Голосование пользователя

Желтые искры на ресницах. Бликами. Отражается это солнечный свет, густой словно мед липовый. Теплом обнимает напоследок истомившаяся звезда, падая на землю. Шлет воздушный поцелуй. Уже не зеленая, ближе к горизонту очищенная словно от грехов своих, яркой медалью. Блестит. В короне платиновой. Пробиваясь сквозь тучи, устраивает на небе пожар. И облака тяжелые кажутся замками и крепостями небесными в этот час, зубцы башен и стен мерещатся. Разводные мосты. Оборонительные валы, щели бойниц и вязь охранных узоров. Грядет война. Красные флаги трепещут, предвестники бури. Тревожный свет, тревожное время – сменяет поспешная ночь, уставший этот день. Короткий, слишком короткий – вот вроде и утро было недавно, а уже поздние, томатами вызревшие сгущаются сумерки. И темные силы голову поднимают, празднуя смерть солнца.

Но ничего этого не видит Шес. Не ощущает. Мир наполняют слепящие мошки и перед глазами черный вакуум бездушного космоса. Лежит. Кажется, Козлик, лениво дохнул спертой гнилью парню в нос, зудящая муха пролетела, лапками пощекотав ухо. Поползла по щеке. Боль, проснулась на миг, тонкой иголочкой раскаленной, вонзилась в позвоночник. Судорогой выкрутив левую ногу, неторопливо. Муха поползла к нижней губе…
« У девчонки волшебная сила есть, она в бееееееезопасности, дорогой ты наш телок. Другое дело ваша пееееерсона. Призови мееееня мальчишка, призови, говорим. Бе-е-е-ееессмыслено сопротивление твое. Бе-е-е-езнадежна ситуация. Бе-е-е-еспощаден мрак!»

Хизз, Эллу за руку тронул. От мальчика пахнуло мятой и карамелью, неожиданно. Кай зашевелился в груди. Даже сквозь темноту, Элла ощущала этот мир, предельно ясно. Быть может даже ярче сейчас, когда не было зрения. Когда не отвлекало пустое, когда можно было сосредоточиться. Отдаться своему чувству новому без остатка, пропустить вселенную сквозь себя. Горький ветер вдыхая.
…Вот безлюдная платформа по правую руку, старенькая скамейка с расписание электричек – желтой краской потрескавшийся прямоугольничек, урна завалившаяся набок. Разруха. Тяжелые опоры чуть дальше, тянутся в небо. Несут на себе гудящие током провода. Если вдоль высоковольтной линии идти на Восток, рано или поздно в Терранор придешь – долго-долго придется шагать, в пыли, но однажды увидишь города разрушенные и скалы белые, похожие на обглоданных костей обломки. Это Ворота. Там колокольня стоит, одинокая такая среди ничто - службы нет, свечей тоже - колокол треснут, но золото на маковке все так же ярко блестит. Веха Наблюдателя. Значит близок Дом. Вдохни этот воздух чуждый, собери волю в кулак и отдайся во власть интуиции, -значит, занес тебя егерей в края чужедальние, там где жизни нет, но чудеса все еще борются за существование свое. Где земля костями неупокоенными полнится. И былинами старыми дышит.

…И пахнет уже морем для Эллы, ракушечный пляж мерещится и тревожный луч маяка, пронзающий фиолетовую ночь. Серые волны вздыхают, выбрасывая охапки водорослей на берег. Серыми тенями тяжелые чайки в небе порхают, кричат тревожно и ссорятся между собой. И Горан кажется так близко. Не наблюдатель. Не проводник. Не интриган. Домашний и теплый человек, бредет понурив голову. Быть может. Ожидает напрасно вглядываясь в темноту, хватает камни сырые, и бросает в море. Одинокий совсем.
А здесь рельсы ржавые. Они только разок старую линию пересекают, дальше на север убегают, подальше от Терранора и чумных краёв. Бегут далеко, мостами перекидываясь через реки, тоннелями вгрызаясь в землю. Стремятся куда-то. А одна колея бежит в мир Эллы. Вышли из последнего вагона. Значит, нужно первый искать, там где купе Горана. Пробираться к нему. В этом месте все перепутано, найти не так-то просто будет. Но там выход скрывается.
Выход для Эллы и Хизза, откроют дверь и покинут навсегда поезд, шагнув в настоящее. Ощутят первый снег на зубах. Вдохнут железную московскую ночь. Элла точно знает. Только Шесс не пройдет, ему путь заказан, можно с собой его взять. Войти и постараться защитить даже, оберечь как-нибудь музыканта. Только парень зайдет комнату, но обратно уже не выйдет. Крепко к нему Экспресс прикипел, так просто не отпустит. Отплясывает рогатый козлик. Увивается...

По левую руку телефонного аппарата огрызок, будка одинокая и мотки провода горелого. Там застыл Гарри изваянием, на четвереньках так и оставшись. Там Костя упал, только тела нет. Брызги крови торопливо песок пожирает, впитывает внутрь себя. А тела и нет. За спиной поезд, вагон и детина в окне. Перепуган не на шутку, Тай Свла для него враг извечный. Он хныкает.
- Не хотел большака убивать! То случайно вышло, курок бац и взрыв! Это не я виноват. Железная палка виновата, сама огнем плюнула. Истинный крест. А Старшой не виноват, он плохого никому не хотел. Пы-роль верный. Правда-правда. Он людишек не убивает, он честно великой Бездне служит. Высокая морда дала огневую палку, с нее и спрос…

Причитания в сторону. Огонь завладел вниманием, в темноте ощущался цветком. Ершистым, колючим и прекрасным тоже. Растеньицем. Нельзя было его тронуть и не обжечься. А Тай в ответ глядел. Рассматривал. Белое-белое пламя, наполненное отчего-то еловым духом и ароматами леса дальнего. Этот аромат звал Эллу отправиться в путь, найти Терранор и тропу забытую, обжигал ноздри запахом соли…
- Слушаем, знаем, принимает твой ответ. И отвергаем его. Ибо люди лгут. Обманщица! Недостойна ты веры сейчас. Мы Тай. Не жалеем, не обвиняем. Нет кары. Нет прощения. Великий огонь. Древнее пламя первой звезды. Прими свой рок, наказание и свободу. Лишаем выбора тебя. Даруем выбор тебе. Куда пойдешь, сама решай. Дорога под ногами твоими начинается. Кай ждет тебя в Доме Урмиила. Путь домой, за спиной прячется. Мертвый маг под землей. Спасешь смертного, что рядом с тобой. Или бросишь. Есть выбор для тебя. Одна тропа верная, все остальные во тьму Кумы ведут. Опасность летит к тебе на железных крыльях, роем мух прожорливых приближается. Докажешь правдивость желания своего. Получишь желаемое и много больше. Если солгала ты, пеняй на себя! А теперь смотри.
На горизонте объемнее стала туча, темная, даже на фоне наступающей ночи. Вернулось зрение. Против ветра летело облако к ним, отдаваясь головной болью в голове у Эллы…

-Ты лжец! – зарычал Тай. – Но ответил правдиво. И солгал нам. Играть хочешь. Получишь игру для себя. Больше чем взять сможешь, дадим тебе.
Под ноги Шессу игральные кости упали. Горячие. Тяжелые.
- Захочешь выиграть, жертву предложишь. Проиграешь-отдашь. Выиграешь получишь. Все просто у нас. Играй. Если не будешь бросать умрешь. Правила простые. Чума на тебе. Жертва сообразно Дару. За зрение правую руку поставь. За здоровье, отдай зрение. За выход плати жизнью своей. Каждому дару – кровь твоя ценой будет.

Ветер. Ветер безмолвный, ветер ничего не говорит. Он только касается платиновых волос, заставляя их концы чуть колыхаться.
Ничего. Ноль. Пустота. Съедающая внутри все, не оставляя ничего.
Смотреть в одну точку. Не шевелиться.
Внутри было глухо. Чуть больно, но только чуть, ведь она - ангел. Ей не должно быть это в новинку.
Безразличие. Бессловесность. Бессердечие.
Без...
Вопрос она словно не услышала - она не хотела слышать его голос. Она не хотела видеть. Она не хотела слышать. Она не хотела чувствовать. Обычно после подобного в списке должно было идти - не хотела жить, но в сущности - что есть жизнь, что есть смерть. Это всего лишь два пути, которыми так или иначе придется идти. Вопрос в том, когда.
Ей невольно вспомнилось лицо Фелиции - бездушная убийца, что вдруг полюбила. Она не хотела жить, но хотела любить. И умерла. В ушах ангела похоронным звоном отозвался звук упавшего тела. И слезы закапали из уставших глаз, что столько видели.
Вспомнился тот парень - Джереми - чьи руки так искусно пытались познать ее тело, и горячее лезвие ножа, боль в области живота и удивленные глаза - она верила в него до последнего, она надеялась, она ждала... Но чуда не произошло, и тьма поглотила его. И эта горечь поражения - привкусом крови на губах, она вдруг поняла, что не всесильна, что не может спасти даже одну душу, которая так рьяно боролась за тьму.
Он не хотел ее души, он хотел только ее тела.
И машина блеснула фарами, прежде чем душа покинула его тело. И слезы снова пронзили ее глаза, которые так много видели...
А Гьен... Жестокий, изощренный, ему нужна была ее душа, и от тела он тоже не отказался, но душа - ее поломанная душа ангела, которому обрезали крылья - вот чего так жадно хотел Гьен, смотря на нее своими глазами, в которых отражались светлыми бликами ее платиновые волосы.
И вот - черный ошейник сжал ее горло, тело стало неподвижно, и душа стала потихоньку отмирать, отслаиваясь лепестками кричаще-алового цвета...
Не то чтобы она боялась его - хотя возможно и стоило - нет. Ей было невыносимо горестно, птица в клетке, пусть и золотой. Умирающий ангел с обрезанными крыльями.
В ее позе ничего не изменилось, хотя вопрос Гьена показался ей странным. Он носил легкий оттенок беспокойства - с чего бы?
Астрид чуть отвернула голову, по-прежнему не говоря ни слова.

Иешуа выпустил в разные стороны из одежды своей очень и очень острые лезвия, что начали разрывать щупальца охотницы, способствуя приобретению Иешуа свободы. Только вот, Щупальца немедленно стали регенерировать, да к тому-же стали покрываться толстой чешуей, которая очень сильно застопорила процесс отделения плоти от плоти. В результате лезвия дрыгающегося Иешуа попросту не успевали разрезать щупальца прежде, чем его опутывали вновь отращенные.
В тот момент Кало ухитрился нарисовать знаки Flame на обоих руках одновременно - благо на тыльной стороне ладони места было достаточно. Руки охотника вспыхнули. Он вытащил из кобуры свой водяной пистолет, поджег одежду и нажал на спуск. Вместо воды из пистолета грустно вырвалась тугая паровая струя.
Охотница, видя все эти действия со стороны Кало, взмахнула косой. Пламя с рук Кало устремилось к лезвию. Демоническое оружие жадно впитывало огонь, не давая рукам охотника сгореть. Затем один взмах и лезвие перерубило обе ладони Кало. Пальцы охотника упали на пол. Посмотрев на обрубки своих конечностей, он собирался было возмутиться, но выпитый им алкоголь, как оказалось, был против. Охотник согнулся в три погибели и быстро выложил всю закуску, которой потчевала его Рин, на асфальт.
Бессмертная спутница охотника подошла к нему и участливо похлопала по спинке: мол, молодец, хорошо держался.
Когда позывы закончились, Кало поднялся и вновь попробовал напасть, но получил тыльной стороной косы в грудь. Удар, похоже был подкреплен знаком, поскольку Кало не только переломало все ребра, но и знатно отбросило в сторону. Но полет охотника очень быстро окончился, когда тело его на лету встретилось с телом Иешуа, отчего оба весьма больно столкнулись. Щупальца тут же разжались и Иешуа полетел к земле вслед за Кало. Правда, полетел - сильно сказано. Падать пятнадцать метров фатально для человека. А для демона, да к тому же использовавшего охотника в качестве смягчителя ощущения от падения, это ничто. Вот Кало - да, невесело на сломанные ребра ловить всяких доменов.
А затем от косы отделился огромный шар из плазмы, который немедленно устремился к лежащим телам. Людей к тому времени на улице не осталось совсем. Довольно странно, но охотница не успела придать этому значения. А зря. Тогда бы она заметила, что все они уходят в тот бар, откуда ранее со смехом вырвался охотник с бессмертной спутницей. А еще бы она заметила тогда, как из темного проема бара выскакивает нечто большое и настолько широкое в плечах, что кажется, будто это двойные двери слезли с петель и отрастили ноги. Это нечто, на проверку оказавшееся вышибалой из бара, ряженым в строгий темно-синий костюм в белую вертикальную полоску, подскочило к плазменному шару, когда тот добрался было до Иешуа с Кало, и остановило его рукой.
- Я бы порекомендовал вам убраться отсюда, - глухо ответил он, подбрасывая адово пламя на руке, что обычный футбольный мяч, - Нам не нужны проблемы с орденом, однако бар этот дорожит своей репутацией. Потому прошу вас покинуть это место и найти себе куда более тихое место для дуэли, иначе проблемы будут у вас. Кстати, посетители тоже жалуются. Это, если не ошибаюсь, ваше?
Охранник с плеча бросил огненный шар обратно в охотницу.

- А ну-ка, поднимайся давай, страдалица ты наша…– Гарри протянул руку жилистую пытаясь улыбнуться блондину ободряюще. Чуть подальше встал гордый себе птиц, мести опасаясь со стороны дяди Кости, ладошку раскрыл приветливо. Варенье и хруст стекляшек, голубые ромашки на кружечке случайно уцелевшей в хаосе, цветут. Красивые себе такие цветочки, выписанные изящно рукой художника когда-то. Гарри кивнул рассеянно думам своим невеселым, чашечку носком ботинка пытаясь раздавить.…
Надпись «Север» в глаза бросилась магу, солнышком фиолетовым подмигивающая. «Север» навевающий мысли о туманах зимних да волках тамбовских, средь тайги бесконечной просторов. Санитарах лесных. Там где ели кособокие в небо рвутся, где ветра овчарками голодными рычат. Тоскливо. Снежинок тонкое кружево, вязь колючей проволоки стальной, воронье скрипучее, да лучики прожекторов сосредоточенно обшаривающие долгую ночь матушку под звон гитары серебряный. - Приезжайте к нам на Колыму!
...как говорится
– Но ты ж обиде да, Константиныч? Вставай дево …мальчик т.е. Ой бля…ну ты эта…извини если что…
Напуган машинист был, улыбался дяде Косте в тридцать два клыкастых зуба ободряюще, вину свою пытаясь загладить, лебезил, суставами пальцев похрустывая. Раздражающе. Улыбочка такая приторная лицо разрезала полумесяцем жадным, ну и не в тридцать два зуба даже, - хорошо если двадцать восемь наберется, неровных пожелтевших клыков налетом зубного камня тронутых. Однако. Глазки бегали, лысина блестела сально, машинист головой тряхнул нервно. Туда-сюда. Майку поправил. Выматерился, прошептав под нос что-то о пьяных гомиках, смачно. Такой вот Гарри шутник, напугался неизвестно чего, а теперь осознал вдруг – ёёё, а магов-то бить не стоит. Наверное. Дело не в Косте конечно, темные глубины зрачков красноватых презрением горят, насмешечкой гаденькой. «Я тебя за шестерку до хренова гроба считать буду, Белоснежка» Говорят. Машинист зубы облизнул, почесался нервным движением, дернулся, искоса на Константина Евгеньевича глядучи. Матюкнуться еще раз хотел. Сдержался. Подрагивающая рука загорелая все еще любезно дяде Косте протянута была…
– Давай-давай, ты эта…можешь мне в морду дать Снежок, тресни как следует значит. Ну бля что в расчете! И того…ну замнем, да? Старый дибил Гарри, гребанная тварь вшивая. Уродец. Что с него возьмешь, куриные яйца птичьи мозги…

---------------------------------------------------------------

- Ка-ка-какой такой, Ник ? – Встрял на заднем фоне Влад, моргая удивленно жиденькими своими ресничками. Глазки у Рачевского блеснули сердито, бесцветными стекляшками на выкате чуть, лохматая челка встопорщилась сердито. Рожками задорными. У официанта палец болел и настроение хуже некуда было, критически отрицательное значение принимая. Что-то колючее в характере парнишки проклюнуться пыталось, что-то мужское. Едкое и противное такое. Робкая попытка осмелеть, показать себя…может и не с лучшей стороны даже
– Тооот который умер чтоли, чудик?! Та-там где все кровью и-и-и-дерьмом запачкано было? Вы не шутите т-так, вот ни сколечки не смешно! Да. Са-савсем вот не смешно, что вы такое говорите….
Рубанул здоровой ладошкой воздух, желая продемонстрировать насколько именно это не смешно в данной ситуации. Тактичность и понятие и Влад Раческий замечательным образом не сочетались, поэтому если официант хотел что-то сказать, то рубил на корню правду-матку пытаясь собственным лбом кирпичные стены прошибать. Это трусы позволить себе молчание могли. А Влад не таков, редкая форма словесного недержания у парнишки. А потому…
- Ох*ел, чулок драный!! Завали пасть! – Гарри зубами скрипнул, рука любезно Косте протянутая в побелевший кулак сомкнулась. Кадык дернулся, уголки губ перекосились обиженно. Надпись тюремная посерела, солнце превратилось в колючий шар. Север. Даже в горящем купе похолодало…
- Заткни его ять шамун, заткни живее, ахр! – Косте шикнул машинист, пытаясь удержать клокочущую ярость – Тварь! Хрен ли он болтает, это же покойник. Покойник твою мать, Константиныч! Бля включи свой ё..мозг и подумай, ё… твою мать, где мы!
Хриплый шепот перешел в скрипящий звук наждачки, нежно царапающей стекло. Закашлялся Гарри, дыма глотнув, сплюнул на пол сердито чашку пиная. Птичья тень дернулась на стене, перьями зашелестев. И все же….не спешил дверью воспользоваться Гарри. Не спешил.
- Нельзя с покойниками спорить, а тем более с такими…Знаешь сколько дерьма вылилось (вздохнул шумно, приселая на корточки), на поезде бля пёрнуть боялись после инцидента с херовым трупом этим. Говно из толчка фонтаном хлестало, я тебе говорю, говно…Ух ёпт! Ворон придурок нах оплошал, дери его всемером на…Я тогда честно сказал этим ублюдкам лощеным, Гарри бля винтик драный и оставьте его пернатую жопу в покое, тупой попугай на службе только и всего. Потом расследование было, ревизия сучья, пару неудачников в макинтош одели по быстренькому, стрелочников назначенных. Велели язык в задницу засунуть и радоваться бля, что чаща сия миновала. Как этот хер, выразиться изволил. А слушки они все равно, крысами значит расплодились... А .уй ли я тебе скажу, что они там накопали? Но накопали же ять, хренососы! Недаром всякая шваль среди живых шляться начала, драть их бля во все дырки, чуть не обосрался со страху в ту ночь. Видит бог.. Да только разбудили они Снежок, разбудили то, чего не стоит будить суканах, и этот Ник (испуганно глазками в сторону двери стрельнул, осунувшийся машинист) Это призрак бля нас всех за собой потянет. Он как знак дурной, а ты бля можешь не верить конечно, но Гарри говнюк старый точно знает! Все здесь передохнем, если этот проклятый гондон чесать языком будет направо и налево. Йопт! Кончать его надо, считаю. Или ты мне не веришь, старому уродцу? Я бля по глазам вижу, когда Гарри не доверяют нах…А вот ты бля поверь, гомосос. Достань бля из жопы волшебную палочку и…- Гарри моргнул, кулаком треснув по полу - Кончать! А призрака этого…..ну магией знач…того. К Праотцам!!!
Прошипел голодным удавом, брызгая слюной. Побагровел. На лысом лбу фиолетовая вена вздулась. У Гарри.

