[DW] Между молотом и наковальней | ходы игроков | Ходы

– Не глупи, Тонту, – добродушно махнула рукой Эльфрида, – ни в чем ты не виноват. Говоришь, Залаас проснулся среди ночи из-за тебя? Какая чепуха! Скорее всего, ему элементарно приспичило... ну, знаешь, отлучиться. Носик припудрить. Нельзя же проспать целую вечность и ни разу не отлучиться. Ты не подумай, я не умаляю роковое значение твоей поэтической лиры, – вспомнила она какую-то стихотворную строчку, – но, по-моему, ты просто оказался не в то время и не в том месте.

Ей хотелось как-нибудь подбодрить менестреля. Он так печально вздыхал – точь-в-точь бездомный котенок, только зеленый и с жабрами (стоп, вообще-то без жабер... жабрей... ай, органов для дышания!) – кто угодно бы умилился, а Эльфрида – так и подавно.

– Ладно, насчет его силы... О, ты тоже составил шкалу могущества? И мы с Люсеттой составили! У меня на вершине знаешь кто? Роджер из Полесья. Спорим, он побьет и охранников Хаггарда, и Демона Тьмы, и даже самого главного орка! А уж какой-то там чахлый дракон ему вообще на один зубок! Все-все, не перебиваю, – она показала, что рот у нее замке, а ключик она выбрасывает примерно в пожитки Таласа.

– Я думаю, – аккуратно сформулировал менестрель, – ему о вас вообще неизвестно. Не хочу обижать, но одной склоки с гноллами, пусть даже эффектной, недостаточно, чтобы обрести славу. Я подслушивал разговоры гноллов...

– Ага! Шпионил за нами! – не удержалась Эльфрида. Но сразу же шлепнула себя по губам. Когда лягушонок прервался, чтобы показать пещеру на карте, она вздернула руку и затрясла ею, как троечница, которая по счастливой случайности знает ответ на задачку. – Можно, можно скажу? По-моему, хорошо, что дракон считает нас мелкими сошками. Хорошо, что ему на нас наплевать. Лично я нисколько не огорчилась. Как там Роджер говорил про драконов? Дай Клевер памяти... "Думаю, они пожирают исключительно девственниц, потому что это звучит исключительно пафосно". Немного не то. Сейчас... Ду-ду-ду... Ага! "Думать, что бессильный враг не страшен тебе, – это как думать, что нарушение техники пожарной безопасности не вызывает воспламенения".* Вот. Отто, вы позволите...

Отто развернул тубус и подал волшебнице карту. Оказалось, пещера находится чуть ли не у Клевера на рогах. "За точкой 14-00, глубоко в горах", – ткнул лягушонок пальчиком в воздух над краем бумаги.

– Далековато, – оценила волшебница, переходя на умеренный шепот, – только вон тому рыжему не показывай. Готова поспорить: ему взбрендит прогуляться дотуда, а у меня и без того уже ботинки, и платье, и волосы... Сам понимаешь...

— Эй, а ты забавный! Оставайся с нами! – тотчас же навострил ухо Талас. – С тебя истории, с нас еда!

– А и правда, – поддержала идею Эльфрида. – Оставайся. Позавтракай с нами. Талас угостит тебя поэтическим чаем, правда же, Талас? Я могу наколдовать тебе мошек. Я, между прочим, крупный специалист по наколдовыванию всяческих мошек. В общем, как сказал Талас: ты останешься с нами – мы тебя защищаем и угощаем. Согласен? Только скажи-ка мне прямо: давно шпионишь за нами?

  — Ничего я не шпионю, — проворчал Талас, почёсывая сквозь сон кота.

– Да не ты, а Тонту, – хихикнула чародейка. Сонный Талас, почесывающий кота, говорил и выглядел на редкость забавно. – Кстати, Талас, у тебя ещё осталось немного твоего поэтического чая?

- Ларс! - позвал друид пса, - оставь жаболюда в покое, где твои манеры?
Эльф действительно был рад барду. Теперь стало ясно, кого именно Друл заметил с крыши храма. И как же было приятно, что этот кто-то не оказался врагом.

Пес еще немного покрутился вокруг неведомой зверушки и потрусил к руке хозяина...

... всё-таки мои опасения подтвердились, - раздумывал эльф над удивительной историей, рассказанной бардом. Залаас - дракон, при том один из красных, но Друл ничего о нем не слышал раньше. И им нужно его убить. А перед этим выследить. Меньше чем за лунный цикл. Интересная получилась сделка со старичком Клевером. За жизнь драгуна нужно отдать жизнь древнейшего существа, куда более могущественного.

Друид хмурился. Он понимал, что баланс жизни и смерти нарушать не стоит, но уж слишком неравноценный был обмен...
Теперь щедрость, которая положила фигурку красного дракона эльфу запазуху, находила объяснение. Победа над огнедышащим властелином небес, пусть даже ослабленного, пусть даже при помощи молота драконоборцев, силами одного лишь их небольшого отряда казалась друиду невозможной. Фигурка же уравнивала их шансы...

Что ж, утро вечера мудренее. Друид с удовольствием растянулся в неровном круге света от уютно потрескивающего костра прямо на прохладной и слегка влажной земле, терпко пахнущей Лесом.
Ноющая боль в спине после кульбитов, которые Друлаван проделал с божьей "помощью", сразу уменьшилась, будто бы впитываясь в почву.

