Голосование за ходы

Надев свою потертую куртку, Маркус закрыл шкафчик и вышел из раздевалки полицейского участка. Пара минут для формальностей вроде получения зарплаты и сдачи смены - и юноша уже идет по улице. В использовании транспорта не было нужды - ведь он жил в том же районе, где и находился его участок - ну а потратить почти час на дорогу для него не было напряжным - по большому счету ему было все равно, хоть и улица не была безопасным местом.

С чего началась его история? Как определить точку отсчета? Последние месяцы были для Маркуса как в тумане. Он просыпался, одевался и брёл на работу. Без лишних вопросов и какой-бы то ни было рефлексии делал, что должно. Сегодня, например, какие-то очередные сектанты устроили митинг возле площади перед муниципалитетом и всех сотрудников отправили разгонять нарушителей - а это значило, что сегодня никакого патрулирования - только надеть броню, взять щит и дубину - и отводить душу на таких же простых людях, как и он, волею судьбы оказавшихся по другую сторону строя. Несколько коллег Маркуса очень любили такую работу, но не он.
Он никогда не позволял себе лишнего, действуя строго по инструкции - за все его время работы в участке он навидался всякого и не питал иллюзий касательно всего это - как самих протестующих, так и тех, за чьи интересы они на самом деле выходили. Все, что происходило на работе - было работой и не касалось Маркуса, хотя он и не злоупотреблял своими полномочиями.
Он был винтиком этого механизма и от него здесь ничего не зависело, если бы он сломался - его бы заменили.

С какого-то момента он просто перегорел. Он потерял интерес к жизни. Когда-то он сидел с оружием в руках, думаю, не закончить ли все это прямо здесь и прямо сейчас? Соблазн был очень велик. Почему он не сделал этого? Может, ему стало настолько все равно, что даже это он счел несущественным? Может быть. Или что-то, сидящее глубоко в нем, остановило его? Надежда на лучшее? Кто знает? Маркус не задавался такими вопросами.
Может, все это его и спасло? Он не обращал внимания на окружающие неудобства, на тяжелые условия жизни. Он перестал бояться - ну право же, преступники с оружием? И что они сделают? Убьют его - это почему-то немного веселило Маркуса, будто он открыл какой-то секрет жизни. Возможно, в таком состоянии он стал бы ужасным человеком и преступником - если бы только мог переступить через себя.
Нет, тем не менее он оставался человеком и изредка выходил из этого пустого бессмысленного состояния - главным образом рядом с друзьями. Конечно, те заметили сильные различия межу тем, какой он сейчас и тем, каким он был раньше. Наверное, они понимали. Ему было жаль, что так получилось. Потому-то он старался лишний раз не привлекать к себе внимания, не желая создавать им лишние проблемы. Потому-то он и откликнулся на их инициативу сыграть в эту игру.

Для него в любом случае хуже уже не будет.

Воины ведут свои битвы на полях сражений, увлекая за собой солдат и сокрушая врагов. Дипломаты же и политики ведут бой в своих кабинетах, за столами. В их руке не копье, но перо и орошают его не кровью, а чернилами.
Князь Тирион не думал, что ему когда либо придется вести такую войну, но он никогда не бежал от вызова. За то немногое время ему довелось просмотреть и подписать сотни, если не тысячи документов, и прямо сейчас он отложил письмо от управителя Сетарана, что нынче верховодил в Каледоре. Эх...Имрик, сумасбродно бросивший свою землю, его брат,Теклис, бросивший Сафери, Эльтарион Мрачный...все эти выдающиеся азур, как будто сговорившись, покинули родные места и кинулись искать спасения их страны на чужбине. Тирион не раз вел жаркие споры со своим братом на этот счет, разумно предполагая, что нельзя защитить Ультуан, находясь за его пределами. Что же, пусть они ищут не пойми чего в неведомых землях, Тирион же позаботится о своей родине, во что бы то ни стало.

"-Милорд, радостные новости!" - после вежливого стука в комнату вбежал один из ординарцев. "- Только что в гавань прибыл "Ястреб" вашего кузена. Сам князь Изенгрим в полном здравии, но его корабль сильно поврежден. Пригласить князя в замок?"
"-Нет, не стоит, я рад слышать, что он выжил в этой буре. Пригласите его к утру, если он будет в состоянии. У нас с ним есть, что обсудить. А пока прошу меня не беспокоить, предупредите стражу у дверей."

" -Уважаемый наместник Сетаран. От имени Короля-Феникса я сердечно благодарю Вас за радушный прием нашего посланника. Сожалею, если его намерения были неверно интерпретированы. У нас и в мыслях не было нанести Вашему двору какие-либо оскорбления. Как вы понимаете, время нынче тяжелое и всем нам не помешало бы немного осмотрительности. Впрочем, я рад, что мы так или иначе пришли к согласию.
Ваше щедрое предложение касательно торговли было принято без обсуждений, Сам владыка Финубар лично уведомил меня о том, что торговые связи необходимо восстановить в кратчайшие сроки, а потому наши торговцы будут направлены к вам уже с этим письмом, дабы обсудить детали.
Также Король отметил Ваше похвальное стремление поддержать нас в деле повышения нашей обороноспособности - с последними событиями у нас недостает рабочих рук, а главное - квалифицированных специалистов, коими так богато ваше княжество. Все сопутствующие расходы также будут переданы в скором времени
Увы, наш бюджет в силу нынешней ситуации крайне ограничен, а посему мы не имеем более возможности совершать какие либо расходы, не предусмотренные текущим бюджетом. Спешу Вас заверить - мы обязательно изыщем средства и в ближайшее время всенепременно направим наши финансы на укрепление ваших позиций.
С уважением, князь Тирион."

