Украсть летающий корабль | ходы игроков | —Синий парус Ивалира—

Что Арштат могла сказать с некоторой уверенностью, так то, что этот полуматериальный призрак не вполне подходил под то, что Руайд установил о смерти её знакомых – в зале было холодно, даже очень, но приблизившись поближе, она подметила что вокруг места где колыхался полувидимый силуэт было не слишком холодней чем вокруг. Она не могла с той же уверенностью сказать что-либо о рунах на двери: они выглядели как часть заклинания, определённо не нанесённые случайным образом, но что это было за заклинание и какой цели оно служило колдунье было неизвестно.

Полуоформленное лицо призрака выразило некою встревоженность и даже подозрительность, когда от Арштат посыпался град вопросов, особенно что до того чем он занимается. Но природное обаяние девушки сыграло своё, и призрак, откашлявшись, провел ладонью по волосам и бороде, распрямил плечи и принял более уверенный вид как если бы действительно выступал перед аудиторией внимающих гостей, а не группой случайных авантюристов, пытающихся понять что происходит и что делать дальше.

– Вижу, что сейчас моё имя ещё не известно широкой публике, но эта ситуация, конечно же, изменится после того как я опубликую результаты моей многолетней работы. Пока можете называть меня Мауриций, Мауриций Оливково-Зеленый как то соответствует моему официальному рангу в Гильдии Магов, хотя это тоже вскоре изменится... – Он вновь откашлялся, сгустившись ещё немного больше по мере того угасал его гнев: стали видны обвислые старческие щеки и кисти рук, неестественно, нечеловечески удлиненные.
– Я не могу рассказать сейчас многого, вы же понимаете? Особенно учитывая как сильно мои "коллеги" в Гильдии Магов желают заполучить мои результаты. Мне даже пришлось переоборудовать в лабораторию часть этой башни чтобы сохранить некое подобие уединения, хотя не без гордости скажу что моя лаборатория ничем не уступает их, даже здесь. – Призрак взмахнул рукой в сторону зачерненных куч мусора, бросая любовный взгляд на то, что видел лишь он один. – Но если вкратце и не вдаваясь в специальные термины, я создаю совершенную жизнь. Не просто анимировать предметы, не просто анимировать тела (что бы обо мне не говорили, я всегда презирал некромагию), но создать саму эссенцию новой жизни там, где её не было ранее. И не просто жизнь! Совершенную жизнь. Я эспериментировал с многими эссенциями – металлов, и элементов, и растений, и вот наконец, добился уверенного, хотя и не окончательного результата. Остается один шаг, один только шаг, но ЭТОТ БОЛВАН – слова явно были обращены в сторону двери. – Заперся внутри вместе с Принцессой. Я так её называю – объяснил он Арштат не без легкого смущения, и в голосе его прорезалась искаженная эхом, едва читаемая теплота. – Она ещё не вполне развита, конечно, будучи совсем, так сказать, ребенком, но это дело времени и усилий. Сегодня вечером второй этап эксперимента и после этого останется лишь опубликовать мои достижения и получить заслуженное признание. Сколько лет эти глупцы из Гильдии смеялись над моими попытками, – добавил призрак не без самодовольства. – Что я с удовольствием посмотрю на их лица. Поэтому я очень надеюсь что ваш спутник уговорит моего параноидального ассистента прекратить его упорства. Его имя, кажется, Баэр или Батэр. – Брови призрака Мауриция Оливково-Зелёного сдвинулись к переносице, в усилии припоминания имени человека, который, судя по всему, был рядом каждый день. – Или Бальтер? Как-то так.

Тем временем осмотрев дверь Юрих без труда нашел замочную скважину и ручку: судя по всему, дверь открывалась наружу, в его сторону. Возле неё было явно холодней, и молодой человек подметил тонкий налёт изморози на поверхности зачерненных стен. Руны никак не отреагировали на его приближение или касание: или их магия не была нацелена на существ вроде него, или же она была истощена. На обращения тоже не было ответа, но когда голос Мауриция умолк в разуме барона Грацвильда неожиданно раздался шёпот, обдавший его холодом несмотря на то, что он и так порядочно замёрз.
– Welcome, fool. Now, as you are captured by old murderer's wishes, will you dare to enter my realm? Will you dare to see the truth just before I suck every bit of life from your soul? I wonder if you are brave enough. The door is open.

Замок под ладонью барона Грацвильда щёлкнул, открываясь.

