Закрывай за собой дверь | ходы игроков | Дом

За окном сгустились уже не то, что сумерки, а просто кромешная тьма. Как секунды бегут за секундами, так и ночь сменяет день. Это был естественный природный цикл и ему было абсолютно плевать на то, что там творится у мелких людишек, заселявших Землю, как муравьи. Вечно они копошились, куда-то спешили, суетились. Постоянно чем-то недовольные и злые. Так и сейчас вот: нет, чтобы по-нормальному пойти прилечь в чистую, прямо таки хрустящую постель и самовольно отдаться в объятия Морфея, они как могучая кучка столпились все и решали какие-то дурацкие проблемы, хотя и так было понятно, что от их разговоров ничего не изменится. Посему потоптавшись на месте ещё какое-то время и кто с любопытством, кто с презрением, а кто со злостью поглядев на Этана, все разошлись восвояси, ибо молодой человек просто пожал плечами и молча отдал письмо вместе с конвертов как всегда въедливому и нетерпеливому толстяку, пробурчав что-то типа "Разбирайтесь сами. Меня это уж точно не касается!" и выставив всех незваных гостей за порог, громко хлопнул дверь прямо перед носом у ошалевшего бизнесмена. Послышался щелчок - это повернул двери Бредберри. Какая вопиющая наглость! Как это жалкий юнец только посмел себя так вести! Поняв, что их осталось всего трое, Моника, Реймонд и Эрик решили, что им не остается ничего другого, кроме как также пойти спать. Конечно, можно было пойти в библиотеку, порыться в кипе книг, возможно там даже найдется какое-то пособие для юного электрика, но увы, это было долго и вообще иррационально. Именно из этих соображений, пожелав друг другу спокойной ночи, троица разошлась по своим номерам. Через пару минут в коридоре и первого, и второго этажа стало совсем пусто. Послышалось два щелчка. Один ключ не повернулся.

— Ну охренеть! — ошалел мистер Хиггинз от неожиданного отпора Этана и от того, как он умудрился стремительно зайти внутрь своей комнаты и хлопнуть дверью.

Из глубин мужчины пробурчала злость. Или это был ненасытный желудок, который в виду волнительных стрессовых обстоятельств во внешнем мире стремительно оголодал? Реймонд задумчиво поджал губы. Эх, у него были заняты обе руки — будь хотя бы одна свободна, он всё же мог успеть схватить паршивца за шиворот до того, как тот скроется в своём убежище. А теперь ему предстоит вернуться в свою комнату ни с чем. Но несмотря на все сомнения, кое в чём он мог быть относительно уверен: раз на всех окнах дома были решётки, Этан сбежать не мог из своей комнаты, а значит — утром мистер Хиггинз всё же решительно его допросит с этими чёртовыми плоскогубцами в руках. Уж он-то допросит!

Реймонд, направившись к своей комнате, тихо хмыкнул. Может, быстренько сбегать на кухню перекусить чего и только потом спать?

— Спокойной ночи, господа, — произнесла Моника, когда оскорблённый подозрениями Этан хлопнул дверью, — Как я поняла, никто не будет чинить электричество. По крайней мере сейчас. Надеюсь, что мужчины, — на последнем слове она сделала ударение, — смогут что-то придумать, не заставив дам страдать.

Выдохнув, она пошла в свою комнату. По пути фрау Югенфройд поняла, что ни нашла ничего и настроение стало более пессимистичным. Но близость постели, куда можно было рухнуть и спать сколько хочется, поднимала настроение. Хиггинз, который всё ещё ходил с плоскогубцами, был похож на маньяка из ночного кошмара, только пузатого маньяка. Почему-то желание спать не появлялось до того, как главный подозреваемый хлопнул дверью, но теперь глаза начали слипаться, а мозг скандировал: "Хочу спать!".
Зайдя в комнату, Моника провернула замок и проверила его. Не хватало, чтобы кто-то вошёл в комнату и потревожил её сон.

