Голосование за ходы

Неспешное когда то время ускоряло свой ход. Наступало время смертных, и парень готовился, не покладая рук. Через черные провалы он выпускал стаи железных воронов, что бы они кружили над лесами и равнинами в поисках свежих мертвецов. Прячась во тьме, парили стаи ястребов - душеловов что бы собрать с мира мрачную жатву. Настала пора наполнить бесконечные своды и залы подземного мира теми, для кого они были построены.
Однажды она* спросила его: "Зачем?" Парень не ответил. Не считать же ответом полушутливое: "Печку топить".

Понадобилось отправиться на поверхность, чтоб убедиться, что все работает как должно. Мелочь, казалось бы, но превратившаяся в большое путешествие. Моргот не упускал возможности пообщаться со смертными. Ни одного стойбища, ни одной драки, ни одной юбки... Ничего не проходило мимо. Дорога грозила стать очень очень очень долгой. Она была с ним. Училась.

Вот патрон снова куда то пропал. Может, стоит поспрашивать у местных? Стоило спуститься с "корабля", такой большой машины на одном огромном колесе, служившей небожителям в их долгом путешествии, как тут же образовалась топа любопытных аборигенов. "Корабль" стоящий здесь уже несколько дней им наскучил, а вот со второй обитательницей его свести знакомство случая до сих пор не представлялось. Посыпались вопросы, каждый норовил потрогать странно (и слишком сильно) одетую гостью.

- Знаешь, кто самый ловкий воин в округе? - наконец выпятил грудь вперед самый наглый.

Все интереснее и интереснее. Недвусмысленно подмигнув эльфу, она повела его к себе на корабль. Пока никого нет, можно ведь и пошалить? По пути подцепила еще одного, потом девчонку. Дух не стеснялась, в отличие от своего босса, пользоваться своими силами на полную.
Связанные, окруженные зловещими инструментами, неспособные молвить не слова, несчастные только дрожали. Она не спешила. Лезвия, пилы, крюки сегодня не понадобятся. Она читала их прошлое. Память. Память их предков. Без труда, как читают открытую книгу.
Всего лишь дети. Такие, как была она, когда то. Когда мир был добр и прост, она дарила радость и тепло. "Ишке – ишке - ишке" - пели ей птицы, а она смеялась, думая, что они называют её имя. Но однажды кто-то разбил её вселенную на тысячу осколков. Но она осталась. Одинокая и неприкаянная, она бродила по миру, вдруг представшему таким не простым и жестоким. Бродила, пока не нашла место где не было совсем никого, кому бы она могла помешать. До поры, конечно.

Ишке прервала свою задумчивость. Зловеще ухмыльнулась. Добавила.

- Зато было очень много интересного.

И принялась шалить. По-взрослому.

Парень утер пот и , закрыв от солнца глаза, осмотрелся. Перед глазами был плод многолетнего труда. Самым тщательным образом спланированное и выточенное дно будущего моря. Острова, полуострова, отмели, проливы. Все что нужно, что бы смертные, чей час уже близок, могли потешить себя нескучной морской резней. За спиной была стена. Тонкая плотина, отделяющая тяжелую синь моря.
Парню хотелось повеселиться.

- Молот молот держат руки, разбиваю черепа, - тихонько пел себе под нос Моргот, поднимаясь по пандусу наверх - я уже слегка безумен, потому на все... А черт!
Сердце машины вздрогнуло, тряхнув её до основания, издало пару неприличных звуков и, как ни в чем не бывало, продолжило работать. Нда, всесокрушающий джегернаут за последние сотни лет как то выдохся. Не страшно. Старику осталось сделать всего то пару дел, прежде чем уйти на покой. Подточить вон ту скалу. Пока она не обрушилась, доехать вон до того "острова". И можно из первого ряда наблюдать, как невозможно большой поток воды размывает себе проход в скалах и бушует по дну будущего моря.

"Все будет не так".

Парень заглянул под защитную панель сердца и призадумался. Чисто философский вопрос. Ветры пойманные на севере почему то сдохли. Деревянные панели, почему то, вместо того, что бы давать сердцу жизнь - проросли в него. Машина болела и требовала лечения. Здесь отрезать, это заменить, поставить пару демонов, вместо насосов. Сложно, но выполнимо. Вот если бы не вода.

