Игры патриотов | ходы игроков | Пепел

Инстинктивно вжавшись в землю, когда над головой пролетели пули. Кот на некоторое время впал в ступор. Стреляли. По настоящему. По настоящему хотели убить. Но на раздумия и страх времяни не было и поэтому Вася начал стрелять в ответ. Вервая очередь была направленна наугад куда то в сторону врага. Вторая уже прицельнее.

-Принял. - кивнул головой Керж и прицелился.

Первое боестолкновение. Ни один воин, наверное, не забудет свой первый бой. Тут самое главное - не налажать и не обоссаться. А остальное приложится.

Все было, как в быстром диафильме, кадр за кадром. Переводчик на одиночный, приклад разложить, автомат к плечу. Прицелиться. Вспышка в районе цели. И сразу, на выдохе - раз, два, три! Три остреньких тяжеленьких пули 5,45*39 понеслись в сторону противника. И снова вспышка, и сразу - раз, два, три! Ловите, щенки, нам не жалко!!! И тут же надо отойти на несколько шагов, вдруг у революционеров тоже какой шарпшутер завелся.

Пара из Кобзона и Митяя быстро нырнула за борт моста, на встречу стреляющим. Добровольцы же начали стрелять по второму посту. Автоматы казались несоизмеримо тяжелыми. Будто их подменили, поменяв на какие-то супер тяжелые макеты. Вспышка, вторая, снова. Хлопок. Пули устремились вперед, в второй блокпост. Большинство из них врезались в песчаные перекрытия, но свое дело стрельба делала. Те, кто там был и ранее стрелял в сторону нападавших, сейчас сидели тихо, не высовываясь из-под укрытия. Потом к добровольцам добавилась стерльба уже Кобзона и Митяем. Еще миг и на втором блокпосте прогремел взрыв. Граната. Все утихло. Кобзон с Митяем бросились к второму посту. Еще одна очередь. Вторая. Все тихо. Командир вышел на мост и помахал добровольцам чтобы те подходили. Мост был в руках лоялистов. Возбужденные, кто с трясущимися руками, кто спокойный, парни поднялись на мост. Тут, у первого поста лежал один из его защитников. В реке плыл второй. Митяй нагнулся и что-то шуршал на втором посту.
- Одного упустили. Ушел, пидор. - коротко отрезюмировал подошедший к добровольцам Кобзон, - Все целы?

Не прошло и пяти минут, как бой закончился. Удачно брошенная кем-то из роялистов граната попала в блокпост и стрельба затихла. Это даже хорошо, что их первый бой был ночью. Виктор не знал, смог бы он стрелять, видя врага, зная, что это живой человек перед ним, или нет. Лучше пусть так. Стреляешь куда-то в темноту по вспышкам, а потом узнаешь, что наши победили. Лучше бы даже не видеть, кого убили, не думать, что у них есть мама, папа, бабушка с дедушкой…
Зубков мотнул головой, отгоняя прочь ненужные мысли. Тут война. Если не они стреляют, то в них. Но только не в гражданских, этого даже в такой войне нельзя позволять. Ни себе, ни врагу. За обычных людей они здесь и воюют. И стараются оттянуть момент смерти…
Подошел Кобзон, спросил, все ли целы.
Виктор оглядел группу. Вроде никто не ранен.
- Так точно, все целы. Что дальше?

Когда добровольцы зашли на мост, Вася встретился взглядом с неизвестным. Кот остановился. Мертвый, холодный взгляд пронзал его до глубины души. Ведь еще совсем недавно этот парень разговаривал с сослуживцами, курил, пил пиво, возможно думал о девушке, быть может у него есть жена и дочь... Катя... Вот как такое произошло: вот был человек, раз, и нет его. Только тело остывает на мосту. Возможно он мог стать великим ученым, писателем, певцом или художником. Быть может и Василий будет так же лежать в каком нибудь окопе, или в лесу, или на поле, или так же на мосту. Что тогда будет с его семьей ? А семья того парня ? Когда его тело найдут... Мать, наверное будет рыдать у окна, оставшись совсем одной, друзья выпьют за него не чокаясь, жена будет прятать слезы от дочери и говорить, что папа задерживается, а дочь, догадавшись о всем, ночью будет плакать в подушку. А ведь еще пару минут назад он был жив...
- Все целы?, - возглас отрезвил Василия и он подошел к остальным, еще раз обернувшись на парня.
Лучше не думать об этом. Ему еще предстоит самому лишать людей жизни. Если он будут так отвлекаться, то действительно скоро окажется на месте того парня.

