Голосование за ходы

Тщательно моя руки, Лора то и дело печально вздыхала. Диану ей было жалко. Эта послушница подавала большие надежды, и возможно бы потом, когда она бы уяснила, что в магии скверны нет ничего ужасающего, она стала бы высокопоставленной жрицей. Но она слишком эмоциональна, так привязалась к этому пареньку, Люку, и вот вам результат, Люка предстоит упокоить окончательно а Диана... Диана навсегда будет с ним, хотя и не так, как она видела в своих мечтах.
Сейчас предстояло вивесикация, во время которой нужно будет выяснить причину нетипичности данного объекта исследований, в частности, его не до конца подавленные эмоции. Быть может, некоторые железы внутренней секреции продолжают работать, и не смотря на отсутствующее сердцебиение, гормоны смогли повлиять на изменённое смертью тело. Что же, предстояло узнать это опытным путём.



Люк натянул плотно стянутые ремнями руки ещё раз. Нет, тот, кто связывал его явно знал, а может быть, замерил его силу, и путы ни на сантиметр не сдвинулись с точки удержания.
Проклятие, что же они сделают с Дианой? Да если хоть волосок с её головы упадёт!...
Люк остановил мысль, прислушавшись к совершенно новым для себя ощущениям. Почему он хочет убить (нет, не побить, не вывести из строя, не отстранить, а именно окончательно лишить жизни) этих незнакомых или мало знакомых ему людей? Почему одна мысль о том, что Диана может хоть немного пострадать заставляет его действовать? Эта мысль сильно контактировала с его прошлым мировоззрением, что не стоит ни к чему стремиться, а нужно лишь плыть по течении событий, лишь иногда подгребая веслом дабы не напороться на корягу.

Возможно, из-за желания хоть немного повторить непривычные для него впечатления, Люк вспомнил вчерашнюю встречу в баре. И постарался проработать в голове альтернативную развязку происшествия. Он не вмешивается, и бармен силой и битой заставляет Диану дать ему то, что у неё в тот момент отсутствует. Сжатые кулаки стали для Люка неприятным открытием, ведь он даже не отследил, как он свершил сиё действие.
Что же, парень повторно прокрутил в голове сцену, на этот раз мысленно добавив в неё щепотку памяти об ужасных отношениях к лицам прекрасного пола подсмотренных в телепередачах. В них он никак не мог заставить переживать за женщин, ибо прекрасно понимал что там всё не по настоящему, постановка, люди симулируют эмоции чтобы заставить проявлять эмоции других людей. Однако, стоило ему представить на месте несчастной жертвы Диану, как неведомая сила заставила его руку дёрнуться вперёд, вырвав с корнем фиксирующий руку ремень.
«Камера, она следит за мною! У меня мало времени... нужно потратить его с пользой.» Вызвав в себе новую бурю эмоций, Люк принялся вырывать оставшиеся ремни, некоторые из них были скорее сильно затянутыми, чем хитро застёгнутыми, и, вероятно, было бы быстрее успокоившись их расстегнуть, но Люк не уменьшал ручеёк ярости текущий огненной рекой в то место, которое он сейчас мог бы обозвать душой. Ведь этот ручеёк сделал то, что Люк хотел поддерживать в себе как можно дольше.
Он заставил чувствовать себя живым.
В комнату ворвались четверо мордоворотом, которых можно было бы обозвать шкафами, будь их интеллект хоть немного повыше. Было очевидно, такие люди люди привыкли иметь дело с буйными пациентами. Те, которые не смотря на все меры безопасности пытались прорваться из больницы, дабы избежать усмирения.
Один, оставшийся у дверей явно контролировал её на случай редкой прыти, трое других, профессионально держа дистанцию в первые секунды, обошли парня со всех сторон и одновременно на него накинулись, используя в качестве оружия шокеры, размером с небольшую дубинку.
Удар тока такой дубинки заставит человека сократившись всеми мышцами сделать сальто и упасть на пол, полностью парализованным. И, судя по тому, как подошедшая троица слажено нанесла удар, было видно, что они это делать умеют, и что куда хуже — любят.
Однако, в этот раз всё пошло не так, не по плану... пациент который должен был хорошо прожарившимся электродугой куском мяса упасть на пол, лишь слегка вздрогнул, после чего, схватив за грудки стоящего перед ним амбала, вмазал его в стену, отчего лицо того, с громким чавканием спелого помидора, лопнуло потоками крови.
Двое других действовали на рефлексах, один, тот что был сзади, резко сократив дистанцию, взял руки Люка в захват, в то время как другой повторил удар шокера, на этот раз целясь наконечником прямо в то место, где у людей находится сердце. Высоковольтный электрический заряд прошёл прямо через сердечную мышцу, заставив ту сократится, отчего кровь мертвеца, уже загустевшая и свернувшаяся, постаралась вновь пробиться по артериям. Глупая попытка, она лишь слегка простимулировала мышцы которые последнее время получали энергию совсем иным способом. Впрочем, даже попытка иногда запоминается. Если бы кто-то смотрел в глаза Люку, то заметил бы на долю секунды скользнувший в них огонёк.
Доли секунды жизни было ему достаточно. Даже запись с камеры воспроизведённая в замедлении не смогу толком объяснить, как Люк сумел вырваться из захвата, по пути неестественно вывернув руку амбала, и оставив ему на память рваную рану, заломить кисть до перелома другому, сжимающему парализатор, и опрокинув последнего, стоящего у входа, выбежать в коридор.
«Быть мёртвым всё-таки хорошо. - Думалась мысль в голове Люка. - У тебя нечеловеческая сила, ты не испытываешь боли, в любой обстановке можешь подумать холодной головой. Но, искра жизни — важнее.»
- Диана, я иду. - Громко сказал он, двигаясь по коридору в неизвестность.

Герман, утопая в нежных объятиях электросна, думал о предстоящем задании. Для начала - какого хрена инженеров послали туда без прикрытия? Он, конечно, знал что на четвёртый уровень не допускают совсем уж желторотых новобранцев, как и тех, кто хронически не в состоянии за себя постоять, но Герману всё-таки казалось, что во всей этой истории есть некая недосказанность.
Тем не менее, он не стал лезть с глупыми вопросами к начальству. Если им не сообщили, значит — не положено. И вопрос вроде «а что они там вообще делали» лучше не задавать. Их задача — добраться до туда, и спасти людей. Или хотя бы выяснить причины их гибели.

Переход в суррогата для Германа прошёл практически без проблем. Что ни говори, а Герман любил электронику, потому, став электроникой, он, можно сказать, даже испытывал сложно понятную для постороннего человека радость. У механического тела есть ряд преимуществ по сравнению с биологическим. Например, если человека ранят, он испытает болевой шок и выпадет из боя, и даже если ему вовремя окажут помощь, он будет медленно восстанавливаться, и выпадет из жизни... надолго. Если же во время боя повредят суррогат — встроенный компьютер лишь передаст информацию о повреждении, боли не будет, оператор не испытает ни паники ни страха, и сможет легко продолжать бой и дальше. А после боя, любой квалифицированный инженер, например, сам Тельман, с помощью лома, кувалды и мата устранит повреждения за пару десятков минут. В крайнем случае — за несколько часов.

Ещё одна из причин, почему Герман легко конвертировался в свой боевой костюм, это то, что он сам подстраивал его под свои габариты. Обычно, костюмы для бойцов слегка модифицируют их тела, в результате неопытному оператору приходится вновь подстраиваться под новую силу, новый рост, и прочие особенности механизма. Суррогат инженера был сравнительно слабым, по росту, широте плеч, гибкости и прочему он не превосходил биологическое тело оператора, и даже более того — Герман потратил немало времени на тонкую настройку мелкую моторику. Для человека который работает с электроникой малейшие ошибки в движении пальцев опасны.
Когда напарник Германа — Шауль сказал привычную поговорку, Тельман, в своей своеобразной манере отшутился на неё.
- … Давайте …
- Бери, кто тебе запрещает? - Негромко сказал инженер, словно нарочно забыв что в его костюме динамик способный перекричать звуки боя и работу механизмов. После чего добавил по каналу связи, дабы случайные прохожие не узнали. - Живыми мы в любом случае вернёмся, не забывай, для нас приоритет спасти людей, для этой цели можно пожертвовать оборудованием.
После чего повернул шлем в сторону доктора, ожидая его реакции.

Вдыхая кошачий запах облезлых подворотен, он шёл по следу. Этот человек пытался от него удрать, но потерять его нельзя. Его нужно убить, потом опять убить, потом вновь, и так до тех пор, пока убитый не прекратит вставать.
Что за нежить пошла? Обычно склонному к подъёму мертвецу достаточно один раз дать упокоиться, а этот гад неугомонный...
Остановившись на одном из перекрёстков, охотник вновь предпринял попытку отыскать след жизни недобитка, но вновь выругавшись отступился.
Чёрт возьми, почему простая работёнка обернулась тем, что он вынужден искать в муравейнике города человека, который даже следов толком оставить не может?
И всё-таки, он был уверен, что не сбился с пути. Он всё ещё идёт по следу, пусть порою сбивается и совершает ошибки.
Инстинкт опытного убийцы, не иначе.
А вот ещё один навык, который он развил в себе за все годы жизни. Умение слышать всё вокруг! И сейчас среди многочисленных уличных разговоров он вычленил один, который привлёк его внимание.
- … да отвечаю я тебе! Я ему в живот по рукоять засадил, а он даже не поморщился, словно был мешком!
- То есть, вы хотите сказать что не принесли доляк за крышу из-за того что вас грабанул какой-то упырь? Так это не мои проблемы.... а тебе сего?
Последние слова были адресованы подошедшему преследователю. Не обращая внимания на этот вопрос, охотник задал свой, глядя на троицу.
- Неубиваемый парень, в кожаной куртке и джинсах. - Не спросил, а констатировал факт убийца, не без удовольствия созерцая как гримаса ужаса наползает на тройку шантропы. - Где вы его видели и как давно?
- Слыш, фраэр! - Послышался голос собеседника этой троицы. - Это не...
Весь тот гнев, злость, ненависть к себе и людям, что накопились за это день, охотник выплеснул во взлгяде на несвоевременно заговорившего «пахана».
Кашлянув кровью, он упал на землю, из его глаз и носа потекла кровь, вздохи стали отрывистыми с присвистом, руки забили по земле в отчаянной попытке хоть что-то сделать.
Все окружающие вдруг решили, что у них есть гораздо более важные планы и принялись расходится. Но убийце было всё равно на то, что он наследил. И так его ищут.
- Где? Когда? - Стальные нотки в голосе заткнули троицу шпаны, никто не решался произнести ни слова. - Да, у вас сегодня плохой день! И он может стать ещё хуже! Говорите, где и когда вы видели того парня!
Следующие две минуты прошли в попытках систематизировать показания «потерпевших», всё это время их «крыша» валялась в ногах, борясь за жизнь.
Поняв время и место, где они пересеклись с целью, убийца пошёл по пятам, на прощание восстановив дыхание неудачному сборщику податей с мелкой преступности. Следить нужно поменьше. Хоть полиция порою теряется в пустой комнате, даже ей порою везёт.

