Голосование за ходы

Дама тяжело дышала, ее щеки пылали имперским красным, а по лбу стекала капелька пота. Кто-то другой в таком положение выглядел бы жалко, она выглядела грандиозна.

Пусть бег остается уделом юных сердец, легковесных газелей — Сисиллия бегала великолепно, Лиам знал это на практике. Девушка занималась на школьном стадионе давая возможность каждому несчастному ученику их школы потерять голову наблюдая за ней.

Гигантам же положена медленная вальяжность движения существ стоящих чуть ближе к бесконечности и извечности.

— Джон С. — невозмутимо ответила она, видимо прочитав табличку на двери бокса. И Лиам понял, скорее он расскажет женщине все свои самые сокровенные секреты, чем она допустит вольность в распространении информации.

Два имперских джентльмена немного прогулявшись по торговой улице оказались у станции Трубы.

Конечно это была не Эвтерпа с ее тихим провинциальным уютом. Здесь толпились люди, их было много, многим было жарко. У многих были в руках большие пакеты (возможно полные розовощеких Миллсов) с покупками. Они жевали. Пили. Смеялись и громко разговаривали, все это на достаточно тесной платформе ожидания. Хорошо, что ограниченной защитными панелями.

Сессилия ныла. Она хотела есть ( вот ту штуку, как у дяди), пить (вот ту штуку, как у тети) и писать. По ее словам этого же хотел и мистер Осьминог, но по виду мистера Осминога ему уже ничего не хотел.

А когда поезд приехал Лиама и Теодора просто внесли внутрь.

Внутри поезд представлял из себе один огромный рекламный шит, который без перерывов показывал наиболее нужные Тебе вещи в данную минуту по мнению маркетологов станции. Должен был бы.

В данный момент, после того как они уже пару минут отъехали от станции, экраны показывали недовольную Сессилию. Над ней переливались огромные буквы складывающиеся в слово – ПопОчка!!!

Было только не ясно, видят ли ее все пассажиры или только Лиам.

– Если хочешь достигнуть вершины горы, то целься на звезды, так говорит наша с Бимом бабушка.

Подтвердил имперец, воспринявший замечание Фэй без тени иронии.

– Достаточно далеко к сожалению. Хотя, если взять мой сегодняшний результат и сравнить его с топом два месяца назад… я был бы уже там. Но это такая гонка. Ничто не стоит на месте. И знаете, что, Фэй? В топе всегда ребята из купола Ка-89-Й. У нас даже шутка есть, пока ты спишь кайцы качаются.

Бон выслушал рассказ про визит в клинику участливо кивая на драматических местах – про противоречивую информацию и невозможность инвестировать. И особенно про суп.

– Тогда в нашем деле все опасные инвестиции беру на себя, – пообещал он активируя свою платформу, но прежде предупредительно и галантно пододвинув платформу Фэй к ее ногам.

Обычно для поиска гнезда крысоканов, притаившегося внутри какой-нибудь машины и питающихся ее металлическим нутром, использовали большие сканеры-рамы. Запускаешь и через минуту все кишки, как на открытки, у тебя перед глазами. Боксы тоже были оборудованы такими, но тогда пришлось бы активировать всю электронику, а с ней и записывающие камеры.

Вооружившись портативным сканером и освободившись от сковывающих его внутреннюю силу штанцов, Лиам кинулся в бой. Сначала обошел вокруг. Ничего!

Подозрительно.

Тогда он полез вверх — голопопый, ловкий, неостановимый!

Сначала по лестнице из креплений и подпорок, а оттуда перескочил на панцирь великана. Прошелся по гладкому хребту, и…. Ничего!

Подозрительно.

Лиам полез дальше, глубже. Мальчику удалось просунуть сканер между зазором на грудных панелях и манипулятором.

Эврика! Прирожденный инженер он сердцем чувствовал что-то здесь не просто, и наконец нашел подтверждение своей теории. На внутреннем суставе коордиционного блока был прикреплен вытяжной усилитель — запрещенный на соревнованиях! Вот откуда у этой махины должна была быть не только сила, но и скорость.

Если комиссия узнает о таком, О’Брайны вылетят с позором. А если нет, Лиам знал слабое место таких устройств — интервальные усилия! Два-три цикла и усилитель перегорит.

Воды было слишком много, слишком много даже для ванны, наверно Ситара — Бездна знает как ( а может Бездна действительно знает и это наказание для непослушной странницы) — попала в океан. Океан, как и открытое небо, было чем-то чужеродным и пугающим, люди не должны по собственной воле нарушать их покой, иначе их ждут страшные последствия.

Ситара почувствовала, как ее нога попала почему-то мягкому, а потом рука и еще раз нога…

Флак! Ойкнул Уолтер.

Тут ему удалось поймать извивающуюся, как осьминог на сковородке странницу в свои объятия и всплыть на поверхность. Точнее, встать в полный рост — все же ванна была помельче бездонного колодца. Зато до этого момента, он никогда им не верил историям об утонувших в ванне. А теперь поверил.

На поверхности воды плавали хорошо знакомые Ситаре трусы и два белых жгута.

– Рыбонка, в стандартный прием входит только 15 минут и мы с вами стремительно к ним приближаемся. Каждые последующие десять – 3 кредита. За час в подарок глубокая эпиляция. Очень советую! Тунец вам такую красоту там сделает, – Ли аж причмокнула от удовольствия, – у него душа художника.

Она с любовью провела дезинфицирующей салфеткой по железному боку медицинской машины – коллеги и друга.

– А про кровотечение, да, не берите в голову. Знаете, как это бывает, у одного из тест-группы началось. Почему? Да, кто будет выяснять. Может он иголок наглотался от несчастной любви, а в реестр они обязаны занести. И вот, пожалуйста. Пейте, не нервничайте и все будет хорошо.

Уолтер тоже был растерян – больше допустимой нормы – время потеряло для него привычный свой ход, перестало быть линейным и скакало туда-сюда, как сумасшедший белый заяц с Вальхаллы.

– Какой анимы? – повторил он вопрос, на который уже получил ответ и недовольно засопел поняв это. Нет, на самом деле он хотел спросить “Как нам теперь от не избавится?”, “Почему меня никто не предупредил?” или просто заявить “Мы – Уолтер Алиенор Рэй Фабиан Миллс – против”.

Но Эль ушла, или нежно заключила лицо Ситары в ладони, или спорила с ним… одним словом, момент был упущен. Уолтер растерянно моргнул. Может ему тоже уйти. Не быть третьем лишнем… откуда эта обида?

– Тара, ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он с не слишком естественной улыбкой.

Положив странницу на койку Уолтер почувствовал легкость в теле, но не на душе. Наоборот эта “разлука” ощущалась почти как потеря. Потеря которую он не был готов пережить, и главное не хотел переживать.

– Флак!

Выплюнул он в пытавшуюся помочь Эль.

– Или буду виноват в том, что не вмешался, если все пойдет не так… флак! Флак на вас всех…

То что телепатка, была “вероятно” права только подливало масло в огонь его обиды и злости.

– Я останусь, – наконец произнес доктор и с хмурым видом сел на краешек койки.

Малютка доктор, тем временем, подкатила к сканеру высокий стул на колесиках – какой-то удивительный гибрид школьной парты и стульчика для кормления детей. О первом напоминала откидная рабочая плоскость, а о втором, что сидя на нем женщина свободна болтала ногами в воздухе. Зато теперь их головы с Фэй оказались на одном уровне.

– Это мой муж, – ответила она между прочим, отмечая в какой-то таблице галочки. – Значит стрессов нет, но есть алкоголь… очень интересно, рыбонька!

Таблицу доктор закрыла, но экран оставался таким же скучным – никаких картинок.

– Знаете, действительно, а давно вы давно бывали в системе Асуры? По работе?

Если что-то работала на «О» без каких-то перебоев или проблем, так это терминалы оплаты. Не прошло и секунды, как система считала информацию из чипа в руке Фэй и покупка была завершена.

«Получите свой товар» — посоветовало зеркало.

За прилавком «Кр-О-соточки» стоял мужчина поразительной волосатости. Рыжая густая поросль спускалась с его головы на плечи и грудь, терялась за рукавами комбинезона, и снова пробивалась к жизни на кистях. Длинные руки и широкий торс при небольшом росте (не выше плеча Фэй), лицо с большим носом, короткий лоб — он напоминал собой какое-то планетное животное.

— Спасибо за покупку, — прохрипел мужчина отдавая Фэй еще теплый пакет с распечатанными шмотками.

Уровень жизни.



Цены.
Ниже приводятся средние значения, которые могут сильно отличаться в зависимости от места.

Бон довольно качнул головой в ответ на благодарность, словно говоря – да бросьте какая забота, два клика, просто я хороший парень.

– Представляете мое удивление, Фэй, когда Дон сообщил, что на “О” я лечу один, вот так вот, – он щелкнул в воздухе пальцами. – Но в его оправдания скажу, он выглядел действительно обеспокоенным, а обеспокоенный Дон достаточно тревожное зрелище. Не знаю в чем дело, один раз мне довелось его видеть вот с такой дыркой в ноге и тогда он был намного более уверен в жизни, чем при нашем расставании… поэтому и хочу проверить почту, вдруг там новости. О-парк? Что-то вроде аквапарка?

Переспросил он.

– Я хотел полететь с Доном, но… я здесь. Про ин, не уверен, хотя бы он мне ничего об этом не сказал.

В конце-концов Бон устало улыбнулся.

– Скорее моя проблема по профилю вашей работы, если проблема у меня есть. В этом и проблема.

Панель, снабженная открывающим механизмом, не вывалилась наружу, а лишь отъехала вперед на десяток сантиметров и медленно пошла вверх открывая обзор.

Тут было на что посмотреть.

Прямо у проема лицом вниз лежал доктор. Вначале страннице показалось, что несмотря на всю суматоху он успел еще раз переодеться – место причудливой сбруи и майке заняла черная блестящая водолазка с высоким воротом. Водолазка была живой (вот куда они делись из техподсобки), но если с Филиппа жуки разбежались сразу, как почувствовали близкое движение, то лорд им пришлось по вкусу, они сидели на нем как мертвые.

На креслах спали Рита, Алан, Том. Первые два в обнимочку, ворчливый имперец развалившись на весь ряд. Человек в черном, словно и не шевелился – в руке у него был зажат стаканчик с бесплатным напитком – только голова упала на грудь.

Гаррет с сестрой лежали на полу у ног моряков.

Картина была идеалистическая – утро в студенческом общежитие. Почти.

Что общего между Империей и Клоакой? Как знала Фэй в их основе — и там и там — одно дерьмо, только имперцы любят его заворачивать в золотую обертку, а в Клоаке ( хотя бы в той части где бывала девушка) ни у кого на это нет не времени, не лишних сил. Но как его не заверни, пахнет оно все так же — дерьмово.

Так богатые за пару дней могут отрастить себе новые почки, легкие и желудок, а бедные дохнут от простой лихорадке или болезни шахтеров.

Везде одинаково.




На полу в месиве из спиртного, крови и выблеванного протеина уже копошились вездесущие жуки, вот кто не упустит свой шанс в жизни. Вторыми на этот пир поспели рекламщики – персонализированные алгоритмы постарались, и теперь все ближайшие к Фэй экраны были забиты предложениями всевозможных клиник и врачей. Элитных по доступной цене.

«Ваша боль, наша боль» сообщал дружный коллектив в мягких зеленых комбинезонах.

Веселая девчушка с переливающимися волосами советовала обратится в клинику
«с небольшим бюджетом, но большим сердцем».

Половина экранов настойчиво предлага Фэй увеличить отдельные части тела, обзавестись новыми, или стать добровольным донором.

Самая простая по форме, но вызывающая наибольшее доверия, была рекламы клиники “Наследие–О”.

Поток информации не прекратился даже когда двери открылись, а диктор объявил нужную Фэй остановку. На перроне, куда вышла девушка, было многолюдно, но основная часть людей ждала поезд в обратную сторону. Так и эскалатор наверх был почти пуст.

Это был не самый удачный день Фэй.

Но пара проглоченных пилюль абсорбента прояснило голову после того, как она рассталась со своим кавалером. В довесок к ним стимулятор — вытяжка из натурального корня женьшеня, как утверждал ее поставщик — заставил ее почувствовать утреннюю бодрость и прилив сил.

Вместе с ясностью пришла память о том, что она не только позорно провалила операцию, но и спустила половину своей недельной (в удачную неделю) выручки на какого-то миловидного имперского красавчика. Все бы ничего, но они даже за руки не подержались. Ох, уж эти симпатичные мордашки.

Из удач, Фэй неслась по трубе к противоположному полюсу вращения О. Вагон третьего класса был почти пуст, только по стенам вокруг крутилась в бесконечной петле реклама, чутко подстраиваемая под профиль пользователя — передовой медицинский центр делил экранное место с подборкой рекламы алкоголя и нижнего белья. Дон Фенфан ждал ее в кафе (с каких пор он предпочитает кофе и пирожные чему-то покрепче?) рядом со станцией трубы. Приглашение она получила пару дней назад вместе с последним обновлением инфосети. Тогда ей казалось это будет, кроме всего, отличный повод выпить за беднягу Ливингстона и человеческие слабости… с этим придется подождать, возможно приятель сможет подкинуть свежую идею.

Дон же писал, что нашел леденец, который даже она не откажется пососать. Оставалось надеяться, что хитролицый любитель аллегорий имел что-то поинтереснее в мыслях, кроме своего хозяйства в штанах.

Кто-то сильно толкнул девушку в правое плечо.

— Сучка, ты мне экран разбила за охренеть кредитов!

Фей сделала шаг и под ее каблуком действительно что-то хрустнуло.

По сети ходила популярная шутка о том, что настоящему имперцу для свидания достаточно всего 660 секунд, от начала до его феерического завершения. Почему именно эта цифра? Единого мнения не было. Кто-то говорил что 666 – это число Императрицы, а недостающие 6 секунд из анекдота империц тратит на то, чтобы извинится, что чай успел слегка остыть. Кто-то – что история основана на реальных событий. Кто-то – что никакого второго смысла тут нет, а просто смешно.

Когда губы Ситары коснулись его груди Уолтер сразу понял, что очень близок к тому, чтобы стать подтверждением правдивости версии в которой говорилось, что история основана на реальных событиях.

— Кхм-м-м… — выдохнул он со сладко-мучительными нотками в голосе, почувствовав секундное облегчение, когда девушка отстранилась, только для того, чтобы начать свое путешествие вниз к еще большему (кхм кхм... Уолтер наделся как минимум приемлемого размера… средне большого, может чуть даже больше, чем средне...) желанию.

Это было словно продолжение его недавней фантазии, только они поменялись с странницей местами. Хотя ничего физически Уолтера не сдерживало, он чувствовал себя во власти девушке — и он хотел этого. Стоило Ситаре чуть сильнее сжать пальцы, очертание которых на своем члене он различал через ткань – о, да, он хотел этого – и он, кажется, сорвется… Сожмет еще сильнее и сладкая мука перерастет в настоящую боль… А проведи она кончиком твердого жаркого языка, так нагло и без стеснения... – о нет, об этом думать сейчас нельзя...

Уолтер сам не замечал, что мнет простынь в томление, единственной точкой реальности оставалось лицо девушки с которого он не сводил глаз. Наконец, абсолютно забывшись он стал ласкать собственный сосок, все еще влажный от прикосновения губ Ситары и такой чувствительный теперь…

— Это как посмотреть, — начал Эрвин. — Кто-то скажет, потому что это возможность, если хочешь — инвестиция в будущее. Или, что это большая честь для всей нашей семьи, гордость для меня и твоей мамы.

Он сделал паузу.

— Мое мнение, Лиам, Его Милости нужен хороший друг. За всеми именами, титулом, он все еще просто мальчик. Скажу по секрету, видел его мастерскую… если ты понимаешь о чем я.

Лиам, конечно, понимал. Ведь даже с новыми суставом завоевать кубок_лучшего_пастуха ДжоДжо будет не просто когда в конкурентах у него андроид О’Браинов — не зря они становились чемпионами три года подряд. В Поместье же наверняка найдётся что-то, что гарантирует им победу. Вот в чем план отца!