Вода?

Он взлетел вверх по лестнице как ужаленный.

- Нет... нет, нет-нет-нет-нет-нет!

Из первых рядов Моргот наблюдал, как ме-е-едленно трескаются и рушатся камни. Как прямо на него несется бешеный смерч из воды, камня и грязи. Он прочувствовал каждый островок, каждую неровность дна, пока его тащило и катило по к дыре посреди мира. Наконец он почувствовал сладкий миг невесомости, когда машину смыло вниз.

Конец.

Ищите продолжение увлекательной истории Парня в наших следующих выпусках!

- Стой! Куда!? СЮДА ИДИ!
Заорал Моргот и бросился за Владом. Сделал пару шагов. Остановился. Нет, так дела не делают.
Разжал кулаки. Сжал. Разжал. С надеждой огляделся на присутствующих. Вспомнил о Селене.
- А ты чего мне указываешь, а? Кто тебя тут главным поставил!?
Размахнулся и съездил дракону по морде.

В общем с ремеслом скульптора вышло плоховато.
Нашего героя конечно это не смутило. В его глазах уже горел огонь свежих идей. А что если?.. Или если?..
И как не крути, воплощение любой из идей не укладывалась в разумные сроки. Парнем владел гигантизм.
Пора создавать себе армию помощников, решил он. Очень больших и мощных помощников.
Дело в том, что пока строился ад, было сделано великое множество разных духов, демонов, элементалов, просто машин. И теперь они как раз пригодились, для самого быстрого завершения проекта. Земля вздрогнула, когда вся эта нечисть поперла прямо через земную твердь, по зову Моргота. За несколько минут ровная пустошь, покрылась гигантскими нарывами, лопающимися один за другим. Все кругом залило лавой, земля расходилось новыми и новыми трещинами, из которых перли более мелкие существа, не способные пробить себе собственную дорогу сквозь камень. Вырвавшиеся на волю демоны, разминаясь после тысячелетнего сидения под землей, крушили все подряд. Кругом огонь, гром, молнии.
В общем, места, пригодного для работы оставалось все меньше и меньше. Пришлось парню брать свой любимый молот и идти наводить порядок.

С первым экземпляром возились довольно долго. Все не как не могли определиться с ростом. Маловат, нужно больше. Больше! Еще больше! 30 метров, 50, 100, 1000, 5000. Нет, 5000 все же великовато. Наверно. В конце концов, получился, смахивающий на бронзового Моргота, колос 300 футов роста.
За то потом все пошло как по маслу. Демоны сами собирали новые тела, которые расположились по всем горам в самых неожиданных позах. Они ждали, пока бог придет и вдохнет жизнь в их сердца.
Не дождались.
Моргот был молод и не опытен. Многое ли он мог предвидеть, когда начинал? А ведь история до того прозаична, что да же рассказывать не хочется. Просто в один прекрасный вечер, посмотрел на свое детище. Вспомнил, постоянные споры: "Нет, если взорвать лучше!" "Ты не понимаешь". И решил, что десятки тысяч таких существ контролировать он не сможет. Как не старайся, наделенные разумом, они слишком опасны для баланса мира. А лишенные разума, на кой они сдались? И ничего не сказав, в ответ на очередную триаду колоса, просто снес ему своим молотом башку.

Именно тогда, он зарекся делать существ, равных богам.

...потом новая идея.
Что будет, если вдохнуть жизнь в гору? Вырезать из камня глаза, заставить биться сердце в груди, отделить от основания, наконец. Взять глыбу камня и убрать все лишнее.
"Глыбу". Хм. Плоть мертвого титана. Бога.
Много чего плохого получится. Такие существа неизменно получаются угловатыми. Не законченными. Ни одно из них не хочет ждать пока резчик завершит свою работу. Да и резчик, чего уж говорить, не ахти.
Дом для них получился получше. Никаких переборов, все в меру. Только лес, хвоя и горы. Да же те аккуратны до безобразия.

Кто то оставил у порога письмо. Может быть ему не хотелось здесь находиться?