Очередное пробуждение напоминало восстание из мёртвых. Размыкая сухие, словно наполненные песком глаза, он узрел лежащую на его лице простыню. Рука его вначале не слушалась. После первого движения, неловкого и слабого, его рука соскользнула вниз и повисла плетью. Второй раз, сосредоточив всё своё внимание на движении рукой, он сумел снять покрывающую его лицо тряпку, и пред взором предстал белый потолок, тускло освящённый едва горящей лампочкой.
Во всём теле была странная, непонятная ему слабость, но хуже всего было то, что сознание, гуляя по уголкам его памяти, не могла обнаружить ни одной, даже самый отдалённой мысли. Совершенно. Что же с ним произошло?
Кто он, в конце концов.
Начав «слушать» своё тело, человек сумел понять не многое. Во-первых, на нём нет одежды. Во вторых, он лежит на чём-то металлическом и холодном.
Мысленно просчитав до десяти, человек рывком поднялся со своего неудобного ложа, но атрофированные мышцы сократились неравномерно, в результате этого вместо того, чтобы занять сидячее положение он с грохотом свалился на кафельный пол, по пути повалив металлический стол, бывший ему ложем.
Что же, чего-то, он этим добился. В дали послушались шаги, и через несколько секунд послышался голос.
- Аллочка! Тут ещё один поднялся! Подготовь форму! Эй, харе валяться, давай быстрее, у меня смена через 20 минут кончается! - Последнее, кажется, было обращено к человеку.
- Мне душно и хочется пить! - В ответ послышался слабый стон.
- Не пытайся на жалость давить, ты у меня не первый подобный, кому сказано подъём!
Довольно сильная рука дёрнула за плечи человека, поставив того вертикально, и лишь тогда он смог разглядеть своего собеседника.
Перед ним стоял мужчина лет 40-45, среднего роста и довольно щуплого телосложения, в мешках под глазами которого можно было бы, наверное, спрятать два мешка картошки.
Беглый взгляд на окружающее пространство, чуть не привёл к новому падению, но в этот раз похожая на клешню рука собеседника удержала от новой встречи с полом, и поэтому взгляд прошёлся по комнате.
Морг! Не смотря на то, что память не подкинула ни один подходящий образ, разум безошибочно определил помещение как место, куда привозят тех пациентов, чья жизнь уже ушла в путешествие по тропам забвения.
- Но, как я сюда попал? - Необходимость прикладывать усилия чтобы набрать в лёгкие воздух стала ужасающей неожиданностью.
- Доставили с улицы. Кто тебя так отделал — не моя забота! Оформи документ и делай что хочешь! Я хочу успеть домой на полуфинал кубка крови!
- Но я даже не помню своего имени.
- Скажи первое что в голову придёт, в 90% случаев оно и есть твоё. - С этими словами врач (этот же человек врач? Да, никем иным он быть не может!) вручил ему прозрачный пакет, от которого веяло запахом больничной прачечной. (И откуда он интуитивно знает этот запах?)

Врач, очевидно торопясь к просмотру, чуть ли не силой впихнул в одежду человека без памяти, и силой вытолкал в коридор.
- Имя! - Не терпящим возражения голосом обратилась пожилая медсестра, чьи габариты напоминали пассажирский поезд который скатился с горы превратившись в бугристый шар.
- Люк. - На автомате ответил ещё недавно безымянный человек, очнувшийся в морге.
Причина выбора именно этого имени оставалась не ясной. Однако, следующим воспоминанием был странный человек в чёрной маске склонившийся и говорящий...
- Люк Иосонотупадре! - Уверенно пояснил человек, пытающийся понять, почему в такой волнительный момент он не ощущает бешено колотящегося сердца.
- Вот твоё свидетельство! - Жизнерадостно заявила медсестра через две минуты, протягивая ему ламинированную картонку.
Дефицит информации страшная сила! Желая понять хоть что-то, Люк взял корочку, и уставился на информацию на ней.
«Свидетельство о смерти.»
Какая то ошибка? Нет. 13 июля 2155 года, он, Люк, начинает свою не-жизнь, не помня что было до неё. Если бы сердце предусмотрительно не остановилось несколько часов назад, оно сейчас получило бы инфаркт.
За потоком маслей который проносились в его голове в этот момент, Люк не сразу понял, что врач обращается к нему.
-… и я вот всё-таки понять не могу, чего вы поднимаетесь? Толерастия, все существа имеют равные права, всё-такое, но ты же всё равно уже мёртв! Зачем подниматься добровольно? Чтобы «завершить начатое», «отомстить», «потому что привык»? Так все знают, что всё равно после смерти всё меняется. Зачем существовать нежитью?
Врач сказал это слово будничным тоном, таким же, каким он объявляет неизлечимое заболевание обречённому пациенту. Но, от осознания неизлечимого диагноза Люку стало вдруг хорошо. Нет, не хорошо. Ему стало окончательно всё равно. Можно выяснять подробности своей смерти. Теперь ему мало что может помешать.
Как раз в этот момент врачу протянули какой-то пропуск, и тот, полностью утратив интерес к беседе ушёл не поправившись.

-------------------

Ухо у которого находилась трубка, всё сильнее наливалось кровью.
- Я не провалил задание. Этот парень мертв... - Оправдывающийся голос был удивлением даже для него.
- Конечно мёртв. - Безэмоциональный голоса на том конце пугала гораздо сильнее, чем яростный крик и обещание расправы. - Он стал мёртвым уже после твоего первого убийства. Потом ты упокоил его ещё раз. А сейчас пойдёшь и упокоишь вновь. Сегодня день, когда барьер между мирами тел и душ особо прочен. Умереть окончательно он не сможет, его душа будет отбрасываться назад, пока ты не выполнишь задание.
Звонок оборвался.
Это были не погони от миротворцев. Теперь всё серьезно. Нужно вновь найти того поднявшегося и убить его! И убивать, пока тот не прекратит подниматься.
Начать следует с определения больницы, куда его скорее всего отвезли.

- О, это меняет дело! - Ухмыльнулся писатель. Пожалуй, прямо сейчас куча детективных книг прочитанных и частично написанных могут дать свои всходы идей.
Идея того, как легко открыть дверь если ключ с той стороны двери, была описана в множестве книг, и писака не откладывая времени приступил к её реализации.
Первым делом, он вернулся в комнату, и нашёл газету. Если не газету, то любой другой лист бумаги, достаточно прочный чтобы случайно не порваться и не смяться, но достаточно тонкий, чтобы пролезть под дверью. Вернувшись к двери, он расстелил её на полу, и принялся подталкивать бумагу под щель между дверью и полом.
- Давай, не подведите.
После чего, он достал из своего кармана карандаш, и просунув его тупым концом в скважину, принялся грубо шарудить и толкать им ключ.
Ожидаемый результат был - ключ падает на газету, писатель красиво его вытаскивает и вручает удивлённой экономке.

Услышав на другом конце голос о том, что за ними выслан поисковый отряд, Михаил кажется обрёл второе дыхание. Но, окончательно он поверил в спасение, когда вышел навстречу капитану.
Вздох облегчения вырвался из груди лидера отряда. Три дня первого боевого выхода их отряда он запомнит на всю жизнь. Сейчас, глядя на офицера, Евсеев старался выстроить в своём сознании всю хронологию событий с момента засады, разделяя то, что следовало рассказать в первую очередь от того, что может подождать до более подробного отчёта.

После положенных формальностей, и передачи раненных более опытным врачам, рядовой Евсеев доложил:
- Вчера утром, наш отряд, двигаясь по следам зверей напавших на караван, попал в засаду неизвестного мне противника. Засада насчитывала 7 человек и 10 мутировавших волков, с виду аналогичных тем, что напали на караван. Вину за попадание в засаду беру на себя. Недоглядел. Противник, после ожесточённого боя, был уничтожен. С нашей стороны потери составили 4 человека убитыми и двое раненными. Так же была уничтожена рация, чем и объясняется отсутствие связи. Сразу после боя, мы были отрезаны от пути назад тремя стаями животных - волкодлаков. Мною было принято решение, взяв раненых и минимум припасов, выходить из окружения на юго-восток. Во время Марша, мы встретились со сталкером, который отвёл нас на заброшенный хутор, где мы смогли организовать оборону. Во время обороны к нам присоединился ещё один сталкер. С их помощью мы отразили атаку трёх десятков волкодлаков на хутор. Там же и заночевали. Утром предприняли попытку выйти на связь с блок-постом, с помощью трофейной рации, но поскольку ответа не получили, отправились пешком, ибо был риск нахождения в округе других групп противника, способных выйти на нас. Во время марша нами была замечена колонна и мы предприняли попытку связаться.
Михаил пожал плечами, давая понять, что хронологию перемещения закончил. Однако, он добавил несколько аспектов которые, по его мнению существенны.
- Встреченный нами противник обладает умением управлять теми самими волкодлаками. Как именно, я не знаю, надо у техников спросить, но во время засады, они показывали пугающий уровень взаимодействия. Так же, внешне бойцы засады отличались от тех, кто предпринял атаку на блок-пост. Считаю, что нужно добраться до места засады, так как мы уходили оттуда в большой спешке, и могли не обнаружить чего-то важного. Найти его будет не сложно, мы во время движения делали затеси, готов показать путь.

