[D&D 3.5] Shackled City | ходы игроков | - - Глава 3. Базар Казмоджена

Челюсть у Бадди только что об пол не стукнулась. Кирана к выходу? Да, в нем же весу, как в призовом кабанчике тетушки Риган. А главное, куда его тащить, если единственный проход прочно закупорила задница Казмоджена. Прямо, как тот самый хряк дырку в заборе Флэскуистелсов, когда по родственному заглянул на их грядки. Нет уж, проблемы нужно было решать поэтапно.

От воспоминаний об увлекательном процессе отделения свиньи от забора его отвлек возглас, донесшийся с другой стороны хря... то есть Казмоджена. "Феллиан!" Феллиан?! Вот ведь... неудобно получилось. Выходило, что на выручку им пожаловали вовсе не Клинки Бури. Потому что, одного Феллиана Бадди точно знал. Новость эта только ускорила его бросок, и подоспев сразу следом за Ульфгардом, Бадди обрушился на незащищенную спину полудварфа, с другого фланга.

Говорят, удача сопутствует храбрым. Возможно это так. Хотя те, кому повезло выжить в обстоятельствах, подобных тем, в которых оказались наши герои, могли бы уточнить, что скорее тем, кто не путает храбрость с безумием. Рональд Фергюссон на вид не был безумным, а, значит, был храбрецом, хотя по его отчаянному рывку можно было предположить обратное.
Скимитар стражника сразил недобитого хобгоблина, но тут же на его месте оказались двое новых. Они яростно атаковали, но едва стоящий на ногах Рональд каким-то чудом сумел отбиться - где-то выручили навыки, привитые старым Ибрагимом, а где-то (чего греха таить!) новая волшебная справа.

Чуть позади, за колонной, вёл свой неравный бой Ульфгард. Ему не удалось ранить Казмоджена, который был словно заговорен, а секунду спустя следопыту уже самому пришлось отбиваться от навалившихся на него врагов. На счастье дварфа, хобгоблины уже вошли в боевой раж, и каждый из них хотел лично добыть голову загнанного в угол врага. Это сыграло с ними злую шутку: они толкались, мешая друг другу, так что напасть одновременно смогли лишь двое.
И если от первого нападающего дварф отбился, хоть и не без труда, то второй, пользуясь тем, что следопыт отвлёкся, полоснул того мечом по бедру. Впору было возблагодарить Харана за вовремя оказанную помощь: без неё Ульфгарду пришлось бы совсем туго.

Тем временем жрец решил обратиться за помощью к Боккобу - слишком близко был враг и слишком силён, чтобы справиться с ним силой одной лишь стали. Харан прочёл молитву, призывающую страх поселиться в сердце Казмоджена, но тот был так взбешён, что божественные силы не смогли пробиться через пелену его ярости. Вместо того, чтобы обратиться в бегство, работорговец лишь слегка тряхнул головой, словно выбрасывая оттуда что-то лишнее. Это дало возможность второму полуэльфу, в котором Бадди без труда бы признал Фарио Элегота, спешно отступить на шаг и сделать заполошный выстрел из короткого лука. Однако, нервы полуэльфа были натянуты туже, чем тетива его лука, и оружие дало осечку. В этот момент Клён запустила в Казмоджена последним из принесённых дротиков, но тот лишь небрежно отмахнулся от него рукой, закованной в стальную шипастую перчатку.
- Фсех убьфью! - продолжал реветь он, замахиваясь ургрошем на Харана и делая шаг навстречу жрецу.
Тот стоял в оцепенении от того, что божественные силы не возымели действия в этом мрачном месте, и дорого поплатился за это.
Очередной могучий удар работорговца швырнул жреца на камень пола. Харан со вздохом распластался, раскинув руки в стороны, и больше не шевелился...
А в это время через дверь в противоположном конце зала ворвался ещё один хобгоблин, видимо из отстающих. Сколько ещё их было в этом подземелье? Чтобы узнать ответ на этот вопрос, надо было для начала одолеть уже имеющихся.

- Бадди... ух! Оставляю... борова на... тебя...хэх. Этих я... задержу..ррР! - дварф едва успевал выплюнуть порцию слов, между сыплющимися на него ударами троих откормленных хобгоблинов, да ещё и озверевших от вида крови. Прям волчья стая.