— Вот назови мы тебя… Лиам Хьюберт Блейн Вольфшлегельштайнхаузенбергедорф Макгрит, — тут Эрвину пришлось перевести дыхание, — и тебе было бы не просто завести друзей.

– Совершенно так не считаю, – со всей серьезностью ответил Уолтер. – Только пару цензоров за спиной отделяют меня от того, чтобы начать бегать в панике по Цитадели, а я и половину не знаю из того, что кхм… да видел Десятого и ты, странно одно на двоих… или не странно, теперь, кажется, ничего не странно... и странник-цен...

Уолтер, не закончил, взглянул на свою вдруг опустевшую ладонь. Дурацкое детское суеверие, не наступай на стыки плит, не будет беды. Успей досчитать до ста, пока не сел глайдер, не будет беды. И вот Ситара нарушала его договор с судьбой…

Это все усталость. Он сжал и разжал пальцы. Странница кошкой прильнула к плечу, Уолтер провел ладонью по ее растрепавшимся волосам.

Суеверие.

– Тара, а ты знаешь в чем был план? – спросил он, стараясь не оставить в голосе и следа расстройства, делая шаг к витрине с кубами. – Как они работают?

Освещение замигало, дочка завизжала, а экран пошел трещинами, когда Лиам с силой врезался в него не рассчитав своего родительского рвения. Счет за ночь в отели – где бы он не находился – наверняка вырос в эту секунду дважды, но зато лес исчез с оставшихся целыми экранов. Его заменил зеленый градиент по которому бегущей строкой шло сообщения об ошибке.

“Пожалуйста, обратитесь в администрацию отеля”

– Папочка?

Теперь действительно тихо позвала Сесилия. Она вышла в комнату прижимая к себе, как прижимала обычно свою любимую плюшевую овечку, зеленого осьминога размером примерно с ее голову с длинными щупальцами находящимися в непрерывном движение.

– Это Мистер Осьминог.

Сначала была тьма, без конца и начала, без времени, без мыслей. Воплощение всего и ничего. Совершенство. Но совершенство существовало недолго в идеальном полотне стали сверхновыми вспыхивают прорехи, а из них — яростный незаконченный — прорывался звук. Не музыка, не голоса, даже не крик, что-то за пределами человеческого понимания, так звучит агония конца существования.

Чем больше просыпался Лиам, тем лучше узнавал этот звук, звук который он сам выбрал, для оповещений на своем коммуникаторе.

Комната в который находился курьер, не была каютой лайнера, хотя бы не была его_каютой. Обставлена она была в стиле начала правления — с множеством притекающих линий, фотостенами и художественной подсветкой — одним словом, прошлый век. Но чисто. И кровать мягкая.

На мгновение потеряв Сесилию, Лиам быстро отыскал знакомый силуэт дочки, мелькающий среди цифрового леса на стене.

Тут коммуникатор снова проснулся,нетерпеливо напоминая о себе, на его экране светился с десяток непрочитанных сообщений.

Уолтер заметно наслаждался экскурсией, то и дело отлучался от группы “на_секунду” чтобы заглянуть туда, или рассмотреть с разных сторон то. Был похож на молодого интерна – с горящими глазами и этими засунутыми в глубокие карманы халата руками, вечная привычка новичков – только что получившего работу своей мечты и почти парящего от счастья над полом. Так что он пропустил момент, когда Ситаре стало плохо и увидел девушку уже на руках одного из цензоров.

Когда увидел произошедшее, первой мыслью было – может это и есть тайный знак? Может теперь ему не теряя времени нужно бежать со всех ног искать кубы. Если так (хорошо бы так) он все снова испортил и провалил план, так как в следующий момент уже подскочил к цензуру, который держал девушку на руках.

– Я – доктор, дайте мне ее осмотреть, – сообщил он подстраиваясь к шагу мужчины.

Звездные системы подернутые тонкой пленкой влаги в синих глазах доктора заколебались словно под полуденным жаром. Осторожное касание, пробудило ядерную реакцию — которую вероятно было трудно вызвать и самой откровенной лаской — горело сердце.

Уолтер знал, ему никогда не удавалось хорошо говорить о своих чувствах, даже о физических ощущениях— правда, с последним отчасти помогал сухой язык медицины. Сильные эмоции в прямом смысле лишали его дара речи (ну хорошо без обмороков в этот раз), возводили барьер между нужными участками мозга, вызывали эффект «ложной_слепоты».

Флак… если бы он мог рассказать, как он рад, что она решилась быть с ним — после всего, и как страшно от этого за нее. И сколько в этом было надежды. Флак… если был бы способ объяснить, что не одиночество толкало его — одиночество только изолировало, наводило ужасную усталость от одной мысли о близости, засасывало с каждым вдохом глубже и глубже в бесконечную воронку себя. Флак… как все было не важно, потому что единственное, что он хотел сказать — люблю.

— Флак…— с невозможной нежностью в голосе произнес Уолтер забывшись.

Внутри все горело веселым огнем, пол каюты волнами уходил из-под ног — восторг — мысли стали короткими и легкими. Хотелось смеяться и радоваться победе.

— Хорошо ведь поет, — удивился доктор вслух недовольству Эль. Ситара поет. Надо найти Ситару. Надо сказать, что любит. И про Машину. И печенье, не забыть печенье — это важно.

Перехватив бутылку за узкое горло, второй рукой Уолтер лихо закинул волосы назад, сверился с внутренним компасом, и направился в сторону кают-компании. Тут ему пригодилось правило левой руки, которое должно было вывести из любого лабиринта и гласило… Он не помнил точно что — главное, если держатся одной рукой за стенку корабля идти получалось намного ловчее.

Но в кают-компании было пусто, не теряя надежду (только координацию) лорд продолжил свои поиски.

Когда Уолтер наконец нашел странницу с героиней, то остановился облокотившись всем телом о стену — но это все равно не помогало, потеряв вектор движения он медленно сползал на пол.

— Привет, детка... детки... дамы м... все печеньки наши, — моргнул, — победа наша. Все — живы... или не все... все кто был.

Дикция у Уолтера стала очень расслабленной, весь вид у него был очень расслабленный — с выбившейся наполовину рубашкой, застегнутой на пару нижних пуговиц, с плохо скоординированными движениями которые то и дело прерывались дрожью, довольной улыбкой и сильным ароматом спирта наполнившим коридор стоило не_лорду появится там.

Удивительный день, вот уже второй человек за сегодня рассказывал Уолтеру, как храбро и, главное, эффективно (а может эффектно?) он сражается. Учитывая, что большую часть боя он провел прячась за контейнерами, пытаясь нагнать несущиеся с сокрушительной скоростью события, а в завершения не смог справится с собой, со своим страхом, лишившись чувств, то о какой храбрости речь? Вот Ситара, София, Джинджер, Дьюиит, члены клана “Дракона”... Звучала эта похвала слегка издевательски, но по честным глазам Кайла было понятно, парень действительно верит в то, что говорит.

– Через пару часов София будет на ногах, – ободряюще начал доктор. – А остальное кхм… боюсь вы стали жертвой дружеского розыгрыша сержанта Бартоломео кхм…

Уолтер скользнул взглядом по ящикам безалкогольного пива, размышляя над вопросом юноши.

Безалкогольное пиво – материальное воплощение тоски – когда очень хочется, а нельзя, но немножко можно, если не по настоящему. И удовлетворение получаешь такое же – не настоящие. Если бы только… доктор вздохнул, сосредоточено накручивая на палец веревочку “медальона”. Острота ума, это их с Кайлом общая проблема – вот только решения диаметрально противоположенные.

– Простите, Кайл, не убивал.

“Хотя бы намеренно, не собственными руками – вот ведь какой он – Уолтер – храбрец.”

– Знаете, как бывает – при травмах, при слишком продолжительном давление, возникает отек, что приводит к увлечению давления внутри фациального пространства, а это в свою очередь только ускоряет развития ишемии тканей, отек увеличивается – замкнутый круг. Такое состояние сопровождается сильными болями кхм… но если травмированный участок становится не чувствительным, значит кхм… ничего хорошего это не значит.

Наконец, первый раз с начала разговора, он взглянул Кайлу прямо в глаза.

– Боль, это не нормально – но это знак, что мы еще живы. Что если болит, значит оно не отмерло… кхм… Кайл, вы ведь переживаете из-за пилота шатлла? Не слышал всей истории, что произошло, расскажите… иногда кхм… давление – его надо сбрасывать.

— Из семян одного яблока могут вырасти деревья разных сортов, про свое мы узнаем, только через несколько лет… странные игры генетики…

– Ты уже все-все спланировал, да? – пихнула странница доктора локтем.

— Только на каких-то сто–двести лет вперед кхм…
Голос его прозвучал совсем как обычно, когда доктор Миллс упражнялся в остроумие.

– Кстати, о деревьях, я… – девушка вдруг замялась и посмурнела. Ей было что сказать о деревьях, но не прошло еще и десяти минут как Рэю потребовались все душевные силы, чтобы нажать всего один рычаг, стоило ли прямо сейчас испытывать на прочность его и без того натянутые нервы? Ее действия, ее любовь приведут их туда, куда нужно. Вера. Бездна добра. Вера в Нее прорастет межзвездным деревом, укажет путь туда, куда ведет ее звезда. Иначе и быть не может. Просто нужно верить. Ничего плохого не случиться. Можно рассказать и позже…

– Те деревья на Солле. Ты уверен, что нам стоит выбираться в публичные места? Я безумно хочу посмотреть на твой мир. Но для тебя это опасно. Я ведь верно понимаю, что ты... эм… сейчас персона нон грата в имперских владениях?

— Алиенору Блейку не запрещено появляться в границах владений Императрицы… Мои научные публикации кхм… были очень популярны, — Уолтер улыбнулся вспоминая Пандору (кто бы ему в тот момент сказал, что память о тех смертельно опасных минутах будет вызывать такую теплоту в сердце), — но обычно обходились без голографий автора, возможно это была ошибка… но зато, вряд ли кому будет дело до пары влюбленных, там много туристов, мы будем еще одними из толпы желающих увидеть чудо_Соллы. Меня никто не узнает, вот увидишь, возможно даже ты...

Загадочно пообещал доктор.

Странница скептически прищурилась. – Все равно я буду волноваться.

— Не беспокойся, пока нет необходимости воспользоваться моим настоящем ID, — он вздохнул потерев лоб, оставляя на нем кусочки светящегося геля.

— Это главная проблема… не все можно… но что-то можно придумать… кхм…

Придумать наверняка можно, но не сегодня, сегодня голова была набита ватой. А все хорошие решения были отделены от его сознания — нет, не стеной — а мембранной. Стоило попасть туда идеи она теряла свой свет, потухала, пока от нее ничего не оставалось.

— Среда готова, — Уолтер помог переложить гель, теперь согретый их общим теплом, обратно в контейнер.

Ситара наклонилась и посмотрела сквозь стекло. Вся эта затея с посадкой была очень милой, но… тёплый гель впитал витамины для людей, могу ли деревья впитывать людей? Витамин из людей…

Ситара еле заметно тряхнула головой. Бездна добра, – напомнила она себе. Грунт поблескивал в контейнере.

— Эти яблони как ты, прорастут из янтаря, – вспомнила она недавнее сравнение доктора.

Уолтер уже потянулся за пробиркой, где лежали приготовленные им заранее семена, как рука сменила направление, приземлилась на макушку девушки — и что она там разглядела, в пустом контейнере? А что она разглядела в нем — в авторе малоизвестных в узких кругах публикаций с патологической любовью к препаратам со сложными составами?

А может — это была приятная мысль — правильный вопрос не «что», а «как»… суперспособность капитана Ситары?

Он легко потрепал Ситару по волосам, а когда отнял руку вокруг головы странницы образовался мерцающий, в искусственном освещение, нимб из выбившихся из заплетенной прически волосков.

— Подожди, пока мы положим туда семена, — улыбнулся доктор.— Вот. Вместе?

У меня есть особая связь с Бездной…

Пришли на ум слова, которые когда-то, в личной беседе, сказала ему капитан Стрекоз. Теперь он понял, увидел, вот только поделиться своим открытием Уолтер никак не мог – язык вдруг распух, стал неповоротливым.

– По-ня…

Попытался он еще раз, но София не дослушала куда-то торопясь.

Вообщем-то и он сам собирался куда-то туда… зачем-то… вот только визор на шлеме заглючил, зрение сузилось до маленького круга. Последнее, что он увидел, было лицо странницы. Только Уолтер ни как не мог понять, вспомнить, чье именно. Тары? Стрекозы? Укокошки? Одно на всех?


Из забытья его вернуло мягкое прикосновение к плечу и голос брата. Мысли все еще путались, но теперь точно знал кто он и где. И чуть менее точно – зачем. Стекло забрала медленно становилось прозрачным, открывая бледное, но живое лицо старшего Блейка под ним.

– Дьюиит… дневной сон, – произнес он с извиняющейся гримасой на лице. Возможно, доктор предполагал улыбку, но вышла именно гримаса. Он попытался поправить прилипшие ко лбу волосы, но вместо этого, со звонким звуком, ударил перчаткой о стекло. – Все.. Всё…Все?

— Не все и не всё, поднимайся, Ленни, куча дел, — Уильям протянул руку, чтобы помочь доктору встать, в последний момент отдернул, поспешно вытер кровь о скафандр и протянул снова. — Мне нужна твоя помощь. Просто… не смотри туда и туда, — Блейк дернул подбородком. — Смотри на Апрель. Меня очень успокаивает смотреть на Апрель. Олли, пригляди за ним.

Уолтер кивнул, поймал предложенную руку и стал подниматься на ноги. Смотреть на Апрель действительно помогало, на несколько долгих секунд все его мысли сосредоточились на вопросе – КАК? Как ей удается выглядеть совершенно нетронутой боем – девственно чистый скафандр и, кажется, самое удивительное – расслабленная улыбка на лице.

– Кхм… где помощь? – переспросил доктор (отгоняя прочие мысли), но тут же заметил косой порез на плече Дьюитта и потянулся к нему, чтобы оценить тяжесть ранения.

Блейк легонько ударил его по пальцам.

— Это ерунда, царапина, все потом. Речь о переговорах. Боюсь, моя репутация в глазах этих людей… сами понимаете, откуда ей взяться. Леди Дредд, вы знаете лучше остальных, не в состоянии вести диалог. Вы с одной стороны хорошо показали себя в предыдущем столкновении как боец, с другой — оказали помощь раненым, продемонстрировав милосердие. Думаю, у ваших слов будет больше веса. Я изложу наше предложение в общих чертах, а вы разыграете козырь: дело в том, что если они не согласятся на наши условия, а также в случае, если экипаж корабля пострадает по их вине, информация, которую позаимствовала мисс Миякэ, будет распространена по всеобщей сети. Небольшая гарантия безопасности.

Уолтер выслушивал просьбу, со странным ощущением, что где-то в ней зарылась, как говорят на Пандоре – паразиттратиосфекомия стариофекомияоидес. Но не мог решить, вызвано это ощущение последствиями нарушения мозгового кровотока, то ли какой-то хитрой лестью Дега Росса, то ли тем_о_чем_сейчас_нельзя_думать. Он сжал губы, собираясь задать вопрос, но Дьюиттт его опередил, словно почувствовав сомнения брата.

Дружеские объятия оказались убедительнее любых слов.

– Да, конечно… я помогу.

Согласился доктор, но не успел он закончить короткую фразу, как Дьюитт отстранился начав что-то деловито проверять на своем коммуникаторе. Наверно – данные мисс Миякэ, решил пораженный внезапным порывом лорда Уолтер.

Вечеринка началась. Зазвучали выстрелы, в воздухе повис удушающий запах — крови, плоти, отгоревшего топлива двигателей — Уолтер пожалел об ужине, тот подступил прямо к горлу. Вечеринка началась, а он, как всегда, опаздывал к всеобщему веселью. Пистолет, в этот раз доктор взял его с собой, не хотел ложится в руку, а когда он смог ухватиться за вдруг ставшую слишком скользкий рукоять, понадобились все его силы, чтобы только приподнять дуло. Когда он наконец смог сделать и это, навести прицел на врага — шлем ниндзя разлетелся. Из-под него на Уолтера смотрели знакомые глаза цвета теплой летний ночи. Мадлен.