Юрих тряхнул головой, словно избавляясь от наваждения и зябко поежился. От мерзкого голоса эти жесты не помогли ни капельки, но хоть ясно стало что своим телом он еще управляет. Разум говорил что единственное правильное решение было развернуться и бежать отсюда, бежать из этой башни, забыть призраков, и Талета и этого странного Лана с его кораблем и деньгами... Но честь, фамильная честь требовала идти вперед, не отступать. Возможно, если бы отец Юриха послушался разума, он бы выжил в той битве, но смог бы он смотреть в глаза друзьям и сыну? В общем, барон решил что пойдет до конца. Пока на рапиру действуют чары и она в состоянии навредить чему-то... Учитывая то, что говорил Мауриция, за дверью находился даже не призрак, а нечто куда более темное, искусственное и непонятное. И раз уж этот маг создал это, то логично что и разбираться с этим в первую очередь должен он.
Юрих повернул ручку и на палец открыл дверь.
- Вот видите, Мауриций Оливково-Зеленый, он послушался нас с вами и открыл дверь. Только после вас. - Барон открыл дверь, делая шаг в сторону от проема и прижимаясь к стене, затем потянул до половины рапиру из ножен и обратился уже к спутникам:
- Будьте готовы.

Призрак радостно повернулся в сторону двери, но, окинув её взглядом сверху вниз и назад тут же гневно нахмурился.
– Крайне неудачная шутка, молодой человек. – Он слегка поблек, черты лица и увиденные было Арштат кисти рук снова смазались, стали невидимыми. – Это низко, играть на ожиданиях старого человека. Если вы не можете уговорить моего ассистента открыть двери, подите прочь и не отнимайте моего времени.

Голос в сознании Юриха сухо засмеялся.
– Hiding behind others, I see. So, you are just the same as your friend, that wimpy baronette, who died as lived, a coward.

Руайд тем временем осмотрел, пожалуй, всю комнату и даже попробовал выглянуть в окно. Если дверь не поддается, нужно поискать другие пути. Не факт, конечно, что в окно полезут они, а не кто-то другой. Руайд подозревал, что Юрих знает, где найти подходящих людей.
- Простите мне невежество, почтенный Мауриций, но что вы имеете в виду под "совершенной" жизнью? - молодой человек выражал искреннее недоумение, и тут же спохватился, - Постойте, так вам удалось её создать - и оно находится там... Что же это? Оно не опасно?
Священник практически проигнорировал тот факт, что дверь открылась, пока призрак не обратил на это внимание. Удивленно подняв бровь на приглашение Юриха, Руайд неторопливо пошел от окна, чтобы оказаться напротив двери, но подальше от проёма. Тем более теперь, он очень хотел узнать о природе этой "принцессы", чтобы "быть готовыми". Дела принимали новый оборот, если то, что сказал призрак было правдой. Несмотря на швыряния предметами, призрак не производил впечатление того, кто стал бы гоняться за баронетом с супругой и высасывать из них жизнь.
"Не всякий безумец гений, но всякий гений хоть чуточку безумен", - подумал Руайд, - "Даже если Мауриций переоценивает себя, какую-то абоминацию он таки-создал, и об неё уже убилось несколько человек."
- Да, это было бы лучшим решением, - согласился юноша с призраком, и со значением посмотрел на Юриха, - Барон, вы уверены, что мы не можем здесь ничем помочь?
Священник как раз уверен не был, о чем и попробовал тому намекнуть.

- Да иди ты в ад! - Зло бросил барон, обращаясь к голосу в голове, хотя со стороны было похоже что говорит это он то-ли Маурицию, то-ли Руайду. Выхватив рапиру Юрих вошел в дверной проем, подсвечивая себе факелом и готовясь колоть первое, что шевельнется.
- Талет был храбрецом, и я отомщу за него!

Выглянув в окно Руайд увидел лишь темноту, вполне обычную темноту ночи. Погнутые прутья мешали получить хороший обзор, но по слабому оттенку света слева можно было предположить что это было как раз тем окном, в котором Юрих разглядел было белесое мерцание.

На вопросы Руайда, Мауриций нахмурился, вновь слегка поблекнув.

– Я не ценю ваши попытки выведать мои секреты, молодой человек. И хотя я даю каждому кредит доверия, я также не могу исключать что вы здесь по поручению моих "коллег" из Гильдии. Нет, я вам ничего не скажу. После того будет опубликована моя книга, вы тоже сможете приобщиться к секретам, но только после того как будет опубликована моя книга. Я не могу рисковать.

Дверь осталась распахнутой, но Руайд ничего не видел внутри кроме черноты, в которой исчез, как в воду канул, Юрих. По сравнению с темнотой обычной ночи за окном, эта была непроницаемой, словно кто-то уничтожил на корню саму эссенцию света. Призрак открытую настежь дверь явно не видел как таковую, и, похоже, совершенно забыл о Юрихе как только тот скрылся с глаз.