Погодка сегодня выдалась на редкость удачная! Серные ветра утихли, пыль улеглась, и все жители планеты могли наблюдать в небесах презабавное зрелище.

А началось все вот с чего. Воришку, днем ранее утащившего банку со спорами, наконец изловили. Собственно всего и нужно то было собрать обратно Марту и пустить на охоту. Бедолагу, скрутили, посадили на тубуретку и стали думать, что делать. Решили пристроить к делу какому нибудь полезному, но в виду общей бестолковости пациента придумать ничего не могли. И всплыла тут старая идея, про шелезяк для освоения космоса. Раньше решили от неё отказаться, в пользу более сложной конструкции. Но, раз уж тут такая возможность...
Приварить двигатель оказалось делом недолгим. И вот уже вопящий и сопротивляющийся испытатель гордо взмывает в небеса, открывая путь новым поколениям покорителей космоса. Шелезяка по имени Р-401, твое имя навсегда войдет в историю!

... и кончился день, дабы уступить право свое темнейшей тьме в недрах которой рождаются ветра, призванные течь сквозь реальность и мысль. Изменять. Служить.

Холодно сегодня…
Да, дурацкие слова для земель, изначально созданных быть морозной каменной пустыней. Правда?
Пустыней, призванной быть испытанием, на которой несколько десятков тысяч благословленных должны довести себя до совершенства, ежедневно, на протяжении сотен лет танцуя свой танец на самой грани, за которой смерть и небытие. Вот так я теперь это понимаю. И так говорю своим младшим сестрам.
И я шла. Я давно шла по этому пути. Когда то, в другой жизни я сделала шаг, и запретила себе жалеть о нем. Я терпела лишенья за свое право выбирать. Я сражалась за свое право. Я оступилась.
Смотри, этот глаз никогда не будет видеть. Коснись шрама. Да, здесь когда-то был красный уголек, горящий похотью. Это было больно. Очень больно, но я радовалась этой боли. Почти поклонялась ей. Глупо да? Я не знаю, что ты сделала тогда, перед бурей, но благодарю.
Я снова вернулась на свой путь, где сражалась, любила, оплакивала потерю, и снова сражалась. Нет не с кентаврами. Они умны, сильны, но достойны называться лишь животными, ибо имея разум, они используют его лишь в угоду своим инстинктам – жрать, воевать и совокупляться. Я сражалась с собой, ради своей цели, ради того, что бы называться разумным существом, ради того что бы стать совершенным существом, я создавала себя. Долго. Как и многие из нас.
Они погибли.
И неужели ты, решила, оставшиеся перестали быть тем что они есть? Отказались от своего пути?
Ты говоришь, что все бесполезно, что тебе некуда нас вести?
Дотронься. Он почти зажил. Там наверно аккуратный серый шрам. Я потеряла этот, когда мне заехали топором по лицу, там в Убежище. Совсем недавно.
И скажи мне, неужели я слепая лиса лучше тебя вижу тот океан возможностей впереди? Неужели мне одной не застилает глаза пелена безразличия? Как ты могла смириться с мыслью, что род Навия обречен? Встань и веди Нойон! И если ты слишком сломлена, я сделаю это за тебя!

- Нет, не устроит, - Егер налил себе в чашку пива и отхлебнул, - но в твоем случае это можно пережить.
Хмельной напиток оказался черезвычайно холодным и несколько слабоватым, что бы согреть, но отрадным после долгой дороги.
- Ученый дак ученый. Полезные люди. Только сам знаешь, широко открытый разум - как широко открытая рана, подвержен болезням и загниванию. А уж живой странствующий ученый в наши времена... Наверно доложу о тебе, когда завтра пойду к своему новому начальству, а там, пускай сами решают, что с тобой делать. Может быть приставят за тобой присматривать кого то. Только представь - потащил девку на сени, а за тобой чья то благочестивая рожа крадется. Идиллия.
- Или пошли завтра в церковь. То же вариант. Там и видно все будет.
- Ладно, расслабьтесь. Мы в тепле, выжили после ночных шатаний по лесу. Радуйтесь. Ваше здоровье...
Судя по скорости исчезания пива, выходило, что одного кувшина может не хватить.

