Золтана отпустила артефакт, как его выгнуло дугой и он, ухмыльнувшись в последний раз за свою долгую жизнь, рухнул на опаленный файрболлами пол, недвижимый.

Маулеры задумчиво посмотрели на Долта.

Рука Хэнка метнулась к поясу, куда был засунут стеклянный дорже (ведь Искра же его вернула, да?), погладила его, и лицо Хэнково ощутило свет.
Словно глаза распахнулись шире,
Словно кожа впитала лучи,
Как - закрой глаза - все увидишь,
Даже если не смотришь совсем.

- Ох ты ж конфуз, , - видимо, в глове адепта во время перемещения очередной маааленький кусочек паззла встал на место: мастер, пожалуй, все время заключения питался именно этими желудями. Как тут говорят на севере? Хуже горькой редьки должны были стать Тильману эти благословленные орехи. Ну ладно, авось герр сильно не обиделся.

- Тартас-то может и хороший, - согласно кивая еле-слышным словам Джейн, тихонько бормотал себе синеглазый под нос, с кислой миной оглядывая шипы, стены и верхний раздвижной люк.
- А вот только голем для нас плохой, - за время краткого путешествия адепт пока и не смог решить, как справиться с этой последней проблемой подземной части Храма.

- Там других выходов на поверхность нет? - подождав отстающих, Тартас ткнул пальцев в два других, неисследованных, прохода.

«… корнями уходит в глубокую старину, когда Бородатый Варвар, сын раджи (прим. - соотв. титулу вана) Сугандхи пришел с Запада, принеся в Поднебесную свет учения Чань. Также не менее интересны трактаты «Артхашастра» и «Панчтатантра», не имеющие прямого отношение к военной науке, но жаждущий знания найдет в них жемчужины мудрости. Основные военные трактаты мира Желтой Пыли – «Сунь-Цзы Бинг Фа» (прим. – «Законы войны (военные методы) почтенного учителя Суня») и «Сань-Ши-Лю Цзи» (прим. – «Тридцать шесть военных хитростей» генерала Вана). Еще следует уделить внимание трактату «И-Цзин» (прим. – «Канон Перемен»). Такое название дано не случайно, ибо мир наш постоянно меняется, что находит отражение в постоянно сменяющих друг друга гексаграммах, выпадающих из гадательного стаканчика. Из восточных трактатов особенно следует выделить учения страны Нихон – «Горин-но-сё» (прим. – «Книга пяти колец») и «Хагакурэ» (прим. – «Сокрытое в листве»). Следует отметить, что нихонцы склонны к упрощению терминов…»

Глаза монаха быстро скользили по вертикальным строчкам, информация впитывалась, как вода в полуденный песок. Ежедневные тренировки, медитации и заучивание заклинаний – это было необходимо для поддержания духа и тела. Фундамент, без которого не мог обойтись ни один по-настоящему крепкий дом. Стенами и крышей являлось чтение книг своей страны, поддерживающее в минуты отчаяния, разочарования или уныния. Он, Вэй – не бездушная машина для сбора и накопления знаний. Беда в том, что эти знания, чужие, а зачастую и чуждые, подчас грозили разрушить с таким тщанием и любовью выстроенный дом. Такие знания складывались в большой железный сундук в самой дальней комнате, чтобы, когда придет время – отдать их в архивы монастыря. Разумеется, дом и сундук существовали лишь в воображении монаха, но… Так было легче.

«- Дя-адь... А дядь...» - от чтения и сопутствующих размышлений отвлек тягучий возглас девчонки. Инок тщательно свернул свиток и повернулся к ней, с интересом прислушиваясь к произношению и интонациям. Простецкий говор. Из низов она что ли? Похоже на то.

- Меня зовут Вэй. Штанов у меня нет. Завернись пока в простыню. А утром что-нибудь придумаем.

Скупые фразы, в том время, как монах напряженно размышлял. Пойти к хозяину прямо сейчас? У девчонки уже глаза слипаются, а оставлять ее здесь, одну – небезопасно. Пойти утром? Да, пожалуй, лучше так.

Выудив из котомки длинную веревку, Вэй заплел один из ее концов хитрым узлом. Пока вязал – слова проговаривал, незнакомые, не на общепринятом языке. То шипящие, как кобра перед броском, то гортанные и звонкие, будто удар гонга. Под конец монах подкинул веревку вверх, к потолку. И веревка, вопреки ожиданиям, своим узлом улетела… куда-то. И повисла, как будто в этом неведомом месте за что-то зацепилась.

- Лезь, - подергав за веревку, бритоголовый мотнул головой вверх. – Не бойся, там безопасно. Тоже комната, только магическая. И побольше этой. Там тебя твоя рыжая не достанет. Я здесь посторожу. А утром все расскажешь.

Снова порывшись в котомке, монах выудил свернутый и перетянутый ремнем спальный мешок. Протянул его Джейн:
- Спокойной ночи.

Интерлюдия:

Чуть раньше, часовня Бога-Императора на борту "Пилигрима"

Корабельная часовня встречала воинов Караула Смерти запахом ладана и благоговейной тишиной. Словно предчувствуя, что вскоре здесь свершится ритуал, недоступный для понимания простых смертных, случайные члены экипажа, оказавшиеся здесь, спешили покинуть помещение с появлением первого же великана в черной броне.

Собственно клятва была лишь одной из составляющих ритуала. В первую очередь он был призван подчеркнуть, кто из боевых братьев поведет остальных в бой, и станет лидером команды на время миссии. В отличие от Орденов, где для определения старшинства имелась четкая иерархия, в Карауле Смерти командовать отрядом на задании мог любой боевой брат. И здесь на первый план выходили не звания и награды, а знания и умения. На стелс-операции братьев вели потомки Коракса, против мерзких еретиков - Черные Храмовники, а в миссии, требовавшие высокого тактического мастерства и координации с другими силами Империума - Ультрамарины. Умение командовать и руководящие должности в своих родных Орденах играли не последнюю, но и не решающую роль. В этот раз решением группы лидерство было доверено Алексиусу.

Вторым важным моментом было принесение клятвы. Вообще, конечно, это могло бы стать единоличным решением командира, однако плох тот лидер, который не учитывает мнения своей команды при вынесении решения. В этот раз молчаливым согласием братьев Караула Смерти было решено принести для битвы клятву Императора. Чем бы ни была та таинственная сила, что подчинила бункер себе, она покусилась на то, что принадлежало Человечеству, а значит - Ему.

По обычаю Караула, подобные клятвы обычно принимались Капелланами - духовными наставниками Астартес. В случае отстуствия столь достойного воина клятву могли принимать Библиарии, Апоткарии и даже Технодесантники - все те, чья мудрость и знания давали им право говорить и быть услышанными всегда. Наконец, клятву могли принимать даже простые братья Караула, которые пользовались уважением и доверием среди прочих. Строго следуя традиции, клятву должен был принимать брат Террос. Однако Алексиус, ведомый опытом командования, решил отдать эту честь Дамнатосу. Темный Ангел, молчаливый и сосредоточенный, как и весь его Орден. Единственный из них, кто служил своему примарху в качестве Тактического Десантника. Именно ему стоило, при иных обстоятельствах, возглавлять братьев на поле боя. И если эта честь выпала не ему, то именно ему стоило дать возможность принять клятву у избранного лидера.

Преклонив колено пред алтарем часовни, воин Гвардии Ворона читал слова священной клятвы. Он обращался к Императору и его верным сыновьям, давая обет не отступить не перед чем, в своем стремлении очистить имперские владения от неведомого врага. Алексиус давал клятву хранить их мудрость и веру, дабы не поддаться губительным порывам и делать лишь то, чего требует Воля Императора. Наконец, он давал обет вести братьев к победе, дабы ни один из тех, кто сегодня принимает с ним клятву, не утратил чести на поле боя.

Он стоял с непокрытой головой, и слова клятвы падали с его уст, не искаженные динамиками силовой брони. Эти слова слышал каждый из воинов Караула, и каждый повторял их для себя, принимая тот же обет, что и Алексиус. Наконец, ритуал завершился. Поднявшись с колен, каждый из братьев в молчании покинул часовню. До вылета на миссию оставалось совсем немного времени.

Конец интерлюдии.

- Если все готовы и вопросов больше нет, прошу на борт.

Прогремел железом голос Инквизитора. Тридцать секунд спустя космические десантники уже заняли свои места в шаттле, а пилот-сервитор металлическим голосом объявил о взлете. Следующие несколько минут отняли у вас привычные перегрузки при входе в атмосферу планеты. На протяжении всего полета, когда из иллюминаторов можно было наблюдать лишь тянущийся от носа корабля инверсионный след, все сохраняли молчание. Каждый по своему готовил себя к тому, с чем придется столкнуться в бункере.

Наконец, полет подошел к своему завершению. Пройдя сквозь девственно чистое небо, лишь на востоке омраченное далекими столбами черного дыма, вы приближались к месту высадки. В самом конце полета вам удалось разглядеть цель своего путешествия - огромную дверь бункера, достаточную, чтобы впустить в себя небольшой скиммер. Мастерство неведомых строителей, столь искусно укрывших такую махину среди нависающих скал, определенно заслуживало уважения.

Узкая тропка вела от двери к большой ровной площадке, видимо, используемой для приземления транспорта. Трижды прокружив над местностью и удостоверившись, что засады ожидать не приходится, пилот-сервитор отправил челнок на посадку. Металл корпуса, еще не остывший после прохождения атмосферы, резко зашипел, превращая в воду лежавший на площадке снег и обнажая каменную основу.

- Полет завершен. Температура атмосферного воздуха -26 градусов. Влажность 44%. Просьба всем покинуть пассажирский отсек. Запуск протоколов возвращения через 5 минут 15 секунд.

Пророкотал механический голос сервитора-пилота.

Видимо дел у него оказалось меньше всех, потому как Вольфрам явился первым. Без реактивного ранца, который обычно носил на себе, но со здоровенным клеймором, который был размером едва ли не с самого Храмовника, оставалось загадкой, как десантник собирается орудовать таким массивным оружием в условиях замкнутых пространств бункера... впрочем, будучи Черным Храмовником, Вольфрам наверняка уже не раз выступал с данным оружием в схожих условиях.

Окинув взглядом помещение ангара, Храмовник заметил инквизитора, которая решила не заставлять ждать десантников Дозора Смерти и явилась в назначенное время, что несколько подняло оценку Вольфрама о ней что, впрочем, Храмовник никак не выдал. Постепенно подходили и другие братья - Гахарит с двумя цепными клинками и боевым щитом, закрепленным на предплечии, хотя в необходимости этого у десантника возникали вопросы - мечи были достаточно сбалансированными, чтобы отражать ими удары, в отличие от двуручника Храмовника... не одел ли Расчленитель боевой щит в пику Вольфраму, у которого также был закреплены боевой щит металлически-серого оттенка с золотой аквилой посередине и с подписью "Templar", выполненной готическими буквами под ней.

Впрочем, подумав над этим, Храмовник отмел эту мысль - Расчленитель был слишком прям для таких поддевок, и слишком молод. Вероятно, он обычно пользуется оружием, которым парировать сложнее, вроде топоров (судя по тренировочному бою), а потому взял щит скорее как генератор слабого силового поля и по привычке.

Библиарий, помимо посоха, взял с собой комби-плазму. Ничего неожиданного для себя Вольфрам не нашел, хотя ему пришлось приложить некоторые усилия для подавления раздражения, из-за присутствия колдуна рядом. Так или иначе, каким бы его отношение не было к псайкерам, Террос был его боевым братом, а потому он был вынужден терпеть его присутствие и работать также, как если бы он был из ордена Храмовников.

Темный Ангел взял комбимэльту, тоже ожидаемо. Силовой меч виднелся из его ножен, что говорило либо о том, что Дамнатос может постоять за себя в ближнем бою, либо... либо он взял это оружие в честь традиции. Храмовник надеялся, что это было первое.

Командир же взял с собой болтер шаблона Сталкер, что опять же, было очень даже свойственно представителям его ордена. Вот если бы он взял громовой молот, Вольфрам бы крайне удивился...

Лишь когда все десантники собрались вместе, Кемерин решилась подойти ближе к боевым братьям и сама высказала причину своего присутствия. Вольфрам окинул взглядом закованную в керамит фигуру Инквизитора, заставляя Кейлан некоторое время смотреть в кроваво-красные визоры его жутковатого шлема, шаблона брони Ереси.

- Мое предложение заключается в том, что в случае действия в узких коридорах, подобно коридорам Халка, мы будем двигаться в определенной формации. Я вызываюсь идти спереди, тогда как, вам, Инквизитор, лучше было бы находиться ближе к середине построения. Гахариту лучше было бы идти в арьергарде, на случай атаки с тыла, - это была поддевка, Вольфрам и не скрывал этого, обратив на наследника Кровавых Ангелов взор красных визоров шлема.