---------------------------------------------------------------

Ник пошевелился в проходе, испуганно отшатнулся услышав замечания о покойниках. Словно бы Влад по голове огрел со всего маху, точку опоры потерял проводник. Темными провалами бездонного колодца расширились угольно-черные зрачки, радужку пожирая. Дрогнул, словно бы расплывшись в воздухе призрак, за виски схватился оседая. Светлые волосы слипшиеся, фиолетово сизые губы и липкий страх. Непроизвольно дернулся, хватая ртом порцию воздуха. Ладошки голову обхватывают, на сероватом лице россыпью веснушек украшенном, страдание воплощенное. Терзающая головная боль, красная мука– покачивается туда-сюда Николай, баюкая самого себя…Потом снова выпрямился, на Джека нежно поглядел. Выкрикнул звонко:
- Это неправда! И хватит об этом…я…я тогда сбежал, выжил, и все хорошо кончилось. У. МЕНЯ – Глаза упрямо сверкнули карие, тяжелая морщинка на лбу появилась. Разгладилась. Словно удар паренек получил. И выдержал, хватая отчаянно ртом воздух - Не было ничего, живой я! Контракты и люди, …нижние сами бояться уже давно, потому и ветки закрывают. Пути бросают. Все верно, ждут они…Вам о себе подумать бы лучше, я этому негодяю Ворону честно сказал, не намерен скрывать от людей...
Растерялся, нить разговора потеряв. Внезапно. Сигареты достал дрожащей рукой, но так и не прикурил, задумчиво на пачку уставившись...
- Парламент, это я еще помню. Киоск такой был смешной, "Рог изобилия" назывался, верно…изобилия нет, только жвачки да алкоголь…Но вы запомните, здесь нет времени и нет мыслей, провода стонут а правда сгнила. Это ловушка, петля, клетка как я понял чтобы держать тех…. серная кислота способна жрать чугун. А те кто заперт…они сами боятся. Верно…А вам уходить надо, скорее, пока обещанный Час не настал, времени здесь нет, но мелкие своего часа ждут. У них только час. Шестьдесят минут это верно.. Они себя короткими называют…или невысокими кажется…Я вам выход покажу, помогу. И бумаги. Честно…только вот, обещайте меня с собой взять!

Он в пространство поглядел, брови нахмурил. В пустоту произнес прыгая в омут словно. Прохрипел единой фразой
- Не оставляйте меня здесь обещайте что возьмете с собой. Поклянитесь!
Рассмеялся вдруг, глядучи на Джека лохматого, на физиономию Влада серьезную. Заливисто хохотать принялся, подвывая. До слез. Забившись в истерике – Ха-ха-ха, а чего вы такие серьезные все, как будто трупы в гробу, ха-ха-ха…И то верно, улыбнитесь, ха-ха-ха…

Шесс.

Погоня закончилась также быстро как и началась. И при этом на редкость глупо. Чуть не убить себя собственным знаком, это надо уметь. Еще бы чуть-чуть и они обе получили бы премию Дарвина.
- Дерьмово идут у нас дела Эни, мы чуть не убили сами себя, да и вдобавок открыли этому парнишке твою истинную сущность
- Погоди секунду, я конечно понимаю, что этот парень скорее всего на редкость озабоченный подросток, но даже на редкость озабоченный подросток не сможет увидеть ничего женского в паленом мясе.
- Дело не в этом. Просто ты визжала как девчонка. Хи-хи!
- О, да я вижу к тебе вернулось чувство юмора и не знаю, радоваться или огорчаться мне этому факту. Но зато мы теперь точно знаем, что он не убийца. Убийца бы убежал или атаковал, а этот придурок стоит и ржет.
- Эни, если ты такая умная, почему ты в такой жопе?
- Сложный философский вопрос. Требую два дня на размышление.

Медленно поднявшись с земли, охотница вылезла из переулка. То что она потом увидела, повергло её в шок.
- Ами...
- Да Эни
- Ты видишь тоже что и я?
- Ты про бухого в жопу охотника?
- Да
- И про сбежавшего паренька?
- Да.
- Который притащил ему выпивку?
- Да.
- Несмотря на то, что он охотник, а второй демон?
- Да!
- Нет, ничего подобного я не вижу. У тебя видимо галлюцинации.
- Очень смешно. Ладно, похоже весь мир сошел с ума. Как же это не вовремя!

- Парень, я не знаю, что за дерьмо у тебя в голове. - Голос Морт вновь стал хриплым, а на лицо её вернулась маска. - Но если твой враг лажает также как я, то следует либо добивать его, либо убегать, но никак не покупать выпивку проходящему мимо малознакомому мужику. Или вы с этим типом давно друзья? Как-то мне в это не слишком верится.

Шесс.

Переливается радужный мыльный пузырь – среди разгрома, одинокий такой плывет себе странник. Лениво. Можно залюбоваться. Он как бабочка посреди торнадо, неприкаянное хрупкое чудо отливающее синим, фиолетовым и нежно розовым цветом. Хрустальный такой зверь, отражающий мир в ярких красках импрессионизма. Лампа разбитая моргает. Зеркало скалится трещиной грубой. Пузырь плывет в невесомости. Лопнул перед Шессом – мелкие едкие капельки брызнули в глаза, - защипало беспощадно, крупная слеза по щеке скользнула шершавой градиной. Жжение и гадость, чудо обернувшееся мелкой пакостью, впрочем как и всегда.

За порогом ванной комнаты неторопливо рождается ад. Семь дней потребовалось Богу чтобы создать землю и Эдем. Семь минут требуется деревянному купе, чтобы превратиться в запертую душегубку персонального пекло, со всеми причитающимися пассажирам удобствами и девятью кругами ада. Горят кресла, кроватки и потолок, едкий чад наполняет помещение, дым – наждачной бумагой взгрызается в горло. Откашливаясь, отплевываясь. Согнувшись в три погибели, парень рыскает по полу ищет газету. Вещи попадаются сплошь «нужные»:
Развеселый крекер, улыбающийся отрадно глазками изюминками. Разбитый футляр от часов, перо черное, осколок витражного стекла. Денюжка 500 рэ, это из кармана Горана кажется выпало, игрушка Йо-Йо. Роман «Сердце ангела» Потный мачо на обложке, противно скалится взмахивая белыми крыльями. Шедевр Элисии Фокс сгорает в пламени, сливающиеся антрацитовыми кляксами буквы, складываются в осмысленный абзац. Последний раз сопливые герои придаются любовной утехе.
«Сердце моё горит от страсти, о любимый, изнывает в адском огне! – шепчет Анжелика – Ну так войди же в моё….»

И в пепел, роем деловитых пчел, нехитрая проза отлетает к творцу. Стайкой легкокрылых мотыльков. Туды ей и дорога!
Наконец газета обнаруживается на полу, неподалеку от проводника. Обгоревшая желтая бумага, много пережившая, страдалица. Родом из Малой Вишеры. На секунду Шесса пронзает дурное предчувствие, тупым гвоздем в затылок. Словно. А ведь ничего не было! Ворона не было. Пассажиров не было. Козлика и дурных примет. Музыкант снова на вокзале, в чахлом болоте изумрудного ада трепыхается в паутине зеленой мухой. Мушиные сравнения так и гудят над головой, извиваются опарышами, плодятся. Среди плитки и батончиков «Марс» Чад, дым, пекло. Застрял. Залип. В западню угодил. Навечно! Впрочем это уже не на букву «з»

За спиной Шесса то ли драка возникла, то ли мелкий конфликт, блондин кажется на пол упал, посуда брякнула тревожно. Не до них сейчас, нужно успеть прочитать. Необходимо! Газетная обложка надрывается, кричит, желая внимание зрителя своего привлечь - «Двенадцать человек пропали без вести. Убитая горем мать,…» Чуть дальше список имен: Поплавский Виктор Александрович, Семенова Дарья Владимировна, Солнцева Зинаида Петровна, Сорина Дарья Александровна…» И дальше и дальше и дальше. Разыскиваются безутешными родственниками эти черно-белые призраки. Где-то прилагаются фотографии, сиротливые снимки улыбающихся в камеру счастливых людей, извлеченные видимо родственниками из старых альбомов. Пыльных. Где-то снимков нет, лишь имена и фамилии. Как на памятничке могильном. Простенькая констатация.
«Пожалуйста, просим вас сообщить…если вам что-то известно о местонахождении...Убедительно просим связаться...» И чуть ниже маленький корявый абзац, без предупреждения прямо вступает, поверх слезных поисков, загогулинами уродливых букв:

«Ну ты и дуралей. Беееее. Ох же дурная молодеешь сейчас у нас, скажу я. Что ж такое. Мальчик, роднуля мой, если хочешь сгореть еще дольше думал бы. Беееее. Муха маленькая сдохла моя, эхх страдалица, ох-ох. Тебе эти дурачки нужны, которые дверцу рогами прошибают? (да-да, погляди по сторонам золотце, большой брат наблюдает за тобой) Не сбежать таки ненаглядная красота моя. Эх-Эх. Таки уж совсем друг мой тебе, не сбежать. Ха! Но я стар, мне скучно, потешь дурака: хочешь выздороветь, тогда думай золотко пока не сгорел роднуля – берешь скарб с собой али нет!? Этих глупцов которые с тобой людьми зовутся, да или нет? Беее! Возьми крови проводника, поможет красотинка моя. Или зарежь его дружок. Или руку себе оттяпай, тогда лучше будет, наш вам совет. А людишкам мы можем помочь. Ой-ой, боже мой. Прядку на память. В большой мир не торопись, там опасно красавец. Позови меня, сердце! Призови! Реши уж, пойдешь с живыми или себя спасать будешь. Если себя, проще все будет. Эгоисты слаще. Мням-мням
P/S Высылаю тебе новую вестницу. Жди сыночек, таки да!»
Надпись бледнеет, рисунком белого козла растекается.

Предпоследняя страничка. Детская считалочка - «Я, коза-дереза, За три гроша куплена, Полбока луплено, Топу, топу ногами, Заколю тебя рогами, Ножками затопчу, Хвостиком замету!»

Светило июльское солнышко золотистое, бордовый мир за бордовыми шторками тек, исправно болотами подмигивая, камышом шурша, скелетами берез погибших траурный мир. Бордовый тоже. Вот скажем предательство это пронзительно алый цвет, карминовый или каштановый быть может. Обидные шипы у роз и первые капли крови на белой ладошке, удар в спину кинжальчиком, треснувшая по пальцам безжалостно дверь. Апостасия. Предательство веры. Много разных способов изменить или продать, предать или осквернить. Слишком много.
Березы протягивали бледные худые руки свои, сучья уродливые, выгибались старухами посреди туманных, гнилых болот. Они тоже преданы были, деревья голые и края эти бесприютные, зимние. Безжалостно преданы погибшей в зачатке, растоптанной плевком весной. Жизнью. И снулой лампочкой унылого солнца.
Отбивали колеса на стыках нехитрый свой ритм, вагон пошатывался, люстра на потолке бряцала хрусталем раскачиваясь. В комнате красного дерева холодало, история продолжалась…
Была Элла. Был Шесс и его жаркая тошнота, неторопливо переваливающаяся горьким комком в желудке. Был Горан без сознания. Бледная кожа, растрепавшиеся пряди густо рыжие, пламенели, завиваясь локонами, запах палой листвы кружил голову обжигая пальцы теплом...Ощутимым, лихорадочным теплом распространяющимся от проводника. Мертвенное лицо синими тенями сбрызнутое, зеленые круги под глазами, сочно алые корки запекшегося мяса под носом, на шее, глубокие ожоги, скрывал накрахмаленный ослепительно белый воротник. Правдивые ожоги придавали Горану жизни. Все остальное однако было иллюзорно, - изящные черты женственные, длинные ресницы, фарфоровая кожа, отсутствие щетины или волос на лице.. Ни оспинки, ни прыщика, по-детски легкое тело невесомое такое, бездыханное. Нежный призрак, пухлые губы да соболиные брови, каминная кукла. Изящный манекен.
Агриил, мстительно прищурившись на Костю поглядел, прошептал что-то, отвернувшись. Рядом с Эллой склонился заботливой тенью,...а может стервятником, тем самым, что присел на крест ржавый позлорадствовать пира дожидаясь…
Дыхание, вылетающее мерцающими облачками пара, опадало инеем. Бриллиантовая роса тронула алые ковры и листья фикуса чопорного, темно-зеленые, жирные, пожухшие уже. В воздухе холодало, и только Шесс потел, выбивая зубами болезненную чечетку, саднило горло, мерзли пальцы рук, но музыканта зубастым зверем мучил жар.
Почуяв Горана, Кай в груди Эллы, где-то возле самого сердца покоящийся вспыхнул много сильнее, неожиданной радугой прогнав серую тьму. Как будто Элла робко спичку пыталась зажечь, а вместо этого, произошел взрыв. Обстановка побледнела окружающая, витражи выцвели слезами на глазах. Задумавшийся глубоко Шесс оказался в эпицентре взрыва, ненароком захваченный той Силой, к которой обратилась девушка.



Отпустило. Умирающим эхом в темном чреве тоннеля, затихло пиршество. И снова. Вагон холодный и снова поезд несущийся вникуда. Насущные проблемы. Тонкий след от укола на шее у Горана Элла замечает, предательскую красную точку. А может и не от укола, может просто ранка случайная. Кто знает…

Кто-то. Определенно. Знает.

Ведь.

У Кости в руках волшебный фонарь, мягкий свет источающий. Теплое сияние преломляется на ресницах, брызгами топленого меда словно. Танцует в воздухе мельчайшими частицами золотой пыли. Блики на стекле, скрученный фитилек, призраки, испуганными голубями бьются по углам, воркуют, шепчут сиплыми голосами свои грязные тайны полуистлевшие мертвецы. А у Кости фонарь открывающий правду. Чудо фонарь! Четыре стороны, четыре разноцветных стекла, одно,- ярко фиолетовое безжалостно разбито, - торчит острым клыком, стеклянной слезой грустит.

Вдох, выдох и комок пульсирующего тепла в ладонях, комната полна надписей, стрелок, указаний, тянутся невидимые нити к людям, шелковые нити к шелковым сердцам. А впрочем бред, но фонарь наливается тяжестью свинцовой, тусклый огонек сильнее разгорается, брызжет искрами, плюется маслом. Трещина, разбитое стекло, как выбитый зуб, изъян. Комната полна изъянов. Холодная студеная каморка ветрами проточенная в пустоте, словно серцевина дерева гнилого, рассыпается трухой. Пояснительные надписи тянутся, путаясь витиеватым орнаментом повествуют, предупреждают, грозят. Показывают входы, выходы, тропы, обманчивые дорожки в тупик ведущие..
А Костя видит все это. Константин Евгеньевич, который сейчас египтолог оказавшийся в сокровенной гробнице вдруг, где тысячелетние тексты рассказывают о дне умершем, в центре вселенной в жаркой африке очутился ненароком. Среди иероглифов глазастых. Только в этой полярной Африке солнце зеленого цвета,отнимает крупицы тепла облачками пара изо рта. Блестит ледяным витражом. Холод губит жизнь на корню, погубит и людей, дай только время…Стрелки, орнаменты, невидимые нити к выходу из купе ведут. То ли предупреждают не открывать ни в коем случае, то ли напротив, как можно скорее призывают комнату покинуть. Запутан шрифт, Горан мог бы разъяснить, да вот незадача…
Отвлекает Влад. Сопит рядом, что-то бормочет, очередную глупость про телефон кажется изрекает, хочет позвонить маме, нудит по привычке. Мешок глупости под именем Влад в призрачном свете разноцветного фонаря, с ног до головы смолой покрыт. Испачканный дерьмом Влад Рачевский безотцовщина, сунувший свой длинный сопливый нос в дела компании. Падают бумаги на пол, черти злобно вослед официанту глядят. Вот Влад прогуливается по проходу поезда с фотоаппаратом в руках, это Даша вдохновила паренька все завпечатлить. Врунья Даша. Ей плевать на парня. А Влад как щенок, он уже почти влюбился и следует за Дашей по пятам, верным поскуливающим псом, каждая вспышка, приближает официанта к могиле. Компания не поощрает любопытства. Даша прекрасно знает об этом, блондинистая ласточка, и тем не менее дает Рачевскому фотоаппарат в руки обнажая крепкие белые зубы: «Ты не бойся Владушка, это все мифы…» Улыбается. Той самой улыбкой, которая сводит официанта с ума…
Гарри нервно курит сигарету, стряхивая пепел на пол.
- Че вылупилась с*кА! – Гарри напуган. Несчастливый Гарри застрявший в грязном теле грязного мужиченки. Он хочет снова быть внушительным и статным, хочет греть кости под соломенным абажуром, наслаждаясь треском старенького радио. Кружевными салфеточками стол застилать, покачиваясь в кресле-качалке. Гарри-который-пернатый-романтик…А сейчас, уродец чувствует болезнь в воздухе и боится. Гарри дрожит и его птичья тень бьётся испуганно о прутья клетки
- Сука зажопистая, живо мне еще б*ть сигарет гони, гомосек нах драный! Тля *баная!!!
Ломит виски. Тонкая струйка крови из носа, знание стоит свою цену. Можно узнать все, фонарь обжигает сетчатку даже сквозь прикрытые веки, горит звездой. Слой за слоем обнажает правду. Заплати и открой еще одну дверь. Горан-Урмиил-Исфраил-Мельхеор-Аграил-Нараил-Иаков-Далия-Эзлафалия-…
Узнаешь имя духа, станешь его хозяином. Имя это уважение, истинное имя, бесценный дар. Мы дарим его тем, кого уважаем. И скрываем от тех, кому знать не нужно. Горан скрывающий свое истинное имя полон силы, другое дело Микериил, последний средь последних, скромный Микериил Эона Изумруд желающий Костеньке…

Боль в голове, все сильнее. Почти нестерпима. Фонарь уже не дарит тепло, теперь он жалит сотней шмелей, выжигает секреты. Насквозь. Агриил актер притворщик. Все это понарошку. Все это невзаправду. Родной Брат Горана. Брат, который не брат. Кто он? Холодная фигура в свете фонаря, темным силуэтом зовет во мрак. Бессильный Агриил-Нараил-Иаков. Плетенье имен, узорами. Информация. Буквами позабытого шрифта.
Ломит виски, ноет наспех залеченный чудо-водичкой шрам, сломанные палец когда-то, зуб во рту, тот самый которого нет, болью горит. Фантомная боль. Пес одиноко сдохший в парке, безымянный труп возле перевернутого автобуса, бомжара распевающий песне в переходе… Знание свет. Дорога. « Кто владеет информацией –тот владеет миром»Символы. Ряды букв, пока не различимых, но всего –лишь пока…
Пальцы граблями вцепившиеся в фонарь, обозначившаяся суставами цепкая пятерня, кожа плотно приникшая к скулам, воспаленные глаза запавшие, пульчирующая венка на виске.Тот шутник, который создал эту штуку, надрывал пузико представляя себе человека и главный порок его любопытство. Любопытство, по чуть-чуть, капля за каплей, душу протачивающее усердной стихией, ведущее к могиле хозяина своего. Любопытство, сгубившее Пандору. И серую мяукающую кошку. Порок. Фонарь не скрывает историю своего происхождения даже. УМ. Значатся инициалы создателя. Фонарь предлагает Константину Евгеньевичу любезно все секреты открыть, наделить знанием, но не за так. Жадный фонарь. Алчная глотка, огонь нужно кормить.
Глухо ворочается сердце в груди, как будто стометровку пробежал под дулом пистолета. Или смерть или беги. Фонарь остывает продемонстрировав возможности новому хозяину. Он расскажет обо всем. Плати лишь цену.

