Bulldogs | ходы игроков | Mud and Blood

Общее



Январь 1918 года. Вы едете на "Ланчестере" с военной базы БЭС в Каэне по шипящей дождём ночной дороге. Современная Франция — печальное зрелище. Поля, брошенные людьми. В дымке дождей бродят одинокие, будто потерявшиеся, фигуры. Огороженные серыми стенами и затянутые колючей проволокой коммуны. Сообщение между городами — бронеавтомобили и поезда. Лошадь — для любителей острых ощущений. Пешком — вариант для самоубийц.

В четырнадцатом году немцы применили знакомое каждому добровольцу l'Exonération заклятье Кюнцлера-Коха, в Германии известное как К.-К. Zauberspruch. Было две попытки. Первая оказалась провальной: двадцать некромантов вызвали волну неконтролируемых реанимаций трупов в Британии и в самой Германии. То, что пропаганда Центральных держав пыталась выдать за спланированный удар по Британии, на деле было осечкой. Министерство отреагировало молниеносно: крупнейшие захоронения на островах были оцеплены в считанные дни, Санитация развернула национального программу сертификации кладбищ, в каждом графстве появились штабы для координации борьбы с нежитью на местном уровне и призывные пункты для волонтёров. Добровольцы, военные и полиция не позволили Британской Империи потерять метрополию. В те годы был большой подъём патриотизма и симпатий простых людей к Министерству: все видели, кто стоял между ближайшим склепом и твоим домом в оцеплении. Британская разведка обнаружила всех исполнителей атаки. Из двадцати некромантов сегодня жив только один. Он скрывается за пределами Германии. Его вы ищете совместно с l'Exonération уже несколько лет — пока безуспешно, но кольцо сжимается. Это работа для ваших резидентов-трансмутантов: вы не знаете деталей и не узнаете никогда, пока он не будет осуждён на закрытом заседании и повешен далеко отсюда во дворе неприметной министерской тюрьмы.

Второй удар, который нанесла "костлявая двадцатка", как её окрестили французы, последовал почти сразу. Через две недели Франция, не имевшая своего подобия Министерства, проснулась в новом мире. Первыми зашевелились кладбища Парижа. Пасси — четыреста пять человек погибшими и пропавшими без вести в первые сутки. Монмартр — триста семнадцать в первые сутки. Монпарнас — шестьсот человек. Пер-Лашез — пятьдесят человек, все военные: там успели понять, что происходит. Дальше это захватило всю страну. Счёт перешёл на тысячи жизней. За месяц цветущая, хотя и опалённая войной Франция, превратилась в унылую закрытую пустыню. На севере есть видимость нормальной жизни — туда прибывает больше всего добровольцев из Британии и французских колоний. В центральных регионах опасно. Что происходит в Альпах не знает никто.

В свете фар видно чёрную дорогу и тёмные шторы дождя со всех сторон. Вы едете быстро: в Этевиле пропала связь с группой британских добровольцев. Они доложили о контакте с противником: 20-30 ходячих мертвецов в полях за объездной дорогой. Последнее радиосообщение от командира было о том, что они видят "лошадь". Связь прервалась. В Министерстве допускают, что произошло что-то трагическое, но вас сорвали из Лондона не поэтому: Этевиль в двух шагах от Каэна. А порт Каэн — ваша главная военная база на континенте.

Одним из важных правил получения наград, что в санитации, что в бульдогах. Это делать вид, что всё так и надо. Распределяющая служба выписала медаль и забыла, а разбираться с запросами? Да кому оно надо. Зато на местах будешь много недоумевать, так и местное начальство награду зажмет.
На приеме у главного Бульдога был деланно серьезен, пожал руку Булману.
— Выносить его наша работа. — позволил себе легкую ухмылку на слова о еще большем количестве работы в старушке Британии.

Да как оказалось не только на островах, но еще и на материке. Лягушатники—союзники из Антанты тоже ощутили на себе проблемы повелителей мертвецов. Патрик начинал свою карьеру с бригад зомбицида, молодежной организации для борьбы с последствиями магической диверсии кайзеровцев, что затронули так или иначе все земли Англии.

Та же самая проблема коснулась и Франции, вот только у соседей по Ла-Маншу, не оказалось организационной структуры для борьбы с ними. Поэтому Бульдоги и были направлены, как часть подкрепление, да и никто не забывал про английский порт в материковой Бретани, так что кроме союзнических обязательств еще и свои интересы защитить.

Честно, учитывая обстоятельства Райт чувствовал, будто возвращается в прошлое, где снова надо зачищать брошенные мертвые деревни и всякие малоизвестные захоронения. Только в этот раз у него в руках баранка Крокодила, а не старый огнемет.
Посмотрел на медаль, прикрепленную к мундиру, протер большим пальцем скрещенные топоры от не успевшей налипнуть грязи, глянул и на свой топор в чехле. Уж не знал ирландец кому она предназначалась, но чувствовал, что и на нем она на своем месте.

Выгрузившись с парома, который перекинул их на другую сторону пролива Райт завел крокодила и под приятные звуки мотора покатил в расположение английских добровольцев. Вездеходность у крокодила была, армейский автомобиль преодолевал лужи и грязь, а вот скорости было не то чтобы много, оно и понятно, у крокодила вон лапки короткие.

В который уже за сегодня раз закурил трясущейся рукой папироску Джексон, прикрыл глаза и привалился седым виском к прохладному металлу автомобиля. Спать хотелось до одури, но выходило плохо — всё переваривающие сознание бехолдеры мерещились и дыхание перехватывало. Тяжело дался допуск. Хотелось в отпуск и, кажется, думать стало тяжелее после походов в Коллегию Хилеров. Только мысли о Джеке помогали и воспоминания о зелёных холмах родной деревни. Постарел Вейтс резко и неожиданно.

На этот раз Финеас решил занять место рядом с мехводом и вооружиться планшеткой с картой, которую еще на базе удалось взять в свое распоряжение.
Ведя карандашом по ниточке дороги, Боумен приговаривал:
- Вот здесь аккуратно, Райт. Через двести ярдов - поворот направо. Затем прямо - две мили. Можно прибавить скорость, но аккуратно!
Хороший штурман - это всегда полезно, а иногда даже может помочь водителю справиться с дорогой и всё-таки успеть вовремя, а не к тому моменту, когда все добровольцы будут сожраны и пополнят ряды мертвецов.
- Прямо, Райт, ПРЯМО, - твердо повторил, глядя на то, в какой опасной близости оказалась яма кювета.

С остальной командой брифинг был короткий. До каждого были доведены детали задания, штурмовики заняли свои места у пулемётов, а Фрэнку Джонсону было доверительно сказано вот что:
- Золотой ты человек, Джонсон, с твоим опытом убийства нежити я ожидаю, что ты себя проявишь. Даю установку - жги всё. Что движется, что не движется. Если что-то спалим не то - это возьму на себя.

Джонсон ехал в подавленных чувствах. Когда его неожиданно выдернули сперва в порт, а потом аж во Францию, он даже не успел толком собраться в дорогу. Нет, речь, конечно, не шла о форме и огнемете, они-то у Фрэнка, как у истинного бульдога всегда были наготове даже ночью - если не прямо под подушкой, то уж под кроватью точно. Нет, речь шла о действительно важном. И вот теперь он печально рассматривал банку маленьких - буквально на один укус - маринованных луковок и мешочек с вялеными на американский манер полосками говядины. Где-то в другом месте они бы определенно пришлись к месту - например на пикнике, когда ты берешь лепешку, заворачиваешь в нее кусок горячего мяса, пропахшего дымом, поливаешь сверху соусом, накидываешь сверху овощи, соленья, зёрна сезама, еще соуса, кусочек острого перца и что-нибудь еще, до чего руки дотянутся и наконец откусываешь, обливаясь горячим жиром.
А тут, в кузове крокодила это даже не закуска, а так, насмешка над тем "как могло бы быть". Разве что со скуки пожевать.

Переброска на материк была однообразной последовательностью действий: докатить броневик до порта. Дождаться очереди на погрузку. Переплыть Ла-Манш. Дождаться очереди на выгрузку. Получить запись на КПП в Каэне. Пересечь Францию. Обычное дело для британцев — стоять в очередях. Или же их просто призвали заклинанием 20-го круга вместе с броневиком? Эмбер не помнила...

"Бекон" удрученно предложил еду. Что там? Мясо, фу. Маринованный лук! Пусть и соленый, зато натуральные овощи! Мисс Бейтс загребла побольше и ритмично захрумкала едой. А между тем, снова начала вспоминать. Когда-то, во времена инцидента с Лабораторией 17... Она могла. Что могла? Колдовать! Нет, не то, колдовать она и сейчас умеет. Она могла не просто колдовать, она могла КАСТОВАТЬ. Осенило! Танк! Эмбер научилась призывать танк!!! Где теперь эти могучие знания?

Марк воистину начинал побаиваться, что в компании Бекона превратится во второго Бекона. Не огнемётом, так пузом, уж очень прельщали его в последнее время предложенные деликатесы, а когда не предлагалось, то Марк хомячил сам. Вкусно, слоисто, сочно и обязательно с соусом чтобы еда еще быстрее пролетала в желудок сладкой патокой умащивая неведомо откуда проявившееся обжорство. Уж не сглазил ли его кто?.. Не... нервы.
Угостившись дюжиной луковочек с ломтиками мяса радист вытер руки о припасённую для спасения раций от жира тряпку и приступил к распаковке оборудования. На этот раз он решил оснастить всех ещё в машине. Ночью нужна четкая координация действий внутри группы.

Однажды матрос первого класса Джонсон написал заявление о переводе в Департамент Санитации Министерства, чтобы избежать участи быть отправленным в качестве морского пехотинца в континентальную Европу. Тогда Артур думал, что это такая "санитарная полиция" Лондона, которая штрафует предприятия за превышение нормы загрязнения в атмосферных выбросах и сточных водах, а также, лавочников за подтухшее мясо и подгнившие овощи на прилавках. Впрочем, сейчас это уже неважно.
Ирония судьбы заключается в том, что в зону боёв на Западно-Европейском ТВД сержант Джонсон, всё-таки, попал. Что ж, на всё Божья воля. Возможно, так даже лучше. Возможно, удастся что-нибудь узнать о судьбе своего брата Кристиана, недавно призванного и отправленного на фронт.
Поскольку операция секретная, родителям Артур сказал, что его определили в сводный отряд, откомандированный в Дублин и состоящий, преимущественно, из не-ирландцев. Якобы, там вскоре должна состояться крупная демонстрация рабочих, требующих улучшения условий труда. Повышение зарплат до уровня, чтобы на них можно было прожить, восьмичасовой рабочий день, отмена детского труда, гарантированные выходные пособия по старости. И прочее, и прочее в том же духе. А отряды, сформированные из сотрудников-не-ирландцев должны будут проследить за порядком и пресечь любые попытки перевести экономические требования в политические, направленные против Британской Короны.
Родители восприняли эту новость относительно спокойно. Мать, конечно, повздыхала, что теперь и второго сына забирают. Отец же заявил, что уж лучше бить дубинкой по голове ирландцев, чем своих же собратьев-англичан.

Патрик Райт

Свет фар выхватывает серебряные струи из шелестящей тьмы вокруг. Ползёте. Постукиваешь пальцем по рулю.

Джексон Вейтс

Неестественно жёлтые лица от лампы в салоне. Будто восковые. Но тепло и бронировано. Трещит ливень по крыше и капоту снаружи. Привалился к стенке. Смотришь, опустив веки, на кончик тлеющей сигаретки в собственных пальцах. Он подрагивает, как светлячок.

Финеас Боумен

Жечь всё. И можно это не брать ни на кого! Вы теперь анархисты. Возможно даже — анархо-инферналисты. Во всяком случае, ты. И ведь где? Франция, родина Революции! Самое демоническое и анархически-ориентированное место на земле! Кроме, наверно, России, но там, ты чувствуешь, было бы слишком даже для тебя: анархизму нужно дать созреть и расцвести — от теории к осторожной практике, постепенно. Так растут и крепнут крылья. А потом — полёт.

Ты летишь. Перечитываешь письма, которые успел получить между выездами. Собралась целая пачка, большей частью шифрованные, но есть и откровенные: тебе пишут единомышленники со всех концов страны. Вас много. Твой памфлет произвёл фурор на мистиков и на социалистов, и на анархическое подполье. Некто объясняет тебе в письме, что "...для нас найти вас было несложно, мистер А., но не для остолопов из Министерства — они никогда не сумеют опознать писателя по его слогу, даже если им прочитать вслух Киплинга — не то, что кого-то менее печатаемого. Помните ваши первые литературные опыты в The Shadow Mirror? Я постоянные читатель и сразу узнал вас по слогу. Поздравляю вас с Откровением и жму руку. Я всегда подозревал, что вашем таланте было что-то демоническое". С удивлением вспоминаешь, что в юности ты действительно марал бумагу и даже одно время был увлечён. В "Зеркале Теней" тебе платили по пятьдесят пенсов за рассказ в пять тысяч слов, ты подписывался настоящим именем и не стыдился.

Другой товарищ по анархии пишет про клуб, где они собираются по четвергам. Всё в терминах невинного хобби и тройной маскировке, само собой, но ты не сомневаешься, почему письмо пришло тебе. Охота на бекаса? Похоже, это твой спорт. Ещё один сообщает тебе, что КТО САМ СЕБЕ ДЕМОН, У ТОГО САТАНА В ЛАКЕЯХ ХОДИТ — его любимый афоризм. Третий пишет, что дни монархии сочтены, потому что "Восточное чудовище уже проснулось. Не мы, и не русские разрушат мир. Древняя Империя имеет на это планы" — он подписался иероглифом.

Вздохнул тяжело, клуб морозного дыма выпустив. На душе кошки поют.

Фрэнк `Бекон` Джонсон

Зажевал скуку и потёр пальцами о пальцы, глядя на неулыбчивые лица. Не так эта Франция страшна, ты знавал её в худшем виде. В 1915-м ты был среди первых британских добровольцев на этих самых полях, по которым вы едете, и здесь не было так безлюдно. Зато здесь было светло ночью, как днём.

Эмбер Бейтс



Наелась лука так, что прослезилась: оказался заборист. Ты вспомнила! Вдыхаешь воздух шумно, чтобы прогнать из носа давящую луковую щипоту и едкость, и она уходит. Ты вспомнила. Ты можешь сделать это. Наверное. Знаешь, как сделать. Но это страшно. Если ошибёшься, что будет с танкистами? Если всё сделаешь точно — что будет с тобой?

Министерство не погладит по головке — уверена. Но если бы ты была настоящей независимой исследовательницей. Настоящей анархисткой магического искусства, возможно. Ты могла бы. Вдруг ты выпрямилась и посмотрела сосредоточенно сквозь товарищей и сквозь бронеавтомобиль. Прямо в свою память.

Странно, но ты помнишь заклинание, будто видишь его издалека. Словно, говоря метафорически, этот танк едет через очень белую и очень быструю метель. И белые пятна мелькают, то закрывая его, то обнажая далёкий силуэт. Он едет по краю этой метели. Но что в её сердце? И почему этот снегопад вообще бушует у тебя в памяти, оставляя белые пятна? Это открытие заставило тебя ощутить холод. Ты знаешь, что это. В теории. Ты читала о таком, но не думала, что познакомишься с явлением на собственной шкуре. Ближе, чем на собственной шкуре — на собственной психике.