Уолтер начал задыхатся, что-то тяжело давило на грудь, на плечи — почти в панике он попробовал отыскать глазами Ситару. Странница исчезла— нигде, нигде было не найти! А ему нужно было хоть на секунду увидеть ее лицо…

Флак. Безнадежно. Свободной рукой, в спешке, он стал вытряхивать содержимое медицинской сумки, но «Икара» там не было.

Мадлен пела старую-пристарую песню про любовь — но в ее исполнение она звучала хишно. Мадлен приближалась к Софии, та стреляла в ответ — метко, но разве пули могут остановить того, кого здесь нет. Уолтер хотел закричать, чтобы предупредить ее об этом, но поздно — лезвие проткнуло женщину насквозь. Кровь, цвета самых эффективных таблеток в галактике, полилась из раны.

Доктор смог только прохрипеть по внутреннему каналу.

«Я помогу Софии»

“Проще”

Вся эта ситуация не имела ни одной общей буквы с проще. Уолтер представил лицо странницы, когда появиться перед кораблем с медкапсулой обвешанный оборудованием. А потом лицо Мии-сан, которой он сообщит, что сейчас с ней поговорит голос в его голове.

– Я поговорю с ней сам, если ты уверена, что так нужно.

Затем он набрал номер начальницы.

– Доброе утро, Мия-сан, с вами говорит доктор Уолтер Фабиан. Я звоню сообщить, что нашел способ помочь пациентке, но мне нужно ее личное присутствие кхм… нас не будет пару дней.

Глазурь хрустнула — вкус конфеты оказался уже знаком страннице, такой же как у поцелуя Уолтера. Вся сладость Империи.

— Замечала, что на голографиях все кажется меньше? — в голосе мужчины послышались узнаваемые лекторские нотки. — Перед тобой гора — высокая, с обрывами, поросшая сверху лесом, а сделал снимок, смотришь, просто большой валун. Или луны, звезды огромные — потом — просто точечки… А тут… не подозревал, что лорд Дьюиит…

Улыбка растянулась до ширины ямочек на щеках. Уолтеру еще как-то удавалось сдерживать ее, чтобы та не переросла в хохот, но чем больше он вглядывался в снимок, тем смешнее ему становилось.

— Что лорд Дьюитт таит в себе такого зверя. Надеюсь он тебя не кхм… покусал? Говорят, после такого, в полнолуние в голову сами собой начинают приходить слова гимна «Звезды храните Императрицу»….

— Тараксум, — улыбнулся Уолтер и пояснил по привычки, — более редкое название этого цветка — одуванчик. На Эвтерпе кхм… они растут на моей родной планете.

Перед тем как уйти из медотсека, доктор выдал Софии большой блистер в середине которого была запечатана одна единственная капсула. Миорелаксант. Ярко красного цвета, наверняка не случайно, и правило, что красный глайдер самый быстрый распространялось на таблетки.

Красные — самые волшебные.

Уолтер попытался не улыбнуться (ужаснуться), когда перед его внутренним взором проехала София на цирковом моноколесе, стуча вязальными спицами – кажется ехала она по его душу, глаза старушки горели вопросом “Не собрался ли ты помирать, милый мальчик?”.

Тишину прервал кашель доктора – выдержка, вот чем славилась имперская аристократия.

– Нет, но ...“Человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чём фокус!” – процитировал Уолтер давно умершего классика. – Рассказал... но не рассказал об обстоятельствах нашего с вами знакомства кхм… не уверен, что кхм… это не будет пустым для нее волнением.

Он помолчал.

– Так себе говорю.

— До рарашек, — согласился без раздумий доктор.

Впечатляла грация, до жути убийственная грация, Миякэ. И то, как же им тогда с Ситарой повезло на станции остаться в живых.

Впечатляла работа геноинженеров, что потрудились над телом Кайла. Система была спроектирована так, что не теряла боевой эффективности даже лишившись важной часть себя — вероятно — базовой личности.

Впечатлял Уолтер и сам себя — досидел до конца представления, не попытавшись остановить его, или увести Ситару и Робин из зала. Безумие или отвага?
(Впечатлял Дьюиит. Безумия или отвага? А может оба этих качества фамильная черта рода Блейков.)

Смешно, но недавняя находка на кухне оказалась пророческой — растворимый кофе три в одном. «В три раза больше впечатлений для вас в одном пакетике» — гласил лозунг на упаковке. Вот и показательное выступление Миякэ и Кайла было именно таким, как обещала эта реклама (может он зря не решился попробовать растворимый напиток).

— Согласен! в «Красных Стрекозах» был похожий эпизод кхм… простите.

Сбился доктор и смущенно потер переносицу.

— Роби, у вас найдется пару минут для меня?

А когда девушка кивнула, таинственно добавил обращаясь к Ситаре.

— Встретимся в медотсеки, все готово.

Сообщение от Николоса предвещало кайлострофу и именно с таким ожиданиям Уолтер почти вбежал в зал.

Реальность — спасибо тебе Вселенная — оказалась не так ужасна, как картинка которую ему подсовывало воображение. Никаких растерзанных тел, разгерметизированных отсеков и посреди этого Кайла с рукой даоски в обнимку, рыдающего от осознания сотворенного кошмара в приступе безумия.

Выдохнув, Уолтер огляделся вокруг, взгляд его зацепился за знакомый силуэт странницы.

Пока он очень быстрым шагом преодолевал расстояния разделяющие медотсек и спортзал, успел подумать о том – какими словами объяснить Ситаре, когда они встретятся, что нельзя так легкомысленно относится к собственной безопасности.

Но стоило подойти к девушке, как укоры как-то сами собой забылись, осталась только радость видеть ее. Он на секунду позволил себе коснутся головой головы и тихо проговорил.

— Привет.

А затем уже чуть громче для всех – Акосты и Ситары.

– Что происходит?

Все ушли.

В наступившей тишине гудели только приборы — не умолимо и тревожно — это был стрекот теплого моря Девы, где тысячи древесных жуков тратили свои жизни следуя древнему, как сама жизнь, инстинкту.

От этого звука зудела кожа.

Уолтер дернул металлическую упаковку и в стакан упала таблетка — витамин-апельсин — без толку, но хоть руки занять.

Не-вы-но-си-мо. Где здесь переключатель громкости?
В голову лезла всякая фигня.

Когда-то богиня полюбившая смертного выпросила у судьбы для него вечную жизнь, а вечную молодость забыла. Что вышло? Время высушило, скрутило, и превратила того в жука — цикаду. К беловолосым наемникам из холодильника оно было великодушней.

Тре-во-жно.

К хору звуков прибавилось механическое трещание принтера — это печатался контейнер — залить питательный раствор, посадить дерево.

У него получиться. Надо просто, элементарно, не думать. Не представлять. Не прокручивать варианты. Не думать — о сигнале, направленном луче, активирующим импланты в голове Кайла. Про-сто, очень про-сто.

«Как часто нас спасала слепота,
Где дальновидность только подводила.»

Уолтер замолчал, отошел от стеклянной перегородки изолятора и упал на кушетку.

Один звонок.

— Лан, простите, что снова беспокою вас но… кхм… — человек в пижаме — доктор — нервно потер руку, — система корабля м… она стала работать невероятно быстро, а кхм… положительный симптом, все еще симптом… возможно, вы знаете в чем дело?

Стоило страннице открыть дверь в «семейный номер», как с дивана в общей гостинной подскочил, как на пружинках, Уолтер.

Все еще мокрые, после душа, пряди его волос торчали над головой образовывая подобие короны. Лицо мужчины выражало беспокойство, которое через мгновение сменилось радостью.

Доктор, в действительности, провел время гадая, что за дела были у Ситары в темной аллеи — или, что пугало, вдруг никакой Ситары вовсе не было, так невероятно девушка исчезла прямо из его рук. Так что он даже позволил себе заглянуть в ее комнату, и убедиться, что та была действительно занята.

А второе… Десятый пропал.

— Все в порядке? — спросил он чувствуя, как губы расплываются в дурацкой улыбке. — Ты так кхм… растворилась буквально в воздухе!

Яблоко перекатилось в раскрытые ладони странницы – на первый взгляд самое обычное, зеленое, но с красными бочками. Уолтер же выглядел очень уж довольно, подозрительно довольно – словно ожидал, что сейчас это яблоко, как минимум, станцует им пару балетных па, или споет о его любви.

Ситара спрятала яблоко в ладошках, покатала, сунула поближе нос и вдохнула аромат. Схватив очередную салфетку, девушка протерла яблочные бока и, хитро взглянув на доктора, приготовилась вонзить зубы в районе зарумянившейся кожуры, уже представляя с каким хрустом она лопнет, позволяя сладкому с кислинкой соку стечь прямо в рот.

Уолтер только загадочно улыбался, глядя на девушку, явно не собираясь, пока, раскрывать своего секрета.

Челюсти сжались и Ситара, шумно всосав фруктовую влагу, замычала от удовольствия. Обнажив белую мякоть, яблоко начало заполнять каюту своим свежим ароматом. Странница прожевала кусочек, медленно пересела поближе к доктору и протянула ему плод, предлагая откусить из ее рук.
Придерживая ее ладони своими, Уолтер наклонился к яблоку и откусил от него, не сводя глаз с Ситары.

Ситара улыбнулась и чуть отстранилась, чтобы тут же оказаться у мужчины за спиной. Руки ее легли доктору на плечи, мягкими движениями помогая раскрыться плечам и грудной клетке.

Уолтер повел плечами, только сейчас — расслабившись под пальцами странницы — почувствовав, как все это время были скованы его мышцы. Он даже не замечал!

«Куда ты убежала?»

Хотел спросить он, но тут Ситара заговорила.

– Закрой глаза, пожалуйста, и жуй так медленно, как только можешь, – попросила она ставшим вдруг объемнее голосом, – сосредоточься на вкусе, на ощущениях волокон на языке, жесткости и мягкости, пусть не останется ничего, никаких мыслей, только этот кусочек яблока у тебя во рту.

Задача была не так проста, как звучала.

Никаких мыслей...

Яблоко. Уолтер помнил, из книжки «Забытые мифы, забытой Земли», что когда-то существовала религия в которой яблоко являлось одним из центральных символов. Мессия и ее семь апостолов. Она приняла смерть, вкусив запретный плод, но любовь победила забвение, подарив ей воскрешение.

Мыслей нет.

Мякоть яблока — сочная — рассыпалась на языке шершавыми крошками. Шкурка не толстая, но твердая, такую приятно жевать.
Сок терпкий, а смешиваясь с поцелуем Ситары, с вкусом ее губ, приобретает глубинную, вызывающую сладость — вот от этой мысли было отделаться сложнее всего.

Уолтер закрыл глаза и попытался снова, на все 5 звездочек.

– Это все слухи, которым не стоит верить, – заявил Уолтер, и улыбнулся страннице именно так, будто ему пятнадцать и он влюблен. – Поделиться опытом ну… кхм.. не уверен… может лучше обучающий фильм или книжку? Ситара, а ты, о чем-то таком говорила со своим братом?

Аватарке синеволосого юноши достался очень подозрительный взгляд доктора “ Я знаю чем ты занимался в туалете на Приме, и даже не смотри на мою сестру”.

– Честно сказать не представляю м... но на полу тела точно больше не было, мы ведь там ходили. Может в одной из кабинок. Впрочем, наверно, меня больше занимает никуда делось тело, а почему оно там появилось.

–Хотя куда… сплошные загадки.

Ника появилась так внезапно, что Уолтер пролил свой кофе, справившись с задачей на которую у Древнего Бога людей ушло три дня, всего за какие-то мгновения.

– Флак! – было слово.

Он выскочил из-за стола, но так и застыл в тишине слушая список.

— Ника, — произнес он, когда цифровая помощница закончила оглашать имена выживших, — Неполадки в системе жизнеобеспечения?

…Одним резким движением он прижал его к металлической стене коридора корабля, заведя правую руку вверх, а коленом бесцеремонно раздвинув бедра. Прижимаясь так близко, что безудержное желание мужчины...

Уолтер с тяжелым вздохом отправил очередное эротспам письмо в корзину — после посещения В-51, вся его почта была забита подобными сообщениями.

И как раз в этот момент он заметил Дега Росса, спешащего куда-то по делам.

— Лорд Дьюиит, — обратился доктор с легким приветственным поклоном, — можно вас на пару м… слов?

«Ой, ой, ой» испуганный тоненький голос десятилетнего мальчика, заныл в голове у Уолтера. Он испортил книгу, настоящую бумажную книгу, без разрешения взятую из отцовской личной библиотеки. На красивых старинных страницах, с изображением растений со всех уголков Империи, чернело ужасное маслянистое пятно от пролитой газировки.

Что же делать???

И тут же их связь с Ситарой оборвалась, голова закружилось и вернулся голод. Зато и прошло опьянение.

Почему он не промолчал? Да, флак, чтобы он сам подумал, заяви ему странница что-то похожее. И как сказать, насколько важно, для него было произошедшие, если он сам понял это только сейчас.

— Я не хотел, — Уолтер потянулся к плечу девушки, но не решился обнять ее.

– Это система безопасности? – удивился он.

Уолтер отломил кусочек от пайка и протянул зверьку, перед которым чувствовал себя виноватым. Обещал следить, чтобы тот не безобразничал на панели управления, а сам… а сам попытался “взять” (ему пришлось приложить усилия, чтобы губы не расползлись в дурацкой улыбочки) там его хозяйку.

Следующий кусочек сухой смеси он отправил уже себе в рот, медленно пережевывая.

– Я вырос рядом с Девой, – задумчиво произнес Уолтер и вежливо добавил, – очень вкусно.

Молоко, он красивым движением, именно так в фильмах про Империю поступали люди, во время традиционного файфОклок, добавил в свой чай. Вдруг замер, а потом поднял растерянный взгляд на странницу.

– А чайная ложечка? – звучал доктор очень потеряно.

С пронзительным звуком предсмертного крика отакуносика (единственный представитель своего семейства однопроходных с Тао Прайм) ховер остановился у обочины, на впечатляющим малым расстояние от ног странницы. Из-за кожанной спины байкера, ей улыбнулся Уолтер, теперь приобревший более пристойный вид – накинув на голое тело, но не застегнув, свою спортивную куртку.

Он спрыгнул с байка и шепнув на ухо девушки “прокатимся”, и улетел к мусорным бакам, где его ждал пациент.

– Немного пошипит, – сообщил доктор посветив парню в глаза, и уверенным движением начав ощупывать его ребра – сломаны. Для такого лучшим лечением было время, пару уколов регенератора, и хорошее обезболивающие. Вколов дозу лекарства смещенного с эндорфинами, он прошептав нежное, – вам понравится.

Потом обработал рану на голове байкера, помог подняться, и на этом закончив с медицинскими процедурами, вернулся к месту стоянки.

– Готова? – он по-хозяйски протянул Ситаре шлем, еще заранее договорившись со своим водителем, что тот одолжит ему байк. Доктор был почти уверен ( а Икар отлично помогал сгладить границу между почти и уверен), что за-ме-ча-те-ль-но справится, он катался на ховере Маргарет, а на Пандоре водил почти такой же, но с тремя колесиками.

Ситара до последнего старалась оставаться на месте, но байк несся на нее слишком быстро, и странница все же шарахнулась от него в сторону – каменной уверенностью героев голофильмов, как и резиновой живучестью мультяшек Вселенная ее не наделила, а вот чувством самосохранения (правда явно уменьшившимся за последние пару недель) – вполне.

Поведение мужчины настораживало, как и тот факт, что куртка на нем все еще оставалась не застегнутой. С другой стороны, перед ней был вполне классический доктор Миллс – пострадавшим была оказана помощь, а ей достался шлем, на блестящей поверхности которого почти видимо отражалось внутреннее торжество, сияющее на лице доктора (днем он ворчал на странницу минут десять за беспечность и несоблюдением правил безопасности после того как Точка прокатила ее с ветерком).