Закончив очередное письмо, князь запечатал его, переложив в нужную стопку, после чего отправился к своей лежанке, что была оборудована неподалеку. Он так и не привык к роскошным кроватям с горами перин и если у него был выбор - он предпочитал отдыхать по походному. Завтра предстоял ответственный день, но он уже несколько месяцев ждал его. Кажется, одна из проблем решилась сама собой - своему кузену он мог бы поручить набор новой армии, да и проследить за недавно собранным флотом он мог бы без проблем. Кузен Изенгрим всегда равнялся на Тириона и во время битвы на Финувальской равнине был его знаменосцем. Конечно же Тирион знал про их общее семейное проклятие, но оно не должно было помешать тому выполнять задуманное кузену поручение. Глянув через окно на усыпанное звездами небо, он закрыл глаза и улыбнулся, расслабившись. В своих мыслях он вернулся в беззаботное время, когда он впервые встретил Аллариэль в рощах Авелорна.

Диего тяжело и прерывисто дышал. Первые секунды стычки сильно обескуражили его и теперь он в некоторой растерянности обдумывал свои действия. Вся проблема была именно в недостатке информации. Увы, у юного идальго не было широкого опыта грязных боев на узких улочках, как у этих подонков, и он уступал им в численности. Вот только они не учли одного момента - он был Диего Аламмо дель Кастельмарра. Он был сыном своего отца. А отец всегда говорил, что следует быть бесстрашным. Ну да, вот только как? Ведь это всего лишь слова, но как научиться бесстрашию? Вот попадешь в такую ситуацию, когда тебя могут поколотить, так зачем сопротивляться, когда лучше уступить?

И именно для таких случаев и пришлось отцово наставление. Да. Это опасно, ты, сын мой можешь быть побит. Ты можешь быть изувечен, ты даже можешь быть убит. Ты можешь бояться этого и многого другого. Вот только хоть единожды поддавшись своему страху, ты превратишься в жалкое ничтожество. Сможешь ли ты посмотреть в глаза другим? А что ты будешь говорить самому себе, Диего? Сможешь ли ты себя уважать, если ты проявишь трусость? Ты - мужчина. Ты - идальго. Ты встречаешь опасности лицом к лицу. Будут бить - бей сильнее. Нет меча - бей палкой. Нет палки - бей кулаками, грызи зубами. Бейся.

Слова, будто отец был с ним рядом и шептал их ему, пронеслись у него в голове. Он собрался. Он оценил обстановку. Их двое, и еще один. И, может, еще кто-то. Нужно действовать стремительно. Нужно их сбить с толку.
" -Судари, я вас понял, давайте обойдемся без насилия. Вот, пара монет и мы разойдемся миром..." - сделав вид, что он испугался, Диего подошел ближе, как будто доставая деньги из-за пазухи. " -Сейчас я заплачу тебе монетой, которой ты достоин, pendejo!" - негромко добавил он, с последним словом срываясь в яростную атаку.

Они загнали его в угол, как крысу, и сейчас они пожнут результаты своих действий.

*****

" -Ты силен, спору нет. Вон, как Рамон упал. А твои умения вызывают уважения. Но ты серьезно думаешь, что добьешься много чести, побеждая тех, кто младше тебя? Ох, каков герой, на коне и в блестящих латах, тренировался всю жизнь, чтобы одолеть немногих кастильских отроков!" - на ломанном гасконском громко ответил он. Подчеркивая свои слова, он издевательски медленно похлопал ему. Впрочем, всему надо было знать меру, а то Робер и правда обидится, но вот поддеть его не мешало.

"Я согласен. И если я проиграю - то сделаю это строго, как и оговорено и не будет мне в этом никакого позора, ибо никто не посмеет сказать, что я нарушаю свое слово. Но каково будет тебе, друг мой, в этой ситуации?" - распалялся Диего, пока слуги готовили все необходимое для сражения. Возможно, Робера проберут его речи и это даст кастильцу то небольшое преимущество, что поможет в бою.

Он был Кастельмарра, и он не бежал от вызова. Если судьбе было угодно послать ему такого соперника, он смело глянет тому в лицо, сидя на коне. Может, он проиграет, как его братья, и придется пойти на унизительное пари. Но это был вызов. А Кастельмарра от вызова не бежит.

