Голосование за ходы

Кажется, слова Лагдама заставили разбойников заскрипеть извилинами, да только они были не готовы идти наперекор воли своей чрезмерно идейной предводительницы. Что поделать — было бы глупо надеяться, что речи чужака так просто сумеют внести разлад в сработавшуюся банду. Должно быть, рядом с Гексен находились только проверенные люди, не имеющие привычки предавать своих главарей при первом удобном случае. Конечно, среди разбойников могла иметься своя паршивая овца, которую можно было бы использовать, чтобы посеять раздор — но на ее выявление времени катастрофически не было…
- Верно, я служу Истинному Королю, - согласился полуорк со словами Гексен, - Мой сеньор подчиняется ему, собственно — потому я и принес вассальскую клятву. И мною движет не желание построить карьеру, что для безродного полукровки вроде меня возможно лишь при новой власти — я искренне верю, что король Рональд способен навести порядок на землях, где он правит и решить проблемы населения. Поэтому я на его стороне. Времена сейчас нелегкие, каждый воин на счету. Конечно, я не могу гарантировать тебе и твоим людям блистательной карьеры, но, возможно, присягнув истинному королю, вы получите индульгенцию и ваши головы не полетят с плеч, если вы все же окажетесь в руках правосудия. Я могу заняться этим вопросом и выяснить, каких взглядов придерживается король. Подумай, жить постоянно в бегах и рисковать головой — нечто совсем иное, чем служба достойному монарху!
Оселок хотел еще что-то добавить, но тут из раскрытых дверей таверны раздался громкий крик одного из разбойников-дипломатов,призывающий атаманшу присоединиться к переговорам.
- Я думаю, вам стоит крикнуть им в ответ, что можете поговорить, раз уж тут такая хорошая слышимость, и не надо заходить в здание, - улыбнулся полуорк, выжидающе глядя на разбойницу, - Тогда вы из первых рук узнаете, чего желает Его Преосвященство!
«Я же смогу, наконец, согласовать свои действия с Ксимейлой» - подумал Лаглам про себя, радуясь, что дело сдвинулось с мертвой точки.
Гексен отвернулась от заложника и подъехала к дверям трактира.
- И чего их преосвященство хотят? - с иронией спросила она.
- Гарантиев хотят! - издевательски ответил ведший переговоры разбойник. - Просят тебя остаться в заложницах!
Атаманша разбойников изумлённо приподняла брови, сурово воззрилась на своих переговорщиков - мол, могли бы меня и не беспокоить из-за такого бреда - а затем ядовито поинтересовалась:
- И с чего этот жирный боров считает, что я должна согласиться? Мозги жиром заплыли? Или Господь повелел ему сказать мне это?
- Вот, и мы о чём! - рассмеялся разбойник.
- Мне... нужны гарантии... - наконец, преодолел свою робость и возвысил голос Марцеллин - однако его голос почти не долетал до Лагдама, и полуорку приходилось напрягать слух, чтобы услышать епископа, - что если вы отпустите меня сейчас, вы не нападёте на меня потом!
- Я могу только дать гарантию, что спалю этот трактир к чертям собачьим! И потом, я не говорила, что собираюсь тебя отпускать!
- Я... - тут голос епископа снова стал робким, - я готов заплатить! У меня есть деньги!... если вы сожжёте этот дом, они вам уже не достанутся!
- А кто сказал, что мне нужны деньги? - усмехнулась разбойница, но судя по возмущённому ропоту её людей, им как раз деньги были очень нужны.
Тем временем разбойники, оставшиеся рядом с Лагдамом, ухмыляясь, обернулись к заложнику.
- Что, службу у Истинного Короля нам предлагаешь?
- Ага, как же! А мы к нему придём, а он на вознаградит - пеньковой верёвкой на шею каждому! Он-то нам ничего не обещал!
- И вообще, обещаниями сыт не будешь!
Оставаясь на прицеле, Лагдам не мог ударить отвернувшуюся от него атаманшу — и вынужден был тянуть время, продлевая изрядно надоевший ему разговор, каждая минута которого была подобна хождению по острию ножа. Если бы разбойники первыми предприняли попытку напасть — он, конечно, сразу бы отреагировал. Но те продолжали насмехаться и спорить с епископом, а полуорк не хотел их спровоцировать первым. Решив устроить перекличку с Ксимейлой, чтобы понять, на какой она позиции, Лагдам крикнул:
- Ваше преосвещенство, что, кроме денег и индульгенции, вы можете предложить? Как насчет вашей протекции? Можете повлиять на истинного короля, чтобы гарантировать жизнь и службу этим людям? Ксимейла, оставайтесь все на местах.
Последняя фраза должна была стать не очевидным сообщением для охраны — что, куда бы не зашли переговоры, епископа они не выдадут.
Кажется, такого предложения не ожидал никто, включая самого епископа, - но он, справившись с секундным замешательством, торопливо закивал:
- Да-да! Я могу написать вам... рекомендательное письмо для короля Рональда, с которым он обязательно примет вас на службу! Только... только мне нужны бумага, чернила и время!
- Ладно, - Гексен, секунду поколебавшись, усмехнулась. - Только пока у нас нет вашей бумаги на руках, этот, - указала она на Лагдама, - будет с нами. Так что пишите быстрее, ваше преосвященство.
- Эй! - возмутился кто-то из разбойников. - А зачем нам это рекомендовательное письмо?!
- А ты подумай! - обернулась к нему атаманша. - Служить королю - да не просто королю, а Истинному Королю! Получать за это жалование, не бегать от стражи! Умереть в тепле и сытости, наконец, а не болтаясь в петле! Разве это не лучше?
Разбойники одобрительно зашумели - редкие возмущённые голоса потонули в общем гуле. Тем временем кто-то из слуг епископа принёс ему писчие принадлежности, и он, сев за стол, принялся торопливо писать пером по бумаге.
Внезапно переговоры приняли оборот, на который Лагдам изначально не рассчитывал — кажется, им все же удалось придумать, что предложить разбойникам взамен на жизнь епископа. Что с того, что они заберут помимо индульгенции и рекомендаций большую часть золота его преосвященства? В любом населенном пункте столь почетный гость будет радостно встречен и обустроен в кредит, как и его сопровождение. А еще полуорк подумал, что если благодаря его предложению Гексен поступит на службу Истинному Королю, то это можно будет счесть устранением опасной разбойницы, за голову которой назначена награда. Да, он не прольет ее крови — но тем не менее обезопасет от грабежей и поджогов целую округу.
Предоставив епископу самому придумывать, что сочинить в письме монарху, Оселок просто наблюдал за порядком, хотя, вряд ли кто-то из разбойников стал бы перечить атаманше, принявшей решение служить королю Рональду — и стал бы сейчас атаковать епископа или его людей. Но Лагдам просто привык быть всегда начеку. Вот получит Гексен бумаги и деньги, отчалит на аудиенцию к королю — тогда можно будет и расслабиться… И выслушивать упреки епископа по поводу не сбереженного имущества… А пока… Лучше оставаться настороже!

Дополнительная плата конюху, на взгляд полуорка, оказалась невысокой — лучше пожертвовать несколькими лишними монетами, чем потом выслушивать пересуды о том, что простой народ вынужден терпеть лишения из-за визита высокородного гостя.
Присоединившись к отряду в таверне, Лагдам убедился, что епископ в порядке — и принялся за распределение дежурств: оставить «Кролика во хмелю» без дополнительной охраны было, на взгляд оруженосца, весьма опрометчиво. Решив в итоге, кто кого и во сколько сменяет, Оселок пожелал хорошего сна тем своим людям, кто отправлялся спать — и приступил к наблюдениям. Случайно обратив внимание на страстные женские стоны из опочивальни епископа, Лагдам сделал вид, что ничего не происходит, а про себя ухмыльнулся. Интересно, обе ли воительницы из сопровождения делят ложе с его преосвященством — и как решают, когда чья очередь развлекать своего подопечного. Не иначе, как бросают монетку… Оставалось надеяться, что лбе женщины верны своему долгу и их разум не окажется затуманенным ревностью в неподходящий момент, что может привести к конфликту в отряде.
Дежурство Лагдама прошло спокойно — если не считать того, что из конюшен выехал в ночь и растворился во мраке какой-то неизвестный всадник. Преследовать его не имело смысла, это мог быть мирный житель — но полуорк все равно насторожился — и предостерег Ксимейлу, пришедшую его заменить. Отправившись, наконец, на боковую, полуорк снял кольчужную рубаху — ему было необходимо выспаться, а сон в доспехах сложно было назвать полноценным отдыхом.
Позже Лагдам пожалел о своем решении — когда его стал трясти один из его подчиненных, Альберт. Выслушав краткий доклад о нападении, Оселок выругался про себя — и тут же развил бурную деятельность. Надеть кожаный доспех было проще и быстрее, чем кольчужную рубашку — поэтому полуорк выбрал именно его. А вот меч и арбалет надевать не стал, а запихал в свою невзрачную на вид, но чрезвычайно удобную и, благодаря чарам, вместительною заплечную сумку. Помедлив, сунул туда же и свернутую кольчужную рубашку — а вдруг пригодится! Попутно оруженосец отдавал распоряжение Альберту, который пока не успел покинуть комнату — и, судя по всему, не знал, что делать дальше:
- Нельзя ни в коем случае соглашаться на условия этих разбойников! Немедленно поднимай всех, пусть вооружаются… Я выйду сам переговорить с негодяями и попытаюсь оттянуть время. Первой буди Ксимейлу — ей координировать ваши действия внутри таверны, пока я буду снаружи.
Тем временем, Лагдам уже закончил свои спешные сборы, закинул сумку с вооружением и прочими нужными вещами за плечи и вышагивал по коридору в сторону лестницы, солдат — следом.
- Спрячьте епископа в погребе, там он останется жив даже в случае пожара. Жаль, нет никого, кто бы походил на него внешне, чтобы подменить на всякий случай… Все! Буди людей, а я скажу пару слов хозяину таверны — и на выход!
Лагдам громко застучал в дверь комнаты, в которой, как он знал, спал хозяин таверны. Когда на пороге нарисовался заспанный и испуганный холурослик, полуорк рявкнул:
- Тревога! Нападение на таверну. Разбойники требуют епископа, грозясь все сжечь. Мы отобьем вражескую атаку, вам и персоналу советую не путаться под ногами и сидеть тихо. На случай, если вздумаете сдать епископа — учтите, что и нас, и вас вздернут без суда и следствия, если с его головы упадет хоть волос.
Лагдам решил не посылать никого за деревенской стражей — проку от той вряд ли будет много, а вот если гонец попадется на глаза разбойникам на улице, которые, скорее всего, оцепили здание трактира со всех сторон — будет плохо. Выйдя к противникам якобы безоружным, полуорк надеялся усыпить их бдительность и протянуть время. Заодно попытаться убедить налетчиков отпустить Клауса — Оселку не хотелось терять доверенного ему солдата. План мог сработать, ведь он сам намеревался остаться на прицеле у разбойников, как никак - предводитель сопровождающего отряда епископа— более ценный заложник, чем простой солдат…
Покинув помещение таверны, Лагдам решительным шагом направился к собравшимся снаружи людям, демонстрируя им поднятые пустые руки без оружия в знак того, что не намерен сражаться:
- Отпустите моего человека. Охрана епископа доверена мне, так что лучше вам вести беседу со мной. Как видите, я не при оружии и готов обсудить ваши требования.
Главная трудность, на взгляд Лагдама, заключалась в невозможности вести переговоры и одновременно видеть, что происходит в таверне. Во всяком случае, он надеялся, что сможет сдержать атаку до тех пор, пока его отряд не будет готов к обороне. Ксимейле полуорк доверял полностью, ибо видел ее на поле боя — а вот за людей епископа поручиться не мог: сумеют ли они действовать слаженно перед лицом опасности? Оставалось надеяться, что все же, в охрану набирали не абы кого, и монашки-телохранительницы хороши не только в постели, но и в схватке…

Котодракон (по прежнему теплый и пушистый на ощупь) нес своих всадников через ночной лес, и душа Октавии пела в предвкушении новых приключений и интересных встреч. А когда душа поет — гитара сама просится в руки, и струны начинают звенеть.

Ведет дорога до небес —
За горизонт и даже шире.
Пусть чудеса пока не здесь -
Найти их можно в этом мире.

Достаточно однажды встать,
Собрав нехитрые пожитки
И пледом застелив кровать,
В тумане раствориться зыбком…

А там — у спутник у костра,
И лязг мечей, и песня рога…
И чувствуешь — пришла пора
Твоя отправиться в дорогу!

Ни дождь, ни даже белый снег
Бродягу не удержат в доме.
Дорога скрашивает век
Вернее, чем страницы хроник.

А что там дальше, за углом?
Что поворот от глаз скрывает?
И снова манит окоем -
А город за плечами тает…

Октавия пела, подбирая слова и мотив на ходу, любуясь отблесками удаляющегося зарева. Потом, внезапно вспомнив о том, сколько у нее вопросов к спутнику — самому настоящему чародею — перестала играть и заговорила:
- Я всегда воспевала героев и воинов вроде Тарика, а вот мага встречаю впервые. Но ведь с помощью колдовства тоже можно совершать подвиги? Есть у вас на счету громкие — или не очень громкие, но любопытные — деяния? А можете что-нибудь сейчас волшебное сотворить? Ну, например, в самом деле научить Уси летать, как Ъ предлагало…

- А может, не убивать этого гоблина, а использовать в качестве наживки-приманки для химеры, на которую мы завтра двинемся? Авось она сделает за нас грязную работу! - предложила Алинлана, которой тоже не нравилась идея убивать безоружного и сдавшегося пленника.

- Мое имя - Октавия. - представилась в свой черед хомячиха, - Я из города. Странствую по городам да весям, вступаю. Оседлая жизнь скучная и быстро мне надоедает. Поэтому я сюда пришла. а тут Доска взяла и выдала мне задание! А вы ее видели, да? Интересно-то как... Пожалуй, сложу об этом балладу. Например, такую:

Послушник добрый жил при храме,
Зазря не доставал богов
И правды не искал в стакане -
И не был рок к нему суров.

Но вот однажды получил он
Себе на горе трудный квест -
Ведь манускрипт огромной силы
Размножить надо позарез.

За кисточку схватившись сразу,
Он стал писать, забыв про сон.
Единственную букву смазал -
И проклят был за это он.

Кошмарный призрак злой крольчихи
Отнял послушника покой,
Загнал в таверну, где шумиха
И алкоголь течет рекой.

Совсем не место для монаха
В трактире, где гуляки пьют.
И, перекошенный от страха,
Смущает кролик честный люд.

Но, к счастью, вымолил спасенье
Он у Божественной Доски -
Пришли герои биться с тенью
Зловещим знакам вопреки.

Их было трое — мечник с бардом,
И дева-хоббит всех храбрей.
Еще командовал парадом
Знак Твердый — бывший воробей,

А может, голубь… Суть не в этом.
А в том, что кролик был спасен.
Меч им светил волшебным светом,
Пока послушник видел сон.

Нашлась в итоге опечатка,
На кляксу нанесли узор,
Все переклеив для порядка -
И смыв с послушника позор.

Когда все сделали, как надо,
Исчезла призрачная тень,
А подвиг был воспет в балладах
И стал хитом он в тот же день.

Благодарно улыбнувшись трактирщику, не ставшему вмешиваться в беседу с кроликом, Октавия переключила все свое внимание на Зай Цу, речи которого можно было назвать несколько бессвязными. Но кое-что хомячиха все же уяснила. Во-первых, послушнику явился какой-то дух, который в равной степени может быть и настоящим призраком, и плодом больного воображения, возникшим на почве недосыпания. Или сначала Зай Цу увидел что-то или кого-то и принял за призрака, а потом стал себя накручивать, и дух стал мерещиться ему буквально везде. Во-вторых - распросы и уточнения подождут, слишком уж кролик слаб. Ему бы травки какие-нибудь выпить, чтобы уснуть. Да где же сейчас знахарку-травницу отыщешь... Впрочем, можно кого-нибудь послать за снадобьем... Заодно и за бинтами - перевязать погрызенную лапу.
- Люди добрые! - воззвала Октавия к гостям таверны, - Помощь нужна! Добровольца ищу! Сбегайте кто-нибудь к местной целительнице, позовите, в долгу не останусь! Если откажется идти - пусть хоть бинтов да травок снотворных передаст.
И снова повернулась к кролику:
- Вот, сейчас знахарку отыщем, лапу твою подлечим. А призрака не бойся, я тебя всю ночь стеречь буду. Попробуй поспать хоть немного!
И, чтобы еще больше вселить уверенность в напуганного послушника, достала гитару и под негромкий перебор струн запела колыбельную:

В час, когда луна на темном небе
Совершает свой неспешный ход -
Пожелаю сладких снов тебе я,
Пусть покой потерянный придет.

Пусть тебе приснятся разнотравье
Да брусника красная во мхах.
И никто нарушить сон не в праве -
Будь то призрак или просто страх.

Долго до рассвета золотого -
Можно сладко завернуться в плед…
И для пробуждения не повод
Призрачный дрожащий силуэт.

Спи! Пускай к тебе вернутся силы,
Обретай спокойствие души!
Не восстанет гостья из могилы,
Ты ведь не один в ночной тиши.

Буду над тобою неустанно
Я нести в час поздний караул.
Стану самым лучшим талисманом,
Чтобы ты уснул и отдохнул.

- И какие наиболее значимые открытия уже удалось совершить? - спросила Алинлана с искреннем интересом, - Если вы на время свернете свои исследования и вернетесь, чтобы ознакомить с ними соплеменников и заручиться их поддержкой, вам нужно будет предъявить не только факты, но и что-то более наглядное продемонстрировать. Вы не думали найти добровольца из числа людей, что отправился бы с вами и послужил, таким образом, опытным образцом?

Заслышав о цене за помощь, Алинлана насторожилась. Ей не в коем случае не хотелось делиться кровью и волосами с этими ведьмами, поскольку она подозревала, что последствия подобной сделки могут оказаться фатальными. Эльфийка не была девственницей (у нее не было шанса сохранить девственность, будучи в плену о орков) - но говорить об этом товарищам ей совершенно не хотелось. Поэтому девушка предпочла не вступать в беседу, надеясь, что все разрешится как-нибудь без ее участия.

Генрих и Степной Волк

Духи, покорные медиуму, послушно ответили на его призыв, явившись на поле боя — их присутствие делало Генриха сильнее и увереннее в своих силах, но, кажется, драконы были слишком сосредоточены на том, чтобы добраться до скрывающихся в каменном сооружении собратьев, и им не было дела до посторонних, решивших вмешаться в ход сражения.
Генрих вновь услышал мысленный глас сбитого дракона — кстати, уже начавшего приходить в себя и расправляющего крылья: «Они так просто не остановятся! Нужно бежать, помочь пророку покинуть это место. Как-то отвлечь их… Или… Как ты сам здесь оказался? Ты можешь забрать с собой Зиглара? Не сомневайся, он велик! Наши трусливые и алчные правители загнали его в ловушку, но простой народ пойдет за ним. И не только драконы. Он умеет творить чудеса. На моих глазах Зиглар воскресил умершего!»

Настя, Анна, Баду и Ко

Принц разглядывал хиппи с не меньшим удивлением, чем тот слона. Кажется, юноша тоже считал, что голосовавший на дороге мужчина не представляет опасности. Так что Баду не стал хвататься за шпагу, а дружелюбно улыбнулся страннику:
- Да-да, штурман нам не помешает. Тот, кто ориентируется в здешних краях. И покажет нам дорогу… Из этой глухомани. Так впереди город? И сколько до него ехать? Нашему Слону нужна трава в качестве топлива, будет ли у него возможность найти съедобные растения в этих горах впереди?
Томас внимательно осмотрел всех собравшихся в машине, прежде чем также забраться в салон Слона, и заговорил, устроившись на сидении рядом с Анной:
- Эти горы не так высоки, как кажется, и перемежаются долинами с растениями. Я уже был в городе за горами — с него-то и начались мои скитания. Я… кто-то вроде попаданца, как в кино, гость в этом мире. Надеялся найти дорогу домой, сев на поезд, но в результате меня забросило в одно очень… печальное место. Еле выбрался оттуда. До сих пор снятся кошмары… Видел, как невинные люди погибли на моих глазах, да сделать ничего не мог. Мне пришлось долго бродяжничать, чтобы просто вернуться в город-порт. И вот я почти у цели и вместе с вами надеюсь завершить свой путь. Там, в городе, хотя бы не так опасно и можно жить. Если держаться товарищей, да не доверять разным проходимцам, можно устроиться вполне сносно. Кстати, могу вас отвести в сквот, где обитают мои друзья. Впишем, поможем разобраться, что к чему, устроим экскурсию по самым интересным кварталам. А там вы уже сами решите, куда дальше. А вы… разношерстая компания, надо сказать. Одежда на вас уж больно странная, словно из разных эпох… Расскажите по дороге о своих приключениях?