Сам доктор, правда, защитой не озаботился. Ситара по-хозяйски застегнула его куртку, забрала второй шлем у приехавшего вместе с Миллсом байкера и внимательно проследила, чтобы Лори, Миллс, Ленни или кто там был перед ней прямо сейчас, надел его на голову. После этого она взобралась на байк, крепко обхватив мужчину сзади, и прижалась щекой к его спине. Руки ее начали блуждать по груди, напоследок прочертив почти неощутимую линию по уже подсохшей царапине у ключицы. Доктор скорее почувствовал, чем услышал за спиной глубокий вздох девушки, странница отстранилась, чтобы надеть свой шлем, а его куртка неожиданно оказалась мокрой в том месте, где только что было ее лицо.

– Теперь готова, мой доктор, – негромко подтвердила Ситара.

Прежде, чем вдавить педаль газа, Уолтер еще на мгновение задержался — повернул голову и коснулся шлемом шлема.

Доктор все не мог отделаться от воспоминания, как по дороге к подсобке, преодолевая сопротивление людской реки, он несколько секунд держался за чей-то палец, он все еще себя уговаривал, что это был именно палец. На очередном витке внутренних дебат дверь подалась.

Уолтер улыбнулся Ситаре и потер шею, царапина чесалась, а так все было просто необыкновенно во-схи-ти-те-ль-но.

– Лан, – обратился он к дао, притопывая в такт не звучащей музыки, – вы не против небольшой стимуляции кхм… лекарственной, укол увеличит максимальную возможную скорость передачи импульсов между вашими нейронами... вам понравится. И думаю в данный ситуации, это будет не лишним, похоже у нас мало времени, перед тем как мы начнем испытывать эффекты асфиксии.

Время их короткого визита на «Радугу» Уолтер потратил на то, что сменил свой пиджак на более подходящей, для предстоящего дела, спортивный костюм с курткой и медпоясом под ней. Проверил, как идет установка контейнера в карантинной зоне, и если возможность сделать забор пробы не нарушая герметичность (некоторые контейнеры были оборудованы специальными «шлюзами»).

Единственное, что ему не удалось, это найти Ситару, до отлета на станцию. Коммуникатор, запоздало подумал он, когда весь будущий десант собрался у шатлла.

Все первую часть пути до гостиницы, Уолтер не мог выбросить из головы апокалиптические картины с участием ниндзя, страницы и окна, вторую — прилипчивую песенку. А вместе все это слилось в ужасающий комок.



Когда они подошли к зданию отеля, Уолтер воспользовался терминалом бронирования, выбрав комнату рядом с комнатой Мияке.

— Все готово, — обявил он, оплатив заказ.

– Да, вероятно причина всему волнения последних дней.

Охотно согласился Уолтер. Он и сам почти верил в то, что дело просто в стрессе, а пару более специфических маркеров, ну… ошибка, или причуды организма. В конце концов, абсолютно нормальные анализы для раэлита, вот что должно настораживать.

Доктор помолчал – неосознанно крутя шнурок с шестеренкой – не хотелось торопить или (не дай Императрица) выгонять девушку из кабинета, но времени до высадки на станцию оставалось все меньше, а дел все столько же.

– Если вас ничего больше не беспокоит кхм…

Начал он издалека.

– Обычно для этого используют специально клонированных особей, насколько знаю.

На пластиковой карточке (скорее бейдже, чем пропуске, на нем даже клипса имелась) было написано – Доктор Уолтер Алиенор Рэй Фабиан Миллс, снизу шла еще строчка букв и цифр, видимо служившая каким-то кодовым обозначением – вероятно отделения, где работал доктор.

– Тогда, мне повезло кхм… то есть уверен мисс Хильда распорядительная м… очаровательная женщина, но я, кажется, действительно опаздываю на космодром. Спасибо.

За спасение, хотел сказать доктор, но вышло будто за уроненный пропуск.

Уолтер забрал карточку, пальцы у него все еще плохо двигались с холода, и она чуть не полетела обратно на пол. Но теплое прикосновение девушки, добавило капельку реальности в происходящее. И снова мысль, за которой он никак не мог угнаться засвербила в голове.

“Может это Не сон?”

– Ситара, – он замялся, не ловко вертя кусок пластика в руках. – не совсем уверен, что мы здесь делаем. И где здесь. Мне очень не удобно в этом признаваться, но – и почему. И кто кхм… ты.

— Конечно, — тихо согласился Уолтер, провожая курьера взглядом.

Когда Ситара взяла руки мужчины в свои, то могла явственно почувствовать, что его бьет дрожь. Но он не сопротивлялся ее жесту, а наоборот послушно шагнул следом.

— Конечно, сначало какао, потом мы полетим на орбиту на вашем корабле, а затем в межгалактический кхм… идемте. Только одно м… не знаю к чему все это представление, но я должен вас предупредить, находясь рядом со мной вы подвергаете свою жизнь опасности, люди что ищут меня…

Предположение, что сама Ситара как-то связано с ТИХО он отмел потой же причине, почему не стал подозревать Реймонд Блицкера. Все происходящее было полным абсурдом.

— Они не пьют какао м…. в рабочее время.

4-й день III галактического месяца 307 года от Дня Агонии

Дождь лил уже третий день. Небо было, или его не было, все слилось в монотонную серую кашу. Казалось город пуст. Только неоновые голограммы реклам иногда окрашивали его в цвет, давая надежду, что где-то все еще есть жизнь.

Одна из таких превращала воду в реке (название которой Уолтер не знал) в ядовито зелье, как из ведьминого котла, а мост, то появлялся выхваченные светом, то снова исчезал – и тогда, об его существование напоминал гул никогда не останавливающегося потока каров.

Свой автокар Уолтер оставил несколько кварталов позади. Где-то там остался и Десятый.

Теперь он был один (“никогда не один” напоминала Мадлен из отражения на мокром асфальте). Вода неприятно заливалась за воротник пальто, заставляя ежиться, когда капли бежали по спине. Можно было идти, а можно остановиться здесь – не важно.

Вокруг никого.

Уолтер остановился у одной из опор моста, и опираясь на нее, достаточно ловко залез на перила, свесив ноги вниз. Он не чувствовал не дрожь, не волнение, а задумчивость. И это все?

– Алиенор, – встрепенулся доктор.

Плакаты на стенах завораживали, даже не удивительными формами девиц, а тем как Россу удалось их неровно повесить. Не один не параллелен потолку, полу ( прочем, Уолтер не был уверен, что на этой станции хоть что-то было сбито ровно), а щели между ними были похожи на острые занозы и никогда (никогда!) не повторялись формой или размером.

– Кхм… можете звать меня Лори, – он быстро взглянул на странницу, и повторил ее движение, протянул парню руку. – Я сопровождаю девушек.

Братья Блейк

– Вопросов кхм… Тара, послушай, я верю, что ты веришь. Мне самому кажется, что все эти совпадения удивительны...

Голос Уолтера, его тон, стал очень мягким, он прикоснулся к руке страницы, так будто хотел этим сказать “все хорошо, я рядом”.

– Ты знаешь, моя основная специализация, это нейробиология. Это очень интересная область, не представляешь, как часто, наш собственный мозг обманывает нас м... сейчас не говорю о каких-то болезненных состояниях, это совершенно нормально… просто человек прошел очень длинный путь эволюции и у нас остались реакции, которые помогали нашим древним предкам выживать, а сейчас скорее вызывает сбой программы, как куски старого кода кхм… да и с закономерностями люди часто совершают две ошибки. Первая – видят их там, где их нет. А вторая не видят там, где они на самом деле есть. Ошибки второго типа ограничивают наш горизонт познания, а из первого берет корни псевдонаука.

– Это называется – апофения. Особенно ярко эта особенность проявляется во время стрессовых ситуаций. Людям хочется знать, что вокруг не просто хаос, что есть некие законы, знаки, и если следовать им то.. кхм.. все наладится.

– Не говорю, что здесь именно такой случай, – быстро добавил он. – я просто не знаю, что думать.

– Больно... а если вы попробуете мечом, то пойдет кровь…

Понабилось время, чтобы слова Дега Росса обрели смысл. Темный рыцарь? Молодой лорд действительно годился на эту роль, пьяно подумал доктор.

– Плохо понимаю… кхм… я не хотел вас задеть...м… нет, наверно, хотел, но не этим. Вы раздражаете меня без причины, одним своим присутствием, и я не могу вас в этом даже винить. Вы слово укор… кхм…– Уолтер осознал себя только на середине фразы и медленно разжал сведенные в беззвучной ярости пальцы. – Но, думаю, у вас есть свои причины здесь находиться, возможно, это связано с интересами вашего дома, а эти интересы… они могут не совпадать с интересами… а флак, слишком много интересов, для одного корабля, не находите?

Доктор бессильно сполз в кресле. Он попытался сделать глоток, но бокал оказался пуст. В горле неожиданно пересохло.

– Простите, лорд Дьюитт, могу ли я воспользоваться вашим гостеприимством еще немного? Добавить это в список моих долгов. Если вам не сложно, еще воды.

– Я сожалею. Думаю нам лучше перейти к сделке.

Лилия упала на пол. Бой начался. Медленно, лениво, словно нехотя.

Противники обменялись парой неуверенных выпадов. Выглядело это разочаровывающе. То ли чужое оружие плохо ложилось в руку, ведь Дьюитту, привыкшему к быстрому и ловкому стилю, плохо подходил тяжеловесный клинок лорда Акосты. Уолтер же, ученик классической школы фехтования, все время ловил себя на том, что его кисть опасно сползает к открытому лезвию новомодного клинка Дега Россы.

То ли накал обиды улетучился слишком быстро, выветрился, как веселье после дешевого шампанского, оставив после себя только недоумение и тяжесть в голове.

Но с каждым новым выпадом, с новой защитой, бой набирал темп. Теперь мужчины уже перестали походить на двух псевдомедведей перед зимней спячкой, лениво перекидывающихся угрозами, в их движениях появилась страсть.

Клинки звенели, от их соприкосновений вылетали искры.

Лорд Уолтер сделал выпад, Дега Росса змеей скользнул из-под его руки, в почти недопустимом гравитацией развороте нанес удар, и если бы противник не отступил, насквозь пронзил бы его своим мечом.

Этот финт стоил молодому лорду слишком много сил. Сердце колотилось сильней, чем ему бы хотелось, чем должно было бы, будь в его руках его собственный, не такой тяжелый меч.

Следующая контратака Миллса заставила Дьюитта отступить. За серией из нескольких ударов, последовал последний, неожиданный, резкий, и клинок Уолтера застыл у груди обидчика, почти касаясь ее.

Одно движение и победа его.

Лорд Уолтер медлил. Взгляд его потерял сосредоточенность и стал каким-то растерянным, словно он забыл, как следует закончить дуэль.

Уолтер щурился под холодным светом ламп.

Белая свободная рубашка с припущенным горлом – такой фасон в империи звался дуэльным – и темные брюки. Все как по книжке.

Только герой автору не удался. Старательный, но какой-то нелепый.

Вот он всеми силами пытался прочувствовать момент. Найти в себе, что полагалось – страх, решимость, ненависть. Ну хоть что-то. Но вместо мыслей в голове крутился отрывок из оперы, премьеру которой они так азартно обсуждали с Дьюиттом пару часов назад.

“Пум-бум-бум” гремели трубы приветствуя главных героев трагедии.

– Пум-бум-бум, – промычал он себе под нос, подойдя к столику для мелочей, специально принесенному секундантами, развязывая шнурок на шеи. Шестеренка – единственное из личных вещей, что оставалась при нем.

Он помедлил прежде, чем опустить медальон на столешницу. А когда наконец разжал пальцы, позволив металу удариться о метал, почувствовал себя чуть лучше. Доктору Уолтеру не полагалось драться на дуэлях, лорду Уолтеру вполне.

Если бы у странницы в руках был пистолет, пули выпущенные из него, вошли бы ровно, одна за другой, прямо в цель, в сердце Уолтера. Но и словами, ей удалось добиться не меньшего эффекта.

На его лице отразилась неподдельная боль, он непроизвольно сжал уже открытый пакет с кровью, пролив часть себе на рукав.

Мутило. Он весь перепачкан — кровь и вина, красное и черное. Строчка из дешевого стихотворения, а не жизнь.

— Сядь, — Уолтер не спорил, обвинения Ситары, только подтвердили его собственные мысли. Его не оказалось рядом в нужный момент. — Тебе станет хуже, а капсула занята.

— Юсуф преступник, но лорд Дьюитт… я бы не стал взрывать курьер. И…

Они прошли через курьер, минуя переговорщиков — Дьюитта и громилу, Джинджер — застывших в хрупком равновесие. Лан лежащую без движений, будто уснувшую прямо на полу. Коридор, не зря показавшийся ему зловеще пустым, ведущий к дверям шаттла.

Корабль — умер, и доктору хотелось быстрее покинуть его уже начавшее разлагаться тело.

Стыдно, но он испытал сначала страх, а потом облегчение, когда Кржижановский не отдал приказа попробовать задержать пирата.

Шлюз закрылся, выравнивая давление. Шли секунды.

Доктор прислонил стекло своего шлема к стеклу шлема странницы, теперь звук раздваивался — передавался не только через динамик, но и через вибрацию материала.

— Никогда…— сказал он и замолчал.

Пока шел бой, Ситара почти ничего не чувствовала. Реагировала – да, но сами эмоции шли будто бы по запасному информационному каналу и попадали в накопитель, отделенный от основных задействованных систем. Однако, стоило шлюзу шаттла закрыться, а доктору коснуться своим шлемом ее, как психика сместила приоритеты. Вместе с картинками воспоминаний о событиях последнего получаса, пришли страх, боль, ярость, и снова боль, уже физическая.

Голос доктора звучал взволнованно, надо было что-то сказать, но слова не шли. Повисла пауза. Ситара всмотрелась в лицо Миллса и опустила глаза – злость, радость, испуг – его чувства сменяли друг друга так же, как и ее.

— Я… мне бы и правда не помешала твоя помощь, — опустившись на ближайшее сиденье, девушка освободилась от шлема (ведущего переговоры Дьюитта теперь было слышно через динамик на панели управления) и на плечо ей упала тугая коса волос с вплетенным в нее кольцом, — пожалуйста.

Уолтер не стал отвечать, вместо этого он снял шлем и скафандр с себя, оставшись в рабочем комбинезоне, приготовил клей и антисептик, чтобы были под рукой.

— Как это произошло? — спросил он, начав осторожно освобождать странницу от ее скафандра. Главное не торопиться и не упасть в обморок.

— Лан пыталась взломать дрон под огнем, я постаралась ее прикрыть и неудачно подставилась са… ай, вот тут слишком… да… спасибо… очень плохо?

Самозатягивающаяся ткань скафандра больше не скрывала ранений, и Ситара могла видеть кровь, пропитавшую комбинезон доктора. Ему бы тоже не помешало обработать раны. Пусть и с запозданием, но теперь странница в полной мере ощущала весь спектр ужаса первых секунд боя, когда Миллса подкосила турель. Доктор был прав – никогда, никогда больше она не желала бы это пережить. Никогда...

«Очень. Полтора сантиметра левее, и я бы не пережил этого. И ты.»

Мысленно ответил Уолтер. Он бережно убирал прилипшие кусочки ткани, обрабатывал края и заклеивал раны. Это было все, чем он мог сейчас помочь. Все что мог делать, не начав кричать, от бессилия и злости.

Ужасно обескураживало — гнев и радость, все одновременно.

Даже говорить, было уже слишком, наверняка голос у него прозвучал бы странно.

— Все быстро заживет, — в действительности вышло сухо, не странно. Оттого, что он боялся, дай волю, и чувства польются неконтролируемым потоком. — Я склею раны… м… на «Радуге» тебе понадобиться медкапсула.

— Спасибо, — перехватив руку доктора, когда он закончил с последним ранением, Ситара ненадолго задержала ее в своей. Невыразительный голос мужчины не мог ее обмануть – он сейчас переживал за нее не меньше, чем она за него.