- Все норм, командир.

Краткость - сестра таланта, как говаривал Антон Палыч. Как коротко ответил Кобзону Керж, так и перестрелка прошла так же коротко. Хотя тот факт, что один из недобитков ушел, весьма печалил. Кто знает, что теперь могут вызвать на помощь перепуганные революционеры. Повезет - пару бардаков*, не повезет - танковый взвод. Впрочем, черт с ним, по крайней мере, мост будет уничтожен, а это главное.

Воздух, казалось, все еще был пропитан запахом врагов. Духом от их выстрелов. Ароматом открытой тушенки, отстрелянных гильз. У насыпей все еще стояли ящики с запасными рожками к автоматам и кассетами к пулемету.
- Значит так ребята. Трое должны быть на этой стороне, трое на той. Я с Митяем займем буду на западном. Занять позиции и приготовиться к обороне.
Слова Кобзона звенели гулким эхом. Телами добровольцев неслось непонятное чувство. Мост принадлежал им. Даже не верилось как то. Короткая стрельба, натиск, минута-вторая боя и вот они хозяева моста. Вся эта серого цвета конструкция, возвышающаяся над быстрой рекой, принадлежит им. И не только мост. Были тут готовые блокпосты. И амуниция. Все как новое, исправное. Мешал ощущению удовлетворения труп, лежащий рядом. Русоволосый, с облезлым от загара носом, тонкими губами. Он лежал на бетоне, устремив свой пустой взгляд в небо. Под ним начинала накапливаться лужица крови.
Саперов все еще не было. Солнце уже понемногу начинало подниматься из-за горизонта. Успеют ли саперы с Кабаном прежде, чем на у позиций захваченных добровольцами появится враг, несомненно усиленный как минимум бетерами? Было б хорошо, чтобы этот враг появился сюда уже тогда, когда тут не останется ничего кроме руин.
Кобзон пошел к Митяю, который присел у второго поста.

- Так точно, - словно робот ответил Василий. Хоть он и закончил думать о смерти, осадок остался, да и настроение было паршивое.
Он ни секунды не медля направился к позиции как моно дальше от трупа, хотя другие, возможны были получше. Он торопился, словно чем быстрее он займет свой пост, тем быстрее придут саперы. Дойдя он огляделся и кинул взгляд на солнце.
Как же красив восход... Вот было бы сейчас мирное время...

- Принял, ком. Я на восточной останусь.

Не было никакого желания идти с начальством на дежурство. Уж легче со своими. По крайней мере, сейчас.
Поставив переводчик на предохранитель, Керж закинул автомат за плечо и побрел к трупу.
-Ну что, молчишь? - с некой досадой произнес он, и пнул остывающее тело. - Ну молчи, молчи.
Сплюнув, он добавил:
-Надо бы, наверное, глянуть, че у них из амуниции есть тут, а, пацаны?
Сам же осматриваться не пошел, а пошел сразу к мешкам с постом, которые они недавно дырявили, плюхнулся "голым задом на асфальт" и начал "обустраивать" позицию, так сказать. Единственное, в чем это выразилось - положить автомат на мешки, спрятаться за них и прикрыть глаза, пытаясь вырвать несколько часов для отдыха.