- Командир? - спросил Вольфрам подтверждения или отказа у Алексиуса.

- Скажите, милейший, - рассыпая на стойке сорок золотых и задумчиво перебирая их осведомилс Карискар. - А кто это только что покинул ваше эээ.... заведение, и не остались ли после них простыни непотребные для моей госпожи? А так же бардак и прочий беспорядок в нумерах? Уй! - Госпожа, я в сей же час пошлю за трубкой и разбойники пожалеют о том, что они покусились на вашу ушную серу! - Проорал он в ухо Искре. - Но сейчас вам пора в нумер! Там есть кровать с балдахином, накрытый стол и маленькая белая болонка, не так ли? - Он смерил взглядом портье, которого, кажется, начинало колбасить от когнитивного диссонанса в поведении конкретного слуги. - И ужин, быстро! - Он задумался. - Искра, если что, визжи громко, я на улицу на секунду, - тихо прошептал на ухо гглухой старушке Карискар. - Улики! Должны быть улики! Если не найду, всех накажу! - С этими словами он вылетел наружу за девушкой в красном и спрятался за первым же попавшимся столбом.

Карискар очень любил девушек и очень не любил, когда девушек влекут силой. Во всяком случае, когда их влечет силой не он.

Террос выдержал небольшую паузу перед тем как приступить к открытию карт. Семь, благословенное число, выложенные в форме Священного Золотого Трона на самой Терре. Идеальная конструкция для вещания истин голосом Императора. Библиарий в который раз совершал этот ритуал, и который раз убеждался в правильности учений своего ордена. Вот он, верный путь. Только так можно узреть ту узкую тропинку, по которой должен идти истинный сын Его, только так можно увидеть и понять все прихоти судьбы, все испытания, посылаемые Ним, и все тяготы и страдания, которые отправляет Он своим верным воинам для проверки на прочность.

Легкое покалывание в кончиках пальцев, и первая карта открыта. Арлекин. Туз Раздора. На психоактивном изображении появился ксенос, облаченный в яркие одежды, и в маске, половина лица которой улыбалась, а другая плакала. Карта, имеющая самое широкое из возможных значений. Предатель, враг моего врага - мой друг... Все прояснится дальше.

Вторая карта. Еретик. Тройка Раздора. Карта, означающая лишь одно - предателей, будь то снаружи или внутри. Террос поморщился от мелькнувшей мысли, что предатель может оказаться все же среди союзников.

Третья карта. Имматериум. Одна из карт Основной Арканы, и значить она может лишь одно - опасность.

Четвертая карта. Ксенос. Двойка Раздора. На карте изображена орда орков, рвущихся в бой со своими грубыми топорами. Здесь все предельно ясно.

Пятая карта. Крестоносец. Еще одна карта из Основной Арканы. На карте изображен.. Космодесантник. В черной броне, с серебряным наплечником, окруженный пламенем. Невозможно разобрать геральдику его ордена, ведь его наплечник покрыт гарью и запекшейся кровью. В его руках обагренный клинок, покрытый множеством сколов. Это может значить только одно - война.

Шестая карта. Странник. Туз Исполнения. На карте изображен человек в робе, стоящий спиной к наблюдателю. Даже не одаренный человек видит что он смутно напоминает кого-то, и в то же время он абсолютно незнаком. Брови Терроса медленно поползли вверх. Что?.. Но?..

Седьмая карта. Перевернутый Жнец. Третья карта из Основной Арканы. Перевернутая.. и для этого два основных значения. Либо застой, либо.. Побег от смерти. Странник и перевернутый Жнец? Все это не имеет никакого смысла..

Рукописец поднял глаза и зачитал название каждой карты. После каждого его слова оставалось еда заметное долгое эхо, которое, казалось бы, тянется в пустоту, хотя можно было быть уверенным - это не продукт холодных стен кельи.

- Ритуал завершен. Император сказал своё слово.

Глаза Библиария, и глаза черепа медленно потеряли свой яркий внутренний огонь.

- Исходя из значения карт и их расположения, я могу сделать следующий вывод. Нас ожидает встреча с предателями. - Серебряный Череп пытался сохранить невозмутимое выражение лица, произнося эти слова. - Окажутся ли они.. среди нас, или снаружи - нельзя сказать наверняка. Об этом говорит Шут и Еретик. Имматериум и Ксенос.. это опасность и враг. Здесь все просто - это орки, но исходя из построения карт.. они не основная угроза. Крестоносец предвещает войну. Последние же две.. - невольно смутился Прогностикатор, - имеют очень расплывчатое значение. Но, осмелюсь предположить, что они значат помощь извне, от тех кто обманул смерть.

Немного промолчав, он добавил:

- В любом случае, я бы хотел уделить немного времени книгам, что бы получить как можно точное виденье значения.

...и ломтями до локтя....
- Frater, мэтр.
Как он ее не услышал? Как не почувствовал приближения...? Зверь, недовольно рыкнув убрался в самую темную часть души десантника. Мир снова стал цветным. Бусинки пота на светлой коже, напряжение голосовых связок, учашенное сердцебиение. Да его просто боятся...Стук второго сердца в коридоре. Всего двое... Хотя ей не откажешь в смелости.
Мышцы расслабились, напряжение перед броском отпустило. Нож пока на время вернулся в ножны.
-Не помешаете, хотя я бы предпочел закончить с ним,-кивок в сторону жреца,-вокс наверное отключился во время тренировки. Зайду в кузницу перед высадкой. Вы что то хотели? А то я тут желал пообщаться с астропатами.

Кьоль пришла в себя. Она и не сразу это поняла. Лежа в грязи, она видела только темноту и дожидалась света, который подают древние духи. Ни света, ни духов, ничего. Эльфийку это стало раздражать и она подняла лицо с удивлением, но быстро поняла, что жива. Сделав каменное лицо безразличия, или же глубокой идиотии, девушка поднялась и поправила доспехи, тряхнув грудью. Затем, она стала вытирать лицо и что-то матом выводить на своем, но что, никто бы и не понял, наверное...
Наблюдая за убегающим змеем, эльфийка лишь захохотала, но быстро пришла в себя, когда почувствовала тошноту и ей хотелось вывернуть желудок наизнанку. Первой ее мыслью было то, что ее уже успел тот самый варлок обрюхатить, но, быстро сообразив, девушка вспомнила, что драка была со змееподобными и, скорее всего, яд тек по ее венам. Девушка, не брезгуя грязи и тины болотной, села в позу лотуса, закрыла глаза и решила отдохнуть, пытаясь восстановить свои силы.

В такие минуты забываешь о том, что тебя окружает, и что ждет впереди. С понимающими улыбками отступают в тень сиюминутные вопросы, к примеру "как кавалькаде из огромного волка, небесного скакуна и юной леди покинуть город, не привлекая внимания?" Теряются из виду даже более глобальные вопросы - вроде судьбы отношений между юной священницей и прожженным наемником, одержимым идеей поиска себе подобных. Все просто растворяется в том умиротворенном тепле, которое дарят друг другу любящие. Ни один звук, будь то голос жеребца, почуявшего волка, или порыв ветра, ворвавшийся в дом, не в состоянии заглушить звук дыхания влюбленных и стук двух сердец, бьющихся как одно.

Но рано или поздно, всему приходит конец. Даже волшебству, которое соединило пути благородной леди и выходца из простого люда. "Пора" - звучит голос паладина. Даже не крик, обычный голос - но властности в нем все равно достаточно. Сделав над собой огромное усилие, Кэнсер разорвал объятия. Заглянул напоследок в глаза Софи, произнес:

- Пойдем, милая...

И потянул ее за собой - навстречу тому будущему, что их ожидало за дверью.

Да уж, видно, совсем запутался благочестивый паладин в своих клятвах и долгах. Лишенное сострадания наемничество в подобных случаях шутило - "в обетах, как в соплях", чем очень точно характеризовало ситуацию. В этом и состоит главная сложность быть благородным рыцарем. Ты приносишь клятву защищать, к примеру, женщин и детей. Затем клянешься подчиняться своему сюзерену, или, к примеру, вырезать всех орков-разбойников, оставивших пепелище от уединенной деревни. А затем "внезапно" оказывается, что твой лорд - откровенный мудак, который женщин и детей любит сечь розгами, а в худшем случае - и вовсе топтать конями. Или еще веселее - с молодецким хаканьем покрошив в капусту полторы дюжины взрослых мужиков орочьего племени, ты оказываешься поставлен перед фактом, что в их лагере остались только женщины и малолетние дети. То ли дело у свободных наемников? Тот, кому ты служишь, легко определяется твоим словом и его кошельком. И никаких сомнений по поводу того, кому же ты должен больше. Это обстоятельство, по крайней мере для Кэнсера, значительно перевешивало сомнительные выгоды и почести от того, чтобы быть паладином.

По крайней мере, этот конкретный паладин в итоге сделал правильный выбор. Впрочем, вопросы морального выбора у паладинов напрочь вылетели из головы наемника, когда вслед за Софи с лестницы сошла Лили. Впрочем, узнать в той ослепительной даме, что грациозно спустилась по ступеням, довольно миловидную и умную девушку из дома терпимости было практически нереально. Сходство между ней и Равайриэ было поразительным, но если последняя с ходу давала понять, насколько опасно заигрывать с ней, то эта девушка демонстрировала совсем другое. В каждом движении, каждом изгибе ее тела, изящно подчеркнутого темным пурпуром платья, сквозил соблазн. Даже "проглотивший жердину" Фредрик при виде столь сильного искушения поперхнулся, на миг потеряв свою привычную хмурую маску. Чтобы в следующую секунду перехватить парившее над полом чудо во плоти, и, склонившись к ее уху, начать нашептывать что-то свое. А затем и вовсе взять под руку и увести девушку на улицу. К чести Лили, полученные указания она восприняла правильно. И потому из дома вышел уже не воплощенный ангел соблазна, но властная повелительница, преисполненная чувства собственного достоинства пополам с осознанием своей неземной красоты. Хвала Тиморе за это, а то у Кэнсера уже тоже начали проскальзывать нехорошие мысли.

Тем более что в непосредственной близости от него находилась другая девушка, нуждавшаяся в его внимании гораздо больше. Всего четыре слова Софи едва не заставили наемника залиться краской стыда - за то, что он позволил себе так бесцеремонно игнорировать ее. Накрыв ее ладонь своей и слегка погладив, колдун произнес, смотря девушке прямо в глаза.

- Не бойся, мой свет. Самое страшное уже позади...

Развернувшаяся перед глазами картина Кэнсера не то чтобы обрадовала - она заставила его расхохотаться. В голос, смачно так, раскатисто. А все потому, что падение Форда на лопатки и вызванным им резкий прилив сговорчивости стал не то что не первым - он стал очередным звеном в цепи однотипных событий, связанных с приключениями колдуна в городе. Сперва Карачун, затем великанский "сборщик", затем Равайриэ, и наконец вот этот. Даже переговорный процесс с Алисой, достигший своей кульминации именно в горизонтальном положении, прекрасно вписывался в общую картину, добавляя в нее нотку своеобразной пикантности. Сам собой напрашивался вывод, что наиболее эффективный дипломатический прием в этом безумном городке - уложить собеседника на спину.

- Вот это уже другое дело..

Впрочем, ломать едва устоявшуюся традицию наемник не собирался. И потому на растянувшегося на мостовой следователя обрушился град ударов. Но непростых - наученный горьким опытом, Кэнсер предпочел сначала разоружить врага, раз уж представилась такая возможность.

Тидей в общем и целом устал. Как морально так и физически. А ещё и увиденные за время этого путешествия ужасы нет-нет да и вставали перед глазами, усиливая связь с потусторонним, маня безумными образами.
Рот жреца изогнулся сумасшедшей ухмылкой.

- Я, честно, до прибытия сюда не верил в байку Карти до конца. Теперь уже сложно не верить, - шагнул он вперед, поднимая кистень. Может быть, Золтан-мумия все врет и пистолет так не сработает, но это не было поводом рисковать данными обещаниями. Найдется и другой способ заполучить артефакт, Тидей попытался себя в этом убедить, делая выбор:

- Мне будет приятно тебя уничтожить, старик, - попрощался хексторит с этим вместилищем духа Заски, но не ожидая бóльшего. Почему-то казалось, что вопрос с Золтаном не будет решен так просто, как не был решен окончательно вопрос с утопленной где-то филактерией Даэна-лича.

Девушка согласно кивнула - во время потасовки какой-то таджик попал ей непонятно откуда вытащеным бампером по голове, поэтому внятно разговаривать она не могла - подошла к двери, обследовала ее на предмет отсутствия ловушек и, убедившись в их отсутствии, распахнула.

