Голосование пользователя

Хельга сдвинула брови ещё сильнее и подняла руку с мечом.
- Нет, ты не сказала, - ответила она. - Агент ЧЕГО? Сними эту штуку, - приказала она, указывая острием меча на шлем Лилит. - Сейчас же.
Как зовут мою маму? - неуловимо изменившимся голосом спросила вдруг девушка. Похоже, Хельга не умела воспринимать иронию и поняла Лилит буквально.

Шум океана. Тёплый песок. И блаженное одиночество. Что может быть лучше в середине 23-го века?

Кто-то скажет, что отдать три четверти жизни ради суперсил-это слишком много. Но Вике плевать на подобных. Её силы позволяют ей увидеть то, о чём многие могут лишь мечтать. Так что жизнь за это- не такая уж и большая цена.

Девушка любила вот так убегать подальше от суеты мегаполиса. В конце концов, всё бурление жизни города было для неё...Медленным. Местами даже слишком. Поэтому она давно уже облюбовала себе небольшой островок в Индийском океане. Даже думала обустроить его в своё тайное логово (зачем оно ей бы понадобилось можно было бы придумать позже). Под даже была небольшая вечера, которая идеально подошла бы для этого.

Но боевые дроны в количестве восьми штук быстро развеяли мысли и дрёму Вики. Вооружённые, опасные. И быстрые. Если сравнивать их с черепахами. Но не с Викой.

— Wait a second, okay? I'm not dressed for the occasion.— Крикнула железкам Вика и отправилась в бег до Байкала. Это не заняло много времени.

Уже через десяток секунд Вика стояла посреди штаба Нерп, прервав разговор нескольких диспетчеров. На ней уже был чуть модернизированный (по её просьбе) костюм "Хайдес". Девушка как раз поправила плащ, прежде чем обыденным тоном бросить ошарашенным людям:"Если что, на меня напали на маленьком острове посреди Индийского океана. Если не вернусь к обеду- вызывайте спецназ."

И через секунду она уже вновь стояла на Своём маленьком острове посреди Индийского океана с вызовом глядя на стайку дронов, быстро приближающихся к клочку песка 15x15 метров. Да- Серая не купила этот остров. И что? Это не значит, что он не её. И точно не значит, что она не будет драться за него против десятка каких-то дронов.

Манипуляции Тамами вызвали некоторое недоумение у Айна. Может быть это какой-то ритуал? Принятие в отряд или что-то в этом духе? Айн снял бутылку со своей головы и с некоторым интересом посмотрел на неё, затем оглянулся вокруг, пытаясь понять, не делает ли так кто-то еще. Безрезультатно. Многие держали в руках по бутылке, но никто не спешил подбрасывать их или ставить кому-то на голову. Может они просто еще не нашли себе команду?
К этому моменту Арараги уже вовсю рекламировала его скромную персону. Дальнейшее его участие не требовалось, она и сама способна была найти недостающего члена команды, а значит следовало как можно скорее забрать вооружение и готовится к предстоящей битве.

Какая-то девушка с ушами странной формы вовсю липла к Арарги. Видимо, они уже были знакомы некоторое время и третий участник команды был найден. Айн подбросил бутыль с водой в воздух также, как несколько минут назад это сделала его "напарница", после чего поставил на голову Марии. Не следовало забывать о местных обычаях.
- Мария. Айн. Тамами. Команда. - Он проговорил это все тем же безжизненным голосом, а затем добавил уже более плавно и, как будто, много раз отрепетировано. - Нужно забрать инструменты.
Айн направился в сторону грузового вагона, стараясь не терять девушек из виду.

// 13 МАЯ 2015



Сотня человек стекается в Оазис и держит свой путь к стоящему на отдельном искусственном острове произведению архитектурного искусства — Отель «Семь добродетелей». Этот гигант из стекла и бетона, по своей форме напоминающий мачту с опущенными парусами, возвышается над серповидным озером с говорящим названием Крешент. На самом верху башни стоит одинокая фигура. Переваливает через 10 большая стрелка часов на руке этого высокого мужчины, единственной растительностью на лице которого выступают необычайно густые брови. Он стоял у ограждения и смотрел вниз на приближающийся к отелю монорельс, после чего взял стоявшую на столике под рукой бутылку и осушил её в один миг. Здесь, в сердце Великой пустыни, температура может подниматься вплоть до 60° по международной шкале. К счастью, не сегодня, но потребление достаточного количества жидкости всё равно входило в список необходимых вещей для поддержания нормальной жизнедеятельности. Он тихо отметил себе под нос:

"Приехали... Посмотрим, как новичок справится..."

А затем накинул на голову соломенную панамку, в каких обычно ходят туристы, и пошёл к двери, ведущей вниз, в бодрящую прохладу роскошных интерьеров элитного отеля, построенного специально для участников турнира. Десять лет назад подобное было бы сочтено за невероятную спесь и несоизмеримые затраты, но годы расставили все на свои места и Операторы были, казалось, очень рады потратиться на такие мелочи. Они вообще ничего не жалели на содержание участников, даже выделяли для них самый дорогой из отелей города, который могли себе позволить только сильные мира сего. было бы легко объяснить подобное смертностью, но всем известно, что за 18 турниров смертельные случаи можно было пересчитать по пальцам... Никто не отрицал их наличие, но проблемой обычно выступало именно состояние участника, а не ошибки в отлаженной системе Операторов. Само участие в отборе сопровождается кучей медицинских процедур, нужных, чтобы убедиться в невозможности печального исхода.

//

Уже сойдя с самолёта, Деметрия с удивлением озиралась по сторонам. Когда она проходила отбор, ей казалось, что Турнир был несколько серым мероприятием, на которое идут различные маргиналы в поисках лучшей жизни. Но отбор на то и был отбором, на основном мероприятии собралась абсолютно разномастная компания. Где-то там в первом вагоне монорельса так и вообще ехали победители прошлых лет. Наверное состояние каждого из них превышало состояние семьи Бодевиг где-то на порядок, поэтому наверное они там сейчас распивали шампанское и громко смеялись. Обычные богатые друзья из других родов именно так себя и вели, а с необычными родители не хотели знакомиться. Не менее удивительным было и количество коллег, отважившихся на участие. Недалеко сидел суровый служака. Эдриг Роумон не особо парился о произведении какого-то впечатления, но случайно ему это всё-таки удавалось. Заполучить место с горячим красавчиком — это круто, но заполучить место рядом с человеком-вентилятором — это уже мечта. Особенно для находящихся в жарком вагоне монорельса. Эдриг по полной пользовался своими навыками, лишь бы не покидать комфорт своего длинного плаща и тем самым он стал центром внимания для тех, кто понаглее... И даже тут ему пришлось столкнуться с теми, кто может указать на свои погоны и вынудить на содействие... Ирина запарилась. Нет, она сама была в этом виновата. Никто не заставлял её откладывать сборы на последний момент, а потом бежать по аэропорту, чтобы успеть на самолёт... Так ведь ещё и дочь пришлось тащить с собой. Кто бы мог подумать, что Клео настолько не захочет отпускать мать одну, что самостоятельно пройдёт последний этап отбора... Даже сама Клео не верила. И теперь ей было неловко. Она достигла своей цели, но ввязалась в какую-то авантюру и теперь терялась и не знала, что она вообще должна делать? К счастью, можно было спрятаться за широкой спиной матери, держаться за её куртку и наслаждаться приятным ветерком, даже не задумываясь о его источнике.

— "Проснись, приехали," — услышала и так неспящая Мария в своей голове. Галлюцинации часто напоминали о себе тогда, когда их помощь и не особо была нужна. Она всего лишь на пару минут закрыла глаза!.. Кто бы мог подумать, что бессонная ночь перед перелётом может так сказаться? Так или иначе, спасибо Отту за «вечеринку на удачу». Созвал всех знакомых, даже подарки заготовили. Вон, на сумке болтались брелоки, а на шее красовалась новая подвеска. Мелочь, а приятно. Обещал, что если он вернётся раньше Марии, то новая вечеринка будет куда грандиознее. На соседнем месте храпела какая-то яркая девчонка. Ну точнее... только что храпела, но как только Мария дёрнула головой, она почувствовала на себе взгляд Арараги. Не могла же она подслушивать галлюцинации... Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять, что этот самый взгляд отрывать не стоит. Но если обычно это комплимент внешности, то в данном случае, это был комплимент навыкам Принцессы. Даже не зная её, люди чувствовали ауру. Аура эта говорила «Держи ухо в остро, сомкни ягодицы и следи за карманами».