Нож в руках у Эллы, рассыпался железной стружкой. Сиротливой горкой бесполезной враз. Ибо. Выбор был сделан.

Слезились глаза. Бордовой кувалдой боль в голове отбивала, ритмом сердца. Свет преломлялся, путаясь в мокрых ресницах, реальность ускользала щепотью песка желтого меж пальцев. Осыпаясь на этом мрачном полустанке, разбиваясь, каплями крови чужой…Реальность-то! Красными кляксами на снегу, безжалостно умирала. И иллюзии, жаркие, потные, бредовые, октябрьской простудой царапали воспаленное горло... И отяжелевший череп, наполненный мраком вокзала, и раздробленные мысли....и чугунные веки слипающиеся. Подробностями…

Расписание электричек, объявление о сдаче квартиры, пропавшая собака. Черно-белое фото. Жирный, блестящий бок лакировано-синего Экспресса, наклонная буква «N» в завитушках, и хихикающие черти с вилами, выводят кровью тягучей, послание нехитрое. Краснозадые засранцы:
«Шесс, вот здесь ты и сдохнешь!» Автоматная очередь колючего снега, царапает замерзшие щеки острым льдом, черти смеются, покосившийся рекламный щит бросается в глаза - на фоне триколора Смерть с косой приветствует парня – Добро пожаловать в Ад, всем странникам этого мира!
…Вот Шесс бежит по перрону заиндевевшему, - земля вертится, дрожит упругим мячом под ногами, ступни взрываются жаром, но отчего-то пока ещё не больно. Что-то хлюпает в ботинках, сочный гнойный пузырь лопается, брызгами сукровицы. Ноет левый бок, предупреждающе так, ласково. Но оглушенный шоком молодой организм, ещё держится. Только восприятие вот....Все происходит слишком быстро – как будто утомившийся зритель этого кино, решил придать ускорение событиям. И Шесс не поспевает упорно, он на платформе созерцатель одинокий, а поезда крылатые бегут, бегут куда-то вдаль, убегают к горизонту.
Седовласый Ворон подает парню руку, даже не руку, а чешуйчатую клешню – втаскивает на борт за шкирку, и становится очевидно вдруг что это вовсе не старик, но всего-лишь чудище улыбчивое, сказочный тролль, заманивший парня в ловушку.
- Господин мой, вы испачкались!

Жирный тролль рогатый, тянет музыканта за собой – чешется голова, Шесс проводит рассеяно по мокрым волосам, и прядь остается в руке. Грязная, испачканная голубоватой слизью прядка темных волос, падает на пушистый ковер. В глаза бросаются подробности. Лампы хрустальные, тяжкой медью набрякшие, буйство красного, бордового, карминового, вишневого, алого цвета – забавно, изнутри проход поезда похож на пасть, вонючую слюнявую глотку. Сейчас это очевидно, в тусклых сумерках. Света нет. Лампы зажигаются только там, где Ворон идет, и гаснут следом. Отворяется купе. Проводник швыряет небрежно парня в душевую – вот он сервис, холодная вода льет на голову смывая липкую дрянь, проводник удаляется. Некоторое время, печальные секунды с тихим шелестом уходят в слив, завиваясь воронкой. Реальности нет, наверное так чувствует себя коматозник – он не может пошевелиться, медленно стареет, ощущая как года протачивают ветхое тело. Гниет. Но все ещё жив.
А в туалете пахнет гарью и трупами, и запах импортной отдушки вызывает тошноту. Сирень. А Шесса рвет желчью, и несуществующие деревья шумят фиолетовыми кронами над головой, только пахнут цветы разлагающейся плотью. Ведь что-то очень плохое подхватил музыкант. Там. Сыпью зловещей на щеках, температурой соленой на губах, дрожью. Хотя вода из душа давно уже теплая хлещет.

- Господин мой! Господиииин… – Ворон протягивает сухие полотенца, наваждение прошло, и перед Шессом снова угодливый джентльмен, невесть как в студеную Россию из викторианской эпохи попавший. Красивый даже. Гордый такой, седовласый, мерцающий, как благородное вино, постаревший. От него пахнет лосьоном и чистотой. Он протягивает сухую одежду, но в глазах что-то очень колючее прячется. И омерзение сквозит. Старик брезгует Шесса, а руки покоятся в белых перчатках, трусливо.
- Господин, у нас нет времени! Мы должны заключить договор, как можно скорее, пока вы ещё в силах мне ответить - проводник протягивает Шессу кинжал, костяной рукоятью вперед – Вы согласны? Вы больны Господин мой, а я поставил на вас…Боже мой, какая ирония ведь! Мне нужно ваше согласие, и тогда я сумею быть может помочь. Примете мою помощь? Время уходит. Ваше время и мое. Мы опаздываем. Доверьтесь мне! Нужно будет пустить кровь кое-кому, в обмен на вашу собственную жизнь…Я надеюсь, мы сумеем обойтись без грошового благородства, старого Голливуда? Да или нет, требуется четкий ответ! И никаких моральных дилемм, присущих женщинам, гротескных рыданий и фальшивого театра: О Богиии, я так не могу! Хотите жить, или умереть?...Ваша смерть…она не будет легкой знаете ли. Испачкались! Я знаю где достать лекарство. Знаю как вам добраться до Москвы, в добром здравии и покинуть навсегда этот поезд. Мы покинем его вместе, и если повезет, весьма богатыми людьми, у вас может уже все и есть для счастья, а старику не помешает чуть-чуть.... Если вы со мной, хороший господин, берите кинжал. Контракт вы уже подписали, ваша душа (рассмеялся гаденько)…ну что ей еще может грозить…?

Плескался под ногами рассеянный сумрак, Владимира Ильича мозаикой выложенный портрет на стене, лукаво подмигивал. Желтыми яблоками гнили лампы круглые под потолком, отбрасывая на пол, переспевшие тени свои студенисто зеленые. Растрескавшаяся плитка, наплывами неровными мерцала, головную боль, переливами жгуче малахитовыми, вызывая. До тошноты…Тишина звонкая в этом пустом здании царила, глядела на Шесса бельмом глаза закатившегося, незрячего высохшего, мертвого давным-давно. Ленин улыбался приторно, лысиной поблескивая, советский зомби, а люди спали, неестественно скрючившись. Тихий час. Какой-то посапывающий дядька пускал пузыри изо рта, - нитка слюны блестела по подбородку стекая, челюсть безвольно обвисла, обнажив гнилой частокол желтых зубов нечищеных.
Вялое эхо встрепенулось, что-то звякнуло в глубине здания, скрипнуло легонечко, там где надпись «Милиция» возле окошечка информационного. Тишину легкий звон потревожил. Эхо зашипело удавом рассерженным, протянуло: «Тщщщщщщщ!» Несуществующий палец указательный к губам приложив, заботливой воспитательницей словно.

Ярилась зима тем временем, снежинками плакала, сморкаясь в фиолетово-серый платок ночи. Но это снаружи. В том мире, нарисованном на кальке неумелой детской рукой, которого уже не существовало. А. Внутри здания духота лишь властвовала, теплой ватой, глотку неторопливо забивала сонной дремой. Что-то капнуло с потолка, обляпав музыканта. Голубовато-мутная капля, старческой катарактой растеклась на плече. Ворон боязливо отстранился, зажимая нос платочком шелковым.
- Я думаю, Господин Мой, нам нужно уходить отсюда. Немедленно думаю, как можно скорее…Если Этот дуралей в ловушку угодил, так и пусть подыхает к дьяволу здесь. Берите газету, если желаете, но я туда не пойду. Вон ваш друг…нешто, фокусник наш Айзенхайм достопочтенный? О Боже пресвятой…
…
Встрепенулись тени, дверь входная скрипнула, легкий порыв зимнего ветерка принес порцию снежинок истаявших грязной лужицей на полу, тоскливо. Проводник удалился. Свет моргнул. Погас. Р-раз. Снова загорелся, ещё зеленее. Что-то заметил там Шесс, а может показалось ему, миражем обманчивым, на мгновение, негативом…
…Люди спят. Вдыхают и выдыхают мерно. Слово «жопа» на одной из скамеек выцарапано, бросается в глаза...А вблизи, тела опутывает мерцающая паутина как будто, – согбенные позы, одутловатые лица, однообразно похожие, невольно вызывающие ассоциации с этим липким словосочетанием «Синдром Дауна» …а между тем что-то определенно покрывало их с ног до головы тончайшими волосками. Серебристо-серыми. Некая растительность, плесень, тонкими усиками в рот, в нос забиралась, в уголки глаз смеженных. Пульсировала, жирно содрогалась …Но нет. Моргнешь, и люди как люди, расслабленны, спят, может даже видят сны какие-то. И не существует здесь плесени. Не существует паука. И табло тоже отсутствует. И жизни нет, одна пародия… Как на египетских фресках, где кособокие человечки в профиль стоят: поросят приносят фараону, пшеницу жнут, богам дары возлагают. Старательно изображают в могиле одинокой, подобие существования земного, картинками полуистершимися.

…Что-то там шелохнулось, в пустой коробке здания, как будто щенок несмело тявкнул. Звук встрепенулся да и пошел гулять по вокзалу. А киоск рядом совсем. И Газета здесь же. Всего лишь пару шагов – туда, обратно. И окошечко угольком тлеет. А Ворона нет, сметливый сукин сын, и неизвестно когда паровоз отчалит…

Аластел лежал на земле и смотре на небо. Мир медленно поглощала тьма, а он ничего не мог сделать. Гнев, его гнев, словно испарился. Стало все равно. Как будто смотришь на себя, на друзей, на родных, кривляющихся на экране в качестве героев новомодного боевика. Такова цена смерти. "Встать, помочь..." - последние мысли живого Аластела. Меч выпал из ослабшей ладони.
Виолетта не видела, как умирает брат. Ей предстояла битва. Ее, возможно, последняя битва. Крылья расправив и что было силы взмахнув ими, падшая немедленно заставила их исчезнуть, выхватила заготовленный заранее ПП и навела на Лоренса. Короткая очередь.
В тот момент Блек, закрытый телом Уорны, похожей на огромного таракана с сотней конечностей - лезвий, чертил знаки. Не доверяйте охотнику и никогда не выпускайте его из виду - они хитры и коварны, как и все люди. И вот это оказалось роковой ошибкой. Сработал знак, прибивая падших к полу, из под тела Уорны вырвался шар цепа и кругом обошел ее на приличном расстоянии, снося с ног при помощи цепи тех, кто не догадался или не смог подпрыгнуть.
Тогда же был закончен и второй знак: Хьенна активировала свой Descend и демоны вернулись в сладкие объятья агонии. Немногие смогли устоять. Из оставшихся были лишь Корвинус, благоразумно разделившийся с Уорной, Хьенна, да Люций. Еще подавал признаки жизни Виктор - похоже, желание заполучить то что хочешь было сильнее страха смерти.
- Молодцы, молодцы! - Люций аплодировал, но видно было что даже такой жест дается ему с трудом, - Вы слегка увеличили МОИ шансы!
Повелитель ада ринулся к Корвинусу. Добежал и обрушил на него свой удар. Руками бил, не оружием. Но даже со знаком он оставался сильнее человека, что охотник ощутил на себе немедля. Кости его захрустели.
Кхарн пропел мелодию в воздухе, и лезвие его устремилось к повелителю преисподней. Люций уклонился, а рука его крепко вцепилась в оружие.
- Миледи, не встревайте в то, где ваши шансы выжить почти равны нулю.
Рывок меча вверх и вниз пустил по звеньям волну. Энергия, вложенная в нее, выбила из рук охотницы рукоять и саму ее отбросила на пару шагов назад. Бросив оружие, Люций вернулся к Корвинусу.
- А теперь отдай.
В лицо повелитель получил склянку святой воды. Кожа его зашипела, потекла.
- Зря...
Сформировав когти, Люций аккуратно прицелился охотнику в глаза. Корвинус быстро сообразил что к чему. Нож тут же появился в руке и пронзил грудь Люция. Но тот словно и не заметил. Вонзив свои пальцы в глазницы его, он наслаждался криком пару десятков секунд, а потом бросил его на пол. На окровавленных когтях покачивался медальон.
- А теперь я покину вашу вечеринку.
Прыжок. Но такой силы прыжок, что башня покосилась, а платформа оторвалась от опоры и пошла вниз. Сегодня, когда назначено, один загадает желанье. И им будет Люцифер.
- Наконец-то, наконец-то я свободен! - прокричал он и голос его с раскатом грома прокатился над Парижем.
- Нет.
Люций опустил взгляд. За ногу его уцепившись, за ним следовал Виктор.
- Поздно охотник! Твоя судьба решена! Ты, тот кто выступил против меня, собрал армию! Я сотру из твоей жизни все, что было в ней с момента объединения твоего с этим несносным демоном! И все!
- Не решено, Люций, - усмехнулся охотник.
Немедля он попытался взобраться по Люциферу, чтобы достичь медальона, что был зажат в кулаке Короля. Завязалась борьба - никто не хотел уступать. Охотнику не хватала каких то сантиметров, чтобы достать до Драгоценности, зажатой в вытянутой руке Люция.
- ПОЗДНО - пророкотал Люций, - Я желаю, тебе, охотник, никогда не становиться тем, кто ты есть сейчас. Ты никогда не встречал этого демона, никогда не видел другой стороны той монеты, что зовется миром. Ты вечный раб своих иллюзий и вовсе им не хозяин!
Драгоценность засияла, выполняя желание, Люций рассмеялся. И в последний момент Виктор коснулся ее.
"...Ну и пусть. Но я желаю помнить..."


Особняк. Лос Анджелес.
Виктор соскочил с кровати. Было уже два ночи, но сон к нем у не шел. Все, видимо, потому, что стоило ему закрыть глаза, как пред взором его вставали видения до ужаса натуральные. Видения боя, где был он и были демоны. Ничего необычного в них не было бы, - он часто видел сны, где он убивает демонов и уже к ним привык, - но в этом видении он был на стороне демонов и, более того, сам был им.
Это не хорошо. Наставник всегда говорил, что такие сны к добру не ведут. Встряхнув головой еще раз, Виктор понял что ничего не добьется просто так, что лекарства, которые он принял час назад, не подействовали и что сон к нему еще долго не вернется. Быстро одевшись, он сел вышел на балкон. В голове засела настойчивая мысль вернуться в штаб квартиру ордена. Странно, почему он вышел на балкон, словно бы собирался выпрыгнуть и идти пешком, когда у него есть машина?

Час. Всего час заняла дорога до базы в центре. Вроде бы и не так много, но чувства настойчиво твердили о том, что можно было и гораздо быстрее добраться.
Парадная. Прикрытием для базы является филиал одного из крупнейших банков страны. Банк, к слову, тоже собственность ордена. К охотнику тут же подошли несколько человек из персонала и быстро и незаметно провели его в скрытые помещения. Скрытая дверь в главном хранилище... Да, тут есть вещи куда ценнее денег.
Вот Виктор и внутри. Обошел помещения в поисках наставника. Может, он подскажет что делать? Наставник ведь мудрый человек. Где то в дальних комнатах охотники помладше чертят знаки - слышны молитвы, которые новички разучивают, свято веря что от них есть хоть какой то прок.
Наконец, кто то из изредка снующих здесь людей подсказал, что наставник в тренировочной комнате. Странно. По ночам он не тренирует. Виктор поспешил туда.
Вот и дверь. Зал за ней. Пальцы охотника коснулись ручки.
Внутри был наставник и охотник. В черных одеждах. Когда Виктор вошел, оба повернули голову и посмотрели на него.
- Корвинус! - сжав кулаки неожиданно выпалил Виктор. Что то внутри проснулось. Что то новое, и тем не менее такое знакомое. Кровь. Смерть. Ненависть. Наслаждение болью. Демон.
- Виктор! - то же самое выражение лица - смесь удивления с едва сдерживаемой злобой.
- Как, вы знаете друг-друга? - взвизгнул наставник, - Что-ж, тогда у меня нет выбора. Деритесь. Единственный оставшейся будет лидером ордена.
Охотники, странно улыбаясь, посмотрели на наставника.
- Двое против одного, - довольно заметил Виктор...