За дверью обнаружилось большое помещение, размером достойное капитанской каюты, только пустое. Более того, в некоторых досках стен проступали мраморные текстуры, стремительно заменявшиеся фактурой дерева прямо на глазах Саммер. Одновременно из воздуха соткалась роскошная кровать, стол, заваленный картами и большое пяттно крови на полу.

Телепат наблюдал за собеседницей иногда легонько кивая, чтобы не прерывать рассказа. А услышав последнюю просьбу, покачал головой.

- Мысли - те же слова, они могут недоговаривать, ошибаться, лгать. Что вам дадут мои мысли, станете ли вы доверять мне, услышав мои первые мысли при виде вас? Ложь - часть человеческой природы и даже заглянув в мысли придётся отделять её от правды. - Откинув подушки назад, Сааверо выпрямил спину и наклонился вперёд, облокотившись на колени и глядя на стену перед собой. - Если Пелор не отвернулся от вас, то мог бы даровать силы чтобы отделить ложь от правды... Я не могу научить тому, что умею, но даже если бы мог... Человек обманывает всех, даже себя... в первую очередь себя и справиться с этим не поможет никакая магия.

Пальцы рук сложены в замок, взгляд направлен в одну точку где-то перед собой. Прошло несколько ударов сердца, когда торговец расслабился и повернулся к своей ночной гостье.

- Я могу только дать совет: не верьте словам, они лгут. Верьте поступкам, но не делайте из них поспешных выводов. - Он снова улыбнулся, как будто не мог хмуриться слишком долго. - Наверное, это звучит путано, но мне кажется, это самый правильный способ постижения чужой души. Человек раскрывается в своих делах, даже если хочет только произвести впечатление...

- И тем не менее, нам надо будет придумать с чего начать поиски. И я думаю, что отец-настоятель или кто-то из его окружения сможет нас направить дальше, не на словах, так в мыслях. Мне лично не обязательно говорить с ним напрямую, достаточно быть рядом, когда ему зададут правильные вопросы. Так у нас будет новая информация к размышлению и можно будет решать, что предпринять дальше. - Ещё раз окинув комнату взглядом, он лёг на кровати и прикрыл глаза, это был тяжёлый день, тело просило отдыха, но судьба распорядилась иначе. Значит, сон придётся отложить.

Тартас ответить не успел, результат ответил за него. Адепт и обрадовался, и укоренился в своих мрачных подозрениях: в этом храмовом подземелье кто-то тестировал на живом человеке яды, направленные на угнетение разума. Самое то против волшебников, какое совпадение.

Что бы не тревожить Тильмана, синеглазый тоже подался в сторону от мастера водопроводчика, ещё больше разрывая дистанцию. Для успокоения пациента полезно чувствовать рядом только знакомые лица. Например, дочернее, вполне сойдет.
- У него помутнение в голове, - пояснил он для Джейн:
- Лекарство недостаточно сильное. Пришел в себя, но действовать может ненормально, - крутя в руках пустой пузырек, Тартас поднялся на ноги.

- Ты нас понимаешь? - после небольшой паузы спросил адепт, обращаясь к Уотерхаузу. Надо было с чего-то начинать.

- Я? Уходить? - недоуменно переспросил Хэнк. Воины отступают, но бросать дело на полпути не годится. Оставленный за спиной враг рано или поздно доберется до тебя, и тогда сражение будет происходить по его правилам.
Церковники уже знали приметы Хагена, и если их сети раскинулись широко, то найдут его и в других городах. А гильдия воров с ним как бы расплатилась...

Логически рассуждая, у него куча камней, вероятно, ценных. Самое время валить из города.
Но он слишком много рассуждал в свое время, а теперь, когда он попробовал сбросить бремя разумности, он вдруг почувствовал, как мир липнет к нему. Если раньше он был никому не нужным отребьем без дома и семьи, умеющим лишь убивать, то теперь он - спаситель, защитник. И притом он все равно остался с прибытком.

Хэнк хмыкнул и мрачно посмотрел на клирика, перевел взгляд на Искру. Еще раз хмыкнул.
- Я хочу досмотреть этот спектакль.

Дождь. Мало кем любимая погода. Дэн помнил, как холодные пальцы небесных слез остужали его разгоряченную голову, как они смывали боль и обиду от наставлений семинаристов, в какой-то прошлой жизни. Поэтому Дэн улыбался дождю и подставлял ему лицо, вспоминая. Но это было в первые полчаса. Все хорошо в меру, а этот дождь ее явно не знал. Простыть в планы наемника не входило, поэтому к концу своего путешествия он мысленно проклял дырявые хляби, причем неоднократно. Но все подходит к концу, и его унылое сидение на облучке тоже.
- Угу. - Буркнул он вознице. Слез. Привычным жестом поправил цепь, провел пальцем по голубоватому кристаллу. Огляделся и направился к приземистому постоялому двору - там меньше шанс встретить ненавистного мага, а он не в том настроении, чтобы не устроить хотя бы скандал, если это все же произойдет.

Определенно в этом псе было что-то не то. Слишком откормленный для бродячей собаки, да еще и с ошеником... кто знает, зачем он шел следом за колдуном. Памятуя о своем богатом опыте общения с Фенрисом, наемник попытался собаку приманить, но городской бродяга проявил больше ума, чем его дикий родич. Меж тем Кэнсером уже вовсю овладело любопытство - что же за амулет болтается на шее собаки.

- Тихо-тихо, бродяга... сейчас я тебя посмотрю...

Приговаривал он, легкой походкой подбираясь к собаке. Казалось бы - чего сложного? Взять за шею, прижать к земле, и пока пес будет пытаться вырваться - стянуть с него ошейник. На деле же все оказалось куда сложнее. Нет, резкий рывок и обхват головы колдуну удался. Но вот остальное... Пес оказался не только ученым, но и довольно сильным - почувствовав чужие руки у себя на холке, он резко прянула назад, выводя колдуна из равновесия, а затем просто тряхнул ушастой головой, без всяких проблем швырнув колдуна на мостовую, словно куль с овощами.

- Я слышал, есть и рецепты теста на скорую руку, которому подниматься не надо, - вспомнил Тартас свои редкие дежурства на монстырской кухне в роли помощника повара. Редкие, потому что после первого провального раза, когда синеглазый засыпал куда-то вместо доли сахара и соли двойную дозу соли, предпочитали больше не рисковать желудками послушников. Воистину, не бывает так что бы все таланты были подвластны одному человеку.

Тем временем сапоги начали уже не скользить, а громко шлепать по лужам, стараясь не хрустеть многоножками. Не очень приятный звук, но другого пути все равно не было.
- О, снова разнообразие, - увидал преграду Тартас, подсознательно не ожидая ничего хорошего:
- Что ж, посмотрим.

Синеглазый глубоко вздохнул, подключил на всякий случай зачарованное зрение и двинулся вперед, исследовать.

- Большая, большая, да... но маленькая! - незлобно поддел Тартас Джейн с усмешкой в темноту, оставляя девушку саму решать, что он имел в виду.

И задумался, на достаточно простой вопрос Искры. В задачке элементарной математики, подсчитывающией количество прожитых лет путешественника, присутствовала парочка сложных моментов неопределенности.

Во-первых, по давней южной традиции вольного города Кессера, возраст у младенцев начинали считать с того момента, когда опасность ранней смерти уже миновала. А поскольку при рождении синеглазый оказался и долго оставался весьма больным, то года ему начали прибавлять уже достаточно поздно и на глаз, да ещё и в отсутствие родителей.

Во-вторых, Тартас не имел понятия, сколько точно он провел месяцев в монастыре Эссенции Тени, где послушники старательно избегали контакта с поверхностью, и даже обычные монашеские труды в полях были заменены на обработку грибных подземных ферм. Несколько раз он выходил наверх в составе караванов, но никакой регулярности в них не наблюдалось. А отмечать прошедшие дни в келье он тогда и не подумал.

- Ну... кто его знает. Двадцать, наверное? - неуверенно ответил адепт после некоторого молчаливого перебирания сапогами.

- Вот это поворот, - с досадой уставившись на фаллического сатира, который как бы демонстрировал охотникам за сокровищами результат исследовательского рейда, Тидей поклацал латной перчаткой по нагруднику.

Этот уровень был пуст, вероятно до условной ночи. Перспектива спуститься вниз и утащить из приличного общества первую попавшуюся "дженни" была обдумана и отвергнута как временно неподходящая из-за повышенного шума и текущей неготовности самого хексторита к бою.
- Ладно. Здесь не выгорело. Возвращаемся в лабиринт, что ли, - других идей кроме отдыха у него пока не нашлось.

А что делать? Стоял, ждал, держал, твердыми руками за мягкое место.
Старательно не шевеля пальцами, чтобы не подумала. И зачем ему это - чтобы не подумала - надо? Какое ему дело до ее мыслей, да и вообще - какое ему дело?
Брр, не дело думать о том, о чем думать уже поздно.

Мотнув головой, Хэнк изгнал все посторонние мысли и прекратил беззвучно шевелить губами. К черту, ты уже пробовал делать как следует. Ничего хорошего из этого не получилось.

Теперь сделаем как получится.

— Фроста мы вряд ли дождемся, — хмыкнул Шамбур. — Попал он под горячую руку, вряд ли он теперь может ходить или говорить. Разве что при помощи серьезного жреца. И я не про лечение толкую, — дварф многозначительно помолчал, выруливая на дорогу. Скрипел тарантас, мерно стучали копыта, выбивая из земли пыль, а паладин задумался. Личина боевого ящера сползла с него, возвращая его в привычную, приятную Морадину форму дварфа.

— Тебя как звать-то? — спросил он своего невольного попутчика. — Руки-то опусти, думаю, мы с тобой по-нормальному договоримся. Удерживать я тебя не стану, можешь возвращаться к остальным своим друзьям. Их, вроде как, двое осталось. Как вернетесь в город, поищите там Алису фон Кроненбург, может статься, у нее найдется для вас работа прибыльная. Скажете, что от Шамбура. Может, друзей своих позовете, чтобы вас побольше было, работы у нее много... — Шамбур замолчал, чувствуя, как ноют старые раны на совести. Правильно ли он поступает? Наверняка, Алиса использует этих ребят на самом опасном участке как пушечное мясо... полягут же. Но ведь всё по-честному, верно? Если они всё же выживут, то их ждет награда, повышение статуса, новые знакомства и прочие приятные вещи. А риск — стандартны атрибут сделки, таков уж бандитский удел. Получается, что всё идет своим чередом и Шамбур помогает этим ребятам найти работу, а представителю магократии помогает найти наемников в критический момент... почему же ноет совесть?

— Мы же правильно едем? — спросил Шамбур у Софии некоторое время спустя, — далеко еще до замка твоего? Кто там за старшего сейчас?

В последний раз, когда Хэнк пил алкоголь, дело закончилось пятеркой трупов и еще десятком покалеченных, кажется так. Он ничего не смог вспомнить, и поэтому решил так: не умеешь пить - не пей. И без того проблем хватает.
Он и в лучшие годы не умел паясничать, а сейчас, после долгого дня и напряженной ночи, пытаться изобразить пьяное веселье было для него невозможным событием, не стоящим затраченных, бесполезных усилий.
А вот Джейн требовалось согреться. Хаген толкнул ее и предложил:
- Ругай меня, как будто мы оба пьяны.

Убедившись, что автоматам не до приключившихся мимоходом, Долт тронул за плечо Саммер.
- Пошли отсюда, боюсь, лучшее, что мы можем сделать для этих детей - это оставить их как есть. Может, после того как разберемся с Золтаном, эти островитяне смогут жить сами, своим умом, и о детях позаботятся.

Вопросы после всей этой беготни с ложными отвлекающими дверями и рычагами оказались... ну, как гром с белого керамического неба. С ними продолжали общаться, совершенно непонятно зачем и почему. Тидей постарался не вникать в причины такого подхода - на островах правили сумасшедшие бессмертные, и каждый коротал свою вечность как умел, мог и хотел.

- Хм, хм. Неожиданно, но довольно просто, - поднапряг свою мудрость Тидей, выслушав условия и чего-то прикинув в уме. Сел в кресло:
- Надо выбирать исключения. Да и про Карти уже сразу понятно, что "Коралловый труп" и значит 65 человек. Да, ну и название, мрачненько. Что ж, дедушка мертвый, ему все равно. Сейчас-сейчас. - жрец начал что-то мудрить на пальцах.

- Если Золтан имел 75 человек в команде, то смотрим пункт 4, и там противоречие - 65 человек у Карти на Трупе, а не на Карбункуле. Значит, Перст судьбы у Золтана и не 75 человек. На 10 больше чем 55 это 65 и занято, остается только 60 и 70. Значит, Золтан, пафосный "Перст Судьбы" и 70 человек.