Трое оставшихся авантюристов неожиданно услышали сухой, злобный смех – не ушами, но рассудком. Холодный даже в этой холодной комнате, голос напоминал скрип ногтей по графитовой доске.
– Well, well, well. One little fool had chosen to be brave. What about the others? Will you let him to make his pathetic sacrifice alone? Watching from safe distance, laughing at his expense?

- Эй, эй, Юрих, ты куда без меня?! Кто же тебе спину щитом прикроет?! - сотворив отвращающую зло фигу, Тэв двинулся следом за товарищем. Уж чему-чему, а защищать ведущего его в армии научили. В одиночку даже волки не охотятся, вопреки присказкам горожан, тылы же надо прикрывать тем более.

- Ну уж дудки, не пойдешь ты туда один, ваша милость. Руайд, ты с нами или останешься в милейшей компании мэтра Мауриция? Если что, я могу использовать второй свиток, "Доспехи Мага" - как я уже сказала, мне он ни к чему, а вот тебе, глядишь, и понадобится, когда или если мы с тем милейшим любителем пафосных речей повстречаемся за дверью. Хотя... Мэтр Оливково-Зеленый, - на сей раз Арштат обращалась уже к призраку, - благодарю вас искреннейше за все то, что вы мне поведали; вы - невероятно интересный и достойный человек и, я уверена, совсем скоро прославитесь на весь мир как гениальнейший ученый и первооткрыватель. Я почту за честь описать нашу встречу в самой первой главе своих будущих хроник и изложить на пергаменте ваши слова, но... Почему вы так отреагировали на последние слова моего спутника, барона Юриха, который вон, возле двери только что был? Прошу прощения, если вы сочтете мой вопрос неуместным или назойливым... Знаете ли, не каждый день выпускница Гильдии, молодая-зеленая, встречает светило науки и столь мудрого мужа...

Похоже, у Арштат был дар общаться с гневливыми и подозрительными усопшими, поскольку от расточаемых девушкой комплиментов призрак перестал хмуриться и вновь немножечко сгустился в бледно-молочную аппарицию.

– Конечно же, конечно же, молодая леди... мм, простите, не расслышал имя – если вы желаете увековечить нашу встречу и быть, так сказать, моим официальным хроникёром, то после издания книги я могу прислать вам очерк моего трудового процесса и многих испытаний, что стояли на пути к моему свершению.

Он бросил взгляд на открытую настежь дверь и неясные черты его выразили недоумение, столь явное и искреннее, что заподозрить игру или ложь было невозможно.

– Какие, простите, слова? Кого, простите? Я не был представлен никаким баронам, что, конечно же, измениться как только я опубликую книгу.

Голос в сознании Арштат и Руайда засмеялся всё тем же кошмарным, издевательским смехом.
– His mind, his, once most trusted, most precise instrument, is now useless. Don't you see, little fools, how he believes himself alive? How he is still so full of hopes and empty dreams, drowning in every second of eternity? How delightful it is, to see once mighty to fall so low. Would you laugh with me, little fools?

Не то, что секреты, скорее он хотел устранить недопонимание и свести концы с концами. Застрявший в прошлом призрак источник информации у них, увы, единственный, и тот не спешит, в отличие от некоторых.
- Постойте, - Руайд запоздало потянул руку вслед исчезнувшему в темноте Юриху. Не опоздал ли он с защитой? Барон не должен был туда нырять без его оберега, но кто знал, что Юрих бросится вперед?
- Да, будет не лишним, - ответил он на предложение Арштат, хмурясь поспешности их предводителя. Это могло быть как обычным делом, так и признаком какого-нибудь наваждения. Подозрения усилил невесть откуда взявшийся голос. Руайд оглянулся на оставшихся - тоже услышали? Впрочем, Тэв быстро последовал за Юрихом и они с Арштат остались вдвоём. Не удивительно, если преграда не пропускала ещё и звук...
Пока колдунья прощалась с призраком, Руайд призвал на себя священную силу. Там, внутри наверняка находится противник другого рода, чем скелеты с мечами и магией (однако, не исключено, что скелет тоже найдётся, злополучного лаборанта) и кто-то должен остаться незамороченным.
"Понаблюдать, говоришь? Нам-то отсюда ничего не видно, или оно этого не знает? Но память у призрака этого короткая, ничего не скажешь..."
- Времени у нас может быть мало теперь, поспешим, - Руайд подождал у колдунью у проёма, чтобы войти вместе. От лампы с этой сторону толку не было, но кто знает, что находится с той.