Через пару рядов впереди сидели Нуар и Эгида. Ну точнее, Нуар полулежала и наслаждалась тем, как по её шелковистым волосам скользила умелая рука ишварита, который уже привык поглаживать свою подругу. По голове. Но сейчас это было ужасно неудобно делать... Девушка буквально легла на него и увы, она не была миниатюрной красоткой. Она была тренированной убийцей, а это уже совсем другая категория груза. Сидеть в маленьком кресле и быть раздавленным собственной подругой — это только звучит, как зашифрованная формулировка куда более приятного времяпрепровождения, и в данном случае это было буквально и болезненно... Зато Эгида чувствовал себя замечательно. Тёплый и сухой воздух родных краёв, горячее солнце, близкое к зениту... Может родители приедут поддержать? Он, конечно, забыл спросить о возможных посетителях, но лёгкая надежда всё ещё теплилась где-то глубоко в груди...

А нет, это Нуар подняла голову с груди парня и кровь возвращалась обратно.

Кристофер всё ещё не особо понимал, как ему удалось зайти так далеко? Нет, у него без сомнений были навыки, но как? Он пришёл на отбор, потому что с ним поспорили. Ну вот он выделил выходной, приехал на отбор, а потом всё как в тумане. Но спор он выиграл. С запасом. Спорили они на то, что у него просто хватит духу поучаствовать в Отборе... Коллега-спорщик, вознамеривший вернуть проигранные деньги и сам пошёл на турнир, мол «Если Крис смог, то я одной рукой справлюсь...» сейчас сидел недалеко и пытался разговорить какую-то симпатичную девушку. А нет, уже не пытался и с фингалом под глазом ковылял обратно на место рядом с Крисом.

— "Не, чувак, здесь все какие-то отбитые... Или отбитым становлюсь я. Это уже третья... Не говори мне, что у меня настолько плохо с чувством юмора..."

Коллегу-спорщика звали Джером Стерлинг и он был раздолбаем, каких свет не видал. Талантом, но раздолбаем. А ещё «Одноногий бандит» был сердцем их... не очень легальной компании, занимавшейся разборками людей, неугодных больших шишкам. Причём по присутствию двух её членов на Ксерксе, можно было предположить, что дела их шли в гору...

С другой стороны вагона боролся с солнцем мрачный парень с шипастой автобронёй. Джеку повезло на, наверное единственное место во всём монорельсе, на котором солнце светит прямо в глаза. Оставалось только накинуть капюшон, затянуться в воротник или мрачно смотреть куда-нибудь в сторону... например на людей. Вокруг была суета. Они шумели, кричали или храпели. И все такие разноцветные... А на следующий день — резать друг другу глотки в погоне за славой и богатством. Пир во время чумы... От суровых мыслей Джека отвлёк скрип, исходивший от соседа. Доспех. Он выбивался из человеческого окружения своим футуристичным дизайном. На играх Доспехи — редкость. Говорят, что сами Операторы их часто не допускают из-за сложностей с манипуляциями над душой и переносом между телами. Но иногда исключения делаются. Вот одно... сидело рядом.

Айну эта поездка не стоила ничего. Компания сказала пройти отбор, он и прошёл. В тот же день. Успел записаться последним и разорвал конкурентов. Иногда буквально. Но здесь правила куда суровее, а противники умнее. Думы доспеха были погружены в поиск способа нанести очень много кругов на очень много пуль в боевых условиях... И пока лучшим решением представлялся поиск умелого партнёра. Не зря же говорят, что Аманда Кёрдегард является самым недооценённым победителем, ведь она «всего лишь создавала девайсы на поле боя, а выигрывали за неё»...

//

Монорельс остановился. Проводники начали собирать участников игр снаружи и провожать их к первому вагону. Перед ними открывался замечательный вид на озеро. В лицо дул свежий ветерок и проблема жары даже не напоминала о себе. Три проводника ходили и раздавали бутылки с водой, только что вытащенной из холодильника. Участники постепенно вытаскивали вещи из грузового вагона. Из «элиты» слышались смешки и следы бурного обсуждения. Некоторые бесцеремонно тыкали пальцами в прибывших новичков. Кого-то называли тёмной лошадкой, кому-то припоминали какие-то грешки, а чьему-то присутствию просто дивились и непонимающе хлопали глазами. Кто как не Победители имеют право рассуждать о своих конкурентах? Лишь небольшая группа из трёх человек переговаривалась о чём-то друг с другом. Во главе этой группы был известный всем Кольт, а его собеседники стояли спиной к остальным, поэтому просто так было не сказать кто это...

Все ждали, пока выйдут организаторы, а пока у участников было свободное время. Кто-то уже искал себе партнёров в команду. Некоторые побежали за автографами к победителям, а кто-то жадно глотал воду. Видимо, не только у Марии была прощальная вечеринка...

В кромешной тьме осенней ночи летела медицинская вертушка. Лопасти вертолёта гремели над стылыми улицами промышленного квартала, высохшими от дождя, но всё ещё насквозь пропахшие бурей и морской солью со вчерашнего дня. Яркие прожектора этой махины рассекали ночную тьму, мерцая звёздами на осветленном городском небе. Бездомные и прохожие в этот недобрый час, когда все честные люди спят, вздмыли головы вверх, чтобы посмотреть на вертолёт Центрального Госпиталя: тот летел к зареву пожарища где-то на северо-востоке Аспинпорта, в пригород. Там творился развернулась война.

— Боже, храни нас… — Молился тихо какой-то бездомный в подворотне, даже не замечая потока струн у себя над головой, что лился в этот же миг по постам под самыми крышами домов. Это был привычный для Киары маршрут, особенно когда она тащила награбленное для скупщицы. Здесь, на крышах старого Юга, ближе неё к небу были лишь парни на вертушках, суперы да сам Господь.

Путь до Эвергрин-хиллс Теория Струн выучила как дорогу от дома до родной школы. “Офис” Аманды Уоллер располагался на втором этаже старого производственного ангара, где ещё двадцать лет назад собирали по болтикам катера будущего, а потом перевозили на сухой док. Но сейчас то были лишь пустые оболочки, словно раковины, брошенные раками: их либо заселяли новые отшельники, либо паразиты.

Относить Аманду что к первым, что ко вторым, было вредно для здоровья. Особенно делать это вслух. Особенно, для Киары, с которой мало кто кроме неё соглашался работать в городе. Мало кто доверяет обычным суперам, что уж говорить про чудищ? Негритянка же была на удивление лояльной женщиной. Чем это вызвано сложно сказать.

Возможно, она увидела в девочке возможность нехило так навариться, и мешок, что тащила сейчас с очередного своего ограбления Струна, только подтверждал эту теорию. Замерев на крышу, перед зданием ангара, она встала над металлическим мостом, перекинутым между вторыми этажами зданий. С тихим шелестом девушка соскользнула на металлическое решето старого помоста…

На другом конце моста красовалась зелёная бронированная дверь с табличкой, предупреждающей не барабанить в неё “а то вылетит птичка”, и парой камерами над дверью вместо дверного глазка. Ей оставалось только подойти ближе к двери, позвонить в звонок, подождать пока дверь распахнётся, и… зайти внутрь. Ничего особенного. Привычная процедура. Киаре так точно не привыкать к чему-то такому. Только сегодня она заметила пару следов от пулевых отверстий на двери. Ничего особенно, тут часто стреляют, но чтобы кто-то так в наглую палил в дверь скупщицы — такое Струна видела впервые. Ночь была молода.

Новенькие были... обычными людьми, коих много на геройском факультете. Бывают куда более экстравагантные. Софи помимо схожестью с Юлей не выделялась внешне наверное ничем. Обычная девушка из провинции, но с первого же взгляда, Няша заметила, что одежда той явно не обычная, а сделана по той же технологии, что делают геройские костюмы. Она не могла вспомнить, чтобы кто-то отваживался носить такое в повседневной жизни. Хотя учитывая, что на ней самой вообще не было одежды, не ей судить... А вот Емеля был вообще самым андрогенным парнем, какого можно было найти. Женственные черты лица, аккуратные и маленькие руки, высокий голос, а также мешковатая одежда уж очень играли на этот образ. Но фигура была явно мужской, да и история вроде складывалась верно. Кто не знает борца Драгунова? Няша даже как-то его видела. Вроде... А в остальном, Емеля — очень нервный парень, у которого явно куча комплексов.