*****

Чему Диего был рад - так это новым лицам. Не все из них были приятными, но Господь явно побаловал его, щедро одарив того своей милостью! Столько девиц. Да и все прекрасны, как на подбор! Крутясь среди них, оказывая знаки внимания то одной, то другой, Диего чувствовал себя, как волк, что пробрался в загон овец. Определенно, будь он мавром, собрал был всех да увез куда-нибудь в Гранаду, чтоб жениться. Так или иначе к каждой девушке, что не брезговала проводить с ними время, Диего пытался найти свой подход.

Более всех молодого Кастельмарра впечатлила Армель. Неуловимо напоминая ему свою мать, находчивая, инициативная и за себя постоять сможет - ну прямо мечта, а не девица! С такой не забалуешь, но Диего любил вызовы. Что толку, если жена смирная овечка и слова поперек не скажет и не понять, что у нее на самом деле на уме. Тогда как вот - с такой сразу понятно ее к тебе отношение что-то не так - и она берется за оглоблю и ты уже сам невольно задумываешься о своем поведении. Естественно, он был приучен не поднимать руку на женщин, но вот пикировать с ними словесно - еще как. У него был живой пример - общение его родителей, что часто бурно ругались, сразу же после этого мирясь и живя душа в душу. Невольно Диего желал такого же, и, возможно, именно потому-то он оказывал особое внимание Армель.

Диего почти десять минут расписывал отцу о том, какая интересная младшая из дочерей де Пойнтера и какие у нее интересные идеи, какой чудесный норов и какая она в целом чудесная. Отец слушал с непроницаемым лицом, иногда кивая, иногда лукаво посматривая на своего сына. Вполне возможно, он понимал его эмоции, возможно и он когда-то был таковым, а теперь его отпрыск идет по тому же пути.

*****

" - Так-то, матушка. И я думаю ответить ему согласием." - закончил свою речь Диего, глядя на насупившуюся донну Марию. Предваряя ее бурю эмоций, что должна была неизбежно последовать за его речью, он тут же продолжил.
" - Ведь посуди сама, так я многому научусь, заведу полезные знакомства с новым родственником, а то и, глядишь подружусь с ним. И сколько еще друзей у меня будет! А еще заработаю много-много денег и привезу тебе что-нибудь из Гаскони? Хочешь новое платье? Или..." - он не договорил, как попал в обьятия причитающей женщины, твердившей о том, что не нужны ей никакие богатства, ибо все ее богатство - это дети и семья.

" - Вот что, Мария, пусть Диего едет, коли решил." - высказался отец, появившийся в дверях. "- Пусть на мир посмотрит, да себя покажет, зря чтоль такого красавца растили, а?" - улыбнулся он. " - Так ведь не один, а с де Пойнтером поедет, он за ним и присмотрит - не чужой ведь теперь человек! Он должен рано или поздно упорхнуть из гнезда, и пусть он знает, что он всегда может вернуться - и тут мы ему будем рады!" - присоединился отец к семейной сцене, обнимая жену и сына.
" - Ну ладно, пойдемте к гостям, негоже оставлять их без внимания, а заодно и скажем всем о твоем решении, Диего...я хотел сказать, кабальеро дель Кастельмарра" - с улыбкой потрепав сына по волосам, сказал дон Эстебан.

Сурова, но прекрасна Иберия. Край горделивых мужчин и бесшабашных женщин! Здесь христиане режут друг друга столь же увлеченно, как и мавров. А чуть раньше здесь были берберы, что прошлись огнем и мечом, оттеснив вестготов с насиженных мест. А до них здесь увлеченно резали друг друга пуны и римляне. И одному Богу известно, что было до них, но кто бы сомневался - здесь никогда не было спокойно. Вот, скажем, идут по своим делам идальго из Астурии и Галисии, один бросит взгляд на другого - и оба тут же тянутся к навахам. Кровь, крики, взаимные оскорбления. Здесь мужчина должен быть всегда готов постоять за себя. Суровая земля рождает суровых людей. Но не надо думать, что здесь есть место только для насилия. Иногда дружба может быть там, где ее совсем не ждут. Даже мавр может быть другом христианину. Несмотря на то, что уже какое столетие идет непримиримая война. Иными словами - Пиренеи - это совершенно уникальное место, и вряд ли где-то еще бывает так же. Уж местные в этом-то точно уверены. И не стоит убеждать местных в обратном, если у вас при себе, конечно, нет навахи и вы знаете, как с ней обращаться!

*****

Отец вел коня под уздцы, тогда как на самом коне горделиво возвышался Дон Диего. По крайней мере это самоназванный Дон таким видел себя. На самом же деле, Дон Эстебан, настоящий хозяин коня, беспрестанно улыбался и отпускал "отцовские шуточки" касательно всадника, что так по дурацки сломал ногу, без спросу на спор решив залезть на того же коня, на котором он нынче имел честь гарцевать. Следом шли братья, хмуро поглядывая на этого выскочку, что испортил им все веселье - ведь первым должен был идти Алонсо. Впрочем, сейчас Алонсо думал, что, может, и хорошо, что все сложилось именно так. Матушка же неотрывно держалась за Диего, готовая тут же поддержать ребенка при малейшем намеке на падение. Вскоре процессия подошла к церкви.