Все что оставалось это крутить секирой, да дожидаться удачного момента для контратаки. Подслеповато щурясь Ульфгард пытался разглядеть как там Рональд, но даже не видел его спины. Оставалось молиться богам дварфов что тот ещё жив. Как показал опыт боги с поверхности не особо подходили для таких мест, бедняга Харан узнал это на себе.

Рональд не был особым храбрецом, да, но и откровенным дураком юношу назвать было сложно. Воин рассчитывал ошеломить врагов, давая возможность Бадди отступить, оттаскивая Кирана в безопасное местечко, но, судя по реплике - благородный порыв оказался лишним и сейчас перед юношей адскими мельницами мелькали лопасти клинков двух абсолютно здоровых гоблиноидов. Отступать и юлить было, мягко говоря, поздно, поэтому Фергюссон понадеялся связать противника боем подольше, пока друзья не прикончат Казмоджена. Авось устрашат мерзавцев.

Хобгоблины все прибывали и прибывали, того и гляди затопят. А у них тут пленники не спасёны, злодеи не убиты, припасы не съедены.
Мысль о припасах, неожиданно потянула за ту хозяйственную жилку, которая найдется даже у самого непутевого халфлинга, на ходу разматываясь в новый амбициозный план.

Бадди на ходу выпустил из рук кинжал, нашарив в боковом кармашке рюкзака пузырек с маслом для фонаря. Ну, кому пузырек, а кому и целая бутылка. Подбросив ее в воздух, полурослик перехватил бутылку за горлышко и подпрыгнул, опершись, для верности, на Казмодженово плечо.

- Поджигай! - кринул он Клен и Фарио, и обрушил бутылку на голову Казмоджена.

Собрав все силы в кулак, Ульфгард сумел остановить продвижение врагов на своём фланге: один из хобгоблинов пал от его руки, разрубленный вместе с доспехами до самого позвоночника. Двое оставшихся его противников от этого изрядно оробели и на этот раз атаковали не столь уверенно, что позволило дварфу слегка передохнуть, отражая направленные в него клинки.
Рональду, казалось, удастся сделать то же самое в центре: он атаковал, сдерживая врагов, но неудачно. Те были абсолютно здоровы, а Рональд шатался от ран. Выждав, пока Рональд выдохнется, они напали - один из ударов Фергюссону удалось отбить, но зато второй хобгоблин успел приноровиться к манере боя воина и нашёл брешь в его защите. Удар вышел не очень сильным, но при этом разяще точным. И это стало последней каплей для и без того израненого Рональда. Привалившись к колонне, воин неспешно сполз по ней на пол, оставляя на черном камне плохо различимые на чёрном кровавые разводы.
Хобгоблин, который пробирался слева, таким образом, смог подобраться к Ульфгарду сбоку, однако разъярённый дварф не был настроен шутить, и играючи справился с ударом подлеца. Однако, этот хобгоблин не был последним. За спинами напирающих врагов следопыт разглядел ещё одного, входящего в зал: он был старше всех остальных, и у него недоставало одной руки, но нутром Ульфгард понял, что он самый опасный противник после, пожалуй, Казмоджена и его ручного зверя.

В тылу же разворачивалась самая настоящая драма: Бадди, подкравшись сзади к Казмоджену, что было сил саданул того бутылкой с маслом. Удар пришёлся полудварфу точно по темечку, отчего тот моментально покрылся легко воспламеняющейся жидкостью с головы до ног. Фарио Элегот - а вторым полуэльфом был именно он - быстро сообразил, в чём дело. Он отступил на шаг, бросив свой лук, и, каким-то чудом быстро оторвав клок от рукава собственной рубашки, чиркнул пару раз кресалом и швырнул едва тлеющий клочок ткани в наступающего Казмоджена.
Этого оказалось достаточно, чтобы масло вспыхнуло, а следом за ним и сам работорговец. Его злобный рык перешёл в оглушительный вой, но оружия он так и не выпустил, живым факлеом шагнув к полуэльфу. Всё ещё неистово воя, он вновь замахнулся своим чудовищным оружием и обрушил всю его мощь на полуэльфа. Тот попытался уклониться, и ему почти это удалось, но лезвие ургроша всё же скользуло по его боку от левой подмышки до бедра, оставив не слишком глубокую, но обильно кровоточащую рану. Элегот скривился от боли, но на ногах устоял. Рука его потянулась к рукояти меча - последнему средству, которое он мог использовать, чтобы попытаться спасти свою жизнь...