Альба

Девочка слегка успокоилась и заговорщицки улыбнулась своей спасительнице:
- Спасибо. Меня никто не видит, и это очень хорошо. Сама не знаю, как научилась так прятаться. Я иду за этим господином, Томом. Он хороший, но все равно пусть лучше не знает, что я здесь. Я… плохо помню, как мне удалось за ним сбежать. Огонь, крики… Весь Красный Квартал выгорел. А я просто хотела оказаться в безопасном месте. Томас предлагал нам — мне и моей сестре бежать с ним, обещал, что трогать не будет. Он и правда нас не обижал, но не мог защитить от других… Сестру я потеряла. Не знаю, где она. Потолок рухнул… Я представила, что я рядом с Томом, и все позади. Открываю глаза — и вижу костер в поле, и Тома. Сидит у огня и играет… на такой штуке. Вагр… нет, варган называется. Он мне его у нас дома показывал. Я попыталась с ним заговорить, но он на меня не обращает внимания. Может, не хочет со мной разговаривать. Кто я, в самом деле? Безродная девка, в Квартале о таких ноги вытирали. Сестра-то постарше была. Она обо мне заботилась… И я решила просто идти за ним. Где Том — там безопасно.
Из путанного рассказа девочки-призрака Альба могла заключить, что детство у нее было нелегким, полным насилия и издевательств. И погибла она трагически. А душа ее была лишена покоя — слишком сильно она была привязана к событиям своей недолгой жизни, чтобы осознать, что она больше не жертва, не человек — а дух, свободный и обладающий некоторыми силами. И, раз уж она вцепилась в этого Томаса, который ее даже не видел, как в спасительную соломинку — стало быть, ей оказалось по пути с честной компанией.

- Джинн в учениках может оказаться весьма полезен, - заметил Посох как бы невзначай, - Облегчать тяготы пути в качестве платы за уроки ему вполне по силам. Так что подумайте! И вам есть, что преподать — вон как складно спели, откуда берутся слова песен, как их просто спугнуть и сложно сплести в красивый узор. Если они сами того не захотят…

- Это точно! - оживился Мартерран, - Часто мне кажется, что, когда я пою, особенно что-то новое придумываю — что это не я слагаю текст, а он сам приходит в голову. Как тут не поверишь в муз или волшебство?

У каждой песни свой характер:
Бывает, это добрый нрав -
Звенеть, послушно вторя такту -
Богатство образов вобрав.

Но вот случается несчастье -
У песни сердце бунтаря:
Разорван ритм, бушуют страсти,
Наполнен громом звукоряд.

А грустные напевы могут
Так просто вышибить слезу,
Заставить верить в безнадегу
и зимний холод на носу.

Я уж молчу про боевые
Баллады, что как пламя, жгут -
Бьют наповал или навылет
И остановят на бегу.

Есть музыка без слов — загадка,
В которой спрятана душа:
Спать под нее бывает сладко
И даже веселей дышать.

И как все эти песни могут
В одной ужиться голове -
Не знаю, не судите строго,
Я бард, не знающий ответ.

Задайте свой вопрос раскатам
Шального грома по весне -
А обретя ответ когда-то
Шепните на ухо и мне.

- Браво! - Вернон ударил в ладоши, прислонив посох к ближайшему камню, - Настроение, которое способна создать песня — один из наиважнейших компонентов чародейства. Удивительно, что сами певцы и поэты зачастую придумывают свои шедевры неосознанно, и, соответственно, не могут предсказать, какой резонанс те вызовут! В магии проще — там хотя бы знаешь примерно, каков будет результат (если ты не совсем новичок). Так рискнете ли вы обрести силу — превратить свои слова в заклинания — осознавая, что, возможно, это волшебство в итоге получится неуправляемым?
Мужчина пристально посмотрел в лицо бабули Руты, а потом перевел взгляд на полуорка, джинна и Панфутия словно испытывая их решимость.

Деревья тоже могут помнить,
И даже валуны скорбят,
С весельем лепестки знакомы,
И скрыт в корнях сомнений яд.

Когда бы люди разумели,
Что хочет мир произнести -
Они поставили бы цели
Беречь все то, что на пути.

Не выжигать огнем дубравы.
Не целиться оленям вслед.
Тогда простят их даже травы,
Что были съедены в обед.

И птицы будут приземляться
На руки, и клевать зерно -
Мы как в Раю бы жили, братцы,
Но слышать мир нам не дано…

Подхватил песню Панфутия полуорк, подыгрывая на лютне, а потом спросил ослика:
- И где ты так петь научился здорово? У своей хозяйки? Да у тебя есть шансы победить в Турнире! Вот была бы сенсация! А можно называть тебя для краткости Пан?
- За что я люблю менестрелей — так это за преданность делу! - с улыбкой изрек Вернон Посох и продолжил, - Теперь вы воочию убедились, какие чудеса я могу сотворить. И это малая их часть. Единственное, что мне, пожалуй, не по силам — самому слагать песни. Ну вот нет у меня способностей, а с халтурить совесть не позволяет. Но я, совершенствуясь в магии. Много лет посвятил изучению связи волшебства и музыки — и пришел к выводу, что, объединив эти две дисциплины, можно творить настоящие чудеса. Как вам такая перспектива — научиться творить магию посредством слов, обретя новую силу?
- Я хочу так! - тут же воскликнул Абу, но тут же скис, - правда, поэт из меня никакой…
- А почему бы тебе не развить свои способности, например, сделавшись учеником какого-нибудь барда? - ненавязчиво подсказал Вернон с хитрой улыбкой.
Джин ошарашено уставился на чародея, словно такая мысль раньше не посещала его, и затем обвел взглядом собравшихся, словно решая, к кому бы в ученики попроситься.
- Я не смогу быть твоим наставником, добрый джинн, - ответил на безмолвный вопрос Абу полуорк, - У меня был один ученик… И это закончилось трагически. С тех пор я никому не пытаюсь передать свое мастерство. Мне слишком больно об этом вспоминать.
Джинн кивнул и повернулся к бабуле Руте. Могущественный дух сложил руки на груди в умоляющем жесте и сделал жалобное выражение лица:
- О, талантливейшая сказительница, прошу вас, преподайте мне уроки своего мастерства! Я тоже хочу научиться слагать волшебные песни! Прошу вас!

Лесной лорд

Лес за городом осенью призрачным стал -
Орды листьев повержены юной зимой...
Лишь камней перекошенный черный оскал
Стережет в это время дорогу домой...

Верит лес — он вернется, он свет принесет,
Он не сможет стереть через сердце следы...
Лорд деревьев, хранитель чащоб и болот -
Рыцарь чистой, как сталь, родниковой воды...

Он ушел, когда выжег дубраву огнем
Ненасытный до боли других человек -
Небосвод раскололся на части тем днем,
И под грудой обломков закончился век...

Где оленьи глаза отражают луну,
Где бесшумные лапы крадутся в ночи -
Он уже отойти не сумеет ко сну,
Его верная флейта печально молчит...

Лорд, чей замок был зелен до горьких утрат,
Чьи войска, распевая, порхали в листве -
Никогда не отыщет дороги назад,
Потому что лекарства от прошлого нет...

Настя, Баду, Анна, Альба

Рассказ Насти про книгу с золотыми строчками заставил Анну встрепенуться:
- И со мной произошло что-то подобное, - призналась девушка, - На какой-то миг мне показалось, что я могу изменить реальность, просто написав свою версию событий в той книге, но все вышло не так, как я написала... Я думаю, это мир очень большой, и... В нем не только мы. Поэтому следует быть осторожным. Я бы хотела понять, как здесь все устроено...
Было видно, что девушка пытается строить свою речь таким образом, чтобы никто из присутствующих не догадался о ее подозрениях, что мир населен писателями и их героями.
- Нам, действительно, следует двигаться вперед! - оживился принц при словах девушки, - Сэд, будь так добр. посмотри, куда ведет эта дорога... Хотя бы, можно ли по ней проехать до хребта.
Призрак оборотня с готовностью кивнул и растворился в воздухе, а Анна спросила:
- Может, нам стоит дождаться Генриха в этом месте? Или он сможет нас найти, даже если мы куда-то переместимся?
Вопрос был адресован, преимущественно, Альбе, лучше всех прочих знавшей медиума.
Не успела начинающая писательница дождаться ответа, как дух вернулся, чем-то явно взволнованный.
- Там, впереди, перекресток... И я увидел идущего к нему мужчину с седыми космами. Он одет как-то странно, очень пестро. Никогда не видел подобных типов. А еще - кажется, я заметил присутствие чьего-то духа, но он очень быстро ретировался при моем приближении. Да, мы, духи, способны видеть друг друга - но и прятаться друг от друга тоже умеем.

Генрих и Степной Волк

Дух хищного зверя вовсе не был напуган - уж чего-чего, а грозы он не боялся. Даже магической.
- Значит, посмотреть, что находится за хребтом? Изволь! - волк осклабился и в ту же секунду переместил себя и своего повелителя на северо-западные склоны гор,с которых можно было различить довольно-таки большую долину, образовавшуюся по берегам реки, стекающей с гор. Хорошо просматривалось устье реки, впадающей в море - и очертания какого-то города по ее берегам. Генрих мог видеть так же петляющую горную дорогу - судя по направлению, это была та самая дорога, на которой они покинули Слона и его пассажиров. Значит, и правда, существовал перевал, и через горы можно было переехать по этой дороге. хоть,конечно, такое путешествие должно было занять больше времени, чем мгновенная телепортация.
Тем временем молнии не стихали, более того - хоть вершина, над которой они сверкали, и отделилась после последнего переброса - можно было различить какие-то тени, кружащиеся над ней. Сложно было определить их природу с такого расстояния, но на горе явно что-то происходило.

Олаф

Как-то так вышло, что Олаф оказался в столице как раз в разгар осенних праздников — со всей их суматохой и неразберихой, разношерстыми толпами жителей и гостей города в предвкушении зрелищ и веселья. Если разобраться — самое удачное место для бродячего фокусника. Почему бы и нет?
Так получилось, что в этот свой визит в столицу иллюзионист был один — но он уже успел свести знакомства со здешними уличными артистами: странным бардом-котом и несколькими пришлыми балаганщиками.
Кот, называвший себя сэром Муром (и, судя по манерам, действительно являющийся особой благородных кровей), попадался Олафу особенно часто — всякий раз этот необычный певец приветствовал его вежливым поклоном — даже шляпу с головы срывал, отчего его треугольные ушки смешно топорщились — должно быть, чутье подсказывало сэру Муру, что перед ним такой же аристократ, как и он сам.
Вот и нынче Олаф буквально налетел на кота, идя по городской улице. Вопреки ожиданиям, тот не просто раскланялся, а принялся зазывать фокусника на какое-то представление, где333 могут продемонстрировать свое мастерство все желающие:
- Там не только песни поют, - промурлыкал сэр Мур (его гортанная речь очень походила на настоящее кошачье мурлыканье), - У них сегодня и канатоходцы, и кудесники, и шпагоглотатели, и даже пиромант. Вы тоже могли бы выступить — публика ожидается приличная…

Сэр Автандил

До Королевского Турнира Менестрелей оставалось чуть меньше недели, когда славный рыцарь Автандил прибыл, наконец, в столицу. В турнире можно участвовать хоть каждый год, и молодому человеку предстояло решить, пробовать ли состязаться с многочисленными соискателями ценного приза на этот раз. Миновав городские ворота (стражник взял с рыцаря небольшую плату и пожелал гостю столицы весело провести время), сэр Автандил оказался в тесном лабиринте улиц, в мешанине из всадников, экипажей и пешеходов. Теперь ему предстояло найти подходящую таверну, где можно было бы разместиться. Обязательно было наличие при таверне хорошей конюшни — скакун рыцаря требовал особенного подхода и внимания.
Юзана раскинулась по обеим берегам широкой реки Шамай — в городе насчитывалось семь мостов, не считая многочисленных лодочников и паром, готовых переправлять пассажиров с берега на берег за вознаграждение.
Так называемый Город-в-Городе — крепость, вокруг которой и выросла столица, возвышалась над прочими зданиями, огороженная мощными стенами из плитняка. Победивший в турнире сможет торжественно въехать внутрь — его будут чествовать, как героя. Сам же поединок, как водится, будет происходить на главной площади города, которую называют также Большим Перекрестком, потому что на ней сходится все основные улицы.
Проезжая по какой-то небольшой площади или, скорее, просто пяточку между домами, вымощенному грубыми булыжниками, сэр Автандил услышал веселую музыку и заприметил толпу, окружавшую пару-тройку пестрых повозок. Кажется, здесь давал представление странствующий балаган. В воздухе плыл приятный запах специй — это шустрые уличные торговцы разносили запеченные в тесте яблоки и кубки с глинтвейном.
Рыцарь обратил внимание на то, что некоторые люди смотрят куда-то наверх — их взгляды привлекли пара мальчишек, забравшихся на крыши домов, стоящих напротив: один перекинул другому канат, который ребята теперь и натягивали над площадью — очевидно, с тем, чтобы дать выступить воздушным акробатам.
В центре же толпы, перед телегами, были сооружены небольшие подмостки, покрытые алой тканью, напоминающие по очертаниям поставленные друг ну друга ящики. Несмотря на простоту, смотрелось сооружение весьма эффектно. А может, все дело было в том, что сейчас на нем выступала красивая девушка с лютней — высокая и стройная, с длиннющими светлыми волосами, в ярком наряде уличного актера, она просто-таки приковывала к себе взоры, отвлекая собравшихся от маневров ее коллег по ремеслу с канатом. Девушка пела высоким звонким голосом:

В самом глубоком урмане за топью живет
Ведьма — и дом ее волчьей могилой прозвали.
Серые звери приходят встречать свой исход,
Их утешает колдунья в тоске и печали.

Знает, как бьются под серую шерстью сердца -
И одиноко под бледной луной недоступной,
И, ошалело не сдавшись, идти до конца,
Чтоб подползти к ее двери почти уже трупом…

Ведьма с волками охотников рьяно клянет -
Учит зверей тайным тропам и хитрым уловкам:
Прятать следы под поверхностью льющихся вод
И уклоняться от петлями свитой веревки.

Каждый волчонок с рожденья усвоил одно -
Если нагрянет беда, есть помощник в овраге.
Стоит ступить на замшелое темное дно -
Ляжет на холку рука, призывая к отваге.

Ну, а когда загорятся по лету леса -
Ведьма покажет, как в топи болот сохраниться.
Кстати, у девушки этой стальные глаза,
Оба запястья обвиты пурпурною нитью.

Люди боятся — деревни сгорают дотла,
Все ненавидят колдунью — да духу не хватит
Ей отомстить за коварство и злые дела,
Ведь каждый первый в душе своей трус и предатель.

Но не найти им дороги в зловещий урман -
Волчья душа растворяется в сумерках леса.
Ведьма сумеет смыть кровь и избавить от ран -
Но в ее доме двуногим не сыщется места.

Сплетни и страх свое сделали дело давно -
Волчья колдунья при жизни преданием стала,
Страшным под вечер немой перекинувшись сном -
Краем, где можно бродить без конца и начала…

Когда певица закончила свою балладу и раскланялась, от души подметя длинными волосами ткань под ногами, ее тут же сменили два гнома — один из них играл на флейте, а другой пел на языке своего народа. Одеты эти исполнители были куда как скромнее — создавалось впечатление, что они и предыдущая девушка-бард не из одной труппы.
Тем временем, канат был благополучно натянут, и по нему заскользила танцующей походкой легка фигура — несомненно, принадлежащая представителю эльфийского племени…
- Уважаемый сэр, не желаете ли и вы сыграть у нас этим вечером? - к рыцарю подбежал какой-то полурослик в полосатом фраке и в цилиндре, похожий на кого-то вроде управляющего балаганом, - Вы ведь странствующий музыкант? Мы каждый год устраиваем шоу в преддверии турнира, правда, на нашей сцене состязаются лишь за скромную плату и зрительские симпатии!
Судя по всему, управляющий увидел чехол с лютней и по нему распознал в рыцаре певца. Перед сэром Автандилом открылась возможность немного подзаработать. Какое-то количество денег у него при себе было, и на проживание в городе ему бы хватило — так что он мог как согласиться с предложением хоббита, так и отказаться от него…

На Петляющем Тракте, ведущим к цветущей Юзане, столице Центрального Королевства, сердца Северного Побережья, починившего себе вся близлежащие государства, в начале осени было особенно людно. Вызревали овощи и зерно, и вереницы торговцев и перекупщиков продовольствия не иссякали — а вместе с их пестрыми караванами шли и вооруженные отряды наемных охранников. Даже в мирное время найдется, кому покуситься на добро честных граждан — в густых лесах подстерегали неистребимые банды грабителей, ищущих легкой наживы.
Оживления добавляли и направляющиеся в столицу гости, желающие полюбоваться традиционными праздниками, а то и принять в них участие. В Юзане вовсю шла подготовка к Ночи Распахнутых Небес, торжества по случаю завершения сбора урожая, своеобразной точке отсчета времени, поры, когда граница между мирами особенно тонка, и можно случайно встретить духа или призрака. Или вполне материального обитателя какого-нибудь смежного мира, по ошибке забредшего в чужую для него реальность. Как правило, жители соприкасающихся миров не проявляли друг к другу особенного интереса — никаких войн, благодаря налаженной государственными магами дипломатии. Просто все знали, что где-то там далеко обитают странные создания вроде полулюдей-полуконей, или крылатые племена, которые иногда могут появиться в здешних краях, странствовать по миру — да и возвратиться восвояси. Реже попадались те, кто сам побывал в загадочных местах, этими диковинными существами населенных — по их противоречивым приукрашенным рассказам, там все устроено так же, как и под солнцем, да только в диковинку уже сами люди, эльфы, орки и прочие местные, и глазеют уже на них.
Отмечали ночь Распахнутых Небес с размахом — гулял весь честной народ. Праздновались свадьбы (по поверю, союзы, заключенные по осени, были нерушимыми, или, во всяком случае, очень прочными), заключались сделки, приносились клятвы сюзеренам, проходили многочисленные рыцарские поединки — и особенно зрелищное представление, собирающее массу зрителей: Королевский Турнир Менестрелей. Победить в нем — предел мечтаний любого певца, от титулованного придворного миннезингера до бродячего барда без роду, без племени. И не только потому, что победа гарантирует успех у публики на год вперед и возможность остаться при дворе и преподавать в Лире — школе высших искусств, объединяющей мастеров в разных областях (там и музыканты, и поэты, и танцоры, и живописцы). Признанный сильнейшим исполнитель получал особенную награду - неприкосновенность. Обладатель вырезанного на теле волшебного символа, знака Творца, который невозможно подделать, не мог быть убит или продан в рабство, или покалечен — магическая кара немедленно бы обрушилась на головы его обидчиков, пытавшихся совершить злодеяние. Такая привилегия имела лишь одно исключение — справедливое наказание по приговору суда в случае, если сам носитель метки совершал преступление. Надо ли говорить о том, что за знак Творца стоило побороться, и желающих всегда было предостаточно.
Дорога к столице не даром получила такое название — она и правда вилась между поросшими лесом холмами, изредка перемежавшимися возделанными полями, число которых росло по мере приближения к городу, добраться до которого можно было также по Южному и Северному трактам и по водному пути — через Белый Залив и вверх по реке Шамай.
Однако, путники, конные и пешие, избравшие именно Петляющий Тракт, должны были быть готовы к долгому переходу, изнуряющим подъемам и спускам и необходимостью держаться настороже. За долгие годы вдоль всей дороги сформировались места стоянок, на которых раз за разом располагаются караваны — при самых крупных имелись трактиры и жилые постройки, но было множество маленьких лагерей, зачастую состоящих из каменного кострища да, в лучшем случае, бревенчатого сруба, в котором можно укрыться от непогоды.
Примерно так и выглядел Лесной Лагерь в трех днях пути от Юзаны: сложенные в круг закопченные валуны, да бревна-скамьи вокруг. Хочешь спрятаться от дождя — ставь шатер или сооружай навес, благо, можно наломать в лесу густых еловых веток. Если не жутко отходить в темную чащу от лагеря, окруженного обломками скал. Обычно здесь редко останавливалось сразу по несколько пришлых — но только не осенью, когда столица становится вдвойне привлекательной — и не только для честных, добропорядочных жителей, но и для проходимцев всех мастей.
Солнце уже зашло, и костер потрескивал в своем каменном обрамлении — сильный ветер рвал пламя, и искры так и летели во все стороны. Звезд и месяца видно не было — постепенно небо все больше затягивали тучи, грозя пролиться дождем. Впору было подумать, как лучше укрыться от непогоды. У огня собралось семеро странников — они не были знакомы друг с другом прежде, но долгая ночь располагала к тому, чтобы начать беседу и выяснит, кто куда держит путь.
Худой длинноволосый мужчина в видавшем виды балахоне, сидящий, прислонившись спиной к скале и сжимавший в правой руке простой деревянный посох, задумчиво поглядывал на небо и что-то бормотал себе под нос, ни к кому конкретно не обращаясь. Он первым прибыл на стоянку, когда — неведомо, но, отдохнул он, или нет, уходить, по видимому, не торопился.
Еще двое путников, чьи стреноженные кони паслись поодаль, неспешно беседовали между собой: они походили на господина — мелкого землевладельца или торговца - и охранника с мечом. Вряд ли наниматель был дворянином — практически все благородные господа владели оружием, а при нем самом-то и кинжала-то на поясе не было.
Рядом с ним настраивал лютню рослый полуорк — несомненно, бард: выглядевший уверенным в себе и ничуть не обеспокоенным ни опасной близостью леса, ни грядущим ненастьем, он вполголоса напевал какой-то мотив:

Серебристая холка луны
Встала дыбом под звездным дождем:
Никому ничего не должны -
И поэтому больше не ждем!

И ступаем по своду небес,
Разгоняет наш вой облака:
Стая хищников выжженный лес
Покидает сквозь блеклый закат.

Нам преследовать Лебедя ввысь,
Убегать от шального Стрельца.
За спиною кометы рвались,
Предвещая начало конца.

В след нам эхо несет хриплый лай
Пса Большого — но нам все равно:
Небеса не похожи на Рай,
Но иного пути не дано.

