Голосование за ходы

– Между прочим, иногда эта способность бывает поразительно полезна. Хотя, конечно, является обоюдоострым оружием. – Задумчиво пробормотал владыка Либерталии, то ли в самом деле не понявший, то ли скорее сделавший вид, что не понял последнюю ироничную колкость удаляющегося аристократа.

– Приглашение принца Бенедикта, при всей заманчивости, было сделано крайне несвоевременно. – На недоуменный взгляд Старейшины наследник флегматично пожал плечами. – Вот так пообещаешь сгоряча проверить обороноспособность владений конкурента, а Вдохновенный уже сегодня потеряет свой Аспект. И получится воистину прескверная ситуация, когда устраивать товарищескую военную игру с тем, кто подписал отречение и закономерным образом подавлен от осознания этого факта – неловко и неудобно, а отказываться от своего слова – ужасно несолидно.

– Впрочем, вполне допускаю мысль о том, что чересчур сгущаю краски. – В глазах Его Высочества промелькнули озорные искорки веселья. – Ведь, право, я не дуэлянт. Но даже стороннему наблюдателю очевидно, что во время поединка всё решит вовсе не острый язык и изысканность манер. Неужели... – Здесь Натаниэль на мгновение осёкся, словно пытаясь деликатнее сформулировать вопрос. – Сын последнего из Великих королей настолько потрясающий фехтовальщик, что даже имеющие под собой основание слухи о мастерстве ледяной принцессы ему совершенно не страшны?

Погода буйствовала. Погода неистовствовала. Да, чтобы лицезреть сей восхитительный пейзаж, можно было и умереть. Даже несколько раз. Оно того стоило. Особенно, если ты способен воскреснуть...

А для Бальтазара, как могли воочию убедиться все присутствующие, возвращаться с того света не составляло такого уж большого труда. Пожалуй, именно в этом и заключалась его истинная сила. Многие славные воители со всех уголков мира прибыли на этот самый турнир всего несколько дней назад. И где же они теперь? Где теперь стойкие северяне, проворные южане, грациозные амазонки? В конце концов, где блистательные имперцы? Их тела кормят червей, а души подпитывают ненасытную арену. Величайшие же из претендентов приняли смерть от рук чемпиона сумеречного края теней. Только лишь он один, рыцарь смерти, получил бесчисленное множество несовместимых с жизнью ран – но ни разу не вкусил горечь поражения. И сейчас у немертвого осталась последняя противница. Последнее препятствие перед судьбоносной Битвой за трон.

Возможно, именно поэтому асшаит, против обыкновения, не стал игнорировать слова Хана, а ответил владыке всего сущего, бесстрастно пожав плечами.
– Я что-то не вижу здесь никаких богов. Только их наместника. И попомни мои слова, о Могучий Хан. – Продолжил Бальтазар, выхватив из ножен сумеречный клинок и направив лезвие прямо на правителя Империи. – Ты будешь следующим.

Затем, стараясь не обращать внимания на дождь, ходячий мертвец медленно направился к аквитанке. Мог ли он вообразить, что в финале встретиться с представительницей именно этой страны? Если говорить откровенно, то да. С самого начала проклятый отметил необычные способности, свойственные исключительно данному народу. Народу, практикующему потустороннее искусство крови. И с каждым днём, с каждым боем с аквитанцами в душе асшаита крепло странное чувство, отдаленно напоминавшее... уважение. Упоительным наслаждением было осознавать – даже среди своих сородичей эта женщина выделяется.

Теневой следопыт. Непобедимая. Аквитанская принцесса. Королева арены. Множество прозвищ, но ни одно из них не могло в должной мере уловить суть воительницы. Она – Воплощение гнева, живущая только лишь ради мести. Жгучая ненависть будто бы пожирала её изнутри... и в то же время, придавала девушке особое очарование.

– Значит, ты и есть величайший воин среди смертных. – Пристальный взгляд холодных как лёд бледно-голубых глаз рыцаря смерти впился в аквитанку. – Я понимаю твои намерения, Крадущаяся Тень. В чём-то я их даже разделяю. Но вот ведь незадача, Ваше Высочество. У нас одна цель, а охотников двое...

Взгляд рыцаря смерти скользит по трибунам. Асшаит прекрасно видит, как в единогласном порыве зрители требуют сохранить жизнь своему чемпиону. Воину, который изо всех сил сражался ради них... и который проиграл. Впрочем, исход поединка казался немертвому закономерным. Победа – это не то, чего можно добиться, опираясь на других. Силу, физическую или магическую, истинный воитель обретает сам. В конце концов, на вершине может быть только один.