Эльф смотрел вниз, в ночное небо, плещущее далеко под ним россыпью самоцветов. Он чувствовал бесконечную тяжесть и незыблемость Тверди, давящей на него сверху. И ощущал себя тем единственным, что отделяет одно от другого. Эльф думал о Балансе, который неизменно присутствовал во всем. Мысленно он снова вернулся в святилище Идавирона, наполненное чудовищным стерильным светом. Именно там он так остро почувствовал равновесие между Светом и Тьмой. И осознал, что происходит, когда баланс нарушается. Мысли его путались, звезды раскачивались будто на волнах, и вдруг Друлаван услышал чужой голос, низко зазвучавший в его голове:

- РАВНОВЕСИЕ...

При этом по его пальцам пробежали всполохи магического света и тотчас ушли в землю. Друид провалился в глубокий сон.

  «Не ты, а Тонту… По ети, чё с кого, ча» — мысли следопыта спутались. Лазать по подземелью — это вам не шишки гнуть. А ещё волчья тень — умудрилась отдубасить за два удара так, что одним рыбам известно, как он до сих пор на ногах умудрялся стоять. Но рыбы ничего об этом не скажут, а следопыт окончательно ушёл в забытье.
  Ушастый комок меха подёргал хвостом, намекая, что без крайней необходимости к ним лучше не подходить, причём крайней необходимостью не являются ни война, ни армагеддон, ни даже закончившийся чай; и зарылся поглубже под накидку полуэльфа.

Талас промямлил что-то невнятное и заснул. Друлаван ушел глубоко в свои мысли, и веки его все медленнее, все тяжелее смыкались. Правильно: утро вечера мудренее. Но Эльфриде не спится.

Наклонившись к Отто, она шепчет ему вопрос:
– Отто, чего вы боитесь? Зачем вам инсценировать свою смерть перед коллегами по работе?

Потом она бросает в котелок две ароматных щепотки из свёртка, подаренного ей Далаголем, капает каплю противоядия (для букета), наливает в кружку отвар, пробует, предлагает Отто, Тонту, ищет глазами Стрижа:
– Хотите согреться? Горьковато, зато кипяток.

Стриж устало развалился на траве и снял ботинки. Что-то слишком много приключений выпало на одну единицу времени. По сути он за два дня успел поучаствовать в аватнюрах, которые ранее бы посчитал невозможными. Надо же - выбраться из плена, избавить людей от нашествия гноллов и, на минуточку, воскресить совершенно точно умершего человека. е в одиночку, конечно, но все же.

Плут устал - ему требовался отдых. А вот эта самая последняя схватка с волкомраком вымотала его до последнего. Тело и сознание хотели расслабиться. Выспаться, наконец. Нет, доход из этих аватнюр получится знатный - волшебный замок перекроет все тяготы. Но тело требовало и отказывалось что-то делать, если это что-то не "закрыть глаза и спать".

Да еще этот жаб... или лягух... или чем это та зеленая антропоморфная амфибия является. Хотя тот, конечно, сумел еще больше огорошить Стрижа. Негоциант молчал, давая возможность поговорить кому-нибудь кроме себя. С этим замечательно справлялась Эльфрида. Он лишь смотрел на странного барда и его кривляния, пропуская их через сито возможной лжи и красного словца, оценивая мимику и жесты, насколько это позволял сделать изменчивый свет костра.

Так слушал, что аж задремал с открытыми глазами. С этом состоянии его и разбудила Эльфрида:

– Хотите согреться? Горьковато, зато кипяток.— А? О, да, спасибо.

— Осторожно, не обожгите язык, — Эльфрида налила еще одну кружку и протянула ее Стрижу.

Укутав подолом и обхватив ладонями свою кружку, она подула на исходящую паром чайную гладь и задумчиво протянула:
— Как полагаете, можно ли переиграть саму Смерть? Не обязательно обжулить или перехитрить, а просто... убедить ее не забирать чью-то жизнь в обмен на жизнь кого-то другого? Как думаете, такое вообще возможно? Что если Залаас совсем не злодей, а мститель, убитый горем? Понимаете, мне кажется, Клевер... Должна быть чудовищно веская причина для его гнева, иначе он просто... опасный безумец. Впрочем, — она встрепенулась, испугавшись трагических нот, прокравшихся в ее голос, — не буду о грустном, есть ведь куда более приятные темы для ночных разговоров. Например, про нашего мэра. То есть про мэра Бирбрука, который мечтает о собственном замке. Или про Таласа, который, кажется, отчаялся обучить меня своим следопытским штучкам, а теперь — слышите? — что-то бормочет во сне. Интересно, что ему снится? Кажется, он даже вспотел.

Она отставила кружку. Посветила молотом на спящего полуэльфа и нашла что-то подозрительное в гримасе, на несколько мгновений исказившей его бледное лицо. Осторожно потрогала его лоб.

— Святые рога, да у него жар! Похоже, ему крепко досталось от клыков волкомрака. Надо сделать ему припарку. Хорошо, что он дрыхнет без задних лап: будь он в сознании, небось, стал бы от меня отбиваться.

Она высыпала в свой чай половину порошка Далаголя, оторвала лоскут от подола, пропитала его получившейся смесью и очень-очень медленно, стараясь не потревожить кота, положила компресс на лоб следопыта. Потом немного подумала, ухмыльнулась, подняла с земли уголек и ловко пририсовала Таласу размашистые усы.

— Вот так. К утру будет как огурчик.

– О, ты тоже составил шкалу могущества? И мы с Люсеттой составили! У меня на вершине знаешь кто? Роджер из Полесья. Спорим, он побьет и охранников Хаггарда, и Демона Тьмы, и даже самого главного орка!
— О, да, Роджер — недостижимая величина, — засмеялся Тонту. — В «Роджере и лабиринте пещерного короля» он угощает троллей ухой из морского дракона. А в «Роджере и жрицы любовных страстей» сам превращается в дракона, хоть и метафорически. Я очень благодарен автору, что он образно обыграл подробности... кхм... общения Роджера со жрицами — так я могу цитировать его, не боясь никого смутить.