Небеса не похожи на Ад -
И на самые страшные сны…
Свежей кровью забрызгал закат
Серебристую холку луны…

Пел полуорк неспешно, и казалось, что он сочиняет слова буквально на ходу, удачно попадая в ноты. Его бравый, немного эпатажный вид выдавали в нем профессионального актера и певца.
Оставшиеся трое путников тоже выглядели любопытно, хоть и каждый по-своему — сложно было представить другую такую разношерстую компанию: молоденькую девушку с короткой стрижкой, юркую и гибкую, одетую скромно и оттого неприметную, настоящего джинна, в настоящий момент не бесплотного, и аккуратную старушку с длинными седыми прядями, приехавшую на ослике, который теперь пощипывал травку в свете костра. Первой у костра оказалась пожилая женщина, чуть позже появился джинн, чье появление заставило господина с охранником удивленно переглянуться — а там подошла и девушка. И вот им предстояло коротать долгую осеннюю ночь, которая обещала быть отнюдь не ласковой.

Сборник сказок, легенд и преданий (будет пополняться).

Легенда о дьявольской лютне

Важную роль в жизни людей искусства играют Музы — бесплотные духи, который, однако, могут принимать облик человек или животного и показываться на глаза ради развлечения, или чтобы подбодрить творца.
Существует старинное предание, что некая Муза сама пожелала стать прославленным певцом, и с помощью темного мага вселилась в простую лютню, превратив ее в зачарованный, дьявольский инструмент. Тот, кто играет на нем, неизбежно вызывает восторг публики. Но заключенная в нем Муза потеряла свой основной дар — вдохновлять. И теперь она выпивает талант и вдохновение своей жертвы, пока тот не лишается всех своих умений и не бросает музыку. Тогда лютня таинственным образом переходит к новому владельцу, и все начинается сначала. Судьба опустошенный ею творцов незавидна — многие, не выдержав крушения карьеры, убивают себя, кто-то спивается, самые стойкие духом осваивают другое ремесло и живут дальше, забыв о музыке. Но всегда находится толпа новичков, готовых рискнуть ради недолгой славы и богатства и заполучить в свое распоряжение Дьявольскую Лютню.

Вдохновение можно украсть,
Но об этом немногие знают.
Музы дарят огромную власть
Тем, с кем связана суть их живая,

Муз природа не знает греха -
Он лишь подвиг во славу искусства.
Тот, кто музу сжимает в руках -
Забывает высокие чувства.

Он к победе идет до конца,
По чужим именам и по лицам,
Выпивает чужие сердца,
Чтобы в музыке им воплотиться.

Как чарует волшебный напев!
Он достоин и Рая, и Ада.
Но, на ноте высокой истлев,
Новым жертвам готовит засаду.

Потеряет свой собственный путь
Тот певец, что продаст лютне душу -
Вдохновение не обмануть,
Но его очень просто разрушить.

Славы ветреной короток век -
Долги годы пустых сожалений.
Лишь на время простой человек
Для безумной толпы будет гений.

А потом… Снова в чьих-то руках
Зазвучат тонких струн переливы.
Криком «Браво!» разорванный страх
На подмостках погибнет красиво.

Персонажи

Тристан

Появление принца ошеломило полудраконицу — по другому и не скажешь: она тут же вскочила, проигнорировав протянутую руку помощи, и приняла боевую стойку — но нападать не стала, очевидно, ее остановила мирная речь Тристана. Кимоно на девушке было немного необычным — с прорезями для крыльев. И сквозь эти прорези Тристан успел заметить, что кожа на ее спине по меньшей мере в нескольких местах рассечена — такие следы оставляет хлыст. Тут девушка оказалась с ним лицом к лицу — она казалась, скорее, растерянной, чем рассерженной.
- Вы же все видели? Так стыдно! Пожалуйста, никому ничего не говорите! Только бы ученики ничего плохого не заметили! - полдраконица опустила взгляд, - Да, вы правы, мое имя Сора. Жаль, что наше знакомство состоялось при таких обстоятельствах. Кто вы? Одеты, как пришлый. Почему вы хотите мне помочь?
Шутливые комплименты девушка просто проигнорировала — судя по напряженному выражению лица, она отчаянно искала выход из сложившейся неловкой ситуации, и ей было не до веселья.
- Тристан, а вы давно здесь? Что-то я раньше вас в окрестностях не встречала. Знаете, куда ведет эта тропинка? Может, вам нужен проводник?
Недоверие Соры к незнакомцу было понятно — и в то же время, девушка шла на контакт. Правда, кажется, теперь она пыталась сменить тему разговора, обсуждая не свои проблемы и разногласия с коллегой, а самого принца. Девушка уже не выглядела столь напряженной, как в начале беседы, ее руки опустились — теперь лишь по кимоно можно было догадаться, что она занимается боевыми искусствами.

Типпи

- Здравствуй. Я — Сонг, но местные жители зовут меня Старым Сонгом, или просто Старцем, - пожилой монах улыбнулся Типпи, отчего его морщинистое лицо еще больше сморщилось, а глаза превратились в щелки. Старик не торопился вставать, сидя все в той же медитативной позе — словно бы врос в берег. Он излучал покой и уверенность, которые передались и мальчику — Типпи почувствовал, что находится в месте, где ему ничто не угрожает.
- Это священные бусины, - рассмеялся Сонг, заметив интерес Типи к четкам, - Благодаря им я помню, сколько молитв сегодня прочитал. Каждый раз, когда я заканчиваю благодарить богов, я перебираю бусины. Видишь, тут посередине кисточка? Дохожу до нее — и начинаю все сначала… Можешь взглянуть поближе. Впрочем, ты, может быть, не знаком ни с молитвами, ни со здешними богами… Откуда ты пришел?
И ту произошло нечто необычное — во всяком случае, неожиданное. Монах, ноги которого по-прежнему оставались скрещенными, поднялся в воздух и оказался вровень с Типпи. Сонг завис перед мальчиком и протянул тому руку с четками, поблескивающими на солнце, словно внутри камушков была заключена живая вода, предлагая рассмотреть бусины поближе.
- Так гораздо проще говорить, - безмятежно прокомментировал свои действия монах, - Не приходится повышать голос, и удобнее смотреть в глаза.
И Типпи, действительно, мог теперь разглядеть глаза старца, выцветшие от возраста — его взгляд был добрым, в нем читался искренний интерес.

Писатели

Дарья

Рикка с упреком исподлобья взглянула на начинающую писательницу:
- Вы просто моего покойного братца не знаете. Ой, то есть — не знали. Его уже нет. И хорошо. Все равно он не хотел быть моим братом и запрещал так его называть. Я же в их семье приемная. И он постоянно создавал кучу проблем на ровном месте. Представляете, учитель Ватари трижды отказывался становиться его наставником, считал его совершенно безнадежным по части боя и стрельбы. Вот мой братец мне и завидовал…
Девочка отступила на шаг, не давая себя обнять. Теперь она улыбалась — но улыбка получилась какая-то горькая, словно она была готова заплакать.
- Ненавижу таких родственников! Только сестра меня здесь и держит! - Воскликнула девочка и сама испугалась того, как громко прозвучал ее голос на ночном кладбище — даже ладонь ко рту поднесла.
- Нехорошо получится, если нас здесь застукают монахи. Но все еще спят… Лучше дождаться, когда они поднимутся и объявят сбор. Вот что! Пойдем в додзё — думаю, Лин-семпай уже на ногах. Он взрослый! - поспешила добавить девочка, чтобы развеять сомнения собеседницы, - А по дороге я вам расскажу про фестиваль!
И Рикка сама приблизилась к Дарье, хватая ее за рукав пальто и пытаясь увлечь куда-то за курганы, очевидно, за пределы этого странного погоста, больше похожего на лесопарк с абстрактными скульптурами.

Олег

Хару испытующе посмотрел на Олега, затем на окружающих воришку и его несостоявшуюся жертву местных жителей и тяжко вздохнул, понимая, что его загнали в угол. Страха парнишка не выказывал, а может, и не испытывал его вовсе — такие шалопаи вечно пробуют границы дозволенного и умеют выкручиваться из неприятных ситуаций. Олегу этот типаж был знаком — пожалуй, в каждом классе общеобразовательной школы учится свой Хару. Разве что без ушек и хвоста.
- У меня и правда нет родных, только дедушка! - ответил лисенок Олегу и насупился, приобретая весьма жалобный вид.
- Вот именно! У тебя есть дедушка! Между прочим, местный святой! А ты его так позоришь! - скрестила руки на груди целительница, принимая менторскую позу, - Связываешься с разными проходимцами и попадаешь в передряги! А ну признавайся, кого ты выглядывал в толпе!
Мальчишка сжался под тяжелым взглядом женщины и что-то невнятно пробормотал. Понять можно было только «я сам...» и «никто не виноват». Если у малолетнего хулигана и были подельники, сдавать их правосудию он не собирался.
Гномка, поймавшая воришку, округляла глаза: - Это как же так получается, я ударила внука самого Старца, к которому собиралась заглянуть за благословением? Да быть такого не может! И почему у него уши?
Настал черед целительница вздыхать: - Многие монахи нашли свой путь, пожив мирской жизнью. Вот и у Старого Сонга остались дети. А второй дедушка Хару был одним из этих…
Губы женщины на миг скривились, словно она недолюбливала лисий народ — и она тут же принялась извиняться перед Хару за свою мимолетную вспышку раздражительности:
- Нет, ты не подумай, я ничего против твоих предков не имею — но, согласись, так легко бросить ребенка на произвол судьбы могли только лисы.
Решив, что инцидент исчерпан, и оружие ей больше не понадобится, гномка закинула мешок за плечи, и снова извлекла из кармана карту: - Раз вы все тут местные, все дороги знаете, может, подскажите, как проще всего пройти к монастырю? Я поломница, приехала на фестиваль Молитв. Он же совсем на носу!
- О, я могу вам показать дорогу! - с энтузиазмом откликнулся лисенок, - Только отпустите меня, я вас прямехонько к храму выведу!
- Не спеши так! - одернула его целительница, - В монастырь отправимся все вместе! У меня там полно дел, а о твоих похождениях должен, наконец, узнать дедушка. А то ушел медитировать в горный лес, а внучек совсем распоясался! И лучше тебе не пытаться сбежать, все равно свидетели подтвердят мои слова. Вы же тоже направляетесь в Храм Цикад?
Последний вопрос был адресован уже Олегу. Тут голос снова подала гномка:
- Или вы, наоборот, поезд поджидали? Тогда вам надо бы поторопиться, долго он здесь стоять не будет. А следующий неизвестно когда придет!
Суета на перроне и правда улеглась, все, кто хотел оказаться в вагонах, уже нашли себе места. Из ближайшего окошка выглядывала какая-то фигура в маске — если приглядеться, можно было заметить, что сквозь нее просвечивает спинка сидения.
- Дед — единственный, кого Хару хоть немного уважает, или, скорее, любит, - негромко проговорила целительница, так, чтобы ее слышали лишь Олег и гномка, - Если донести до него всю серьезность ситуации, что мальчик спутался с нехорошей компанией — может, тот придумает, как наставить его на путь истинный. Ведь это же сам Старый Сонг, достигший просветления. Хорошо бы его отыскать, пока Хару и правда не попал в беду. Сначала позарился на чужую еду, а потом и до разбоя дойдет же!
Было заметно, что при всей строгости женщина расположена к лисенку и желает ему добра. Как учитель, Олег прекрасно знал ту истину, что порой приходится проявлять жесткость, чтобы воспитать подрастающее поколение. Кажется, Хару не хватало именно этого.

В дороге

Настя, Баду, Анна, Генрих

Никто из пассажиров Слона не успел добраться до построек, притулившихся у стен Замка — потому что в этот самый миг они начали меняться. Все происходило очень медленно и неспешно, но неотвратимо. Строения побледнели и начали покрываться рябью, словно изображение на экране допотопного телевизора. Они растворялись в воздухе постепенно, потеряв сначала цвета, а затем и четкие очертания.
Баду удалось выдрать меч из хобота Слона — как ни странно, повреждения умной машины оказались не слишком серьезными. В ушах юноши раздался зловещий шепот, призывающий слушаться его — но недостаточно сильный, чтобы подчинить себе волю принца. Подумав долю секунды, Баду метнул меч в прогнившую дверь не то бани, не то кузни — серебряный клинок проломил ветхих доски и застрял в двери.
- Заступник, поторопись, Замок уходит снова! - прозвучал новый голос, несомненно, принадлежащий Китте. Однако, принц лишь крепче ухватился за шпагу.
- А мне почему-то кажется, что нам с этим вечный бродягой не по пути! Послушай, у меня есть одна теория относительно того, что произошло с твоим предшественником! Что, если на самом деле он никуда не исчезал, и его противник тоже — а исчез Замок??? Не даром же его так назвали! И с тех пор он скитается по миру, или мирам — но никогда не возвращается на то самое место, где был построен? Если хочешь их найти — тебе придется вспомнить, где он стоял изначально. Но это невозможно сделать, находясь внутри! Китта, оставайся, если хочешь, в шпаге, и отправляйся с нами — я сделаю все, чтобы помочь тебе рано или поздно выручить плененных товарищей!
Шпага в руках Баду померкла — и через секунду рядом с ним материализовалась прозрачная фигурка девочки.
- Понимаю тебя… Но я не могу так рисковать. Этот Замок мой дом, я здесь была всегда. Я остаюсь! Не держи на меня зла… И спасибо! Ты, действительно, сделал все, чтобы нам помочь! Может, вам повезет, и этот Генрих останется внутри!- дрожащим голосом проговорила Китта и растворилась в воздухе, спеша воссоединиться со своим ускользающим пристанищем.
Однако, избавиться от медиума оказалось сложнее, чем предполагала призрачная девочка — хоть посланные им в погоню местные волки и отступили, подгоняемые неведомым страхом, вглубь разрушенного Слоном коридора замка, когда тот начал перемещение. Так что выскочить во двор, где остановилась машина Баду, успели только Генрих и его самые верные приспешники — Альба и Степной Волк.
- Залезайте все в машину! Не хватало еще, чтобы кто-то потерялся! - крикнула Анна Насте и принцу, распахивая дверцу Слона пошире. Тем временем пейзаж вокруг изменился кардинальным образом. Брезжил рассвет — и в лучах поднимающегося солнца, еще не видимого, можно было различить дорогу, на которой и стоял теперь Слон — хорошую, широкую дорогу, правда, лишенную какой-либо разметки. К радости Баду, дорога тянулась среди лугов, заросших высокой травой — можно было накормить Слона, который, кажется, израсходовал на бегство из замка очень много сил. На горизонте маячили какие-то горы, но до них было довольно-таки далеко.
Баду оглядел оставшихся спутников — Анна пригнулась на заднем сидении Слона, явно не желая попадаться Генриху на глаза, а сделавшийся их другом дух волка скалился, силясь загородить девушку собой. Его взгляд был более осмысленным, чем в Замке. Возможно, не настолько он неразумен и безумен, как казалось сначала, надо попытаться пообщаться с этим зверем, когда разберемся со всеми остальными, подумал принц. И перевел хмурый взгляд на Генриха и его товарищей, пытаясь понять, что с ними делать дальше на этой пустынной дороге. Однако, размышления пришлось ненадолго отложить — Слону было необходимо пощипать травку, что он и делал, сойдя с проезжей части и переступив через неглубокую придорожную канаву. Никто за ним не полез — трава была мокрая от густой утренней росы.
Решив, что бесконечно скрываться от своего персонажа она не сможет, Анна вышла из салона машины, но старалась держаться за спинами товарищей на случай, если Генрих или его подручные вновь решатся ее атаковать.
В ожидании, пока Слон насытится и сможет продолжить путь, писатели и их герои столпились на дороге. Ничто не нарушало тишины — в столь ранний час не было видно никакого транспорта. Восхитительное зрелище восходящего солнца настраивало на возвышенный лад — однако, атмосфера в компании людей и призраков оставалась до крайности напряженной. Первым решился высказаться Баду:
- Я думаю, теперь, когда зачарованных мечей у нас больше нет, мы можем поговорить спокойно! Надо решать, что делать дальше. Есть мысли по поводу того, куда мы попали, и что вообще происходит?

Краакк и Совенок

Основная часть экипажа «Летучей лисы» собралась на верхней палубе, готовясь к налету (в прямом смысле) на невидимый пока из-за мрака и тумана дирижабль. Все шло по плану — сова покорно взмыла в воздух и устремилась к цели, давая таким образом, возможность разведать обстановку. Сырой и холодный воздух пах солью — столкновение должно было произойти над морем, плескавшимся где-то в трех милях под воздушным кораблем. Несомненно, летучий монстр, подобный преследуемому пиратами дирижаблю, тщательно охранялся, в том числе и магическими методами, но Капитан и его люди знали свое дело, и им удалось подобраться вплотную к борту атакуемого судна, оставаясь незамеченными. Справившемуся со своей задачей Совенку было позволено какой-то время отдохнуть, после чего воздушный маг вновь отправил его в полет — уже в непосредственной близости от пиратской шхуны — на случай, если принесет нелегкая дозорную лодку.
Состыковаться и пробить корпус дирижабля тоже, как ни странно, удалось без проблем. Несколько пиратов тут же отправилась на поиски того самого сейфа с артефактом. Выбирая участок, на котором сделать пролом, налетчики не прогадали — они сумели проникнуть на не слишком-то усердно охраняемую техническую палубу, на значительном расстоянии от кают персонала и мостика, не наделав шуму. Несомненно, вломись они прямиком в грузовой отсек — обязательно бы сработали защитные чары, или сигнализация. Однако, теперь перед воздушными разбойниками вставала необходимость все же проникнуть в нужные им помещения, что могло занять какое-то время.
Тут-то и начались непредвиденные сложности. И первым на них отреагировал гоблин Сах, опытный, потрепанный жизнью воздухоплаватель, начавший свою трудовую деятельность задолго до того, как «Летучая лиса» покинула сходни.
- Стойте, не так быстро! У нас неприятности! - гоблин загородил собой проделанную с таким трудом дыру, встав на пути Краакка и других взломщиков, раскинув руки, - Обратите внимание на штиль!
И, действительно, вокруг больше не ощущалось ни малейшего колебания воздуха, туманное облако, скрывающее корабль пиратов, казалось, начало сгущаться, а палубу перестало качать. Вообще. И дело явно было не в том, что сейчас шхуна двигалась синхронно с более крупным транспортным средством, чьи размеры обеспечивали плавность хода.
- Сах, какого черта? - за вопросом Капитана полетела четырехэтажная брань — и тут же смолкла, когда гоблин заорал в ответ:
- Эти придурки ведут свой дирижабль прямо в центр аномалии! Никакая навигация не способна заранее предупредить о пространственно-временной петле! Сейчас же даем задний ход! А лучше по шлюпкам, пока не поздно!
И Сах первым бросился к борту, корабля, к которому крепились спасательные средства — что-то вроде лодок, снабженных сложенными парашютами, с минимальным запасом провианта и питьевой воды, а также сигнальных ракет.
- Сах!!!!!! Ты уверен? - вопль Капитана свидетельствовал о том, что слова гоблина восприняты более, чем серьезно — и пират готов не просто забить на все планы и перспективу наживы, но и бросить собственный корабль на произвол судьбы, - Ты не жилец, если ошибся!
- Все точно! Такая хрень на моих глазах поглотила несколько судов, нашей галере чудом удалось разминуться, только маги и спасли со своим заклятием стазиса, давшем фору… - Сах сосредоточено отвязывал крепления ближайшей шлюпки, его товарищи, не успевшие скрыться внутри дирижабля, занялись соседними лодками. Побледневший капитан, уже не ругаясь, подтолкнул Краакка к борту, следом за Сахом.
- Где сова? Она нам еще пригодится! Проклятье, наш техник уже туда пролезла…
Блэйтин, и правда, успела углубиться в технический отсек, в котором она, несомненно, чувствовала себя, как рыба в воде — но девушка была лишена возможности видеть, что происходит снаружи, и не слышала отчаянных криков своих товарищей.
А пространство вокруг сцепленных кораблей словно бы раздвоилось, обретая многомерность — и открывшийся туннель неуклонно поглощал махину-дирижабль, а следом за ним и надежно зафиксированную «Летучую лису» - от которой в последний момент отделились несколько шлюпок.
Краакк оказался в одной лодке с Сахом и капитаном, который успел-таки втащить следом за собой и воздушного мага, на плече которого неведомо как оказался взъерошенный Совенок с округлившимися от творящегося вокруг глазами.
- Единственный способ убраться с дороги этой мерзости — уйти вниз! И без разницы, что под нами — море, или горы! - Капитан самолично занялся парашютом, явно собираясь полностью раскрыть его непосредственно перед приземлением. Экипаж одной из соседних шлюпок, увы, оказался не столь сообразительным, начав планировать сразу же — и лодку потащило следом за погибающими кораблями. Третья шлюпка, кувыркаясь, полетела в туман внизу — все же, парашют следовало раскрыть, но не до конца.
- Мы одни выживем… Если выживем… Вот повезло-то! - скрежетал Капитан сквозь зубы, управляясь с тяжелой тканью и веревками.
- Все же, считай это везением, - Сах помогал ему удерживать в нужном положении неповоротливую конструкцию, не давая парашюту раскрыться раньше времени, - Лучше, чем пожизненно оказаться на кладбище кораблей!
- Ты-то откуда знаешь, каково там? Оттуда еще никто живым не возвращался! - подал голос маг, занятый тем, что создавай воздушные потоки, спасавшие лодку от качки.
- Просто вспомни все эти матросские легенды! - огрызнулся в ответ Сах, - Я вот не хочу проверять, лгут ли байки, на собственной шкуре…
В конце концов, Капитан развернул парашют до конца, и падение превратилось в полет, прервавшийся ударом о воду — лодка подскочила и закачалась на настоящих волнах. Очевидно, она не очень-то была приспособлена для преодоления водных препятствий, но пока держалась — отчасти усилиями мага-воздушника, пытающегося как-то использовать парашют вместо паруса.
- Приземлись мы на землю, было бы проще… - сбивчиво успокаивал спутников волшебник, - Нет, мы не пойдем ко дну прямо вот сейчас. Однако, контролировать направление движения тоже не сможем. Вся надежда, что течение вынесет, куда надо...
- На течение надейся, но и сам не плошай! - Сах поднял к верху связку сигнальный ракет, - Самое время запустить парочку. Есть вероятность, что с того летающего корыта кто-нибудь да успел отчалить. Охранных катеров у них точно было несколько…

Кит

На дирижабле тоже заметили опасность — и тоже, когда было почти поздно, и времени на спасение практически не осталось. Охранные воздушные катера спешно пытались захватить тех счастливцев, кто в нужный момент оказался на верхней палубе — Кит был в их числе: полуэльфийка Руби вывела его развеяться после приключений в баре, заодно познакомить с устройством гигантского воздушного корабля. Девушка быстро сориентировалась и потащила спутника к ближайшей лодке, зависшей над палубой, на которую спускался веревочный трап.
Полуэльфийка не объясняла, что происходит, но ее испуганный вид и целеустремленность, с которой она ухватилась за ступени лестницы, говорили лучше всяких слов, что дело дрянь. К счастью, Руби была обута в балетки — отсутствие каблуков позволило ей забраться в катер довольно-таки быстро. Последовавший за ней Кит едва успел перекинуть ногу через борт, как лодка устремилась куда-то во мрак, оставляя позади огни, горящие на палубе, и мечущихся по ней людей.
- Мы могли больше взять, грузоподъемность позволяет…
- Время не позволяет! Здесь нельзя оставаться! Все равно всех не спасешь…
Голоса экипажа заглушали оголтелые вопли людей, оставшихся позади, кто-то в истерике предлагал вознаграждение управляющим лодкой, если те вернутся — но постепенно крики стихали, дирижабль отдалялся пока совершенно не скрылся из виду. А еще через несколько мгновений в лица сидящих в лодке ударил привычный соленый морской ветер. Пространственно-временной смерч отступил, туман начал развеиваться. Внизу что-то вспыхнуло — пестрые огни взмыли вверх и рассыпались, зависнув над морем.
- Там еще кто-то спасся! Это сигнал бедствия! - уверено крикнул моряк, кажется, старший на этой лодке, - Снижаемся!
- На дирижабле не используют подобные фейерверки, это не наши люди! - начал спорить его товарищ, на вид постарше.
- Какая разница? Морской кодекс никто не отменял!
На поверхности воды танцевала не то какая-то корзина с парусом, не то упавший параплан, в котором сгорбилось несколько фигур.
- Четверо! Берем всех! Вы откуда взялись? - выкрикнул старший под ворчание коллеги, вновь разматывающего лестницу.