И всё-таки, до чего же забавный народ эти имперцы. Похоже, они и правда надеются, что золото и слава может прельстить порождение мрака. Вот ведь наивные. Забыли, с кем имеют дело...

Смерть безжалостна и неумолима. На нее не действуют ни смиренные мольбы, ни гневные угрозы. И Бальтазар, являясь проводником Её воли, гордился тем, что в полной мере унаследовал от Госпожи столь ценные качества.

Ко всему прочему, поверженный оппонент банально слишком опасен. Паладин очевидно принадлежал к тому типу героев, которые после поражения лишь восстают из пепла, сильнее и могущественнее, чем прежде. Страшно подумать, для скольких собратьев чемпиона теней недооценка угрозы и упорное нежелание добить противников, покуда есть такая возможность, стали фатальными ошибками.

Ох, погодите-ка. Он что, действительно сейчас пытается рассуждать логически? Стареет, наверное. Из памяти Бальтазара уже почти стерлись наставления покойного учителя.

"Рыцаря Гибели не должны волновать доводы разума, когда СУМЕРЕЧНЫЙ КЛИНОК ЖАЖДЕТ КРОВИ!"

– Твоя душа принадлежит мне. – Сухо констатирует умертвие, обращаясь к Катону. А затем перестает удерживать катану. Проклятое оружие словно бы само рвется навстречу беззащитному врагу. Само точным ударом пронзает сердце павшего паладина, заставляя свет в его глазах померкнуть навеки. Последнему защитнику Империи наконец-то пришел конец.

Закончив это может и грязное, но без сомнений необходимое и крайне полезное дело, рыцарь смерти покидает арену, оставляя амазонку в гордом одиночестве. Деянире пока еще рано умирать. Возможно, скоро они встретятся снова, на сей раз – в качестве противников. А возможно, всемогущая судьба распорядится иначе.

Асшаит не волновался из-за таких пустяков. Честно говоря, он вообще никогда не волновался. Как бы там ни было, завтра Бальтазар взойдёт на трон Империи. Ибо никто не остановит смерть.

На самом деле, Бальтазар не без оснований считал себя в некотором роде атеистом. В той мере, в какой это вообще возможно в мире, где наличие многочисленных богов, диктующих свою волю смертным почитателям не подлежало сомнению. Так называемые "Боги" в представлении асшаита были всего лишь надменными духовными сущностями, питающимися молитвами и паразитирующими на своих последователях. Что значит "боги отвернулись во время его битв"? Смешно. Здесь и сейчас у богов нет никакой власти. Исход поединков решают люди.

И всё существовала на свете одна вещь, в которую рыцарь смерти верил с раннего детства. Неотвратимость. Неотвратимость Смерти. Неотвратимость Судьбы. Последняя, стоит заметить, сыграла с жителем края теней весьма весёлую шутку, причудливым образом исполнив все накопившиеся у того желания за раз.

Хотел сразиться с еще одним странником из загадочной Аквитании? Пожалуйста, вот могучий охотник, овладевший мистическим искусством Крови. Пускай вчера этого оказалось недостаточно для победы над собратом Бальтазара, сей противник казался способным... как следует развеять скуку.

Желал вспомнить старые добрые времена, повергнув блистательного чемпиона Империи? Что ж, попавшийся под руку Паладин подходил для этого как нельзя лучше. Отступник? Ну, по не слишком скромному мнению немёртвого Паладин однажды – Паладин навсегда. То есть, безжалостный убийца невинных женщин и детей, прикрывающийся лицемерной моралью и обожающий возносить пустые молитвы таким же лицемерным Богам. Данный конкретный индивидуум ко всему прочему ещё и обладал сомнительной славой единственного имперца, до сих пор не потерпевшего ни единого поражения. Учитывая, что каждый Чемпион Теней на турнире неизменно шёл тропой победителей... скоро везению Катона должен настать конец.

Воистину, вчера рыцарь смерти и представить не мог, что предвкушаемый кровавый пир обернётся настоящим праздником! Пожалуй, лишь волею всё той же Судьбы оказавшаяся его напарницей амазонка казалась самую малость лишней среди воинов, живущих чтобы убивать и, вероятно, попросту ничего больше не умеющих делать. У Дочери Лесов, наверное, имелись свои стремления и цели для участия в турнире, не ограниченные желанием забрать как можно больше жизней. Что, в принципе, было не так уж и плохо. По крайней мере, окажись его партнером рыцарь или даже просто ещё один представитель Империи, к гадалке не ходи – удар в спину последовал бы при первой возможности.

