[БлогЪ] Преобразователь Скелетов | ходы игроков | Всякая всячина...

По другую сторону грязного стекла он видел свое отражение. Отраженное в зеркале полутемного общественного туалета, его собственное лицо сейчас выглядело бледным и осунувшимся, словно лицо мертвеца. “Всё верно, я знаю - я и есть мертвец”, думал Джеймс Сандерленд. “Мое сердце бьется ровно, но это ничего не меняет. Я мертв”. Его переполняло чувство утраты, из-за которого ничто в целом мире не могло больше взволновать или заинтересовать его. Он начал становиться безучастным, бесчувственным. Работа, выходные – всё это больше ничего не значило для него, не имело значения. Даже острый запах аммиака, заполнявший эту убогую грязную комнатушку, не был способен привлечь внимание Джеймса. Потеки мочи и ржавчины на писсуарах, следы собственных ботинок на грязном полу - ничто не вызывало ни грамма эмоций. Пожалуй, сейчас он здорово напоминал зомби.

“Мэри… Возможно ли, чтобы ты в самом деле была здесь, в этом городе?” - прошептал он Джеймсу-из-зеркала. Он сомневался в реальности того, что произошло с ним. Может ли вообще быть такое в реальности? Но…

Он положил ладони на стекло, вглядываясь в глубину зеркала. Несмотря ни на что, он ощущал внутри себя странное оживление. Джеймс помотал головой и потер прикрытые глаза пальцами, пытаясь прогнать наваждение. Но бесполезно - ведь письмо в кармане было вполне материальным и исчезать не собиралось.

Джеймс медленно вышел из туалета под затянутое облаками небо. Грязь общественной уборной осталась позади, впереди же был холодный белый свет - одно плохо подходило другому. Холодный сырой ветер дышал ему в лицо. За парковкой шелестело волнами озеро Толука и танцующий над его гладью туман покрывал весь пейзаж, на сколько хватало обзора.

“В моих беспокойных снах
Я видела этот город.

Сайлент Хилл.

Ты обещал, что однажды привезешь меня сюда снова. Но ты так и не сделал этого. Чтож, теперь я здесь. Одна.

В нашем "особенном месте". Я тебя жду…”

Не было никаких сомнений, что это письмо написала Мэри, ведь ее почерк Джеймс не спутал бы с другим. Три года назад они провели в этом городе чудесные выходные и вот теперь он снова здесь. Один. Его автомобиль приткнулся в уголке парковки, будто бы тоже утомившись от долгой дороги, двигатель был заглушен.

Хотя машина была в полном порядке, для дальнейшего пути она была бесполезна, ведь ведущий в город тоннель был перекрыт из-за дорожных работ. Массивные ограждения блокировали дорогу, так что не оставалось ничего иного кроме как искать другой путь.

Сверившись с картой, Джеймс пошел в сторону лестницы, что вела вниз от края парковки. С каждой ступенькой туман, казалось, все сильнее сгущался. Время от времени он поглядывал в сторону озера, но разглядеть что-либо в тумане было невозможно. Постепенно его стало охватывать ощущение будто бы он задыхается в этой белесой дымке, но даже в этом подавленном состоянии все его мысли витали вокруг Мэри и ее письма. Где-то вдали зашлась яростным лаем собака, но Джеймс не обратил на это внимания. Он был погружен в себя и просто брел вперед, словно это была лишь заурядная прогулка.

Письмо было подписано ее именем - “Мэри”. Какая глупая, невозможная фантазия. Его брови сдвинулись и болезненно скривились губы, он покачал головой, отрицая эту возможность. Это попросту невозможно.

Она была неизлечимо больна и умерла три года тому назад.

Наверняка это какая-то жестокая шутка, устроенная кем-то с воистину злым чувством юмора. Издевка над Джеймсом, чьё сердце разбито и переполнено скорбью. Может быть это кто-то из его знакомых? Или коллега по работе? Как бы то ни было, после смерти жены Джеймс пристрастился к выпивке и порой пытался вытеснить свою боль вспышками гнева. От этого страдали все, кто его окружал, поэтому в какой-то момент никто уже не горел желанием работать с ним вместе. Так что он бы не сильно удивился, если бы кто-то из них захотел отплатить ему той же монетой.

Упираясь в берег озера, дорога вела сквозь деревья и туманную дымку. Сделав всего несколько шагов по ней, Джеймс уже не мог разглядеть отсюда площадку с парковкой, с которой пришел сюда. Зрелище затянутого туманом озера было завораживающим, но Джеймсу было не до этого. “Я здесь не для того, чтобы любоваться пейзажами…”. Перед его взглядом стояло лицо Мэри. Даже если Джеймс не был уверен в подлинности письма, оно слишком сильно разбередило его воспоминания о жене, и он просто не мог не явиться на назначенное ему “свидание”.

Неудивительно, что со всеми этими мыслями Джеймс в конце концов поймал себя на желании поверить в чудо. Действительно ли она умерла три года тому назад - что если это какая-то ошибка? Или она умерла, но каким-то непостижимым образом вернулась к жизни? Что если после похорон, когда могильщики завершили свою скорбную работу и оставили ее могилу без присмотра, Мэри очнулась и принялась стучать в крышку своего гроба, а кто-то ее услышал?! Но почему она ждала целых три года, прежде чем написать ему? В голову лезли мысли о том, что кислородное голодание в душном гробу могло навредить ее разуму и на время лишить ее памяти. Наверное, пришедшие на шум могильщики должны были здорово испугаться, поняв, что похоронили живого человека. И возможно они в конце концов оставили ее без должной помощи - потерянную, не понимающую, кто она и где оказалась, как попала сюда. Или, подумал он, всё могло быть еще хуже, и какой-нибудь ненормальный мог похитить её…

Джеймс стиснул зубы от напряжения. Мертвые листья, опавшие с деревьев, устилали его путь и их шорох сопровождал каждый его шаг, поэтому он старался двигаться тихо и медленно. Он испытывал растущее раздражение от того, что не мог справиться со своим воображением, которое подсовывало ему один ужасный сценарий за другим, как бы Джеймс ни пытался остановить этот поток. И к тому же он никак не мог даже быть уверенным, что Мэри вообще жива. Поэтому Джеймс внутренне сжимался от мысли что очень скоро он может найти ответ на этот вопрос.

“Но… если она правда жива и все это время не пыталась связаться со мной, может быть она намеренно избегала меня? Что если она специально сбежала от меня и теперь у нее есть… кто-то другой?”. Подобные этим размышления тоже посещали Джеймса. Женщин бывает сложно понять. Иногда его охватывала боль и горечь от ощущения что его бросили, предали, но эти ощущения вскоре тонули во всеохватывающей меланхолии. Больше, чем чего бы то ни было Джеймс жаждал увидеть Мэри снова - и больше, чем чего бы то ни было он страшился этой встречи. Злясь на себя и пытаясь отбросить прочь все сомнения, Джеймс делал шаг за шагом по дорожке из мертвых листьев, словно сомнамбула.

Внезапно он замер, остановившись, и у него перехватило дыхание. Совсем рядом с ним в тумане проступили очертания человеческой фигуры. Женской фигуры.

“Неужели это она?”.

Нет, это была не Мэри. Подойдя ближе, Джеймс увидел темноволосую девушку, стоявшую неподвижно на одном месте перед могильной плитой.

“Вот оно что - кладбище…”. Почувствовав его приближение, девушка резко обернулась. Она выглядела удивленной и немного напуганной, поэтому Джеймс поспешил поздороваться с ней.

“Простите, не хотел вас напугать. Я просто пытаюсь найти один городок, Сайлент Хилл. Может быть, вы подскажете, правильным ли путем я иду?”.

“Г-городок?” - переспросила девушка, слегка заикаясь от волнения. “Вам нужен этот город?”. Она опустила голову и выглядела еще более растерянной, чем в первые секунды при встрече с Джеймсом. Сейчас он заметил, что несмотря на ее молодость девушка выглядела очень уставшей, практически истощенной, а вокруг глаз у нее пролегли темные круги.

“Да, всё верно”.

Задумавшись, девушка снова взглянула на него: “В таком случае это правильный путь. Здесь, конечно, почти ничего не видно… этот туман… но… на самом деле здесь только одна дорога и вы не собьетесь с нее при всем желании”.

“Спасибо!”.

“Но…”.

“Да, что-то еще?”

“Было бы лучше… если бы вы не ходили туда”.

Джеймс растерялся.

“Этот город…это странное место. Мне трудно объяснить… Но здесь небезопасно”.

“Вы имеете в виду - из-за тумана? Я буду смотреть под ноги…”

“Не только из-за него… Из-за… этого”.

Что она имеет в виду и что пытается сказать, думал Джеймс? Ее слова производили тягостное впечатление, хотя он по-прежнему не понимал их смысла, а девушка говорила будто бы через силу, так что ему казалось невежливым донимать ее более подробными расспросами. Он подождал еще немного, но незнакомка по-прежнему молчала, думая о чем-то своем. “Хорошо, спасибо. Я буду осторожен”.

“Эй, я не выдумываю!” - вдруг окликнула она его, когда он уже собрался уйти. Кажется, ей показалась обидной его реакция, она чем-то задела ее. “Я приехала в этот город чтобы найти свою маму! Я так давно не видела ее… И этот… г-город…”. Ее голос дрогнул, словно еще немного - и она заплачет.

Всё это сбивало с толку. Джеймс не понимал, почему эта девушка то едва шепчет, то повышает голос и почти кричит на него. Такое чувство что у нее тоже есть… кое-какие нерешенные вопросы. Как и у него самого, впрочем. Слова девушки вызвали у него смутный отклик, и он даже был отчасти готов поверить ее предупреждениям, но если он действительно хочет увидеть Мэри, ему придется пойти наперекор им и навстречу неизвестной опасности.

Оставив девушку у надгробия позади, Джеймс прошел через кладбище и снова вышел на лесную тропинку вдоль озера. Его мысли снова вернулись к Мэри. В ее письме было сказано: “Я жду тебя в нашем особенном месте”. Что именно она имеет в виду? Конечно, он уже не раз думал об этом в дороге и переворошил все свои воспоминания, чтобы найти ответ на этот вопрос.

Два места могли бы подойти и одно из них было в отеле, а другое в парке у озера. Он вспомнил, как они потратили целую кучу денег на номер-люкс и как заказывали на обед в номер разные необычные блюда в тот день. А потом во время прогулки по городу они набрели на парк и долго сидели у берега озера, глядя на скользящие по воде лодки и слушая шелест волн. Они наслаждались этим местом, великолепным пейзажем и друг другом. Итак, вопрос: Мэри ждет его в парке или в отеле?

Через несколько минут шорох листьев под ногами утих, и лесная тропа вывела Джеймса на старую асфальтовую дорогу. Она вела к тоннелю, который шел в том же направлении, что и перекрытая из-за ремонта дорога, так что он решительно направился вперед и вскоре выбрался на городскую улицу. Джеймс остановился и взглянул на карту: похоже, ему удалось выбраться на Сандерс Стрит, что идет вдоль восточной границы городка, а чтобы попасть в центр, надо шагать на запад.

Шаги Джеймса эхом отзывались на пустой и безлюдной улочке. По большому счету звуки шагов были единственными звуками здесь вообще. Больше никаких шумов, типичных для обыкновенного маленького городка. Конечно, бывают и действительно тихие городки, но даже для них такое сокрушительное безмолвие неестественно - обязательно будет хотя бы пение птиц или отдаленный шум мотора. Если прибавить к этому еще и туман, невинная прогулка превращается в настоящее испытание для нервов. Такое ощущение, что все заведения в городе закрыты и все жители сидят по своим домам в ожидании, когда туман развеется и погода станет получше. Если это так, то вряд ли можно надеяться вызвать такси… С одной стороны, пешком Джеймс должен был добраться до парка где-то за полчаса, если судить по карте. Но его не покидало беспокойство по поводу Мэри - что она в действительности могла быть в другом месте и тогда это путешествие было бы лишь напрасной тратой времени.

Когда Джеймс вышел на Линдси Стрит, он столкнулся с чем-то странным и вызвавшим у него беспокойство. Большой багровый мазок на асфальте, напоминающий след от кисти. Или след от окровавленного тела, которое кто-то тащил по асфальту. Мысль об этом заставила Джеймса оцепенеть. Любопытно, можно ли умереть, если твои душевные раны открылись и закровоточили? Странные мысли лезут в голову. Он завороженно смотрел на красные следы и думал о том, что кровь выглядит свежей. Кто-то совершил жестокое убийство под покровом тумана… Но где в таком случае тело? А может быть кто-то был ранен и его увезли в госпиталь? Но тогда бы полиция оцепила место происшествия.

Его размышления были прерваны звуком шагов - будто чьи-то босые ступни шлепали по мостовой. Обернувшись, Джеймс заметил в тумане человеческий силуэт.

“Эй!”. Джеймс поспешил в его сторону. С тех пор, как его жена умерла, он потерял интерес к окружающему миру и в другое время он бы наверняка просто выбросил из головы эти кровавые следы, но… сейчас он почему-то не смог пройти мимо, почувствовав угрызения совести за мимолетное желание сбежать и оставить без помощи человека, который наверняка потерял много крови. Даже если это окажется какой-нибудь забулдыга, подравшийся по пьяному делу и теперь ковыляющий по городу, пачкая тротуары кровью и пугая случайных прохожих разбитым лицом. Да еще и босой…

Но несмотря на оклики Джеймса, силуэт стал быстро удаляться прочь от него. Может быть, неизвестный принял Джеймса за того, кто напал на него раньше, и потому решил сбежать? Хотя движения фигуры выглядели неуклюжими и неуверенными, она двигалась очень быстро, и дистанция между ними быстро росла с каждым шагом, так что Джеймсу никак не удавалось нагнать ее. Поскольку его или ее раны всё еще кровоточили, багровые следы запятнали асфальт до самого конца Линдси Стрит, а затем резко повернули направо. Затем они повели Джеймса на северо-восток до Натан Авеню - широкой грунтовой дороги с ограждениями вдоль обочин, уводящей из города. В конце концов он добрался до недостроенного тоннеля, напоминавшего тот, по которому он вошел в город вначале. Ни дорожных рабочих не было видно поблизости, ни окровавленного беглеца, которого был вынужден преследовать Джеймс.

Вход в тоннель преграждали коряво прибитые гвоздями доски, между которыми можно было без особых затруднений пролезть – что и проделал Джеймс. На земле внутри тоннеля валялось маленькое карманное радио. Наверное, кто-то из рабочих слушал музыку, а потом обронил его тут… Но почему тогда не забрал позже?

Джеймс подобрал радио, повертел в руках и нажал кнопку “ВКЛ”. Оно сразу же ожило и исторгло из себя скрежещущий “белый шум”, который не только был неприятен для слуха, но и вызывал необъяснимую тревогу. “Странно”, пронеслось у него в голове, “Я ведь не трогал регулятор громкости… Но этот шум становится громче с каждой секундой!”.

Шлепки босых ног по земле раздались снова и теперь приближались к нему. Из глубины тоннеля к Джеймсу двигался пошатывающийся силуэт. И хотя Джеймс пришел сюда именно чтобы выяснить, всё ли в порядке с этим странным незнакомцем, теперь он начал испытывать нарастающее беспокойство. “Какого чёрта… Что это такое? Это вообще человек?”. Руки существа, которые вначале казались Джеймсу лишь плотно прижатыми к грудной клетке в попытке сберечь тепло в этот промозглый день, были склеены с телом в единое целое отвратительной гниющей плотью. Эта же мерзость покрывала и голову существа, полностью лишенного глаз, носа, рта - всего, что могло бы придать ему человеческий образ. Оно переставляло ноги, словно пьянчуга, в то время как верхняя половина его тела тряслась и сгибалась в каком-то причудливом танце. Не считая уродливых язв, на теле существа не было видно открытых ран, так что Джеймс растерялся: значит это не “оно” оставляло те окровавленные следы? Что если это не жертва, а наоборот – агрессор, от которого и пытался спастись тот беглец?

Ощущая неприятную дрожь, Джеймс медленно пятился. Существо внушало ему ужас и сейчас он совершенно не желал находиться с ним рядом. Сейчас он бы всё отдал, чтобы поскорее сбежать прочь от странного создания. Лучше всего было бы не терять ни секунды и со всей возможной скоростью перелезть через ограждения и бежать куда глаза глядят… но почему-то он поступил совершенно иначе. Ощущая нарастающее отчаяние пополам с гневом, Джеймс вцепился пальцами в одну из досок ограды и сильным рывком оторвал её, заполучив таким образом грубое, но тяжелое оружие. Как ему вообще это пришло в голову, какую еще глупость он собирается совершить теперь вместо того, чтобы убираться подобру-поздорову?! Он не имел ни малейшего понятия, откуда взялась эта тварь. Но оно не должно бродить в этом тумане, угрожая случайным прохожим! Однако, истинная причина, по которой это существо вызывало у него столько злости и не могло рассчитывать на снисхождение, заключалась в ином. Оно… вызывало у Джеймса непереносимое отвращение.

Собравшись с духом, Джеймс со всей силы ударил тварь доской, целясь в голову. Существо пошатнулось от удара и, несмотря на отсутствие рта, издало пронзительный визг. Джеймс бил его снова и снова, потеряв счет ударам и не обращая внимание на усталость и засевшие в ладонях занозы от своего деревянного орудия. Покалеченный безжалостными ударами, монстр наконец рухнул на землю. Избиение прекратилось и существо еще несколько секунд лёжа билось в агонии, но потом замерло без движения.

“Оно мертво?..”.

Чтобы убедиться, Джеймс еще раз осторожно ткнул замершую тварь доской. Не шевелится. Теперь, когда оно лежало в луже собственной крови, оно больше напоминало раздавленного слизняка, чем человека. На том месте, где у человека должно было бы быть лицо, зияли раны от множественных ударов доской и раны от больших ржавых гвоздей. Сомнений не оставалось - жуткое существо было мертво.

“Черт побери, что это такое было?!”.

Джеймс был в полном замешательстве, наконец получив возможность разглядеть его - потому что у него не было ни малейших идей насчет того, почему оно так странно и отталкивающе выглядит, откуда оно могло взяться. Что если это результат какого-то безумного эксперимента, сбежавший из лаборатории? Это объяснение выглядело слишком нелепым, словно в кино или комиксах, и Джеймс в конце концов сдался, отбросив бессильные попытки рационализировать происходящее прочь вместе с окровавленной доской. Он уже думал поскорее уйти отсюда, когда карманное радио снова привлекло его внимание. Джеймса вдруг осенило: когда существо приблизилось к нему, радио буквально взорвалось шумом и скрежетом, но когда оно издохло - радио снова умолкло!

Внезапно оно зашуршало снова и Джеймс тревожно огляделся по сторонам, опасаясь появления новых, подобных этому тварей. Но теперь в шорохе радио слышалось что-то… иное. Сосредоточившись на своем слухе, Джеймс с трудом различил среди помех женский голос. Он вздрогнул. Мэри! Это был ЕЁ голос! Быстро оглядевшись по сторонам, он поднес радио к самому уху, чтобы не упустить ни одного слова.

“...Я… …ходный… ...ом Ву…йд… Иди ко… Почему ты… Меня… Джей…” – вот и всё, что ему удалось различить, пока голос окончательно не исчез среди помех. Джеймс в отчаянии постучал ладонью по радио и попытался изменить настройки, но всё это не помогло ему и голос вскоре пропал. Наконец, смирившись, он сунул радио в карман своей куртки включенным, чтобы если оно вдруг заговорит вновь, не пропустить ни одного слова. Может быть Мэри сейчас где-то на местной радиостанции и пытается связаться с ним таким образом? А письмо нужно было лишь для того, чтобы он оказался достаточно близко, чтобы поймать этот сигнал! Но почему тогда он не слышал ничего подобного в дороге, когда от нечего делать переключал радио в своем автомобиле, а это дурацкое карманное радио вдруг само поймало нужную волну?

Джеймс побрел обратно к городу. В попытках понять, о чем говорила Мэри, обрывки слов сложились во вполне складно звучащее название – “Доходный Дом Вудсайд” или что-то вроде того. Может быть где-то в городе есть такое местечко? Но сколько он ни разглядывал карту, ничего подобного ему найти не удавалось. Оставалось только надеяться встретить кого-нибудь из местных жителей и спросить у них.

Джеймс двинулся на север по Линдси Стрит, а затем свернул на запад по Натан Авеню. К северу от этой улицы было одно из их с Мэри “особенных мест” – парк Роузвотер. “Если мне не повезет найти этот “Вудсайд”, думал Джеймс, “Я направлюсь туда, в парк Роузвотер и поищу Мэри в нем”. Вдруг он различил в тумане перед собой два человеческих силуэта. Отлично! Может быть теперь он наконец-то получит ответы на свои вопросы.

“Эй, вы там!” – он помахал рукой незнакомцам и поспешил в их сторону.

Но тут же замер, как вкопанный, когда услышал знакомый шум из кармана своей куртки. Радио ожило и снова издавало противный скрежет. К несчастью, его шум, похоже, привлек внимание незнакомцев и силуэты в тумане двинулись в сторону Джеймса. В том, как они двигались сквозь туманную завесу, было что-то необъяснимо неправильное, ибо их движения были дергаными и неестественными. Это не люди. Так же, как и то создание, которое Джеймс прикончил совсем недавно. Что, теперь это целый выводок уродцев, сбежавших из секретной лаборатории, получается?

Даже сейчас воспоминание о предсмертной агонии той мерзости на полу среди грязи и мусора переполняло Джеймса отвращением и необъяснимой злостью. И ему захотелось прикончить и этих двоих тоже, размозжить их уродливые головы - сделать всё, чтобы положить конец их монструозному существованию. И он запоздало вспомнил, что сам же выбросил своё “орудие преступления” - окровавленный кусок доски. Джеймс поколебался, обдумывая вариант расправиться с ними голыми руками, но от мысли, что придется прикасаться к их отвратительной плоти, его передернуло и холодок пробежал по спине. К тому же их двое против него одного. Пожалуй, будет лучше на этот раз отступить.

Он поспешил скрыться от них, уходя обратно в южном направлении до самой Кац Стрит, ведущей с востока на запад через центр городка, а потом резко свернул на Нили Стрит - и постепенно увязавшиеся за ним твари то ли потеряли его за очередным поворотом, то ли отстали из-за своей медлительности, в конце концов растворившись в вездесущем тумане. Не переставая бежать, Джеймс слышал, как становятся все тише и тише радиопомехи по мере отдаления от чудовищ. Получается… Так он может узнавать об их близком присутствии? Что за нелепость… Как это вообще может работать? Но если это действительно так, то ему стоит взять этот метод на вооружение, даже если это кажется полным бредом с точки зрения логики.

Существа больше не преследовали Джеймса и радио вновь затихло. Он побрел до пересечения Мартин Стрит и Кац Стрит, пройдя перед этим еще один перекресток. Пытаясь пробраться дальше того места, где ему преградили путь в первый раз, Джеймс было положил глаз на еще одну улицу - Мунсон Стрит, поскольку она вела в том направлении, но ему на пути попалась еще одна тварь. “Что за чертовщина?!” - выругался про себя Джеймс. Казалось, эти существа наводнили весь город, медленно выходя из туманной дымки одно за другим! Теперь еще и Кац Стрит захвачена безрукими уродцами, так что и отступить ему больше некуда. Он оцепенел от страха и в бессилии переводил взгляд с одной дергающейся тени в тумане на другую. Даже если он теперь попытается сбежать обратно тем же путем, ему не выйти на Натан Стрит, не столкнувшись с этими тварями. Испытывая отчаяние, Джеймс вдруг вспомнил то странное предупреждение от девушки на кладбище. Тогда оно не показалось ему достаточно серьезным, а вот сейчас…

Он мог бы прислушаться к ее совету. Он мог бы вернуться назад и сбежать из этого города. Тогда бы у него был шанс. И даже после того, как он прикончил то первое создание, у него был шанс уйти прочь из этого безумного места. Но он не сделал этого. Его надежда отыскать Мэри вновь - нет, он просто не мог взять и отказаться от неё. Одна только мысль о том, что это возможно, не позволила ему отступить, когда вокруг начали твориться странные и все более и более жуткие вещи. Мэри была главной причиной тому, что он снова ощутил вкус к жизни и желание двигаться вперед несмотря ни на что. Даже рискуя погибнуть. Лучше так, чем быть загнанным в угол.

“Да пошло оно всё!”. Джеймс рванул вперед навстречу окружавшим его тварям, надеясь проскользнуть между ними или оттолкнуть одно из существ с пути прежде, чем они собьются в толпу вокруг него. В момент сближения с одним из дергающихся чудовищ Джеймса окатило потоком смрадного едкого воздуха, от которого у него заслезились глаза, а горло обожгло словно огнем. Он запнулся и покатился по земле, потеряв равновесие и ощущая, что половина лица у него вдруг онемела, будто от анестезии в стоматологическом кабинете. Это какой-то яд! Эти странные существа ядовиты! “У них же нет рта, чтобы даже дышать, как они вообще делают это?!” - и будто бы отвечая на этот вопрос, одна из тварей подошла ближе, позволив Джеймсу даже через выступающие из глаз слёзы увидеть узкую, покрытую слизью вертикальную щель на том же месте, где у человека должно было быть горло.

Существо затряслось и издало звук, напоминающий вздох, но Джеймс не стал дожидаться новой порции этой мерзости и со всей силы пнул его ногой под колено. Тварь рухнула как подкошенная и беспомощно забилась на земле, не имея рук чтобы подняться снова. Не теряя времени, Джеймс вскочил и со всей силы ударил его подошвой ботинка в уродливое “лицо” сверху вниз, пока существо не сообразило, что делать дальше.

“Сдохни! СДОХНИ!”. Его тяжелый ботинок с легкостью впечатывался в мягкую, распухшую плоть существа и ломал его кости, расплескивая алую жидкость. Каждый удар заставлял тварь дергаться и верещать. Оно попыталось отползти в сторону, неуклюже отталкиваясь ногами, но Джеймс быстро понял - оно не собирается бежать от него, а лишь пытается снова занять удобную позицию для нападения!

Его начинал охватывать ужас. Всё его тело трясло крупной дрожью и это явно было не из-за отравления. Дело дрянь. Если он не сумеет убраться отсюда, то… кто знает, сколько он еще тут протянет. Пятясь назад и отступая от монстров, Джеймс уперся спиной в какую-то ограду. Только бы поблизости были ворота… Вот же они! Поспешно распахнув ворота, Джеймс поспешил войти внутрь ограды и тут же запер их за собой на засов, поставив между собой и монстрами преграду в виде металлических прутьев.

С облегчением оставив их позади, Джеймс увидел, что перед ним возвышается трехэтажное здание, облупившаяся и потускневшая краска на стенах которого недвусмысленно намекала на его почтенный возраст. На столь же потрепанной табличке над входом значилось:

“Доходный Дом Вудсайд”.

Наконец-то найдя безопасное место (по крайней мере на какое-то время), Джеймс опустился на колени и позволил себе отдышаться. Что бы случилось, если бы он не нашел эту ограду и не сумел спрятаться за ней? Стальная решетка наверняка была прочной, но после всего пережитого Джеймсу казалось, что она ненадежна и пошатывается даже от проплывающего сквозь нее тумана. Чудовища похоже сообразили, что их добыча ускользнула, потому что вскоре они отступили назад и исчезли в тумане. Больше ни одной трясущейся фигуры поблизости не было видно.

Когда его дыхание выровнялось и способность мыслить разумно более-менее вернулась к нему, Джеймс наконец поднялся на ноги. Его щека и челюсть всё еще не полностью вернули свою чувствительность, но общая слабость уже прошла, так что, наверное, ему вряд ли грозила смерть в результате отравления. Сейчас он был озадачен другими вопросами. Доходный дом Вудсайд… Что его ждет за парадной дверью? Всё получилось так, будто бы он совершенно случайно наткнулся на это место, но что если его привели сюда подсказки от Мэри, которые ему каким-то невероятным образом удалось разгадать среди помех и прочитать между строк?

Рядом с входом в здание Джеймс заметил мусорный контейнер, забитый старыми газетами и прочим мусором от постояльцев. Подумав, он подошел к контейнеру и откинул его крышку, а потом вытащил одну из газет. Прежде чем войти внутрь, ему нужно немного привести себя в порядок. Если Мэри жива и ждет его там, он не может встретиться с ней в таком виде - взгляд Джеймса опустился на его перемазанные в крови и слизи ботинки. Вот для чего ему пригодится эта старая газета.

Прежде чем скомкать газетный лист, Джеймс невольно прочел заголовок: “ЧЕЛОВЕК СОВЕРШИЛ САМОУБИЙСТВО С ПОМОЩЬЮ ЛОЖКИ!”. Забавно, подумал Джеймс, решив всё-таки прочитать всю заметку. Конечно, газеты подобного рода обычно лишь распространяют местные слухи и сплетни, но всё-таки ему стало интересно, что будет дальше.

“Полиция сообщила, что вчера совершил самоубийство Уолтер Салливан, обвиняемый в жестоком убийстве близнецов Билли и Мириам Локейн в Сайлент Хилле в прошлом феврале. Он был арестован 18 числа и найден мертвым в своей камере 22-го. В соответствие с официальным заключением, Салливан убил себя с помощью столовой ложки, которую ему выдали для приема пищи. Предварительно заточив ложку, он воткнул ее в левую часть шеи, где расположена сонная артерия, примерно на два дюйма, что привело к сильному кровотечению и послужило причиной смерти. Когда охрана заметила это, заключенный был уже мертв.

Бывшие одноклассники Уолтера из его родного городка Плезант Ривер характеризуют его следующим образом: “Он не был похож на парня, который жаждет убивать детей. Он был довольно замкнутым, но хорошим ребенком”. Еще один его знакомый рассказал, что встречал Салливана незадолго до его ареста. “Он говорил какие-то странные вещи: “Он хочет меня убить”, сказал Уолтер, “Покарать за грехи… Багровый демон, чудовище… Простите меня, я сделал это… но это был не я!” – вот что он говорил. Думаю, он всегда был немного странным…”

Дочитав до конца, Джеймс невольно потер шею в том месте, в которое Салливан воткнул свою ложку. Интересно, почему его это вдруг заинтересовало? Метод, которым было совершено это самоубийство, безусловно необычный, но это ведь заключенный, что ему еще оставалось. Такие вещи происходят ежедневно. Однако напечатанные на газетной бумаге слова звенели в его мыслях, и он не мог перестать думать об этом. Багровый демон… Смутный образ, вызванный этими странными словами убийцы, постепенно стал оформляться в его воображении…

Джеймс покрутил головой, прогоняя эти навязчивые мысли. Какое отношение всё это имеет к Мэри? Это просто мусор, просто кусок старой бумаги. Со всей тщательностью он очистил свои ботинки с помощью скомканных газетных листов, а затем вошел в здание с главного входа. Несмазанные петли дверей протяжно заскрипели и эхом отозвались во внутренних помещениях.

Внутри царила абсолютная темнота. Поскольку на улице было пасмурно, через окна просачивалось совсем немного белого света, а электрическое освещение было отключено. Возможно, здешний управляющий распорядился сделать это из-за какой-то неисправности или для экономии. Через какое-то время глаза Джеймса привыкли к темноте, и он смог разглядеть помещение, где он находился, получше. Слева он увидел дверь, а справа лестницу, что вела наверх. За дверью он обнаружил узенький коридор с множеством дверей - все они были заперты и не поддавались ни на дюйм.

“Добрый день! Есть кто-нибудь?”.

Он стучал в каждую дверь, но ответа не было. Видимо, придется подниматься наверх и попытать счастья там. Он поднялся по лестнице на второй этаж, надеясь найти там хотя бы одну незапертую дверь, где отыщется хоть кто-то живой. Но как только он вышел в коридор на втором этаже, Джеймс понял, что тут еще темнее, чем внизу. Черным черно, словно глухой ночью без звезд и луны, и только крошечный светлый квадратик - окно в противоположном конце коридора. Похоже, только на эту крупицу света тут и можно было рассчитывать.

“Мэри!”, крикнул Джеймс в темноту. “Это я, Джеймс! Я получил твое письмо и приехал к тебе!”.

Не слыша ни звука в ответ, Джеймс пошел в темноту. Он продолжал стучать в двери одну за другой, повторяя: “Ну давайте же, открывайте! Я ищу одну женщину, ее зовут Мэри, вы ее не встречали?”.

