[Завершена на 2/3] «Вторая попытка» | ходы игроков | Быстрее времени

Мне пипец.
Я подняла руку. Правую. И второму автоматчику пусть достанется. На пару минут меня хватит и с одной рукой.

Однако второй автоматчик не спешил показывать себя, и стрелять по нему пришлось бы в слепую. Впрочем, до стрельбы так и не дошло: из прихожей в гостинную влетела светошумовая и через мгновение, в добавок к усилившимуся звону в ушах, перед глазами Алисы всё поплыло так, что лишь через секунду стало понятно, что глаза эти на самом деле закрыты, а видела она теперь лишь отпечатавшуюся на сетчатке неподвижную картинку. Когда же через эту фотографию жизни проступила сама жизнь – стрелок с автоматом – тогда смотреть уже было не на что.

Черт.
Ублюдки слишком хорошо подготовились.
Я отсчитала нужное количество песчинок, потом, когда все перекрутилось, метнулась в комнату, открыла на всю катушку газ, благо, плита стояла в гостинной* по новой моде, в один прыжок перекинула через плечо сумку с неприкосновенным запасом, и выскочила на балкон. Закрыла за собой дверь. Посмотрела, что делается вверху, внизу, куда мне будет проще двинуться, и, призвав на помощь всех богов, настоящих и вымышленных, повисла над пропастью.

Конечно, с открытием газа была небольшая проблема – плита оказалась электрическая. Но вот быстро добежать до спальни, вынуть из под кровати сумку и так же быстро броситься на балкон не составило труда. Правда перебраться куда-либо с этого балкона казалось проблематичным: высунув голову из окна, Алиса обнаружила, что квартира её находилась в новостройке и как и положено балконам новостроек – все они были остеклены. На счастье, впрочем, окно снизу, вроде бы, было открыто и хотя спуститься туда вот так, с сумкой на плече было бы той еще задачкой, это не представлялось совсем уж нереальным – просто смертельно опасным. И конечно, стоило только отцепить руки от рамы и потянуться к карнизу, как нога соскользнула с дрожащего тонкого листа металла и Алиса повисла над асфальтом так, что теперь оставалось выбрать: сумка или жизнь. И конечно же, сумка полетела с плеча вниз, зато Алисе удалось влезть в окно балкона этажом ниже. Стоило ли оно того?

Я сердито отмотала песчинки назад.
Нехорошо. Что ж... теперь я буду знать, куда они войдут и как будут стрелять.
И я зла. До безумия.
Пистолет в руках, запасная обойма за поясом брюк, я жду, пока упадет дверь, чтобы пристрелить первого автоматчика, сменить позицию и убрать второго, потом сменить обойму и разобраться с остальными. Как мне помнится, они не вооружены, но я буду осторожна и открою огонь при малейшей попытке сопротивляться.

Позвонить в полицию хватало времени, но что им сказать? Что ж, в ответ на слова о стрельбе эти полицейские вопреки всем ожиданиям даже согласились выслать наряд, но не было никаких сомнений, что наряд приехал бы только к шапочному разбору и хладному трупу графини Лисициной. И потому оставалось лишь занять позицию поудобнее, выглядывая через балконную дверь в залу, и через всю комнату прицелиться в дверь прихожей. Все-таки, так укрытием служили целых две капитальных стены и была надежда, что не всякая винтовочная пуля эти стены пробьет. А затем входная дверь вновь сорвалась с петель и с грохотом рухнула в коридор снаружи…

Бам! Бам! – "гости", несмотря на то, что были готовы к штурму, явно не ожидали, что у Алисы окажется пистолет, и в результате один из автоматчиков упал прямо перед входной дверью, а второй так и не успел среагировать. Сквозь звон в ушах сложно было разобрать какое именно матерное слово сказал один из оставшихся, но краем глаза Алиса заметила уже знакомую "вспышку", летящую через прихожую в залу; впрочем, на этот раз ничто не мешало перебежать через балкон в спальню и прикрыть ладонями уши. А когда второй автоматчик, рассчитывая на то, что все в квартире будут ослеплены, пробежал через прихожую в гостинную, Алиса сумела встретить "гостя" пулей справа, пока тот проверял сектор слева: Бам!

Беззвучная картинка растекающейся по полу лужи крови и сползающих по обоям мозгов, сопровождаемая лишь гудением в ушах. Перезарядка. Мгновение спокойствия.