- Да, сдохнешь ты или нет?!

Бадди отбросил в сторону бесполезное бутылочное горлышко и перехватил рапиру двумя руками, готовя сокрушительный удар.

- Бадди, Рона уже вырубили! - следопыт легко сложил дважды два, когда из-за колонны выбежал ещё один хобгоблин и другой тут же напал на него, заодно отрезая дварфу единственный путь отступления.

Пыхтя и сплевывая кровь на врагов, Ульфгард попробовал перейти в контратаку.
- Ты там... не спеши... завали тебя обвалом!
Секира вся покрытая кровью врагов, рассекая воздух дрожала. У бородатого следопыта уже начали уставать руки.

Вопрос, заданный Бадди, волновал многих в этом месте. И больше всего полуэльфа Фарио Элегота, который сейчас стоял лицом к лицу с полудварфом, на котором потихоньку догорало разлитое масло. Ни рапира полурослика, ни выхваченный полуэльфом меч не смогли пробить брешь в обороне работорговца, а потому тот продолжил наседать на одного из последних своих врагов. Вновь тускло сверкнуло в неверном свете лезвие топора - и вот уже Фарио Элегот валится на пол, из последних сил стараясь замедлить падение схватившись рукой за стол. В трапезной комнате осталось всего трое живых: два полурослика и сам Казмоджен, который теперь выглядел так, будто вынырнул сюда прямиком из портала, ведущего на один из слоёв Бездны.

В главном же зале бой уже оборачивался самой настоящей кровавой баней: Ульфгард рвался к выходу в буквальном смысле по телам врагов. Вот и сейчас очередным могучим ударом он поверг хобгоблина и наступил на него, потому что свободного места на полу уже не оставалось.
- Бах! - гаркнул однорукий хобгоблин, - Не портите товар! Хозяин с нас шкуры спустит, если они подохнут! Берите его живым!
То, что сам хозяин не был столь щепетилен в отношении возможных рабов, его ничуть не смущало. Молодым хобгоблинам не слишком-то понравились слова командира, но они всё же подчинились: двое насели на Ульфгарда, пытаясь его оглушить, однако ничего у них не вышло - дварф-то своих врагов жалеть был не намерен, а блеск наконечника секиры и летящие с него брызги хобгоблинской крови не добавляли им храбрости.
Видимо поэтому трое ещё не вступивших в бой хобгоблинов начали обходить Ульфгарда с флангов, норовя зажать его в угол и там уже задавить числом. Однако сделать это быстро было проблематично, так что на какое-то время дварф остался один против двоих противников...

-АРрр... - заскрепел зубами дварф не слыша ответа последнего из товарищей и думая что того уже поразили урогашем.

Ульфгард не глядя отступил в дверной проем заднем плечом косяк, но все же устояв на ногах.

Бросив быстрый взгляд через спину следопыт улыбнулся в бороду. После секундного размышления, он решившись
крикнул:
- Меняемся, на на счёт два!
И почти без промедления метнул в полудварфа дротик, врагу закрывала обзор вихрястая голова Бадди. В ту же секунду что-то чиркнуло по уху полурослика, что-то похожее на перо.

- Раз... - произнёс Ульфгард поднимая секиру и мрачно ухмыльнувшись морю врагов перед ним.

Бадди шагнул в сторону, освобождая Ульфгарду дорогу. Идеи, как можно было достать Казмоджена у него закончились. Оставалось полагаться только на удачу. Люди считали, что полурослики страшно везучие. Очевидно, именно сейчас это предстояло выяснить.

Брошенный Ульфгардом дротик просвистел над головой работорговца, заставив того обернуться. Покрытый пятнами крови и копоти полудварф вперил ненавидящий взгляд прямо в Бадди, намереваясь, видимо, сделать того своей следующей жертвой.
Хрясь! Пущенный Клён дротик на сей раз попал в цель, выиграв Бадди несколько мгновений, которыми полурослик поспешил воспользоваться. Потрёпанный Казмоджен уже не казался столь неуязвимым, поэтому рука Бадди была тверда, когда он наносил свой удар. Клинок рапиры угодил полудварфу куда-то подмышку, где доспехи не могли защитить его.
Работорговец непонимающе уставился на Бадди, а потом стал медленно оседать на пол, словно большой железный сугроб, который внезапно попал в тепло.
- Я - кх!-кх!-Кхазмо-дфен! Я нфе могфу... Не могфффф... Профто тхакф... Умефетьфь... - только и успел сказать он
Окровавленный топор выпал из его рук, а следом за ним на полу распростёрся и сам работорговец.