В нетерпении он пробовал дергать и крутить дверные ручки, но ни одна из них не открылась. Почему никто не отвечает и не открывает ему? Джеймс начинал испытывать отчаяние. Это здание не могло быть необитаемым - он ведь сам видел заполненный контейнер у входа! Это явные признаки того, что тут есть жильцы. Но за всё время здесь он не слышал звука чужих шагов или голоса. Тишина в Вудсайде висела такая, будто бы это здание давно заброшено. Джеймс продолжал идти по коридору и деревянные половицы скрипели под его подошвами. В самой восточной части здания, у комнаты под номером “205”, ему наконец улыбнулась удача и ручка двери поддалась, когда он попробовал ее покрутить. Дверь отворилась и Джеймс поспешил войти внутрь.

“Извините?” - смущенно произнес Джеймс. После долгих блужданий в темноте и безмолвии, он не сразу решился войти в чужое жилье без разрешения. Внутри было почти так же темно, как и снаружи, но здесь всё-таки был небольшой источник света, скрытый в одной из комнат. На пол прихожей падала тень в форме человеческого силуэта, поэтому Джеймс немного приободрился, надеясь наконец-то встретить хозяина или хозяйку этого жилища.

“Эмм, прощу прощения за это вторжение. Я кое-кого ищу здесь… Вы не видели…”- начал было говорить он и тут же умолк, потому что понял, что его “собеседник” ему вряд ли ответит.

Неподвижная женская фигура, одетая в юбку, курточку и блузку под ней, стояла в центре комнаты, не шелохнувшись. Всего-навсего манекен. Наверное, тут живет какая-нибудь швея, которая примеряет готовую одежду на нем… Но что-то в облике манекена заставило его сердце дрогнуть. Он вдруг подумал - а ведь Мэри обычно одевалась примерно так же. Значит ли это, что она где-то поблизости? Слабая надежда Джеймса на это начала укрепляться.

Слабое свечение, озарявшее комнату, исходило из маленького фонарика с ремешком, висевшего на шее у манекена. Необычный способ решить проблему с освещением… Что делать дальше, подождать возвращения обитательницы этой квартиры? Но кто знает, вернется ли она сюда вообще снова? Не может же он застрять тут навечно. Подумав о том, что ему снова придется бродить в темноте, Джеймс решил “позаимствовать” фонарик на какое-то время. Аккуратно сняв его с шеи манекена, Джеймс повесил его на собственную шею и почувствовал легкий укол стыда. Ну вот, вторгся без спроса - да еще и фонарик украл! Но он ведь не ради удовольствия или корысти это делает, а чтобы наконец-то найти Мэри. Так он по крайней мере сможет как следует осмотреть всё здание.

Покинув номер “205”, Джеймс двинулся дальше и за очередным поворотом вдруг словно споткнулся, резко остановившись. Тишину снова прорезало шипение и пощелкивание из карманного радио - а слабый свет фонаря выхватил из темноты нечто похожее на обнаженную фигуру, стоящую посреди коридора.

Только… почему-то безголовую фигуру. “Еще один манекен?” - первым делом подумал Джеймс и у него сама собой возникла странная мысль, что тот манекен из 205-го номера возмутился нахальной кражей фонарика и решил отыскать вора, чтобы вернуть украденное. Это заставило Джеймса улыбнуться. Забавно, конечно. Но эта застывшая посреди коридора фигура всё-таки заставляла его нервничать. Тем более что радио подавало ему сигналы, а значит где-то поблизости была одна из тварей, которую стоило опасаться.

Джеймс осторожно приблизился к манекену на несколько шагов, чтобы рассмотреть его получше. Поза фигуры была немного необычной и какой-то… кокетливой? Странно, подумал Джеймс, что-то не то с руками - а потом он сообразил, что собственно никаких рук у манекена не было вовсе. Он был, по сути, сшит из двух обрезанных нижних половинок женских фигур, одна из которых стояла ногами на земле, а вторая наоборот была “вверх ногами”, согнув коленки и протянув пятки в сторону Джеймса. Всё это выглядело как какой-то объект сюрреалистического современного искусства. И почему-то на манекене не было никакой одежды.

Вдруг оно ПОШЕВЕЛИЛОСЬ. Подергивая “верхними” ногами, манекен стал покачиваться то взад, то вперед. Джеймс невольно отшатнулся и его глаза округлились от страха - оно застало его врасплох. Это не манекен. Это… еще одна непонятная тварь, отличная от ранее встреченных им, но такая же непонятная и нагоняющая необъяснимую жуть. При этом он должен был признать, что по какой-то причине это причудливое существо не вызывает у него такой ненависти и отвращения, как те кашляющие уродцы - пожалуй, в его фигуре и пластике есть даже что-то… притягательное. Но если оно хотя бы наполовину такое же опасное, как и прошлые, то ему стоит держаться от этого существа подальше.

Оставив странное создание позади, Джеймс поспешил вернуться обратно в уже пройденную часть коридора на втором этаже. Теперь, когда у него был фонарь, он заметил еще одно ответвление из главного коридора, идущее в северную часть здания. Но луч фонаря неожиданно высветил на полу впереди силуэт безрукой фигуры, лежащей на полу и конвульсивно дергавшейся в весьма знакомой Джеймсу манере. Эти твари определенно наводнили весь город. Вначале они заполнили улицы, а теперь и в дома проникли… Вот почему никто ему не ответил. Напуганные жильцы заперлись в своих квартирах и боятся привлечь внимание чудовищ к себе. Или сбежали, как обитательница номера “205”.

Второй этаж теперь перестал казаться Джеймсу безопасным местом, и он решил осторожно пробраться на третий, где еще, возможно, не было этих существ. Но с чего это он так решил, может быть, они и туда добрались раньше него? Не стоит ли вообще убраться отсюда подальше? Покинуть этот жуткий дом… Но тогда ему незачем оставаться в Сайлент Хилле. Он зашел так далеко не для этого. Ему нужно попытаться разобраться во всём. Он поднялся на третий этаж, открыл дверь в коридор и осторожно прислушался, пытаясь определить, есть ли поблизости монстры, не слышно ли их вздохов и иных странных звуков. Он не был точно уверен, но… кажется тихо.

Когда он вошел в коридор, то увидел, что большая часть его была отрезана от Джеймса стальной решеткой, запертой на замок. Так и должно быть - или это попытка отгородиться от нашествия странных тварей? Если там, по ту сторону решетки, безопасное пространство, то Мэри может быть там вместе с другими жильцами Вудсайда. Чем больше Джеймс думал об этом, тем больше хотел оказаться там, на той стороне, тем более что темные коридоры позади кишели чудовищами и точно не были безопасны. Он попробовал позвать Мэри сквозь прутья решетки, но ему никто не ответил. Всё больше беспокоясь за ее безопасность, Джеймс безуспешно искал способ попасть на ту сторону.

Осматривая свою маленькую часть коридора, Джеймс обнаружил еще один проход и решил проверить его. “Будто бы у меня есть другие варианты…”, подумал он. В небольшом коридоре были лишь две двери, расположенные друг против друга.

Комната “302” была заперта, а вот комната “301” нет - правда к разочарованию Джеймса она оказалась пустой и вовсе не похожей на жилое помещение: ни мебели, ни даже обоев. Только забытая кем-то тележка для покупок из супермаркета стояла посреди комнаты - весьма неожиданный предмет для такого места. Что она тут вообще делает? Джеймс был в замешательстве – это было последнее, что он рассчитывал тут повстречать. Но что-то тускло блеснуло в свете фонарика на дне тележки. Джеймс осторожно подошел ближе и заглянул внутрь нее.

Это был пистолет.

Джеймс поспешно взял его и осмотрел со всех сторон, не веря своей удаче. Оружие не только было с полной обоймой, но кто-то еще заботливо положил целую коробку патронов рядом. Выражение лица Джеймса стало менее напряженным, и он даже неуверенно улыбнулся, радуясь тому, что наконец-то нашел настоящее оружие. Теперь-то ему не придется прятаться от этих тварей и отступать, если те встанут у него на пути! Опустошив коробку и рассовав патроны по карманам, он решил составить для себя новый план действий. Итак, теперь у меня есть мощное оружие, так что можно вернуться на второй этаж и исследовать его. Чувствуя, как приятно холодит и оттягивает руку пистолет, Джеймс покинул комнату “301”.

Он вернулся обратно к лестничной клетке, но, прежде чем спуститься вниз, бросил еще один взгляд на решетку и вдруг заметил кое-что рядом с ней. Как он не замечал этого прежде? Луч фонарика осветил небольшой предмет, лежащий всего в паре футов по ту сторону прутьев.

Это же ключ. Он лежал совсем рядом, так что вполне можно было попробовать дотянуться до него, просунув руку между прутьями решетки. Может быть это даже ключ от замка в этой самой решетке! Джеймс попытался протянуть руку как можно дальше и пошарил пальцами в темноте, пока не почувствовал, что его пальцы коснулись чего-то холодного и металлического. Напрягшись, он попытался подтащить ключ поближе, чтобы подобрать его. Осталось совсем немного…

Вдруг он почувствовал чье-то присутствие и не успел опомниться, как чья-то ножка в туфельке одним точным пинком отправила ключ в полёт далеко в сторону от его пальцев.

“Эй!”, Джеймс отдернул руку и потряс ей, поскольку удар зацепил его пальцы. Взбешенный неудачей, он поднял взгляд, надеясь разглядеть в темноте этого хулигана. По ту сторону решетки он увидел девочку лет семи или восьми, которая поспешно отбежала подальше и весьма издевательски рассмеялась.

“Дурак!” - нахамила она на прощание Джеймсу, прежде чем скрыться из виду. “Эй, вернись сюда!” - ответил он, но даже если девочка и услышала его, выполнять его требование она явно не собиралась. “Проклятье…”.

Джеймс тяжело вздохнул и взялся ушибленной рукой за холодный металл решетки. Что за гадкая вредная девчонка… С другой стороны, встреча с ней – это не такая уж и плохая новость. То, что она здесь бегает, означает, что на третьем этаже за этой решеткой еще могут быть люди. А если это так, то и Мэри тоже может быть здесь. Несмотря на раздражение из-за поступка девочки и все ещё побаливающую руку, Джеймс невольно улыбнулся при мысли о Мэри. Ладно, не стоит терять времени, пора двигаться на второй этаж.

Ужасный визг прорезал тишину, когда Джеймс вышел в коридор на втором этаже. Он донесся из северной части здания, но звучал как-то приглушенно и сверху, так что первым делом Джеймс подумал о Мэри, но тут же вспомнил про девочку, которая сбежала от него наверху. Хоть она и скверно с ним обошлась, Джеймс совершенно точно не хотел бы, чтобы она попалась какой-нибудь бродящей в темноте твари. Подобного он бы вообще никому не пожелал.

Зашагав быстрее, Джеймс направился в сторону, с которой донесся крик, что вновь привело его к существу с четырьмя ногами и без головы. Ощущая своё превосходство благодаря оружию, Джеймс крепко сжал пистолет в руках и вскинул его, целясь в середину причудливого создания.

“Прочь с дороги!”.

Искаженное создание заверещало и задергалось под прошивающими его пулями, окрашивая стены поблизости брызгами темной крови, а Джеймс внезапно ощутил возрастающее возбуждение и злую радость от того, какие возможности открывает ему пистолет. Больше не нужно бежать и прятаться, вздрагивать от каждой тени! Наконец-то можно идти в открытую и уничтожать всё, что попытается встать у него на пути. Конечно, это существо тоже живое… в каком-то смысле, но оно ведь угрожало Джеймсу, и он имел право желать его смерти, так что содеянное не воспринималось им как убийство. Нет, ничего подобного. Это всего лишь устранение преграды на пути. Он в своем праве!

Переступив через тело четвероногого создания, лежащее неподвижно в луже крови, Джеймс двинулся дальше. Но его сердце замерло, когда луч фонаря осветил впереди… прутья еще одной решетки. Такой же, как и там, наверху. Должно быть этот коридор в конечном счете тоже ведет наверх. Злясь на эту внезапную преграду, Джеймс покрутил ручки ближайших к нему дверей и одна из них оказалась открытой. Номер “208”. Он распахнул дверь и решительно вошел внутрь.

Эта комнату отделяет от комнаты номер “209” по ту сторону решетки только одна стена, так что если ему удастся найти проход между ними или самостоятельно проделать его, например каким-то образом пробив стену, то он сумеет пробраться на третий этаж. Таков был его план, поэтому Джеймс поспешил из гостиной в спальню, чтобы осуществить его. Когда он оказался в спальне, то увидел, что середину стены загораживает какой-то большой угловатый предмет. Старинные часы! Ему это показалось странным, почти подозрительным. Что если скрытый проход за ними? Джеймс попытался сдвинуть их в сторону и, к счастью, ножки часов легко скользили по полу.

“Что за…”.

Он ошеломленно посмотрел на стену. За часами в самом деле зияла здоровенная дыра. Неужели это здание только кажется нормальным, а внутри всё прогнило и рассыпается? Наверное, это заведение приносит так мало доходов с аренды его владельцу, что ему не по карману сделать ремонт и залатать подобную дыру в стене… С другой стороны, теперь Джеймсу не придется тратить силы, чтобы сломать эту стену, раз она и так сломана.

Наконец-то добравшись до ранее недоступной ему части третьего этажа, Джеймс попытался сообразить, откуда мог доноситься тот громкий крик. Не придя ни к какому решению, он снова взялся проверять все двери подряд - и они не поддавались, пока он не дошел до комнаты “307”. Помедлив, он потянул на себя ручку двери и вошел внутрь, двигаясь медленно из-за странных приглушенных звуков, доносившихся из глубины помещения. Вскоре он почувствовал и легкое подрагивание пола от чьих-то шагов поблизости.

“Мэри?..”.

Имя жены сорвалось с его губ слабым шепотом. Он оцепенел, увидев движение теней на стене в дальнем конце комнаты и думая о том, что бежать уже поздно. Его взгляд притягивала открытая дверь впереди и, словно против собственной воли, он медленно подошел и заглянул за нее.

В темноте за дверью он увидел сразу трёх содрогающихся существ, сплетенных в своего рода… борьбе. Два из них были похожи на ту “многоножку”, которую он застрелил в коридоре, но третье отличалось от них. Он никогда не видел ничего подобного. Очертаниями оно напоминало мужчину с могучим телосложением, но вместо головы у него была жуткого вида ржавая пирамида, покрытая потёками крови и глубокими царапинами и выглядевшая очень старой на вид.

Дьявольский облик... Как там было, подумал Джеймс? Багровый демон? Слова из той старой газеты ожили в его памяти. Интересно, тем же ужасом был охвачен Уолтер Салливан, когда повстречал это жуткое существо? Пожалуй, он имел полное право назвать эту тварь демоном…

Джеймс обратил внимание, что в отличие от других чудовищ - босых и наших, - этот был одет в грязную грубую робу и тяжелые башмаки. Как ни пытались “манекены” вырваться из его железной хватки, у них не было ни малейшего шанса на это и пирамидальное чудовище превосходило их своей мощью. Сдавливая их руками со вздувшимися мускулами, монстр буквально выдавливал из них жизнь так же легко, как если бы они были беспомощными детьми. Наконец, залитые своей же собственной кровью, они были грубо отброшены на пол и больше не пошевелились. Вид изуродованных тел заставил Джеймса ощутить холодок, бегущий вдоль спины, словно на него подуло сырым ледяным ветерком.

Внезапно, будто что-то услышав, пирамидальное чудовище повернуло свою слепую угловатую “голову” в сторону двери и сердце Джеймса бешено заколотилось от страха. Он был настолько поражен увиденной жестокой сценой, что даже забыл про заходящееся шумом статических помех радио, лежащее у него в кармане! Дрожащей рукой он нащупал радио и выключил его от греха подальше, а потом забился в примыкавшую к комнате кладовку с решетчатой дверью и затаился там. Замерев без движения, Джеймс сейчас боялся даже дышать и только молился о том, чтобы это создание его не заметило.

Жуткая тишина вскоре была нарушена звуками тяжелых шагов, заставлявших скрипеть половицы. Существо приближалось и руки Джеймса сами собой извлекли из кармана пистолет. Странный скрежещущий звук сопровождал звуки шагов, а вонь гниющего мяса быстро наполняла воздух. Отсюда не выбраться, думал он. Выхода нет! Пистолет дрожал в его руках, нацеленный на дверь кладовки, которая могла в любой момент отвориться. Кто же сделает первый шаг?

Но в какой-то момент отчаяние Джеймса перешло в мрачную решимость, и он надавил на спусковой крючок, вслепую паля в сторону монстра. Если у меня кончатся патроны, я погибну, думал он, вздрагивая от очередного оглушительного выстрела. Это существо выглядит таким мощным и неуязвимым, разве его вообще возможно свалить простой пулей? Что если это лишь разозлит его? Вдруг оно отмахнется от пуль, как от мошек, и выломает дверь одним могучим ударом, после чего Джеймс займет своё место в куче изуродованных трупов? Я погибну! Эта грязная комнатушка станет моей могилой!

И… ничего не произошло. Грохот выстрелов стих и тишина снова наполнила комнату. Джеймс уже ощущал, как трепещут крылья его “ангела смерти”, но… тишину не нарушали новые звуки шагов или тяжелого дыхания. Неужели… оно убито? Мне повезло прикончить его? Лелея эту смутную надежду, Джеймс решился выйти вперед и распахнул дверь перед собой - и комната оказалась пустой. Пирамидальное чудовище скрылось.

Когда Джеймс всаживал пулю за пулей в это создание, оно издавало глухое рычание, будто попадания причиняли ему ощутимую боль… Стало быть оно всё-таки уязвимо. Может быть, оно к тому же испугалось грохота выстрелов и поспешило убраться подальше? Эта догадка была обнадеживающей, но Джеймс не слишком-то был уверен в ее правдивости. Ему было трудно поверить в свою случайную победу над устрашающим существом. Он вообще не был уверен, что тварь именно УШЛА, потому что он не слышал ни топота ног, ни скрипа двери, будто бы существо просто улетучилось в воздухе, как туман или дым. Оглядываясь вокруг, он снова посмотрел на покалеченные “манекены”, под которыми растекалась темно-красная кровавая лужа. И хотя он избежал смерти сейчас, облегчения от этого он не испытывал.

На негнущихся ногах и с ощутимой дрожью в пальцах, Джеймс вышел из комнаты “307”. Почему… Зачем я должен видеть все эти вещи? Он шел по коридору и его лицо было бледным, как мел. Джеймс вдруг остановился. На полу перед ним что-то лежало. Маленький ключ - тот самый, который не дала ему забрать та вредная девочка. Подобрав ключик, он осветил путь впереди фонарем и увидел, что дальше ему не пройти из-за ржавых железных листов, преграждающих дорогу. Ну и где эта девчонка, куда она улетучилась? Здесь никого нет, ни Мэри, ни других людей. Джеймс, как герой (или же круглый дурак) рвался сюда, чтобы кого-то спасти, а в итоге нашел только парочку изувеченных “манекенов”.

Джеймс спустился по лестнице вниз. Его отвлек этот крик сверху, но теперь он собирался вернуться к своему первоначальному плану. Посветив фонариком, он старательно набил магазин пистолета новыми патронами из коробки и не забыл снова включить карманное радио. Итак, он снова вернулся к началу, на первый этаж. Но если тогда он еще пребывал в иллюзиях насчет того, что тут живут люди, теперь-то он знает, что это здание покинуто людьми и населено монстрами. И теперь его уж точно не будет волновать мысль о том, что невежливо входить в чужую комнату без стука.

Джеймс сразу заметил, что дверь комнаты “101” была приоткрыта, хотя в прошлый раз она была плотно заперта и не поддавалась. Недолго думая, он вошел внутрь и огляделся по сторонам. Похоже, никого нет, но он всё-таки решил зайти на кухню, подсвечивая себе фонариком.

И тут же наткнулся на труп. Он уже начинал привыкать к виду мертвых чудовищ… но даже в таком скудном освещении он быстро понял, что перед ним лежит ЧЕЛОВЕК.

Джеймс замер на месте и тут же услышал болезненный стон, донесшийся до него из ванной комнаты. Похоже на человеческий… но, с другой стороны, даже “манекены” каким-то образом издавали крики и стоны, напоминавшие человеческие. Не хотелось бы совершить ошибку и спутать одно с другим. Что если это тварь, которая разделалась с человеком, лежащим на кухне? Кажется, не остается ничего другого, кроме как найти её в ванной и прикончить. Но погодите-ка… Тут что-то не так. Бесшумно приблизившись к двери в ванную, Джеймс напряг слух и до него донеслись чьи-то сбивчивые слова:

“Дерьмо! Дерьмо! Полное дерьмо! Я… Я…” - бормотал мужской голос.

Итак, мистер Сандерленд, вы наконец-то встретили здесь человека! Пусть это и не долгожданная Мэри, это всё равно могло дать хотя бы какую-то информацию о том, где ее можно найти. Джеймс осторожно вошел в ванную и обнаружил там упитанного парня, сидящего на полу и блюющего в унитаз. Это неаппетитное действо продолжалось до тех пор, пока желудок незнакомца не опустел, после чего тот принялся громогласно откашливаться.

“Ох, привет… Ты в порядке?” - поинтересовался Джеймс.

Парень оглянулся в его сторону и Джеймс сумел разглядеть его округлое полное лицо и перевернутую бейсболку на голове. Похоже, он помладше, чем Джеймс. В его глазах плескался неподдельный ужас, и он судорожно тряс головой, повторяя: “Это был не я, клянусь!”.

“Что?”.

“Я ничего не сделал! Он уже был таким, когда я его нашел! Я просто… Просто…”.

“Всё в порядке, успокойся!”. Джеймс осторожно приблизился и обнадеживающе похлопал парня по плечу. Но, похоже, тот неверно понял его намерения и попытался отшатнуться, будто бы Джеймс пришел арестовать его или что-то в таком духе. “Тебе нечего бояться. Я тут вообще проездом. Меня зовут Джеймс. Джеймс Сандерленд. Как твое имя?”.

“Эдди…” – недоверчиво пробормотал парень.

“Хорошо, Эдди” - успокаивающим тоном сказал Джеймс. “Тот… человек на кухне. Ты его знал?”.

“Н-нет! Я ничего не делал! Я не убийца!” – снова отчаянно замотал головой Эдди.

“Хорошо, хорошо, я тебя понял, Эдди. Я и не думаю, что ты мог кого-то убить. Ты неважно выглядишь, вот я и беспокоюсь из-за тебя. Это был всего лишь вопрос”.

“Я не убивал его… Я…”.

“Ну конечно нет. Наверняка это всё из-за тех чудовищ - может быть тех, которые кашляют и трясутся, или других, похожих на манекены. Может быть это вообще та тварь с красной пирамидой на голове…”.

“Чего? Какая еще красная пирамида? Чувак, я не понимаю, о чем ты... Но я тоже видел каких-то стремных тварей неподалеку отсюда, на улице, испугался их и побежал сюда, чтобы спрятаться”.

Слова нового знакомого обескуражили Джеймса. Он надеялся найти кого-то из местных, живущих в этом доме - но нашел другого такого же незваного гостя, случайно забредшего в Вудсайд. Ладно, если его надежды получить хоть какую-то информацию насчет Мэри улетучились, может быть, удастся хотя бы прояснить что-нибудь насчет самого города. “Ты случайно не знаешь, что здесь творится?”.

“Я без понятия. Я ничего не знаю. Я вообще тут никогда раньше не жил”.

“Что? Ты тоже?” - вырвалось у Джеймса. “Ладно, тогда что ты тут делаешь?”.

“Эмм… Ну…” - замялся Эдди. Всё это выглядело так, будто он совершенно не хочет отвечать на этот вопрос.

“Хорошо, можешь не отвечать. Но я бы посоветовал тебе здесь не задерживаться. Это не самое лучшее место”.

“Х-хорошо… Так и сделаю”.

“Будь осторожен, договорились?”.

“Заметано. И ты тоже, Джеймс”. Похоже, в конце концов Эдди всё-таки успокоился и теперь выглядел получше - уже не такой бледный, как в первые мгновения их знакомства и взгляд не такой затравленный.

После всего случившегося Джеймс уже не надеялся встретить Мэри в Вудсайде. Однако, была еще кое-какая возможность. Выйдя во внутренний дворик, Джеймс заметил еще одно строение, близко примыкавшее к доходному дому с западной стороны, и решил на всякий случай проверить его тоже. Вот только бродить в тумане ему не хотелось, там он чувствовал себя даже более неуютно, чем в темных коридорах. Чем снова выходить на кишащую чудовищами Кац Стрит - может быть попытаться сократить путь и перебраться с одного здания на другое, попросту перепрыгнув небольшое расстояние между ними?

Не теряя времени, он вновь поднялся на второй этаж и в западной части здания отыскал комнату, окно которой смотрело прямо в окно противоположного здания в паре метров напротив. Ему повезло - и через мгновение после прыжка Джеймс уже был в соседнем доме. Спрыгнув с подоконника, он открыл дверь в коридор… и тут же столкнулся с очередным “манекеном”. Стало быть, и это здание наполнено ими. Скверная новость, но что поделать. Он встретил издающее стоны создание поднятым дулом пистолета и всадил в него несколько пуль, пока то не перестало подавать признаки жизни, рухнув на пол. И снова он испытал удовлетворение от того, что прикончил уродливое создание, хотя вместе с тем его посетило и беспокойство за неумолимо расходуемые патроны. Их становится всё меньше и меньше с каждой подобной стычкой.

Пройдя весь второй этаж здания насквозь, Джеймс спустился вниз и в комнате “109” его поджидала неожиданная встреча. Комната эта была практически пустой, если не считать заменяющего целую стену зеркала, словно тут была балетная студия - ну или живущий здесь человек был тем еще нарциссом и любил полюбоваться собой. Джеймс увидел лежащую на полу лицом к зеркалу девушку. Она делала нечто странное - словно ребенок любимую игрушку, она сжимала в руке острый кухонный нож, которым она монотонно водила по полу. Ее лицо было хорошо видно в отражении зеркала и Джеймс тут же узнал ее. Та самая девушка с кладбища. Заметив его появление, девушка отозвалась.

“О, это снова вы” - вяло сказала она. Хотя никаких сомнений быть не могло и это определенно была она, вела она себя совершенно не так, как при их первой встрече.

“Да, это я. Меня зовут Джеймс”.

“А я… Анджела. Анджела Ороско”.

“Анджела? Очень милое имя”. Джеймс постарался сказать это как можно более вежливо и доброжелательно. Этот нож в её руках… Он навевал нехорошие мысли и Джеймс почему-то подумал, что за этими сосредоточенными движениями лезвия по полу может скрываться желание навредить самой себе. “Итак… Как вы всё-таки здесь оказались?”.

“Искала свою маму”.

“Правда? Я думал, что вы собирались уехать отсюда. Пока что не получилось с ней встретиться?”.

“Н-нет, я…”

“Она живет тут, в этом доме?”.

“Я… не помню…”.

“Выходит всё, что вы про нее знаете, это то, что она живет в этом городе?”. Мы с ней похожи, подумал Джеймс. Скитаемся по городу наугад, пытаясь найти хотя бы малейшую зацепку… Он вдруг испытал симпатию к этой девушке.

“Знаю что?” - Анджела внезапно выпрямилась и села, пристально посмотрев на Джеймса. В ее глазах был блеск, которого еще пару мгновений тому назад не было в ее пустом взгляде. “Откуда вы это знаете?!” - она повысила голос и в нем появились нотки злости.

“Что вы имеете в виду?” - спросил Джеймс, сбитый с толку внезапной переменой ее настроения. Анджела сжимала в руке свой нож и Джеймс вдруг почувствовал дискомфорт от того, как близко к нему оказалось острое лезвие.

“Откуда вы знаете, что мама жила в этом городе?!”.

Ах, вот оно что. Надо бы получше следить за словами. Кажется, она вполне может попытаться прикончить меня, если ей вдруг померещится что-то дурное в моих словах и намерениях. Стараясь ничем не выдать свое беспокойство по этому поводу, Джеймс осторожно сказал: “Я просто предположил, что если вы ее ищете, то может быть она живет здесь. Любой на моем месте мог бы подумать об этом…”.

“Да… Наверное вы правы…”. Подозрительность постепенно оставляла ее и на Анджелу снова накатило ее похожее на летаргию подавленное состояние.

“Значит вы здесь не из-за этого?”.

“Я не знаю…”.

“А что тогда привело вас в то первое место, где мы встретились?” - спросил Джеймс, но Анджела снова сосредоточенно принялась расцарапывать пол ножом.

“А вы почему здесь?” - она предпочла вместо ответа на его вопрос задать свой. Джеймс подумал, что его поиски Мэри – это слишком личное дело, поэтому он ответил уклончиво: “Я кое-кого ищу”.

“И вы еще не нашли того, кого ищете?”.

“Нет”.

“Вы и я… Мы оба…”.

“Да… Думаю, мы находимся в похожей ситуации” - пробормотал Джеймс. Внезапно он ощутил, что больше не может просто молчать и сдерживать свои переживания, они буквально проламывали себе дорогу наружу. “Простите, я не всё вам сказал. Моя жена, Мэри… она умерла. Но я… действительно хочу верить в то, что она все еще жива. И она живет теперь где-то здесь, в этом городе. Я получил от нее письмо. Если бы она была мертва, как бы она смогла написать мне письмо, верно?!”.

“Д-Джеймс…”.

“Простите. Мне просто… нужно было с кем-то поговорить об этом”.

“Я надеюсь, что вы найдете ее”.

“Спасибо. Я надеюсь, что вы тоже отыщете свою маму”. Кажется, Джеймсу удалось немного понравиться ей, потому что теперь она смотрела на него с меньшей опаской и с большим доверием. Она даже попыталась улыбнуться ему.

“Я не сдамся. Я буду искать ее всюду, где только можно”. Анджела поднялась на ноги и встала напротив Джеймса.

“Давайте пойдем дальше вдвоем. Я буду вас защищать, если потребуется, и вам будет проще добраться до нужного места. И этот нож вам тогда не понадобится. Без него вы выглядели бы куда лучше...” - Джеймс говорил как можно более мягко, осторожно протянув руку к зажатому в ее кулаке ножу.

“Не трогай меня!” - вдруг выкрикнула она, отшатнувшись и угрожающе выставив нож в сторону Джеймса. Однако она быстро пришла в себя. “Я… простите меня… Всё в порядке… Мне будет лучше одной”.

“Но…”.

“Зачем вам это? Вы беспокоитесь за меня? Думаете я попытаюсь себя убить?” - Анджела задумчиво взглянула в гладкую поверхность лезвия, словно это было зеркало. “Может быть… вы и правы. С тех пор как эта штука… со мной… это было бы так легко сделать…”.

Она вдруг поспешно отбросила в сторону нож, будто боясь сделать нечто непоправимое, и вышла из комнаты, но Джеймс не решился следовать за ней. Он подумал, что она страдает социофобией или чем-то подобным, так что вряд ли ей будет спокойнее в его обществе. Может быть ей даже лучше остаться одной в доме с жуткими созданиями, чем в одной комнате с другим человеком…

Джеймс заметил обрывки фотографии там, где лежала Анджела. Кто-то разорвал фото пополам. Сложив их воедино, точно кусочки пазла, Джеймс увидел маленькую Анджелу с ее родителями - девочка с мамой на одном куске, мужчина на другом.

В этом здании комнаты также были заперты и когда Джеймс проверял их одну за другой, его надежда медленно увядала. С чего он вообще взял, что Мэри говорила по радио именно про “доходный дом Вудсайд”? Сейчас он даже стал сомневаться в том, что это было именно так. Может быть, он ослышался и все эти скитания по коридорам были лишь пустой тратой времени. Или может быть… этот голос даже не был голосом Мэри. Нет, не может этого быть! Джеймс вдруг испугался этой мысли. Мэри наверняка была здесь какое-то время, но ушла раньше, чем Джеймс оказался здесь. Может быть ей тоже пришлось спасаться от чудовищ.

Уже не имело значения, жила она здесь какое-то время или была тут таким же случайным гостем, как и он сам, но Джеймс не мог просто сидеть на одном месте и ждать. Наверное, ему стоит вернуться к первоначальному плану и попробовать отыскать “особенное место”, о котором говорилось в письме. Даже если и эти поиски будут бесплодными… может быть он всё-таки найдет хоть что-то, с ней связанное, даже спустя столько времени.