" - Что, сын мой, не терпится уехать на ратные подвиги?" - улыбнувшись, сказал отец Пауль. Вместе с Доном Эстебаном они сняли Диего с коня и потащили внутрь их скромной церквушки. Было воскресенье и народ мало-помалу собирался у дверей, но без особого приглашения не пускали никого. В этот раз исключение было сделано для семейства дель Кастельмарра. Посадив дитя на почетную первую скамью, семья расселась неподалеку, освобождая падре место для врачевания. Тот внимательно осмотрел голень, что приняла несколько нездоровый цвет, пощупал, следя за реакцией Диего. " - Ну, это не перелом, с костью все в порядке, слава Господу. Сильный ушиб, да небольшое повреждение. Сейчас тебя перевяжем, скоро будешь бегать как ни в чем не бывало. А пока я расскажу тебе о твоем тезке, Сантьяго, как он помог нашим рыцарям при Клавихо..."

*****

Диего всегда уважал авторитет Алонсо, ведь как же иначе? Он - старший и самый сильный, он настоящий лидер. Но вот что-то очень глубоко в душе Диего всегда взывало к нему, вызывало поступить наперекор и показать старшему брату, да и всем окружающим, что он ни в чем не уступает. И если в осмысленных действиях он всегда шел за своим братом, то в поступках импульсивных и необдуманных зачастую пытался вырваться вперед. Увидев падение своего брата, он ни секунду не думал. Под любопытными взглядами окружающих он подбежал к дереву и с разбега запрыгнул как можно выше по стволу. Цепляясь за ветки он поднимался все выше и выше. Мимолетно подумав о том, что все же иногда хорошо быть вторым, он попытался учесть успех Карлоса и ошибку Алонсо. Наконец, успешно преодолев самые сложные этапы поднятия, он оказался наверху. Глядя на детей с горделивым победным выражением лица, он с мимолетным ужасом подумал: " -А как я теперь буду слезать?", одернув себя и надеясь, что этого мига растерянности никто не заметил.

*****

Великая Испания - это большой плавильный котел для многих народов. Много кто жил здесь и многие народы оставили свой след. Сотни лет мавры и христиане жили бок о бок друг с другом, в результате что те, что другие почти на одно лицо. Ну, конечно, это преувеличение, но крестьяне остаются крестьянами, что на землях мавров, что на землях христиан.
Отпыски дель Кастельмарра отличались от своих вилланов. Не только статью, воспитанием и поведением. Даже внешне они неуловимо были другими, хоть и не сильно. И если Алонсо был горделив и высокомерен до одури, а Рамон, наоборот, чувствовал себя среди простолюдинов, как среди своих, то Диего приходилось уравновешивать их обоих. Да и сам он, понимая, что их вилланы - не ровня ему и его братьям, все же чувствовал себя в чем-то обязанным детям тех, кто служили его отцу. Да и балансируя между высокородной спесью и панибратством, можно добиться большего, не рискуя нарваться на мятеж или потерю уважения.

*****

Диего тяжело вздохнул. Хоть и привычный к жаре, он жадно вдохнул раскаленный воздух, от чего ему явно не стало лучше. Он с грустью окинул взглядом окрестности, посмотрев на такого же несчастного Рамона, обряженного в неимоверно толстый слой одежд, с какой-то кастрюлей на голове. Тот одарил его таким же печальным и затравленным взглядом. Перехватив длинную жердь, обмотанную до предела тряпками и чем-то мягким, Диего снова закрыл глаза, подставляя лицо едва уловимому ветерку, делая глубокий вдох.
Небольшая группа крестьян смотрела на действие с обеспокоенным видом,, неподалеку сидел скучающий Алонсо, а матушка и вовсе была мрачнее своей черной юбки до пола, свирепо смотря на своего мужа, который радостно бегал по полю, совершая какие-то приготовления. Кто же мог подумать, что невинный вопрос Рамона о том, что такое рыцарский турнир выльется в это. Вдохновленный Дон Эстебан всю неделю носился, как ужаленный, снял с работы в поле у крестьян двух лошадок, подготовил детям "доспехи" и "турнирные копья" и даже перекричал Донну Марию, которая восприняла идею Эстебана, мягко говоря, неодобрительно.

Первая пара "сшибок" прошли катастрофически нелепо. Кони, да и всадники не понимали толком, что от них, собственно, хотят. Пока лошади вяло брели друг к другу, Диего и Рамон ударили друг друга по копьям и были таковы. Зрелище решительно не выходило. " - Ну что за глупость, нет, чтобы сразиться на земле.." - подумал Диего. В сопровождении пары крестьян Дон Эстебан подошел вначале к Рамону, а затем и к Диего.
" -Мальчик мой, каждый рыцарь должен уметь биться верхом с копьем. Держи копье крепко, и выбей своего соперника из седла, вот так!" - Эстебан показал сыну, как надо держать копье и как наносить удар. " - Ты сможешь, ведь ты - Диего дель Кастельмарра! Это у нас в крови! Так покажи, что это не просто слова!" - отходя, добавил отец уверенным глубоким голосом, одновременно, кивая крестьянину, что встал возле крупа коня.