От созерцания столь величественной в своей мрачной кровавости картины Бадди отвлёк звон другого металла: загородивший дверной проём Ульфгард отбивался от троих хобгоблинов.
Те пытались взять дварфа живым, как и приказывал их однорукий командир. За их спинами столпились все остальные, и это играло против них: в образовавшейся толчее лишь один враг мог атаковать в полную силу, двое других больше мешали ему, чем помогали, и это было на руку следопыту.

Собираясь отступать, немного замешкавшийся следопыт, кое как отмахнулся секирой от насевших на него с двух сторон врагов. От слишком широкого замаха удар пришелся по косяку, заодно обсыпав хобгоблинов искрами и каменной крошкой. Ульфгард воспользовавшись замешательством отступил ещё на шаг и повернулся собираясь, наконец, переключиться на главаря, угорбившего больше половины союзников дварфа страшно эффективным оружием. Понятное дело дварфийским.

Как раз застав тот самый момент когда Бадди вытаскивал свою зубочистку из кучи металла сваленной на полу и бывшей некогда грозным противником. "Да, хорош!" - подумал Ульфгард и переводя взгляд обратно на кучу гоблиноидных рож по ту сторону двери.

- Похоже тебе на роду написано быть грозой великанов, друг! - одобряюще произнес следопыт и хрипло рассмеялся, так что череп-шлем на его голове запрыгал, заходил ходуном, будто бы солидарный со своим хозяином.

- Да, какой там "просто"! - возмутился Бадди, вытирая тыльной стороной ладони обильно выступивший на лбу пот.

Впрочем, отсалютовать рапирой Клен он, разумеется не забыл.
Теперь соображать надо было очень и очень быстро. Как бы ни были крепки дварфы (раз уж даже с полудварфом столько мороки), а над плечами Ульфгарда маячило слишком быстро зеленых рож. И где-то за этими рожами - Рон, Киран и дети. Да и сами по себе рожи сулили мало хорошего.

Поддев клинком ремешки помятого шлема, плотно сидевшего на черепушке Казмоджена, он сдернул его с головы поверженного тирана и, оттолкнувшись ногой, как на соревнованиях по метанию репы в родной Лощине Рыбака метнул в дверной проем, целясь чуть выше головы Ульфгарда. Зашвырнуть туда отрубленную голову было бы, конечно, эффектнее, но рапирой такую бычью шею было не перерубить.

- ВАШ ПОВЕЛИТЕЛЬ МЕРТВ! ВЫ СЛЕДУЮЩИЕ!!! - заорал он, срывая голос. Покосился на валявшегося тут же Фарио и добавил. - ВПЕРЕД, МОИ ВЕРНЫЕ ЭЛЬФЫ!

А если их это не впечатлит, добавил он про себя, то мы.

Сразив ещё одного врага, Ульфгард занял стратегическую позицию: теперь хобгоблины могли нападать только по одному, зато оставшиеся герои Котла могли действовать против них одновременно. Однако, Бадди решил действовать тоньше.
Он не мог толком видеть, как приземлился посреди хобгоблинов брошенный им шлем, однако то, что они не полезли убивать дерзких налётчиков сразу, уже кое о чём говорило.
- Что встали, охломоны?! - раздался хриплый голос главного хобгоблина, - Это всего лишь шлем! Хозяин непобедим, он не может умереть! Вперёд, схватите их и заслужите его расположение!
Эта пламенная речь вдохнула храбрость обратно в хобгоблинов, по крайней мере, в некоторых из них. Кое-кто так и остался стоять столбом, те, кто посмелее, протискивались мимо них.
Первый же появившийся в дверях враг ткнул в сторону Ульфгарда мечом, но и только - таким ударом он бы не попал даже по соломенному чучелу, не то, что по грозному дварфу.
Рядом со следопытом неожиданно возникла Клён - в руках она держала шипастую булаву вроде той, что была у Харана, правда размером она была поменьше - видимо служила оружием для гоблинов. Хобгоблин, целиком поглощённый схваткой с Ульфгардом, тем не менее, отбил её удар щитом.