Новый оборот планеты, новый день и новая ночь. Ночь, украшенная деяниями новых богов.
Настала ночь - настало время.
Средь серых берегов, каймой лежащих возле моря возникнул призрак, едва ли различимый средь теней. Там где ступал он - возносились к звездам горы. Звенели льды - там где рукой земли касался. Там где плевал - пыль синих грез искрилась. Там где слезу ронял - сапфиры рассыпались, аки звезды в небесах. Преобразился мир кругом.
А призрак? Нет призрак не закончил свое дело. На север полетел он, в рай, что в незапамятные времена, в час пробуждения жизни и перед лицом богов, был создан матерью богов же. Рай где живут воительницы - что прозябают без войны и радости охоты. Где жрицы спящей молятся и сами спят волшебным сном. "Ах стражи кущ, вы так невинны, так просты, не испоганены предательством и ложью. Что станет, если вдруг, в одну из вас вселится демон? Он будет речью души отравлять. Сомнения, негодования и страхи. Он тих, он аккуратен, терпелив. Он обещает выбор лучшей доли. О Мунэвит, вы разве ли не стражи? Покинем рай, там будет за что биться. И радость риска, жизнь и смерть. Довольно прозябать, скучая на посту, нас ждет великая охота. О Солэвит, вы кажется устали? Тысячелетия хвалить богов, отход единорогов убирая. Таскать каменья храму, не понимая, что за сила скрыта в вас. А если вдруг Всематерь не проснется?" Конечно, Он не скажет это сразу, он терпелив - десятилетия впереди. Он многих обратит - неспешно и неотвратимо. И вот настала ночь...

- ...в которую мы сами решим нашу судьбу, - звучало мощное контральто мунэвит с суровым лицом. Её бездонные синие глаза вновь оглядели несколько сотен сестер, тайно собравшихся сегодня на отдаленном берегу. Навий как они себя теперь называли. Среди них нет ни одной, кто повернет назад. Сомневающиеся - больше не сомневаются. Они либо здесь, либо, последняя милость темного бога, живут в уверенности, что все сомненья страшный сон. Флот из неказистых на вид, но прочных ладей, построенный за прошедший год в строжайшей тайне. Все готово.
- Сегодня мы Рожденные Жизнью уходим в тень, навсегда покидая свой дом. Клянемся покидая эту землю и проклинаемые матерью своей, мы вычеркнем её имя из сердец своих, дабы забыть о проклятии своем. Клянемся!
- ...землю и проклинаемые матерью своей, мы вычеркнем её имя из сердец своих, дабы забыть о проклятии своем. Клянемся! - звучало над берегом.
- Клянемся забыть матерей своих и дочерей своих, и саму эту землю, отныне все мы сестры друг другу и этой ночи. Клянемся забыть!
- ...Клянемся забыть! - у некоторых текли слезы.
- Клянемся достойно встретить все тяготы и невзгоды новой жизни и не искать обратного пути. Это наш выбор. Отныне и навечно. Клянемся!
- ..Отныне и навечно. Клянемся!

- И пусть обеты ваши будут отпечатаны на костях ваших. Будьте же благословенны - шептал Сапфир на небесах, наблюдая как Навии, дабы скрепить клятву вкушают каплю крови новых сестер своих. Шепот этот звучал в сердце каждой из них, - да не убоитесь вы ужасов ночи, отныне вы сами ужас ночи, не властны над вами проклятья черных земель, не одурманит вас пыль синих грез, не будет равных вам среди живущих, не увидит вас смертный, против вашей воли, и кровь их станет вам чудесным нектаром.

Отплыли корабли, оставив за кормою все старое, что было. Спокойная вода блестела в свете звезд, глядевших в души смертных безразлично, и легкий ветерок, играя в парусах, все дальше уносился, забыв про ренегаток флот. Минула ночь, за ней другая...

