Голосование пользователя

      Заметив кровь на повязке Хильды, Лоймери отпрянул назад, и, зацепив спиной столешницу, опрокинул на красноволосого кружку с остатками питья.
      - Черт тебя дери!! Лоймерии-и!! - завопил мужчина, тут же вскочив со стула. Бросив мешок на пол, он стал судорожно отряхивать штаны и рубаху, под которой различалась легкая кольчуга. В воздухе появился новый сладковато-медовый запах, сразу смешавшийся с другими ароматами зала.
      На третьего мужчину в компании инцидент с обернутым напитком не оказал большого влияния. Он лишь довольно оскалился, предъявив на всеобщее обозрение свой неполноценный набор передних зубов.
       - Пр.. прости.. Феликс, - забормотал бард, и не сводя глаз с красноволосого, снова сделал шаг назад, на этот раз к сцене. - Я.. я не выношу ран.. и.. крови.. Прошу простить меня. - наконец отвернувшись от Феликса, как будто с облегчением, убедившись, что его оплошность не привела к каким-либо негативным последствиям, он обратился к охотнице. - Вечер? До этого момента всё было замечательно. - произнес Лоймери, всё же украдкой косясь на Феликса, который раздобыл где-то платок, и теперь, с весьма угрюмым видом, шаркал им по штанам, намереваясь вычистить их до прежнего состояния. - Хотя, конечно же, еще раньше этот вечер был омрачен очередной потерей. Старейшина Биэнг.. Кто бы мог подумать? Мне казалось, что всё стало налаживаться в Ост Дом. Мы с мастером Кейдом даже провели весьма ободряющее выступление, не так ли? - с улыбкой произнес Лоймери, повернувшись к барду на сцене, после чего, наклонившись к Хильде шепотом добавил.

Странно это все-таки как-то. Вроде бы вот сын родной, кровный, да и неплохо же парень - а родители чего-то не могут нормально к нему относится. Так еще и на других свое внимание переключают. А этот самый сын потом с этими самыми другими уходит со станции вперед, за мечтой. И уходит ведь в путь далекий и опасный. И кому они после такого желают удачи? Конечно же тебе!
Правда, такие мысли что-то не особо лезли в голову Вадима. Там сейчас шел перебор всего снаряжения и паника по поводу потерянной зажигалки, которая сменилась хихиканьем от осознание того, что ее никогда и не было. Затем вдруг подумалось, что в пути им может встретиться какой-нибудь попавший в беду сталкер, или скорее диггер, а они его спасут, такие как герои, а он им потом свой калаш и ключ от сейфа с патронами. Так, надо о реальности думать Посерьезнее. Посуровее...
Они двинулись. Просто встали и пошли, как будто их что-то толкнуло. Поняли наверное, что пора уже. И спрыгнув на пути, начали отсчитывать ногами междушпалье. Шаг за шагом, особой походкой нового поколения, не глядя перешагивая через здоровые деревянные бруски, ни разу не спотыкаясь, пусть даже свет ложиться на пространство далеко впереди. Для тех, кто родился в тоннелях и на платформах, пути становятся гладкой дорожкой. Дети подземелья.
Пост располагался не так далеко, всего сотня метров. А уж в темном тоннеле его костерок был виден издалека. Этот пучок пламени означал границу цивилизации и дикого метро, которое кончалось (но не во всех случаях) вместе с костром другой станции. На посту, как и ожидалось, сидели на табурете и ржавом ведре соответственно Михалыч и Тоннелев. Один старый, в ватнике не по размеру на манер пальто, с банданой из грязно-серой ткани и в берцах с шипами. Второй молодой, в брезентовом плаще (тоже не по размеру, но меньше), в камуфляжных штанах и ботах. Старик был сухой и морщинистый, с выбитым зубом, с седыми прядями из-под банданы. А вот молодой- крепкий, с точенным из камня лицом, с ломанным носом.
-Здорово гномы, че как? - спросил старик, пиная в огонь очередную чурку.
-Привет ребят. А вы что тут делаете?
Ну а теперь зубы по рельсам...

Видя, что парень что-то начинает подозревать, Биннодач решил его отвлечь всеми силами от попыток придти к умозаключению о своей смерти.