Перечисленных злодеев девушка узнавала без проблем. Большей частью просто ненормальные маньяки. Ну да, действительно страшных злодеев обычно поймать не удаётся... Хорошо, что хоть Пангею не вернут с того света, это было бы очень опасно.

А «Триггер» был знаком девушке! Так называется один из популярных афродизиаков. Но вроде его производили не в Японии. Девушка пыталась вспомнить, кто был указан в графе производителя, но это было несколько тщетно. Она помнила, что это небольшой флакончик, который она как-то нашла у мамы в сумочке. К счастью, ей вовремя помешали попробовать, а то... ситуация в доме Домини резко стала бы...

НЕ БУДЕМ ОБ ЭТОМ!

Когда- то у Гайста было имя. Но он вам его не скажет. Ибо давно забыл его. Но оно ему нужно? Он - Мёртвый анархист. Для начала хватит и этого.

Что он? Монстр. Холодный. Своенравный. Верный. Анархист и бунтарь при жизни, унёсший анархию в груди на Тот свет. Он то немногое, чем являлся до смерти. Но Мёртвый анархист не всегда был таким, нет. Когда то он был человеком. Возможно, богатым. Или бедным. Возможно, счастливым. Но скорее всего нет. Сейчас это не имеет значения. Он уже давно не человек. Он - Гайст по прозвищу Мёртвый анархист. Дух анархии и противодействия всему.

Он отверг спокойное бремя мертвеца, испив из Реки того света, превратившись в Гайста. А затем в Жнеца. Просто интереса ради. Но с улыбкой отбросил эту роль, когда она наскучила. С надеждой избрал путь простого попутчика. В тот день в реке он увидел двух сестёр, просивших о помощи. Но жаль - контракт лишь для одной. А потому он выбрал Дашу

Она была так юна. Так умна. Так упряма. Он знал - они очень похожи. Этот гнев в пустоту. Эта ненависть в никуда. Эта боль внутри. Это стремление жить. Это всё так...Роднило их. Они брат и сестра, хоть никогда и не признаются в этом.

Мог ли Гайст вытерпеть, когда её предали, как и его когда то? Конечно же нет. Предательство будет оплачено сполна. Мёртвый анархист уже идёт за тобой, парень.

Ржавые куски разорванной подлодки и длинная пещера, уходящая в чёрное никуда. Вот что увидел Гайст по ту сторону врат. По ту сторону, где предатель хотел спрятаться от него. Ему это нравилось: поти позабытое чувство веса, лёгкие прикосновения ветра к телу. Адреналин от преследования.

Но что же ты сдался так быстро, трусливый ублюдок!? Неужели такие как ты лишь способны ударить в спину!? Беги, добыча, беги. Анархист выследил не одного призрака на Этом свете. И ты будешь лишь следующим.

Но когда Гайст почти спрыгнул вниз, он почувствовал боль. Не свою. Чужую.

Её.

Инстинкты сыграли сыграли злую шутку. Рассудок вернулся. А вместе с ним вернулся и страх. За неё. Неужели он так просто её потеряет?

Ошибка. Ошибка! Предал! Но нет - её не отдам. Я не отдам её никому.

Два Жнеца стояли над ней. Насмехались и избивали. Глупые, ничтожные твари, вечно голодные от своей безнаказанности. Но это пока. Время пришло. Крепнет свет. Время улетает. И у них надежды нет.

Хук справа раскалённым кулаком, прямо в мёртвый висок, оторвал Мотылька от земли, отправив на в полёт. Удар хвостом от Угря. Блок. захват и жёсткий удар в грудь коленом. И ещё. И ещё. Склизкий гад сопротивлялся, но тщетно. Мёртвый анархист вошёл во вкус. И его уже было не остановить.

Гайст восседал на жнеце и обрушил тому на голову удар двумя руками. Громкий визг раненой твари. И её товарища, поднимающегося из воды. Мёртвый анархист не стал утруждать Мотылька подобным - налетел на него первым.

Точные, быстрые удары посыпались на насекомое один за другим. часть тот блокировал Часть пропускал. Большую часть. Исход боя решил удар в спину. Хвост Угря скрутился и распрямился пружиной так, что его кончик прошиб Анархиста насквозь. Пропущенный удар в висок, в рёбра. В лицо. Они поставили его, истекающего плазмой, на колени. Противники смеются. И он тоже.

Они правда считают, что так просто всё кончится? Не-а.

Резкий удар локтём назад, прямо по пробитой башке. Проход под прямым ударом от Мотылька. Кросс в колено ублюдку и резкий взмах локтём прямо в челюсть. Три удара по рёбрам. Добивающий об колено. И вот противник распластался в воде и грязи.

Каждому своё место.

Угорь и мотылёк оклемались от контратаки быстро. Слишком быстро. А силы Мёртвого анархиста уходили - раны давали о себе знать. Плазма покидала оболочку слишком быстро. С другой стороны, Гайст и не планировал её держать. Смерть за жизнь. Такова цена. Лишь бы победить. Или тянуть время. Хоть до чего- нибудь.

Они налетели с двух сторон. Первый размахнулся хвостом, второй - кулаком. Хотели взять его в молот и наковальню. Но Анархист в этом плане чуть умнее. Он чуть присел и ушёл в сторону так, что кулак проделал в башке Мотылька вторую дырку, а тот распорол товарищу грудь. Дальше лишь по удару каждому в челюсть. И пусть никто не уйдёт обиженным.

Это был конец. Оба Жнеца отлетели на берег. Оба были на коленях. А Анархист нет. У него было сил драться, но первых уже не было желания. Хромая, они бежали. Эту рыбку им не заглотить.

Тело Гайста упало на колени перед Дашей. Всё было кончено. Плазма таяла и распадалась, отправляя монстра обратно во тьму. Это всё.Пламя тает. Меркнет свет. Время улетает...Но надежды нет?

***
Даша падала во тьму. Тело казалось неосязаемым. Она падала куда- то во тьму, а голову наполняли неясные образы:
"Бьющееся стекло. Гневные крики. Желание помочь. Взрыв в грудной клетке. Ухмылка. Булыжники мостовой бьют лицо. Шёпот над ухом. Возмущение. Темнота."

"Крики возбуждённой толпы. Сильный запах пота. Животный азарт. Боль от удара в виске. Бросок кулака вперёд. Тишина. Победа."

"Шелест книг. Шёпот детей. Смех. Удар розгой. Гнев. Удар. Раскаяние.

Девушка летела всё глубже вниз, погружаясь в чужие воспоминания. И впитывая их, словно губка. Она запомнила всё: Детский плач, женский смех, возбуждение толпы. И боль в груди. Такую реальную,словно ей прострелили сердце.

А в конце падения были силуэты. Огромное количество теней бегало и бессмысленно кричало на человека, что уверенно сидел на стуле, оперев локти на колени. Она его знала. Это был Мёртвый анархист. Кто- то кричал на него. Кто- то о чём- то молил. Но лишь смотрел Даше в глаза. Смотрел не моргая. Он чего- то ждал, хотел сказать. Но резкая вспышка света растворила его, как и видение.

Пробуждение вышло тяжёлым. В горле пересохло. Голова и тело гудело. И не только от боли. Что- то изменилось в девушке. Что - она понять не могла. Да и не было это нужно.

— Мама...— Едва сдерживая слёзы, произнесла Даша, увидев родных людей у кровати. Они не должны были увидеть её в таком состоянии. Нет, не должны были.

И где Мёртвый анархист?

Девушка попыталась подняться на кровати, что устроиться поудобнее, но её тело резко загудело болью в отказ этому. Даша была разбита. Что случилось?

— Кто- нибудь ещё пострадал?— Чуть слышима спросила девушка, при этом смотря на призрака своей сестры и взглядом спрашивая у неё "Что с остальными?"

В груди царила неестественная пустота. Чего- то не хватало. И Даша знала чего. А точнее кого.

— Хей, Анарх. Ты в порядке? Ответь мне. Пожалуйста.