— Говоришь, Залаас проснулся среди ночи из-за тебя? Какая чепуха! Ты не подумай, я не умаляю роковое значение твоей поэтической лиры, но, по-моему, ты просто оказался не в то время и не в том месте.
— Или наоборот, оказался в правильное время в правильном месте... — печально покачал головой Тонту.
— Эй, ты забавный! Оставайся с нами! С тебя истории, с нас еда! — предложил Талас.
— А и правда, – поддержала идею Эльфрида. – Оставайся. Позавтракай с нами. Талас угостит тебя поэтическим чаем, правда же, Талас? Я могу наколдовать тебе мошек. Я, между прочим, крупный специалист по наколдовыванию всяческих мошек. В общем, как сказал Талас: ты останешься с нами – мы тебя защищаем и угощаем. Согласен?
— Куда мне! — махнул рукой Тонту. — Поймите меня правильно: Вас окружают враги и опасности. Вы прогнали гноллов, убили волкомрака... уверен, вы и с Залаасом совладаете. Но я-то обычный менестрель. Когда на меня нападают — я убегаю или откупаюсь: деньгами или историями. Есть негласное правило: менестрелей не убивают. Но стоит мне стать частью вашей команды, и на меня это правило перестанет распространяться.
— Знакомая история! — хмыкнул Отто. Он внимательно осматривал свой китель на предмет прорех и дыр. К этому моменту почтальон насчитал по восемь того и другого.
— Ну вот. — кивнул Тонту. — И... Эльфрида, простите за прямоту... пока вы носите огромный светящийся молот с именами убитых Идавироном демонов, я бы предпочел держаться от вас как можно дальше. Поэтому я останусь на эту ночь, а поутру посмотрю, куда вы пойдете, и как можно быстрее пойду в прямо противоположном направлении.

— Только скажи-ка мне прямо: давно шпионишь за нами? — спросила Эльфрида.
— Если честно, я нашел вас случайно... — ничуть не смутившись вопроса, ответил жаболюд. — До меня стали доходить слухи о гнолле, обладающем странной силой. Такие вещи — по моей части, и я решил разузнать о нем больше. Но к тому моменту, когда я добрался до Холмовья, лагерь гноллов представлял собой нагромождение палок и шкур, будто по нему прокатился огромный каменный шар. Я провел немало времени, слушая возбужденные разговоры собакоголовых, и смог примерно восстановить ход событий, а заодно и расстановку сил. За вами я следил только пока вы шли к храму Клевера, но тут, уж извините, Друлаван в образе слона создавал столько шума и оставлял настолько явный след, что я категорически отказываюсь признавать факт шпионажа. Я просто шел за вами на некотором отдалении. И немного слушал ваши разговоры — чисто из соображений своей безопасности: я же должен был удостовериться, что вы не последователи Фенрада!

Все это время Стриж внимательно наблюдал за поведением и словами Тонту. От прагматичного негоцианта не ускользнуло то, что, вероятно, упустили его товарищи. Если остальные видели забавного лягушонка, Стриж видел профессионала своего дела: жаболюд владел куда большей информацией, чем они; умело ее преподносил; знал, какие детали нужно опустить, а какие вывести на первый план для наилучшего впечатления; умел использовать свое положение менестреля для получения выгоды; умел подслушивать и выслеживать; собирал слухи и так далее. Кроме того, он многократно упомянал деньги. Из этого Стриж сделал несколько важных выводов: Тонту может быть полезен как источник и собиратель информации; он знает цену информации, а значит ему можно предложить ее купить или продать; если договариваться о чем-либо с ним, ему нужно предлагать деньги (и немало) или редкие знания.

Эльфрида предложила всем горячий напиток и, наклонившись к Отто, с благодарностью принявшего кружку, прошептала:
— Отто, чего вы боитесь? Зачем вам инсценировать свою смерть перед коллегами по работе?
— Здесь нет никакой тайны. — ответил Отто тоже шепотом (что опровергало его слова, что тайны нет), — Если почтальон отправляет «голубя», а не доставляет ответное послание сам, значит, что-то случилось. Будем откровенны, система Почтамта работает блестяще, ведь в нашем случае так и есть — я был под действием Ваших чар. Как только «голубь» достиг Почтамта, на мои поиски были отправлены жандармы. Их задача — спасти почтальона, попавшего в беду, или, что бывает гораздо реже, наказать почтальона, нарушившего правила. Как Вы понимаете, меня спасать не нужно, и как только жандармы в этом убедятся, они должны будут взять меня под стражу. Я буду сопротивляться, и они, скорее всего, меня убьют. А мне второй раз умирать совсем не хочется... Предупреждая Ваши вопросы: да, я бы мог сказать, что я ни в чем не виноват, и что Вы меня очаровали, но, во-первых, это позор для настоящего драгуна, а, во-вторых, тогда они будут вынуждены взять под стражу вас, и я, опять-таки, буду сопротивляться, и они, скорее всего, меня убьют. А мне, как я уже говорил, второй раз умирать совсем не хочется. Поэтому я хочу инсценировать свою смерть. А Вам придется мне помочь, если Вы хотите, чтобы я простил Вас за то, что Вы погубили мою карьеру, — то ли в шутку, то ли всерьез закончил Отто.