Покинуть строение оказалось неожиданно сложной задачей, поскольку большинство дверей в нем были накрепко заперты, включая входную. Как Джеймс ни пытался выбить её, дверь не поддавалась. Не зная, что делать, он обошел весь дом и на втором этаже обнаружил запасной выход на пожарную лестницу, который, к счастью, не был заперт. Он вышел через неё в непроглядную темноту.

Пепельно-серая гладь воды впереди застала Джеймса врасплох. Он осветил лестницу впереди фонариком и понял, что ступеньки ведут в глубину темной воды, доходящей до самого второго этажа. Да как это вообще возможно, неужели началось внезапное наводнение или те существа каким-то образом разрушили одну из ближайших плотин? Ладно, в любом случае этот путь бесполезен, ведь лезть в холодную грязную воду Джеймс не собирался. Он развернулся и взялся за ручку двери, чтобы вернуться в обратно, но она то ли заклинила, то ли ее заперли с другой стороны. Он оказался в ловушке.

Протяжный вой донесся со стороны воды и заставил кровь Джеймса застыть в жилах. Он узнал этот крик и его лицо стремительно побледнело. Джеймс обрушился на проклятую дверь с градом пинков и ударов, а потом отчаянно принялся дергать ручку, но безуспешно. Медленно, словно во сне, он повернулся на ослабевших ногах, когда понял бессмысленность своих попыток спастись, и луч фонаря осветил стоящую в темноте фигуру. Это было чудовище, встреченное им в комнате “307”. Багровый демон.

У ног монстра лежало изломанное и изуродованное тело безрукого существа, которое, как и “манекены” в той страшной комнате, было без пощады умерщвлено пирамидальным убийцей. Удовлетворившись содеянным, тварь с пирамидой медленно подняла невидимый взгляд на Джеймса. Хотя Джеймс не мог видеть сокрытого под ржавым металлом лица монстра (если оно у него вообще было), но сейчас ему чудилось, что существо радостно улыбается этой встрече, ибо нашло новую добычу.

Переступив через мертвое тело, чудовище стало приближаться к Джеймсу и маленькое помещение наполнил скрежещущий металлический звук. Движения могучего демона были медленными, будто он волочил за собой нечто весьма тяжелое. Когда луч фонаря упал за спину монстра, из уст Джеймса вырвался нервный смешок, настолько странно это смотрелось. Словно атлет-тяжеловес, монстр еще больше увеличил тяжесть переносимого им ржавого металла, добавив к тяжеленной пирамиде еще и абсурдно огромный мясницкий нож. Должно быть, один удар таким лезвием разрубил бы Джеймса на две половины.

В расширенных от ужаса глазах Джеймса отразилась фигура пирамидального чудовища, который с предельным усилием вздувшихся мускулов поднял громадный клинок обеими руками и занес его над собой. Это немыслимое орудие было настолько большим, что даже такому могучему существу было нелегко обращаться с ним. В этот момент во тьме отчаяния сверкнула искорка надежды. Даже если шансов нет, Джеймс всё равно попытается выжить. У него ведь получилось это однажды. Вдруг получится и теперь.

Со страшным лязгом огромное лезвие обрушилось вниз и оставило огромную зарубку в грязной стене там, где секунду назад находился Джеймс, в то время как он сам рванул за спину чудовищу с пирамидой и открыл шквальный огонь из пистолета. Даже если пули попадали в цель, могучее существо не реагировало на эти ранения. Оно даже не замедлилось после того, как магазин пистолета в руках Джеймса опустел. Отчаяние охватило Джеймса, его колени задрожали. Даже если в его карманах еще остались патроны, он вряд ли сумеет перезарядить магазин своими трясущимися пальцами, прежде чем этот кусок острого ржавого металла снесет ему голову.

Но неожиданно для себя Джеймс ощутил, что страх отступил и оставил его… вместе с инстинктом самосохранения. Он вдруг почувствовал странное умиротворение и обреченность, закрыв глаза, опустив голову и лишь ожидая неизбежного приближения клинка палача. Сейчас он думал только о том, что слышит плеск воды, как тогда, у берега озера, когда он и Мэри провели беззаботный день вместе, лишь созерцая волны и небо над ними…

Может быть, ему померещилось? С растущим нетерпением ожидая неизбежной, как ему думалось, гибели, Джеймс не выдержал и открыл глаза. Нет, это была не игра его воображения - плеск воды доносился от затопленной лестницы. Почему-то отказавшись от возможности прикончить Джеймса, пирамидальное чудище развернулось и погрузилось в воду, так что Джеймс успел увидеть лишь его испещренную пулевыми ранениями спину. Медленно приходило осознание… Я… Я победил снова? Кажется, хотя Джеймсу не удалось убить эту тварь, ему удалось ранить ее достаточно сильно, чтобы заставить убраться прочь.

Тяжело выдохнув, Джеймс опустился на пол в полном опустошении. Он уже потерял счет тому, сколько раз он избегал ужасной гибели в этот проклятый день. Внезапно с низким ревущим звуком смешанная с кровью вода стала уходить и вскоре по лестнице уже можно было спуститься. Что Джеймс и проделал, обнаружив внизу ранее скрытую дверь, наконец-то выпустившую его на улицу.

Странная затопленная лестница вывела его на аллею рядом с Натан Авеню. Пока он снова привыкал к белому дневному свету после кромешной тьмы, Джеймс услышал доносящийся из тумана девичий голосок, напевавший какую-то песенку, но время от времени слова прерывались коротким смешком.

“Это ты!”. Джеймс не сдержался и в его голосе прозвучало негодование, когда он увидел уже знакомое ему лицо девочки. Сидя наверху кирпичного забора, девчонка болтала ножками и, видимо, читала какую-то записку на небольшом листочке бумаги. “Это ты пнула меня по пальцам, маленькая негодница!”.

Девочка удивленно моргнула и уставилась на Джеймса. Слегка улыбнувшись, она помотала головой: “Понятия не имею, о чем ты говоришь”.

Джеймс нахмурился. Она думает, что ее притворство выглядит убедительным? Упрямая маленькая хулиганка. “Что ты тут вообще делаешь?”. В городе, кишащем монстрами, ребенку находиться было предельно опасно. Пусть она ему и не слишком нравилась, а читать ей нотации было скорее всего бесполезно, но он все равно волновался насчет ее безопасности здесь.

Девочка, однако, выглядела не слишком заинтересованной в подробных объяснениях. Она скептически поглядела на Джеймса и задала встречный вопрос: “А ты сам не видишь? Ослеп, может быть? Или глупый?”.

“Кхм… Это у тебя письмо в руках?”.

“Может и письмо! Все равно ты никогда не любил Мэри на самом деле!”.

Джеймс оцепенел от этого заявления. Откуда этот ребенок вообще знает имя его жены? Нет, не может этого быть, это просто странное совпадение. Девчонка говорит про другую женщину, которую зовут Мэри, ведь это довольно распространенное имя. Но… почему она сказала это именно мне? Будто бы она меня откуда-то знает или…

“Дурак!”. Девочка неожиданно показала ему язык и, оставив потрясенного Джеймса, спрыгнула вниз по другую сторону забора, скрывшись из вида.

“Эй, вернись сейчас же! Откуда ты знаешь Мэри?! Где она?!”. Но из-за стены донесся только удаляющийся топот маленьких ножек. Джеймс остался наедине с глухой кирпичной стеной.

“...Добро пожаловать в Сайлент Хилл, тихий маленький городок на берегу чудесного озера! Мы очень рады видеть вас здесь. Забудьте про все свои хлопоты и проведите свой отпуск у нас в гостях. Старинные здания, впечатляющий горный пейзаж и конечно же озеро, демонстрирующее свои красоты круглые сутки от рассвета и до заката. Сайлент Хилл обязательно увлечет вас и наполнит чувством глубокого умиротворения. Мы надеемся, что вы замечательно проведете здесь свое время и навсегда сохраните воспоминания об этой поездке!...”

Да, именно такая дешевая маленькая рекламная брошюра стала причиной того, что Мэри и Джеймс оказались в этом городе несколько лет назад. Сейчас это путешествие казалось не реальным событием, а легендой из древних времен - с Мэри в роли мифической древней богини. В те дни вся его жизнь вращалась вокруг нее и каждый проведенный с ней день казался намного более светлым и наполненным смыслом, чем дни минувшие. Тогда он был счастлив тому, что вообще живет на этом свете.

Всё началось с вечеринки у одного их общего друга. Довольно банальное начало для первого знакомства, но когда их взгляды впервые встретились, то где-то внутри Джеймса произошел “большой взрыв”, положивший начало целой новой Вселенной. Целому миру, выстроенному ради этой любви. И вспыхнувшая между ними страсть не прошла, а постепенно превратилась в глубокое и нежное чувство.

Но, как известно, даже самая красивая история любви рано или поздно заканчивается трагедией и их история не была исключением. Судьба нанесла им тяжелый удар, когда Мэри заболела. Боль и страдания, которые они пережили вместе за это время, так и не оставили Джеймса, медленно пожирая его изнутри. Подобно всякой великой цивилизации, обреченной пасть и погибнуть, была обречена и их любовь. И в конце концов Джеймс был обречен остаться в одиночестве и скитаться по ставшему слишком пустым миру, храня воспоминания об этих древних временах и пытаясь отыскать хотя бы крошечные осколки утраченного счастья.

“То самое место…”. Он увидел ворота в туманной дымке. В парке Роузвотер было два входа и дорога из доходного дома привела его к восточным воротам парка.

“Мэри, пожалуйста… Будь здесь…”. Джеймс беззвучно молился, сам не понимая зачем это делает. Шанс, что его желание исполнится, казался ему не выше шансов выиграть в лотерею, но ему всем сердцем хотелось поверить в чудо. Он вошел в мрачный парк и звук его шагов по каменной дорожке отзывался отчетливым эхом. Как и весь город, парк Роузвотер тоже выглядел заброшенным и безлюдным. Неожиданно Джеймс разглядел впереди темную фигуру. Помедлив секунду, Джеймс пошел навстречу фигуре, чтобы вскоре оказаться перед статуей на небольшом пьедестале.

“Патрик Честер, сын Эдварда.
Он сражался и погиб за народ,
За его свободу и будущее.
Память о нем будет жить”

Джеймс прочитал эту надпись на табличке под памятником в виде солдата со скорбным лицом. Его жалкая надежда встретить здесь Мэри не оправдалась. На его губах мелькнула горькая улыбка, в то время как на глазах показались слезы. Хорошо что в этом тумане никто не видит меня… Даже ни одного уродливого монстра поблизости, чтобы засвидетельствовать, в каком жалком состоянии пребывает Джеймс Сандерленд. Единственное, что его утешало, пожалуй.

Он спустился по каменной лестнице, прежде чем оказался у дощатого настила с перилами - похоже на пристань. Жаль, что вездесущий туман закрывает вид озера. Он снова вспомнил о том, что чувствовал, когда они вместе с Мэри смотрели на шелестящие озерные воды. Эти воспоминания были наполнены солнечным светом, как и тот день, когда это происходило. Неудивительно, учитывая насколько он был одержим этим чувством.

Глядя на блеск темной воды внизу, он будто бы снова видел ее сверкающие глаза в тот момент. Нет, даже самый великолепный закат, отраженный от поверхности озера, был неспособен передать мягкость ее движений и свет, исходивший от ее лица и улыбки. Этот заветный образ стоял у него перед глазами, словно живой. Словно частица самой Мэри ожила и оказалась здесь в этот миг. Он зачарованно смотрел на туман, в котором медленно проступала ее фигура. Вот она стоит, опершись на поручни, и глядит в воду… Или это лишь игра его воображения? Джеймс не поверил своим глазам.

“Это ты, Мэри?...”. Он замер, боясь моргнуть и спугнуть это видение. Казалось, даже один-единственный неосторожный шаг мог все испортить. Женщина у воды обернулась. Черты ее лица заставили его трепетать. Та же излучающая свет красота, которую он не мог забыть за все эти годы.

“Мэри?”. Спросила она, улыбаясь.”Мэри… Кто она, твоя подружка?”. За исключением светлых волос, она была точной копией Мэри. Даже голос точь-в-точь. Джеймс не знал, что ей ответить, и не мог запретить буквально пожирать ее взглядом.

“Не… совсем. Это моя жена. Она… покинула меня. Но ты… Вы очень на нее похожи”. Чем больше он на нее смотрел, тем больше замечал различий между этой женщиной и его Мэри. Незнакомка была одета ярко и даже вызывающе, в то время как Мэри предпочитала куда более скромные наряды. Но даже если бы ее вкусы в одежде изменились, разве она не была бы рада наконец-то увидеть его, как и он сам был счастлив встретить ее? К тому же он не мог представить, чтобы Мэри вела себя так игриво, как эта девушка. Это было совсем не в ее стиле.

“Мда, это был самый неуклюжий подкат из всех, что я слышала. Если это, конечно, был он. Извини, но моё имя Мария. Я совершенно точно не твоя жена, но и не твоя галлюцинация или привидение. Видишь?”. Она взяла руку Джеймса в свою. Он невольно смутился тому, как непринужденно она это сделала. “У мертвеца рука была бы холодная, а моя теплая, да?”.

Нежное прикосновение ее пальцев повергло Джеймса в смятение. Хотя его разум твердил, что это совершенно другая женщина, осязание воскрешало в памяти ощущение от прикосновений Мэри, от ее руки в его руке. Опустив взгляд, он поспешил убрать свою руку из ее пальцев. “Простите… Должно быть я обознался”. Он обернулся и уже собирался уйти и оставить Марию (точную копию своей жены) одну… точно так же, как когда-то оставил настоящую Мэри.

“Эй, куда ты собрался?” - ее голос заставил его замереть.

“Хочу отыскать свою жену” - сказал Джеймс, оглядываясь на Марию.

“Хм?” - на ее лице появилось озадаченное выражение. Теперь она шла рядом с ним. “Разве ты не сказал, что она умерла?”.

“Да… Три года тому назад. Но она прислала мне письмо. Она написала, что ждет меня в Сайлент Хилле в нашем “особенном месте”.

“Ты меня разыгрываешь? Ты реально получил письмо от умершей жены? Может ты что-то напутал или над тобой кто-то подшутил?”.

“Я понимаю, это звучит нелепо. Есть над чем посмеяться… Но я действительно верю, что это правда. Мэри действительно жива”.

“Хмммм… Значит этот парк и есть ваше “особенное место”, так?”.

“Думаю, это она и имела в виду”.

“Мне не хочется тебя расстраивать, но тут никого нет кроме меня. Я точно это знаю, потому что брожу тут уже довольно долго. У тебя есть еще идеи насчет того, где она может быть?”. Непринужденность, с которой Мария лезла в его дела, начинала его раздражать. Нет, эта девушка ничуть не было похожа на Мэри. Но образ Мэри, задумчиво глядящей на озеро, все еще стоял у него перед глазами.

“Пожалуй, идеи есть. Был еще отель. Позабыл, как он называется. Лейк-что-то-там…”.

“Отель Лейквью?”.

“Да, очень похоже”.

“Отлично, ну тогда пойдем туда”.

Джеймс остановился. “Вы ведь тут тоже проездом, в этом городе, да?”.

“Неа. Я неплохо знаю эти места. А что?”.

“Вы не понимаете, о чем я? Все эти… странные существа. Все люди куда-то запропастились. Если вы местная, то пожалуйста объясните, что здесь происходит? Что это за чудовища?”.

Мария пожала плечами. “Я… даже не помню толком, кто я такая... Кажется, раньше я это знала, но потом все исчезли и я осталась одна. Так или иначе, но ты вроде бы хотел кое-куда добраться”. Она взяла Джеймса за руку и пошла рядом с ним. “Так что мы можем пойти в отель и я тебя провожу”.

“Погодите немного, почему я вообще должен на это соглашаться?”.

“Ну, ты же сам сказал, что я похожа на твою жену. Если это так, то ты ведь не захочешь оставить меня тут в одиночестве, не правда ли?” - сказала Мария, очаровательно улыбнувшись. Но с учетом тумана и прячущихся в нем опасностей перспектива идти вперед вместе с этой женщиной выглядела не слишком привлекательно. Если бы он был один, то мог бы не задумываясь убегать от преследователей или же прорываться вперед. Ее присутствие будет его замедлять.

Стоило им покинуть парк, как напоминающее манекен существо появилось в тумане и сразу же набросилось на Марию. Расстрелять его из пистолета было проще простого, но Джеймс потратил последние из оставшихся у него патронов. Что он теперь будет делать, если будет окружен чудовищами со всех сторон, как возле ограды доходного дома?

“Ох!” - издала возглас Мария. “Осторожней в следующий раз! Я не хочу, чтобы ты меня ранил…”.

Джеймс осмотрел ее рану. Небольшая ссадина на плече и, к счастью, ничего более серьезного. “Прости пожалуйста…”. Монстр успел зацепить ее лишь один раз, прежде чем Джеймс прикончил его, но он всё равно чувствовал себя виноватым. Не то чтобы ему она сильно не нравилась, но выслушивать ее упреки ему совершенно не хотелось. Вообще ее появление поставило его в трудное положение и он не знал, как ему реагировать на ее слова. Особенно когда интонации ее голоса начинали напоминать голос Мэри.

Ладно, если он действительно хочет ее защитить, то ему стоит найти где-нибудь еще патронов и поскорее. Вряд ли можно надеяться просто найти оружейный магазин в такой глуши. Он огляделся по сторонам, пытаясь понять, куда дальше двигаться, и заметил в отдалении автозаправку.

Она была закрыта, а несколько стоящих вокруг машин заперты, но кое-что всё-таки привлекло его взгляд. В капот одной из машин была буквально воткнута длинная стальная труба. Странно, конечно, как бы такое могло случиться? Джеймс подумал, что увесистая труба в руках - неплохое оружие. Справился же он с монстром с помощью обычной доски, а уж с трубой и подавно. Он залез на капот машины и с трудом извлек кусок металла из него.

“Эй, размахивай этой штукой поосторожнее. Не зашиби меня случайно” - подняла бровь Мария, подойдя ближе. Все-таки для “девы в беде” у нее слишком острый язычок, подумал Джеймс, спрыгнув с капота машины.

Они пошли вдвоем дальше на запад по Нейтан Авеню.

“О, гляди: это Историческое Общество”. Мария указала на правую сторону улицы. Там расположился небольшой домик, что вполне соответствовало столь же невеликому городку. Наверняка вся его история поместится на паре стендов и еще место останется. Джеймса не слишком заинтересовало то, что он мог бы найти внутри этого крошечного музея. “Осталось немного пройти до моста, а потом мы свернем на Сэндфорд Стрит. Если будем идти по ней, то в конце концов доберемся до отеля”.

“Сколько времени это займет?”. В прошлый раз Джеймс добирался до отеля на автомобиле, поэтому сейчас он размышлял над перспективой пешей прогулки по тому же маршруту.

“Довольно долго. Нам нужно дойти до противоположного берега озера”.

“Ох, так далеко, да?”. Он не смог сдержать вздох разочарования. Похоже, ему придется находиться в обществе Марии до самого отеля, а ведь путь предстоит неблизкий. Хотя, конечно, необходимость защищать ее была меньшей из проблем Джеймса. Когда они добрались до моста, то вместо него над водой зияла пропасть. Мост обрушился! Дальше дороги нет… Неужели и это сделали эти твари? Или он рухнул под тяжестью машин и людей, когда те пытались покинуть город?

“Так, что будем делать теперь?” - спросила Мария и это звучало так, будто бы ситуация ее забавляла. Дальше не пройти… Обескураженный, Джеймс огляделся по сторонам, пытаясь найти хоть какой-то способ обойти новое препятствие на пути к Мэри. В этот момент он заметил лежащее невдалеке на обочине дороги тело.

Одно из этих мертвых существ? Джеймс решил подойти поближе и рассмотреть его, но обнаружил человеческий труп. Пальцы мертвеца что-то крепко сжимали. Преодолев отвращение, Джеймс присел рядом с покойником и аккуратно разжал его мертвую хватку, стараясь не прикасаться к нему лишний раз. Его добычей стала карта Сайлент Хилла, с чем он и вернулся к Марии, поспешив поскорее отойти подальше от трупа.

Одно место на карте было обозначено знаком “Х”, нарисованным чем-то красным - может быть даже кровью.

“А, это боулинг!” - заметила Мария, заглянув в карту через плечо Джеймса. “Это через одну улицу от автозаправки, где мы с тобой были”.

“Да, хорошо… Но почему это место отмечено? Что там вообще?”.

“Я же говорю: обычный боулинг. Не особо популярное место, так что вряд ли ты там встретишь кого-нибудь”.

“Ладно, думаю что всё-таки стоит заглянуть в это место…”. Раз уж им все равно придется возвращаться в город, чтобы найти другой способ добраться до отеля, то не помешает зайти и в этот боулинг, тем более что он более-менее недалеко. Если тот парень с картой пожертвовал своей жизнью в попытке добраться туда, может быть там скрывается ключ к разгадке всего происходящего в городе? А может быть, подумал Джеймс, эта карта - очередная подсказка от Мэри?

Вернувшись обратно на улочки города, они добрались до заведения под вывеской “Боул-О-Рама Пита” - того самого места, что было обозначено крестом на карте. Когда Джеймс открыл дверь и уже собирался войти, Мария внезапно сказала: “Наверное я подожду снаружи. Ты ведь справишься один, правда, Джеймс?”.

“Вы передумали?”.

“Никогда не любила боулинг…”.

“Правда? Или что-то вас напугало? Ладно, не беспокойтесь. Если я там встречу каких-нибудь тварей, то сумею о себе позаботиться и разобраться с ними. И если там внутри действительно кто-то есть, то наверное мне правда лучше пойти туда одному”.

“Вот и хорошо” - ответила она и прислонилась к стене в ожидании Джеймса. Он вошел в темное помещение, слыша как дверь со скрипом закрылась у него за спиной. Было похоже, что во всем заведении только в одном месте был включен свет - и это янтарное свечение шло из глубины здания. Джеймс услышал тихий разговор двух голосов, доносившийся из едва освещенной комнаты. Один звучал тоньше и выше, а второй был более низким.

“...Так значит ты грабитель? Или убийца?”.

“Да не, ничё подобного. Я не такой жуткий тип”.

“Да? Но это так скуууучно… А почему тогда за тобой гналась полиция?”.

“Я без понятия, зачем я им нужен. Я просто хотел от них смыться… Потому что испугался”.

“Если кто-то зол на тебя, почему просто не извиниться? Сказать что тебе очень жаль. Обычно это помогает”.

“Идея не очень. Не все могут просто попросить прощения… и я не могу”.

Еще до того, как узнать оба голоса, Джеймс увидел лицо девочки, которой принадлежал более тонкий и юный голос, и тут же вспомнил ее. Та самая девчонка, которую он уже встречал тут! Джеймс поспешил к ним, но, будто испугавшись звуков его шагов, она сорвалась с места и убежала прочь в темноту. Он безуспешно вглядывался по сторонам, пытаясь с помощью фонаря обнаружить ее.

“Эдди, это же ты?” - Джеймс обратился к обладателю второго, более грубого голоса. Да, сидящая за столом грузная фигура, освещенная светом небольшой керосиновой лампы, принадлежала Эдди. Он жевал кусок пиццы и еще немного еды лежало в картонной коробке на столе перед ним.

“Амф, кто здесь?” - оглянулся он, но набитый рот мешал ему говорить внятно.

“Это Джеймс, помнишь меня? Мы встретились в Вудсайде”.

“А, точно, ты тот парень!”.

“Эта девочка, что только что убежала. Кто она?”.

“Ты из больницы, да? За Лаурой приехал?”.

“Не совсем. Я просто хотел спросить эту… Лауру, верно? Хотел спросить кое-что.” Легкие звуки шагов эхом отдавались внутри помещения.

“Пока-пока!” - донесся голос Лауры. Джеймс торопливо обернулся в ту сторону и посветил фонариком, но не смог увидеть ее.

“Кажется она собирается убежать на улицу. Пойдем, Эдди, отыщем ее!”.

“Эээ, может попозже…”.

“То есть ты не собираешься проводить ее? И не будешь ее защищать? Да весь город наполнен чудовищами, а ты просто сидишь тут и жрешь пиццу, пока ей угрожает опасность?!”.

“Защищать ее? Да я и не обещал ей такого. Мы с ней просто случайно встретились по пути в Сайлент Хилл. Я не привозил ее сюда специально или что-то в таком духе, она сама сюда направлялась”.

“Даже если так, ты бы мог за ней приглядеть!”.

“Да Лаура и так справляется. Ей лучше без меня. Если я буду ходить за ней всюду, она будет ворчать, что я путаюсь у нее под ногами…”.

“Проехали!”. Расстроенный и рассерженный на безответственное и пассивное поведение Эдди, Джеймс развернулся к выходу. Эдди просто пожал плечами и вернулся к своей еде. Ну и сиди и жри тут свою дурацкую пиццу, подумал Джеймс. Надеюсь, с таким же аппетитом какой-нибудь монстр вскоре слопает и тебя самого, жирный придурок!

Он вышел на улицу, где его ждала Мария. “Здесь случайно маленькая девчушка не пробегала?”.

“Да, вон туда убежала. Я окликнула ее, но она не обратила на меня внимания”. Она указала в южном направлении, но когда они направились туда, то вскоре уткнулись в тупик под кирпичной стеной, а Лауры нигде не было.

“Наверное она протиснулась вот тут и побежала на Кэррол Стрит”. Мария показала на узкий проход между зданиями, через который мог с трудом пробраться ребенок, но для взрослого там уже явно не оставалось места.

“А есть какой-нибудь другой путь туда?”.

“Ага. Вот он” - Мария подошла к двери в ближайшем строении. Похоже на черный ход. Выглядит заманчиво, но…

“Но замок ведь закрыт”.

“И что с того?” - Мария неожиданно извлекла из кармана курточки ключ, который идеально подошел к замочной скважине.

Вот ведь засранец, думал Джеймс насчёт Эдди. Даже если Лаура и правда знает, что делает, мысль о том, что Эдди предпочел просто сидеть на своей заднице и объедаться пиццей, возмущала Джеймса. Он просто не мог понять, как вообще кто-то мог вести себя подобным образом. Просто не обращать внимания на то, что беззащитный ребенок бродит в одиночестве по кишащим чудовищами улицам безлюдного города?

Еще более странно то, что Лаура будто бы вовсе не замечает всех этих опасностей, будто бы она вовсе не видит этих монстров. Иначе как она тогда умудряется не бояться находиться здесь? У меня бы не получилось, даже если бы я очень этого захотел. Пожалуй, я даже немного завидую Лауре в этом смысле. Зависть страшного, уродливого побитого пса, покусанного другими собаками, к бесстрашной и жизнерадостной домашней собачке, что такого обращения никогда не знала… Джеймс был способен на отвагу, но, честно говоря, это было больше похоже на отчаяние. Это скорее проявление слабости, нежели силы, вот что нужно признать. Я не хочу идти дальше, у меня нет сил продолжать. Мне просто хочется забиться куда-нибудь и спрятаться там. Я не хочу, чтобы кто-то еще пострадал… из-за меня.

“Ну вот, это “Райская Ночь”. Я тут раньше работала” - сказала Мария. За дверь оказалась небольшая лестница, ведущая на своего рода сцену в глубине бара. Вокруг сцены были расставлены стулья и всё это выглядело так, будто здесь проводились некие шоу. “Танцовщицей, если ты понимаешь, о чем я”.

Эта шутливая фраза произвела на Джеймса потрясающее впечатление, заставив его смутиться. Это, конечно, вполне объясняло стильную прическу Марии и ее вызывающий наряд. Может быть она из тех девушек, что мечтали покорить Голливуд или Бродвей, выступать в тамошних изысканных заведениях, а в итоге оказались в каком-нибудь захудалом баре на задворках маленького, никому не известного городишки. Работницу такого местечка вряд ли кто-то примет за леди из высшего общества.

“Что-то ты очень долго молчишь, Джеймс. Представляешь, как я танцую на этом шесте?” - Мария рассмеялась над его задумчивым видом.

Он решительно помотал головой, отрицая это, но в глубине души смутился ее словам. Правда заключалась в том, что Мария совершенно верно угадала ход его мыслей, но неверно поняла его намерения и ощущения. Эти размышления не искушали его, а причиняли ему боль. Сама мысль о том, что девушка с внешностью Мэри танцует в подобном баре в этом развратном наряде под жадными мужскими взглядами… Будто бы кто-то решил наказать Мэри через публичное унижение. То же самое было бы, если бы кто-то цинично наблюдал за ее страданиями в больничной койке…

Чтобы спастись от этих тяжелых мыслей, Джеймс решил осмотреться в баре и заглянул за стойку, где, как и надеялся, нашел тайник с оружием для бармена или охранника - пистолет с магазином на пятнадцать патронов. Правда на этом его везение исчерпалось: запасных магазинов или патронов в коробке тут не нашлось. Джеймс сунул за пояс свое новое оружие и положил вместо него в тайник старый пистолет без патронов.

Он задумался, как стоит поступить с той трубой, что он нашел на автозаправке, но после некоторых размышлений решил приберечь ее, чтобы сэкономить патроны при встрече с теми из монстров, с которыми он может разобраться и без стрельбы. Пистолет же пригодится для более отчаянных ситуаций.

“Ладно, думаю что этой девочки тут внутри точно нет. Может быть она где-то снаружи” - сказала Мария, открыв входную дверь бара и приглашая Джеймса следовать за ней. Они спустились по еще одной небольшой лестнице и оказались на туманной улице. На севере путь им снова преградил очередной тупик. Куда еще могла убежать Лаура?

“Сюда, скорее!” - крикнула Мария, показывая рукой на юг, где в тумане мелькнула маленькая фигурка и быстро исчезла из поля зрения. Будто встревоженная голосом Марии, маленькая тень метнулась на другую сторону улицы и тут же скрылась в дверях ближайшего здания. Джеймс и Мария поспешили за ней и вскоре остановились перед входом в большое сооружение с табличкой “Госпиталь Брукхэвен”. Двери госпиталя были слегка приоткрыты, словно приглашая их войти внутрь.

Зачем вообще ребенку вроде Лауры появляться в подобных местах? Госпиталь Брукхэвен выглядел абсолютно безжизненным и лишенным всякого движения внутри. Ни единой живой души. Ни одна лампа не освещала холл больницы, из-за чего тот пребывал в полумраке и это производило ощущение запустения и заброшенности на протяжении долгого времени. Однако при этом полы были безукоризненно чистыми и свободными от пыли и паутины, как если бы персонал всё-таки поддерживал здание в чистоте, но почему-то не использовал его по назначению.

Это был действительно большой госпиталь со множеством палат на еще большее количество коек и пациентов. Куда они все подевались? Когда они проходили через пост охраны на входе, Мария вдруг невольно прижалась к нему слишком близко. Он даже почувствовал запах ее духов, напоминавших любимый парфюм его умершей жены. Поиски пока что не увенчались успехом. Лаура определенно заметила, что они преследуют ее, так что она должна была побежать вглубь здания и едва ли спряталась бы на его первом этаже.

“Пойдем дальше”.

“Хорошо…”.

Пока они поднимались по темной лестнице, Джеймс снова стал размышлять. Он так сконцентрировался на том, чтобы поймать Лауру, что даже не подумал вот о чем: почему Мария даже не спросила его, зачем ему нужна эта девочка? Допустим, он сам рассказал ей, что приехал за Мэри, но ведь про письмо у Лауры он ей ничего не говорил. И при этом она без колебаний решила помочь ему в охоте на маленького ребенка, будто бы тоже знала, что это важно для Джеймса. Может быть она сделала это просто ради любопытства… но всё-таки это слегка подозрительно, особенно учитывая насколько опасно стало бродить по городу.

