| |
|
|
На границе Солнечной страны стояли сотни белотканых шатров. Каждый сюда стекались сотни витязей - русичи в островерхих шлемах, старомодные паладины в тяжеленных доспехах, солнечные бойцы Короля в легких накидках и с хрустальными шпагами... были среди них и конные лучники с раскосыми глазами - дети тех тугарок, что оставались на Руси иной раз после неудачного набега. Русь была гостеприимной землей - будь ты хоть тугар, хоть даже Кощеев прихвостень, но отслужив положенный срок верой и правдой, будешь принят как равный, коли кривды за тобой нет. Не только Орда Тугаринская уводила за собой русских женщин - переполнялась чаша терпения витязей, и шли они наказывать тугар подлых. Но ведь русичи с женщинами и детьми не воюют, а оставлять в степи их, лишенных мужей - оставить на верную смерть. Вот и брали к себе, в порубежные деревни, оттого и были среди русичей стрелки в шапке с лисьим хвостом, да глазами раскосыми, к седлу словно с рождения приученные.
Разные воины пришли на зов Солнца, объявившего о сборе Последнего союза. Был среди них и Герой, не так давно уже сражавшийся на границе. Только-только успел он с помощью родичей доспехи себе новые отковать, как пришла в деревню весть - Король собирает полки, чтобы идти великой силой на Темноземье. Как тут Герою остаться в деревне? Шел он не один, ушли все молодые парни, на защиту родной земли. Хоть и далеко деревня от границы - а если падут порубежники, недолго мирным фермерам пшеницу растить. Затмит вечноголубое небо проклятый туман, станут люди живыми мертвецами... Далеко деревня от границы, а защищать ее надо уже сейчас. Отступать некуда, позади беззащитные селения.
И конечно, там же на границе был и Громобой, тоскливо взирающий на земли родные, Кощеем проклятым опоганенные. Клубы темно-зеленого тумана ядовитыми языками разошлись по Руси, иссушив землю-матушку. Не погибла еще земля, но мешкать нельзя. Из костей русичей немертвые тугаре некрополь уже возвели, пирамиду в пятнадцать ступеней, и Тугарин Змей, костяком летучим ставший, на ее шпиле восседает гордо. Сердце Громобоя кровью обливается - где-то среди проклятой пирамиды и его матушки косточки. Не ушла она за хрустальные церкви, все ждала сына родного. Да не дождалась.
|
|
1 |
|
|
|
|
музыка ссылкаНе сияет на небе солнце красное, Не любуются им тучки синие: То за трапезой сидит во златом венце Сидит грозный король, людской заступничек. Позади его стоят стольники Супротив его паладины да витязи. Да на очи их одеты-повязаны Цареградские стёклышки дымные. Вот нахмурил царь брови грозные, Да на витязей навёл очи ясные Как заря вечерняя, багряная Битву-сечу лютую пророчует. Вот промолвил царь слово твёрдое Своим верным рыцарям да витязям: — Гей вы, верные мои рыцари да витязи. Как собрал я вас здесь во последний союз Супротив врага сущеподлого Короля-Колдуна Чернокнижника. И все витязи, богатыри да рыцари Да внимали словам Царя-Солнышко. Лишь один из них, из богатырей, Удалой боец, буйный молодец, Громобой свет Ярославович По прозванию Золотой Кулак, Опустил он в землю очи темные, Опустил головушку на широку грудь - А в груди его была дума крепкая. Вот промолвил царь слово твёрдое - И очнулся тогда добрый молодец: — Ай, ты славный Громобой Ярославович, Не кручинися ты, не печалися. Неприличчно тебе, Золотой Кулак, На военном совете сидючи, Да царя и в пол уха не слушати. А ведь роду ты Святогорова, А ведь ты Ярославом воскормленный. Отвечает так Ярославович, Царю грозному в пояс кланяясь: — Государь ты наш, Красно Солнышко, Не кори ты меня, недостойного: Думу черную — не запотчевать! А прогневал тебя — воля царская; Прикажи казнить, рубить голову, Тяготит она плечи богатырские, И сама к сырой земле она клонится. Как я Змея Тугарина подлого, Уж да голыми руками было изломал, Да воззвал же, сукин