— Что если Залаас совсем не злодей, а мститель, убитый горем? — задумалась Эльфрида. — Понимаете, мне кажется, Клевер... Должна быть чудовищно веская причина для его гнева, иначе он просто... опасный безумец.
— Эльфрида, поймите... — пояснил Тонту, сдувая пар над своим напитком. — Все зависит от точки зрения. Клевер холоднокровно убил брата и дочь или совершил два подвига подряд? Фенрад защищал границы своей земли или объявил друга врагом? Магма опозорила отца или нашла свое место? Правда в том, что они все сделали и то, и другое. Другая правда в том, что никто из них не мог поступить иначе. Залаас действительно мститель, убитый горем, но он может воскресить Фенрада, а тот наверняка захочет вернуть свое утраченное царство и взять реванш в бою с Клевером. Все это не сулит ничего хорошего.

Выслушав Тонту, волшебница высыпала в свой чай половину порошка Далаголя, оторвала лоскут от подола, пропитала его получившейся смесью и очень-очень медленно, стараясь не потревожить кота, положила компресс на лоб следопыта. Потом немного подумала, ухмыльнулась, подняла с земли уголек и ловко пририсовала Таласу размашистые усы.

— Интересные у вас, однако, методы лечения... — удивился лягушонок.

Стриж может предложить сделку Тонту. Друлаван может послушать голоса животных (опиши, кого и о чем ты бы хотел узнать в общих чертах). Остальные могут действовать по своему усмотрению.

Что вы будете делать?

Стрижу было неинтересно общаться с лягухом, поэтому он пребывал в полудреме. Вот только просидев так с полчаса он определенно почувствовал, что ему нужно проветриться - как будто на свежем воздухе было недостаточно ветра.

Поэтому плут решил провести немного времени с пользой - поискать какие-нибудь полезным травки и коренья. Может, для еды сойдут, а может получится сварганить из них снадобье какое. А то уже, наверное, всю сноровку растерял.

И как раз в этот момент у Стрижа появилась одна довольно интересная мысль с участием Эльфриды. Ну а что - девушка видная, да еще и маг. Это могло сработать! Тем более, что Стриж уже давненько не делал чего-то такого. Да и ситуация подходящая - уединиться с ней можно было, не потревожив остальных. Талас отдыхал в истощении, Друлаван тоже чуть ли не засыпал. Один лягух был бодрым, но его, естественно, никто не собирался брать в расчет. Разве что Отто владел сейчас вниманием Эльфриды, но Стриж-то ведь знал, как обращаться с женщинами.

Плут поднялся в насиженного места и разомнул ноги. Затем привлек внимание магички и произнес:

— Эльфрида, я собираюсь прогуляться по окрестностях, собрать лечебных трав. Они нам точно пригодятся. Буду рад, если вы составите мне компанию.

На самом деле Стриж собирался обсудить с магичкой одну интересную авантюру. Помнится, она уже говорила, что какому-то вельможе нужен замок. А в кармане Стрижа как раз имеется такой. Магический. Так вот, это ведь идеальный способ заработать. А то, что замок будет стоять всего лишь один день - так это и вовсе будут проблемы вельможи. Стриж будет уже за сотню миль. Но для этого нужно было посмотреть, достаточно ли Эльфрида авантюрна, чтобы провернуть такое. Или же придется как всегда искать возможности и воплощать их в жизнь самому.

Тонту согласился остаться на чай, но от мошек и прочего вежливо отказался.

— Я-то обычный менестрель, — сказал лягушонок, — а вы... уверен, вы и с Залаасом совладаете.

Эльфрида вздохнула, чувствуя, как розовеет от похвалы. Было немного жаль, что лягушонок их покинет. Рядом с этим маленьким земноводным волшебница казалась себе сильнее и значительнее, чем обычно. Во-первых, он ниже ее ростом, что само по себе льстит ее самолюбию. Во-вторых, разговаривает с ней уважительно, на «вы», будто она какая-нибудь важная персона. А в-третьих, кажется, он немного побаивается ее. Или лучше сказать «трепещет перед ней»?

— Простите за прямоту, — Тонту отстранился от зачарованного оружия, — пока вы носите огромный светящийся молот, я бы предпочел держаться от вас как можно дальше.

Точно трепещет! Такой симпатяга! Вроде и хочешь на него рассердиться, а не можешь. «Я не шпионил, я просто шел за вами на некотором отдалении», — говорит он и хлопает своими большими испуганными глазами. Как на такого злиться? Даже вечно хмурый и недоверчивый Отто преисполнился к нему зачатками добрых чувств.

Кстати об Отто. Улучив момент, Эльфрида посекретничала с драгуном, и тот осторожным шепотом объяснил, почему о его возвращении из-за Врат не должны прознать жандармы из Грозока. В ответ девушка легонько пожала его сухощавую руку, давая понять, что ему не о чем волноваться. Когда почтальон отпрянул от ее уха, она сдержанно рассмеялась, делая вид, будто реагирует на остроумную шутку. Спустя несколько минут в ее голове оформился план.

— Ладно, — подмигнула волшебница менестрелю, — позавтракай с нами и ступай безопасным путем, только... Слушай, не в службу, а в дружбу. Если я попрошу добавить моему образу немного патетики, внутреннего надлома, ты ведь мне не откажешь? Можешь в своих балладах вывести меня сложной трагической героиней? Представь, как эффектно это будет смотреться в рифме: Смерть отказала проклятой ведьме, унесла за Врата ее безвременно усопшего друга, ведьма разбита ужасным горем, рвет на себе волосы, льет кровавые слезы, оплакивая красавца-драгуна в форменном кителе цвета ночного неба... В общем, как там у вас, поэтов, принято нагнетать. Понимаешь, я же колдунья, за мной должен тянуться шлейф роковых страстей, а я... сам видишь, не очень-то соответствую. Правда, теперь у меня есть магическое оружие. Ты не подумай, я не собираюсь пускать его в ход, просто... немножечко хвастаюсь, — и она опять с головы до ног залилась румянцем.