Краакк, Кит, Совенок

Как ни странно, затея Саха с ракетами оправдала себя — терпящих бедствие заметили с воздуха, и к ним спустился один из катеров, очевидно, движущихся одновременно с помощью паруса, двигателей и магии. Сброшенная вниз веревочная лестница сбила шляпу с головы Капитана, но тот лишь подтолкнул ее, чтобы летела подальше — очевидно, пиратская символика была совершенно не тем, что следовало видеть подоспевшим на выручку спасателям. Переведя взгляд на Саха, кобольд заметил, что тот уже успел избавиться от платка, выдающего его принадлежность к преступной организации. Оставалось только объяснить, что их дружная компания делает в непосредственной близости от места крушения (точнее, дематериализации) дирижабля, и с какого они корабля. И лучше сочинить сказку по правдоподобней.

принц Тристан

Погруженный в невеселые мысли о возможных предстоящих разборках, Тристан шел по тропинке, довольно хорошо утоптанной и ровной. Единственное, что затрудняло продвижение — было то, что дорожка вела вверх, а в гору всегда идти сложнее, чем по ровной поверхности. Лес вокруг был густым, небо было видно лишь сквозь прорехи в пышных кронах деревьев. Колючие кусты с какими-то незнакомыми ягодами тянулись к проходившему мимо молодому мужчине, но, судя по всему, те, кто пользовался тропинкой, не позволяли ей заросли, вырубая самые назойливые ветки — так что зацепиться было не за что. В целом, место, куда он попал, казалось принцу скорее дружелюбным, чем пугающим — и если бы на него не навалилось столько дел, вынуждавших его спешить, он бы не преминул насладиться отдыхом на природе.
Неназойливое пение птиц и отдаленный стрекот цикад действовали успокаивающе — как пластинка с записанным на ней шумом леса. Но вся загвоздка была в том, что вокруг простирался самый что ни на есть настоящий лес, и принцу еще предстояло выяснить, как он сюда попал, и куда идти, чтобы вернуться обратно. Никаких признаков погони или любой другой опасности заметно не было — но молодой мужчина не привык расслабляться, особенно в незнакомой обстановке. Поэтому Тристан сразу обратил внимание на то, что впереди что-то происходит — за деревьями наметился какой-то просвет, и тропинка вильнула, огибая замшелую скалу. До ушей Тристана донесся чей-то энергичный, размеренный голос: - Раз, два, три, четыре, пять, шесть… - и какой-то невнятный гул. Выглянув из-за камня, принц увидел небольшую поляну с неровными краями, на которой собралась примерно дюжина фигур в выбеленных кимоно, стоящих к принцу спиной, которые дружно выполняли упражнения — прыгали на месте, выбрасывая вперед ноги, приседали и растягивались. Каждое движение они повторяли по десять раз, после чего рослый парень, стоящий перед группой и тоже выполнявший движения, но при этом ведущий счет, начинал считать сначала, и упражнение менялось. Это было похоже на спортивную разминку. Присмотревшись, Тристан обратил внимание на то, что ученики явно являлись новичками — большая их часть была юными, почти детьми — а те, кто постарше, не выглядели особо уверенными и ловкими. Двое даже случайно столкнулись головами, выполняя кувырки. Было заметно, что на прогалине собрались представители различных рас — низкорослые гномы занимались бок о бок с хрупкими изящными эльфами, пятнистая девушка-кошка грациозно повторяла каждое движение наставника, а у двоих ребят имелись крылья — у одного кожистые, как у летучей мыши, а у второго — покрытые пушистыми белыми перьями. Мирная атмосфера, царящая на поляне, общее дело и увлеченность показывали, что в той компании нет места предубеждениям и неравенству.
- Лин, ты считаешь слишком быстро! - прозвучал молодой женский голос, повернувшись на который, Тристан заметил еще одну фигуру, появившуюся из-за спины ведущего счет парня. Принц вздрогнул — перед ним явно была представительница рода драконов, не чистокровная, но, вне всякого сомнения, несущая в себе немалую часть драконьей крови. Это была девушка с плечами и шеей, покрытыми чешуей, небольшими разветвленными рожками на голове и рудиментарными крыльями за спиной — судя по их неширокому размаху, она не могла летать, разве что укрыться ими от дождя, как плащом. Как и все прочие, девушка-полудраконица была облачена в кимоно.
- Да, да! - подхватили гном и гоблин, столкнувшиеся лбами, - Хорошо бы помедленнее!
Парень вздрогнул при внезапном появлении незваной советчицы. Он казался раздосадованным полученными замечаниями, и бросил на девушку хмурый взгляд. Подопечные притихли и стали переглядываться друг с другом, словно ожидая стычки. Однако, юноша, которого звали Лин, сдержался, и, сделав глубокий вдох, проговорил:
- Приношу извинения! Мне казалось. вы все отлично справляетесь! Что ж — перейдем ко второй части тренировки! Разбейтесь на пары и повторяйте приемы, которые мы вам покажем. Сора, ты же не откажешься продемонстрировать атаки в паре со мной? Нападай!
Девушка, поколебавшись, кивнула и приблизилась к парню. Отвесив друг другу церемониальные поклоны, противники сошлись в тренировочном поединке — полудраконица играла роль нападающего, что значило, что она будет в итоге повержена, т. к. служит для демонстрации защитного приема.
Тритан был вынужден слегка пригнуться, чтобы его не заметили из-за скалы — на руку принца было то, что и наставники, и ученики были увлечены тренировкой и не обращали внимания на то, что происходит вокруг. Принц хорошо разбирался в фехтовании, да и в рукопашном бое кое-что смыслил, поэтому ему были понятно каждое действие. Вот эльф, которого взяли в болевой захват, хлопнул ладонью по траве, и тут же был отпущен — хлопок явно был сигналом к прекращению сражения. Дерущиеся менялись друг с другом, что было логично — когда учишься борьбе, важно уметь справляться с противниками разных весовых категорий. Бесконечные кивки и поклоны до и после демонстрации приемов и тишина, нарушаемая лишь громким сопением и звуками падающих на траву тел красноречиво говорили о том, что дисциплина для учеников — не пустой звук.
Тут Тристан заметил, что Лин и полудраконица как бы невзначай сместились на край поляны, отступив за скалу — парень тащил Сору за собой, выкрутив ее руку. Та не пыталась вырваться и следовала за Лином с непроницаемым выражением лица. Принц подумал было, что они его заметили, но, разделенные каменной глыбой, они находились вне поля зрения друг друга. Из-за посторонних шумов — шелеста листвы и звуков борьбы, долетавших с прогалины, было невозможно расслышать все, что было произнесено. Тристан мог быть уверен лишь в том, что парень велел Соре убираться прочь и не лезть не в свое дело. Полудраконица что-то невнятно забормотала в ответ - Тристан разобрал только слово «отпусти», после чего последовали хлопки — девушка била ладонью по каменной поверхности, раз за разом, однако, ее продолжали удерживать в захвате, судя по ее прерывистому дыханию, весьма болезненном. А затем раздался звук удара потяжелее — словно чье-то тело швырнули на скалу. Полудраконица сдавлено охнула и замолчала, а ее мучитель, как ни в чем не бывало, вернулся к не обратившим на их отсутствие внимания ученикам на поляну и объявил о завершении тренировки. Тут же поднялся радостный галдеж, и разношерстая компания повалила в вниз по тропинке, прямо на Тристана. Можно было остаться у них на пути, или скрыться за скалой, из-за которой теперь доносились негромкие протяжные всхлипывания — кажется, Лин сумел довести свою оппонентку до слез, что было странно — по природе более сильная и выносливая, полудраконица не оказала сопротивления противнику, простому человеку, не дала ему отпор, словно у нее не было на это душевных сил.

Дарья Морозова

- Мое имя Рикка. И у меня был бы отличный праздник, если бы неуклюжий братец не дал дуба! Это надо же додуматься — свалиться со скалы прямо перед Фестивалем Молитв! Мне теперь не позволят участвовать в соревнованиях по стрельбе, надо же кому-то рыдать по этому неуклюжему раззяве! - насупилась девочка. Ее слова, интонации и выражение лица явно свидетельствовали, что никакой скорби она не испытывает, словно и не потеряла близкого человека. Это было не совсем понятно и наводило на мысли о том, что отношения девочки с покойный братом были далеко не теплыми.
Бросив ненароком взгляд на книгу, которую она захватила с ярмарки, Дарья наконец-то смогла различить ее название — это был томик стихотворений Артюра Рембо. Несомненно, ценная книга с поэзией высшей пробы — но сейчас молодой писательнице было как-то не до лирики.
- Никаких шатров я не видела! - уверенно произнесла девчонка, - Мы, вообще-то, на кладбище! Ах, да… Лучше монахам не знать, что я швыряла в эту пирамиду камни. Это древнее захоронение какого-то знатного рода. У нас почти такое же, но поновее. Говорят, духи умерших предков защищают свои могилы, однако, как видишь, на меня никто из кургана не набросился!
Куча камней, судя по виду, не пострадала от нескольких попаданий по ней, так что у Рикки были все шансы скрыть свое преступление. Шалопайка переступила с ноги на ногу, словно обираясь куда-то направиться, но тут же снова замерла на месте, задумчиво наматывая на палец прядь волос: - Так ты нездешняя? Как ты здесь оказалась? Раз — и перенеслась? Я про таких гостей только слышала, но никогда не встречала! Вот повезло-то мне! А откуда ты? И прямо вот сейчас здесь очутилась?
Вопросы сыпались из собеседницы, как из рога изобилия — и пусть ее слова не прояснили ситуацию до конца, Дарье стало понятно, что ее скромная персона по-настоящему заинтриговала метательницу камней, и теперь так просто от нее не отделаться даже при желании.

Персонажи

принц Тристан

Срок действия обезболивающего заклинания, наложенного волшебником Илнендом, начал истекать — и при малейшем движении рана отзывалась ноющей болью. Но принц Тристан знал, что его повреждение не представляет никакой угрозы и должно пройти, если регулярно менять повязки и накладывать восстанавливающую мазь (предусмотрительный маг снабдил своего друга запасами бинтов и целой банкой целебной мази, которые теперь лежали в бардачке его гоночной машины.). Собственно, принц возвращался домой — в родительский особняк, где надеялся как следует отдохнуть, чтобы набраться сил и продолжить расследование (молодой человек не выносил мыслей о поражении, слова «сдаться» не было в его словаре). Нужно было связаться с верной Гвениффер — Тристан знал, что ей удалось сбежать и скрыться, но ее точное местоположение на настоящий момент было ему неизвестно. Сворачивая на дубовую аллею, ведущую к воротам фамильного особняка, принц сбавил скорость — и хорошо, что он это сделал: в просвете в конце аллеи маячили какие-то низкорослые фигуры в форме, а по подъездной дорожке и крыльцу плясали отблески мигалки. Сомнений у Тристана не осталось — у дверей родного дома караулила полиция, и не надо было быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться, что пришла она по его, принца, душу - очевидно, дракон, на которого он был вынужден напасть, имел неплохие связи. Последняя мысль подтолкнула принца к тому, чтобы резко ударить по тормозам. Оказаться задержанным, даже на непродолжительное время до внесения залога — неприятно и чревато напрасной тратой времени, которого у него не было, если он хотел закончить свое расследование. Он не мог себе позволить быть схваченным. Молодой человек дал задний ход. Уже выезжая на дорогу, ведущую из пригорода, в котором жили его родители, в сторону центра, Тристан услышал хлопки дверей автомобиля и взвизг тормозов — очевидно, полицейские-гномы заметили его приближение и решили потягаться с ним в скорости, устроив погоню. Тристан, прекрасно разбиравшийся в технике и знавший, насколько служебные машины уступают в мобильности гоночным, только усмехнулся — и погнал по шоссе в сторону города, надеясь раствориться в его недрах и там уже решить, куда отправиться дальше. Ему и правда удалось оторваться, конечно, превысив скорость — но недолго Тристан чувствовал себя в безопасности: где-то впереди завыла сирена — судя по всему, гномы по рации сориентировали своих коллег, и те теперь спешили на перехват. К счастью, из-за обилия транспорта на дороге они были вынуждены включить звуковой сигнал, и принц оказался вовремя оповещен об опасности.

Чертыхнувшись, Тристан резко свернул на боковую дорогу, показавшуюся ему пустынной — и тут же сообразил, что дорога эта просто петляет по пригороду, и никто его на ней не ждет только потому, что по ней никуда не уехать. К счастью, бак автомобиля был заправлен полностью нынче утром, сразу после того, как принц покинул гостеприимного волшебника — и теперь можно было долго колесить по округе. Принцу пришла в голову идея попытаться прорваться по какой-нибудь частной дороге, проезд по которой разрешен лишь с позволения владельца — перед хозяином он успеет извиниться, а сейчас нужно любым способом сделать ноги. Так что имело смыл продолжать ехать дальше. Гул сирен слился в какой-то неистовый хор — очевидно, за принцем гнались уже не две,а минимум три машины, но пока они потерли его из поля зрения. Впереди был туннель под железнодорожным мостом. Пришлось сбросить скорость — в узком туннеле был риск столкновения с другими машинами. Сам принц отлично водил и был уверен, что не потеряет управление даже в экстремальной ситуации — но за других водителей он поручиться не мог, так что рисковать не следовало.

Дорога, прорубленная в залежах камня, была узкой, но ровной — да и освещение было нормальным, если не считать легкой тени, отбрасываемой мостом. Других машин в данный момент ни впереди, ни позади не было — но по мосту как раз проползал товарняк, грохот колес которого заглушил даже сирены. На секунду принц отвлекся на поезд, а когда вновь взглянул на дорогу, понял, что что-то изменилось.

Во-первых, он больше не слышал шума — ни проходящего мимо поезда, ни воя, поднятого полицейскими машинами. Во-вторых, куда-то пропали все дорожные знаки, а также разметка на самой дороге — без следа исчезла разделительная полоса, так привычная взгляду любого опытного водителя. В следующую минуту машину начало трясти, как бывает, когда едешь не по гладкому асфальту, а по неровной почве. Изумленный принц остановился и приоткрыл дверь, выглядывая из салона — так и есть, под колесами была настоящая грунтовая дорога. Вся в колдобинах и с пробивающейся между колеями травой! Озадаченный Тристан рискнул выйти из машины на дорогу, чтобы оглядеться. По бокам тянулись уже не каменные стены переезда, а какие-то густые заросли. Оглянувшись, принц не обнаружил ни намека на мост. Узкоколейка, по которой он ехал, выныривала из зарослей и исчезала в них же, и было совершенно непонятно, куда она ведет. Приглядевшись, принц понял, что впереди путь ему преграждает упавшее дерево, которое ни убрать, ни объехать. Очевидно, этой дорогой давно никто не пользовался. Развернуться было негде. Ехать задом наперед? Но не случится ли так, что за очередным поворотом грунтовки скрывается новое препятствие? И не превратится ли она в совсем непроходимые заросли? Окинув открывающийся пейзаж более пристальным взглядом, принц заметил тропинку среди деревьев, пересекающую дорогу, на которой он застрял: она была в меру утоптанной и чистой, судя по всему, кто-то проходил по ней довольно часто. Может, поискать местных жителей, чтобы выяснить, где он — и нет ли возможности расчистить дорогу и как-то вытащить машину, оказавшуюся непригодной для перемещений по сельской местности?

Типпи

После встречи с человеком, унесшим бивень слонихи, Типпи сам не мог понять, что с ним происходит. Неприятное происшествие оставило в душе горький осадок — вспоминая о случившимся, мальчик всякий раз ощущал жжение в глазах. Это было физически не больно, но пугающе и непривычно. Ему казалось, что случилось что-то неправильное. Типпи не знал слова «несправедливость», но чувствовал примерно то, что испытывают люди, столкнувшиеся с этим понятием в собственной жизни. И мысли об утраченной Сиппи тоже вызывали боль — но уже другого рода. То была грусть, глубокая и бескрайняя. Типпи не знал, как перестать обо всем этом думать, но, чувствуя, что мысли заставляют его страдать, пытался отвлечься на что-то другое — например, на мир вокруг: наблюдал за окружающей природой, мелькающими в ветвях деревьев птицами и юркими ящерицами среди камней (подкрасться к которым было не просто, так что выслеживание требовало концентрации и неплохо разгоняло печальные воспоминания). Но раны от обиды были еще слишком свежими, чтобы так просто забыться — и в определенные моменты Типпи вновь погружался в прострацию, теряя связь с действительностью. Каким-то чудом ему не встретились коварные хищники вроде леопард, которые могли бы воспользоваться его временным смятением и напасть…

В один миг мальчику вновь вспомнилась его подруга — в образе слонихи, такая большая, спокойная и мудрая — и тут же его пронзила мысль, что он никогда ее больше не увидит. Из глаз Типпи побежали дорожки соленых слез, он даже остановился, потому что все перед глазами расплылось и слилось в перламутровую пелену. Но все-таки инстинкт самосохранения был сильнее, чем внезапно проснувшиеся эмоции: - Типпи собрался и потер глаза кулаком в разводах от слез и пыли. И, когда его глаза снова стали нормально видеть окружающее пространство — принялся озираться, опасаясь пропустить какую-нибудь опасность. Но, к огромному удивлению мальчика, все вокруг оказалось другим — куда делась жесткая, поблекшая на солнце растительность саванны? Мир вокруг пестрел совсем другими красками! Деревья и травы были насыщенно-зелеными. Типпи никогда прежде не видел столько оттенков зеленого сразу — и изумрудный, и салатовый, и совсем темный, переходящий в синеву… И на ощупь трава и листья были намного мягче — они были полны сока, словно и не знали засухи и палящих лучей равнодушного солнца… Типпи ощутил непреодолимое желание покататься по этой мягкой траве, на фоне которой его грубая одежда из старой шкуры, содранной с погибшего льва, резко выделялась светлым пятном. Никто не помешал ему осуществить задуманное, и какое-то время мальчик в свое удовольствие барахтался в густой траве в тени высоких раскидистых деревьев. А потом вскочил на ноги и побежал вперед, смело и без оглядки. Ни мысли о пережитых несчастьях, ни страх перед затаившимися в чащобе дикими животными сейчас не волновали мальчика — все, что он испытывал, была искренняя, чистая радость.