сын, басурманский хан, К нечестной ворожбе некроманческой. Погубил вместе с землею русскою, Стариками, детьми да женами, Погубил вместе с милою матушкой, Россинанта-коня, друга верного, Его рот то был словно колокол, А в груди его бились печи адские, А что шея то была да крепче виселиц, Как по небу он скакал да аки по тверди. Не достать теперь мне Змея Тугарина, Как и деду моему, Святогору. Отпусти меня в степи русские Отпусти меня в степи тугарские, На житье на вольное, богатырское, Уж сложу я там буйную головушку И сложу на зубы бусурманское; Мои очи слезные коршун выклюет, Мои кости сирые дождик вымоет, И без похорон горемычный прах От Кощея колдовства подымется! И сказал тогда Король-Солнышко: — Ну, мой верный богатырь! Я твоей беде, Твоему горю пособить постараюся. Ты возьми стрелу червонна золота, Что сама врагов разит из лука пущенна. Ты возьми да посох хрустальный, Тот, что в прах веет жизни ворогов. Ты возьми кобылу солнечную Протуберанцем она прозывается. Понесёт она тебя быстрее ветра Понесёт быстрее ветра да по воздуху. Понесёт быстрее друга милого. Твово верного коня Россинантушки. А и биться тебе да ратиться С прихвостнями Колдуна-Чернокнижника Да не одному, а с допомогою, Плечом к плечу с Героем, славным витяем. Славным витязем, света защитником. — Ой, ты, гой если, король Красно-Солнышко. Благодарствую за стрелу червонна золота. Благодарствую за кобылу стада царского И от помощи от чванства не откажемся. Только посоха твого хрустального, Не прогневайся, Король, мне не надобно. Сила русских витязей, да от земли. А земля то Тугаром попорчена. Без родной земли мне жизнь не мила не мила, Буду бить его своею десницею, Аль сложу свою буйную голову. — Будь по твоему, Громобой сын Ярославович. А теперь же с Героем побратайтеся. Подошел тут Громобой Ярославович К паладину, что Героем прозванный. Говорил ему да таковы слова: — Ой, ты, гой еси, Герой, да света паладин. А и будем мы братья названные. Положим мы заповедь крепкую: Слушать большему брату меньшего. А меньшому - брата большего. А дружка за дружку всем вставать! Стоять грудью за дело правое
|
|
2 |
|
|
|
|
Прошел совет Солнцеликого и Герой приглашен был туда по-праву. Узнал что горюет витязь могучий, как Златой Кулак известный больше. А печаль его тяжела и тягуча, потерял он мать родную, да скакуна верного. Понимает трагедию воина могучего, Гарен и поддержать всячески пытается, да вот только не находит он слов утешения. Протягивает длань свою крепкую, дабы побрататься с сыном Ярослава.
- Да будет так, как молвил ты и братом мне тебя звать честь большая.
Дождавшись когда Громобой ответит на приветствие братское, подтяну его к себе Гарен и тихо молвил: - Пойдём же, брат мой названный, прогуляемся в чисто поле, пред битвой страшной, да встретим ворога как подобает и проводим до могилы...
|
|
3 |
|
|
|
|
И пожали руки братья названные
Укрепив-скрепив заповедь твёрдую.
Говорил потом да витязь Ярославович:
— Верно говоришь ты, брат мой названный,
мы врага будем бить не жалеючи.
А пойдём и пройдёмся во чистом поле,
Да сперва я в конюшню наведаюсь,
Чтобы мог я Змея проклятого
С высоты высокой погубити.
Чтоб удрать у Тугарина подлого
Да на сей раз не вышло, не выгорело.
Поклонился Громобой красну Солнышку
Принял он стрелу червонна золота,
Да пошел во табуны да царские.
Там стоит Протуберанц, вся огнём горит.
Светом светится, ретивым копытом бьёт.
Говорит кобыле Ярославович
Говорит он ей да таковы слова:
— Будь ты, Проша, рыскучее оленя быстрого
Под водой ты щукой-рыбой плыви.
По земле ты серым волком скачи.
Выше дерева стоячего взлетай сизым соколом.
На чужой зов ты, как мертвая будь.
А на мой свист ты, как вихрь лети.
Будешь другом мне во всех делах, во всех ратях.
А как будем мы, Герой, брат мой названный.
Бить врага, ты с земли, а я с воздуха.