Братья синхронно, не сговариваясь салютовали друг другу своими импровизированными "лансами", и тут их кони лихо сорвались с места. Они приближались друг к другу, едва успевая направить свое оружие в сторону противника. Диего даже не успевал ни о чем подумать, он рефлекторно уклонился левым плечом, уводя то назад, а правая рука стремительно метнулась вперед. Он даже не успел закрыть глаза, как услышал глухой удар и лязг металла. Крестьянин уже бежал к нему, ловя его лошадь за уздцы. С трудом развернувшись в своей нелепой многослойной одежде, он увидел, как Рамон, не пострадавший от падения, поднимается, а отец жгуче улыбается ему, медленно отходя от Донны Марии, что закончила осмотр Рамона и уже собираясь взять оглоблю, которую его брат продолжал сжимать в руке, хищно косясь на Эстебана.
Тогда Диего подумал: " - Ну и глупости же эти турниры."

При этих словах на лице эльфа появилось некое подобие улыбки. Улыбался только рот, глаза же оставались холодными и неприветливыми, отчего общее выражение лица казалось не вполне естественным и в чем-то пугающим. Вытерев об убитого свой нож, он стал, глядя в упор на женщину, медленно убрав свой кинжал.

" -Нежные создания, да? Странно, мне казалось, до вас, северян, доходили набеги друкхаев. Но, видимо, твоему племени невероятно повезло. Или твое племя живет в такой глуши, что рейдерам просто лень туда тащиться. Потому-то мой народ у вас ассоциируется с пирующими-в-холмах, а не демонами-в-ночи." - ни разу не моргнув сказал Изенгрим. Он что-то очень смутно слышал о северянах, что жили на полуострове, который они именовали Норска, но он также знал, что это место было излюбленной целью для небольших ковчегов их темных сородичей.

" - Знаешь, как говорят, десять человек напали на мантикору. Выжил только один. Он рассказал, что иметь дело с этой тварью - безопасно, ведь он-то жив. Мне кажется, так и здесь. Впрочем..." - он замолчал, не договорив. " -Ну а что до моего имени - я Изенгрим из клана Теневых провидцев. Твое имя я знаю. Кажется, у вас принято при знакомстве пожимать руку, да?" - быстро добавил он.

Эльф сохранял тишину, шагая по грязным и затемненным улицам Балифора, периодически ловя на себе настороженные взгляды окружающих. Рядом был друид. Не смотря на то, что паладин одинаково приветливо общался с каждым из тех, с кем он путешествовал, никого он не мог назвать близким другом. Как-то так сложилось в его жизни, что товарищей и приятелей у него было очень много, но вот настоящих друзей - ни одного.

"-Знаешь, я ожидал, что те, кто сполна хлебнули из чаши неволи, будут охотнее протягивать руку помощи тем, кто в этом нуждается. Не подумай, я не осуждаю, у каждого свои причины и каждому самостоятельно жить со своей совестью. Но ты, не прошедший через рабство, сейчас идешь со мной. Зачем? Что движет тобой на самом деле?" - тихо, но отчетливо проговорил паладин, привычно сжимая рукоять клинка.

С того самого момента, как они совместно решили, куда им следует направляться дальше, Истредд погрузился в самое мрачное расположение духа. Всеми силами в течение своей жизни он старался забыть это место, и вот, судьба, или боги, словно издеваясь, забрасывают его сюда. В течение всего путешествия он был мрачен, молчалив и отрешен. Со спутниками он не разговаривал и старался как можно меньше попадаться им на глаза. Время он проводил в медитации, физических упражнениях и высматривании унылых морских пейзажей.

Когда пришло время покинуть корабль, паладин с тяжелым сердцем встал прямо возле трапа на пристань, как бы не решаясь спускаться. Несколько долгих мгновений, и эльф, как ни в чем ни бывало бредет вниз, крепко прижимая рукоять своего меча, пытаясь найти в этом некое успокоение и концентрацию. Не смотря на то, что он не был здесь почти сотню лет, все было для него неуловимо знакомым. Все так же корабли ютились у на вид новых причалов, а рабочие переносили грузы в те же, но на вид новые склады. Даже фонари казались теми же, что и тогда, хотя, разумеется, все это было не так. Но что точно не изменилось - это люди. Все те же отчаявшиеся и потерянные, проживающие свои несчастливые жизни в тоске и унынии. Люди были другими, но давящая атмосфера оставалась той же. Таковой же она и останется, даже когда паладин навсегда покинет этот мир, в этом Истредд был уверен.

Напряженный и озлобленный, чего с ним, никогда не бывало, он холодным колючим взглядом смотрел на приближающуюся стражу. К его нынешнему фаталистичному состоянию прибавилось и не очень комфортное состояние от путешествия, и сейчас ему было особенно не до разговоров и формальностей, лишь бы отдохнуть на не качающемся участке суши.