- Не умирай, не умирай пожалуйста... - Виолетта спала и ей снился кошмар. По щека текли слезы безысходности.
- Эй, - Аластел положил ладонь ей на голову, - Я не умру, слышишь? Я тут, с тобой.
Они мчались в концертном трейлере по Шоссе 66, снаружи шумел дождь. А Аластел не спал. Ему приснилась его смерть. И то, как Виолетта, отрастив белоснежные крылья, словно ангел ринулась защищать его. В зубах его тлела сигарета - единственное курево, найденное им здесь. Тонкая нить дыма поднималась вверх, рисуя причудливые узоры.
Нервы. Тут уж любого заставят вредную привычку освоить...
Надо же, сон оказался настолько реальным, что Аластел до сих пор ощущал боль в груди. Сейчас она медленно утихала, и дышать становилось все легче и легче. Подойдя к окну, падший приоткрыл его и выбросил окурок в ночь. Лос Анджелес... Как давно он не был там? Кажется, с тех пор, когда его концерт там отменили из за обрушения крыши и стен стадиона, прошло около пяти лет. Отчего то его душу теребит ужасное чувство, будто что-то было забыто?
- Аластел...
Виолетта проснулась. Неужели он так громко ходил?
Джезэбэль увидела брата - живого, целого, не порабощенного Люцием. Свободного. Глаза ее наполнились слезами счастья.
- Сестра, я не умру, - ухмыльнулся падший, - По крайней мере, пока не уничтожу Люция...
Откуда это? Почему перед глазами его стоит Эйфелева башня? Почему его терзают сомнения? Почему видение настолько реально?
- Виолетта, - Аластел был абсолютно серьезен, - У тебя ведь есть крылья...


Лоренс стоял на сцене. В руках - саксофон. Слушатели - конгрессмены, политики, видные культурные деятели. Музыкант поднес инструмент к губам. Сегодня все они умрут. Умрут, потому что пошли против слова Его. Умрут, потому что не согласны с устоявшимся порядком. Умрут потому, что человечны. В мире, которым правят демоны ты, если хочешь быть на вершине, должен либо стать как они, либо приказам их подчиняться. Если же нет, то умри. Нет тебе места в этом мире.
Последние ноты сыграны и зал тихо отправляется на покой. Двери распахнулись и специально обученная команда уборщиков выносит тела. В этом зале Лоренс часто теперь дает концерты - достаточно еще идиотов, способных пойти против Него. Ну и ладно. Все больше и больше услышат божественную игру демона.
Человек и демон обменялись. Лик Лиркуса возник.
Спрыгнув со сцены, Лиркус открыл потайной люк и вытащил оттуда деревянный ящик в рост человека. Сняв крышку, он мягко улыбнулся: внутри лежал Зак. Рот ему не давала раскрыть металлическая скоба, идущая из глазниц в подбородок. (Что за сила вогнала ее туда?) Руки были связаны.
- Ах, Зак. Я так рад что ты мой постоянный слушатель, - промурлыкал демон, - Ну и как тебе сегодняшний концерт? Понравился? Жаль, что ты не можешь ответить. Но то, что ты бессмертен это просто находка. Ты можешь слушать мою музыку каждый день! Но меня удивляет вот что: даже при том, что Он настолько хитер и умен, чтобы наперед предсказывать твои действия, ты все равно пошел против него. А главное... Ты, человек, раздобыл бессмертие! Ты удивителен, Зак.
Тело задергалось, человек замычал. Лиркус же с размаху закрыл крышку и щелкнул замками. Нога его с размаху пнула по торцу ящика, отправляя его обратно под сцену. Люк вновь закрылся. Демон обернулся.
Завтра он даст еще один сольный концерт.


Легко ли быть охотником, поступающим по совести а не по кодексу? Легко ли отпускать демонов, зная что дальнейшие их деяния это твоя ответственность? Нет, не все те "чудовища" хотели смерти человечеству. Многие желали лишь существования здесь. Оберегали доменов, выжидали в тени. Орден, естественно, уничтожал всех, медленно превращаясь в то, с чем боролся сам.
И именно поэтому Хьенна сбежала вместе с демоническим оружием, которое всегда было с ней. Кхарн - ее верный соратник и единственный напарник. Она - судья, а он - палач. Идеальная пара для вершения судеб.
Ее очередной противник. Молодая девушка, апатичный вид.
"А ведь гулять вечером опасно."
Меч завизжал, когда охотница, выскочив из подворотни, провела широкий замах, надеясь застать демонессу врасплох. Она ведь убивала, да? Выглядит столь невинной вблизи... Но зло как раз имеет самый невинный вид. Охотница всмотрелась в глаза и что то в груди ёкнуло.
- Риама? - Хьенна не поверила своим ушам. Откуда она знает ее? Откуда она знает это имя? Почему? Почему она точно уверена, то в этот раз ее навели на неверный след?!
Меч замер в воздухе перед шеей демонессы.
В ответ Хьенна получила слабую улыбку. "Здравствуй".


Теин резко поднялся с постели. Он тяжело дышал. В голове его мысли ходили ходуном. Знаки, знаки, знаки. Перед глазами ходили какие то странные знаки, видения становились то четче, то мутней. Он порой мог видеть все ярко, словно бы смотрел со стороны на происходящее, а порой его видение превращалось в мутную дымку, в которой он сам задыхался. Люций, битва, Драгоценность, демоны... Все это: будущее-ли, прошлое-ли? Тяжело выдохнул и сполз с кровати - тело словно палками побили.
Тем не менее, захотелось пройтись, прогуляться, словно обрел что то, давно утерянное. Взгляд его побежал по кровати и задержался на женщине, мирно спящей рядом с ним. Видение вспышкой обожгло глаза и Теин упал на колени. По щекам его текли слезы.
- Я тебя никому не отдам, - прошептал он.
В голове роились мысли. Мысли о том, что было и о том, что стало. Сомнений не оставалось - кто то сильно изменил судьбу. Но к лучшему ли? Мир, которым правит жестокость, против мира, где нет его возлюбленной. Сейчас Теин отчетливо ощущал, как в нем сражаются двое: тот, что потерял и тот, новый он.
Падший тихо вышел на балкон, чтобы подышать закопченным городским воздухом.
Неужели его счастье и счастье других не совместимы?



"...Вернемся к происшествию в центральном банке. Несколько минут назад двое преступников в черных плащах скрылись с места преступления. Из достоверного источника нам стало известно, что выживших после нападения не осталось. Причем абсолютно все были убиты при помощи холодного оружия!.."
- Достаточно. - Хватило одной команды и прислуга немедленно исполнила приказ. Телевизор, - плазменная панель размером с небольшой внутренний дворик, - погас. - Итак. Их ход сделан. Стало быть, те изменения в желании все же вступили в силу...
И хоть лицо Его было спокойно, внутри его бушевал пожар.
- Как же меня бесят эти люди! Они коварнее иного демона бывают! Отлично. Убейте их. А о демонах я позабочусь сам...

"Ну вот и все... Конец Аластэлу. Le Roi est mort, vive le Roi! Так вы кажется, смертные, говорите."

Шаг. Девочка пытается спасти старого князя. Глупышка. Лиркус призвал саксофон. Поднес к губам и вдруг остановился. Не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Замер, между жизнью и смертью, вот только не своей: всех тех, кто здесь был. Всех тех, кого он знал, ненавидел и любил. Всех тех, с кем Лоренс успел провести немало часов. С Риамой, чья любовь доказала, что полюбить можно и после смерти. С ненавистным Охотником, сделавший столько всего для их смерти, что странно, как они до сих пор живы. С Виолеттой, жертвующей собой ради любимых. Она уже потеряла одного. Потеряет ли второго?

"Нет." - Прозвучало в сознании демона. - "Я не дам тебе этого сделать"

Пальцы стали разжиматься. Смертельное оружие стало медленно отходить от груди человека.

"Что же, в таком случаи пришла пора покинуть корабль. Я с тобой разберусь позже. Это все-таки МОЯ сила"

В груди человека началось какое-то шевеление. Демон силился вырваться наружу, вырвать своё оружие из рук умирающего человека и совершить задуманное.

"Нет." - На губах человека стала расплываться улыбка. Не такая как у демона. Мягче. Добрее, такая бывает у отца, который успокаивает малыша. - "Я не дам тебе уйти. Сила быть может и твоя. Но это моё тело. Моё желание и мое стремление. Здесь Я главный. И это я решаю что ты можешь а что нет."

Шевеление завершилось. Казалось будто демон сдался. Признал поражение. Успокоился. Однако... В сознании человека раздался смех. Нет, не безумный. Так человек смеется над очень хорошей шуткой.

"Это шутка? Ты зазнался, человечек. Забыл, из-за кого ты здесь? Забыл, сколько раз я спасал тебе жизнь? Забыл, что я сделал ради тебя? Неблагодарный. Неблагодрный человечек перепутавший луны с её отражением в луже. Хватит придуриваться. Отпусти."

"Отнюдь. Это ТЫ зазнался, демон. Это Я отдал тебе свое тело. Это Я тебя призвал. Это из-за МЕНЯ ты здесь. Это из-за моей силы ты здесь. Это из-за моей силы ты пережил тот маскарад в доме у Зака. Это Я спас ты девушку и это Я победил тогда в битве у башни. Здесь Я главный. НЕ ТЫ!"

Руки крепче сжали рукоять саксофона. Казалось будто бы подобное сопротивление ничто для него. Будто бы и нет никакой внутренней борьбы. Демона. Ничего. Только Лоренс и его сила. Однако на самом деле в голове разверзлась самая настоящая война. Война на выживание.

"О нет, человек. Это все-таки Ты зазнался. Я пошел не за тобой. И я здесь не из-за тебя. Я здесь не из-за твоих соплей и не из-за твоих идеалов. Я действую тут не потому что Ты меня вежливо попросил. Я пошел за Люцифером. И я пришел за Люцифером, не из-за тебя. И я здесь не из-за твоего нытья. Не из-за твоих редких проблесков храбрости. О нет. Я здесь потому что так решил Я! Я помогал тебе потому что испытал к тебе жалость. Бесполезное чувство, как я теперь вижу. Ты - Мой."

Как будто в качестве демонстрации рука человека замерла, не в силах двинуться дальше.

"Ты - мой. И всегда был моим. Та девушка? Это я убедил Люцифера в том, что бы сохранить ей жизнь. Не ты. Тот бой? Ты забыл что случилось ПОСЛЕ того как ты победил Аластэла? Забыл кто заставил распустится стальной цветок в теле Гарри? Я это сделал. Не ты."

С каждым словом хватка демона становилась все увереннее а его движения все свободнее. Голос человека слабел, а с ним слабела и его воля.

"А как же моя идея как бороться со знаками охотников? Ты ли её придумал? Нет, Я! И та битва в центре невероятного лабиринта, сотканного из ткани иллюзий? Ты ли её разрушал. Нет, Я! А Зак? Ты ли пробил его телом стену? Ты ли пережил смертельный ливень святой воды? Ты ли сумел выжить несмотря на невероятную подготовку охотников? Ты стоял в стороне, улыбался, смотря в прицел. Ты ждал и радовался, что тебя там нет. Нет. Это не ты выжил. Это Я выжил."

Демон вновь поднес к губам саксофон.

ТЫ - МОЙ!

Эх, только все могло кончиться хорошо.
- Сестренка - брысь. - человек послушно скрылась в демоне. Риама снова стала одна. Она поднялась и подошла к Теину.
- Подожди, не гони коней. Если ты не поддерживаешь Люция, то зачем даешь ему выиграть? - демон взялась рукой за натянутую цепь. - Не стоит этого делать.

Падший смотрел на Хьенну почти с ненавистью. Гордый, свободолюбивый, он не выносил, когда за него хотели принять решение. Охотница била по больному: сейчас её положение было куда более выгодным, чем его. А уж о сделке с Люцием и вовсе вспоминать не хотелось...
- НЕ РЕШАЙ ЗА МЕНЯ, ХЬЕННА! - прорычал Аластэл, и пламя с его ладоней ударило по ненавистным знакам. Он отступил на шаг назад, отталкивая уже протянутую к знакам на его шее руку девушки:
- Не твоё дело, как и ради чего я живу! Мне смешно слышать такое от фанатички! Мне не нужна твоя помощь!

Ангел пошатнулся. Его лицо исказила гримаса боли.
- Нет... Ни он, ни ты, ни кто-либо ещё... не сделает выбор за меня!
Музыкант рухнул на колени, обхватив голову руками.
Боль...
Но... Как она смеет насмехаться над ним?! Ярость, захлестнувшая Аластэла, была столь велика, что мучения отступили, а крики Люция теперь доносились откуда-то издалека.

Рык падшего потряс руины: обхватив рога ладонями, он резко потянул их вниз и в стороны. Перья на его крыльях замерцали, постепенно светлея; когти и клыки начали уменьшаться, а радужки широко разверстых глаз приобрели свой обычный цвет. Аластэл активно сопротивлялся Люциферу, надеясь, что влияние знаков достаточно ослабило его. Раздался мерзкий хруст - рога от самого основания покрывались трещинами.
Падший, задыхаясь, снова заговорил - свои голосом, не голосом Люция:
- Скорее! Девочка, какого демона ты ещё дожидаешься! Активируй их!

На губах у Лоренса заиграла блаженная улыбка - пока ещё сил хватает. Он пока что ещё боеспособен. Пока живой и все ещё очень опасный. А ещё он заметил что на единственного кроме него представителя простых смертных начали покушаться. Это нехорошо. Даже очень.

-Раз уж Лиркуса нет рядом... - Протянул Лоренс, переводя винтовку в сторону другой цели. - Ну что же... За союз живых! - Выстрел поставил восклицательный знак в конце предложения.

-Ты там не подставляйся! - Крикнул Лоренс Хьенне из своего насеста. Пока он один - он может делать все, что захочет. Все. И он способен. Люди слабаки? Возможно. Хрупкие хлюпики? Безусловно. Бесполезный груз? Ну это он сейчас покажет. Бам! Тела зарастают? Ну и что? Они останавливают свой ход на пару мгновений. Они замирают. А потом их убивают. Такова жизнь таких демонов - умереть из-за какого-то там смертного. Позорнее смерти нет. И сейчас Слабак Лоренс устроит им парочку!

Первым новые условия этой безумной игры принял Аластел. Падший всплеснул крыльями и помчался к Заку, которого приметил в то время как он карабкался по опоре. Пальцы металлиста вцепились в ворот кофты скалолаза и потянули того вверх. Подкинув Зака вверх, Аластел поймал момент, когда человек оказался с ним на одной высоте и, обеими руками сжимая эфес меча, вонзил холодную сталь в живот его. Хруст костей импульсом пробежал по кончикам пальцев заблудшего когда лезвие отделяло кости друг от друга. Движение кистью поворачивает меч в ране, а потом легкий взмах вверх, разделяющий плоть на две половины. Тело Зака безвольно полетело вниз, глухо шлепнулось на пол.
Лоренс тем временем поднял винтовку. Прицел проследил за падающим телом и Лоренс почти телом ощутил шлепок. Быстро. Прямо и не скажешь ничего. Секундное замешательство. И следующая мысль буквально пронзила Лоренса. Сделав перекат, он стал приближаться к центру башни, как к месту, где удобней всего укрываться от атак. Впереди лежало тело. Надо бы поосторожней...
Не зря осторожничал. Зак, даже будучи порубленным, оставался в мире живых. Он неуклюже поднялся, стараясь руками удержать себя в целом состоянии. Половинки уже начали срастаться. Лоренс незамедлительно вскинул оружие и почти не целясь выстрелил. Попал. В голове Зака образовалась большая дырка, что, впрочем не помешало ему тут же начать заращивать ее.

Получатели: Аластэл/ Люцифер, Виолетта Натан (Джезэбэль).

Корвинус поднялся на ноги и за спиной его выросли крылья. Он все решил еще когда Аластел нанес первый удар Заку. Сейчас он просто выполнял план, сухую последовательность действий, каждый шаг которой был прописан у него в голове. Ничего личного.
Тело охотника стало изменяться, кожа бледнеть. Менее чем за мгновение он принял личину слепого демона, Алиэра, тенью отбросил он два черных крыла. Взмах и вверх. В руках по мечу, рукояти греют ладони. Или это ладони такие холодные, что ледяной металл кажется горячим?
Когда меч Аластела вошел в тело его, Корвинус уже почти добрался, почти успел. Но почти не считается. Тело Зака полетело вниз. Раздражение. Раздражение. РАЗДРАЖЕНИЕ!!!

Зак поднялся на ноги, зарастил свои раны. Крик его разнесся над Парижем:
- Я познал бессмертие, демоны! Я более не человек! Неужели вы думаете, что сможе...
Трос сделал несколько витков вокруг его горла и потащил его наверх. Незачем орать.
Бессмертного подтащило к Корвинусу.
- Эй, не ответишь на пару вопросов? - голос Алиэра довольно прозвучал из-под маски, щедро сдобренный ехидством и глумливыми нотками.
Зак не успел ничего ответить.
- ДРАГОЦЕННОСТЬ У ДРУГОГО ОХОТНИКА, ИДИОТ! - прорычал Аластел голосом Люция и в тот же момент сорвался в сторону Блека.
- Оп, наш маленький блеф раскрыли, - усмехнулся Алиэр. Дуэт охотник-демон тут же выгребся из общей кучи и стал проворно карабкаться по стальным балкам башни.

Когда Алиэр почти добрался до сражающихся в воздухе Люция и Корвинуса (сильно сказано, Корвинус предпочитал уклонение прямому бою), Хьенна закончила начертание знака. Падших и демонов охватила агония.
Выстрел из арбалета Шио. Болт прошел в нескольких метрах от Хьенны и умчался в далекие дали. Демонесса прицелилась еще раз...

Время пришло. И Мартин это понял сразу, как только увидел ее. Аманда Уолш. Начальник милой девочки Джийи.
По лестнице на крушу противоположного дома он практически взбежал. Никто не видел. По крайней мере, никто явно. Взбежал, перепрыгивая через две-три ступеньки, скалящийся, радостный, как мальчишка на Рождество.
Приятно, когда планы меняются, верно? И играть с мисс Бельфлер было так же приятно, так, что не было никакого желания эту игру прервать. Однако перца подсыпать стоило.

Крыша. Пахнет кошками. И - небо так рядом. Суровое. Равнодушное. Прекрасное. Небо Города. Встать на край - внизу и впереди увидишь его лик. Услышишь его звуки.
- Ненавижу,- выдохнул, улыбаясь, Мартин, - ты меня испортил.
Ответа, как всегда, не было. Но он был и не нужен.
Все готово. Винтовка на месте, вчера перебрал, смазал, зарядил. Пламегаситель. Прицел. Все.