Всё то время, которое Михаил изображал из себя бравого и дисциплинированного солдата, он боролся с предательской дрожью в голосе. Перед его глазами стояли те четверо, что не вернулись из боя. Каждое из их лиц застилало глаза багровым туманом, глядя прямо в душу Михаилу. Командиру, который не смог их уберечь. Боря, снайпер их отряда, который хладнокровно клал пулю за пулею, не промахнувшись за время боя ни разу. "Вещий" Олег, здоровяк, который сумел обеспечить им столь необходимые секунды с помощью подавляющего огня и своей жизни. И Ярослав, нагловатый уличный подросток, в чьё сердце попала пуля.
Они стояли сейчас рядом с ним, с молчаливым осуждением слушая доклад Евсеева.
"Ты жив лишь нашими смертями" - звенела невысказанная фраза в ушах Михаила.
"Когда вернёмся, нужно будет поговорить с сержантом, как быть в таких случаях". - Думал Михаил. Столкнувшись первый раз со смертью в бою, со смертью кого-то из своих, его душа болела. И, не смотря на то, что даже случись ещё один боя, он вновь проявит себя как солдат, в душе запала тоска.
"Неужели она теперь со мной до конца жизни?"

Последний рывок, и победный клич индейцев заглушил слова Алекса, которые едва смогли прорваться сквозь пересохшую от волнения глотку. Но, воодушевления были не необходимы. Индейцы, оправившись от первых яростных ударов мертвяков, вернули строй, и теперь, организовавшись, рванули стеной копий на молчаливых жителей глубин. И они дрогнули. Алекс не знал, это была его галлюцинация, вызванная адреналиновым шоком, или и правда в тех местах которые заменяли тварям мозг осталось какое-то подобие эмоций, но перед тем, как пасть, врач прочитал на их лицах вначале, удивление, потом, страх,а в конце полную панику, когда они, сломав строй отмахивались своим ржавым оружием от впавших в боевое безумие израненных индейцев.
Мертвецы сломали строй, распались, а после были пронжены костяными наконечниками воинов племени Хопи.
Мёртвые были упокоены. И, Коулман очень надеялся, что навсегда.
Когда последний синий огонь в груди погас, и пещера наполнилась неожиданной, пугающей, зловещей тишиной, Алекс от усталости присел на камень.
Как всё это тяжко. Мать вашу, да это полный пиздец! В шахтах рядом с человеческим поселением живёт плот радиации, который питается соком людей, и превращает их в своих марионеток, по пустошам шляются радскорпионы, псевдособаки, кротокрысы, болотники, и куча тварей гораздо страшнее их. Дети страдают от кучи болезней мутировавших после войны, и это не считая недостатка еды, воды и вездесущую радиацию! А что делают люди? Вместо сотрудничества и взаимопомощи окапываются по анклавам, воюют за клочок пустых земель, друг друга поедом едят (зачастую и не фигурально выражаясь), и меряют свою силу в числе стволов на единицу морды. Неужели человечество обречено?

В ту же секунду пришло озарение.
Нет. Человечество будет жить. Оно будет жить и существовать пока на земле будут такие люди, как индейцы Хопи. Пока помощь ближнему будет проявляться, пусть даже порою из-за меркантильных интересов. Пока такие люди как Алекс, превозмогая трудности будут делать то, что умеют, не только ради выгоды, но и ради того, чтобы миру было легче дышать.

Сжав зубы, Алекс встал, поморщившись от боли в тех местах, куда враг успел-таки достать. Осмотрев свой израненный отряд, он принялся за то, что он умел. За лечение. Неожиданное для него откровения глубин его души, стало ему подспорьем. Он дезинфицировал раны, заматывал их перевязками, при необходимости давал стимуляторы.
И не мог отделаться от мысли, как он радуется кровоточащим от удара киркой ранам. Это была странная, жуткая радость. И док не сразу понял её причину. Он видел перед собою то, что он знает как лечить! Это не была жуткая игра с неизвестными ему правилами со смертью в лице грибка Никты. То были стандартные рваные раны ржавым оружием. Старые и привычные враги доктора.

После перевязок и лечения, Алекс решил лишний раз изучить трупы врагов. В частности, он посмотрел как грибок действует на мутировавшего медведя, а так же то, как выглядит особо "запущенные" случаи заражения грибком. Время было дорого, но не изучить такое пока была возможность врач не мог. Возможно, это единственный случай, когда ему доведётся изучить воздействия грибка и на людей и на медведей.

Грязные зубы ходячего трупы выдрали кусок мяса из щеки Алекса. Уже забытая боль пронзила щёку, и на тряпку попали капли крови.
Его крови.
Чёрт возьми, да он же не испытывал подобного со времён своего рабства! Тогда удары и ссадины были ежедневными приятелями Алекса, но те времена прошли, сейчас он не раб, он свободный человек, и не не подохнет в этой пещере!
Силы которые обрело тело были неведомыми для врача. С рыком ярости, он отодвинул от себя грибника, и извернувшись, выскользнул из-под его тела.
Глаза горели, щека дёргалась и пульсировала болью. В руках было сжато оружие, и Алекс выдохнув, навалился на ручку, вонзая наконечник в живого трупа, который пытался его сожрать.

Длительное совещание с полковником сплетало в сердце Тита два диаметрально противоположных чувства. Первое из них был голодный интерес к брифингу, где каждое слово пророненное полковником тут же подхватывалось и анализировалось. Второе, которое он никак не мог изгнать из своего подсознания - желание поскорее закончить словесные дискуссии, и перейти к прямому общению с подчинёнными. Что ни говорю, а тот барьер субординации что разделял его и высшее командование не позволял ему задать вопросы напрямую полковнику, хотя пару раз он сдерживал уже рвущиеся из горла вопросы.
К счастью, после разговора с высшим командованием, Дживс собрал сержантов на более частный брифинг, где пропасть между званий была существенно сокращена, и где Тит мог спокойно задать свои вопросы не боясь того, что его отдадут под трибунал за обсуждение приказов.
Леонарду-то он и задал полный список вопросов, связанный с непосредственным заданием его взвода. В первую очередь, он спросил его о расположении объекта который необходимо вернуть под знамёна императора. Находится ли он в глубине улья, вынесен ли за пределы, или представляет из себя часть более сложной схемы? Второй вопрос был, о приблизительном числе орков удерживающих объект. Тит поделился своими соображениями по поводу того, кого он видит врагом в этом бою:
- Скорее всего, на станции будут меки, с небольшим числом бойзов, и приличным числом гротов. Я предполагаю, что орки попытаются использовать установку в своих целях, либо разберут на запчасти.
И, наконец, он задал самый волнующий его вопрос - сколько времени у них есть на подготовку ко штурму, и какие существуют условия оного.

Ответ непосредственного начальства был следующий:
- Сержант, станция расположена на расстоянии от улья, настолько на расстоянии, что о нем можно не думать, пока будешь брать станцию. Количество орков одно - их всегда чрезвычайно много, столько много, что можно не целиться, тип пехоты неизвестен, допускается появление быстрой мобильной техники. Какая часть решила заглянуть на станцию, я не знаю. Мне достаточно знать, что они должны быть мертвы. Пусть объект и всего лишь небольшой комплекс из двух зданий: генератора и самого насоса, но это не значит, что его можно сносить. Как ты помнишь, Виктрус, станция поставляет воду, если ее не будет, значит, мы выполнили работу за орков, отсюда и следует, что времени у нас уже сейчас нет. А сейчас извини, нужно бежать.

В слегка мрачном состоянии Сержант и явился в расположение своего отделения, где сразу после приветствия, перешёл к сути:
- Что же, товарищи солдаты, нам было высказано доверие от полковника. Нашему и второму взводу выпала честь первыми из роты вступить в бой с зеленокожими, и снискать славу и почёт!
"И наибольшее число потерь" - читалось на лицах ветеранов. Эх, все прошедшие зачистку астероида гвардейцы уже впитали горечь солдатского выживания, и они знали, что столь громко воспевается авангард наступления только из-за того, что слишком мало людей готовы добровольно в него встать.
Дальше Тит сжато пересказал ситуацию на планете, особое внимание уделив тому, что пить воду следует с большой осторожностью, и даже воздух не везде пригоден для дыхания. Так же он уделил внимание и противнику.
- Лейтенант упомянул о вероятность встречи с машинами зеленокожих. Так что, после высадки, сведите до минимума продвижение по открытой местности! Занимаем позиции, окапываемся, и бьём в хвост и гриву всякого орка, который позарится на нашу территорию.

Тит осмотрел свой отряд, предаваясь болезненно тяжким маслям о том, кто же из них не вернётся из первого же боя. Сержант верил в своих боевых товарищей, он знал, что схожие невысказанные чувства сейчас наполняют сердце каждого из них, быть может, за исключением Фангов, которые искренне верят в то, что война похожа на игру в солдатиков, или дешёвый пикт-фильм, где главные герои, отделавшись парой царапин (разумеется на висках, где же ещё?) уничтожают врагов одним взглядом.
- Итак, гвардейцы! Мы славно передохнули и набрались сил, в скором времени мы высадимся на планете, где встанем стеною, перед наступающей зелёной волной, стремящийся захлестнуть эту многострадальную планету. Когда мы, сжимая оружие встретим напасть лицом к лицу, я хочу, чтобы вы все помнили за что мы сражаемся!
Выдержав небольшую паузу Тит спустил камень со своей души.
- МЫ сражаемся за людей! За стариков, женщин, детей, за тех, кто оказавшись в блокаде военного города, продолжает верить в конец войны, в день, когда он выйдет с цветами навстречу воинам-освободителям! Сейчас, когда ксеносы задумали наступление, они особо уязвимы! Ведь если мы дрогнем, орки перекроют воду, и тысячи жизней прервутся терзаемые муками жажды!
Сержант, что ни говори, сомневался, что улей питает единственная станция очистки воды, но это не даёт право отдавать ни одной из них! Стоит только пустить в сознание мысль, что "ой, от одной потери ничего не будет", как ты не заметишь, что в панике бежишь, сам не зная куда.
- Солдаты! От наших действий зависит жизни тех, кто не может позаботиться о себе сам. Так оправдаем же их доверие!
Дав несколько секунд на осмысление, во время которых некоторые из его взвода словно лучи восходящего солнца расцветали, Тит закончил монолог:
- Что же, друзья, у кого какие вопросы, али предложения? Ибо коли их нет, я бы хотел отправиться на поиски вещей, способных упростить нам задачу.