- А что, не горит? - Биннодач пожал плечами - ну нет так нет. Найдём способ как его применить. И сидр найдём как применить, верно? - дварф заговорщицки подмигнул мёртвому монаху.

Биннодач пока не решил вскрывать сундук который он успел приметить, мало ли как Кирин к этому отнесётся. И потому решил полистать дневник отца настоятеля и снова занять монаха рассказом.

- Кирин, а расскажи-ка про этого вашего... Иеремию. Что ты вообще о нём знаешь?

Пока Кирин рассказывал, Биннодач листал журнал настоятеля. Особо его интересовали записи за последние две недели ведения дневника.

      На мгновение замешкавшийся волк, тряхнул головой, будто высвобождаясь из липкой паутины или запутавшейся сети, после чего хищно оскалил клыки и с нарастающей силой прорычал на медленно отступающую девушку.
      Казалось, теперь атака разьяренного зверя была совершенно неизбежна, Хильда это видела во всех проявлениях поведения животного, однако что-то остановило волка..
      Маленькая белая бабочка упала прямо на нос рычащему зверю и растаяла, оставив за собой мокрый след. Затем еще одна спланировала на землю в стороне. И вот за ней, роем, кружась и сталкиваясь между собой, миллиарды белых искрящихся последователей обрушились с неба на землю, устилая и обволакивая все на своем пути. Тутже заметно похолодало. Морозный воздух ударил по открытой коже. Простое дыхание теперь провоцировало за собой вырывающиеся облака пара.
      Внезапная природная аномалия накрыла и деревню Ост Дом и лагерь орков, последний под слоем снега стал похож на юртовый городок крайне-северных народов. Пораженные орки, не подготовленные к подобному климату, шумно засовещались между собой, не взирая на диалог старейшины с Шиас. Кожанные доспехи погрубели, разноцветные тона орочьих лиц приобрели схожие бледно голубые оттенки.
      Очень скоро, ввиду непрерывного густого циклона, снежное покрывало раздулось до приличных размеров, сравняв все неровности поверхности, и частыми искрами засверкало под солнечными лучами. Таинственной игрой ветра или каким то еще неведомым способом отовсюду слышались мелодичные перезвоны и трели. Музыка снегопада.

Биннодач никогда не задумывалась о морали и прочей ерунде, которой забивают себе головы прочие порядочные люди, дварфы, эльфы или кто бы там ни был. У него есть задание и он его делает. Да и к сомнительного вида заказчикам он был привычен. Но от этого мурашки побежали, чего с дварфом не было с тех самых пор, когда он узнал, что его подставили и что ему предстоит просидеть 20 лет за решёткой. То были мурашки из-за страха перед тем, что с ним может стать за это время как с профессионалом. Но здесь… Здесь он ещё не знал, какого рода страх вызвал мурашки, но сам этот факт ему не нравился.

Как только наниматель заговорил, дварф сразу посчитал что это какой-то маг. Сколько живых существ он слушал, как бы сладко они не говорили, в речи каждого можно было за что-нибудь зацепиться, хоть сам Биннодач и не был особенно красноречив. Но в его речи… зацепиться было не за что. Болезненно-бледные руки заставили дварфа лишь утвердиться в своих мыслях, а обнажившаяся татуировка окончательно заставила считать что его заказчик – маг, да не просто маг, а судя по всяким косвенным признакам какой-то некромант, или что-то такое. От этой догадки дварф поёрзал на стуле, но внимания от разговора не потерял.

Золотая сфера с камешком. Мелькнула предательская мысль избавить эту сферу от камня, но вряд ли этот заказчик спустит это ему с рук.

От угроз незнакомца внутри всё слегка похолодело. Может это так работало самовнушение, но дварфу казалось, что с момента присутствия заказчика вокруг слегка похолодало. А теперь окружающему холоду добавился и холодок внутри.

- Нужно бы нарисовать её для себя – подумал дварф, как только лёгкое оцепенение отпустило его. Про себя он сетовал, что будь он в гильдии, такой ерунды ему может и не подсунули, и вообще, может быть он смог бы отказаться.

Добравшись до путевого столба, Биннодач первым делом увидал стены монастыря, в который ему предстояло проникнуть. Вокруг темнело с ужасающей быстротой, и дварф подумывал о том, что стоило бы немного пробежаться.