Решив не откладывать в долгий ящик, девушка развернула свиток и внятно, четко прочла заклинание, каллиграфическими рунами выведенное на пергаменте, после коснулась груди Руайда, заставив магические энергии оплести молодого волшебника подобно латным доспехам. Когда все было готово, Арштат жестом указала на дверь:

- Ты следующий, я пойду в хвосте. Мои чары я могу и на расстоянии применять. А этого балабола, думаю, мы проигнорируем, как того и заслуживают все мнящие себя остроумными и зловещими негодяи.

Один за одним они канули в ледяную черноту, и дверь захлопнулась за их спинами с явно слышимым щелчком замка.

Съежившееся, потускневшее пламя льнуло к рукоятям факелов и сворачивалось в клубок в лампе Руайда, словно живое, до смерти испуганное существо. Всепроникающий холод с легкостью находил свой путь сквозь броню и одежду, заставлял неметь пальцы, выхолаживал дыхание в гортанях. Тишину нарушало лишь позвякивание колец на посохе Руайда, да возобновившийся стук отдавался в их спины приглушенной дробью – Мауриций, пойманный в своё проклятие, слепой к течению времени, забывший о них как только те скрылись с глаз.

– Welcome to my kingdom, little fools. – Проскрежетал в их разумах издевающийся голос. – Welcome to your demise. Please, make yourself comfortable.

Темнота за пределами крохотного круга жила памятью прошлого, и память прошлого очерчивала льдистым сиянием арканные механизмы, столы с разложенными на них инструментами, батареи и хрустальные призмы, стеклянные контейнеры с неясными фигурами внутри, и магоцитовые цепи, и ростовые астролябии, и модели вселенной, с вырезанными на них символами иных миров и созвездий – словно и не произошло катастрофы, что уничтожила всё это, смяв бронзу, и сталь, и стекло, и камень, оставив от механизмов лишь почерневшие скелеты. Под светом факелов льдистое сияние таяло, обнажая изувеченную действительность, но за кругом света лаборатория Мауриция вставала перед взглядами идущих во всей своей фантомной славе.

Что бы здесь некогда не произошло, впереди был центр этого давнего разрушения, и крохотная неясная фигура светилась блеклой искрой в центре самой ненавидящей тьмы. Шаг за шагом путешественники двигались вперед, но искра становилась лишь немногим больше, как если бы они шагали не по комнате сравнительно небольшой башни, а через обширное поле, полное холодной тьмы, и злобы, и зыбкой памяти.

– Come closer, come closer. Old murderer's precious Princess is here. All those years I've kept her away from him, and it pleased me immensely to hear his begging, his impotent, pathetic rage. Oh, how sweetly he believes himself alive! He cursed me to eternity of suffering but I am not to suffer alone.

- Ой, ой. Кто это тут такой страшный и грозный? - Набравшись храбрости, Юрих с головой нырнул в глупую браваду. - А, это мертвый голос мертвого помощника? Тебя же не существует, одна злоба осталась. Я вот живой, таким и планирую оставаться, могу радоваться еде, хорошему вину и прекрасным девушкам, - барон бросил многозначительный взгляд на Арштат. - А ты мертв, и этого ничем не изменить. Хочешь вина? У меня есть отличная бутылка, ах да, его грознейшество только шептать может страшным голосом, так? Трусом жил, трусом умер, а теперь как последний трус, пользуясь своей бесплотностью других в могилу сводишь? Как же тебя звали то, ничтожество?
Говоря все это, и умышленно провоцируя призрака (а имея до этого дело исключительно с живыми людьми, молодой человек привык считать что в гневе противник чаще совершает ошибки) Юрих подходил все ближе, стараясь, правда, не отдалиться при этом от Тэва.

- Как-то мне не по себе здесь, Руайд... - шепнула Арштат идущему перед ней парню. - Такое впечатление, что само пространство и время здесь искривляются и простираются вовсе не в том формате, в котором должны... Или у меня от общения с безумцами тоже помешательство и паранойя начали развиваться?

Девушка настороженно оглядывалась вокруг и вперед, насколько это было возможно сделать из-за трех спин ее спутников. Она пыталась понять, что это за место, что здесь есть того, что помогло бы понять, что происходит в этой прóклятой башне, и чего ждать от хозяина этого жуткого голоса; она по-прежнему считала, что к тем, кто подобным образом с тобой разговаривает, единственно верный ответ - игнорирование или насмешка, вот и Юрих, видимо, считал так же, но также в сердце Арштат постепенно росла тревога и, возможно, страх - страх того, что их приключения закончатся, так толком и не начавшись. А ведь ей столько всего нужно увидеть и описать - идея с "хрониками", выдуманная колдуньей на лету, теперь казалась ей весьма здравой и великолепной идеей, и девушка про себя пообещала себе же, что если им суждено пережить это "дельце", она сразу же купит увесистый фолиант с чистыми страницами и начнет писать.