"... сколько я не убеждай, большинство не очень рады оказаться в этом пустынном горном краю, нужно будет отослать таких в первую очередь. Ох, храни бог, что бы они раньше времени не узнали на сколько это место проклято."
- Все собрались Мате... сестра Нойон, - появление молодой воительницы вывело Старую Лису из задумчивости.
- Уже? Хорошо сестра, передай, что я сейчас буду.
"Свято место - пустым не будет, так, кажется, Он предупреждал. И, как всегда, был прав. Навии уже готовы поклонятся мне, называть матерью, лишь бы иметь кого то, кому можно помолиться."
" А вот и "паства" Шкуры черны, глаза, цвета рубинов. Как они на меня смотрят! Самое время направить религиозное рвение в нужное русло. Прямо сейчас на общем совете и начнем. Только сначала немного обрадуем."
- Здравствуйте сестры. Я приятно, что вы так быстро явились на зов. Я собрала вас здесь, что бы обсудить вопрос выживания народа. Не больше и не меньше. Все вы знаете и понимаете, что эта скудная земля, которую мы выбрали своим домом и испытанием, не способна прокормить сотни голодных ртов. По этому я объявляю об отправке на юг охотничьих отрядов. Эта не в коем случае не жест отчаянья, ибо за отрогами гор лежат пастбища, не слишком богатые но вполне населенные , в том числе... И большим количеством разумных...
- Так же, - продолжила Нойон, когда утих возбужденный гул, - мы должны понять, что без притока свежей крови, некому будет заменить погибших сестер. Да, я о даре Аэроса(непорочное зачатие. прим), ныне утраченном навсегда. Погибая, каждая делает весь род Навий слабее. По сему, часть из нас должна отправиться на север, где живут Теви, легендарные и заблудшие. Они будут хранить их и защищать, они станут матерями их сиротам, опекунами для одиноких душ, дабы можно было кого воспитать и принять в свои ряды. Кровь Теви не должна коснуться ваших губ!
- Знаю, знаю, это были хорошие новости, теперь же, сестры, нам следует обсудить все более подро...

- ...бное изучение этих бумажек займет годы, демон побери. Несколько лет, шлюхамать, хранить в секрете, что это я сжег Фадея и забрал его страницы! - немолодой кентавр был на столько возбужден, что не мог заставить себя замолчать. Один, ночью в степи этой ветреной ночью. За день пути до поселка. - Фадей! Ты глупец Фадей! Сказочный глупец! Хе- хе хе. Пришел на встречу один! Теперь только бы до города добраться. Хе - хе. Жаль, конечно, бойцов, но если кто... Кто здесь!
Степь не ответила. Только ветер шумел в ушах, да трава шуршала повинуясь его порывам... как то не так.
- Гори!
Рядом взметнулись вверх клубы огня.
- Гори! Гори! Гор..
- Шшшш, - зашипели над ухом, подкрепляя свое предложение заткнуться ладонью у рта и ножом у горла, тем самым, что секунду назад, висел на поясе шамана.
- Тги раба, чегесс два дня, в это часс, на этсо место, спутанных, - проговорило существо и исчезло. Одна из "новых" страниц пропала.
В степи занимался пожар, грозя поглотить незадачливого чародея.
- Ай, чтобвасзадомсъели! Вода! Вода! Вода!

Посреди степи стояло дерево. Огромное могучее дерево, в две сотни локтей высотой, с густой раскидистой кроной, дающей прекрасную тень в такой жаркий знойный день, как этот, привлекающий, как и сегодня, путников отдохнуть под своей сенью. И не только кентавров.
- Фуу, ну и запах от тебя.
- Яб тебя понюхала, пообнимайся ты с шестилапым, а потом побегай остаток ночи, - поджарая навия, устроившись в гуще кроны, уже битый час безуспешно пыталась почистится листьями.
- И скольких потребовала? - молоденькая "лисичка", общалась с первой, раскачиваясь вниз головой на ветку повыше.
- Троих.
- Так много? Нууу. Мы же столько не доведем.
- Доведем, не доведем. Какая в сущности разница. Мать Нойон же сказала:"Ваша задача, сестры, сделать так, что бы за вами проследили, до самых полян с пылью синих грез, то есть...
- ...не привести пищу, сделать, что бы она сама приходить желала" - передразнила, вторая, смешно подражая речи Старой Лисы. - А если опять засада?
Обе улыбнулись, сначала робко, а затем откровенно плотоядно.
- Иди ко мне, малышка..
- Ой! Хи - хи.
- И зачем ты носишь эту тряпочку?
- Ой, я у тэви была. Их мущщииины ТАААК на тебя смотрят, у них там ТААКИЕ штуки!