Собачий лай становился всё громче и ближе. Команда могла отчётливо видеть двух несущихся к ним на большой скорости здоровых волкодавов, отдающих тусклым светом огня шкуры во тьме.

Брюнхильда дала залп по одной из них, однако собака с лёгкостью увернулась от залпа, нисколько потеряв в скорости. Антонио же повезло куда больше: выстрел его револьвера попал ближайшей тваре прямо промеж глаз и она, истошно заскулив, свалилась за мертво. Вторая остановилась в нерешительности и принялась громко лаять. Проклятия на немецком становились всё громче.

Большая часть команды приближалась к развилке. Игорь, сильно раненный, должно быть, сейчас далеко позади них. Но нет. Он, с наглой ухмылкой, уже стоял у развилки, махая и крича вигилантам раздвоенным паранормальным голосом:
— Давайте быстрее, черепахи! Не все из вас могут жить вечно.

Русский парень выглядел совершенно не так, как несколько секунд назад: в его руках красовалась коса жнеца, все раны чудом затянулись, вокруг его силуэта парил странный чёрный пепел, а глаза горели ярким синим пламенем. Крикнув команде, парень, смеясь, скрылся за поворотом, куда завернул дрон секундой ранее.

Лай и немецкий мат заполняли тоннель, но дикий вой, разошедшийся по канализации, на краткий миг заглушил их. Брюнхильда, как оставшаяся позади, увидела яркого человека метрах в трёхстах от неё.

Приближающийся силуэт был ростом в три с половиной метра. он был одет лишь в тяжёлые, железные сапоги. Это высокий человек был покрыт пламенем и словно состоял из раскалённого металла. Свет от кожи разгонял тьму и вырисовывал его силуэт во тьме, а так же вырисовывал какое- то, заменяющую существу правую руку.

"Горящий человек" вскинул свою пушку и тоннель осветила яркая вспышка огня, влетевшая прямо в стену за спиной команды, свернувшей за поворот. В спину им ударил сильный жар, не причинивший им особого вреда.
Каменный же кирпич зашипел и покрылся пламенем, после чего быстро начал терять форму и через секунду представлял собой огромный булькающий, объятый огнём, перетекая отправился в противоположный тоннель.

Маленький дрон Чешира вместе с русским находились у только что выбитой Игорем ржавой металлической двери и последний сейчас призывно махал рукой остальным.

— Быстрее!— Крикнули парень голос женщины из динамика.

"Горящий человек" и Брюнхильда, если не считать лающей, но остановившейся собаки, остались в тоннеле одни. Огненный силуэт мгновение разглядывал своего противника, после чего с диким грохотом тяжёлых кованных сапогов побежал к Б.О.О.

Неизвестный приближался к девушке очень быстро.

Аня всё ещё удерживалась

— "Да не боюсь я!" — Аня неловко засмеялась, а потом тихонько добавила, — "Только чуть-чуть... Ответственности. И полиции."

Кстати о полиции, приехали они на удивление быстро. Как студенты узнали позже, это из-за относительной близости отделения — оно было в паре кварталов. Увидев авто с мигалками, Софи психанула и крикнула:

— "Да вы бл**ь издеваетесь!"

После чего пошла внутрь здания, недовольно говоря себе что-то под нос. А вот Аурум абсолютно мёртвым взглядом смотрел в небо в сторону Димы и Золушки. Когда те подобрались поближе, он наконец начал что-то говорить:

— "Просто молча кивайте. Я разберусь так, чтобы вас не лишили лицензий. Но я не волшебник. Проблемы у вас будут, ибо закон не на вашей стороне, но вас как героев я отстою. Есть опыт."

Он стянул шарф, кашлянул и стал ждать, очень надеясь на адекватность будущих героев. В бытность свою секретарём Перуна, Ауруму доводилось справляться с куда большими проблемами. Знающие люди сказали бы, что этот парень был единственной причиной почему Перун оставался в топ-10 с его характером и немедийностью. К сожалению, о своей биографии Аурум не распространялся, поэтому студентам оставалось только довериться какому-то клерку, который даже своего лица стеснялся...

Ещё до того, как вышедший из авто полицейский успел представиться, Аурум что-то сказал, вызвав недоумение на лицах всего патруля. После чего он почти непрерывно говорил в течение пяти минут, продемонстрировал какую-то карточку, несколько раз глянул на парочку нарушителей, намекая на то, что пора кивать. Полицейские часто мотали головой, говорили что-то типа «Ну и?» и даже заикались про суд, но словесный поток Аурума был неиссякаем. Наконец студенты услышали:

— "Эти принципиальные, согласились обойтись без суда и оставить вам лицензии, но... хотят окольцевать вас... Я согласился. Это будет вам хорошим уроком."

Кажется, что всё кроме первого обращения слышали все. Полицейский взял у напарника два небольших и аккуратных отслеживающих браслета и попросил Диму и Юлю/Лизу протянуть руки.

— "Уважайте законы, товарищи-герои."

Аурум очень виновато смотрел на отъезжающих полицейских, чуть ли не кланяясь им за то, что те отступили «не пролив крови». Но когда машина отъехала немного, натянул шарф обратно на лицо и лаконично отметил:

— "Пожалуйста. Я мог дожать полную невиновность, ссылаясь на «добрых самаритян» и выдумывав какую-нибудь ерунду про самооборону, но эти штуки научат вас внимательнее относится к правилам. Ей богу как будто и не уходил никуда от этого бестолочи-медведя," — Аурум прервался на кашель. Голос, звучавший в головах действительно становился всё менее чётким, если обращать на это внимание. Он словно распадался на множество различных голосов, говорящих в унисон и терял свою первоначальную знакомую форму, — "Наличие лицензии на использование Причуды в качестве транспорта не означает пренебрежение обычным законам. Аня, можешь сменить меня?"

Аурум согнулся в очередном приступе кашля. Сингулярность хохотала в двери и жестом пригласила всех на кухню. Когда туда пришла насупившаяся Софи, там уже был готов полноценный обед на 20 человек, не считая Аесара, и одну слизнедевочку с большим аппетитом. Технически, говоря, кухня выполняла также и роль столовой из-за здоровенного по площади стола по середине комнаты, который всё меньше и меньше был заставлен ингридиентами, зато свои места занимала приготовленная пища. К моменту окончания разборок с законом приехала и пицца. Покрасневший курьер абсолютно бесцеремонно задавал вопросы по поводу того, что здесь происходило, но его можно было понять. Не каждый раз заказ принимает девушка, завоевавшая пару сотен мегабайт места на твоём смартфоне в виде картинок, которые не очень хочется демонстрировать другим людям. Вера в углу удерживала Лису причудой, не давая девушке подойти ближе к столу и молча потягивая какой-то напиток из своего термоса.

Аня зашла на кухню и сразу же продекларировала:

—"Брифинг проведём после обеда, пока можете расслабиться. И не задавайте им никаких вопросов о произошедшем, ладно? Софи, пойдём со мной, нужно кое-что обсудить."

Бесстрашный лидер пригласила новичка в свою комнату и весело прошла за ней. Замок щёлкнул. Аурум всё ещё не появлялся.

— "Ни за что," — быстро разрядила обстановку Софья, но вскоре поняла, что это может кого-то расстроить и поэтому соврала — "Не обижайся, проблема во мне."

Софья окинула взглядом вход, перекрываемый Верой.

— Привет, а ты?

— Можешь звать Верой.

— А могу Надеждой?

— Нет. Ты же не...

— Что?

— Ничего. Показалось.

После чего Вера пропустила новоприбывших внутрь, позволив тем подняться наверх и занять оставшиеся комнаты. Вера нервничала. Сильно. Она посмотрела на Аесара вопрошающим взглядом, а потом тряхнула головой и пошла на кухню...

Мог под ногами хрустел на морозе. Он рассыпался в в вязкую труху, по которой ноги ребёнка в маленьких башмачках скользили в море прелой листвы. “Ну же, Иоган, не отставай”, — тянула матушка его за ручку, каждый раз когда ребёнок спотыкался. “Поспешим… Уже скоро закат — так ритуал начнётся и без нас”, — с наигранным беспокойством прошелестела женщина.

Во льду её безжизненных глаз мальчик давно уже разлечился вычленять самые слабые всполохи эмоций. Нетерпеливость. Беспокойство. Обида. Блеклая тоска. Какие-то тени человеческих чувств порой всплывали из моря стека. Он ощущал запах осени в носу и привкус недавнего дождя на языке. Фауст тио закашлялся.