Темнота вокруг подступила, но она не была полной, и в свете факелов взгляду священника являлось что-то напоминающее лабораторию, о которой говорил призрак.
- Брр, - прокомментировал юноша пронизывающий холод, щурясь на тени вокруг и силуэты вдали, и то ли ответил, то ли подумал вслух, - Кажется, нам туда...
Он поспешил догнать идущих впереди, но сияние, относящееся скорее к фантомной картине, не приближалось нисколько.

- Не спеши, Юрих, сейчас я следующий факел изготовлю, а то этот нет-нет, да и потухнет! - неуклюже держа одновременно щит меч и два факела, Тэв замешкался, однако, капая обжигающей смолой на товарищей, толкая их железными плечами и ободом, даже наступая сапожищами на ноги, стремился не отставать от предводителя.

Арштат внезапно поняла, что была права и нет, дело не в паранойе: видимые в темноте эхо предметов были искаженными, слишком большими или слишком маленькими для людей, как если бы сами миражи не были уверены какими были ранее; только свет, на краткое время, сдирал прочь призрачные контуры, обнажая подлинные руины. Считая шаги Арштат насчитала своих с сотню и они определённо не шли на месте, что значило, что пространство за ледяной дверью не было определено лишь стенами, но колдунья не знала природы этого феномена. Дурманил ли злобный призрак им головы, заставляя каждый шаг воспринимать как сотню? Была ли дверь порталом в демонический Разлом? Ни она, ни Руайд не могли сказать того с уверенностью, но, в отличие от них, Юрих понял с практически первых шагов где они оказались.

Порой, когда кто-то погибал при жестоких обстоятельствах и его душа по каким-то причинам не могла вернуться в Реку Грёз, пытка такого существования могла исказить не только душу умершего, но и мир вокруг него. Темноё зеркало реальности, кхола лифар, где законы мира в той или иной степени прогибались под волю тёмных духов, отвечая их сознательным и подсознательным желаниям. Поля жестоких битв, места пыток или предательств могли стать таковыми чаще всего, но даже если человек погиб в своей постели от преклонного возраста и его душа, по какой-то причине не нашла покоя, его дух мог создать вокруг себя кхолу лифар как шёлковый червь создает плотный кокон нитей.

Второй факел вспыхнул в руке Тэва тусклым алым пламенем. Воину было положительно невозможно удержать в руках два факела и сражаться в полную силу и даже с одним факелом в щитовой руке он мог нечаянно ткнуть в себя себя или в ближайшего компаньона.

– Bravery of living is skin deep.– Отозвался в их разумах мёртвый, скежещущий смехом голос. – Just as their pathetic reasoning. Are your eyes already dead, little thief? Are corpses of your friends not enough proof? I killed them fast enough but with you I'll savour every drop of agony. Don't think the magic of your blade will do you any good.

Они шли, но искра становилась лишь немногим больше и Юрих буквально чувствовал как магия клинка тает с каждой минутой. Запоздало могла придти мысль, что помощник мага мог быть при жизни достаточно сведущим в чарах чтобы помнить о их природе и после смерти.

– Go on and stick fingers into your ears if you believe me non-existent. Give me the pleasure. – Насмехаясь, провоцировал голос. – Only after you die you will understand that between you and me lies only but a single betrayal.

- Кхола лифар. - Громко сказал Юрих, внезапно всплывшее в памяти название феномена, надеясь что более сведущие в чародействе и прочих тонких материях товарищи знают и могут что-нибудь сделать с этой зоной вечной агонии. - Ты так-же погряз в прошлом и оторван от реальности, так же скован своими иллюзиями, как и Мауриций, трус. Не стану я затыкать уши, мне интересно, какие еще глупости может сказать ничтожество, что так боится смерти, что даже сейчас цепляется за бесцельное существование в возведенной им же тюрьме. Что же ты, такой великий и ужасный, не подойдешь и не сразишься? Но ты же трус и ничтожество, боишься покинуть этот мир, боишься принять бой, тянешь время, лжешь и оттягиваешь конец. А конец очевиден - если ты хоть пальцем тронешь моих друзей, я стану таким как ты и пройду хоть все ады, но посвящу вечность тому, чтобы наказать тебя. Кому как тебе не знать, что смерть еще не конец? - Юрих усмехнулся. Он все шел и шел вперед, словно не замечая расстояния. Это безымянное, давно мертвое нечто не заслуживало существования и должно было быть уничтожено. Лучше-бы конечно, было положиться на божественную мощь в таком вопросе, но кроме Руайда других слуг богов пока не было, а тот не торопился обращаться к своему покровителю, так что оставалось полагаться на друзей, чары на мече, и сталь гербовой рапиры, которая должна была бы перейти по наследству его сыну или внуку, но кажется этот болтливый призрак собирался этому помешать.

