~*~*~
- Мне страшно...
- Я с тобой.
- Все равно страшно... зимняя гроза...
- Молния не достанет до нас. Я с тобой.
- ...это дурной знак. И мудрая Лиэле нехорошо смотрела на меня вчера, качала головой. Говорила, что я зря пила белую воду из дальнего ключа. Мне страшно за наше дитя.
- Меньше слушай выживших из ума старух. Наше дитя родится здоровым и красивым. Я с тобой, я с вами. Ну что ты вздрагиваешь, глупая, это всего лишь гроза. Что ты, что с тобой? Начинается?..
~*~*~
Всю свою жизнь Дианнэ металась между двумя вопросами, на которые не могла найти окончательных ответов: "почему я не такая, как все" и "почему они все не такие, как я". Она росла среди эльфов, но почему-то никак не могла найти себе друзей. Не то она не была никому интересна, не то ей не было интересно ни с кем. Сказания, легенды, старые книги и свитки - вот все, что ее увлекало. Ни сочинять, ни петь она не умела, зато могла просиживать целыми днями читая, слушая, впитывая старинные рассказы. Отец приносил ей все новые и новые свитки из библиотеки, но "старушечьи сказки" не одобрял, зато у известного на весь Шилмист Соверлиса Лиадона не переводились истории, и страшные, и добрые - и во многих он участвовал сам, но чем древнее была история, тем больше завораживала девушку. И чем древнее - тем, оказывается, больше места занимали в этом мире эльфы. Родители старались воспитывать ее в широте взглядов, даже имя дали похожее на людское, чтобы в будущем ей было легче войти в любое общество, - но углубляясь в историю, она мало-помалу узнавала, что люди очень долгое время жили в тени эльфийских царств, с могуществом которых не сравнится нынешняя цивилизация. Это эльфы научили людей всему: ремеслам, искусствам, магии... Тем обиднее было ей то, что сверстники (те из них, кто вообще замечал ее) отчего-то считали ее полукровкой и избегали, а маги не хотели брать в обучение. "Ведьма", - иногда слышала она за спиной. И не оборачиваясь, уходила прочь. На день, на неделю... но всегда возвращалась. Она не умела выживать одна. Она могла убить взглядом волка, сильно испугавшись, но она не могла убить куропатку, ощипать и зажарить.
А лес манил ее - но не цветочками и феями, а тайнами древней, славной истории ее предков, сокрытыми у его корней. Лес укрывал руины от разорения, заселял их зверями и птицами - но это были ее руины, и лес был тут только временным жильцом. Она искала новые и новые места, запоминала их для себя, обшаривала - но чуть не погибнув один раз от ловушки, стала осторожнее. Найдя очередную каменную плиту или заманчивый провал под корнями векового дерева, долго сидела рядом, не решаясь войти, силясь взглядом проникнуть в сокрытые тайны. И иногда получалось: волшебство древних рун начинало светиться; вокруг танцевали образы прошлого, обрушенные стены взметались к небу, красивые тонкие фигуры в старинных одеждах спускались к ней по ступеням витых лестниц, и вместо запустения наступало счастье.
Один из воображаемых спутников вдруг оказался совершенно настоящим. И не пропал из виду, когда она моргнула и обернулась. Высокий, светловолосый и в веснушках - человек. Он, оказывается, тоже любил историю эльфийской расы - она позвякивала у него за спиной в увесистой котомке. И с ним было... интересно. Впервые Дианнэ провела в лесу целый месяц подряд.
Она говорила ему, когда возвращаться в это же самое место, и он возвращался. Ждал, сидя на камне; вставал ей навстречу. И каждый раз он был чуть-чуть другим. Та же луна, тот же снег, тот же камень, но его лицо раз от разу менялось неуловимо и стремительно: глубже становились тени от крыльев носа к губам, улыбка расчерчивала линиями все лицо, такое светлое когда-то, а теперь потемневшее. Люди увядают, как и цветы, такова жизнь. Но почему-то раньше смотреть на увядающий цветок никогда не было так больно. А потом он просто не пришел. Она прождала три рассвета - три злых, тоскливых рассвета, три самых паршивых рассвета в ее жизни... Он не умер, утешала мама, и не забыл тебя, а просто не захотел, чтобы ты видела его таким. Прости его... И Дианнэ простила - в конце концов, он был всего лишь человеком.
Лес опостылел. Горы надоели. Соверлис с его нескончаемыми историями уехал куда-то вместе с сыном и все не возвращался. Где-то в мире бушевали войны богов и народов, а отец строго поглядывал на мающуюся бездельем эльфийку: шестьдесят зим за плечами, пора искать свое место в жизни. Не в прошлом, а в будущем твое счастье, мягко вторила мать. Ты чужая здесь, ведьма, говорили косые взгляды тех, кто слушал речи мудрой Лиэле.