При словах заливающего щеками стол бизнесмена Эрик сжал руки на рукояти столового ножа.
"Сука, только попробуй он сейчас продолжить, какой ты крутой и правильный полный денег чемодан, и я не побоюсь того, что ты в два раза жирнее!" - промелькнуло в его мозгу.
К счастью, Реймонд вовремя замолчал, позволив Этану немного снизить накал страстей. Разрезав ножом пудинг, словно с самого начала писатель взял его в руку именно за этим, Эрик пожав плечами ответил.
- Я многое что написал, вот только издали из всего этого... - он постарался вспомнить. - ... ну несколько книг, точно. Отправив в рот кусок пудинга, Эрик принялся задумчиво его пережёвывать, понимая, что уже не в ярости на Хиггинза.
"Видимо, градус в крови делает своё дело". - Решил он. - "Мы на острове, откуда некуда бежать, если вдруг эта морда решит вызвать полицию, и стрясти с меня компенсацию." Мысль о том, что его могут посадить его как-то не пугала.
- Быть может, вы читали мои статьи... - Произнеся название журнала, Эрик обвёл глазами присутствующих, в надежде узреть в глазах хоть намёк на узнавание.
Чёрт возьми, ну неужели он не оставил никакого заметного следа в истории за свою не длинную жизнь?

Получатели: Алекс `Перо` Коулман.

Сергей, мельком глянув на газету, улыбнулся, тому, как плотно подошёл к делу атмосферы незнакомый автор. Однако, на этот раз, он удержал в себе комментарий про то, что это шутка, не обращайте внимания и прочее, прочее. Что-то иначе стало в магазине, что-то иное ощущалось во взглядах людей, которые галдели, пытаясь убедить других в правильности своей точки зрения. Подделка, не подделка, шутка, не шутка.
Не встревая в спор, он решил проверить теорию "попаданца" самостоятельно. Сложно ли это было? Отнюдь. Застегнув пальто, и надев шапку, он сказал своей знакомой Анне, что хочет сделать:
- Выйду на улицу, посмотрю. Постой тут.

Почему он посоветовал остаться девушке в помещении?
" На Невском проспекте есть надпись одна,
И трудно сейчас нам поверить,
Что именно это была сторона
Опасной при артобстреле.
Зачем эту надпись наш город хранит?
Чтоб взрослые знали и дети:
«Ничто не забыто, никто не забыт!»
Чтоб помнили все строчки эти."

Сергей не хотел признаваться о неясной тревоге, которая холодным комком лежала в глубине его души. Он помнил рассказы деда про блокаду, он знал, сколь страшен был этот период в истории его города. Да что слова... он помнил то, как дед после еды сгребал со стола крошки и кидал их в рот.
Оказаться в тех годах... он боялся. Но, ещё сильнее он боялся за своих случайных попутчиков, особенно за девушек. Попасть современной барышне в те года, это то же самое, что попасть комнатной болонке в стаю волков. Матёрых лесных охотников, съёжившихся от холода под неустанным взглядом браконьеров.
Браконьеров, которые ещё не знают, что они осадили не стадо оленей, а стаю благородных животных, которые через два года прорвут загон, а через четыре сомкнут челюсти на шее их лидера. Вот только... болонки к тому времени уже не будет.

Сергей словно наяву узрел, как случайно вышедшая девушка падает от случайного снаряда или авиабомбы. Люди двадцать первого века не приспособлены к войне. Даже его армейский опыт ничто в годы войны.

Посему, Сергей и хотел одним кардинальным взглядом увидеть, что же за окном. Петербург двадцать первого века, с его вывесками реклам, магазинами сувениров и уставшими туристами, или Ленинград. Город, который вскоре станет Героем.

Покинув помещение, Сергей прошёл сквозь тяжёлые двери, и сделал пару шагов по тротуару, окинул улицу взглядом человека, который не раз бывал на Невском.
Невский был главной улицей города, и, на всём своём протяжении, был ярко освящён вывесками и фонарями. По асфальту проезжали бесчисленные автомобили, а тротуары заполняли люди, которые делились на два основных типа. Первые - местные, суетливо шли глядя под ноги, или уперев взгляд в iХрень, не обращая внимания на привычную красоту зданий. Вторые напротив, с улыбками изучали памятники архитектуры, фотографировались на их фоне, галдели на десятках различных языков...
Тот город, был мрачноватым неспящим поэтом, ярким на людях, но одиноким внутри, который любили все творческие люди, а он отвечал им хмурой погодой и сильными ветрами.
Этот же город, так же мог похвастать последними двумя аспектами, да своеобразной поэтичностью.
Поэтичностью военных дней.
Даже сквозь жесточайший снежный буран, Сергей рассмотрел пустые глазницы окон, раны домов, принявших на себя выстрелы артиллерии, грубые перевязки этих ран из досок, а, самое главное, дух.
Дух наполнявший эти улицы.
"Ведь город Ленина один, на шумном белом свете, кто посягнул на честь его, пощады не найдёт".
Не слышно ни музыки, ни человеческого говора, ни шума моторов бесчисленных иномарок...
... Только механический звук метронома...
Откуда шёл этот звук? Он же стоял на улице, неужто подсознание с ним так шутит? Шёлк, Шёлк, Шёлк...
Если медленно, то всё спокойно, если нет, значит авиа налёт. Так какой же?
Звук прекратился. Всё-таки подсознание.

Сергей слышал, что попав в жуткую ситуацию, человек проходит пять стадий. Отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. Первое уже явно было. Гнев, Торг? Как то нет их в нём. Он сразу попал в нечто между предпоследним и последним шагом. Он в блокадном Ленинграде, хорошо это, или плохо, он не знал. Но, если он попал сюда, значит это зачем-то нужно. Вот только кому?

Вернувшись в здание, к всё так же гудящей компании, он подошёл к Ане.
- Мы в Блокадном Ленинграде, Нана, или я окончательно свихнулся и не узнаю город родной.
Говорил он не громко, но и не перекрикивая. Кому надо, услышит.
- Нужно думать, как действовать дальше. Мне кажется, стоит просто заявиться к властьимущим. "Извините, товарищи, но мы из будущего." Всё равно рано или поздно к ним попадём. Так, хоть, не будем бояться патрулей, которые рано или поздно заметят странную группу одетую явно не как все.

Мик, шедший следом за Джоном, был настороже. Что ни говори, но ощущение того, что они находятся на враждебной территории, не покидало его. Вспоминая того психа, который встретил их на входе он считал, что не зря.
Колонна гостей этого места, которое для них стало капканом, двигалась не торопясь, и не разбредаясь. Микелле прекрасно их понимал, сейчас, оказавшись вне того всего, что было для них обыденно и привычно, они цеплялись за те небольшие пузырьки порядка, которыми были их спутники. Да, ещё сегодня утром, никто из них друг друга не знал, но, не смотря на это, они были из той жизни, другой, которая осталась за узким проливом отделяющим этот остров, от материка.
Мисс Ред они не нашли. Ни в комнатах, ни в коридорах, ни даже в смотровой. Последняя выглядела настолько обыденно, что Мик даже стал сомневаться в том, что тут действительно произошло тяжёлое ЧП, вроде бы, смотровая - одно из тех мест, которое стало бы разгромленным первым, в случае бунта пациентов, но нет, она выглядела как любой врачебный кабинет, виденный Дамиани до сего момента.
"Быть может, тут всё не столь скверно, как думалось вначале." - размышлял Мик, пока Джон открывал дверь в кабинет доктора. Но лишь включение лампочки электрического света, заставило додумать его дальше. - "Тут всё гораздо хуже".
Бросив короткий взгляд на место преступления, Микелле немного удивился первой мысли, которая вылезла из глубин подсознания.
"Дилетанты". Зачем столь сильно издеваться над уже убитым человеком? Каждая секунда проведённая рядом с ним увеличивает число улик, по которым их могут отыскать.
Следующая мысль была о дамах. Он уже помнил истерику, которая случилась у Бьянки когда та увидела более "мирную" смерть, и думать о том, как она отреагирует на ЭТО он не хотел.
Быстро развернувшись он закрыл своей спиной коридор, отсекая колонну от дверного проёма.
- Боюсь, владелец кабинета не сможет нас сейчас принять. И сегодня тоже. Боюсь, он вообще больше никого принимать не будет, так что, советую вам постоять в коридоре. Особенно это касается Вас, мисс.
Мик довольно бесцеремонно указал пальцем на Бьянку.
- У меня не хватит алкоголя чтобы успокоить ваши нервы после того, что вы узрите в этой комнате, потому, просто поверьте, вам туда лучше не заходить!
Однако, после секундных раздумий, Дамиани добавил.
- Доктор, Вы, пожалуй, должны будете всё-таки увидеть то, что там находится, первое, и главное, что я хотел бы от вас узнать, действительно ли в кабинете тело доктора Бревера, так же... будут ещё вопросы я уверен.
После этих слов, Дамиани бесцеремонно закрыл дверь за теми, кто уже прошёл в кабинет, оставив прочих в коридоре.
- Дело принимает очень неуютный оборот, скажу я вам. Вы как хотите, но следует поискать тут что-то, что поможет нам... нет, не определить какого дьявола тут творится. Для начало поможет просто остаться живыми. Не подумайте что я трус, господа, но если группа психов совершила такое с одним человеком, им хватит запала сделать это с другими.
Мик посмотрел на то месиво, что осталось от лица человека. Интересно, он пытался сопротивляться? Он погиб как мужчина, в бою за свою жизнь, или он до последнего молол языком, надеясь что люди отступят? Сложно было выяснить. Так же Мик, обратил внимания на символы начерченные на лице человека. Интересно, он их до этого видел? Нужно перетряхнуть память, это может быть критически важно.
Но, так или иначе, такое убийство не могло остаться без следов, и Мик, стараясь не наступать на лужи крови или внутренности распятого человека, принялся осматривать пол в поисках любых мелочей, которые помогли бы пролить свет на то, что случилось тут совсем недавно.

Алекс, всю свою жизнь, считал себя рационалистом, он не был неверующим, скорее наоборот. Но, к суевериям и духам он относился с крайне малым количеством, но всё же высокомерным пренебрежением. Его просто удивляло, что столь многочисленно виданные суеверия, до сих пор остаются неизученными.
Но, странные слова пробудили в его подсознании что-то, что позволило молодому врачу понять. Многое из того, о чём индейцы ведают в своих мудростях, правда.
И посему, когда в хижине появилась странное существо, он понял, даже нет, он просто знал, что это не наркотический бред и не галлюцинации, это на самом деле, один из древних индейских духов, который обратил на него свой взор.
Смесь странных ощущений наполнила его, лёгкий страх, благоговейность, удивление, интерес, даже неожиданное в данный момент желание изучить анатомию духа подало свой голос.
Открыв свой рот, врач попытался выдавить из себя подобающий монолог.