Людям было не очень комфортно, разве что неунывающий Петер, вероятно, принявший немного из потайной флажки, улыбался, радуясь каплям дождя, стекающим с его шапели, да стоик Гюнтер, вечно непрошибаемый и сосредоточенный, были в душевном равновесии. Остальные хмуро ёжились, морщась от суровой погоды. Фигура, облеченная сталью, на статном добром коне, вела процессию вперед, не взирая на ветер и дождь, бьющих по забралу потхельма, надетого на всадника. Прошло уже несколько сотен лет, как он отвык от этих неудобств, связанных с непогодой, но его люди оставались....людьми, и он это понимал. Но все же с ним были не слабаки, и вскоре они смогут ненадолго отдохнуть. Впереди показался замок, к которому вел его путь.

Процессия остановилась прямо возле ворот. Всадник выехал вперед, медленно подъезжая к слуге, что стоял у ворот. Не снимая шлема, он гулко, но величаво произнес: " -Мое имя сэр Альпин, министериал Бранденбурга, защитник Святого престола. Я пришел с мирными намерениями. Прошу у твоего хозяина укрытия на ближайший день." С въездом в замок более проблем не возникло. Приказав своему копью устроиться и привычно поручив это дело надежному Гюнтеру, рыцарь оставил конюшню и направился прямо к владыке здешних земель, желая немедленно выразить тому свое уважение и соблюсти нормы приличия.

Шаманские правила. Кеннет ненавидел шаманские правила.
Часто Кеннет размышлял о том, что их шаман позволял себе слишком многое. И не особо пытался это скрыть. И, видимо, поэтому он сейчас стоял на богами забытом горном перевале в окружении десятка смердящих трупов. Но, возможно, в чем-то их шаман мог быть прав. Наверняка чья-то злая воля направила эту толпу сюда. И ведь эта толпа еще здесь!

" -Нам надо думать о живых, не о мертвых. Мертвым уже все равно, их судьбу решают боги. Здесь не найдется нормального места, чтоб его похоронить, и не думаю, что у нас хватит на это времени. Грунт кажется мне каменистым, и я не вижу у нас лопат. Его надо либо сжечь, либо засыпать камнями. Либо....по частям сбросить в каньон, чтобы мерзкий колдун не поднял его тело. Это бы, кстати, по быстрому стоит сделать с порубленными нами мертвяками." - столь огромная речь для Кеннета была непривычна, но и ситуация, в которой он пребывал, также была необычной.

" -А еще...." - он ткнул пальцем в сторону завала - "там целая толпа мертвяков, которую не стоит просто так отпускать. Ты представляешь, что будет, если они набредут в наши земли? Больше трупов, а значит, больше их. Я, Кеннет, сын Мектига, не желаю того, чтоб презренные колдуны позволяли им бродить у нас, как дома! Я, Кеннет, сын Мектига, НЕНАВИЖУ мертвяков и буду уничтожать их там, где только можно!"

Он чуть отошел и тихо добавил: " -С вами, или без вас..."

Видимо, тот, кто находился по ту сторону решетки, и кого намеревалось прибить это...существо, был важен для его непредвиденных товарищей. И если воин хотел напасть на это нечто, долг Атина - помочь ему. Доставая свой кинжал, он потянул свою левую руку в сторону рычага, который управлял решеткой. Мысленно представляя, что он держит ее рукой, тот потянул руку вверх. Сжатая в кулак рука ощущала сопротивление, как будто в ладони действительно был рычаг.

Он оглядел комнаты, лихорадочно соображая, нельзя ли использовать что-то как импровизированное оружие в руку, либо импровизированный снаряд, чтоб метнуть его в искаженного норда, да побольнее.


Действия:

1. Атин может с помощью телекинеза потянуть рычаг вверх.
6. Подготовиться к бою. [короткое]

Мальчишка стремительно выбежал из переулка и уже скрылся за караваном гуаров, медленно шагавших по шумной портовой улочке. Наблюдавший за ним Атин неспешно обдумывал полученную информацию. Риски были велики, но стоило ли говорить, что это никогда не смущало молодого офицера стражи? Если он сделает всю работу сам, то и награда за усердие будет принадлежать всецело ему.
" - Решено. И будь что будет." - подумал данмер, входя на улицу. Двое стражников неотрывно следовали за ним.

Люди предпочитали уходить с его дороги. Хмурые и озлобленные местные не стремились связываться с ним, памятуя о его былой репутации и нынешнем статусе городского стража. Атин без проблем добрался до нужного ему района. Поставив своих подчиненных неподалеку "охранять" колодец, Атин прошмыгнул до нужного ему дома и начал незаметно вести наблюдение. Облачившись в бесформенное пончо, переданное ему одним из стражей, он спрятал все лишнее и присел возле точки наблюдения, изображая простолюдина. К часу Азуры он собрал всю необходимую ему инофрмацию. Н'вахи сами заперли себя в ловушку. А значит - решительный штурм. Один из стражей оставался у двери, а с другим Атин намеревался вломиться в помещение.