- Карбункул имеет команду 60 человек. Даен не плавает на Верном, Дженни не плавает на Верном, значит на Верном плавает Моаб. На Верном на 5 человек меньше чем у Даэна, это не 70, 70 у Золтана. И не 65 у Карти. И не 60, потому что Карти не может командовать кораблем Даена. Значит, 55 на Верном, и Моаб в капитанах. Хорошее название корабля, молодец Моаб!

- Тогда у Даена на пять больше чем у Моаба, итого 60 человек в команде, а это "Голубой Карбункул". Совсем голубой, да? Не заметил, долго не удалось пообщаться.

- В сухом остатке Дженни, "Око гнева", и 75 человек. Бой-баба, чем она такую толпу кормила?

При нажатии, кнопка, оказавшаяся нарисованной, исчезла, из пола вырос круглый стол с четырьмя очень удобными креслами и странным волчком с лошадкой посередине, а на стене высветился новый текст, написаный округлыми, успокаивающими буквами и одновременно дублирующийся успокаивающим мужским голосом:

Добро пожаловать в центр проверки интеллекта имени Золтана Заски. Вам предлагаетсяпройти небольшой тест на знание истории и логики. Ровно через минуту вам требуется дать ответ на вопрос, который сейчас появится перед вами. Желаем вам успехов. Обращаем ваше внимание, что в центре испытаний действует антимагическое поле, во избежание использования шпаргалок.

Внимание, вопрос.

Прозвучал гонг.

Как всем известно, Йарраш, в великой мудрости своей, выбрал для дел своих земных Саженную Пятерку, а таже даровал им корабли, на которых они вершили его волю. Через минуту ответьте, кому принадлежал какой корабль и сколько команды было на каждом, принимая во внимание данные, которые на стене перед вами:

Саженная Пятерка: Иезекиль Карти, Дженни Рамси, Даен Дануд, Моаб Цисварион, Золтан Заска
Корабли: "Коралловый Труп", "Верный", "Голубой Карбункул", "Перст Судьбы", "Око Гнева"
Команды: 55, 60, 65, 70 и 75 человек.

Вводные:

1. Карти либо плавал на корабле "Око Гнева", либо имел в команде 65 человек
2. На корабле Даена было на 5 человек больше команды, чем на "Верном"
3. "Коралловый Труп" ходил под началом Карти
4. На корабле Золтана было на 10 человек больше, чем на "Голубом Карбункуле"
5. Дженни никогда не командовала кораблем под названием "Верный"
6. Золтан либо имел 75 человек команды, либо его корабль назывался "Перст Судьбы".

Время пошло.

А есть ли выбор кого спасти? Ведь обычно бывает как в той книге, где у Ульрика Штормгардского была поговорка "Делай то что должно и будь что будет". Приходится делать что-то неприятное или жестокое, а потом долго и мучительно собирать последствия. Или малодушно оставить последствия позади, а самому идти вперед, открыв или закрыв забрало. С положением забрала выбора тоже, как правило, нет. Всё зависит от обстоятельств, от устава и воли Морадина. Впрочем, Беренгар вряд ли желал всё это выслушивать. Вопрос больше относился к Фредрику, который должным образом выведенный из состояния душевного равновесия, теперь мог ляпнуть чего-то, что в более спокойной обстановке, придержал бы при себе. Шамбур же, видимо, должен подыграть и сказать что-то провокационное. Или наоборот, помочь сыграть в доброго напарника и злого следователя Беренгара.

— А что тут думать. Все паладины клянутся защищать действующую власть, вот и будем их спасать, — буркнул Шамбур. — Да и народу много поляжет от восстания. Поэтому чем скорее оно закончится, тем больше невинных душ сохранят свои жизни.

Разумеется, Кэнсер не стоял столбом, когда эльф пришел в движение. Фактически, он принял решение уже в тот момент, когда остроухий сгруппировался для маневра. Потому, когда Софи полетела вперед, где ее ждала куча битого стекла, наемник уже шел ей навстречу. Все его мысли, вся стремления в этот момент сконцентрировались лишь на одной цели - не дать девушке упасть.

Он успел в самый последний момент. Подхватил девушку на руки и заключил в объятия, сам падая на колени и не замечая того, как острые осколки колят ноги через плотную ткань штанов. Сейчас ему была важна только Софи. Прижав девушку к себе, он зарылся носом в спутанные светлые волосы и шептал, шептал ей что-то, чего сам не осознавал. Казалось, он просто выпал из окружающего мира.

Но это длилось всего несколько секунд. Затем взгляд колдуна нашли огромные желтые глаза зимнего волка. Кэнсер видел огонь, горевший в их глубине, видел раскрытую пасть с белыми кинжалами клыков, с которых капала слюна, слегка окрашенная кровью. Ему не нужно было говорить, чего хотел Фенрис - это было ясно по его взгляду, по напряженной позе... Да, в конце концов, по его чувствам, что через тонкую нить, связавшую их души, обжигало сознание колдуна пламенем гнева и охотничьим азартом. Кэнсер колебался всего секунду, а затем коротко кивнул, не отрывая взгляда от глаз своего фамильяра.

Он сдержит слово, данное эльфу - не станет преследовать. Но вот зимний волк остроухому ничего не обещал. И за то, что поднял руку на Софи, эльф поплатится жизнью. Не так, как этого заслужил полуогр, бестрепетно сражавшийся до самого конца - его смерть будет мучительной. Издав торжествующий рык, Фенрис одним прыжком скрылся из вида. Оставляя наемника наедине с несчастной девушкой, ради которой он только что выиграл очередной в своей жизни бой.

Задумавшийся на словами Джейн Тартас машинально опустил руку и принял замотанное кружево. В голове адепта настолько не нашлось ответа на сказанное девушкой, что он молча задвинул платье в рюкзак:
- Вот как. Хорошо. Одевайся и полезем дальше, - медленно произнес Тартас, глядя в никуда чуть расширенными глазами.

И все с тем же размышляющим видом повернулся в сторону туннеля.
Туннель, по крайней мере, был вполне понятный: прямой, очевидно обозначающий своё начало, конец и собственное отношение к окружающему миру.

Адепт чуть наклонил голову и полез в этот незамысловатый проход. Понятное дело что правила стесняют, думал он. Задают рамки общения, представлений и ожиданий. Но ведь они помогают общаться друг с другом, передавая тем или иным жестом и способом поведения гораздо больше смыслов, чем передается только в словах.
И когда собеседник эти правила вдруг перестает применять, они перестают значить общепринятые вещи ... ну, ничего страшного, конечно. Просто перестаешь понимать его понимать, и все.

Размышляя подобным образом, Тартас по привычке включил и магическое зрение, залезая все дальше и дальше по туннелю.

Тихо.
Дождь на улице уже не раззадоривающий и требующий принять вызов природы, а просто мокрый и злой.

Альтал так и не определился, кем была София: очередной смертной на пути любимца Олидаммары, или Его провидением, лёгким намёком своему последователю? Видимо сегодня в полночь его, сына Альмала, ожидает разговор и вопрошание.

Бросив случайный взгляд на ванну и увидев сидящую в остывающей воде Софию Альтал почувствовал.. нет, не стыд, не сочувствие и не сострадание, такие чувства лучший вор Либрала испытывать не мог... не мог потому, что они ему были не положены Законом.

Нет, он ничего не почувствовал! Он просто решил: сыграть роль, просто роль телохранителя. Он, лучший вор и Ночной король Либрала, любимец Олидаммары наденет маску телохранителя простой смертной. Шутка достойная даже Повелителя Масок -- Многоликий будет доволен.
Ну а раз решено сыграть роль, то надо играть её хорошо.

Альтал подошёл к Софии: "Леди, вы замёрзните. А я, как ваш телохранитель, не могу этого допустить". С этими словами он снял простыню с себя, накинул на хрупкие плечи, укутал начинавшую дрожать девушку и подвёл её поближе к огню.
И конечно же нет, он сделает это не из сочувствия или сострадания. Такие чувства ему испытывать запрещено. Любимец Олидаммары сделал это чтобы хорошо играть роль. Он сам был в этом уверен. Абсолютно уверен.

- Интересно, а почему штрафы за уклонение от заклинательных налогов и произнесение заклинаний не упомянуты. - Карат был заинтересован свежеизученными правилами даже больше промокшего телепата, который в первую очередь намеревался согреться и подкрепиться, а уже после обдумывать планы на новый день.
- Может, проштрафившихся сразу сажают в тюрьму? - Предположил он в ответ, передавая одежду слуге.
- Пожалуй, это слишком. И про нас ничего не сказано. Мы же не маги.
- Ты точно не маг, а со мной всё сложнее. - Сааверо занял накрытый для себя стол и кивнул слуге, наполняющему бокал, чтобы тот остановился.
- Ага, заурядная каменюка рядом с незаурядным мыслителем... Что думаешь про ту беспокойную леди? - Карат начал было перепалку, но тут же переключился на другую цель. Почувствовал беспокойство дамы за соседним столом, или даже его отголоски среди прочтённых мыслей в разуме хозяина.
Сааверо же ел, наслаждаясь ощущением горячей еды, которая возвращала телу радость жизни. Разум же его слушал, одновременно внимая бурчанию кристалла, сравнивая цены на ткани из слишком громких слов и мыслей купцов с теми, на которые рассчитывал, а заодно пытаясь осмыслить страх женщины за столом в противоположном углу. Всё это было бы невыполнимо, если бы не привычка, выработанная за предыдущие годы. Иногда телепату казалось, что разум его расщепляется, пытаясь собрать и обработать мысли окружающих, но потом всё возвращалось на свои места.
- Не знаю что и думать. - Отрезая кусочек мяса, он жевал, не чувствуя вкуса. - Возможно, стоит предложить женщине помощь, у неё явно какие-то неприятности.
- Конечно нужно помочь, а не сидеть и жевать, вы, существа из плоти, слишком уж заняты проблемами мягкого тела. - Кристалл был настроен решительно.
- А если помощь не нужна?
- Сам же видишь, что у леди неприятности, значит нужна.
- Но моя ли помощь?
- Выплюнь свинью и сделай что-нибудь полезное!
Отпив вина, он продолжал размышлять, отстранившись от мыслей Карата, который успел обозначить свою позицию. Пожалуй, он предпримет попытку, хотя уверенности, что поступает правильно, у него так и не появилось.
- Если после этого меня посадят в тюрьму за незаконное колдовство, я буду очень сильно на тебя обижен. - Послав короткую мысль Карату, он сосредоточился на разуме обеспокоенной дамы, согласуя умы, протягивая незримую нить, которая ненадолго свяжет их.
- Простите за вторжение, но я вижу, что вы обеспокоены. Возможно, я смогу вам помочь? Не пугайтесь, отвечать вслух не нужно. - Возможно, она догадается, кто с ней общается, а может и нет. Сааверо отправил в рот порцию овощей и отрезал ещё один кусочек от жаркого, на всякий случай не выдавая себя раньше времени взглядом.

К большому сожалению Джоанны, Тартас продолжал молчать. Результат схватки по размашистым ударам воительницы для него был уже ясен, осталось побыстрее разобраться с этой непредвиденной задержкой.

Была ли эта драка ошибкой? - удар справа, ловя направленный в никуда с широко открытыми глазами взгляд Джоанны, в место ослабленного на миг движением светловолосой сочленения доспехов.
Может быть, он сейчас бьет возможную союзницу? - удар левой, опять в голову.

Второй хук прошел над макушкой оседающей защитницы башни - не рассчитал крепость противника, вырубил чуть раньше чем надеялся. Хотя и не так быстро, как хотелось бы, но адепт явно был сейчас не в лучшей своей форме.

Тартас подхватил падающее тело с намерением затащить внутрь помещения и закрыть изнутри дверь.

У шедшего впереди Тартаса при каждом произнесенном Милли слове губы непроизвольно растягивались в истерическую улыбку, а левый глаз начинал подергиваться. Уж больно речь и манера вести себя у матери Джейн напоминала простые крестьянские диалекты и повадки в разных медвежьих уголках, которые иногда ему попадались рядом с монастырем.
И люди там жили весьма простые. Со своей жизненной хитростью и практическим умом, но зачастую направленным исключительно на обычную жизнь без волшебства, заговоров и темных культов. Что-нибудь необычное, выходящее за рамки их спокойного мирка либо игнорировалось полностью либо погружало жителей в глубокий длительный ступор. "Неужели и Милли из таких" - подумал Тартас, с тянущей тяжестью в животе пытаясь себе представить разговор в этом случае. Не выходило. Адепту оставалось только надеяться, что это все лишь привычная удобная маска.

И уж само собой, руки адепт держал при себе, не пытаясь схватить даже самую соблазнительную на вид колбасу. Поглядывал на Джейн, которая умудрялась оставаться неузнанной. По крайней мере, Милли не подавала знаков, что узнала дочь.