Присел на одно колено у края. Отсюда видно два окна квартиры Джийи, и вид неплохой. Можно работать как только представиться возможность - расстояние небольшое и шанс промазать минимален.
Выстрел - и нет Бельфлер.
Ждем.
Итак. Аманда Уолш внутри. Это может затянуться. Стараясь не светить пока оружием, Мартин, кутаясь в куртку и подняв воротник, цепко вглядывался в окна. Ожидание смерти подобно... Буквально.
Улыбка.
Время идет, и...
Что это? Аманда Уолш покидает дом?

..В сердце - дрогнуло что-то. Словно старый осколок, пуля в груди ветерана. Словно - юный романтик увидел свою возлюбленную. Мир дрогнул и взорвался, рассыпался тысячей осколков.
Все мы - падшие ангелы. Все. Уолш. Бельфлер. Бэквуд. Черри. Или как там ее... Люди на улицах.
Рано или поздно каждый теряет невинность. И речь не про секс. Речь - про осознание мира. Про интерес к нему. Человек изменяется, черствеет, грубеет. Кто-то - постепенно, становясь одним из тысяч одинаковых, серых людей. Кто-то - неожиданно и резко, столкнувшись с болью и кровью. Кто-то - рождается с изъяном.
В таких, как Джийя - было все хорошо. Когда-то. Старая, как мир, история - человек попадает в трудности. Вспомнилась ее реакция на прикосновение к шее - вот и вариант. И когда все становится плохо...
Не все начинают убивать. Кто-то убивает - но себя. Кто-то замыкается в сладострастии, в извращениях, садизме. Кто-то пьет. Колется. Оплакивая свою невинность.
И среди всех них - Мартин. Человек, у которого невинности не было. Родившийся монстром...

Скучно. Просто - скучно.
Глаз прикрыт. Другой - смотрит в прицел. Перекрестье наплывает на Аманду Уолш. Вот - она на секунду остановилась, выйдя из подъезда. Пора.
Мой подарок вам, Джийя. Вы мне галстук, я вам - пулю. Через посредника. Принимайте.
Выстрел. Потом еще. И третий - с корректировкой.
Есть.

А потом - рутина. Уйти с позиции. Винтовка спешно разбирается и укладывается в сумку. Бегом - к пожарной лестнице. Оттуда - в переулок позади дома, где уже приготовлена одежда. Все по плану.
И улыбаться, улыбаться, улыбаться, черт возьми!..

-Закончили? Замечательно. А пока что я думаю, пришла пора вас познакомить с нашими "новыми" демонами. - Лиркус откашлялся. - Итак, начнем с охотницы. После долгих раздумий я решил, что тебе должен подойти облик моей старой знакомой ВинЭ* - Лиркус сделал ударение на последний слог. Желтые уши стали пробиваться из головы охотницы. Хвост, кстати, тоже.

-Графиня, в её распоряжении 36 адских легионов. Своим коньком считала нахождение всего и вся, особенно колдунов и ведьм, что мне показалось созвучно твоей профессии. Её демоническое оружие так же похоже на твое. Имя ему - Гадюка, и насколько я знаю тот факт, что её оружие извивается в битве похоже на твой клинок. А ещё она была ясновидящей, так что в твоих интересах время от времени нагонять на себя пафосный вид, будто ты знаешь все-все на свете. Всезнайка в общем. - В воздухе загорелся символ**. - Это твой символ, герб своего рода. Запомни его, а лучше нарисуй и носи с собой, на всякий случай. - Лиркус отвернулся от охотницы и развернулся к Виолетте

- Вам же, госпожа, я предоставлю форму Герцогини ГаморИ***, правительницей 26 легионов душ. Суккуба, воровки, или как она себя называла: Избавительницей от Сокровищ. Плутоватая натура, которая, кстати, тоже обладала даром к ясновидением, но пользовалась она им куда более вульгарно, чем ВинЭ. А ещё она просто обожала заниматься сводничеством мужчин и женщин. Любого возраста - со странной улыбкой прибавил Лиркус. Пожелания по внешности у Виолетты были исполнены - Не в курсах о её орудии, однако ты можешь пользоваться чем угодно, под предлогом, что ты "избавила" её бывшего владельца от столь тяжкой ноши. Игривая личность. - В воздухе загорелся и её знак**** - Та же самая просьба: нарисуй или постарайся запомнить, исключительно на всякий случай, меня может не оказаться рядом.

Сделав несколько шагов и осмотрев новоявленные обличья девушек. Склонил голову на бок, сделал пару небрежных жестов, слегка подправляя расположение запрошенных деталей.

-Можете полюбоваться собой некоторое время. А я заодно попытаюсь приноровится к синхронизации ваших образов.

Через некоторое время группа отправилась в путь. Лиркус вышел последним. Образы были развеяны. Вскоре пришло время представлений.

-Давайте. - Щепнул Лиркус девушкам.

Входная дверь отворилась. Джийа, едва успевшая прийти в себя от неожиданного появления Мартина, как раз выпускала воду из ванной, но звук все же услышала. Вне себя от раздражения, - Да как посмел он вламываться! - пошла в прихожую. На этот раз она решила не церимониться. Игры в сторону.
На пороге стояла Аманда. Она лишь приподняла правую бровь вверх.
- Он? Вламываться?
Женщина взяла в руки обратно плащ, который только что повесила.
- Может, мне тогда уйти? - голос был холоден.
Девушка обомлела. Вся злость мигом улетучилась, будто и не было ее.
- Аманда?! - в интонациях ее голоса взыграла смесь восторга и непонимания.
- Ты...здесь? - Джийа едва сдерживалась, чтобы не кинуться ей навстречу, задушив в объятиях.
- Нет-нет...ты не так все поняла, - испугавшись, что любимая, действительно, уйдет, затароторила она. Устоять на месте все ж таки не смогла - подойдя ближе, Джийа мягко коснулась руки Аманды, отбирая плащ.
Карие глаза были всё ещё холодны.
- Конечно я, хотя судя по твоей реакции ждала ты совсем другого.
Плащ Уолш пока не отпускала.
- Так что я всё ещё жду объяснений, возможно это единственное что сможет тебя спасти.
Внезапно уголки губ её дрогнули, она провела кончиками пальцев по лицу Джии.
- Хотя, мне понравился твой новый образ.
Сердце выплясывало в груди Джийи, ненашутку нервничающей из-за своей оплошности. Врать подруге она не хотела, но и сказать правду... Да, Аманда знала о ней все, но понравится ли ей своевольное поведение девушки, не дождавшейся совета. Выбрав за наименьшее зло, она, примерив на лицо маску легкого раздражения и пренебрежения, ответила - Эти доставщики, ты же знаешь, вечно ошибаются адресом, а все туда же, пытаются доказать, что это я вру и не хочу платить.
В это время нежные пальцы Аманды погладили ее по щеке и, судорожно вздохнув, Джийа прикрыла глаза, стараясь унять вмиг охватившее ее желание.
Уолш лишь прицокнула языком.
- Срываться на прислугу не хорошо, - она вся-таки вручила напарнице плащ. Впрочем её голос тут же изменился. - Ничего интересного.
И, без церимоний отодвинув Бельфлер в сторону, не снимая каблуков, прошла в квартиру.
- Придётся тебя, пожалуй, наказать за такую оплошность. - Равнодушно сообщила Аманда, погружаясь в кожанное кресло.
Джи, как загипнотизированная, следила за движениями Аманды. Пока она подходила к креслу, лицо девушки поменялось с выражения облегчения, на сладострастность, а затем и благодарную покорность. Закусив губу, она молча прошла следом, смиренно опусив голову и пряча глаза, полные счастья. Опустившись на ковер перед сидящей любовницей, она робко произнесла слова их давней игры, - Простите меня, я виновата... и готова понести наказание.

Вот теперь ты как запела, птичка.. А ведь я всего лишь подрезал тебе крылышки. Даже веревочку к лапке не привязал. Не посадил в клетку.
- Ладно, воля твоя. Не хочешь обниматься, то давай хотя бы руки друг другу пожмем. - продолжал забавляться Гьен. Он чуть наклонился вперед, но никаких движений сверх того не сделал.
Можешь сопротивляться. Можешь отказываться брать пищу с протянутой ладони. Но рано или поздно твое существо возьмет свое. Нужно лишь немного времени. И толика.. хм...профессионализма
Арлис вытащил из кармана сложенную вдвое "опасную" бритву и положил ее рядом с собой, как те бизнесмены, что на переговорах таким же манером выкладывают на стол свои многофункциональные мобильники. Вещица была дорогая. И удивительно красивая. В свете кафе ее рукоять мерцала полированным красным деревом, бликами отражаясь от инкрустированной золотой надписи, расположенной у самого основания. Пальцы Гьена нежно поглаживали гладкую на вид поверхность. Этот жест скорее был бессознательным, нежели что-то значащим. Взгляд Арлиса по прежнему был направлен на Астрид.

Юя слишком долго стремилась в этот город что бы оставаться на его окраинах. Ей надо в центр, туда где расположен Сити и фешенебельные старые кварталы. Где-то там живут её родственники. Ещё в автобусе она часами безуспешно пыталась вспомнить адрес, дом, улицы, хотя бы фамилию семьи – это ведь мамины родственники, они не Савачики. Тогда семь лет назад Юя смотрела или в стену или в окно. Если смотреть в окно сидя на кровати то не увидишь ни улицу, ни соседние дома, только старые крыши, шпили готического* храма и небоскрёбы Сити вдали**. Почему она не смотрела вниз? Как сейчас она узнает дом или улицу? Как найти свою дво- или даже троюродную бабушку и дедушку чьи лица помнила весьма смутно? Юя не знала. Сначала она попытается, а если не выйдет… что ж вот когда не выйдет тогда она и будет думать.

Савачика шла в Город пешком. Зачем платить деньги за то что можешь сделать сама? Пешком больше увидишь и лучше почувствуешь. На ходу разогреваешься и вечерний ветерок лишь приятно холодит, а если стоять то и замёрзнуть можно. На сэкономленные деньги можно будет завтра купить пончиков, прекрасных круглых, великолепно жирных, вывалянных в сахарной пудре. Ничего подобного в Школе не давали, пускай там еда и бесплатная и трижды в день. От мыслей о пище рот наполнился слюной, а в животе потянуло. Завтра, это будет завтра. Юя представила себе пончики во все краски возбуждённой голодом фантазии и успокоилась. Не гоните от себя желание, переживите их в мечтах и забудьте, осознайте их тщетность и они оставят вас – жестокий урок Школы, но Юя в совершенстве овладела им. Пустота в желудке никуда не далась, но чувство голода прошло.

Как не велик Город, но за несколько часов даже пешком можно дойти от окраин к центру. Юя не боялась заблудится, ведь Город был живой, она чувствовала это. А раз так, то оживлённые улицы это артерии, Сити сердце, мэрия и суд – мозг, спальные районы – желудок. Артерии ведь идут от желудка к сердцу и мозгу. Потоки машин это кровь, а люди питательные вещества и кислород Города, то чем он живёт. Жители это не сам Город, но убери их и он сразу же умрёт. Сейчас кровь бежит по артериям к желудку, что бы завтра утром опять вернуться к сердцу. Юя просто шла вдоль улицы на встречу потоку автомобилей.

Селас слегка улыбнулся и кивнул в ответ. Так, поток взаимных комплиментов надо пресекать на корню, а то поесть толком и не удастся...
- Благодарю, - владыка дал наполнить слуге бокал и немного отпил. Хм... Очень даже недурственное вино, надо будет сходить присмотреть бутылку-другую. Селас обвёл взглядом стол. Если в начале было некоторое напряжение среди фрей, то сейчас оно понемногу спадало, разбавленные атмосферой банкета. А впрочем, не самая плохая идея... - пересмотрел своё мнение Селас по поводу расстановки. Да, понятно. Если бы рассадили сейчас по кучкам, скорее всего между этими кучками скакали бы искры, а так - напряжение раскидано максимально широко... Золан, после обеда поговорим. - теперь уже с одобрением, мысленно обратился владыка. Просматривая обстановку, он мельком глянул на Аэлиту. Заметив её бездействие, Селас ободряюще улыбнулся ей и приступил к трапезе.

За всем происходящим Корвинус наблюдал с позиции "сквозь пальцы". При чем в прямом смысле.
- Ёбаный стыд.
Если бы он мог, он бы закрыл рукой все лицо...
- И это я охочусь на тех, кто даже толком жить не хочет?!
Еще раз глянув на Эмергеля, Блэк лишь разочарованно помахал головой.
- Тебе то что, а я с ним одной крови...
Уорна тоже был... разочарован. Демоны, которые не хотят жить, это что-то. Наверное опопсевшие панки все таки были тем первым звоночком, после которого стоило взглянуть на своих товарищей по оружию.

Единственное, что его поразило это связь. Связь внутри этой хаотически построенной группы, в которой есть мыслитель, лидер, мускулы, строптивый исполнитель, и наверное просто несколько солдат со своими целями на уме. Да. Именно так.
- Здесь становится слишком много охотников, тебе не кажется?
Взглядом Корвину нашел Хьенну. А ей что здесь нужно?
- Ученица Виктора...
Сегодня тут было пожалуй достаточно много гостей, которых быть вроде и должно. Являлся ли Блэк желанным гостем?

Тут его передернуло, и лицо озарила зловещая улыбка. Охотник медленным шагом, ступая так, чтобы это было слышно, хлопая в ладоши начал смеяться.
- Браво! Браво-о-о! Брависсимо!
Голос прямо излучал восторг. Лицо сияло радостью. Это выглядело так, будто он ребенок, которому только что показали фокус. Но все изменилось, когда он подошел к Эмергелю. Лицо стало суровым, а хлопки в ладони прекратились. Корвинус дал демону пощещину, и сказал:
- Соберись тряпка!
С этими словами и дал еще одну пощечину, уже тыльной стороной ладони. Римскую.
- Ты демон, или смазливая девка?!
После этого он отошел на шаг назад, и заложив рука за руку, продолжил.
- Гарри твоего убил я. Остынь мальчик. Ты проиграл, а потому вставай с колен, и готовься принять участие в новой игре, дабы отквитать свой проигрыш.

- Эмоции! Черт. Они могут погубить...
Сразу после этих слов охотника передернуло, и он стал более спокойным.
- Или вознести...
- Алиэр, постой. Разве вы не понимаете, что сделал то, кто взял Драгоценность?!
Вопросил Корвинус к тем, кто так настоятельно обдумал план "входа" в цитадель.
- Они обхитрили всех, подменив её. А мы чуть не поубивали друг-друга за марионетку. - тут он указал куда то в сторону, видимо намекая на ту бедную девушку, принятую за Драгоценность. - Кем бы он ни был, но у него есть мозги, и есть план.
- Ты слишком много внимания уделяешь планам.
- И он, он сделал первый шаг. Первый шаг, который никогда не требует силы мускул. Он открылся. Он показывает нам свою железную волю воина, приглашая к себе в дом. Он открывает нам свою холодную одержимость, указывая на то, что использует Драгоценность. И он навязывает нам свою сияющую благородность, присущую победителям.
На минуту охотник замолк, пытаясь понять слушают ли его. Убедившись, что все таки да, он продолжил.
- Один в поле не воин. Никто не может выиграть войну в одиночку. И даже Люциферу это не под силу. Но если объединить усилия, то можно сложить наши способности в один кулак, демонстрируя врагам единую симфонию силы.
Тут Корвинус встретился взглядом с Лоренсом, который по совместительству и Лиркус. Он не знал, кто из них мозг, а кто мускулы, но именно они олицетворяли объединение способностей, о которой только что говорил охотник.
- Даже самый умный и маститый тактик бессилен, когда его шаги предугаданы, а действия ограничены.
- Дай угадаю. Стратегия?
- Да. И когда тактика бессильна, нужно использовать стратегию. Стратегия, которая будет неизменна, тогда как тактика будет меняться исходя из ситуации. Или вы думаете он не предугадал, что его будут атаковать? Быть может он на столько туп, чтобы остаться без охраны? Да при первой же заворушке, обещанная им благодетель обернется против вас. Если не будет единого плана...
Корвинус прошелся взглядом по всех присутствующих. Тут он понял что чего-то не хватает. Маски.
- Ты считаешь, что все они так просто поведутся на то, что бы действовать по ТВОЕМУ плану? Моро всегда говорил, что если хочешь что-то сделать, сделай сам.
Аластэл, Виолетта, Лиркус, Алиэр, Хьенна, Эмергель, Зиркаоф... Все эти лица были бы неплохой армией, если бы только согласились действовать так, как этого хочет Уорна...
- Нельзя доверяться демонам. Нельзя доверять демонам.
- Ты забыл? Я и сам демон. Ха-ха-ха.

Виолетта натянула кофту, запахнув её на груди.
- Спасибо... Извини, я оговорилась. Не изгнать, но да - как ты сказала, усмирить. Аластэл непременно будет бороться... В этом не сомневайся...
Девушка шла рядом с Хьенной. Вид у неё был подавленный и обеспокоенный.
- Демон... его друг, как бы странно или глупо это не звучало. И раны свои он получил, пытаясь защитить меня. Я - его должница, и в моих силах исцелить его. Ты, наверное, знаешь, Хьенна, что во время врачевания мы используем свою жизненную энергию. Потому Аластэл категорически против, когда я хочу воспользоваться этой способностью. Но ты права, он играет с огнём. Каждый раз Люцифер становится сильнее, когда брат использует его мощь. У него достаточно сильная воля - пять лет проблем почти не было, но теперь Светоносный сильно изматывает его, и я боюсь, что однажды они поменяются местами... Хьенна... Пожалуйста, запри Люцифера раньше, чем Аластэл использует его возможности. Я должна вернуть Эмергеля к жизни, не он. После одного исцеления со мной ничего не случится. Но ещё одно явление Люция подточит состояние Аластэла. Я не могу позволить, чтобы это произошло... - Джезэбэль, похоже приняла окончательное и бесповоротное решение ослушаться Аластэла.

В перестрелке погиб водитель автокареты, леди Кэтрин Говард и её вторая телохранительница. Пришпиленные к мостовой бесы громко вопили, изрыгая проклятия в адрес Виктора. Рыцари Ордена безжалостно добили демонов в переулке и вернулись на свои места в ожидании новых приказов. Чертили знаки служители Церкви. Казалось, хаос расплескался, бурное море успокоилось, и теперь защитники рода людского смогут едиными усилиями планомерно уничтожить врагов Его...