Честно приведя связанных рабов на условленное место, шаман нашел свою страницу и мешочек какой то пыли. Группе следопытов пришлось ждать чуть не до рассвета, пока пленников не повели.

Сапфир сегодня отдыхал. Он возлежал средь облаков, растянувшись там словно, огромный, сморенный подлунным зноем, кот, за тем малым исключением, что котом вовсе не был, и нежился в лучах не полуденного светила, а, в начале эпох приставшего к планете космического странника, называемого обычно луной. И в принципе ничего не мешало бы ему соскочить вниз, дабы вновь творить дела эпических масштабов, если бы не огромная, всепоглощающая лень, имеющая обыкновение нападать на окружающих совершено внезапно, и нисводящая дела великие , до дел муторных.
Нет, ну правда, имеет же он право закончив со своими почетнейшими обязанностями чуть чуть вздремнуть. Вот например те горы внизу - гротескное нагромождение гранита и базальта, так и оставались бы достопримечательностью для залетного призрака, если бы не рассыпанные щедрой лапой семена, проросшее в крайне жесткую траву, еще более жесткий кустарник и кривые, как взгляд Ареса пьяницы, деревца. И если бы не пронзительное блеяние горных козлов, вопреки любым стараниям поваров, разумеется то же жестких. В отличии от местных скальных мышей, например. Те на вкус получились очень даже недурными. Совы и вОроны были совершенно в восторге и несомненно создали бы культ и отгрохали великолепный храм, если бы были разумнее. Самую чуточку.
Или вон та трещина под водой, раньше темное и унылое место, теперь населена симпатичными светящимися существами, рожденными как будто из живого стекла. Размножаются и жрут друг друга совершенно не переставая. Ну и случайно заплывших обитателей "большого" моря, как же можно без этого обойтись. А если знать, что некоторые из них, выражаясь наиболее понятным для простого смертного языком "слеплены" из той самой пыли, да вы совершенно правы, пыли притащенной из проклятых земель... чтож, можно не удивляться, что им не сидится в своей яме...
Мммм, нет как все таки иногда приятно плюнуть на все дела и почувствовать себя просто огромной вредной задницей, растянувшейся на "солнышке" ящерицей.

И снова день сменялся ночью, и снова продолжался древний, как сама планета, танец тьмы и света. Сапфир, кружа над дивным новым миром, искал то место, где может приложить он свои силы. То место, где может разгуляться то темное начало внезапно поглотившее землю' средь океана и пропадавшее без пользы, не в силах перебраться через гладь воды.
И вот, бесхозную долину присмотрев, метнулся он на сумрачные земли и взял там горсть песка, что, вам хочу сказать, ой как не мало, ведь мы имеем дело с не какой нибудь зверушкой, а пафосным божественным началом. Вернувшись, разметал могучими ветрами и хорошенько утоптал. А чтоб не были эти земли столь унылы, решил добавить новый штрих, такую мелкую деталь. И зацвели кругом невидные твари, немертвые цветы, отвратные и жадные до крови. Гротескная пародия на истинную жизнь. Ползучими телами они покрыли черную равнину мигом. Но правда сразу сдохли, оставшись лишь пустыни по краям, что бы нести проклятье в стороны и вширь.
Увы, в тех землях, где витает Смерть, ни что не может взять и на неё плевать. Ни смертные, не боги, и все что будет создано - все! Все отправится во тьму!
Сапфир взглянул в глаза мне, хмыкнул и сказал:
- Кого дурак пугаешь тьмою! Со Смертью же мы старые друзья, она, чертовка, жадная до боле, ты её кровавый пир - она - услугу для тебя.