А так, гляди, есть шанс, что союзница не будет отвлекать от веселья. Проклятый воитель поприветствовал амазонку кивком головы, на удивление более почтительным, чем у Брата Блестяшки. Затем неторопливо извлёк из ножен сумеречный клинок, радостно светившийся в предвкушении новых сочных душ, и указывая лезвием поочерёдно то на Кровяку, то на Блестяшку, поинтересовался:

– Есть желающие умереть первым?

Ну, вот и всё. Бой окончен, а вместе с ним окончен и путь самурая. Наверное, где-то глубоко в душе Бальтазар даже испытывал легкое разочарование от исхода поединка. Ведь если судить по справедливости, Йорру почти удалось остановить его. Но почти не считается. С другой стороны, когда самая первая схватка заставила учащённо биться в груди чёрное сердце проклятого, невольно задаёшься вопросом – что же будет дальше? Воистину, Рыцарь Смерти не зря отправился на турнир. Как минимум, аквитанец и впрямь оказался превосходной закуской.

Сверху вниз асшаит смотрит на поверженного врага, а затем качает головой и отбрасывает меч в сторону. Путешествие Йорру закончено, эта правда. Но последний шаг, шаг ведущий в величайшее и самое гостеприимное из царств, тот должен совершить самостоятельно. На прощание немертвый шепчет противнику, и шёпот его подобен едва уловимому дуновению сухого ветра.

– Впечатляет. Очень впечатляет. Тот редкий случай, когда даже эти дураки на трибунах правы, а? Когда окажешься в царстве Холодной Королевы, передай Ей от меня привет.

Затем Бальтазар переводит взгляд на Хана. Асшаит чувствует удовольствие наместника богов и, так как страх у воителя погибели не то давно атрофировался, не то отсутствовал с Рождения, решает ещё раз слегка испытать судьбу. Уже гораздо громче, он к обращается к правителю Империи так, чтобы слышала вся арена.

– Я не стану отнимать жизнь сэра Йорру своими руками. Но взамен прошу Великого Хана об одолжении. Перед лицом людей и богов, я хочу чтобы моим следующим противником снова был странник из Аквитании. Уж больно они забавные ребята!

И на исходе первого дня, в совсем не божественных сумерках становится отчётливо слышен мрачный смех Чемпиона Теней.

Казалось, что не только время и место, но ещё и сама удача благоволила рыцарю в вороных латах. Краем глаза Бальтазар отметил, как сумеречные тени павших на арене уже тянут свои руки к самураю, дабы навеки вечные забрать его в свою компанию. В холодные объятия Смерти. В конце концов, даже величайший из смертных не сможет победить в турнире. На это способен только полубог. Ну, или демон ночи, вроде самого Бальтазара. Всю ещё не сходя с места, асшаит произнёс, вполне возможно, последние слова, которые услышит странник из Аквитании в своей пустой и бессмысленной жизни.

– Скоро ты встретишься с Госпожой. Смерть – Величайшая награда этого мира. Ибо она избавляет от страданий.

Гробовое молчание самурая было красноречивее любых слов. Противник все больше напоминал рыцарю смерти его собратьев. Вот только аквитанец не был одним из них. Звук гонга возвестил о том, что наконец пришло время продемонстрировать истинную силу тёмного и запретного искусства некромантии. Силу, которую боится и ненавидит весь мир! Упоенный этой мыслью, Бальтазар сосредоточился, погрузился в себя, а затем... запел.

Впрочем, назвать песней подобный вырвавшийся из-под шлема леденящий душу хриплый вой смог бы далеко не каждый асшаит. Чего уж говорить о собравшихся на трибунах любителях солнышка и прочей подобной, с точки зрения рыцаря смерти, чепухи. На то, что у жителей Империи совершенно внезапно проснётся чувство прекрасного, чемпион теней даже не рассчитывал. Песня крови и смерти предназначалась только лишь для одного человека. Того, кто бросился вперед с единственной целью – отнять жизнь. И в качестве благодарности за проявленную отвагу, Бальтазар собирался высосать душу самурая до последней капли.

Ммм... она должна быть вкусной.

Шаг. Затем ещё шаг. Потом третий.

Перенося вес тела с одной ноги на другую и пытаясь привыкнуть к своему новому обличию, Бертрам неумолимо двигался вперёд, ведомый, по большому счёту, одной лишь решимостью. Решимостью раз и навсегда покончить с глупой Королевской гонкой. Больше никаких компромиссов. Победа или смерть.