Откуда-то донеслось мелодичное журчание. Потянуло прохладой — и, пойдя на звук, Типпи вышел к покатому березу широкого, но мелкого ручья, прозрачного и чистого. То тут, то там на влажной почве у воды виднелись отпечатки раздвоенных копытцев — Типпи знал, что это следы кабанов и косуль, не опасных животных. Раз звери ходят сюда на водопой — и он может смело пить воду из этого чудесного ручья! Мальчик склонился над переливающейся на солнце радужными бликами поверхностью и сделал несколько глотков, утоляя жажду. Что-то мелькнуло в воде и тут же пропало — присмотревшись, мальчик обнаружил целую стайку рыбок, устремившуюся на середину ручья. Типпи не был особо голоден, но его охватил свойственный первобытным людям азарт охотника и добытчика — мальчик зашел в ручей. Его босые ноги с мозолистыми ступнями, позволяющими без боли ходить даже по острым камням, ощутили прохладное быстрое течение, такое приятное и бодрящее. Какое-то время Типпи гонялся за рыбками — ему удалось даже поймать одну, самую маленькую, в ладони, но это была даже не рыбка, а малек, и Типпи почему-то ощутил желание отпустить его обратно в ручей. Что он и сделал, испытав странное, доселе неведомое чувство. Умиротворение? Силу?

Течение было довольно сильным. И как-то так незаметно вышло, что Типпи, резвящийся в ручье, стал следовать за ним. В какой-то миг поток сделал поворот, вода стала немного глубже и спокойнее, и мальчик уже было подумал о том, что можно выбраться на берег, когда его внимание привлекли средних размеров гладкие камни, торчащие из воды. По ним можно было перейти с берега на берег, не замочив ног, и, вероятно, их здесь положили очень давно — судя по отполированной поверхности — но Типпи не задумался об этом, а просто стал весело прыгать с камня на камень, упражняясь в ловкости, которой ему было не занимать. Мальчик как-то не думал о том, что он на виду, что пространство вокруг ручья отлично просматривается с обоих берегов. И, только запыхавшись и решив выбираться на твердую поверхность, он поднял голову и… понял, что за ним наблюдают. От неожиданности Типпи вздрогнул. На берегу, в нескольких метрах от него, сидел в позе лотоса сморщенный лысый старичок, облаченный в выгоревшую до цвета ржавчины накидку. Типпи не обратил на него внимание раньше, потому что тот сидел совершенно неподвижно. Теперь же старец поднял руку и поманил мальчика к себе. На лице его была добродушная улыбка, в которой не чувствовалось фальши. Приглядевшись, Типпи заметил в другой руке пожилого мужчины какие-то странные темно-синие бусины, нанизанные на веревочку…

Писатели

Олег Витальевич Суворин

Осенняя погода в этот год решила не нарушать законов Мерфи — сырой, дождливый и унылый август внезапно сменился солнечным и теплым сентябрем — с пронзительным кобальтовым небом, какое бывает лишь на исходе лета. Месяц подходил к концу, а внезапная благодать и не думала проходить, и находились школьники, считавшие, что грешно не продлить себе летние каникулы — в качестве компенсации за испорченный август. Поэтому Олег Витальевич нисколько не удивился, что на литературу, стоявшую в расписании последним, восьмым уроком, да еще в пятницу, пришла только треть класса — в основном робкие заучки, которые не посмели бы совершить прогул, даже если бы сбежал весь коллектив в полном составе, и, разумеется, Эстер Зайцева, его самая преданная ученица — влюбленная и в предмет, и в учителя. Записав фамилии беглецов, молодой преподаватель решил, что нет смысла начинать проходить новую тему, как это было запланировано изначально — но чем-то занять пришедших на урок ребят так или иначе надо. Тут ему в голову пришла одна интересная идея. Почему бы не вознаградить послушных учеников уроком на свежем воздухе? Подобные мероприятия чаще всего устраивались на классных часах и были призваны сдружить учащихся — а проходили в местном парке. Конечно, так далеко уводить своих подопечных Олег Витальевич не обирался, у школьного руководства могли возникнуть вопросы, почему он не согласовал мероприятие такого масштаба с ними. А вот посидеть в беседке в школьном саду под облетающими яблонями и поговорить о литературе казалось учителю вполне уместным.

Конечно, ученики пришли в бурный восторг от такой затеи — беседовать на окололитературную тему среди увядающего сада приятнее, чем штудировать учебник в душном классе, бросая косые взгляды на недосягаемую свободу за окнами. Шустро собрав вещи, подростки поспешили за сменной обувью и куртками в раздевалку, А сам Олег Витальевич принялся выключать свой портативный компьютер и упаковывать его в сумку. Выходя из класса, молодой мужчина окинул помещение недовольным взглядом — тут явно не мешало бы прибраться, но дежурные были в числе сбежавших с урока. Придется штатной уборщице сегодня потрудиться… Двигаясь по проходу, Олег Витальевич почти машинально подвинул на место совсем уж вопиюще криво стоящую парту — и, выйдя в коридор, стал закрывать двери. На секунду ему показалось, что в сужающейся щели дверного проема стало темно, однако, когда озадаченный преподаватель приоткрыл дверь — в классе все было как обычно. Решив, что это могла быть проскользнувшая по партам тень от набежавшего на солнце облака, Олег Витальевич направился в школьный сад, по пути захватив свое легкое пальто из учительского гардероба, отдельной закрывающейся комнаты. В ней учителя могли без страха оставлять ценные вещи — и сам Олег Витальевич хранил небольшой плеер с наушниками-вставками во внутреннем кармане пальто.

Его ученики уже ждали его, рассевшись в круглой беседке на скамейках, тянущихся вдоль перил. Погода была идеальна — прозрачно-синее небо контрастировало с только начавшими желтеть деревьями. Мысль про загадочное облако, которое он якобы заметил из окна, промелькнула в сознании — и тут же была вытеснена размышлениями о том, как начать разговор. Решив поговорить со школьниками не просто о литературе, а о работе писателей и творческом процессе, Олег Витальевич уже готов был задать им подходящий вопрос — вот только зайдет в беседку и скинет неудобную тяжелую сумку с ноутбуком и писчими принадлежностями, в которой, к тому же, термос с остатками чая и бутерброды, захваченные из дому, но так и не съеденные — ведь весь обеденный перерыв ушел на то, чтобы разобраться с группой школьников, один из которых протащил в школ настоящий металлический кастет и пытался его продать товарищам, устроив аукцион…

- Олег Витальевич, садитесь сюда! - подала голос Эстер, подвигаясь, чтобы освободить ему место. Однако, едва учитель, не гладя, стал скидывать сумку на предложенное пространство скамейки (намереваясь таким образом и не обидеть влюбленную в него ученицу, и оказаться не впритык к ней), беседку накрыла тень. Непроницаемая и густая, она не была черной — скорее, облаком серой ваты, но совершенно неощутимым. Кажется, до ушей Олега Витальевича донеслось чье-то «ой», но звук шел словно издалека. В ту же секунду начал нарастать какой-то гул, поверхность под ногами завибрировала, отовсюду слышались крики «Прибыл! Прибыл!» - и тень рассеялась без следа. Вот только с ее исчезновением взору учителя открылась отнюдь не беседка с учениками.

Олег Витальевич стоял на платформе, тянущейся вдоль железнодорожный путей, к которой как раз, замедляя ход, подползал поезд. Он выглядел, как старинный паровоз — но над ним не вилось ни облачка пара. Сумка, ремень которой был по-прежнему сжат в руках мужчины, покоилась на одной из скамеек с вычурно изогнутой спинкой, выстроившихся под навесом вдоль здания вокзала. И постройки, и вымощенный мелкими камешками перрон казались какими-то странными, не принадлежащими современному миру. Но еще более удивительной казалась толпа путешественников, провожающих и встречающих. В ней были не только люди! Олега Витальевича грубо отпихнул с дороги самый настоящий орк, несущий два поставленных друг на друга тяжеленных дорожный сундука — от неожиданности учитель присел на собственную сумку. Мимо валом валили люди с непривычными жителю Евразии чертами лица и волосами, какие-то карлики (в которых знакомый с фэнтези Олег Витальевич легко распознал полуросликов), зверолюды всех мастей и расцветок — парочка антропоморфных котов торопливо двигалась сразу за какой-то облаченной в балахон рептилией с чешуйчатой мордой - гномы, даже эльф промелькнул — изящно и оттого незаметно, кто-то закричал, что ему наступили на хвост, а у других за спиной явно маячили сложенные перепончатые крылья…

Тут поезд, наконец, совсем остановился — и беспорядок достиг своего предела: из дверей вагоном принялись выбираться пассажира, такие же разношерстые, как и столпившийся на станции народ. Шум и галдеж стояли невообразимые, повернуться было негде. Если бы Олег Витальевич не сидел, его, вероятно, могли бы сбить с ног. Тут учитель почувствовал, что сумка под ним вздрагивает, подозрительно зашуршал пакет с бутербродами… Чья-то узкая рука ухитрилась расстегнуть не до конца молнию бокового кармана и теперь на ощупь изучала содержимое. Скосив глаза, можно было увидеть, что конечность воришки тянется из-за присевшей рядом с учителем пожилой неповоротливой гномки, все внимание которой было приковано к открытой карте…

Дарья Морозова

Выходя из подъезда, Дарья вдохнула еще теплый осенний воздух, весь пронизанный солнечными лучами и терпким запахом только начавших опадать листьев. Погода стояла что надо — в самый раз для прогулки по ярмарке, которая должна была проходить в субботнем парке. Объявление о празднике Дарья вычитала пару недель назад в местной газете — возможно, ее бы и не заинтересовало такое событие, но, помимо товаров всевозможных ремесленников и частных мастеров планировалась бесплатная раздача старых книжек — собранных в библиотеках и подаренных частными лицами. И молодая женщина не устояла — вдруг ей попадутся старые издание любимых писателей? Конечно, вряд ли так повезет, но все равно, перебирать стопки потрепанных книг — не менее увлекательно, чем искать сокровища!

По случаю ярмарки парк был полон народу — люди приходили целыми семьями, и под ногами прохожих сновали неугомонные ребятишки. Шатры и палатки всех цветов и размеров выстроились в ряд вдоль центральной аллеи, откуда-то доносилась задорная музыка. В поисках павильона с книгами, Дарья шла вдоль торгового ряда, ничего не собираясь покупать — но иногда останавливаясь, чтобы полюбаваться затейливым товаром. Чего только не было на прилавках с рукоделием — и пестрые вязанные пончо с отороченными мехом воротниками, и остроконечные шляпы и шапки с ушками, и яркие чулки, и валяные игрушки. Разнообразные украшения ручной работы — причудливые кулоны в виде листьев растений и животных, венцы и серьги. Продукты тоже продавались — выпеченные в частной пекарне редкие сорта хлеба с фруктами и орехами, ароматные копченые сыры, вяленая рыба, неправдоподобно огромные тыквы, заморские специи — в общем, все, чего не встретишь даже в гипермаркете. Приближаясь к палаткам, в которых торговали одеждой, Дарья спохватилась, что эдак там все книги разберут, а она даже толком не выяснила, где находится нужный ей павильон. Однако, не успела она спросить дорогу, как заметила мужчину со спортивной сумкой, спускавшегося с холма по одной из пересекающих главную парковых аллей. Он, согнувшись, нес битком набитую спортивную сумку — настолько тугую, что она уже не закрывалась до конца, и из прорехи торчали уголки книг. Все вопросы Дарьи отпали сами собой — взглянув на холм, она увидела большой шатер в бело-синюю полоску, настолько здоровенный, что в его стенах даже были проделаны окна (правда, затянутые полиэтиленом). Людей вокруг было меньше, чем в торговом ряду, но все равно предостаточно — и молодая женщина поспешила к шатру, в надежде, что разобрали еще не все, или же, что экземпляры, представляющие для нее интерес, другим показались недостойными внимания.

Книги были разложены в расставленных на табуретки и скамейки картонных коробках, на которых были подписаны жанры содержащихся в них книг. Углядев почти с краю большую коробку с надписью «Зарубежная фантастика», Дарья радостно кинулась к ней, стараясь, конечно, никого не задеть по дороге. Но в какой-то миг она уперлась в широкую спину стоящего перед ней искателя книг — тот загораживал весь проход и не торопился двигаться со своего места. Оглядевшись вокруг, в надежде придумать какой-нибудь обходной маневр, Дарья вдруг заметила под ближайшем стулом на полу тента какую-то небольшую книгу, лежащую обложкой вниз. Решив поднять ее хотя бы для порядка, начинающая писательница нагнулась и, протянув руку, подхватила упавшую книгу — но тут некстати обладатель широкой спины все же пришел в движение и задел Дарью, положение которой никак нельзя было назвать устойчивым — и девушка почувствовала, что летит на пол. Продолжая удерживать книгу, другой рукой она попыталась схватиться хоть за что-нибудь, однако, опоры почему-то не было — Дарья осознала, что она куда-то стремительно движется в пустом пространстве, без цвета, без звука. А в следующую секунду она столкнулась с какой-то не очень твердой поверхностью. Дарью подбросило наверх, но совсем чуть-чуть, и вот она снова покатилась по… густой траве. Влажной от ночной росы. Молодая женщина была не в палатке с книгами, а в каком-то не то парке, не то саду, освещенному выглядывающей из легких облаков почти круглой луной, по положению которой на небе можно было понять, что через день-два наступит полнолуние. Все же, место, где очутилась Дарья, казалось слишком ухоженным для простого леса — трава, хоть и высокая, была ровной и однородной, кустарник отсутствовал, а среди аккуратных деревьев виднелись какие-то сложенные из камней возвышения и скульптуры. Прямо перед молодой женщиной маячило одно такой возвышение, напоминавшее пирамиду. Дарья по-прежнему сжимала в руках книгу, но на луну наползла новая гряда облаков, и света сделалось недостаточно, чтобы прочитать ее название и имя автора.

Внезапно девушка услышала удар — словно камень ударил о камень. Потом еще один. Звуки долетали из-за возвышения — словно кто-то с другой стороны кидал в него мелкие камешки. Оглядевшись, Дарья заметила, что поблизости хватает невысоких деревьев, за которыми можно укрыться в случае опасности. Но на нее никто не думал нападать.

Следующий камень пролетел мимо пирамиды и упал в траву буквально в двух шагах от Дарьи — место падения четко обозначили заколыхавшиеся стебли. И в тот же миг послышалась раздосадованная брань: - Черт! Даже посоревноваться не с кем!Я умру здесь от скуки! Только братец мог так всем испортить праздник!

Юный тхэнни в целом неплохо представлял себе, что нужно для обустройства площадки для телепортации — однако, соблюдение всех условий, которые он смог вспомнить, требовало от собравшихся определенных усилий. Для начала, нужно было решить, в каком месте проводить ритуал - и Илдрар решил, что целесообразней все же делать это в лаборатории зачарования - как ни крути, это было надежное убежище, куда едва ли зайдет кто-то посторонний в неподходящий момент, да и всевозможные волшебные принадлежности были здесь под рукой. Минусом было то, что различные артефакты, находящиеся в лаборатории, а также присутствующие здесь хильфы создавали сильный магический фон, который мог оказать влияние на результаты магических манипуляций с пространством. Чтобы как-то нейтрализовать агрессивную внешнюю среду, Илдрар решил создать круг внутри защитного поля, обозначенного начертанными на полу формулами, которые он мог написать по памяти.

Первым делом следовало расчистить пространство, чтобы было где развернуться — и юноша решил делегировать эту работу не-магам и первым делом обратился к Хайнару: - Пожалуйста, оттащите эти столы к стенам. Боюсь, эта задача вашему товарищу со сломанными ребрами сейчас не по зубам! Пусть Альхран возьмет циркуль и начертит на полу углем круг с максимально большим диаметром. После я добавлю символы, чтобы круг заработал. Циркули и прочие инструменты висят на стене рядом слева от кафедры…

Илдрар не привык отдавать распоряжения и немного смущался, ему казалось, что, возможно, он мог бы найти более оптимальные применения имеющимся человеческим ресурсам — но нужно было с чего-то начать! Во всяком случае, юноша старался обосновывать свои распоряжения, а в случае, если кто-то захотел бы ему что-то возразить — безусловно, выслушал бы и принял к сведению аргументы всех сторон.

- В качестве якоря попробуем использовать самого Хайнара — согласно законам симпатической магии, родственники могут притягиваться друг к другу благодаря существующей между ними кровной и духовной связи. Однако, не думаю, что достаточно вписать имя брата в формулы — будет лучше внедрить его в структуру круга, а для того, чтобы сам он не был задет колебаниями пространства в момент активизации пентаклей — обвести его самого кругом меньшего размера… Альхран, будь так добр, начерти еще один круг внутри большого, только не в центре — пространство там должно быть освобождено для перебрасываемой девушки… - дракон прикидывал так и эдак, как лучше всего подготовить место проведения ритуала, и пока что его все устраивало. Однако, самое сложное было впереди — необходимо было найти дополнительные источники энергии, так как процесс телепортации был достаточно энергозатратным. Осмотрев застекленные шкафы в конце аудитории, Илдрар снял с полок коробки, в которых хранились фокусные линзы — их правильное размещение могло усилить энергетические потоки. Так же в ход пошли несколько накапливающих энергию кристаллов разных цветов и размеров — они не могли соперничать по силе с рубином из рукояти меча, однако, как говорится, на безрыбье и рак — рыба.

Илдрар вспомнил вдруг, что почувствовал раньше исходящие от Красной Шапочки эманации — вероятно,у нее при себе имелись различные артефакты. И тхэнни спросил у девушки на удачу: - Послушай, нет ли у тебя какой-нибудь штуковины, запасающей энергию? Найденных мною кристаллов может не хватить!

Джоанна приветливо улыбнулась девочке и проследовала за ней в дом. Когда ей предложили чай, девушка испытала угрызения совести - сама-то она ничем гостя не угостила, оставила дожидаться на веранде. Но что поделать - если бы она провела нового знакомого на кухню, бабушка обязательно бы явилась проконтролировать процесс чаепития, устроив допрос с пристрастием. А еще она обожала ругать внучку и сравнивать ее со своей непутевой дочерью, тетей Джоанны, ныне находившейся в наркологической клинике. Если бы "добрая" бабушка и при госте о ней упомянула - Джоанна бы под землю от стыда провалилась бы...

Дом Гарри показался девушке уютным - было видно, что хозяева стараются навести красоту. Джоанна подумала, что совсем ничего не знает о юноше, благополучная ли у него семья. Судя по всему, с сестрой Гарри ладил. Может, девочка что-нибудь расскажет, пока брат готовится к вечеринке?

- Лампово тут, - похвалила Джоанна обстановку на кухне, куда ее затащила Ева, - Жаль, у меня нет с собой ничего к чаю. Прости, я не знала,что окажусь в гостях!

Последнее, что помнила Анна - это то, что она собиралась заварить чай и сесть за компьютер. Нет, не печатать роман - просто побродить в интернете, не иначе, как в поисках своего иссякшего вдохновения. Иногда ей попадались красивые арты или мотивирующие группы для творческих людей, вроде "Пути Художника", на короткое время возвращавшие веру в себя и желание продолжать заниматься книгой - может, сегодня ей тоже попадется что-то подобное? Но добраться до ноутбука девушке было не суждено... Похоже, она упала в обморок - судя по тому, что вокруг сгустилась тьма. В школьные годы пару раз такое бывало - но сейчас происходило что-то иное. Удара об пол не последовало - тьма рассеялась, а девушка продолжала сохранять сидячее положение, даже голова не кружилась. Вот только оказалась она не в своей съемной комнате, а в каком-то странном месте. Поправив очки, девушка принялась озираться по сторонам, силясь понять, что происходит. Где привычный диван и коллекция ловцов снов и мандал на стене? Куда подевались разрисованные соседями по флэту занавески с пацификами? Анна сидела за огромным толом в каком-то зале, который никак не мог находиться в современном здании - слишком высоким был потолок, теряющийся во мраке. Каменные стены, увешанные гербами и замысловатыми гобеленами, рыцарские доспехи... Это что, сон? Или товарищи опять втихаря курили траву, и Анна надышалась дыма и теперь страдает галлюцинациями?

Уже протянув руку к лицу, чтобы ущипнуть себя за нос, девушка вдруг поняла, что она за столом не одна. Рядом седела еще одна молодая особа, судя по растерянному виду, тоже не знавшая, где она. И выглядела эта девушка обычно - никаких платьев с кринолинами, или что там носили знатные дамы, обитавшие в средневековых замках?

Девушка представилась Настей - едва Анна успела ответить и назвать ей свое имя, как новая знакомая указала на что-то во главе стола. Это была грифельная доска, на которой можно было писать мелом. Именно это сейчас и происходило - мел поскрипывал, соприкасаясь с поверхностью доски, вот только он висел в воздухе, никто его не держал. Анна почувствовала страх - внезапное перемещение в таинственную залу не напугало ее так, как этот проклятый кусочек мела, игнорирующий законы земного притяжения. Шокированная девушка кивнула Насте, давая понять, что тоже видит эту странную картину. И принялась читать выводимые на доске буквы. В целом, конструкция напоминала доску уиджа для общения с духами - герой романа Анны был медиумом, и она основательно изучила все приемы работы медиумов, прежде чем взялась за повествование. Но была одна существенная разница. На доске для разговоров с призраками просто был написан алфавит - чтобы получить ответы, надо было качать над ней маятник, или гонять по ней блюдце со стрелкой. Здесь же буквы в правильной последовательности выводил парящий в воздухе мелок. Если движения маятника можно было объяснить шарлатанством, то с мелом, очевидно, и правда забавлялось приведение. Анна, хоть и писала в жанре "мистический реализм", не верила, что призраки существуют на самом деле. Правда, возможно, в этом непонятном Замке (судя по надписи на доске), духи все-таки водились.