Оказавшись на втором этаже, Джеймс недолго думая повернул налево от лестницы, оказавшись в длинном больничном коридоре. Он бросил быстрый взгляд на Марию, которая явно нервничала и прижималась к нему, крепко держась за его руку. Если он так беспокоится насчет ее мотивов, то может ему просто спросить ее прямо? Он попытался было сформулировать свой вопрос к ней, но почувствовал смущение, боясь сказать что-то не то. Чувство неопределенности, помимо множества других сложных чувств, переполняло его и превращало любые попытки заговорить с Марией в настоящее испытание. Всё это так странно…

“Осторожно!” - испуганный возглас Марии вырвал его из раздумий. Она резко потянула его назад и в то место, где он только что был, с грохотом ударило что-то тяжелое и металлическое. Увесистый кусок стальной трубы, явно нацеленный ему в голову, лязгнул от удара об пол сверху вниз, лишь на несколько дюймов разминувшись с его макушкой. Кем бы ни был нападавший, он не сумел исполнить задуманное. Неизвестный, однако, не медлил и снова замахнулся трубой, но Джеймс теперь уже успел парировать этот удар своей собственной трубой, словно это был фехтовальный поединок. Болезненный для слуха звук удара металла о металл огласил темный коридор и Джеймс поморщился от силы принятого им удара, отозвавшегося болью в его руках.

“Кто это?!” - сквозь сжатые зубы рявкнул Джеймс. Когда они вновь скрестили свое оружие, нападающий оказался чуть ближе к нему, нежели раньше, и попал под свет фонаря. Издали его - а вернее её - фигура казалась почти человеческой, но в приближении ее подлинная сущность проявила себя. Это было какое-то чудовище, напоминающее очертаниями фигуры и белым форменным платьем обыкновенную медсестру, но его выдавала уродливая опухоль вместо лица и серая, словно у мертвеца, кожа. Еще больше усиливая сходство с ходячим мертвецом, создание издавало скверный гнилостный запах.

Гротескно выглядящая тварь проявила впечатляющие проворство и силу, пытаясь убить Джеймса, но, видимо, ее разлагающееся тело было не приспособлено к длительной схватке и вскоре удачный удар трубы сбил ее с ног.

“Скорее, прикончи её!” - крикнула Мария, стоя позади Джеймса на безопасной дистанции от жуткого существа. Легко сказать! Разумеется он поначалу и собирался поскорее разделаться с этим созданием, прежде чем оно вновь сумеет подняться на ноги после пропущенного удара. Но почему моя рука дрогнула, когда я должен был это сделать? Это же монстр, чудовище. Нечто, готовое без колебаний прикончить меня, если я сам с ним это не сделаю. Но если… это на самом деле не так? Вдруг это настоящая медсестра, которое не повезло заразиться чем-то от пациентов? И теперь она в состоянии шока скитается по коридорам больницы, слишком напуганная и сбитая с толку, чтобы попытаться рассказать о своем состоянии другим людям, которые ей могут попасться на пути. К тому же она выглядела так скверно, что наверняка должна была испытывать сильнейшую боль. Чем дольше Джеймс думал об этом, тем большую жалость испытывал к ней.

Но может быть тогда это будет убийство из милосердия? Мария продолжала подбадривать его своими возгласами, будто бы чувствовала, как он колеблется. “Медсестра” снова поднялась на ноги и снова сжимала тяжелую трубу в своих бледных пальцах. Джеймс стиснул зубы и выбросил прочь все сомнения. Никто не заслуживает влачить такое жалкое, изломанное существование. Монстр или человек… не имеет значения, ему будет лучше умереть. Джеймс занес трубу над своей головой и обрушил ее на голову существа со всей силы, так что ее ноги подкосились и она снова рухнула на пол, но подняться вновь уже не сумела.

Джеймс замер на несколько мгновений, не отводя взгляда от поверженного существа. Темная кровь разливалась по полу большой лужей, а поодаль были видны многочисленные мелкие капли, выплеснувшиеся в момент удара трубой. Я все сделал правильно… Ведь правда? Даже если бы ему удалось убедить себя в этом, послевкусие от произошедшего было горьким. Он почувствовал прикосновение Марии к его плечу.

“Джеймс… Ты сделал то, что нужно было сделать”. Мария снова подбадривала его, словно отлично понимала, что он сейчас чувствует и что хотел бы услышать.

В то время как первый этаж был безжизненным, второй оказался населен агрессивными “медсестрами” и причудливыми “манекенами”. Когда Джеймс переступил через труп очередной кошмарной медсестры, в его ум пришла пугающая мысль. Может быть, подобно этим обезумевшим сиделкам, все обитатели Сайлент Хилла были поражены каким-то дьявольским вирусом. Утечка смертоносного биологического оружия с секретной военной базы, заражение городского водопровода - такие картины ему представлялись. В облике медсестер и манекенов определенно проглядывали женские черты. А среди кашляющих безруких тварей, возможно, есть и мужчины, хотя трудно сказать уверенно, ведь они слишком сильно деформированы.

Если это и впрямь так, то ему остается лишь перебить их одного за другим. Это был бы акт милосердия с его стороны, прекращение их мучений. Но думать, что я таким образом “спасаю” их… нет, это самообман. Просто-напросто оправдание. Я будто пытаюсь сбежать и уклониться от чего-то… Но от чего?

“Джеймс, подожди меня” - сказала Мария, отвлекая Джеймса от его мрачных мыслей. Она начала отставать от него и ей приходилось иногда догонять его короткими перебежками.

Он снова едва не забыл о ее присутствии, хотя еще недавно мысленно обещал себе защищать ее.

“Я устала…” - ее лицо было бледным и Джеймсу показалось, что ей трудно дышать. “Не бери в голову, это обычная простуда. Мне еще утром нездоровилось. Наверное я немного замерзла, когда все исчезли и я пыталась найти хоть кого-нибудь на улицах…”.

Лицо Джеймса словно окаменело. Он испытал “дежавю”, которое оживило его тяжелые и омраченные болью воспоминания. Так всё и начиналось тогда… Когда Мэри сказала, что это “обычная простуда”...

“Тебе лучше немного отдохнуть”. Охваченный беспокойством, он стал искать безопасное место, где бы она могла прилечь и передохнуть. Проверив соседнюю палату на присутствие опасных созданий, Джеймс позвал за собой Марию и бережно помог ей улечься на больничную койку. “Я пойду и осмотрюсь здесь. И если проход на третий этаж открыт, я попробую отыскать там Лауру. Думаю, она знает, где находится Мэри. Ничего, что ты побудешь здесь одна какое-то время?”.

“Конечно” - слабо откликнулась Мария. Но прежде чем он ушел, она вдруг взяла его за руку. “Эй, Джеймс… Если ты… Найдешь свою Мэри, что ты собираешься делать потом?”.

“Не знаю…” - медленно покачал головой Джеймс.

Семена сомнений были посеяны и Джеймс начал сомневаться в себе. Обыскивая пустой кабинет на первом этаже, он заметил стопку бумажных листов. Больничные бланки или чьи-то записи? Скорее второе. Содержимое этих записок произвело на него угнетающее впечатление, усугубляя и без того мрачный настрой - так ржавчина разъедает металл изнутри. Это были записи лечащего врача об одном из его пациентов.

“...Питательная почва для этой болезни присутствует в каждом и, по большому счету, любой мужчина или женщина могут оказаться, подобно ему, “по ту сторону”.

Конечно, “другая сторона” это не совсем корректный термин. В сущности, это не грань, разделяющая “там” и “тут”. Это пространство, где соединяется реальное и нереальное, где они пересекаются вместе. И оно в равной степени далеко и близко от того и другого.

Кто-то даже может сказать, что это по сути и не болезнь вовсе. Я не могу с этим согласиться. Я врач, а не философ. Более того, психиатр.

Но иногда я задаю себе этот вопрос. Это верно, что для нас его видения лишь следствие нагрузки, которая легла на его разум, результат тяжести его переживаний. Нам естественно воспринимать это как попытку сбежать от реальности. Но для него самого это и есть единственная подлинная реальность.

В каком-то смысле он даже счастлив быть там. Таким образом, спрашиваю я себя, почему ради его исцеления мы должны причинять ему боль, чтобы вернуть его в нашу общую реальность?...”

Написанное больше напоминало личное впечатление доктора от симптомов больного, чем строгий медицинский диагноз. Интересно, кто этот пациент, которому посвящены эти строки? Возможно ли, что это адресовано… мне? Джеймс вздрогнул, но тут же отмел эту идею. Нет, это попросту немыслимо! Но… в Сайлент Хилле уже произошло столько странного, все эти странные существа, пропавшие люди - слишком безумно, чтобы вообразить такое в трезвом уме. Он снова покачал головой. Хотя происходящее и кажется лишь бредовым сном, Мария, Эдди и Анджела тоже видели этих тварей. И у Лауры есть письмо, которое написала Мэри. Хотя и неясно, когда эта девочка успела познакомиться с его женой, ведь три года тому назад она должна была быть совсем крошкой.

Вспомнив про Лауру, он решил снова взяться за ее поиски вместо того, чтобы скитаться бесцельно и предаваться унынию. Мысль о том, что девочка может дать ответ на волнующий его вопрос - жива ли Мэри сейчас, в настоящий момент, - пересилила его опасения. Третий этаж оказался пустым и Джеймс решил подняться на крышу, где с некоторым удивлением понял, что уже наступила ночь. Неужели он бродил по городу целый день? В коридорах больницы было так темно, что он даже не заметил, как зашло Солнце и сумерки сменились безлунной ночью. Туман делал тьму еще более непроглядной, а плотная пелена облаков в небесах не позволяла увидеть даже самую крошечную звезду. Джеймс обошел крышу, подсвечивая фонариком в каждое место, где могла бы спрятаться маленькая девочка. Лауру он так и не нашел, но обнаружил кое-что интересное. Чей-то дневник. Его обложка выцвела, а бумага выглядела отсыревшей из-за дождя. Испытав странное любопытство, Джеймс осторожно открыл первую страницу. Из-за воды чернила немного расплылись, но прочитать написанное оказалось вполне возможно.

“9 Мая.
Дождь.
За окном льёт целый день.
Здесь в целом неплохо - но нечем заняться.
Всё еще не выписывают.

10 Мая.
Все еще дождь.
Поговорили с доктором.
Как они собираются мне помочь, если у меня нет никого, кому я был бы нужен?
Знаю, я жалкий и слабый. Не все способны быть сильными.

11 Мая.
Снова дождь.
Неважно себя чувствую из-за лекарств.
Если мне становится лучше только с таблетками, то кто я тогда?

12 Мая.
Дождь, как обычно.
Я никому не хочу доставлять беспокойства, но так уж получается само собой.
Неужели это так плохо, пытаться сбежать от проблем вместо того, чтобы бороться?
Кто-то наверное скажет, что да, но вы ведь не были на моем месте.
Может быть это эгоистично, но именно это мне и хочется сделать.
Всё это очень трудно.
Слишком трудно…

13 Мая.
Дождь наконец закончился.
Доктор сказал, что я свободен - и могу пойти домой.
Я…”

Записи в дневнике неожиданно оборвались. Наверное он принадлежал одному из пациентов больницы. Если это был дневник того же самого пациента, о котором писал доктор в своих записках, то опасения Джеймса не оправдались. Если этот человек успешно прошел лечение и вернулся домой, речь явно шла не про самого Джеймса. Если он вылечился… но если нет? Вдруг он забыл свое прошлое и вернулся в мир иллюзий? Что если теперь его реальность была одним бесконечным странствием по кошмару, из которого выхода нет?

Протяжный скрип прорезал тишину, заставляя Джеймса испытать прилив беспокойства. Скрежет чего-то тяжелого и металлического по крыше, как если бы кто-то тащил нечто большое… и, прежде чем обернуться, Джеймс уже знал, что поджидает его.

“Иди сюда и попробуй схватить меня, ублюдок!” - крикнул Джеймс, выхватывая пистолет из-за пояса. Как и прежде, он не испытывал страха перед пирамидальным чудовищем. Сумев уже дважды прогнать его прочь, Джеймс теперь всерьез сомневался в реальности его существования. Эта гадина слишком нелепа, чтобы быть настоящей… но, выходит, тогда это лишь продукт его воспаленного воображения? Если так, Джеймс не должен бежать от него. Не двигаясь с места, хоть и продолжая сжимать пистолет в руке, Джеймс неподвижно стоял на пути монстра. Если это всего лишь иллюзия, то этот кошмарный тесак представляет не больше опасности, чем муляж из папье-маше. Его лезвие пройдет через тело Джеймса, не оставив на нем ни царапины.

Чудовище занесло свой меч над головой, готовясь разрубить Джеймса на части. И при виде этого зрелища решимость Джеймса угасла и он попятился назад, упершись спиной в решетчатое ограждение, наверняка установленное тут с целью помешать пациентам-самоубийцам броситься с крыши. Бежать было некуда и ржавый металл заскрипело под напором его тела. Внезапно крепления, на которых держалась ограда, треснули и она проломилась, увлекая за собой прижавшегося к ней Джеймса. Огромный клинок пронесся буквально перед кончиком его носа прежде, чем Джеймса проглотили туман и тьма.

…Целую вечность спустя потрясенный Джеймс очнулся лежа на полу и глядя на дыру в потолке. С трудом поднявшись и оглядевшись вокруг, он увидел лишь мусор и пыль на полу темной комнаты. Должно быть, крыша слишком сильно проржавела и прогнила, что и закончилось его падением в это место, возможно даже он проломил своим телом ветхие перекрытия. Хорошо что он выжил, хотя спина при этом болела зверски. Пирамидальной твари поблизости видно не было. Кажется, ему снова удалось выжить на какое-то время.

Используя свою верную стальную трубу в качестве трости, Джеймс поднялся на ноги и побрел к выходу из комнаты. Теперь он сообразил, куда он случайно попал и где теперь находился. Несколько маленьких помещений располагались вдоль коридора и были предназначены для душевнобольных пациентов, чтобы изолировать их. Джеймс невольно рассмеялся над мрачной иронией этого происшествия, хоть это и отдалось болью в его спине. Самое подходящее место для него.

Осторожно пройдя через коридоры, Джеймс заглянул в комнату, где оставил Марию, чтобы проведать ее. Она безмятежно спала на больничной койке. Теперь, когда пирамидальное чудище бродило где-то поблизости, Джеймс еще больше тревожился за ее безопасность. Но даже если бы она была в состоянии двигаться вместе с ним дальше, что бы он делал, встретив этого монстра? Наверное, это было бы даже опаснее для нее. Оставив спящую девушку позади, Джеймс вышел из комнаты и направился к лестнице. Он вспомнил, что еще не проверил подвал.

Конечно, было бы проще попасть в подвал, если бы у него была возможность воспользоваться лифтом. К сожалению, единственный найденный им лифт вышел из строя, не оставляя другого выбора помимо спуска по лестнице. Джеймс попытался попасть туда через дверь пожарного выхода, но та оказалась заперта на замок. Может быть удастся найти поблизости ключ? Например в одном из кабинетов врачей…Его тело все еще болело после недавнего падения, но он вновь спустился на первый этаж. Вдруг маленькая фигурка попала в его поле зрения. Платьице мелькнуло ярким пятном, когда девочка стремительно пробежала в луче фонаря и снова скрылась во тьме. Лаура! И она снова от него убегает!

Джеймс поспешил за ней следом, но девчонки и след простыл. Коридор, где они оба оказались, завершался тупиком - с одной стороны неработающий лифт, с другой запертая пожарная дверь, - а значит деться ей отсюда попросту некуда. Осталось только заглянуть в приемные комнаты. Тихо войдя в одну из них, Джеймс наконец-то увидел девочку.

“Можешь больше не прятаться. Выходи”. С веселым хихиканьем личико девочки показалось из-за дальней больничной койки. “Ох, ты меня всё-таки нашел! Но тебе еще надо до меня дотронуться и запятнать, чего ждешь?”.

Выходит, Лаура убегала от него все это время, потому что считала, что они играют в пятнашки? Пока он блуждал в темноте, охваченный отчаянием, эта девочка… просто играла. Джеймс почувствовал себя безмерно уставшим. “Пожалуйста, Лаура, больше не убегай от меня”.

“Чего? Откуда ты знаешь, как меня зовут?”.

“Эдди мне рассказал”.

“Ух, этот жирный болтун!” - сердито сказала Лаура и ее миловидное личико нахмурилось.

“Я очень хочу узнать, как ты познакомилась с Мэри. Мэри Шеферд-Сандерленд”.

“Ну и зачем тебе это знать?”.

“Потому что мне это необходимо” - строго сказал Джеймс.

Кажется, Лаура немного испугалась, что разозлила его. “Ты что, побьешь меня, если я тебе про это не расскажу?”.

“Ох, нет, я бы никогда так не поступил”.

“Ладно. Мэри… Она была моим другом, когда я была в другой больнице”.

“Что? Когда это было?”.

“В прошлом году”.

“Вранье! В прошлом году Мэри уже давно…”.

“Сам ты врун! Ты на самом деле не хочешь меня слушать!”.

Джеймс снова испытал разочарование и досаду. Ему казалось, что Лаура действительно что-то ему не договаривает, но какие же тайны могут быть у маленькой девочки, что такого она может скрывать? Что-то плохое случилось между нею и Мэри?

“Хорошо, так или иначе, но нам пора уйти отсюда. Это неподходящее место для ребенка, тем более без присмотра взрослых. Весь этот город попросту опасен… Меня поражает, что ты до сих пор цела и невредима”.

“С чего бы это мне не быть невредимой? Этот город тихий и скучный”.

Теперь, когда Джеймс наконец отыскал Лауру, он со спокойной совестью мог вернуться к Марии на третий этаж. Но когда они вышли из палаты, где пряталась девочка, она вдруг сказала: “Погоди немножко, мне надо кое-куда сходить!”.

“Давай не сейчас, хорошо? Нам не стоит отвлекаться на разные глупости”.

“Это не глупости! Я чуть не забыла кое-что действительно важное! Письмо от Мэри!”.

Джеймс словно споткнулся, услышав ее слова и невольно уставился на нее, продолжая держать девочку за руку. Явно пытаясь показать себя с лучшей стороны, Лаура улыбнулась так мило, как только могла. Но эффект немного испортили капризные интонации в ее голоске, когда она принялась упрашивать: “Пожаааалуйста! Тут совсем рядом!”.

Табличка на двери, у которой они остановились, гласила: “Процедурный кабинет”. Должно быть здесь в первую очередь принимали пациентов по прибытии в госпиталь. Ряды больничных коек шли вдоль большой комнаты от стены до стены, а в дальней части помещения у стенки стояли стеллажи с различными лекарствами на полках.

“Это точно здесь?”.

“Ну, даа… Точно-точно”.

“Где оно?”.

“Где-то на этих полках, насколько я помню”.

Джеймс вошел в процедурный кабинет и проделал только половину пути к полкам, когда услышал грохот захлопнувшейся за его спиной двери и звук закрывшейся дверной защелки.

“Лаура?”. Он резко обернулся, волнуясь, что с ней могло что-то случиться. Ответом на его вопрос был довольный смешок с той стороны двери.

“Ха-ха, попался! Поверить не могу, что ты настолько глупый, чтобы угодить в такую ловушку!”.

“Что ты делаешь? Лаура, пожалуйста, открой эту дверь”. Джеймс толкнул дверь плечом и с силой покрутил ручки, но девочка сумела заблокировать дверь снаружи, так что та не открывалась.

“С чего бы? Я же просто маленькая врушка! Ты же сам это сказал”.

“Прекрати! Открой дверь!”.

“Если ты хочешь, чтобы я ее открыла, почему бы тебе просто не попросить меня об этом вежливо?”.

“Послушай, Лаура, я не шучу! Это место не безопасно, тут могут быть чудовища! Пожалуйста, ты не должна бродить тут одна!”.

“То есть ты не собираешься меня вежливо попросить, так? Ты уверен? Ну тогда я не буду открывать. Посиди тут немного, подумай над своим поведением!”. В этот момент низкий угрожающий рёв донесся из темного угла процедурного кабинета, не освещенного фонариком Джеймса.

“Лаура? ЛАУРА!”. Повернувшись к двери спиной, Джеймс взял фонарь в руку и с тревогой посветил в темноту, пытаясь сообразить, что за предмет скрывается там. Какая-то клетка, подвешенная к потолку. И что-то свисающее через ее прутья.

“Открой дверь, БЫСТРО!”. Но без разницы как яростно он кричал и как сильно пинал дверь, та и не думала открываться. Похоже, Лаура уже давно сбежала прочь отсюда, оставив Джеймса в одиночестве и взаперти с чем-то еще, скрывающимся в тенях. Он вновь попытался поймать это в луч своего фонаря и разглядел что-то вроде большого темного мешка внутри клетки… который вяло колыхался и будто бы пытался подобраться поближе к Джеймсу.

Ничего подобного Джеймс раньше не видывал: причудливая тварь чем-то напоминала маятник. Ее плоть выглядела мягкой и напоминала по виду кусок протухшего мяса, словно у полуразложившегося трупа. Существо находилось внутри прямоугольной металлической клетки. Бесформенный силуэт - ничего кроме сплошной массы гниющей кожи и мышц, местами расползающихся и выпускающих наружу черные влажные внутренности. Изломанные руки и ноги торчали из неожиданных мест и под крайне странными, неправильными углами.

Из темноты выдвинулись еще два подобных создания, окружая Джеймса со всех сторон. Они покачивались под потолком и подбирались к нему дюйм за дюймом, медленно и неторопливо. Борясь со страхом, Джеймс попытался действовать разумно и хладнокровно. Ему просто нужно сосредоточиться на выживании. И подумать, как разделаться с этими тварями. Стальная труба тут не слишком поможет - ребра клеток остановят удар и не позволят добраться до мягкого содержимого. Придется использовать пистолет. Мысль о том, что придется потратить несколько драгоценных патронов, наполнила его отчаянием. Он ведь собирался сберечь их на случай новой встречи с пирамидальным убийцей, но, естественно, если нужно выбирать между гибелью и тратой патронов, то лучше выбрать второе.

Джеймс тщательно прицелился и начал стрелять поочередно в каждую из трёх свисающих с потолка тварей, стараясь не сделать ни одного лишнего выстрела. Даже сейчас, в окружении жутких созданий, его страх перед ними был куда слабее его злости на Лауру. Если он выберется отсюда живым, он всё-таки накажет эту противную малявку. Подогреваемый этой злостью, Джеймс не заметил, как его экономные одиночные выстрелы сами собой превратились в беспорядочную стрельбу.

“УМРИТЕ! Вы, гребанные куски дерьма!”.

Пули беспощадно прошивали эти уродливые куски мяса и целые каскады из темных кровавых капель разлетались в темноте, забрызгав даже лицо Джеймса. Пожалуй, сейчас он сам выглядел словно демон. Его ярость и возбуждение усиливал сильный запах крови, его голова закружилась.

“Джеймс…”.

Прошептал чей-то женский голос. Так тихо, словно он шел из его собственной головы.

“Джеймс…”.

В его глазах окончательно помутилось и его поглотила тьма.

…Он очнулся возле бетонной стены. Что он тут делает? Вспомнить не вышло. Единственное, что он сумел понять - он в каком-то темном помещении, окруженном обшарпанными стенами. Должно быть, это всё еще госпиталь. Как долго он тут? Ответа не было. Погодите-ка… Он ведь был в процедурном кабинете, бился с теми бесформенными созданиями. Но что-то еще ускользало от его разума…

Когда Джеймс доковылял до дверей, ведущих назад в коридор больницы, то ему показалось, будто весь мир вокруг него изменился. Вместо линолеума, что прежде покрывал полы в больнице, его подошвы шаркали по голому бетонному полу. Стены выглядели темными, ободранными и местами заляпанными засохшей кровью. Сломанное медицинское оборудование и пустые баночки из-под лекарств валялись повсюду, припорошенные густым слоем пыли. Больница Брукхэвен словно в одночасье обратилась в руины.

Джеймс не сразу заметил это странное преображение, но когда это произошло, застыл в нерешительности. Это же невозможно. Я схожу с ума? Это какая-то безумная галлюцинация?

“Мария…”. Мысли о Лауре и злость на нее вылетели у Джеймса из головы, когда он вспомнил об оставленной им девушке. Он торопливо пошел в сторону лестницы на третий этаж, будто бы что-то тянуло его туда. Быстро шагая по темным коридорам, он думал только об одном: если он сумеет отыскать здесь Марию, то сможет выяснить, видит ли всё это только он сам - или это происходит с ним наяву. Он просто спросит её напрямую и она ответит ему. Больше всего на свете сейчас ему хотелось бы верить, что всё это не реально.

Торопясь, он распахнул дверь ее палаты и увидел лишь пустую больничную койку. Только пустая баночка из-под лекарств стояла на столике возле неё. Мария нашла эти таблетки где-то в госпитале или принесла с собой? Джеймс внимательно прочитал этикетку. Он узнал эти таблетки. Мэри принимала их три раза в день, когда у нее обнаружили ту болезнь. Глухая боль в груди снова проснулась. Неужели Мария тоже страдает от той же болезни?

“Мария… Где же ты?” - в мыслях Джеймса образы Марии и Мэри начали постепенно сливаться. Как если бы Мария пыталась занять место Мэри. Будто бы последние следы существования его жены отчаянно, но безуспешно боролись с его желанием быть рядом с кем-то живым…

Джеймс бродил по госпиталю так долго, что потерял счет времени, но в конечном счете оказался в какой-то кладовке. Громоздкие и ржавые конструкции захламляли ее, видимо давно уже никому не нужные. Это место вдруг напомнило ему его собственное состояние. Здесь нет никого, кроме него самого. Его плечи поникли, опустились руки. Внезапно он услыхал голос, зовущий его по имени. Это был самый чудесный звук на всем белом свете. Словно ангельский зов, способный воскресить и поднять из могилы даже покойника. С радостью в сердце, Джеймс обернулся на голос. Сейчас он увидит лицо любимой, которую он так долго не видел…

“Мэри?”.

“Я Мария!” - девушка недовольно взглянула на Джеймса. Она выглядела раздосадованной.

“Ох, извини меня…”. Джеймс смутился. “Я просто совсем запутался… Я уже не понимаю, что происходит со мной. Но я правда рад видеть, что ты в порядке. Тебе стало лучше?”.

“Ты рад видеть?! Ты правда думаешь, что ничего не произошло?! Я могла бы тут умереть. Где ты, черт побери, был, когда ты мне был нужен? Ты постоянно бормочешь про свою мертвую жену. Это всё что тебя интересует? Тебе всё равно, что мне пришлось пережить, пока тебя не было?”. Мария выглядела рассерженной и ее голос звучал довольно сердито, но ее глаза подозрительно блестели, будто она готова расплакаться.

Джеймс ощутил смятение перед ее внезапным натиском. “Н-нет, я не имел этого в виду…”.

“Тогда будь со мной! Не оставляй меня больше одну”.

“Я понял. Я обещаю, что больше никуда не уйду от тебя”.

“Тогда.. ладно. Я тебя прощаю”. Ее голос немного смягчился. Постепенно возвращаясь к своему обычному дружелюбному и слегка игривому тону, она заглянула Джеймсу в глаза и спросила: “Ты в итоге нашел Лауру?”.

“Да… Но она снова сбежала”. Дурацкий розыгрыш Лауры привел к тому, что Джеймс очутился в настоящем аду и его всё еще угнетало странное состояние госпиталя. Ему становилось не по себе от одного взгляда вокруг.

“Мда, плохо. Теперь нам придется искать и гоняться за нею снова” - сказала Мария расстроенным и строгим тоном, будто считала Джеймса виновным в побеге девчонки. “Знаешь, я конечно не уверена в этом полностью, но эта больница и всё, что здесь происходит, производит угнетающее впечатление - может быть Лаура просто испугалась чего-то”.

Эти слова Марии обнадежили Джеймса. Значит я еще не сошел с ума после всего этого! Если Мария тоже видит все эти странные вещи, значит это не галлюцинации.

“Да, тогда попробуем найти ее” - уже более уверенно кивнул Джеймс.

“Давай подумаем, куда бы могла спрятаться маленькая девочка в таком месте. Может подвал? Мы ведь там еще не были”.

“Я думал об этом, но так и не нашел спуск вниз. Лифт не работает, а лестница заблокирована, так что не думаю, что Лаура могла бы туда пробраться”.

“Серьезно? Я совсем недавно видела открытую лестницу в подвал. И мне не потребовался ключ или что-то еще для этого”.

Может быть то, что изменило госпиталь, каким-то образом сделало некоторые запертые двери открытыми. Если это так, то у них есть лишь один вариант. Джеймс и Мария вместе пробрались к лестнице, ведущей в подвал, и дверь пожарного выхода к ней действительно оказалась не заперта. Джеймс был абсолютно уверен, что уже проверял ее прежде и в тот раз она была надежно закрыта, но решил промолчать, поскольку спорить с очевидным фактом не было никакого смысла.

Да дверью обнаружился небольшой и довольно сырой коридор, заполненный затхлым запахом и атмосферой запустения, из-за чего Джеймс подумал, что этот проход вряд ли когда-либо использовался для передвижения врачей и пациентов. Их шаги эхом отзывались в потемках, еще больше усиливая чувство заброшенности этого места. Они повернули за угол, но монотонные звуки шагов вдруг прервались криком Марии - “Джеймс!”.

Звук, который резанул по слуху Джеймса, невозможно было с чем-либо перепутать. Он уже слышал это не раз: тяжелый скрежет металла по полу. И этот звук приближался.

“Стой позади!”. Джеймс заслонил Марию собой, выйдя вперед и вытаскивая из-за пояса пистолет, чтобы приготовиться к схватке. Он знал, что в его руках весьма серьезное оружие, но, к несчастью, после той бешеной пальбы в процедурной в его магазине осталось только три патрона. Лихорадочно соображая, что ему делать потом, Джеймс быстро всадил в пирамидального монстра три пули и тут же схватил Марию за руку, увлекая ее за собой, пока чудовище корчилось от боли.

“БЫСТРЕЕ!”. Джеймс буквально тащил за собой перепуганную Марию, надеясь лишь на то, что в конце этого забега их ожидает выход из госпиталя. Если же дела примут скверный оборот, у него есть еще стальная труба, чтобы померяться с демоном силами. Они неслись через жуткие искаженные коридоры больницы, пробегая мимо множество похожих друг на друга помещений и их дыхание постепенно превращалось в загнанный и полный ужаса хрип.

Впереди замаячил выход: большая серая дверь в конце длинного коридора, казавшаяся сейчас такой невозможно далекой.

Куда она приведет, в еще один зал или коридор? В тупик, из которого нет выхода? Джеймс не поверил глазам, когда обнаружил за ней открытый лифт, будто бы приглашающий их войти и спастись. Ну же, пожалуйста, пусть он будет работающим! Джеймс буквально влетел внутрь и ударил по кнопке первого этажа. Без разницы, на какой этаж ехать, где угодно будет лучше, чем здесь. Он не сразу сообразил, что вместо того, чтобы беспорядочно лупить по кнопке с номером этажа, рискуя сломать лифт, лучше попытаться взять себя в руки и отыскать кнопку, способную быстрее закрыть створки лифта и отправить его наверх. Она должна быть где-то поблизости!

Он нажал на нее и две створки лифта начали медленно закрываться. Вдруг его словно током ударило: Мария всё еще там, за пределами лифта! Джеймс снова ударил по кнопке в отчаянной попытке предотвратить отправление лифта, которое лишит ее шансов спастись.

“Открывайся, черт тебя подери!”. Но механизмы лифта игнорировали его ругань и продолжали медленно смыкать створки, бессердечно разрушая надежды Марии и Джеймса.

“ДЖЕЙМС!” - в последний раз выкрикнула Мария и успела только протянуть руку в сторону лифта и сквозь решетку дотронуться до дрожащих пальцев Джеймса, прежде чем ее голос прервался звуком рассекающего живую плоть лезвия. Джеймс, окаменев, смотрел в ее округлившиеся, полные боли глаза.

“МАРИЯ!”.

Её рука ослабела и выскользнула из его руки, после чего створки лифта наконец сомкнулись и лифт быстро пошел наверх, в то время как Джеймс, напротив, погружался всё глубже в пучины отчаяния.

“...Пфф, ну и куда он подевался?” - недовольно ворчала Лаура. Наверное, Джеймсу надоело ходить по больнице и он ушел. Когда она снова заглянула в процедурный кабинет, его там уже не было. Хотя Лаура злилась на Джеймса из-за состояния Мэри, теперь ей стало скучновато. Никто больше не бегал за ней, не играл в догонялки. Весело прятаться и носиться друг за другом, но только если есть с кем. Поэтому она решила теперь поиграть в частного детектива, который рыщет по пустой больнице в поисках улик, пока ей и это не надоело и она не почувствовала, что устала.