Да, двигаться вперёд, несмотря ни на какие препятствия и сокрушая всех врагов, что осмелятся встать у него на пути. Всё, как завещал покойный "братец" Сиятельный. Только вот к счастью для принца, и соответсвенно к большому несчастью для его оппонентов, ситуация нынче несколько отличалась от той, когда Габриэль бросился штурмовать Обитель безмолвия в одиночку.

К слову об оппонентах. Великолепному действительно удалось вывести Тихоню из себя. Мало того, что у султана было всё, чего так не хватало наследнику Громгардов: целая провинция, любящий и преданный народ, отряд элитных головорезов, пресловутый придворный чародей и тройная магическая связка (последнее обстоятельство, как для человека, не овладевшего даже одной полноценной связкой было для Тихони обидно вдвойне). Гораздо больше архимага злило, что Энес, даже после действий ассасина, столь любезно и внезапно подосланного Лизой, продолжал оставаться в гостях, даже не потрудившись, допустим там, отправиться лично защищать свой драгоценный Султанат. На что Лев вообще рассчитывал? На гипотетическую "безопасность"? Что же, напрасно. Своими действиями эмир лишь только подставил под удар возлюбленную и её родных. И если вышеупомянутые персоны вдруг погибнут во время благородной дуэли, а по мнению довольно безумного мага происходящее всё ещё тянуло на благородную дуэль, просто с весьма необычными условиями, их смерть будет на совести Энеса, не захотевшего отступить по-хорошему, когда была возможность. Ну вот, теперь пришло время расплаты.

Пожалуй, самое время было поприветствовать неприятелей. Пускай Тишайший и сменил облик, про свои старые способности он не забыл. Радиус и мощность ауры Гневы после превращения в подобие грозового элементалля увеличились... хм, а что насчёт молний? Берти, как большой любитель практических экспериментов, решил тут же узнать ответ. Не только не останавливаясь, но ещё и изо всех сил пытаясь ускориться, гигант вытянул руки в направлении убежища "голодных". Если говорить конкретнее, Бертрам целился в стремительно увеличивающего в размерах Герцога Тауроса. Почему именно в него? Во-первых, Неостановимый был «Самым сильным человеком в мире», а это таки о многом говорит. И во-вторых, КАК ЭТОТ РОГАТЫЙ ПОСМЕЛ ОСКОРБИТЬ ЕГО?

Ошибся всё-таки Добрыня. После воды и огня путников ждали вовсе не медные трубы, а горы. И пещера. И злые, весьма вероятно голодные, собаки. Да уж, кто бы ни был хозяином зверушек, а поступал тот явно не по-людски. Мог бы на худой конец табличку с предупреждением сделать... Как у тех же немцев, где Никитич однажды гостил по долгу службы. "Осторожно! Злюкен собакен – Яйцен клац-клац!". Ну или что-то подобное.

Возвращаясь к действительности, идея Егорки богатырю понравилась. Воистину, сей добрый молодец обладал житейской смекалкой. Ведь путь к сердцу животных, как и в случае с мужчинами, лежит через желудок. Так что не мешая товарищу, Добрыня тем временем попытался вступить в разговор с четвероногими братьями нашими меньшими. Никитич попытался на животном языке донести до сторожей, что они не желают зла, и просто должны пройти через пещеру по делу невероятной важности. Заодно воин попытался узнать у собак, кто хозяин этих мест.

– Я польщен, что вы столько разузнали о моей специализации, Принцесса Фрида. – С невозмутимым видом продолжил Бертрам. – Да, я действительно ритуалист безумия. И, как всякий ритуалист данной стихии, долгие годы старательно ставил в своём сознании многочисленные замки и барьеры. Которые нынче все до единого уничтожила Элеонора. «Безумие» плюс «безумие» дают, как легко догадаться, весьма опасный результат. Между прочим, коль вы настолько любопытны, могли бы заодно узнать про стихии ведьмы. Тогда бы не сомневались что "Безумная" – это не из-за сложного характера. Вернее не только из-за него.

Когда от его предложения обратиться к Вондерблуму просто отмахнулись, Тишайший лишь покачал головой.
– Я подумал, что Архильдэйстер, даже будучи лицом заинтересованным, не откажет в просьбе о помощи. Тем более, если помощь заключается в продаже артефакте. Пускай это и обойдётся нам дорого, а скорее всего – очень дорого, но всё-таки какой-никакой выход... впрочем, если у Вас есть другие идеи, буду рад их выслушать.

И Бертрам, не делая резких движений стал ждать, что предложит Жадная Принцесса.