Сапфир много времени провел, обдумывая свое земное прибывание. И, подобно червю поселившемуся в сердце, подтачивала дракона изнутри мысль, что ведь не бессмертен он своей сути, и что злой рок властен над ним столь же сколь и над простыми смертными. И порешил Сапфир оставить о себе память, пусть не вечную, ибо ни что не вечно по сенью звезд, не вечны даже сами звезды, но место где храниться будет часть его сути, вся память и все знания, толика души, доступная для смертных, что достойны этой памяти. Решил создать он великую библиотеку.
Выбрав место, спустился на землю божественный дух и начал творить. Вначале воздвиг он чертоги из местного камня, не величественные, но обширные. И сплавил дыханьем своим этот камень в стекло, ведь камень столь жалок встречаясь с дождями и ветром. Вторыми же создал стаи собак, бесшумных и страшных в ночи - смертную стражу, призванную догнать и пожрать всякого, кто помешает великой задаче. И наконец углубился в работу...
Писал он на языке неведомом земным расам, ибо не одна из них не имела письма, рассчитывая позже научить смертных высокому слогу. Писал на табличках из чистого золота, ибо не подвержено золото гниению и порче. И когда не стало уже места в библиотеке надземной, создал он тоннели глубокие, ибо не далеко не закончен был еще труд.
Работа конечно не шла без задержек. Первый раз пришлось прервать свое дело Сапфиру, кода увидел он, что собаки друг дружку пожирают, оголодав в бесплодных горных долинах. Пришлось тогда богу поселить здесь оленей и зубров, что бы было кого жрать ночным гончим, посадить деревья и травы, что бы не сдохли и они, посадить лес дремучий, что бы было им где жить, наплодить насекомых, что бы следили они за всеми, положить на горы ледник, что бы дать начало ручьям рекам, питающим это богатство водою. И еще не раз приходилось отвлекаться, что бы не погибло все, а работало как часы.

Через столетия труд был закончен, когда наполнилось стеклянное здание и катакомбы под ним золотыми пластинами с бесценными знаниями. Лишь тогда, как последний штрих, воздвиг бог себе статую в полный рост и поставил у главного входа. Уходя же наказал верным псам пускать в библиотеку всякого, кто придет, но выгонять всякого, кто решит строить здесь город и преследовать и убивать любого, кто попробует похитить одну из табличек. А так же, глядя на прибрежные скалы, создал фьорд укромный, дабы смертные все же могли пробраться в эту страну.

Сапфир был не спокоен. Вот уже несколько недель как воздух стал другим. По-новому запели птицы средь тысячелетних лесов, колышущихся под изменившими свой цвет небесами. И пусть едва уловимы были перемены, Отец Ночи знал - грядет нечто важное, для молодого мира.
Он торопился. Сейчас, в преддверии перемен, несомых новыми ветрами, пора закончить начатое дело.
И задрожала земля, и зазвучал под черными облаками гул, от одного которого изойдет кровью смертный. И поднялись над пустою равниною гранитные скалы несокрушимые и вечные, что вершинами своими тонули в облаках. И треснули эти скалы словно хрупкое стекло, пропуская сквозь себя черные шпили, вышедшие из самого пекла подземного ада, от туда, где камень словно вода. И разошлись горы необъятными трещинами, уходящими, кажется, в самое чрево земли. И повторялось все снова и снова, пока не обратилась равнина, необъятная ни взору ни разуму, в преисподнюю сумасшедших.
И когда казалось - не может страдать больше земля. Ясно стало, что то было всего лишь началом, ибо взорвались многие скалы, словно тысяча маленьких солнц, пронзив непроглядную тьму алым светом. И изрыгнуло через них чрево земли часть самоё себя, заливая истерзанный край беснующимся лавовым морем.

Вдруг опустилась тишина.
Не слышно уже было грома вулканов, замолкших навеки. Улеглась и остыла земля.

Сапфир творил. Пока он создавал сквозь истончившиеся тучи, подобно искорке надежды средь пустоты и безразличия, пробился тонкий лучик солнца, один, второй еще, один еще.
Рассвет забрезжил над землею!



И осветил создания Дракона. Сады, что распростерлись на равнинах...



.... заполонили горы и теснины...



...взметнулись ввысь, к холодным небесам.



И прослезился бог - он понял, что лишь вместе, свет и тень рождают истинную красоту.

Когда же наступил закат,



быть может, в этих землях он последний, он научил своих детей святиться изнутри, дабы рождая свет, они рождали тень, прекраснее которой не будет под свободным небом.