Хоть это была и другая больница, а не та, в которой ей пришлось долго лежать в тот раз, здесь не было ничего, что бы Лаура еще не видела. Пустые, безупречно чистые помещения, медицинские приборы и аппараты - всё это только лишний раз напоминало ей о тех скучных днях, когда она торчала в больничной койке.

“Эээх… Наверное вернусь в боулинг. Надеюсь, у этого толстяка потом будет изжога!”. Легкие звуки ее шагов направились к выходу из больницы.

…Даже теперь я не смог спасти её…

Опустошенный и сломленный, Джеймс опустился на колени и скорчился на полу лифта, который все больше и больше напоминал ему клетку. Наконец, достигнув пункта назначения, лифт остановился на этаже и распахнул свои двери, за которыми виднелся темный пустой зал больницы. Тут было так же темно и пусто, как и в его собственном сердце. Вначале Мэри, а теперь и Мария…

Поскольку они были поразительно похожи одна на другую, это было словно потерять одну и ту же женщину дважды. Их общие черты теперь медленно ускользали от него, становясь лишь блеклым воспоминанием, и это удваивало скорбь Джеймса. Чувство пустоты охватывало всё его существо, словно предсмертный паралич. Он больше ничего не хотел кроме одного: чтобы этот кошмар закончился…Но что если он действительно обезумел и никогда не сумеет выбраться из этого страшного бредового сна?

С огромным усилием Джеймс заставил себя подняться. Он вспомнил лицо своей любимой жены, умершей давным-давно. Этот прекрасный лик был основой его мироздания, причиной и смыслом его жизни. Эта скорбь и чувство утраты - ошибка. Найти Мэри, сохранить веру в то, что она жива - единственное, о чем он должен думать теперь.

Пошатываясь, Джеймс вышел из лифта на первый этаж, где находились административные помещения больницы. Планировка напоминала ту часть здания, где Джеймс отбивался от тварей в клетках в процедурном кабинете, но все вокруг теперь было покрыто грязью, стены выглядели облупленными, а двери были ржавыми и не поддавались на попытки открыть их. Только одна комната впустила в себя Джеймса - кабинет директора больницы.

Если он хочет отыскать Мэри, ему придется вначале найти Лауру. За исключением “особенного места” в отеле девочка была его единственной зацепкой. Джеймс вошел внутрь кабинета. В свете фонарика поблескивали корешки книг, аккуратно расставленных в книжном шкафу. Лауры здесь нет. Он обыскал уже все возможные помещения во всей больнице безо всякого результата. Значит ли это, что ему остается лишь вслепую бродить по городу, надеясь отыскать ее на его улицах?

Луч фонаря осветил письменный стол возле окна в глубине кабинета. Кто-то оставил на нем карту города, которая привлекла внимание Джеймса. Одиноко лежащая на пустом столе карта Сайлент Хилла с отметкой в виде креста и подписью на уголке:

“Кто боится взгляда порождений бездны, тот не готов взглянуть внутрь себя самого.
Правду можно узнать лишь тогда, когда двигаешься вперед.
Следуй за знаком на карте. Там ты отыщешь письмо”.

Это что, директор больницы оставил такое послание? Пока Джеймс рассматривал карту, ему показалось, что что-то движется за окном. Какая-то маленькая тень промелькнула там. Не теряя времени, он выбежал из кабинета и поспешил в главный холл больницы. Ошибки быть не могло: это была маленькая девочка! Лаура вышла из госпиталя. Подожди! Ты должна рассказать мне… Должна рассказать мне про Мэри!

Оказавшись у выхода из больницы, Джеймс осторожно пересек улицу, подсвечивая себе фонариком. Лаура пропала, словно растворившись в полуночной темноте и тумане. Она побежала налево или направо? Джеймс не был уверен, правильно ли выбрал направление, но двинулся направо на юг по Кэрролл Стрит. Он сделал остановку где-то рядом с Линдси Стрит и его мысли крутились вокруг пистолета, магазин которого окончательно опустел в подвале больницы. Теперь это просто бесполезный кусок металла. Даже от этой стальной трубы больше толку. Крепко сжимая трубу в руках, Джеймс осторожно двигался вперед, надеясь, что ему не потребуется пустить ее в ход.

Пройдя половину Саул Стрит, уперся в здание, которое преграждало ему путь и словно бы приглашало пройти сквозь себя. Внутри царила еще более непроглядная тьма, чем снаружи. Вместо нормального пола под ногами у Джеймса оказалась ржавая стальная решетка в мелкую сетку, под которой ему не удалось разглядеть ничего более основательного. Мысль о том, чтобы ступать по такой ненадежной опоре, не вселяла в него уверенности. К тому же что-то покачивалось там внизу, под сеткой - подойдя ближе, Джеймс разглядел внизу какой-то черный извивающийся силуэт, цепляющийся за решетку. Еще одна тварь?

Чем дольше он разглядывал ее странные скользящие движения, тем больше думал о том, что это нечто новое по сравнению с безрукими созданиями и “манекенами”. Чем бы оно ни было, это вряд ли что-то хорошее. Если пробежать достаточно быстро, то может быть удастся с ним разминуться? Джеймс не мог знать наверняка, как далеко ведет этот коридор, но надеялся, что отделенный от него сеткой монстр не сумеет его схватить сквозь нее. Когда-то в школе он весьма недурно бегал на короткие дистанции, всегда получая отличные отметки на физкультуре и выделялся в этом плане среди своих одноклассников. Правда сейчас, в зрелом возрасте, он уже растерял свою форму и давно не занимался спортом… Так или иначе, но нужно попробовать.

С коротким “Приготовиться… Старт!” Джеймс устремился вперед по коридору. Фонарик на его шее неистово болтался из стороны в сторону на бегу, так что он практически не видел, куда несется и что перед ним и по сторонам. Он просто несся со всех ног в темный тоннель, даже не представляя, есть ли там впереди выход. Каждый его шаг заставлял стальную решетку под ногами сотрясаться и скрежетать - и этот звук сливался с шумом статических помех из карманного радио. Где-то там внизу, под решеткой, за сетку цеплялись темные силуэты и хотя Джеймс намеревался бежать вперед без остановки, он ничего не мог поделать с непреодолимым желанием хотя бы немного их рассмотреть и слегка сбавил ход, посветив фонарем вниз.

Странные существа колыхались под полом, цепляясь за решетку своими мощными и будто распухшими верхними конечностями, приближаясь к Джеймсу неожиданно проворно и ловко. То, как они протягивали к нему из темноты свои уродливые “руки”, напоминало попытку привлечь его внимание. Будто бы эти твари что-то хотели ему сказать и простирали свои лапы в немой мольбе. Прошу тебя, выслушай меня. Пожалуйста, выслушай…

Проскользнув через сетку пола, тоненькое блестящее щупальце выбросилось из толстой “руки” монстра и с большой силой обвилось вокруг лодыжки Джеймса, причинив ему боль. “Прочь от меня!” - крикнул Джеймс и треснул стальной трубой по этому гадкому отростку, заставляя его убраться обратно. Звук от удара трубой по железной решетке разлетелся по коридору. И хотя тварь отпустила его, сама она оставалась вне досягаемости из-за решетки. Даже если как следует прицелиться и попытаться ткнуть трубой в одну из ячеек, ловко раскачивающаяся на руках мерзость сумеет избежать удара. Нанести ей серьезный удар будет очень непросто.

“Ох!” - Джеймс поморщился из-за боли в раненой ноге, прижимаясь к стене тоннеля, чтобы ненароком не упасть. Он знал, что стоит этому случиться - и все будет кончено. Они тут же схватят его сквозь решетку и притянут к себе, не позволяя подняться и выйти наружу. Он умрет, а эти твари сожрут его труп, медленно обгладывая его разлагающуюся плоть через стальную сетку. Эта картина заставила Джеймса забыть о боли в ноге и ускориться. Нужно думать лишь о том, как спастись.

Джеймс отчаянно понесся вперед, время от времени яростно колотя трубой по тем местам на полу, где виднелись тени чудовищ. Он не переставая кричал, издавая что-то среднее между боевым кличем и стоном боли. Наконец он вывалился из тоннеля, когда боль в ноге казалась уже невыносимой. Кажется, он оказался возле бара на пересечении Нили и Сандерс Стрит. Статические помехи из радио предупредили его о приближении целой группы монстров и он затаился внутри строения, чтобы разминуться с ними.

Судя по обстановке, бар уже давным-давно был закрыт. Ни столов, ни стульев, ни даже завалящей табуретки внутри не нашлось. Та же самая атмосфера запустения и распада, как и в больнице… Джеймс прислонился к стене, покрытой облупившейся краской, чтобы перевести дух. Он осветил фонариком помещение: если бы чудовища были где-то рядом, он бы узнал об этом по шелесту радиоприемника, но лишняя предосторожность не помешает. Кажется, даже если бар и был закрыт, местные бродяги и хулиганы облюбовали его в качестве притона - сигаретные окурки и остатки “косяков” усеивали пол, а в одном углу даже валялся маленький пластиковый пакетик с подозрительным белым порошком. Джеймс сразу подумал про кокаин. Все возможные поверхности были испещрены граффити и непристойными рисунками. Большинство надписей были откровенной бессмыслицей или же бесцельными “крепкими выражениями”. Но среди прочего ему попалась странная надпись, которая буквально приковала его взгляд к себе:

“Если ты действительно хочешь УВИДЕТЬ Мэри, тебе придется УМЕРЕТЬ. Но при этом ты можешь оказаться в совсем ином месте, нежели МЭРИ, Джеймс”.

Джеймс глядел на эти слова, парализованный и не способный издать ни звука. Это не может быть совпадением… Тошнота подкатила к его горлу, а в голове загудело, будто внутри бьющего колокола. Ему стало трудно дышать и ему стало казаться, что он задыхается, глядя на эти безжалостные строчки. Не обращая внимания на боль в ноге, он поковылял в сторону выхода. С ожесточением он толкнул дверь и поспешно выбрался на улицу.

Он поспешно двигался вперед по Линдси Стрит, стремясь убраться как можно дальше от бара, в котором кто-то оставил так сильно задевшую его надпись. Хотя он по-прежнему сжимал в руках стальную трубу, он позабыл и про бродящих в тумане чудовищ, и про необходимость защищать свою жизнь от них. Он просто бежал в темноте, думая лишь о том, как добраться до места, обозначенного на карте из кабинета директора… И это оказался самый обычный с виду жилой дом. Как и обещала запись на карте, письмо лежало на ступеньках у входа в здание.

“А может быть ты просто глупец.
Истина часто предает людей.
Частица этой бездны спрятана в старом обществе.
А ключ к обществу - в старом парке.
Зарытый в землю у ног молящейся женщины, в шкатулке.
Мой пациент был похоронен там.
Я всё знал, но ничего не сделал.
Мне было неловко оставлять это у себя.
Я не искал истины,
Потому что мне был нужен покой.
И я увидел это…
Я пытался бежать, но из музея было не выбраться.
Теперь никто не осмелится туда зайти.
Если ты не пожелаешь остановиться, Джеймс,
Я буду молить Господа помиловать твою бессмертную душу”.

Джеймс прочитал письмо бесчисленное множество раз, но не мог сложить эти слова в одно целое, будто бы вдруг утратил такую способность. Всё, что он мог сейчас делать, это просто стоять на месте и позволять набору бессмысленных фраз погружать его всё глубже и глубже в апатию.

…Лаура прошла через молочно-белый туман. Ее упавшее настроение вновь поднялось и теперь вполне подходило для пикника. Она уже побывала в боулинге и никого там не встретила. Похоже что этот полудурок Эдди ушел оттуда один и потерялся. Все эти взрослые чего-то жутко боялись и Лаура, хоть и не понимала причины их страхов, тоже невольно начала беспокоиться… Хотя нет, всё нормально. Она ведь сказала ему, куда собирается идти, так что они еще вполне могут встретиться снова в скором времени. Лаура шла по Натан Авеню своей обычной легкой и беспечной походкой. Единственное, что казалось ей странноватым - по пути не попадалось ни машин, ни людей. Но, с другой стороны, так даже и лучше, потому что весь тротуар принадлежал только ей и она могла идти по нему, как ей вздумается. Она перешла через мост - еще на один шаг ближе к тому месту, где ее ждала Мэри.

Как и сулило письмо, ключ оказался у ног молящейся святой в Парке Роузвотер. Джеймс сжимал в руке бронзовый ключ, направляясь по Натан Авеню к Историческому Обществу Сайлент Хилла. Пусть Лаура снова пропала и он уже давно не видал ее, у него есть новая зацепка. Если письму можно верить, с этим ключом у него есть шансы разгадать тайны, окутывающий этот зловещий город, а вместе с тем и узнать правду о Мэри.

Даже простое прикосновение к ключу наполнило тело и разум Джеймса странным оживлением, казалось, теперь даже подкашивающиеся от усталости ноги не помешают ему идти вперед. Время от времени бродящие по городу твари пытались встать у него на пути, но они были не более чем досадной и временной неприятностью. Жалкие безрукие твари и “манекены”, многократно побежденные им, - Джеймс уже не воспринимал их как серьезное препятствие. Хотя вид их искаженных и подергивающихся тел всё еще вызывал у него хорошо знакомое чувство отвращения. И каждый раз, когда он сбивал их с ног и безжалостно добивал на земле ударом трубы, он чувствовал, как его разум словно очищается и становится более сосредоточенным. Он даже ощущал искорку чувства, которое можно было описать как темное садистское удовлетворение от того, что он делал с ними.

В конце концов Джеймс добрался до того маленького музея. Пройдя через маленький вестибюль на входе, он оказался в выставочном зале, стены которого были увешаны различными фотографиями и картинами. Большинство из них изображали старинные виды Сайлент Хилла, но одна из них сразу привлекла внимание Джеймса.

“Сумрачный день, итог Правосудия”.

На картине была изображена титаническая фигура в центре композиции из теней посаженных на колья людей.

“Это же он” - прошептал Джеймс. Хотя фигура в целом была нарисована не слишком четко на фоне пепельно-серых небес, его отталкивающий силуэт вызывал безошибочные ассоциации. Ошибки быть не может. Это багровое пирамидальное чудище. Как объяснить, что он видит эту тварь здесь?... Под другими картинами и фотографиями можно было прочесть пояснения, но под этой значилось только название. Испытывая инстинктивное нежелание больше думать об этом, Джеймс двинулся дальше.

А дальше были дюжины фотографий в черно-бело-серых и местами пожелтевших от времени тонах, рассказывающие об истории городка. Переводя взгляд с одной фотографии на другую, Джеймс вдруг заметил очертания очень знакомого здания. Он немного отличался от его нынешнего состояния, но Джеймс безошибочно узнал на фото Госпиталь Брукхэвен. Он решил прочитать описание под фотографией.

“Госпиталь был построен после начала большой эпидемии, вызванной прибытием множества переселенцев. Поначалу это была лишь жалкая лачуга на несколько коек, но постепенно он разрастался и увеличивался”.

Следующей оказалась фотография одного из старых директоров больницы. Потом было несколько загадочных фотографий, на которых можно было разглядеть только какие-то большие дыры. Джеймс размышлял над тем, относятся ли и они тоже к больнице, но из-за отсутствия пояснительных надписей это осталось неясным. Прогуливаясь дальше вглубь музея, Джеймс встретил еще одно странное и вызывающее оторопь изображение палача с острым копьем в руках.

“Казнь через прободение”.
Исполнение казни в тюрьме.
Смерть через прободение или повешение.
Возможность выбрать одно из двух была последним свободным выбором для осужденного."

Дальше висело фото с подписью:

“Лагерь Военнопленных Толука”.
Был создан во время Гражданской Войны.
Позже преобразован в Тюрьму Толука.

Если верить всем этим описаниям, тюрьма отличалась весьма жестокими нравами. Джеймс никогда раньше не слышал, чтобы “казнь через прободение” или нечто подобное применялось со времен основания первых колоний. Если у узников было право выбирать одно или второе, почему они вообще могли бы выбрать подобное и умереть таким ужасным образом? Эти изображения и рассказанные под ними истории заставляли кровь в его жилах похолодеть и делали атмосферу в выставочном зале весьма зловещей.

Но, естественно, музей был совсем невелик и вскоре Джеймс просмотрел его экспозицию полностью, дойдя до конца зала. Зайдя в маленькую комнатку в глубине здания, Джеймс был по-настоящему озадачен тем, что он там обнаружил. Вот и объяснение, где находилась та дыра на фотографиях. Большой квадратный провал посреди пустой комнаты с зияющей темнотой в глубине.

“Что это за дьявольщина…?”.

Глядя вниз, на этот черный квадрат, Джеймс не мог разглядеть внизу ничего, кроме темноты. И глядя в эту бездонную тьму, он думал: мрак, прячущийся в этой могиле… он похож на меня самого. Может быть это и есть моя истинная сущность… Возможно я просто цепляюсь за свой иллюзорный мир, но на самом деле я сумасшедший, чье безумие заключается именно в вере, что с ним всё в порядке.

Любой действительно нормальный человек может быть в этом уверен, но никаких твердых гарантий он получить не сможет. Иногда тебе кажется, что ты спишь, в то время как твое восприятие замечает всё происходящее вокруг - такое состояние между явью и сном называется "сонным параличом". Может и безумец может иногда прозреть и увидеть реальность сквозь завесу галлюцинаций, в которой он заперт словно в ловушке. Письмо со ступенек дома на Линдси Стрит было этому доказательством.

“Это письмо определенно было адресовано мне. Может ли это быть запиской от психиатра? Может быть голоса врачей, обсуждающих методы моего лечения, приняли подобную форму. Записки доктора в его кабинете, дневник пациента на крыше - если всё это обо мне, может быть это попытки моего лечащего врача направить меня на истинный путь?”.

Он вспомнил фразу, которая была написана на карте из кабинета директора госпиталя.

“Кто боится взгляда порождений бездны, тот не готов взглянуть внутрь себя самого.
Правду можно узнать лишь тогда, когда двигаешься вперед.”

Джеймс снова посмотрел на дыру внизу.

“Я должен сделать это. Не имеет значения, насколько там глубоко, если это тьма моего собственного сердца… Я должен узнать, что скрывается на самом дне этой тьмы…”.

С мрачной решимостью Джеймс шагнул в темноту.

…Снова ощутив под ногами твердую почву, Джеймс осветил пространство вокруг. Его окружала закругленная кирпичная стена, а под ногами плескалась вода. Похоже на колодец. Довольно разочаровывающий ответ на вопрос о том, что скрывается на столь поэтично описанном “самом дне темноты в его сердце”. И теперь, если этот колодец реальность, а не очередной плод его воображения, Джеймс вряд ли когда-нибудь из него выберется.

О чем я вообще думал, прежде чем совершить нечто настолько тупое? Подождите-ка… После прыжка в глубокий темный колодец - как я вообще планировал выйти отсюда, неужели рассчитывал приземлиться без единого синяка и перелома? Я всё еще едва стою на ногах после всего, что мне довелось пережить, как я вообще решился прыгнуть?

Джеймс принялся прощупывать стены колодца пальцами и простукивать их стальной трубой, надеясь найти выход среди кирпичной кладки. Один из кирпичей выдал себя более гулким звуком - и через некоторое время Джеймсу удалось с помощью трубы пробить в этой части стены дыру и постепенно расширить ее настолько, чтобы у него появилась возможность пролезть в нее и двинуться по темному проходу вперед.

Возможно это был какой-то сток или канализационный коллектор. Джеймс брёл по нему и каждый его шаг отдавался плеском в воде, что тускло мерцала внизу.

Низкий рёв донесся спереди, резонируя от поверхности воды и смешиваясь с ее плещущими звуками. Звучит как… пожалуй, похоже на тех кашляющих безруких тварей. Джеймс сжал в руках стальную трубу и приготовился к схватке с созданием, что скрывалось где-то впереди в залитом водой проходе.

Когда его враг приблизился, Джеймс нанес свой удар ему точно в голову, сразу же сбив его с ног. Существо с всплеском упало в воду, сразу же окрасив ее в красный цвет каплями крови. Вряд ли кто-то огорчится из-за этого: вода и без того настолько грязная, что этой малостью ее не испортишь.

Но до того как Джеймс успел добить его, существо неожиданно проворно ускользнуло от него, двигая ногами в воде словно лягушка. Он прекрасно знал, что тварь от него не отстанет и обязательно попытается напасть снова, но решил не преследовать ее. С учетом того, что тут так темно и все залито водой, шансов отыскать это создание у него немного. Чем дольше он бродит здесь, тем большей опасности себя подвергает.

Прошло еще немало времени, когда Джеймсу удалось добраться до конца стока и выйти в сухой коридор, что привел его в маленькую пустую комнату с единственной дверью. Обычная дверь с обычной дверной ручкой, вот только место, где она находится, очень странное. Джеймс вдруг подумал, что она может вести в подвал какого-то дома. Он повернул ручку двери и…

Еще одна зияющая в полу дыра. Настолько темная, что луч фонарика не доставал до её дна. Кривая усмешка мелькнула на лице Джеймса. Похоже, что тьма его сердца разлилась на множество уходящих вглубь этажей…

Он шагнул в нее без колебаний.

Во второй раз падение длилось дольше. Может быть… я уже мертв? Джеймс ощутил сомнение. Как я вообще могу выжить после таких прыжков? Я призрак? Но… хотя это место определенно далеко от Небес, в полной мере Адом его назвать тоже нельзя.

Несколько столов и стульев были расставлены в линию, темную древесину покрывал толстый слой пыли. На сей раз это был уже не колодец. Скорее уж напоминало столовую на большое количество едоков, может быть кафетерий или что-то вроде того. Свет фонарика выхватил из темноты сгорбленную фигуру, сидящую на стуле и уронившую голову на стол. Лицо неизвестного было залито кровью и багровая лужа растеклась по всей поверхности стола. “Ему выстрелили в голову” - подумал Джеймс. Не похоже на дело рук или лап тех чудовищ… но кто еще может быть здесь помимо меня?

“Шлёпнуть человека так просто… Просто приставляешь пушку ему к башке и БАХ! Всего один выстрел…” - пробормотал кто-то, сидящий на полу позади трупа. Когда Джеймс посветил в ту сторону фонарем, говорящий поднял голову и прищурился на свет, а потом, словно играя, приложил к своему виску револьвер и изобразил выстрел. Это был Эдди.

“Ты… Это ты убил его?” - нервно спросил Джеймс.

Выражение лица Эдди замерло, он помотал головой, но всё еще сжимал в руке револьвер. “Я не виноват! Он заставил меня…”.

“Пожалуйста, успокойся, Эдди. Никто тебя не винит. Просто расскажи мне, что произошло” - Джеймс старался говорить спокойно и мягко, в то время как холодный пот покрывал его лоб. У Эдди в руках пистолет. У меня есть стальная труба. Если он вдруг вздумает застрелить меня… у меня не останется иного способа остановить его. Поэтому давайте не будем лишний раз злить парня с пушкой…

“Этот парень… Он сам виноват! Я думал о всяком разном, а он взял и просто пришел и докопался до меня! И он надо мной смеялся, ему было смешно на меня глазеть! Как и тому, другому…”.

“Вижу, вижу” - понимающе покивал Джеймс. “Но Эдди, ты не думаешь, что убивать его - это слегка перебор?”.

“Это офигенно верное решение!” - Эдди затрясло от смеха, вызванного словами Джеймса. “А почему, черт побери, нет?! До сих пор я позволял перешагивать через себя им всем, даже тому придурку и его дурацкому псу! Они все в этом сами виноваты!”. Эдди был в ярости и буквально изрыгал поток обвинений всем подряд, а его взгляд пылал ненавистью. Джеймс мог только замереть в неподвижности, боясь чем-то спровоцировать Эдди.

Скоро, однако, вспышка гнева сошла на нет и на лице Эдди появилось нечто напоминающее детскую ухмылку. “Да я ж пошутил, Джеймс. Ты чё, испугался? Не, этот парень тут уже лежал мертвый…”. Он повернулся спиной к Джеймсу и медленно побрел к выходу из комнаты. “Ладно, не важно… Пойду я отсюда. Увидимся”.

Джеймс не стал его останавливать. Всё-таки не каждый день на него наставляли пистолет, так что он был искренне рад тому, что Эдди убрался прочь.

Ему пришла в голову абсурдная мысль: а что если Эдди это лишь немного измененное отражение его собственного сознания? Другая часть меня… или иная личность? Другими словами, это может быть олицетворение ярости и отчаяния, способных заставить его навредить себе или даже убить себя в реальном мире… И хотя идея казалась откровенно безумной, Джеймс уже достиг той точки, где не мог полностью отрицать ни одного, даже самого странного предположения.

Дойдя до выхода из обеденного зала, Джеймс выглянул в коридор, чтобы убедиться, что Эдди поблизости нет. Свет фонарика осветил оба конца коридора, уходящие в темноту, и Джеймс ничего и никого там не увидел. Чтож, по крайней мере вроде бы Эдди не решил подкараулить его тут. Однако какие-то звуки, напоминающие голоса, доносились из темноты - верный знак, что и здесь бродят чудовища.

Где я на этот раз? Выйдя за дверь, Джеймс оказался в грязном и словно разлагающемся коридоре. С одной стороны вместо стены был плотный ряд ржавых прутьев, а пространство за решеткой делилось на маленькие закутки, отделенные один от другого… как тюремные камеры. Это же тюрьма. Джеймс нахмурился. Если эта догадка верна, что завело его в подобное место? Неужели это произошло потому, что он решил последовать за убийцей и своим предполагаемым “альтер-эго” толстяком Эдди?

Фотографии Тюрьмы Толука, развешанные по стенам Исторического Общества, ожили в его памяти. Может быть эти фотографии придали реальности подобную форму? Допустим что так, но как же тогда ему выбраться отсюда? Если его путь начался от музея, то теперь он уже должен был оказаться очень далеко от берега озера.

В нескольких камерах он обнаружил чудовищ, которые стонали и пытались пробиться наружу, сталкиваясь с прутьями тюремной решетки. Джеймс отвел взгляд в сторону. Хоть он несомненно и был рад тому факту, что эти отталкивающие создания заперты и не смогут до него дотянуться, их вид за решеткой вызывал у него смутное ощущение жалости к ним. И это ощущение тем больше усиливалось, чем больше он наблюдал за ними. Но в любом случае выпускать их на волю он не собирался.

Он прошел мимо клеток и углубился в еще один коридор, а за ним обнаружил еще один, еще более длинный. В конце него обнаружилось две двери, уводящие в разные стороны. Одна из них вела в душевую, в то время как вторая привела Джеймса в просторный зал - совершенно пустой, не считая странноватой, напоминающей башенку конструкции в середине. Джеймс подошел ближе. Это была виселица. Веревка, завязанная в петлю, висела в середине, словно заманчивое приглашение.

Внезапно Джеймс испытал головокружение и приступ страха, словно увидел привидение. Вот он стоит на деревянной платформе и чьи-то пальцы подталкивают его вперед… Тюремщики, окружающие место казни, зачитывают ему список его преступлений и прегрешений. Все обвинения были направлены против Джеймса и ему нечем было крыть их.

“Ты обманывал себя и бежал прочь от правды. Поэтому ты приговариваешься к смерти!” - с этими словами из темноты выступает палач, настоящий гигант, облаченный в ржавую железную пирамиду вместо обычного колпака из ткани. Взявшись за петлю, он умело надевает ее Джеймсу на шею…

Джеймс попятился назад и невольно прикрыл лицо руками, будто пытаясь защититься от этого жуткого морока. Его ужаснуло, что идея быть казненным здесь и остаться висеть в петле в этом мрачном месте пробудила внутри него некоторое облегчение. Словно он скрывал внутри желание уничтожить себя.

“Помогите мне…” - вырвался из его губ слабый шепот. “Кто-нибудь, пожалуйста… помогите мне…”. Он пытался позвать на помощь гипотетического психиатра, сидящего где-то в тепле и безопасности своего кабинета в реальном мире. Он звал на помощь любого, кто мог бы его услышать.

Если вы действительно здесь, то, пожалуйста, взгляните в полное ужаса лицо своего пациента. Если я действительно там, перед вами, то пожалуйста, помогите мне. Используйте препараты или что-то еще, мне не важно, насколько сильными будут побочные эффекты. Пожалуйста… исцелите меня от этого ужаса. Я больше не могут видеть всё это! Я хочу выбраться из этого кошмара!

Пытаться сдержать этот поток слов было все равно что отрицать очевидное - например собственное помешательство. Джеймс слепо несся сквозь залы и коридоры, вдоль бесчисленных дверей, бесцельно плутая в лабиринте и пытаясь найти хотя бы малейший намек на спасение. В конце концов он пришел в себя в маленькой комнатке для тюремной охраны. В самой глубине комнаты находился весьма внушительного вида сейф оружейной. Хотя это было совсем не то “спасение”, о котором он молился, эта комната была отличным прибежищем для того, кто совсем пал духом.

Джеймс открыл сейф и нашел в нем охотничье ружье с коробкой патронов. Он сел на пол в обнимку с ружьем, прижавшись щекой к его холодному стволу. Это было не просто оружие, а воплощение контроля над ситуацией, воплощение порядка и возможности успокоиться. С ним можно пережить этот ужас. Он долго сидел в оружейной без малейшего желания выходить наружу, словно ребенок под теплым одеялом, который не хочет идти в школу. Но он знал, что хоть идея остаться здесь, в безопасном месте с ружьём и кучей патронов, очень заманчива, она не способна решить ни одной из его проблем.

Мария мертва. Он ничего не смог сделать, чтобы ее спасти. И теперь он прячется тут, словно последний мерзавец, вместо того чтобы попытаться найти Мэри. Он просто немного передохнет в этой комнате и пойдет дальше. Еще совсем немного…

Словно в поисках повода еще немного остаться здесь, Джеймс стал листать старый журнал, лежащий на столе охраны. Вдруг в нем может скрываться еще одна подсказка для него. Тем более что журнальчик был совсем тонкий - явно местное издание, что не может похвастаться обилием интересных историй и новостей.

“Расположенное в самом сердце Сайлент Хилла главное развлечение для туристов - озеро Толука. Однако это симпатичное тихое озеро имеет и другую, более мрачную сторону. Хотя это напоминает начало множества схожих народных преданий о призраках во многих других старых городках вроде этого, наша с вами история основана на реальном событии.

Туманным ноябрьским днем 1918го года “Маленькая Баронесса”, корабль перевозивший туристов, не вернулась на пристань. Несколько часов спустя, когда туман на озере рассеялся, нигде не было видно ни следа от корабля и его пассажиров. Очевидцы говорили, что в тот день туман был настолько плотный, что после отплытия корабль уже никто не видал с берега. Поэтому осталось загадкой, куда подевался корабль и что с ним случилось.

В газетах спустя несколько дней написали, что “корабль скорее всего просто утонул”. Однако несмотря на все необычайные усилия местной полиции, ни одного даже самого крошечного обломка от корабля обнаружить не удалось. Равно как не нашли и тела команды и четырнадцати пассажиров - ни живых, ни мертвых. И хотя эта история основана на реальных событиях, очень трудно определить, что из этого реальность, а что всего лишь слухи.

Но в 1938 году произошел еще более странный инцидент. Еще один корабль исчез так же, как и “Маленькая Баронесса”. Но затем появился снова и на его палубе не было ни единой живой души. Поскольку шлюпки на корабле были исправны, никакой нужды прыгать за борт и пытаться добраться до берега вплавь у людей не было. Как “Мария Селеста” в 1872 году или “Кэррол Диринг” в 1921, пассажиры просто исчезли, словно никогда и не существовали на этом свете. Основной версией со временем стало предположение о массовом самоубийстве, хотя это выглядит сомнительно, учитывая развлекательно-туристическое назначение кораблей и случайный набор людей на них.

Из сравнительно недавних событий имел место странный и необъяснимый случай шесть лет тому назад. С целью проверить или опровергнуть различные легенды об озере, двое школьников совершили поступок, который нельзя назвать иначе как безрассудным, и отправились на маленькой лодке в плавание по нему в туманный день, после чего пропали. У нас есть уникальная возможность побеседовать с очевидцем тех событий, который был одноклассником тех отчаянных ребят. Он утверждает, что был свидетелем их отправки в плавание, но считает, что причина их исчезновения заключается лишь в перевернувшейся лодке.

