💖 Finis vitae, sed non amoris | ходы игроков | В Цитадели: артефакты и существа

6-й день III галактического месяца 307 года от Дня Агонии

От неизвестного любителя точек и тире пришло короткое подтверждение, что сделка заключена и он будет ждать оплаты в течение пяти часов после того, как они покинут Цитадель (стало ясно, что он собирается мониторить их присутствие в сети чуть более пристально, чем обычно). Заснула Ситара сразу, но спала неспокойно. Когда Уолтер, насытившись до легкого опьянения, вернулся в облюбованную ими капитанскую каюту, девушка то ли слегка постанывала во сне, то ли невнятно говорила - слов было не разобрать.





Доктора разбудили раньше странницы - Тамара Гладстон хотела говорить с ним до того, как даст добро на стыковку. Разговор был формальным - надо было показать бумагу из картахенского штаба и ответить на вопрос, что требуется от Цензората, после чего им разрешили пристыковаться к черной громаде станции, практически невидимой на фоне не слишком наполненного объектами сектора, и на досмотр было потрачено почти три часа, во время которого были проверены их данные, снятые на Картахене, их развели по разным кабинкам и задавали одни и те же вопросы - кто вы, что вам надо, для чего артефакт. За этим последовала пятнадцатиминутка с самой Тамарой, поинтересовавшейся, как Адара, все ли у нее хорошо и не надумала ли она принять предложение Братства вступить в его ряды, после чего им выдали четырех младших цензоров для сопровождения и предупредили, что в Цитадели везде камеры и, если они захотят "пошалить", обо всем станет известно в течение пары секунд.

Ситара проснулась с головной болью. И совершенно разбитая, будто синяки от кулаков Лейирна все еще оставались на теле. Еще хуже была скребущая душу тревога. Бездна была... кхм... расстроена, – представив манеру доктора Миллса говорить, сформулировала странница значительно смягченную характеристику своего сна. Расстроена. Огорчена. Полна негодования. НЕГОДОВАНИЯ. И кое в чем... во многом... возможно, во всем? была виновата она, Ситара.

Девушка села и пожевала губу.

Да, она была виноватой и все же... это означало, что у Адары получилось! И пока что никто не спустился на Малакар. (А нечего было так торопиться, папа!) Прилив совсем неуместной в момент истерики Бездны радости охватил сердце. Отец узнает и ее не простит, но... они живы!

Как стыдно! На сто процентов эгоистично! Просто замечательно!!!!

Ситара прикрыла глаза. Сделала несколько глубоких вдохов и, наконец, обратив внимание на разбудившего ее киборга, начала спускаться с кровати.

Что же, сделанного не вернешь. А миссия все еще не закончена.

На секунду снова засомневалась. Пока что ее действия привели ровно к противоположному желаниям Бездны результату. Хотя она и следовала предписаниям как могла. Вдруг она сделает еще хуже.

Куда уж хуже... – обреченно усмехнулась уже свои голосом у себя в голове.

Захотелось увидеть Уолтера. И когда они действительно встретились, страннице стало чуть легче уже от одного его присутствия. Судьба стольких людей на одних плечах – это слишком.

Похожая мысль пришла Ситаре в голову во время досмотра: пока досматривали ее, она досматривала окружение. Довольно быстро, еще до того как это обозначила Тамара, стало ясно – вряд ли получится погулять с камерой среди артефактов, положившись только на себя. Как бы ей ни хотелось впутывать доктора, ей нужна его помощь.

Улучив момент между досмотром и разговором с Тамарой, Ситара поймала Уолтера на пару слов – обсуждать заговоры более многословно сейчас было уже невозможно.

– Мне нужно будет отлучиться... позже, – с непривычно виновато-просящим видом шепнула странница, – Поможешь? Я... дам понять... – на этих словах Ситара расстегнула комбинезон и демонстративно повязала рукава вокруг пояса, – потом объясню.

Доктор с беспокойством нахмурился, но через пару мгновений согласно кивнул.

Странница благодарно улыбнулась.

Все шло не по плану. Прямо как у Бездны.

Проснувшись Уолтер все еще ощущал во рту привкус шоколадного крема, хотя ничего кроме походного пайка в консервах съесть ему не удалось. Хорошо бы сны этим и ограничились – пирожными – а то видеть каждую ночь у себя в мечтах любовника Клодетт было странное удовольствие. Ну вот, почему не Ситару?

Размышляя так он принял душ и как-то, насколько это было возможно, привел себя в порядок. Например, нашел замену своей пришедшей в негодность рубашке – новый халат со множеством кармашков, хранившийся в одном из кладовых шкафов.

Может не слишком элегантно, зато чисто. Правда со сменой одежды пришлось подождать до конца проверки.

Когда их осматривали с той тщательностью, которую и стоило ожидать от службы безопасности Цитадели – на Уолтера снизошло спокойствие. Ситара здесь и кажется чуть приободрилась ( сон волшебная вещь, особенно когда там нет чужих любовников), разговор с Тамарой казался простой формальностью, забрать капсулу, а затем Картахена – на этом этапе, конечно, все могло пойти не так, но это далекое будущее. А сейчас экскурсия в сокровищницу человечества!

Вот только оказалось, что пойти все не так могло прямо сейчас.

“Будь осторожна” – взглядом попросил Уолтер странницу, затягивая сильнее пояс своего нового халата.

Когда «официальная» часть разговора с Тамарой закончилась и была пара уходить, доктор замешкался. Он все это время никак не мог решится спросить — зачем? Просто из праздного интереса? У них есть заботы важнее, в конце-концов Галактика в опасности — но Кубы_Временни не желали покидать его мысли.

— Простите, Тамара, м... мне приходилось слышать о Кубах_Временни и что кхм... возможно такой экспонат... экспонаты есть в вашем хранилище, если это не слишком большая просьба, я хотел бы на них взглянуть. Из кхм.. научного интереса.

- Кубы времени? - с непроницаемым лицом переспросила капитан-директор.

– Не уверен, что это их официальное название в каталоги кхм... предположительно это кубы, – тихо добавил Уолтер, покраснев.

Тамара глубоко вздохнула. Смерила Уолтера внимательным взглядом.
- Молодой человек, обернитесь, пожалуйста, - она указала доктору за спину. - Вон те четверо младших цензоров проведут вас, куда скажете, и раз уж вы от Адары, я им разрешу пару раз закрыть глаза, если вы случайно заглянете в соседние с нужным вам помещения - по ошибке, не специально, зашли - вышли, перед камерами не мельтешите. Пару раз. Все ясно?

– О, Тамара, благодарю вас! – засветился доктор услышав разрешение. – Обещаю, не злоупотреблять вашим гостеприимством.

Уолтеру не терпелось начать экскурсию и он посмотрел на странницу – готова ли она? Мысль о том, что кубы-времени (или как бы они не назывались) существуют и находятся так близко от него, затмила собой все остальные. Если не затмила, то задвинула в дальний уголок сознания (он все еще помнил о странной просьбе Ситары, и все еще не понимал в чем она состоит). Он даже по-мальчишески – совсем не подобающая лорду несдержанность – слегка заметно подпрыгивал на месте от предвкушения скорой встречи с неизвестным.

Цензоры посмотрели на "экскурсантов" с подозрением, но высказываться не стали и один из них молча сделал приглашающий жест в сторону коридора. От кабинета Тамары Ситара не готова была вести группу, поэтому сначала пришлось отправиться к одному из ангаров, что был в ее видении, и искать путь уже оттуда. На поиск отправной точки ушло добрых полчаса, потому что странница и сопровождающие общались, кажется, на разных языках и понимания наблюдалось чуть меньше, чем никакого. В конце концов, многострадальный ангар был найден и дальше все пошло легче - девушка, словно гончая, взяла след и повела, быстро, безошибочно и без промедления, но по дороге случился конфуз. Ситара вдруг споткнулась и замерла, мышцы ее расслабились и она бы осела на пол, если бы ее не подхватил один из цензоров.

Уолтер заметно наслаждался экскурсией, то и дело отлучался от группы “на_секунду” чтобы заглянуть туда, или рассмотреть с разных сторон то. Был похож на молодого интерна – с горящими глазами и этими засунутыми в глубокие карманы халата руками, вечная привычка новичков – только что получившего работу своей мечты и почти парящего от счастья над полом. Так что он пропустил момент, когда Ситаре стало плохо и увидел девушку уже на руках одного из цензоров.

Когда увидел произошедшее, первой мыслью было – может это и есть тайный знак? Может теперь ему не теряя времени нужно бежать со всех ног искать кубы. Если так (хорошо бы так) он все снова испортил и провалил план, так как в следующий момент уже подскочил к цензуру, который держал девушку на руках.

– Я – доктор, дайте мне ее осмотреть, – сообщил он подстраиваясь к шагу мужчины.

Снаружи Цитадель была мрачным, даже немного готичным сооружением эпохи Экспансии - некогда дорогое, богатое и многофункциональное, оно было создано, чтобы покорять воображение и вызывать восторженное "ваууууу" на долгом выдохе. Внутри же все было современно и безжизненно - обычное офисное здание, каких много и в Империи, и в Федерации, и в разных мирах Клоаки. Ничего необычного. Только цвет жидких обоев слегка различается: чуть золотистый в кабинете капитан-директора, нежно-голубой во внутренних помещениях, серебристый возле ангаров, блекло-зеленый в хранилище, но везде - неяркий и расслабляющий.

К великому сожалению Уолтера, в хранилище все встречающиеся ему двери были заперты, так что заглядывать получалось только за углы и в небольшие тупички с низкими кушетками, обитыми сочным зеленым бархатом, да в расставленные здесь и там вазы с замысловатым геометрическим узором, везде разным. Заметив внимание врача, один из цензоров начал пояснять, что видят "экскурсанты": оказалось, что вазы эти датируются Золотым веком и сделаны из материала, который сам собирается в течение какого-то времени в привычную форму, если вазу разбить. Технология изготовления, конечно, утрачена…

Когда врач предложил осмотреть потерявшую сознание пациентку, державший ее цензор (не тот, что проводил экскурсию) посмотрел на Уолтера успокаивающе:
- Дойдем до медпункта, там и осмотрите.
Другой цензор осмотрелся и подошел к стене, двое других свободных подошли за ним, скрыв его от любопытных взглядов. Спустя пару мгновений панель от'ехала вверх и за ней обнаружился лифт, на котором они спустились на пару этажей вниз, в коридор со светло-персиковыми стенами, и пройдя пару дверей с табличками, какие легко встретить в больнице, постучались в кабинет с надписью "Первая помощь".

Ситару положили на кушетку и отступили назад. На Уолтера воззрилась молоденькая девушка в коротком белом халате. Она порозовела и предложила осмотр и нашатырь, но отчего-то заколебалась, глядя на решительное лицо доктора.

Первым делом, стоило цензору отойти, Уолтер поменял положение кушетки, изменив ее конфигурацию так, что ноги странницы оказались чуть приподняты над уровнем ее головы. Затем он стал осторожно осматривать Ситару – проверил пульс, дыхание – с неподдельной заботой выходящей за рамки профессиональной. Ослабил ремни, воротничок и манжеты.

– Принесите, пожалуйста, воды, – попросил он, но взглянув в лицо девушки в медицинском халате (врач? медсестра?), та смотрела на него, как показалось Уолтеру, почти с испугом. Он осторожно улыбнулся в ответ. – Мое имя Уолтер я кхм... врач, простите за беспокойство, но воды, пока, будет достаточно.

Ситара завидовала тому, как легко, практически по одному взмаху ресниц, люди готовы отвечать на вопросы не_лорда Миллса и закрывать глаза на его маленькие "шалости", в то время как сама она не могла договориться с провожатыми даже о маршруте. И вот теперь, когда странница уже была почти у цели, мир поплыл. Пыль и ржавчина!

Когда видения схлынули и остался только голос Илиэль, Ситара вздохнула, обдумывая сказанное.

– Я пришла передать весточку. И забрать тебя с собой, ожидая, что ты, возможно, не по своей воле спишь, запертая в шкатулку внутри другой, побольше. Но, кажется, я ошиблась. Почему ты здесь?

– Адара сказала, что хочет начать сначала.

Странницу не покидало чувство, что она влезла не в свое дело. Кого и в чем она хочет убедить? Что ей самой до будущего человечества, в конце концов?

Перед глазами предстало лицо брата – вот какое ей дело. В мире, который существует сейчас, ее семья должна спуститься на Малакар в попытке вставить Машине пару спиц в шестеренки.