Ему было всё тяжелее дышать. Вдох… В груди словно что-то защемило. Встал ком. Выдох… Пальчики свободной руки стали барабанить по кардигану, пытаясь выловить из-под него ингалятор: бабушка или тётя Элиза вешала ему его на верёвочке на шею во время каждой прогулки.
Мама слишком часто дёргала его. Корней под ногами было слишком много, чтобы не споткнуться. А пальчики оказались слишком потными от волнения, из-за чего приборчик, больше напоминавший свисток. Дышать становилось всё сложнее.
Ребёнок хрипел. “Ну что ты возишься? Давай же, идём…”, — теперь она буквально силком тащила мальчика, ухватившись за шкиряк. Словно провинившегося щенка.

Ингалятор вылетел из-под кардигана, смешно болтаясь.
“Брось эти глупости, Иоган… Мы опаздываем”, — она сорвала распрыскиватель с шеи ребёнка, отбросив его в сторону. А затем добавила: “После сегодняшнего дня он тебя больше не понадобиться”.
С тихим стуком белый ингалятор проскользил меж камней, утопая в красном, желтом и оранжевом. В глазах мальчика начало темнеть даже раньше, чем они с родителем вошли под тёмные своды их фамильного склепа: места, куда ранее ему был путь заказан.

По ушам бил шум. Неразборчивый и зыбкий. Мгла заполняла собой всё, даже лёгкие Иогана, он начал тонуть ей, прежде чем ощутил острую боль в груди. Погружение во мрак длилось практически вечность, пока он не услышал короткий вопрос:

“ТЫ — СИЛЁН?”, — тьма развеялась.

И вместе с тем, Иоган понял, что стоит под открытым небом напротив холма, выложенного из побелевших от ветра, и пожелтевших от времени костей. Из центра нагромождения росло миндальное дерево — сухое, давно мертвое, но на одной из веток набухли почки. Словно, оно готовилось… Зацвести?..

***

Когда Фауст открыл глаза, над ним нависали края балдахина. Его личная комната в труповозке, как и сон, плескалась в полумраке. Пальцы мужчины заскользили по шелку простыней. Нащупал ножку горничной: температура 36`8, отклонение от нормы на одну пятую — надо поправить. Только это не то. Прошёлся пальцами дальше. Нащупал чью-то голову. Вот, что ему было нужно!

— Который сейчас час? — Зевая спросил некромант, поднимая над собой отрубленную голову. Пухленькие девечьи губки улыбнулись ему игриво: “Половина шестого, мастер Фауст!”. — Спасибо, сладкая. — Ответил ей маг и по привычки засосал умертвие на пару секунд, прежде чем отбросить башку к остальной расчленёнке, что творилась у него на кровати со вчерашней ночи.

Видимо, Фауст уснул, пока выбирал из кого собрать новую горничную, а Элиза укрыла его одеялом, просто убирая части тела немного в сторону, и попросив зомби не мешать некроманту высыпаться. Это было чертовски мило с её стороны. Фауст плохо спал последние ночи: снились кредиты за обучение, свадьба, жертвоприношение из детства и хтонические боги. И если последние пункты из списка расслабляли, то первые два пугали некроманта до усрачки.

Плюс к этому добавились стандартные “пророческие сны”, которые как по расписанию снились каждому Фаусту перед тем, как в его жизни начинается “переломный момент”. Обычно таким моментом было покушение на убийство или ещё какая-то такая хрень. В этом году этот период его жизни наступил очень поздно — осенью. Хотя обычно, всё дерьмо случалось с Иоганом поздней весной или в начале лета. Но никак не зимой, или осенью, в день его рождения.

Некромант, всё ещё до конца не проснувшийся, поплёся в душ.
Влючив свет, он лицом к лицу столкнулся с дежурной по ванне горничной с мочалкой в руках. Полные радости щенячьи глаза зомби радовали глаз даже больше аппетитной фигуры бывшего суккуба. Реанимированного трупа суккуба.
“Потереть вам спинку, мастер?”, — спросила та лилейным голоском. Парень кивнул: а чего бы и нет? Только мочалку взять пожестче. Сегодня он хотел, чтобы его кожа хрустела от своей чистоты!
Короткий душ. Горячий и бодрящий. Фауст вновь ощущал себя живым и полным сил. На выходе его уже ждала Элиза с чашкой кофе. С тремя ложками сахара и сливками. Всё как он любит.

***

Ветер тугой струей обдавал вагон, несущийся по ночной дороге. Улицы города были пусты и темны, лишь одинокие фонари да редкие вывески круглосуточных магазинчиков освещали приземистые чёрные дома и прохожих, в этот недобрый час бредущих куда-то. Промзона не менялась: что 20 лет назад, и что сейчас, она была проклятым и никому не сдавшимся местечком. Тёмно-зелёный окрас и хром боковых панелей переливались болотом и серебром под светами фонарей. Вагон лишь набирал скорость, сталкиваясь с ветром словно со стеной.

Элиза как всегда старался как можно быстрее вырваться из душного города на магистраль, а по ней свернуть на пустынную дорогу леснического хозяйства. Фауст не часто отдавал ей этот приках. Он редко же покидал основной район своей джеятельности — только по крупным заказам откуда-то из дальних дистриктов Берлина. Однако сейчас тот хотел проехать рядом с лесным хозяйством, прежде чем свернуть к старому складу.

Чтобы сбить хвост? Нет. Просто лес его успокивал и давал какую-то внутреннюю уверенность. “Хуже чем в лесу уже не будет”, — смеялся про себя каждый раз Иоган, глядя на тонущие в ночи ветви и опавшие худые кроны. Фары разбивали мрак. Однако и их свет потсукнел, когда машина наконец свернула с магистрали, огибающей Берлин, обратно в затхлые, грязные трущобы.

Машина словно слизень, благодаря гибкому шасси и магии, переползла через стену забора, ограждавший склад, затем стекла по земле и медленно заехала внутрь здания. Труповозка была просто громадной по своим размерам. Она едва вписалась в дверцы помещения, закатываясь внутрь с натугой.

Громадина замерла в 40 футах от костра, выключив свет путевых огней и всякие другие источники света, чтобы не пугать уже собравшихся тут людей. Из вагончика никто так и не вышел. Вместо этого на боку машины загорелась голограмма: экран света.

На экране отобразилась красная высокая спинка диванчика: на диване, полулёжа — словно римский патриций — замер юноша в домашней изысканной одежде, с волосами всё ещё мокрыми после душа, ленивой улыбкой на устах, и бокалом вина в свободной руке.

— Добрый вечер, господа… Дамы… — С небольшой паузой поприветствовал всех собравшихся тут парень с экранов авто. Он покачивал рубиновый напиток внутри пузатого бокальчика. — Чем имею честь? — Поинтересовался у всех мирно.