Два десятка ободранных, грязных людей с безумными глазами появились словно из ниоткуда. Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что они выпрыгнули из-под земли - ведь все здания тщательно проверялись... Оборванцы бежали прямо на рыцарей Галомея - страшные крики, расфокусированные взоры... Когда их чёрные от грязи ступни касались начертанных на камне площади знаков, они даже не замечали этого. Ведь они были не демонами, не одержимыми, но опоенными дурманящим зельем людьми - самыми обычными людьми, рядовыми членами культа, не получившими никаких магических сил.

Силитиус Дэн Робар, наблюдавший это, взмахнул рукой. Воины Ордена открыли огонь... Но было слишком поздно... На телах обречённых культистов сдетонировали взрывчатые устройства, начинённые осколками и мелкими металлическими шариками. На площади перед Северными Вратами разверзся Ад: гибли мирные граждане, гибли чертившие знаки служители, гибли оказавшиеся в первых рядах рыцари, чья броня не смогла погасить силы взрыва и выдержать попадание осколков.

Виктор инстинктивно упал на землю, закрывая собой лежащую без сознания светловолосую девушку. Бывшему рядом служке повезло меньше - его разорвало буквально на части, и охотник на демонов ощутил, как его окатило горячей волной человеческой крови...

Дэн Робара отбросило на Лоренцо, и оба рыцаря оказались простёртыми у ближайшего БТРа. Как только приемник Магистра открыл глаза и смог различать предметы в смрадном дымно-красном мареве, а сознание его прояснилось, он обнаружил, что доспех его окровавлен. Но он не чувствовал ни боли, ни дыхания гибели на своих щеках. Силитиус же лежал с пробитой в нескольких местах грудью. Изо рта его струилась тонкой струйкой кровь - Магистр силился что-то сказать своему другу. Взгляд его ещё не затуманился, ещё был разумен и сосредоточен, но Лоренцо, видевший немало ранений, понимал, что Дэн Робару поможет только чудо.

Даниэлю повезло и не повезло одновременно - он был невредим, но левая нога его оказалась придавленной между БТРом и мотоциклом. За то, что конечность была цела, ему следовало благодарить оружейника, создавшего его армированные одежды. Однако благодарность - благодарностью, а в таком положении он был в высшей степени лёгкой добычей.

Площадь была устлана частями человеческих тел - гротескная ужасная картина, вынести которую было по силам не каждому рассудку. Изувеченные и растерзанные трупы, ещё несколько минут назад были не горами мертвечины, но живыми людьми - чувствовавшими, стоившими планы на будущее, людьми, которых кто-то любил и кто-то ждал. Рыцари, служки, гражданские - смерть всех их сделала равными, всех обратила в безликую изуродованную плоть - лежащую на мостовой, кусками висящую на подоконниках ближайших зданий, разметала по стенам и столбам. Для смерти не было меж ними разницы - она с одинаковым равнодушием прибирала к своим костлявым жадным рукам и святого, и грешника...
Грязь и кровь стёрли знаки. Смерть вглядывалась в лица живых, будто стараясь определить, кто из них следующим станет частью жатвы.
А к ставке Ордена с разных сторон неслись ещё 30 безумцев...

И все-таки ей сильно все не нравилось. Она ощущала постоянно исходящую угрозу буквально от всего. Причем не то, что ее хотят убить, пугало, а неизвестность. Полная и безнадежная неизвестность.
Пропустив пошлую шутку Калиса мимо ушей, девушка махнула рукой Кали:
- Пойду я разомнусь, а ты присоединяйся. - и повернувшись, скрылась в толпе.
Среди незнакомых людей ей стало легче - можно было расправить плечи и хоть немного расслабиться. А еще спокойно подумать.
Пожав плечами, девушка выгнулась вперед...

Итак, что мы имеем?
Выпад обеих рук, поворот.
Тебя хотят убить. Это раз.
Руки опускаются к самым бедрам и она откидывает ладони в стороны, поворачивается боком, покачивает бедром в сторону.
Ты любишь Калиса. Безответно. Это два.
Наклоняется, напряженные пальцы касаются блестящих туфель. Вскидывает голову, волосы падают на плечи, руки замысловато вырисовывают узоры на воздухе.
Кали не его девушка, отнюдь. Он врет тебе. Это три.
Руки назад, острые локти, туловище вперед, она скользит ногой назад, при этом опускаюсь на другую.
Он врет тебе. Вполне может быть, что он и хочет тебя убить. Вполне.
Поднимается, девушка кружится, подняв руки вверх.
Понять - какую роль играет во всем этом спектакле Кали и Луар? Она здесь не случайно. И - опять ложь
Руки прижимаются к гулко стучащему сердцу и расползаются в стороны, облегая грудь и точащие ребра. Она чуть приподнимается на носочки и делает резкий поворот.
Ложь. Всюду ложь.
Она касается ладонью пола и отталкиваясь, вытягивает руку вперед, потом словно что-то забирает себе из пространства, вжимая себе в живот, словно бы острый нож.
Тебя хотят убить. Меня хотят убить.
Наклоняется, руки безвольно висят вдоль длинных ножек, она умирает в своем танце.
Больно ли тебе от этого? Его Нелюбовь убьет тебя быстрее, чем чья-то шальная пуля.
Но искра жизни приподнимает тело, переворачивая его - девушка прогнувшись в талии, касается волосами пола.
Теперь тебе должно быть все равно. Вспомни учителя.
Но не все равно - она выпрямилась и встала прямо глядя перед собой.
Что нам делать дальше, Фелиция?
Одну ладонь вытягивает вперед, сама словно тянется за ней.
Что делать?

Вы не можете просматривать этот пост!

Крик Немесиды недородки даже не услышали, в своем бешеном танце на сцене вокруг Виолетты с Аластелом. Их было очень много и Хэйли уже не справлялась, так что Аластелу пришлось несколько раз бить своей гитарой тех, что были по наглее. Инструмент хрипел, рычал и выдавал невероятные рифы, встречаясь с головами монстров, что вкупе с общей техничностью приемов падшего давно уже заставило оценку крутости фанатов перевалить через заветную отметку в 9000. При этом падший успевал еще и гроулить, отчего походил на разъяренного берсерка с гитарой в гуще схватки. От всего этого фанаты были в экстазе. Их ожидания были превышены во много сот раз и потому они ощущали, что попали в мрачную сказку для металлиста.
Собственно поэтому они на много не обращали внимания. Они не видели, как Сакрейт выстрелил из руки веревками, которые тут же зацепились за натяжной потолок и подняли его, не видели то, как вокруг Немесиды появилась клеть из толстых прутьев. Тогда Сакрейт подтянулся на своих веревках к Немесиде и, прорезав будку насквозь, зацепил клетку и выкинул ее в верхние ряды зрительской ложи на другом конце стадиона. Кресла посыпались налево и направо. Немесида поднялась и тут же увидела Сакрейта рядом с собой, уже занесшего косу. Быстр этот демон!

- ВИКТОР!!! ОГРОМНЫЙ КЛУБНЫЙ ШАР НА СОТНЮ ДЫРОК ЖИВО!! НЕМЕДЛЕННО!!!
- Эй, а я на что? - негромко обиделся Алиэр.
- Сделай как он просит, - шепнул Виктор, потирая уши, оглушенные криком Эмергеля.
Над стадионом воспарил огромный шар, который можно увидеть под потолком дискозала 80-х.
- А ты старомоден, - поддел его Виктор, - Века твоей молодости?
- Скорее ностальгия по прошлому выходному, - гадко улыбнулся демон в ответ.
- Я чего - то не знаю? - лицо Виктора сейчас было как минимум ошарашенным.
Тень Эмергеля устремилась к шару и там, коснувшись его зеркал, размножилась, увеличив количество когтей своих и мечей своих. И тут началась мясорубка. Полетели первые недородки.
И кто бы знал, что в этот самый момент Хьенна нарисует знак изгнания и активирует его? Тень Эмергеля тут же съежилась, корчась в ногах у Тери, который сам чувствовал часть боли, что испытывал Эмергель. И судя по лицу Тери, ад на земле для демонов существовал. Он упал на колени. Наама не сразу поняла что случилось и оттого совершенно не была готова к подступающим боли и страху, накатывающих волнами. Она даже порадовалась, когда лысые твари разбежались... Как вдруг и ее свалило бессилие и дыхание смерти обожгло губы.
Виктор тоже ощутил муки своего демона. Но в отличие от остальных доменов в полной мере. Слишком тесная связь обоих сущностей делала их почти едиными. И в этот момент, когда он падал, раздирая когтями Алиэра свое горло, он увидел Хьенну. И это было для него настоящим сюрпризом.
"Так вот кто смог высвободить столько людских эмоций за раз и не сгореть" - подумал он.
- Выключи... Выключи... - захрипел он, корчась в агонии.
А Аластел продолжал играть. Теперь, правда, в округе не было недородков и потому Хэйли бросила свое занятие, устремившись к хозяину. Склонилась над ним, хотела было уже сорваться с места, но Алиэр что то прошептал ей и она осталась, недобро смотря на Хьенну. Вслед за метнувшейся вдаль фигурой в легком сарафане метнулись и глаза фанатов. И то, что они увидели на шоу уже было не списать. Девушка стоит в центре светящегося знака, а рядом валяются люди... или не люди?
Как бы то ни было, это уже не походило на красивую задумку.
- А так и задумано? - осведомился один из фанатов.
Волна недоумения и удивления прокатилась по толпе. И знак сменил цвет.

- Нет, конечно! Так не должно быть! - словно раскат грома знакомый голос раскатился по стадиону.
Земля разверзлась, заставляя людей рассредоточиться по стадиону. Началась паника, люди пробовали сбежать, но обнаружили отсутствие каких либо выходов со стадиона. Из разлома вышел Он. В черном плаще с кровавым подбоем, в доспехе, надетом скорее для эффекта, он создавал именно то впечатление, которое и должен был: властитель ада собственной персоной. Сейчас он был в своей демонической форме: многочисленные рога (Стараниями Наамы. О_о), готовые поспорить в остроте с шипами Эмергеля, кривой, словно разрезанный ножом рот, усеянный огромным количеством зубов и глаза. Такие глаза, посмотрев в которые можно утонуть в себе самом, исчезнуть под тяжестью наносной цивилизованности. И останется от тебя только лысая обезьяна, неспособная даже под себя ходить. Идеально для демона.
- Демоны, решившие что умнее меня. Демоны, решившие что сильнее меня! Вы корчитесь от одного знака, криво написанного на земле! Неужели вы надеетесь выжить? - в голосе Люция прозвучала издевка.
Все это говорил он очень громко и оттого никто не слышал, как он тихо буркнул "проклятая традиция", когда вынимал свое оружие - меч как две капли воды похожий на Симбиот Эмергеля - из ножен.

Джей лишь молча сопровождал взглядом свою сотрудницу Кали. Девушка вихрь. Она всегда выручала его, вне зависимости от того, в какую ситуацию попадал Джей. Она была именно из тех людей, которые вроде как и не заметны в твоей жизни, но в тот же момент жизни без них, ты уже не видишь. Но вот миг, и девушка скрылась с виду. Сегодня они уже не увидятся.
Джей глянул на пакет, и попытался вспомнить тот массажный салон. Адрес знакомый, а вот сам салон вспомнить не получается. Даже не смотря на то, что Джей точно помнил, что салон находится на шестом этаже.
"Бог с ним, с салоном... сейчас совсем не до того"
Мысли и действительно были прикованы далеко не к работе. В уме все время витал образ Астрид. Астрид... неужели она та самая первая по-детскому наивная, по взрослому пламенная, прекрасная, сумасшедшая весенняя любовь? Ведь из её разговора с Гьеном, стало понятно, что он её интересует. Не Гьен... Джей. Джереми интересовал человека, но не со стороны похоти. Не со стороны выгоды. С самой странной стороны. Со стороны надежды. Эта маленькая девочка была так уверена в своих словах, когда их произносила. Она что-то знала. Но знал ли это Джей? Возможно этого и не стоило знать. Это девочка вызвала в Леарке... любовь. Первое светлое, яркое чувство. А момент когда они были близки? То есть тогда, как он обняв её, вставил нож в грудь... и признался. Ведь в тот момент сердце Джея просто выскакивало из груди. Это были самые эротичные минуты в его жизни. Джей и Астрид. Странное сочетание.
Парень просто на автомате вышел из офиса, и направился куда то, с пакетом в руках. Сейчас он не думал ни о том, что у него работа, ни о том, куда идет, он даже не отдавал себе отчет в том, что делает. В этот конкретный момент, он просто жил воспоминаниями, восстанавливая в памяти каждую мелочь, пытаясь вспомнить каждое движение, слово, эмоцию. Воспроизвести и запечатлить в своей памяти. А потом собрать все в кучу и положить в папку, а папку на стол. Чтобы каждое мгновенье можно было посмотреть заново, не напрягаясь.
Тут же парня оватил такой тихий, лекий ужас. А ведь он потерял её. Ведь Джей сам все уничтожил. Собственными руками. А ведь она просила... умоляла. Теперь он возможно больше не увидит её необычных вишневых глаз, искренней улыбки. Это было нестерпимо. Хотелось просто кричать в никуда. Но парень этого не далал. Он просто шел своей дорогой. Шаг за шагом ступая по улице, он начал понимать. Он найдет, обязательно найдет. Но для чего? Неужели это действительно любовь? Как остановить этот огонь и возможно ли это вообще? А может она действительно всего лишь мираж? Может та, о ком Джей, подумал, что она его все, она его единственная… не существует? Но на эти вопросы не было ответов. И снова все повторялось. Безнадежная любовь, любовь, у которой нет ни одного шанса.
И ведь правда. Даже если он её найдет, то что сделает? Просто заберет? Нет... она не пойдет. Или? Или не важно. Если что-то пойдет не так, он умрет. Или нет? А может Джей уже умер? Вот тот, настоящий Джей. Это повод о котором стоит поудмать, поговорить, но и в то же время не стоит.
- Все это так сложно... - сказал Джей.
Сказал и чисто по человечески офигел. Он стоял у ресепшена... массажного салона. И то что он сказал, было сказано прямо "в лицо" сидящей там девушки, которая тоже не понимала что он имеет ввиду Часы показывало ровно час дня.
Немного опомнившись, Джей показал пакет и сказал:
- У меня доставка для Фелиции. Где я могу её найти?

Просьбы жильцов о туалетных безделушках заставляли Бетти испаряться моментально. Калис это знал, поэтому не удивился, когда старая шолупонь умчалась, оставив его вопросы без ответа.
Ну грымза трепонемная, будут тебе чаевые под пивко! Мстительно подумал он, оставшись наедине с девушкой. Та тоже проигнорировала все его вопросы, зато живо ухватилась за предложение помочь. Он полюбовался как она резко и порывисто подошла к двери.
Да, с такой штучкой холодно в кроватке не будет. Цинично подумал Калис, скользнув масляным взглядом по высокой груди. Какой грех, такое и воздаяние ....
Эта мысль его позабавила, до этого с ним ничего подобного не случалось. Поэтому когда к нему в коридоре был применён приём марсельских проституток "девушка-в-тоске-накинь-двадцатку №2" он был само воплощение смятенной мужественности — мощно расправленные плечи, способные выдержать капризы целого гарема, заботливые руки, которые успокаивающе коснулись хрупких девичьих ладоней.
— Для близких мне людей я делаю всё, а всех остальных провожаю футов 100, не больше.
Ответил он, глядя в влажно-зелёные глаза девушки.

- А вы опасный человек, Мартин! - засмеялась девушка, на этот раз в голосе ее не прозвучало ни фальши, ни двусмысленности - Люди для вас - куклы? Нравится дергать за ниточки, ощущая свою власть над их судьбами? - ни капли аргессии, чистое любопытство. Она даже склонила голову немного набок, изучая лицо собеседника сквозь полуприкрытые ресницами глаза.
Он заставлял Джийю говорить больше, чем она привыкла, выманивал из ее души потайные страхи и, казалось бы, потерянный интерес к жизни.
- Что вы чувствуете сейчас? Вам нравится наш вечер? - собственный вопрос удивил ее не меньше, чем, наверное, Мартина, и все же она изобразила механический жест рукой, имитирующий движения марионетки.

Наконец, заказ их был доставлен на столик.
Аппетитного вида стейк дымился пряным ароматом, вино официантка разлила по бокалам.

Вспомнился, некстати, конечно, фильм "Терминатор". Классика жанра, и все эти их менюшечки и сигналы при взгляде от лица машины... Будь сейчас Мартин одним из таких киборгов, экран полыхнул бы алым. "Опасность, опасность, опасность..."

Это было сказано шепотом, одно слово, одно дыхание, одно движение губ:
- Попробуй...
И в этом слове для Мартина было все. Приглашение. Угроза. Приветствие. Вызов. Самое верное, самое важное. Удивительно много смысла для нескольких звуков. Инстинкт самосохранения бушевал от неопределенности, разум недоумевал от странной, гремучей смеси опасности и интереса, притягательности и отторжения. Сама история, сама связь с Джийей Бельфлер была прекраснейшим оружием против скуки и сомнений. А перспектива одолеть ее, перспектива встретиться лицом к лицу с той самой вызывающей опасения тьмой, что крылась в ней - это было просто божественно. Пожалуй, это была лучшая история в памяти Мартина, не считая Ласло и Тони, первого, и того, что был успешнее всех.
И еще интереснее было то, что игра шла не по правилам. Не было полного контроля и уверенности в себе. Опрометчиво, но заманчиво. Рано или поздно это окажется тем, что сведет Бэквуда в могилу.

- Попробую, Джийа, - серьезно кивнул в ответ Мартин. И, зная, что затягивать драму неприлично, легко перешел на более легкую тему:
- Хм, ты не знаешь, здесь есть хорошее красное вино?