Это мемо-завеса. Почти боевое заклинание. Как военные взрывают дымовые шашки на танках и бронемашинах, чтобы скрыть их от прицельного огня внимательного человека с противотанковым ружьём на сошках, глядящего на них в оптический круг с крестом и делениями, так и маги ставят друг другу в головах маскирующие стены белого дыма. Чтобы не вспоминалось почему-то на дуэли заклинание. Чтобы забылся и не мешал дружбе плохой разговор. Чтобы не свидетельствовать на суде. Это скользкая вещь — её трудно обнаружить самому, если не знаешь, где искать. Ловушка в том, что с ней ты думаешь, что ничего и не терял. Можно прожить всю жизнь и не знать. Раньше люди часто ставили себе такие завесы сами. Но ни один Хилер сегодня не сделает такое легально: Коллегия строго следит за этим. Заклинание значится в их каталоге запрещённых процедур под военным сокращением: WB1886. White Blizzard образца 1886 года. Это самый первый вариант, в 90-м и 91-м были запатентованы ещё два — все в Британии — вскоре после этого обнаружился побочный эффект и в 97-м все они попали под запрет. Выяснилось, что "Белая Вьюга" имеет неприятное свойство очень медленно, но очень верно заслонять своим холодным фронтом всю память человека.

В 1896 году, в июньском выпуске журнала Supernatural — аналога Nature и Lancet для магов, древнего и авторитетного издания, где публикуются открытия, завоёванные на самом горячем участке битвы с Неизведанным — была опубликована статья доктора Джима Боллинджера под названием "Случай мистера С." Её подзаголовок гласил: "О вариантах неритуальной зомбификации". В ней умудрённый опытом хилер и маг Боллинджер с удивлением рассказывал учёному сообществу о своём пациенте, некоем Сэме (имя его было изменено), у которого он сначала диагностировал состояние зомби, уверенно и энергично взялся за лечение и был уверен, что действует правильно. Сэма доставили из США, там регулярно возникают такие расстройства из-за свирепствующей на юге вуду-культуры, но лечить зомби там никому не приходит в голову. Кроме родных и друзей тех, кто стал зомби.

Таких пассажиров привозят одного-двух с каждым кораблём. С ними едет бледный от бессонницы (попробуйте поспать, когда напротив сидит настоящий зомби и кроме вас об этом не знает никто), а иногда красный от слёз провожатый — чаще всего член семьи. Этот золотой ручеёк создал в Британии целую экономическую нишу для частнопрактикующих хилеров и к началу XX века появились врачи, занимающиеся только этим, не зависящие от Коллегии и другой работы. Расстройство хорошо обратимо и поддаётся своевременной коррекции. Нередко возможна полная ремиссия.

Доктор Боллинджер — в те годы уже великолепный врач и набирающий известность учёный — был полон надежд на ещё один хороший исход. Однако, он быстро столкнулся с тотальной и безжалостной неудачей: ни начертательная магия с элементами физического жертвоприношения, ни вовлечение в астральный театр, ни стимулирующая диета, ни шоковая терапия змеехлыстом с больным не работали! За месяц не удалось достичь ни малейшего продвижения к вочеловечеванию. Напротив, больной регрессировал — появились неизбежные у затяжных зомби нейродегенеративные признаки: выраженный тремор, тяжёлая походка, сильная потеря координации, полная потеря членораздельной речи. К ужасу жены Сэма, Наоми, и самого доктора, они теряли его по частям, будто от скульптуры из мокрого песка начали отваливаться куски: память, интеллект, речь, моторная способность.

Впервые за много лет спокойной практики Боллинджер поймал себя на том, что суетится. Как будто он снова на экзамене — студент медицинского факультета, опрашивает перед аудиторией пациента, а со скамей него смотрят седые профессора и каждый из них спас больше жизней, чем он видел живых людей за свои двадцать лет. Он написал письмо коллеге из Ольстера — ужасному фрику О'Лири, грубияну и джокеру, который не должен быть хилером, но стал, потому что Бог раздаёт таланты не по земным заслугам, но в аванс: О'Лири от него при рождении досталась коробка с надписью "ОСТОРОЖНО: ДАР ВРАЧА!" Злодей и опиумный маньяк однажды вылечил зомби за пятнадцатиминутную беседу. Письмо Боллинджера было паническим — его пальцы дрожали, когда он заклеивал конверт: никогда раньше он не видел такой быстрой деградации.

Казалось, Сэм, как древняя мумия, начал разлагаться, вытащенный из чёрной гробницы на Миссисипи под прямой и безжалостный свет медицинской науки. Джим начал думать, что усугубляет состояние пациента процедурами. На самом деле Сэма убивало время, а не лечение. Тогда Боллинджер об этом не знал. Он решил действовать осторожней: никаких эликсиров, никакого электрошока — ещё один раунд диагностики. Этот неправильный ход мысли привёл к удачному результату — Джим Боллинджер с Бэком О'Лири начали перебирать все аналитические инструменты, которые могли и не могли иметь отношение к делу, чтобы понять, что происходит внутри Сэма.

Медиум-опосредованный скрининг сознания обычно не используют при лечении зомбификации, так как это считается опасным для медиума и не дающим значимой информации. Метод отбросили как не отвечающий требованиям практики после затяжной журнальной полемики ещё в 70-е. Ответ тогдашних профессионалов теоретикам-новаторам был такой: "Найдите медиумов, которые после процедуры сами не становились бы нашими пациентами и при этом выясняли что-нибудь стоящее". Двое исследователей, один в страхе, другой в азарте, решили попробовать заглянуть в сознание Сэма. Медиумом вызвался быть О'Лири.

Ещё на первом приёме Боллинджера насторожило, что он не нашёл на теле следов ритуала при осмотре. Жена пациента подтвердила, что ничего "такого" с ним не было — они всегда держались подальше от колдовства, друзья и семья Сэма не верят, что с ним могло такое произойти, сам он никогда не решился бы стать зомби — он боялся вуду — а похищения в их городе были редкостью. И его не похищали! Однажды утром Наоми проснулась, а он сидел на кровати спиной к ней. Мгновенно она почувствовала страх. "Это было, как электричество, сэр. Я поняла, что это не он. Я лежала и боялась позвать его. И одновременно боялась, что он сам начнёт медленно поворачиваться ко мне. Я была парализована — это был не он".

На вопрос о том, замечала ли она раньше какие-то изменения, она долго думала и затем призналась, что теперь понимает, о чём спрашивает доктор. Она замечала. Три года назад он вернулся с войны. Не таким, как она его помнила, но она говорила себе, что война всегда меняет людей. Ей ещё повезло, что он просто стал молчаливей, иногда долго думал, прежде чем ответить на простой вопрос. Муж её подруги крушил мебель и разговаривал с невидимыми мексиканцами на языке, которого не знал, так что она считала, что с её Сэмом всё не хуже, чем могло бы стать. Но постепенно его задумчивость росла. Он иногда останавливался посреди какого-то дела и смотрел перед собой, чуть щурясь, будто пытался подолгу изо всех сил вспомнить что-то — но не мог и возвращался к делам.

Когда зомбификация случилась — она случилась быстро. Вечером в постели они говорили о том, как он уже наконец починит крышу — но не прямо сейчас, девочка, не прямо сейчас. Утром он сидел к ней спиной и не двигался. Она поняла, что вчера, когда она смеялась и называла его ленивцем, она говорила со своим Сэмом в последний раз. Перед ней, лицом к стене, сидело что-то.

Джим Боллинджер передал тень этого ужаса в своей статье. "Родственники более всего подвержены риску психической травмы в первые часы попыток общения с зомби. Трудно сказать, хуже ли, когда пострадавший уже совсем не говорит или когда он что-то им отвечает". Сэм отвечал. На шёпот о том, что происходит с ним, он проронил одно слово: "Снег".

В составе 183-й пехотной бригады Сэм принимал участие в боях 2-й Алеутской Кампании 1889-1892 гг. Алеуты — естественные маги — применяли, конечно, против солдат США что-то боевое, но открытых исследований о том, что именно происходило тогда на Аляске нет до сих пор и, возможно, не появится никогда. Можно представить удивление Боллинджера, когда О'Лири, открыв глаза после телепатического сеанса, сначала долго смеялся, а потом, утерев слёзы, сказал, что пациент здоров: в его сознании ни следа зомбификации. "И не следа сознания!" — добавил старый шутник, подняв палец, и блестя чёрными глазами, —"Этот малый не носит внутри ни одной иноволевой инклюзии, ни одного субститута собственной воли — твой обычный зомби, это уж поверь мне, нашпигован иноволевыми включениями, как фазан дробью. Этот — как стёклышко! Я скажу тебе, что с ним не так, Джим. Наш Сэм перебрал Пурги". Видя непонимание на лице коллеги, он пояснил: "Пурга. Белая Буря. Белый Снег. Снег. Снежок. Снежный Шок. Популярное заклинание, которым заслоняют часть памяти. Оно не стирает, а как бы..." — он показал ладонями сходящиеся театральные шторы, — "Понял теперь? Мы лечили бедолагу от зомбификации, хах! Мамкины хилеры! Поклянись, что не будешь это печатать! Этот белый понос — не переживай за парня: заклинание абсолютно обратимо. Его можно снять по щелчку пальцев".

Это оказалось правдой. Они произнесли чант отмены немедленно. Сэм пришёл в себя прямо за столом телепатического сеанса, где сидел, облепленный магическими печатями на случай, если из него вырвется что-то опасное.

С тех пор много воды утекло. Отношение магического сообщества к небоевому использованию White Blizzard изменилось. Военные продолжают сохранять на вооружении его современную модификацию. Чёрные и серые хилеры всех мастей готовы предложить тяготящимся собственной памятью такую услугу за хорошие фунты стерлингов. "Вы помните, на что идёте, верно?" — не без чёрного юмора спрашивают они перед процедурой.

Марк Бригам

Чувствуешь, что ты не станешь обжорой. Поесть любишь. Даже пожрать, если после работы. Но потом быстро переключаешься на другое: радиожурналы, прогулки по Лондону, новый паб, новые знакомства, просто новости в газете. Ты любишь всё новое. Ты рыщешь. Еда требует медлительности, чтобы по-настоящему увязнуть в ней. Любви к тому, чтобы остановиться. А ты не любишь и не умеешь останавливаться. Ты любишь двигаться. Читал про акул, что им это нужно, чтобы дышать. Крутишь рацию, щёлкаешь тумблеры. Раздал всем наушники. Тебе это нужно — чтобы не скучать.

Артур Джонсон

Кристиан стоит на Сомме. Фронт там не движется ни в одну сторону уже много месяцев. Немцы сделали ставку на "изнуряющую войну", но постепенно становится понятно, что изнуряет она в основном их самих. У англо-французских сил всё в порядке со снабжением, ротацией солдат и в целом окопной жизнью, а гансам приходится — во всяком случае, приходилось до недавнего перемирия с Россией — воевать на два тяжёлых фронта. Французы ведут себя вяло. Немцы в любой момент готовы вытворить что-то локальное, склонны к творческой войне, но не готовы пока к масштабному наступлению дальше во Францию. Британские войска сейчас самые многочисленные и боеспособные на континенте. Это ты знаешь из сводок и слухов. В последнем письме Кристиана другая картина — взгляд из траншеи. Дождь. Грязь. Колючая проволока. Снайпер. Иногда пролетает самолёт в одну или в другую сторону. В последние дни не бомбят — летает разведка. С его слов событий там мало. Много ждут и много сами жадно ловят слухи с других участков фронта. Все чувствуют, что когда долго ничего не происходит — однажды что-то произойдёт. В 1916 году тут уже было побоище, которое человечество не забудет долго: первая танковая битва в Европе, миллион погибших с обеих сторон. Германцы оборудовали оборонительную линию два года — артиллерия и атака пехоты перемолачивали укрепления несколько месяцев. Врага удалось оттеснить всего на десяток километров на большей части фронта, но это были дьявольски укреплённые километры — кайзеровские инженеры успели на них вгрызться в землю, врасти в неё тоннелями, пулемётами, колючкой и бетоном. Сейчас все ждут, не будет грянет ли "Битва на Сомме II: Реванш Кайзера" — повторение мясорубки в обратную сторону.

Джексон Вейтс

В глубине души ты чувствуешь, что всё это пройдёт: и броневики, и грязь, и кровь, и война.

Общее

Патрик увидел синюю тень с руками и ногами, вышедшую на дорогу из дождя и будто идущую по своим делам. "Ланчестер" налетел на ходока и смял его, как танк. Вас тряхнуло и было чувство, что машина переехала через кочку. Следом второй удар — ещё одно тело распласталось по капоту. Сразу же — ещё. Что-то бухнуло в стену сбоку. Гремит дождь железным горохом по броне. Сквозь него слышно печальный и удивлённый рёв. Шарканье ног. Кто-то стукнулся хрустко о дверь — звук был такой, будто лбом. Втянул воздух шумно. И ещё раз быстро, принюхиваясь. Колёса провернулись на месте, скользя по мокрому асфальту, но вы не сдвинулись с места, только качнулись. Послышался сдавленный вздох сзади. Тихий неразборчивый голос, скороговоркой выдавил что-то усталое. Ещё голоса — начали ему отвечать нестройно, смысла и слов не разобрать, но чувствуется их солидарность с тем, что было пробормотано.

- Внимание, контакт с противником! Пулеметы - прямой наводкой по Болвану! Машину не покидать, стрелять через амбразуры, черт побери, для этого бронеавтомобиль и существует! Приоритетная цель - этот голем, остальные нам ничего сделать не смогут!
Выдав скороговоркой приказ, Финеас понимал, что против единичной цели теряет своё преимущество как штурмовик. Но слишком памятна была встреча с О'Легзом, когда их вытрясали из автомобиля, чтобы еще раз повторять такое приключение.
- Райт, а ну-ка дайте газку, глядишь и задавим паскуду!
Ради разнообразия решил и по зомби шмальнуть, чтобы знали анархистскую натуру - даже сам свои приказы выполняет с выдумкой и собственным мнением, что уж тут ждать от того же Бекона.

Да, в девятьсот пятнадцатом все было совсем иначе. И сам он, Фрэнк, был моложе, стройнее, красивее... И полным профаном в части ликвидации нежити, что греха таить. Мертвые солдаты и полицейский тогда для него казались героями, выполнявшими свой долг до конца, горожане - несчастными жертвами. Сам он еще задавался вопросами, как мог Господь допустить такое безобразие и можно ли помочь несчастным. Глупостей полная голова была.
А сейчас смотрит на них - ну мясо и мясо. Правда куда менее аппетитное чем то, что уже отшелестело и закончилось в его мешочке с припасами. Свалить бы их всех в кучу и поджечь пока не натворили еще больше бед - но так, как сейчас, в принципе, тоже пойдет.
Высунул раструб огнемета из амбразуры так далеко, насколько мог. Полил от души все снаружи, сперва слева направо, затем сверху вниз - кто попадется, он не виноват.

Выглянул наружу. Мертвецы!
— Моё медицинское заключение: если распустить или сжечь швы, гомункул развалится на части, — сообщил командиру и остальным. И заметил, что девушка-то загрустила аж до слёз что-то. Нет, конечно, женщинам на войне не место, но обычно Эмбер поспокойней тяготы, невзгоды и опасности переносит, возможно дело в другом? Подсел ближе: не только о физическом, но и о психическом здоровье сослуживцев беспокоится доктор Вейтс!
— Мисс Бейтс, что-то случилось? Вы сама не своя! — спросил с почти отеческой заботой. Хотя почему "почти"?