У Бадди же, как назло, не шли из головы слова про то, что Казмоджен не может так просто умереть. И тут, к своему ужасу, полурослик, похоже, получил весомое доказательство этому: мертвый работорговец сначала закашлялся, потом начал шарить руками по полу, ища опору, а затем и вовсе стал подниматься на ноги. Вид у него был потрёпанный, но всё же он был жив, несомненно.

Воодушевленный победой дварфийский следопыт, кажется открыл второе дыхание и теперь крутил секиру двумя руками, словно легонький шест. Он не видел что творилось за спиной(может это даже к лучшему), некогда было оглядываться. Одна ошибка и его сомнут - задавят массой. Но дварфа не так то просто сдвинуть если он решил стоять до последнего. Эти элялюбители вообще довольно упрямы.

- Клён, вместе! - гаркнул следопыт и усилил натиск. То что женщина нашла мужество броситься в рукопашную, ещё больше воодушевило нашего героя. Этого дварфа облитого кровью врагов с ног до головы не посещали мысли об возможно погибших товарищах, только одна мысль каталась по пустой черепушке. Этой мыслью было "победить, устоять!".

Когда груда горелых доспехов, прямо под ногами у Бадди пришла в движение, халфлинг испытал сильное удивление. Не откладывая в долгий ящик, он поспешил выразить это удивление вербально. И, если бы хобгоблины имели обычай украшать свои казематы комнатными растениями, то сейчас эти несчастные моментально завяли бы. Если бы у Бадди было время на анализ, он пожалуй, удивился бы повторно, но уже тому, как у него самого не завяли уши.

Собственно, для нашей истории подойдут только "Оно" и "шевелится", а так же запятые и междометия.

Словно, несдержанный на язык полурослик, подкрепил делом, нанеся удар рапирой, а затем, выхватив очередной кинжал, попытался пригвоздить тушу Казмоджена-который-не-может-умереть-без-выпендрежа, еще раз, но уже с двух рук.

Несмотря на отважный натиск Ульфгарда и Клён, хобгоблин в дверях стойко сопротивлялся и наносил хаотичные удары в ответ: в зловещем свете, источаемом мерзкими жуками, мелькали клинки и тени, но никто не мог взять верх. Бадди же осыпал оживающего Казмоджена градом ударов, но доспехи полудварфа отменно защищали его. Лишь когда полурослик сумел ткнуть его в незащищённую теперь шею, работорговец, уже успевший нашарить своё оружие, повалился вновь. Это позволило Бадди присоединиться к друзьям, удерживавшим дверной проём от прорыва врагов.

В этот момент Клён удалось ударить хобгоблина по колену - тот покачнулся, а секира Ульфгарда довершила дело. Однако на смену павшему врагу тут же подоспел следующий. Его-то и атаковал как раз освободившийся Бадди. Вынужденный сражаться сразу с тремя врагами хобгоблин ничего не смог противопоставить ловкости и сноровке полурослика и вскоре уже зажимал рукой со щитом глубокую рану на животе. Но тут за спинами наших героев вновь зашевелился уже дважды поверженный работорговец. Оставив недобитого хобгоблина на Ульфгарда и Клён, Бадди снова рванулся к Казмождену.

На сей раз полурослик церемониться не стал, а хладнокровно вогнал рапиру прямиком в глаз полудварфа, отчего тот, похоже, умер окончательно. И как раз вовремя: Ульфгард как раз сразил раненого Бадди врага, его место уже привычно занял другой, но тут же свалился от меткого удара Клён. И в этот момент в битве наступил перелом.

Последний оставшийся хобгоблин прорычал:
- Да пошёл ты, Закрад! Я не хочу здесь подыхать!
И начал пробираться к выходу, явно не собираясь продолжать драку. Однорукий хобгоблин остался один, но, похоже, собирался стоять до конца - с тихим шорохом он извлёк из ножен длинный меч своей единственной рукой и приготовился драться...

Недолго думая слегка покачивающийся следопыт двинулся на врага, словно подвыпивший шахтер он чувствовал боль в мышцах и радость от хорошо проделанной работы. Секира снова взяла разгонять мрачный воздух подземелья пропитанный кровью и болью. Шуууу-хг!