– Не знаю, что ты имеешь ввиду, от чего вина сдерживает Героиню, но мне не кажется, что происходящее сейчас – вечный пат, – скорее попытка лечить симптомы, а не болезнь, – криво и грустно улыбнулась. – Меня пугает то, что ты говоришь: предначертанное будущее, конец привычного мира... по правде я сейчас хочу развернуться и бежать куда подальше от всех этих проблем. Избежать боли. Очень хорошо понимаю это желание. Только разве от нее убежишь?

"Есть ли тебе самой дело до человечества? В личном океане вины и сожалений", – хотела спросить Ситара, но вместо этого неожиданно для себя произнесла:

– Ты еще любишь ее? – смутилась, – ммм... Адару... прости... я... – заговорила тише, – недавно услышала, что это хорошее начало, чтобы противостоять Машине...

Слова Адары, слова Илиэль, точки зрения... кусочки не складывались. Вернее, складывались в разные картины личного восприятия.

– Мораль, этика... мы принимаем только ту их часть, которую способны принять. О каком законе ты говоришь? То, что ты называешь убийством Авоса, Адара сформулировала как "не позволила тебе умереть, спасая отца".

Вздохнула.

– Но я понимаю...

Ситара осторожно сделала шаг вперед, готовая отступить по первому признаку неудовольствия или, будучи одобренной, подойти ближе и позволить Илиэль ощутить ее сочувствие на уровне физического прикосновения.

– Ты через многое прошла. Через вещи, которые я не могу даже близко представить. Но есть время скорбеть, а есть время действовать. Я могу бежать, но уже выбрала не делать этого. Как когда-то выбрала и ты. Там на балконе, перед балом... я невольно подглядела... ты знала о последствиях, – мягко, без осуждения, – и ты выбрала их, сама. Тебе не вернуть все вспять, но твой путь заканчивается не здесь. Ты по прежнему целитель. И если нужен закон, почему бы не следовать этому? Есть Древняя, которой нужна твоя сила, чтобы исцелить раны, ее анима мечется в непредназначенном для нее сосуде, не способная в нем реализовать свой потенциал. Есть Адара, она ни на чем не настаивает, но хочет тебя увидеть. Но самое главное, есть ты сама. Здесь ты никогда не исцелишься. Я не прошу любить Адару, но... обида – сильнейший яд. Однажды, возможно, еще через пару веков, но это произойдет – он прожжет тебя насквозь. Чувства не отменяют Мораль. Но и мораль не отменяет чувств.

Ситара молчала некоторое время, обдумывая услышанное. Бледная, потрясенная, по кругу переживающая то злость на выборы, совершенные в те далекие времена, то готовая сорваться в плачь от жалости к Илиэль, то от страха за себя, Уолтера, свою семью, человечество, то стараясь смириться с тем, что все это уже в прошлом, а действовать нужно, имея то, что имеешь. Но что она имела? Волю Бездны, обрывки чужих историй и неопределенную потерю, к которой, по мнению крылатой анимы, не была готова.

Странница взглянула на Илиэль, а затем куда-то сквозь нее, за нее, потянулась к Ней, незримо присутствующей, огромной, непонятной, бесконечно знакомой.

– Ты этого хочешь? – обратилась Ситара к Бездне, – за этим я здесь, чтобы ее пробудить?

Почему я... по-че-му-я – билось сердце.

Ситара сжала кулаки. И кивнула. Если она должна принести жертву ради свободы человечества... легче всего было бы отдать свою жизнь, но что-то подсказывало девушке – это будет слишком просто: мертвец не может оценивать последствия, а ей, похоже, придется.

Но тогда что? Семья? Не может быть! Ведь если быть честной, Ситара была здесь ради них, а не абстрактного будущего абстрактных людей, и Бездна – странница была более, чем уверенна, – знала это. И не могла быть столь жестокой, чтобы предлагать ей жертвовать тем, ради чего она и приносит жертву.

Уолтер? – током пробежало по позвоночнику.

– Уолтер... – в короткое имя Ситара вложила столько нежности, что сама удивилась, – он в безопасности? Ты полагаешься на него, но он уже принес свою жертву... и он ее не выбирал... Я обещала ему, что он может мне доверять, не хочу причинить ему вред.

Ситара обомлела. Еще ничего не произошло, а она уже почувствовала себя сиротой. Захотелось прижаться, потереться щекой, услышать заверения, что твой большой взрослый никогда тебя не бросит, что он незыблем, а смерти нет.
Но Ситаре было уже не пять лет.

– Я... понимаю... – опустила глаза. Затем подняла их на Илиэль, и, вспомнив не заданный вопрос, снова позвала Бездну. – Алетт... ее анима, она с Тобой?

– Значит Ты... – осознание того, что именно представляет собой Бездна обрушилось на Ситару гребнем штормовой волны. Первая ли она странница, которой довелось понять? Знает ли ее отец? Глашатай? Первая ли она, кто дошел до Илиэль? До самой идеи, что Бездна может умереть? Странники... Ее племя оказалось, судя по всему, самым близким к тому, чем были Древние, смогут ли они справится с той пустотой, которая останется после?

Возможно, перед первым спуском на Малакар на ее месте уже был странник, Глашатай.... Не это ли причина его гибели: страх потерять Связь, соблазн пожертвовать своими жизнями, но сохранить Бездну... многие бы пошли на все, чтобы этого не допустить, даже если бы это означало обезглавить Флот.

Ситаре казалось, что она уже сделала выбор, но на мгновение поток собственных мыслей пошатнул ее уверенность.

Она одна решает за всех. Она одна...

Она не одна.

Она верила Бездне всю жизнь, послужит Ей и теперь. Если кто-то должен взять ответственность... что же, она уже здесь. Отец в чем-то был прав, Ситара давно не с ними, ее вывели за пределы Перекати-поля и она может посмотреть со стороны.

– Есть вещи, к которым нельзя подготовиться, – взгляд на Илиэль и ее крылатую "тень", – ты права. Остается рискнуть. Прости, это все, что я знала о твоей сестре – где ее анима, – но если ты согласна вылечить тело Эль и встретиться с Адарой, то, если только я смогу быть полезна, то помогу узнать о ней.

Повисла недолгая пауза. А затем Ситара решилась.

– Мы так далеко зашли по этому Пути... Я помогу пройти до конца, – обратилась странница к Бездне.

"И мне не выразить как я уже тоскую... " – слышалось в каждом слове.

– Только молю, не исчезай в одно мгновение... Слышащие... дай им цель... слова, что помогут остальным... И мне... – вдруг опомнилась, – "Рассвет"... какая у него роль?

На этом встреча была завершена, и Ситара открыла глаза, увидев над собой взволнованное склоненное лицо Уолтера, которому молодая медсестра протягивала кружку с водой.
- Пожалуйста, доктор, - пролепетала она, отступая назад. За ее спиной маячило трое цензоров.

– Надеюсь, это был не тайный знак? – произнес Уолтер тихо, передавая кружку с водой Ситаре, пытаясь спрятать за улыбкой свое беспокойство.

– Что... ? – растерялась странница, все еще не до конца сбросившая с себя остатки ментального диалога.

А затем она вспомнила. Нет, не про долг точкам-тире (точнее, про него тоже, но все эти игры казались сейчас незначительными). Она резко села, чуть не задев предложенную кружку. Хмурая, злая, потерянная, опустошенная.

Что она наделала? Почему Илиэль отказалась?! Как она могла!

Свела челюсти. Посмотрела на Уолтера. И с выдохом как то сжалась, скукожилась, уронив в ладони лицо. Тут же поняла, что не время и не место. Растерла лоб. Убрала руки. Взяла кружку.

– Все... нормально, я... эм... в порядке.

Пока...

В ответ Уолтер взглянул на странницу, если не с упреком, то с истинным все нарастающим беспокойством._Все_в_порядке_ именно так и выглядит; с многочисленными и трудно предсказуемыми синкопами, а после них с этим отстраненным подавленным взглядом, пугающей бледностью, мелкой дрожью.

Хотя, может это действительно такой порядок вещей в мире, как и то что он вечно обречен гнаться за блуждающим огоньком и никогда не настигать его. Так было в его прошлой жизнью, так было на Картахене в самом прямом смысле, и вот опять Уолтеру было дано видеть только какие-то отсветы смысла, истинных переживаний Ситаре, но он никогда не был достаточно хорош, чтобы увидеть картину целиком.

Надо больше бегать по дорожке. или не бегать совсем.

– Голова не кружится? Давай, схожу за капсулой, а ты подождешь в корабле? Тебе нужно отдохнуть – говорю как врач.

— Закончим с делами и отдохну, — отставив кружку, Ситара коснулась плеча доктора: то ли желая придать своим словам веса своеобразной кинестетической печатью, то ли потому что ей хотелось физически почувствовать кого-то рядом. — Спасибо, что приглядел за мной. Я правда уже чувствую себя хорошо.

— Прошу прощения, — это адресавалось уже цензорам, — мало сна и много гиперпрыжков, вот и... Простите за представление. Мы можем идти дальше, — соскользнула на пол, все ещё касаясь, опираясь на Уолтера.

Отпускать не хотелось. Хотелось схватиться за обе руки, спрятаться на тёплой груди, выплакать всю боль мира, услышать, что она сделала правильный выбор.

Ещё секунда и пальцы, сведеные судорогой переживаний, разжались. На лице Ситары доктор мог прочесть раскаяние: не нужно было даже задирать рукав, чтобы быть уверенным — плечо будет все в синяках.

Обнаружить себя в роли игрушки антистресса было неожиданно, но доктор справился с ролью на все пять_звездочек. На его лице почти не отразилось боли, только появилась маленькая складочка между бровей. От которой он поспешил избавиться, стоило Ситаре взглянуть на него, прикрывшись улыбкой.

– Все хорошо, только позволь мне быть рядом кхм… как твоему врачу, не убегай, пока не закончишь с делами и не отдохнешь.

– Пойдем, – в этот раз действительно ожидая готовности Уолтера, повторила Ситара, и чуть тише добавила: – мой доктор.

Медсестра в свое время сноровисто ухватила кружку, которую Ситара не нашла куда поставить - столика рядом с кушеткой не было, - а один из цензоров кивнул ей, когда странница выразила желание отправиться. Девушка подхватилась, принесла приборы и обследовала пациентку с ног до головы, не раздевая, одними только дистанционными датчиками.
- Слегка повышено давление... - растерянно пробормотала она. - Надо бы еще кровь сдать... - неуверенно посмотрела на цензора, тот кивнул и деловито сказал Ситаре, что надо. Сдайте, пожалуйста. Медсестра не стала ждать реакции - для нее слово цензора явно было весомее, - и проворно принесла еще один прибор и уколола девушку в палец, после чего отступила со словами "Подождите, пожалуйста..." Результат анализа, вышедший через три минуты, она рассматривала с каким-то удивлением, после чего попросила оставить их наедине и, когда все вышли в коридор, где четвертый из их личной охраны разговаривал с каким-то чином повыше, посоветовала Ситаре при случае пройти полное обследование в какой-нибудь хорошей частной клинике, гарантирующей конфиденциальность. Конечно, она не может быть уверена, что все поняла правильно, но... в общем, лучше пройдите обследование, не хочу вас пугать раньше времени. Лучезарно улыбнулась и выставила странницу в коридор.


Дальше все происходило без особых эксцессов. Цензоры ни о чем не расспрашивали и разговор особо не поддерживали, Ситара легко преодолела остаток пути до хранилища с древней криокапсулой и в самый последний момент, буквально за секунду до того, как они завернули за последний угол, чтобы выйти на финишную прямую, заметила, что одна из дверей слегка приоткрыта.

Да, что за флак с этой Вселенной!

Только на секунду у него появилась надежда, что с этого момента их дела пойдут лучше – как на, получи! Уолтер даже не сразу смог сообразить, что за информация скрыта за строчками данных.

В какой-то момент, он так усердно перелистывал страницы на экране – что отделяемый монитор коммуникатора просто вылетел у него из рук, полтев под ноги. Самое удивительное, что Ситара не обратила внимание на его неосторожность, просто скользнула взглядом и пошла дальше, слишком занятая своими мыслями... или может это один из Симптомов?

Вот только симптомов чего, доктор сказать не мог, как и то насколько все это опасно. Выглядело плохо, но может он просто что-то упускает? И как такое могло вообще случиться? Неужели это последствия инцидента на Картахене? И может ли Илиэль помочь его_страннице?

Поток мучительных вопросов прервала Ситара, осторожно коснувшись его плеча и указав на приоткрытую дверь. Точно… кубы… но что кубы теперь… или…

– Прошу прощения, нам налево, – объявил Уолтер – имея ввиду заглянуть в приоткрытую дверь –и взглянул на странницу, ну теперь то точно знак?

Цензоры взглянули на странницу и, осознав, что это не конец пути, как по команде, демонстративно отвернулись и принялись разглядывать что-то очень интересное в другом конце коридора. Им сказали "закрыть глаза". Именно это они и делали. Почти буквально.