— Твоя нога, если я могу как-то… ммм… позаботься, пожалуйста, о себе, пока есть время. Джинджер тоже хорошо приложило, ей наверняка потребуется твоя помощь.

Уолтер кивнул, чуть сжав ладонь в ответ, и опустил взгляд вниз, на окровавленную штанину. Тут же опасно побелев лицом.

— Джинджер… — Джиджер, это плохо. Он не справится. Тут не доктор нужен. — Я справлюсь. Отдыхай, сейчас начнет действовать обезболивающее.

Доктор помог ей с одеждой и Ситара откинулась на спинку кресла. Лекарство работало, разглаживая напряженные складки на ее лице.

— Конечно справишься, любимый.

Где-то в области солнечного сплетения зародилось тепло и стало распространяться по телу. Похоже, доктор вколол ей что-то такое, от чего странница и правда начала превращаться в сонного зайчика. Сонного сияющего зайчика. Девушка взглянула на свои руки - по ним струились энергетические потоки. Проходя по узору татуировок, искрящиеся ручейки соединялись в центре ладоней и пульсировали теплом. Этим хотелось поделиться. Мысленно она создала импульс, протянула нити энергии к доктору и огладила его по плечам, уверенная – осознанно или нет, но он ощутит ее касание.

Лекарство работало так, как сказал доктор, девушка в полудреме слабо потянулась к нему рукой, по ее губам он прочел — «любимый».

Это решило внутренний спор. Он не был зол, просто устал, а главное сегодня хороший день, раз среди жетонов в руках Софии не оказалась его и странницы.

Ничьих из их команды. «Радуга» осталась семицветной — так и должно быть.

- Спал? О, ты имеешь ввиду... а ну кхм... нет, я не знаю точно... возможно... он был уже в преклонном возрасте... то есть кхм... у меня были подобные мысли... думаешь?

Уолтер сидел, глядя на свои голые ступни, и не понимал, к какому императору ему в голову пришло начать этот разговор прямо сейчас. И так каждый раз. Стоило ему хоть немного почувствовать себя счастливым, и вместе с этим приходил страх — все слишком хорошо, а значит непременно произойдет беда.

Такая беда, что смоет собой все – так вышло с Мадлен.

И теперь он выучил отличный трюк: если испортить самому все чуть раньше, то и катаклизма не будет. Просто еще один день.

- Кхм... лучшее будущее... м…, – не то чтобы доктор никогда не думал о таком, думал. Примерно в том же объеме, как о строительстве кораблей или о производстве сыра. Он был так увлечен своими исследованиями, что мало обращал внимания на жизнь вокруг (напрасно, как оказалось), и теперь на ум приходили только цитаты из книжек, чужие слова. – Смешно, но я даже… что-то про равенство возможностей – честные суды, доступность образования и медицины. Но это все так… слова... взять только Империю, и все равно, очень трудно придумать универсальное лекарство, всегда есть побочные эффекты… Мадлен… кхм… она говорила о том, что Машина, сможет дать все это людям… справедливость.

Прикрыв глаза, он отклонился назад и упал обратно на кровать, наискось. По-другому набил бы шишку об стену, те, кто проектировал каюты «Радуги», явно были с планеты лилипутов. Доктор осторожно взглянул на Ситару. Что, если очень тихо, на цыпочках, то можно прожить не просто «еще один» день, а день «когда они вместе безжалостно тренировались, а он проиграл пари», или день «когда он испек самые черствые пирожки, по домашнему рецепту, а она их даже попробовала», или день «когда он не выпускал ее из постели, и они попробовали десять разных видов пиццы», или день «когда оказалось, что его рубашки идут ей гораздо больше». Множество совершенно разных дней, прожитых вместе.

Эта мысль ему нравилась.

- .. Где-то на тихой планете, где не водятся пираты… кхм такие ведь существуют? Дом с треугольной крышей и сад. Самый обычный под открытым небом… или нет… Это был бы корабль, а на нем сад. Небольшой, всего на несколько человек, но обязательно с настоящим – мокрым душем.

Он потянул девушку к себе, готовый поймать ее в объятия.

- Главное, ты была бы… м… - закончил он фразу зарывшись в волосы странницы, вышло щекотно и непонятно. - Теперь, когда я рассказал историю вслух… про сон и мои сомнения, мне она самому кажется неубедительной... не сходится… почему меня отпустили… какое-то сумасшествие.... я не пойму почему это произошло вообще – даже без моего прямого участия в покушении на жизнь лорда-советника... но мне было бы... кхм... спокойней убедиться...

- Хочу список... а еще никогда тебя не отпускать, так что пусть это будет очень длинный список. И фотография, прости... очень хочу ее увидеть.

- А твое доверие значит многое... но если я вдруг начну ну... пни меня, договорились?

Уолтер помнил, что во время сражения большинство погибает не от ран, а от шока, вызванного ранениями.

«Три, два, один»

— Да, имнно три, — согласился он вслух с лордом. - Сществует три стдии шока, от лко обратмой до терминаной

Вокруг было очень шумно, и это мешало думать, а еще мешала боль в ноге. В той самой ноге, в которую в прошлый раз попали пули городских турелей. Флак, скоро ему понадобится трость, как у Софии.

Скоро мысли его чуть прояснились, и он обнаружил, что почему-то лезет в пыльную узкую трубу. Но вместе с вернувшимся сознанием доктор получил хороший толчок чуть пониже поясницы и, не удержав равновесие, проскользил не меньше метра носом вперед.

Следующим его порывом было как можно быстрее выбраться наружу из этого железного гроба. Он слышал звуки выстрелов, бой все еще шел. Главное, Ситара все еще была там. А он тут.

Флак!

Это Дега Росса, похоже, спас его, что теперь он потребует в оплату? Первенца?

Флак!

Почему он не взял с собой пистолет, глупая бравада, а теперь он бесполезен, может только сидеть здесь и жалеть себя. Придавленный...

— Гравитация! Дьюиит, мы ее отлюем... отключим. Вы знаете, где? .... лорд Дьюиит.

— На м-мостике, — растерянно ответил Дега Росса, все еще вглядываясь в схему. — Это налево… или направо… Подождите, зачем отключать гравитацию? Давайте лучше уроним на этого бронированного индивидуума потолок. Там часть панелей, кажется, висела на честном слове — а вы знаете цену честному слову. Это направо. Или налево…

— Нет-нет, гравитация… Мы застанем его врасплох… Ситара рассказывала, что на Перекати-Поле есть места, где нет гравитации, и планетяне там всегда… Мммм… Нужно будет предупредить остальных… Вы не помните, у всех есть магнитные подошвы?

— У меня! У меня нет! — Дьюитт уселся прямо на пол и для убедительности потряс перед носом Уолтера ногой. — И учитывая, что меня явно проектировали на верфях Дега Россы именно для увлекательных космических приключений, в невесомости меня наверняка укачивает. Вы-то просто сдохнете, а я — захлебнусь… радугой. Давайте лучше обрушим потолок. Что может пойти не так?

— В нас могут выстрелить, — начал загибать пальцы Уолтер. — А еще в нас могут попасть.

— ...Справедливо. И все же, я за потолок.

— Я за гравитацию.

Славные сыны империи смерили друг друга взглядами.

— На “раз, два, три”? — Уолтер протянул вперед сжатую в кулак руку. Дьюитт кивнул и последовал его примеру.

— Раз… Два… Три… У меня меч.

— У меня щит. Гравитация! Налево?

— Угу. Или направо, — кисло пробормотал Дьюитт. — Короче, туда. Пропустите...

Дега Росса с тысячей извинений протиснулся мимо Уолтера и на четвереньках пополз туда, где в его представлении должен был находиться мостик.

— Дурацкая идея, — бормотал он по дороге. — Дронам не помешает отключение гравитации. Да и у этого бронированного болвана наверняка есть гравиподошвы… Если бы я его проектировал, были бы. Весь мусор сразу поднимется в воздух, стрелять будет неудобно всем… Если не хотите потолок, может быть, попробуем обвалить пол?

— Как? Прорежем в палубе дыру вашим мечом и попросим его туда прыгнуть?

— Э-э-э… Ну, если попросить вежливо…

— Подождите! Лорд Дьюиит… Гравитацию можно сделать не только меньше, но и…

— … больше! Отличная идея, если дроны не успеют скомпенсировать внезапное изменение силы тяжести, их тоже вполне может повредить. По крайней мере, собьет им прицел на какое-то время, это точно.

Дега Росса ускорился.

Их путешествие закончилось у панели с решеткой вентиляции. Доктор открепил от медтула звуковую отвертку и ловко расправился с держащими ее болтами. Теперь оставался самый сложный вопрос, об который в Империи было поломанного немало мечей…

— Прошу, лорд Дьюиит, вы первый.

— Только после вас, лорд Миллс.

Прошло некоторое время прежде, чем лордам удалось разрешить эту непростую ситуацию. Но в итоге первым в проход вывалился доктор.

Уолтер следил, как Ситара взволнованно мечется по комнате — бедная моя странница, очень смелая и очень испуганная.

Ему только оставалась кивать; да — понимаю, да — мне жаль, да — люди тоже бывают не очень.

К примеру, в нем самом, нет ни одной железной детали, а это не помешало создать препарат, который лишает человека воли — укол и готово — без щупалец. И это из лучших побуждений ... А еще есть те, кто отнимает волю не сразу, но по кусочкам — наркодиллеры, работорговцы — хотя по венам у них течет кровь, а на завтрак, вместо машинного масла, они предпочитают кофе и яичницу (ну или, то что получаеться из смеси, которая заявляет права на родственные связи с этим блюдом).

Так что доктор хоть понимал — чуждость пугает сама по себе (так заложено эволюцией) — но не мог по-настоящему разделить страх странницы. Машина — инопланетный разум, свершено не похожая на человеческую форма жизни, а ее ценности, потребности, методы, логично, не сходны с нашими.

Намного страшнее Уолтеру казалось не находить ничего людского, морального, в самих людях. Страшно самому стать (вероятно — быть)таким — пустым.

- Ты там будешь не одна... не знаю, как это случилось с Джинджер кхм... но разбужу тебя, обещаю. Ты ведь помнишь, как я ужасно пою.

И снова. Да — отвезу, да — конечно, защиту найду(он и сам собирался все это сделать), да — я люблю тебя.

Да — я буду скучать все секунды наперечет.

- Пожалуй, - согласился доктор, в последнюю секунду остановившись, чтобы не помахать в ответ.

- Пожалуй, - повторил он еще раз, теперь уже думая о насыщенной медицинской практике.

- Пожалуй… мне кажется, нам стоит прояснить некоторые моменты… между нами… м... боюсь есть некоторое напряжение… м... которое может помещать... кхм... общей работе.

Теорию с напряжением подтверждали танцоры, как раз в этот момент начавшие особенно привольную часть танца, а Уолтер отлично вписывался в их компанию, выполняя роль любимого клиента в стрипклубе.

- Лорд Дьюиит, вы понимаете, о чем я говорю?

Уолтер дожидался странницу, прощаясь с небом этой планеты. Три маленькие луны (еще две были не видны) почти не отражали свет, ночи здесь были по-настоящему темными, не похожими на ночи на Эвтерпе (тем более на Дега Росса) и запах — приносимый ветром, знакомый, но с необычными нотками чужих растений, почвы — напоминал, он не дома.
И все же, было приятно ощущать под ногами твердую землю, точно знать где низ и вверх, видит звезды вот так — надежно закрепленными на куполе — а не тонуть в них.

Возможности — София была права, говоря о них, как о лучших подарках, в своей речи. Вечеринка — это была прекрасная возможность, может в последний раз, подышать свежим воздухом и быть искусанным мошкарой. Встреча с маленьким лордом — разобраться с прошлым. Их приключение — возможность для будущего.

- Сувенир? - переспросил доктор не сразу отвлекшись от своих мыслей. - Да, прости, надеюсь я не испортил тебе вечер... м... кажется вам удалось разговориться с Джиджер и Лан, а я.... признаюсь — съел штук десять канапе.

- Тара, прости, ты правильно спросила, а я просто кхм.. - доктору невыносимо захотелось побиться головой о прекрасный железный — и уже такой знакомый — пол каюты Ситары. Когда он только научится держать язык за зубами? - м… злюсь, но только на себя, ты тут совсем не причем. А такие статьи… м... читают самые скучные люди на свете и те только притворяются, наверняка, в Церкви Апокалипсиса полно таких кхм... типов.

Уолтер не успел понять как, а странница оказалась на его коленях. Сюрприз.

«What is a youth? Impetuous fire. What is a maid? Ice and desire»

Ситару встретили удивленно распахнутые глаза доктора — так широко, что было легко разглядеть, все спрятанные там созвездия — поцелуй вышел невинными, но еще и дразнящим. Уолтер подался вперед пытаясь поймать второй, но девушка уже отстранилась, потягиваясь, и поймать вышло только воздух. Если бы ему не приходилось двигаться так аккуратно, а значит медленно, наверняка все бы получилось…

- На всех уровнях реальности, - без сомнений пообещал он. - И не важно почему...

- В-612 — Эвтерпа, - и еще сюрприз. - Тара, как ты узнала, что это моя планета? Из-за таможни? сыра? Наши виллийани делают замечательный сыр... тебе удалось попробовать? Когда ты там была? Как давно? Почему мне никто не сказал! Как бы я хотел оказаться там с тобой….

- Ммммм... да... Эвтерпа... - сонно промурлыкала Ситара, - самый круглый астеройд, который я когда-либо видела, такой не забудешь.... Год назад примерно... Нет, сыр - нет... ммм.... только аромат цветов... даже сохранила один для коллекции... Но теперь у меня есть кое-что получше... кое-кто...

Он на секунду закрыл глаза, не пришлось прикладывать усилий, чтобы вспомнить этот сладкий пьянящий аромат — аромат весны.

- Конечно знаю, они пахнут, как счастья… кхм… так же, как ты для меня.

«Comes a time when one sweet smile, has its season for a while. Then love's in love with me…»

Девушка забралась под одеяло и, уютно закутавшись, устроилась слушать. Он тоже лег рядом, поверх одеяла, обняв ее.

- Ты слышала о китах Посейдона? Эти гиганты, могут достигать сотни метров в длину, а еще они умеют парить над водой, выпрыгивая и планируя, используя свои плавники, как крылья. Но как бы они не были огромны и удивительны, они не могли бы выжить, если бы не самые обыкновенные зелёные водоросли. Знаешь те, экспертом которых, славится Посейдон — возможно, пицца, о который ты рассказывала, сделана на их основе... кхм...

- Киты появляются на свет из икринок не больше твоего ногтя... Такая икринка похожа чем-то на экосферу, там есть все необходимое для развития малька… а зелёные водоросли умеют пробираться внутрь, и вот тогда происходит чудо — они поселяются там, питаются отходами эмбриона, азотом, а взамен отдают ему кислород — без этого киты бы не… - доктор понял, что девушка заснула, и тогда очень тихо продолжил -… среди них живет белый кит, такой может парить среди звезд, как его братья над океаном, он отнес бы нас на край света и обратно… мы бы жили долго и счастливо.

Уолтер закончил свой рассказ и поцеловал Ситару в макушку, ему не хотелось уходить — он чувствовал себя ужасно — и заранее знал, что не справиться. А нужно было справиться...

«Mine is the very best parry. Cupid he rules us all.»

И вот, Уолтер стоял по среди мед.отсека — из которого сумел сбежать и в которой ему пришлось вернуться — в окружение своих монстров и урагана разбуженных воспоминаний.

«Caper the caper, sing me the song.»

Шаг, еще один, поворот — это было похоже на танец, это и был танец и музыка, из старого имперского фильма — а вместе с ним кружилась Мадлен? Ситара? Он желал, чтобы это была именно странница, но никак не удавалось заглянуть в ее лицо… девушка исчезла, растворилась в его объятиях, так и не раскрыв своего секрета. Наркотик начал действовать, он горячей волной бежал по его крови, смывая усталость, призраков и сомнения. Теперь доктор мог проверить результаты поиска и закончить свою чащу яда. И не спать еще двадцать часов подрят. Все что угодно.