Около недели назад. Район Митте Берлина.
***
Уже вторые сутки Берлин заливало холодным осенним дождём. Сумерки опустились на залитый ярким светом от фонарей и неоновых вывесок город. Мегаполис гудел от переполняющей его жизни.
Молодой парень бежал вглубь грязной подворотни. Раненное плечо ныло, лёгкие горели огнём, а дыра в животе требовала перевязки, грозя большой потерей крови. Но адреналин в крови толкал несчастного вперёд пока тот, обессиленный, не облокотился на стену и полными ужаса глазами огляделся вокруг. Тишина. Никого.
Бешено бьющееся сердце вырывалось из болящей груди парня, только что пробежавшего марафон по закоулкам города. Солёный пот застилал глаза, тёмные волосы были слегка обожжены чем-то, что пять минут назад пролетело над его головой.
Чёртов город, подумал парень, перевязывая кровоточащую рану самодельным бинтом. В подворотне стояла тишина. Где-то вдалеке визжала сирена. В окнах домов горел свет и кипела нехитрая жизнь. Очередной день подходил к концу.
Парень, которого звали Кирк, закончил с перевязкой и теперь неспешно двигался по подворотне, нервно прислушиваясь к окружению. Ему было 25 лет, в Берлин он переехал совсем недавно, скрываясь от ужаса раздробленности и гражданской войны в быстро распадающейся Ливонии. И пусть забег от смерти- это не то, чем парень занимался каждый день, ему это было привычно. Могло быть и хуже.
И хуже стало.
Внезапно в подворотне раздалось ужасное пение на немецком. Сердце паренька пропустило удар от ужаса. Это был его преследователь. В том конце подворотни, откуда появился Кирк, мелькнул силуэт и прежде, чем парень успел среагировать, сгусток раскалённой плазмы уже пролетел у его уха, оплавив кусок стены. Второго выстрела он решил не дожидаться и вновь пустился в бег, наплевав на слабость от кровопотери и не прошедшую боль в ногах.
Сознание парня было словно в тумане. Удар сгустка плазмы, как и боль от этого, он не почувствовал. Не почувствовал, как его тело оторвало от земли силой выстрела и не вмазало в кучу мусора, скопившуюся в конце подворотни.
Голова парня гудела. Мысли путались. Всё перед глазами плыло, но Кирк чувствовал обжигающий жар у своего лица. Плазмомёт, не успевший остыть, смотрел парню прямо про меж глаз.
-За что?- слабым голосом спросил Кирк, уже зная чем всё кончится. Но ответа не последовало. Только последний выстрел прогремел в подворотне, после чего вновь повисла тишина.
Уже вторые сутки Берлин заливало холодным осенним дождём. Сумерки опустились на залитый ярким светом от фонарей и неоновых вывесок город. Мегаполис гудел от переполняющей его жизни. В безумии этого мира никто и не заметит очередной оборванной жизни.

Около суток назад. Разные районы Берлина.
***
В последнее время у Брюнхильды была очень насыщенная жизнь, даже если учесть её увлечения и... недостатки. Началось всё с усиленных патрулей, мешающих спокойно утолять голод. Потом пошла волна смертей и исчезновений среди суперов. И хотя это было в порядке вещей для города, где уживались расисты и их жертвы, лето и осень 2020-го, определённо, хотели побить негласный рекорд прошедших лет.
Даже на саму девушку напали какие- то бандиты, по ошибке увидевшие в ней лёгкую добычу. Впрочем, это была их последняя ошибка. И сейчас Брюнхильда стояла посреди, наверно, самого спокойного места города- по среди центрального кладбища Фридрихсфельде, напротив мемориала памяти Серому.
«Он был грешником с будущим. Святым с прошлым. Холодным клинком с безумным нравом. Но когда пришёл час нужды-​ он доказал всем, что у него было золотое сердце.»- Гласила ещё не потёртая временем надпись на плите, украшавшая основание гранитной скульптуры героя в полный рост. Она была похоже на него: тот же костюм, состоящий из серого длиннополого, почти достающего до земли, пальто с высоко поднятым воротником, штанов, а так же армейские берцы с высокой боковиной. На памятнике была та же дурацкая маска, которая всегда так сильно не нравилась Брюн- просто белая балаклава, в которой вместо прорезей для глаз были чёрные матовые линзы. Эти линзы она особенно ненавидела.
Памятник, выпрямив спину, стоял, держа руки на поясе. Взгляд гранитной скульптуры был направлен куда-то на север. Он был направлен туда, где Серый умер чуть больше трёх лет назад. Он бы оценил это. Безумный герой безумного города.
Было около полудня. Девушка не могла сказать точно, сколько времени она просто простояла, как зомби, перед памятником, но явно долго.
Так долго, что она не сразу заметила, что возле неё стоял странный мужчина в маске-респираторе с длинным пышным хвостом и кошачьими ушами.
-Добрый день, Валькирия.- Равнодушно начал разговор Чешир с отшатнувшейся от него девушкой. Хотя больше смущало то, что известный на весь Берлин вигилант знал её маленький секрет. Впрочем, он не собирался нападать. Напротив- он подкинул ей много пищи для размышлений.
К примеру то, что нападения на неё связаны с исчезновениями и смертями суперов по всему городу. И то, что они не прекратят своих попыток добраться до Брюнхильды. Не то чтобы разряженному в броню и балаклаву с респиратором можно доверять, но, во-первых, это вполне могло оказаться правдой, а во-вторых, наклёвывалось нечто очень интересное. К тому же, один раз она уже доверилась (и даже больше) одному клоуну в сером пальто. Так почему бы и не попробовать? Вдруг это будет интересно.

***
На улицы гетто Кройцберг опустился вечер. Под окнами Чистюли, как местные прозвали Фауста, было особенно тихо. Хотя это и не удивительно: за те полгода, что техномаг жил и работал в городе, его соседи чётко усвоили одну простую вещь- не шуметь под окнами Фауста. Иначе можно получить мощную струю воды прямо в лоб да так, что содержимое черепа получит несколько сотрясений за раз. И это в лучшем случае. Хотя крайние меры применялись от силы раз. Милосердие- удел сильных. А Фауст считал себя сильным. И пока никто не убедил его в обратном.
Это попыталась сделать группа каких-то придурков с битами. Они считали, что маги в ближнем бою не опасны. И они были правы, но на случай подобных ситуаций у парня всегда рядом была Элиза Шестая. Так что всё закончилось лишь короткой пробежкой, от которой теперь ныло тело. И запиской, на которой красовалось лицо Иоганна с его адресом, родом деятельности, местами, где он тусил и описание труповозки. А ещё там была указана цена за его голову. Причём большая.
Неутешительная выходила для охотника за головами ситуация. Его кто-то невзлюбил. И, если глянуть на цифры, то очень сильно. А ведь всё только начало идти ещё лучше, чем было: из-за массовых смертей и исчезновений цена и необходимость в его услугах резко подскочила. Людям резко понадобились услуги его клинингового агентства, так как далеко не каждый спешил убирать места очередной расправы или драки. Всё чаще всплывали старые обиды и преступления, из-за чего назначали крупные цены за мелкую рыбёшку от преступного мира Берлина. И там оставалось самое сложное: успеть раньше, чем цель внезапно умрёт или исчезнет. А подобное, увы, происходило всё чаще.
где-то вдалеке началась пальба. Рядовое событие на этих улицах, Иоганн даже не задумался о нём. Горничная наливала своему господину очередную кружку чая. Идиллия, если не считать награды за голову. Если соседи узнают хотя бы её половину- о тишине под окнами можно забыть.
Но, к счастью, судьба любила Фауста: тишину комнаты нарушил телефонный звонок. Парень неспешно снял трубку. Звонил мужчина. Голос его был спокойным, ровным. Это мог бы быть типичный клиент, если бы он не начал диалог с фразы: «Если считаешь, что на этой сумме они остановятся, то ты сильно ошибаешься». Звонивший представился Чеширом- кто это, Фауст, конечно же, знал. Он заявил, что награда за голову парня и происшествия с суперами по всему городу связаны. А ещё он предлагал информацию и помощь в решении этой проблемы. Голос назначил встречу на завтрашнюю ночь на каком то заброшенном складе. И когда Иоганн положил трубку, он ещё долгое время размышлял, стоило ли так быстро соглашаться на встречу.

***
Антонио жилось в Берлине даже более, чем хорошо. Его ларёк с бурито был очень популярен в народе (талант повара на лицо), так что недостатка в клиентах, а следовательно, и в деньгах у него недостатка не было. Если бы не образ жизни, толкающих его искать достойных для себя противников, то он мог быть самым обычным мексиканцем, довольно неплохо устроившемся в безумном Берлине.
Но Антонио, как бы хорошо он не готовил, никогда не забывал держать руку на пульсе моря заказов для наёмников его. Просто полезно знать, что происходит в мире. Не то чтобы он планировал браться за работу в ближайшее время, но это было для него своеобразным инстинктом. Но одна такая проверка изменила всё.
Кто-то искал для работы в Берлине именно его. Причём предлагал за работу такую сумму, что Антонио смог бы спокойно открыть собственный ресторан мексиканской кухни в одном из лучших районов города. Он даже ещё несколько десятков раз проверил, не подстава ли это от клана, чтобы выманить его. Но нет, всё было чисто. Источники и контакты проверены временем, заказчик не шутит. Обмануть его не смогут. К тому же предлагали довольно заманчивую работу: найти того, кто виновен в исчезновениях и смертях суперов, этим летом и весной захлестнувших Берлин. Почему то заказчик был уверен, что у всего этого один виновник.
Как бы странно не звучало дело, Антонио не смог отказаться и уже через несколько дней смог выйти на связь с Чеширом- вигилантом, так же пытающемся решить эту проблему суперов. Доверия к героям мексиканец, обычно, не питал, но слава Чешира допускала того, что он в этом вправду заинтересован. И тот назначил встречу наёмнику за завтрашнюю ночь в одном из заброшенных складов города. Мексиканец чувствовал- из этого выйдет нечто интересное. И опасное. А это значит, что обязан быть на гребне этой волны.