Сплошное ничего, чистая молочная белизна воспоминаний после катастрофы начала проступать вкраплениями прежних событий. Призывать танк она определенно умела. Значит, была опытным магом. Что же заставило девушку свернуть с этого пути и начать карьеру силовика? Чем больше Эмбер думала, тем меньше понимала, из каких мотивов складывались последние годы ее жизни.

— Память барахлит, док. Может, пора к мозгоправу? Читала в газете — какой-то там синдром наблюдается пост-окопный у военных. У меня так же? Я скоро стану зомби?!

И правда хотелось расплакаться. Не от забывчивости, не от боевых мемо-заклинаний, а от собственной слабости. Док заметил, скоро и остальные могут заметить. Расклеилась штурмовик, расклеилась.

И отвернулась резко, пока никто слезу не увидел. Застрочила пулеметом по зомбаков толпе, перевела полосу пуль прерывистую на одного большого и толстого врага. Сдохните уже поскорее!

Марк обычно брал не массивным уроном и кучей пуль, а точностью, прыткостью и координацией. Но вот сидя в бронеавто координировать было толком некого, оставалось уповать на точность.

Патрик же впервые выбрался куда то с родных островов, впрочем пока что не видел особых различий от туманного Альбиона. Туман, грязь, разруха и живые мертвецы. Обычная смена в зомбиной дружине.
— А разговоров то было. — Пробурчал мужчина о красотах Франции, не спеша катясь по грунтовой дороге. Соседнее сидение занял командир, правда не тот который сержант Джонсон, а какой то юнец с юношеским же блеском в глазах.
Патрик помнил о столбе, который сбил, да и стал увереннее чувствовать габариты машины, так что несмотря на все прикрикивания о том, что можно давить педаль в пол, на опасных участках старался придерживаться аккуратной скорости.

Наверное поэтому группа и не прибыла вовремя на встречу с подкреплением, зато встретилась с комитетом по встрече от немертвых, куда кажется английские парни тоже присоеденились. Сбил парочку из них, нечего уже жалеть нежить.
А черные силы оказались куда более настырными, вон даже какая то здоровенная страхолюдина вцепилась в машину и не давала уехать.
Но и Райт не лыком шит, выжал сцепление, перебросил передачу на более высокую, схватил лежащий рядом пистолет-пулемет и уткнув его в смотровую щель, чтобы ствлл смотрел прямо в рожу мерзости. Одновременно вжал до отказа, и педаль газа крокодила, и спусковой крючок своего оружия.

Джонсон крепко помнил золотое правило любой службы:
"Хочешь сделать карьеру - выполняй все приказы, кроме самых глупых!"
Приказ стрелять по здоровяку вместо того, чтобы стрелять по толпе, Артур посчитал глупым.

Финеас Боумен

Приставил дробовик к амбразуре. Ничего не видно, но и целиться не надо — щель для стрельбы закрыта бледно-серым боком, будто её залепил раздувшийся до огромных размеров ком теста. Упёрся в него дулом. Дёрнул крючок. Отдача ударила в плечо. Чудовище недовольно заревело — но голос не выражает ни страха, ни боли. Раздражение.

Фрэнк `Бекон` Джонсон

Прежде, чем ты успел просунуть в стальную щель дуло огнемёта, в неё пролез палец. Чёрный, облезший, дергающийся, как ус мерзкого насекомого. Ты пнул его и услышал хруст. Вставив дуло в амбразуру, жмёшь гашетку. Зашипела смесь и загомонили за бронёй десятки голосов. Возмущённо. Осуждающе.

Джексон Вейтс

"Поспокойней" — это мягко сказано. Обычно мисс Эмбер — это английская броня. Как на "Ланчестере", как на тяжёлом танке Mk II, как на линкоре "Дредноут". Она может побледнеть или покраснеть, но не думаешь, что вот так возьмёт и, захлёбываясь слезами, вывалит тебе сбивчиво всё, о чём тревожится. Возможно, она не сделает этого даже самой себе. Возможно, даже под пыткой. Ты не психотерапевт-иллитид — презираешь их, это не медицина — но тут вынужден признать, что проблему не решить инъекцией стимулятора. Нужно подумать.

Эмбер Бейтс

Развернула башню в корму и навела "Виккерс": две жирные мужские груди поверх живота, который кажется раздувшимся серым мягким камнем, подпёршим "Ланчестер" сзади. Валуны плеч. Массивные руки. Тело в чёрных швах.

Марк Бригам

Ты нажал на спусковой крючок, но автомобиль дёрнулся и пуля рявкнула о край амбразуры. Дьявол! Хорошо, что не рикошет внутрь.

Патрик Райт

Чтоб пострелять по амбалу, пришлось бросит руль и сбегать к блиндажу в корме. Ты так и сделал — не мог упустить случай. Разрядив в него магазин, устремился обратно. В это время Эмбер развернула башню и волна свинца отшвырнула чудовище от машины. Ты дал газ и, сбив ещё несколько беспокойных чертей, вы начали набирать скорость.

Артур Джонсон

Пока все фаршировали пулями, картечью и дробью массивный конструкт некромантии у вас в корме, ты занялся тем, что было прямо по курсу: встал за курсовой пулемёт в корпусе. Это 7-миллиметровый "Виккерс". Когда он застучал, корявые рожи, что лезли к вам поверх капоты к смотровой щели и просто стояли поперёк дороги, сдуло, как ветром. Кто-то из них успел гнусаво орнуть. Остальных разбросало без звука, как мешки с гнилыми овощами.

Общее

"Ланчестер" перевалился с хрустом и качанием через попавшие под него и елозящие по асфальту зловеще неупокоенные тела и, шелестя покрышками по мокрой трасе, устремился прочь. Позади видны чёрные силуэты в рыжих лепестках огня. Они говорят что-то вразнобой.

Общее

Трое горящих мертвецов сорвались с места и побежали за вами, как ошпаренные. Они размахивают руками и похожи на куриц, пытающихся всплеснуть крыльями, чтобы взлететь. Один из спринтеров вырывается вперёд и запрыгивает на машину. Двое других уже рядом. Болван подхватил завращавшую безглазой головой мёртвую женщину с веником бесцветных волос и руками-костями и швырнул в вас, как катапульта. Она попала в башню с гулким звуком. Вы слышали хруст. Машина качнулась от удара.

Начался бой и Джексон внимательно следил, не понадобится ли кому помощь. Пока не требовалась, кроме совсем, кажется, расклеившейся Эмбер. Потёр подбородок: память барахлит? Широкий диапазон возможных заболеваний, даже если в лженауки не углубляться. И широкий диапазон их причин: те же бехолдеры, сознание переваривая, наверняка свои следы оставляют.

Подождал паузы в очереди:
— Мисс Бейтс, не спешите к мозгоправу: здесь, во Франции, стране странной кухне, они мозги не лечат, а едят. Скажите лучше: как проявляются проблемы с памятью? Быть может, вы уже обращались к кому-нибудь и имеете диагноз? Что за постокопный синдром, не запомнили ли вы, случайно, его название? И не заразен ли он? Я бы, право, не отказался кое-чего из моей военной жизни позабыть, — вроде бы и пошутил, но невесело. Слишком уж правдиво. Постарался скрыть за показной улыбкой. — С учётом обстановки, если у вас есть причины считать, что вас зомбифицируют, вы обязаны мне об этом рассказать!

Высадил весь магазин до железки в здоровяка, удерживающего автомобиль и тут же скользнул с амбразур на свое место водителя и резко газанул выбивая автомобиль из хватки громилы, впрочем слегка отъехав в сторону смог увидеть в зеркала залнего вида, что, мертвецы лезли и царапали своими сгнившими ногтями ЕГО машину.
Такого оскорбления ирдандская душа не могла стерпеть и поэтому тот выхватив из кобуры револьвер снова полез на стрелковую позицию, автомат остался опустошенным и брошенным в нише между сидениями, а вот снести пару гнилых голов и старины Уэбли-Скотта хватит.

Когда заработал пулемет. Машина дернула вперед так, что голова чуть не оторвалась от шеи. На душе стало спокойнее. Привычнее в хаосе боя.

— Знаете, мистер Вейтс, — Эмбер подумала, прежде чем ответить, — Хочу вспомнить лабораторию, куда меня определили планарники. А стены, будто, занесло вьюгой. Не могу заглянуть внутрь, даже дорогу к тому особняку отыскать.

Оборвала речь. Новый залп по мертвецам. Кучно, кучно. Встаньте, зомби, встаньте в круг. Ты мой труп, и я твой друг. Отлично.

— Приходит что-то в голову... Мем... Мэм... Мимо... Мемо-завеса боевая, вот что это такое! Кто заколдовал мои мозги!

Хотел было Финеас крикнуть - что же вы, черти, приказы не выполняете! Что же вы, инферналы, не торопитесь спасать жизни добровольцев! А потом как очнулся разом. Это ж он тут инфернал. Пока что, правда, всего лишь анархо-инфернал, к тому же начинающий. Улыбнулся украдкой, с Тобби взглядом обменялся и так на сердце легко стало. Команда у него - чистый блеск!
Патрик Райт - камень, а не человек. Делает себе на уме что-то, делает. Захотел пострелять и пострелял, захотел оторваться и оторвался тут же. А не захотел, как сейчас, к примеру, так и вовсе ход сбавил. Давая мертвецам возможность броневик догнать. Это ли не анархизм, когда простой человек волен делать то, что ему нужно здесь и сейчас? Анархизм нельзя путать со вседозволенностью, но в чем-то они похожи.
Джексон Вейтс - тот даже за оружие не взялся ни разу. Сидит себе, беседует с мисс Бейтс о чем-то. Анархо-эскулап самый настоящий!
Бекон - тот вообще красавец! Похоже, что воспринял к сердцу близко совет жечь всё и не стал концентрировать внимание только на здоровяке.
Артур вот сначала вызвал раздражение глухое, когда вместо выполнения приказа начал делать что-то своё, но опять же - это всё пережитки. Самоорганизация, коммуны, от каждого по способностям и по собственным соображениям. Джонсон, не зная того сам, своим самоуправством только подчеркнул правильность этих вещей.
Единственные, кто из анархо-коллектива выбивался пока что - это Эмбер Бейтс и Марк Бригам. Эти действовали по приказу, ничего от себя не делали и вообще блюли облик сотрудника Министерства. Жаль, очень жаль.
- Райт, попробуйте оторваться! Мы не Санитация, у нас же люди гибнут! - неискренне посетовал Боумен. А сам тоже к амбразуре припал, стреляя напропалую.
- А если не получается, то огонь изо всех орудий!

Джексон Вейтс

Мемо-блокада. Читал, пока готовился к экзамену в Коллегии. Они бывают разные, нужно выяснить, какая именно. Это лёгкая задача для медиума.

Патрик Райт

Горящий мертвоход заглянул прямо в бойницу — посмотреть, как там ты.

А всё-таки, результат стрельбы показал, что сержант был прав, открыв огонь не по здоровяку, а по толпе нежити. Если б не Джонсон, существенно проредивший ряды мертвецов, броневик мог бы и не проехать. Однако, всякой разумной инициативе есть известный предел. Артур видел, как здоровяк метнул в броневик одного из зомби. Теперь, когда его руки освободились, он мог себе это позволить. А вот Джонсон не мог позволить ему метать в их броневик что попало. Поэтому, скорректировал огонь на огромную тушу, а заодно и на потенциальные "метательные снаряды" рядом.

Тряска. Стрёкот пулемётов. Рёв, потрескивание огня. А Марк чувствует себя бесполезным, хорошо, хоть не опасным – его единственная выстреленная пуля всё еще покоится внутри броневика, а нужно наружу.
Радист пытался вернуться к бойнице чтобы выцелить хоть одного из врагов.

- Берегитесь, пенетрируют! - обратил внимание коллег на беспрецедентную наглость кадавра прежде чем пинком переломить уродливый отросток. И как только дотянулся? Сам потом удивлялся и пробовал повторить - не вышло! Не дотягивается нога и все тут, вот что адреналин животворящий делает!
Успел еще себе на будущее пометку сделать - подтянуть знания органической химии. А то ж позор, всяких слов умных нахватался, а что за ними стоит и не в курсе. И даже что у него в ранце толком не знает - то ли газолин, то ли керосин, то ли Господь знает что еще! Знал бы - сейчас что-нибудь ёмкое сказал - жрите, нет, почему жрите, пейте! Пейте смесь углеродных соединений, ублюдки, что-нибудь такое. Для поддержки боевого духа товарищей, разумеется, мертвецам-то все равно, хоть кричи на них, хоть не кричи.

А так не знал - пришлось молча великана пламенем заливать.

Эмбер Бейтс

"Виккерс" в башне давал бы до полутысячи выстрелов в минуту, если бы не приходилось перезаряжать новую ленту. Но даже коротких "взрывов" пулемёта хватает, чтобы смести догоняющих горящих мертвоходов с трассы. Стреляешь по гиганту, который идёт грузно следом за ними.

Финеас Боумен

Оценил обстановку: всё "анархо". Ты не мог всерьёз мечтать о том, чтобы отвратить коллег от ваших главных врагов — Нормальности и Иерархии — но, похоже, это случается! Бейтс и Бригам хотя и не подают вида, но тоже не без искорки озорства. Про Эмбер поговаривают, что у неё есть потенциал саммонера — это то, что очень вам будет нужно с углублением борьбы. Как дать ворваться в мир демонам, если не призывать их? К тому же, она в прошлом планарный пограничник — должна знать толк. Что до Марка — то он свободный дух, сражается там, где хочет. Ты слышал в пабе, что рассказывают парни, про его квест на Рождество: видом смирный — зверь внутри, напал на ирландцев, ограбил оружейную лавку. Не всё правда, ты уверен, но нет дыма без огня — радист не безнадёжен в плане анархистских актов.

Стреляешь, через амбразуру в подступающих мертвецов. Они воплощение рабства — подчиняются некроманту, нет в них ничего демонического, скучные, тошнотворные автоматоны. В этом смысле они как американцы. Додумать эту мысль не успел — замаячили новые цели, пора стрелять!!!

Марк Бригам

Долбанул из револьвера в темноту, но не очень прицельно. Не видишь отсюда, попал или нет. Стреляешь: если часто это делать — рано или поздно пуля угодит во врага.