«Death will come soon to hush us along.»

- Да, такая фигня... Там сказали, что он ушел куда-то, а куда, наверно, только мистер Морнингстар знает, - с беспокойством сказал Люк и кинул, в след за Лукасом, свой пустой стаканчик в урну. - Мы, знаешь, выехали из квартиры, где жили... Ума не приложу, где этого придурка теперь искать.

- А с Блицмолами, ну... положись на меня. Я вообще отлично понимаю, ну вот в таком, в отношениях и все-такое... недавно прочел «Госпожу Бавари», «Жизнь взаймы» и еще такую про поезд... как же ее... а! «Анна Каренина», теперь, типо, как сам десять лет женат.

Люк подошел к двери и уже начал открывать ее, когда обернулся, чтобы добавить.

- А ты, старик, главное, делай серьезно лицо... оно у тебя такое располагающие, точно все сработает.

Инцидент с газом был благополучно исчерпан, так что Уолтер смог вернутся к поискам своего Грааля — горелки, резака, баллонов, гибких трубок и всего того, что нужно, чтобы собрать дома космический корабль, ну или перегонный аппарат.

Их короткая встреча с Ситарой — несколько минут и ее сообщение — снова взбаламутила весь тот коктейль чувств и мыслей, что Уолтер так старательно пытался не тревожить. И Мадлен, конечно, не думала упускать отличный шанс рассказать, в подробностях, как он не прав и сколько бед он принесет Звездочке.
А доктор был до безобразия счастлив(ему вообще можно?), несмотря на Все, хотя.... Лекции о необходимости следовать указанием врача, Ситаре вряд ли удасться избежать.

Поиски всего нужного заняли чуть больше времени, но Уолтеру удалось собрать необходимые элементы для своей будущей машины смерти.
Теперь несколько ящиков, наполненные разнообразном хламом и два балона из-под кислорода, аккуратно стояли в медицинском отсеки рядом со входной дверью.

Кроме очевидных трубок и планок в ящиках был чей-то желтый дождевик (вырезки из него, послужат прокладками между элементами) и резиновая уточка для ванны (в военный форме и чем-то неуловимо напоминающую Кржижановского). Прихватил Уолтер и волшебный шар, тот уже погас — перестав показывать знаки судьбы —и смирно лежал на рабочем столе рядом с армией черепашек.

Доктору было почти смешно представлять, какой франкенштен должен получиться, когда он соединить весь этот найденный им мусор. Но по его расчетам, конструкция должна была продержаться необходимое время — для получения чистой плавниковой кислоты — прежде, чем снова развалиться на составные элементы. Главное, чтобы франкештейн не ожил и не начал преследовать его — Уолтера— обвиняя в своем уродстве.

Хотя, это, конечно, не было главным. Доктор знал, что ему еще предстоит расплатиться за производство химического оружия сомнениями в себе и бессонными ночами(впрочем он и так плохо спал и сомневался — не велика цена), но сейчас, такие бестолковые мысли, помогали отвлечься.

Сборка, сварка, и приладка — оказалось совсем не простым делом, особенно, если последний раз ты занимался чем-то подобным в колледже. Правда, еще был инцидент на Пандоре, когда прямо на месте пришлось изобретать, из подручных средств, трещетку-отпугиватель от кошмариков (такие комарики, только кошмарные), чтобы те не высосали туристов до капельки. Да и порой медицинские машины ломались и ждать техника, было только потерей времени, но честно — он не был особо хорош в этом.

В итоги, все получилось, может не идеально, но зато обошлось без человеческих жертвоприношений, только пару ожогов и порезанных пальцев.

Уолтер выдвинул стенку, отделяющую изолятор от остального мед.отсека, заперев тем самым монстра внутри. Изолятор был идеальным местом для его творения, когда пойдет процесс очистки кислоты, вредные примеси не осядут по всему помещению и его легко очистить, плюс усиленная система вентиляции.

Теперь оставалось провести пробный прогон и дождаться материалов, но это потом.

Доктор проверил коммуникатор — пусто— похоже он успел закончить раньше Ситары и направился в свою каюты, переодеться и принять душ. Ведь рубашка теперь была не только мятая, но и в пятнах масла и сажи, впрочем, как и он сам.

Доктор мысленно досчитал до пяти — похоже, Лан была решительно настроена продолжить, этот обмен любезностями, а может в родных местах хакера, так говорят «добро пожаловать» (впрочем, что именно говорила девушка, он тоже понимал не всегда) — и тут вступилась Джинджер. Слова раэлита произвели неожиданно отрезвляющее действие, словно выключателем щёлкнули, и ситуация теперь выглядела настолько неловкой, насколько она была на самом деле… неуклюжей, одним словом. Но повторись все, Уолтер знал, он снова был бы на том же месте, рядом с Ситарой.

- Да, Джиджер, вы...

Продолжение этого предложения, так и осталось еще одной, не разгаданной загадкой вселенной, потому что вмешалась София. Ее слова подействовали безотказно — конфликт был исчерпан, подавлен и втоптан в железный пол корабля.

- А... мм… боюсь нет, - признался доктор с почти виноватым видом, после вопроса Лан. - Но я могу проверить, вам наверно нужна азотная, такая должна найтись.


Теперь Уолтер стоял в центре небольшого круга — с одной стороны странница и старушка, а с другой хакер и раэлит — идеальное место, чтобы досказать прерванную лекцию, которая может спасти им жизнь и отнять чьи-то еще. Он медлил, подбирая слова, взгляд его скользнул в сторону Ситары — спасти ее жизнь — и доктор продолжил.

- Гранаты… сонный газ… ммм… зависит от активного действующего вещества в нем и концентрации… Обычно — это закис азота плюс еще какой-то компонент, в нашем случае миорелаксант. Самый эффективный — Рокуроний, он начнет действовать в течение 2-3 секунд, а продолжительность около часа. Так же может подойти Тубокуририн — около 3-5 секунд, Атракурий или Панкуроний — около десяти. Я предполагаю, что сонный газ можно купить готовым.. в гранатах… мм… там где обычно, такое кхм... покупают.

Мне нужно проверить медицинский отсек, но думаю — это возможно, изготовить анти.дот, который принимается до мм... операции… и будет действовать несколько часов....

Разъедает композит быстро. Я бы сказал миллиметр в секунду или около того… а действовать…ммм .. не сразу — плавиковая кислота не вызывает сильной боли и легко и незаметно всасывается, но через минут десять, если мы возьмем что-то среднее в качестве массы тела и количества кислоты попавшей на кожу, человек ощутит первые признаки недомогания… Можно ослабить симптомы, но в целом нужна более комплексная помощь…ммм…в стационарным медицинском отсеке, - вздохнул доктор. - Но кислота плохо разведает металл, беспокоится стоит, только если она попадет на визор скафандра в большом количестве, в таком, чтобы после реакции со стеклом ее осталось еще достаточно много.

- Я могу сделать кислоту и анти.дот, но сами гранаты… тут нужна помощь… Если на Тритоне удастся купить нужные материалы, то к встрече с курьером все должно быть готово.

Подошла София и Уолтер даже вздрогнул от неожиданности, он заметил ее, только, когда она громко поздоровалась с ними.

Он смущенно убрал руку со стола.

Потом София представила свою команду — доктор вежливо покивал им, улыбнувшись.

- Не знал, что у вас есть внучка, София. Да, конечно, буду рад с ней познакомиться.

София попросила лекцию — ну вот, в рядах его студентов неожиданное прибавление. А Ситара, кажется, ей правда интересно, с удовольствием, отметил доктор.

- Усыпить человека — не сложно, контролируемо влиять на сознание — сложно. Если газ будет распылен по помещению то те, кто окажется в поврежденных скафандрах, без антидота и вдохнут его — уснут.

Звук определённых частот, очень низкий или высокий на пределе слышимости, может вызывать дезориентацию — головокружение, спутанность сознания, потеря ориентации в пространстве — но внешние динамики легко отключить. Свет — короткие яркие вспышки, на протяжение… кхм .. зависит от человека, обычно не меньше двух минут — действует похожим образом.

- А еще, - уныло продолжил доктор, - есть такая кислота, плавиковая — это водный раствор фтороводорода — она не является сильной кислотой, но имеет уникальную способность разъедать композит, как раз тот, из которого делают экраны для шлемов скафандров... Хотя свойства кислот сильно падают в открытом космосе, при абсолютном нуле, но в пространстве корабля, пусть даже частично разгерметизированного, она будет достаточно эффективна. Кроме того, эта кислота ядовита, обладает седативным эффектом - стоит попасть на кожу в определенном количестве — человек в течение нескольких минут погрузится в наркотический сон, а без должны врачебной помощи он… ммм... умрет.

Закончил Уолтер с несчастным видом, будто сам лично помогал плавиковой кислоте душить людей.

- Вы о чем-то таком спрашивали, София?

- Кхм.. - замялся Уолтер, слишком тут было много незнакомцев, он бы предпочел бы слушать, а не говорить. - Ммм.. если мы хотим узнать причину, зачем понадобилось красть этот артефакт, то первым моим вопросом был бы — что это за устройство, почему Машину заинтересовало именно оно, а чтобы ответить на этот вопрос нужно знать, как устройство работает.

К тому же, если бы у нас был список всех пропавших артефактов, то была бы вероятность понять логику того, как воры выбирали, что украсть. Да, капитан, а что произошло с курьерами? Они погибли?

А третье… ммм… возможно, это знание, в определенный момент, может спасти наши жизни , если нам придётся взаимодействовать с этим устройством, ведь такое нельзя исключать.

- Порой, пациент приходит с множеством на первый взгляд не связанных между собой симптомов — это может быть случайность, а может быть закономерность...ммм обычно второе. Но часто ее невозможно проследить, пока не найдешь то, что объединяет их все в единую картину болезни. Это может быть маленькая, неприметная деталь... Мне, кажется, сейчас мы в похожей ситуации.

Уолтер пытался внимательно слушать то, что говорил капитан о предстоящим задание, но мысли его разбегались, как... как твари, что съели корабль странницы. Так много всего произошло за один день, что начинало казаться, «Кардамон» он покинул не сегодня с утра, а месяц назад. А мог бы и год.

Авария, спасение, встреча Софии, и край света, на который он оказалось готов отправится. Теперь вот Абсолют.

И... ладонь Ситары, которую ему не хотелось выпускать из своей... Уолтер качнул головой, надо слушать — напомнил он себе — от этого зависят жизни и ее в том числе.

- А где пролегает маршрут курьера?

Вся эта история — с дезертирством и поиском предателя в компании с беглыми преступниками (вот неожиданность)— была какой-то не складывающейся, но похоже София имела свои причины участвовать в этом и доверять Крижижановскому, а он доверял ей.

- Капитан, так вы не знаете, как именно работает «Солнечный ветер»? И для чего он нужен? Ммм.. вряд ли простой передатчик заинтересует Машину.

- М-м, на чем я остановился? А, да, хоть задание звучало не выполнимо, он согласился и отправился на поиски. Потому что... потому что был влюблён. Долгие годы он бродил не находя дороги, встретив на своем множество опасностей и трудностей, несколько раз почти погиб, но главное, что в конце-концов он действительно сумел достигнуть края света... Что случилось там, никто не знает, кроме старого императора — единственного, кому мой предок рассказал правду о своем путешествие. А еще он принес звезду, в доказательства своего рассказа, а его глаза навсегда потеряли свой естественный цвет, став такими, ммм... ну как у меня — будто это знак долга за полученные секреты у вселенной, которую он не отдал, но передал дальше своим детям. Но в итоги все кончилось хорошо, император отдал ему свою дочь в жены, а наш дом вошел в круг аристократических домов империи. Так вот этот символ, в середине кольца, символизирует милость императора.

- Такая вот история... она, конечно, сказка, но надеюсь тебе было не очень скучно слушать. Ситара, а что ты думаешь тут нарисовано? ты сказала, у тебя есть догадка.

Он кивнул головой, вспомнив что-то еще.

- Да, ну а этот перстень, по легенде принадлежащий когда-то легендарному предку, теперь передаётся следующему в линии наследия ло... кхм... вообщем так вышло, что он сейчас у меня.

Уолтер кивнул на слова о Коуле, сделали ли мальчику новое айди, он понятия не имел, но очень надеялся, что да.

- Эта сфера с моей родной планеты, там самые обычные леса, совсем не впечатляющие, - начал объяснять Уолтер. - А еще есть поля, озера, холмы — низкие — даже не горы. И овцы, они смешные... но вряд ли, это первое место в списке для посещения...кхммм ... Поэтому ты носишь экзоскелет, из-за акклиматизации? Я заметил его тогда на Пандоре.

Доктор раскрыл свой чемодан, достал книгу, которую безрезультатно читал с самого своего прибытия на Кардамон и положил рядом с подушкой — вот и весь домашний уют.
Лететь до Тритона не слишком далеко... произнесла странница и Уолтер непроизвольно вздохнул. Он не хотел думать об этом прямо сейчас, а потом он надеялся что-то придумать, предложить, чтобы продлить время вместе... Но что? Работу?

«Руку и сердце, зайчик. У тебя это хорошо получается» весело подсказала Мадлен.

- Расскажи, пожалуйста, а то я теперь не смогу заснуть, если не узнаю, что с теми пауками покончено и они не ждут нас по дороге на Тритон. Вашим разведчикам ведь удалось от них избавиться?

Он подошел к выходу из каюты и остановился в дверях, в полуоборота глядя на Ситару.

- Наверно это потому, что космос неумолим и слишком огромен, а природа более соразмерна человеку. Даже на Пандоре, все стремиться к жизни и это понятно мне. А звезды... Они пугают. В детстве мне снились такие кошмары, а тогда, я еще даже не слышал о твоих космических пауках.

Похоже, чай подействовал, как надо, а шок от случившегося оказался не так силен, как Уолтер опасался. Он чуть расслабился и приготовился не моргать, насколько это было возможно, когда на тебя внимательно смотрят. Оказалось совсем не просто.

- Безопасно? - удивленно переспросил Уолтер. - Да, конечно, станция отлично охраняется, и они не жалеют денег на систему жизнеобеспечения — мертвые клиенты редко платят за себя. Я действительно могу вам оставить нужные лекарства, но меня беспокоит другое…

Доктор видел перед собой классическую головоломку, пандорской вариант которой звучал так — Высосень, космодесантник и кофе. Этих троих надо переправить через реку, но с собой за раз ты можешь увести, только что-то одно. Загвоздка в том, что нельзя оставить вместе высосеня с космодесантником, а космодесантника с кофе.

- Ситара, вы уверены, что это хорошая идея, оставить вас вдвоем с мальчиком? Вы сами предупреждали меня о бандитах, которые могут погубить всю базу, а вы тут будете одна… Ммм.. я не сомневаюсь в ваших способностях постоять за себя, но … Если с вами что-то случится... кхм..

Он замялся, пытаясь придумать такой вариант, где никому бы не пришлось напрасно рисковать.

- Обещаю вам, Коул тоже получит свой чай, - улыбнулся Уолтер услышав неожиданную заботу в словах страннице. - У вас ведь есть коммуникатор? Нас следует поддерживать связь, если что-то пойдёт не так — мне понадобится несколько часов, чтобы вернутся на планету, но это лучше, чем ничего.

Солнце светило неестественно ярко, будто лампа дневного света, мерцая, пробиваясь через кроны деревьев, которые в строгом порядке росли по обочине Джайрлис-роуд. Жухлая трава на вытоптанных газонах, пластиковые стулья у низких подъездов и длинные корпуса красных кирпичных домов с двухскатными крышами — все тут было в порядке, в полном порядке.
В одном из окон мелькал знакомый силуэт брата, Фред, как всегда, болтал по телефону широко раскидывая руки и бегая по комнате туда-сюда, ни на секунду не останавливаясь.

Лампы на головой парня мигнули, его окружали ангелы-люди в белых халатах — точно, он ведь умирает, надо не забыть.