Тем временем, борьба в душе Принца подходила к концу. Его отец, покойный Король Прекраснодушный, смог в какой-то мере "обуздать" свою похоть. И Берти, разумеется, тоже должен был научиться контролировать свой грех. Только вот в данной случае, Тишайший был целиком и полностью согласен со своим Аспектом.

Архимага не мог не радовать тот факт, что на различную "мелочь" гнев реагировал спокойно. Да и разница в отношении к Элеоноре и Фриде не осталась для наследника Громгардов незамеченной. Возможно, Гнев так остро реагировал не на всех претендентов (Берти ещё тешил себя надеждой, что даже с пробужденным аспектом он всё-таки сумеет отведать Нокфестский яблочный пирог...).

А раз так, то причиной "особого отношения" к дворфийке могли послужить, по мнению мага, две вещи. Во-первых, Жадной Принцессы могло достаться Милосердие. Что само по себе всё прекрасно объясняло. Разве не сам Берти совсем недавно подумал, что Эпоха Милосердия закончилась?

Ну а во-вторых... Такая острая реакция могла стать следствием наглого поведения Фриды. Разве он не прямо сказал – уходите? Дворфийка что, глухая? Или же просто настолько упёртая? Как смеет она говорить с ним с позиции силы? Как смеет диктовать Бертраму свои условия? Какое право имеет запрещать ему вернуться в родной феод? С чего взяла, что может вести себя как победитель?!

Точно, все слова Фриды про дипломатию – одна сплошная ложь! Ей не нужны союзники – только слуги. Жадная Принцессы пытаешься лишить его Силы. И что потом – молча смотреть, как дворфы, хорри, а также прочие чудеса природы делят ЕГО Королевство? Да НИ-КО–ГДА!

В будущем нет места ни глупости, ни наивности. Не в том будущем, что готовит Тишайший. А потому Бертрам "не делая резких движений", стал увеличивать радиус и мощность ауры "Чёрного Гнева" стараясь сделать так, чтобы она подействовала на всех дворфов, и посылая мысленный сигнал: "КРОМСАЙТЕ ДРУГ ДРУГА!

Ярость. Ярость застилала глаза Бертраму. После атаки Элеоноры мысли принца путались. Зачем он здесь? Ради чего сражается? Все это уже не имело для мага ровным счётом никакого значения. Остался только ГНЕВ на ту сволочь, что никак не хотела умирать, и её жалким прихлебателям. О, ОН ПОКАЖЕТ ЭТИМ НИЧТОЖНЫМ ЧЕРВЯКАМ ВСЮ ПРЕЛЕСТЬ ВСЕОБЩЕЙ И ВСЕПОГЛОЩАЮЩЕЙ РЕЗНИ!

"ПРОНЗИТЕ ЖЕ ДРУГ ДРУГА, СЛОВНО ЗВЕРИ КЛЫКАМИ!", Подумал "Тишайший", направляя волну Чёрного Гнева в бледную пигалицу и её шавок. Затем Берти, сохраняя на лице кровожадный оскал, лёгкой походкой человека, прогуливающегося по цветочной поляне, направился к Безумной, намереваясь в завершении этого кровавого фестиваля лично прикончить Колдунью... Если ту к тому времени не убьют её дражайшие преторианцы, разумеется.

–Ну, дела...– Задумчиво протянул Добрыня, в пол уха слушая Базилику, покуда сам был занят важным делом – скидыванием худого (во всех смыслах) кучера. Пожалуй, богатырь даже несколько пожалел о своём поспешном поступке, когда узнал, что Кощей сам отпустил царевну. А впрочем, Коли не такой уж колдун злодей, то должен будет вылечить своего слугу. Или на крайний случай, денежное вознаграждение выдать.

Надобно сказать, что добравшись до Града Столичного вместе с целой и невредимой царевной, Никитич как-то и не особо чувствовал себя героем. Ведь что они, в сущности, сделали? Перебили горстку бомжей-разбойников? Едва унесли ноги от одной несчастной женщины? Из леса живыми выбрались да собак голодных накормить додумались? Нет, уж верно не тянули все эти поступки на "героические" подвиги.

– Ай да Рыжая, ай да молодец! – В сердцах промолвил воин, спускаясь с козел. Вот кто, пожалуй, была истинной Героиней этой истории. Лисичка сумела удалью и хитростью добиться того, чего не состоянии оказались сделать ни сила оружия, ни древние знания. Ну а за Кощея замуж собралась... Эка невидаль! Этим нас не удивишь. – С последней мыслью богатырь бросил взгляд в сторону Финиста...