Прочитав предложение призрака показаться на глаза, Анна лишь снова кивнула - и обреченно уронила голову на руки. Происходящее казалось ей нереальным, не сном - но и не явью, и она пока не могла сообразить, что сказать или спросить, и просто молча со всем соглашалась. Настя подозрительно уставилась на столовые приборы - проследив за ее взглядом, начинающая писательница заметила, что те словно бы поменяли свое местоположение... Или кто-то поменял... Анна не успела додумать мысль о том, сколько же призраков витает вокруг них в этом старинном зале.

И полюбоваться на таинственную Китту девушки тоже не успели - раздался какой-то шум, и дверь, ведущая непонятно куда, распахнулась. В зал поспешно заскочил какой-то светловолосый паренек с обнаженной шпагой. Захлопнув дверь с громкий стуком, юноша облегченно вздохнул и принялся оглядываться. Он был одет в старомодную одежду, и Анна решила бы, что видит перед собой местного жителя - но растерянный вид выдавал в юноше такого же пришельца, как и она сама. И как девушка рядом. Что ж, по крайней мере, новый гость был человеком из плоти и крови. Вот только чего он так бежал - словно убегал от кого-то? По-прежнему прибывая в растерянности, Анна все же нашла в себе силы выйти из ступора и, поднявшись, помахала пришельцу рукой, приглашая подойти к столу.

Анна внимательно прислушивалась к беседе, стараясь не пялиться на окружающих слишком уж явно, чтобы никого не смутить. Наверное, оттого сама она выглядела неестественно зажатой, но у нее и правда были причины для опасений. Если здесь собрались писатели и их персонажи (интересно,который - чей?), то вполне возможно, что, наблюдая за ними за всеми, Генрих очень быстро обо всем сам догадается (ибо интеллект, в отличии от совести, у него в наличии имелся). И тогда, вероятно, медиум пожелает получить контроль над той, в чьих руках его книжная судьба. О последствиях подобного поворота событий думать не хотелось. Следовало как-то поддержать разговор в таком русле, чтобы речь не зашла о писательстве. И,выслушав ответ Саши на вопрос Анастасии, девушка воскликнула с почти искренним энтузиазмом:

- Вот как! Ситуация проясняется... Мы можем отправиться за пропавшим парнем прямо сейчас. Зачем нам терять время? Видела я листовку этого цирка, рядом с которым он якобы был замечен - там творятся ужасные вещи! Бои с животными! Зоозащитников на них нет! Думаю следует попытаться вызволить оттуда этого знакомого Анастасии, пока не произошла трагедия...

Баду

А принц тем временем с подозрением поглядывал на Генриха. Уж очень ему не понравилось, как на парня косится его спутница. Девушка, представившаяся Анной, казалось просто-напросто запуганной и несчастной в обществе своего надменного спутника. Долгие странствия научили Баду лучше разбираться в человеческих взаимоотношениях, и он предположил, что Анна нуждается в защите - но вряд ли попросит помощи, так как боится реакции своего... А правда, кем ей приходился ее сопровождающий? На друзей или влюбленных они похожи не были, но что-то их привело в одно место. Следовало во всем разобраться, заодно выяснить, кто остальные вновь прибывшие - в особенности не представившийся рыжий парень с королевскими замашками, которого почему-то заинтересовали Сашины уши. И Баду решительно произнес:

- Прежде, чем отправляться кого-то выручать, мы должны познакомиться немного поближе. Знать имена все же недостаточно! Чтобы двигаться вместе дальше, мы должны узнать, кто откуда и чего планирует делать в дальнейшем!

И Баду кивнул рыжему парню и Генриху с Анной, давая тем самым понять, что от них ждет ответа в первую очередь - как-никак, о них он,в отличии от прочих собравшихся, не знал пока ничего...

- Для начала я могу отправиться на разведку в виде астральной проекции - Престо не видит развоплощенных сущностей, - предложила Кристина, - Если удастся понаблюдать, на какие сайты он заходит - мы сможем узнать хотя бы его логин. Вот только мне нужно надежно спрятать собственное тело. Возможно, я могла бы оставить его в своей комнате в общежитии - только надо будет заранее договориться с соседкой по комнате, чтобы она не испугалась, увидев меня в трансе.

Фырканье Сугнога вывело девушку из себя - все же, характер у Кристины был не сахарный - и некромантка повернулась к индейцу: - Можно подумать, ты знаешь о личности Престо больше нашего!

Вернувшись к столику, за которым сидели покинутые ею спутники, Анна, упреждая все их вопроса, заговорила: - Эта девушка, Анастасия, тоже попала сюда непонятно как. И другие из ее компании в аналогичном положении. Думаю, нам лучше держаться всем вместе. Она намерена отправиться на поиски своего товарища, с которым разминулась. Я хочу отправиться с ней. А вы?

Винсент попытался пройти мимо сферы с демоном. Пока он шел к ней, Лару на какой-то миг поверила, что у мага получится его задумка, и все они смогут продолжить путь, последовав за ним. Но... Оказалось, демон вовсе не заперт в своей сфере и легко может преодолевать ее границы. Было неясно, зачем тогда вообще этот купол вокруг него - не иначе, как для того, чтобы внушать беспечным гостям пещеры иллюзию безопасности. Как бы то ни было, бесенок внезапно оказался серьезным противником - он вырвался на свободу и напал на Винсента, не давая тому ни секунды форы. Когда маг упал на пол с распоротым животом, Лару дернулась было вперед, чтобы оказать ему помощь, но в тот же миг остановилась: на этот раз повреждение было летальным. Да, ее силы восстановились за время последнего отдыха, но она не могла воскресить убитого. Винсент умер на глазах бардессы и жреца, бессильных ему помочь.

Лару была потрясена случившимся, но еще больше ее ввергло в шок то, что последовало за этим - то, как Эреван заговорил с ней, ласково накрыв ее руку своей. Эльф предлагал бросить все и бежать - на юг, вместе. До настоящего момента Лару и не догадывалась, что может вызывать у него подобные чувства - ведь она принадлежала к другой расе. Может быть, поэтому она сама никогда не задумывалась о том, что она может чувствовать по отношению к Эревану - потому что не верила, что он может обратить на нее внимание. Теперь же Лару признала самой себе, что готова пойти за этим эльфом в огонь и воду - во время их скитаний по шахтам она привыкла доверять его решениям и прониклась к Эревану искренними уважением и симпатией. Именно с подобных чувств начинается любовь...

Ладонь Лару дрогнула, но она не стала ее отдергивать. Сердце полуорчицы колотилось, как ненормальное, выдавая ее душевное состояние,когда их взгляды скрестились - и она спросила: - Ты... Ты правда хочешь этого? Быть вместе со мной?

На какой-то миг Лару отвела опустила глаза, словно боясь услышать ответ, затем быстро и сбивчиво заговорила: - Да, ты прав, нам лучше всего покинуть это место. Это мудро. И это не значит, что мы сдались. Просто одолеть Малиуса вдвоем не в наших силах - но мы можем рассказать о том, что здесь происходит, в разных городах, и тогда сюда придут вооруженные отряды героев, против которых у мага и орков не будет шансов. Что ж, попытаемся выбраться отсюда живыми. У нас есть деньги и драгоценности, но нет лошади...

Дезориентированная Ника принялась в панике озираться, силясь понять, что случилось, и где она оказалась. Вокруг было полно народу, но все они были незнакомы ей - а брата с друзьями поблизости не наблюдалось. Более того, лес и речка тоже куда-то исчезли - девушка находилась в непонятном помещении, о назначении которого могла только догадываться. Может, она уснула - происходящее было больше похоже на сон, чем на реальность. Ника больно ущипнула себя за нос - но это не помогло: она не пробудилась, просто продолжила стоять в толпе в непонятной комнате, наверное, с довольно глупым видом. Боль в прищемленном носу, однако, говорила о том, что она хотя бы жива - и это не опыт посмертного существования после неудачного падения в речку во время похода.

Тут десантник спросил, где они - этот вопрос мучил и Нику. Девушка стала пробираться через скопление людей поближе к задавшему вопрос - вдруг ему кто-то даст ответ, который ей тоже очень хотелось услышать. И, действительно, к тому приблизился парень, представившийся Джеком. Он с деловым видом спросил, нет ли у военного компаса - обрадовавшись, что хоть кто-то из собравшихся знает, как действовать, Ника решила присоединиться к беседе.

- Привет, ребята, - не церемонясь, обратилась она к десантнику и подошедшему парню, - Компас есть у меня. Я - Ника. Не знаю, где мы, но это точно не Карелия.

Девушка выудила из рюкзака свой верный походный компас, подаренный отцом - и с интересом посмотрела на положение стрелок, ожидая от них чего угодно.

Успешно прогулявшая и первый день обучения, и вступительную речь директора (а что взять с неблагополучного подростка?), Кристина в итоге все же явилась на занятия. Одно дело - пафосная церемония, по сути, не дающая ничего в плане обучения, другое - полезные уроки, на которых можно совершенствовать имеющиеся навыки... Проследовав в кабинет волшебников за незнакомым юношей в странной шапочке, юная некромантка нос к носу столкнулась со старым знакомым - Эриком Кунцем, сыном преподавательнице ИЗО, по совместительству являющейся знаменитой Красной Королевой, обретшей суперспособности к контролю людей с помощью феромонов в следствии опытов еще до войны. А ее сын оказался наделен магическим даром, в следствии чего Кристина обучалась с ним на одном факультете. И знала, что это довольно любвеобильный юноша - вот только его пассии постоянно его отшивают... Кажется, ей, Кристине предстояло пополнить их список. Но как сделать это, не обидев паренька? В конце концов, его мать была в свое время другом Непокорных, а это что-то до значило. Если просто незнакомого настырного ухажера можно послать подальше, то с Эриком стоит обращаться, как с хрупким цветком, который он наколдовал. Решив перевести тему с ухаживаний на магию, девушка воскликнула с немного наигранным восхищением: - Здорово! И как ты это наколдовал? Мне вот такие заклинания не известны! Разве что могу попытаться заставить цветок завянуть от некроэнергетики!

По правде сказать, Кристине хотелось поскорее избавиться от Эрика, чтобы сунуть нос в в многообещающе пахнущую магией книгу очкарика, и без разницы, будет тот возражать, или нет. Подскочив к парте этого выглядевшего типичным ботаником студента, девушка склонилась над книгой, чтобы разглядеть, с чем имеет дело: - Ты ведь не против, если я ее полистаю? - чисто для формальности поинтересовалась Кристина и протянула руки к книге...

Получатели: Хэнсин.

К счастью для всех, оказавшихся вовлеченными в конфликт, вызванный гибелью Магнуса, плавание счастливо завершилось прибытием на остров, где, по словам Демиурга, и располагалась таинственная Академия. Это было немного странно - начиная свое путешествие среди Веорских Гор, Ариана и не подозревала, что на самом деле школа, где ей предстоит учиться, находится на небольшом морском острове, где и гор-то нет, а только холмы и лес. Что ж - открывшийся взгляду феи пейзаж, определенно, был намного приятней, чем неприступные утесы, по которым ей пришлось пробираться еще до встречи с другими будущими учениками.

Циан велела сходить на берег и представляться - это был благовидный предлог, чтобы отвлечься от ссоры, поэтому фея с искренним энтузиазмом похватала свои пожитки и побежала к трапу. Не дожидаясь, пока по узким мосткам спустится вся вереница желающих стать студентами и учиться волшебству, Ариана просто-напросто перелетела на причал.

- Приветствую вас, мое имя - Ариана, я прибыла с юга Сеттарифа, - девушка кивнула собравшимся на пристани - и принялась поджидать близняшек, которые пока еще не ступили на твердую землю, которая, как показалось фее, слегка шатается - сказывалось долгое пребывание на корабле.

- Тогда, лучше, отдать книгу фее, - согласился Мелвин и, не сдержав любопытства, спросил, - А что за проблемы у Спрингов? И кто они - еще одно влиятельное семейство, типа Прескоттов и Эйдолонов?

Наблюдая за тем, как состояние лошадей постепенно ухудшается, Джойс мрачнела все больше - но старалась не подавать виду, чтобы не пугать Кей. Если поражены все животные, то у Герты и Мэко больше нет шансов добраться до города - а значит, она одна осталась жива после нападения мертвецов на караван. Конечно, при условии, что ей удастся добраться до Города живой - что было под вопросом, с учетом того обстоятельства, что до цели надо было еще дойти - за оставшиеся пять часов пути многое могло случиться. Перед Джойс во всей красе встал вопрос: что делать дальше? Она потеряла свой товар, за который намеревалась выручить определенную сумму денег, часть которой должна была выплатить дяде, изготовленное которым оружие она сбывала. Теперь это было невозможно сделать. Однако, оставалась Кей - и смутная, но перспектива, что, если ей удастся помочь той добраться до дома целой и невредимой, возможно, ее родня хоть частично компенсирует убытки торговки. Тогда она могла бы попытаться прибиться к какому-нибудь другому каравану, идущему в Турн - и вернуться обратно, за новой партией товара.

Но было еще кое-что. Тайна, связывающая спутницу Тетивы и мертвецов. Девушка уверяла, что понятия не имеет, почему они ее преследуют - но, тем не менее, она была зачем-то им нужна, да еще живой - ведь они не убили Хозяина Цепей с украшением девушки, принятым за искомый субъект. Что-то подсказывало Джойс, что эта загадка важнее материальной награды за труды, поэтому было просто необходимо доставить Кей в безопасный Город,где мертвецы уже до нее не доберутся - и постараться выяснить, зачем она была им нужна. Может, ее супруг, рект, что-то знает? Вряд ли можно пожаловаться страже на преследования со стороны нежити - во-первых, неживые водятся лишь в степи, во-вторых - вряд ли вообще в компетенции стражи им помочь в этом вопросе... Лучше было решать проблемы по мере их поступления.

Когда Джойс почувствовала, что ее голова буквально раскалывается от мыслей, Кей оборвала ее размышления своим вопросом, ответа на который у Джойс, конечно же, не было. Девушка задумчиво осмотрела лошадей и стала снимать с них груз - его было немного, вполне реально донести сумки до города своими силами:

- Боюсь, дальше нам придется идти пешком. Я думаю, есть смысл сойти с дороги и передвигаться на некотором расстоянии от нее - да, продвигаться будет тяжелее, и путь займет больше времени, но, во-первых, на дороге мы очень заметны, и мертвецы будут искать нас, скорее всего, именно там - и, во-вторых, идя открыто, можно нарваться на каких-нибудь проходимцев, вроде тех типов, что захватили стоянку Хариса. Лучше будет, если мы первыми заметим опасность, а не превратимся в чью-то мишень, не подозревая об этом.

Девушки двинулись прочь от бесполезных теперь лошадей. Желая отвлечь спутницу от невеселых размышлений, а заодно попытаться узнать какую-нибудь полезную информацию, Джойс спросила: - Ты говоришь, что перепродавала разные редкие и странные вещи в Турне? Было ли у тебя что-то с собой из подобных предметов? Вряд ли в этом кроется причина интереса нежити к твоей персоне, просто мне любопытно, чем ты торговала. Я вот всю жизнь сбываю железное оружие из кузницы дяди. Может, в ближайшее время мне придется переключиться на что-то другое. Так что твой опыт мог бы быть полезен...

Когда спутница волка обратилась к фее, та осознала, что забыла представиться: - Волк твоего друга? Ну, думаю, ему ничего не угрожает, мои спутницы любят волков! Кстати, я - Ариана. Кажется, описанного тобою парня мы не встречали. А что, он тоже держит путь в Академию?

Все больше и больше народа шло в это странное место, однако, никто толком не знал, куда же надо идти конкретно. Это одновременно и огорчало, и вселяло надежду.

Тем временем горка шутливо дерущихся тел развалилась, кажется, по причине того, что волк, по словам Грин, оказавшийся волчицей, да не просто волчицей, а оборотнем - проявил благоразумие и решил сдаться, покинув своих соперников на поле боя. Воспользовавшись передышкой, Ячиру вызвала странного целителя-карлика - чтобы тот занялся ранами собеседницы феи. Ариана с любопытством рассматривала появившееся словно из ниоткуда создание, гадая о его природе. Ячиру назвала себя горничной Академии, ответственной за территорию - значило ли это, что портал, в кои-то веки, выполнил просьбу и забросил их куда нужно?

Горничная что-то прошептала Грин - и в следующее мгновение та с криком приняла звероформу и атаковала бы Ячиру, уже по-настоящему - если бы Лин не поймала ее за хвост. Должно быть, служительница Академии призналась волчице, что она - вампир, раз та назвала ее кровосоской... Интересно, какую еще реакцию ожидала эта странная девушка получить от прирожденной охотницы на вампиров? Крылья феи затрепетали, но та так и не взлетела: кажется, благодаря вмешательству рассудительной Лин, настоящая драка пока отменялась... А действительно ли все вампиры настолько плохи, чтобы их уничтожать без суда и следствия? Ячиру пока им только помогала - убила инсектоида-преследователя и вылечила их спутницу.

Когда Ячиру призналась, что пыталась разыграть Грин - фея уже и не знала, чему верить, действительно ли их новая знакомая вампир, или она принадлежит к другой расе. В конце концов, посчитав, что это не так важно, Ариана махнула рукой на раздумья. Между прочим, у девчушки имелась своя стража - также, как и целитель, развеивающаяся и возникающая из ниоткуда, а вернее, из дыма. "Интересно, можно ли таким образом всюду водить с собой еще кого-нибудь полезного? Например, протащить личного репетитора на экзамен? И всех ли этому учат?" - подумалось девушке.

- Как я уже сказала, мое имя - Ариана, и я, как и все остальные, в поисках Академии. Значит, мы почти у цели? А можешь нас туда проводить? - обратилась фея к девушке с глефой, - Только проведи сначала ликбез по вампирам и правилам поведения, так, на всякий случай!

Надежда Джойс на то, что спутница поможет торговцам сладить с мертвецами, оказалась напрасной - оставалось только надеяться, что по прибытию в Город супруг девушки компенсирует каравану траты. Конечно, он не сможет вернуть жизни погибшим Дику и Кифону - но хотя бы какая-то польза будет от Кей. Все же, Джойс слишком долго занималась торговлей и привыкла искать какую-то пользу, не обязательно материальную - но все же пользу, во всех своих действиях. А теперь вышло так, что ее решение подвергло отряд опасности, что она подвела своих товарищей - если бы она не настояла на том, чтобы Кей пошла с караваном, мертвецы не напали бы на них повторно.

Джойс пребывала в смешанных чувствах - совесть говорила, что ей надо признаться Мэко в том, что она знает, за кем охотятся ожившие трупы - и тогда Кей будет им выдана, и, быть может, оставшиеся торговцы уцелеют. Но Джойс не хотела жертвовать девушкой по трем причинам. Во-первых, девушка была не уверена, что,получив Кей, нежить оставит ее попутчиков в покое. Во-вторых, было очень вероятно, что даже при благоприятном исходе товарищи Джойс не простят ее так просто - и, если и не устроят самосуд на месте, то уж точно не станут иметь с ней никаких дел в дальнейшем. Тайра уж точно не простит ее за брата! Кажется, с момента второго нападения мертвецов на караван, Джойс лишилась дела своей жизни - торговли, потому что связи в торговом деле решали все, особенно если товар приходилось перевозить по степи. В третьих... Джойс просто была дочерью своего отца, Джареда Занозы, готового пойти на всю ради новых знаний. А с Кей была определенно связана какая-то тайна! Не даром же на нее устроил охоту тектор. Если все же удастся узнать, что такого особенного в этой девушке, может, эти знания помогут в борьбе с мертвецами в Бесплодных Землях? Но для этого надо обязательно доставить Кей в город! Глупо жертвовать собой ради столь призрачной цели, как мечта о лучшей жизни для всех жителей степей, но, кажется, Джойс и так уже зашла слишком далеко и потеряла все - так что поздно было отступать. Тетива решила стоять до конца.

Решив, что поговорит с Мэко и остальными после боя (если хоть кто-то переживет это сражение), Джойс продолжила стрелять по противникам - первая стрела полетела в противника Тайры (с риском жизни для последней - вдруг стрела угодит в нее саму?), вторая и третья стрелы достались вражеским лучникам.

Представление со стулом произвело на барышню впечатление — хоть она и подозревала, что первый стул был разрушен нарочно, чтобы был повод продемонстрировать силу волшебства. Лина за всю свою жизнь лишь несколько раз сталкивалась с магами — и никто из них не творил ничего подобного: по большей части они выполняли рутинную работу вроде улучшения погоды или лечения скота, то,что язык не поворачивался назвать чудом.

- Ну что ж, приступим, - гадалка вновь простёрла руку над колодой. На этот раз ее задача была сложнее — надо было вытащить аж восемь карт, каждыя из которых отвечала бы на конкретный вопрос. Магдалина ощутила привычное тепло, исходящее от колоды — те карты, которые должны были быть в раскладе, казались самыми горячими. Очень скоро все восемь штук были выужены из рассыпанной по столу колоды — и разложены в два ряда. Вздохнув, предсказательница перевернула первую карту рубашкой вниз — взору гадающих открылся Рыцарь Пентаклей в прямой позиции.

- Первая карта отвечает на вопрос о сути вашего эксперимента, его цели, если хотите... И говорит она о желании получить контроль над материей, веществами, плотью. Это может позволить вам осуществить различные второстепенные цели — мне они не известны, это может быть все, начиная завоеваниями и заканчивая обретением бессмертия — но сначала вам нужно разобраться с задачами первого плана... А с ними все может быть не так гладко...

Гадалка перевернула следующую карту,которой оказалась Пятёрка Пентаклей прямо.