Лохматый пес — Соул — звонко залаял маня Люка за собой вниз по улице, Фред увидимся завтра!

С крылечко одного из одинаковых домов ему приветливо махал широкоплечий тип в компании рыжеволосой красотки, им двоим можно было хоть сейчас в кино сниматься без грима. Ти и Ли — вспомнил Люк и улыбнулся про себя помахав в ответ, отличные ребята.

Пес побежал дальше и парень устремлял за ним.

Беловолосая девица в одежде христианской молодежной организации протянула ему печенье, леонардовский ангелочек на вкус оказался сладко-клубничным. Спасибо тебе, Джейн, ты очень заботливая, можно мне два таких?

Соул резко свернул, проскочив между домами, и оказался зажат двумя не приятно ухмыляющимися типами, близнецами, только один ростом не удался. Выход же на улицу перекрывал третий — тот и вовсе забыл свое лицо дома. Простите парни, мистер Люцифер, но не сегодня, нас с Соулом ждут дома!

Теперь парень уже бежал держа пса на руках, не оглядываясь назад. Сначала он почувствовал аромат сада, спелых яблок, а только потом увидел аккуратный дом за невысоким белым забором. Не останавливаясь взлетел по ступенькам и распахнул дверь.

- Лукас, я печенья принес, - заявил он с порога. Мужчина, в глубине комнаты, прекратил перебирать струны гитары и улыбнулся.

- Оружие? - не понял парень, он вообще заметил Лиама только уже тогда, когда тот обратился к нему. - Да, не бери в голову, всякое бывает. Соулу только зря досталось, но это я виноват.

Люк не стал спорить про психов, хотя глюки у него лично были прям первоклассные — реалистичней не надо. И голоса в голове имелись, что обещало ему большое литературное будущее в теплой компании ( причем они, вроде, прям так и говорили про будущее).
Про трое был хороший аргумент, если бы не одно Но. А что если ни Лиама этого, ни старика тут вовсе нет, а сам Люк в больничке на диване отдыхает, или не в больничке и не отдыхает — но все это только ему видится.

- Погибли ? Ээээ… а ты откуда всякую такую фигню знаешь? Если правда — то нам всем отсюда валить надо скорей, девчонок забрать из магазина и того чувака, который вроде забыл, что сейчас не пятидесятые.

Парень еще раз взглянул на Лукаса, вид у того до боли несчастный был — с помятой пачкой сигарет в руках, поникший и бормочущий что-то — такой, что Люк был готов отдать все свои карамельки из карманов и сверху досыпать, чтобы хоть как-то помочь ему. Хотя похоже одними карамельками тут не обойтись.

Люк понимающе посмотрел на старика, сходить с ума — это фиговенько так. Сам-то он уже начал даже как-то свыкаться со своим безумием, в конце-концов даже Эдгард По был не в себе, или Хемингуэй. Возможно безумие для писателя, это как шепотка специй поверх сладкой булочки, придает вкусу ( правда, в его случаи булочку там прям от души посыпали ).

- Я тоже с крыльями видел.. - признался парень. - И башню вижу, черную, с часами. Слушай... а разве вместе с ума сходят? Сам не пойму, что творится...

Очередная надоедливая капля упала ему на нос и Люк безжалостно стряхнул ее прочь.

- Я тут. Давай вместе, - ответил он осторожно потрогав Лукаса за плечо, не расслышав, что вопрос был обращен к Творцу. - Что-то придумаем… Может попробуем, как в брошюре написано, ну там свет-тьма? Вдруг сработает.

- Я не странный, просто не в своем уме, - пробубнил Люк себе под нос, вместо ответа бескрылому.

Две из двенадцати! Да, он лучше еще раз всю "Темную башню" перечитает.

- Хочу, идем отсюда, - с готовностью отозвался парень на вопрос Лукаса, затолкал собери_их_все брошюры в карман парки и перехватил Соула поудобнее.

Люк стер ладонью проступившие слезы обиды с глаз. Он успел на мгновение поверить, что все это — больница, искалеченный Фред, даже бандиты — просто шутка. Оттого правда казалась теперь непереносимой, и такой болезненной — словно наступил голой пяткой на кубик Лего. Вот точно такой, но только в сотни раз хуже.

- Вот ты придурок, Фред.

А голос в телефоне был так сладок и так много обещал — да почти все, что Люк хотел.

- Вы правда можете нам помочь, мистер Морнингстар? Если я цветами торговать начну?

Только про мир Люк согласен не был - не такое уж это плохое место, да и злых людей парень встречал не много. Может грустных — да, но с такой погодой, как в Балтиморе, чему тут удивляться.

Люк проводил милашку взглядом и только тихо хмыкнул в ответ, слишком уж было все это жутко. Не жутко-увлекательно, как в книгах пишут, а так жутко, что аж живот сводит. Хотя рыженькая была тем немногим, что соответствовало его ожиданиям о новой работе. Он так себе и представлял день в цветочном магазине: милые девушки продавщицы, милые девушки покупательницы, а не вот это вот все — контрабандисты, мозаики и вазы.

"Нет такой проблемы, от которой нельзя сбежать", так всегда говорил брат — это простое решение могло бы сработать и сейчас, по его мнению. Но он не стал вклиниваться в разговор, старик так хорошо говорил, что Люка аж гордость брала за него.

- Я все-таки за Соулом, все равно тут никого, а там холодно, - сказал он Лукасу и направился к выходу.

У Люка было еще пару часов перед собеседованием, когда он, после того, как навестил Фреда в больнице, оказался в торговом центре. Вот настоящий рай на земле, все чудеса света компактно собранные на трех этажах, а не тот, о котором на проповедях толкуют. И он отлично провел время, успел слегка вздремнуть в магазине матрасов — хозяину ночлежке стоит подумать о новых кроватях, те что там словно из гвоздей сделаны. Продегустировать все, что можно было продегустировать в гастрономе. Посмотреть немое кино в магазине электронике, в смысле, фильм то был со звуком, но, к сожалению, менеджер не согласился его включить, даже после уверений Люка, что перед покупкой 65 дюймовой плазмы, ему хочется проверить аудио систему.

К моменту, когда надо было уже спешить в "Морнингстар", карманы парня оттопыривались от всевозможной бесплатной фигни, которую он успел насобирать — куча простые карандашей из мебельного магазина, пару конфет, жвачка и пробник духов.

Вернулся на улицу Люк без особой охоты, свитер и тонкая парка не спасали от холода. Он натянул шапку поглубже на уши, поправил галстук, который свободным узлом свисал поверх толстого шерстяного свитера - первое его в жизни собеседование, надо выглядит соответствующее. И отправился на поиски офиса «Морнингстар".
Тут же заблудился. Долго бродил в унылых коридорах под массивной громадиной торгового центра, оказалось, что все устройство мира, а не только лучшей его части, было заключено в этом здание. Парень уже начинал подумывать, что возможно цветочный бизнес не для него, когда в конце-концов выход нашелся.

"Даже самая темная ночь закончиться и солнце взойдет" (с)

Всплыло у Люка в памяти, когда щурясь от ярко света вывески, он оказался перед нужной дверью. Вокруг были еще какие-то тени-люди, но он не успел разглядеть их так, как кто-то мохнатый и радостный запрыгал вокруг, завладев его вниманием.


- Соул, Это ты? - радостно приветствовал он четвероногого друга. - Хороший мальчик, Соул, ты тоже решил подзаработать не много? Ах, ты хитрец! И старика своего привел?

Сначала Кенджи почувствовал холодное покалывание в пальцах, верный признак приближающихся видений, а затем из черного тумана стали появляться образы.

Первые из них, видимо принадлежавшие убежавшей брюнетке, были словно картинки нарисованные на бумаге, в их подлинность не поверил бы даже ребенок. Только последний из этой череды дышал жизнью — опавший лист, кружащийся в долгом падение на землю.

А затем, как подняли ширму, все стало казаться болезненно настоящим.

Маленькая птичка, та же что была изображена на печати скрепляющий конверт, билась о прутья. Билась отчаянно, до смерти, кровь и перья покрывали дно клетки. А ужас потери свободы охвативший ее был настолько силен, что лис мог чувствовать его, как свой. От такого перехватывало дыхание и на глаза наворачивались слезы боли.
Но вот клетка исчезла, минуты, а может часы, вокруг была только пустота.

А потом капли дождя застучали по крыше, запах мокрого старого дерева принес с собой уют и спокойствие. Посреди комнаты обставленный в традиционно японском стиле стоял красивый молодой мужчина в кимоно.

- Когда по ночам идет дождь, кажется я вот-вот вспомню... - сказал он ни к кому не обращаясь, а затем словно увидев Кенджи, улыбнулся ему. - Приходи. Я жду тебя.

Библиотекарь очнулся и тут же понял, что кто-то аккуратно, но настойчиво трясет его за рукав.

- С тобой все хорошо? Может воды? - спрашивал его какой-то парень с легким английским акцентом. Голубоглазый блондин явно был иностранцем. - Жарко сегодня.

Когда зазвучала музыка Нео подобрал веер и выпрямился. Его выбор пал на простой танец повествующий о круговороте года — весна, лето, осень, зима сменялись на сцене, вызываемые к жизни движениями актера. Вот его веер превращается в бабочку порхающую среди цветов, а вот он уже кружится в воздухе словно осенний лист.

Позы танцы перетекали одна в другую, Ноэ постарался сосредоточиться на плавности и точности своих движений, выбросив из головы все остальное. Но мысли не хотели успокаиваться и он никак не мог достичь внутренней пустоты — состояния хорошо известного не только актерам, но и воинам, например, во время фехтования.
Тогда он решил думать о милой Чио-сан, она сама была так же прекрасна, как цветок, о котором рассказывал его танец… Но вместо этого, мысли как-то сами собой скатывались в сторону Скорпиона, если Ноэ сейчас оступится и свалится к кому-нибудь на стол, вот тому радости будет.
Самурай обладал редким талантом вызывать раздражение, не произнося ни слова, лишь своим видом. Или взглядом. А может улыбкой?

Наконец, закончив свое выступление юноша склонился в поклоне, отдельно поблагодарив Ремики, тот и правда был не плохим музыкантом, будет жалко, если его сегодня убьют и вернулся к столу.

Клан Тэнгу горы Китаяма

Семья Коями
Правящая семья клана Китаями. А также одна из двенадцати благородных семей йокаев представленных в великом совете, в руках которого, после загадочного исчезновения Нурарихёна, сосредоточилась вся власть.

Земли Клана Тэнгу горы Китаяма

Коями Таро
Глава кланаВсегда славился своей расчетливостью и хитростью, но после смерти жены в его характере проявилась жестокость. Известен, как приверженец крайних взглядов в вопросах чистоты крови.
Отец Кэтсу и Тэкэо.

Ямасито Юу
Личный помощник и доверенное лицо главы клана Китаями. Злые языки утверждают, что Таро собирается назначит Юу своим официальным наследником в обход родного сына.

Коями Кэтсу
Талантливый маг.
Старший сын и наследник Таро. Правда ни для кого не секрет, что их отношения с отцом весьма прохладны. Ходят слухи - Кэтсу надоело ждать и он хочет силой отнять власть.

Коями Тэкэо
Младший сын Таро. Управляющий магазина, стены которого он покидает крайне редко. Возможно причина такой нелюдимости в слабом в здоровье, говорят в детстве он перенес тяжелую болезнь от последствий которой, так и не смог оправиться.

Мое любимое время года это - сейчас, когда вы и я под одной крышей, Чио-сан, и не важно идет на улице снег или дождь. Подумал с легкой грустью Ноэ, понимая, что никогда не сможет произнести подобное в слух или раскрыть свои истинные чувства.

- Очень интересно, Кицуки-сан, позвольте мне подумать над вашими словами, надеюсь у нас еще будет возможность продолжить этот разговор.

Зима, да. Девушка и сама напоминала ему свежее морозное утро.

- Так трудно выбрать... Каждый из сезонов прекрасен по своему. Лето сытой усталостью, осень трагичностью и красотой, зима чистотой, - начал он придерживаясь достаточно формальной формы, отдавая дань каждому из времен года. И все же, на вопрос девушке ему хотелось ответить на столько искренне, насколько это было возможно не выходя за рамки светской беседы, - Весна. Когда все еще холодно, но в воздухе уже чувствуются надежда и обещания новой жизни, теплых ночей, знойных дней.

- Не чаще, чем бывает осень, - ответил Ноэ, сделав короткую паузы, будто бы вспоминая что-то далекое, и таким образом продлевая мгновения их короткого разговора.

- Но закат — маленькая осень, каждый раз не перестаю удивляться, что один не похож на другой, - а ваша улыбка, милая Чио-сан — это весна для меня. - Наверно именно неповторимость момента делает его таким особенным? Я очень рад, что вы напомнили мне об этом. Кицуки-сан, какое ваше любимое время года?

Веер актера задвигался в воздухе, повинуясь изящным движением его кисти. Он осторожно оглянулся назад в зал оценивая, не слишком ли долго они задержались с девушкой при входе, начав привлекать любопытные взгляды.

Мелодия все еще звучала, когда в общий зал вернулся Скорпион - без мечей, подпоясанный шнуром вместо пояса. Увидев это, Ноэ тут же пожалел о своей выходке, так как до того был уверен, что воин не оставит свое оружие ни при каких обстоятельствах. А теперь безоружный, тот становился легкой мишенью, если вдруг на постоялом дворе завяжется драка или появятся убийцы.
Да и его ледяное спокойствие разочаровывало, а Ноэ так надеялся хоть немного заглянуть под маску самурая.

Закончив играть актер вернул флейту хозяину.

- Болтливый язык - мое проклятье, Ремики-сама, но кто бы удержался на моем месте от вопроса, услышав такое начало!

Перед тем как ответить на второй вопрос Куи-Куи, юноша глубоко вздохнул обмахнувшись веером, кинув быстрый взгляд в сторону буси.

- Только ками знают, что на уме у моего господина.

Ноэ подошел к татами на котором сидели единорог с драконом и сделал глубокий вежливый поклон, искусности которого могли бы позавидовать многие придворные.

- Прошу простить мою грубость, но прав ли я в своей догадке, что вы, Ремики-сама, один из бардов школы Икоми? Я слышал удивительные вещи, что своим искусством они могут заставить музыку уподобиться жизни - птиц поверит, что это ветер шумит в лесу, а рыб в журчанье ручья. Что один из них смог избежать смерти, так правдиво сыграв последний вздох умирающего, что сама смерть поверила и не забрала его.

Он сделал короткую паузу, надеясь, что музыкант поймет его намек в дальнейшем.

- Мой господин, Хитоши-сама, сказал вы бы желали исполнить совместный номер, это огромная честь и счастье для меня.

Веер изящно затрепетал в руке, словно от волнения, Ноэ сделал еще один поклон, давай себе возможность передать записку в руки толстяка, так чтобы никто кроме него этого не заметил.

- Искусство как тайна, которая объединяет, чтобы вы хотели исполнить?

Рэй облизнул в миг пересохшие губы, проклятье, память девочке забрали туманы. Все напрасно, своими вопросами он только бередит ее раны. И все же ши не верил, что случившиеся с Амелией было просто чьей-то злой шуткой.

- Миледи, вы прекрасны, а любой кто в этом усомниться - слепец. Но многие ши красивы. Ваше мужество перед лицом фомора, сегодня, вот что по-настоящему тронуло мое сердце. Отвага - редкий дар.

Он легко поклонился, выражая свое почтение.

- Да, у графа должна быть тысяча дел. Тем временем у нас есть время и избавит вас от этой... хм... неприятности. Леди Амелия, а что провоцирует превращения ?

Миссис Маггрин позаботиться о девочке, напоит ромашковым чаем и расскажет последние новости смертного мира. Капелька банальности пойдет Амелии на пользу. Сам же Рэй мечтал избежать чаепития с матерью.

Все эти взгляды и шепотки даже нравились Рэю, щекотали темные уголки души, которые уже давно оставались не тронутыми. Пусть высыхшие деревяшки гадают себе, куда они направляются с прелестной хозяйкой замка. Одну особо чопорную даму, на портрете она была изображенна в черным закрытом платье, воротник которого почти касался мочек ее ушей. Рыцарь одарил такой вызывающей улыбкой, что было бы не удивительно, если бы полотно ее картины вспыхнуло от возмущение.