Ситара и Уолтер сделали несколько шагов в сторону и вошли внутрь - первым доктор, за ним девушка...

...Что это было?..

Не было скучных офисных стен, пусть и выкрашенных нежной пастельной краской. Не было правил безопасности во всю стену и схем эвакуации при пожаре. Не было хранилища и артефактов.

Ситара смотрит на свои руки - узловатые и морщинистые, со многими мозолями. На правом указательном пальце неудобно пережимает основание перстень с печаткой в виде знака Бездны, а с ближайшей блестящей панели на нее смотрит лицо предпоследнего Глашатая - пожилой, усталый от жизни мужчина с горькими складками у рта. Он выглядит еще более измотанным и осунувшимся, чем когда она его видела последний раз в далеком детстве.

Уолтер спешит по коридору военного корабля. Младшие цензоры приветствуют его сосредоточенными кивками, некоторые кратко докладывают. Все плохо. Излучение больше не направлено на планету. С появлением Объединенного флота турели флота Машины перенаправились на них, чертов странник не справился. Обещал, клялся, уговаривал - чтоб его! Уолтер чувствовал разъедающее внутренности раздражение вкупе с желанием лично разодрать старика на куски. Повелся как трехлетка. Фу!

Ситара глубоко вздохнула. Ей не хотелось делать то, что она должна. Но ей было видение. Конечно, Она все знает. И понимает. И, наверное, уже простила. Она достает коммуникатор и набирает такой знакомый номер.

- Крейг, - голосом Глашатая говорит Ситара в ухо Уолтеру, на бегу выхватывающему из кармана комм. - Не делай этого. Мы что-нибудь придумаем.
Короткая пауза.
- Я знаю, ты злишься. Ты думаешь, что другого выхода нет. Но он есть. Он всегда есть. Пожалуйста…
Уолтер зло сбрасывает звонок.

Ситара глубоко вздыхает и с тяжелым сердцем идет в Зал Совета. Теперь им придется спускаться на Малакар. А ведь он так надеялся этого избежать!..

Уолтер, наконец, добегает до ангара 86 и быстро, торопясь и не сразу попадая в узкий паз, проводит допуском по открывающей панели. Ныряет в открывшийся узкий коридор, несколько поворотов - и перед ним он. Красавец. Его детище. Его личный экзоскелет с полной защитой от всех пси-воздействий Машины. Всего лишь миг любования - и он забирается в кабину. Вдох-выдох. Короткие раздумья. Может, не надо? Нет, надо! Он достает из внутреннего кармана плаща голубоватый светящийся куб, целует его - на удачу! - и вставляет в специальную ячейку на приборной панели. Экзоскелет привычно оживает, повинуясь малейшим командам цензора, и Уолтер на максимальной скорости несется к Объединенному флоту.

Вдох-выдох.

Осуждающий взгляд Десятого.

...И они снова в Цитадели на пороге одного из хранилищ. Кубы времени Уолтер узнает сразу - два мерно вращающихся друг вокруг друга куба, разливающих вокруг себя легкое голубоватое свечение, заметное даже при дневном освещении. Они парят в одном из прозрачных шкафчиков у дальней стены, магнитом притягивая к себе его взгляд. Ситара же сразу замечает и много других странных вещей - два непрозрачных саркофага, стеклянный шкаф со свитками, стеллаж с фигурками из полудрагоценных камней, несколько свернутых ковров на длинных полках...

Ситара моргнула. Неуверенно взглянула на свои руки – определенно, ее собственные. Быстрым шагом подошла к стене, дотронулась ладонью до холодной поверхности, тряхнула головой, посмотрела на Уолтера, затем вокруг: Никого. Кроме. Них.

Почти бегом, не отрывая прямого взгляда, странница добралась до не_лорда. Доктор почувствовал касание пальцев у себя на затылке, стук сердца в прижавшейся к нему груди Ситары и вкус ее губ почти в одно мгновение. Странница не спрашивала, сорвала поцелуй так, будто Уолтер был ее собственностью, что-то в нем. Словно пыталась забрать какую-то ценность. Возможно, саму себя.

Уолтер моргнул. Еще одно видение. Чужие чувства, чужие мысли, чужой гнев, чужой страх, чужое бессилие. Ему пришлось напомнить себе, что это чужие чувства, слишком они были похожи на его собственные. Он нервно и неровно вздохнул обводя комнату взглядом, пока не встретился глаза с глазами Ситары — она тоже видела?

Он не спросил, утонул в напоре поцелуя. Руки на мгновение зависли в воздухе, словно крылья испуганной птицы, а потом легко опустились на поясницу девушки прижимая ее к себе.

Ситара была права, что-то в нем — помимо ее желания или вопроса — принадлежало ей без возвратно.

Почувствовав первые признаки эрекции Уолтер отстранился, все обнимая странницу за предплечья — флак! Ему нужна была ясная голова, ходит по Цитадели возбужденным не лучшая мысль. Или… Флак!

— Тара? Постой… ты видела? Кубы?

Когда Уолтер взглянул на Ситару, по ее щеке скользнула слеза.

Она устала. Очень устала. От чужих историй, от боли, от ощущения неотвратимой потери.

– Кубы? – повторила она, явно не вдумываясь в слова.

Рука ее блуждала теперь у доктора по щеке.

– Кубы... да... – взгляд обрел фокус, – да... вон там? – указала на витрину. – Прости... я.... – облизала губы, отшагнула назад, увеличивая расстояние, – просто хотела... нужно было почувствовать, что я настоящая. Ты... ты ведь настоящий? – с сомнением вгляделась в лицо Уолтера.

– Эти видения... мой сын пожертвовал собой... эм... его сын... Крейг... Пыль с пылью! Рэй, пожалуйста, не дай мне потеряться в этом.

Уолтер коснулся кончиком пальца мокрого следа на щеке странницы ловя слезинку — приложил палец к своим губам — всего одна капля, но такая соленая, будто в ней сконцентрировалась вся боль. И та, о которой он знает, и та что ему не известна.

— Настоящий. Ужасно устал, голоден и напуган — очень по-настоящему. Ты настоящая, Нитья Ситара Арандхати. Когда вернемся на «Рассвет», как насчет какао? Теплого душа и кхм… мягкой постели. А пока держи мою руку, не отпускай, пока не окажемся на корабле — это заклинание. Магия.

Не дожидаясь решения Ситары он сам взял ее ладонь в свою — она была теплой, очень настоящей. Он несильно сжал пальцы. Как бы было хорошо обо всем этом забыть, вернуться на «Рассвет» прямо сейчас, оставить спасения мира кому-то другому. Но даже заключи он такую сделку с совестью, Уолтер чувствовал, странница никогда не согласится на это.

— Крейг… м… видел, тоже это видел… но его глазами... значит тот старик был его отцом, он забрал один из кубов и собирался все исправить… мне кажется, это был Малакар… и Флак! Там был Десятый… что я кхм… тоесть Крейг сделал?

Слова Уолтера растрогали девушку и спровоцировали появление еще одной дорожки, проложенной слезой – на этот раз слезой облегчения.

– Ты, наверное, считаешь, что я совершенно не умею держать себя в руках, – сжимая поданную доктором ладонь, свободной рукой Ситара смахнула с лица влагу и улыбнулась. – Значит и ты видел... и Риггс... да, он был чем-то недоволен... наверное тем, что я.... – она запнулась, посмотрела в пол, затем на кубы, – за все приходится платить... – вздохнула.

Помолчала.

А затем неожиданно прильнула к Уолтеру, коснулась лбом его плеча, спрятав свои руки в пространстве между ними, и надеясь, что с этого ракурса не слишком заметно, что она делает, включила на коммуникаторе запись видео без звука.

– Спасибо, что ты со мной, – несколько раз потерлась головой, наэлектризовав волосы и отстранилась.

– У Глашатая был план как победить в той битве, – сложив руки перед собой так, чтобы коммуникатор мог снимать окружение, странница медленно двинулась вдоль витрин, периодически останавливаясь и вглядываясь в их содержимое. – Его сын вмешался. Решил, что справится один там, где нужны были усилия многих. Он воспользовался кубами. Но странникам все равно пришлось спуститься на Малакар.

Она задумалась.

– Представляешь, цензор-странник?

– Совершенно так не считаю, – со всей серьезностью ответил Уолтер. – Только пару цензоров за спиной отделяют меня от того, чтобы начать бегать в панике по Цитадели, а я и половину не знаю из того, что кхм… да видел Десятого и ты, странно одно на двоих… или не странно, теперь, кажется, ничего не странно... и странник-цен...

Уолтер, не закончил, взглянул на свою вдруг опустевшую ладонь. Дурацкое детское суеверие, не наступай на стыки плит, не будет беды. Успей досчитать до ста, пока не сел глайдер, не будет беды. И вот Ситара нарушала его договор с судьбой…

Это все усталость. Он сжал и разжал пальцы. Странница кошкой прильнула к плечу, Уолтер провел ладонью по ее растрепавшимся волосам.

Суеверие.

– Тара, а ты знаешь в чем был план? – спросил он, стараясь не оставить в голосе и следа расстройства, делая шаг к витрине с кубами. – Как они работают?

— План Крейга? — удивилась Ситара, — а ты не... — она задумалась, подбирая слова, — не понял его, пока... мммм... был им? — взглянула на доктора от очередной витрины.

— Я знаю, что он как-то отматывал время для тех, кто сражался —для Объединённого Флота, уже зараженного. Как — не знаю. Но знаю, что это было бесполезно и не правильно. Если бы набралось достаточно людей, то... — вздохнула. — Глашатай очень хотел его спасти, всех спасти. Если бы только больше кораблей добрались... Набралось нужное количество людей... и не было излучения... — покачала головой, — столько "если"...

— А ты знаешь, почему Крейг покинул Перекати-поле?

– Ничего не знаю, – произнес Уолтер, тихо постучав длинным пальцем по стеклу витрины за стеклом которой мерцал куб. – Из меня плохой провидец кхм… видел, как он воспользовался кубом, вставил его в свой мех, но… нужное количество для чего?

– Куда вставил? – в отличие от Уолтера, Ситара не концентрировалась на кубах, продолжая свой обход. – Вообще, нужно про него узнать, наверняка он значимая фигура истории Цитадели.

Девушка подошла к одному из саркофагов и стала пытаться разглядеть содержимое.

– А люди... Глашатай пытался провести медитацию с очень большим числом участников, но не все смогли добраться, людей не хватало... может быть, если бы сейчас получилось объединить достаточно странников... или может... вдруг это и не обязательно должны быть именно странники? Не знаю...

«Не знаю»

Мысленно ответил Уолтер. И еще миллион не_знаю, чем больше Ситара спрашивала, тем больше он напоминал себе героя одного голофильма, который прославился тем — что ничего не знал.

— Его личный роботизированный костюм, огромный робот, такая штука… никогда не видел их в реальности, но в кино выглядят впечатляюще.

Он облизнул губы.

— Медитация? Но как… не знаю… но спросить про Крейга, да, спрошу... Только Десятый, думаю, это было послание мне, возможно он в беде. Ну… кхм… готова?

Оба саркофага доходили Ситаре где-то до бедра и неуловимо напоминали один другой. Оба закрытые, непрозрачные, по виду - металлические, темного желтовато-бурого оттенка. По бокам на обоих по три ряда нечитаемых символов, на крышках эта вязь только по краю, а центр остается пустым. Оба на невысоких постаментах. Тот, возле которого остановилась странница, немного посветлее и надпись на нем более угловатая, тогда как у другого руны более мягкие и гладкие по очертаниям.

К саркофагу хотелось прикоснуться, но прежде, чем предпринять попытку это сделать, Ситара оглядела его на предмет сигнализации.

— Как думаешь, кто там? Может те, кто нам привиделись? Иначе, почему именно они? Почему именно здесь? Из-за кубов?

Услышав про Десятого, странница закатила глаза, мол, скорее это мы в беде, чем этот парень.

— Что до медитации. .. Ты когда-нибудь... — она задумалась, стараясь представить себе досуг имперских лордов, — был на концерте любимой группы или просто пел... ну не знаю... в хоре? Когда люди настраиваются на одну волну... Кто знает, может это могло бы даже сдержать то пси-излучение. Ты не помнишь, мантра... там, на Картахене, какой был эффект?

От воспоминания о случившемся на Картахене у Уолтера заболело прямо под лобной костью черепа. Он потер кожу стараясь избавиться от этого назойливого чувства, что мозг скручивается в тугую спиральку — если бы не Эль, то сейчас там, в черепной коробке, была бы просто использованная губка.