“Впрочем, это озеро и правда меня пугает”. Он рассказал нам одну из тех историй о призраках, что посвящены этому озеру. “Народ рассказывает, что если ты решишь выйти в плавание по озеру в полночь, то двигатель на лодке непременно сломается и ты застрянешь там до самого утра”.

Вероятно, на дне озера покоится немало утопленников. Их костлявые руки тянутся к проплывающим наверху кораблям, будто пытаются найти новых товарищей и любимых. Это придает особую, немного жуткую нотку традиционному приглашению от горожан к иногородним туристам, когда они говорят: “Приезжайте к нам в гости и обязательно посетите наше чудесное озеро!”.

“Я лично не верю во всё это, но… Я знаю что тут есть что-то такое, что еще не раскрыто и не разгадано…”

Джеймс закрыл журнал. Это просто заметка в одном из этих третьесортных “желтых” изданий - в таких постоянно печатают истории про НЛО, “бигфута”, Бермудский Треугольник и теории заговора на любой вкус. Просто куча бреда и выдумок. Но… эта история всё равно чем-то заинтриговала Джеймса.

Не думаю, что это попытка моего врача достучаться до меня. Значит ли это, что это моя собственная очередная галлюцинация, всё что тут написано? Или эти события и впрямь происходили в Сайлент Хилле? Кто-нибудь с критическим мышлением сразу бы отверг подобное и заявил, что такого быть не могло. Исчезающие посреди небольшого озера корабли, приходящие от мертвецов письма… Но если эти невозможные, абсурдные вещи становятся реальными…

Джеймс вышел из комнаты, вновь полный решимости. Сомнения в трезвости своего рассудка приводили его в мрачное состояние, но они были необходимы. У него просто не оставалось выбора, кроме как принять такую возможность.

В коридоре, ведущем в комнату для свиданий заключенных с посетителями тюрьмы, Джеймс обнаружил дыру, закрытую тяжелой железной крышкой. Еще одна дыра в полу, конечно же, он должен был прыгнуть и в нее тоже, не мешкая и не останавливаясь на своем пути. Первая дыра, потом вторая, потом третья, потом еще одна… Изумительно. Джеймс улыбался. Продукт ли это моего воображения или странные тайны Сайлент Хилла - думаю, это не имеет значения, ведь у меня нет возможности выбора. Иди и смотри, Джеймс Сандерленд, иди до самого конца, до самого дна…

Кажется, чем глубже Джеймс заходил в недра тюрьмы, тем более обветшавшей и разрушенной выглядело всё вокруг. В этом месте мрачные стены были выкрашены в темно-красные оттенки, а пол был усеян битым стеклом и прочим мусором. Это помещение выглядело так, будто подверглось полному разгрому и опустошению. У дальней стены Джеймс нашел лифт, створки дверей которого были открыты. Итак, эта дорога ведет его еще глубже… Он не был уверен, что в такой глубине под землей в этой явно заброшенной части тюрьмы что-то еще может работать, но решил попытаться использовать этот лифт.

Зайдя внутрь, Джеймс нажал на нижнюю кнопку и ржавые створки лифта со скрежетом медленно сдвинулись. Лифт двинулся вниз. Глядя сквозь створки на движущуюся снизу вверх стену лифтовой шахты, Джеймс заметил там необработанную горную породу, будто бы шахта лифта была просто высечена в куске скалы.

В конце концов лифт остановился и выпустил Джеймса в помещение, которое было больше похоже на обычную комнату, а не на подземные катакомбы. И в отличие от предыдущего этажа этот находился в куда лучшем состоянии. Даже штукатурка на стенах была в относительной целости и не валялась на полу кусками, как это было выше. Дальше проход разбивался на несколько направлений, каждое из которых вело в тупички с уходящими вниз лестницами. Всё это начинало напоминать настоящий лабиринт. Может быть это лабиринты разума? Или лабиринт для того, кто пытается раскрыть темные тайны Сайлент Хилла?

Джеймс осторожно заглянул вниз и медленно спустился по одной из лестниц на этаж ниже. Опустив ногу на пол, он услышал лязгающий звук под ногой и быстро понял, что вместо пола здесь уже знакомая ему стальная сетка. Куда более тревожными были также знакомые ему звуки ползающих под решеткой внизу подвешенных тварей. Те же самые чудища, что пытались атаковать его снизу на Саул Стрит. Джеймс инстинктивно снова встал на ступеньку лестницы. Он отлично помнил, какой кошмар устроили ему эти создания, когда он попытался прорваться мимо них. Даже сейчас его лодыжка всё еще ныла после той встречи с ними.

Что-то приближалось из мрачных глубин подземелья к нему. Нечто, издающее тяжелый лязг при каждом шаге по стальной решетке под ногами. Зная, что он совершает ошибку, Джеймс всё-таки задержался на лестнице и повернул голову, чтобы увидеть выходящую из темноты огромную фигуру. Это была тварь с багровой пирамидой на голове. В этот раз его не сопровождал скрежет огромного лезвия - вместо него в руках чудовища было копье на длинном древке. Точь в точь как на рисунке в Историческом Обществе…

Джеймс задрожал от страха. Навязчивые мысли о том, что он может быть умерщвлен с помощью этого копья, наполняли его липким ужасом, вытеснявшим даже чувство вины и жажду покаяния за гибель Марии, которые всё еще преследовали его. Поспешно схватившись за поручни лестницы, Джеймс поспешил забраться на нее и бежал прочь от нее так быстро, как только мог, пока не нашел еще один спуск вниз. Образ неумолимо следующего за ним монстра был как огонь, подпаливающий ему пятки, и он заставлял Джеймса бежать во весь дух. Он не имел ни малейшего понятия, как далеко он уже забрался в этот лабиринт. Он просто пытался выбраться отсюда и без разницы, куда ведет его этот путь. Будет ли это выход в Рай или Ад, мог знать только Бог.

Джеймс наугад несся сквозь лабиринт. Те твари, что пытались преграждать ему путь, быстро получали заряд дроби из ружья и валились на землю. Прошло немало времени и пирамидальная тварь, казалось, давно отстала, но Джеймс не решился сбавить темп. Он бежал по лестницам вниз, еще вниз и еще, и еще, пока наконец не остановился в довольно странном месте. Это была комната, разделенная пополам стальными прутьями. По другую сторону решетки от Джеймса находилась тюремная камера с койкой и стулом, а на стуле сидела женщина.

“Мария?!”. Джеймс смотрел на нее и не верил своим глазам. Она же была убита пирамидальным монстром там, в Госпитале. Он же сам видел это. Почему же тогда она вот так просто сидит перед ним на стуле? “Мария, ты жива! Ты ранена? С тобой всё в порядке?”.

“Спасибо, я в порядке”. Она пожала плечами. “Конечно, есть одна проблема - я тут застряла и мне не выбраться. Но во всяком случае я цела и невредима”.

“Я так рад, что с тобой все хорошо… Когда ты не успела добежать до лифта я… я думал, что ты погибла”.

“До лифта? О чем это ты?” - Мария наклонила голову с озадаченным выражением на лице.

Джеймс тоже был озадачен. “Это же было совсем недавно. Ты что, не помнишь?”.

Мария вздохнула. “Джеймс, милый, может быть с тобой что-то приключилось после того, как мы потеряли друг друга в этом длинном тоннеле? Или ты меня снова с кем-то перепутал? Ты всегда был такой забывчивый… Интересно, ты хотя бы помнишь тот случай в отеле или нет…”.

Потеряли? Ты ВСЕГДА был? “Мария, что ты сказала…?”.

“...Ты тогда был уверен, что взял все вещи, а потом оказалось, что ты забыл видеокассету. Может быть она даже всё еще где-то здесь…”.

“Откуда ты вообще знаешь об этом? Как…”. Джеймс был полностью сбит с толку. Эти воспоминания принадлежали только ему и Мэри… Это ведь уже нельзя было объяснить просто женской интуицией Марии, случайным совпадением или чем-то еще.

“Я не твоя Мэри” - вдруг сказала она.

“Верно… Ты Мария. Ведь так?”.

“Я могу быть кем ты захочешь. Но вообще я это я. Я живая. Я настоящая. Видишь?” - бледная ручка Марии протянулась меж прутьев клетки и нежно погладила по щеке Джеймса. Ее пальцы были мягкими, теплыми, а прикосновения легкими, словно дым. Джеймса словно парализовало. “Эй, очнись! Приходи и забери меня отсюда. Иначе мне останется только болтать с тобой через эту решетку”.

“Я сделаю это. Просто будь здесь, пожалуйста”. Как бы ему не хотелось оставлять ее даже на секунду, Джеймс с трудом заставил себя отойти от решетки и пошел на поиски двери, ведущей в камеру Марии, то и дело оглядываясь. Наконец она скрылась из вида и Джеймс вновь вернулся к лестнице. Где-то в лабиринте должен был быть проход по ту сторону решетки, но пока что Джеймс еще не ведал, где он может скрываться. Но он всё равно отыщет его рано или поздно. Он откроет или выломает дверь и освободит Марию… Джеймс всей душой желал это исполнить.

…150 долларов.

За 150 долларов в неделю я прихожу на свою опостылевшую работу, где постоянно воняет жареным мясом. Этот запах так же отвратителен и примитивен, как и мужская похоть. Со своими широкими ухмылками и грубым смехом, они пялятся на официанток в форменных миниюбках, разглядывая их ножки и будто оценивая их. Бесстыдные руки мужчин-посетителей - без разницы, сколько раз я требовала убрать их прочь, они всё равно продолжают делать это - приобнимают меня, будто невзначай поглаживают мои бёдра. И в моих мыслях их руки превращаются в руки моих отца и брата…

Это меня угнетает.

Это делает меня такой… жалкой.

Сколько же раз я прикладывала лезвие ножа к моим венам, но вновь убирала его прочь? Сколько раз стояла на краю крыши, но так и не прыгнула вниз? Съедала целую банку снотворного, чтобы тут же вызвать у себя рвоту? Всё равно что купить целую гору печенья, чтобы съесть его, набить им желудок и сразу же выблевать, а потом продолжить есть снова. Бесконечный цикл пожирания и опустошения, день за днем.

Не хочется никуда выходить. Иногда я целыми днями просто валяюсь в кровати и не выхожу на улицу. Я плохо сплю по ночам и поэтому днем всё время хочу спать. Но обычно я просто лежу в тишине и с тяжелым чувством на сердце, боясь звуков шагов, приближающихся к моей двери. И этой ночью, подобной многим другим наполненным страхом ночам, моя тревога наконец выросла до сокрушительного отчаяния. Я уже не могу совладать с этим страхом.

Мне слишком страшно даже смотреть в зеркало на свое отражение. Слишком страшно увидеть там нечто уродливое, уже не похожее на меня саму. Я ничего не могу с этим поделать. Я уже ни с чем не справляюсь. Я просто провожу свои дни в нервной дрожи и обреченном ожидании новой ночи. И эти дни пусты для меня, они проходят зря.

Кажется, в конце концов воспоминания стали постепенно меня оставлять, утекать вместе с медленным ходом времени… но есть кое-что, что мне удалось выяснить. Скитаясь по незнакомому городу, я обнаружила, что нечто иное живет во мне. Человек - мужчина он или женщина, - полный сил и энергии, не желающий умирать. Я не знаю, где пролегают границы меж мною и им. Этот человек я? Я это он? Кем я была и кем становлюсь?

Я хочу умереть.

Я хочу умереть…

Вот моё единственное, исключительное желание. Но это желание трудно исполнить. Я хочу умереть и вместе с тем пытаюсь остаться в живых. Я никого не хочу видеть. Ни мужчин, ни женщин, никого. Все эти люди, кто вмешивается с их непрошенными добрыми фразами:

“Держись!”.

“Ты справишься!”.

“Мы все будем очень скорбеть, если тебя вдруг не станет!”.

Это как ворошить незажившую рану. Меня тошнит от этих дружелюбных, но неискренних и ненужных слов. Я хочу умереть! Ничего из всего, что вы можете мне сказать, этого не изменит! Со всем вашим сочувствием - вы никогда бы не пожелали оказаться на моем месте вместо меня. Бесчувственные, никто из вас не может по-настоящему меня понять… Даже мама…

Даже доктор из того госпиталя не может меня понять. После всего, что я ему рассказала в попытке объяснить, что я чувствую, он просто выписал мне еще препараты. Побочные эффекты оказались ужасными и сейчас это стало просто невыносимо. Я знаю, что если мне станет хуже, я снова приму их. Но что мне еще остается, по-вашему?

Мне с этим не справиться. Я уже ни с чем не справляюсь. И я никогда не встречала того, мог бы помочь мне, спасти меня. Я всегда это знала, у меня нет выбора, кроме как покончить со всем этим. Я знаю, что это единственная вещь, которая у меня точно получится. Единственное, с чем я могу справиться.

Пытаться убить себя, но всё время терпеть в этом неудачу… всё это… из-за них. Я никогда не забуду того, что со мной сделали мои отец и брат.

“Прекратите это! Не смотрите на меня так… Не трогайте меня! Нет!”.

Анджела резко вскочила, вырванная из беспокойного сна своим собственным отчаянным криком. Она растерянно оглядела комнату, в которой уснула. Это место странным образом напоминала комнату дома в ее детстве, но ей показались жуткими и отталкивающими стены, словно вылепленные из мяса и окрашенные свежей кровью. В нескольких местах этого странного места в стене зияли дыры в окровавленной плоти, внутри которых взад-вперед сновали какие-то поршни. Воздух тут был наполнен отвратительным запахом сырости. Внезапно она ощутила, что кто-то находится пугающе близко к ней. Ползущая по полу и тяжело дышащая обнаженная фигура медленно приближалась к ее кровати…

…Что-то острое просвистело в темноте и пронеслось мимо лица Джеймса, оцарапав его щеку. Отшатнувшись и попятившись, Джеймс упал в мелкую воду, чтобы увидеть очередной выпад копья в то самое место, где он только что стоял. Даже в этом убогом месте, похожем на канализационный коллектор, чудовище неотступно преследует его. Багровая пирамида. Не поднимая с земли, Джеймс навскидку выстрелил в него из ружья. Вздрагивая от мощной отдачи своего оружия, он заряжал его снова и всаживал в своего мучителя порцию за порцией дроби, пока тот не рухнул в воду сам. Но и теперь он не был смертельно ранен. Будто бы свинцовая картечь причиняла ему лишь жалкие царапины, а не глубокие рваные раны, пирамидальный убийца медленно поднимался на ноги.

“Проклятье!”. У него не было времени воевать с ним сейчас. Мария ждет его там, в своей камере. Джеймс отступил назад в лабиринт, отчаянно расплескивая воду на бегу. Схватившись за первую ведущую наверх лестницу, он поспешил забраться по ней, пока не добрался до следующего этажа. Оглядевшись, он понял, что вновь оказался в том месте, с которого начинал. Хотя тут ему немного повезло.

“Нет! Пожалуйста, папа, не надо!”. Джеймс вдруг услышал крик, доносящийся из коридора. Женский голос звучал из комнаты в самом дальнем его конце. Неужели это Мария?

Распахнув дверь, Джеймс в первый момент подумал, что вломился к кому-то в дом. Помещение в целом напоминало жилую комнату - даже телевизор стоял на тумбочке. Но за исключением этого все стены причудливой комнаты были будто облеплены пульсирующим мясом. Что вообще на такой глубине делает подобная комната? Прежде чем ему пришла хотя бы одна мысль на этот счет, Джеймс увидал рядом тварь, которую еще прежде не видывал. Ее очертания напоминали две слипшиеся или сросшиеся темные человеческие фигуры, вросшие в раму кровати, так что их руки и ноги заменяли кровати обычные ножки.

На этих уродливых “ножках” существо медленно ползло по полу. Пригибаясь, словно медведь, оно угрожающе зарычало, будто пытаясь напугать Джеймса, и зловещий звук доносился сразу из двух глоток. Когда оно подползло ближе, его пульсирующая плоть задвигалась быстрее, будто пытаясь сокрушить его своей массой. Джеймс поспешно наставил ружье на чудовище и открыл огонь, как можно скорее перезаряжая своё оружие. Наконец израненная тварь рухнула на пол и забилась в агонии, пока не издохла.

Анджела забилась в угол комнаты, ее лицо было бледным, а потрясенный взгляд был устремлен в одну точку. Джеймс был крайне удивлен увидеть ее в этом странном месте - впрочем, он ведь встретил здесь недавно и Эдди. Если они оба лишь порождения его собственного воображения, то и встречи с ними здесь не должны быть чем-то невероятным. Но если они такие же реальные люди, как и сам Джеймс? Жалкие, ничтожные люди, беспомощные пленники, находящиеся в полном распоряжении Сайлент Хилла.

“Ты в порядке? Ты не ранена?” - Джеймс тихо обратился к Анджеле.

На ее лице выражение вдруг изменилось с апатичного на гримасу ярости. Она неожиданно вскочила на ноги, подбежала к бездыханной твари и со всей силы пнула ее ногой, излучая странную смесь тоски и ненависти. Нанеся еще множество ударов и запыхавшись, Анджела схватила стоящий на тумбочке телевизор, подняла его над своей головой и со всей силы обрушила на тушу чудовища.

“Анджела, успокойся!”.

“Не командуй мной!” - она резко обернулась к Джеймсу.

“Я не пытаюсь тобой командовать”.

“Допустим, что тогда тебе от меня нужно? О, я вижу! Ты пытаешься мне понравиться, верно? Я знаю, о чем ты думаешь, чего хочешь. Всё время одно и то же. Все вы думаете только об одном!”.

“Нет, это не то, о чем ты…”.

“Не нужно врать. Просто подойди и скажи это. Ты просто хочешь взять меня силой. И избить, как он это всегда делал. Тебя больше ничего и никто не волнует, мерзкая свинья!”.

“Анджела…”. Джеймс подошел ближе и положил руку на ее плечо, пытаясь ее успокоить. Однако это вызвало еще более резкую реакцию.

“Не трогай меня! Меня тошнит от тебя!”. Она смотрела на него с презрением, а на ее дрожащих губах была ледяная усмешка. “Эй, Джеймс, ты же сказал, что твоя жена умерла, не так ли?”.

“Да. Она была больна…”.

“О, правда? Ты уверен в этом? А может быть ты просто не хотел ее больше видеть? Потому что ты встретил… другую…” - она процедила эти жестокие слова ему в лицо с презрительным смехом, а потом, пошатываясь, вышла из комнаты.

Джеймс безмолвно смотрел, как ее силуэт исчезает во тьме. Его пронизывало чувство обиды и гнева за безрассудные слова Анджелы о них с Мэри. Как кому-то вообще может прийти в голову говорить подобное? Но, видимо, у Анджелы в прошлом был очень дурной опыт с мужчинами. Даже если он пообещает сделать всё, чтобы ее защитить, она откажется от его общества.

Когда Анджела исчезла, Джеймс продолжил искать Марию. К счастью, коридор, в который он вышел из комнаты, не был настолько запутанным, чтобы положить начало новому лабиринту. Он принялся проверять каждую дверь в нем и заглядывать в помещения, пытаясь найти хоть что-нибудь, что может привести его в камеру Марии. Одно из них оказалось моргом, содержащим впечатляющую коллекцию трупов с мешками на головах. Джеймс подумал о том, что с той поры, когда тюрьма была еще лагерем для военнопленных, условия содержания в ней вряд ли улучшились.

Пройдя через еще один длинный и прямой, как стрела, коридор, Джеймс очутился перед железной дверью. В двери было прорезано смотровое окошко для тюремной охраны, так что она наверняка вела в одну из камер. Джеймс заглянул внутрь через окошко.

“Мария!” - он с радостным волнением толкнул дверь плечом. Что если попробовать выбить замок с помощью ружья… Но это оказалось ненужным, поскольку дверь не была заперта на ключ. Он распахнул дверь, невольно представив те благодарные поцелуи, которыми осыплет его Мария, так долго томившаяся в ловушке. Но он получил не слишком горячий прием.

“Мария?”. Войдя внутрь, Джеймс огляделся и радость на его лице сменила тревога. Что-то не так. Странный запах щекочет ноздри… Это кровь? Мария неподвижно лежала на тюремной койке и ее блузка, как и подстилка под ее телом, были пропитаны красным. Ее губы и подбородок тоже были перепачканы, словно ее вырвало целым потоком крови.

“Что за…”. Джеймс бросился к Марии и его ноги подкосились у ее ложа.

“Мария! Мария!...”. Даже одного взгляда было достаточно, чтобы понять: она мертва, никаких сомнений в этом не может быть.

“Я… Я не понимаю… Как это могло произойти?”. И вновь Мария была мертва, но только на этот раз он уже не мог сомневаться в этом. Горе пронзило сердце Джеймса, словно острый нож.

“...Мэри”. Вид до дрожи знакомого, но бледного и безжизненного лица Марии заставил Джеймса прошептать имя его умершей жены. Это вновь повторяется. Когда Мэри умерла, я… я…

Угнетающие воспоминания закружились в его разуме. Хаотичные, размытые, темные воспоминания…

Медленно и немного пошатываясь, Джеймс встал на ноги, ощущая себя не более чем пустой и бездушной оболочкой. Он бросил бессмысленный взгляд на мертвое тело Марии. Пристально разглядывая ее, он заметил в ее груди темный след от ранения, напоминавший попадание пули. Это не была случайная или естественная смерть, она не умерла от болезни… Но кто тогда мог убить Марию? Кто вообще мог желать застрелить ее?

У него не ушло много времени, чтобы понять, кто это мог быть. По сути, других вариантов просто не оставалось. Помимо Джеймса здесь было лишь два человека, блуждающих по подземной тюрьме: Эдди и Анджела. Только у Эдди был револьвер. Но правда ли это он? Способен ли он был сделать это? “Шлёпнуть человека так просто…” - сказал Эдди тогда и на его лице была зловещая ухмылка. “Просто приставляешь пушку ему к башке и БАХ!”. Кто еще, кроме одержимого психопата-убийцы, мог бы наслаждаться такими словами? А разве он не говорил чуть раньше о том, что его разыскивала полиция?

Джеймс вышел из камеры, чтобы найти Эдди. Он не ощущал осознанного желания справедливо покарать его за гибель Марии, не испытывал к нему ненависти. Джеймс просто хотел знать, зачем. Почему он убил Марию? Почему образ Эдди сливался в его мыслях с самим Джеймсом?

“Где я?”. Коридор вывел его в большую просторную залу. Пол под ногами напоминал плотную почву, но не похоже чтобы Джеймс наконец-то вышел из лабиринта наружу. Обернувшись вокруг с фонариком, он убедился, что его по-прежнему окружают четыре стены. Также луч фонаря осветил нагромождение каких-то каменных плит, торчащих из земли. Это же могильные камни, надгробия. Местом, которое ждало его в конце причудливо устроенного искривленного лабиринта, было кладбище. Пленники времен Гражданской Войны, казненые преступники и бесчисленное множество иных людей, должно быть, погребены здесь. На одном из надгробий значилось: “Уолтер Салливан” - и Джеймс тут же вспомнил имя, прочитанное им в газете, что он извлек из мусорного ведра у доходного дома Вудсайд. Он испытал странное чувство, будто бы пытался наощупь отыскать что-то в своей собственной голове…

Размышляя над этим, Джеймс продолжал разглядывать имена на надгробиях. Он замер, когда прочитал еще два знакомых имени: “Эдди Домбровски” и “Анджела Ороско”. Кто-то другой мог бы продолжать убеждать себя, что всё это лишь стечение обстоятельств. Но на еще одной могиле значилось: “Джеймс Сандерленд”. И перед каждой из трех могильных плит зияла пустая могила. Они тихо дышали ему в лицо, словно пасти хищных зверей, готовых проглотить людские тела без остатка… Эдди, Анджела и Джеймс.

Может быть это странная причуда или насмешка от Эдди? Неудивительно, что он никому не нравится, если считает подобные вещи забавными. Может быть это проекция его собственного желания убивать всех подряд, включая себя. Или ему просто приятно пугать людей. Но если это так, то почему же он тогда не приготовил могилу для Марии? Вдруг он не убивал ее?

Могила, предназначенная для Джеймса, чем-то отличалась от двух других. Когда он посветил в нее фонарем, то не увидел в ней дна - настолько глубокая была яма. Неужели это очередной проход вперед? Куда он может вести, разве что в землю мертвых? И Джеймс сделал шаг в свою собственную могилу.

Новый полет в темноте привел его не в очередной лабиринт, а в прямой коридор с тяжелой стальной дверью в конце. Сразу после того, как он переступил через порог, он всей кожей ощутил царящий тут холод, а из его рта вырвалось облачко пара. Это же морозильная камера, слабо освещенная флуоресцентными лампами. И в ней Джеймс нашел того, за кем пришел сюда.

“Эдди… Что ты здесь делаешь?” - окликнул его Джеймс, будто невзначай держа руку на ружье, но готовясь в любой момент применить его.

“А на что это похоже?” - захихикал Эдди. “Он всегда сравнивал меня с дерьмом. “Ты, жирный убогий кусок дерьма!”, говорил он. Меня от тебя тошнит. Да как ты вообще осмеливаешься показывать свою стремную рожу тут…” - выражение лица Эдди сменилось на болезненную, мрачную ухмылку.

“Может он даже был прав. Может я и правда ничто иное как жирный убогий кусок дерьма. Но знаешь что? Это не имеет значения, умный ты, красивый, уродливый, спортивный, жирный или какой-то еще. Всё это не важно, если ты сдох. Теперь если кто-то решит надо мной посмеяться… я его прикончу. Мертвец еще более бесполезен, чем я…” - Эдди выглядел еще более невменяемым, чем тогда, в столовой.

“Конечно, Эдди. Как скажешь” - мягко согласился Джеймс, стараясь не злить толстяка. Но это лишь распалило гнев Эдди.

“Я знаю, знаю. Ты… тоже… Ты тоже как эти, Джеймс…”.

“Эдди, я не имею в виду ничего…”.

“Не волнуйся. Я всё понял. Ты смеялся надо мной с самого начала, не так ли? С того самого момента, как мы встретились. Я убью тебя, Джеймс!”.

Но прежде, чем Эдди успел спустить курок, Джеймс уже выстрелил в него сам, намеренно прицелившись в сторону. Его план сработал и Эдди бросился бежать в соседнее помещение, но Джеймс не стал его сразу преследовать. Ему бы хотелось понять, что привело Эдди в такое состояние, но еще больше он бы хотел выяснить, действительно ли он убил Марию. К сожалению, ситуация не слишком располагала к тому, чтобы получить ответы на эти вопросы. Эдди слишком разозлился на Джеймса, чтобы просто побеседовать с ним об этом.

Пройдя через дверь в соседнюю камеру холодильника, Джеймс уже знал, что из этих дверей выйдет живым только один из них. Обезумевший или нет, Эдди все еще оставался человеком. Это не то же самое, что разделаться с очередной тварью. Но что ему еще остается? Ему уже не получится вскарабкаться вверх до той дыры и снова оказаться на кладбище. Ему остается лишь двигаться вперед к своей судьбе - к воссоединению с Мэри. С последней искрой надежды, но готовя себя к худшему, Джеймс отворил дверь и вошел.

Место, где скрылся от него Эдди, оказалось большой морозильной камерой величиной с целый склад. Множество освежеванных туш было вздернуто на обледеневшие крючья, свисавшие с потолка.

“Знаешь, что это такое, Джеймс?” - донесся голос Эдди из темноты. Он прятался где-то среди этих кусков замерзшего мяса.

“Когда тебя просто так ненавидят, докапываются до тебя, плюют на тебя? Ты хоть понимаешь, что я при этом чувствую? Вот почему я смылся, когда убил ту собаку. Убежал в слезах, как напуганная девчонка. Да, я убил этого пса. Это было забавно. Но затем он пришел ко мне разбираться с этим. И я подстрелил его тоже. Правую ногу ему прострелил. Он скулил громче, чем его пёс, ха-ха!”. Грохот выстрела прокатился по помещению, сопровождаемый шлепком пули по мерзлому мясу.

Эдди снова заговорил. “Теперь, наверное, ему будет сложновато играть в футбол на оставшейся левой коленке…”.

“Прекрати это, Эдди!”. Крикнул Джеймс из-за своего укрытия в виде мясной туши. “С чего ты решил, что имеешь право убивать всех подряд просто из-за того, что тебе пришлось пережить что-то подобное?!”.

“Не делай вид, что это происходит только со мной, Джеймс. Этот город позвал и тебя тоже. Ты и я… мы одинаковые. Мы оба те еще ублюдки, которым стыдно взглянуть хорошим людям в глаза!”. Еще два выстрела прозвучали один за другим.

“А теперь давай веселиться!” - крикнул Эдди и в его голосе звучало безумие пополам с восторгом. Его сумасшедший смех эхом отражался от стен морозильной камеры, когда он принялся беспорядочно палить из револьвера вокруг себя. Он стрелял наугад, но всё-таки пытался найти и убить Джеймса. Эдди знал, где тот прячется. Это твердое намерение убить его.

Проклятье, откуда он стреляет?! Джеймс не мог высунуться из-за свистящих пуль, имея между собой и смертью только не слишком надежное укрытие в виде замороженной туши - самый что ни на есть буквальный “мясной щит”. От каждого попадания этот кусок мяса дергался, а потом сорвался с крюка и рухнул на пол, оставляя Джеймса беззащитным перед следующими выстрелами.

Внезапно огонь прекратился. Вокруг стало тихо, так что стал слышен скрип цепей и крючьев, на которых покачивались мясные туши. Это был шанс для Джеймса. Его оппонент заряжает в барабан пистолета новые патроны. Не теряя ни секунды, Джеймс ринулся назад к дверям в предыдущее помещение, раздумывая заблокировать дверь чем-нибудь. Он не хотел позволить обезумевшему стрелку убить его, а также прекрасно осознавал, что не сможет так же бестрепетно пристрелить Эдди словно бездушного монстра.

“Замри!”.

Джеймс замер, услышав этот уверенный повелительный голос. Каким-то образом он упустил Эдди из виду и позволил тому незаметно пробраться мимо туш, оказавшись за спиной у Джеймса в считанных шагах от него.

“Ха-ха, замри! Ты понял прикол? Мы ж с тобой в холодильнике, замри это типа как замерзни, тут всё замерзает. Чувак, это правда смешно!”. Проговорил Эдди между двумя приступами смеха. “Что, жалеешь, что смеялся надо мной? Тебе жаль? Как насчет встать на колени и молить о пощаде, как это мне всё время приходилось делать? Почему ты не извиняешься? Ты должен лизать чертов пол у меня под ногами и умолять о пощаде! Тебе что, не стыдно?!”. Эдди рыдал и слёзы катились по его толстым щекам.

“Умри”. Он нажал на спусковой крючок.

Джеймс выстрелил в ответ, рефлекторно спустив крючок своего ружья. Если ему суждено умереть, то он по крайней мере исполнит этот последний акт возмездия…

Но только один выстрел громом прокатился по морозильной камере. Эдди должен был успеть первым, но он рухнул, словно подкошенный, забрызгав всё вокруг своей кровью.

“Эдди?” - потрясенно спросил Джеймс, глядя туда, где теперь лежал толстяк. Он не мог пошевелиться теперь. Он что, правда убил его?

“Черт… Это больно…” - застонал Эдди. Он был еще жив, но похоже что ненадолго. “Я попробовал и облажался… Ты… победил, по ходу дела…”.

Джеймс бросился к нему. “Ты только держись, хорошо? Я приведу помощь, обещаю!”.

“Это вряд ли, Джеймс. Мне это не поможет. Может ты просто… добьешь меня, а? Я сам не смогу. Патроны кончились…”.

“Ты хочешь чтобы я… Ты что, правда хочешь умереть?”.

“Почему нет? Все мы и так мертвы. Ты же сам видел. Те могилы… От этого не уйти…”.

“Поэтому ты застрелил Марию?”.

“Марию? А кто это? Я без понятия, честно, но ты это… просто убей меня. И скорее… мне очень б-больно…”. Сознание Эдди быстро затухало и этот процесс явно сопровождался сильнейшей болью.

Он улыбался. Теперь он освободился. Теперь ему не нужно было убегать. Какая же дерьмовая у него была жизнь. Все, о чем он мечтал, это было поесть чего-нибудь вкусного или поглядеть что-то забавное в телевизоре. Вот и всё. Но почему-то люди не оставляли его в покое.