***
Для Хельги последний год был крайне тяжёл. Без связных ордена непросто было найти работу в крупном и богатом на разных наёмников Берлине. Она едва-едва сводила концы с концами, при этом постоянно лазая по самым малоприятным местам города. А ещё она боялась момента, когда на неё выйдут бывшие товарищи. Одна, без денег и связей, Хельга ничего не смогла бы им сделать. Но судьба благоволит страдальцам и святым.
Вернувшись с очередной свалки, на которой девушка выполняла заказ по убийству очередной нечисти, её дома ждал сюрприз: мужчина с кошачьими ушами, одетый в современно выглядящую броню. Он выглядел помятым и уставшим, но его голос не дрожал и был спокоен. Даже если учесть, что девушка направила на него револьвер.
Он даже не отреагировал на подобное гостеприимство. И, что самое неожиданное, он пришёл к ней с предложением работы. Работы, которая в миг поднимет Хельгу из нищеты и даст возможность зажить нормальной жизнью, без убийств за деньги. Недолго думая, она согласилась (револьвер не убрала) и Чешир, так ей представился неизвестный, назначил место встречи в каком- то складе ночью. При этом не забыв предупредить, что приглашена будет не только она.

***
Для Альвы с матерью чужие проблемы- это чужие проблемы. Что логично: даже бессмертным ни к чему лишние хлопоты. Поэтому, когда в городе началась волна исчезновений и смертей суперов, семья Штауфен не вмешивалась и даже не пыталась вмешаться в происходящее. Ведь им же лучше. Для них насилие и смерть- наркотик. Хоть иногда и напоминает проклятие. Но один вечер изменил всё.
Хотя по началу он не отличался от других. Мать и дочка сидели за столом своей уютной, небольшой и хорошо обставленной квартиры. Говорили, по большей части, о рутине: как дела в школе, как учёба, как погуляла с подругами, нашла ли себе красивого паренька. В общем то, о чём общаются обычные дочь и её мама. Штауфен старшая привыкла не поднимать за столом темы смерти и «занятий» на улицах Берлина.
Но затем в дверь позвонили. Аврора Штауфен ушла проверить, кто решил прийти в гости в столько поздний час. Вернулась она через пять минут и была очень бледной. Несколько минут она просто молчала, пока не сказала дочери собираться и готовиться к завтрашнему собранию каких-то вигилантов на никому не нужном складу. В её голосе уже не было той теплоты. Лишь звонкий металл, которым отдают приказы. Приказы, от которых зависит жизнь.
Дочь не стала перечить матери. И теперь ей следующей ночью предстояло отправиться на встречу психов, организованную известным вигилантом Чеширом. Они собирались, вроде как для того, чтобы решить проблему смертей и исчезновений суперов. С чего мать так резко изменила позицию, Альва не знала. Но было понятно одно: это очень серьёзно.

***
В городе происходит странная херня. Гретель отчётливо это понимала. Суперы города пропадали или умирали один за другим и никто не знал, случайности это или звенья одной цепи. Даже Виктор не мог ответить ничего конкретного, кроме того, что это не добралось до района Панков. Пока. Но именно «Пока» смущало и Гретель, и Оурэна.
Но, если не считать этого, то жизнь Беатрисы-Анны-Гретель шла вполне себе неплохо. Богатые родители не мешали с благотворительностью, а на работе не было ничего такого, что требовало бы упоминания. Всё было хорошо. И это пугало. Словно затишье перед бурей. Будто всё это когда-то уже случалось, но девушка не могла понять, из-за чего берётся это чувство. Впрочем, одной рабочей ночью ей стало резко не до этого.
Бордель "Miezekatze", место, где работала Беатриса (Но здесь она Анна), находился в районе Фридрихсхайн и окна комнаты девушки выходили прямо на реку, а также на самый романтичный и очаровательный мост города- Мост Обербаумбрюкке. Всё было хорошо: очередная клиентка уходила из их престижного заведения, занимающего подвал и два этажа одного из домов. Для Анны все эти люди: клиентки, работницы и работники заведения, уже стали второй семьёй. И она не хотела бы, чтобы здесь узнали, кто она.
Когда девушка в свою комнату, прохладный сквозняк из-за открытого окна приятно обдал её разгорячённое лицо. Но ей было плевать, так как точно знала: когда она уходила, окно было закрыто. И никто не мог его открыть.
На прикроватном столике столике девушка обнаружила записку. Но она была адресована не Анне. Она была для Гретель. В неизвестный, представившийся антигероем Чеширом написал, что у него есть информация по поводу смертей и исчезновений суперов и что он просит Гретель встретиться с ним с остальными заинтересованными на каком-то складе следующей ночью. И ещё он добавил, что если Гретель не явится, то он раскроет её секрет всему городу. Был выбор у девушки? Нет. Она хотела решить проблему суперов и, кажется, ей попался нужный след.
А шантаж? Ну, он будет крайне неприятной темой для разговора. И прежде всего для хвостатого.

***
Наверное, единственным человеком, которого никак не волновала волна исчезновений и смертей в городе, был Вельмунд. Он, как и до этого, просто занимался своим занятием: нёс возмездие. Хотя и его это событие не обошло стороной.
А точнее его не обошёл стороной ушастый мужчина, назвавшийся Чеширом. И тот, как ни странно, просил его помощи. Ему нужны были люди для решения этой проблемы. Но Вельмунд, как почти всегда, был пьян. Так что мирного диалога не получилось и в итоге он около получаса махался с Чеширом, попутно посылая его и других суперов.
Чем закончилась драка? Побоями. И соглашением. Вельмунд не соглашается помочь Чеширу или другим суперам. Но он, как минимум, готов выслушать то, что хвостатый собирался рассказать и другим заинтересовавшимся следующей ночью на каком-то складе. И, хоть Чешир этого и не понимал, это было очень большой победой.

***
Ночь. Склад в район Вильмерсдорф.

Старое, знатно побитое временем здание склада располагалось на окраине районе Вильмерсдорф, вдали от лишних глаз.Поблизости крутились только бродяги да и тех было немного. Этот склад когда-то, судя по полустёртой эмблеме вьющейся вокруг кулака змеи, принадлежало "Asken".
Внутри было очень просторно и пусто. Вокруг валялся различный строительный и не только мусор, через треснувшие окна проникал холодный ветер, а также пробивался тусклый свет снаружи. Но в целом, мрак развеивал лишь огонь, горящий в бочке. Та стояла у одной из стен. Неподалёку от неё был стол выглядящий даже хуже самого здания. Со входа не было видно, что на нём, хотя его поверхность освещалась слабой настольной лампой. Но, скорее всего, там лежала куча документов.
А ещё около бочки стоял парень. И это был не Чешир. Этот парень выглядел куда моложе, не имел ушей или хвоста, а так же был одет в странный костюм, отливавший алым на свете костра. Тот имел на лице маску- респиратор, не скрывающую его глаз. Парень стоял лицом к костру и, вроде, что-то затачивал.
Потрёпанное радио на столе видало лучшие дни. Но тем не менее работало. На складе глухо играл "Deutschland"- новая и при этом популярная песня группы "Rammstein".
Примерно так же должно начинаться нечто интересное. Разве нет?