"Нет, мы ещё живы, чего нельзя сказать о всех остальных здесь." - подумал Руайд, - "Вот голос этот, бесплотный, даже не отрицает этого."
- О каком предательстве он говорит? - спросил юноша, чтобы скоротать время пути, - Я согласен с вами, барон, что это трус и, вероятно, ничтожество. Однако, что его удерживает в этом мире? Я думал, за дверью комната будет более целой, а здесь всё так же разрушено... Нам остаётся только пролить свет на случившееся, пока оно внимательно смотрит.

Но нет, ни Руайду, ни Арштат, ни Тэву название само по себе ничего не сказало. Озаренные множественными факелами они продолжали идти в темноте, к медленно растущей белой искре, внутри которой вроде бы была заметна какая-то фигура, смутный силуэт, который мог быть лишь обманом зрения. Пространство кхолы лифар было полно тьмы, холода, миражей и разрушений, но присматривающийся к окружению Руайд, и молчащая, держащаяся поближе к остальным Арштат начали улавливать что-то вроде повторяющегося мотива среди эха ныне уничтоженных конструкций, однако смысл мотива пока ускользал.

– You reek of desperation, little thief. – Ответил смеющийся скрежет в разумах живых. – Clinging to shreds, blaming the victim, claiming to know me oh so entirely. Everything to provoke me, while I am just waiting, patient and invulnerable. How does it feel, little thief, to see your last hope of a spell to trickle away, second after second? To know that once this feeble charm of yours is over you have no chance against me? Of course I know I am dead. Of course I know why I cannot find rest, for my murder is not avenged. You talk of revenge and time and death, little thief? You know nothing of such things.– Голос рассмеялся, скрежетом ржавого гвоздя по школьной доске. – Well, perhaps after you all die, some of you will have a chance to learn. I like the idea of undead servants.

- Как же ты уныл, маленький труп. - Последние слова Юрих проскрежетал, пытаясь спародировать голос призрака. Получилось не слишком хорошо, но весело. Унылый призрак уже не столько пугал, сколько раздражал своей пафосностью. В конце концов, будь он столь могущественен, как хотел казаться, тянул бы он столько времени? - Я знаю тебя не хуже, чем ты меня, подлый воришка. Это не я ведь хотел украсть величайшую работу, труд всей жизни своего мастера? Не я ведь накосячил и взорвал здесь все к чертям? И не я ворую и пытаюсь воровать чужие жизни. Твои обвинения голословны а пафос жалок. Кто не был мужчиной при жизни, не сможет им стать и в посмертии, так ведь, могучий и ужасный знаток смерти? - В голосе барона было столько сарказма, что уловить бы его смог и совсем упокоенный труп, не то что этот. - Это ты боишься чар на клинке, не я опасаюсь за них. Но раз уж у нас есть время и мы все равно вынуждены слушать твой мерзкий голос, можешь рассказать свою версию того, почему это ты вдруг, считаешь себя неотомщенным? Вдруг я проникнусь, поверю и захочу принести заслуженное наказание тем, кто заслуживает. Или может ты боишься, что месть действительно может случиться, и твое жалкое существование оборвется?

Руайд быстро распознал повторяющийся мотив в окружающих его миражах: кованный цилиндр размером в человеческий рост, трубки от него ведут с одной стороны в пустоту, и с другой к столу с массой ретор, пробирок, укрепленных тут и там среди приборов кусков магоцита, среди которых – аколит подмечает это последним – один имеет едва заметную, льдистую трещину с краю.

– I did NOTHING wrong! – Прошипел голос в голове идущих. – For years I have followed the old murderer like a dog, loyally, without a question, even as I knew his plans for 'perfect life' were just illusions and his paranoia blinded him to the truth. I was treated like a dog, too, eating scraps, cleaning his tubes and mixing his powders, stealing for him when he didn't have enough money – and he never had enough money, never enough. I did everything for him. Lost my health, lost years of my life – and not even a kind word in return. He promised my mother to take care of me and he didn't even remember my name! And at the end he killed me to make his 'perfect life', that farce, complete. Tell me, little thief, is that how guardian supposed to protect his charge? I fear nothing, for all I have is my retribution. My revenge.