Мерзко. Отвратительно. Ему хотелось бы встречаться с девчонками, но те игнорировали его. Жирный. Тупой. Ничтожество. Постоянные издевательства, которым он был не в силах сопротивляться. Особенно этот… тот ублюдок из школы. Всё это время он не упускал ни единого случая, чтобы помучать меня. Даже после выпускного он не давал мне прохода. Вот я и…

Словно из ниоткуда появилась целая стая псов. Огромные псы с покрытыми слюной клыками окружили Эдди за минуту до его смерти. Невидимые силуэты принялись терзать его толстый живот, неистово выгрызая и вырывая изнутри его израненные кишки. Точно такие же как тот пёс, которого он застрелил в тот день. Эдди взял отцовское ружье и прострелил тому типу, что причинил ему столько страданий, ногу, а потом прикончил его собаку. И теперь они встретились здесь снова. Эта стая поджидала его в Сайлент Хилле, терпеливо дожидаясь момента напасть на него. Один пёс разделился на четырех тварей, храня обиду за свою гибель и преследуя Эдди повсюду, куда бы он ни пошел. Теперь они пришли открыто, чтобы терзать его плоть и разорвать ее на куски. Конец игры…

“Тупой пёс… Ты снова решил покусать меня, после всего этого…?”. Эдди слабо засмеялся. С этой беспечной усмешкой на лице он наконец умер.

Став свидетелем последних секунд жизни Эдди, Джеймс оцепенел. Он взглянул на свои руки. Они были залиты кровью. А еще его руки были по локоть залиты невидимой субстанцией под названием “грех”...

“Я… убил… человека…”. Его руки тряслись. Его разум оцепенел.

“Я… убил…”.

По другую сторону двери, ведущей из морозильной камеры, был окутанный туманом внешний мир под пепельными небесами. Спускаясь все глубже и глубже под землю, Джеймс каким-то образом всё равно вышел на поверхность. Если всё это иллюзия, то мир вокруг него создается в соответствие с причудливой логикой сновидения, “логикой безумия”, так что ему не стоит удивляться этому. Если всё это реально, то значит аномалия Сайлент Хилла способна нарушить законы физики и исказить само пространство внутри себя. Так или иначе, но сейчас Джеймс чувствовал облегчения от того, что наконец вышел из этого жуткого лабиринта.

Но тот факт, что он совершил убийство, это изменить не могло. Эти воспоминания стояли у Джеймса перед глазами - он видел, как умирал Эдди, и знал, что всё это его вина.

Кажется, постепенно становилось светлее и наступало утро, даже туман стал менее плотным. Насколько Джеймс понял, большой склад охлажденного мяса стоял на самом берегу озера и имел свою пристань, чтобы можно было перевозить продукты по воде. Со своего места у пристани Джеймсу даже удалось разглядеть вдалеке очертания Исторического Общества - оно ведь тоже было совсем рядом с водой.

Джеймс пошел ближе к воде, ступая по доскам пристани. Они поскрипывали под его подошвами. Внутри себя он ощущал невыносимую звенящую пустоту. Спустившись в маленькую лодку, он оттолкнулся от пристани и стал грести, удаляясь от берега.

“Мэри…”. Это имя коснулось его губ, словно слабый зимний ветерок. Цель его плавания лишь смутно угадывалась в тумане на том берегу: Отель Лэйквью. Если он сможет наполнить свои мысли чудесными воспоминаниями об этом месте, то может ему удастся наконец задушить тьму в своем сердце. Он продолжал упорно грести, лишь изредка поглядывая в туманную мглу, но не выпуская весел из рук. Тех самых рук, что были по локоть в крови. Тех самых, что забрали чужую жизнь…

Иногда от воды из тумана доносился отчетливый плеск. Краем глаза Джеймс видел бледные руки, показывающиеся из воды среди волн. Они окружали лодку, выжидая момент, чтобы остановить ее ход и утянуть за собой на дно озера. “Иди к нам, мы примем тебя” - звали они. Гостеприимное приглашение в бездну. Он постарался не глядеть в их сторону, сосредоточившись на отеле. Это был его личный маяк, указующий путь и не позволяющий поддаться искушению. Джеймс знал, что если он позволит себе заглядеться на темные воды, то закончит свою жизнь в их холодных объятиях.

Завеса тумана медленно расступалась и притягивающий Джеймса отель становился всё ближе. Он мягко сиял среди мертвенной белизны, озаренный светом прекрасных воспоминаний. Джеймс принялся грести еще быстрее.

Элегантный и изысканный, словно старомодная леди, этот отель ничуть не изменился с тех пор. Джеймс поднялся по каменным ступенькам от пристани и вошел в небольшой сад. Здесь среди аккуратно подстриженных газонов и клумб было несколько каменных фонтанчиков… они были здесь, когда Джеймс и Мэри впервые вошли в этот садик, держась за руки. Как давно это было. Теперь Джеймс шел по тому пути в обратную сторону и он был один.

Его сердце сильно стучало в груди. Он пришел, чтобы снова встретиться с Мэри. Но вместе с тем он был полон сомнений. Что если её здесь нет? Страх испытать самое сокрушительное из разочарований постепенно охватывал всё его существо. С этими смешанными чувствами Джеймс вошел в холл отеля.

Единственным, что приветствовало здесь Джеймса, стали отблески его собственного фонаря, отраженные от сверкающих хрустальных люстр под потолком. Он обошел все темные и дальние уголки большого зала, но не нашел ни единого следа посетителей или персонала отеля. Ничего, кроме кромешной тьмы. Что это? Что-то светлое мелькнуло перед взглядом Джеймса на мгновение, когда он осматривал холл с фонарем в руке. Он пристальнее изучил находку. На стене висела табличка со схематичным планом отеля. Но его привлекло не это, а надпись, сделанная обычной ручкой поверх карты, и линия, кругом обводящая комнату “312”.

“Жду тебя”.

Почерк того, кто оставил надпись, был очень похож на аккуратный и гладкий почерк Мэри. Это ее послание. Джеймс был уверен в этом. Мэри жива! И она ждет его здесь!

Он вдруг вспомнил, что это тот самый номер, где они останавливались в прошлый раз. Джеймс поспешил к лестнице и буквально взлетел на третий этаж, а потом быстро пошел по коридору отеля, считая комнаты. 310… 311… 312!

С трудом преодолевая желание как можно скорее вломиться внутрь, Джеймс заставил себя остановиться и выпрямить ссутулившуюся спину. Он попытался пригладить растрепанные волосы ладонью, кое-как отряхнул от пыли и грязи испачканную куртку и даже попытался очистить свои грязные ботинки с помощью чудом сохранившегося в кармане носового платка. Он ничего не мог поделать со своими брюками и рубашкой, которые провоняли потом и другими, еще менее приятными ароматами за время его скитаний по грязным и смердящим лабиринтам города, но попытался все-таки придать себе чуть более презентабельный вид перед встречей с Мэри. Волнуясь, он сжал кулак и робко постучал в дверь.

“Мэри? Это я, Джеймс”. Он ждал ответа, переживая из-за наступившей тишины. Ответа не было. Боясь худшего, он постучал громче. Дверь оставалась закрытой.

“Наверное она вышла куда-то” - сказал Джеймс, только чтобы убедить себя самого в этом. Да, именно так. Она ведь не знает, когда именно я к ней приду, так что почему бы ей не пойти прогуляться. Не сидеть же в одиночестве в своем номере.

Чтобы собраться с мыслями, Джеймс спустился по лестнице в холл. Может она оставила еще одну записку на стойке у регистратора. Если уж она сделала надпись на карте, то и записку бы могла оставить, это же логично. Как и прежде, внизу не было ни единой живой души. Будто бы отель был закрыт, но он почему-то не выглядел заброшенным. Ковровая дорожка под ногами была чистая. Нигде ни пылинки. А в маленьком кафе внутри холла даже стояла на столе недопитая чашка кофе.

Как он и думал, на стойке обнаружилась записка, адресованная ему.

“Мистер Сандерленд,
видеокассета, которую вы забыли,
лежит в офисе на первом этаже”

Он вдруг подумал, что это может быть очередная подсказка от Мэри… Что-то такое, что он забыл и оставил здесь годы тому назад - он больше не мог думать ни о чем кроме этого. Ему нужно было попасть в офис по ту сторону стойки регистратора. Для приличия Джеймс позвонил в лежащий на стойке колокольчик, но поскольку никто на звон не явился, он решил сделать всё сам. Внутри офиса он обнаружил кассету, лежащую на столе, а когда вышел наружу, то заодно взял и ключ от номера “312”, намереваясь дождаться Мэри в ее номере и сделать ей небольшой сюрприз.

Вновь оказавшись у лестницы, Джеймс вдруг услышал тихую мелодию, доносящуюся из темного холла. Кажется, она доносилась из ресторана с другой стороны зала.

“Фортепиано?”. Он замер и прислушался. Исполнитель, видимо, был не слишком умелый, но да, это определенно фортепиано. Джеймс ощутил внезапный прилив грусти. Когда у Мэри было хорошее самочувствие, она любила играть на фортепиано. Может быть это Мэри играет там? Его сердце забилось чаще и он поспешно вошел в ресторан, но нашел там лишь маленькую девочку, сидящую на стуле перед пианино и увлеченно жмущую на клавиши.

Это была Лаура. Заметив Джеймса, Лаура оторвалась ненадолго от пианино и улыбнулась ему. “Что, расстроился? Думал, это Мэри играет, да?”.

“Да, вроде того…”. Джеймс был смущен. Сбитый с толку и ожидавший увидеть здесь Мэри, он не знал, как реагировать теперь на эту внезапную встречу.

Лаура спрыгнула со стула и подошла ближе к Джеймсу. “Ты здесь тоже чтобы увидеть Мэри, так?”.

“А ты, Лаура, тоже здесь из-за нее?”.

“Где она? Ты знаешь?”.

Джеймс замер, ошеломленный ее вопросом. Она спрашивает его, где Мэри? Разве не ради ответа на этот вопрос он гонялся за ней по всему городу?! “Погоди, то есть ты сама не знаешь этого?!”.

Лаура помотала головой. “Неа. Я знаю только что она может быть где-то в этом городе. Но я уже устала тут бродить. У меня уже ноги отваливаются, а я вроде бы всё тут уже обыскала”.

“Почему ты думаешь, что она в этом городе?”.

“Ну она в письме так писала”.

“Каком письме?”.

“Ее письме, она его мне оставила. Хочешь почитать?”.

“Разумеется! Пожалуйста, дай мне его прочесть!”.

“Хммм, почему я это должна делать?” - захихикала Лаура.

“Умоляю тебя, дай мне взглянуть на это письмо!”.

Удивленно поглядывая на такую смиренную и жалкую просьбу со стороны взрослого дяди, Лаура протянула ему письмо. Хоть она и любила поозорничать, но знала, когда этого делать не стоит. Игры и шутки - это здорово, но ей не хотелось по-настоящему разозлить Джеймса. Она достала письмо из кармана своего платья. Аккуратно сложенный белоснежный прямоугольник, подписанный: “Для Лауры”.

“Ладно, ты можешь его прочитать, я разрешаю. Только Рейчел не говори, окей?”.

“Кто такая Рейчел?”.

“Наша медсестра-сиделка. Я взяла это письмо у нее из шкафчика”.

“...Да, вы же с ней были в одной больнице…” - эхом отозвался Джеймс. Он развернул письмо.

“Моя милая Лаура. Я оставлю это письмо Рейчел и попрошу отдать его тебе, когда меня не станет.

Если ты читаешь его, значит я уже далеко-далеко, в тихом, прекрасном месте.
Прости меня за то, что не попрощалась с тобой, прежде чем уйти.

Веди себя хорошо, Лаура.
Не будь слишком строгой с медсестрами.

И Лаура, насчет Джеймса… Я знаю, что ты его ненавидишь, потому что думаешь, что он мне самой не нравится, но пожалуйста, дай ему шанс.

Это правда, что он бывает слишком угрюмым порой и редко улыбается, но под этой мрачной оболочкой прячется очень доброе сердце.

Лаура… Я полюбила тебя как свою собственную дочь.
Если бы всё обернулось иначе, я бы обязательно тебя удочерила.

Счастливого тебе восьмого Дня Рождения, Лаура.

Твой друг навеки,
Мэри”.

Закончив читать, Джеймс спросил Лауру: “...То есть тебе сейчас одиннадцать?”. Думая о том, что письмо было написано три года тому назад, когда умерла Мэри, он невольно произвел это незамысловатое вычисление.

Лаура нахмурилась. “Как грубо, назвать меня такой старухой! Мне только на прошлой неделе восемь исполнилось!”.

“Я просто спросил. Извини” - так значит Мэри жива… или она была жива три года тому назад. От мыслей об этом слезы потекли по его щекам. “Но… Она же ничего не написала про Сайлент Хилл в этом письме…”.

“Ну ты что, правда не соображаешь?” - вздохнула Лаура и поглядела на него, словно строгий учитель на ученика-тугодума.

“Она же написала: “в тихом, прекрасном месте”, так? Мэри постоянно рассказывала про Сайлент Хилл - она мне даже кучу фотографий показывала. Она постоянно говорила, что хотела бы туда вернуться, вот почему она наверняка здесь!”.

Очень детская логика. И это естественно. Хоть она и хотела казаться взрослой в свои восемь, но на самом деле она была просто ребенком. Для взрослого “тихое, прекрасное место” имело совсем иное значение.

“У меня было еще письмо. Когда ты его прочитаешь, то всё поймешь…”.

“Еще одно письмо? Где оно?”.

“А?” - озадаченно нахмурилась Лаура, копаясь в карманах. “...Наверное я его потеряла…”.

“Лаура, ты серьезно?”. Неужели это ее очередная дурацкая шутка?

“Да куда оно подевалось-то?!”. Прежде чем Джеймс успел еще что-то сказать, Лаура стремглав выбежала из ресторана, оставив его с письмом в руках. Он попытался было догнать ее, но она мгновенно исчезла в темноте холла отеля.

Тихое, прекрасное место. Вот где теперь находилась Мэри. Если говорить прямо, это может означать лишь одно - Небеса. Лауре исполнилось восемь на прошлой неделе. Но это же невозможно. Мэри умерла три года тому назад, но если Лаура говорит правду, она все еще может быть жива. Полная бессмыслица. Возможность, что Мэри жива… Это невозможно!

Это было слишком странно и обескураживающе. Джеймс вернулся в комнату номер “312”, с трудом переставляя ноги, словно навалившееся на него отчаяние стало для него свинцовыми кандалами. Он отказался принять факт смерти Мэри. Если она не умерла три года тому назад, то почему должна быть живой сейчас? Но если она мертва, то все его усилия бесполезны. Да не может этого быть! Джеймс помотал головой, пытаясь прогнать прочь эти раздавливающие его мысли.

Запись на карте была сделана рукой Мэри. Она была здесь. Она не умерла в больнице. Она выздоровела и ее выписали оттуда. Это отлично перекликалось с тем, что ему рассказала Лаура! Он вспомнил про видеокассету в кармане куртки. Кассету, которую он тогда забыл, которая хранила воспоминания тех далеких лет. Может быть она прольет свет хоть на что-то… Может на ней будет еще одна подсказка от Мэри…

Может быть после какого-то происшествия, которое привело Сайлент Хилл в его нынешнее странное состояние, все гости отеля и персонал эвакуировались. И Мэри, прежде чем сбежать вместе со всеми, решила оставить ему эту кассету. Она сделала запись, чтобы объяснить Джеймсу, куда она направляется и где планирует найти убежище. Вполне разумное предположение. Когда Джеймс думал об этом, ему становилось легче дышать и переставлять ноги.

Но лишь одно не вписывалось в эту схему: Лаура. Если все эти странные события в Сайлент Хилле реальны, то как может маленький ребенок выживать в наводненном монстрами городе, будто бы ничего ужасного не происходит?! Добравшись до номера “312”, Джеймс вставил ключ в замочную скважину. Он может гадать сколько угодно, пока не посмотрит эту кассету. Она должна ответить хотя бы на часть вопросов.

Номер “312” был двухместным люксом. Возможно, это не самое роскошное место, но это было лучшее, что они могли позволить себе на зарплату Джеймса. В отличие от темных коридоров отеля номер был залит мягким белым светом, который проникал внутрь сквозь туман извне. Когда они были здесь с Мэри, то комната казалась наполненной ослепительным сиянием и прямо из ее окон можно было видеть сверкающую поверхность озера Толука. Вся эта комната тогда казалась мечтой, сном наяву. Теперь же этот тусклый свет делал ее печальным и скорбным местом.

Между двумя окнами на тумбочке расположился телевизор, а напротив него стояло кресло. Джеймс вставил кассету в видеомагнитофон и опустился в кресло напротив, испытывая растущее волнение. После нескольких секунд помех появилось изображение. На экране появилась Мэри.

“Ты еще снимаешь? Ээээй…” - сказала она, подходя к одному из окон в этом самом номере. На ее губах была нежная улыбка. Она взглянула в окно, присев на стул рядом с ним.

“Не знаю почему, но мне тут нравится. Так тихо и спокойно” - она снова повернулась и посмотрела в камеру. Знаешь что я услыхала в аптеке? Они говорят, что эти места раньше считались священными. Мне кажется, я догадываюсь, почему”. Выражение ее лица стало задумчивым и мечтательным. “Так жаль, что нам скоро нужно уезжать…”. Она снова поднялась.

“Пожалуйста, пообещай мне, что снова привезешь меня сюда, Джеймс…” - сказала она и тут же прервалась из-за приступа сильного кашля. Камера вдруг покатилась кувырком, а изображение затряслось и размылось, пока картинка в конце концов не погасла.

Не в силах отвести взгляд от экрана, Джеймс не сразу понял, что плачет. Это не были слезы радости от того, что он наконец-то увидел свою потерянную жену. Это не были слезы счастья и благодарности. Этот поток слез больше напоминал поток крови из пронзенного сердца. И из этой открытой раны хлынула волна кошмарных воспоминаний. Изображение на экране начало сливаться с изображением в его памяти.

Это их собственный дом.
Их с Мэри “любовное гнездышко”.
Шторы на окне задернуты.
Комната погружена в темноту.
Мэри лежит на кровати.
Она болезненно кашляет.
Он смотрит на нее.
Стоит у ее кровати.
Тянется к ней дрожащими руками.
Она задыхается и хрипит.
Ее мучительный кашель прекратился.
Единственный звук, который она издает - сдавленный стон.
Ее слабое, хрупкое тело наконец обмякает.
Он бережно поднимает ее на руки и несет…

Словно раздавленный увиденным, Джеймс заплакал. Реальность оказалась слишком тяжелой, чтобы ее принять. Он вспомнил всё.

Он даже не услышал, как открывается дверь.

“Джеймс?”.

Он был настолько сокрушен своим горем, что не услышал, как его зовут. “Вот ты где, Джеймс! Я не нашла тебя в ресторане, так что мне пришлось обойти весь отель!”. Она подошла ближе, но когда увидела выражение его лица, то смутилась. “Джеймс, почему ты плачешь? Ты что, не нашел Мэри?”.

“Лаура… Мэри здесь нет” - произнес Джеймс с трудом, едва выговаривая слова. “...Мэри нет нигде в этом мире, никогда больше”.

“Что?”.

“Она умерла”.

“Нет… Ты врешь!”.

“Это правда…”.

“Она умерла… Потому что болела?” - прошептала Лаура и слезы покатились по ее лицу.

С трудом поднявшись с кресла, Джеймс подошел ближе к Лауре и опустился перед ней на колени. “Нет. Она умерла, потому что… Я убил ее”.

Несколько секунд Лаура просто смотрела на Джеймса, будто не могла поверить в услышанное. И вдруг без предупреждения со всей силы замахнулась своей ручкой и наотмашь ударила его по лицу.

Джеймс даже не пошевелился, чтобы помешать ей.

“Придурок! Как тебе только могло прийти такое в голову?! Ты убийца! Верни ее обратно! Верни мне Мэри обратно! Я знаю! Ты не заботился о ней! Я ненавижу тебя, Джеймс! Ненавижу! Ненавижу!” - она сопровождала каждое слово яростной пощечиной и ее злость и обида придавали ее слабым ударам силу. Она остановилась, а потом заговорила снова слабым, дрожащим голосом: “Мэри… она всегда ждала, когда ты придешь…”. А потом ее слова превратились в неуправляемые рыдания.

Джеймс бережно попытался обнять ее. “Мне так жаль… Я… Мэри… Она…”.

“Отвали от меня!”. Она отпрянула от него. Она выбежала в открытую дверь, оставив Джеймса одного. Со слезами на глазах и ненавистью во взгляде, она в последний раз оглянулась на него и с грохотом захлопнула дверь за собой.

“Лаура… Мне жаль…” - шептал он себе, оставшись один в пустой комнате. Как ни странно, он чувствовал к ней благодарность за то, что она позволила рассказать ей всю правду, даже если она не могла ее полностью осознать. Ведь она еще только ребенок. Слишком много боли и тяжести для таких хрупких плеч.

Радиоприемник в кармане вдруг зашуршал, но это не были статические помехи от приближения очередного чудовища.

“...Бьет по мячу! Он бежит со второй базы на третью…”

“...В соответствии с отчетом бюро статистики, в первую половину этого года…”

“...Поглядите, какая нежная кожа! Мы гарантируем, что вы останетесь довольны…”

Это была бессмысленная мешанина из случайных реплик: комментатора бейсбольного матча, диктора из новостной передачи, актера из рекламы, все они звучали одновременно, накладываясь друг на друга. Но в конце концов один-единственный женский голос пробился через этот хаос.

“Джеймс, где ты?

Я жду.

Я всегда тебя ждала.

Почему ты не хочешь видеть меня?

Ты меня ненавидишь?

Ты поэтому не хочешь меня навещать?

Джеймс… Джеймс?

Пожалуйста, поторопись.

Ты забыл?

Я правда здесь.

Я так близко.

Эй, Джеймс, я правда хочу снова тебя увидеть.

Ты меня слышишь?

Джеймс? Эй, Джеймс… Джеймс… Джей…”

“Это же голос…”. Джеймс завороженно смотрел на радио. Он совершенно четко ее услышал. Это был ее голос.

Поразительно… они всё еще не оставляют меня? Анджела в задумчивости шла по темному холлу отеля. Ее повсюду преследовали те отталкивающие создания - уродливые твари, словно воплощающие омерзительные мужские желания. Они сбивали ее с ног и пытались надругаться над ней…

Мысли об этих существах заставляли ее волосы шевелиться от страха. Твари, что пугали Анджелу, преследовали ее на протяжении всего пути сюда из родного городка. Сейчас она уже наверняка в розыске. Наверное полиция уже ищет ее повсюду и в конце концов арестует… но почему они считают ее виновной в их убийстве? Они просто получили то, что заслуживали.

Мама не захотела помочь мне. Она ведь все наверняка знала. Как она могла не знать того, что происходит с ее родной дочерью? Если она знала, значит хорошо притворялась, что нет. Я только сделала то, что было необходимо! Это была самооборона! Я просто не могла этого больше терпеть! Господь наверняка простит меня. Я не хочу отправляться в Ад - они должны там оказаться. Мне все равно, что они будут гореть там в огне целую вечность!

Она представила своего отца и брата в огне, корчащихся от боли и вымаливающих у нее прощение, которое они никогда не получат… Анджела блаженно улыбнулась. Ее довольный смешок эхом прозвучал в темноте.

Джеймс наконец-то собрался с силами, чтобы покинуть номер “312”, но когда он вышел за порог, мир вокруг полностью изменился. Еще недавно целый и чистый отель теперь разваливался на куски. Штукатурка на стенах отваливалась, пол был покрыт густым слоем пепла, а потолок был затянут густой сетью паутины. Даже тот милый маленький садик, который было видно из окон, выглядел заброшенным, заросшим и одичалым. Он же совсем немного пробыл в той комнате…

Джеймс спустился по лестнице и прошел через второй этаж, столкнувшись с грузной фигурой, что сразу же поползла в его сторону. Вначале ему показалось, что это какое-то большое животное, но вскоре он сообразил, что уже встречал это создание в лабиринте, когда ему пришлось защищать от подобной твари Анджелу. Он подумал, что впервые встретил чудовище в Отеле Лэйквью. Вид омерзительного создания, преграждающего ему путь, вызвал у Джеймса вспышку гнева. Тупая мерзость! У меня нет времени возиться с тобой! Если ты такой же, как предыдущий, то это будет легко и быстро. Единственное, что беспокоило Джеймса, это количество патронов, которые ему придется потратить. Пошарив в кармане и прикинув количество оставшихся боеприпасов, Джеймс подумал о том, что вместо беспорядочной пальбы было бы неплохо свалить эту дрянь одним выстрелом…

Он быстро продумал свой план. Он сделает лишь один точный выстрел. Если ему повезет, тварь издохнет и больше не будет ему мешать. Если же оно выживет, то будет тяжело ранено и Джеймс сможет убежать от него и двинуться дальше к выходу. Подпустив вросшую в кровать мерзость поближе, Джеймс присел на одно колено и тщательно прицелился в нее из ружья. Щурясь и пытаясь сориентироваться в полумраке, он прицелился в предполагаемую “голову” твари и нажал на спусковой крючок. Ружье громыхнуло огнем и облако свинцовой картечи разорвало плоть существа.

Ноги монстра подкосились и оно рухнуло на пол. Однако оно еще продолжало дергаться и ползти. Пятясь назад, Джеймс собирался броситься в бегство, когда вдруг ощутил прикосновение лапы монстра к своей ноге. Крупная дрожь тряхнула его и мороз пополз по коже от прикосновения этой холодной, скользкой руки. Его ярость дошла до точки кипения и он принялся пинать существо в голову второй, свободной ногой.

“Проваливай… К дьяволу… От меня!”. Перевернув ружье в руках, Джеймс бил его прикладом по морде и лапам монстра снова и снова. Наконец его хватка ослабла и холодные пальцы разжались. Оно издало тихий вздох, словно сдувшийся воздушный шарик, и больше уже не пошевелилось.

Джеймс устало уселся на пол, все еще сжимая окровавленное ружье. Он тяжело дышал и сердце молотом ухало в его груди. В момент когда тварь схватила его… он думал, что погибнет здесь. Отдышавшись, он снова поднялся на ноги и неверной походкой двинулся дальше.

Этот голос… Голос, звучавший из радиоприемника.

“Я правда здесь!”

Этот голос эхом звучал в его сердце. Она жива. Она где-то здесь, в этом отеле.

“...Мэри…”.

“...Мэри… скоро умрет? Вы же шутите… правда?”.

“Мне очень жаль”.

“Но вы же врач, разве не так? Вы давали клятву помогать людям! Разве это не тот самый случай?!”.

“Пожалуйста, успокойтесь. Как врач, я обещаю сделать все возможное. Но, к сожалению, эффективный метод лечения этого заболевания еще не открыт”.

“...Сколько у нее времени?”.

“Сложно точно сказать. Может шесть месяцев. Может три года. Способа точно узнать просто не существует…”.

Когда Джеймс шел через рассыпающийся на глазах зал, этот давний разговор вдруг всплыл у него в памяти. Тот самый момент, когда он впервые впал в отчаяние - конец его счастливого существования. Будто бы он сам умер задолго до того, как потерять свою любимую Мэри… Попал в ловушку и стал несчастным живым мертвецом, бездушной оболочкой, чье сердце до отказа переполняла бесконечная боль. И ему становилось только хуже с каждым новым днем, когда он был вынужден видеть, как его жена медленно угасает. Его отчаяние кружилось над ним, будто метель, пока наконец не превратилось в лавину бессильной ярости…

В поисках Мэри Джеймс проверял один номер отеля за другим. Он врывался в каждую незапертую комнату и осматривал ее с пола до потолка, включая ванные, туалеты, даже заглядывал под кровати. Чем глубже он заходил в отель, тем более разоренным выглядело все вокруг. Все это напоминало погружение в глубины деградирующего, разрушающегося сознания. Темнота сгущалась вокруг него, а отблески света становились все более тусклыми. Даже воздух стал таким, что Джеймсу было трудно дышать. Будто бы даже воздух превращался в барьер на его пути, пытаясь помешать идти дальше и глубже.

Что было хуже, он стал встречать тварей в огромных количествах. Их отвратительные стоны звучали отовсюду и сливались в один сплошной ужасающий хор. Целый отель постепенно наполнялся безумием.

Закончив обыскивать западное крыло здания, Джеймс вернулся по коридору к лестнице, чтобы приняться за восточное… Такое он уже видел прежде, все эти причудливые превращения комнат и прочее. Он недолго думал об этом, поскольку произошло нечто более странное - будучи на втором этаже отеля, он словно оказался в его подвале. Коридор перед ним был заполнен мутной, застоявшейся водой. В поисках выхода из затопленного лабиринта, Джеймс выбрался в просторное помещение бара, а затем обнаружил выход, ведущий к черному ходу.

Прикидывая, где он сейчас находится, Джеймс подумал, что должен попробовать другой путь. Если он сейчас доберется до бойлерной и потом до кладовой, то сможет зайти в восточное крыло с другой стороны. Как он и ожидал, за очередной дверью он обнаружил лестницу, ведущую вниз. Но что-то тут было не так. Хоть это и был подвал, здесь было абсолютно сухо и даже жарко. А кроме того спереди брезжил свет, делавший мерцание фонарика Джеймса ненужным, будто бы он скоро выйдет в яркий солнечный полдень. Взявшись за перила, Джеймс спустился вниз.

Здесь всё было в огне! Пляшущие языки пламени лизали стены и потолок, обгладывая даже ступеньки лестницы. Он смог различить очертания двух прибитых к стене тел, мужчины среднего возраста и подростка. Хотя они были охвачены пламенем, их кожа была невредима и не покрылась ожогами. Джеймсу показалось, что эти двое всё еще живы. Увиденное им напомнило ему образ грешников, что пылают в огне Геенны…

И кто-то спускался к нему по бесконечно длинной лестнице, словно посланец Небес. Хотя больше было похоже на то, что мир перевернулся вверх дном, ибо этот “кто-то” шел из самого средоточия тьмы. Это была Анджела. Ее окружал ореол бушующего огня и языки пламени свивались над ее волосами в подобие нимба, придававшего ей пугающий и потусторонний вид. Ее ярко освещенное лицо выглядело взволнованным и печальным.

“Мама…. Я все-таки отыскала тебя… Ты единственная, кто осталась. Может быть теперь я смогу быть счастлива…” - сказала она, приближаясь к Джеймсу.

Джеймс невольно попятился.

“Почему ты бежишь от меня?”. Осторожно, но с нежностью Анджела протянула руку и дотронулась до щеки Джеймса, взволнованно улыбаясь, но тут же замерла. “Ты… не моя мама”. Она тут же отдернула руку и отшатнулась, будто бы испугалась его. “Джеймс… Это ты…”. Она выглядела смущенной, но в голосе явственно прозвучало разочарование и отвращение.

“Насколько я понимаю, ты так и не нашла свою маму?” - спросил Джеймс. Это выглядело крайне странно: вести разговор посреди пылающего огня, но его уже не волновали подобные вещи. Как не волновало и то, почему огонь не покидает пределов этой комнаты, почему ни он, ни Анджела не гибнут в пламени… Все это просто подтверждало тот факт, что все это нереально. Всё это лишь проекция того, что творится в уме… Иллюзия, маскирующаяся под реальность… Её иллюзия. Анджелы.

Ее лицо помрачнело и она отвернулась. Будто бы говоря сама с собой, она начала выплескивать всё, что накопилось у нее на душе. “Мама… Ты ведь знала, правда? О том, что папа и братец делали со мной каждую ночь… Но ты предпочитала не вмешиваться в это…”. Наконец начиная осознавать источник боли Анджелы, Джеймс продолжал слушать ее молча.

“Поэтому я… Пошла искать маму… Когда она бросила папу и сбежала из дома…”. Слезы потоком лились из ее глаз. Это не были слезы тоски по матери, а скорее слезы разочарования и обиды. Слезы того, кто был брошен всеми и желал лишь мести за все свои страдания.

“Я уже позаботилась о папе и братце!” - с удовольствием прошептала она, продолжая плакать. “Позаботилась о них… с помощью этого ножа”. Она говорила про нож, который оставила в зеркальной комнате доходного дома Вудсайд. Орудие преступления, которое она совершила.

“Анджела… Мне кажется тебе нужно простить их. Не только для них, но и для тебя самой”.