Она ушла с проходившим мимо отрядом искателей древностей: трое, и у каждого довольная улыбка и набитая историей сумка. С ними было тоскливо, но в одиночку бы она не выжила. Куда идти, не имело значения, - побережья, города, вдруг где-то отыщется кто-то такой же, как она. Вдруг на старой карте найдется забытое место, где хранятся ответы на ее вопросы.
В отряде был чародей - он учил ее основам магических знаний, показывал упражнения на концентрацию, объяснял про плетение и как осознанно прикоснуться к нему. Она училась у него - не потому, что он знал ответы на ее вопросы. Училась, потому что поняла: не будет полезной, ее оставят умирать в первой же яме с кольями. Их можно понять, смерть к ним ближе, они привыкли к ее затхлому дыханию на своих затылках. Ведь они всего лишь люди.
~*~*~
Да, это были всего лишь люди. Их рейд в глубины подземелья закончился полным фиаско, когда их встретили восставшие из мертвых. Предводитель отряда - могучий воин с орлиным профилем и непререкаемым авторитетом, родом из бедных дворян - остался внизу навсегда, прикрывая их отход. С ним же осталась и большая часть их денег, включая плату, причитающуюся наемнику. Этот грубый, волосатый мужик, с оглушающим голосом и не менее оглушающим запахом застарелого перегара, сразу не понравился Дианнэ. К несчастью, это чувство не было взаимным.
Вокруг их костра, с трудом разгонявшего ночной мрак, царили подавленность и уныние. Чародей рисовал на земле понятные одному ему фигуры, лазутчик с остервенением обтачивал веточку кинжалом. Варвар смотрел в костер, бросавший на его лицо пляшущие тени, и глухо бормотал на своем непонятном наречии. Дианнэ, как обычно, сидела чуть в стороне. Никому не хотелось ни говорить, ни даже смотреть друг на друга. Пока варвар не начал втихую прикладываться к фляжке из кабаньей кожи в оплетке из лозы. Поймав пристальный взгляд лазутчика, перебросил ему. Постепенно, уныние сменилось каким-то странным, нервным весельем. Варвар с лазутчиком шутили, разряжаясь лающим смехом. Даже волшебник периодически поддакивал им. Почему-то Дианнэ стало страшно — она отодвинулась еще дальше, словно стараясь дистанцироваться от этого странного веселья. Но это не укрылось от взгляда варвара.
- Куда ж ты, краля? Не любишь веселье? Или не знаешь, как?
С отчаянным блеском в глазах вскинулся варвар.
- Оставь ее, Гарр.
Это чародей попытался вступиться за девушку, которую обучал.
- А что не так? Я ее не обижу...
Оставь, или...
- Или что? Пятьсот монет, сопляк — забыл? Есть столько? А у нее точно есть чем поделиться, и не только со мной...
- Гарр, я тебя...
Послышался звук глухого удара. Расширенными от ужаса глазами Дианнэ наблюдала, как чародей, едва начав подниматься с земли, завалился набок, а позади него свет костра высветил фигуру лазутчика. Поймав ее изумленный взгляд, он улыбнулся одними губами — той самой улыбкой, которая всегда нагоняла страх на девушку. Еще не поняв толком, что ей грозит, она вскочила на ноги и бросилась бежать... Но ей не повезло. Что-то гибкое и прочное ударило ее в спину, оплело руки, прижав к бокам. Потеряв равновесие, девушка не удержалась и покатилась по земле, больно ударившись головой о корень. От этого в глазах помутнело, и все дальнейшее запомнилось ей смутно, как в тумане.
Вот огромная фигура нависает над ней, обдавая запахом перегара и чего-то еще, чем никогда не пахло от эльфов. Слышно тяжелое дыхание и бряцанье металлической пряжки. В следующую секунду что-то рассекает ночной воздух — Дианнэ скорее чувствует это, чем слышит. Тяжелое дыхание сменяется дурным воем, а затем, резко, словно обрезая ножом — надсадным хрипом. Огромная фигура начинает бестолково махать руками, словно ища что-то у груди и горла. Затем валится рядом, смотря в глаза Дианнэ остекленевшим взглядом, в котором застыл ужас... Чтобы не видеть этого, девушка крепко жмурится... слишком крепко.
Открыла глаза она уже утром. Под догорающим костром булькал котелок с нехитрой похлебкой. Никого из ее «компании» не было видно. Перед котелком, помешивая что-то обструганной веткой, сидел смутно знакомый ей эльф со светлыми волосами. Обернувшись к ней, он с улыбкой произнес:
- Крепко же ты спала, Thaes'Si.