- Я пришёл с миром. - Не без труда выдавил из себя врач, и эти простые, и древние как колонизация америки слова, потянули за собой поток слов.
- Я пришёл сюда с миром, но причиной моего визита была война, готовящаяся война. Я пришёл к вам не как обманщик или солдат, но как проситель. И пришёл сюда не как лжец. Я и правда врач, и по настоящему готов оказать медицинскую помощь всем, кто попросит меня, и... я окажу её не смотря ни на что. Но я пришёл сюда так же, как вестник. В городе недалеко отсюда, в Трубе и Моенкопи... - (Алекс и сам не знал, считать их одним городом или двумя) - ... готовится война. Война зе ресурсы, за крышки, за власть и влияние. Это буден не та война, что поразила весь этот мир полторы сотни лет назад. Война будет иного плана, пока она является тайной, тихой, когда по ночам говорят ножи и удавки, но скоро она станет иной, прольётся кровь и слёзы, множество людей погибнет. И посему, я пришёл сюда искать союзников. Люди в городе различаются. Есть те, кто хочет власти, и кровавых денег. Те, кто торгуют наркотиками и убивают всех, кто им не по душе. Есть и другие, те, от чьего имени я говорю. Честные торговцы, которые хотят сохранить хрупкий мир в этом городе. Я солгал бы, если бы сказал, что у них нет корыстных интересов. Но, это те люди, для которых честь значит больше, чем для большинства людей на пустошах. Я пришёл сюда и окажу вам врачебную помощь вне зависимости от вашего решения. Это мой дар индейцам. В ответ я жду союза. Любой помощи, которую готовы оказать индейцы. Но, это будет всего лишь просьба. Просьба, в которой вы можете отказать.
Вы можете спросить, а что стоит за тобой доктор? Я отвечу. Я просто хочу, чтобы как можно меньше людей погибло. Для меня не важен цвет кожи, религиозные взгляды или политическая сторона. Я хочу, чтобы люди жили. Какое то время назад весь мир выжгла великая война, казалось, оставшиеся в живых люди должны стоять горой друг за друга и рожать детей, но они продолжают грызню, убивая по ерунде, или для развлечения. Я хочу чтобы люди жили, чтобы жили индейцы, которых я вылечу от их недугов, и жили белые, жили честно и достойно. Ибо если победят злодеи, жизнь превратится в выживание. Битва не закончится, а выйдет за территорию города. А война... война никогда не меняется.

Планета Гуанди приближалась, пылая своим нечеловеческим жаром в лица отважных первопроходцев, рискнувших ступить на её поверхность. Жар от звезды превратил бы незащищённого человека в головешку за минуты, если не секунды, но исследователи были отчаянными, тренированными людьми, и они были первопроходцами, на этой неведомой планете, которая напоминала доменную печь.
- Заходим в поле притяжения планеты. - Передал лидер экспедиции по рации. - Начинать поиск подходящего места?
- Вперёд. Помните - не рискуйте! При малейших отклонениях от плана исследовательской миссии тут же возвращайтесь!
- Понял, понял! - Бодрым голосом ответил в рацию капитан Хиуса. После чего отдельно, уже не в рацию буркнул. - Всё как вы хотите старперцы, медленно и аккуратно. Впрочем, его изречение осталось без ответа. Весь экипаж был облачён в тяжёлые бронескафандры, в которых, по словам конструкторов оных, можно было купаться в лаве, разумеется, с пометкой "но не нужно".
А, если говорить откровенно. То капитан просто напросто завидовал исследователям Шэньун, те уже спустились на свою планету, отчасти с ними было проще тем, что для разработки метода исследования планеты Шэньун была поднята база по исследовании Венеры. Вроде бы, там и там прослеживались общие аспекты. Углекислый газ, азот, водяной пар, плотная атмосфера, на Венере было даже погорячее. И ничего, предки Венеру покорили. И их потомки как раз разворачивают на планете с плотной атмосферой первые зонды. Так что и Хиус не посрамит Леонис в освоении этого пекла под названием Гуанди.


----------------------------

На Шэньун, тем временем были и свои проблемы. Не смотря на то, что условия планеты были ограниченно приемлемы для человека, высадка и развёртывание первого исследовательского лагеря прошли не без проблем. Но, слава богу, без трагедий и катастроф.
Погрузчик как раз заканчивал выгрузку первой партии зондов, созданных для разведки планеты.
Выбив на клавиатуре ящика соответствующую команду, он заглянул внутрь, и немного удивлённый отстранил шлем лёгкого скафандра от груза.
- Эй, Лёх, ты занимался упаковкой зондов?
- Ну я.
Исследователь ещё раз заглянул в контейнер. Нет, ошибок быть не могло на борту каждого из четырёх зондов белой краской было написано название. Эти зонды звались:
"Никодим", "Джон", "Серёга" и "Глафира Петровна".
- Лёх, кто такая Глафира Петровна?
- Моя тёща!
- При чём тут это? Ты дал название каждому зонду?
- Ага!
- ...
- Не, ну а что? Начальство заявило, что нужно как можно более подробно расписать наше имущество, ну я и...
К счастью, шлем был полностью зеркальный. Так что Лёха явно не видел лица своего собеседника. Видя, что тот молча смотрит своим шлемом на него, он подошёл к контейнеру, и лично нажал на кнопку включения оного из зондов. Тот, вечело чирикая, поднялся из контейнера показывая своими диодами полную готовность наблюдать за всем во имя науки.
- Серёга! - Обратился Лёха к шарообразному механическому брату. - Исследуй территорию вокруг! Сбор общих сведений.
Радостный зонд, преисполненный гордости принялся удаляться от места где его распаковали, смотря камерой на двух человек, стоящих у контейнера с его одномодельцами. Один из провожающих махал ему в след рукой. У второго из рук выпала крышка контейнера.

-----------------------------------------

- Это возмутительно! - Кричала одна дородная дама, глядя на мелкого клерка. - Ваши презервативы уже всюду! В каждом магазинчике. Дети их покупают! И знаете что с ними делают! Используют как жевательную резинку! Потому, что они дешевле!
Клерк, слушая, вежливо кивал. В свои неполные двадцать лет он, к сожалению, ещё ни разу не воспользовался презервативом по назначению. И то, что его назначили сюда, казалось ему жестокой шуткой коллег по работе.
- Я прекрасно понимаю ваши возражения! - Он попытался начать диалог вежливо (трудно быть не вежливым с собеседником, которому ты годишься в дети или в еду).- Но дело в том, что я человек маленький, делаю, что прикажут!
- Да я тебе сейчас покажу!
Дама направилась в другую часть комнаты, и клерку почудилось, что сейчас, из-за топота её ножищ, весь корабль накрениться. Но обошлось. Видимо Леонис был немного тяжелее, чем эта дама.
Жалобщица вернулась и действительно показала. Это был выдранный с мясом плакат. Клерк взял его и принялся просматривать.
"Аборты со скидкой!
Ваш мелкий спиногрыз постоянно орёт и просит завести кису?
И, о ужас! Ваша жена вновь беременна?!
Не спешите выбрасываться в шлюз! Сейчас действует уникальное предложение! Сэкономьте до 90% на операции по предотвращению беременности! Чем больше у вас детей, тем выше скидка! У вас двое детей? Аборт за 1/2 базовой цены! Трое? Всего 1/3! Шестеро? Заплатите 1/6 часть стоимости!
Спешите, пока этот визгливый отпрысок не вылупился!"
Ниже была ставшая уже привычной приписка, что в случае, если беременность представляет опасность для матери, то аборт оплачивает правительство.
Клерк, весь красный, поскорее свернул плакат. С госсубсидиями для абортов плакаты скидок пестрели на каждом штыку, но столь циничную рекламу он видел в первый раз.
- Вы немного ошиблись, я не отвечаю за аборты.
- Чтоооо???? - От возгласа дамы, клерк представил себя в виде хорошо прожаренных кусочков бекона которыми завтракает его собеседница.
- Я лично займусь вашей жалобой. - Со вздохом, потупив глаза сказал клерк.

Мик, наслаждался дымом отменных сигар, и постепенно успокаивал свои нервы. Да уж, приветствие было очень и очень вежливым. Таким, что попадись ему владелец сего чудо-пансиона, не миновать ему несколько хороших слов в свой адрес. Но, что ни говори, место выбирать он умеет. Истово чёрный горизонт казалось втягивал взгляд в себя, темнота вокруг острова завораживала. Микелле, хоть и не был поэтом, ощутил себя маленьким мотыльком, вьющемся около электрического фонаря посреди огромной и жуткой темноты.
Подняв глаза, он как раз увидел такого вот мотылька, который как раз бился о стекло в надежде попасть внутрь света. Конец немного предсказуем. Мотылёк, с опаленным крылышками, камнем упал на землю и больше не подавал признаков того, что в нём осталась жизнь.
"Да уж" - Подумал Мик, вспоминая сравнения себя с тем, кто недозволительно близко столкнулся со светом. - "Опять какая-то херня в голову лезет. Мотылёк и свет."
От странных сравнений его отвлек плеск со стороны причала. Мик, выросший в бостоне, одном из крупнейших портовых городов восточного побережья, смог идентифицировать этот плеск как "звук который издаёт пловец". Что, разумеется, было слишком удивительно, ибо в такое время и в таком месте мало кто мог решиться на купание.
Да и кто там мог быть? Только кэп этого парома.
Последнее заставило задуматься. Старый сломанный причал и кэп, выгружающий вещи в темноте, эти две вещи встретившись могли образовать не такое уж лицеприятное сочетание. Если единственный человек, кто бывает на этом острове вдруг потонет, что предстоит делать? "Ждать пока мимо проплывёт береговая охрана". Да уж. Это надолго.
Решив, что лучше перебздеть, чем недобздеть, и вытащить невовремя искупавшегося судовладельца из волн, Мик принялся спускаться по той лестнице, которую он недавно преодолел. Скрипку он крепко держал подмышкой, опасаясь, что в его отсутствие, кто-то из слуг, возьмёт футляр, взломает замок, и облапает своими бесстыжими пальцами его любимый инструмент.
Кроме того, перед спуском он применил один приём, которому его научили товарищи по деловым встречам. "Если предстоит перейти из светлого помещения в тёмное, закрой один глаз, а когда войдёшь в темноту, открой его. Тогда этот глаз уже будет привычен к темноте." Именно так и поступил Мик, закрыв правой рукой свой правый глаз, дабы в темноте, если потребуется такая необходимость, тут же увидеть любителя ночного плавания.