…Занять позиции и приготовиться к обороне.
Виктор опять промолчал и двинулся следом за Томиславом, поставив автомат на предохранитель. А со старшими, вон, пусть Миха сидит. Зуев подошел к посту, кивнул Коту, и сел с краю, прислонившись боком к холодному и мокрому от росы мешку. Положил оружие на мешок и попытался расслабиться. Сердце еще не привыкло к суровому ритму войны и громко стучало: тук-тук, тук-тук… Адреналин еще бушевал в крови, чувства были обострены.
Что-то там Томислав говорил про амуницию убитых? Достать бы надо. Но не хотелось ворошить покой мертвых. Которых, к тому же, сам и пристрелил пять минут назад. Есть же что-то человеческое в них? Не будет тот же Кот или Керж лезть сейчас к убитым ребятам, раздевать их, разувать, пускай и найдут чего-то стоящее. Виктор посмотрел на товарищей. Неее, не будут. Пока что нет. Они же не те наемники, которых в новостях показывали. Личная гвардия Слововского, вроде так их называли. Эти любого прирежут. Женщины ли, дети. А сами они обычные люди, не привыкли к войне еще. И правильно, нечего привыкать…
Хотелось есть. Виктор достал из рюкзака пачку галет и не заметил, как умял всю пачку разом. Организм требовал, наверное, пытаясь компенсировать потерю нервных клеток. Зуев запил галеты водой и огляделся. Солнце начало вставать и стало немного видно окрестности.

Устроившись на новых позициях, добровольцы ждали своих саперов. Кот пошел на восточный пост, где сейчас находились Кобзон с Митяем. Улегшись около насыпи, он начал следить за горизонтом. Митяй разглядывал документ, который подобрал у одного из убитых на этой стороне. Как мог понять Василий, парня убило осколками брошенной гранаты.
- Андрей Тюкин. Девяносто шестого года рождения. Сопляк еще совсем.
Не будет больше будущего у Андрея. Лежит вон, животом к низу, уставив пустой взгляд в сторону куда-то. Кто он? Как оказался тут, на этом мосту, на передовой этой войны? Сам пошел или заставили? Название бригады, год рождения и имя/фамилия мало могли рассказать. Как он жил, кто его ждет дома? Кому напишут о нем теперь штабные писари, что убит при исполнении или, как часто делают чтобы уменьшить потери, пропал без вести? Одурманен пропагандой, может действительно считал себя в праве прийти сюда, убивать, был уверен что дойдет до восточной границы с Россией, поставит свою ногу завоевателя на земле священной? Может и считал. Теперь вот, лежит, отброшенный прочь этим миром, валяется на мосту как мусор. Уже не для него поднимается солнце, не ему улыбается утро... Солнце же поднималось большое, красное, сочное, вырывалось из тумана щедро даря свои лучи окрестностям. Осветило пшеничные поля, редкие тополя у дороги, формы моста и лоялистов, залегших на захваченных позициях. И эта радостная улыбка нового дня совсем не радовала. Чувствовали себя они голыми на этом мосту, возвышающимся над рекой разделяющей просторы полей.
- Ну и где наши? - начал было ворчать Митяй, как вдруг застрекотали автоматы и засвистели пули.
- Идут на 2 часа! - крикнул Кобзон упав сразу к укрытию.
Скоро все увидели каски, которые мелькали среди пшеницы, то тут то там. И их было много. Рассыпавшись по полю идут. Медленно, но с каждым шагом все ближе и ближе к мосту. С каждым шагом нажимая на курок, заставляя свои автоматы выплевывать смертельные пули. Стреляют не целясь, по позициям лоялистов. Металлический град все чаще стрекочет по серому бетону, каждый раз все ближе, грозясь зацепить и убить. А еще за минуту другую на дороге послышался гул. БТР. Он быстро приближался к мосту, но еще не стрелял из своих орудий. Захватить мост оказалось делом плевовым. Самое же тяжелое начиналось сейчас. Ведь нужно удержать мост, любой ценой, до прихода саперов! Пули рыли землю, впивались в песчаные насыпи, вбивались в бетон. И все это было тут, совсем рядом.
- Без приказа не отступать! - крикнул Кобзон, чтобы слышали и те, кто на западном посту, - Держаться до последнего! Бить прицельно! Огонь! - скомандовав он начал стрельбу по врагу.
За ним открыл огонь и Митяй.