Фрэнк `Бекон` Джонсон

Ты слышал, от адреналина люди делают ещё не такое: парни с вашей казармы рассказывали про новобранца Артемиуса Уайта, который, когда только пришёл в "бульдоги", как раз едва вернулся с фронта. В 1914-м он участвовал в контр-атаке 5-й британской армии на Марне. События развивались так: после отступления за Марну генерал Френч не собирался отправлять британцев на помощь союзникам-французам, сначала те начали контр-наступление самостоятельно, но без явного перевеса, затем подоспела их Марокканская дивизия и немцы оказались слишком растянуты по фронту — британские корпуса начали медленное продвижение в создавшиеся пустоты, угрожая развалить фронт гансов на изолированные куски. Во время одной из атак немецкий самолёт осыпал роту Уайта флешеттами. Артемиус поблагодарил про себя бога, что его не задело — они шли на позиции врага — он убил фрица в штыковой атаке, они заняли первую линию траншей и остановились в ожидании приказа о дальнейшем наступлении. Но оно не последовало — командование решило не двигать пехоту вперёд, нужно было дать отработать артиллерии. Тогда Артемиус решил прилечь отдохнуть прямо в окопе — нахлынула усталость — но никак не мог устроиться, всё что-то мешало. Как выяснилось — мешал гранёный стальной карандаш, который упал с самолёта и пробил грудь за ключицей. Уайт увидел это слишком поздно: он истёк кровью и умер. Но его счастье рядом случилась некая мисс Найтингейл — теперь тоже сотрудница Министерства. Она сумела воскресить Артемиуса и её заметила Коллегия. Его приняли в бульдоги за удивительную живучесть и фронтовой опыт, а её за способности хилера. Есть и много других историй: джентльмен сгорел вместе со своим домом, но от ужаса не понял этого, пока его не потушили и не рассказали обо всём в деталях; ребёнок увидел вампира, но остался жив — он умер от ночных кошмаров только 40 лет спустя, 10 из них прослужив в Министерстве; леди насмерть забила тигра зонтом, когда он бросился на цирковом представлении на её маленького племянника. Адреналин превращает людей в сверх-людей. С этой мыслью вылил в сырую ночь ещё одно облако жидкого света.

Артур Джонсон

Стреляешь по плотиевому голему и несчастным поднятым. Не их вина — но их судьба. Дробь срывает их на ходу с дороги, заставляет качнуться иных, а иных — упасть. Отправил тучу свинца в сторону огромной туши, маячащей за их спинами. Не убьёт — они уже мертвы — но, возможно, остановит.

Общее

Мертвецы карабкаются на броневик. Слышите их шаги на крыше и как они колотят ладонями по стенам, с интересом прикладывая уши и слушая ваши голоса внутри. То, что их гложет пламя, их не волнует — лишь иногда один или другой оскалит гнилые пеньки и замотает головой, шипя, засучит руками ногами раздражённо, будто его укусил на спине комар, но нет возможности почесать. Они облепили вас, как мотыльки светильник.

Общее

Чёрная жижа капает с груди и пуза гиганта на асфальт. Передняя часть его тела — от ног до лица ---- одна зияющая чёрно-красная рана. Он размахнулся кулаками молотами и опустил их с мокрым звуком на асфальт. Хруст. Он промахнулся.

Разглядел в амбразуру мощный удар некроголема разметавшего грязь во все стороны. Впечатлился Райт, такой силищей и крокодила сломать мог, а этого никак нельзя было допустить, рванул обратно за пистолетом пулеметом. Механическими движениями как на нормативе сменил магазин и вновь на амбразуры. Исполнять непосредственно план по шпигованию мясного здоровяка свинцом до отказа, желательно двигательных функций здоровяка. Но патроны, как на зло, кончились раньше чем добил.

Общее

На засаду мертвецов — если это была засада, а не случайное столкновение с бродячими отродьями неизвестного некроманта — вы отреагировали хаотичным, но дружным огнём. Траса позади вас пылает. Горят беспокойные тела. Вы целы и пережили первую стычку с местным злом без травм. Где-то на объездной дороге недалеко от коммуны Этевиля хмурый хозяин бакалейной лавки Пьер задумчиво вцепился зубами в руку рядового Джона. Иногда он мотает головой, будто встряхивается от сна, иногда замирает, будто всматриваясь во что-то мелкое в темноте. Пьер стоит на четвереньках, как животное — его волосы поседели и отрасли после смерти. Джон ещё тёплый. Рядом урчат и трещат разрываемой плотью подобные Пьеру: они принюхиваются и приноравливаются к сегодняшнему ужину — британским добровольцам из Ливерпуля. Они приехали сюда поддержать зомбицид.

Мазут! Вот что он забыл, конечно! Вовремя вспомнил, улыбнулся.
- Пейте мазут, бензин и керосин, ублюдки! - выкрикнул запальчиво в амбразуру. Успел заметить, как залил какому-то из серых тел прямо в глотку предложенное.
Но звучит как-то все равно не очень хорошо. Надо будет как-то оптимизировать это дело.

Логика? Задумался Вейтс. Тема-то интересная. Попытался вспомнить, но, как это часто бывает, нужный билет как раз вылетел из головы. За мыслями и удара по машине не заметил.

— Мне кажется, мистер Вейтс, — девушка сощурила глаза, пытаясь вспомнить, — Что гримуарная номенклатура этой штуки была WB1886. Вроде.

И встрепенувшись, затараторила "Виккерсом" по врагам. Сейчас всех пешек расставим по местам!

Замах кулаками. Удар. Хруст. Аж бронеавтомобиль покачнуло. Должно быть, асфальт в месте удара треснул. Слава Богу, это порождение некромантии промахнулось. В этот раз. Значит, пора с ним заканчивать.
Артур выпустил несколько пулемётных очередей по изрядно поредевшей толпе. К сожалению, броневик стоял не той стороной и сектор стрельбы был не слишком удачным, так что, почти всё ушло в "молоко". Но зато удалось попасть в голову здоровяка, когда та показалась из-за корпуса машины.

Завеса... Завеса для чего нужна? В первую очередь прервать зрительную связь между целью и целящимся. А Марк специалист по связи.
Клубок мыслей начал разматываться в голове радиста. Он готов был бы подсказать... но пока не знал что. Зато руки знали как продолжать стрелять не отвлекая мозги на такую мелочь и он кучно пустил несколько пуль в сторону высокой туши.

А Финеас ни о чем не думал, он считал что сейчас главное - это действие. И действовал.

Фрэнк `Бекон` Джонсон

Со стороны мертвецов это выглядело так: броневик облил их из задней амбразуры огнём, отъехал немного, остановился, дал себя догнать и окатил двумя быстрыми струями огнесмеси снова. Выстрелил летучим пламенем и в безнадёжных ходунов, и в их великана.

Джексон Вейтс

Мертвецы мешают тебе сосредоточиться. Они повсюду: топочет один — самый альпийский — прямо по крыше над твоей головой; прислонился безносым рылом к стрелковой щели другой и нюхает тебя, урчит, подставил глаз, чтобы посмотреть тебе в лицо. Ещё кто-то долбит в бок броневика кулаками. Тебя всё это отвлекает. Что, если они раскачают и перевернут машину? Это возможно, если качать толпой — "Ланкастер" со своей башней высокий, как маленькая яхта. А если как-то заберутся внутрь? Например, сломают дверь? Не знаешь, как это возможно, но вдруг как-то? Тогда станет не до логики.

Эмбер Бейтс

Ты произносишь вполголоса слоги заклинания-ключа. Белая метель стихает в памяти. Ты видишь лицо Нэвилла Эша так же отчётливо, как пулемёт.

Когда он спешил к тебе, город летел мимо. Он выглядел, будто идёт, но чувствовал, будто парит над кэбами и туманом. Вы бросали монеты в фонтан желаний на Перл Стрит (в основном ты) и рассматривали мозаику затопленной церкви в Лох-Нессе (в основном тоже ты). Он говорил. Рассказывал тебе о видах внушений и какие бывают сомнамбулы в Париже, и как это пригодится ему для работы в Министерстве. Когда вы шли, взявшись за руки, по лугам в Уэльсе, ты улыбалась маленькому народу фей — они смотрели на вас с симпатией из-за каждой травинки, одна игрушечного вида былинка подула в вашу сторону, смешно сощурив глаза и полевые цветы затрепетали на ветру. Нэвилл не видел этого, только ты. Он говорил о своём знакомстве с Хайремом Максимом — тем самым изобретателем легендарного пулемёта — когда тот ещё был гражданином США. Иногда вы молчали — ты, чувствуя, будто лежишь на облаках, он в задумчивости о чём-то, сдвинув брови. Но это длилось недолго. Он вспоминал о работе и начинал рассказывать тебе о новых детективных методах, о том, как они создают национальную базу мемо-отпечатков преступников, как они будут связаны с их фотографиями и личными делами. Ты кивала рассеянно. Это важно. И интересно. Он подхватывал с жаром, что это следующая ступень полицейской техники, что города не будут больше готическими выгребными ямами, полными дыма и нравственного падения, и организованной преступности. Он мог говорить и говорить, и говорить. Вы начали ссориться. Ты ловила тогда себя на том, что вы оба иногда бывали в растерянности от того, как быстро всё перешло от нежности к уколам, потом вспышкам гнева, потом ледяному молчанию. Ты никогда не мирилась первая, но он и не давал такой возможности. Нэвилл был вспыльчивый, но отходчивый человек. И увлечённый. Едва между вами снова был мир, он переключался на новости планарных технологий и на то, как пограничная защита эволюционировала за последние несколько лет, и какие головокружительные перспективы её ждут. "Наш план никогда больше не будет в опасности, Эмбер! Когда мы завершим это переоснащение, Земля будет закрыта, как бутылка пробкой — ничто не пройдёт сюда больше без нашего ведома. Никогда! Эти новые барьерные заклинания... ты не представляешь, что нам удалось создать!" Ты соглашалась. Наш план. Это важно, чтобы он был безопасен. Он уходил, целуя тебя на прощанье, и говорил что-то про удивительное время, в котором мы живём. Вы ссорились снова. Неожиданней и злее, чем было до этого. Однажды ты запустила в него файербол. Он назвал тебя "сумасшедшей леди" — не можешь точно объяснить себе почему, но вспоминать об этом мучительней, чем если бы он вывалил на тебя поток грязных ругательств. "Сумасшедшая леди". Ты предпочла бы не вспоминать, но тебе иногда было больно от этого даже сквозь мемо-завесу. Он не любил тебя. Или любил. Ты не знала, что думать. Он сказал, это плохо для ваших карьер. Ты видела, что его это мучает. Вы мирились и расставались ещё дважды. Каждый раз был хуже предыдущего. Ты предложила ему стереть вам обоим память — он же гипнотизёр. Ты помнишь, как его это задело. Он побледнел и хотел сказать что-то, но потом что-то изменилось в нём: впервые ты видела, как в его глазах появилась искра мстительности — до этого он приходил в ярость из-за твоих несправедливых обвинений, как он считал, говорил, что любит тебя, что ты придираешься, что он думает о Министерстве, потому что РАБОТАЕТ в Министерстве, что он думает о тебе ТОЖЕ, и что "что значит 'что значит ТОЖЕ?'" — он бесился, но никогда его бешенство не было направлено на тебя: всегда на твои упрёки или твою глупость, или твою неуступчивость. Впервые ты увидела, каков Нэвилл Эш, когда он оскорблён и хочет ответить на оскорбление. Он вежливо ответил тебе. Пусть так и будет. Пусть мы забудем друг о друге навсегда. И ни один из нас никогда больше не будет знать, что всё это было. НИКОГДА!!! Он закричал что-то неразборчивое и на миг всё стало похожим на зиму. Стало холодно и тоскливо. А потом ты обнаружила, что то, что казалось снегом — было прохладной белизной твоей простыни. А то, что казалось слепящим светом — было светом из окна твоей комнаты. Наступило новое утро. Ты оделась, съела яичницу и выпила чай. Отправилась на работу в Отдел Планарной Безопасности. Вы поздоровались с ним приветливо, каждый поспешил по своим делам. И ни один из вас никогда больше не будет знать, что всё это было.

Только ты теперь знаешь.

Артур Джонсон

У людей, далёких от войны в Европе, живых мертвецов, броневиков и Министерства, стук "Виккерса" не вызывает успокоения нервов. Но от того, как строчит пулемёт, тебе становится спокойно. Это хороший, добрый стук. Можно даже сказать, старый-добрый. Надёжный. Честный. Как сама Британия. Можно положиться на него. Даже если война и нежить. Даже если ночь-голем. Даже если где-то рядом некромант. "Виккрес" есть "Виккерс". И это хорошо.

Марк Бригам

Ты посмотрел на мисс Бейтс за пулемётом. Её лицо могло бы быть высечено из мрамора. И белые пальцы. И сжатые губы. Скачет патронная лента. Тебе кажется, она справится. Не знаешь, чем помочь. И можно ли здесь помочь чем-то. Надеешься только на лучшее и делаешь, что можешь. А ты можешь неплохо стрелять.

Финеас Боумен

Ты размазал их по асфальту залпами картечи. Стоило одному оказаться чуть ближе — его отшвыривало волной свинца. Стоило другому начать приподниматься на локте — ты расплёскивал его грязный неживой ихор по асфальту. Дождь тушит отходы тел. Сырая вонь. Шлёпанье дождя о крышу и дорогу. Холостые щелчки чьего-то револьвера. Победа.

Общее

Когда мясной колосс ударил асфальт, машина качнулась. До вас донёсся звук такой силы, будто в землю ударил метеорит из теста размером с Ньюфаундленд.

"Да, хорошо. Но как же, всё-таки, его лечить?" — думал Джексон. Чёртовы заклинания: физические раны и болезни лечить гораздо легче.

Толпа размазана точными картечными залпами. Колосс повержен и лежит, не шевелясь. Значит что? Можно двигаться дальше по заданию.
- Райт! С вами всё в порядке? - водитель как-то выпал из ситуации и это обеспокоило Финеаса. Хорошо что он умел водить и более-менее владел навыками агрессивной, то есть, экстремальной езды.
- Вейтс, гляньте что с Райтом, ему не помешала бы профилактика. А я пока что сяду за руль. Тобби, ну-ка подсвети, куда нам путь держать по карте?
Пока бабуин возился с фонариком и планшетом, разворачивая затянутую в плёнку карту к Этевилю, Боумен аккуратно потеснил ветерана санитационных боёв с насиженного водительского места. Честно говоря, с момента получения награды ему самому прямо нетерпелось попробовать поводить броневик. И раз такой вариант выдался, грех было им не воспользоваться.
Кто-то сказал бы, что это не командирское дело - водить броневик. Этому "кому-то" Финеас рассмеялся бы в лицо, а то и дал бы хорошего тумака, чтобы знал, дерьмо, кому советы давать. Анархист делает то, что считает нужным. Сейчас Боумен считал нужным водить броневик. И почему, собственно, нет?

Бой окончился. Но окончен бой, а не выезд. Марк методично пересчитал оставшиеся патроны, дозарядил обойму, а так же запасные. Проверил, что в бульдоге патроны целы и револьвер готов к стрельбе. Проверил запасной барабан.
Полез проверять целостность раций после тряски, как она началась вновь – в руль вцепился не водила, а командир. Странно это.

Метель схлынула, обнажились острые скалы побережья воспоминаний. Забытые эпизоды память сразу отсортировала по полочкам. Мимолетно пронеслись дни, озаренные внутренним солнцем счастья: фонтан со звонкой монетой, озерная церковь, покрытая толщей мистической воды, и он, Нэвилл — целеустремленный любознательный парень, всей душой в работе, и она, Эмбер — энергичная девушка, с огоньком хаоса в больших глазах. Хаос и порядок. Две противопложности. Им не суждено было быть вместе. Дурак! Боевая мемо-завеса во время обычной ссоры?! Чем он думал? А если копнуть глубже — изменилась ли она сама после заклинания? Пошла в бульдоги, бросила планарное колдовство. Что с тобой стало, Эмбер?

Тряхнула головой. Нет, не может так быть! Это все ошибка. Вот вернется в Лондон, поговорит с Нэвиллом. Мемо-завесу ему снимет. Заживет. Заживет!