"Ну сама невинность, ей Богу. И кто ж тебя такую милую отпустил в ТАКОЕ то место? М?"
Мысленно спросил Джереми у девушки. Её неподражаемая наивность поражала. После вопроса, почему же та девушка обиделась, Леарк лишь удивленно еще раз осмотрел эту милую принцессу. Решив не отвечать на этот вопрос, Джереми оглянулся на танцпол.
- Не пробовала говоришь... А зря-а! - когда же парень опять посмотрел на Астрид, то не смог не заметить девицу за барной стойкой.
Огонь. Разврат. Страсть. Глупость. Ошибка. Наслаждение. Именно такие ассоциации возникли у студента, когда он смотрел на то, чем "занималась" девушка с красными волосами.
Причиной, почему же Джереми запнулся, было ни что иное, как чулки этой, горячей девушки. В глазах даже помутнело, а потом на миг совсем пропало всякое изображение. Леарк оказался в полной пустоте, лишь звуки клбуной музыки доносились откуда-то снаружи. Машинально студент немного нагнулся, и это казалось помагает. Легчало. Зрение вернулось, но пробудился и голод. Джереми жадно сглотнул слюну, и обратился уже к Астрид.
- Я уверен, танцуешь ты не хуже чем выглядишь, ангел! Пошли!
Это предложение было сказано так, будто Леарк был как минимум её парнем, и отказать эта малышка не имела никакого права. В добавок к этому, он отобрал у неё коктейль, так же ловко, как и дал, и оставив его на стойке потащил белокурую прямо на танцпол. Растолкав немного столпотворение, парень организовал небольшой клочок места, для них двоих.
- Слушай музыку... почувствуй ритм... двигайся в такт со своим сердцем, и не стесняйся своих желаний! - по наставнически прошептал на ухо своей новой знакомой Джереми. После чего отошел на шаг, и сам стал танцевать. Хотя это скорей было простое покачивание в такт музыке. Не слишком резкое, на месте - Давай же, не стесняйся...

Боль, страшная боль сотрясает тело маленького Калиса. Откуда-то далеко, сверху слышится тихий, проникновенный голос брата Франциска .... "Многие и горестные бедствия постигнут тех, которые населяют век в последнее время, потому что они ходили в великой гордыне." Розги со свистом рассекают воздух, Калис пытается угадать момент удара, извернуться телом, чтобы смягчить боль. "Так как ваша гордыня сэээр?" Тянет брат Франциск и медлит с ударом. "Смирилась ли она во славу Господа, сэээр?"

- Сейчас попробую вам чем-нибудь помочь, сэээээр, -
Слова этой бледной мрази поднимают одуряющую волну бешенства. Она клокочущей энергией захлёстывает каждую клеточку тело Калиса. С трудом сдерживая ярость он смотрел как девушка полезла за журналом.

- Что конкретно вас интересует?

Его правая рука метнулась к голове девушки, сгребла её белокурые локоны и мощным рывком бросила на стойку. Левой рукой Калис привычно выхватил из-под куртки свой КаBar. Острый кончик воронённого лезвия лёг на пульсирующую жилку сонной артерии девушки. Неосторожное движение шеи девушки, лёгкое нажатие руки Калиса гарантированно могли превратить стол с пакетами в кровавую кашу артериальной крови.
— Меня конкретно интересует проблема слова "сээр", ты жива только потому что нашла журнал. Сейчас я хочу услышать фразу со словом "мистер", например "Мистер, взаимовыгодное сотрудничество залог долговременной жизнедеятельности. " и искренне хочу чтобы ты осталась жить дальше.
Голос у него немного охрип, выдавая большое внутреннее напряжение.

Оглядывая девушку, Джереми про себя заметил, что некое подобие отвращения проснулось в нем. Это ж ребенок еще! Хм... Совесть мучает что-ли? Странно, ведь ему всегда казалось, что остатки этой старухи умерли еще давным давно, вместе с Кэррол Найт. Да, хорошая была девушка. Но, как говорят, оказалась не в том месте, и не в то время. А ведь могла бы стать отличной моделью... Ох уж эта засранка совесть, тоже нашла когда просыпаться. Еще несколько микросекунд посомневавшись, Джей одолел свою назойливую тетку, и наклонился ближе к девушке.
- А... понятно. Я на самом деле тоже жду... ждал, девушку. Джои. Она меня сюда пригласила, но сама видимо не появилась... - на лице сейчас была жалость. Даже хотелось поверить в это.
- Она кстати похожа на тебя, потому я и подошел. Но как оказалось... зря, - с сожалением вздохнул Джей. - а ты кого ждешь?
С искренним интересом и детской наивностью, Джереми разглядывал лицо девушки. Такое милое, невинное и в то же время отдающее чем то... развратным.
- Меня, между прочим, Гарри зовут, - "представился" парень собеседнице. - А тебя?
Завязать разговор, отвести внимание от "ожиданий". Черт, зря сразу представился, нужно было по другому действовать. Ну ладно, посмотрим как оно будет дальше.
Когда же к ним ближе подошел бармен, то Джей, просто таки заправски, безо всяких слов, лишь указав на название в меню, и показав пальцами "два", заказал два коктейля "Космополитен". Не столько для себя, сколько для девушки. Коктейль этот не сильно алкогольный и быстро да легко выпивается, и при этом весьма эффективно помагает раскрепостится. Особенно девочкам. Особенно таким. Когда оба напитка были готовы, и отданы в руки Джею, последний прямо вручил один девушке. Так "всобачить" что-то в руки, как это сделал студент, умеют немногие. Ты даже не успеваешь понять толком как это случилось, а у тебя в руках уже то, что он тебе давал. В нашем случае это коктейль...

Хм. Шерри. Подходящее имя. Имя из детства - Голсуорси, "Сага о Форсайтах" или "Последняя глава" - и одна строчка:
Милая Шерри...
Имя казалось таким необычным, таким... пикантным, что ли? Образ складывался мгновенно, образ из тысячи нюансов и двух слогов. Шерр-ри.

Вот как раз таки это и называлось - думать не о том.
По здравому смыслу после обыска требовалось исчезнуть как можно скорее, так, чтобы ни у консьержки, ни у случайных свидетелей не осталось четких воспоминаний и впечатлений. А любезничать тут с этой милашкой - дело не умное. Однако...
Однако оставалось неприятное ощущение незавершенного действия. И плевать на то, что эта Шерри такая же, как все, на то, что она явно не одного с Мартином круга - когда-нибудь, когда сплин когтями схватит за сердце, она будет вспоминаться и казаться единственным, но упущенным спасением. Она и сотни других людей. Брошенных. Оставленных. Пропущенных мимо. Убитых.

Мартин на миг помрачнел, а вот курьер из бедной семьи оказался гордым и честным:
- Спасибо, не надо, - из оперы "меня девушки возить не будут", - мне тут пару кварталов пройти всего-то, - из оперы "самоотвержение".
- Увидимся, Шерри.
И, посвистывая, удалился.

- Вода-а-а-а! - вскрикнул Наршаль, весело плюскаясь в воде.
Теперь он окончательно проснулся. Еще мгновенье радуясь этой мокрой, свежей, холодной воде, маг окончательно понял, что жизнь прекрасна, как ни крути. Еще раз плюхнувшись в воду, парень растрепал свои намокшие волосы, и лишь тогда увидел, что в ручье не один он.
- Инара? - перекосив бровь, спросил сам у себя Наршаль.
Но так и не успев соринтероваться в ситуации, парень услышал визг. Девичий визг. Когда он все же повернулся на источник шума, то было не то что удивлен, он был поражен.
Перед ним стояла Азара, по пояс в воже и в уже полностью мокрой одежде. Он просто стоял с открытым ртом, но когда Аз закрыла лицо ладонями, к парню вернулись ощущения. Лицо раскраснелось, а тело вогнало в дрожь. Наршаль испугался, и от перепугу отпрыгнул от девушки, которая так...неожиданно оказалась близ его. Да не просто отпрыгнул, а аж отлетел. Брызги от прыжка лишь еще больше намочили и без того не сухую Аз, а сам Наршаль подлетел высоко. Очень. От испуга он использовал магию воздуха, но правда с приземлением не расчитал, потому просто шлепнулся с высоты, да прямо в кусты.
- А-а-а-а-а - с криком выбежал Наршаль из кустов.
Парень не мог переставать чесаться, так как изрядно поцарапался, в некоторых местах до крови...
- Аз? А-а-а-ам...прости-и-и-и...я не знал....что ты тут - жалобно проскулил маг, не зная что еще сказать в этой ситуации...
Когда до него наконец дошло как нелепо он выглядит, парень перестал чешаться, а стал смирно, спрятав руки за спиной и улыбаясь в тридцать два зуба.
- Эм... Я сейчас! - сказал Наршаль и быстро перебирая ногами побежал назад к месту где раньше группа остановилась.
Да не просто побежал, а очень быстро. Даже вода была не помеха, он настолько быстро перебирал ногами, что бежал по ней.
Через несколько секунд, запыхавшийся Наршаль стоял над Домалинаром.
- Домалинар! А-а-а-а... Дом! Спасай! Там...там... Азара...вся...мокрая...и я... стою..а .. она...мокрая...писк...не знал же.... и вообще я просто.... ПОМОГИ-И-И-И!....

Милоша выкинуло из сознания человека, это было не очень приятно, мягко говоря совсем непрятно, как будто оттянутой резинкой ударило по сознанию. Благо успел записать воспоминания Данковского "Сокхаш тебя раздери. Какого он полез туда? Хотел сорвать допрос? Хочет быть привлечен к делу как соучастник? Устроим" Геретс холодно и сердито посмотрел на Мелиора, его раздирало желание прямо здесь арестовать и отвести его в подвалы для допроса с пристрастием, но... они под защитой Владыки... Ладно, поступим по другому. Милош подошел к Солафу и взял у него книгу:
-Она вам больше не нужна. Я выяснил все, что мне было нужно. Человек виновен. - Геретс развернулся и направился к выходу - Как только человек боле менее придет в себя, отнесите его в подвалы. Никого не подпускать к нему. НИКОГО. Последняя фраза была обращена к охранникам.
-На вашем месте господин Янцех, я бы больше не делал таких опрометчивых поступков - Милош вышел из домика с ехидной улыбкой победителя "Скоро они узнают, чем им обойдется срыв допроса"
По дороге начальник тайной полиции выдал распоряжение командиру отряда дворцовой охраны: Усилить охрану дворца и гостевых домиков в особенности. Докладывать мне о каждом шаге, вздохе, взгляде файров. Кто куда пошел, кто с кем говорил, о чем говорил.. Геретс удалился из готсевых домиков и направился в сторону дворца.

Вы не можете просматривать этот пост!

Услышав ответ Нарии, Карион, учтиво вклонился в знак согласия.
"Что же девочка. Ты сама выбрала этот путь"
Наконец заговорил Мелиор, который выглядел весьма перепуганным. Либо они все очень хорошие актеры. Стечение обстоятельств или очень хитрый план? Сам человек постоянно молчит. Солаф пытается зацепиться за любую надежду на оправдание, ведь понимает, что будет дальше. Впрочем в качестве аудитории которую нужно убедить в том, что они Даниил чистой воды невиновен, Азирис выбрал именно Кариона. Что же на уме у этого файра? Обвинять Милоша в фальсификациях? Глянув на главу Тайной Полиции, Карион попытался вспомнить хотя бы один из проколов Геретса, который бы говорил о том, что тот желает подставить Селаса. Нет, причин для сомнений в Милоше у Фэйрэ не было.

- На вашем месте я бы был осторожней со словами, господин Азирис. Единственной несправедливостью я считаю то, что вы пытаетесь очернить имя силара, который ни разу не давал повода усомнится в своей верности. - по интонации можно было понять, что обвинение Милоша, равноценно обвинению самого советника.
- А мир между державами это пока не больше чем предположение. Умерьте пыл, потому как безосновательные обвинения не делают вам чести. - задумчивость, вот что звучало в голосе у старшего советника.

Вечность, казалось идет вечность. Противники мира, соратники этой идеи... балансировать на грани, и измерять каждый поступок. Неужели привести во дворец ненужного человека, который протащил запрещенный предмет было просто обязательным для файров? Испытывают терпение? Пытаются разжечь конфликт между самими силарами? Хитрость огненного народа всегда была предметом обсуждений. Однобоко и просто. Но в то же время просто это гениально. Как бы там не было, это жалкая попытка.

- Возможно, стоит просто допросить человека. Его Величество желает видеть госпожу Нарию на праздничном ужине, потому проблему нужно решить до того, как в дворце возникнет переполох, если же это действительно "случайность". - это было обращение к Милошу, и хоть Кариону было не угодно чтобы использовались такие методы, но иного выхода из ситуации пока нет.
"Плохого и хорошего они сами отвергли."

-Я знаю букву Закона не хуже вас, господин Геретс. Меня интересует то, почему эта книга вызвала у вас такую реакцию и вы хотите забрать её и этого человека, не дав нам даже ознакомиться с содержимым данного фолианта. Или вы считаете, что я умею читать через обложку? -С расстановкой произнес Солаф.
Затем Младший Советник чуть наклонил голову перед вошедшим Старшим Советником силаров в знак приветствия и уважения. А этот фрей заслуживал уважения.
-Господин Фэйрэ, мы столкнулись с проблемой. Дело в том, что господин Геретс подозревает нашего человека в хранении вещей, имеющих отношение к некромантии. Мы на вашей территории, но смею предположить, что это не разрешает подобное вольное отношение к дипломатической миссии нашего государства. -Солаф не зря выделил интонацией слова "человек" и "дипломатической". Фэйрэ поймет, обязательно поймет, насколько это скользкая дорожка... -Я прошу дать мне возможность изучить данный фолиант прямо здесь, при вас. Это не займет много времени. Затем это сделаете вы. Ну или в другой последовательности, не важно. Если предположение господина Геретса о причастии этого человека к некромантии подтвердится... я уверен, мы решим этот вопрос. -уже более тепло добавил он.

- Бесконечно рад знакомству, меня в этих краях знают как Лара.
Взяв пушистину на руки, менестрель вернулся на покинутое ранее место. Вернув вино, угостил Шуша, выпил сам...
Обладание его великолепным слухом в который раз сыграло с окружающими злую шутку - не успев толком подумать, ляпнул не очень-то корректное:
- О юные последователи эльфийских заблуждений, незаслуженно презревшие божественную красоту женщин, хотите, я объясню вам, что вы не правы? Или хотя бы целуйтесь не при мне, мужеложцы... И вообще, зверёк явно распух от голода - как он может лопнуть... или я чего-то не понимаю? - с Шуша на парочку заметался полный непонимания взгляд.

- Если эта "лапочка" все-таки лопнет (а мы с Зигом уже заключили пари), нас всех снова забрызгает зефиром. А ты окажешься виноват... - заметил Феликс. Вид у него был вполне жизнерадостный: после нескольких долгих глотков из менестрельской фляги чародей раскраснелся, согрелся и привалился спиной к плечу своего слуги. Он даже не возражал на периодические попытки Зига поправить на нем одежду (мантия висела на ветке рядом с костром). А еще Феликс занимался чертовски важным делом: проводил ревизию подмокшего багажа. Одеяла пришлось доставать на просушку. Благо, магическая книга была написана водостойкими чернилами на пергаменте, а реагенты для заклинаний - хорошо упакованы. Те, что были в карманах, придется, конечно, выкинуть... стоп!

- А это еще что? И как оно сюда попало? - Феликс с недоумением уставился на странную штуковину, только что извлеченную из его собственного кармана. По-видимому, волшебную. Это был тот самый амулет, который Зиг нашел в пещере дракона.

Тон Владыки Селаса вдруг резко изменился, то ли он устал прерикаться и допытываться, то ли приследовал какие-то свои цели, но Нария ели удержалась от ни чуть не менее ехидного замечания в его адрес.
- Добро Пожаловать в Сакту, вы наши гости! Вам стоит отдохнуть с дороги. Позже я созову совет, а сейчас - располагайтесь!
Она легко поклонилась согласно этикету.
- Благодарю вас, Кейнаре, за заботу обо мне и моих подданых.
Когда он указывал на первых лиц силарского государства она внимательно изучила каждого из них. С некоторыми обрывками информации о них она ознакомилась ещё в Карсисе, но этого было не достаточно. Детальная информация должна была леч к ней на стол в самое ближайшее время.
Прежде чем ответить она предстаила своего младшего советника Солафа, так же указав его как посредника между обеими сторонами.
- Сегодня жду вас к обеду в бальном зале. Владыка Нария?
- Неприменно, Владыка.
Она добавила ещё одну фразу на немного странном, гортанном языке, после которой сделала реверанс, обозначающий, что больше вопросов не имеет и считает церемонию завершённой.

Младший Советник стоял по левую руку за спиной Владыки.

Этот простой факт будоражил воображение Золана со вчерашнего вечера. Сидя в своей комнате за столом, он пытался набросать послание домой, но буквы упорно не выходили из под пера, а те что получались никак не соответствовали тому, что он хотел сказать. В конце концов Золан забросил это занятие, намеренно увенчав его жирной кляксой, которая вышла на удивление похожей на профиль Мирмидона и направился в отдаленные участки дворцовых садов, где можно побыть одному, без лишних глаз и ушей вокруг. В своей комнате, как и в любом другом помещении дворца, он так уверен не был. Золан чувствовал, что какая-то часть его мечтаний сбывается, однако не хотел себе признаваться в этом. Это всего лишь очередной шаг в длинном пути, говорил он себе, будут и следующие... Но все равно довольная ухмылка выползала на его лицо, как только он представлял себе завтрашнйи день. Об этих переговорах, при любом их исходе, будут судачить еще очень долго. А как красиво звучит: "За Владыкой Силаров стояли Карион Фэйрэ, Золан Лейтэ и Мирош...". Его мать будет рыдать от умиления, когда узнает об этом, а отец наверняка закатит хорошую северную пьянку для дворян соседей. Только последнее имя в этом списке немного портило настроение. Оно всегда так действовало на Младшего Советника. Но сейчас это была не более, чем несущественная мелочь. Милош все равно бы там был, а вот Золана могло бы и не быть. Так что это его личная, заслуженная победа. Ночь давно уже накрыла все государство Силаров, когда он вернулся в свою комнату. Но уснуть все равно удалось не сразу.

Утро же выдалось столь насыщенное, что вспомнить о нем можно лишь как о бесконечной беготне по дворцу с неиссякаемыми организационными моментами. Лица, просьбы, записки, поручения, еще больше лиц, бумаги, беготни. Стены дворца казалось сами удивлялись такому наплыву гостей. Остановиться удалось лишь за несколько часов до "переговоров". А ведь надо было еще привести себя в порядок. А с выбором нарядов у Золана порой возникали серьезный проблемы. Больно этот выбор вырос за время обитания при дворце. Для этого дня он выбрал парадный темно-серый плащ с серебристым узором, который играл по складкам в лучах проникающего в зал света. Был еще вариант с почти белоснежным плащом, но это было бы слишком ярко, а то и не дай Боги, выделится на фоне Владыки и Старшего Советника. Темно-синий плащ был отброшен за слишком воинственный Силарский узор, что явно не годилось для мирных переговоров. В итоге был выбран серый. Достаточно богатый, что бы соответствовать статусу мероприятия и достаточно скромный что бы оставаться в тени. До начала приема оставалось чуть более часа...