Атака со стороны Ульфгарда, не заставила себя ждать.

- Только попробуй! - не очень уверенно пробормотал Бадди трупу Казмоджена и, для большего эффекта погрозил ему пальцем.

Он не вызывал у полурослика ни малейшего доверия, а потому, оставлять его без присмотра ой как не хотелось. Но, бой еще не кончился и нужно было снова бежать на выручку героически застрявшему в дверях Ульфгарду.

Запрыгнув на стол Бадди выхватил из перевязи очередной кижал и зашвырнул его в хобгоблина, поверх головы следопыта.

Пока Ульфгард с командиром хобгоблинов обменивались ударами (безрезультатными, к слову), а Бадди взбирался на стол, Клён прошмыгнула за спиной следопыта и тоже напала на однорукого. Однако, тот оказался проворным бойцом - более искусным, чем те, хобгоблины, которые встречались до этого. Одной рукой он успевал отбивать атаки сразу двух противников, единственное, чего он не сумел - это увернуться от метко брошенного Бадди кинжала, который нашёл незащищённое доспехами место подмышкой отсутствующей руки командира хобгоблинов и хищно впился в его плоть.
Раненый отступил на шаг, видя, что дело его проиграно.
- Сдаюсь! - хрипло сказал он на ломаном общем. И меч его упал в лужу крови, натекшую из-под поверженных собратьев.
Верилось с трудом, но, похоже, это была победа - добытая путём предельного напряжения сил, через боль и кровь, и оттого оставляющая на душе смешанные чувства...
- Ну что, простим засранца, или посадим на кол? - поинтересовалась Клён у заляпанного кровью с ног до головы Ульфгарда.

- Нож верни. Сдается он... что у вас за подземелье такое? Так и норовят с ножами смыться. - отозвался Бадди, и повернулся к соотечественнице. - Я бы отпустил. На кой он нам сдался? Но, решать тебе. В конце концов, это не нас с Ульфгардом тут взаперти держали.

Убирать рапиру в ножны он не спешил. Мало ли, кто у них тут еще по второму разу оживает.

Расслабляться было рано. Нужно было оказать помощь раненых. О том, что кому-то из них она может уже не требоваться, Бадди старался не думать. Освободить оставшихся детишек. Вывести пленников наверх, да о добыче не забыть. А наверху их ждал приятный разговор с Храмом... и неприятный со Смехом. Впрочем, нельзя было исключать, что кто-то из них даст наводку где искать пропавшего парнишку.
И, конечно, Бадди твердо намеревался проводить Клен - не бросать же девушку на улице после такого.

И начинать решать все эти проблемы нужно было прямо сейчас.

- Эй, зеленый. У вас тут лекари есть? Знахари какие-нибудь, целители?

Приведённый в чувсва Рональд, по мере сил помогавший Ульфгарду и Бадди, устало привалился к колонне и с раздражением уставился на проступившую сквозь повязки кровь. Да, об этом в рассказах не пишут. Про красивые победы и трудные бои - сколько душе угодно, а про то каково это - проваливаться в небытие, истекая кровью, в полной уверенности, что ты подвел своих товарищей - дудки. Юноша отдохнул еще минутку и, пошатываясь, побрел к неугомонному халфингу, обхаживающему Клён.

-Бадди, я тут камень странный нашел недавно - как думаешь, может ключ какой?- Фергюсон предъявил к осмотру странный веретенообразный камень и с надеждой уставился на друга, явно успевшего обследовать все окрестности.

Ульфгард сплюнул на пол зуб, давно уже шатался негодяй, и угрожающее огладил пропитанную кровью бороду своей шипастой перчаткой. Лучше выглядеть он от этого не стал, конечно, но вот унятию боевого запала этот жест кажется поспособствовал. До этого следопыт готов был зарубить врага на месте.

Наконец, отпихнув ботинком меч однорукого, дварф произнес приставив к хобгоблинскому горлу лезвие секиры:
- Убить? Так легко ему не отделаться! Я щетаю, - дырка между зубов забавно поменяла его произношение, хотя не всегда это было заметно, - он должен отработать все зло что причинил и Клен, и остальным рабам. Пусть это послужит ему ПОСЛЕДНЕЙ возможностью выбрать верный способ жизни!