Наконец-то дом погрузился в сон. Весь остров объяла черная мантия с небольшой россыпью звезд на самой верхушке. Они были столь яркие и большие, что казалось, если выбраться на маяк и стать на носочки, то вполне можно будет их потрогать.
Но никто не видел сей красоты, ибо все спали. Или почти все. То тут то там слышался скрип деревянных половиц в доме, которые выдавали истинный возраст дома, не смотря на всё его роскошное убранство. Но всё равно никто этого не слышал. А если и слышал, то не обращал внимание. Сквозняки и всё такое.
И вот начало светать. Рассвет подкрался незаметно, как старая цыганка на рынке. Сквозь тонкие просветы в жалюзи на окнах стали неуверенно пробиваться маленькие лучики солнца, будто робко сообщая о том, что пришел новый день, который обещал быть не менее жарким, чем предыдущий.
Парадная дверь пансионата открылась. Бодрым шагом вошла миссис Грехам. Цокот каблуков её черных лакированных туфлей приглушался толстым ворсом ковра в прихожей, так что старик Карлайл и юная мисс Элен ничуть не побеспокоились и могли продолжать спать сладким сном. Сняв свою накидку и аккуратным движением повесив её на крючок, Софи посмотрела на настенные часы. Было 7:05. "Ох уж этот паром, чтоб черт его побрал!" - раздалось едва слышное возмущение экономки. Женщина поспешила на кухню, где помыв руки и надев чепчик, женщина принялись к мытью посуды за остатками вчерашнего обеда, а затем и к приготовлению сегодняшнего завтрака. В руках у неё был большой пакет со свежими продуктами. В принципе, в кладовой и холодильнике пищи было достаточно, но некоторые продукты должны быть всегда свежими. Вот и в этот раз Софи быстро выкладывала с пакета на стол хлеб для тостов, пакеты с молоком, яйца, зелень, творог. Женщина хотела включить радио, но потыкав все кнопки и штекер в розетке, Софи поняла, что музыки не будет, хотя и не поняла, почему. Но решила разобраться с этим после завтрака. На завтрак экономка приготовила 6 порций омлета с беконом, сыром и зеленью, тосты и молочный коктейль с шоколадом. Накрыв на стол, женщина взглянула на часы. Было уже 9:17. Софи зазвонила в колокольчик, который оповещал жителей "Белой Чайки" о том, что уже можно спускаться к завтраку.

Первым к завтраку пришел Грегор. Возможно, потому, что его комната была на первом этаже и идти ему было ближе всех, а возможно из-за старческой привычки вставать рано утром. Старик был свеж и от него даже пахло одеколоном, а в руках он нес полотенце, размахивая им с некоторым раздражением.
- Утро, - буркнул он миссис Грехам, - Чудный денёк, - сказано было таким тоном, будто у Карлайла умер кто-то из родственников. Или все они сразу.

Полотенце старик бросил на соседний стул. Он очень хотел дождаться, пока соберутся все гости и спросить, какой, мать его, шутник, додумался положить прямо перед его порогом это полотенце и на кой чёрт ему, то есть шутнику, это сдалось. Старик вообще-то любил пошутить (хотя юмор у него зачастую был весьма специфический), но сейчас смысл шутки не понимал и это его раздражало. Долбаное молодое поколение, даже разыграть старика нормально не могут. Он ненавидел идиотские шутки всем своим здоровым не по годам сердцем.

Не дожидаясь остальных, полковник в отставке принялся за омлет, запивая его молочным коктейлем. Удивительно, но он даже был готов признать, что завтрак получился неплохим. Может быть даже хорошим. И именно поэтому старик, немного подумав, обратился к миссис Грехам:
- Знаете, а вашу стряпню в принципе можно есть, - и это была высшая похвала.

Писатель, после довольно насыщенных событий не мог уснуть. Он лежал тупо уставившись в потолок, и пытался написать какие-то стихи. Стихи писались скверно. Он постоянно скатывался либо в ядовитую ненависть к этой жизни, либо в похоть и разврат, что конечно приятно, но только когда есть кто-то рядом.
В конечном итоге, писака забылся нервным и дёрганным сном, во время которого он верхом на бронепоезде переплывал пересыхающее озеро преследуя ковбоя вооружённого заточенными осиновыми кольями.
Словом, ничего интересного.

Утро ознаменовалось средней величины похмельем, гостем в жизни писателя весьма частых, хотя и не желанным. Некоторое время слушая беспорядочную стрельбу тяжёлых артиллерийских установок (а точнее, бьющихся в стекло насекомых), он заставил себя подняться и потопать в ванную.
Ополоснув морду холодной водой, и выхлебав две горсти прямо из крана (тут не город, бояться нечего!), он с некоторым трудом помылся и совершил прочие утренние задачи, перед тем, как спустится вниз.
Опыт и небольшое количество вчерашнего спиртного позвлили ему сориентироваться очень быстро,и спускаясь по лестнице, он был уже совершенно спокоен и в трезвом уме.
Встретившись в столовой с воякой, он решил не откладывать общение.
- Утро доброе! Эликтрику знаем? - Спросил Эрик обращаясь к Грегору. После заметив официантку он добавил. - Кто-то нам тут проводку пережёг. Без света тоскливо, знаете ли.

Моника легла спать и отрубилась, как от хлоформа в тряпке у лица. Сны ей снились редко и эта ночь не была исключением.

Пробуждение могло бы быть лёгким, если бы не одна причина - вчерашние события. Фрау Югенфройд нехотя встала с постели и почистила зубы, умылась, оделась и наложила немного косметики. Всего лишь через час и двадцать минут, она была готова. Для неё это был хороший результат.

Прибыв через три минуты после колокольчика Грехам, Моника села за стол поодаль от сварливого старика и увидела писателя, который поинтересовался о знаниях Грегора в электрических схемах.

— Кстати да, там ещё письмо а комнате Этана было. И грязевые следы, которая вели прямо к его двери. Прям фильм ужасов какой-то.