-Вторая карта говорит о ваших мотивах — вас подтолкнули к исследованиям бедность и движение вниз. Вы хотите, чтобы вас оценили по достоинству — совершить революционное открытие,которое перевернёт мир и представления о возможностях магии... Но я забегаю вперёд... Посмотрим,о чем нам поведают оставшиеся карты! - с этими словами Лина открыла третью карту, которой был Шут наоборот. По лицу гадалки пробежала улыбка, - Вот оно. Начинается... Значение этой карты может вас не порадовать, но я считаю недопустимым скрывать его от вас, или же искажать его смысл. Знайте же — на эксперимент влияет то,что вы порой действуете необдуманно и склонны к чрезмерному риску! А следующая карта — Восьмёрка Мечей наоборот — говорит о том,что влияет на ситуацию скрытно — и это критика! Ваши эксперименты не одобряются обществом, вас осуждают, а недоброжелатели и вовсе не против заключить вас в тюрьму... Следующая карта — тоже говорит о внешних влияниях на ситуацию, и эта карта — Правосудие наоборот, обозначающая судебные дела... Смысл этих двух карт настолько близок, что остаётся лишь поразиться... - Магдалина покачала головой и продолжила переворачивать карты.

Шестая карта являла собой совет колоды — то была Двойка Булав прямо, рекомендовавшая удовлетвориться малым и получать удовольствие от настоящего.

Следующую — седьмую — позицию в раскладе занимал Паж Булав прямо — Лина пояснила, что эта карта символизирует значение эксперимента для Даррена лично:

- Да, эксперимент принесёт вам славу и деньги, это будет уникальное открытие, сделавшее вам имя, оно возвысит вас... Посмотрим же более долгосрочные перспективы, что будет значить ваш эксперимент в истории... - с этими словами Магдалина открыла последнюю карту. На столешнице оказалась Тройка Мечей наоборот.

Лицо гадалки исказила безумная усмешка — в ней в равной степени читались ужас и торжество. Враз сметя со стола все карты обратно в кожаный свёрток, явно готовясь спасаться бегством, гадалка провозгласила значение последней выпавшей карты:

- Ваш эксперимент — чудовищная ошибка, которая приведёт людей к катастрофе. Лучше бы вам его не ставить... Как такое может получиться? Результатом ваших изысканий могут воспользоваться не те люди, а потенциал у вас и у вашего открытия огромный! С помощью ваших результатов можно будет уничтожать миры и получить безграничную власть... Даже если вы не стремитесь к этому — этими целями озадачатся ваши последователи, и тогда мирозданию придётся совсем худо... Пожалуй, лучше бы мне не знать этого всего... Ведь, зная, что передо мной стоит изобретатель, чьи деяния приведут в итоге к катастрофе, я должна сделать все,от меня зависящее,чтобы его, то есть — вас, остановить... Но я — простая гадалка, и вряд мне мне помогут в борьбе с таким могущественным магом метательные ножи... И сомневаюсь,что смогу убедить вас прекратить ваши разработки!

На лице Магдалины теперь читалось настоящее отчаяние... Гадалка поднесла ладонь к лицу, словно могла таким образом отгородиться от всех предсказанных ею несчастий. Но из-под пальцев блестели глаза барышни — было видно, что она внимательно следит за реакцией кверента, готовая в случае попытки её атаковать броситься прочь.

Варфоломей шел за провожатым, делящимся воспоминаниями о эпичном уводе детей из приюта Уличным Волком, обретшим сверхспособности и решившим защищать тех, кто не мог сам противостоять жестокому миру. "Как такое пафосное возвращение в духе Эрла!" - подумалось Сказочнику. И правда, их лидер, если речь не шла об ограблениях, предпочитал идти на противника с открытым забралом. Вот и пять лет назад он заявился в ненавистный приют и предпочел сразиться с охранниками, хотя, мог исподтишка убеждать товарищей присоединиться к нему по одному...

При словах Джима о том, что приют вовсе не был землей обетованной, Варф насторожился: - Расскажи-ка все в подробностях, что там происходило на твоей памяти, почему подопечные были недовольны и все в таком духе... Мне кажется, грешков за душой у руководства больше, чем мы пока насчитали, надо во всем разобраться! Так что важна каждая деталь!

Юноша до сих пор сам не решил, повезло ли ему с сестрой, что они жили в неблагополучной семье, а не в приюте. В конце концов, настоящая жизнь началась все равно лишь после побега из родительского дома. Юные Ньютоны сразу не обратились за помощью в приют, потому что боялись, что их могут вернуть отцу, который не был лишен родительских прав - и,если бы вдруг лишился их, а вместе с ними и пособия - мог бы впасть в ярость. К тому же, Варфу приходилось скрывать свои способности управлять стихиями и видеть духов, что было легче делать вдали от посторонних людей. Так и начались скитания Сказочника и его сестры по трущобам Нью-Эдинбурга - о которых оба ни разу не пожалели. Слушая рассказы спутника про приют, Варф лишний раз убеждался в правильности тогдашнего решения держаться с сестрой подальше от подобных заведений.

- Спасибо за помощь! - крикнула Ариана вслед исчезнувшему страннику, причем, в голосе феи можно было заметить иронию. В самом деле - Киннамут привел их к порталу, за это его следовало поблагодарить - но он не смог им объяснить, как действует эта штука, а значит, еще не факт, что они смогут его активировать, или сделать это правильно, чтобы попасть действительно в Академию, а не к черту на рога.

Фея припомнила все, что говорил ей маг-телепат, от которого, кстати, давно не было вестей - очевидно, ему самому удалось пройти через портал, и теперь он был у цели: - Здесь должны быт ключи, прямо у портала! Только не знаю точно, на что они похожи! Маг-телепат с компанией обещали оставить нам четыре ключа - но, кажется, мы у разных порталов: его портал был аркой, а у нас какой-то столб на платформе. Но, должно быть, действуют они по одному принципу! Давайте-ка попробуем поискать вокруг, может, нам повезет найти что-то, с помощью чего можно задействовать эту штуку... Ах, да - Вуури же не в курсе про мага...

Быстро поведав девушке о своем общении с загадочным телепатом, Ариана принялась изучать окрестности в поисках каких-либо предметов, способных послужить ключами, или чего-то в этом духе. Вряд ли ругательства и угрозы Грин помогут справиться с препятствием!

Ариана расположилась на краешке кровати, свесив крылья таким образом,чтобы они не мешали ее соседкам. Еда, оказавшаяся в коробе, была вше всех похвал — ради нее мог подождать даже путь в Академию, как бы странницам ни хотелось туда прийти поскорее... Фея подумала, что коробка с едой и сами яства явно зачарованные — судя по всему, это была какая-то прикладная магия. Киннамут сказал, что этому можно научиться, но процесс займет несколько месяцев.

- Приятного аппетита! Мне, пожалуйста, хлеба с сыром, - Ариана тоже решила угоститься, - А что в этих амфорах? Морс и квас? Что ж - выберу квас! Киннамут, скажите, а с помощью магии, кроме еды, можно вот так вот добыть еще что-то полезное? Например, новые ботинки без дыр на подошвах?

Караван без происшествий добрался до следующей стоянки, но тут удача изменила торговцам - оказалось, предназначенные для путников помещения уже заняты какими-то людьми, настроенными весьма враждебно. Что же произошло с хозяином стоянки? Возможно, он был убит собственными гостями. Торговцы могли последовать совету негодяев и продолжить идти своей дорогой - но Мэко был прав: лошадям требовался корм. До города ослабевшие животные могли и не добраться, так что терять торговцам было нечего. Джойс порадовалась, что приставшая к каравану девочка, Кей, не попалась пока на глаза захватившим стоянку мерзавцам - хватит того, что они начали оскорблять ее саму.

Тетива внимательно оглядывала окрестности, пытаясь не упустить ни одной детали: разглядеть транспорт и лошадей, уловить малейшее движение в окнах или рядом в домами. Было необходимо понять, сколько людей находится на стоянке. Вряд ли их всего двое - судя по наглости, они были уверены в собственном превосходстве над торговцами, а значит, их, скорее всего, было больше... Девушка исподтишка изучала лысого и плешивого - какое у них было оружие, во что они были одеты. Такие подробности могли подсказать ей, с кем торговцы имеют дело.

Лук с прилаженной стрелой уже с минуту был в руках девушки, но пока она не стреляла - достаточно одного раненного или убитого, чтобы завалить переговоры, а если еще окажется, что у пострадавшего в помещениях на стоянке много товарищей - может выйти так, что неосторожным выстрелом она подставит других торговцев. Для начала стоило попытаться договориться мирно. Проигнорировав приставания, Джойс крикнула: - Мы хотим увидеть хозяина этой стоянки! Позовите его сюда!

- Мэко, ты же знаешь, как выглядит хозяин этого места? - уже тихим голосом спросила она у ведущего караван, - Мне кажется, к нам выйдет кто угодно, но не настоящий хозяин - его уже может не быть в живых! По крайней мере, мы узнаем, сколько их там прячется!

Получатели: Тиберий `Упрямец` Тирс.

Убедившись, что Киннамут по-прежнему занят беседой с хозяйкой домика, фея решила присоединиться к Грин, желающей найти кухню. Это была возможность поговорить, не привлекая к себе лишнего внимания.

- А давайте-ка осмотримся, - предложила Ариана всем трем девушкам сразу - и закопавшейся в шкаф с книгами Лин, и Грин, и незнакомке с бледным лицом. Убедившись, что Киннамут их не слышит, фея тихо поинтересовалась: - Как же работают эти порталы? Наш старый приятель, маг, утверждает, что для их прохождения нужен ключ, который может быть чем угодно! Надеюсь, Киннамут действительно отправит нас в Академию, а не куда-то еще!

Киннамут держал путь не в Академию, так стоило ли идти с ним — тем более, по словам мужчины, впереди путешественников ждало болото? Допустим, Ариана могла перелететь через топь — но ее спутницам, скорее всего, будет неудобно продвигаться по затопленной местности. Так что было бы справедливо предоставить им решать, идти ли за Туманником наоборот. Вдруг тот — хороший провожатый и сможет провести их среди трясин без потерь?

Ариана молча ждала, что скажут сестры в ответ на предложение бродяги — а те стали строить предположения на тему того, к кому направляется их странный собеседник. Действительно, почему бы его знакомой не быть ведьмой? Ариана ощутила любопытство и про себя обрадовалась, когда Грин с энтузиазмом согласилась отправиться за новым знакомым, несмотря на опасное болото. Радость феи возросла, когда и Лин поддержала сестру в ее желании следовать за Киннамутом.

- Вот и отлично! Само собой — я с вами: совсем не против пообщаться с настоящей ведьмой! - Ариана улыбнулась и поправила лямки весящего за спиной вещмешка, чтобы было удобнее его нести, - Что до меня — то я готова выдвигаться. Уважаемый Киннамут, как скоро мы окажемся на болоте? Надо вырезать жерди, чтобы прощупывать дорогу! Я-то могу лететь, но остальным будет лучше перестраховаться!

Замысел удался — с воздуха Ариане удалось легко локализовать пришельца — однако, рассмотреть его более внимательно было затруднительно, все, что было видно фее — круглая шляпа незнакомца. Девушка продолжала наблюдать за развитием событий с воздуха, справедливо полагая, что на земле от нее толку немного — если чужак пойдет в атаку, она не столько будет помогать сестрам-волчицам, сколько мешать им и путаться у них под ногами. Тем временем чужак заговорил с близняшками, его интересовало то же, что и саму Ариану — где, черт возьми, они все находятся? Фея не была уверена, что у волчиц есть ответ на этот вопрос, и не знала, как отреагирует пришелец, не получив желаемого ответа — вдруг разозлится и станет атаковать? Нужно было быть начеку... Сестры пока не особо торопились вступать в диалог — во всяком случае, Грин до поры, до времени хранила молчание.

В голове вновь раздался голос телепата Тирса — кажется, у того возникли какие-то проблемы, и он был вынужден отвлечься на каких-то гостей... Что ж, если связь на время прервется — так тому и быть. Ариане и сестрам было чем заняться и без мысленных разговоров с магом.

Тут Лин принялась представлять чужаку себя и остальных — миролюбивым голосом, как будто была уверена в том, что тот не представляет никакой угрозы. Увы — Ариана не разделяла безмятежности волчицы, поэтому не торопилась опускаться на землю, а просто подлетела поближе, чтобы слушать разговор.

Незнакомец вполне доброжелательно назвал в ответ свое имя. Кажется, он не сразу понял, что Грин — это девушка в образе волка, потому что сначала попытался ее погладить. Очевидно, принял за неразумную собаку — но слова Лин развеяли его заблуждение.

А вот дальнейшие слова пришельца вызвали у Арианы недоверие и даже легкий страх — судя по всему, входило, что монетки ему нужны не как украшение, а для борьбы с вампирами. Стало быть, в окрестностях водились вампиры? Как бы не столкнуться с ними ненароком в этом проклятом тумане... Между тем Киннамут стал удаляться — неужели и его целью была Академия? Или нет? Стоило ли девушкам следовать за случайным знакомым, или это было слишком рискованно? Тот так и не ответил на все вопросы Лин, не раскрыв своих намерений до конца.


Получатели: Тиберий `Упрямец` Тирс.

Убедившись, что их странный попутчик решил покинуть их, Ариана приземлилась рядом с сестрами и поинтересовалась: - Ну и как он вам? Вел себя разумно, но, сдается мне — он может быть опасен. Во всяком случае, для вампиров... Кстати, следует куда-нибудь пойти, чтобы просто не стоять на месте — вдруг мы привлекаем не только туман, как сказал Киннамут, но и вампиров? Куда двинемся — за ним следом, или своей дорогой? А, да - тот маг, Тиберий, уже пришел в какое-то помещение, но не ясно, Академия это, или нет.

Владелец гостиницы не стал особо сопротивляться проведению работ, хоть и высказал опасения по поводу возможного затопления подвала подземными водами. Да, действительно, на дворе стоял октябрь месяц - и уровень грунтовых вод мог быть выше, чем засушливым летом, но все же Эллиот надеялся, что под полом воды не будет: в помещении ничто не намекало на сырость, и снятые доски не были прогнившими.

В конце концов слуги и солдаты справились со своей задачей, и стало возможным спуститься под пол. Учитель не знал, что он там обнаружит, но, когда Проспер, сошедший вниз первым, позвал его, понял, что они все-таки что-то нашли, и люди баронессы отдирали доски не зря. Вскоре и сам Торндайк оказался в тесной комнатушке, напоминавшей не то тюремную камеру, не то тайное убежище. Скорее, второе - вряд ли кому бы то ни было пришло в голову устраивать казематы под постоялым двором. К тому же, для настоящей темницы помещение было слишком маленьким. На мысли об укрытии наводил и таинственный люк без ручки - возможно, за ним скрывался секретный ход, который мог вести на поверхность, или даже тянуться до крепости, или в какой-то другой стратегически важный пункт. Поняв, что так просто открыть люк не получится, Эллиот обратился к Просперу:

- Нужно как-то поднять крышку люка. Она тяжела и плотно прилегает к полу, поэтому, чтобы ее поддеть, недостаточно просто лома. Надо что-то более плоское - какой-нибудь широкий клинок, или что-то вроде того. Приподнимем чуть-чуть, и тогда уже можно будет пустить в ход обычный лом... Попытайтесь добыть нужные инструменты!

Солдат отправился искать все необходимое для вскрытия люка, а учитель принялся более детально осматривать скудную обстановку потайной комнаты. Кровать была засыпана землей, а вот на небольшом столе Торндайка поджидал сюрприз. Мешочек с каменной солью не представлял особого интереса, зато металлический символ сразу навел на размышления. То был герб с изображением окруженного золотыми лилиями яла на серебряном фоне. Учитель сразу узнал герб - он принадлежал знаменитому дворянскому роду де Шарбонье, попавшему в опалу из-за скандальных претензий на трон еще полвека назад. Почтенное семейство было в роду с правящей династией, а также имело дурную славу колдунов, якобы с помощью магии сведших в могилу одного из предыдущих монархов и насылавших настоящее безумие на соперников за трон, что и послужило причиной отлучения от двора и последующих гонений. Все жители столицы, интересующиеся тайнами и волшебством, были в курсе этой истории, так что ничего удивительного, что и Эллиот об этом знал - но что мог делать герб очерненного рода здесь, в глуши, в странной комнате под зданием, построенным черт знает когда?

Жаль, что баронесса не могла самолично спуститься вниз и все осмотреть - стало быть, Эллиоту надлежало проявить особое усердие, чтобы не упустить какие-нибудь важные детали...

Ариану, пусть не сразу, но все-таки освободили из объятий и даже помогли удержаться на ногах. Девушка, пленившая фею, представилась и сказала, что она волк. Это объясняло ее ловкость и охотничьи повадки. Ариана принялась спешно вспоминать все, что она знает о волках - в основном, ее знание состояли из разрозненных фактов о волчьем племени, его роли в истории и так далее. На своем веку с его представителями девушка до сих пор не сталкивалась - хотя, возможно, волки и попадались в тех городах, где ей доводилось торговать ингредиентами для снадобий, да только сущности своей не раскрывали. Поэтому в Ариане тут же пробудилось любопытство - и фея принялась задавать вопросы, не удержавшись также от маленькой лекции на тему "Как получить волчат с крыльями" - что поделать, девушка обожала добрые розыгрыши и мистификации:

- Волк, способный летать, был бы идеальным воином. Но есть проблема! Его облик будет зависеть от того, будут ли родители, желающие получить крылатого волчонка, в звероформе, когда встретятся - но, поскольку волки и стрекозы создания очень разные, и у них мало общего, в природе они естественным образом не скрещиваются. Но надо запомнить эту идею - вывести породу крылатых волков, и озвучить наставникам в Академии - вдруг магам это по силам. Кстати, я именно в Академию направляюсь. А живу я достаточно далеко отсюда... Уже и не помню, как долго нахожусь в пути. А вы, кажется, сестры? Уж больно похожи, даже в тумане это заметно! И как сюда попали?

Ариана продолжала идти вперед, вглядываясь в туман - и все больше ей становилось не по себе. Если сначала ей просто мерещились какие-то фигуры в непроглядной пелене, то теперь она еще и слышала тихие шаги, поэтому в том, что она оказалась в этой низине не одна, девушка больше не сомневалась. Понятия не имея, чего ей ожидать от всех этих теней, фея продолжала свой путь, возлагая надежду на крылья и быстрый взлет в случае опасности... Наивная! Взлететь Ариана так и не успела. Раздался крик, и на фею набросился кто-то... Точнее, сначала внезапно врезался. А потом уже схватил... Или схватила? Голос был определенно женский. Пленившая Ариану девушка стала звать некую Лин... И та откликнулась - и, судя по реплике, с феями барышни знакомы не были. Зато скорости реакции и охотничим навыкам первой можно было позавидовать. Но... Ариана все же надеялась, что убивать ее они вот так просто не станут. Скорее, их спонтанное столкновение было недоразумением, а значит - лучше с ними заговорить. И представиться - ей-то уже известно имя одной из заблудившихся в тумане путниц. Ариана попробовала на прочность объятья охотницы, попытавшись освободиться, но это ей не удалось. Тогда фея прекратила трепыхаться, чтобы не помять крылья.

- Да, я - наполовину стрекоза, - на полном серьезе произнесла Ариана, - Моя мать согрешила с прекрасным юношей из племени стрекоз. Такие в ваших краях не водятся. Кстати, мое имя Ариана. Не могли бы вы меня выпустить, а то слишком уж теплыми получились объятья для первой встречи...

Кузнец не смог назвать мастеров, которые бы трудились на одном с ним поприще. Зато учителю удалось распознать найденный талисман - то была печать царя Соломона против неживых и демонов, защитный амулет против управляемых колдунами духов, способных причинить человеку вред. Торндайк раньше видел подобные амулеты в магических лавках в столице, часто они были вырезаны на дубовых досочках, но этот был отчеканен в металле, что, судя по всему, увеличивало его стоимость, зато прибавляло долговечности.

- Ваша Милость, - учитель поспешил поделиться с баронессой своими соображениями, - Это печать Соломона для защиты от темных сил. Этот амулет мог принадлежать экзорцисту, или просто суеверному человеку, желающему огородить себя от происков злых духов. Вряд ли это вещь кого-то из местных - а если и так, то я не знаю, кто мог быть ее владельцем.

Когда наниматель заявил, что не сможет обеспечить отряд транспортом, Лару начала прикидывать, сколько же им всем придется выложить монет, чтобы взять на прокат лошадь с телегой - более дешевый осел не смог бы везти такую тяжесть. О том, чтобы каждый получил по лошади, и речи идти не могло - слишком дорого обходилось приобретение и содержание животных, которым требовался корм. Только что затарившаяся провиантом бардесса отлично помнила, сколько денег осталось в ее кошельке - этого было мало, катастрофически мало. Да и другие герои, желающие отправиться в поход, не производили впечатление особенно состоятельных лиц. Единственным легальным способом поправить материальное положение, известным барду, было дать выступление.

- Пока народ не разошелся, поиграю еще... Вдруг монет кто подкинет! - Лару расчехлила лютню и направилась в центр зала. Не то, чтобы посетителей было много в столь поздний час - но все же помещение не было совсем пустым. Полуорчиха надеялась на то, что мало кому из оставшихся гостей трактира удалось сохранить к этому времени трезвость - ведь пьяные люди гораздо легче проникаются грустными, жалостливыми песнями, а значит, и платить будут щедрее. Вообще-то, репертуар у Лару был обширный, она знала множество героических сказаний, волшебных преданий и прочих интересных историй. Но в таверне собрались местные жители - простые ремесленники и шахтеры, поэтому надо было спеть что-то близкое и понятное именно им. И Лару запела про трагически обрушившуюся шахту - такой сюжет не должен был оставить слушателей равнодушными:

За лесом, из шахты, не слышится ныне ни звона
Металла о камень, ни ругани дворфов-трудяг:
Провал на плече подпиравшего высь террикона
Чернеет могилой - и сыплются камни в овраг.