Женщина в латах. У Тартаса такое явление всё ещё вызывало слегка удивленный взгляд, несмотря на проведенные на севере годы. Не то что бы на юге воительницы встречались реже (ну ладно, ладно. Реже они встречались, чем в Империи, реже. Наверное, по причине необходимости доказывать всем встречным, что ты не потенциальная невольница, а умеешь драться). Но как же девичья грация и стать, совершенно пропадающая под кучей металла? В общем, Тартас про себя посочувствовал светловолосой и вошел внутрь.

Столовая. Конечно, не такая вся из себя торжественная и услужливая, как "У Теодорика", но тем не менее, гораздо более важное для населения Энвилля место. Для рабочей его части - так точно. Тартас не стал садиться по приглашению, а направился к заметившей их прислуге в светлом чепце, на ходу подбирая слова. Боги, как тут обращаются к замужней женщине? Все время из головы вылетает. Миз? Фрекен? Товарищ? Э, слишком много странствий, в голове настоящая каша:
- Добрый день, - привлек внимание к своей персоне адепт:
- Не могли бы вы мне помочь найти фрау Милли Уотерхауз, у меня есть к ней личный разговор, - Тартас, чувствуя напряжение Искры, пытался держаться между ней и служащими столовой, что бы девушку не дай Пелор не опознали раньше времени.

Дальше ждать не было никакого смысла - труба с нечистотами вот-вот рухнет, и тогда Хэнк не только окажется открыт перед големом, но в еще более... стесненных обстоятельствах. Нет, ожидание никогда не было правильной тактикой. Всегда, когда и пока есть возможность надо бить первым и во всю силу. Только в том случае, если враг мертв, ты можешь расслабиться. И заодно не думать о защите.
Где противник находится не составило труда определить, поэтому взяв наизготовку цеп, Хаген вдохнул-выдохнул, очищая сознание от всего лишнего, выскочил из укрытия, поднырнул под гигантским мечем, крутанулся, сбрасывая в воду налипшее дерьме, и опустил било на магическое чудовище.
- Εδώ είναι Σπάρτη!!! - раздалось вдруг в его голове на незнакомом языке. Видимо, память предков.

А мог бы быстрым шагом преодолеть путь быстрее других путешественников, сконцентрировав ум, сведя мысли в одну точку. И уже сидел бы у тёплого очага, бросая нечастые взгляды за тёмное окно, отражающее интерьер и лишь чуть-чуть пропуская через себя вид потока с улицы. Того самого потока, который уже пробрался до кожи и пропитал насквозь, сковав тело ознобом. Уже не холодно, просто мерзко. Потому что приходится подстраивать шаг под неторопливую, пусть и уверенную поступь пони, без которого в путешествии ему не унести даже своих вещей. Сколько не коцентрируйся, а животное не подстегнёшь.
Стряхнул воду с глаз, точнее попытался, проведя мокрой рукой по мокрому носу ото лба к подбородку, вглядываясь вдаль. Две вывески обещают приют и ночлег, какую выбрать? За время пути торговец успел посетить разные города и сёла, халупы и роскошные дома. Наверное, можно было и во дворец попасть, обращение и манеры способны открыть любые двери. Возможно, когда-нибудь он отправится и туда, пока же он, пройдя мимо постоялого двора направился к гостинице.
Дело не в привычке, но, кажется, они оба заслужили отдых. На всякий случай осмотрел стойло, куда загнали бы ослика в этом доме. В гостинице безымянный помощник может рассчитывать на надёжную крышу над головой и овёс, а не мокрые отруби с перепрелым сеном под открытым небом.
- Надо было назвать его Эдмундом, тогда ему не пришлось бы оставаться безымянным и отзываться на простой свист. - В голове раздался голос кристалла, или подумал вслух, или проницательное существо само прочло мысли. По крайней мере с его собственным именем не возникло проблем, он выбрал его сам и теперь гордо звался Каратом.
- Это ты считаешь, что ему подойдёт такое имя, а если ему не понравится? - Мысленный ответ Сааверо прозвучал чуть позже, когда телепат со своим животным подошли к мосту.
- А по-моему, ему не нравится, что ты к нему относишься так пренебрежительно.
- Наоборот, я даже доплачиваю за самый свежий корм и слежу за тем, как его устроят.
- И так и не удосужился его назвать, я бы точно обиделся!
- И как ты имя выбрал? Ты не умеешь даже с людьми мысленно общаться!
- Ему точно понравится, ты попробуй.
Мысленный диалог отвлекал от уныния, которое наступает такими тёмными промозглыми вечерами. Хотя и был бы бессмысленным и, возможно, сумасшедшим, на взгляд того, кто сумел бы его подслушать.
- Эдмунд, - сойдя с моста, Сааверо решил попробовать и произнёс имя вслух, остановившись лишь на мгновение, чтобы сосредоточиться и потянуться к разуму животного. Наверняка там будет только усталость, но и произнесённое имя должно вызвать какую-то реакцию.
Слушая мысли животного, торговец не пошёл под вывеску, а направился к конюшне чтобы устроить пони на ночлег. Только убедившись, что животное проведёт ночь комфортно, он зашёл внутрь, на всякий случай держа концентрацию, раз уж потратил силы на активацию способности. Так было проще знакомиться с новыми людьми и договариваться о цене за проживание, когда бегущий к тебе с улыбкой на лице хозяин излучает не только радость, но и мысленно выдаёт сумму, которую намерен с гостя стрясти, а иногда и ту, до которой готов сторговаться.

Под могучими ударами Тидея один из ближних атакующих стал сплющиваться, а когда Саммер добавила огоньком и вовсе стек на пол. - Великолепно, великолепно! - Донеслось с "балкона". - Вы посмотрите, как эффектно эта парочка расправилась с одним из наших маулеров! Такого мы не видели эээ... Макс? - Да, Джеймс, последний раз что-то подобное мы видели почти пять лет назад, когда к нам пришло аж шестеро соискателей одновременно! Но должен сказать, сегодня это гораздо более эффектно! Поглядите, даже поверженный маулер оказывает им знак уважения!

И действительно, из груды металла торчало что-то напоминающее большой палец.



Хаулеры вновь взмахнули лопатами, им явно нравился такой метод ведения боя. Однако на этот раз с точностью у них было явно плоховато. Один заряд мечей накрыл Гудвина, хотя целью был явно не он, а остальные улетели куда-то в левый угол, где и осыпались безвредно на пол. - Аут! - Подпрыгивая от восторга завопил комментатор. - Явно сказывается отсутствие практики!

Тыканья же копьями (или гарпунами, Харримаст их разберет) приносили гораздо больше пользы. Ну, с какой стороны посмотреть.

Тидей дернулся, пытаясь увернуться от особенно густых скоплений липучей нитки. Похоже, изменение размера на нормальный хорошо сказалось - жрец не вляпался.
И спокойно померцал, опираясь на паутину, к двери, где колдовала с металлической коробкой Саммер.

Присмотрелся к панели и появляющейся звездочке. Кнопки. Некоторые отполированы, причем парочка заметно ярче. Жрец задумался:
- Цифры и буквы. Здесь должно быть что-то простое, от случайного прохожего. Год, название корабля, проклятие какое-нибудь...Вряд ли Золтан всерьез полагал, что кто-то проникнет внутрь в обход челюстей.

Но загадка ему не давалась. Цифры, буквы... это все области, где чувствовал себя вольготно разве что Гудвин:
- А Йарраш его знает, что тут набирать! - разочарованно буркнул он. Вся эта магия замков угнетала хексторита.

Нога на поверхности держалась. Но не очень. Ясно было, что если Тидей побежит наверх, то у него есть шанс с такой же скоростью скатиться вниз. Причем, не факт, что остановится он именно на том месте, с которого начал подъем. Саммер тем временем усиленно смотрела вперед. И увидела рядом с дверью какую-то непонятную коробочку, размером с ладонь, на которой располагалось 12 кнопок и какая-то светящаяся полосочка.

Не дожидаясь завершения дискуссии о нападении на патруль, Долт, чтоб не терять времени, отправился выполнять задумку с вербовкой агента. Взял их продуктовых запасов порцию сухарей и сыра, рассудив, что солониной живущего на острове со вкусными питонами и крокодилами соблазнять не стоит. Да и сухари-то какая-то невразумительная добавка к рациону из бананов, ананасов и что там еще в джунглях произрастает. Подумал - и сухари оставил на корабле. Самое главное - алкоголь! Бутылка рома - вот что должно завлечь негодника! Упаковал рацион в рюкзачок и, не заморачиваясь с лодками, отправился за борт, предварительно, конечно, удостоверившись в актуальности плавсредств.

Откинувшись в кресле, адепт вполуха слушал светский поучительный разговор Икайи с Джейн, больше смахивающий на монолог гадалки. Тоже надо, платье не только на себя надевать уметь стоит, а ещё и вести себя в соответствии с ним.

Потягивая редкими мелкими глоточками чай, Тартас внял подсознанию. Откуда вылез этот хитрый неразговорчивый дроу, нечасто снисходивший для вопросов ученикам? Синеглазый зыркнул на гадалку, чье комфортно устроенное убежище прямо способствовало рефлексии. Может быть, дело не только в обстановке и чае, а и в самой хозяйке, вспомнился ему подозрительный колокольчик. Ну и ладно, что ему такого прятать? Тартас хмыкнул, отвел взгляд от Икайи, и ушел в себя. То осознание, которое ему самому было очевидно, следовало облечь в доступные мастеру Стратосу слова. Нельзя же не ответить старшему, в самом-то деле.

Что-то вспомнилось из рассказов про странный клан дяди. Казалось, тот просто рассказывал историю про себя и про свое видение правильного мира:
"Мы не убийцы", - говорил Тон Ашейн. "Мы просто живем среди прочих. А потом... ты увидишь, как рядом с тобой происходит нечто, резко нарушающее негласный закон и традиции уважения. У власть имущих, знаешь ли, велик искус плюнуть на справедливость, и в погоне за своими личными целями преступить порог человечности. Кто их остановит? Если не находишь таких рядом, то пришло время твоей службы. И помни - единственное особое оружие, которым ты обладаешь в полной мере - правда. Справедливость. А больше - ничего. Придет время действовать - действуй, и выпутывайся как хочешь."

Слова вспыхивали в голове, как выбитые в граните, и Тартас медленно кивал им вслед. В Энвилле явно происходило что-то мерзкое, заставляющее даже бандитов бездействовать, монахов светлого бога - похищать людей, а стражу - охотиться на непонимающую ничего девушку. И если не поможешь слабым ты, тогда - кто? Синеглазый пока не видел рядом таких людей.

"И значит, я и сделаю это", - мысленно ответил адепт невысокому дроу. "Вот только пойму, что происходит и кто лично несет ответственность, сразу разберусь".

Внезапно очнувшись от самовоспитания, Тартас вдруг осознал что даже не следил за разговором Икайи и Джейн. А вдруг они давно уже напряженно молчат, спросив его о чем то и не дождавшись ответа? Адепт допил чай, вникая из-за края чашки в ситуацию и перебегая взглядом с одной на другую.

- НАПАДЕНИЕ! К ОРУЖИЮ! - Заорал капитан при виде возникших из воздуха фигур. - В атааку! - А. СТАЯТЬ! ОТБОЙ! Это вы, ффух... - остановил он саблю в сантиметре от шеи Тидея. - Прощенья просим. На нервах все. Да и видимо не зря... - Окинул он взглядом израненых товарищей. - Нам опять ожидать нашествия мертвяков, сэр?

- Шаг ко мне и бей! - скомандовал Хэнк.
В такой ситуации, когда ты весь изранен, и голова еще гудит, и мышцы сводит после удара водяного столба в трубе, когда ты понимаешь - вот он, последний выбор - прятаться, защищаясь, или бить, бить наотмаш, не жалея сил, надеясь победить через силу, на одной воле... в такой момент правильно было бы отступить, собраться с духом, подлечить себя. Так бы сделал нормальный человек.
Хаген же дождался когда Джейн неуверенно шагнула, вслепую помахивая кинжалом, и атаковал сам.

Кэнсер не стал переубеждать девушку. Он прекрасно знал, что каким бы мимолетным не было их знакомство, он запомнит эту черноволосую красавицу навсегда, как помнил каждую из тех, с кем он делил ложе. В отличие от большинства других мужчин, ему не удавалось забыть девушек, с которыми он был близок - наверное потому, что он любил каждую из них. Даже тех, кого он знал один вечер и больше не встречал. Но хотя бы несколько часов она была для него любимой и потому могла претендовать на место в его памяти. В то время как сердце навсегда было оккупировано другой чародейкой - рыжеволосой.