Прежде чем предстать перед Царём, Добрыня потрепал по загривке тройку вороных, да на зверином языке их за работу усердную поблагодарил. Учитывая, что до царства Кощеева никто дорогу по-прежнему не знал, служивый всерьёз собирался оставить коней себе. Или по крайней мере одного, Коли товарищи тоже лошадниками окажутся. В принципе, логично. Втроём они весь путь проделали, втроём делили все радости и горести. Так пусть же и в награду каждый получит по коню, по псу, да по артефакту чудодейственному.

– Благодаря Вас, Царь-Батюшка, за оказанную нам честь. – Служивый почтительно кивнул царю Гавриле. – Да только нет для меня награды более достойной, чем Верой и Правдой Отечество своё защищать! И покуда в силах – Зло, на землю Русскую повадившееся, огнём и мечом искоренять! Посему прошу, Ваше Величество, пожаловать мне титул Дворцового воеводы, да в подчинение дружину добрых молодцов выделить. Ах, ещё кое-что. – Тут богатырь немного неуверенно почесал затылок. – Отпуск надобно. Временный.

Отпуск сей витязь планировал целиком и полностью посвятить "активному отдыху". Для начала – обучить Ясного Сокола игре на гуслях и пению серенад, дабы затем снова отправиться вместе с боярским сыном к Яге. Покуда Финист будет свататься, Добрыня постарается незаметно забрать своего Гнедого напарника. Украсть? Боже упаси! Он заместо него вороного оставит. Как раз по стилю к ведьме подходит.

Затем Никитич посетит свадьбу Лисоньки. Да преподнесёт молодоженам в подарок каравай. Да не простой каравай, а лучший, какой только могут испечь царские булочники. Глядишь, и об истории с хлебом-проводником они ещё будут вспоминать с улыбками на устах.

Наконец, не мешало бы разыскать Велимира и молодцев, за волхвом увязавшихся. Разузнать, какие испытания на их долю выпали. И напоследок обьединить силы, дабы бросить вызов последнему извечному врагу Родины – Змею Горынычу! Ежели, конечно, тот тоже не решил остепениться...

В общем, хорошенько обо всем поразмыслив, Добрыня пришёл к интересному выводу о том, что все пережитые приключения были только присказкой. Сказка – впереди.

Получатели: Крюкохват IX.

Боль. Боль застилала глаза минотавру. Вот и отважный Енот пал в смертельном поединке с безжалостным берсерком.
– Пусть земля тебе будет пухом, непревзойденный танцор. Надеюсь, на небесах найдется подходящая дискотека...
А вот сам Тезей, несмотря на множество полученных в битве ран, всё еще оставался на ногах. Возможно, дело было в крепком от природы здоровье, или же сила воли стоика не давала воину потерять сознание. Сиё уже не имело большого значения. Оглядев поле битвы, минотавр увидел, что только один противник по-прежнему дышал. Портной! Ну надо же. Кто бы мог подумать, что в этом человеке заключена такая мощь? Тезей добродушно улыбнулся своему смертельному врагу.
– Финальная дуэль, да? Чемпион или труп. Вот это мне по нраву! Пускай победитель получит всё!
Яростно взревев, воитель бросился в отчаянную, весьма вероятно, последнюю атаку.

Долго шли три добрых молодца, не считая коня. Жарко Добрыне, пот со лба ладонью вытирает. Жарко и скакуну его боевому. Последнюю часть пути богатырь уже не скакал, а рядом шёл, чтоб животное не мучить. Вдруг видит Никитич – речка! Не мираж ли часом? Хотя, не в пустыни они ещё, не должно ничего привидеться . Ему, по крайней мере, точно ( Насчёт Егорки и его грибов воин уверен не был...).
А вот и красная девица у речки стоит. С двумя вёдрами тяжёлыми, бедняжка, мучается. Сама поднять их не может. Надо бы девушке удружить, кто знает, может и она в в ответ путниками поможет. Подошёл Добрыня к труженице, да слово молвит:
Здравствуй, красавица! Тяжело тебе одной-то с вёдрами этими. Давай я тебе их донести помогу, а ты нас за это напоишь, накормишь, да спать уложишь. Притомились мы с дороги трудной. Дело у нас есть одно важное...