“Ты лицемер! Как ты вообще осмеливаешься говорить такое?!” - Анджела бросила на Джеймса такой яростный взгляд, что окружающее ее пламя стало еще ярче. “А что насчет тебя самого? Можешь ли ты простить меня? Спасти меня? Готов ли ты защищать меня всегда? Может ты скажешь, что любишь меня?”.

Джеймс не смог проронить ни слова в ответ. И его молчание вызвало новый всплеск полных горечи слов.

“Видишь? Я это знала… Ты просто еще один грешник, притянутый этим городом, чтобы гнить здесь за свои грехи. А ты думал, что имеешь право читать мне лекции о “прощении”? Не смеши меня…”. Анджела повернулась к нему спиной и двинулась вверх по пылающей лестнице. Но вдруг остановилась, будто неожиданно вспомнила о чем-то, обернулась и произнесла: “Я хочу вернуть свой нож”.

Джеймс, не отрываясь, смотрел на Анджелу, будто пытался прочесть в ее глазах и лице истинные намерения девушки. Он покачал головой. “Я не могу… Не могу сделать это. Его нет у меня”.

Анджела ответила ему столь же долгим взглядом, полным недоверия. “Хммм… Ты уверен, что не хочешь оставить его для себя?”.

“Нет… Я никогда не хотел бы… Убить себя”.

Ответом на эти слова стал тяжелый взгляд Анджелы. Джеймс надеялся угадать ее мысли, но похоже что это она сумела заглянуть в его душу. Она заметила в нем нечто такое, о чем он даже не подозревал…

Анджела ушла и ее тихий смех эхом звучал в ушах Джеймса. Она ушла на поиски своей могилы. Пламя усиливалось и пожирало все вокруг, так что невыносимый жар вынудил Джеймса ретироваться в полузатопленный коридор. Он бежал из пылающего ада… и от ранивших его слов Анджелы.

Но ему нужно было пройти через этот ад и вскоре Джеймс вновь осторожно заглянул за дверь, где полыхал огонь, - заглянул, чтобы увидеть, что огня больше нет. Ни малейших следов копоти на стенах и потолке, ничего не сгорело, даже те двое горящих в огне куда-то исчезли. Все это в очередной раз подтверждало: Джеймса окружают иллюзии. Но значит… и опустошенный отель - тоже всего лишь видение, лишь иллюзия запустения?

Джеймс поднялся из подвала по заваленной щебнем лестнице и вошел на первый этаж в восточном крыле. Все двери вдоль коридора были плотно закрыты и заперты. Оставалось одно: идти по нему вперед, пока не упрешься в тупик…

Но в конце коридора его ждала дверь, ведущая в новый проход, который отличался от прежнего тем, что его стены и пол состояли из стальных решеток. В темноте внизу, под решеткой, неутомимо сновало множество уже знакомых ему подвешенных тварей - но Джеймс не ощутил страха, испытывая лишь безразличие и пустоту в своем сердце, когда шел вперед и выстрелами из ружья истреблял подбирающихся к нему тварей, пока почти не потратил весь запас патронов.

В конце коридора его ждала еще одна дверь. Джеймс помедлил, прежде чем открывать ее, ощущая необычайную тяжесть, словно повисшую в воздухе. Будто бы нечто внутри комнаты давило на дверь, сопротивляясь его попытке открыть ее… Будто бы сама комната не желала впускать его внутрь.

“Это… прошлое… мешает…” - прошептал Джеймс, с усилием нажимая на дверь и заставляя ее открыться с протяжным тяжелым скрипом.

Первый этаж холла вновь предстал перед ним, но теперь он изменился и ничего в нем не напоминало о прошлом. Диваны, столики, кафе - даже стойка регистратора исчезла и холл был пуст, больше напоминая сейчас одну огромную тюремную камеру. Осталась нетронутой лишь та часть, где широкая парадная лестница вела посетителей на второй этаж отеля.

И на вершине этой лестницы Джеймс увидел женщину. Ее фигура занимала странное положение в какой-то ржавой конструкции, будто была подвешенной вниз головой, а ее руки были расставлены, словно на распятии. Позади темнела фигура палача, могучего человека с острым копьем в руках… багровая тварь с пирамидой на голове. Джеймс испытал чувство полной безысходности, когда увидел не одного, а сразу двух этих существ, стоящих по обе стороны от ржавой клетки.

“ДЖЕЙМС!” - закричала женщина и ее голос был полон ужаса. Это была Мария, она молила о помощи, чувствуя что скоро может погибнуть вновь.

И он ничего не мог с этим поделать. Качая головой, Джеймс тихо сказал - и его голос был полон скорби: “Хватит… Просто… Хватит. Пусть эта бесконечная пытка закончится…”.

Спустя столько времени, он наконец понял. Эти ненормальные, зловещие образы не были случайными… Истинное назначение чудовищ, преграждавших ему путь… все они лишь исполняли чью-то волю. Но… в глубине души он осознавал это с самого начала. Он просто не позволял себе принять это. Он хватал за единственную надежду, как за соломинку: это было желание просто забыть о случившемся. Даже если это означало утрату всех этих горьких и важных для него воспоминаний.

Однако не все здесь было сотворено волей самого Джеймса. По своему выбору, но он обратился к силам Сайлент Хилла, чтобы те помогли ему построить это видение. И это место приняло его просьбу. Вот та причина, по которой он был приглашен в этот город. Призван, как были призваны Эдди и Анджела. Все они действительно были похожи - жалкие грешники, запертые в сотворенных своим же рассудком кошмарах.

“Я умоляю вас… Просто… Прекратите…”. Искренняя мольба Джеймса была встречена душераздирающим криком. Полный страдания голос Марии эхом отозвался от стен, когда копья палачей пронзили ее тело.

“ХВАТИТ!” - закричал Джеймс. Стиснув голову руками, он упал на колени и согнулся, ощущая себя беспомощным. Он видел, как спускаются к нему по лестнице двое убийц. Как они становятся по обе стороны от него, готовясь свершить свой следующий приговор и расправиться с еще одним осужденным преступником.

“Я был так слаб…” - тихо проговорил Джеймс. “Вот почему вы стали нужны мне”. Он посмотрел на безмолвных чудовищ. “Мне нужен был кто-то, способный наказать меня за мои грехи… но и только”. Он медленно покачал головой и в его слабом голосе крепла уверенность. “Я вдруг понял это… И я хочу прекратить то, что происходит со мной”.

Взяв в руки ружье, Джеймс медленно встал на ноги. Со слабой улыбкой и счастливым взглядом человека, открывшего великую истину, Джеймс выстрелил в стоящего перед ним пирамидального монстра.

Безрукие кашляющие создания были сотворены из чувства стеснения и несвободы.

“Манекены”, чьи тела состояли из двух пар женских ножек, были рождены из вожделения.

Твари, цепляющиеся за решетку в пустоте, воплотили желание найти выход.

Все они вышли из моего подсознания… Из тьмы в моем сердце. Они просто мои видения, которым этот город придает плоть и кровь, делает их реальными. Впрочем нет, не вполне реальными. Интересно, кто-нибудь кроме меня видел этих созданий? Может быть только тот, чья тьма в сердце сливается с тьмой Сайлент Хилла, способен встретить и увидеть их.

И поскольку каждого пожирают разные виды тьмы, вовсе не обязательно, что мы видим одно и то же. Кто знает, к примеру, каких чудовищ встречал на своем пути Эдди… но отвратительная тварь, приросшая к кровати, явно вышла из кошмаров Анджелы. Может быть наша с ней тьма чем-то похожа, что позволило мне увидеть и даже быть атакованным этой мерзостью. Это бы объяснило и ту охваченную огнем комнату.

Неудивительно, что Лаура остается спокойной в этом аду. Истинная причина того, что она гуляет по полному чудовищ городу невредимой, заключается в чистоте ее сердца. Внутри нее нет этой всепожирающей тьмы и потому она не видит здесь ничего, кроме пустого города.

Мне жаль, Лаура.

Я убил женщину, которую так любил.

И я забрал у тебя твоего лучшего друга.

Джеймс продолжал всаживать картечь патрон за патроном в пару чудовищ. Он хотел закончить все это. Он был готов изгнать палачей, которых сам же и создал. И он стрелял без передышки и пауз, не думая о том, сколько у него осталось патронов.

Не было шансов на победу. С самого начала Джеймс осознавал, что этих созданий нельзя победить и убить. Он множество раз пробовал одного из них и потерпел поражение, так почему это должно удастся ему теперь? Но он просто спокойно смирился с этим. Главное то, что он твердо стоит на ногах и сражается с ними - с ними и со своими страхами, со своим клеймом труса и беглеца. Даже если это означает для него гибель.

Их движения были медленными, словно механическими, когда они неумолимо преследовали Джеймса. Он уклонялся от выпадов их копий, используя всякую возможность чтобы защититься от них, например отбивая их в сторону ударом приклада или стволом ружья. Поскольку они были плодом его воображения, были порождены и буквально состояли из его мыслей, то может быть существовал и способ влиять на них таким образом. Но пока он не поймет, как это сделать, они будут становиться только сильнее, питаясь его страхом, слабостью и зависимостью от них. Когда Джеймс сумел превозмочь эту слабость хотя бы отчасти, пирамидальные твари стали менее могучими, возможно, даже сравнявшись с обычными обитателями этого измененного мира. И они стали уязвимы. Хотя у них все еще оставалась их титаническая сила и стальные, неутомимые мускулы. Их тела содрогаются от каждого попадания дроби, но не замедляются и продолжают свой натиск.

Еще немного и битва закончится. Джеймс зарядил в ружье последний патрон и сделал последний выстрел. У него еще оставались патроны в карманах, но монстры уже загнали его в угол и были слишком близко, чтобы он успел перезарядить свое оружие или уклониться от них. Они двигались неспешно, будто в замедленной съемке, но общий исход был уже предрешен.

“Вот оно что…”. На лице Джеймса мелькнула улыбка, полная горечи. Он без страха шагнул вперед на тянущиеся к нему копья и его взгляд был прикован к их остриям.

Убейте меня. Давайте, ублюдки, УБЕЙТЕ МЕНЯ!

Но чудовища замерли. Они одновременно повернулись друг к другу, выпрямили сгорбленные спины, приподняв свои пирамидальные шлемы, и вонзили под них свои копья - каждый другому. Навалившись на острия и пронзенные ими, они повисли будто бы на подпорках, а затем замерли без движения. Джеймс стиснул зубы и подошел ближе к ним. Он медленно протянул руку к одному из чудовищ и дотронулся до него. Тот оказался холодным и твердым, как камень. Пирамидальные палачи будто окаменели, став странными монументами в память об ушедшем кошмаре.

В этот самый момент, словно так и должно было случиться, Джеймс опустил руку в карман своей куртки и понял, что письмо от Мэри к нему исчезло.

Поднявшись по лестнице, он не нашел наверху тела Марии - и не удивился этому, будто зная, что так и должно быть. Джеймс спустился вниз и прошел через холл к выходу из отеля. Теперь холл выглядел еще хуже, будто после сильнейшего пожара, а остатки былого великолепия отеля были перечеркнуты большими черными шрамами трещин и подпалин. Единственный уцелевший путь пролегал через главный вход. Однако когда Джеймс открыл двери, то увидел за ними не туманную дымку над озером, а незнакомый ему коридор, будто зовущий его вперед. Конец коридора терялся во тьме - казалось, по нему можно идти бесконечно. Джеймс слышал голос. Это был голос Мэри. Запечатанные воспоминания освободились и теперь Джеймс вновь слышал эти слова…

“Что тебе нужно?”

“Ты принес мне цветы?”.

“О, очень красивые… ты специально принес их, чтобы расстроить меня?”.

“Убирайся отсюда к черту!”.

“Когда я посмотрела в зеркало на себя, то поняла… что выгляжу отвратительно. Из-за болезни и этих лекарств, я выгляжу словно чудовище…”.

“На что ты глазеешь?! Почему ты просто не можешь уйти?!”.

“Я никому не нужна… И я все равно скоро умру…”.

“Зачем ждать? Может было бы лучше, если бы они просто убили меня и всё. Думаю, врачам просто выгодно всё это. Может только поэтому и поддерживают во мне жизнь…”.

“Ты все еще здесь, Джеймс?! Проваливай! Ты меня слышишь? И не возвращайся сюда больше!”.

Ее беспощадная речь не закончилась, а только на время прервалась громким хлопком двери. В ее голосе зазвучали рыдания и она тихо продолжала говорить.

“...Джеймс… подожди. Пожалуйста, не уходи. Прошу, не оставляй меня. Я не имела в виду всё это…”.

“...Пожалуйста, скажи мне, что всё будет хорошо. Я не хочу умирать. Джеймс… помоги мне…”.

Постоянная борьба с болезнью сделала Мэри слабой. Из-за препаратов и лучевой терапии ее чудесные волосы, гладкая кожа, все следы ее былой красоты стерлись. Она стала постепенно терять саму себя, превращаясь из прежней тихой и нежной женщины в существо, полное боли и злости.

Она стала часто обвинять его во всех бедах, все ее реплики стали словно иголки и лезвия, направленные против него. Этого Джеймс вынести уже не сумел. Это было даже хуже, чем видеть ее физическое угасание: наблюдать за тем, как ее сердце наполняется уродливой злобой. Как ее прекрасная нежная душа, в которую он когда-то влюбился, на глазах покидает его, оставляя лишь полную агонии оболочку. Вот почему он…

Еще больше тяжелых воспоминаний выплеснулось из памяти, словно рвота. Он не мог просто стоять и смотреть на ее страдания. Вот почему он решил взять и закончить это своими собственными руками…

В конце казавшегося бесконечным паломничества во тьму своей памяти Джеймс наконец достиг последней из множества дверей. Когда он открыл ее, в коридор извне потянулся туман. Сквозь туманную дымку он вдруг сумел разглядеть воды озера. Странное и тревожное чувство - что именно туман и есть истинное и главное из чудовищ, прячущееся в Сайлент Хилле.

Поднявшись по ржавой скрипучей пожарной лестнице вверх, Джеймс оказался под открытым небом, затянутым белыми облаками. Наверное, сейчас он на крыше отеля. Он знал, что ему нужно быть здесь - и не имело значения, Бог или Дьявол дал ему эту подсказку.

Впереди на ржавой и прогнившей крыше его ждала женщина. Пока что она стояла спиной к нему, любуясь пейзажем. И поправляла прическу, как это делала его жена.

“...Мэри?...”.

В ответ на тихий голос Джеймса женщина повернулась к нему. И вдруг зло рассмеялась. “Почему бы уже наконец не смириться с фактами? Мэри давно мертва, помнишь? Ты сам убил ее. Ее здесь нет и не будет”.

Не отводя от нее взгляд, Джеймс улыбнулся с выражением грусти и одиночества. “Хватит”.

“Что?”.

“Ты можешь больше не притворяться”.

“О чем ты говоришь?”.

“Тебе больше не нужно прикидываться Мэри”.

“Я Мария! Если ты позволишь, я всегда буду на твоей стороне! Никогда не буду винить тебя ни в чем, не буду для тебя тяжким бременем. Разве ты не об этом мечтаешь, Джеймс?”.

“Я наконец-то все вспомнил. Ты не моя Мэри. И не Мария. Тебя никогда не существовало”.

“Лжец! Я существую! Я стою прямо перед тобой! Я всегда буду с тобой!”. Ненависть исказила ее лицо и заставила содрогнуться тело, а потом она стала стремительно изменяться, превращаясь в чудовище. Еще одно видение? Или это истинная форма Марии?

Она поднялась в воздух и в облаке тьмы повисла вниз головой, заключенная в клетку, напоминавшую ту стальную кровать в больнице, на которой Мэри провела свои последние месяцы жизни. Ее руки раскинулись в разные стороны, будто ее распяли на этой больничной кровати - еще один символ ужасных страданий Мэри внутри его разума. Но даже среди этой ужасающей форме ее лицо - лицо Мэри - оставалось юным и прекрасным, словно цветок, распустившийся среди обугленных руин. И это чудовищное существо шептало ласковым, любящим голосом:

“Джеймс… почему ты не стер все эти болезненные воспоминания? Сотри лицо Мэри и замени его моим. Ты ведь об этом мечтаешь, верно? Забудь полное тоскливое, грустное прошлое… ты ведь можешь жить в мире своей мечты… Я никогда не отдам тебе твою Мэри обратно!”. Да, это существо было порождено подобными мыслями о его прошлой жене. Вот что создало демона по имени Мария.

Намеревается ли она убить меня? Но это ведь значит, что она тоже исчезнет. Как те чудовища с пирамидами на головах… Или может быть… Может быть она действительно воспринимает себя как отдельная личность. Может она настолько переполнена гневом и ревностью, что пытается убить меня из-за извращенного чувства “любви”. Мария намерена исчезнуть вместе с Джеймсом в результате убийства и самоубийства одновременно.

Но Джеймс прогнал эти мысли. Сейчас это не имеет значения. Сейчас в его ружье было заряжено два последних патрона, оставшихся после битвы с пирамидальными палачами. Однако, даже если она стала чудовищем - и даже если она на самом деле не была той женщиной, которую он полюбил, - он не мог заставить себя причинить ей вред. Она была его проводником и путеводной звездой, когда они скитались по улицам этого города. Ее улыбка скрашивала его одиночество. И даже сейчас от одного взгляда на ее лицо ему становилось легче. Джеймс растерялся, не зная что делать, но вскоре был вынужден отступать и защищаться.

Отталкивающее создание с блаженным, словно у Девы Марии, ликом свободно парило в воздухе в своей клетке, а открытое небо над головой позволяло ему выбирать любое направление, чтобы преследовать Джеймса. Вместо пальцев у нее были огромные когти, а края клетки были острыми, как лезвия бритвы. Она пыталась дотянуться до Джеймса с яростью женщины, любовь которой отвергли.

Но правда ли то, что здесь происходит? Это всё же любовь или ненависть? Действует ли Мария по собственной “свободной” воле? Джеймс ощутил, как внутри него с каждой секундой растет сомнение. По сути, сейчас он противостоит самому себе, ибо Мария была рождена из его подсознания. Это значит что она лишь иная форма его самого. Ее “любовь” или “ревность” были лишь искусной игрой, придуманной им для самообмана. Потому что он, как и Анджела, желал умереть, но вместе с тем и боялся смерти… и поэтому ему был нужен кто-то, кто сможет помочь ему убить себя. Эта ужасная миссия и превратила Марию в чудовище.

Неужели я жалкий трус, который не способен сам покончить с собой? Джеймс рассмеялся над собой. Он прекратил пятиться и повернулся к чудовищу. Он поднял ружье и направил на демона - на Марию. Ты не Мэри. Ты лишь искаженная иллюзия, пытающаяся быть ей. Я создал тебя, потому что не желал узреть истину. Вот почему я… собрал всё воедино - хорошие воспоминания, болезненные воспоминания, даже самые мои дурацкие и ужасные ошибки - я собрал их все. Мария… это всё для тебя. Чтобы разрушить твою искаженную оболочку и вернуть настоящую Мэри. Думая об этом, Джеймс нажал на спусковой крючок.

Дробь прошила ее грудь и капли крови медленно, словно в странном танце, закружились в воздухе. Она издала протяжный стон, похожий на пение, а затем ее клетка с грохотом обрушилась на крышу отеля.

“...Джеймс…” - шептала Мария, беспомощно лежа на полу. “...Джеймс…”. Сейчас она выглядела точь-в-точь, как Мэри тогда.

Одурманенный смесью воображения и реальных воспоминаний, он сжал в руке дрожащие пальцы прикованной к постели жены. “Мэри… Мне так… жаль…”.

“Я тебя прощаю” - сказала Мэри и слабая нежная улыбка появилась на ее бледном лице. “Я говорила, что хочу умереть… Но на самом деле я лишь хочу, чтобы боль прекратилась”.

“Я не мог больше смотреть, как ты страдаешь. Поэтому я… Нет, это не правда!”. Джеймс яростно замотал головой. “Ты говорила еще и другое, что ты не хочешь умирать… Правда в том, что часть меня ненавидит тебя. И мне кажется, что моя жизнь стала бы легче, если бы тебя больше не было…”.

“Ты убил меня и теперь страдаешь от этого. Вот и все, Джеймс” - глаза Мэри закрылись. Последний вздох едва слышно прозвучал в тишине.

Джеймс вспомнил. Это правда… после того, как я задушил ее… я поднял ее на руках с кровати и донес до машины… Это было всего пару дней тому назад.

…”Ага!” - восторженно воскликнула Лаура. “Не могу поверить, что потеряла его в таком дурацком месте!”.

Лаура держала в руках письмо от Мэри, которое, оказывается, все это время мирно лежало у ножки стула возле фортепиано в ресторане отеля. Наверное оно выскользнуло из кармана платья, когда Лаура играла на пианино. Это было второе из тех двух писем, которые Лаура стащила из шкафчика Рейчел. И оно было адресовано Джеймсу. А Джеймс исчез с тем, другим, которое Мэри написала для Лауры. Она уже все вокруг обыскала, но не смогла найти его, когда Джеймс ушел.

“Ну и придурок! Тебя что, не учили, что нельзя брать вещи, которые принадлежат другим людям?” - ворчала Лаура, благополучно забыв про свои собственные воровские проделки в шкафчике медсестры.

“Куда же ты делся, Джеймс?”. Ее раздражало ощущение, что ее злость на него прошла. Когда Джеймс рассказал ей правду про Мэри, она была потрясена, но чем больше она думала над его словами, тем больше они казались ей похожими на реплики трагического героя из какой-то книжки. Ее учитель из приюта был таким же, особенно когда Лаура попала в больницу. Он все время говорил что-нибудь вроде “О, я чувствую свою вину в том, что это бедное дитя заболело… О, нам так трудно справляться со всеми этими трудностями, при такой скудной зарплате… Мы пытаемся позаботиться о каждом из этих детей, но это такая огромная нагрузка…”.

Чего Лаура точно не могла понять, так это почему бы убийца мог плакать над своей жертвой, как это делал Джеймс. Все те плохие парни из телевизора и большинство людей, которых она знала в реальной жизни, были бы счастливы и радостно улыбались, если бы сделали нечто столь ужасное и желанное. Но Джеймс совсем не был на них похож.

Джеймс… Если ты не надеялся встретить Мэри здесь, то зачем же ты пришел сюда?

Ладно, хорошо, тогда я тоже уйду отсюда! Здесь все равно уже не на что смотреть больше и мне надоело дожидаться или разыскивать Эдди. Толстый тормоз! Если я буду его ждать, то застряну тут навечно!

Лаура вышла через главный вход отеля. Она шла вдоль берега озера, все еще надеясь встретить где-нибудь рядом Мэри.

“Мэри, я вернулся”. Джеймс улыбался. Он покинул отель и прошел весь тот путь, что он проделал от парковки возле шоссе, где она терпеливо ждала его. Она все это время была здесь, ждала его в автомобиле.

“Извини, тут наверное было немного тесно…”. Он открыл багажник своей машины и бережно достал из него тело Мэри, чтобы посадить ее на пассажирское сиденье рядом с местом водителя. Он сел в машину рядом с ней и заговорил, но она не отвечала ему, погруженная в сон, от которого уже никогда не смогла бы проснуться.

“Мэри, теперь я действительно вспомнил все. Вспомнил истинную причину, по которой я приехал сюда. Почему же я так боялся думать об этом? Ничего в этом мире не может быть ужаснее, чем потерять тебя…”. Он завел двигатель и нажал на педаль газа.

“Наконец-то мы сможем быть вместе… Только ты и я…”. Безучастно глядя на приближающееся покрытое туманом озеро, Джеймс давил на педаль и улыбался сквозь слезы.

…Решив отдохнуть на лугу возле берега озера, Лаура снова достала из кармана письмо от Мэри и положила его на траву перед собой. Оно ведь адресовано Джеймсу. Она уже много раз успела его прочитать… но когда она снова думала про Мэри - о женщине, которая любила ее словно родная мама и по которой она так скучала, - это было приятно. Поэтому она прочитала письмо снова.

“В моих беспокойных снах
Я видела этот город.

Сайлент Хилл.

Ты обещал, что однажды привезешь меня сюда снова. Но ты так и не сделал этого. Чтож, теперь я здесь. Одна.

В нашем "особенном месте". Я тебя жду…

Жду, когда ты придешь навестить меня.

Но ты не приходишь.

И вот я жду, завернувшись в кокон из боли и одиночества.

Я знаю, я ужасно обходилась с тобой. Наверное ты никогда меня не простишь за это.

Я бы хотела это изменить, но я не могу.

Я чувствую себя такой жалкой и убогой, когда лежу тут и жду тебя…

Каждый день я гляжу на трещины в потолке и всё, о чем я могу думать, это насколько же несправедливо всё это…

Сегодня приходил доктор.
Он сказал, что я могу ненадолго вернуться домой.

Это не значит, что мне стало лучше.
Это значит, что у меня остался последний шанс…

Думаю, ты понимаешь, о чем я…

Но даже если так, я рада вернуться домой. Я по тебе ужасно соскучилась.

Но я боюсь, Джеймс.
Я боюсь, что ты на самом деле не хочешь моего возвращения.

Когда ты приходишь меня навестить, я вижу, как тяжело это тебе дается…

Я не знаю, ненавидишь ты меня или жалеешь… Или может быть я тебе отвратительна…

Я очень сожалею об этом.

Когда я впервые узнала о том, что умру, я просто отказалась принять это.

Я была так напугана и разозлена этим, что гнала прочь от себя всех, кого я больше всего любила. Особенно тебя, Джеймс.

Вот почему я пойму, если ты ненавидишь меня.

Но я хочу, чтобы ты это знал, Джеймс.

Я всегда любила тебя.

Даже когда наша с тобой жизнь подошла к такому концу, я все равно бы не променяла это ни на что в целом мире. У нас с тобой было несколько чудесных лет, проведенных вместе.

Ладно, это письмо становится слишком долгим, поэтому пора прощаться.

Я попрошу медсестру отдать тебе это письмо, когда меня не станет.

Это значит, что когда ты прочитаешь его, я уже буду мертва.

Я не могу просить тебя помнить меня, но не могу и заставить тебя забыть обо мне.

Эти последние годы, когда я болела… Я очень сожалею о том, что делала с тобой в это время, делала с нами обоими…

Ты дал мне так много, а я не смогла вернуть тебе даже самую малость.

Вот почему я хочу, чтобы ты продолжал жить ради себя.
Делай то, что будет для тебя лучше, Джеймс.

Джеймс…

Я была с тобой счастлива.”

“Я люблю тебя, Мэри”.

Когда машина стала медленно погружаться на дно озера, Джеймс бережно притянул к себе тело Мэри и обнял ее. Их мечта наконец-то исполнилась. Они снова вместе. И у них впереди целая вечность, чтобы быть счастливыми.

1. "В воду". Та самая концовка, которая описана в книге. Наверное самая грустная, мрачная и безысходная: Джеймс больше не видит смысла жить и въезжает на машине в озеро вместе с телом его мертвой жены на соседнем сиденье. Всё плохо, но хотя бы всё закончилось. Примечательно, что именно в этой концовке на видеокассете показано именно убийство Мэри Джеймсом от безысходности - в других вариантах Джеймс просто как оцепеневший смотрит, как она умирает, не ускоряя процесс. Так что вовсе не факт, что это действительно было, возможно что он взял на себя слишком много вины.

2. "Воскрешение". Похожая, но несколько более мистическая концовка, связанная с ритуалом "воскрешения мертвых" из местной синкретической религии. Хотя в сценарии за Марию, о котором мы скажем позже подробнее, были большущие намеки на то, что это не столько воскрешение, сколько ритуализированное самоубийство, помещающее человека в иллюзорный мир, где его любимый человек жив. Джеймс решает провести этот ритуал и со всем необходимым инвентарем и телом жены плывет на лодке по озеру к небольшой часовне на островке. Чем все заканчивается, нам не показывают, но назад он уже вроде не возвращается.

3. "Мария". Та самая концовка, которая вызывает у фанатов пейринга "Джеймс & Мария" чувство в духе "дайте мне кирпич!", потому что она с одной стороны вначале счастливая: Мария оказывается реальной девушкой, а не иллюзией, и вместе с Джеймсом они уходят из города, чтобы жить дальше. Но потом за несколько секунд до титров слышно, как у Марии начинается сильный кашель, что намекает на возможное повторение кошмара для Джеймса. Сценарист - бессердечная бака, в общем. Хотя кто его знает! Возможно, это правда ПРОСТО КАШЕЛЬ. И даже если нет, Джеймс все равно может иначе встретить даже такой жестокий удар, потому что уже прошел через это.

4. "Лаура". По идее, каноничная концовка, в которой Джеймс принимает потерю, а девочка Лаура уводит его прочь из печального города, чтобы он выполнил желание Мэри удочерить ее. Они помогут друг другу и будут помнить о Мэри. Тоже грустная, но сравнительно светлая концовка.

5. "СОБАКА!". Упоротая и веселая концовка, подобные ей присутствуют в каждой части СХ. Джеймс открывает секретную дверь и обнаруживает, что там в комнате среди множества мониторов и рычагов восседает на кресле... СОБАКА породы акита-ину. Оказывается, вся творящаяся в городе дичь - ее рук (то есть лап) дело! Шокированный, он теряет дар речи, занавес. Просто шутка от разработчиков.

6. "НЛО". За Джеймсом ВНЕЗАПНО прилетает волшебник в голубом вертолете гг предыдущей части на летающей тарелке и вместе с пришельцами забирает его. Занавес. Еще одна шуточная концовка.

В дополнении "Рожденная Желанием\Мечтой" мы могли узнать ту часть истории Марии, которая предшествовала ее непосредственной встрече с Джеймсом. И если считать это дополнение каноном (а это вроде как канон), то никакая она не "шизотульпа"(тм) Джеймса, а вполне настоящая девушка, удивительно похожая на Мэри внешне и голосом (что в целом не есть какая-то фантастика, такое бывает), но все-таки и отличающаяся от нее тоже. Сравнительно короткий сценарий рассказывал, как работающая в ночном клубе Мария ощущает нарастающее невыносимое одиночество, а потом однажды обнаруживает, что все люди в городе куда-то исчезли. Единственная живая душа - некто Эрнест, разговаривающий с ней через запертую дверь в одном из домов, но в конце истории выяснится, что и он лишь призрак, а его дом пуст. В этот момент Мария собирается с силами, чтобы убить себя, закрывает глаза, но останавливает палец у спускового крючка и шепчет: "Джеймс!" - а потом уходит в туман. Что это было? Может быть символическая смерть, конец прошлой жизни, и начало жизни новой, ибо город хитроумно связал судьбы Марии и Джеймса воедино (примечательно, что небольшие странные и явно "чужие" (то есть принадлежащие Мэри) мысли и воспоминания посещают ее на протяжении всего сценария). Может быть есть и какое-то иное объяснение, кто знает. В целом, наверное, главная "тема" Марии в этой игре - это чистое неприкаянное одиночество, которое может преследовать даже вполне симпатичную девушку с легким характером, не пережившую каких-то особых травм и потрясений. Так тоже бывает - и в каком-то смысле это не лучше, чем тяжелые истории остальных героев игры.

... Солдат ребёнка не обидит же? Этическую сторону войны между вампирами и людьми аниме поднимает с первых кадров.

После первой размолвки двух новоиспечённых подруг, Фине заявляет человеческой девочке идти куда хочет. Но в отличие от многих других персонажей, в аналогичной ситуации умотавшихся на мороз, наша героиня захотела уйти в комнату с несколькими одеялами, тремя бутылками вина и самоваром.

Конфликт отцов и детей: мама-​главнокомандующая считает непозволительным слушать "чужую" музыку. Хоть и сама не рада, что приходится запрещать дочери.

В аниме внезапно любят кириллицу. Русской культуре внезапно приписывается и Oratio Nocturna (во всяком случае записана она под лейблом Красный Мелодия, да-да, именно так). В целом, тут много перлов с классической для прошлого десятилетия проблемой тарабарщины – но важные надписи сделаны как следует. Судя по всему, мир вообще говорит на русском – потому как записка для Момо в четвертой серии также будет на русском. Грамотном причём!

Впрочем, не только кириллица авторам приглянулась. Правда, товарищи здесь проживающие (и танцующие русские народные!), используют регенерацию пленного вампира как источник электроэнергии...

I am Malenia, Blade of Miquellaa... ой, это другое аниме. Но озерцо с растущими цветочками – явно у японцев какой-​то кинк.