Во время рассказа белая искра начала расти с утроенной скоростью, словно ринувшись им навстречу, и вскоре льдистое свечение превратилась в столп застывшего белого пламени и меньшие куски того же пламени, разбросанные вокруг как если бы взрывом. В кольце разрушенных останков лаборатории – подлинных, не миражей, – это пламя сияло злым, холодным светом, и авантюристам потребовалась секунда-другая чтобы понять что это не огонь, а лёд, в неестественной, неприродной форме застывший там, где колбы и реторы лабораторного стола взорвались, поглотив стоящего рядом со столом человека – его или её неясный деформированный силуэт скорчился внутри колонны льда, напоминая вырезанный из бумаги и смятый чей-то рукой контур. Резкий блеклый свет пил жизнь из факелов, заставляя их пламя таять быстрей, но авантюристы видели и массивный кованный цилиндр – теперь опрокинутый и с большой дырой на боку – и некогда удерживающие куски магоцита сложные составные конструкции, напоминающие планетарные системы, и трубы, что ранее соединяли все эти части в одно единое целое.

Сейчас трубы и цепи были порваны, но даже по останкам было видно, сколь сложным некогда было их переплетение. В центре этого переплетения, в центре лаборатории, в центре укрепленных кругом излучателей и арканной диаграммы, практически полностью уничтоженной давним взрывом, находилась граненная, словно алмаз, капсула в человеческий рост – хрусталь её граней треснул, но люк-дверь её оставалась закрытой, и на пороге этого люка, протягивая руку к вечно недоступной для него двери навзничь лежал скелет в истлевших тряпках. На скелете уцелели остатки бороды, и тряпки могли быть некогда оливково-зелёного цвета мантией – с большой вероятностью это и был Мауриций Оливково-Зелёный, в свой последний момент не думающий ни о чём и ни о ком кроме своей Принцессы.

– He could have saved me. – Прошептал голос в сознании каждого. Неясная фигура в льдистом сиянии была сломанной, жалкой, прижимающей руки к груди, застывшей в момент падения на колени. Похоже, это был подросток, человеческий подросток. – But he always turned his back on me. I did nothing wrong and he still turned his back on me. Everybody did. I was loyal and caring and smart and still, he turned his back on me. Only his cursed 'princess'. Only this farce. My life wasn't important. Everybody turned their backs on me. My mother sold me to the wizard – 'for better life' she said, but she didn't refuse his coins. And at the end nobody cared if I lived or died. So why should I? You all die now. You deserve to live no more than I did!

Внезапно светочи в руках искателей погасли и Тэва пронзил холод, его щитовая рука, там где его коснулась темнота онемела. Соткавшееся из тьмы миражей призрак выглядел как тот же самый искореженный силуэт во льду, лишь туманно человеческий, окутанный тьмой, носящий тьму как мантию поверх изуродованных конечностей, парящий, эфимерный, но полный убийственной некротической энергии. Его лицо было маской, на которой жили лишь пылающие ледяной ненавистью глаза.

- А-аргх! - взвыл Тэв, роняя факелы то ли от боли, то ли от бесполезности.

- Бездушный ублюдок, мелкая душонка, только и могущий, как плодить зло! Да ты только подтвердил свою никчемность для мира, раз добрым делом не разорвал порочную цепь, не опроверг мнение о себе! - не встревавший досель в переговоры Юриха, теперь воин всячески подбадривал себя понося противника, и всячески уповая на то, что брань позволит нанести разящий удар.

- Нет... - Начал было Юрих отвечать на вопрос призрака, который по прежнему обращался только к нему, но внезапно погасшие факелы, и взывший Тэв, возвестили о том, что время разговоров прошло. В Льдистом сиянии было трудно разглядеть тьму, трудно но возможно.
Рука сама выхватила рапиру. Шаг влево, финт, шаг вправо, финт, укол - все, как на уроках фехтования, только вместо наставника, который мог просто больно стукнуть палкой, перед ним был злобный сгусток тьмы. Оставалось надеяться, что чары таки возымеют действие, а даже если нет, то что? Отец говорил, что храбрость способна на многое, даже больше чем магия... С другой стороны, где отец сейчас?
- Оставь месть живым и обретешь большее, лилей её и потеряешь все. - Пафосно заявил барон. Трудно сказать, верил ли он сам в то что сказал, или даже понял ли, что имеет в виду, но это был, пожалуй, самый подходящий момент для пафосной фразочки.