Пафосный следопыт заставил бы его ещё в качестве покаяния и обриться на лысо, но был слабо знаком с культурой хобгоблинов* и боялся попасть впросак. Дварфы обычно ценили свою культуру, не слишком то интересуясь нравом союзников и тем более извечных врагов.

[спустя некоторое время]

С иглошипой твари необходимо было побыстрее снять шкуру(ценная вещь) и ещё клыки там, печень может быть. Что прочно усвоил Ульфгард за свою карьеру подручного алхимиков, так это принцип: чем отвратнее выглядит монстр тем ценнее в ней ингредиенты. Но прежде... дварф направился прямиком к столбу с забитыми(и забытыми в пылу сражения) детишками. Его секира грозно сверкнула прежде чем перерубить кольцо удерживающее скованных жертв Казмоджена. Когда ребятки отчего-то начали реветь в три ручья, несколько растерянный следопыт смог только выдавить:
- Мы это. Герои как бы. ... Теперь вам нечего бояться отроки! - Ульфгард беспомощно посмотрел назад на Бадди, дети это был не его конек. Мягко выражаясь.



*Ну разве кроме того факта что у них процветает культ силы, дварф вообще ничего не знал. Впрочем это-то об хобгоблинах известно каждому.

Услышав, что большинство оставшихся за то, чтобы отпустить последнего хобгоблина, Клён сердито надула губы, но ничего не возразила. Только подошла к раненому и отвесила тому смачный тычок рукояткой моргенштерна прямо под латную юбку. Несмотря на имеющуюся защиту, хобгоблин всё же согнулся пополам с протяжным "ух!".
- Это тебе за месяц плена, говнюк! - бросила хафлингша. Особой злобы или ожесточённости в её голосе при этом не слышалось, что давало надежду на окончание кровопролития.

А дальше началась обычная суета, какая бывает после хорошего боя: приводили в чувство раненых (у однорукого хобгоблина, которого звали Закрад, нашлось аж целых две склянки слабого целебного зелья), освобождали пленных и собирали трофеи. Здесь уже участвовали все, кроме полуэльфов: они были немало удивлены, когда пришли в себя и пообещали впредь быть осторожнее с таким грозным воителем как Бадди.
- Возможно, наши пути ещё пересекутся, - сказал Феллиан, прощаясь, - как знать. Но лично я буду рад этому! Не болей и постарайся быть умеренным в своих возлияниях, они, знаешь ли до добра не доводят.
И хитро подмигнул, чтобы только Бадди мог видеть это.
Более сдержанный Фарио просто пожал хафлингу на прощание руку без лишних слов, сказав лишь:
- Я у тебя в долгу, друг, но не привык слишком затягивать с возвращением взятого взаймы.

С помощью Закрада подземелье удалось обнести практически до нитки: первым делом по наводке Клён, конечно же, были освобождены оставшиеся узники, содержавшиеся в камерах. Двое из них - бывшая искательница приключений Користон Пайк и бывший же боец местного ополчения Крайлскар Эндерскотт (изгнанный из рядов доблестного воинства за пьяный дебош) были вполне бодры, хотя оба изрядно избиты за дерзость и непослушание. Они с радостью присоединились к своим освободителям, чтобы помочь довершить очистку крепости. Ещё двое - Девен Мирзал, молодой парнишка, и гном Джаспер Друндлспут, похоже, повредились умом от долгого заточения. Девен был вял и безынициативен, шёл, куда говорили и делал, что показывали, но в его глазах без труда читалась обречённость и безысходность, казалось, он не вполне понимал, что теперь свободен. Гном же, напротив, постоянно бурчал себе что-то под нос и громко возмущался, когда с ним заговаривали.
- Вы мешаете мне делать важные расчёты! - протестовал он, - Оставьте меня в покое!
Вот такой вот пёстрой компанией все и вломились в сокровищницу Казмоджена. Она оказалась не то, чтобы очень богатой: всего четыре больших сундука, один из которых при ближайшем рассмотрении оказался мимиком с ужасно сварливым характером. Однако, численное превосходство визитёров было слишком очевидным, и он лишь впустую источал угрозы и проклятия, глядя, как незваные гости потрошат сундуки, которые ему было велено охранять.