Потом пили чай, рассуждали, молчали, слушая треск костра. Мысли рваным пунктиром скользили в уме Эльфриды: «Загадки... Минотавры... Прыжок в темноту... Скопище привидений... Молот... Разве я достойна носить этот молот?.. Кто я такая?.. Куда я иду и за что сражаюсь?.. А главное — действительно все зависит от точки зрения, или зло всегда зло, а убийство всегда убийство?»

— Нет, — возразила она своим внутренним демонам, не замечая, что сделала это вслух. — Должен быть способ обойтись без убийства. Должен быть способ, надо только его найти. Стать сильнее, выучить новое чары... Бабушка говорила, у меня есть талант, я чувствую присутствие магии... Как же она учила обнаруживать магию?..

Достав книгу заклинаний, волшебница пробежалась глазами по старым заметкам. Минуты три сидела, подперев кулаком подбородок, затем послюнявила грифель, вспомнила нужное заклинание и сделала новую запись. Потом еще немного подумала, вывела на полях заголовок «ЦЕЛИ» и стала записывать в столбик:
1) Позавтракать.
2) Договориться со Смертью.
3) Оживить Фенрада и помирить его с братом.
4) Добиться для Отто повышения по службе.
5) Пообеда

— Эльфрида, — отвлек ее от этого занятия Стриж, — я собираюсь прогуляться по окрестностям, собрать лечебных трав. Они нам точно пригодятся. Буду рад, если вы составите мне компанию.
— А? — встрепенулась волшебница. — Ах, прогуляться! По темному лесу. В компании малознакомого мужчины. Что может быть заманчивее! Конечно, я с вами.

Быстро убрав книгу заклинаний в котомку, она вскочила на ноги и оправила платье.

— С радостью прогуляюсь с вами. Какие травы мы ищем? А давайте... давайте вместе придумаем какую-то шалость? Приготовим улиток, а друзьям скажем, что это мясо лягушек? Или, хи-хи, посадим сверчка Таласу на нос. Или просто поиграем в «Правду или ложь». Знаете такую игру?

— Ищем мы, моя милая Эльфрида, маленькие желтые цветочки, которые зовутся Адонис. С древнего языка, кстати, переводятся как "наслаждение". Растение губительно в руках дилетанта, но из него можно сварить как укрепляющий настой, так и исцеляющий раны.

Стриж выставил локоть, недвусмысленно намекая, чтобы магичка за него взялась. С видом опытного травника Стриж рассказывал о растениях, которые хотел поискать. Но потом, когда они отошли на сотню метров от стоянки и плут был уверен, что никто не будет слышать их разговор, Стриж остановился, повернувшись лицом к Эльфриде и стал тихо говорить, почти шептать, из-за чего пришлось приблизиться к девушке на расстояние ладони. Если придвинуться чуть ближе, то можно было бы услышать стук сердца магички.

— На самом деле, Эльфрида, я не вижу здесь ни одного адониса. Я хотел поговорить с вами наедине. - Стриж на секунду замолк, чтобы девушка в полной мере осознала важность разговора. - Я хочу предложить вам что-то очень интересное, что понравится нам обоим.

Внезапно Стриж осознал, как двусмысленно звучит эта фраза, и широко улыбнулся. Впрочем, чтобы мысли магички не ушли в ненужное русло (во всяком случае, именно сейчас), негоциант продолжил:

— Видите ли, я краем уха услышал в пещере, вы говорили о каком-то вельможе, который мечтает о своем замке. При должном уровне убеждения мы могли бы вместе продать ему замок. У меня как раз появился один. - Стриж похлопал рукой по карману, где лежала статуэтка. - Надеюсь, вельможа вам не родственник и не друг?

— ...растение губительно в руках дилетанта, — со знанием дела описывал Стриж какую-то желтую травку, — но из него можно сварить как укрепляющий настой, так и исцеляющий раны.
— Все есть яд, и все есть лекарство, — похвалилась Эльфрида знанием афоризма. Она понятия не имела, что это значит, но в силу гнусной привычки к позерству изображала перед симпатичным парнем тонкую начитанную натуру.

Взяв негоцианта под локоток, она семенила рядом по мягкому моховому ковру, мучительно перебирая в уме все, что ей запомнилось из ботанического атласа. А запомнились ей только всякие аморальные глупости вроде пестиков и тычинок. Ну, и огромная плотоядная vagina dentata то ли на букву «Ф», то ли на букву «Х», которую Эльфрида окрестила про себя «Эпической мухожеркой». Вот незадача! Приличные девушки не должны говорить с парнями на подобные темы.

Наконец Стриж остановился. Повернулся лицом к Эльфриде. Стояла глубокая предрассветная тишина, не нарушаемая даже трепетом листьев. Бледный сумрак туманился между деревьями, растворяя в себе очертания дальних стволов. Холод от влажной почвы сочился через подошвы ботинок, пробегая по коже легким ознобом.