Однако он наткнулся на снегу на… кровь… вино? Дварфу и не хотелось узнавать что это. И не хотелось узнавать куда ведут следы. У него задание, и по плану ему бы перебраться через стену, пока совсем не стемнело. И у него оставалось совсем мало времени.

Заинтересовал его только обломок меча. Он надел перчатки, на всякий случай, взял обломок меча и не сбавляя темпа пошёл к стене и осматривал этот самый обломок.

Наверное, это даже логично, что если вещь кем-то куплена, то для чего-то она нужна. А Дромара именно как вещь и купили.
Стражник же на ухмылки и насмешливые взгляды раба не реагировал никак. Как если бы он вёл на верёвочке барашка, и плевал на то, как там на него барашек смотрит.
Вообще, дворцовые стражники отличались изрядным пофигизмом. Ещё ни разу Дромар не увидел, чтобы они просто так хотя бы пнули какого-нибудь раба. Даже на откровенно бездельничающих и отлынивающих не обращали они внимания. Тот легкий укол в задницу, который он получил, как-то выбивался из общей схемы.

Вернув парня обратно в конюшню, стражники, не говоря ничего, неспешно удалились. Да, неспешность тоже была их неизменной чертой. Хотя, что-то подсказывало Дромару, что это очень и очень опасные противники для поединка.
Мальчишки, не переставая работать, бросали на вернувшегося вопросительные взгляды. Типа, что это было-то? Всё ли в порядке?



- Все свободны. Вас, мои верные слуги, я желаю увидеть сегодня за ужином. Надеюсь, этого времени вам хватит, чтобы собрать новые сведения и обдумать то, что уже нам известно.
Лиана сделала жест, и придворные покинули помещение.
- Ты никому не должен доверять, и всех должен остерегаться. Но, в тоже время, не стоит видеть измену везде и всюду. Как бы тебе это сказать... все придворные это потенциальные изменники. Но одни думают, что изменить сейчас выгодно, а другие думают, что ещё не время. Вот, на вторых власть королей и держится. Поэтому я тебе и не скажу никогда "верь вот этому", ведь сегодня он тебе верен, а завтра передумает. Ты всего лишь неопытный мальчишка. И это хорошо для тебя. Каждый из них думает, что сможет вертеть тобой, как захочет, и потому будет беречь тебя. Самый простой способ уцелеть - это не попасть под влияние кого-то одного. Не принимай решений сам, чтобы никого не обидеть. Всегда собирай совещание, как это было сейчас. Пусть спорят. Пусть в споре решают, как быть, а ты только ставь палец под текстом указа.
Поднявшись со своего места, королева прошлась туда-сюда вдоль обеденного зала.
- Никто не знает, что в голове у твоего раба-варвара. Если мы потеряем и тебя, династия прервётся. Хотя... я попрошу кое-кого подумать над твоим желанием. Возможно, в нём больше смысла, чем мне кажется. А пока что пусть он сопровождает тебя как личный раб, но спит за дверью твоей комнаты возле поста стражи. Чтобы, если что, стража успела вмешаться. Кстати, я бы хотела его у тебя одолжить на сегодня и на завтра. Мне нужны рабы с внешностью людей из далёких стран. Твой в самый раз будет.

Марси тут же принялась выполнять свой план, делая вид, что занята поисками громоздкого овоща. На самом деле, не углядеть среди остальных продуктов капусту было невозможно – слишком уж выделялись её покатые бока даже сквозь сетку. Но девочка старательно делала вид, что не замечает нужной снеди. Её сердце отбивало бешеный такт, болезненно колотя в грудную клетку. Такого волнения, как сейчас, Марси ощущать ещё не доводилось. Она была в шаге от провала, весь их план висел на волоске! И всё – из-за неё одной!.. Как же в этот момент на душе скребли кошки. Как ей было стыдно – особенно перед Джоном… Вообразила себя храброй и незаметной, а на деле…
Причина её волнений материализовался тут же, в первую секунду напугав девочку своим голосом. Марси вздрогнула и обернулась, из-за чего косичка пребольно хлестнула её по лицу. Ей не верилось, что Джон действительно вышел из своего укрытия – и ради чего? Чтобы помочь ей?..
Личико девочки вытянулось в удивлении. Чувствовать чужую поддержку, принимать чью-то помощь было чем-то отродясь необыкновенным для неё. Сердечко Марси в этот момент радостно ёкнуло, и на душе словно потеплело. Кажется, именно в этот момент она начала понимать, кто же такой Джон, и увидела его словно в новом свете. Подумать только – ещё пару дней назад он был одним из старших мальчишек, от которого Марси держалась подальше. Но теперь он представлялся ей совсем иначе. И это заставляло щёчки девочки краснеть от удовольствия.