Зажег и отжег. Еще б дожег, но товарищ сержант, очевидно, решил не размениваться на такие мелочи и отправиться сразу в Этевиль, на поиски некроманта. Что ж, и то верно. Эти трупы сами по себе уже не встанут, а если найти и ликвидировать ответственного за это человека - не встанут и другие. Ну, в смысле та часть, кого мог бы поднять конкретно местный, а не вообще все, но что ж. Как говорится, это немного, но это честная работа.
А пока едут - нашел себе занятие. Руки хорошенько о штаны вытер, догрыз луковки из банки - чтоб добро не пропадало. А потом в эту банку аккуратно уложил обломанный мертвяцкий палец со следами ботинка и крышку плотно закрутил. Уксус в маринаде пока что не даст ему испортиться окончательно, а по приезду домой - либо дольет эссенции под самый верх, либо еще чего химического нароет, для еще лучшей сохранности.
Давно пора было начать собирать коллекцию. И как он раньше не сформулировал эту мысль полностью?

"Виккерс" - он и в Африке "Виккерс". Хорошо, когда есть пулемёт. Спокойно так становится. Осмотрелся сержант по сторонам. Вроде победили. Всю нежить изничтожили. А если какую не добили - от той свалили. Ну, и слава тебе, Господи! Перекрестился даже. Аминь.

Патрик Райт

Вот, как всё было. Ты бросил руль к чёрту: куда рулить, когда цель миссии — вот она, ожившие мертвецы, и самый большой из них идёт прямо на вас. Подбежал к амбразуре, высунул через неё дуло ПП и расстрелял его в ноги, пока были патроны в магазине. Потом зарядил новый и стрелял ещё. И он рухнул — огромный, как аэростат. Ты никогда ещё не сбивал ничего такого же большого. Смотришь зачарованно, как он горит — это как смотреть на горящий курган.

Завалил на лопатки свинцовым градом гиганта угрожавшего крокодилу. Вот удивительный всё-таки феномен связи между человеком и предметом его работы. Особо не вникал в то как это работает Райт, так читанул пару статеек в свободное от работы время чтобы развеять скуку.
Кто говорил о духах предметов, которые привыкают к человеку и относят к нему более благосклонно, кто то же утверждал что то просто такая сильная привычка из-за чего с не твоим инструментом работа идет хуже… Кто его знает чего там на самом деле, уж зная мифическую подоплеку мира духи вещей не казались такими уж вымыслом и вздором автора.
— Молодчина. — Тихо просипел Патрик и слегка, ободряюще, постучал костяшками пальцев по внутренней обшивке стрелковой позиции, выдержала броня, не пустила мертвяков внутрь, а с тем, кто могтеё пробить бульдоги справились организованным огнем из всех орудий и даже здесь Виккерсы Крокодила внесли значимую лепту в бой.

Сменив магазин на полный, у хорошего бульдога всегда должно быть при себе много патронов. А вот действия командира не понравились, он занял ЕГО место, впрочем кинув на него полный недовольства взгляд и громко засопел показывая своё негативное отношение к ситуации залез на соседнее пассажирское кресло. Черт с ним, командир всё-таки, если он его прямо так выволочит от руля, то может еще обидиться и рапорт накатать, а что в санитации, что в бульдогах рапорт бывает страшнее самой смерти. Тем более вон целая легкая аптечка медикаментов, что могут вытащить даже с того света.

Заодно перетащил поближе к себе верный топор с лезвием в чехле, нечего ему рядом с чужим человеком находиться, еще и таким бесцеремонным, а то вдруг тоже полапать захочет своим загребущими руками. И вот так баюкая топор как драгоценность следил за дорогой и действиями самозванца на месте водителя.

Джексон Вейтс

Есть заклинания, которые за кастера совершают перебор чантов-ключей от мемо-завесы определённого типа. Это соревнование щита и меча: развитие мемо-блоков привел к развитию способов их отмены. Если знаешь ключ — дело нескольких секунд его произнести. Если не знаешь, но умеешь подбирать — дело нескольких минут, чтобы совершить подбор. Сложность здесь возникает только на начальном этапе, пока ты определяешь, с каким именно мемо-блоком имеешь дело. Когда он идентифицирован, всё становится просто. Пока думал об этом, заметил, что лицо Эмбер изменилось.

Финеас Боумен

Позади гаснущий костёр побоища. Впереди — мерцающие огни коммуны Этевиля. Ливень прекратился быстро. Отдельные капли падают ещё с синего неба на стальную крышу, но это последние. Мчитесь по шелестящей водой дороге к городку. Поддал газу. Рычит мотор под капотом. Свистит через амбразуры ветер. Подъезжаете к городу.

Марк Бригам

Оружие в порядке. С рацией всё тоже в норме. Взглянул на командира. Видишь спину отсюда. Держится уверенно. Обезьяна показывает ему блестящую в жёлтом свете карту, покрикивает что-то на своём. Вы поехали быстро, но он спокоен. Успокоился и ты: видно, знает, что делает.

Эмбер Бейтс

Вы рванули сквозь ночь к дрожащим огням французской коммуны. Не думаешь о добровольцах и мертвецах, поглощена нахлынувшими воспоминаниями из собственной жизни. В амбразуре синева покрытых мглой полей. Зарядила новую ленту в верный "Виккерс". Автомобиль покачивается чуть вверх-вниз от плавных движений дороги по рельефу. Никто не рычит и не бьёт кулаком в крышу. Капают только последние капли дождя. Минута отдыха.

Фрэнк `Бекон` Джонсон

Положил трофейный палец в банку и закрутил крышку. Промаринуется, пока вы на задании. Выглянул в стрелковую щель: поля и поля. Равнинное место. Север Франции, чего ещё ждать. Тебе нравится — всё хорошо простреливается, нормальный обзор. Теперь, когда закончился дождь, на вас уже так просто не напасть из засады. Особенно учитывая скорость — летите ракетой.

Артур Джонсон

Дождь закончился. Под рукой случился бинокль и ты наблюдаешь в него за пролетающими тёмно-синими окрестностями: поле, поле, поле, далёкая роща, поле, силуэт мельницы. Ходячих мертвецов не видно.

Общее

Мокрый бетон стен. Витки колючей проволоки. Прожектор направлен на длинный, блестящий зелёной краской бронемобиль. Объяснения на ломаном английском и французском. Пулемётчики смотрят на вас устало с башен. После двадцатиминутного ожидания — гулкий звук отпирающихся засовов. Два солдата в французской форме расталкивают окованные железом створы ворот. Вы проезжаете внутрь.

- Хорошая машинка! - хлопнув по рулю, обернулся довольно к не так чтобы довольному Патрику Райту. Они стояли и ждали, пока их пропустят французы и было время немного попланировать. Авторитарно принимать решение за своих товарищей Финеас не хотел, это претило его анархистской натуре, так как у каждого из присутствующих было право высказаться. На основе большинства голосов, как и полагается в коммуне (пусть даже коммуне "Ланчестера", мини-коммуне), они придут к консенсусу. Таков был план.
- Коллеги, - повернулся к, непосредственно, коллегам в пассажирском отсеке. - Моё организационное предложение такое - не теряя времени отправляться на поиск наших соотечественников. Наш приезд подзатянулся из-за встречи с мертвецами, мы явно опоздали и из британцев в этом утлом городишке только мы. Наверное. В любом случае о добровольцах информации нет, связь не отвечает и я предполагаю худшее. Так как бросать соотечественников в беде или даже в невольном посмертном служении некроманту - претит британской природе, нам следует дозаправить все баки, машины и огнемёта, и на всех парах двигаться по объездному пути. Следуя моей роли, как командира, подытожу решение большинства, но нам надо прийти к общему мнению.
- Таким образом, если кому-то нужен отдых - имеет полное на это право. Если кто-то придерживается моего мнения - высказывайтесь, - покосился на хвостатого. - Твой голос отметаем как неорганизованный.

Голос командира вывел из раздумий, да и Эмбер, кажется, пришла в себя. Похлопал её по плечу и отправился диагностировать Райта. И с некоторой обидой заметил, что водительское место занял Боумен — медику поводить так и не дали. Ну, хорошо хоть не Тобби.
— Вы, кажется, психосанитацию проходили? — припомнил личное дело. — Это может приводить к импульсивности в поступках. В остальном, мой диагноз — старость. В нашем возрасте ценишь каждую секунду и потому не ждёшь, когда другие что-то сделают за тебя, берёшь всё в свои руки, пока можешь. Ну, или геморой — от него не сидится на месте. Витаминку? — предложил Патрику и удалился. Закурил. Франция, зомби. Можно ли вылечить смерть? Если быстро, то можно — это называется "реанимацией". Близкий к некромантии процесс.

— Сэр, я не советую задерживаться в городе — мы можем не успеть. Это я как врач говорю!

– Я за немедленный отъезд, – четко ответил Марк, – может оставить здесь рацию для связи, запросить возможное подкрепление или предупредить о надвигающейся проблеме? Не уверен, что мы сможем быстро подружиться с местной системой оперативной связи.

Патрик весь оставшийся путь до условно безопасной оперативной базы французишек сверлил взглядом Боумена, лишь изредка отвлекаясь на то чтобы посмотреть в переднюю смотровую щель.
И наблюдая за тем как он водит… Ладно, стоит признать, что командир был не так уж и плох в управлении автомобилем. Ни в какой кювет или болото не загнал, ничего не сбил.
Но осадочек за такое бесцеремонное отношение всё же остался, вроде бы и недолго с этой машиной служит, а уже успели и в заварушке побывать, да и Патрик между миссией и командировкой во Францию возился с ним в гараже бульдогов приводя автомобиль в порядок и подстраивая какие то моменты под себя, так что стал считать крокодил своей вотчиной. Ну, от излишней агрессии может и избавились на психосанитации, да только там и по другим фронтам характер ухудшился, так что вылезший эгоцентризм еще не самое худшее из возможных проявлений.

Наконец доехали до ворот базы и пока командир пошел договариваться с Французами не приеминул возможностью вернуться на своё место и вытеснить следы присутствия другого человека на месте водителя, а то в пути отвлекать, тем что некоторые привычные вещи вдруг изменились.

Там ещё и док подошел, посыпал своими медицинскими терминами, диагноз вон выдал. Да только какой тут диагноз, когда гнилые оскверняют своим присутствием его машину, да еще и мясной голем недвусмысленно угрожает порвать броню как фольгу одним мощным ударом, водителю за казенную машину отвечать, да и не хотелось портить крокодила. Так что Райт лучше испортить того кто обладает такими деструктивными намерениями. Ну и он же даже почти не водила, изначальное направление было на специализацию мобильного стрелка, это из-за нехватки водителей его направили на курсы дополнительного обучения.
— Док, если читали личное дело, то наверняка знаете что я изначально направлен как Стрелок, а туда черепах не берут. И да, я помоложе вас буду. — Ну хоть витманку вон дали, для здоровья, говорят, полезно. Так что тут же зажевал таблетку, чего добру пропадать? — Благодарю, док.

А заодно и последовав примеру доктора открыв дверь авто закурил. И пока курил пришла забавная мысль. " Эх, было бы здорово если бы язык старины Шекспира стал унитарным языком для всего мира, не пришлос бы тогда сидеть и ждать пока лягушатники найдут среди своих переводчика и разберуться, что Бульдоги пришли им помочь. Хотя тогда вон враги смогут читать донесения их штаба. С другой же стороне если язык старушки Британии по всему миру будет, то может она и гегемоном всея мира станет и внешних врагов не будет. Ну, а внутренние? Те в любом случае найдутся, на то и задача бульдогов и прочих служб, чтобы догнать и схватить стальной хваткой челюстей того кто портит жизнь честным британцам.»

За те двадцать минут разбирательств успел выкурить самокрутку, заполнить опустошенные боем с нежитью магазины и барабаны оружия. А там и французы наконец дали добро, на то чтобы подзаправиться, так что покатил крокодила на площадку с большими топливными резервуарами и шлангами.
— Да чего ждать то? Раньше начнем, раньше закончим, а там и домой отправимся, тем более бросать своих на чужбине не по джентельменски.

Когда подъехали к базе французов, Эмбер ненадолно вышла из оцепенения.

— Вспомнила, док, — кивнула Джексону, — Мистер Вейтс, да вы медик широго профиля.

И девушка снова отстранилась от всего, уставившись на пулеметную ленту Виккерса перед собой. На этот раз ее мысли не были мрачными. Впереди забрезжили новые перспективы жизни после бело-буранной завесы.

- Что тут думать, двигаться надо, - сердито буркнул огнемётчик. По его прикидкам, на данный момент все добровольцы уже должны были отчасти быть мертвы, отчасти разрозненно шататься по округе, мертвой хваткой вцепившись в свое оружие и оглашая окрестности бессмысленными стонами и мычанием. И, если в них сохранились хоть остатки благоразумия, отчаянно завидуя мертвым.
- Но прежде - снаряжение. Где тут этот их интендант? Душу из него выну, а чего-нибудь да добьюсь, пусть он хоть сто раз на человеческом английском не говорит.

Бекон сказал - Бекон сделал. Внутренне, конечно, он понимал, что это дело скорее самого Боумена, но в спешке и с учетом языкового барьера - подите потом разберите, были у него права на это или нет.
- Мосье! Экскуземуа сильвупле, пять минут! Се, - потыкал в баллоны огнемета, - не манж па сис раз по сис жур! Заправка ле топливо, ферштейн? Унд машинерия тоже. Двадцать пять галлонов, дьявол, как это по вашему, - Фрэнк закатил глаза, вспоминая прошлый свой опыт общения с местными и прикидывая, сколько же это будет, - бушель? А так же боеприпасы и медикаменты? - выдохнул облегченно. Хвала нормандским предкам, хоть эти слова звучали схоже хоть для англичанина, хоть для француза. Что было бы, будь он, упаси Господь, каким-нибудь русским, требующим на своем недоязыке какие-нибудь "le patrones", Джонсон даже представить боялся.

- Подождите, Патрик. Ещё не все высказались, - когда шустрый водитель решил уже было бежать по заправочный и прочим делам положил ему руку на плечо командир. Сказал вроде просто, а твёрдо. И в глазах сверкнуло чем-то, эдаким. Сверкнуло недобро, в общем.
Мнение мисс Бейтс было принято к сведению на интуитивно уровне, но оставались ещё остальные "бульдоги".

Общее

Обменялись рациональными мнениями. Раньше начнём — раньше закончим. Если задерживаться — можно не успеть. Покивали, улыбки пряча. Запрыгиваете в броневик. В этом вы быстро понимаете друг друга — анархисты и роялисты, христиане и атеисты, англичане и ирландцы. Вы бульдоги. Здесь оказываются люди с одним похожим качеством.

Райт был рад вновь оказаться за рулем крокодила, а потому гнал по дороге с особым энтузиазмом, не заьывая впрочем посматривать по сторонам освещенным в ночи мощными фарами и дополнительными прожекторами установленными на машине.
Именно это и позволило в первую очередь обнаружить скопление мертвяков, а уже заинтересовавшись очередной толпой нежити, услышали стрельбу из энфилда и вполне себе человеческие крики… Не совсем вменяемые правда, Райт как большой мастак в испытании психологических травм определил, но ничего. Патрик вон на том кладбище пострессовал тоже и ничего, бодриться. Даже из обычного патрульного санитации дорос аж до бульдога. Члена элитного штурмового отряда её величества. Вполне неплохой карьерный рост.