Вот и славно. На ходу отщелкивая полупустой магазин и перезаряжая, я метнулась к двери, зная, что кто-то из гостей мог попытаться подхватить автомат, но тот должен был быть на ремне на теле убитого и снять автомат в такой ситуации непросто, да и время занимает. И светошумовая штука должна была отпугнуть как меня, так и нападающих.

Я двигаюсь быстро и держу пистолет перед собой обоими руками, как учили. Я умею выглядывать в просвет двери так, чтобы пистолет был первым, что увидит проем, и спускать курок очень быстро. Очень. Быстрый взгляд на первого, второй пораскинул мозгами в полном смысле этого слова. От него я не жду ничего плохого. А первый может быть жив...

Первый тоже оказался удовлетворительно мертв, а вот двое выживших, видимо, спрятались за стеной или убежали, поскольку в дверном проеме Алиса никого, кроме трупа, не увидела. Впрочем, автомат действительно был на ремне и действительно поднять его никто не успел. В ушах до сих пор звенело и нельзя было точно сказать, какие звуки были настоящими, а какие были лишь эхом собственных движений, от чего закралась мысль, что оставшиеся двое, возможно, даже что-то говорят, но их не слышно.

Я продолжаю движение. Выстрел влево, выход с пистолетом направо. Если слева сидит урод, он шуганется. А я пока выйду направо по левому краю дверного проема. И по ситуации прострелю ноги нехорошим людям. Выход, разворот, поиск второй цели.

Бам! — и снова звон в ушах. Справа в дверном проеме показывается часть серого костюма и маленький пистолет — Бам! Бам! Он так и не успевает выстрелить первым: пистолетик вышибает из перебитой пулей руки. В прихожей звук выстрелов кажется еще громче, кажется что по голове ударили подушкой, а затем, словно через ту самую подушку, доносится сдавленный женский крик: Алиса подстрелила "докторшу" с тепловизором и теперь тепловизор лежит разбитый на покрытом плиткой полу рядом с вынесенной металлической дверью. И пока звон в ушах утихает, становится ясно, что последний из четверых – отравитель с ватными палочками – успел убежать.

Еще не все потеряно.
Я подхожу к лежащей докторше. Адреналин стучит в ушах. Не привыкать. Наклоняюсь.
Интересно, не увижу ли я сейчас то самое лицо, которое вижу каждое утро, когда привожу себя в порядок.
Упираю в нее пистолет. Достаточно далеко, чтобы у нее не было безумных мыслей схватить оружие.

- Веди себя хорошо, девочка, и я не убью тебя. - Говорю. Подумав, добавляю:

- И не изувечу. Я могу сделать так, что остаток жизни ты проведешь инвалидом.

Это не пустая угроза. У меня пять смертей в магазине, но я могу превратить их в пять увечий. Никакой хирург не вернет ей прежнего тела.

- Будешь отвечать на вопросы, останешься жива. Кто тебя послал?

И одним резким движением сдергиваю с нее маску.

"Девочка" тихо и с ноткой иронии усмехнулась на такое обращение, хотя, приняв во внимание наставленный на неё пистолет, решила не испытывать судьбу и характер той, кого собиралась убить. А сдернув маску, Алиса смогла понять причину усмешки – докторше на вид было лет 30-35, чуть ли не вдвое старше Алисы. Прямые светло-русые волосы до плеч, прямой нос, голубовато-зеленоватые глаза, жесткие черты лица. Нет, в этом лице явно не было ничего, что выражало бы стремление помогать людям; напротив, такое лицо больше подошло бы палачу или прокурору. Или киллеру, как в данном случае. Она морщилась от боли в руке и изучающим взглядом смотрела на пленившую её графиню Лисицину, в эту затянувшуюся секунду, видимо, взвешивая аргументы за и против того, чтобы начать говорить. Наконец, давление ствола пистолета в область ребер возымело действие и докторша заговорила:

– Я не знаю. Нас наняли анонимно. Это должна была быть простая работа, так-что они нарушили контракт, не предоставив точной информации. Тебе сколько? Восемнадцать? Где ты такому научилась?

Голос её звучал странно уверенно для той ситуации, в которой она оказалась. Могло сложиться впечатление, что за тридцать с лишним лет это был не первый случай, когда она попала на допрос с пристрастием. Впрочем, пока блондинка говорила, на её лице не дрогнула ни одна из тех мимических мышц, которые выдают ложь. Взгляд не сместился вправо и вверх, а напротив лишь один раз дернулся влево и вниз – в сторону Алисиной руки с пистолетом.