- Ох ты ж млять! - вскрикнул Керж и успешно перекатился переполз за мешки. Подставлять свое пузо крупнокалиберной пуле ему никак не хотелось.
Сняв автомат с предохранителя, стрелять он не стал. Для начала было важно понять, че там хоть за бэтэр. И че за пехотинцы. А то может какие уберкоммандо пришли. Для этого он высунулся как можно
- Че ж он не стреляет то, а? - прошептал он и уже нормальным голосом добавил - Пацаны, фигачьте по приборам наведения. Триплексы и прочая херота. Пехоту пока командиру оставим.

Бой у восточного блокпоста начался внезапно. Еще только пару минут назад вокруг стояла тихая утренняя тишина. А теперь уже переполнился воздух свистом пуль и стрекотом очередей. С западного блокпоста было плохо видно, в кого стреляют товарищи, и сколько врагов против них. У восточного блокпоста пока было тихо. Виктор задумался. С одной стороны, у них приказ охранять мост с запада. А с другой стороны, если на том посту не справятся товарищи, смысл тогда им здесь высиживать? Виктор решил рискнуть. Хер с ним, с приказом. Смелость города берет.
- С той стороны, похоже, рота, или больше. Я туда. Вы сидите здесь, с этой стороны тоже могут напасть.
Зуев как мог быстро переполз мост и аккуратно высунулся, оценивая обстановку. Бэтэры… Пехота… Много. Это плохо. Надо задержать врагов как можно дольше до подхода саперов. Если они еще живы…
Виктор прицелился и начал стрелять одиночными, целясь в ближайших противников.

Трескотня автоматных очередей не желала утихать. Все громче бахали выстрелы, все ближе свистели пули, все опасней становилась обстановка. Каски и силуэты врага все чаще мелькают в пшениц, все ближе подюираются к мосту. Уже видно оскал, злость, испуг, ненависть на лицах отдельных солдат. Кот открыл огонь. АК стрелял прицельно, убирая самых близких, зарвавшихся. Следом за Котом начал палить Митяй. Этот дюжий мужлан валил очередями, пытаясь подавить огонь противника. На миг ему это даже удалось, левый фланг врага прекратил стрельбу и залег между колосьев. Кобзон как и его товарищи был за укрытием, стрелял во врага:
- Прицельно! Прицельно бить, пидарасов этих! - кричал он заставляя падать замертво или в агонии страшного ранения врага один за одним.
Позади сорвался на другую сторону Моряк, он быстро перебежал, не поймав пули, хотя те все свистели мимо так и норовя зацепить смелого малого. Кобзон заметив рядом Зуева, который сразу же открыл огонь по врагу лишь обозлился:
- Куда нахуй?! НАЗАД БЛЯ... - на полуслове командир оборвался. Дернулся неестественно правой стороной тела, автомат вылетел из рук куда-то в сторону, а сам человек со шрамом на лице, поник на насыпь.
- Кобзон! КОБЗОН СУКА! - обозвался Митяй и начал стягивать командира на землю. Отодвинул к себе, начал трясти за плечи:
- Дрон! Дрон блять! Ты чего Дрон! - не прекращая трясти обратился к Кобзону Митяй. Кот и Моряк не прекращали стрельбы, отвечая врагу на каждую пятую пролетевшую мимо них пулю, точным попаданием в очередного носителя кевларовой каски.
В тяжелом, еще теплом теле Кобзона же уже не было жизни: в плече вошло несколько пуль, одна ударила точно в висок раздробив праву часть головы. Брызги крови и мозга уже начинали густеть на его панаме и шрамованной стороне лица оставшейся не тронутой. Поняв, наконец, что все кончено, Митяй оттащил тело немного в сторону, после чего занял ту прежнюю позицию. Сцепив зубы, сжав автомат крепче в руках, он начал поливать врага ливнем свинцовых подарков. В голове у каждого на этом посту все еще отдавались эхом Кобзоновское : "Прицельно! Прицельно бить, пидарасов этих!".
Пули свистели и бились о бетон и насыпь все ближе и каждый раз все опасней. Но вступивших в бой это мало волновлало. Казалось что ни Кот, ни Моряк их даже не замечают. Сейчас в них чувствовалось какое-то презрение к смерти, лишь жгучая боль ненависти и желание отмщения сжигало душу. Бэтэр подъезжал все ближе.
На другом конца моста, тем временем, все еще оставались Чекист и Керж. Пока позади был бой у них было спокойно. Когда оттуда начали доноситься крики и маты, оглянуться уже не было как. Чекист заметил движение, а сразу после него это движение заметил и Керж. К ним двигались, осторожно, пытаясь не выкрыть себя, еще группа солдат. Они были в черной форме. Знаков отличия добровольцы не видели. Огонь же эти, черные, по ним пока не открывали. Пока?