Модбор, честно сказать, не особо знал что делать. Начальство, которое это всё организовало, не отвечало (даже в личке), напарница, выглядела какой-то слишком серой для продолжения полёта, так что Малок не знал, куда и как направляться далее.
Подкрутив, крутанув, и вдарив по газам, Малок повёл свой корабль вперёд, укрываясь в метеоритных полях, поглядывая на радар, в надежде, что он обнаружит того предателя раньше, чем он его.
В голове крутились книги,п о которым его обучали тактике. Полезные были издания. "Использование Лосей в Кавалерийских подразделениях рабоче-крестьянской красной армии", пособие "как угнать танк за 60 секунд", "обучение пехоты драться ссаными тряпками". И прочие, очень полезные, но не сейчас приёмы.
- Мы летим по альдерану, думать поздно, сдохнуть рано. - Напевал Модбор, пролетая очередную веху пути.

Наступление Мика было прервано, и прервано оно было весьма жутковатым образом. Не самый крепкий с виду пациент, сорвав со стола здоровенный аппарат, и не успел Мик глазом моргнуть, как несколько десятков фунтов окованных в чугун, пронеслось на расстоянии волоска около его головы, заставив почувствовать кожей головы лёгкий ветерок, который образуется, когда мимо тебя пролетает что-то массивное.
Огромный громоздкий аппарат с силой ударился об пол, произведя жуткий грохот, который, вполне возможно, был слышен на материке.
Повисла глухая тишина.
Мик слышал как в его ушах бьётся кровь, а сердце восстанавливает частоту ударов до приемлемого уровня.
И тут старушка удивила коммерсанта. Вместо того, чтобы кликать санитаров или убегать за ближаййшую дверь, при виде буйного психа, она, словно божий одуванчик пошла к нему в объятия.
Мик тупо смотрел на представившуюся пред ним картину. Он хотел сказать многое. Что сумасшедших надо запирать в палатах, и связывать по рукам и ногам, если они буйные, что в каждом корпусе должна сидеть дежурная бригада санитаров, готовых по первому требованию откликнуться на зов со смирительными рубашками, и психотропными препаратами.
Что психи должны быть под контролем, а не делать что им захочется. И даже если они из богатой семьи и могут позволить себе уважительный уход, то это не повод ставить под угрозу жизнь женщин.
Мик многое что хотел сказать, и он сам не понял, как сумел высказать свои свои масли одной короткой фразой:
- Ну нахер, это пиздец.
Вовремя одумавшись, он приподнял шляпу, и добавил.
- Прошу прощения у дам за сей досадный моветон.
После чего, присев на кинутую в него телефонную коробку, он достал из внутреннего кармана пиджака флягу с виски, с сделал хороший глоток горячительного напитка, прислушавшись к тому, как приятное тепло прорастает из желудка по всему телу.

Тихий свист будильника, сигнализирующий об окончании цикла сна, вырвал младшего научного сотрудника Ясухару Кондо из сладких объятий сна, и вернул в бренное существование на борту космического Левиафана, который, подобно метко брошенному боевому утюгу пронзал космическое пространство с целью бросить свой якорь на какой-то симпатичной планетке.
- Да что за хренотень! - Пробормотал Ясухару, поднимая свою физиономию из тёплых объятий подушечки. - Почему вечером никак не уснуть, а утром никак не проснуться?
Странные слова "утро" и "вечер" на корабле использовали все, но что они на самом деле означают, понимали лишь старики, наблюдающие за ликом звезды по имени солнце. В то время эти слова были неразрывно связаны с световым циклом, сейчас же, на осколке человечества, эти понятия означали лишь то, что ты проснулся, или уже уходишь спать. И никого не удивляло, что у тебя утро, а у твоего соседа по комнате вечер. Давно пора было бы придумать новые названия, но земной атавизм слишком прочно въелся в умы, и переходил вот уже в четвёртое поколение колонистов, не желая сдавать позиции.
Бросив взгляд на хронометр, коим пафосным названием он называл самодельные часы, стоящие на полочке, Ясухару понял, что опять непозволительно задумался, и вскоре опоздает на смену. Начав натягивать одежду, одновременно жуя быстрый завтрак определённо отдающий изоляции (это опять срок годности купленной еды истёк, или проблема идёт ещё из гидропоники?), Ясухару выбежал из комнаты впритык, чтобы успеть науже готовый отъезжать лифт. И, спустя несколько минут, вошёл, точнее вбежал трусцой в ту часть лаборатории, в которую он попал после распределения.
К счастью, руководителя тут не было. Нет, он не был плохим руководителем, более того, Ясухару был искренне рад попасть именно к нему, но его бзик по пунктуальности был удивительно большой, и он мог наорать на молодого сотрудника если он пришёл вовремя, но не заранее.
- Здорово Яс! - Послышался за спиной голос его товарища. - Это тебе.
И не успел парень обернуться, как в его руках оказалась бумажка, прочитав которую, Ясухару Кондо удивлённо поднял глаза на друга.
- Это шутка?
- В том и соль, что нет! - Ухмылка его коллеги была слишком явная. - Тебя переводят на преподавательскую деятельность. Собирай манатки, везунчик.

--------------------------------------------------

Джакомо Маттеотти, сержант службы безопасности, сидел напротив арестованного, и глядя ему в лицо, старался понять, тот издевается, или и правда так считает.
- Итак, давай повторим, по твоим словам, ты поджог склад с вещами заготовленными для праздника, вызвав панику, чуть не спалив несколько кубометров жилого пространства, только из-за того, что тебе не хочется праздновать?
- Ха, командир! Ты не врубаешься чтоли? Ты пойми, пока эти умники из верхов занимаются думанием, и отвлекают нас от всего, мы всё дальше от земли валим. И чем дольше будем ждать, тем ниже шанс что вернёмся!
Джакомо прикрыл глаза. Он знал таких людей. Они были словно комки в манной каше, неприятными, но уже привычными и неизбежными.
Такие люди считали, что их отцы и деды совершили громадную глупость покинув уютные земные просторы, и что всё, что им необходимо, так это просто взять и вернуться. Слава богу, таких людей были подавляющее меньшинство. Но они были, и один из таких представителей сейчас сидел пред ним.
- Понимаешь, ну бывает, психанули, обиделись на что-то, искали лучшей жизни, как результат - свалили со сраной планеты спиздив сраный космокорабль, но теперь умные люди уже поняли, что тут жить ещё хуже, так что надо вернуться и извинится, пока не поздно слишком.
Хуже всего, что эти люди были искрене уверены в своей правоте.
- А теперь ещё этот праздник отчебучили. 50 лет, мол, да кому они сдались? Тем более на земле 50 лет уже прошло, живём по корабельным годам, как крысы...
СБшник уже не слушал его. Его руки сами печатали необходимые после задержания документы, а голова крутилась в маслях о будущем празднике.
Когда было объявлено, что в Юбилей 50-летия отплытия будет всекорабельный праздник, настроение у народа было приподнятое, даже в СБ. Джакомо тогда казалось, что в день праздника он отлично отдахнёт и наберётся впечатлений не смотря на то, что будет на службе.
Похоже, что он ошибался. Чем ближе приближался праздник, тем больше становилось у СБшников работы, и тем меньше выходных. И ладно бы это была рутинная профилактика. Но нет, то случится проблемы при производстве праздничных шапочек или заготовок для сладкой ваты. (Тогда то он узнал, что сладкая вата, казавшаяся ему в детстве невинной сладостью, оказывается машина разрушения). То случаются проблемы с безработными, излишне рано начавшими отмечать. То вот эти личности.
- ... а ещё я скажу тебе, начальник...
- Хватит! - Рявкнул сержант. - Протокол оставлен, вы помещены в КПЗ. Если у вас есть родственники или адвокаты, можете совершить два звонка или отправить четыре сообщения. Можно подумать, кроме вас у нас работы мало.

---------------------------------------------

Собравшиеся инженеры и работяги, тихо перешёптывались, ожидая, когда начнётся выступление. Нет, если вы умаете, что они собрались послушать чью-то самодеятельность, или посмотреть новый стереофильм, то вы ошибаетесь.
Почти четыре десятка лет, работяги были заняты одним долгим и нужным, но столь необходимым делом, восстанавливали корабль после того рокового столкновения. Ужас того дня до сих пор тлеет разрушительными угольками в забитых глубоко, в самые тёмные уголки памяти стариков переживших это, когда столь надёжный и прочный корабль вдруг оказался беззащитным против жестокого случая.
Память хранит те героические дни, когда люди, которым бросил вызов космос, встали все, как один на защиту своего дома, и сумели остановить разрушения корабля, а после и вернуть старику Леонису былую функциональность. Все эти десятилетия рабочие руки знали, что делают, и, вот недавно, когда было объявлен, что работа систем вернулась на былой уровень, вдруг стало ясно, что делать то собственно и нечего. Некоторое время, которое прошло было наполнено рутиной и разгильдяйством, но вот теперь, профсоюзный людей, посоветовавшись с кем-то и сделав, очевидно, какие-то выводы, пошёл в парламент.
Теперь, все ждали, что же он скажет, и какое направление будет приоритетным для текущего времени.
Голоса в зале замолкли сами собой, когда на трибуну поднялся он.
Его имя было Эрнст Тельман, профсоюзный лидер и политический деятель пользующийся огромной поддержкой рабочих масс.
Это был тот человек, который, будучи млажшим механиком, останавливал распространения огня после попадания метеорита. Это был один из первых людей, чей труд вернул отсеку функционирование, в средние годы он не вылезал из пустотного скафандра, работая на восстановлении обшивки. И, вот сейчас, когда его сила и ловкость стали постепенно его покидать, он дал дорогу на поприще работы молодым, а сам пошёл в политику, отстаивая интересы тех, кто нынче делает то, чему он посвятил всю свою жизнь.
- Товарищи! - Заявил он, выждав паузу. - Мы все, дружными усилиями, работали всё то время, которое было необходимо для восстановления нашего дома. Мы работали долго и упорно, и, сейчас можно смело заявить, что мы, преодолев все трудности, одержали победу!
Громкий хор одобрительных возгласов был ответом его словам.
- Теперь же, нас ждёт новое, светлое будущее! Я не буду часать языком, и заявлю коротко - мы начнём улучшать наш корабль, чтобы наши дети и внуки не проклинали своих отцов за лень! Я обсудил со всеми преспективы развития, и мы порешили. буквально с завтрашнего дня, начнётся модернизация корабля, первым делом, мы модернизируем лаборатории!
Удивленный шёпот прокатился о залу, показывая, что не все полностью согласны с таким решением.
- Да, я понимаю ваше сомнение! Но, что может быть важнее нашего будущего? Наших детей, чьи ноги первые ступят на поверхность новой планеты? Наших сыновей, которые примут наше дело из стариковских рук, и дочерей, которые будут радовать нас своими внучиками?
Одобрительные возгласы рабочих-ветеранов, заглушили некоторые смешки и шутки молодого поколения.
- Посему, наука, которая даст ключ к новым открытиям - вот приорететное направление! Мы начнём, совместно с учёными, двигать вперёд знания человечества! С тех самых пор, как Юрий Гагарин открыл для нас чудо космических путешествий...
Несколько минут воодушевляющих речей мы, с вашего позволения пропустим.
- ... так что, вперёд, за горизонты знаний!
Выслушав аплодисменты, он добавил ещё кое что.
- Для тех же, кто всё-таки хочет работать по старинке, есть хорошая задача - строительство дополнительных челноков! За сим всё!
И, под гомон обсуждения, Тельман покинул трибуну.