— Твоя песня м… трудно подобрать слова, но она помогла справиться с тем, что сидело в этом человек, курьери, уверен в этом… Си… Тара, может быть они… а могут… флак, да кто угодно может быть…

Уолтер подошел к странице рассматривающей артефакты и будто прочитав в позе девушки намерение, потянулся к ее руке.

— Это не те саркофаги, что мы ищем… — и понизив голос. — За нами наблюдают, а кхм… Тамара... обещал, что мы не причиним ей беспокойство.

Странница нерешительно замерла, а затем со вздохом опустила руку.

— Хорошо, ты прав.

А затем, снова пользуясь доктором, словно щитом, скользнула рукой по комму, отключая запись.

– Пошли.

Они вышли, и цензоры, убрав планшет, через который следили за поведением подопечных, закрыли за ними дверь, один остался, сделал звонок и дождался, когда запрут, после чего догнал остальных. По пути следования к хранилищу с медкапсулой Илиэль они нашли еще пару мест, где можно было бы зайти и поснимать, но ничего особенно интересного там не было - в основном какая-то рухлядь, которую Ситара педантично засняла на коммуникатор, каждый раз снимая верх комбеза и завязывая рукава на поясе. Цензоры усердно делали вид, что ничего не замечают. Аналогично поступили в комнате с древней криокапсулой, пока Уолтер и так и эдак выяснял все бюрократические мелочи, свои права и обязанности. Его, правда, направили в отдел досмотров и оформления ценностей, так что там странница успела только панораму да саму капсулу. Впрочем можно еще будет заснять капсулу на выданном им на "Рассвете" шаттле и даже пробуждение самой Илиэль - издалека, чтобы не сливать ее личность неизвестному. В какой-то момент коммы Ситары и доктора Миллса синхронно зажгли экраны без взаимодействия с ними, но тотчас же погасли - глюк, наверное. Или они их случайно задели...

На вопрос о цензоре Крейге, заданном Уолтером, их провожатые напряглись, переглянулись и, узнав, что речь идет о Малакарской трагедии и высоком чине, вполголоса предположили, что имеется в виду Крэйтон Кейси Стиллберг - предыдущий капитан-директор Братства, трагически погибший незадолго до победы на Малакаре. Никто не знает, что именно тогда произошло, известно только, что он приказал уничтожить Объединенный флот, если в течение часа не отменит приказ. Его адъютант поставил обратный отсчет, но связь со Стиллбергом прервалась через тридцать пять минут после этого. Его экзоскелет разлетелся на куски - и Флот, согласно его приказу, был уничтожен. Нет, фамилия прежнего Глашатая Бездны никогда не была Стиллберг.

...Наконец, их проводили в тот самый отдел досмотров, где номер экспоната был передан начальству. Гостей попросили подождать, и спустя двадцать минут они поставили свои подписи на скучном и коротком документе - о том, что они забрали такой-то экспонат, - и от руки написали короткое согласие на обработку их данных до тех пор, пока экспонат не будет возвращен или пока этот вопрос не будет утрясен с Адарой Зилейн с Картахены. Наконец, им помогли доставить капсулу на их корабль, пожелали хорошего пути и дали добро на взлет.

В шаттле особо много места не было, так что медкапсуле с Эль пришлось потесниться и криокапсулу с Илиэль поставили вплотную рядом. Доктор пошел за едой, Ситара осталась поснимать капсулу, а потом отошла в туалет.

Первую пачку консервов Уолтер съел, не только не почувствовав вкуса – да и было ли там что чувствовать? – но даже не заметив, как ее открыл. Мгновение назад он изучал как лучше ухватиться за железный язычок-открывашку, а в следующее оказался с пустой пачкой в руке. Удрученно вздохнув, выбросив пустышку в мусор, он открыл следующую.

Посещение Цитадели, которое наивно представлялось ему головокружительной экскурсии в мир тайн, действительно оказалось головокружительным, но несколько в другом смысле. Оно принесло новые тревоги – хотя пару часов назад Уолтер уже был уверен, он достиг плато, на котором новые неприятности не меняют пейзаж.

– Тара, пожалуйста поешь… кхм… мне нужно некоторое время чтобы разобраться с капсулой.

Оставив на одной из незанятых поверхностей импровизированный обед для странницы – плохая из него выходит заботливая тетушка, подумал Уолтер поняв, что в чай забыл положить заварку – он еще раз тяжело вздохнул.

Слез не было. Только неизбывная тоска в глазах, смотрящих на неё из зеркала в туалете.

Тоска не смывалась, как и залегшие под глазами тени, хотя странница протирала лицо уже в третий раз.

Нужно было вернуться к Уолтеру, и довести дело до конца — запустить процесс, в финале которого, если он окажется успешным, больше не останется никаких странников, потому что стрелка компаса, что вёла их через звезды, навеки замрет.

Сама не помня как, странница действительно вернулась к своему спутнику, осознав это только тогда, когда тот окликнул её по имени.

— Да, — встрепенулась девушка, осознав внезапно, что действительно голодна.

Это было странно, неуместно. И в тоже время нелепым образом обнадеживающе: их руками сейчас вершилась история, но простая жизнь все так же требовала внимания к себе, продолжалась, напоминала, что даже спасать человечество лучше на сытый желудок.

— Думаю, не придётся ни с чем разбираться, наверняка Илиэль способна пробудиться сама.

Ложка в руке Ситары, все это время помешивающая наполнение баночки, наконец, подцепила содержимое и направилась в рот.

– Возможно способна сама, пожалуй, ничему не удивлюсь…

Он пристроился рядом, подперев спиной стенку и вполглаза наблюдая, как девушка ест. С каждой проглоченной ею ложкой на лице доктора чуть заметнее расцветала довольная улыбка заботливой тетушки – все же он был не так безнадежен в этом плане, как сам про себя считал.

– Хотя… сколько лет саркофаг храниться у цензоров и насколько велика вероятность, что именно сегодня Илиэль решит закончить свой криосон? Впрочем кхм… вероятно вероятность велика.

Кольцо на пальце делало оборот за оборотом, Уолтер все хотел спросить о том, о чем не спрашивал, а спрашивал совсем не о том, о чем хотел, но что казалось более уместно сейчас. Сейчас, когда… когда в их руках судьбы мира? Если так, то это всегда чувствуешь себя настолько потерянным и маленьким на грани истории?

– А со знаком все получилось… ну, как ты хотела? А кубы, мне удалось их найти… Крэйтон Кейси Стиллберг – так звали “меня”, цензора. Капитана-директора Братства , это по его приказу… ну ты знаешь, что произошло кхм… похоже кубы ему тоже не помогли.

– Я с ней говорила, – пожала плечами Ситара, – она обещала помочь с телом Эль.

Девушка ответила не дожевав, и теперь вернулась к этому процессу, не торопясь пояснять когда. Впрочем, Уолтер уже не раз сталкивался с ее "выключениями" из реальности, после которых странница вдруг выдавала новую информацию, так что ему, наверняка, не составило бы труда догадаться, из-за чего Ситара потеряла сознание в коридоре.

– Не помогли, – покивала, – впрочем, не знаю, что именно произошло, может быть, знает Эль... – неуверенно, – или... ИлиЭль, – вдруг улыбнулась неожиданному каламбуру, и так и взглянула на доктора, задержав эту секундную радость на лице, желая разделить с ним что-то кроме болезненных переживаний.

А им действительно было что разделить.

– А вот ты мне, и правда, помог, спасибо. У тебя случаем не юристы в роду, откуда ты знаешь столько подробностей про оформление миллиона бумажек? Или ты придумал их прямо там, а цензоры тебе подыграли, стараясь прикрыть собственную неосведомленность в вопросе?

Консервы были безвкусные, даже специй и эмуляторов – дешевым но эффективный способ придать еде вкус еды – в них как будто пожалели положить. Уолтер отметил, что уже какое-то время с улыбкой наблюдает не за тем, как девушка ест — радуясь ее здоровому аппетиту. Нет, он не сводил взгляда с вилки, с наколотой на нее желеобразной массы. Замечал каждую крошечку падающую с нее, вот одна незаметно прилипла к уголку верхней губы Ситары.

Его накрыла волна желания, сильного такого, что Уолтер не сразу понял, какого рода это голод. Но заурчавший вслед желудок подсказал ответ. Он кашлянул заглушая неудобный звук.

– ИлиЭль, – повторил доктор с удовольствием. Хороший каламбур, за ним потерялась мысль о том, что Ситара не хочет ему рассказывать, что произошло в хранилище цензоров, к чему были все эти тайные знаки и юридические подробности. Ну… это ее право, кто он тут вообще такой. – ИлиЭль… м… собираюсь попросить Илиэль осмотреть тебя тоже, конечно, с твоего разрешения. Мне не нравится в таком признаваться, но те данные с медобследования кхм… мало что в них смог разобрать. Будет хорошо, если он сможет мне помочь.

Он сделал паузу.

— Эль пока отдыхает, наше путешествие отняло у нее много сил. Может, скоро мы сможем спросить ее вместе, м? А про родственников ты угадала, это врожденное – как большой нос, или вот эти уши.

Потер кончик носа и взглянул на девушку.

– Одним словом я рад, что смог как-то помочь, но конечно, не за просто так. Юристы, они такие кхм… поход в кино, на фильм про пыльные штаны, думаю мог бы окупить мои неудобства.

Уолтер так смотрел на еду, что Ситара, даже не задумавшись, протянула полную ложку насыщенной витаминами массы неопределенного вкуса к его губам. Можно было подумать, что она надеется лишить его возможности и дальше напоминать о ее не сто процентной честности, но мысль, что Эль сейчас находится где-то на переферии, а скоро, возможно, вообще окажется за переделами их личного пространства, настроила на иной лад. Ей вспомнилось мороженое на станции и ощущение солнечного тепла на коже, когда, насытившись друг другом, они с доктором отдыхали в ее саду на корабле... и уже почти что законченный сюрприз...

– Возьмем попкорна, пачку для меня и четыре для тебя, – с улыбкой поднесла ложку ближе.

Уолтер, как голодный галчонок раскрыл рот и без стеснения проглотил всю предложенную порцию самой потрясающей не_настоящей_еды в его жизни. Проглотил и облизнул губы – О, императрица, почему же так вкусно!?

– Прекрасная пропорция, мои внутренние юристы уже внесли ее в договор, – проговорил он, быстро и смущенно взглянув в банку с консервами, может там еще одна ложечка на скребется. – Последний ряд говорят с него кхм... угол обзора идеальный и акустика. Звук насыщен, сильный – очень рекомендую.

Недоверчиво взглянув на то, как Уолтер дожевывает содержимое ложки, Ситара только покачала головой — комплимент еде, похоже, был искренний.

— Доедай, — предложила она доктору банку, и потянулась к приготовленному им для неё напитку, в некотором замешательстве обнаружив в кружке просто тёплую воду.

Про анализы, сделанные на Цитадели, она уже и думать забыла, но что-то такое было в словах доктора...

— Так а что там с моими тестами, что ты понял? — поинтересовалась странница, отхлебнув воды.

— Уже поел, — отказался Уолтер и почувствовал укол стыда. Кончиком пальца он подвинув банку консервов на несколько миллиметров ближе к страннице. Жестянка о жестянку, получился тонкий жалобный звук. Конец маленького отпуска настал слишком быстро, подумал он. Хотя это вечная шутка времени что-то хорошее вспышка, а уж тяготы, волнения тянутся и тянуться.

Но Уолтер подарил себе еще одно мгновение в темноте зала кинотеатра наполненного маслянистым запахом попкорна. Плюс одна счастливая секунда, что такая малость для Вселенной? Можно ведь подождать, а для него эта секунда — огромность. И пусть пачка кукурузы — как не привлекательного звучало предложение о четырех — будет всего одна на двоих. Тогда его пальцы и пальцы Ситары, когда они опустят руку в пакет за очередной порцией хрустящих зерен, соприкоснуться волнительно неловко и оттого еще более волнительно. И пусть она смеется над всеми шутками дурацкого парня в пыльных штанах, и может над парой его собственной. Просто много смеется.

Уолтера отвел взгляд.

— Совсем не специалист в этой области.

Это было правдой, но...

— Но показатели твоего анализа крови необычны, мне трудно сказать что-то конкретно без дополнительных тестов, возможно — что-то безобидное. Возможно, что-то более тревожащие. Прости, знаю, что так только хуже, вся эта неясность… может быть это результат того, что я… кхм…

— Того что произошло на корабле Адары, излучения, могли привести к неожиданным мутациям. Это не так страшно, как звучит, мутации накапливаются организмом в течение всей его жизни, и могут быть даже положительными. Ну третий глаз кхм…

Руки только что беспокойно дёргавшие кольцо безвольно упали, Уолтер не смотрел на странницу.