А когда заработал пулемет Райт усмехнулся и крикнул в салон, что то типа «Оперативно работаете», только подъехал, а они уже разрывают нечисть из крупнокалиберной мясорубки.
Подкатил поближе к скоплению нежити, чтобы стрелки могли эффективно выбивать остатки жизни из некогда живых граждан британии, а сейчас всего лишь мерзких конструтов некромантов, что используют их тела для пополнении своей армии тупыми, но многочисленными зомби, которые уже даже не люди, а скорее животные.
Вновь схватился за свою мясорубку, калибром наверняка поскромнее в отличии от установленных на крокодил орудий, а вот по скорострельности ещё надо поспорить, не зря же оружие имеет в названии слово пулемет?
Открыв амбразуру на месте водителя Райт стараясь перекричать рев двигателя подбодрил парня на дереве.
— Держись приятель, кавалерия уже здесь. — Посое чего можно было подтвердить слова и делом выставив туда ствол своего оружия и короткой очередью проредить собравшихся у дерева гулей в обрывках британской формы.

Нихт ферштеен интендант. А может и ферштеен, только желания помогать чем-то сверх нормативов не желает. Ну да и ладно, морда французская, придет война, попросишь на танке прокатиться... Погрозил Фрэнк кулаком отдаляющимся от броневика укреплениям. Без злобы, так. Изобразил что не забудет и не простит такого к ним отношения.
Со злобой он грозил уже потом и уже другим лицам. Мерзким таким, клыкасто-мосластым, можно даже сказать что мордам. И кулаком грозил, и огнём жёг.
И еще искренне думал мысль "чтоб они все тут и подохли, твари мерзкие".

Эмбер не успела опомниться, как машина въехала на объездное шоссе, прорезая фарами вечерний мрак. Вскоре, лучи высветили британские военные формы, чьи владельцы погибли, дезертируя в мир оживших мертвецов. Мисс Бейтс немедленно отстранила разбушевавшегося бабуина и открыла огонь по гнилому войску неприятеля.

Марк уже притерпелся что в новеньком ланчестере ему отводится обязанность обычного стрелка и, стоило лишь заметить противника, сразу кинулся к бойнице.

Сержант Джонсон не собирался отсиживаться за высокими стенами охраняемого периметра всю ночь, пока где-то рядом погибали люди. Многие из которых были такими же, как и Артур, христианами и британцами. Тем более, что где-то неподалёку мог находиться и полк младшего брата, Кристиана. Поэтому, сержант, не задумываясь ни на секунду, разделил общее мнение, что выдвигаться нужно немедленно.

Когда новый противник был обнаружен, Джонсон находился на своём посту, у пулемёта "Виккерс" калибра 7,7 миллиметров. В башне, конечно, калибр покрупнее, 12,7 миллиметров. Но там любая обезьяна справится. Тут же нужна, практически, ювелирная точность. Как раз работёнка для штурмовика.

Артур открыл огонь по скоплению гулей под деревом, стараясь не задеть бедолагу на ветках.

К удовольствию Финеаса решение было принято единогласно, как того и требовали правила. Коммунизм в отличие от демократии учитывал голоса вообще всех, а не только большинства. Следовало себе об этом напоминать, чтобы не скатиться к отсталому строю, который нынче царствовал (в прямом смысле) в старой-доброй Британии.
Пока ехали, Боумен еще немного поразмышлял над будущим своей страны, над уязвимостями текущей власти и над тем, как бы сделать из своих товарищей примерных анархистов. Они ведь не понимают, что связаны по рукам и ногам не только цепями рапортов, приказов, но и цепью командования. Тот же Райт, пускай и слишком стар, но все таки наверняка надеется в душе увидеть Светлое Будущее. "Нужно успеть, пока он еще жив", сурово подумал штурмовик и скосил глаза на врача. "И пока жив Вейтс, тоже, а то нечестно будет".

Добровольцев, как и было ожидаемо, уже сожрали. Откуда был такой смелый вывод? Да просто приглядеться к составу осаждающих дерево. Знакомая форма, амуниция.
Застрочил пулемёт.
- Молодец, капрал! Правильно мыслишь, дружище, ОГОНЬ ИЗ ВСЕХ ОРУДИЙ! Спасём беднягу!

Вейтс выглянул наружу и оценил обстановку, профессиональным взором осмотрел мертвецов. Не смог не отметить хорошую физическую форму британцев. Так и есть. Не успели.
— А я всегда говорил, что наши люди и в посмертии самые сильные, — сказал, с болью в голосе.
Достал револьвер, прицелился. Когда медицина бессильна, помогает только эвтаназия.

Расстреляв барабан, присмотрелся к героическому древолазу. Крикнул:
— Эй, парень! Не сдавайся! Помощь уже здесь.
Какая-никакая, а психологическая поддержка. Она ему была явно нужна.

Патрик Райт

Крикнул солдату и выстрелил из револьвера быстро: нужно скорее поддержать его не словом, а делом.

Фрэнк `Бекон` Джонсон

Вы остановились далековато для хорошего выстрела огненной струи, но пламя дотянулось. Зелёный "Ланчестер" был похож на плюнувшего огнём дракона, притаившегося в темноте своей пещеры. Застал их врасплох. Прежде, чем начали оборачиваться, облил жидкой путёвкой в ад вторых — тех, что вели себя потупее и выглядели обглоданней.

Эмбер Бейтс

Подвинула Тобби от "Виккерса" тыльной стороной ладони вежливо. Взглянула в прицел. Гули. Опасней, чем просто ходячие мертвецы, потому что хитрей — нельзя назвать их в человеческом смысле умными, но у них в порядке со звериным чутьём. Если такой шкурой чувствует, что ты ждёшь его в засаде с дробовиком — он не выбежит на тебя, рыча, никогда. Он будет ждать день. Он будет ждать неделю. Если он сможет — найдёт как обойти тебя. Или дождётся друзей и навалятся вместе с разных сторон. Они устраивают простые ловушки. Например, прыгают на проходящего мимо человека с деревьев или из окон заброшенных домов. Любят действовать небольшой стаей. Про их язык тебе известно мало, но знаешь, что общаются вербально. Хуже того: могут неплохо понимать друг друга даже без слов. Днём дезориентированы. Любят пережидать освещённые часы в укромных местах, но не впадают в сон — поэтому обнаруженный гуль опасен даже днём: он попытается убить заметившего его логово и скрыться. Ночью он может вернуться на место стычки, чтобы поесть. Они испытывают постоянный голод. Описаны случаи, когда гули пожирали друг друга в условиях эксперимента.

Марк Бригам

Прожимаешь крючок. Кольт взрывается выстрелом. Белая голова взрывается осколками черепа, загустевшей кровью и грязными мозгами.

Артур Джонсон

Нарубив гулей из пулемёта, выскочил из броневика. Ночной воздух, свежий после дождя. Гнило-сладко-прогорклый аромат мёртвых тел, вернувшихся к странной полужизни. Седые безглазые головы оборачиваются к тебе. Несёшься к дереву по мокрой земле. Отшвырнул пинком ленивого ходока от ствола — на что он обиженно загнусавил и снова пошёл к дереву упрямо. Встал, прикрывшись щитом и направив на остальных древолазов-любителей дробовик.

Финеас Боумен

Пока Тобби и Эмбер стреляли по неживым британцам из основного калибра, ты выставил ствол дробовика в амбразуру и скосил нескольких гулей картечью. Чудо, что она делает, когда целей много и все толкутся рядом. Нежить, правда, не может истечь кровью или испытать шок, но и её посшибало с ног.

Джексон Вейтс

Расстрелял из револьвера последних добровольцев. Вернее, зловольцев. Или даже — некровольцев. Так или иначе, ты перестрелял их всех, ушастых бестий. Выкрикнул окопавшемуся — огнездившемуся? — на дереве солдату слова поддержки. Артур Джонсон бросился к нему на помощь — не подпускает новых мертвецов к стволу. Они потеряли внимание к дереву и заинтересовались уже самим Джонсоном. Зарядил полный барабан. Щелчок!

Толпа мертвецов. Общее



Вы отметаете их огнём от дерева, как назойливых насекомых веником, но их слишком много и они ползут слишком упрямо. Три пары рук схватили щит Артура — они рванули, как мог бы рвануть строительный кран. Если бы штурмовик не освободил руку — они выдернули бы её из сустава. На Джонсона навалилась волна тел и похоронила его под собой. Клубок ног и рук. Взлетающие и опускающиеся кулаки. Рык. Неразборчивые голоса. Он едва может дышать под прессом их тел. Выбили дробовик. Сорвали шлем. Один вцепился в руку — мотает головой, грызёт запястье, пытается оторвать. Другой схватил за лицо. Давит пальцами. Стягивает кожу, пытается оторвать мышцы от черепа. Третий укусил за голову сверху. Старается, слюнявит, пристраивает челюсть боком, но скользит — затрясся от близости сладкого: мозги, мозги, мозги, мозги, мозги. Кто-то сверху бормочет. Мутится зрение от этого голоса. Нечем дышать.

Эверетт Хайд. Общее

— Господи! Господи! Господи! ГОСПОДИ!!!

Руки рядового Эверетта Трясутся, а глаза стали размером с озеро Лох-Несс. Он заряжает Ли-Энфильд и стреляет в головы столпившихся на Артуром чудовищ, отдалённо напоминающих когда-то живых людей.

Общее

Мертвецы отваливаются от Артура по одному под вашим огнём, но он всё ещё лежит на земле. Вы слышите хлопающий шум: будто кто-то встряхивает гигантской грязной тряпкой в небе. Пронзительный крик заставляет вас зажать уши. На секунду вы забываете, где вы и что происходит. Эверетт Хайд ревёт, закатив глаза к небу. Те, кто был в "Ланчестере", переглядываются, пытаясь понять...

Марк рефлекторно вжал голову в плечи и пригнулся так резко, что стукнулся головой о борт Ланчестера. Необычно для него – Марк никогда не страдал отсутствием выдержки, но нежить... умеет поражать.
Стряхнул пелену с тяжёлой головы радист прицелился и попытался добить остатки нависающих над Артуром тел.

Вспомнил сержант, что такое с ним уже бывало, и не раз. Так же вспомнил, что чувство это называется по-французски "де жа вю". Лорд Слайм его жевал-жевал - не сжевал. Капитан Азмоделло жевал-жевал - не сжевал. А эта нежить и подавно не сжуёт.
Но понадкусывает, это да.

Рвануть на защиту солдата на дереве, возможно, было немного опрометчиво и самонадеянно. Но тогда бы нежить добралась до бедолаги и растерзала бы его. Вон, Господа как поминает. Богобоязненный. Небось, долго молил Его о спасении. И Он услышал. Нет, сколь бы незначительной ни казалась жизнь этого человека, сколь ни казался бы он безумным, но он - брат во Христе и жизнь его пред Богом имеет такую же ценность, что и остальные. Ибо Иоанн Златоуст учил: "Кто же скажет брату своему: "рака", подлежит синедриону; а кто скажет: "безумный", подлежит геенне огненной"*. Нет, Артур всё сделал правильно, выступив орудием Господа. Но теперь пора озаботиться и собственным спасением.

Мертвецы вырвали щит, отобрали дробовик? Спокойствие! Только спокойствие! Ведь меч всё так же оставался при Артуре! Вытащить из ножен и, практически, наугад, рубануть по голове того, что в лицо вцепился, чтобы обзору не мешал. Затем - ударить того, что в другую руку вгрызается. Хотя, не... Сперва стряхнуть, а потом уже ударить, а то так можно и собственной кисти лишиться. А там уже и третьего зарубить, пока в голове дырку не прогрыз.

Да, план хорош. Осталось только реализовать его...

От дикого вопля в ночи зазвенело в ушах. Артур не мог видеть, что там такое происходит - обзор был загорожен грудой мёртвых копошащихся тел. Да и не до того сержанту сейчас было.

Вы всё ещё кричите? А мы уже рубим!

Марк Бригам

На секунду голова заболела так, что заломили зубы. Ударился ещё ей, когда дёрнулся от неожиданности. Не понял сначала, что это было. Да и потом не понял — похоже на боевое заклинание, но, видимо, раз не пошла глазами и ушами кровь-с-мозгом, это какое-то из старых. Перевёл дух буквально пару секунд и продолжил вести огонь по мертвоходам, сгрудившимся вокруг Артура. Толкущиеся на месте цели. Что может быть прощу.

Артур Джонсон

От крика заложило уши, но как-то пережил. Если что-то и убьёт тебя, то явно не истошный ор. Дёрнулся, что было сил, чтобы вывернуть из-под навалившихся дымящих тел руку — ту, что ближе к ножнам. Толкнул коленом труп, освобождая место. Потянул стальную полосу. Ещё немного. Есть. Освободил руку с мечом. Вырвал из гнилой пасти вторую. Отрубил башку. Проткнул не глядя того, что череп тебе сверху раскусить пытался. Упёрся двумя ногами и свалил с себя на бок всю их мёртвую свалку. Заметил, что не шевелятся и не бубнят больше, будто выключили их из электросети. Может, убит некромант? Присмотрелся: объяснение проще — их перестреляли. Подгрёб щит поскорей — оказался у одного из них, хорошо, что не выкинули чёрт знает куда, где потом искать его ночью. Подтянул за ремень к себе дробовик. Смотришь вверх: пронеслись две крылатые тени — каждая больше, наверно, даже самолёта.

Раздался крик и Вейтс машинально зажал уши. Чтобы тут же их освободить, оценить обстановку зазвеневшей головой, заметить у французского вампира горючую смесь и выстрелить в неё.

Оглушило криком слегка, но Райт качнул головой, прочистил заложенное ухо мизинцем и как раз успел услышать команду про маневр уклонения от радиста свалившегося без чувств. Слегка звенит в ушах, как если стреляешь из ружья в закрытом помещении, но за громким рокотом мотора почти и не слышно.
— Поизмельчала нежить, раньше кладбищенский гейст мог так на тебя накричать, что состаришься на пол века от страха, А это, тьфу, ерунла, а не крик. — Подбодрил Райт находящихся в салоне, хотя кажется он слышал как несколько человек упали в обморок у него за спиной. Ну да ничего, привыкнут со временем, крики нежити первый раз страшно, а потом привыкаешь.
— Но сержанта и доброовольца прикройте всё-таки, мы то под защитой, а вот они нет.

Револьвер в кобуру отточенным за несколько лет практики сунул почти не глядя, обеими руками схватился за руль, вывернул в сторону и вдавил педаль газа.
Главное не завязнуть колесами в грязи и чтобы жабоед-предатель не был чемпионом по метанию бутылок с горючкой.

- У него зажигательная смесь! Всем покинуть... - Хотел транспорт покинуть, а получилось только сознание. Подкосились ноги от инфернального крика. Лбом в пол уткнулся. Лежит.

Странный звук настиг Финеаса уже на пороге люка, так сказать. Схватился за него рукой, чтобы выскочить, выпрыгнуть и дать жару мертвецам, которые жрали инициативного Артура. Но не успел. Дало по башке так, словно кувалдой в затылок. Вон, Фрэнк даже упал навзничь.
- Вейтс, посмотри, что с Беконом! Бригам, давай сигнализируй на базу - две воздушные цели, требуется подкрепление! Райт, манёвр уклонения!