Обитый железом сундук, который был обследован первым, содержал четыре больших черных железных ключа в форме демонов. Эти ключи покоились на подстилке из кучи серебряных монет.
Опаленный когда-то сундук, на котором была намалёвана кровавая усмешка какого-то монстра, хранил в себе россыпь золотых монет, амулет в форме серебряного полумесяца на серебряной цепи и два зелья темновидения. Все это добро было густо пересыпано захоронено слоем ничего не стоящих почерневших от времени железных монет.
Третий сундук был ничем непримечателен на вид, но, как убедился Бадди, оборудован ловушкой. Когда полурослик справился с хитрым механизмом, то обнаружил внутри сотни зёрен ничего не стоящего стеклянного бисера.
Помимо сундуков в комнате также располагалось несколько бочонков, которые при ближайшем рассмотрении также оказались контейнерами для сокровищ: в дубовом лежала целая груда меди, в пробковом к меди добавилась примесь серебрянных кругляшей, а самый основательный железный хранил в себе золото и серебро.

Помимо прочего по комнате были раскиданы доспехи и оружие, среди которых были кольчужная рубашка мастерской работы, клепаный кожаный доспех также мастерской работы для существа ростом с человека, мощный композитный короткий лук, посеребренный двухлезвийный меч, щит из темного дерева, в котором как в блюде лежала горка серебряных монет, большой щит, также служивший подставкой для денег, на этот раз медных.

Были здесь и драгоценные камни: они лежали на гравированном каменном блюде. Шесть кусочков синего кварца, четыре карнеола, четыре перидота, две белых жемчужины, розовая жемчужина и два аквамарина. Кроме них среди сокровищ обнаружился рог из слоновой кости, инкрустированный кровавиками и ясеневая прогулочная трость с серебряным, в форме ангела набалдашником.
- О, вот, значит, куда её дели! - обрадовано сказала Користон Пайк.
Женщина заметно прихрамывала на правую ногу - память о битве с троллем, в которой погибли все её товарищи.
- Помогает на время забыть, что ты хромаешь, - с улыбкой, в которой не хватало пары зубов, сообщила она.

Чтобы поднять всю добытую гору трофеев (рачительный Ульфград выгреб подчистую оружейную, и даже доспехи и оружие с убитых хобгоблинов пустил в оборот) на поверхность понадобилось почти полдня. Старжники в магазине Гхелва и поначалу-то опешили от неожиданного появления целой толпы народа в сопровождении диковинного механизма, а уж после того как посреди мастерской нагромоздилась целая куча сокровищ, и вовсе потеряли дар речи.

На поверхности пришла пора прощаться: бывшие пленники отправились сначала в казармы стражи, чтобы рассказать о своих злоключениях, Харан, для которого всё это предприятие было большим стрессом с самого начала - направился в свой храм, залечивать душевные и не только раны, а наши герои - в приют, чтобы вернуть похищенных детей, как того требовало задание храма святого Катберта.
Каково же было их удивление, когда они увидели там Террема Харратиса: директриса Ташикк сообщила, что таинственная женщина, укрытая вуалью, довела Террема до ступенек, а затем быстро ушла. Террем не знал, кто она такая, и естественно даже не догадался спросить ее имени. Разумеется, Последний Смех это не обрадовало, но Джил намекнула Бадди, что тот по-прежнему находится в её поле зрения, и когда-нибудь они могут встретиться снова. И почему-то от этого на душе становилось как-то неспокойно.

А затем была радостная встреча в храме святого Катберта: Джения Урикас рассыпалась в благодарностях, не забыв и об обещанной награде. Сэр Терсиваль восхищался мужеством и отвагой, проявленным героями Котла, простые жрецы радовались тому, что закон и справедливость вострожествовали.

На следующий день состоялась аудиенция у лорда-мэра, который оказался добродушным толстяком, охавшим и ахавшим, когда ему пересказывали все случившиеся с нашими героями перепетии. Присутствовавший там же лорд и известный меценат Орбиус Валантру, отреставрировавший множество построек в Котле, был более сдержан в эмоциях, однако руки жал сердечно и крепко, а также приглашал непременно заглянуть к нему в гости, когда у отважных героев будет на это время. Впрочем, это вполне могла быть простая дань вежливости. И всё было хорошо, лишь только в небе на западе сгущались чёрные грозовые тучи, обещая скорое начало сезона дождей...