— Нет, это ужасная шутка. Пожалуйста, ешь. Илиэль, если ее силы сравнимы с теми, что нам довелось видеть… уверен ей не удастся… она сможет сказать больше, чем я.

В отличие от Уолтера, мысли о попкорне не прорастали в сознании странницы мечтами, будто корабли, вращающиеся в несовпадаюших фазах, не в силах найти положения для стыковки. И девушка не собиралась выравнивать относительно них ни скорость, ни направление, уже потеряв их на радаре вспыхнувшего было интереса, ровно так же, как не вернулась к отвергнутой доктором еде.

Словам его, при этом, она внимание уделила, хотя, кажется, и в этом случае, не разделила его треволнений. Уж точно не за себя.

— Уве, — отставив чашку, Ситара наклонилась ближе и снизу вверх посмотрела Уолтеру в глаза, оперевшись рукой на колено мужчины, при этом, перенеся на него скорее тепло, чем вес, — он каким-то образом вылечил меня после... тот курьер... — пояснила, зная, что доктор не в курсе подробностей, —вышла потасовка, мне понадобилась медпомощь, Уве что-то сделал, не знаю что, но я с таким не встречалась...

Вспомнив, что блондин, вероятно, раэлит или что-то вроде, Ситара ощутила запоздалый испуг, но быстро выравнилась.

— Думаю, это какое-то остаточное явление, которое отобразилось в анализе. Наверняка, не о чем волноваться, — подвела странница довольно уверенный итог.

Вот они снова смотрели глаза в глаза друг другу. Ситара без труда могла видеть тревожную, словно отражающую настроение доктора, мешанину созвездий в его радужках. Там в ошметки незнакомых галактик то и дело вспыхивали искры, может быть, новых звезд — или новых идей, или переживаний. А Уолтер, в свою очередь, тонул в зелени волн, то нежной манящей его от действительности в страну мечтаний. То пугающей неожиданной тенью, напоминающей, как может быть опасен прекрасный океан для одинокого путешественника.

Он подался на встречу, сам точно не зная зачем. Хотелось близости, пусть хотя бы географической.

– Похоже моя экспертиза здесь не была нужна, – с нежеланным, но просочившимся в тон упреком полу-спросил Уолтер, и сам тут же продолжил. – Считай меня надоедливым другом главного героя в пыльных штанах, занудой в шляпе-панамке … только без нее кхм... И еще, – длинный палец доктора обозначил в воздухе круг, прямо перед носом Ситары, – в ужасно не современных очками-анализаторами с толстыми стеклами. Но без них... кхм… Я, как он, бесконечно беспокоюсь и надоедаю герою, но иногда бываю полезен. Тара, разреши мне поговорить о твоих результатах с Илиэль, если вообще что-то получиться с ее пробуждением.

— Что-то получится, — тяжело опустив плечи, глухо произнесла странница в пол. И уже громче, отстранившись: — делай как знаешь, ты тут доктор.

Было похоже, что девушка злится, внезапная эта злость рябью прошла в океане глаз, сменив тихий прибой штормовой волной. Ситара посмотрела на дверь.

— Думаю, нам пора уже перейти от теорий к практике, — звучало так, будто странница уговаривает сама себя, и Уолтеру даже показалось, что злиться Ситара вовсе не на него. — Хватит переводить этот будильник. Перед смертью не нады...

Запнувшись на полуслове, странница резко посмотрела на доктора.

— Скажи мне, как... как ммм... моя совесть в панамке... эммм... Ты думаешь, что лучше, согласованный рабочий план с известной ценой, который можно осуществить сейчас или... или же... А, впрочем... забудь... Идёшь?

Девушка поднялась и, направляясь к выходу, полезла включать камеру коммуникатора в надежде заснять пробуждение Элиэль с такой точки, чтобы ту нельзя было затем на этом видео узнать.

Есть лица которые будто были задуманы мирозданием чтобы выражать, олицетворять собой какую-то определенную эмоцию. Большие кроткие глаза олененка – любопытство, хищный нос и тонкие губы – властность. Полные же для любви.

(Да, ему все время казалось, что в уголках губ Ситары затаился поцелуй, который можно – нужно – украсть… но вероятно не ему)

Лицо же не_лорда идеально подходило для тихой печали, меланхоличных вздохов, так что горькое возмущение, отражение злости Ситары, сидело на нем словно космический скафандр подогнанный под другого человека.

Девушка поднялась с места. Уолтер поднялся следом, и не успела та покинуть комнату поймал ее за рукав. Он злился на то.. на то, что Ситара злилась. На него, на его заботу? на то что ему не все равно? Да, пусть это не его дело. Да, флак ему на это положить величиной с Империю!

– Тара.

Он смешно хмурил пушистые брови, нервно крутил кольцо и смотрел прямо в лицо странницы.

– Если тебе нужна моя помощь… совет, если ты готова его принять, то взамен мне нужна твоя откровенность. Если ты считаешь, это слишком много, если я спрашиваю о слишком многом. Если… тогда… без… то…

На мгновение Уолтер задохнулся от обилия “если”, вдохнул и кратко закончил.

– Это не работает.

Прямой взгляд доктора обжог стыдом. Сама не желая того, Ситара была жестока со своим спутником — отражение этого ясно читалось на его лице.

– Она погибнет, Рэй... Бездна.

Странница потянула пойманную мужчиной руку к себе, второй бережно огладив его пальцы, в призыве отпустить захват.

— Если все получится, с Машиной, то Госпожа... И я подумала, может быть план Глашатаего, если бы мы могли как-то это организовать...

Вздохнула.

— Мы, — имея ввиду, уже не только их с Уолтером, —останемся одни. Я останусь одна. Узнай кто, меня возненавидит половина Перекати-Поля... Но Она... Она, кажется, даже ждёт этого, — растерянно, — Она спокойна. Если должное будет выполнено, Она рада сыграть свою роль. А я... Я же должна за Неё бороться, придумать что-то получше!

Ситара устало потерла лоб.

— Но... Если начну метаться, в этом механизме стану ржавчиной вместо масла.

Уолтер удивился, ведь только в это мгновение ,когда девушка коснулась его руки своей, он понял что до сих сжимает рукав комбинезона странницы в пальцах. Он разжал их, четко ощутив, как убегает ткань — непрощенная метафора.

Бездна погибает — почему? План Глашатого — песня? Нет, не одна. Н-Е О-Д-Н-А. Ржавчиной… Пыль и ржавчина!

— Ты должна кое-что услышать, прежде, чем что-то решать.

Быстро и словно опасаясь чего-то проговорил доктор. Эль отдыхала и возможно ему хватить времени рассказать правду. Должно хватить так и так история у него короткая, но похоже критически важная именно сейчас.

— Я знаю, что такое Бездна.

– Не думаю... нехорошо? – удивился Уолтер, посмотрев куда-то неопределенно вверх, будто там и жила его нематериальная спутница.

– И я... – начала Ситара, но диалог (участницей которого ее сделать не удостоили) прервал фразу.

– Что там еще? – нахмурившись спросила она у Уолтера, отследив паузу в разговоре не-лорда с Эль.

"Спасибо" кивнул Уолтер куда-то в воздух, отвечая на предупреждение Эль, а затем перевел взгляд на странницу.

– Эль говорит, что ты уже все знаешь, что хотел тебе рассказать про Бездну... – он улыбнулся пытаясь за этим спрятать неожиданно кольнувшую досаду. Глупость досадовать на такое, но глупость дающая особенно остро почувствовать собственную не уместность.

– Если ты спросишь меня, того кто не видит целиком картины, но кхм... мне кажется оно того стоит, чтобы попытаться, иначе такая резкая смена уклада жизни... будет много смертей. Ты не возражаешь, сяду.

И доктор потянулся к ближайшему стулу, упасть к ногам Ситары в буквальном смысле, ему не хотелось.

– Если бы я сама ее видела, я бы не сомневалась... – не заметив в словах Уолтера намека на обиду, тоскливо протянула Ситара, но от сказанного им в девушке произошла какая-то еле уловимая перемена – странница что-то для себя решила, и это "что-то" прибавило ей сотую процента к уверенности. Песчинка... но как знать...

Неопределенно махнув рукой на просьбу устроиться поудобнее, Ситара о чем-то задумалась, смешно поджав свернутые трубочкой губы. Поковыряла ноготь на большом пальце, изучая комнату невидящим взглядом, и с досадой цокнула языком, возвращаясь к реальности.

О смертях она не думала... или не хотела думать, но слова прозвучали... Илиэль сказала, что после того как Ситара примет решение, дальнейшие ее выборы уже не будут иметь веса. Но выборы всегда имеют вес.

– Ты верно сказал. И раз так... Пусть все будет как должно быть. Но я на этом не остановлюсь. Не стану прятаться. Я не помню точно мысли Глашатая, подробности его ритуала, но я найду способ узнать. Многие захотят помочь, – кивнула сама себе.

Опустошенность на лице сменилась решительностью.

– А сейчас пой... а, кстати, что не хорошо? – запоздала вспомнила она вопрос Уолтера к аниме. – Ты спросил у Эль.

Уолтер уже сидел, остатки улыбки играли на его губах, очень уж смешные девушка корчила рожицы. Складывала губы, невольно пародируя маленькую цветную уточку с таким характерным изгибом клюва, будто специально созданном для игры на дудочке – летом такие водились в пруду перед домом на Эвтерпе (тоже странницы) – шевелила бровями, дергала носом. И похоже сама не замечала этих гримас.

Он качнул головой на последний вопрос – ничего важного, все как всегда.

– Иди, Тара, присоединюсь чуть попозже.

"Не хорошо" — подумалось страннице. Что-то было не хорошо в этом "позже". Куда делся весь энтузиазм? Восторг первооткрывателя? Желание узнать о состоянии её, Ситары, здоровья, в конце концов?

— Знаешь, эти пересказы пропущенных разговоров изрядно утомляют... и мне... – она прочистила горло, – мне бы хотелось разбудить её вместе. Если тебе нужна минутка, я подожду тебя у дверей мед блока.

У дверей медблока Ситару охватило странное предчувствие. Будто в ее отсутствие произошло что-то важное, что-то, что невозможно изменить или исправить, а когда она уже почти неосознанно потянула руку к нужной кнопке, чтобы открыть дверь и войти, услышала внутри голоса. Один был хриплый и смутно знакомый - интонациями.
- Погоди... сейчас... все будет хорошо, вот увидишь...
Всхлип.
- Я помогу тебе, а ты поможешь мне, да? - кажется, говорившая отчаянно пыталась уговорить себя.
Еще несколько ничего не значащих успокаивающе-нежных фраз - и послышался второй голос, увереннее, спокойнее, жестче:
- Ну все, все, убери руки - не развалюсь, - сдержанный стон сквозь зубы.
- Ты как? - первый голос не на шутку обеспокоился.
- Нормально. Еще два дня интенсивной терапии и можно идти крушить Машину, - неприкрытое раздражение.
Всхлипы.

Уолтер тем временем ощутил обещанное недомогание: ноги вдруг стали ватные и будто не его, комната закружилась в бешеном хороводе, но все это не имело никакого значения. Потому что Эль вдруг не стало. Накрыло такой безотчетной тоской, что хотелось выть, кидаться в панике на стены и цитировать учебники по психиатрии - у него налицо все признаки клинической депрессии.

Уолтер вдохнул, а как выдохнуть — помнил конечно, но в одну секунду это стало таким малозначительным. Таким не важным. Он тяжелее осел на стуле. Обмяк вялой дугой, ноги разъехались, руки повисли.

— Почему, Эль?

Он бы испугался, он уже бывал в этом королевстве, но страх остался где-то за границами, как все остальные чувства. А посольств никто не прислал и никаких дипломатических контактов. Пусто.

Где-то на краю сознания Уолтер еще помнил, что его ждет Ситара. Можно было бы отправить ей сообщение, или просто крикнуть — что не придет. Но зачем? Зато он теперь отчетливо понимал, помнил, что виденья на Картахене были лишь его мечтами, а никакими не проблесками будущего. Нет у него никакого будущего. Только сейчас и ничего в нем.

Пусто одиноко, но больше пусто.

Ситара бросила взгляд на коридор, предсказуемо пустой. Вздохнула. Вздох этот вместил и щемящее чувство потери, пока не оформившееся до конца, но уже осевшее в самом темном углу души – странница все еще не хотела с ним мириться и старалась загнать куда подальше; и пока что безымянную тревогу за доктора, только оформляющуюся из словесного облака всхлипов Эль (кто бы еще это мог быть?) и этого так и не объяснённого "не хорошо"; и досаду за то, что отчего-то считала, что для пробуждения Илиэль требуется их с Уолтером присутствие... да где же этот не_лорд...