"Я не вижу останков подмастерье. Он что же, целиком превратился в это?" - подумал Руайд, но на раздумья не осталось времени.
- Мне жаль тебя! - воскликнул священник, обращаясь к призраку, - Но если ты не забудешь о ненависти, то будешь страдать вечно! Раз твоя жизнь так плоха - забудь о ней и отправляйся к следующей!
Сказав это Руайд, однако, не думал, что злой дух тут же оставит их в покое. Сначала его стоило ослабить. B снова молодой человек призвал немного огня (признаться, ничего более разрушительного он, отправляясь на задание, не готовил).

- Oh, you, forlorn little puppy! Life's thrown you away like an old worn out stocking nobody needs anymore, oooh, one poor little thing! - Арштат постаралась вложить в свой голос и пафос, перенятый у не-живого подмастерья, и притворную, сочащуюся язвительностью жалость, и презрение. - The easiest way is to blame the whole world in your own failure and misfortune, such a snivelling coward of a human being you are. It takes years of hard work, being disrespected and unvalued and uncredited, it takes balls and strong determination and persistency to achieve the acknowledgement and success. But it's not your way, no, yours is to follow the simplest path: "oh, you were so cruel to me, now I'll be cruel to you, that will be a rightful decision, it will be my vengeAAAnce!!!" Pathetic, - последнее слово Арштат практически выплюнула в сторону материализовавшейся тени, а вместе с ним и послала добрую порцию пламени, вырвавшегося из ее раскрытых ладоней.

– All I knew was suffering and betrayal and you DARE to judge me? You, a pampered whore, who never in her life had to starve and suffer? You, who always slept in safety and wasn't even once beaten to near death? What you know about suffering, hypocrite? – Призрак растворился в темноте, уходя от удара Юриха; пламенный луч Руайда, внезапно тусклый и слабый, прошло сквозь призрачную фигуру без значительного видимого эффекта, погаснув где-то в искореженнных останках приборов.

Скрежещущий голос продолжал звучать в голове каждого, полный гнева. За всё сострадание, что высказал Руайд, за весь тот неловкий, но с благими намереньями совет, что дал Юрих, Арштат своими словами разбудила все чернейшие провалы души их противника.

– When I was alive I lived for the good of others. I was used and abused. And how you all claim I had to take a high road and just let it go? Why? So that horrible people can live happily ever after? – Сгусток тьмы полностью растворился возле Юриха, чтобы в другой момент сгуститься снова возле Арштат, и лишь чудо спасло девушку от высасывающего жизнь прикосновения – того самого, что подкосило жизненные силы Тэва. – Surely, a pampered whore like you doesn't see anything to be wrong with it.

В ответ пламя ударило из руки Арштат, но, как и у Руайда, оно было невероятно слабым, даже по меркам этих простых чар. В тёмных миражах кхолы лифар и свет, и жизнедающий горячий огонь были порабощены льдом и одиночеством и, как то быстро поняли оба мага, не имели полной силы.

Коченеющий Тэв сделал шаг в сторону и вложил всю силу в удар, но рваная рана в призрачной плоти затянулась практически сразу.

- Жил ради блага, говоришь? В смысле - был хорошим мальчиком, да? Какой же ты мелкий жалкий лицемер! Хорошие мальчики не называют дам "шлюхами". Жалок, жалок, жалок, как я и говорила!

Арштат просто переполняло отвращение к этому неупокоенному гов... кхм... отвратительному типу, и девушка искренне надеялась, что ее сотоварищи, или она, или все вместе - они заставят как можно скорее заткнуться это... существо.

С характеристикой, данной призраком, и не поспоришь... Ладно, Юрих, задирал его, будто гопника, но заносчивая колдунья решила окончательно добить, и ладно бы только чарами. Когда стало ясно, с чем они столкнулись, священник хотел бы видеть в товарищах больше осторожности. Ещё один поток огня в черный сгусток, Руайд показал на скелет:
- Твой хозяин погиб, но ты... Всё держишься за иллюзию за дверью. Что в этом хорошего? Чего ты ждёшь?

- Маму свою шлюхой назовешь, когда встретишь. - Зло практически выкрикнул Юрих, разворачиваясь на одном месте. - Ты такой-же слепой придурок, как твой хозяин, сдохнувший здесь. Ты никогда не накажешь тех кто навредил тебе, будучи привязан, но тебе и на придется.
Два безумных призрака в одной башне это как-то больно уж печально, но ничего не поделать - нужно было сражаться, пока этот несносный мертвец не навредил Арштат. Еще один укол. Барон колол быстро, надеясь хоть в этот раз опередить призрака.