" А ну, сложили оружие, ничтожества!" - раздался громогласный крик следом за треском выломанной двери. Пару секунд замешательства и из дверного проема показались две облаченные в кость фигуры, вбежавшие внутрь до каминного столба, размещенного ровно на середине комнаты. Воин с щитом, который шел первым, сбил щитом одного из бандитов, делавшего попытку встать с подушек. Воин с богато украшенными стеклянными клинками двинулся на право, стремительно атакуя редгарда, пытающегося парировать атаки стулом, стоявшим неподалеку. Но, как водится, все пошло не по плану.

Редоранец с размахом опустил серебряную булаву на голову поваленного бретона, как вдруг сильный импульс оттолкнул его вперед, повалив на землю. Вышедший из-за колонны хаджит отбросил арбалет и кинулся к оставшемуся данмеру, теснившему редгарда вглубь комнаты. Из дверей тем временем вошел дюжий нордлинг с немаленькой оглоблей в руках. Он медленно брел к схватке, разгорающейся посреди помещения.

Пользуясь появившейся подмогой, редгард отошел подальше и метнул в данмера несколько ножей. Бил он крайне метко, но каким-то чудом снаряды ударились о лобную часть шлема, буквально в нескольких миллиметрах от прорези для глаз. Ошеломленный стражник прижался к стене, отмахиваясь мечом от впавшего в ярость сутая, орудовавшего своими когтями. За хаджитом расхаживал нордлинг, все пытающийся присоединиться к битве. Будь Атин посреди комнаты, то противники не мешали бы друг другу и у Атина были бы серьезные проблемы. Вот только редоранец отлично выучил свои уроки, и его тонкие стеклянные клинки не позволяли противникам подойти к нему на дистанцию угрозы.

Еще раз, благодаря невероятной удаче, либо из-за отточенных бойцовых рефлексов данмер уклонился от очередного летящего в него ножа. Наконец, он вошел в ритм схватки. Хаджит был безоружен, и его когти были не так страшны для облаченного в кость воина, поэтому Атин атаковал сам, пнув того в сочленение ступни и бедра, а следом, ударив массивным кулаком по морде. Сутай упал на пол, хрипя и шипя, а данмер приготовился принимать удар нордлинга, не успевая увернуться. Мощный удар пришелся на самое толстое место брони - грудную пластину, отчего верхняя четверть покрылась трещинами, а угловая часть брони покрошилась. Следом сорвался левый наплечник, державшийся на части кирасы. От сильного заброневого удара Атин сбился с дыхания, понимая, что второго такого удара он не выдержит. В спину ему прилетел еще один нож, опять таки на несколько миллиметров ниже не защищенной доспехами шеи.

Данмер рывком бросился на нордлинга, парируя новый удар мечом, подходя на дистанцию удара кинжалом. Норд с силой увел оглоблю с застрявшим острым клинком и оказался открыт для удара, чем Атин не замедлился воспользоваться. Удар в брюхо, за ним еще один и еще. Нордлинг хрипел выл, его кровь была повсюду. Почувствовав угрозу за спиной, данмер отскользнул к противоположной стороне комнаты, лишившись своего оружия. Редгард с кривым ножом в руке ухмылялся, глядя на безоружного противника, поминая самое начало схватки. Вот только Атин уже бежал на него самого, а в руке редоранца волшебным образом возник короткий кинжал. Короткая борьба и редгард роняет свое оружие, будучи покрытым множеством мелких порезов, поднимая руки.

Тяжело дыша после схватки, данмер на скорую руку связывает редгарда и оттаскивает хаджита в дальнюю часть комнаты. Раненный арбалетным болтом данмер плохо выглядел, но держался. Тот, что был оставлен охранять вход, валялся с пробитым шлемом, но также живой, правда без сознания. Вызвав помощь, Атин вернулся к задержанным. Хаджит хамил и огрызался, отказываясь сотрудничать, отчего был безжалостно прирезан прямо на глазах у второго бандита.

" - Ну, говори. Куда спрятали награбленное? Здесь его нет."
" - Не знаю. Меня просто наняли для прикрытия. Всем заправлял старик. Он сказал нам встретиться в портовом трактире через два дня и поделить трофеи. Это все, что я знаю, клянусь".
" - Чужестранцы достали. Старик. Имя, внешность, приметы." - поморщившись, произнес Атин.
" - Назвался Франсуа Вираном. Бретон, лысый старикашка с бородой. У него на шее татуировка знака ритуала,ну глаз такой как в книжках по астрологии."
Более ничего толкового Атин не получил. Задержанный был помещен под стражу, где был повторно допрошен, бретона искали, но не нашли. Через неделю история начала забываться, а данмер уныло следил за Скайримскими воротами.