Стоять под дверью показалось глупым.

"Нас ждать не стали, приходи" – быстро отправила она доктору и, так и не включив съемку (теперь это было уж совсем не вежливо), постучалась в дверь.

За дверью на пару секунд затихли, затем послышалась возня и более резкий голос с глухим раздражением:
- Открой уже!
Всхлипы усилились, затем послышались тихие шаги, вздох и дверь медленно отъехала в сторону.

Обе капсулы были открыты. Илиэль, в том самом непривычном комбинезоне, что и в видении, сидела спиной ко входу на крутящемся железном стуле в глубине медотсека и усердно всхлипывала. Ее длинные волосы заплетены в две косы, короной уложенные вокруг головы. Эль, в широком медицинском халате, не застегнутом, но лишь слегка запахнутом, чтобы прикрыть наготу, сидела в своей криокапсуле, ничуть не стесняясь ни отсутствия нормальной одежды, ни свежих шрамов на руках и коротко выбритой голове. Хрупкая, невысокая - скорее, подросток, нежели женщина. Над левой грудью виднелось не зажившее пулевое отверстие.

- Проходи, - это у нее был тот резкий, полуприказной раздраженный голос. - Чаю не предлагаю, спирт тоже не рекомендую. Док уже напился, и этого пока хватит.

Ситара даже растерялась. В такой обстановке весь её запал к разговорам на серьёзные темы поутих. Хотелось все как-то наладить, прежде чем поднимать важные вопросы: вытереть сопли, найти нормальную одежду для Эль...

— Эм... — замявшись, странница переводила взгляд с одной женщины на другую, — может, это мне вам чая принести... Воды? Еды? И... — она оглянулась на дверь, быстро проверила комм — никаких вестей от доктора — наверное, Рэю лучше тебя осмотреть.

- Еды, и побольше, - оживилась Эль. - А Уолтер нужен кое-кому еще, - выразительный кивок в сторону плачущей. - Но ему сейчас не до пациентов, оставь парня в покое. Придет сам, как полегчает. И не беспокойся насчет моей одежды - на "Рассвете" что-нибудь подберут. У нас договор.

На просьбу о еде Ситара кивнула. При упоминании же Уолтера, судя по всему, охваченного недугом, – нахмурилась. Вопреки совету Эль, она уже почти сорвалась на кухню (больше проверить как там доктор, чем за обещанной трапезой), но слово "Рассвет" заставило ее повременить.

– Значит, Садаки Хана знает? Ты, Машина, Анимы...

Не то чтобы Ситаре не приходило в голову, что Эль знакома с хозяйкой "Кристального Рассвета", но лишь сейчас странница поняла, что это ее шанс понять больше о происходящем на лайнере.

– А ты, полагаю, в курсе ее проблем... Я хочу помочь ей. На нее оказывают давление, я видела... но лишь обрывки... Кто ей противостоит?

- Садаки Хана? - Эль наклонила голову, рассматривая Ситару. - Знаешь, а я не представилась. Киришима Айки, прошу любить и жаловать.
Короткий кивок, затем принялась выползать из своей криокамеры, отчего стало видно, что ноги у нее тоже в длинных свежих шрамах во всю длину, как и руки. Выбравшись, она присела на ее краешек, поджав мерзнущие на холодном полу ноги, и продолжила:
- Сложный вопрос. Я никому, кроме Уолтера, особо ничего не рассказывала. Они помогают, потому что для них недопустимо совершать плохие вещи. Они хорошие люди. Но про Машину знают. И хотят помочь, но не ради своего спасения, а просто... потому что хорошие люди, я уже говорила. И - нет, я не в курсе их проблем, но если у них есть проблемы - я им должна, так что можно и вмешаться. С их согласия, разумеется.
Эль выразительно посмотрела на обувь странницы.

Ситара слегка склонила голову в ответ на представление, наблюдая за телодвижениями Айки. Мелькнула мысль помочь, но, на удивление, девушка вполне сносно справлялась сама. Представив себя на ее месте, странница подумала, что лучше оставить ее в покое.

– Думаю есть. Не знаю, какая именно помощь может пригодится, но уверена – союзников много не бывает. Буду рада познакомиться с госпожой Ханой, если ты могла бы меня представить.

Комментировать "хорошесть" не совсем понятных "их" Ситара не стала. "Плохие" вещи, "хорошие" – понятия весьма размытые. Так же как и тот "Закон", в который верила Илиэль. А еще странница знала, что особенно "хорошие" люди в настоящем часто компенсируют своими поступками что-то не слишком лицеприятное в прошлом. Но судить было не ей. Моральный компас присутствующих пока что ее вполне устраивал. На большее она не претендовала.

Перекатившись с мысков на пятки под взглядом босоногой Айки, странница прочистила горло и предложила:

– Думаю, все же пойду поищу тебе временную одежду. И принесу вам обеим еды. И... – озабоченный взгляд устремился к Древней, – Илиэль, я могу как-то... тебе нужно что-нибудь еще?

- Меня бы кто ей представил, - отозвалась Эль. - Обратимся к Мие-сан, она как всегда всё знает. Да, сходи, а то холодно. Или это я мерзну?.. - задумчиво закончила она, встретившись взглядом с обернувшейся на слова странницы Илиэль.

Лицо Древней было залито слезами, но при этом совершенно неподвижно, только чуть подрагивали мокрые ресницы.
- Ты уже сделала всё, что могла, - тихо, без упрека, но с безграничной тоской ответила она. - Это пройдет. Это... после заморозки и... лечения.
Всхлип и совсем уж по-детски попросила:
- Мне можно носовой платок?..

Быстро оглядев мед блок, Ситара нашла ящичек с салфетками и, достав несколько, передала Илиэль.

– Ну... тогда я скоро... туда и обратно, – заверила она, отступая к двери.


Когда поиски одежды в конце концов завершились успехом (хотя бы с точки зрения разницы между иметь одежду и не иметь), Ситара неизбежно оказалась перед дверями кают-компании (в которой, правда, осталось не так уж и много еды). Но главное – в ней остался Уолтер, которого она обнаружила не в лучшем состоянии. Даже на том проклятом мосту, где они впервые встретились, взгляд мужчины не казался ей настолько безжизненным.

– Рэй... – не зная, что еще сказать, тихонько позвала странница, коснувшись ссутулившегося плеча.

Целительница внимательно посмотрела на салфетки, слегка потянула носом.
- Можно мне все же носовой платок? - чуть тверже повторила она. - Не мокрый и без запаха.
И из соображений безопасности уточнила:
- Чистый. Свежий. Никем не использованный. Пожалуйста.

Уолтер все обдумывал слово анимы. Они словно ложка кофе брошенного в молоко, постепенно растворяясь заполняли собой пустоту, придавали ей цвет. Одиночество, бессилие, чувство утраты — никуда не делись, но теперь они не были такими идеально однородно беспосветными.

Так что, когда Ситара окликнула его, доктор нашел в себе силы не только поднять на нее взгляд, но повернуть голову и произнести.

— Прости… не успел… сообщение… ответить.

Найти халат, идентичный тому, что раньше отыскал Уолтер, не составило труда, но зачем же предлагать халат, если в капитанской каюте обнаружился забытый какой-то компаньонкой наряд в стиле Тао? Три кимоно, идеально подобранные друг к другу по оттенку изумрудного - яркое среднее, полупрозрачное верхнее с черной вышивкой в виде контуров листьев и салатовое нижнее, красиво выглядывающее светлой каемкой. Сандалии-гэта, носки-таби и пояс-оби прилагались, а еще был красивый мешочек для мелочевки, из которого торчало несколько черных шпилек с подвесками из зеленого янтаря.

– Ммм... Эль... Она сказала, тебя сейчас лучше не беспокоить, но... Эээ сообщение? — махнула рукой вместе с висящим на ней одеянии, — уже не важно, я тут...

Она обвела взглядом комнату, намереваясь сказать о том, что ищет еду, но поняла, что пришла не за этим. И даже не для того, чтобы справиться о здоровье Уолтера: странница верила словам Айки, что ему скоро полегчает. Пришла же она, потому, что не хотела чувствовать, то, что чувствовала — что разбирается со всем этим одна.

— А ты... — странное зелёное платье вновь зашёлестело в её руках и девушка растерянно улыбнулась, — как думаешь, этот наряд... это же не какой-нибудь... — Ситара понизила голос, — это не эротическое белье? Я не уверена... Тут столько оборочек... А ещё... У тебя случайно нет носового платка? Я тут один нашла, но... — она вспомнила непрекращаюшийся поток всхлипываний Илиэль, — боюсь, этого окажется маловато.

Только выпалив все в лицо не_лорда, Ситара поняла, что даже не спросила, что именно заставило его вдруг превратиться в черно-белую статую на табуретке. Стыд румянцем выступил на её лице.

— Оно зеленое… очень зеленое...

Богато расшитый халат в руках странницы был такого ярко зеленого цвета, что бывает только у самой первой листвы по весне. Вышивка — каждый стежок в ней был точен — невероятно искусна. Цветочный узор словно дышал настоящей жизнью, настолько правдоподобный, что Уолтер почувствовал, как у него слезы на глаза наворачиваются.

— Не эротическое белье…

Проговорил не_лорд моргая.

— Это платье.

Он медленно стал подниматься со своего места. Думать и делать одновременно, в данный момент, было слишком тяжело. Так что Уолтер остановился на первом — найти платок. А вопросы после.

Платок — Квадратный, белый, с маленькими инициалами в уголке — нашелся быстро, в одном из глубоких карманов рабочего халата. Он сам положил его туда, после того, как переоделся.

Жизнь может поставить тебе подножку, но если в твоём кармане платок, ты всегда сможешь отряхнуться. Так говорили в Империи.

— Платок.

Ситара протянула руку, принимая маленькую тряпицу. В голове пронеслась череда воспоминаний: вот старик в толпе вручает ей платок с инициалами Анри, вот она отдает его самому гимнасту... неужели это случилось всего пару дней назад? Она провела пальцем по вышитым буквам – кажется, это была вещица не из под принтера случайной станции. А если так...

– Знаешь, лучше оставь, наверное, у тебя не так много вещей осталось... из дома.

А ей хватит и того, что есть, с инициалами ЭА (наверное, Элионора? Цветочный узор, вроде в ее стиле... может в мешочке даже лежит какая-нибудь изысканная повязка на глаза). Точнее, платка, конечно же не хватит... но, похоже... не хватит и двух.

Из дома... Слова упали, как камушек в пруд. Уолтер увидел только оставшиеся на поверхности круги, которые быстро исчезли. Он сунул платок обратно в карман.

— Это для...?

– Илиэль.

Разговор был странный. Ситара не могла понять, в чем дело. Где именно болит у Уолтера. Физического дискомфорта тот, кажется, не испытывал. Более того, создавалось впечатление, что он вообще ничего не испытывает.

– Рэй... – предприняла странница вторую попытку, переложив одежду на освободившийся стул, – почему ты... что ты... что тебя задержало?

Уолтер знал, что ведет себя странно. Может выглядит странно. Возможно он расстраивает Ситару. Кажется она даже тревожится о нем.

— Не успел набрать, — глупо повторил он. Ему просто не хватало сил, они все уходили на более простые вещи — вроде заставлять глаза оставаться открытыми, дышать, ноги и руки двигаться — чтобы как-то исправиться.

Но почему вдруг так плохо?

— Эль наш контакт разорвался или не знаю, как назвать и снова один… впорядке. Я в порядке.

Он достал обратно из кармана скомканный платок и стал протирать им лицо. Появилась мысль, что если симбиоз с анимой длиться не несколько дней, а всю твою жизнь, то потеря этой связи и есть — потеря всего?

— Тара, мы должны спасти Бездну.

Слова Уолтера разворошили предчувствия от которых бежала в своей голове Ситара. Она чуть вздрогнула и кивнула, но без недавнего запала.

– Илиэль, кажется, совсем не верит в такую возможность... и, кхм, ждёт свой платок. А ещё нужно принести им поесть... если только ты хоть что-то оставил на этом корабле.

Шутка прозвучала неуверенно.

— Я всмысле... Я все сделаю, если тебе нужно ещё время.

Замедленным (можно ли?) ломаным движением странница приобняла доктора и вместе с ощущением тепла её тела Уолтер услышал тихое:

— Эль сказала тебе полегчает. Скоро.

В одной ладони Уолтер жимал скомканный платок, а другая легла на спину странницы. Ею, даже через ткань, он мог чувствовать острые грани лопаток девушки, и эта деталь почему-то делала момент очень настоящим. Утверждала собой, что все важно, все существует – при этом ничего не идеально и это хорошо. Потому что и внутренняя тьма тоже не идеальна, она пропускает лучики надежды. Пропускает чужое тепло. Она рассеивается.