"Не думаю, что Карлайл любит фильмы ужасов, но сравнение не должно заставить его провести тираду о нравах современной молодёжи" — думала Моника, медленно поедая омлет.

— Софи, а в библиотеке нет книг про эту, как её, ну, электрику?

Самое необычное явление народу без сомнений в это прекрасное утро продемонстрировал никто иной как сам мистер Хиггинз.

Казалось бы, что может быть проще: открыть дверь из своей комнаты и перетащить свою морду с признаками заспанности со второго этажа на первый прямиком в столовую, после чего, провернув манёвр повышенной ловкости, усадить одетый в брюки зад в один из свободных стульев (желательно за тот, который находится во главе стола)? Однако бизнесмен, похоже, простых путей устроить утренний перфоманс с собственным участием не искал.

Всё началось с того, что, пока остальные усаживались за стол или уже приступили к непосредственно поглощению пищи, с громким грохотом открылась входная дверь в дом, и внутрь заползло зашло Нечто. Это Нечто, громко ступая и оставляя на полу грязные следы, двинулось в столовую, даже не сняв ботинки. Вид это существо имело воистину безобразный и в ужас неподготовленного зрителя повергающий: судя по силуэту, оно когда-то было вполне себе приличным человеком, но сейчас его одежда была заляпана грязью, а множество прилипших по всему телу листьев и травинок придавали ему диковинный облик лесного чудища из сказок; помимо этого лицо Нечто, его шея и ладони с запястьями были покрыты царапинами, причём некоторые (преимущественно на морде лица и толстой шее) были глубже других, а рукава пиджака и брюки оказались местами порваны. Судя по вполне осмысленному взгляду тёмно-карих глаз, Нечто было не Нечто, а очень даже Некто.

Уже догадались, кто был этим Некто? Нет? Держите подсказку: в правой руке он держал плоскогубцы, которые в прошлый вечер прихватизировал... А-а-а, вспомнили? Ну, конечно, это был мистер Хиггинз!

— Ну здрасьте, — сердито пропыхтел Некто и сел на свободный стул (во главе стола). Плоскогубцы, не менее грязные, чем он сам, Некто положил по левую сторону от тарелки, а затем взялся за ложку. — Что на завтрак? Я проголодался.

Впрочем, вопрос был бессмысленным: в тарелке находился омлет с беконом, сыром и зеленью. Мистер Хиггинз, казалось, удивился этому факту, отложил ложку и взял вилку. Больше он ничего не говорил. Он напал на еду так, как будто вчера вообще ничего не ел. Царапины тем временем потихоньку кровоточили, а листья и травинки при каждом его движении слетали с него на пол.

Грегор кашлянул и оторвался от еды:
- У нас в доме, похоже, завелся сраный шутник, мать его. Электричество выключил, а мне зачем-то прямо под дверь мокрое полотенце положил, - с этими словами старик кивнул на упомянутое полотенце, висящее на спинке близстоящего стула, - Хотя я ни черта не понимаю, в каком месте мы должны смеяться, но это явно один и тот же человек.

Повернувшись к Хиггинзу, Грегор некоторое время изучал его, а затем прокаркал:
- Вы, мистер, наверное, не сразу нашли дорогу вниз? - и хохотнул собственной шутке.

Тем не менее, было очень любопытно, где пропадал этот бизнесмен и почему выглядит так, будто всю ночь продирался сквозь джунгли, отбиваясь от макак и папуасов. Утро начиналось весьма интересно.

Где-то в коридоре первого этажа послышался отчаянный скрип сухих лакированных ступеней. Вслед за скрипом гости услышали тихий набор нелетературных высказываний, после чего в столовую не особо бодрым шагом ввалился Этан.
- Доброе, чтоб черт его побрал, утро, - дружелюбно приветствовал всех сидящих у стола и стоящих у плиты бармен. По взъерёшенной шевелюре и синяками под глазами парня, можно было прийти к выводу, что ночь у него прошла не ахти. Ещё и пара царапин на лице. Кое-где даже были видны капельки крови. Бедному Этану даже пробиться нормально не удалось, что там волосы укладывать? Неуклюже плюхнувшись на уже своё место, парень начал без особого энтузиазма уплетать омлет, запивая его прохладным коктейлем. Юный джентльмен недовольно фыркнул:
- Почему не кофе? Кто, блин, по утрам пьет кофе, а?
И посмотрел на Софи с негодованием, ожидая, что та одному ему возмется готовить кофе.
Заметив, что место рядом с ним пустое, а порция Элен не тронута, Этан не особо думая, бросил свой недоеденный завтрак и направился к комнате мисс Кроул. По мнению парня, эта девушка не относилась к тому виду юных мисс, которым нужно особое приглашение.
Когда на его стук никто не ответил и Этан не услышал за дверью ни единого шума, он в растерянности пожал плечами и вернулся в столовую.
- Странно..., - промямлил Этан, усаживаясь на своё место, позабыв о своем кофе. - Её с утра никто не видел? - с ноткой тревоги задала вопрос Бредберри, всмаириваясь в лицо каждого из присутствующих.