— Где же вы? — чародейка обращалась к сфагнуму у себя под ногами. — Где же вы прячетесь, маленькие желтые адониты?
— На самом деле, Эльфрида, — произнес Стриж вкрадчивым шепотом, — я не вижу здесь ни одного адониса. Я хотел поговорить с вами наедине. Я хочу предложить вам что-то очень интересное, что понравится нам обоим.
— Правда? — взметнула ресницы Эльфрида. Лицо Стрижа было совсем близко. Девушка закусила губу, обожженная шальным огоньком, горевшим в черных глазах мужчины, но взгляда не отвела. — Но зачем? То есть я хочу сказать... Вы и я... Почему?
— Видите ли, — Стриж одарил ее лукавой улыбкой, — я краем уха услышал в пещере, вы говорили о каком-то вельможе, который мечтает о своем замке. При должном уровне убеждения мы могли бы вместе продать ему замок.
— Вельможа? — удивленно отпрянула девушка. — Ах, вы про мэра Бирбрука! Точно, я его как-то упоминала. Только какой же он вельможа! — засмеялась она. — Обычный усатый дядька. Лицо как мятый картофель, живот как бочонок пива, зато самомнение! По слухам, он внучатый племянник какой-то там герцогини, седьмая вода на киселе, но поскольку он родился рябым, ему отказали в наследстве, и с тех, говорят, он копит на собственный замок. Потому и взятки берет не по-людски, а нагло, без меры. Только между нами: пренеприятнейший тип. А вы что, хотите продать ему статуэтку? Но как я могу вам... мм... посодействовать?

На самом деле Стриж заметил огонек и тень разочарования во взгляде Эльфриды. И на всякий случай сделал себе заметку - не то, чтобы плут был готов к каким бы то ни было серьезным отношениям, но все же. Эльфрида девушка интересная, даже очень. За мнимой слабостью и неуклюжестью скрывается что-то более глубокое.

Когда тебе четыре года, ты можешь сказать любому ровеснику "Давай дружить". И когда он ответит "Давай", начнется крепкая и сильная дружба. К сожалению, во взрослой жизни так не выйдет. Стриж не мог ожидать правдивого ответа на вопрос "Кто же вы, Эльфрида", как не мог ответить на вопрос "Кто же вы, Стриж?". "Негоциант, переговорщик и просто аватнюрист-путешественник" - именно так ответит мужчина, оставив истину до лучших времен.

— Мещанин, взяточник и неприятный тип? Да это же прекрасно! Значит, все будут только рады, когда мы обведем его вокруг пальца. Если, конечно, он уже накопил на замок хотя бы половину суммы.

А затем Стриж нагнулся к самому уху Эльфриды. Чтобы никто вдруг не услышал того, что он говорит девушке. Хотя это, скорее была маленькая шалость - обжечь своим дыханием кожу девушки, заставив ее вздрогнуть. Плат хоть и не был ловеласом, все же имел представление, как обращаться с девушками.

— Скажу больше, милая моя, я хочу продать ему не статуэтку, а полноценный замок! А такого рода сделка будет куда выгодней, если в компании яростно торгующегося негоцианта будет прелестная девушка. Правда, через сутки после сделки нам нужно будет оказаться минимум за триста миль от места, потому что мэр будет немного зол. Но поделом ему, верно? Что вы скажете на такую небольшую авантюру?

— Мещанин, взяточник и неприятный тип? — обрадовался негоциант. — Значит, все будут только рады, когда мы обведем его вокруг пальца.

Внезапно Эльфриде стала ясна вся неловкость ее положения. Она позволила себя увести в чащу человеку, о котором совсем ничего не знает. Человеку, который предлагает ей обмануть бирбрукского мэра. Не просто обмануть — облапошить! Развести на крупные деньги, выражаясь словами Пройдохи Уилли. На миг в ее широко открытых глазах просквозила тень страха. Всего лишь на миг, потому что девушка уже не была той тусихой, которой начинала свое путешествие. Как, впрочем, не была прежней легковерной глупышкой. На смену страху пришло любопытство: что же Стриж скажет дальше?

— Скажу больше, милая моя, я хочу продать ему не статуэтку, а полноценный замок! — парень наклонился к самому уху волшебницы. Эльфрида вздрогнула то ли от холода, то от жара дыхания собеседника, колючими искорками прокатившегося по ее коже, но и на этот раз не позволила себе стушеваться — смотрела на парня по-прежнему прямо, сверля его немым вопросом «кто ты на самом деле такой?». Хотя в глубине души уже знала ответ. Приключения Роджера из Полесья кое-чему ее научили, да и многолетняя дружба с вором тоже не пошла даром.

— А такого рода сделка будет куда выгодней, — шептал Стриж, — если в компании яростно торгующегося негоцианта будет прелестная девушка.
— Девушка, которая умеет накладывать чары, — усмехнулась Эльфрида, поигрывая тесемкой, — расположение которой обаятельный негоциант хотел бы использовать в своих целях. А цели у него не самые благовидные. Что я скажу?..

Она отступила на шаг. Выражение ее лица изменилось. Теперь она глядела на парня из-под темных ресниц. Глядела оценивающе и пытливо.

— Я могла бы сказать, что порочность мэра — не повод его обманывать. Могла бы сказать, что негоциант оказался врунишкой, выдающим себя честного человека. На самом деле он не такой уж честный. Могла бы сказать, что людям не нравится, когда их товарищ водит их за нос. Могла бы сказать. Но скажу иначе. Скажу, что заинтригована. Задумка негоцианта весьма... впечатляет, какие и его способности к лицедейству. Но каким бы очаровательным ни был негоциант, он должен кое-что зарубить себе не носу: девушка, которой он предлагает авантюру, согласится на его предложение, только если будет ему доверять. Поэтому...

Эльфрида придвинулась к Стрижу совсем близко (так же, как он к ней недавно). В ее голосе появилось что-то зловещее.

— Девушка поможет негоцианту, но поставит одно условие. Если негоциант вздумает ее обмануть — и под «обмануть» я имею в виду «скрыть важные факты» и «ввести в заблуждение» в том числе — она превратит его в дохлую жабу, — волшебница расцвела лучезарной улыбкой. — А если он еще раз назовет введенную в заблуждение девушку «моя милая», она его пребольно укусит. Со своей стороны девушка обещает как следует прозондировать почву, выяснить, насколько слухи о чаяних мэра соответствуют действительности.