Младший Советник стоял по левую руку за спиной Владыки, когда звук гонга разрезал пространство зала. Золан буквально почувствовал как собравшиеся в зале затаили дыхание и синхронно обратили свои взоры к входу. Младший Советник вспомнил слова Кариона о том, что не стоило бы заставлять гостей ожидать в соседнем зале, где обычно толпится знать ожидающая приема Владыки, но самому Золану это не казалось неуважением. Ведь они же прибыли к нам, так пусть будут соблюдены все церемониальные тонкости. Гораздо меньше ему нравилась охрана у трона, разделяющая Селаса и файров. Они могли бы стоять чуть в стороне или позади трона, но не между ними. Этот момент на взгляд Младшего Советника более других свидетельствовал о том, что Селас не примет предложении о мире расплывшись в улыбке. Не сегодня. Гул создающийся от множества шепчущихся людей стих, что бы возродиться еще большей силой, стоило Файрам ступить в зал. Нария выглядела настолько безупречно, что могла в этом соперничать с самим Селасом. Интересно, такая мысль считается государственной изменой? Вокруг нее шли приближенные, о которых он знал достаточно много малозначительной информации, ибо последние два дня только и занимался тем что читал о свите Владычицы Файров. Правда читал только общедоступные материалы, а то нудные и общие сведения больше биографического характера. Но должность обязывала, а Карион подгонял. Впрочем вечерами, Золан с гораздо большим удовольствием, собирал наполнившие город слухи о гостях. Сколько было в них скабрезного, личного, грязного. Сколько ненависти, зависти и глупости. Слушать их было одно удовольствие. Эх... Жаль что сейчас нельзя взглянуть в его Старшего Советника, как и в лицо Начальника тайной полиции. Это могло бы дать много инфорации. А уж информация лишней никогда не бывает. Полет его мысли прервал полившийся, неожиданно звучно, женский голос.
Нария была образцово прилежна, Селас образцово небрежен. Игра началась...

Селас ненавидел ожидание. Конечно, терпения ему хватало, но ждать… это так утомительно! Следуя этой логике, молодой Владыка обычно предпочитал «задерживаться».
Однако сейчас, согласно этикету, ему предстояло встречать делегацию из Керсиса. Было ужасно любопытно, ведь во главе делегации будет сама Владычица Файров - юная Нария Альташе. Любопытство терзало Селаса все те долгие минуты, что он ждал, когда, наконец, в тронный зал войдут политики враждебной страны.
И вот! Все же есть положительные стороны у ожидания: рано или поздно ему приходит конец!
В зал торжественно вошли огненные. Владыка слегка приподнялся на троне, поспешно найдя взглядом Нарию. Глубокий вдох, дабы не выдать свое восхищение красотой королевы, и вот вновь Селас принял расслабленную позу. Да, это стоило ждать. И восхищаться было чем.
Любуясь походкой девушки, он на какую-то долю секунды забыл о том, где он находится и кто перед ним. Вот она произнесла традиционное приветствие, и он был буквально вырван из созерцания ее прелестей. Заставив себя перевести взгляд на ее лицо, Селас ответил, как подобает. Нужно собраться!
…

- Мы все устали от войн и кровопролитий. Это объединяет нас впервые за много веков. Неужели Владыка и его народ не хочет, что бы будущие поколения росли в мире, не видя ужасов войны?
Она тонко подходила к вопросу. Селас не мог с ней не согласиться, ведь где то внутри ему это действительно все надоело. Однако…
Он обвел взглядом присутствующих. По виду тех, кому не удавалось спрятать свои чувства под маской беспристрастности, было ясно, что мир сейчас звучит как сказка, и дай лишь повод, они вцепятся друг в друга… Основываясь на настроениях народа, Селас понимал, что приходить прямо сейчас к абсолютному согласию было бы нелепо, нужно было точно знать намеренья оппонента. А для этого он решил пояснить свой первый вопрос:
- Да. Народ устал. Но вот и вновь вопрос. А готов ли сейчас народ – я не говорю о Правителях – пойти на мир? Вчера они убивали друг друга, матери рыдали о потерянных сынах, а сегодня! Сегодня вы предлагаете пожать руку, по локоть испачканную кровью тех самых сыновей? Известно ли вам, что для многих из них мир – это когда враг втоптан в землю, и скалит, издыхая, зубы? - его короткая реплика сопровождалась легкой жестикуляцией.
Закончив, Селас буквально ощутил напряжение, возросшее в зале. Все ожидали ответа Нарии. Все взгляды были прикованы к ней.

Аэлита нервно переминалась с ноги на ногу, стоя в тени неприметного угла тронного зала. День начался нервно и возбужденно, и не только для нее, Аэлиты - фрейлины Владыки. Встав ни свет ни заря, девушка занялась приготовлением к такому ответственному мероприятию - надо было подготовить одежду для Владыки, распорядиться о завтраке и прочие утренние хлопоты. Сама Аэлита, кажется с утра не проглотила ни крошки. Мысли ее были лишь о предстоящем событии. И конечно же о ее обожаемом Владыке Селасе. Сегодня, он был особенно прекрасен - костюм сидел на нем просто идеально, волосы были убраны лично Аэлитой в изящную прическу... Кажется, Владыка остался доволен ее работой, хотя и не позволил себе проронить и слова - он был необычайно серьезен.
Теперь девушка робко смотрела на Владычицу Нарию. Буквально весь дворец жужжал от слухов о ней. И хотя она всегда старалась держаться в стороне от придворных сплетен, Аэлите было безумно интересно посмотреть на нее. Владычица была необычайно хороша собой - под стать Селасу. Не мудрено, она же - Владычица. Высокие чины всегда повергали фрейлину в благоговейный трепет.
И сейчас, девушка украдкой смотрела на Владычицу и прибывших с ней фрей...

Сегодняшний день начался для старого силара весьма необычно. Вместо привычного для него пробуждения утром, утренних процедур умывания, и прочих занятий, Карион пробудился намного раньше положенного. Еще за часа три до рассвета, Старший Советник уже был на ногах, расхаживая то туда, то сюда в раздумьях. Решив, что все таки переговоры, которые должны состоятся сегодня, потребуют много сил и большой концентрации, то нужно хорошенько выспаться. Буквально заставив себя самого лечь в кровать, Карион заснул.

Во сне все было по другому. Не было никакой войны, переговоров, царей умирающих на полях брани. Все было прекрасно, повсюду росли красивые деревья, дороги были ухоженны и главное целы, а люди, фрейи и другие создания приветливы и счастливы. Лишь один Карион был, будто призраком прошлого, созданием потрепанным многолетней кровопролитной войной, личностью запятнаной в многочисленных дворцовых интригах, силаром, который лично повинен во многих смертях... Именно по этой причине, он сейчас стоял на коленях, а голова лежала на заранее приготовленном пеньке. Рядом стоял могучий палач, сзади обвинитель, а впереди было много-много люду. Почти все что-то кричали, некоторые плакали, и лишь совсем немногие созерцали данное действие с полной невозмутимостью. Но толпа эта не волновала Фэйрэ, потому, что среди всех этих людей, файров и силаров, стоял мальчик. Молодой и казалось очень знакомый... Черты лица, были практически идентичны тем, которыми обладал Карион. В глазах этого мальчика была боль, а на сердце большая скорбь. Фэйрэ чувствовал это. Всем нутром... Вот, обвинитель произносит последние слова приговора, а палач уже приготовил свой топор, дабы нанести смертельный удар, но самого Кариона это мало волновало. Почему-то он чувствовал себя счастливым. Будто выполнил долг, и его казнь является ничем иным как искуплением. Карион был счастлив. Но ощутить лезвия топора, вгрызающеюся в кожу, ломающего кости, ни собственно отрубленной головы, упавшей в предварительно подставленную корзинку Советник уже не видел и не чувствовал. Он проснулся, весь в поту, но с улыбкой. Солнце уже встало, а значит пора собираться. Вот-вот должен зайти и Золан, дабы обсудить некоторые детали...

После всех приготовлений, миллиона поучений, разговоров и просьб не вступать сразу в конфликт с файрами, вся делегация от силаров разместилась в тронном зале. Делегацию от файров же разместили "для начала" в соседнем зале, хотя сам Карион не был от этого в восторге. Но слово Владыки, есть слово Владыки, потому сейчас Старший Советник стоял на месте, которое было отведено ему на этой церемонии. Селас похоже не переживал особо по поводу переговоров, судя из его поведения, визит Нарии был для него не больше чем каким-то представлением, но сказать наверняка что это так, Карион не мог. Слишком уж сам Владыка был мудр и в то же время хитер. Не один раз он умудрялся обмануть Кариона, в казалось бы простейших вещах. За это Фэйрэ и любил его, за то, что мальчик обладал всем, что нужно истинному владыке, всем, чем обладал Эитан... Годы совместного воспитания дали результаты. На троне сидит истинный правитель.

Вот, двери в зал распахнулись, а большинство фрейлин и других гостей замерли в ожидании. Еще бы, ведь столько слухов ходило о Нарии и её "безумной" идее, да и вообще, посещение файрами дворца силаров уже было событием экстраординарным! Еще секунда и в помещении появилась сама Нария, вслед за которой шла вся её свита. Воистину выглядело это впечатляюще. Владычица держалась гордо и казалось была непоколебимой. По тому, как смирно шли за ней другие, Карион понял, что она не менее достойна трона своего народа, нежели и Селас своего. В зале воцарилась абсолютная тишина, как только Нария и её слуги остановились. Приветствие и начало переговоров. И хотя Карион настоятельно советовал Селасу не идти на рожон, Владыка все равно поступил своему. А Нария хоть и через злость, услышав ответ "о слухах", все таки держала себя в руках. Файры сами по себе народ вспыльчивый, но царица вела себя подобающим образом, потому Карион, опять таки мысленно, отметил что она весьма благоразумна. Мельком советник осмотрел и тех, кто стоял рядом с владычицей. Хоть Советник и знал имя каждого наизусть, увидеть главных чиновников в живую на таком расстоянии было весьма интересно. Брюнет находящийся справа от Нарии, привлек внимание Кариона своим весьма задумчивым взглядом. Редко встретишь человека, который находясь в таком месте, в такой обстановке, все равно будет держаться отрешенно. Казалось, что сейчас этот весьма молодой файр обдумывает целую тактику. Судя по всему это был Солаф Азирис, один из наиболее искусных дипломатов Карсиса. Справа же от владычицы, гордо "возвышался" прямо гигант. В двухметровом файре, лицо которого напоминало небольшое поле битвы, Карион узнал Мелиора Янцеха. Глава тайной полиции. Невольно вспомнился Милош, который казался был полной противоположностью Мелиора. О самом же Янцехе, Фэйрэ был наслышан уже давно. Это был старый воин, старший между прочим за Кариона, не раз причинявший целую кучу бед землям силаров. Кто его знает, возможно то что его взяли на пост не связанный с полем боя напрямую, спасло жизнь не одного соотечественника Кариона. Нария держала около себя опыт и мудрость многих лет, в лице Мелиора, а также ум и задорность молодого поколения, которое прявлялось в Солафе. Весьма благоразумное решение... Остальное же окружение, в лице фрейлин, которые между прочим были весьма и весьма...аппетитными, и других представителей свиты мало интересовало Старшего Советника... по крайней мере пока.

Карион стоял в ожидании...

Глаза эльфийки наполнились яростью до предела. Зрачки белых глаз расширились, в них заметались недобрые огоньки. Девушка мелко задрожала, тонкие пальцы начали сжиматься и разжиматься, а вокруг ладоней словно бы трещали разряды энергии. Волосы тоже слегка встали дыбом, словно бы их поднял порыв безалаберного ветра.
Вдруг Гидрарию согнуло дугой - руки раскинулись в стороны. Секунда - девушку разогнуло обратно мощным выбросом энергии, из раскинутых рук вырвалось белое пламя - всю эльфийку словно бы объял белоснежный огонь. Она встряхнула руками и пламя погасло. Тяжело дыша, девушка медленно проговорила:
- Я бы попросила не называть Вэла в моем присутствии деревом, и уж тем более говорить о нем в среднем роде. - ее все еще потряхивало. Никогда еще она не была такой злой. Никогда. То ли не доводили так, то ли терпения хватало.
Девушка повернулась к Фанике:
- Отведи меня, пожалуйста к нему. - она старалась говорить спокойно, словно бы ничего не случилось. Но голос Гидрарии все еще дрожал от плохо скрываемой злости, а в глазах еще пылал огонь.

Маркус с откровенным недовольством посмотрл на валяющуюся в снегу девчонку: он ожидал иного. Однако, как было сказано раньше, труп он оставлять после себя не желал, ровно как и свидетеля.
Присев рядом с блондинкой на корточки, вампир достал из недр плаща нож и, не сильно полоснув лезвием себе по запятстью, позволил тёмно-красной, почти что чёрной струйке своей крови пасть на пухлые губки смертной.
- Ну же, милая, пришёл папа, лекарство принёс. Пей, маленькая дрянь...
Сжав челюсти девушки свободной рукой, малкавиан заставил ту приоткрыть свой ротик, в который и пали капли крови...

Эльфийка поела немного, откусила всего пару кусков от предложенной Морном ноги и задумчиво подперла голову руками.
"Что же это такое получается - Вэд куда-то убежал, Джек тоже исчез, и остальные...А я тут сиди и будь красивой игрушкой для огромного орка. Нет, может, конечно я действительно нравлюсь, но какая из нас пара - сплошной несчастный случай - один поцелуй при луне и я труп." - невесело размышляла эльфийка. Опять стало как-то тоскливо. Вот вам и приключения и свобода пресловутая, глотнуть огня, протиснутся через медные трубы, под выстрелами к сомнительному спасению - мятежная душа.
А главное, что впереди - снова беготня от слуг тьмы, поиски неведомого артефакта - спасение мира... Ничто из выше перечисленного не вдохновляло на подвиги.
В конце-концов, она ни на что не годная слабая эльфийка - что она могла противопоставить армиям нечисти? Пара-тройка заклинаний, лечение, варка различных зелий - все это конечно, были полезные знания, но никак не на войне. А то, что они пока еще мирно сидели средь зародыша войны - в этом девушка не сомневалась.

- Делай как знаешь - Виктор развел руками - Но если он тебе сколько то дорог, предупреди его, что если при встрече со мной он еще раз закричит "здраствуйте дяденька вампир" я вышибу ему мозги и спущу в унитаз кусками. Кажется у нас здесь есть "естественные враги", и я не собираюсь светится пока не выпишу им билет в один конец.

Как всегда, стоило Виктору перейти на английский, его тон резко менялся... впрочем повернувшись к Александру он снова был весел и легкомыслен.
- Саша да ты... как же то... многожонец. - он озорно ему подмигнул. Собираешь гарем? Певица моя, учти... - он заметил настороженный взгляд блондинки - Что-то хочешь сказать деточка?

парень иcподтишка поглядывал на зеркало, как будто так до конца не мог поверить в то, что это правда.

- Вы светитесь на солнце? Поэтому фильм группа "Святая вера" пыталась не допустить к показу, потому что это правда? Вы питаетесь только животными?

Сколько это будет продолжаться?
Тот, кто управляет этим телом, определенно пытается чего-то добиться. Следы крови на снегу, на его одежде, невесть откуда появившиеся раны - всё это было так же неясно, как и общая цель... Зачем он пришел на кладбище?.. Возможно, он, так же как и Деймос, неожиданно отключился и уступил место настоящему хозяину тела. Точно, он куда-то шел. С кем-то дрался здесь, а потом упал...
Резкая боль пронзила плечо...

Кейн встал, отряхнул с себя снег. Мысли беспорядочным калейдоскопом скакали, ломались и менялись в его голове. Мгновения прошлого пролетали перед его глазами, но ничего нельзя было понять. Нет цели.

Где-то здесь должны быть закопаны его братья. Деймос знал и понимал сущность мира, его устройство и главный смысл, то единственно важное задание, которое должен был получить Адам, до того как был изгнан из Рая. Демоны Ада недолго оставили Бога в одиночестве и сокрушили Рай. Облака горели кровавым пламенем, метеоритный град атаковал землю, всё вокруг рушилось... Но и Ангелы - те, кто успел сбежать из рая, - спустились на землю и убивали. Без разбора - будь то одержимый человек или же душа, не запятнанная грехами... Реки крови текли, питали землю, и всё больше сил получало Зло, таившееся где-то на глубине...

О Системе в Корвус Фоллз никто не знал, потому что никто не осмеливался бродить по западной части леса, окружавшего город. Никого и не заботило, что творится за городом. Однако, здесь ходило много легенд и о закопанных по пояс людях, и о Снежной Королеве, и о Жнецах и Хранителях... Легенды рождаются в неведении, но все они содержат толику правды... А может и не толику.

Деймос глубоко вдохнул ноздрями холодный воздух. Легкие приятно обожгло, свежесть разлилась по усталому телу. Бежать, надо быстрее бежать, пока он снова не вышел на охоту... Снова найти Систему и потребовать ответы на вопросы. Но они молчат.

Систему можно было сравнить с вселенной. Она всегда вокруг, она охраняет миры, соединяет их, создает новые, уничтожает...
Миры - это те, кто похож на Кейна. Но в Корвус Фоллз он единственный, кому удалось найти систему и связаться с ней. Причем нашел её не он, а именно тот второй, кто пытается иногда управлять жизнью этого тела.
Однажды, несколько зим назад, Деймос очнулся где-то в глубине этого леса. Снег скрывал его тело от окружающих его вурдалаков, которые исчезли тут же, как только он проснулся. Он огляделся и увидел какое-то здание. Оно было похоже на какой-то заброшенный исследовательский центр. Не испытывая ни капли страха, он шел, ведомый голосами мира теней. Внутри никого не было. Не было ничего, но было такое ощущение, что это здание вовсе не заброшенное, а оставлено лишь на несколько дней.
И вдруг...
Короткий звонок. Знакомый звук - открываются двери лифта.
Он выбежал из одной комнаты и увидел, как лифт уже закрывается. Кажется, он увидел там кого-то... Черный плащ, сапоги перчатки...
А может, ему всё привиделось?..

Он ушел, но через несколько дней снова оказался здесь. И на этот раз он увидел, что лифт приезжает пустой и уезжает так же. Он катается по зданию без цели, но и без управляющего. Тогда Джаспер решил прокатиться на нем...
И он начал стремительно падать вниз, будто не выдержал тяжести одного человека...
На огромной глубине под землей и находилась Система...