Это была очередная скучная смена, где Атину предстояло смотреть, чтобы стражи выполняли свою работу как следует. Вероятно, урок от начальства, чтобы впредь знал, как без приказа проявлять инициативу. С хмурым видом данмер стоял возле ворот и бросал на проходящих недружелюбные взгляды. Внезапно, он отчетливо выделил из толпы одну фигуру - старика с телегой, полной скаттла. Подойдя к бретону, Атин бесцеремонно отодвинул шарф на шее старика и произнес:
" - Что, Виран, думал, что сбреешь бороду и проскользнешь мимо? И как удачно, что именно через мой пост...." - произнес данмер, давая сигнал страже осмотреть телегу.
" - Забирайте все, только отпустите меня. Зачем Вам я?" - прикрыв татуировку шарфом, не стал спорить бретон.
" - Награбленное я все равно конфискую, а тебя ждет очень долгая каторга, Дому нужны работники в шахтах" - захлопнув наручники на руке бретона, сказал Атин, наблюдая как стражник с брезгливым лицом погружает руку в щедро наваленную кучу коричневой субстанции.
" - Если меня не отправят в шахты, я могу быть полезен. Я был в Коллегии Шепчущих, я знаю магию, я могу показать их секреты!" - не на шутку занервничал Франсуа. " - Пожалуйста! От меня мало толку в шахтах!"
Атин посмотрел на жалкого чужестранца, предполагая, будет ли от этого какой-либо толк.


Атин хотел было поймать несчастного старика, пока не понял, что он был...

4. магом, а данмер всегда хотел обучаться магии... тайно.

Истредд посмотрел минотавру в глаза.
" -Ни я, ни кто-либо другой здесь не требует признать себя твоим вождем, мастер Таргос. Мы еще не настолько знаем друг друга, чтобы говорить о таком. Мы все решаем коллегиально. И сейчас у нас нет вождя. Возможно, в будущем, среди нас найдется тот, кому каждый без раздумья доверит свою жизнь....но иногда бывает так, что решение требуется мгновенно, и не до разведения переговоров. Именно для такого случая предлагаю возложить кого-то из нас обязанность быстро принять решение. Если двое из нас высказались за мою кандидатуру, так тому и быть, я готов. Подчеркну, что это не дает мне никаких преимуществ, и при малейшем несогласии я готов передать эту обязанность любому желающему."

Эльф на секунду прервался, переводя дыхание, а затем продолжил.
" -Этот злосчастный кинжал...большинство выбрало хранителем мастера Таргоса. Думаю, возражений не будет. И раз возражений нет, предлагаю сразу передать осколок Света сиру Эмерину. Ну а шкатулку пусть возьмет тот, кто сможет с ней совладать."

Паладин осмотрел всех присутствующих.
" -Время самое подходящее, если более никто не желает высказаться, то мы пойдем по намеченным целям, как предложил метр Неллориен, и...." - прервался Истредд, замечая подходящего к ним эльфа.

Выслушав Рэнда, эльф тут же уточнил с холодным тоном в голосе:
" -Замечательно, сударь, а каковы Ваши расценки?"

Усталый мальчик с покашливанием прислонился спиной к огромному гладкому камню, сползая к земле. Он пробежал уже несколько часов, и ему нужно было немного передохнуть. Сегодняшний маршрут значительно отличался от обычного, но Исенгриму было не интересно каждый день бегать по одной и той же трассе, и он частенько, когда была такая возможность, менял дорогу.

Прямо возле него неспешно тек довольно глубокий горный ручей, уходя под заросший мхом и присыпанный тающим снегом завал. Сидя на берегу, мальчик с пустым взглядом смотрел на воду, постепенно восстанавливая свое дыхание. Но внезапно он осознал, что в воде, прямо на дне, что-то не так. Нечто металлическое блеснуло среди камня и гальки. Недолго думая, Исенгрим погрузил руку в холодную воду, но даже и близко не дотянулся до дна. Войдя чуть дальше в ручей, ребенок снова попытался дотянуться, но камень, на который он переместил свой вес, внезапно соскользнул, и мальчишка с размаху упал в воду. Течение тут же подхватило его и понесло вглубь.

Набрав в рот воду, и пару раз несильно ударившись о камень, ребенок растерялся и хаотично махал руками, как вдруг его рука ухватилась за что-то. Судорожно подтянувшись, он смог поднять голову выше уровня воды. На первый взгляд он оказался в некоем воздушном кармане в толще земли, точнее сказать он не мог. Исенгрим вполз из воды на почти плоский камень, который формировал берег водного потока.

Глаза ребенка быстро приспособились к окружающей темноте, он оглянулся. Оказалось, что он находится в пещере, через которую наискось проходит текущая водная гладь, а около него вглубь земли уходит явно искусственного происхождения тоннель. Исенгрим встал, сделал шаг и тут под ногами что-то хрустнуло. Приглядевшись внимательнее, он обнаружил кости явно гуманоидного происхождения. Вот куски ребер, а вот фрагменты кисти.

"-И вот обязательно стоило мне так бросаться к той блестяшке..." - с горечью подумал Исенгрим.
"-Ладно, если подумать, течение не очень сильное, вернуться я всегда успею...", с сомнением подумал ребенок, смотря вглубь тоннеля, "-А раз так, то пойду, посмотрю, что там дальше..."

Выжав мокрую одежду и почти не чувствуя холода, мальчик тихо и осмотрительно побрел вдоль стены в пещеру...


Это были крохотные шаги ребёнка, которые, однако, приближали осознание наличия внешнего мира. И вот наступил момент самого осознания. Это случилось, когда...

1. он провалился в подземную реку и наткнулся на заброшеную шахту босмеров.