Стоя спиной к спине отражать атаки горилл было намного проще, чем поодиночке. Вскоре Ричард вместе с отрядом незнакомцев сумел избавиться от большей части противников. Оставшиеся чудища тоже скорее всего выдохлись. Они выглядели не менее израненными и уставшими, чем люди. Более того, даже для Соверинга в его нынешнем состоянии твари двигались слишком медленно... Интересно, с чего это вдруг? Что-то не похоже на обычную измотанность. Воспользовавшись подарком судьбы, рыцарь решил взять на себя пару демонов справа.
Однорукая тварь оцарапала его правый бок. Однако чудовище уже было не в силах пробить стальной доспех, и тем более нанести существенный вред обладателю этого самого доспеха. Не колеблясь ни единой секунды, рыцарь вонзил свой двуручник по самую рукоять в брюхо порождения преисподней, и вспорол той живот. Вторая тварь, хромая и ревя от боли и ярости, из последних сил бросилась на Соверинга и повалила воина на землю. Какое-то время зверь и человек вдвоём катались по красной от крови траве. Затем Ричард оказался сверху и, так как он потерял свой меч где-то в пылу схватки, то принялся колотить монстра кулаками по уродливой обезьяньей голове. Кулаками, облачёнными в латные перчатки, если быть точным. Такой способ борьбы оказался довольно действенным, и последнего врага Соверинг убил, можно сказать, голыми руками. После чего, почувствовав как последние силы покидают его, бравый воин повалился на остывающую демоническую тушу, не в силах даже пошевелиться.

Ричард устал...
Он понял это по тому, как замедлилась реакция, как потяжелел меч в руках, как слой пота заслонил взор. Стоя по колено в смешавшийся крови людей и демонов, рыцарь с тревогой осознал, что скоро начнёт засыпать. Впрочем, происходящее и так было очень похоже на длинный и ужасный сон. Сон, от которого невозможно проснуться.
Многие священники говорили, что на том свете лучше, чем здесь. Соверинг и раньше не верил в подобную чушь, считая что монахи просто навешивают лапшу на уши своей легковерной пастве. А уж теперь рыцарь и подавно плевать хотел на все сказочки про "смерть – всего лишь очередное весёлое приключение!". Если уж и существует загробная жизнь, то она точно также полна боли и страданий. Прямо как писал один поэт, сочинения которого Ричард читал в молодости. Там Герой отправлялся в царство усопших, чтобы найти душу трагически погибшей возлюбленной. А встречал только тени мертвецов, волочащие жалкое, безрадостное существование...
Интересно, если после наставшего апокалипсиса ещё остались верующие, вопрошают ли они, как Бог мог допустить подобное? Сам воин находил только один, зато вполне подходящий ответ. Богу просто плевать. Всё, чем он занимается – следит за людьми и убивает тех, кто слишком устаёт, чтобы сопротивляться смертельной усталости. А рано или поздно все устают. Даже самые сильные. Только вот они в отличии от всех остальных продолжают бороться. Молча, стиснув зубы, несмотря ни на что.

– Ик... Ты тоже... отлично сражаешься... особенно... ик... при таком-то росте... – Ответил гнолл дварфу, покачиваясь на стуле. У Острозуба кружилась голова, всё вокруг расплывалось. От подарка Телхара Грызаг подскочил почти до потолка. Никто раньше ничего не дарил воителю. А тут сразу священное оружие! В знак признательности гнолл попытался обнять своего благодетеля, но промахнулся, потерял равновесие и шмякнулся на пол.

– Знаешь, а ведь у меня как раз сегодня День Рождения! И впервые я получил настоящий, ик, подарок. Пусть тебя найдёт самая славная смерть из всех возможных, приятель! Бар-мен, тащи ещё выпивки! Мы сегодня КУТИМ!!!11

Очередной гоблин пал, перерубленный пополам могучим ударом Грызага. Эта схватка начинала утомлять гнолла... Не физически, разумеется. Что могут зелёные коротышки сделать его шкуре, закалённой во множестве битв? Острозуб слышал о зачарованных доспехах, которые якобы почти невозможно пробить. Если Грызаг когда-нибудь добудет себе такие, то возможно станет практически неуязвим. Впрочем, не время сейчас думать о грядущем. Ещё один зелёный мелкозуб прицепился к его ноге. Острозуб даже не стал использовать оружие, а просто откусил наглецу голову. Затем немного пожевал и с отвращением выплюнул её. Фу, ну и гадость! Даже на роль закуски эти жалкие твари не годятся. О, Разрушитель! Пожалуйста, пусть хозяин этих недопёсок будет достойным противником. Или, на худой конец, вкусным...