Вместо этого он привел в порядок собственную одежду, слегка пригладил складки на помятой рубахе. Протянул Алисе улетевшую перчатку. Подумал было - не попытаться ли простым заклинанием вернуть к жизни необратимо испорченный лиф. Секунду спустя, в его голову пришла более продуктивная идея.

- Счастливо.

Произнесла Алиса, намереваясь поставить точку в их мимолетной встрече. Логичным ответом было бы сжать ее в объятиях и крепко поцеловать на прощание... но колдун на сегодня уже исчерпал свой лимит банальностей. Вместо этого он провел кончиками пальцев по щеке чародейки, и внезапно тихо щелкнул ими перед ее лицом. Там, повинуясь простейшему заклинанию, появился цветок - тюльпан на недлинной ножке, сотканный из полупрозрачного дымчатого материала наподобие застывшей мыльной пены. С улыбкой смотря в удивленные глаза волшебницы, Кэнсер аккуратно погрузил цветок в ее черные локоны. Иллюзия должна была продержаться примерно час, но это того стоило.

- Удачи.

Произнес наемник, смотря в глаза Алисе фон Кронненбург.

- Вряд ли за мной, - покачал головой Тартас. Он, конечно, уже успел тут наследить, но ничего такого, что потребовало бы участия следователя с лицензией на убийство. Погонял шантрапу в трущобах? Да эти и сами жаловаться не будут. Монах на постоялом дворе у Шоннана даже и разглядеть не успел адепта. Все указывало на интерес к Искре.

- Пес-то живой. А Форда, думаешь, стоит оставлять в живых? - поднял бровь синеглазый.
- Типа, который за свою собаку готов убить, да ещё ему за это ничего не будет? - сомнительно протянул Тартас.

Помолчал. Власть, она всегда такая, всегда сама давит что бы не раздавили её. Но совершенно случайно на пути следователя оказался человек с таким мировоззрением, который на чрезмерное (со своей точки зрения) насилие со стороны власти был готов ответить насилием, и даже был обязан ответить. Обязан себе, своей совести и своим мастерам.

- Саблей по горлу, - предложил он решение. И пристально посмотрел на Джейн. Судя по тому, как она была шокирована появлением Форда, с убийством следователя ей будет трудно согласиться.

Все же любовная схватка была особенным видом единоборства, весьма противоречивым и непростым в освоении. Казалось бы, каждый из них стремился победить другого, своими ласками и поцелуями довести партнера до изнеможения. Но при этом оба с удовольствием отдавались встречным атакам, бросаясь навстречу им с радостью одержимых. И в этой исступленном, бесконечном взаимном истязании не было место окружению.

Давно померкли в глазах серые стены комнаты и блеклые шторы. Весь мир сжался до размеров собственного тела - и тела черноволосой красавицы, бившейся в руках наемника. Тела, прекраснее которого в этот момент не существовало. Тела, которое сходило с ума, в попытке причинить ему такое же удовольствие, которое получало. Почувствовав, что Алиса приближается к финалу, Кэнсер усилил напор - теперь его руки просто насаживали гибкое тело на себя, в движениях вновь появилась звериная ярость. Выгнувшись дугой, волшебница издала короткий крик, ставший последней каплей для наемника. Мир в его глазах померк и разорвался фонтаном искр, тяжелое дыхание с хрипом покидало легкие - он пришел к финишу лишь секундой позже Алисы.

Когда зрение начало возвращаться к нему, первым, что он увидел, было ее лицо. Обрамленное всклокоченными, влажными от пота черными локонами, оно было божественно. Наклонив голову к Алисе, наемник нежно коснулся губами ее щеки. Почувствовал на губах капельку женского пота - терпкого, но до боли приятного.

Чем бы дварф не занимался, какой бы род деятельности не выбрал, со временем его сущность начинает претерпевать изменения, постепенно приспосабливая его под предназначенную ему стезю. Горняк приобретает особую мифриловую бледность. Жрец начинает говорить иначе, словно каждое слово имеет скрытое значение и вот-вот перейдет в молитву или проповедь. Воин долгие годы упражняет правую чтобы сильнее бить и от этого его фигура теряет симметрию. А паладины... паладины со временем меняются сильнее прочих. Каждый день они крепят в себе веру в то, что добро обязательно победит, в то, что несправедливость должна быть наказана и не как-то неопределенно-кармически, а весьма быстро и инвазивно. От веры этой, которая становится со временем нужна как воздух и хлеб насущный, произрастает привычка отождествлять свои действия с несением добра и несокрушимая уверенность в себе граничащая с гордыней. Шамбур же давно отошел от паладинской рутины, отправившись в длительное паломничество. И теперь, когда вокруг него начала разворачиваться сложная человеческая интрига, ему не хватало этой уверенности, не хватало выработанного долгой практикой апломба чтобы вломиться с наскоку в ситуацию и потребовать всем сдаться на скорый паладинский суд. Долгие неспешные размышления в пути, встречи с самыми разными существами и осознание собственной ограниченности выработали какую-то смиренную мудрость, не подобающую божьему воину.
Вот оно! Кажется, Шамбур понял какая линия поведения будет правильной. Надо стать ближе к эталонному Молоту Морадина, чтобы меньше сомнений было в сердце и меньше компромиссов. И больше славных деяний. Решено! Куда там приглашали Шамбура господа бандиты? На мельницу? Что ж, значит, надо сходить и разобраться что за безобразия у них творятся, кто виноват и что делать.

— Да. Мы молодцы, — хлопнул ободряюще по плечу Глорила Шамбур. — Что ж, после такой разминки можно и погеройствовать. Пойду я на мельницу, на встречу с местным криминальным авторитетом Карачуном. Если сгину там — помолись Моррадину, чтобы он душу мою мятежную перековал как следует. Может, после инкарнации смогу читать правильные жреческие свитки, как и подобает дварфу, а не так как сейчас. Только что это я, нам же по пути сейчас, давай я тебе помогу механизм нести, мне это нетрудно после того как ты мне всю силушку-то вернул.

Слушая ответы пленника, Тартас сначала несколько нахмурился при вопросе, но потом просветлел лицом, как будто поняв, в чем проблема:
- О. Самое главное то я и забыл тебе сказать, для понимания ситуации, - синеглазый показательно не спеша потер чуть заросший частым черно-коричневым волосом подбородок левой рукой, а потом уставился на бродягу и взгляд его потяжелел:
- Не ищи ответов. Просто рассказывай, о чем спрашивают, - Тартас помолчал пару секунд, высматривая реакцию монаха, и продолжил, загибая пальцы.

- Ещё кое-что. Убивать тебя я не собираюсь, это первое.
- Отвечаешь правдиво - уходишь на своих двоих и со своими вещами, это второе.
- Есть и третье. Будешь отмалчиваться или врать, ну... - Тартас почесал затылок и пожал плечами, задумываясь:
- Поползешь отсюда голый со сломаными ногами, - выбрал адепт наказание, на которое он не хотел, но мог бы пойти.

- Вопросы есть? - осведомился наконец синеглазый у бродяги.

Это было нечто большее, чем было вчера. Не просто влечение, но скорее желание быть рядом с родным человеком. Мгновенный порыв, которому захотелось отдаться, прочувствовать каждый его миг. Насладиться. Запомнить как нечто прекрасное. Знать, что такой момент не последний, но словно бы забыть об этом. Наслаждаться, как в последний раз. Я будто бы обнимал не тело, а душу Джейн. Окунулся с головой. Сейчас она была для меня всем. Пожалуй, я был счастлив.

— Ха! Одолели! — порадовался Шамбур, блаженно подставляя лицо и бороду последним струям пузырящейся в воздухе святой воды. — Сгинуло зло! Будет тебе о чем внукам рассказать, этот призрак был силен, чуть всю душу из меня не выпил опять. Но все же мы смогли, Морадин не отвернулся от нас. Ни злата не стяжали, ни почета воинского, но все же это славная победа. Бескорыстная и во имя добра.

Бескорыстность бескорыстностью, но все же паладинской семье забралом не щелкают — Шамбур прошелся среди костей, раздвигая их сапогом, а ну как тут призрак уже загубил какого путника? Не пропадать же добру, если оно есть. Конечно, идеалы на первом месте всегда, но про практичность тоже забывать не след, особенно Шамбуру, нищающему после прибытия в Энвилль с опасной скоростью.

— У тебя еще остались заряды в той полезной палочке? — спросил он своего боевого напарника с надеждой. — Я снова подорвал силу в борьбе, а еще бы барса вытащить наружу... боюсь, что не сдюжу даже с этим, — и он показал руку, на которой все еще сохранялись перепонки между пальцами. Удобное приспособление, если собираешься плавать.

Сорен всем своим видом выражала презрение к этому чинуше, ситуация требовала.
После секундного раздумья, Сорен вытащила из кожаного кошеля кольцо печатку.
Это было кольцо из красноватого золота, мало ношеное, мужское, без характерных царапин от частого ношения или использования. Символ был простым, что свидетельствовало о древности рода и длинной родословной славных предков. Сорен уже не помнила, как это кольцо попало ей в руки - это мог быть и пароль или допуск в какое-то место, и доказательство убийства, и напоминание о былых поклонниках или даже её родным кольцом. Чувство беспокойства неожиданно остро кольнуло Сорен.
Она показала кольцо служителю, держа его в руках, и сразу пресекла решительные попытни дотронутся до него
- Руками не трогать.
И не менее жестко.
- Да, знаю. Надеюсь здесь не позабыли эдикты короля и у меня будут достойные комнаты, слуги и собеседники.

- Идти? - отвлекся от каких-то своих мыслей Тартас, - Ну, домой. Одежда подойдет, а лучше не просто вещи, а части тела. Расческа с волосами, ногти... использованный носовой платок, - хмыкнул адепт, когда понял что увлекся и сморозил глупость. Платок у простолюдина? Редкость.

Тяжело было примерить на себя ситуацию, его старшие родственники были для Тартаса такими фигурами, что он не мог представить, как они попадают в беду. Синеглазый подумал, что он наверняка бы пошел разбираться в ситуации, не смог остаться в стороне. Но разозлился бы или испугался таких врагов, вот в чем вопрос:
- А знаешь, у тебя в глазах искры появляются, когда сердишься, - внезапно заговорил увлекаемый вперед путешественник совершенно про отвлеченное. И, не дожидаясь ответа, сразу - пока не забыл - начал декламировать всплывший в памяти отрывок стиха, давным-давно услышанного в Кессере от бродячего поэта:

– У моей госпожи миллион палачей –
Это взгляды ее беспощадных очей.
До утра палачи мою память терзают,
Умножая страданья жестоких ночей!

Сорен стала осторожна и вкрадчива
- Я ничего не предлагаю и не осуждаю тебя, но подумай сам, ты можешь стоять за свои принципы и быть твердым и светлым в не зависимости от того, что думают другие? Если тебе во имя светлых целей прикажут убить детей, аргументируя тем что из них вырастут величайшие злодеи, ты же не согласишься? Чтобы делать добро не обязательно быть паладином, и не все паладины творят добро

- Идиот, - повторил Хэнк, согнувшись, и как-то ловко отскочив назад. Положил руку на рукоять дымящегося клинка, с холодным интересом посмотрел на дварфа.
- Сказал же - спокойно! Нет, надо вопить, оружием махать в запрещенные места...

Вздохнул как бы с сожалением и ка-а-к рванет к негодяю! Как прыгнет, доворачивая клинок корпусом, в прямом смысле словосочетания "рубить с плеча".

- Очень просто - я сам заберу его. Объясню ему ситуацию. Ткну его носом в то, что жизнь сестры зависит только от него. Возьму с него клятву именем его бога, что он поможет мне освободить вашего пленника. Если нет - заставлю его поклясться, что он покинет город вместе с сестрой и не вернется обратно. Если Пелор еще не лишил его своего покровительства, он не посмеет нарушить слова чести. А слово он даст, потому что его сестра в моих руках.

Здесь он немного помедлил, и продолжил речь.

- Если же он действительно отрекся от своей чести и заменил божественные силы другими - я смогу с ним справиться. Железные прутья и адамантиновая цепь - две очень разные вещи. К тому же со мной - мощь моей магии. Этого хватит, чтобы вернуть паладина в ваш плен. До тех пор, пока мы вместе с его сестрой не найдем способ освободить вашего пленника и привести его на обмен.

Наемник снова сделал паузу, и закончил речь, глядя прямо в глаза Алисе.

- Что скажешь?