Она выждала паузу.

— Ну так что? — спросила вдруг как ни в чем не бывало. — Поищем еще какие-нибудь растения?

— Девушка поможет негоцианту, но поставит одно условие. Если негоциант вздумает ее обмануть — и под «обмануть» я имею в виду «ввести в заблуждение», «скрыть важные факты» — она превратит его в дохлую жабу, — волшебница расцвела лучезарной улыбкой. — А если он еще раз назовет введенную в заблуждение девушку «моя милая», она его пребольно укусит. Ну так что? Поищем еще какие-нибудь растения?Стриж обезоруживающе поднял обе руки вверх и, смеясь, ответил:

— Ха-ха-ха, сомневаюсь, что введенная в заблуждение девушка захочет себе покусанную жабу в качестве питомца.

Впрочем, выражение лица Стрижа сразу стало более суровым, как будто тот на минуту отказался от лицедейства и немного приподнял завесу над своей настоящей личностью.

— Что ж, Эльфрида, думаю, вы догадались, что я не совсем негоциант. Торговые дела я все же веду, но это так, баловство. Не буду скрывать - вы мне нужны, чтобы провернуть одну из самых громких афер королевства. Полученный куш перекроет все ваши сомнения и муки совести. К тому же, обманывать мы будем не честного человека, а жулика и мздоимца - так сказать, восстанавливать истинную справедливость. Обманывать вас я не собираюсь. Доверие - залог успешного сотрудничества, а мне нужно, чтобы дело закончилось успехом... Признаюсь, если бы не эта статуэтка, я бы остался в ваших глазах торговцем и переговорщиком, но ставки слишком высоки. Итак, ваш ответ?

После этого суровость как будто стерлась с лица Стрижа, оставив только безмятежное выражение и легкую улыбку. Плут снова выставил локоть и мягко произнес:

— Что ж, видимо, найти нужных трав нам не удастся. Пойдем в лагерь, пока ваши спутники не посчитали, что я увел вас с непотребными целями. И кстати, если не "моя милая", то как же вы предпочитаете, чтобы я вас называл?

— Ха-ха-ха, сомневаюсь, что введенная в заблуждение девушка захочет себе покусанную жабу в качестве питомца.
— Пфф, скажете тоже, — волшебница против воли улыбнулась краешком губ (разговор зашел серьезнее некуда, но Стриж с поднятыми руками выглядел уж очень забавно). — Зачем мне жаба-питомец? Жабам можно найти лучшее применение. Знаете, как у нас в Истбруке говорят? Если вы не любите жаб, вы просто не умеете их готовить. Лягушачьи лапки — мое коронное блюдо, я потрошила жаб, еще когда вы еще ходили пешком под стол. Это прозвучало как угроза? Хорошо, так и должно было прозвучать.

— Что ж, Эльфрида, — Стриж посуровел. Голос его тоже изменился. Кажется, он впервые говорил искренне. — Думаю, вы догадались, что я не совсем негоциант.
— Трудно было не догадаться, — пожала плечами волшебница.
— Не буду скрывать, — продолжил сбросивший маску вор, — вы мне нужны, чтобы провернуть одну из самых громких афер королевства. Полученный куш перекроет все ваши сомнения и муки совести. К тому же, обманывать мы будем не честного человека, а жулика и мздоимца — так сказать, восстанавливать истинную справедливость.
— О, избавьте меня от надуманных оправданий! — Эльфрида закатила глаза. — Не стройте из себя благородного Роджера. Во-первых, вы гораздо привлекательнее него. А-вторых... Как вы не понимаете: дело не в том, что вы мошенник! Неважно, чем вы... зарабатываете на жизнь. Дело в том, что вы скрыли свое истинное лицо товарищей по оружию — от тех, кому должны доверять. От тех, кто вам доверяет как другу. Вы не раз выручали меня, вы даже спасли мне жизнь. Демон бы вас побрал, я не могу после этого плохо к вам относиться! Но теперь получается, я вас совсем не знаю...
— Обманывать вас я не собираюсь, — заверил Стриж. — Доверие — залог успешного сотрудничества, а мне нужно, чтобы дело закончилось успехом...
— А как насчет остальных? Вы взяли меня в сообщницы и теперь, полагаю, рассчитываете, что я не выдам вас Таласу, Друлу и прочим. Что ж, я умею держать язык за зубами, но ведь рано или поздно они догадаются. Они не слепые. Хотя Отто, действительно, лучше не знать — наш господин драгун с некоторым перебором предан букве закона...
— ...Если бы не эта статуэтка, — признался Стриж, — я бы остался в ваших глазах торговцем и переговорщиком, но ставки слишком высоки. Итак, ваш ответ?
— Тронута оказанной честью, — усмехнулась Эльфрида. — Полагаю, вы знаете мой ответ. Раз после вашей блестящей демонстрации своих истинных человеческих качеств я все еще здесь, можете считать, что заручились моей поддержкой. Я в деле. Однако угроза про жабу, — она многозначительно повела бровью, — до поры до времени останется в силе.

Плут снова выставил локоть, галантно намекая на возвращение в лагерь:
— ...И кстати, если не «моя милая», то как же вы предпочитаете, чтобы я вас называл?
— Хм-м... — чародейка зашагала вперед, строго сложив руки на груди. — Как насчет «Эльфрида Золотозвездая из дома Гройсов, наездница незримых горилл, разрушительница смертельных оков, законная наследница драконоборческих традиций, матерь мышей, светлячков и прозрачных поденок»? Да, слегка длинновато. А вообще, чем вас не устраивает просто «Эльфрида»?