Марси быстро опустила голову, стараясь не задерживать на мальчишке взгляд дольше, чем могло не понравиться надзирательнице. Она лишь едва заметно кивнула на тихий вопрос Джона и спрятала улыбку в воротнике пальтишка. Он действительно вышел из укрытия, чтобы ей помочь.
Девочка активно делала вид, что занята поисками, и в тот же момент пробиралась к заветным продуктам. Она ждала той минуты, когда тётка, убедившись в её занятости, уйдёт, что позволило бы ей в ту же минуту рвануть к пряной колбасе и сырам, сорвать их с гвоздиков и дать стрекача. Но помощница поварихи оставалась в своём занятии, как и в своём отношении к детям, непреклонна. Казалось, появление Джона ещё больше подзадорило женщину, и она так и кипела от злобного удовлетворения, а однажды и вовсе схватила Марси за шиворот, едва не придушив.
Девочка начала всерьёз опасаться за успешность плана. Помощница поварихи уходить совсем не собиралась, напротив – она следила за ними с такой тщательностью, что мурашки бегали по коже от её сурового взгляда. Тогда Марси пришлось лихорадочно обдумывать ситуацию. Ей не хотелось оставаться здесь дольше положенного и не хотелось облажаться перед Джоном – снова. И эта повариха начала нагонять на девочку жути, запев какую-то странную песенку про печь… Что-то эта песня смутно напоминала Марси. Какую-то сказку, некогда рассказанную матерью – маленькая Марселина боялась этого рассказа не меньше, чем собственной мамы, ибо конец той сказки был мрачен и жесток… Но Марси не помнила дословно эту историю. И времени вспоминать её не было.
Пусть повариха пугает их и дальше. Пусть её помощница продолжает наблюдать. А вот Марси оставаться в их компании не собиралась…
- О! Кажется, нашла, - притворно-радостным голосом сообщила девочка и остановилась напротив сетки. Она изъяла из её нутра небольшую капусту, которую смогла поднять. А затем… - Ловите!
И девочка бросила капусту в помощницу, надеясь, что сыграет фактор внезапности и та на мгновение остолбенеет от изумления. Выкрикнув имя своего напарника по неудаче, Марси бросилась к лестнице в попытке стремительного бегства…

Аэд был напорист в своих убеждениях и позиций не сдавал. но и они не лыком шитые - ухмыльнулась воровка. Вот только для него это всё было как детская игра, а для них серьезное дело, от которого зависели " всего лишь" жизни людей.
- Вот как, значит тебе так важно наше присутствие вечером? - край губы пополз вверх, выражая полуулыбку, а глаза явно что- то задумали, - так не расскажи мы тебе ничего, и незачем будет приходить, ведь ты не споёшь о нас свою песнь - на последнем слове воровка почти хихикнула
- Вот что. Я не буду тебя упрашивать. Старые истории не изменишь только временем их повествования, хотя не спорю, их восприятие изменится. Вечерние сказы - они для расслабления, для удовольствия. Разве только это преследует молодой исполнитель?
Рассказав нам эту балладу сейчас, ты напишешь новую историю, меняя ход предыдущей, а возможно, даже спасёшь жизни реальных людей. А ещё мы могли бы объяснить тебе её смысл. Но - дело твоё
Юнэн и так была не большой любительницей до болтовни, а такое выпутывание сведений мгновенно сжигало всё терпение, так кропотливо собираемое ежедневно, во время молчаливых рассуждений. И сейчас казалось, воровка из последних сил держалась спокойно. Однако еще одно " нет" могло стать критической точкой

Джонни, как настоящий рыцарь и защитник не стал отсиживаться, ожидая, пока Марси разберется с неприятной ситуацией. Он решился выйти из укрытия, вызывая огонь на себя. И буря не замедлила разразиться:

- А вот и еще один бездельник! - раздраженно-едкий голос сухопарой дамы вонзился в парня. - Конечно, ты поможешь, - она сочилась ехидством. - Или ты полагаешь, что будешь тут на кухне в тепле под боком у госпожи Саломеи набивать свою ненасытную утробу? Для того вас сюда отправили? И не нужно делать вид, что вы заняты делом, - она стояла над ребятами, и острый взгляд сверлил их спины. - Думаете, я дам вам отлынивать от работы и дальше? ну уж нет, голубчики, я с вас глаз не спущу. Что, что ты уставилась, - тетка ухватила пальцами Марси за воротник. Ты не знаешь, как выглядит капуста? - Руки женщины ухватили девушку за плечо и властно повернули ее к корзинам, наполненным крепкими сочными капустными кочанами. - Так трудно увидеть? Давай, бери, неси.

Она явно не собиралась уходить по каким-то своим делам - её властно-выжидательная поза совершенно недвусмысленно об этом говорила. Скорее всего, это была не повариха, от нее совсем не пахло кухней. Да и сохранять такой отутюженно-накрахмаленный вид на кухне было бы невозможно. Ткнув ребят в капусту чуть ли не носом, женщина скрестила руки на груди, буквально подхлестывая ребят своим жестким взглядом. Нечего было и думать о том, что удастся незаметно ускользнуть, напихав за пазуху колбас или стащив пару пирогов.

Настоящая повариха - или, скорее, госпожа, царица, богиня кухни, потому что то, что вытворяла толстуха было похоже на чудо - повариха бросила сочувственно-смешливый взгляд на детей, попавших в цепкие лапы, и заговорщически подмигнула, напевая своим густым контральто:

- Я печку истоплю. Ведь мальчиков! О-о! и девочек! О-о-о-о! Я очень.... ооооочееень.... оченьоченьооооочеееень, - последняя нота была просто небесно высокой, дрожащей трепетным вибрато, - люуууууублюууууу, - тембр укатился в бархатные рокочущие низы.

Джон не сопротивлялся. Только проводил её взглядом, но промолчал. Видимо, понял, что спорить с Марси бесполезно. Или все эти сокровища, скрытые в корзинах, мешках и ящиках, вызывали в нём те же чувства, что и в ней, - желание нахватать побольше из хозяйских закромов вкупе с разыгравшимся аппетитом. Нечасто дети могли видеть такое разнообразие в пище – а вернее, не видели никогда.
Вот и Марси, юркнув в очередное укрытие, блестящими глазками обводила помещение взглядом, в котором зажглась искорка алчности. Ей нравилось здесь всё! Но, понятное дело, унести с собой всё она физически не сможет, даже с помощью Джона. Девочка пыталась собраться с мыслями и разобраться, какие припасы смогут пригодиться, когда перед глазами рябило от количества самых разных – простых и экзотических – продуктов.
Так. Очевидно, крупы, которые можно было бы варить в котелке, они не унесут – слишком громоздкими выглядели мешки, да и далековато они расположены. Замороженные продукты тоже не подойдут – быстро испортятся на ветру. Овощи и фрукты… их было здесь очень много, и все – сложены аккуратно по корзинкам. Ей необходимо освободить одну корзину для того, чтобы сложить в неё те продукты, которые, как ей кажется, пригодятся в дороге. Морковка, картофель, помидоры, огурцы, яблоки…
А потом ей на глаза попались ящики с готовой едой.

Марси застыла, словно загипнотизированная, разглядывая многочисленные лари со снедью. Колбасы, вяленное мясо, сыры, хлеб… У девочки мигом потекли слюнки от такого разнообразия: воображение тут же изобразило тающий кусочек мясного рулета во рту, его пряный вкус… А к кусочку мяса – кружечку молока да хлебную мякоть…
Девочка едва не заплакала от яркой картины, нарисованной её детской фантазией. Ей вдруг стало очень обидно. Обидно, что Блэквуды набивают свои животы такими яствами, а им порой перепадает чёрствая горбушка или костлявый шматок курицы или подгнившие овощи… И что-то внутри закипело от протеста. Она во что бы то ни стало обворует их чёртову кухню. И они непременно сбегут из этого приюта.