Эта дама пыталась говорить и не говорить одновременно. Меня ее подход нервировал.
- Честность, - сказала я, - детка. Иначе тебе не сдобровать. Ты ведь хочешь жить? Первым делом, если ты будешь несговорчива, я прострелю твой животик так, что ты будешь стопроцентным инвалидом во всем, что касается постельных развлечений. А какать придется в мешочек. Это будет последним предупреждением. А потом я отправлю тебя проверить, существует ли на самом деле святой Петр. Итак. Где расположена ваша контора? Как мне вас найти? Что я там встречу, когда зайду на чашечку кофе? Второе. Кто нанял вас: имя, приметы, как заплатил. Третье. Кто тот клоун, что сбежал? Четвертое. Предыдущие покушения на меня и убийство отца - ваше дело? Откровенность за жизнь - не такой плохой обмен, детка.

– Хорошо, убедила, не стреляй, – она взглянула на Алису еще раз, слегка тускнеющим взглядом, но говорила по-прежнему ровно, – Тот, который сбежал – его зовут Паша, больше ничего о нем не знаю, кроме того, что он мудак. Его работа – проверять новые заказы и звать нас на встречу перед делом. Перед тобой мы встретились на каком-то складе на Ключевской. Ключевская 20. Это на юго-западе. Паша приехал на скорой, притащил эти скафандры, автоматы и тепловизор. Нам заплатили битками. Биткоинами. Там ты найдешь пустой склад и всё. Два раза одно место он не использует. И после этого он уже наверняка выбросил симку, поэтому связаться с ним тоже не выйдет. Я не знаю, что там произошло с твоим отцом, но если это был Лисицин из новостей, то я к этому никакого отношения не имею, – она взглянула Алисе в лицо, – я всегда думала, что это ты его убила, если честно.

Песчинку назад.

- Хорошо. Честность, - сказала я, - детка. Иначе тебе не сдобровать. Честность в обмен на твое здоровье и жизнь. Рука срастется, а ты ведь хочешь жить? Первым делом, если ты будешь несговорчива, я прострелю твой животик так, что ты будешь стопроцентным инвалидом во всем, что касается постельных развлечений. А какать придется в мешочек. Это будет последним предупреждением. А потом я отправлю тебя проверить, существует ли на самом деле святой Петр. Без предупреждения. Итак. Тот, который сбежал, он представлялся тебе именем Паша, верно? Я знаю, что вы в последний раз встречались с ним на пустом складе на Ключевской. Где вы встречались еще раньше? Кто заплатил вам биткойнами? Как вам платили за прежние дела? Кто еще был в списке. В прошлом? В будущем кто планировался. Говори, детка, говори, чтобы у меня было желание отпустить тебя. Иначе ... нет, я не убью тебя, но полиция тобой заниматься не будет: не дадут. Другие серьезные дяди займутся. Приметы Паши. Где он живет? Как я могу его найти? Говори быстро и по делу, чтобы мне хотелось отпустить тебя прямо сейчас. Прежде, чем на выстрелы приедут городовые. И знай. Не я убила моего отца. Другие люди вроде тебя сделали это.

Пленница ошарашенно посмотрела на Алису и собралась было что-то сказать, но слова, очевидно, пропали. А через секунду она все-таки опомнилась и ответила:

– У нас не было никакого списка. У нас был этот адрес, твоё имя и фотография. Делами занимался Паша, всё это анонимно, в ай-ту-пи. Его работа – принимать эти заказы, оплата там всегда битками. Затем он отправлял нам тексты на предоплатники с указанием места сбора. Всякие парки, заброшки. В последний раз, вчера, этот мудак приехал на скорой, привез скафандры, автоматы и тепловизор. Я не знаю, где он их достал. У нас не принято спрашивать такое. Я понятия не имею, где он живет и как его на самом деле зовут. Если бы знала, меня бы уже пристрелили.

Она перевела взгляд на пистолет, на этот раз медленно, даже повернув слегка голову.

– Давай, стреляй, – докторша напряженно сглотнула, а в глазах отчетливо читался страх, но голос её остался таким же: не наглым, не дерзким, а холодным и как будто безразлично-обреченным, – не знаю больше я ничего.

Её лицо чуть дрогнуло и вначале направив взгляд в сторону от Алисы и пистолета, она вскоре закрыла глаза и замолчала, готовясь к неизбежному.

- Вставай, - сказала я холодно. - Поднимай свою тощую задницу. Куда ты денешься с простреленной рукой, не моя проблема.