Он кивнул на слова “ о полегчает” – действительно лучше становилось с каждой минутой. Теперь Уолтер снова был человеком, а не набором плохо работающих и плохо взаимодействующих между собой функций.

– Не важно, я верю. И ты веришь. Что-то получится.

Он отстранился – столько времени, сколько ему нужно все равно у них нет.

– Принесу еду, а платок – это кажется самый большой и самый кхм... эротичный платок, что мне приходилось видеть.

Указал доктор на стул.

Слова, которыми они обменивались, были не так уж важны, куда важнее была забота, что стояла за ними. Ситаре, наконец, удалось её почувствовать, и она поняла, насколько сильно на самом деле была скована тревогой. Дыхание углубилось, внутри странницы будто стало больше пространства, тепла, уверенности. Она не засмеялась, но шутка Уолтера дала ей толчок, чтобы распрямить плечи и почувствовать опору. Он возвращался. Возвращался к ней. Она была благодарна.

— Не знаю, почему ты веришь в меня... — подхватив не_эротический не_платок, Ситара застыла в ожидании, чтобы теперь уже наверняка прийти к их гостям вместе, — но это даёт мне надежду.

Когда они зашли, Эль со спины обнимала Илиэль, все еще сидевшую на том же стуле спиной ко входу, но, кажется, больше не всхлипывавшую. Обеих охватывало легкое золотистое свечение, и в головах вошедших послышался голос телепатки:
- Подождите. Мы сейчас.

Илиэль сидела ровно, чуть запрокинув голову и отдаваясь объятьям так, словно это было что-то давно забытое, но желанное. На губах блуждала легкая улыбка. Наконец, она тронула руку Эль, перехватывавшую ее поперек груди, и тихо, как будто даже сонно произнесла:
- Давай потом? На "Рассвете". Ты ведь теперь дойдешь?.. Нигде не болит?

- Да оно и раньше не очень-то болело, - Эль еще подержала девушку в захвате, дождалась, когда целительное свечение схлынет, и легонько куснула Илиэль за ухо. Та дернулась, но больше никак не отреагировала. Строго: - Зачем показываешь такое? Никто не учил закрывать мысли?

- У нас гости, Айки, - убрала руки Эль со своих плеч и встала, повернувшись к вошедшим. - Прошу нас простить. После долгого сна мало сил, никак не могу привести ее в норму.

Эль вздохнула и, когда повернулась к дверям, стало видно, что раны и на груди, и на конечностях, утратили болезненную красноту и свежесть. Сейчас Уолтер дал бы им где-то неделю от заживления. Но цвет лица у нее еще был не очень, а значит, не все внутренние повреждения залечены, а если вспомнить, что там было с ее мозгом... Кажется, у Илиэль еще много работы.

Уолтер чуть улыбнулся в ответ – вера тем и особенна, что для нее не нужно доказанных обоснований. (Хотя Уолтер, если бы его кто спросил, вполне мог привести парочку)

Собрав, что нашлось и осталось из еду он вместе с Ситарой отправился к “девушкам”.

Увидеть Илиэль проснувшийся было подобно чуду – сотни лет криосна, такое кхм не снилось современной науке – но больше Уолтера поразило пробуждение Эль. За несколько дней он привык к своей спутнице, к голосу в голове, это сделала девушку как бы часть его самого, пусть и очень самостоятельной частью. Теперь видеть ее отдельным человеком было странно, так если бы его нос в один прекрасный день пошел гулять сам по себе.

Неловко, но и радостно.

– Добрый день, я – Уолтер Фабиан.

Представился он, ловко балансируя открытой банкой консервов и двумя чашками с чаем в руках.

Итак, Эль... и Илиэль... о нет, только не любовный треугольник из трех могущественных женщин, от которых зависела, судя по всему, судьба Пегаса. Паутина взаимосвязей, которую Ситара пыталась выстроить в голове, нестройно зазвенела. "Пыль с пылью", – одними губами шепнула она в пол, и уже вслух добавила:

– Кажется, вам обеим лучше. И я надеюсь, что-то из этого подойдет, – протянула Айки зеленое кимоно и такой же как у Уолтера халат, развесив одежду на одной руке.

Предоставив Эль возможность осмотреть небогатый выбор, вторую руку Ситара протянула к Илиэль – на раскрытой ладони лежал носовой платок.

– Это тебе, чистый.

На этом выделенное ей же самой время на церемониал закончилось и странница перешла к части, которая интересовала ее по настоящему:

– Когда мы с Рэем исследовали Цитадель, нам были видения. В них я видела способ, которым наш прежний Глашатай надеялся сдержать атаку Машины. Я слышала все, что ты говорила, Илиэль, но все же не могу бездействовать и хочу попытаться сохранить Бездну. Думаю, что тот план можно воплотить и сейчас, в надежде, что это добавит массы на нашу чашу весов. Должна сказать, я не жалею о своем выборе, но прошу тебя помочь мне понять, что именно изменилось с твоим пробуждением? Пожалуйста, расскажи, как связаны ты, Бездна и ее гибель?

- А я - Киришима Айки, - заявила Эль, плотоядно рассматривая зеленое кимоно. Затем подошла ближе, оглядела его со всех сторон и унесла к дальней стене - любоваться, разделять на слои и одевать. Больше ее, кажется, ничего не интересовало.

- Илиэль Гораэдор, будем знакомы, - присела в неглубоком реверансе Древняя. С достоинством взяла кружевной платочек и аккуратно приложила его краешком к уголкам глаз. - Так приятно, - улыбнулась она. - Он очень красивый.

В ответ на речь о Бездне она повернулась к Ситаре боком.
- Машина, Машина... вас больше ничего не интересует? Родные, близкие, ваше наследие... - она остановилась. - Бездна и есть твое наследие, не так ли Ситара? Тогда мы вряд ли договоримся. Я не остановлюсь.
Крохотная пауза.
- В Бездне заключено мое наследие. Мои родные и близкие. Я не смогу вернуть сестру, но хочу вернуть ее аниму. И других аним своего рода. Иначе мне просто незачем жить. Прежде чем отвечать, подумай: существование Бездны неправильно. Оно причиняет боль анимам, ее составляющим. Анимам надо пребывать в покое или внутри носителя. Они не предназначены для решений. Они не лидеры, они помощники. И им, как и нам, одиноко.

– Простите, что вмешиваюсь, – тихо произнес Уолтер. – Я не странник и не кхм… Если разделить всех аним, а как понимаю сейчас они насильственно собранные вместе и составляют Бездну, то наверно… это прекратит их страдания. Но все не так просто, ведь тут речь идет еще о десятках тысяч людей которые лишатся привычной части себя. У меня есть небольшой опыт…

Он взглянул на Эль, нет, на Айки – та была увлечена кимоно, и кажется и лишний мысли о их недавней близости в голове девушке не осталось.

– Сколько из них погибнет сразу, а сколько после. Чьи-то сестра, братья, отцы, матери – целые семья. Половина? или больше...

Уолтеру не очень нравилось прибегать к таким аргументам – звучало популистски, вроде " подумайте, о детях!" – но ничего другого придумать не мог. Это была правда.

– Илиэль, не отговариваю вас от вашего плана, не думаю что это даже кхм... возможно, но мы ведь можем найти компромисс? Чтобы уменьшить страдания, а не умножать их.

- Компромисс? Я оказалась вам должна только потому, что вы чего-то хотели. Я должна лечить неизвестную только потому, что вы на нее указали. Я должна не делать того, что хочу, потому что вы так сказали. Я должна идти на компромисс, потому что вы этого хотите. Как много еще всего я вам должна? Я просила только одного - не трогать. Вы пренебрегли моей просьбой. Я была слишком добра к вам?
Она направилась к выходу.

Слова Уолтера о страданиях и смертях странников отозвались болью. Изменения всегда страшны. Но странница надеялась, что все же на Перекати-поле справятся лучше, чем могли бы. Ведь есть Слышащие, Бездна наверняка сможет подготовить их, подскажет как объединить кочевников и не дать им остаться в вакууме одиночества. Одиночество – вот что пугало и людей и аним... может быть, даже действия Машины могли оказаться лишь безумным стремлением не быть единственной в своем роде.

– Ты нам ничего не должна, Илиэль, – примиряющим тоном Ситара постаралась вернуть нить разговора себе. – Мне показалось, ты пробудилась, потому что сама захотела помочь Эль. Остальное... останься, пожалуйста, я лишь предлагаю подумать над проблемой вместе. Желание вернуть сестру, вернуть прежний порядок вещей... мы похожи в своих желаниях – сохранить фундамент привычного уклада и жизни близких. Я не хочу боли ни для кого, хоть ее и не выйдет избежать, но вот что заставляет меня думать о том, что существование Бездны может быть не столь противоестественным как ты считаешь, – кивнула на Айки, – разве Эль не обрела волю? Твоя анима ведь так выразилась? А Бездна... Она зародилась сама, Она вела нас... возможно ли что анимы эволюционируют? Становятся более самостоятельными? И разве анимы Бездны одиноки, будучи связаны со странниками? Будучи связаны друг с другом? Возможно ли, что кто-то из них предпочел бы не разъединяться?

Илиэль чуть помедлила и обернулась.
- Природа аним такова, что, как ты это называешь, их "связь друг с другом" невозможна. Некоторые анимы могут поглощать других, и это полное растворение одной анимы в другой, использование психического материала... - Древняя поморщилась, ей было неприятно говорить об этом. - Что до Эль - она одна такая. Я до сих пор...

Эль, наконец, оторвалась от своего новоприобретенного богатства и в одном нижнем кимоно подошла к спорщикам.
- Илиэль права, - тихо сказала она Ситаре. - Я не рассказывала, как появилась Бездна? Анимы сходили с ума, когда Машина отнимала у них носителей. Многие из них вселялись в ее дронов и погибали от недостатка пси-энергии. Некоторые пытались саботировать усилия Машины по ассимиляции их хозяев, и у кого-то из них даже что-то получалось . Их находили и ассимилировали снова. Редко кому удавалось скрываться больше пары лет. Была колония, которую создали те, кто избежал ассимиляции, но она выродилась за несколько поколений из-за отсутствия свежей крови. Их было слишком мало. Бездна осознала себя, когда множество аним обезумели одновременно. Уничтожить Машину. Вернуть носителей. На этом желании они и держатся рядом, не дают друг другу заснуть. Это против их природы. Против естественного хода вещей. Это не приносит им счастья. Это их цепи, которые они бы с радостью сбросили, если бы знали как. Быть не самими собой, а частью чего-то большего - вы себе-то такое пожелали бы? Без выбора, без возможности что-то изменить? Бездна - это безумие. Аним надо расцеплять и лечить, я даже не уверена, что с ними можно прямо сейчас сливаться...

- Можно. С некоторыми - почти наверняка, с остальными...
Древняя глубоко вздохнула. Ей было тяжело слышать этот рассказ, но, кажется, она и так все знала. Или подозревала, что все именно так.
- Эль, ты помнишь, как ты стала самостоятельной?

Айки поежилась.
- Я устала терять носителей. И решила, что больше не буду сливаться. Анимы так не чувствуют обычно. Может быть, я и не анима в обычном понимании. Я сейчас не помню, с чего все началось. Мои жизни не были испытанием, подобным пришествию Машины. Я осознала себя за несколько поколений до этого.

Илиэль с сомнением покачала головой.
- Даже если анимы эволюционируют, после такого травматичного опыта не случится ничего хорошего, если оставить Бездну как есть. Может быть, она уснет, выполнив свою цель, как спала, пока не появились странники. А если нет? Если она будет и дальше стремиться выполнить свою цель? Сливаться с людьми насильно? Не с младенцами, не по выбору родителей и не через ритуал, а по своему собственному выбору, хаотично? Захватывать тела и лишать людей доступа к их жизням? Это ведь следующий пункт плана. Не обольщайся, анимы Бездны не связаны со странниками. Каждый из вас просто имеет навык слушать ее пси-излучение, это ближе к внутреннему разговору анимы и носителя, но между вами нет связи. Вы свободны. И вы не имеете ни малейшего представления, на что способна анима, которая может захватывать тело поперек желания человека.
В том, как она это сказала, звучало что-то личное - она знает. Знает, чего бояться.

- Не думаю, что их получится спросить по отдельности, но даже если получилось бы, их ответ будет отличаться от того, что вы бы получили, будь они сами по себе. Они сейчас не являются сами собой, каждая изменилась от воздействия остальных.

На мгновение Уолтер потерял голос, даже не от возмущения, от удивления. Разве он говорил что-то про долг, особенно перед ним? Просил не торопится… Так что, когда девушка двинулась к двери, он автоматически сделал шаг в сторону уступая дорогу, все еще прокручивая в голове диалог.