-Да-да-да! Теперь всё. Понятно только то, что вообще ничего не понятно.
-Призраки не могут кипеть сами по себе. Хотя не важно.
Проекция Анархиста появилась перед девушкой. Его пустые глазницы горели неподдельным азартом:
-А теперь нам пора "подзарядиться". Готова?
-Нет.
-Знал, что ты так скажешь. Миска на кухне должна быть. Чем быстрее начнёшь- тем быстрее закончишь.
Даша поплелась на кухню, проклиная в сердцах Гайста. Тот в ответ лишь хрипло рассмеялся. Через пятнадцать минут девушка стояла в ванной комнате, перед этим заперев дверь. В её руках- полная миска плазмы. На краю ванны сидел довольный Мёртвый анархист, ожидающий начала шоу. Девушка поставила миску на пол. С надеждой глянула на Анархиста, но тит усмехнулся и закрыл костлявой рукой нос и лицо. Так же должна была сделать и Даша. Только не рукой.
Девушка полностью погрузила губы и нос в миску. Удушение постепенно подкрадывалось, вынуждая девушку выпить плазму. Но она ждала. Ждала до слёз и воспоминаний из прошлого.
Перед её глазами стоял момент её смерти. Вот она с сестрой едет в автобусе по дороге. Светит солнце, одноклассники весело переговариваются. А через секунду они уже все летят вниз. И вот Даша уже в воде, оглушённая ударом. Вода заполняла лёгкие, но девушка не мога всплыть. Перед ёё глазами проплывала вся её короткая и пустая жизнь. А потом тишина. Тьма. И костлявая рука Анархиста, предлагающего контракт.
Рыдая, девушка осилила всю миску. Тяжело дыша, она села на колени. Мёртвый анархист, прям как тогда, сидел перед ней:
-В норме?
-Нет.
-Чудно. А теперь пошли обедать. Только отдышись и приведи себя в порядок.
Гайст провёл пальцем по её щеке, намекая на остатки плазмы, оставшиеся на лице девушки. Он был счастлив. Но только он один.

Даша молча наблюдала за появлением и распадом в воздухе силуэта девушки (а точнее его части). На просьбу Маши девушка не ответила, решив не мешать парнем в их дедукции. А вот Мёртвого анархиста они не слышали, так что он и не сдерживался:
-Приятно знать, что мы обжигаем мёртвых. Будь аккуратней Даш- кто знает этих мертвецов.- Тихо произнёс Мёртвый анархист, разразившись хриплым смехом. Девушка не стала это комментировать. Его юмор далеко не всегда был ей понятен. Что не мешало ему самому смеяться над ними.
Хотя его смех резко оборвался, когда из леса появилось черноглазое длинное существо с обвисшим и сильно худым лицом, одетое в почерневшую и дряхлую одежду. В этом монстре ещё можно было, с трудом, но можно было узнать Диму.
- Маленький презент для прекрасной дамы...
Существо с лёгким поклоном иссохшей рукой протянуло Даше электронную сигарету Димы. Девушка молча приняла презент.
-Не нравится мне этот парень. Хотя, должен признать, бросить пыль в глаза он может,- голос Мёртвого анархиста звучал странно: в нём не было даже обычного намёки на чувства, а когда он продолжил, Даша чуть передернуло.-Надо будет убить его. Смеха ради.
Девушка бросила на Гайста, стоявшего за спиной, испуганный взгляд. И увидела две пустые, холодные глазницы черепа козла. В них ничего не было, но девушка готова была поклясться- на миг там появилось безумное пламя. Горячее и беспощадное.
Даша даже не сразу увидела, как существо с довольной миной достало из кострища металлическую прищепку от планшет и четыре косточки с двумя кусками человеческой челюсти. Останки маленького младенца.
-Боже.- С ужасом прошептала девушка.
-Боже уже нету. Люди сожгли его раньше.- Произнёс Мёртвый анархист, чей силует уже стоял прямо над останками. Он в последний раз повертел в воздухе головой, будто мог видеть что-то, чего не видит Даша, а затем произнёс так спокойно, будто не увидел ничего необычного:
-Всё понятно. На машинах приехали люди со связанной женщиной в багажнике. Спустили на пруд лодку, привязав её к пруту. Судя по тому, что следов мало, они долго стояли у костра, почти не двигаясь. Затем закинули жертву в мусорном мешке в лодку и поплыли куда-то. А вернулись уже без неё. Затем наспех убрались, в надежде либо вернуться, либо убраться позже. Забавно.
-Тебе "забавно"? Серьёзно?
-Да. Это крайне забавно. Потому что нас либо не рассчитывали, либо недооценили. А подобное всегда забавно.
Силуэт Анархиста отправился обратно к девушке, щёлкая пальцами одной руки:
- Можно было бы устроить засаду на тех, кто приедет убираться. Было бы неплохо проверить наши силы в каком-никаком бою. Но, во-первых, не факт, что они приедут. А, во-вторых, сил у нас нету. Так что давай отведём призрака в школу и направимся на базу. Попробуем узнать, чем тут занимались прошлой ночью.
Решив придерживаться этого плана, Даша пошла в сторону школы, поманив призрака взмахом руки:
-Пошли Маш. Я провожу тебя обратно.
Когда девушки отошли от костра, в голове Даши внезапно раздался голос Анархиста:
-А что этот Черныш нам подсунул?
-Электронная сигарета.
-Люди всё стремятся электрифицировать или только то, что может их убить?
-Ты знаешь, что такое "электрификация"?- Спросила девушка, сделав затяжку.
-Видимо. Кстати, дрянь редкостная. Давай ещё затяжку.

Дима вздохнул. Новости были не слишком приятные, а новой информации было не слишком много. Тем не менее, что есть то есть. По-хорошему теперь надо было побыстрее заканчивать прибираться в классной комнате и идти обратно во двор, но для начала парень хотел воспользоваться возможностью и поговорить с Дашей. Или, во всяком случае, договориться нормально поговорить с ней позже.

— Слушай, Даша, — негромко начал Дима. — Понимаю, что сейчас не до этого, но мне бы пригодился твой совет. Представим, что мне чисто гипотетически нужно впечатлить девушку из относительно богатой семьи, живущую в большой квартире в Москве, много путешествовавшую и вот это всё. Какая стратегия в подобной ситуации на твоё взгляд более эффективна, и можно ли здесь как-то использовать мои, гм, потусторонние таланты?

У Маши не было юридического образования, но это было настолько неправильно и низко, что возникло желание метнуть в Зиму чем-нибудь тяжелым.

Впрочем, весь гнев уже выдала Юлиана. И пока она его выдавала, у Маши было время успокоится и подумать над случившимся... В такие моменты у её отца загорались глаза. Позвонить бы ему сейчас.

Ситуация, если она правильно её поняла, такова. На другую группу тоже произошло нападение. Была пострадавшая и её однокурсника взяли в заложники... Да, просто взяли в заложники, успокойся! И они знали. Они знали что произойдёт.

У Маши загорелись глаза. Синим. Почти такой же цвет был У её отца, когда он использовал свою причуду. Но у Маши он означал фокусировку на сапфире. Вокруг девушки похолодело, причем не слабее, чем вокруг Зимы. Температура в комнате уже была ниже нуля точно. Она медленно поднялась со своего места.

– К черту, что мы студенты. Будь мы хоть ощипаными пингвинами, мы бы все равно защищали этих людей.
Мария Романова говорила так, как разговаривал однажды её отец. Он инвестировал в одну мед. компанию, но они решили пропустить клинические испытания на животных и сразу приступили к существам поразумней.
– К черту, что одного из наших друзей похитили. Мы знали на что идем и мы все готовы к этому.
Это была не горячая ярость. Изливать отрицательные эмоции легко. Они есть у всех. Это был обдуманный поступок. Маша говорила это трезво.
– К черту, что у уборщицы отрезали руку. Я уверена, что мои друзья сделали все возможное, чтобы предотвратить это.
Она смотрела в глаза Зиме, будто была выше неё на три головы.
– Это то, что делают герои. Спасают, жертвуют собой и делают всë возможное, чтобы спасти других. К этому у меня претензий нет. У меня лишь один вопрос, мисс Кира. Действительно важный. Что заставляет вас думать, будто герои захотят хотя бы смотреть в вашу сторону после всего этого?
...
– Хотя нет, у меня еще один вопрос. Мистер Оймякон. Мистер Перун. Вам самим не мерзко находится в этой комнате?
Холод от силы Маши будто тянулся к Зиме, пытаясь не то придавить, не то подавить её. Стекла начинали покрываться изморозью, причем изнутри.

Впрочем, Маша села и начала копаться у себя в сумочке, пытаясь что-то найти. Вроде нашла и снова встала. В её руках была чёрная капилярная ручка с колпачком.
– Мне просто кое-что любопытно, мисс Кира. Через три секунды я метну эту ручку в вас. Я приложу все усилия, чтобы не промазать.
Маша была абсолютно серьезна. Она правда кинет ручку. В Зиму.