Модбор, радостно потирая руки, с гордостью смотрел на свой корабль. Чудо малокских технологий! Большой корпус, мощные орудия, отличная масса (можно таранить!) и корпус! Корпус - отдельная песня.
Малок провёл ручищей по корпусу, любуясь красивым металлом цвета мокрого асфальта без вкуса и запаха, плотностью чуть выше среднестатистического утюга, и гордо сказал напарнице.
- Высокопрочный чугуний! Это вам не хухры мухры! А главное, великолепно поддаётся обработке напильником!
После чего, залез в кабину пилота, чтобы начать старт.
Старт малокских кораблей, вещь очень сложная!
Вначале надо перекрестится, плюнуть через левое плечо,и повернуть ключ в замке зажигания.
Затем, следует выйти из звездолёта, подойти к нему спереди, вставить в отверстие стальную рукоять, и быстро вращать её, пока корабль, удовлетворённо хрюкнув, не заведётся.
После чего, нужно вернуться в кабину, плюнуть на пульт управления, перекрестится и обломать ключ в замке зажигания.
Наконец, нужно включить векторную, навигационную и энергетическую систему, проверить все показатели и запустить двигатели.
- Ну, я то-готов! - Заявил Малок в открытом эфире. - Стартуем?

Сейчас, глядя на стоящих пред ним командиров, Модбор не без гордости вспоминал путь которым он добрался сюда, в этот центр рейнджеров.
Дальний путь с родной планеты был поучителен, и полон интересных событий и новых встреч. Драки и перестрелки, погоня за сбаежавшим из зоопарка пенчекряком (Глупые смотрители не знали, что пенчекряки умеют прыгать высоко и цепляться за всякие штуки под потолком. Не свали Модбор то животное, оно могло бы проткнуть кого-то своим рогом), помощь одному малокскому торговцу в транспортировке феянских красных кнопок. (Феянские красные кнопки очень хорошие, они срабатывают почти всегда, а не каждое 3-4 нажатие, правда хрупкие они не в пример малокским. Вот те - те да!!), и множество новых знакомых.
И посему, попав на центр рейнджеров, Модбор был очень рад и сразу же принялся за обучение! Обучение было хорошим, правда люди которые обучались ним были такие глупые! Перед тем, как дать им лазерную винтовку, им пришлось 3 дня что-то рассказывать! То ли дело у малоков!
Модбор с гордостью вспомнил, как дома его обучали стрельбе.
Дали ему винтовку. И сказали:
- Сюда нажимать. С этого конца стреляет! Не перепутай! Враги там!
А ещё люди очень любят делать что-то лишнее. Вот посадили они Модбора и сказали. "Ты садишься на планету с атмосферой из CO2, во время захода ты не рассчитал вектор тяги и из-за этого угол тангажа завалился в кабрирование. На сколько градусов нужно совершить крен, чтобы выйти из пике при..."
Честный ответ Модбора что надо "дёрнуть на себя". Вначале не был принят комиссией. Когда малок привёл их в свой корабль и показал на практике, использую все системы своего корабля (То есть, зажигание, газ руль и тормоз), седеющий экзаменатор, вяло сказал "ну, с практикой у тебя проблем нет". И пропустил Малока дальше.
Потом были ещё какие-то физнормативы, которые он сдал если не не отлично, то без проблем. И сейчас, он стоял тут, сияющий от гордости, с честью носящий свою форму и слышал командира.
Смотреть на поражения флота было очень и очень грустно для Малока. Нет, ясное дело, что всегда побеждать не выйдет, всегда из двух один проигравший. Но неужели всё на самом деле так печально, что вместо открытого боя, надо будет использовать манёвры и удары по тылам? С другой стороны, чем это не тактика?
Последний слова командующего, Модбора сильно удивили.
- Не сдадимся без боя? А что, можно сдаваться после боя? Надо будет спросить у него как-нибудь. - Пробормотал вслух Модбор.
Когда, по окончании монолога ему сообщили, что командующий хочет его видеть, Малок не подавая виду в душе принялся прыгать на одной ноге. Его выбрали для чего-то по-настоящему важного! Это успех! Он не посрамит добрую репутацию малоков и покажет себя с лучшей стороны!
Оправив комбинезон, и сжав кулаки на удачу, малок постучался в дверь командующего, и после разрешения вошёл.
- Здравия желаю! - Сказал он командующему. - Хотите предложить мне кофейку или секретное задание?

Утреннее солнце ленивым огненным ликом показалось из-за далёкого горизонта, величественно выползая на свой ежедневный путь по небесному куполу. Кирок, вставший пораньше, и к этому времени уже одевшийся и собравшийся, наблюдал за восходом с крыши резиденции ордена. Вдалеке под ним раскинулось величественное зрелище копошащегося муровейника под видом столицы. С раннего утра город наполняли люди, были там и загулявшие забулдыги, проспавшиеся после ночной попойки, и городская стража, следившая за порадком в благополучных районах, и разумно не входящая в не столь благополучные, виднелись и ранние пташки спешащие на работу. Уже появлялись уличные торговцы, выкрикивающие лозунги в стиле "купите собачье сало и получите жаренную крысу в подарок". Кироку нравилась подобная суета ещё дома. Тут же, в столице, эта суета была гораздо виднее и яснее, но, в то же время, она была не такая. Чужая.
Но, он всё-таки дома.
Когда солнце стало уже заметно пригревать, так, что не было необходимости стуча зубами кутаться в плащ, Кирок принялся спускаться вниз. Для него подобная задачка была не такой уж сложной. Он с детства лазал по крышам домов, иногда просто с целью посмотреть на город сверху. Иногда... с менее законными целями. Скрыаясь от лиц которые могли начать бурчать по поводу непланомерного использования крыши, Кирок незаметно вернулся на землю, и направил свои стопы в столовую.
осле плотного завтрака, Кирок вышел к своим товарищам, с которым ему предстояло двинуться в путь с целью выяснения причин смерти добрых крестьян.

И вновь пыльная дорога, наполненная постоянной тревогой. За себя, за время, за пациента. Впитывая кожей сухой ветер гоняющий пыльные облака над караванной дорогой, Алекс вслушивался в дыхание лежащего пред ним Эдгара.
Кивнув Лоу, (знание группы крови в нынешних временах даже некоторое достижение), Алекс, задумчиво доснаряжая магазин пистолета, ответил ему:
- Когда будем подъезжать к городу, надо будет кого-то отправить впереди, чтобы нашёл чистую комнату, где долгое время не было пылящих вещей, или просто, которую недавно хорошенько вычистили...
Некая мысль лапочкой зажглась в голове доктора.
- В трубе есть больница? Глупо на это рассчитывать, но стерильная операционная палата существенно повысит шансы на успех операции.
От монолога его отвлекло подача сигнала. Тревога от сигнала опасности сменилась кое чем иным - уверенностью в то, что добром путешествие не кончится. Представлялась эта уверенность в виде красочно взорванного домика как раз по пути их следования.
Засада.
Засада, которая знает, что про них знают, стало быть, не попытается выпрыгнуть со словами "кошелёк или жизнь", будет действовать крайне быстро и жестоко, ставя своей целью убить караванщиков. Иначе, зачем взрывать наблюдательный пост?
- Это каждый поход такие приключения? - Алекс позволил небольшому количеству напряжения вытечь в неуместную шутку. - Или в нашу честь постарались?
Всё это время врач сжимая рукоять пистолета, судорожно шарил глазами по округе. Уж если его убьют, он хотел бы хотя бы знать, кто это сделает, чтобы по ту сторону жизни, когда представится необходимость отчта, он мог смело заявит: "Меня убил двухметровый обдолбанный рейдер из пулемёта", а не грустно констатировать "я убился об окружающее пространство".

Многие недооценивают ценность эксперементального способа постижения магии! Прочитав надпись, Никодим старался вспомнить что же она означала. В голове ничего известного не крутилось, так что он, движимый любопытством, встал, и тихим, хорошо поставленным голосом, которым учитель учил читать заклинания, дабы не дай бог не ошибиться в звуке, проговорил на драконем:
- АШАРДАЛОН!

С немалым трудом отворив тяжёлую дверь таверны, Никодим вошёл в зал.
Увиденное им представление что-то взбудоражило в его памяти, и он, чтобы не показаться неучем, залез в свою сумку, вытащив оттуда здоровенную тетрадь всю исписанную мелким ровным почерком. Его конспект.
Открыв на нужной странице он принялся за чтение.
"Изба - едальня, иначе - Трактиръ. Представляет из себя довольно жалкое зрелище. Гнилые подпорки, деревянные планки на стенах, черепица и магические кристаллы в экстерьере..."
Оторвав глаза от чтения, Никодим поднял глаза, и подумал,ч то он по ошибке попал не в трактир.
"В любом уважающем себя путешествии должна быть сцена с трактиром. - продолжал читать начинающий маг. - "Анна Каренина" была бы намного динамичнее, будь в ней сцена с трактиром. Если в тратике едят, это плохой трактир. Если в нём нет пьяного сброда, наёмных убийц и грудастой красотки - это вообще не трактир!"
Заглянув в сноски он увидел приписанную фразу "И мордобоя 24/7".
Всё-таки, очевидно, он попал по адресу, хотя уточнить стоило.
Улыбнувшись во всё лицо, он помахал рукой.
- Ребята! А я попал в трактир?