  «Спит. Теперь можно заняться действительно важными вещами».
  Острые уши показались из-под накидки, вслушиваясь в ночной лес. Где-то изредка вскрикивали птицы, трещали старые древесные стволы, настороженно шуршали вылезшие из нор зверьки, удалялись, потрескивая случайными ветками шаги двух пар ног. «Так-так». Серый разбойник выбрался наружу и мягкой поступью потрусил вслед за шагами. Держась на почтительном расстоянии, таком, что с большим трудом рассмотишь во тьме его силуэт, он наблюдал за парой. Это было ужасно скучно: двуногие просто ворковали друг с другом, как те глупые вездесущие серые птицы. Он принялся блуждать вокруг, создавая неясное шевеление то здесь, то там. Вот не в такт ветру качнулась трава. Вот хрустнул сучок. Вот между деревьев промелькнули фосфорические глаза…

Утренняя влага, растворенная в предрассветной дымке, мягко коснулась лица друида. Эльф очнулся от глубокого сна, но глаз не открыл. Он слушал пробуждающийся лес. Шумели кроны деревьев, стрекотали маленькие насекомые, мелкое пушное зверье тревожно шуршало в листве. Ну и, конечно, птицы. Жаворонки, дрозды, синицы наполняли лес своими звонкими трелями. Друл прислушался, пытаясь различить какой-то смысл в сотне знакомых голосов. Птицы зачастую знали об основных событиях, происходящих в мире. Вдруг он услышит что-то важное? Правда, сосредоточиться мешал знатный храп Ларса, дрыхнущего без задних лап. Эльф осторожно положил руку псу на влажный от росы бок и успокаивающе погладил. Пес тихонько проскулил во сне и задышал ровнее. Друид вслушался снова...

— О, я все понимаю, — учтиво покивал Тонту в ответ на угрожающие намеки Эльфриды. — Иногда людям нужно умереть... но лишь в глазах других людей. Почтальон погибает, а спустя несколько часов команда героев встречает путника, совершенно не похожего на почившего друга. Моя история станет только интереснее из-за этого. Но и вы, со своей стороны, постарайтесь сохранить истинное положение вещей в тайне. Вашему другу стоит переодеться и побриться, а бравый драгунский камзол следует уничтожить вместе с футляром и картой, на которой — обращаю ваше внимание — стоит печать Почтамта. Иначе моим басням никто не поверит, а это не сулит ничего хорошего никому из нас.

После разговоров все занялись своими делами — кто дожевывал остатки пайка, кто записывал план дальнейших действий, а кто пошел отдыхать. Дурулаван лег на землю и вслушался в щебет птиц. Сначала он услышал обычный треп лесного зверья: кто кого поймал и кто от кого убежал. Но среди прочего звери и птицы возбужденно обсуждали появление черного человека с белой бородой. Он пришел с запада, и от него исходила аура магии. Когда он шел, ветки пригибались, травы расступались, а кусты кланялись — испугано и учтиво. Он подошел к воротам с бычьими головами, и заговорил с ними, но они открыли рты и полыхнули на него огнем. И тогда черный человек впал в ярость и превратился в дракона, и стал бить и царапать ворота. Но те не поддавались, и тогда дракон взмыл в небо и улетел на север.

* прошло два часа *

Отто задумчиво смотрел в полыхающий костер. Талас спал, отдыхом залечивая раны. Ларс мирно посапывал, уткнувшись носом в дремавшего друида. Тонту свернул свои тряпицу, на которой не так давно демонстрировал театр теней, и, подложив ее под голову, тоже погрузился в сон. Только Эльфрида и Стриж куда-то запропастились, и этот факт не давал почтальону покоя. Он в сотый раз поворочал веткой угли, убеждая себя, что не спит из-за того, что должен поддерживать огонь. Однако прошло еще двадцать минут, и Отто нетерпеливо встал и пошел в ту сторону, куда удалились вор и волшебница. Спрятавшись за стволом вяза, Отто видел, как их темные фигуры склоняют друг к другу, как их лица соприкасаются, и как широкий капюшон негоцианта накрывает лицо Эльфриды. Увидев эту картину, почтальон сжал кулаки до боли в мышцах, резко развернулся и через минуту снова занял свой «пост» у костра. Когда Эльфрида и Стриж вернулись в лагерь, драгун спал в дальнем конце их стоянки, прямой, как солдат в строю или мертвец на похоронах. Костер потух.

* наступило утро *

Когда герои проснулись, Тонту уже собирал свои пожитки. Он подбросил в воздух пару орешков и, явно рисуясь, ловко поймал их на лету цепким языком.

— Вот и позавтракал! — улыбнулся лягушонок и пробренчав несколько аккордов на лютне, низко поклонился. — Ну что ж, мне пора в путь! Напоследок хочу сказать одну вещь: очевидно, Залаас еще не нашел Сердце Фенрада, иначе Волк уже бы крушил Бруквест. А раз так, вы должны успеть раньше него. Смею предположить, что наиболее очевидное место Залаас уже проверил — и оно либо оказалось ему не по зубам, либо Сердца Фенрада там нет. Я желаю вам удачи, Лея вам в помощь.

С этими словами Тонту удалился. Рассветные лучи уже вовсю играли на начинающей желтеть листве. Начался первый из двадцати дней, отведенных вам Клевером.

Отто проводил взглядом удаляющегося Тонту и задал вопрос, который, наверное, интересовал всех:

— Ну, и что мы будем делать дальше?