Ричард разрубал на куски одного монстра за другим, а они всё не кончались. Некоторые говорят, что нет ничего хуже неизвестности. Постоянное предчувствие надвигающейся опасности любого может превратить в параноика. Особенно когда не знаешь, ЧЕГО ИМЕННО ожидать. Однако сложившаяся сейчас ситуация, ровно как и грозившая опасность, хоть и были предельно ясны, нравились Соверингу ни чуть не больше. Даже, пожалуй, меньше. Рыцарь даже подумал, что скучает по времени, проведённому рядом с лесом в одиночестве. Безлюдно было, конечно. И, честно говоря, страшновато. Тем не менее думать о том, что может случиться когда-нибудь и точно знать, что совсем скоро тебя сожрёт толпа разъярённых Горилловолков – разные вещи. А именно последнее ждало воина, если конечно они с незнакомцами не перебьют чудищ раньше.

– Чёртовы демоны... Отправляйтесь... обратно... в свой... проклятый... Ад! – пропыхтел Ричард, замахиваясь мечом на очередного монстра. Сколько еще он сможет продолжать сражаться? И хватит ли этого времени, чтобы выжить? А главное, даже если он умрёт(во что верить категорически не хотелось), сумеют ли незнакомцы отомстить за его смерть? Сплошные вопросы. Даже думать об этом не было времени, не то что искать ответы. В настоящей битве нет места мыслям. Нужно действовать.

– Держись! – крикнул Ричард латнику, оборонявшемуся рядом. – Скоро здесь будет ещё больше этих тварей! Но ни шагу назад!

Болота... Болота никогда не меняются. Только кажется, что самое страшное позади, так они подкидывают новую напасть. И если тащить помирающего врага было напряжно (тем более в доспехах), но всё таки терпимо, то вот слушать странного старика было действительно страшно. Болезнь? Споры? Чертовщина какая! Соловей не верил, что агрессивность рейнджеров вызвана заразой. Наверняка это просто усталость от перенапряжения, твердил он себе. Даже если и подхватили они какую-то болячку, то уж лекари в штабе смогут их исцелить. А потому не было никакого смысла и дальше здесь торчать.

– Сержант! Тут на нас в любую секунду могут напасть эти хреновы болотники. Давайте домой топать продолжим, а старика с собой возьмём? Нам ведь как раз язык был нужен. Думаю, князь от него много интересного узнает.

В ответ на россказни Урка Заг-Заг лишь усмехнулся и покачал головой. Лишь те, кто достаточно хорошо знали гоблина, могли заметить быстрый взгляд, кинутый им в сторону предыдущего оратора, и понять, что зелёный гвардеец был в ярости.

– Поразительно! Просто поразительно с какой уверенностью ты несёшь чепуху, приятель! – казалось, Заг был искренне удивлён. – Во-первых, с чего ты решил, что взрывающиеся штуки были моими? Никто не совершенен, кроме его Высокопренечестивейше, и к сожалению, умение изобретать крутые и полезные вещи в список моих навыков не входит. Вот бить-стрелять и калечить-убивать – это да, всегда пожалуйста. Ну и конечно, придумывать выход из тяжёлой ситуации, сидя в кабаке за стаканчиком дварфийского пива... Впрочем, я опять отвлёкся. На самом деле, те штуки были ещё одним творением старины Ыыха. Он назвал их «гра-на-та-ми» и сказал, что ради их создания не только использовал весь свой злой гений, но и подсмотрел несколько заклинаний из Вашей библиотеки, Господин. Неслыханная дерзость! Сделав таки это чудо магии и науки, механик доверил их мне – на крайний случай.

Заг-Заг ненадолго умолк. Его разрывали противоречивые чувства: спасти друга или собственную шкуру? Впрочем, он был гоблином, и нет ничего удивительного в том, что вскоре выбрал последнее.

– Естественно, крайний случай наступил очень скоро. Мы тайком пробирались по городу, как вдруг опять подул этот проклятый северный ветер! Я начинаю задаваться вопросом, уж не магический ли он? Тот же Сарумян, например, вполне мог наколдовать нечто подобное... Так вот, ветер подхватил нашего механика и сдул его прямо в жуткий колодец. Который, кстати, вообще не был никак огорожен. Явное нарушение техники безопасности, должен заметить. А в колодце обитало страшное умертвие. Оно было готово наброситься на беднягу Ыыха. Чтобы спасти нашего изобретателя, я и использовал гранаты. Кстати, коллега. Ты говорил, что взрывающиеся штуки не только очень болючие, но и бесшумные. А они оказались очень даже шумные! Мы через много битв прошли вместе, и впервые ты так прокололся. Но прокол есть прокол, старый друг. Изволь теперь объясниться