- Куда??? Стой! Ой, сука, дебил...
Дальше понеслась активная полуминутная тирада, состоящая исключительно из матюгов. Что и говорить, поступок Моряка был по меньшей мере странным, учитывая то, что он одновременно внес сумятицу в действия одного блокпоста и ослабил второй. И, судя по крикам, на первом посте все было не очень хорошо. Даже совсем не хорошо.

И внезапно на их участке нарисовалась "стелс-пихота в чьорном", как когда-то выразился Керж, увидев работу спецназа МВД Кислева. Вот уж кого не хватало. Перекатившись в очередной раз так, чтобы не схлопотать пулю с обеих сторон, он задумался. До них метров 300, у них абсолютное преимущество, они - хрен знает кто. С последним проблем не было - нефиг появляться людям в зоне боевых действий без знаков различия. Потребуется - сами обозначатся, не обозначатся - мы не виноваты. С первым проблем изначально не было, если их подпустить ближе - однозначно хана. А вот второе... Впрочем, если помирать - то красиво, но вот Чекист... Хотя. Как говорил один киногерой: "Сам сделал свой выбор". А значит, с Кержа спросу нет. А если постреляет своих - то ответит. Томислав включил режим командира и быстро сказал Чекисту: "Так, Миш, даю вводную. Если наши - пропустить и угостить чаем с баранками. Не наши - как хочешь, но чтобы ни одна мразь не дошла. Ферштейн? Спрячься щас".

Итак. Трагикомедия "Мост не слишком далеко", акт второй. В главной роли - рядовой Керженцев.
Из позиций двух новобранцев-лоялистов высунулось тело, крикнуло: "Мордой в грязь, пидарасы мартынивские!!!", послало наугад короткую очередь и спряталось.

План Кержа был прост - в ответ на "мартынивских пидарасов" лоялист, по его идее, должен был громким матом послать его в материнскую утробу, а "образованный, революционер" - начал бы ответный огонь. План не идеальный, но все же...

Первая пуля просвистела рядом с Котом и где-то сзади послышался щелчок. Сразу же, Василий присел, подготовился стрелять, навел оружие на противника и на секунду замедлил.
... Чему же учит армия ? Чему их учили перед отправкой на передовую? Их учили стрелять, преодолевать препятствия, маршировать и так далее. Но главному их не научили - убивать. И это, самое важное умение приходится нарабатывать во время боя.
Шелчки от пуль отрезвили Кота. В голову ударил адреналин, он почувствовал угрозу своей жизни и преграда, остановившая его, исчезла. Вася открыл огонь, сначала в того высокого парня, что был ближе всех. Потом в того, низкого и пухлого, который казался бы на гражданке немного смешным и неуклюжим, но вроде добрым малым. Потом в того, который по сравнению с остальными выглядел совсем молодо, еще поцан, что он тут вообще делает ? Хотя почти все парни были молоды, но в пылу схватки, Вася, конечно, этого не замечал.
Краем глаза он заметил как что-то дернулось слева. Повернув голову, он увидел уже остывающего Кобзона. Митяй уже подошел к нему. Кот отвернулся и сквозь зубы процедив "блять" продолжил отстреливаться. В ушах все еще звенело "Прицельно!" все еще казалось, что Кобзон рядом.