Ого, какая реакция. Не нравится ей первосвященник, так? Тартас, слегка попятившись, сфокусировал зрение на бритвенном пальце и оскалился, решив побыть сказочным животным по имени Чеширский Кот, а заодно и проверить навыки местных.
- Доказать? Хммм... - синеглазый концентрировал силу душ вокруг него в отвлекающий туман. Тот тут, то там эта таинственная субстанция закутывала то ногу, то часть плаща, насмешливо путая смотрящих и показывая вместо части тела затененные доски пола или стены, наводила морок. Тартас покачался, и внезапно оказалось что от его просвечивающего лица остались только синие глаза и оскаленная улыбка:
- Нет, ну что ты, - отрицательно покачались синие радужки из стороны в сторону. А затем дернулись и пропали. По крайней мере, с обывателями такой фокус проходил на ура. Затем тихий голос зазвучал с разных сторон - Тартас двигался.

- Это просто предположение при подозрительных совпадениях, -
Пауза. Тишина.

- Думаю, Искра - как и я, случайное лицо в этой истории, -
Пауза. Тишина.

- Чуть менее случайное. В отличие от её отца и Алейды. -
Пауза. Тишина. Тишина.

"Все правда!" - с довольным видом, будто бы я был создателем мира, кивнул я, - "Мультивселенная большая. В ней есть вообще все. Только протяни руку и возьми. Сам я в другие миры пока не путешествовал, но вот мой учитель кое где бывал. А я пока шастал по болотам всяким да нечисть изводил. Деньги надо, панимаиш... Вот накопим деньжат - купим какую-нибудь цацку, чтобы можно было на Астральный план выйти, а там уж разбермся. Оттуда порталы есть куда угодно. Хочешь - на план минералов. Или еще куда. Надо только подумать о том, чего тебе всегда хотелось. Неважно: абсурдное, или нет. Можно на берег океана. Представь: целый мир - один большой океан, и только один островок есть. Фрукты, солнце... Или вообще в океан! Но тогда нужно что-то для дыхания под водой. И чтобы тебя не съели. В Сигил можно сходить еще. Это такой город. Висит в воздухе здоровенное кольцо. А на внутренней стороне - город. Если запрокинуть голову, то увидишь улицы. Там по улицам шастает кто угодно. Дракона можно встретить. Или ангела. Или баатезу какого... Драться там запрещено. И, кстати, богов туда не пускают. Такие дела. А еще можно купить летучий корабль. Тогда можно на корабле между мирами. Но это дольше и опасней. Команду надо".

Кивнув, подтверждая вывод Искры о умственном состоянии Шляпы, синеглазый оглядел лютню и одежду, а потом начал прохлопывать карманы упавшего.
- Тебя кто-то учил драться, Ханна-Джейн? - между делом спросил он девушку.

Согласно неписанному кодексу справедливости Тартаса, любой рискнувший применить силу и при этом проигравший, должен быть наказан не только физически, но и материально. Вряд ли у этих разбойников было что-то ценное или нужное Тартасу, но возмездие есть возмездие.

Той же процедуре обыска подвергся и второй неубежавший. Более того, Тартас приложил кулак ко лбу громилы и, сосредоточившись, позвал огонь сердца пламенной твари, обитающей далеко в снежных землях. Ещё один ожоговый отпечаток. Славно.

"Вот настырный ублюдок!" - досадливо подумал Кэнсер, прижимая руки к бокам и даже цепь стараясь по-максимуму прижать к телу. "Как будто реально выбесить хочет. Так ведь нельзя же..." Да, к несчастью, это было именно так. Как ни хотелось колдуну надавать живительных трендюлей этим двум дебилам, стоило все же поостеречься. Разумеется, в то, что они действительно представляют гильдию магов, наемник не верил ни на йоту. Но фиолетовые балахоны в этом ублюдочном городе тоже не просто так раздают. Да и вообще - какой уважающий себя грабитель пойдет "на дело" в педерастических фиолетовых тряпках?

Поэтому, прижавшись к земле, колдун рванул к тому месту, где паутина обрывалась, открывая свободное пространство. Конечно, ему ничего не стоило зажечь "пламенем духа" один из своих ножей и прорезать себе проход, но магическая паутина была зверски горючей. Сделать так означало не только обжечь себя, рискуя впасть в озверение и начать крушить все вокруг, но и ультимативно выдать свое присутствие дебилам за забором. Не говоря уже о возможности устроить пожар. Потому оставалось лишь надеяться, что шум продирания сквозь мерзкие липкие нити успешно замаскируется гвалтом, который подняли куры.

Я повел бровью в направлении засуетившегося Тильмана и Солы, решившей влезть в супружеские дела. "Идите", - наконец сказал я, полагая, что баба не собирается глушить его ударом по затылку и выпрыгивать с ним с окна второго этажа. Вообще было немного обидно. Хоть я и пытался сделать так, чтобы всем было хорошо, но вот Милли уже огорчилась. А дальше как оно будет?

"А вы знаете", - изрек я, когда закончил провожать пару взглядом, - "Насчет выбора вы в чем-то правы. С одной стороны: давать каждому право выбора - благодетель. Но с другой стороны, не всякий человек понимает, что такое справедливость, и не всякий задумывается о том, а что случилось бы, если бы все его желания исполнялись. Или еще лучше: если бы желания каждого исполнялись! Чисто технически, если вспомнить, что мы с вами живем в Мультивселенной, можно представить, что каждый мог бы жить в своем собственном мире, населенным людьми, поступающими в каждый отдельный момент тем или иным образом не потому что так им продиктовала их воля, а лишь потому, что Вселенная подстраивается под человека, которому предначертано жить в этом мире, чтобы он был доволен. Если бы это было так, и я это осознавал, мне было бы страшно жить, знаете ли... Ну хорошо, давайте не будем касаться вопросов, кто тут плохой, а кто - хороший, а подумаем лучше, как быть. Если благодетель не в праве выбора, тогда что делать? Как сделать так, чтобы все жители этого города были счастливы?"

Шамбур повисел секунду между явью и сном и окончательно выкатился злобным колобком в нищету и неуютность реального мира. Реальный мир негостеприимно встретил его нетактичным стуком в дверь и серыми преддверием рассвета.
— Кто там, чего надо? — крикнул Шамбур через дверь. И, предчувствуя, что ответ его вряд ли обрадует, завозился, натягивая кольчугу. Снял, называется, хотел поспать нормально, восстановить подорванные подвигом силы. Размечтался, наивный. Нееет, этот город взялся за него крепко и не отстанет, пока не доконает. Либо интригами подлыми, либо назойливыми посетителями. И уж наверняка, кто бы там за дверью ни был, будет буравить Шамбура колючим взглядом в надежде выведать какие-нибудь секреты. Такой город, ага.

- Записаны, говоришь... - Задумчиво поскреб затылок Карискар. - Ну тащи. Посмотрим. И пива тащи. И стул еще. и этому, соседу пива тоже, чтоб не бухтел. Разорался я что-то, вошел, понимаешь, в образ. Компенсирую. А. Вот еще что. Кухарку свою сгоноши не в службу, а в дружбу. Пусть принесет свеклы тертой, золы миску, воды кувшин, три плошки, турмерику пару щепотей, перцу красного заморского полстолько, дегтю ложку и перьев с десяток с гузки твоей лучшей курицы. - Он посмотрел на отвисающую челюсть дварфа и хмыкнул. - И закуски, само собой.

- Дураки мы с тобой, - вздохнул "Висентий", закладывая за собой дверь на засов. - А ну-ка, пойдем-ка. Помнишь, что я тебе говорил давеча, присмотрись к Шлёме? - Карискар подталкивал дварфа к двери, за которой и почивал пресловутый победитель кабана. - А ты, борода многогрешная, спать пошел. - Карискар аккуратно позиционировал Шонана перед проемом, приоткрыл дверь, протянув руку через его плечо и, пользуясь тем, что дварф стоял к нему спиной, сбросил личину и состроил заговорщицкую рожу девушке. - А теперь посмотри, как он выглядит, душа твоя подземная! - Он втолкнул дварфа внутрь и захлопнул за собой дверь.

- Повинюсь я перед тобой, хозяин, - недобро процедил Карискар, доставая меч. - Но и ты, будь ласков, повинись уж. Почто девицу красную в полон взял с пособницей огненоволосой своей, да в ларь, аки перину какую, запхал?

Он вдруг запнулся и поправил шляпу с пером, залихватски заломив ее. - Кхм. Пардон. Трёма все же нелегко. Перефразирую. Позвольте осведомиться, с какой целью вы, милостивый государь, способствовали пленению сей невинной девы в сём комоде? Я требую немедленной сатисфакции и настаиваю, чтобы ваша рыжеволосая сообщница, по слухам клейменная цветком лилии, слегка стертым, при помощи различных притираний, предстала бы перед праведным судом!

Взять двуручный меч ангарде, подобно шпаге, Карискару не удалось, и он чуть было не рухнул на пол. - Блин. - Перехватывая оружие поудобнее, сплюнул он, чуть не попав дварфу на милые плюшевые тапочки в виде зайчиков (упс, это и были зайчики). - Короче, Шонан, что за бардак тут происходит? Почему у меня в комнате посторонние? Весьма красивые, - кинул он взгляд на девушку, - но тем не менее?

Маг слегка смущенно улыбнулся, пожав плечами. Ему, на самом деле, было лестно то, что говорила Бритва.
- Мне тоже интересно, что окажется в той трубе. Как узнаете - поведайте мне.
Рассмеявшись в ответ, произнес волшебник.
- Я? - маг, кажется, оказался слегка озадачен этим вопросом. Однако подумав несколько секунд, он пожал плечами, - Пара месяцев, проведенных здесь, показали, что местная жизнь не так, чтобы сильно плоха. По-этому...
Выдержав некоторую паузу, маг улыбнулся эльфийке, стоящей перед ним.
- Если тебя не обременит моё присутствие, то я пожелал бы остаться.

"Ага, здравствуйте", - поприветствовал я сидящих за столом, - "Вы пришли поговорить с нами о боге?" Не, ну серьезно, что я еще мог спросить у двух незнакомых паладинов? Ну, по крайней мере, они не проявляли пока никакой агрессии. Хотелось, конечно, возразить им, что по одному заказу Тильман вон уже сходил, да только Милли была не в курсе - не хотелось ее волновать. И во-вторых, это могли быть вовсе даже независимые паладины, пришедшие со своим делом, а не от храма.

Кстати... Насчет веры. Я поискал глазами на доспехах незнакомцев символы, которые могли бы дать мне понять, кому они поклоняются. Но потом все-таки добавил: "Клиффорд Гудман. Приятно познакомиться. Вы меня извините, мы тут кабаняку размером с коня только что заломали, и я теперь немножко нервный".

- Уходите.... - пробормотала ближайшая башка, и ее глаза зажглись красным светом. - Уходите, уходите.... Смерть ждет вас здесь, не смейте ступать на это плато... - подхватили остальные головы, с интересом поворачиваясь в сторону пришельцев. - Непобедим наш владыка, а вы лохи, ибо так велел Череп... Уходите и убейте себя сами... - Многоголосье шепотов, многократно отраженное эхом, производило весьма гнетущее впечатление.

Интересные люди покупали у Камиллы сладости. Опять какой-то паломник. Веревка на поясе, мешковина и золотые монеты. Тартас на миг задумался, а есть ли у паломника под робой ещё и зачарованные наручи, а в кошельке платиновые деньги. Камилла не дала мыслям уйти дальше, и синеглазый кивнул на левый лоток:
- Доброе утро, уважаемая! Два рогалика, две с изюмом и ... давайте ещё пару слоек с корицей, - правая рука была прочно ухвачена Джейн, и Тартас полез было за кошельком одной левой.

Но потом, решив довериться импульсу, быстро глянул вниз. И как бы оступился и всем весом встал левым сапогом на ногу человека в робе, заваливаясь и хватаясь левой рукой за предплечье паломника. Как бы придержаться после того как потерял равновесие, а заодно и проверить что там под мешковиной надето.

"Так вы если отсюда будете переезжать - может, и дом тогда продадите? Ну или мы можем заняться... Раз уж такое дело", - предложил я, - "Одними камешками сыт не будешь. Хотя мы все-таки хорошо набрали... Просто я не хочу продавать их дешево, если можно огранить. Часть прибыли мастеру, часть - нам. Какая-то лишняя прибыль точно получится". На самом деле даже в неограненном виде у нас было столько драгоценных камней, что хватило бы и на дом и чтобы свою таверну открыть. По крайней мере, я на это рассчитывал. И тем не менее: если огранить, то это можно будет уже не дом, а небольшой замок отгрохать. Ну или поместье... Дом в любом случае нужен какой-то. Можно вложить все деньги в магическую утварь, но ведь вещи могут спереть. А дом у тебя никто не отнимет. Вернее, умельцы есть, конечно, но с них потом и взять можно больше. И редки они. Да и не промышляют этим. Не выгодно...