- Попробуй! Ты этим не добьёшся ничего! Люди точно так же как и эльфы хотят этой войны. Если даже, каким то чудом, тебе будет сопутствовать успех боевые действия начнут люди. Не избежать войны долгой и кровавой. Потому что силы равны. Потому что в наших сецах поселится ненависть за убитых матерей и братьев, пэтому мы будем сражаться до последего. И эльфы будут ненавидеть нас, потому что мы будем убивать их матерей и их братьев, и они тоже будут сражаться до последнего. Войны не избежать! - колдун остановился, запыхавшись. Горло пересохло, а щёки пылали. Чёртов алкоголь. В чуть более трезвом состоянии Кававан не выдал бы и четверти подобной речи. Не помчитал бы нужным. Он сделал ещё пару глотков и продолжил:
- Но в чём то ты прав Стефан. Мы не можем остановить развитие событий, но мы можем помогать по мере сил своей стороне. Мы не останемся в стороне и не сохраним свои руки чистыми. То что ты предлогаеш на самом деле хорошая идея. Командиры - это как правило элита, дворяне, которым даны лучшая подготовка и лучшее образование. Которые знают как воевать и научат этому остальных. На правящюю верхушку нам не замахнуться. Не втроём. Но заняться охотой на рыбу помелче - это, я думаю, будет удачной идеей.

Hаверх вы, товарищи, все по местам,
Последний парад наступает,
Врагу не сдается наш гордый Варяг,
Пощады никто не желает.
Врагу не сдается наш гордый Варяг,
Пощады никто не желает.

Ревел Полуденник громко и с чуством, даже не пытаясь петь красиво.

Все вымпелы вьются и цепи гремят,
Hаверх якоря поднимают,
Готовьтеся к бою орудия в ряд,
Hа солнце зловеще сверкают.
Готовьтеся к бою орудия в ряд,
Hа солнце зловеще сверкают.

Пару начало раскачивать из стороны в сторону

Свистит и гремит, и грохочет кругом
Гром пушек, шипенье снарядов.
И стал наш бесстрашный и гордый Варяг
Подобен кромешному аду.
И стал наш бесстрашный и гордый Варяг
Подобен кромешному аду.

- Потпевай брат Грифон!

В предсмертных мученьях трепещут тела,
Гром пушек, и дым, и стенанья.
И судно охвачено морем огня,
Hастала минута прощанья.
И судно охвачено морем огня,
Hастала минута прощанья.

Интересно, почему Отец постоянно пел эту песню, когда мылся в ванной?

Прощайте, товарищи, с богом, ура,
Кипящее море под нами.
Hе думали мы еще с вами вчера,
Что нынче умрем под волнами.
Hе думали мы еще с вами вчера,
Что нынче умрем под волнами.

Рёв полуденника разносился всё дальше и дальше по окресностям.

Hе скажет ни камень, ни крест, где легли
Во славу мы русского флага.
Лишь волны морские прославят в века
Геройскую гибель "Варяга".
Лишь волны морские прославят в века
Геройскую гибель "Варяга".

-Сам напросился.

Полуденник задумался. Неудача его не волновала, а вот с анекдотами было туговато. Но спорить с грифоном тоже долго и нудно.
- Гриб с крыльями говриш...
Помолчав немного он продолжил:
- Вспомнил я один про грибы. Слушай:
Капли дождя лениво сползают по стеклу как слеза, скупая и чистая, сверкая тысячей отражений Мира. Легкий ветер играет листвой. За кронами деревьев, от моего взора прячутся фонари, нежно роняющие свет и описывая мудреными узорами, мокрую брусчатку. При всем буйстве картины, возникает толко один вопрос: "Интересно, когда мухоморчики отпустят?"

Сознание медленно возвращалось.Чьи то губы страсно припали к его губам. Чьи то руки нежно и крепко обхватили за плечи. Чье то горячее тело навалилось сверху. Приятно. Давненько он не получал поцелуя от прекрасной девушки. А хоть бы и не прекрасной. Михаил ответил взаимностью. Он решил не открывать глаза, что бы не портить себе удовольствие.