Успев лишь краем глаза увидеть смерть Кобзона, в голове у Виктора пронеслись лишь несколько шальных мыслей о тщетности бытия и об ужасах войны. Горевать было некогда. Бэтэр подъезжал все ближе и ближе, а враги, хоть и продвигались медленнее, недостатком упорства не страдали. Пули продолжали свистеть рядом, и Зуев продолжил стрелять в «пидарасов этих!», следуя заветам теперь уже убитого командира.

Восточный блокпост.
Стрельба. Жара боя. Хаос. Свист пуль. Маты. Крики. Впереди враг. Позади рубеж. Саперов все еще нет. Синее небо над головой. Еще недавно такое простое. Беззаботное. Мирное. Воздух пропитался озоном. Или паленым. Или это кажется? Митяй начал материться и перезаряжать свой автомат. Вдруг схватился за грудь, и начал задыхаться. Все стихло. БТР остановился. Как и наступающие солдаты. Стрельба затихла. Кот и Моряк сделали еще несколько выстрелов и тоже затихли. Свист.
- Эй! Там на мосту! Кто за старшего? - это кричал кто-то из пшеницы.
Сколько их там? Скольких из них убито, ранено? Митяй бросил автомат и сполз немного вниз все еще держась за грудь и тяжело и прерывчато вдыхая, пытаясь глотнуть побольше воздуха.

Западный блокпост
Керж принял решение и приступил к действиям. Выпустив очередь в сторону непонятных людей в черном, он сразу укрылся. В ответ на его "приветствие" прозвучала стрельба. Прицельная. Били точно, прямо по позиции. Сердце резко начало вырываться из груди. Прилив адреналина. В уме одна мысль "высунешься сейчас - умрешь". У Королева видимо такой мысли не было, потому он немного выдвинулся вперед, высунул свой автомат ближе к бойнице, прицелился, открыл рот и обмяк. Повалился на землю, лицом вниз. Все стихло. Стрельба прекратилась. Где чертовы саперы?

Когда стрельба с той стороны вроде бы поутихла, кто-то из врагов (врагов?) крикнул: «Эй! Там на мосту! Кто за старшего?». Виктор быстро глянул на Митяя. Но тот что-то замешкался, хватаясь за грудь и тяжело дыша. Ранен? Крови вроде не видно. Моряк еще раз глянул в сторону нападавших. БТР остановился, пехота залегла, пока не видно никого. Значит, пока что стрелять не будут.
Зуев подполз к Митяю, оглядывая на предмет ранения.
- Эй, Митяй, ты живой?

Ну что ж, сбылся наихудший вариант наибредовейшего плана Кержа. Однако, к чести уже обозначившегося врага, стреляли они прицельно. Как выяснилось, слишком прицельно. Только Томислав собирался дать Чекисту команду, как выяснилось, что Чекист стал немного не живой.
Вот какая жестокая вещь - война. 17 лет парню... Дома, наверное, мать, отец, может девушка или даже жена. Узнают - плакать будут. Да что плакать, рыдать навзрыд. Наша кровиночка, и все такое, насмотрелись вдоволь. На секунду Кержу даже представилось, что на месте Миши он сам. Лежит такой в гробу, аккуратный, красивый. Мда, невеселое дело.
Впрочем, сейчас проблема повесомее. Да и потом, может его ранили только. Осталось только одно - вызвать кавалерию.
-МОРЯК, СУКА, МРАЗЬ, НАЗАД, У НАС ПОТЕРИ!!!
А потом настала пора перейти к решительным действиям.
Аккуратненько высовываемся, быстро целимся, стреляем по людям в черном, сползаем. Два шага влево вдоль укрытия - тоже самое. Пять шагов вправо вдоль укрытия - и снова тоже самое. Четыре шага влево - и снова так же.
Потом вылезать не стал, а опять заорал в сторону другого блокпоста и конкретно Моряка. И что странно - стрельба там прекратилась.

Кот был ртюинулся к Митяю,но он увидел что там уже Моряк. Вася выглянул в сторону противника, потом на Моряка. Митяй, не в состоянии отвечать, а Зуев занят. Что ж... Кот приподнялся и необычно громко произнес.
- Чего вам ?
/вернусь отредактирую/