Опоры, прогнив от туманов сырых, подкосились -
Где был потолок - в поднебесье зияет дыра.
Под грудами камня, и шлака, и досок, и пыли
Уснули навечно работники и мастера.

Не выйти им больше из шахты привычной дорогой,
Ворота скрипят, на последней повиснув петле.
Рыдает родня в деревушке далекой убогой -
И ветер ей вторит, печаль растворяя во мгле.

Не будет камней, из глубин подземелья добытых,
Сверкающей гранью алмазам уже не сверкать...
Скупец-ювелир подсчитает печально убытки,
И голод в жилища скользнет как полуночный тать.

А кости со временем тихо в завале истлеют,
Лишь холм насыпной будет помнить о горькой судьбе...
Так выпьем за праведный труд! Наливайте же элю!
Пусть он нас хранит от тоски, если уж не от бед!

Бардесса закончила петь и осмотрелась - как гости трактира отреагировали на ее выступление, в каком они настроении, что бы им еще такого спеть... И сколько же монет было брошено в заблаговременно поставленную на пол кружку?

"А вот и тектор!" - промелькнуло в мыслях Джойс. Это не простой мертвец - слишком уж он похож на живого человека. Сомнений в том, что перед ней высшая нежить, не оставалось... Атаковать надо было немедленно, пока противника от Тетивы отделяло некоторое расстояние, и "гонец" не сообразил, что его раскусили и не попытался напасть на девушку с ножами, или - что еще хуже - подействовать на нее ментально. К счастью, отходя к телегам, Джойс продолжала сжимать в руках лук, так что приладить стрелу и выстрелить было секундным делом... Выпустив стрелу, девушка не стала даже смотреть, насколько удачным был выстрел, а сразу выхватила из колчана еще одну стрелу и послала ее следом за первой.

- Мэко! Нод! Этот Джо - высший мертвец! Убейте его первым! - отчаянно закричала Джойс, чтобы предупредить торговцев и других гостей стоянки. Если ей не удастся сладить с Джо, или она погибнет - они должны знать, с кем имеют дело.

- Пыль кислотная, судя по реакциям... А именно серную кислоту применяют в текстильном производстве - для отбеливания. Так что, да - это может быть красильный двор. В самой крепости нет ничего подобного - а судя по тому, что пыль осталась на отпечатке ноги на подоконнике, она должна водиться где-то неподалеку: если бы наш вор проделал изрядный путь, вряд ли бы он оставил столь четкий отпечаток. Но часть пыли составляет все же металл. А в металлургии серную кислоту применяют для обнаружения трещин и травления поверхностей перед покрытием их медью или другим металлом. Конечно, можно проверить кузницу при крепости, но там вряд ли проделывают что-то подобное. Алхимическая лаборатория могла быть в свое время по соседству в этом загадочном доме под холмом - да только там теперь фактически руины. Впрочем, их тоже можно осмотреть, просто чтобы исключить вероятность пропустить что-то важное... - учитель загибал пальцы, перечисляя возможные источники таинственной пыли, но ни в одном из них он не был уверен. Так что масштабы поисков становились все более пугающими...

Досадуя на себя за то, что сразу не распознал Орлицу по тем сведениям о супергероине, которые у неё были, и гадая, какие последствия может повлечь за собой то, что теперь она знает его в лицо, Варфоломей взбежал по лестнице и вскоре оказался в классе. Как и следовало ожидать, ученики по-своему использовали затянувшийся перерыв. Сказочник ожидал, что застанет, вернувшись,погром и перевёрнутые стол и стулья — однако все выглядело более-менее привычно. Наверное, потому что место учителя занял пользовавшийся определенным уважением ребят Спайк. Но стоило Варфу услышать, к чему призывают мальчишка — как стало понятно, что беспорядков избежать не получится. Призывы к анархии и раньше звучали среди обитателей коммуны, но никто не высказывал их открыто ни старшим, ни Непокорным, и вот это, наконец, произошло. Варф тяжело вздохнул: у него не было желания заниматься усмирением молодёжного бунта, но,если ничего им не сказать сейчас — дальше будет хуже.

- Спайк, как ты думаешь, анархия предполагает абсолютную безграмотность и отсутствие каких-либо общественных структур? - немного иронично произнёс юноша, демонстративно присаживаясь на первую парту и готовясь послушать, что ему возразят, - Жить свободно и при этом сообща — значит уметь трудиться для общего блага. А что за трудяга из необразованного вандала? Вспомни коммуны русского писателя Льва Толстого — по-моему, их устройство как раз напоминает то, что создал Уличный Волк. А ведь Толстой был анархистом!

Варф сомневался, что ученики слышали про Льва Толстого (про которого он сам прочитал всего одну статью, да и то случайно — когда готовился к уроку зарубежной литературы). Но юноша питал надежду, что пример настоящего анархиста, да ещё писателя, покажется ребятам весомым аргументом.

Четверо всадников, владеющих огнестрельным оружием — это был слишком серьёзный противник для их маленького отряда, привыкшего по большей части защищаться от мутантов и низших видов нежити. Однако, непрошеные гости не были похожи на разбойников, желавших отбить товар. Кажется, караван из Турна не был их целью, и они искали кого-то другого, судя по вопросу второго всадника, подъехавшего к Джойс. Или все же грабители, желающие удостовериться, что за торговцами не следует охрана? В любом случае, было понятно, что злить этих ребят не следовало — а, наоборот, попытаться решить проблему путём переговоров. Тетива бросила взгляд на Мэко — по идее, отвечать следовало ему, ведь он был предводителем, однако, кажется, последний вопрос был адресован её. Девушка понимала, что лгать смысла особо нет — по одному виду их небогатого каравана было понятно, что надёжная охрана им не по карману. К тому же, если бы таковая имелась — она бы уже проявила себя. Поэтому Джойс спокойно ответила:

- С нами больше никто не идёт.

Тетива не стала спрашивать, а кто, собственно, нужен гостям: надо будет — сами скажут. Девушка была готова сделать выстрел, если надо — но пока стрела была направлена не на всадника, а под копыта его коня: Джойс все ещё надеялась, что до боя дело не дойдёт.

Мелвин немного огорчился - он-то надеялся продать больше хлама, что найдутся желающие обзавестись старыми рыболовецкими сетями... Но пока что таковых не наблюдалось. Конечно, благодаря Понтсам удалось выручить кое-какие деньги, но дело было не в выручке... Мальчишка унес все самое интересное - волшебные штуковины, о действии которых Фрай знал со слов куклы, и это несколько тревожило.

Юноша зашел в дом и негромко позвал Марту: - Это я... Говорил с кавалером русалки, все не так уж и плохо. Есть план,как решить эту проблему. Во дворе сейчас никого нет. Как у тебя дела?

Получатели: Артур Прион, Теобальд Флэш.

Мелвин, хоть и не был каким-то особенным романтиком, считал, что в любовных историях что-то есть - не даром ими пестрела желтая пресса и массовая литература. Как будущий журналист, юноша считал, что то, что интересно читателю, чего-то да стоит и имеет смысл. Поэтому слова русалки его заинтриговали. Конечно, он не мог написать статью о запретной любви русалки к смертному - но это событие могло бы стать основой сюжета уже не для газетной статьи, а для романа. Правда, Мелвин до сих пор не особенно задумывался над тем, чтобы написать книгу... А еще юноша считал, что не слишком-то это здорово - когда родители вмешиваются в личную жизнь своих детей.

- Отвадить его от нее? Стало быть, ее чувства взаимны? Не хотелось бы разрушать чужое счастье... - задумчиво проговорил Мелвин, - А чем их отношения грозят остальным людям? Неужели пара влюбленных представляет угрозу для сотен жизней?

Мелвин не до конца понял, в чем суть конфликта Марты с похитившим ее портным, и почему тот заковал куклу в цепи и запер в сундуке, но ему было ясно — о смерти последнего она ничуть не сожалеет. Будущего журналиста заинтересовали слова куклы о судьбе портного, их можно было трактовать как угодно, вплоть до того, что несчастный был убит в собственном доме. Это не понравилось юноше — выходит, деда друга убили из-за куклы??? Конечно, она — создание уникальное и, должно быть, стоит кучу денег. Прежние владельца могли относиться к ней, как к редкой вещи — самому Мелвину такое отношение претило, ведь Марта была разумна, и юноша уважал ее свободу воли. Очевидно, ее не забрали из этого дома лишь потому, что не нашли среди барахла. Стоило, конечно, расспросить Марту поподробнее... Но барышня явно намекнула, что эта тема ей неудобна, и Мелвин не решался приставать к ней с уточняющими вопросами. В конце концов, юноша поинтересовался совсем другим: - Так значит, дед Адама был портным? Я этого не знал... Должно быть, старик уже давным-давно вышел на пенсию — раз успел захламить свое жилище до такой степени... Долго же придется все здесь расчищать...

Фрай уныло смотрел, как кукла завязывает сломанные прищепки обратно в мешок: - Ты права — этот паркет уже никуда не годится. Но менять его — дело хлопотное, пусть этим займутся наследники. Думаю, они вернутся из США к концу лета и заедут сюда, чтобы посмотреть, в каком состоянии дом. Поэтому мне придется немало потрудиться, чтобы успеть навести порядок внутри и снаружи. Хм... - тут Мелвин на секунду замешкался, - Наверняка родители Адама ничего о тебе не знают. Понятия не имею, как они отреагируют, если встретят в своем доме ожившую куклу. Я-то тебя не выдам, конечно... Вдруг пойдут слухи, и ими заинтересуются эти Прескоты... Кстати, они все еще живут неподалеку? - сказать по правде, Мелвин побаивался представителей этой, судя по всему, знатной семейки, послужившей причиной ухода из жизни портного, пусть и вора — но явно не заслужившего такого конца. Чего доброго, самого Мелвина обвинят в укрывании похищенной. Возможно, Марта могла догадаться о волнении юноши по его интонации — хоть тот и пытался скрывать свои эмоции и старался говорить ровно.

Мелвин не знал, что делать дальше. Он хотел просто выполнить возложенные на него обязанности сторожа и уборщика и спокойно вернуться в город, а не вступать в конфликт с местными жителями, да не с простыми обитателями деревушки, а какими-то влиятельными богачами, к тому же, не очень адекватными, судя по тому, что произошло с портным. Но на голову Фрая свалилась загадочная ожившая кукла, и надо как-то с ней общаться, хоть это и кажется чем-то фантастическим... От происходящего голова шла кругом, но юноша понимал, что вся эта чертовщина творится на самом деле, и надо что-то придумать, чтобы не впутаться в неприятности. Чтобы не сойти с ума раньше времени, Мелвин сказал себе, что будет решать проблемы по мере их поступления. Пока следовало выяснить, чего хочет сама Марта — и дальше уже продумывать план действий.

- Винсент прав — способности можно использовать для разных целей, - спокойно проговорил Сказочник, стараясь смотреть «королеве» в глаза, - К тому же, то, что является для одного благом, для другого — беда. Поэтому не думай, что ты такой уж злодей, просто... Тебе надо найти себя. Наилучшее применение своим новым силам. Сохранить свободу... Те, кто наделил тебя этими силами, наверное, имеют на тебя множество планов. Как тебе удалось вырваться?

В этот момент в мыслях Варфоломея явственно прозвучал вопрос Винни: «-Что у вас? Мы над чердаком, Джек хочет вмешаться. Контролерша опасна?". Юноша понял, что это телепатическое сообщение от ребят, оставшихся снаружи. Перед Ньютоном возникла дилемма — надо было что-то ответить Винни, но внезапное появление остальных членов отряда могло спровоцировать солдат королевы — и тогда дело могло закончиться кровопролитием. Надо было сначала подготовить «контролершу» к тому, что на чердак перенесется еще несколько человек из числа Непокорных. Варф мысленно ответил Винни следующее: «- Мы ведем переговоры. «Королева» - это Кэтти Кунц! Кажется, она сама не рада тому, что происходит. Думаю, вы можете к нам присоединиться, но подождите пару минут — нам надо как-то подготовить Кэтти к вашему появлению! Сейчас я сообщу ей о вас. Следи за ее реакцией — если она согласится, то перемещайтесь сюда!»

Тряхнув головой, Варфоломей вновь переключился на беседу с «королевой»: - Будет лучше, если мы все обсудим сообща — историю не придется пересказывать дважды. Ты не простив, если к нам присоединятся наши общие друзья? Я имею ввиду Винни, Джека, Марка и Итана. Вместе мы точно что-нибудь придумаем!

Прошествовав за охранниками и Ву на чердак, Варфоломей увидел довольно бедную обстановку — но юноша был к такому привычен: до того, как поселиться с сестрой в коммуне, им часто приходилось ночевать в подобных условиях, а также они постоянно меняли местопребывания — осторожность не бывает лишней. Впрочем, было видно, что «королева» решила превратить чердак в собственное логово. Эта мысль не казалась Ньютону разумной: слишком уж много внимания привлекала к себе «свита». Наверняка, жильцы дома уже что-то заметили, а значит — рано или поздно обратятся в полицию. Можно попробовать поговорить с «контролершей» на эту тему: если ей покажутся разумными доводы о переселении, ее можно будет переманить в более подходящее (и удобное для всяческого взаимодействия) место, не прибегая к грубой силе...

Размышления Варфа оборвал голос обратившейся к гостям королевы, в которой юноша без труда узнал пропавшую Кэтти Кунц. Надо сказать, в коммуне Сказочник с ней практически не общался, т. к. его всегда настораживало ее трепетное отношение к людям, наделенным сверхспособностями. Но он не удивился такому повороту событий — от Кэтти можно было ожидать всякого, она всегда хотела быть особенной — и ради этого могла согласиться на участие в самых чудовищных экспериментах. Однако, получила ли девушка то, что хотела? Вид ее вовсе не казался счастливым... Варфу пришло в голову, что Кэтти, возможно, не слишком хорошо контролирует ситуацию, возможно, она связана по рукам и ногам теми, кто наделил ее новыми силами. Это надо было учитывать, строя беседу. После того, как Винсент объяснил, откуда Непокорные выяснили новый «адрес» Кэтти, Варф посчитал нужным добавить:

- Что ж, по крайней мере, одна пропавшая нашлась и пребывает в добром здравии... Кэтти, в общих чертах мы знаем, что случилось — и мы правда хотим тебе помочь! Ты была и остаешься своей в Уэйуорд-Стритс, а мы, жители коммуны, своих не бросаем! Конечно, Уличный Волк всех на уши поднял и занялся поисками пропавших... Что ты думаешь делать теперь? Да, ты права — мы нашли тебя быстро, но мы тебе не враги. От кого тебе приходится прятаться? Возможно, тебе нужно более надежное укрытие...

Варфоломей правда был настроен решить проблему путем мирных переговоров — постараться убедить Кэтти, что Непокорные желают ей добра и в ее интересах с ними сотрудничать. И заодно постараться выяснить как можно больше информации о произошедшем с их товаркой...

- Хорошо, спою и про гномов! Но надо что-то такое для затравки повеселее... - согласился бард с предводителем отряда. Конечно, Тара была права — народу в помещении осталось немного, но, если спеть им сейчас, они разнесут весть о прибывшим в трактир барде, и завтра их будет уже больше.

Унда решил начать выступление с давно обещанной Куте песни про трех медведей — правда, самого паренька в данный момент рядом не наблюдалось, но Германик полагал, что песня все равно тому знакома, так что много парень не потеряет — в крайней случае, гнолл мог исполнить эту песню и после, специально для Куты.

Выйдя на середину трактира, Германик принялся играть на лютне и запел следующее:

Три медведя в трактире разжиться решили вином,
Не забыли они и про пиво, и брагу, и ром...

Прикатив пару бочек больших для хранения вин,
Заявились в трактир они местный втроем, как один.

И, построившись перед трактирщиком радостно в ряд,
Начал требовать сразу напитков медвежий отряд.

- Чем расплатятся гости за хмель, вот что знать я хочу -
Не желаю бесплатно вас потчевать вовсе ничуть! -

Им ответил хозяин, и, руки сложив на груди,
В погреб винный дорогу гостям, словно столб, преградил.

- Для потехи устроим мы шуточный бой — пусть народ
С кулаками на нас без особого страха идет -

Побежденных помнем, да отпустим затем по домам -
А напитки в итоге пускай все достанутся нам!

- Хорошо, будет так — только, если вас кто победит,
То получит вино, так желающих проще найти!

Заявил им трактирщик, и люди собрались вокруг -
И желающих выиграть много набралось там вдруг:

Вышибала — детина, прям сажень косая в плечах,
Мужики, за спиртное готовые бить в пух и прах,

Пара орков, случайно забредших в несчастный трактир -
Да какой-то старик, повидавший, пожалуй, весь мир.

- Дед, куда ты полез, за вино тебя здесь разорвут
Эти хищные звери, и жизнь твоя кончится тут!

Но старик тут схватил посох мага, стоявший в углу:
- Сами будете после сраженья лежать на полу!

«Разнесут мой трактир, вот и маг уже в битву полез...
Может, лучше отправить медведей с их бочками в лес?» -

Начал думать трактирщик, да поздно — воинственный люд
Встал стеной — вот уж все на медведей злосчастных идут!

Фаерболы летают, уж скатерть дымится и кров -
Вышибала в нокауте, хоть с виду словно здоров...

Два медведя на орков нетрезвых набросились враз -
Словом, хаос изрядный, и грустно закончится сказ.

- Все, сдаюсь, победили, вино забирайте и вон! -
Завопил наш трактирщик, да драка со всех уж сторон,

Полыхает трактир — люди ломятся в окна и в дверь,
И взрываются бочки с вином, им ненужным теперь.

Не смогли три медведя напиться хмельного, но им
Удалось убежать — и народ весь ушел невредим,

Лишь трактирщик стоит над руинами, бледен и нем -
Впрочем — сам виноват: злить народ ведь не дело совсем...

В пути поправившийся Германик развлекал товарищей песнями на разный лад — среди них были и шуточные, и грустные — о том, сколько бед приносит на землю война:

Молчат бойцы невидимой войны -
Их сердце — словно братская могила,
В которой вечно спят и видят сны
Те, кто не стал сдаваться вражьим силам...

Лишь голос лютни может грустно спеть,
Как кровосток становится багровым,
И с тонких губ стекают соль и медь -
Чтоб прорасти травой зеленой снова...

Не надо говорить про боль потерь,
Про хриплый вой в последнем поединке...
Закрыта в небеса стальная дверь,
В часы беды слагаются песчинки...

Там, где закат в полнеба догорел,
Остались только облака и руны...
Пускай уводят люди на расстрел
Тех, кто не стал стрелять — и рвал лишь струны...

Не надо даже песен про войну,
Когда она заснула на пороге,
И сильного к больной земле пригнут
Последних битв стальные злые боги...

Бард чувствовал себя прекрасно, за время, проведенное в компании, он осознал, насколько удобнее путешествовать с кем-то — и безопасней, и веселей, поэтому гнолл решил следовать за отрядом, куда бы тот ни пошел в итоге. Да и предложение сообщить властям о нашествии демонов казалось разумным.

Шествуя по лесу за болтливым эльфом-проводником, Германик размышлял, а какие, действительно, песни можно исполнять на свадьбе героя без риска угодить в опалу. Решив, что советы Тинтура могут помочь, бард достал из сумки лютню и и заиграл на ходу...

- Хм, я, действительно, знаю парочку песен о женихе, которые обожает народ, особенно нетрезвый — вот, например, про Галадора и драконьи яйца к завтраку — как он победил драконов и ему в нагрузку к яйцам дали еще гарем из принцесс:

Драконы гнездятся на пиках заоблачных гор...
Яичницу сделать на завтрак решил Галадор.

Драконья глазунья украсила б княжеский стол -
И вот по утру за драконами князь наш пошел.

Как ветер, который совсем невозможно сдержать,
Забрался по скалам отвесным, как опытный тать.

И, выхватив меч, перед главным драконом предстал,
Как будто попал с корабля на сверкающий бал.

- Гони моя яйца, чешуйчатый огненный змей -
Я голоден страшно и завтрак желаю скорей.

- Сначала сразись с сыновьями моими, нахал -
Таких сумасбродный героев мой дом не видал!

Тут князь обозлился, взметнул сталь большого меча -
И пара драконов лишилась голов на плечах.

Еще пять драконов повержены были в борьбе.
- Прошло время завтрака — яйца пойдут на обед.

Тут старший дракон, побледнев, вынес блюдо яиц,
И пал перед князем эльфийским по-рабски он ниц.

- Ну раз уж убил сыновей — так в наследство вступай.
Для многих героев и рыцарей это как рай -

Получишь принцесс, их у нас накопился гарем,
Я сам с ним не справлюсь, ну разве что медленно съем!

И вот Галадору в нагрузку к продуктам дают
Красавиц и дам, что прижились давно уже тут.

- Что делать мне с ними, невеста меня же убьет! -
Завыл Галадор, но отмазки все были не в счет.

Пришлось взять герою подарок. В обратном пути
Сумел он подход к каждой даме конкретной найти.

Вернулся домой наш герой через пару недель,
Гарем приволок, чтобы грел для невесты постель.

Находчивый князь сразу должность постельничьих ввел -
И тем от расправы невестиной ловко ушел.

- Но, боюсь, это как раз именно та песня, которую петь не следует... - задумчиво проговорил гнолл, продолжая перебирать струны лютни, - Но я знаю еще много песен об эльфах, романтические баллады и оды героям. Думаю, они подойдут больше.