Но планам Марси помешали, и самым наглым и неожиданным образом.
Вероятно, девочка не слишком старалась прятаться, видя, что повариха сконцентрирована исключительно на готовке и не оборачивается. И посему выглянула из своего укрытия немного больше, чем то было нужно… И её всё таки заметили.
Худая женщина выросла над ящиками высокой тенью, уперев руки в боки и взирая на Марси таким суровым взглядом, что девочке тут же захотелось провалиться со стыда сквозь землю. На смуглых щеках заалел румянец, и она затравленным взглядом смотрела на незнакомку. Тот факт, что её обнаружили, полностью выбил из неё дух, спутав клубком все её мысли. Ей было стыдно перед этой женщиной, стыдно перед Джоном – за её опрометчивость и уверенность, что всё будет в порядке… Только сила воли не позволила ей обернуться на то место, где сидел парень, - чтобы о его присутствии эта тётка не догадалась.
Лишь какое-то время спустя Марси смогла вникнуть в речь поварихи. И понять, что та требует ей помочь, ибо какие-то «гости» ожидают, когда подадут на стол.
Какие гости? Ночью?.. Неужели именно в эту ночь, когда дети решили сбежать, Блэквуды ожидали посетителей?.. Боже! Тогда весь их план может пойти насмарку!..
Но Марси больше смутили слова женщины о том, что им должны помогать «остальные». Она имеет ввиду других детей?.. Но никто не знал ни о каких гостях, иначе бы они не стали сегодня же претворять в жизнь план о побеге… И тем более – никто не знал об этой кухне и об этих женщинах.
Марси нутром чувствовала, что что-то здесь не так. Может, эта тётка ей врёт? Специально, чтобы девочка тут же не ушмыгнула. И тем не менее, женщина могла просто её поймать, к чему ложь?..

Совершенно неожиданно ей пришла в голову странная идея. Вместо того, чтобы разныться, попытаться оправдаться или начать задавать кучу интересующих вопросов, Марси решила… подыграть.
Девочка поднялась из своего укрытия – таиться уже не имело смысла. Она всё ещё чувствовала сковывающее её напряжение, но старалась вести себя как можно более непринуждённо.
- Хорошо, одну минутку! – пискнула Марси в ответ, и начала путешествовать взглядом по ящикам, как бы в поисках капусты…
Отошла, принялась копаться в сетках. И, тем же временем, всё ближе и ближе подходила к заветным ящикам с готовыми продуктами…

На бегу Эндриан рассматривал находку при неярком лунном свете, но попытка оценить её в спешке не привела к результатам. Паладин, обогнав прицеливающуюся в старика лучницу, быстро сократил расстояние до цели, перепрыгивая через темные пятна мусора по пути. Приблизившись он замедлился, выверяя безопасное для себя местоположение.
В этот раз две стрелы, обогнув фигуру насупившегося гнома, с металлическим отголоском вонзились в чародея. Галион сильно сжал зубы и, издав дрожащий гортанный хрип, тут же схватил и высвободил одну из стрел, которая вошла не так глубоко в жилет. Послышался треск сломанного древка. Черты лица старика погрубели, наделяя дополнительной тенью, на висках и на лбу проявились разветвления вен. Галион направил руки на гнома, изнутри начавшие, раскаляясь, подсвечиваться алым сиянием.
Тем временем Дивал, приметив угрозу, наотмашь махнул алебардой, в попытке предотвратить магию. Секира удачно врезалась в бок старику, и тот, спотыкаясь, пропятился на несколько шагов назад, теряя концентрацию на заклинании.
Продолжать атаковать гном не стал, предпочитая и дальше вести оборонительное сражение, которое уже имело определенные результаты. Он снова сделал шаг к неприятелю, не давая тому безнаказанно высвободиться из дуэли, и угрожающе направил ему в лицо длинное древко с острой секирой на конце.

Прибыло подкрепление в лице паладина, немного дальше маячила фигура приближающейся лучницы, из тени назойливо атаковал неизвестный, и Поджигатель, почувствовав опасность, наконец сосредоточился. Он стал немногословен, лишь играющий оскал с едва заметной улыбкой, выдавали в нем прежнего безумного старика.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!