Я отошла немного назад. Отодвинулась, чтобы у нее не возникло глупой идеи попытаться побороться со мной, когда у меня в руке пистолет. Стрелять через несколько минут после того, как перестрелка закончилась - дурнее ничего не придумаешь. Это практически, как расписаться в том, что превысила пределы самообороны.

Медленно, опираясь на стену, докторша поднялась с пола, продолжая сжимать правую руку левой повыше раны. За недолгое время допроса кровь растеклась по полу и правой стороне её костюма, но блондинка реагировала на это только тем, что то и дело опускала веки, словно проваливаясь в сон. Поднявшись полностью, она поморщилась и закусила губу – видимо от скакнувшего давления боль в простреленной руке усилилась – её качнуло, но киллерша все же устояла на ногах, вновь прижавшись плечом к стене. Взгляд её на мгновение потускнел, но затем она сделала глубокий вдох и похоже пришла в себя.

- Имеешь еще что-то сказать? - спросила я, стараясь, чтобы голос звучал не так участливо. Не хотелось. Ведь она пришла за моей жизнью, и ей просто не повезло, что клетка оказалась не по птичке.

Сказать, очевидно, блондинке больше ничего не нашлось. Зато Алиса кое-что все-же услышала – шаги на лестнице: быстрые, но в то же время слегка шаркающие, словно кто-то бежал в тапочках. А затем шаги стихли так же неожиданно как и появились — докторша скосила взгляд в сторону дверного проема к лестничной клетке и лифтам, но не издала ни звука.

Ухватив сучью докторшу за шиворот, тычу ей пистолет в бок.
Толкаю на шаг вперед и подхватываю один из автоматов за ее спиной.
- Пшла. Если хочешь жить, делай, что говорю. - говорю это очень тихо, почти шепотом. Во-первых, ублюдок на лестнице не услышит. Во-вторых, шепот, это такая странная штука, что звучит он очень пугающе ... чаще всего. Если правильно пользоваться.

Стоило однако наклонится за автоматом и попытаться стащить тот, прицепленный ремнем к трупу, с плеча убитого автоматчика, как докторша метнулась к двери, очевидно расценив этот момент как единственный способ выжить и не попасть под перекрестный огонь. Бежать, впрочем, сил у неё уже не было и потому блондинка неровным шагом вбежала не в дверной проем, а в край стены, прижавшись к тому плечом и на секунду затормозив, чтобы набрать сил для нового рывка прочь. Заминка меньше секунды, но заминка достаточно долгая, чтобы Алиса смогла среагировать…

Я подхватила ее под локоть, и швырнула на лестничную площадку. Быстро. Агрессивно. Без жалости.

Швырнуть сколь-либо внушительно, впрочем, не получилось: все-таки комплекция Алисы такого не позволяла — блондинка упала на пол практически тут же у прохода, но упала на правую руку, от чего тотчас коротко вскрикнула и затем застонала сквозь зубы. Лестничная клетка представляла собой прямоугольную коробку с противоположной стороны которой площадку светом озаряло пластиковое окно с цветами на подоконнике; по правую руку обнаружились два лифта, а вот по левую – лестница: ступеньки уходили вверх и вниз на промежуточные площадки и именно оттуда – с нижней такой площадки – вновь донеслись шаркающие быстрые шаги. Как минимум, две пары ног. Увы, посмотреть, кто там шаркает, возможности пока не было из-за угла, перекрывавшего обзор.

Я поднимаю блондинку за шиворот, тыча ей пистолетом в бок.
- Вставай. Дойдем до улицы, будешь свободна, - шепчу ей на ухо. Впрочем, палец на спусковом крючке. Дернется, и получит пулю в бок.

План - вытащить блонду на лестницу, и спустить по ступенькам. Ну, если по пути попадется Павел, придется угостить его пулей в ногу.

Однако блондинка, видимо, что-то увидела на лестнице, потому-что вместо того, чтобы подняться, закричала так, что можно было поразиться её актерскому мастерству – это звучало совсем не как крик хладнокровного киллера:

– Помогите! У неё пистолет! Она поубивала всех!

И тут же докторша начала отползать по полу от Алисы в сторону окна, глядя на неё достойным Оскара перепуганным и ошарашенным взглядом. Шорох на лестнице за углом превратился во вполне отчетливые быстро приближающиеся шаги…

Песчинку назад.

Блонде это сильно не понравится. А мне до одного места. Я хочу жить. А она стала разменной монетой с того момента, как ввязалась в это дело. Пистолет в руке взмывает и коротким движением ударяет ей в висок. Возиться с ней точно не буду.