Тут в разговор снова вступила Ситара, а историю про аним дополнили новые факты.

Слишком много.

— Если возможность освободить аним, но при этом сохранить разум людей с ними связанных? Не разрубать связь одним ударом кхм… не знаю… сделать что-то, чтобы уменьшить потери?

— Бездна никогда не просила действовать против воли, — удивилась Ситара. – Но все же Рэй прав, может не как у Древних, но какая-то связь, какое-то её подобие, причастность к источнику, как вы говорите, излучения, у странников есть. Иначе, оказываясь на планетах, там, где так много других голосов, мы бы не заболевали, не проходили через своего рода ломку. Мне страшно представить, если бы такое случилось в одночасье на всех кораблях.

Короткая пауза, Ситара сглотнула. Она чувствовала, что снова путается в новых подробностях, страхе, в зависимости от расположения стоящих перед ней могущественных женщин, на которых не имела ни малейшего рычага воздействия.

— Что будет, когда ты начнёшь освобождать аним, Илиэль, как будет меняться Бездна? Как быстро ты надеешься... — она запнулась от почти физического ощущения кощунственности собственных слов, — разобрать их союз на части? И когда? — последний вопрос потянул за собой другой, уже адресованный Эль, — когда и как ты планируешь отправиться за Воронку? Ведь Бездна должна будет тебе помочь, верно?

Эль немного изменилась. Поежилась, когда Ситару охватил страх, и быстро подошла к ней, чтобы обнять.

- Я не знаю, почему вы болеете, - ответила Илиэль, - но это никак не связано со связью, которой нет.
Она перевела взгляд на Уолтера.
- Что-то мне подсказывает, что странников не изучали. Может быть, вы болеете потому, что не можете выключать свою чувствительность? А настроены на Бездну и все остальное вызывает неприятные ощущения?.. Я никогда этим не занималась, - очень мягко ответила она на последний адресованный ей вопрос. - Но я думаю, не очень долго. Гораздо дольше будет потом ловить их по всей Галактике.

Как случилось, что Эль в голове Уолтера так разительно отличалась от Айки. Ситаре казалось, будто они были разными, не связанными сущностями. И все же первым порывом странницы было запротестовать от услышанного обращения: "дурочка! ха!", но потом её накрыло спокойствие, разгладились напряжённые морщинки на лбу, а мир перестал казаться таким безнадежным местом. А раз так, то:

"Тебе ведь не обязательно пытаться справиться в одиночку..." – послала Ситара мысленный ответ Эль, и осторожно, боясь задеть все еще не зажившие до конца раны, ответила на объятья.

Упаднические настроения не слишком то помогают в бою. Можно ли победить, заранее представляя проигрыш? Или... только в безнадежном бою, будучи уверенным, что никакого после для героя не будет, человек способен выложиться до экстрамаксимума?

"Может я не боец, но если я что-то могу... если что-то могут странники, Бездна... что-то, что даст фору... там... на Картахене... там мы что-то сделали сообща, если я поняла верно. Подумай. Если мне удастся собрать всех вместе, мы могли бы все же попробовать тот давний план Глашатаего в битве за Малакар."

– И спасибо, – добавила уже вслух, соглашаясь на условия девушки. – Это должно быть определённое место?


На слова Илиэль Ситара лишь покачала головой и пожала плечами.

– Не знаю, но какова бы ни была причина, она сильно повлияла на механизм общения с Бездной, на планетах... там даже простые медитации требуют совместных усилий.

Помолчала.

– Странники верят, что Бездна существовала еще до появления Машины. Кто знает, может быть те потерянные Анимы, о которых вы говорите, не просто так слились вместе, а вокруг чего-то... Кого-то. Может быть похожего на Эль. Может быть нет. Но они объединились и создали нечто новое. Мне многое неизвестно, но я вижу, что и вам известно не все. Илиэль, я прошу дать мне время. Подготовить Флот, если смогу. Надеюсь, что смогу. Дать Эль шанс предоставить помощь, которую она пообещала.

Айки улыбнулась.

- Любое. Странники и я, остальное несущественно, хотя я, конечно, предпочла бы что-нибудь красивое и с фонтанами. В Империи такого добра навалом, - отлипнув от Ситары, она невольно скосила взгляд в сторону Уолтера.

- Отсутствие связи не подразумевает отсутствия отношений. Именно потому что нет связи, вам так и сложно связываться с ней не в тех условиях. Я слышу свою аниму всегда и независимо ни от чего. Это и есть связь.
Пожала плечами.
- Ты уже теряешь веру. Пытаешься найти причины, объяснить на моем языке. Скоро ты перестанешь ее слышать, и тогда тебя не послушают. Торопись. Пока еще можешь что-то сделать. Как бы этого времени было не меньше, чем то, что необходимо мне для осуществления моих желаний. А что пообещала Эль? А... это дело одного дня для нее. Собраться, конечно, будет непросто, но, как я говорила, это может и не получиться. Ты свой выбор уже сделала и повернуть назад не сможешь. Как бы сильно тебе этого ни хотелось.
Она нажала, наконец, на кнопку выхода. Чуть помедлила.
- Знаешь, я бы на твоем месте не пыталась спасти то, что спасти нельзя, а подумала бы, как адаптироваться к ситуации. Вера - это отдельное измерение. Да и анимы, даже после травматичного опыта, не так уж бесполезны...
С этим она вышла в коридор и неспешно направилась в сторону мостика.

Уолтер потер переносицу. Благо две чашки с чаем и банку с консервами он успел поставить на ближайшую приступку и снова имел свободные руки – можно было теперь сколько угодно ломать пальцы и трогать лицо в нервных жестах.

Он словно, без всякой помощи Кубов_Времени, перенесся в прошлое, как в детстве, стоял теряя нить происходящего окруженной деловито переговаривающимяся о своих делах девицами. Правда в этот раз они обсуждают проблемы Вселенского масштаба, а не ближайший вечерний выход или новости планеты, или что еще могут обсуждать несколько подростков… все что угодно.

Илиэль направилась к двери.

Уолтер проводил ее взглядом сам не замечая того, что хмуриться. Девушка была не так не права, когда обвиняла его в желание получить от нее что-то.

– Кхм… да фонтаны и еще бюрократия, – быстро улыбнулся он. – На Приме есть, к примеру... – название конечно не хотело вспоминаться. Доктор набрал запрос на коммуникаторе.

На Приме арен оказалось на любой вкус.

– Лейон Мегранд - многофункциональный стадион, на котором проходит чуть не все от гала-концертов до конного поло; вмещает до 738 000 зрителей; Большая спортивная арена, до 500 000 зрителей, используется в основном для спортивных игр; Збибор - стадион принадлежит общегалактической Спортивной лиге, в которой лидирующую роль играют уроженцы Занарканда, до 381 000 зрителей.

Зачитал он вслух справку.

– Но кхм... возможно на "Рассвете" согласятся помочь в организации, послужить транслирующим кораблем. Если я правильно понял вашу идею (ничего не понял кхм.. кхм... ну ладно)... тогда удастся избежать проблем с документами, которые могут – обязательно – возникнут на планетах.

Нельзя было сказать, что Ситаре не приходила в голову эта мысль – создать связи которых не было, с анимами, которые перестанут быть Бездной. Но Илиэль ударила по больному и это ощущалось даже хуже, чем если бы девушка действительно врезала ей кулаком поддых: она и правда перенимала чужой язык. Наверное, только благодаря эффекту успокаивающих объятий, девушка не согнулась пополам.

Странница поглядела на закрывшуюся дверь. Что если она не то что не сможет никого ни в чем убедить, что если отец (ведь Сатиш так и сказал: тот больше не считал ее одной из них) даже не захочет открыть ей шлюз, чтобы выслушать. Девушка вздохнула.

– Конечно же планеты не вариант... – собравшись, Ситара, было вернулась к обсуждению, но затем снова посмотрела на дверь. – Рэй, а предупреди команду, что у нас гостья, пожалуйста... а то как бы чего не вышло...

Куда вообще пошла Илиэль?!?!

– Если кого и удастся собрать, то в космосе. Но... что именно ты собираешься сделать, Айки?

"И чего делать не хочешь?" – с участием спросила девушка в мыслях.

Эль посмотрела на Ситару, на Илиэль и отошла от них. Повернулась спиной. Она больше не пыталась выровнять ни одну из них, как будто все эти эмоции начали вызывать у нее оскомину, но того, что она уже дала каждой из них, хватало с избытком.



- То, что только что сделала с тобой. То, что я умею. Больше ничего такого.
Голос звучал чуть напряженно.

Уолтер поднес коммуникатор к губам, заговорил тихо, стараясь не мешать беседе девушек. Он сообщил капитану корабля, что у них еще один пассажир — пассажирка.

Киборги наверняка это и так знали, доктор был уверен все внутренние помещения просматриваются через камеры безопасности… может Ситара просто намекала ему, чтобы ушел?

— Пойду налью еще чаю, — вежливо кашлянув, — с заваркой кхм...

Наверное, хочет догнать Илиэль... — решила Ситара, услышав слова доктора.

А когда мужчина оказался в коридоре, странница уже голосом обратилась к Айки.

— Не мне тебя заставлять. И все же думаю, что не менее больно будет, если окажется, что все уже сделанное — напрасно.

Ситара не хотела давить, подбирала слова, но трудно было бы не понять, что ей не хочется мириться с полумерами, когда она сама пожертвовала Божеством, пусть её Госпожа и шла на то по доброй воли.

- А что сделано-то? Я ничего еще не делала. Это вокруг меня все дохнут. Или страдают. Пойду и я пострадаю - мне, что, нельзя, что ли? Зато все закончится. Хотя бы для меня.

— Я думала смысл в том, чтобы все закончилось для Машины. И началось новое. Для всех. Для тебя тоже.

Голос странницы звучал устало, но с толикой сочувствия. Она всмотрелась в девушку перед собой, в её юные черты, в следы от ранений, перебрала в голове её слова. Нет, с такими настроениями сейчас они ни до чего не договорятся...

В поле зрения ищущей на что бы сменить тему странницы попала открытая медкапсула.

— А кто тебя так? — кивнула на автодоктор, — как ты оказалась в этом гробу?

Эль пожала плечами.
- Не хочу искать смысла в Бездне, а то смысл Бездны найдет меня. Мне не понравится.

Кривая усмешка.
- Любители поживы. Разве не слышала? По всему Рукаву же растрезвонили - как Садаки Хана накрыла притон работорговли. Ловили детей, встраивали им импланты и продавали за большие деньги - типа киборги. На самом деле никого толком продать и не успели, мы с братьями постарались, а когда нас почти на ноль помножили - пришли ее люди и со всем разобрались. Большая удача.

— Да, слышала, — согласилась Ситара.

Слова про братьев же девушку озадачили. (Ещё Анимы? Названные братья?) Как и то, о чем до этого странница предпочитала не думать, но теперь уже некуда было отвернуться: как именно хрупкая девочка в одиночку собиралась бросить вызов Машине, с учётом того, что даже люди смогли почти её уничтожить.

— Они живы? Твои братья.

- Живы. В некотором смысле.

– Надеюсь, они восстановятся.

"А ты найдешь силы победить и вернуться к ним", – мысль пронеслась в голове странницы даже не словами, а чем-то вроде неосознанного образа-пожелания, после чего сердце ее устремилось уже к ее собственному брату, который в каком-то смысле так же был на грани жизни и смерти, ведь она так толком и не знала, что именно сотворила Адара.

– Ммм... наверное, тебе хочется немного приватности. Пока не долетели до Рассвета и там что-нибудь не завертелось...

Ситара отступила к двери.

– Знаешь, я думаю, не важно, где ты ищешь смысл, важно, чтобы он был... Не знаю, почему ты решила идти за Воронку, но Бездна сочла это стоящим, достойным помощи, чем то, что может сработать. И чем бы Она в итоге ни оказалась, имеет это для тебя значение или нет, я верю Ей. Как, мне кажется, верит и Рэй. В тебя. Если что-то еще понадобиться... говори.

Эль болезненно скривилась.
- Иди уже, раз собралась. Ненавижу все эти ваши обязательные вежливости...

Уолтер задержался на несколько секунд у мягко прикрытой им двери. Прислушиваясь, не из желания подслушать чужой секрет, а из беспокойства, хорошо перемешанного с надеждой, — вдруг его окликнут. Он слышал журчание девичьих голосов, но его имя они не упоминали. Покачав головой, доктор направился обратно в кают-компанию.

Побродил взглядом по стенам, по неубранной банке из-под консервированного мяса, отхлебнул чая и сел на стул.

Заварку он не забыл. Молодец.