Сидящий в обнимку с огромным рюкзаком Рафаэль чувствовал себя откровенно неуютно. Тогда, после вызова в штаб его командования он почему-то иначе представлял себе спецотряд. Ему казалось, что его группа будет состоять из таких же как он, прожжёных ветеранов партизанской войны, с некоторым вкраплением образованных людей. Сейчас же перед ним сидела разношёрстнейшая компания, состоящая из настолько различного плана представителей, что ему не удавалось даже взглядом зацепить кого-то, кто хоть как-то мог найти с ним общий язык.
Кроме того, неизвестное доселе неудобство представляла сама по себе "цивилизованная европа". В городах он бывал и раньше. Но те города были иные. Более малонаселённые, более открытые, и там не было столь давящего на него контроля. Перелёт через Атлантику словно переместил его в другой мир. Мир о котором он до этого лишь читал. В этом мире все были красивые, вежливые и добрые с виду, но столь незаметно сжимали твоё горло, что ступить шаг не будучи замеченным уже не представлялось возможным. Даже тут, сидя в просторном помещении, откуда он вскоре отправится на очередное боевое задание за ним следили особое неудобство доставляли камеры на стенах. Будь дело дома, контроль необходимо бы было либо ловко игнорировать, либо пресекать. Тут же, контроль вроде как работал НА него, но почему так паршиво?
Рафаэль был не голоден, употреблять алкоголь перед боевым заданием он отучился (а как было приятно -то в трудную минуту залить горло горячительным напитком, от которого тело становится лёгким, и убийства не остаются в памяти?), а хитроумные приспособления вроде телевизора или видеоигры отпугивали непривычностью.
Но, коротать время было необходимо, и Рафаэль решил уяснить для себя одну вещь, которая несколько удивила его раньше.
Все те существа, что лезут оттуда- враги! Эта была военная истина. Если он не выглядит как человек, и не является бессловестным животным - это враг. Перед отправкой в Брюссель ему рассказали про то, что не все существа из порталов - враги. Есть и перебезчики.
"Куда же без них" - подумал тогда партизан. Крысы были всегда, и вероятно, в любой ситуации найдётся кто-то кто готов будет сменить знамя. Но вот так, сидя рядом в одной комнате?
мысленно плюнув на запреты, он решил задать вопрос в лоб.
Встав и, пройдя через комнату, он подсел к странному существу, которая выглядела как человекоподобная лиса.
- Приветствую! - Сказал он глядя на того, с кем встреча в лесах с большой вероятностью окончилась бы смертью кого-то из них. - Я - Рафаэль. Мы можем поговорить?

Поднимающиеся далеко заводские трубы затмевали город тяжёлым смогом сгораемого угля. И, словно этого было мало, с неба принялся накрапывать противнейший дождь. Стоя у открытого настежь окна, Солдат наполнял свои лёгкие ещё более дрянным дымом табака, запивая оставшиеся после оного послевкусие средней паршивости пойлом, гордо именуемым "коньяком".
Дело шло премерзким образом. Вновь никаких зацепок. Сколько же ещё людей должно погибнуть чтобы приржавевшее уже дело сдвинулось с мёртвой точки?
Предательский мозг рисовал страшные картины их неудач. Не так что-то в этом деле. Да не что-то, а всё!
- Всё не так ребята - слегка захмелевший солдат сказал последню фразу вслух.
Присев на подоконник, и сосредоточившись на том, чтобы колечки выпускаемого им дыма были как можно более геометрически правильными (хоть какое-то развлечение на фоне полнейшего бездействия), Джек перебрал в голове всё, что ему было известно.
Так. Особо умные люди отправили ценнейший груз не в бронированном и хорошо отправляемом корабле, а почтой. Вроде как для того, чтобы про посылку никто не узнал. Однако же, про неё узнали и перехватили. И не случайно. Идею о том, что мелкий воришка просто "удачно попал" от отбросил. Люди охотились именно за этой посылкой. Но, как они узнали? Варианта два. Либо сказали те, кто отправляли, либо те, кто получали. Стоп!
Солдат несколько протрезвел.
Потряся флягой, и решив, что на сейчас хватит, он убрал её в карман гимнастёрки.
Противник знал, что в посылке идут ценности. Он это ЗНАЛ. Он знал находясь в Лондоне. Как он мог выяснить?
Чуть ли не бегом солдат бросился к товарищам. На середине пути он остановился, и чертыхнувшись вернулся к телу детектива.
Он забыл про маленькой, но важной улике. Вспомнив в какой карман тот положил найденную Джеком запонку, он достал её, и чуть ли не бегом отправился к доктору, справедливо решив, что он из всей компании больше всего достоин доверия и сведений про которые он сейчас подумал.
Найдя доктора, Солдат первым делом презентовал ему запонку найденную в морге.
После чего разрозился следующей триадой:
- Доктор! Люди похитевшие посылку ЗНАЛИ о том, где и как она окажется. Значит была утечка! Необходимо как можно скорее выяснить, откуда она произошла. Первое - отследить все сообщения, которые посылали на землю с момента нахождения этих дощечек! Они наверняка как-то фиксируются. Представить себе огромную сеть по которой можно без опасения слежки обмениваться сообщениями он не мог. Связь между планетами дело, на взгляд солдата, было достаточно сложное, чтобы доступ к нему имели лишь избранные.Второе, найти тех людей из университета, кто получил сообщения о находке. Узнать, кто был послан его забрать! Наверняка, аспирант, или кто там должен был получить посылку как-то проболтался, хотя это мог сделать и какой-либо рассеяный профессор! Словом, нужно опросить ВСЕХ, кто знал про прибытие артефактов к нам, и найти среди них крысу! А по крысиному следу, найдём и притон!

Щукину хотелось сразу три вещи, плакать, матерится и знать, что с сержантом, который его дурака вытащищил из объятой пламенем машины, всё в порядке.
Почему? Как? Почему Щукин стал заворачивать ствол НАЛЕВО? Он хотел навестись на сторожку, где были люди, и купился как последний идиот. Теперь из-за его ошибки сержант и мехвод заперты в металлическом гробу.
"Отец, я подвёл тебя." - В глазах предательские слёзы попытались взять верх над разумом. Он хотел закрыть лицо руками, молить о пощаде. "Мама, забери меня отсюда." Вокруг стреляли, свои и чужие... любая пуля могла оборвать его жизнь...
Щукину казалось, что все вокруг видят его позор. Его отец прошёл афган. Неужто, он, его сын опозорит его память?
Собрав всю волю в кулак, Василий на секунду высунулся из своего укрытия, в которое скатился с брони. В глазах двоилось, слёзы никак было не вытереть, шум в голове и ком в желудке казались всем его телом. Из-за колокольного вона в ушах он не мог услышать, откуда враг поливал огнём его отделение.
"Приди же в себя, Васька," -сказал он сам себе. - "Сержант вытащил тебя, сам оставшись в БТРе. Если он погибнет, ты никогда себе не простишь этого".

Ну, что же, если тут уже побывал журналист, и вернулся оттуда живым, стало ыбть, опасаться засады нет смысла великого. Однако то, что журналист вдруг решил дать монету за неразглашение пацану, сильно насторожило солдата. Уж он особо не бедствовал, но для него предложенное мальчишкам вознаграждение было весьма солидным. Что-то тут не чисто.
Собрав волю в кулак, солдат задушил в себе вырывающуюся на волю фразу "подчиняйся закону империи", тут не война и аборигены, тут высшее британское общество и конфликт интересов. Будь Огден полисменом, он бы имел полное право призвать журналиста к ответу, но сейчас он лишь представитель другой структуры, и прав у него на информацию не больше чем у журналиста.

Джек осторожно вытащил газету (старый выпуск, всё интересное из которого он уже прочитал), демонстративно оторвал кусок страницы, и насыпав на полученный кусок табаку, скрутил самокрутку.
Сладкий дым душистого самосада наполнил его лёгкие. Джек молчал, глядя на журналиста. Сколь спокойным окажется журналист?

Тяжкая дорога по Лондону стала ещё более долгой, когда движение перекрыли ради очередного помпезного эфиролёта. И словно этого было мало, везделезущий немецкий герцог выскочил из кэба и принялся аки дитё малое радоваться невообразимой хреновине. Тоже мне, нашёл повод для гордости. Будет необходимость, армия британской империи сломит десяток подобных устройств. Молись, чтобы не узнал ты лично, всю мощь военной машины.

Спустя некоторое время, исследователи уже мерили шагами мостовую перед заброшенным зданием театра. Уличные мальчишки, при виде их бросились врассыпную. Доктор и Немец тут же попытались выманить мальчишек обратно. Джек покачал головой, подозревая, что дело глупое. Взяв деньги мальчишки нарассказывают всякого, и думай потом, что правда, а что нет. Кроме того, есть проблемы похуже.

Театр. В котором убийцы жестоко расправились над телом воришки, который, вполне возможно, чем-то им насолил. А тут ли расправились, или сюда только привезли тело? И уехали ли те, кто был виновен в смерти его?
Солдат покачал головой. Бдительность, бдительность и ещё раз бдительность!
Положив руку на поясную кобуру с наградным именным револьвером, Джек осторожно направился в здание, внимательнийшым образом осматривая всё, что может вдруг представлять опасность или интерес.

Воспоминания о вчерашнем клубком змей кусали мозг изнутри. Рыцарский турнир (Джек был Лошадью, всадником, или просто пил и болел?), попытка поговорить с духами (интересно, тот мокрый крылатый дракон с осьминогом вместо головы, и правда был по ошибке призван, или это очередная игра бурного воображения?)... что ещё? Ах да, попытка соблазнить стоящее неподалёку кресло. Зачем? Джек бросил взгляд на это кресло. А какое оно хорошее! Изгибы ручек, мягкое, такое мягкое сидение... Стоп! О чём это? Попытка вспомнить, удалось ли довести соблазнение до точки невозвращения не увенчалась успехом.
А ещё часы забыл завести.
Лакей с коктейлем пришёл как нельзя более вовремя. Жажда и гадкий привкус во рту давали о себе знать. Опрокинув в себя огненное пойло, Джек непроизвольно радостно заурчал. Солдатская душа плясала от радости от всего, что крепче кефира.
Осталось последнее, для окончательного приведения себя в надлежащий вид.
Подойдя к открытому окну, пехотинец вытащил из внутреннего кармана кисет с табаком, и оторвав кусок носимой с собой газеты, свернул самокрутку.
"И коли есть в шинели табаку кисет, стало быть, не так всё скверно нынче." - Промелькнула в голове строчка откуда-то, пока кольца дыма улетали за крыши Лондона.
"Часы" - вспомнил он. Солдат попытался отыскать за окном Биг-Бен, чтобы поставить личный хронометр на нужный лад.