Сейчас, конечно, не время дурачиться, но похоже волнения Рея, что они встретят опасность внутри замка, были напрасны. Фоморы не успели или не смогли проникнуть сюда, а эта выходка была сродни тому удовольствию, как почесать давно зудевший укус - иногда просто невозможно удержаться.

Услышав просьбу девушке ши опустил ее на землю, с почти не слышным стоном - после всей беготни, бок сново горел огнем.

- Совершенно не голоден, - мягко возразил Рэй даже не соврав, фоморы отбили весь аппетит. На год вперед. А потом взгляд его скользнул вниз туда, где расцветало кровавое пятно.

-Не удачно побрился, не вините себя леди Амелия, всему винной моя неуклюжесть. Нам следует поторопиться в осенний мир, а там я сдамся под вашу власть, - все же он не стал упираться и последовал за ши, не играть же им в кто кого перетянет под носом у фоморов?

-Хорошо, твой нос все еще по середине, держи его там, отличное место - парень удовлетворенно кивнул осмотрев Варсу , когда та подошла ближе. Подобные прыжки с кучей народу вместе, кто может знать, чьи уши ты найдешь на своей голове после приземления. А когда девушка ушла, Ежи повернулся обратно к Элиасу, и хотя его все еще бил легкий озноб, лицо уже потеряло затравленное выражение и глядел он скорее весело, чем испугано.

- Тут Хатор - он добрый, помогает людям и если за нами придут, тоже поможет. И она... - он так и не закончил, задумчиво сведя брови. - Вы писатель? А откуда знаете мое имя?

Потом Ежи мечтательно улыбнулся и последние следы тревог исчезли с лица, как не было.

- Я бы начал как-то так. Он был самым обычным Человеком - хорош собой и смел. Слава и приключения ждали его впереди, и хоть он был молод, но не терял самообладание даже в минуты опасности. У моей подруги в романах, что она читает, у героя всегда есть усы, но я думаю, что можно и так обойтись, правда ?

И тут он понял, что забыл поинтересоваться именем своего собеседника и поспешил исправить это.

- Вот же бедняга, - с сожалением заметил юноша, он подошел ближе к механику и склонился над ним, словно доктор над пациентом, что бы лучше его рассмотреть. - Думательная лихорадка, мы задали ему слишком много вопросов, ничего пройдет, главное не давать мыслям проникать в голову.

Ежи аж светился гордостью от своей осведомленности, которой мог похвастаться перед девушкой, правда ровно до того момента, как холод стал заполнять комнату а в пустота сгущаться в подобие человеческой фигуры.

-Ооо.. - только и смог выдавить из себя несчастный хвастун, побледневший от испуга, получилось что-то среднее между выдохом и стоном.

Рэй поступил именно так, как попросила его юная ши, и слова ящера ударили ему уже в спину. Но все же он невольно поморщился, не в силах удержать волну омерзение, услышав их. И как только это хрупкое чистое создание, что сейчас покоилось у него на руках, смогло вынести минуты разговора с фомором, когда для него, пропащего обманщика, секунды были невыносимы.

Оказавшись под крышей замка рыцарь почувствовал себя лучше. Теплый ветерок, простая, но уютная девичья спальня и ее прекрасная хозяйка, заставили его сердце снова забиться, после холода оскверненной грезы. Он даже смог слегка улыбнуться, не хотелось напугать леди своей гримасой, хотя, пожалуй, теперь ее с трудом можно чем-то напугать.

- Мы вернемся в город. Леди Амелия, вы любите читать? Думаю вам понравиться в Овцах - это магазин моей доброй подруги, в придачу к книгам у нее всегда есть воздушное печенье и гвоздичный чай.

Рэй говорил не громко и ласково, но спокойным был только его голос, двигался он осторожно - замирая перед каждым поворотом , кто знает, кто теперь гуляет по коридорам этого замка. И если им повезет они доберутся до черного хода так не узнав этого.

//К рату

Рэй вышел из "овец" и направился прямиком к центральной площади. Хоть он двигался быстро, внимательный глаз мог углядеть осторожность и даже скованность в движениях, ши не хотел лишний раз тревожить рану в боку. Кровь может пойти опять, а вот доктора добудится будет проблема.

Город призрак, подумал Рэй пересекая пустые улицы. Так непривычно было видеть Джинтаун таким, без горожан уютно суетившихся тут и там, заколдованным. Казалось единственными напоминаниями о прежнем живом мире служили несколько плакатов встреченные им по пути, один из них он даже забрал с собой, настолько его поразило мастерство художника. Словно написаны они были великолепным фейским мастером старых времён, последний раз столь прекрасный портрет он видел в Аркадии.

Разыскиваются опасные преступники, гласили подписи внизу плакатов. Шутка?

Площадь была все такой же пустой. Ши прошелся до того места, где он очнулся и еще раз осмотрелся, вдруг песок сохранил какие-то следы. Напрасные надежды.

Теперь убедившись в этом он мог бы направиться во дворец к графу, но тот скорее всего в плену ( в буквальном смысле) сновидений, а пробовать поцелуй и на нем Рею не хотелось. Второй идей было прогуляться в ближайшую - как получиться - грезу. Может там он найдет больше ответов, чем в пустом городе.

\\ К ближайшему входу в Грезу.

Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король. (с) Анна Ахматова

Хотя рыцаря и тревожило, что он не помнил обстоятельств ранения, кто бы это не сделал, сейчас он сыграл Рэю на руку. Если бы не боль в боку, он бы продолжил блуждать в своем сладко-горьком забытье, подобно большинству горожан Джинтауна.

Но кто-то явно желал ему смерти, а пройди лезвие чуть выше так бы и было. А кто-то другой наслал иллюзии такой силы, что она пленила целый город. А еще то-то украл у него любовь. В одном маленьком сонном городе посреди нигде...

Добравшись до магазина он быстро поднялся к себе, успев отметив, что хотя бы грезы спящей Ханни кажутся счастливыми.

Оказавшись в своей комнаты Рэй стянул рубашку и промокнул ей бок. Рана выглядела не приятно, но ему было не привыкать. В былые времена случалось, что клинок какого-нить благого аристократа добивался успеха оставляя подобные отметины. Не убирая рубашки от раны, ши не хотел закапать кровью книги лежавшие в беспорядке повсюду, он первым делом отыскал несколько пластырей и кусок марли. Из аптечки Ханни позаимствовал бинт и раствор подорожника, получилось не плохое подобие повязки, которое должно было сдержать кровь хотя бы на какое-то время.

Он сменил одежду на чистую и накинул плащ, скрывая тем самым ранение от любопытных глаз ( если конечно такие еще остались в Джинтауне), и больше не теряя времени спустился вниз.

Первым делом ши поставил вариться кофе, он не мог соревноваться с Ханни в этом искусстве, но лучше так, чем никак.

И пока тот варился, Рэй вернулся к прилавку. Оперившись на столешницу с противоположенной стороны от женщины, он задумчиво всматривался в ее умиротворенное лицо, пытаясь отыскать способ разбудить спящую красавицу. Или хотя бы найти подсказку, что помогла бы ему это сделать. Наконец на что-то решившись, ши убрал прилипшие к лицу Ханни волосы и коснулся губ своими в коротком поцелуи. А вдруг? Были же подобные истории, да и просто Рэй не мог сдержаться очень уж у нее был потешный вид.

// Пытаюсь что-нибудь выяснить про иллюзию, если это возможно. Если ничего не получается, то Рэй допивает свой кофе, укрывает Ханни одеялком и уходит обратно в сторону главной площади города. Опустив капюшон, если кто-то считает что он мертв, пусть пока так и считает:)

Я вас любил так сильно, безнадежно,
как дай вам Бог другими — но не даст!
Он, будучи на многое горазд,
не сотворит — по Пармениду — дважды
сей жар в крови, ширококостный хруст,
чтоб пломбы в пасти плавились от жажды
коснуться — «бюст» зачеркиваю — уст! (с) Иосиф Бродский


У Рея закружилась голова, ему понадобилось опереться рукой на одну из ветвистых колон, что бы устоять. Все что он знал летело в бездну, но главное его душила ярость к тому существу, что посмело посягнуть на его любовь.

- Я клянусь Грезой и своей бессмертной душой в ней, что я найду Беренис и верну ее себе, не знать мне счастья и покоя до того!

-Ах, Шанночка, но откуда мне знать к чему, я же не капитан Лен, но для чего-то явно нужна. - Иволга была сама невинность, когда говорила это. - Пойдем лучше обратно скорее, мне холодные ветра совсем не по нраву. И тебе не стоит простужаться - телохранителей с насморком не бывает.

Прекрасные глаза Иволги стали феноменального размера, когда она увидела несущегося на нее Лена со смертельной решимостью на лице. Понадобилось мгновение чтобы догадаться, причина тому, принцесса оказавшаяся за ее спиной. Следующее ее движение, большие походившее на танцевальное па, она свершила почти не думая - инстинктивно спасая жизнь, вниз и в сторону. Только разноцветные лоскуты ее платья метнулись вверх, на какие-то секунду закрывая обзор для страшного противника позади себя.

За разговором Иволга почти забыла о бумаге отданной ей капитаном, спасения для ее родных и гибель для Мера. А может кронарская принцесса права и под властью огромной империи они смогут зажить тихо и мирно. Без сражений ответственности воли.

-Ваши слова очень соблазнительны, ведь я так хочу увидеть своих родных. Но я никогда не соглашусь продать свою свободу и свободу моего народа за рабскую судьбу. Особенно теперь, когда здесь на Барбе я увидела, что бывает удел хуже смерти. Поэтому мой ответ - нет, я буду сражаться до последнего и, я уверена, мой бедный отец подержал бы меня в этом.

С этими словами княжна разорвала бумагу у себя в руках.

-И рубашку, иначе Шанна, на всех исторических полотнах ты будешь выглядит просто не прилично, - добавила соглашаясь Иволга.

-Ох, Шанни,- печально вздохнула Иволга обводя взглядом подругу,- Не представляю, что теперь делать, но оттенок твоих сапог свершено не идет к рубашке.

С этими словами княжна стала расправлять складки и поправлять ремни на новом костюме Шанны.

-Ах, ты ведь наверно не про одежду? Знаешь, нам надо навестить госпожу Клариссу, она хорошо знает город и людей здесь. У меня есть к ней вопрос. А еще она портная, найдет тебе рубашку нужного цвета.

-Лен, вы в порядке? А где же Галадон? Он не ранен? - засыпала Иволга вопросами подоспевшего капитана. - Ах, я так надеялась, что все обойдется без крови. Но подождите, нам ведь надо купить новое платье для Шанни! Это свершено испорченно!

Тут лицо княжны приобрело очень решительное выражение, и она глядя прямо в глаза Лену спросила.

-Скажите мне, что вы думаете о рабах, которых продают на рынке?

Получатели: Рилинн Айнор ди Кондор, Элиста Рейгола ди Кондор, Грау, Эрнандо Келар ди Кондор, Эрнесто Айлиль ди Кондор, Лаэр ди Кондор, Даэрон фон Кайлен.

Когда капитан приобнял Иволгу, та подняла на него полные горя глаза.

-Как я могу не плакать, когда вижу страдания людей. Ах, те несчастные, я должна им помочь,- вздохнула княжна в ответ, похоже забыв первоначальную причину своего бегства. -Прошу вас, оставьте меня!

Ши с таким усердием старалась оказаться, как можно дальше на сиденье от Айдана, что Фицу пришлось несладко еще до того, как автомобиль потерял в размерах. А так, она всю дорогу молчала изучала собственные колени, лишь изредка поднимая глаза к верху, к потолку такси, с таким выражениям, будто боялась там увидеть голодного красного дракона или скучающего пака. Даже сказочный пейзаж за окном не смог развеять ее тревог.

-Я не держу на вас зла, - искренне и печально ответила девушка, когда их тесное путешествия подошло к концу. И приняв помощь вышла на улицу. Правда, руку убрала так скоро, как только позволяли приличия.

-Обязательно тебя навешу, - пообещала Эйлин погладив исцарапанный бок машины ладонью, - Леди Трейси, а что любит кототакси?

Обратилась она уже к хозяйке. Честно, у нее было к Трейси на много больше вопросов, но сейчас они были не так важны, как следующий.

-Все в порядке? Сэра Айдана ранили, ему нужна помощь.

-Тогда останьтесь здесь, господину Фицльвигу понадобиться помощь, он до конца не пришел в себя. А ведь еще нужно сообщить герцогу о произошедшим, - Эйлин ухватилась за эту мысль, как за спасительную соломинку,- Он не справиться один, ведь стал еще более рассеянным, что-нибудь перепутает или забудет. И...

Она говорила и не верила самой себе. Конечно не послушается, конечно не останется - лавина набирает ход и ее уже не удержать.

-Я не хочу, не одобряю, чтобы вы рисковали собой ради меня! Это самое плохое, что вы можете сделать, сэр Айдан!

Ши почти накричала на него, сердито сведя брови и поджав губы. Правда тут же устыдилась такого поведения и отвела взгляд.

-При-исоеди-иниться? - пораженная такой мыслью повторила Иволга,- Ах, госпожа Кларисса, вы неверно меня поняли, к сожалению моей бабушке больше нет в живых. Но дома мы всегда устраивали маленький праздник в день ее рождения, чтобы сохранить память. И даже в такие тяжелые моменты, как сейчас, нельзя забывать о традициях, ведь они делают нас теми, кто мы есть.

-Да хоть у Немо в столовой, - мрачно ответила Мэй, это было бы вполне логичным продолжением их абсурдного плана. Риста, дай ей силы.

Теперь не сбежит, обрадовался маг, который уже порядком успел утомиться и от попыток завоевать внимания лепрекона, и от его болтовни. Но вот мучения подходили к концу и должны были достойно вознаградиться.

И если вначале объятия Даэрона можно было принять за любовные, то теперь в них хорошо чуствовала не уместная в таком деле сила.

-Только попробуй выкинуть еще какой-нибудь фокус - изменившимся голосом начал маг, -и ты поймёшь, что морское чудовище, просто добрый сосед. Я - Даэрон фон Кайлен, поймал тебя, и требую свои три желания.

-Что должно случиться завтра?

Ши, конечно, не могла удержаться от этого вопроса, но взгляд ее скользнул вслед за взглядом Фицльвига, по троллю и его жертве. Больно. Больно быть в чужой власти, еще больней стать посмешищем для других, даже если ты мал и безобразен, у тебя все равно есть гордость.

-Пожалуйста, не будьте к нему жестоки, - попросила она и добавила, - я заплачу за те конфеты.

-Таланты бывают разные, их не меньше, чем лиц у бога, ваш необходим Союзу, - ответил Иллидор, голос его звучал спокойно и ровно. Казалось, буря только что гремевшая в глайдере, обошла его страной. Еще бы принц мог добавить, что у каждого дела две стороны. Слишком часто прекрасное лицо, прикрывает ужасную изнанку. И чем ярче и притягательней оно, тем отвратительней отбрасываемая тень. Ему ли не знать, ведь в яркости никто не может сравниться с Солнцем.

Все же, за холодным взглядом спокойствием сдержанностью Алкарэ, прячет страсти, накалу которых мог бы позавидовать даже принц Марса. Очень человеческие и неожиданно близкие.

-Простить? Воздушные ямы, в этом нет вашей вины, принц Аралкао. Даже для такой прекрасной машины, как эта, есть свои пределы. И все же я не перестаю вам завидовать, чудесный автомобиль.

Теперь не только события, но и его собственные мысли, опережали Даэрона. Они словно жуки выпущенные из банки разлетелись в разные стороны, оставив после себя в голове лишь жужжащую тишину. Он хотел подняться, сказать - что ему нужно время, что он устал с дороги , но тяжелая рука учителя заставило юношу остаться на месте.

-Желаю, - произнес Даэрон. Прощай Элиста Рейгола ди Кондор, прощай мое счастье.