А потом весьма драматично упал рядом с товарищем-огнеметчиком, словно мешок с репой или ещё каким-нибудь овощем.

Вопль зазвенел в ушах, разросся в голове и задул огонек сознания. Девушка обмякла и свалилась на бабуина, как на подушку.

Джексон Вейтс

В голове звенит. Крылатая тварь пронеслась мимо амбразуры. Выстрелил поспешно, но непонятно, куда ушла пуля — так быстро всё разворачивается. Не уверен, что это именно вампир. Может быть кто угодно, кроме, разве что, совсем заторможенных смертоходов. Чтобы управлять этим стремительным чудищем, нужна реакция.

Патрик Райт

Взревел мотор, провернулись колёса. Порадоваться успел, что не загнал машину с асфальта в грязь — так быстро не рванул бы теперь с места. Дерево с выжившим добровольцем и Артур со щитом под ним быстро уходят вбок и назад. Если продолжить движение и чуть добавить скорости, оторвётесь от летающих ужасов. Уверен, однако, что в этом случае и Артуру и стрелку-на-каштане, конец.

Фрэнк `Бекон` Джонсон

Сквозь помутнение чувствуешь, как машина пришла в движение. Разгоняется. Упёрся ладонью в пол. Поднимаешься тяжело. Кружится голова. Схватился за стену, едва не упав.

Финеас Боумен

Успел порадоваться, что не выпрыгнул из броневика: ты потерял сознание на несколько мгновений. Остался бы снаружи — был ли бы ты сейчас жив?

Эмбер Бейтс

Приходишь в себя оттого, что Тобби трясёт за плечо. Взволнованно ухает и кричит. Оскалился. Шерсть дыбом. Поднимаешься. Голова болит, как от удара чем-то тяжёлым в затылок. Веки кажутся шершавыми. Пересохло во рту.

Эверетт Хайд

Эверетт больше не обращается к Господу. Теперь он просто дико кричит и вращает глазами, подняв голову. Он выглядит удивительно: его голова паникует, но его руки, будто имеющие свой план, продолжают заряжать винтовку и стрелять, словно это руки не человека, но автоматона.

Дикий Ночной Гость

Вы увидели его в ясном после дождя ночном небе на фоне луны. Каждый запомнил эту картину навсегда. Какой же он был уродливый. Лоскутные оделяла крыльев. Горбатая спина. Тупое, безглазое, дырявое рыло. Он нырнул к дереву и ударился в крону слепо, ломая ветки. Замолотил крыльями, сопя. Схватил нижними лапами стреляющего и орущего Хайда и сбросил с дерева на землю. Вы услышали хруст костей и стон. Летун втянул воздух, замер на миг и камнем свалился с дерева на Артура Джонсона, помяв его, но не нанеся травм: штурмовик прикрылся щитом и вовремя прыгнул в сторону, получив лишь смазанный удар крылом.

Ночной Гость

Нетопырь-кадавр спикировал на "Ланчестер" и сбросил бомбу: бутылку с горючей смесью. К счастью всех, кто был внутри, Патрик Райт шестым чувством почуял такое развитие событий и за несколько секунд до этого погнал машину по дороге. За кормой уносящегося броневика громыхнул взрыв: там расплескалось маленькое озеро огня, шкворчащее и трепещущее, и исходящее дымом. Возница кошмарного летуна поднял винтовку. Он догоняет вас! Стреляет по амбразуре!

Доктор Вейтс упал. Кровь заливает трясущийся пол. Револьвер выпал из его ладони. Лицо стало бледным. Рядом вскрикнул `Бекон`: пуля ударила в бок.

Общее

Всё случилось слишком неожиданно — вы не успели даже открыть ответный огонь. Два летающих кошмара сбросили рядового с дерева, обстреляли броневик, оглушили и едва не сожгли вас. Вейтс мёртв. Артур и Фрэнк ранены. "Ланчестер" несётся прочь от места контакта по дороге. Если бы не скорость реакции Райта — вы сейчас все горели бы заживо внутри собственной боевой машины. Годы потрепали его психику, но не стёрли остроты глазомера и проворства рук. Сейчас он гонит бронемобиль, пытаясь вилять, чтобы не давать стрелку на одном из чудовищ стоящей мишени.

Очнувшись, Эмбер сразу ужаснулась: доку сделали хедшот! В порыве праведной мести, девушка представила, как предательски гладкая рукоятка винтовки выскальзывает из рук стрелка-на-ночном-госте. Ну, получится?! Раньше, еще во времена Лаборатории, такие фокусы удавались.

Помотал головой, показалось вдруг, что упал. Но нет, удержался за поручень, моргнула только реальность перед глазами. Микро-потеря сознания, хорошо что не микроинфаркт. Или инсульт. Откуда-то всплыли эти слова, смысла которых не очень понимал. Возможно перенеслись по воздуху от Джексона Вейтса, старикан настолько был мощным врачом, что от него вполне могло и аурой передаться, автотелепатически.
Стоило подумать про врача, который кого-то слишком героически выцеливал из своего револьвера, как тут же изрешетило эскулапа, да так, что итальянские добровольцы сказали бы только Mamma mia! на это - можно было бы вертеть сквозь кусок мяса, бывший Джекосном Вейтсом, любимую итальянцами пасту. "Фузилли, например. Или фетуччини", подумал Финеас отстраненно, опускаясь на пол и пытаясь горстями зачерпнуть ведро крови, которое вылилось из боевого товарища и влить обратно.
- Райт, маневры уклонения не прекращать! Остальные - огонь по тому гаду, что подбил нашего врача! - крикнул команду, пошлепывая человеческий ростбиф и придавая ему человеческие очертания.
Тобби был тут как тут, подавал чистую ткань, которую уже успел выудить из медицинского саквояжа доктора. Под руку какой-то шприц попался - ничего, всё пойдёт в ход! Анархизм - он и в медицине хорош, но только в такой, оккультной. От другой, поди, подох бы Вейтс.

Как только зашевелился боец, утер лоб Финеас. С закатанной гимнастёркой, по локоть в чужой крови, вымазанный - сейчас он прямо ощущал себя действительно инфернальной личностью. И даже не обязательно анархистской, а так.
- Ну-ка, паскуда, сейчас я тебе дам... - дальше началась отборная ругань на африкаанс, которая, если переводить вольно, описывала связь наездника летающего монстра, мамы наездника и всех его родных с самыми отвратительными бородавочниками в буше.

Качает. Это так сильно растормошил вестибулярку проклятый крик или... слава Господу. Они едут, увиливают от огня, но выстрелы... Некровозница стреляет словно рота солдат и с одного залпа кладёт доктора. Его уже спасает командир а Марк не простаивает, одной рукой он решетит чучело, второй уже тянется за рацией – быть может французы соизволят выслать им хоть какое-то подкрепление для защиты их же страны.

- Эй, вы куда?! - кричит сержант Джонсон вслед уезжающему броневику. - Подождите нас! Здесь раненые! МЕДИК!!!
Артур поворачивает голову к спасённому бедолаге.
- Рядовой, к броневику, бегом - МАРШ!!!
А чтобы поторопить Хайда, подтолкнул его в спину щитом, а там уж и сам припустил за машиной, прикрывая подопечного щитом.
Но что-то не так... Чувствует сержант, что наваливается слабость. И бежать стало труднее, и щит стал будто бы тяжелее. Ранение, конечно, сказывалось, но было что-то ещё. Должно быть, проблема в голосе, который Артур слышал...
- Ааа... Проклятье... Вон! Из моей!! ГОЛОВЫ!!!

Но нет, проклятый некромант так просто не отступится. Придётся вновь уповать на помощь Господа. Вспомнил Артур подходящую случаю боевую молитву от всякого зла, и забормотал тихо:

"Господи Боже наш, всемогущий и всесильный. Ты, Врачеватель и Целитель наших душ, спасение прибегающих к Тебе, молящих Тебя и взывающих к Тебе: изгони, обрати вспять и в бегство всякие силы дьявольские и всякое колдовство, отраву, сглаз и порчу со стороны одержимых, порочных и злых людей, которые действуют на Твоего раба Артура. Аминь!"

Вовремя вырулил с того места где остановился, только тронулся, а там где авто было буквально мгновение назад прилетела бутылка с зажигательной смесью, разбиваясь и разливая по земле огонь, который стал еще одним источником света в темноте французской ночи мертвых.
Крокодилы огонь вообще не любят для них это стихия антипод и пусть Райт сомневался, что сможет спокойно плавать на своей машине по воде, но по крайней мере нелюбовь к огню была общей у животного и созданного людскими руками транспорта.

Рулили по дороге и наблюдал в зеркала заднего вида за мчащимися летучими мышами переростками сшитых из разных кусков мяса. Он не был так опрометчиво самонадеян, чтобы считать будто бы он сможет обогнать летунов не имевших в своём полете над землей проблем с препятствиями и грязью, в которой колеса могли и завязнуть.
Да и бросать своих как то неправильно было, тем более не просто какие то условные свои, как тот доброволец, а вполне себе знакомый Сержант, с которым на заданиях не одну угрозу санитарии убрали, и который в отличии от командира бесцеремонно не занимал его место водителя. Хотя бы похоронить их по человечески…а нет, вон в отблесках пламени промелькнули две фигуры двигающиеся как люди бегут в их направлениях, надо спасать пока чертовы летуны не обратили внимания на новую цель.

— Держитесь таи, и кто нибудь, приготовьтесь открывать люк входа, надо наших забрать. — После чего резко крутанул руль в сторону, дабы однии лихим маневром развернуться. Удержав накренившийся к земле одним из боков крокодил в ровном положении на всех четырех колесах Райт на всё парах помчался спасать своих коллег не забывая непредсказуемо юлить по дороге сбивая прицел вражескому стрелку.

- Транспорт! - заорал пришедший наконец в себя Бекон. С удивлением обнаружил у себя под ухом металл пола. Поднялся. Начал подозревать, что что-то у него в прошлый раз пошло не так. Но тем не менее - все живы и не горят. Загадочно.

Шмяк! - набросившаяся стенка фургона больно ударила в бок, но зато быстро и наглядно прояснила, почему они не горят. Молодец водитель! Молодец и Бекон, ухватился быстро за что под руку подвернулось, зафиксировался, чтобы еще и с другой стороны стенка не набросилась. Оценил обстановку. Гости - высоко. Экипаж - живой, хоть и не совсем здоровый. Можно жить.
Высунул в амбразуру раструб огнемета, выцелил одного из гостей. Дождаться пока подлетит поближе, обдать пламенем, повторить. По возможности - повторить со вторым.
А уж в том, что они подлетят, Фрэнк не сомневался.

Помутнело всё, рухнул Вейтс на пол. Но не суждено было дух перевести, вытащили с того света. Ошеломлённым взглядом обвёл "Крокодила".
— Спасибо, доктор Тобби! — лапу пожал обезьяну. И догадался вдруг, что, на самом деле, Боумен, вероятно, больше помог, чем зверь. Кивнул ему:
— Финеас.
И на ноги поднялся, упёршись ладонью в пол тяжело. Судя по шуму выстрелов и крикам, разлёживаться было некогда, бой продолжался и пациенты требовали внимания врача.

Эмбер Бейтс



Закрыла глаза и задержала дыхание. Столбенеют мышцы. Ты стала каменной статуей во плоти. Кажется, качнись сейчас "Ланчестер" — упадёшь и разобьёшься на сто осколков. Представила винтовку в руках "пилота". Его самого. Линяло-синий тёмный мундир. Красные штаны. Пытаешься воссоздать его образ до пуговицы. Наконец, в ладонях винтовка. Это Modèle '86. Почти полтора метра дерева и металла. Представила гладкое от ладоней ложе — опираешься сейчас на фантазию, а не на память, но это срабатывает. Представила затвор. Трубчатый магазин на 8 патронов. Блестящее дерево приклада.

Финеас Боумен



Треск бинта. Хлюпанье крови. Наковырял щипцами пуль из доктора Вейтса — пять штук! А сколько ещё в нём, думать страшно. Намотал его, залил чем-то дымным и вонючим из туго закупоренной склянки — вот и пригодилась. Для полного курса лечения ширнул гиганстким инъектором. Не знаешь, что было в нём, только Джексон затрясся на полу броневика, залязгал зубами, а потом вскочил, крича и глядя на всё слепо широко открытыми глазами.

Подскочил к амбразуре. Кричишь! Стреляешь из дробовика по крылатой тени над вами. Грозишь.

Марк Бригам



Выставил кольт в стрелковую щель. Прожал крючок. Трудно стрелять, когда он маячит то по левому, то по правому борту, то несётся прямо над вами, но ты успел попасть: видел, как пуля ударила в нижнюю лапу. Не было крови, но заметил, как он конвульсивно поджал её — чувствует, змей.

Бросился к рации. Наушники — на голову. Вращаешь верньер, отыскивая частоту. Не пробовал связываться с ними, но в Этевилле узнал частоту l'Exonération — туземной добровольческой организации по борьбе с нежитью и некромантией. Не чета Министерству: много неопытных людей, но нет недостатка в рвении и героизме. Тебе ответили почти сразу.

— Où en êtes-vous? Nous aiderons. Reste là!

Артур Джонсон

Толкаешь хромающего и кривящегося пехотинца щитом в сторону тёмной трассы. Он хрипло орёт, что сломал ногу. Бронеавтомобиль умчался в ночь. Вы оказались с ним в интересной ситуации: все ружья и дробовики, и пистолеты уехали на броне — вы трое остались в камерной компании друг друга: ты, он, сопящее крылатое чудовище, поднимающееся у дерева и мотающее слепой головой. Оглянулся на него и он замер на миг. Будто увидел тебя. У него нет глаз — но есть какое-то... sensus. Понимает, что вы рядом. Расставил крылья пошире. Перетоптался с лапы на лапу на месте, как гигантская курица.

Патрик Райт

Вывернул руль. Заскрипело что-то внутри железного чудовища. Издал удивлённый тонкий звук змей-нетопырь в небе. Слышишь, как кто-то ударился о стену грузно в десантном отделении. Чувствуешь, как опасно скользит по кругу тяжёлый зад автомобиля. Вспомнил и про высокую башню и про "в целом". Не для таких пируэтов машина. И всё же не перевернул и не съехал с дороги. Развернувшись практически на месте — рванул обратно. Рычит мотор. Подруливаешь, чтобы не унесло, куда не нужно. Бело-лимонный свет фар разворачивает чёрную полосу мокрой дороги. Обратно!!!

Фрэнк `Бекон` Джонсон



Хлопки крыльев по левому борту. Просунул раструб огненной пушки. Струя пламени прочертила ночь. Нетопырь и его наездник в огне. Видишь, как возница опрокидывает ящик с бутылками, заложив невольно крутой вираж. Стекло хлюпает за вами следом дождём — бутылки с коктейлем разбиваются одна за другой, какая-то ловит пламя от твоей струи и грохочет взрыв. Следом сразу другой. Ночь осветилась огнём искусственного солнца за ревущим и мчащимся прочь от пожара "Ланчестером". По правому борту теперь. Прильнул к бойнице. Выпустил в уже и без того горящих двоих новую порцию жидкой смерти. Взревели хором — слабо человек и оглушительно тварь. Уходят вверх. Успеваешь вылить в них ещё огнесмеси, пока не скрылись над крышей броневика. Подъезжаете к обочине. Дожидаешься, пока Артур и спасённый солдат заберутся в отделение и выстреливаешь новым конусом жара и дыма — почти поверх их голов. За ними по пятам ковыляло нелепо и быстро ещё одно чудовище — это было без наездника. Смотришь, как оно вспыхнуло разом, будто просмолённое. Трещит, как факел. Мотает дырявой слепой головой, подняв её вверх в агонии.