Ну что же! Вот мы и практически на свободе. Вон кусты знакомые. Отсвечивают в лучах заката каким-то неземным цветом. Я взял Искру за руку и шагал с нею, довольный собой. Всего один день! Я уж думал, мы провозимся с этим делом как минимум до завтрашнего вечера. Ну и тем лучше. Ведь впереди еще освобождение пелорита. И, может быть, той тетки, которую инквизиторы взяли. Я подумаю еще... В конце концов, что они ей могут сделать? Клеймо на попе выжечь? Хм... Мои познания об инквизиторах были крайне скудны.

Шебуршание внутри изгороди не смутило меня. Паладины по кустам не шныряют. Возможно, там белка? На всякий случай я надел повязку, чтобы посмотреть, что там такое, не засовывая рук внутрь.

Было бы глупо спрашивать что они здесь делают. Два рыцаря в кустах - смех да и только! Однако кастетом тут не обойдешься, отобьешь все костяшки.
И тем не менее, они не выскочили из кустов, стоят чего-то. Да и солнца эти, ну да, пелориты. Паладины? А что, можно дать им один шанс.
- Мужики, - сказал Хэнк мрачно, роняя сверток с мечами и доставая цеп. Дробящее оружие - милое дело против сплошного доспеха.
- Вы вторглись в частную собственность, покиньте территорию и из-за ограды сообщите цель своего визита.

Воин сам удивился столь длинной фразе из своих уст, наверное грамота сыграла.

Фауст был бесцеремонно вырван из собственных дум эльфийкой, решившей вновь вернуться к делам насущным. Что ж, так тому и быть - необходимо было возвращаться на землю, к обыденности от временного триумфа и славы. Встав со стула, маг протянул руку "магистру", помогая подняться.
- Так и поступим. Может ты могла бы выделить ей в сопровождение одного-двух крепких ребят, чтобы она могла забрать из башни всё то, что необходимо? А я бы сразу отправился в Гильдию. Говоря откровенно, мне буквально-таки не терпится заглянуть в местную библиотеку.
Маг широко, искренне улыбнулся. Он понимал, что скрывать нечего - да и незачем. Разве для кого-то секрет, что маг больше чего-либо желает зарыться в кипу старых, пыльных фолиантов?

Гудвин задумчиво нахмурил лоб, глядя на Саммер, а потом вдруг улыбнулся. Небывалый случай! Углки вечно опущенных губ чуть дрогнули и прогнулись назло силе тяготения, вверх.
— С момента нашей встречи я все думал, кого же ты мне напоминаешь. Такие специфичные навыки у тебя. Очень необычно и это не давало мне покоя. И вот сейчас только понял. Ты — боевая секретарша! Смотри, — гном принялся загибать пальцы. — Сексапильной внешности это раз, дресс-код соблюдаешь это два, владеешь языками, с техникой на "ты", постоянно варишь кофе, на короткой ноге с начальством опять же... и, если вдруг, потеряется ключ от сейфа или важный документ, то знаешь что делать, — Гудвиг загнул семь пальцев и сделал уверенный вывод, — все навыки опытной секретарши — налицо! Признайся, до того как попасть к нам, работала компаньонкой?

А пока он жужжал, я регенерировал. Очень хотелось надеяться, что Джейн догадается выбраться наружу, когда услышит, что голем удалился. Не хватало еще, чтобы они с отцом там замерзли и сорвались с лестницы. Или примерзли к ней. Сейчас отойду подальше и запулю в механизм мечом. В ближний бой сейчас соваться опасно: можно получить по шее так, что уже не очухаешься. Надо подождать, пока действует лечение. Или полечиться, в самом деле... О, знаю! Мне в голову вдруг пришло, что я после телепортации на трубу забыл восстановить фокус. Из головы что-то вылетело. Видимо, это был мозг...

Аккуратненько откатившись клубочком подальше от агрессивной железяки, я принялся усиленно концентрироваться. Сосредоточенность - вот что меня выручит!

Тидей все-таки порадовался за себя, что был воспитан не в ограниченном пуританской философией государстве континента. У него на родине учили ценить в первую очередь красоту, какой бы она не была, чьей бы ни была, и к какому полу принадлежала. А из Саммер получился очень красивый юноша. Рука хексторита-женщины отбросила мешающиеся стринги в сторону и отправилась дальше. Да, юноши. В полном смысле этого слова. Безусловно.
Искры привнесенного извне сумасшествия вызвали к жизни идею сегодняшней ночи. Но ведь никакой росток не взойдет на безжизненном камне, и Тидей не собирался сваливать все на древние сводящие с ума записи и артефакты. Желание попробовать неизвестное изначально было с ним.

- Мгм, - согласно прижал он к себе Саммер, принимая её тело и ласки.
- Для меня это тоже будет впервые, - кровь от объятий кипела в жреце, бешено подстегиваемая жаждой неизведанного, нового. Интересно, как это все выглядело бы со стороны? Женский облик, как и в прошлый раз, не отобрал ни мужской силы ни веса. Хрупкий на вид юноша и крупная женщина? Почти изнасилование, если не знать подробностей их отношений. Тидей сглотнул, подхватывая Уайтхолл и опускаясь вдвоем на кровать.

В любом случае и любом теле, он оставался последователем своего бога далеко не просто формально, а и по внутреннему духу, и нечасто разрешал себе упускать инициативу. Раздеваясь сам и сбрасывая остатки одежды с любовницы, Тидей успокоил Саммер:
- Ничего, я примерно представляю что делать дальше.

При свете звезд снаружи вовсю уже властвовала соблазнительница-ночь, вечная покровительница вампиров, хищников, охоты и страсти. А в каюте качающегося на волнах корабле мужчина и женщина занимались вечным продолжающим человеческий род ритуалом, в этот раз таинственно и пугающе укутанным в странное волшебство местных проклятых краев.

- С сотню? - внутренне ухмыльнувшись, Карискар выпучил глаза. - Это ж, дяденька дварф, почитай состояние целое! У меня всего-то и есть, что... - он прикинул что к чему и решил озвучить сумму, которую мог скопить младший сын зажиточного хлебороба, - два, три... - он позагибал пальцы и поморщил лоб, - двадцать четыре серебрушки, да золотой один. - Помнилось ему, как один из соседей отца, некто Дыртын, в столице добился многого, имея всего-навсего лошадь необычного окраса, меч, да три серебрушки. Правда там еще какое-то письмо фигурировало в истории. - Я вообще это, - стеснительно пожал он плечами и смачно причмокнув осушил первую кружку, - наняться хотел куда. Разбойников там, али нечисть какую покрошить. Я умею! - Он потянулся было за мечом, но потом решил, что может неправильно оценить размер, а перерубленая потолочная балка, особенно когда видимый меч до нее не достает, пока в его планы не входила. - Я поросю бошку с одного удара отваливаю! У нас в деревне неизвестно слово трус! Ничто нам не по вкусу, кроме славы! - И он начал наворачивать тушенку.

- Не обнажай в тавернах... - пробормотал себе под нос Карискар. Потом до него вдруг дошло. - Сколько-сколько за номер? Да я! - он чуть было не выбился из образа, но вовремя оправился. - Это, две золотые это ж две-три дойные коровы и бык-производитель! А у камина сколько? Или это вместе с тушенкой? И где пиво? - Кэп задумался. Так-то он вообще был не маг, по мелочи, а значит не считается. Фиолетовые портки постепенно бледнели, меняя цвет на синий, что в темноте, по идее, не должно было быть заметно. - И давно у вас тут, уважаемый дварф, висит вот это? - ткнул пальцем Карискар в объяву, и что там написано и зачем?

Что я знаю о крокодилах?
Я просто жрец Хекстора, живущий среди людей и дерущийся с людьми.
Ещё месяц назад я просто шатался по Фрипорту в поисках различных набивающих кошелек авантюр и радовался жизни...
Что я знаю о крокодилах?
Вроде бы они живут в больших реках, так?

Размер при входе в загон не уменьшился, татуировка тоже пульсировала. Значит, с магией все в порядке.
Заклинанием больше, заклинанием меньше...Позвав на помощь силу Хекстора, жрец шагнул вперед и взмахнул стиснутым обеими руками мечом.

Кивнул, надел кастет на руку, подвигал пальцами и медленно, как день зарплаты, неотвратимо как конец отчетного периода, кругом, словно налоговый инспектор, зашел к краю ямы, в которой сидела пленница, присел, хрустнув коленями, и ласково звезданул беднягу по голове.

- Искра, распорядись чтобы все сделали как надо, пусть отнесут ее вместе с запиской, а у нас с тобой еще есть дела.

Оказывается, Шамбуру очень повезло когда он встретил жреца с нужным заклинанием. Все остальные попытки не привели ни к чему — ни свежих новостей, ни лечения он не получил. Пару раз ему предлагали снять проклятие и вылечить болезнь, но немочь, поразившая дварфа была иного рода. Требовалось совершенно особая малитва, чтобы ее одолеть. После десятого жреца, который устало покачал головой, терпение покинуло дварфа и он поплелся обратно в таверну. Надо выспаться и дать отдохнуть жрецам. Да! Кто ходит утром по жрецам, тот поступает мудро. Да! А вечер и ночь надо оставить тавернам, трактирам и постоялым дворам.

Стадия молчаливых улыбок и загадочных полунамеков успешно миновала. Пришло время беззастенчивого, откровенного изучения. Кэнсер буквально чувствовал, как по его телу, скрытому свободным одеянием, ползет внимательный взгляд, даже не осматривая - ощупывая каждую мышцу, словно на рабском рынке. Девица нахально и вызывающе оценивала его, словно провоцируя смутиться, отвести взгляд, уступить.

Но Кэнсер был отнюдь не таков. Под изучающим взглядом брюнетки он чуть откинулся назад, словно раскрываясь перед пока еще незнакомкой - смотри, мол, мне не жалко. Прятать ему действительно было особо нечего - не считать же достойным стыда стройную фигуру, хорошую осанку и откровенно нахальную улыбку. В свою очередь, его взгляд тоже отправился в путешествия, взмывая и соскальзывая в соответствии с соблазнительными изгибами женской фигуры, выгодно подчеркнутыми платьем. Мелькнула было шальная мысль взглянуть на нее в магическом спектре, но тут же угасла, как вопиюще несоответствующая моменту.

Меж тем красавица, сделав обманный маневр, изящно примостилась на краешке стола, соизволив представиться и протянуть руку для поцелуя. Проявляя достойную кавалера галантность, Кэнсер подхватил ее кисть кончиками пальцев, коротко пробежался ими по обращенной к земле ладони и произнес:

- Кэнсер из Рамии, миледи. Бесконечно рад знакомству.

При этом его голос, обычно ехидный и звонкий, сам собой приобрел определенную, граничащую с хрипотцой глубину. А завершив речь, наемник галантно приложился губами к одному из перстней Алисы, задержавшись на секунду над ее рукой, чтобы отвести лицо и заглянуть ей в глаза.

Сидя на спальнике, Тартас снова и снова перекладывал листовки. Элизабет, Штырь, Ястреб, Карачун (какое говорящее имя!), Чалый, Шляпа, Искра. Так, Элизабет лишняя, отложим на рундук. Искра, Шляпа, Чалый, Карачун (нет, положительно говорящее прозвище!), Ястреб, Штырь.
Прямо в одном духе. Все повешенные на заборе лица имели характерную тенденцию именоваться прозвищем в одно слово. Никаких там Тордеков Потрошителей, или Ахмет-Сними-Голова. Вряд ли в этих краях была почетная традиция разбойников, гордо передающих своим ученикам как умения, так и правила кличек. Больше похоже на представителей единой группы, следующей за одним выдающим прозвища авторитетом.

Тартас, хмурясь, перекладывал листы, все дольше рассматривая рисунок Искры, поглядывая в это время на спящую девушку. Родственница, или сама она? Будем рассчитывать на самый плохой вариант. Твоя новая подруга - преступница для местных властей. Синеглазый недовольно выдохнул. Закон бывает глуп, бывает подвержен влиянию подлецов, бывает несправедлив. А друзьями не разбрасываются, так его учили.

Как бы то ни было, это все равно плохо, если на Джейн начнут охотится власти и охотники за головами. В первую очередь, значит, надо будет спросить у служанки запасной плащ с капюшоном на продажу. Гулять больше не хотелось. Перекладывая листовки, Тартас ждал пока внизу не начнется обозначающий начало нового человеческого дня шум.

"Эх, а ведь мог бы жить..." - камень и правда не блистал соображалкой. В отличие от скорости махания мечами. Я думаю, из него вышел бы отличный повар, если бы эти негодяи не решили использовать его в военных целях. А если его нагреть - можно на нем приготовить омлет. Универсальность!

Как ни жалко мне было крошить это чудо инженерной мысли, но я был вынужден. Так что мы вновь повторили атаку Меткой, пока он не дополз до койки и стола.

Уязвленный удав упал у устья, убитый умным укутанным в ушанку угоревшим убером.