Эверетт Хайд

Морщась, Хайд передёргивает затвор, оборачивается и выпускает пулю в бегущего за ними с Артуром горящего зверя. Она выбивает брызги плоти из мягкой морды, похожей и без того на дышащий друшлаг.

Джексон Вейтс

Тебя трясёт, будто стоишь на морозе. Взгляд скачет с лица на лицо. Не понимаешь первую минуту, что происходит — дышишь тяжело. Автомобиль куда-то несётся. Только что развернулся круто. За блиндажами стало светло: со всех сторон что-то горит. Внутри появился помятый порядком, но живой Артур Джонсон — стойкий вояка, видишь, как шепчет что-то, взгляд ушёл внутрь, лицо посерело, но не паникует. С ним рядом сжимает винтовку до белых костяшек британский пехотинец. Судя по шеврону — из Саффолка. Блестят глаза. Облизнул губы. Вращает головой лихорадочно.

Закричал вдруг на тебя, выкатив глаза:

— РЯДОВОЙ ЭВЕРЕТТ ХАЙД, 3-Я РОТА КЕМБРИДЖСКОГО БАТАЛЬОНА!!!

Дикий Ночной Гость

Броневик качнулся. Горящий, похожий на петродактиля из костей и человеческой кожи монстр грянулся грудью и крыльями в бок автомобиля. Вас отшвырнуло ударом от бойниц с его стороны. Он закричал. Закрываете уши ладонями. Сгибаетесь от боли в голове. Кровь сочится между сжатыми плотно пальцами.

Ночной Гость

Удар сверху. Гул хлопающих о стальную крышу тяжёлых крыльев. Треск огня. Стук когтей о лист металла над головой. Раздирающий сознание, ломающий слух и ум крик. Скребущий звук — как металл по стеклу. Он пытается вскрыть железный горб башни.

Общее

Два пылающих неопознанных летающих некро-мутанта облепили броневик. Хлопают крыльями, разбрызгивая огонь. Орут так, что вы теряете сознание. Царапают металл когтями мощных нижних лап. Французский радист из l'Exonération мелет что-то возбуждённо в валяющихся на полу наушниках рации — Марк выронил их, схватившись за голову.

Фрэнк отметил для себя, что эти мертвые летуны кричат все менее и менее убедительно. Если от первого крика он - да что греха таить, и не он один - в обморок повалился, то от второго уже всего лишь вздрогнул, да огнемет выронил, а от третьего уже и вовсе ухом не повел. Сдают ребята, сдают. Ну да, разве что время заняли на то чтобы обратно оружие перехватить.
Высунулся снова в амбразуру, поддал жару первому из крикунов. Правильная обработка тут важна почти так же как в приготовлении кебаба - главное равномерно прогревать объект со всех сторон, а этому в прошлый раз как-то мало досталось.

А вот когда начали орать в нескольких метрах от машины, да так надсадно и протяжно, перекрикивая даже тарахтение двигателя Райт скривился, у него аж зубы заныли от такой звуковой атаки. И только крепче вцепился руками в руль. Но нажать на педаль газа не успел. Так как в аккомпанемент первому крику присоединился и второй летун, уже с другой стороны, но всё также близко к машине. От чего эффект получился особенно громким и сознание Патрика не выдержало подобного. Ирландец закатил глаза и без чувств упал головой на руль кажется треснувшись об него лбом или переносицей, но это вообще не волновало отключившееся сознание.

Джексон знал, что бывает с врачами, опрометчиво попробовавшими морфий и попавшими в его власть. Лучше смерть, чем столь жалкое существование. Метнул гневный (и нетрезвый) взгляд в спину Боумена: вот же злодей. Но нужно было приходить в себя. Поднял сумку, нашатырь достал, нюхнул: ух! От криков головой затряс. И без того мысли путаются, а тут ещё и это. И худшее: не только враг орёт. Сфокусировался на рядовом. А, этот. Вытащил шприц с успокоительным и вкатил Хайду.

И снова девушка не выдержала истеричный крик некроавиации, рухнув на Тобби бессознательной кучей.

Крики монстров опять стукнул в голову, словно тонким ммолоточком в затылок - тюк!
Обморок: снова здравствуйте.

И снова этот крик, будто вжимающий мозги, в черепную коробку! Марк на секунду скорчился, но попытался отогнать от себя подступавшую тошноту.
О чем спросили французы? Поняли ли они где нужна подмога? Доживут ли?
Эверетт дожил. Нельзя, чтобы его героизм пошел прахом.
Марк выпрямился и продолжил стрелять по одной из мельтешащих и охваченных пламенем теней.

Изрядно вымотавшийся после боя с нежитью и марш-броском с раненым бойцом на шее, сержант Джонсон устало присел на откидную скамейку. Тяжело дыша, прислонился спиной к борту, прикрыл глаза. Поморщился неприязненно от криков летающих чудовищ снаружи. Ещё и боец вдруг решил громко доложиться. А ведь в замкнутом пространстве звук многократно отражается от стенок и даёт оглушающий эффект.
- Вольно, рядовой, - скомандовал сержант. Осмотрелся по сторонам. Командир "отдыхал" и явно был не в состоянии принять доклад.
- Мы не глухие, Хайд, не надо так кричать. Лучше расскажите, рядовой, как Вы потеряли своё подразделение и что вообще случилось.
Пока было время, Артур тихо забормотал молитву об исцелении.

Фрэнк `Бекон` Джонсон

Огнемёт издаёт ровный гул. Внутри запахло горячим металлом и жжёным мясом. Не видишь из-за сияния пламени, что снаружи, но, судя по тому, что один из них заткнулся, ты попал.

Патрик Райт

Откинулся в кресле. Чувствуешь, как спина упирается в него расслабленно и как упали руки, а затылок медленно отклоняется назад — целую вечность.

Джексон Вейтс

Будто в метровый гонг ударили молотом. Только гонг — твоя голова. Гудит и пульсирует, и давит, и тонко тошнотворно звенит. Они уже прекратили орать, а тебя едва не тошнит. Не уверен, что выдержишь третий раз без потери слуха. Качнул спасённого солдата обезболивающее. На себя спреем-регенератором нашипел. Потом ещё лечиться и лечиться, если выживете. А пока так.

Эмбер Бейтс

Дрейфуешь из кристально ясной области сверх-острого сознания в дымные регионы полубессознательной жизни. Чувствуешь плечами металл пола, а ладонью шкуру Тобби, но больше не слышишь. Думаешь — но не прямо, а только по ассоциации. Вспомнилось, как лежала так же на каменистом пляже. Рядом шумела вода. Здесь тоже что-то шумит. Шаги. Кто-то запнулся о твою ногу и толчок начал возвращать к сознанию. Поморгав, открываешь глаза. Острая боль в ушах. Так бывает при воспалении или травме. Крики, шум огня, рявканье револьвера — всё отзывается болью в голове. Пошевелилась, приподнимаясь. Можно потерять слух от такого.

Финеас Боумен

Маленькие горячие ладони. Требовательные. Тянут за форму. Трясут. Дёрнули за ногу. После паузы — похлопали по карманам любознательно. На этом моменте открыл глаза — не хочешь продолжения.

Марк Бригам

Убрать ладони от ушей и зарядить патроны в барабан стоило труда. Кажется, простая задача. Автоматизм. Сколько ты настрелял вот из этого самого "Веблея" и в тире, и в бою. Пальцы должны сами делать дело. Но они не делают, когда по голове шарахнула звуковая волна. Возможно, такой сильный звук повреждает мозг? Ты чувствуешь себя, как после удара в лицо тяжёлой боксёрской перчаткой: голову не отломило, но болит так, что отдаёт в шею. Поборов приступ тошноты и головокружения, защёлкнул барабан, подошёл к амбразуре и начал стрелять.

Артур Джонсон

Помолился тихо о том, чтобы не упасть от ран. Не такой смерти ты ждёшь и не чувствуешь, что время пришло. Стучит боль в голове, путаешься в словах, но постепенно становится легче дышать. Чешется голова там, где прокусил мертвец. Перестало колоть ребро. Не ноет ушибленный бок. И головная боль отступает — становится тише, дальше.

Эверетт Хайд

Солдат зажимает уши. Сжал зубы. Зажмурился. Винтовка болтается на локте на ремне — стучит качающийся приклад по рифлёному металлу пола. Он открыл рот, будто хотел что-то выкрикнуть, но закрыл, оглушённый. Отходит на полусогнутых ногах от амбразуры. Ищет свободной рукой слепо о что опереться.

Дикий Ночной Гость

Оплывающий огнём и кусками отваливающейся плоти нетопырь отскакивает назад под напором огня. И сразу же бросается прямо на пламя. Бьёт броневик полурасплавленной головой.

Ночной Гость

Другой пылающий монстр молотит крыльями над машиной, разбрасывая искры. Он цепляется когтями нижних лап за люк башни. Делает рывок в сторону и роняет машину на бок. У "Ланчестеров" всегда была проблема с сильным качанием из-за конструкции — Ночной Гость усугубил её до крайности: машина грохочет железным боком об асфальт. Вы валитесь друг на друга и на борт, который стал полом. Стрельба из амбразур с левой стороны невозможна. Правые амбразуры смотрят в небо. Не можете сейчас сказать, возможно ли вращение башни с пулемётом, но от удара её могло заклинить.

Общее

Поворот корпуса машины сорвал вас с мест. Кто стоял — взлетел в воздух со скользкого от крови пола. Кто был в кресле — хряснулся виском о стенку. Кто поднимался с пола — потерял равновесие и покатился в бок. Стук вылетевшего из рук оружия. Чей-то револьвер выстрелил, хрустнул рикошет. Летящие руки и ноги. Разбитая губа. Разбитая голова. Плевок крови на стене. Чей-то стон. Шум пламени снаружи. Миг. Омерзительный скрип когтей по металлу.

Когда сознание вернулось, салон машины и его содержимое безобразно кувыркалось. Эмбер оказалась в этом омуте, ударилась пальцем ноги об железный корпус Виккерса (кажется, сломала палец), а в какой-то момент вращения в пространстве осознала, что на нее направлен РЕВОЛЬВЕР. Недолго думая, засранец взял и выстрелил.

Приложился головой об стену так что загудело в ушах. Или сначала загудело, затем приложился? С этими крикунами уже и не разберешь, мозг еще у тебя в голове или смятая губка.
Выполз из перевернутой машины на четвереньках, замотал головой, разгоняя гул и мысли. Кружат в небе черные силуэты, не то два, не то двадцать два - не разберешь. Поднялся, сфокусировал зрение на одном из них, тот что горел вроде поярче. Окатил его пламенем, сбил вроде на землю, да и сам тоже упал. В боку что-то колет. Рукой провел - кровь. И когда зацепили? Надо это... Перевязать. Сейчас он перевяжет, поднимется...
Всем покажет.
Вот сейчас, да.

Эмбер Бейтс

Пуля пробила лоб и вышла из затылка. На стену сзади плеснуло красным, будто из разбитой банки с краской. Уронила подбородок на грудь. Свесилась прядь на лицо. Полусидишь-полулежишь.

Сознание стало возвращаться очень медленно и было едва ли больше чем на половине пути к полноценному осознанию, а то и меньше.
Перед глазами плыло, язык как будто бы распух во рту не делая ворочаться, в ушах шумело приливными волнами перемежающимися с противным писком похожим на комариный, еще и по шее с двух сторон стекает что то горячее, а мозги не работают с той же эффективностью, чтобы догадаться, что это кровь из поврежденных перепонок.
И именно в этот момент налетел нетопырь, что перевернул машину, Райт туго соображавший и с сомнение относившийся к ремням безопасности, как из-за своей самонадеянности, так и из-за того, что бульдог всегда должен быть в движении. Только совсем недавно бегал от своего сидения до амбразур, чтобы прикончить очередного мертвяка.
Короткий полет закончился падением и ударом головой об дверь автомобиля, рассек голову теперь и с виска стекала всё та же горячая, можно даже сказать, обжигающая жидкость. А весь процесс возвращения сознания пошёл на смарку, кое как поднялся и сел прислонившись к стене крокодила приходя в себя и ожидая пока каскад головокружения чуть поутихнет. Конкретно в этот момент он был не бойцом от слова совсем.

Фрэнк `Бекон` Джонсон

Дёрнул ручку. Толкнул. Открылась, но не распахнуть. Упёрся ногой в бок кресла. Встаёшь, кряхтя — дотянулся толкнуть сильней. Распахивается дверь, открывая звёздное небо. Ухватился двумя руками, трубу огнемёта локтем к себе прижал. Подтягиваешься, покраснев. Закинул колено. Выбрался наполовину, сел на ступеньку. Не успел отдышаться, как бросилась на тебя с разбега тварь: горящее рыло — как у червя переростка, только в мелких дырках. Закричал, испугавшись, что он столкнёт тебя обратно вниз и тогда точно сломаешь шею. Залил его огнём так, что не стало на пару мгновений видно даже силуэта. Когда облако пламени чуть опало, он уже лежал без движения. Перекинул сноровисто вторую ногу, спрыгнул, по беспомощно вращающимся колёсам взглядом мазнув. Где-то есть ещё один такой!

Вдруг мир поплыл ещё сильнее. Завертелся даже. Хрустнула кость и выпал револьвер из руки. Выстрел. Когда Вейтс пришёл в себя, Эмбер взглянула на него раскрывшимся посреди лба третьим глазом. Похолодело всё внутри. Игнорируя боль, доктор бросился реанимировать её, благо мозги ещё не все вытекли.

Патрик Райт

Пытаешь понять, что с машиной. Вас перевернуло — это ты сообразил. Цел ли двигатель и бак? Вопрос номер один. Работают ли двери — на случай чего? Вопрос номер два. Наконец, в порядке ли пулемёты, что с трансмиссией, что с колёсами и тому подобное — вопросы третьей очереди. Пошевелился, чтобы встать и сковала боль.

Джексон Вейтс

Мозг — это просто орган. Как печень. Не вместилище души. Не тайный чертог духа. Важно, чтобы он был здоров для жизни, но не он гарантия жизни и основа. Это тебе накрепко запомнилось, когда готовился к экзамену в Коллегии. Перевязал голову Эмбер. Делаешь пассы над ней ладонями. Закрыл глаза. Набрякли на лбу капли пота. Шепчешь заклинания. Побледнел.

Эмбер Бейтс

Открываешь глаза. Череп сдавливает марлевая повязка. Голова болит невыразимо. Тянут мышцы спины и шеи от неудобного положения. Повела головой чуть — вспышка боли. Руки трясутся. Кажется, что сейчас вырвет, но приступ проходит. Рядом с тобой бледный доктор Вейтс. Смотрит внимательно. Понимаешь, что он оказался напротив тебя не случайно.

— Спасибо, мистер Вейтс, — поблагодарила медика. Головой кивать не стала — вдруг, развалится? Выскочила расторопно из поверженной машины и начала палить из дробовика в летающую тварь: не нужны нам по ночам такие гости!