Всех врагов мы повышибим, повыгрызем.
Исцелим-освободим землю русскую.
|
|
4 |
|
|
|
|
Под черным плащом - бестелесная грудь
Клинки мертвецов стерегут ему путь.
Навек омертвеет пустой небосклон
И звезды исчезнут. Поднимется трон
Того, кто когда-то был лишь человек
Закончится время. Закончится век...Две армии стояли друг напротив друга. Рыцари Солнца в белоснежных накидках, освещаемые хрустальной церковью Короля - и молчаливые мертвецы. Гнилые кости и ржавый металл, окутанный серой дымкой. Вновь выстроились перед боем силы живых и мертвых для схватки, которая станет лишь отражением поединка между человеческой Волей - горячими сердцами, наполненными живой кровью и жаждой жизни, короткой но яркой, сжигающей себя дотла, чтобы указать путь следующему поколению... и мрачным воплощением Абсолютного Закона, каковым являлись слуги Чернокнижника. Незыблемого ледяного стазиса, вечного мрака, где нет изменений. А нет изменений - нет и жизни. Во всех землях, окутанных серыми туманами Темноземья, никогда ничего не менялось с момента их преображения. Серая сухая пустошь. Прах и пепел. Тяжелый, неподъемный механизм уничтожения, запущенный однажды - и требующий для своих жерновов постоянной смазки. Крови. Миллионы живых рабов, истязаемых бездушными мертвецами. Кровь. Теплая, горячая кровь, покидающая сердце с каждым ударом. Колеса отлаженной машины Темноземья ненасытны, требуя крови с каждым своим оборотом, и поэтому никогда не закончится война между хаотичной, метающейся в поисках счастья Жизнью и ледяным Законом, отрицающим всякую волю. Для мертвецов крови всегда мало. Они создают новых и новых порождений ледяной бездны, которым нужно все больше крови. Кровь - та смазка, которую требует механизм Чернокнижника, и он не остановится, пока не найдется достаточно сильного героя, который сможет вогнать клин в его жернова - и сломать раз и навсегда, разрушив проклятую цепь смертей. Мертвые не знают усталости. Не умеют отступать или бояться. Уже убитый не отступит, пока его не разотрут в пыль. Но мертвые не знают и желаний. Не имеют воли, не знают что такое самопожертвование. Бездушный механизм может не выдержать натиска мужей, сражающихся за жизнь - не свою, за жизнь своих сыновей и жен. Однако эту армию вели твари, бывшие отнюдь не рядовыми мертвецами. Тугарин, которого уже никто и не кликал иначе, нежели Поганый - продавший свой народ ради мести. Даже те, кто по крови были тугарами, лишь презрительно плевали при упоминании Змея. Одолеть Русь удалью молодецкой, саблями да луками - это они понимали. Это воинская доблесть, и когда-то тугаре помнили о ней. Умели брать "зипунов" лихим налетом, с гиканьем да посвистом, оставляя за собой пепелище и уводя пленниц на арканах. Такую Орду Тугарина опасались, особенно его самого, верхом на Обгоняющей Ветер. Теперешнего Тугарина - только презирали. Он опоганил всю Русь, но это была не победа - поражение. Признание своей слабости, неспособности быть вождем. Слабость толкнула Змея на то, чтобы упасть в ножки Кощею-Чернокнижнику. Слабость и трусость. Тугарин-Всадник был витязем, хоть и стоящим по ту сторону границы. Его боялись, но уважали. Тугарин-Змей Поганый... предатель. Предатель рода человеческого, отворившего двери врагу самому страшному из всех, погубивший себя, чтобы погубить врага. Нет доблести в этом - лишь зло. Зло, от которого придется защищать свое право на жизнь, подставляя под ржавый клинок свое горячее, теплое сердце. Пролить свою кровь, чтобы не пролилась кровь ребенка. Мертвые все равно возьмут кровавую жатву - но можно отдать её добровольно, попытавшись переломить им хребет. Два воплощения смерти ждали, когда люди перешагнут границу между миром живых и мертвых. Один шаг на серые пустоши, бывшие когда-то Русью - и сорвется с места мертвый Змей. Раскроет свои крылья Возрожденный, занося смертоносную косу. Ржавые мечи поднимутся, чтобы напиться горячей крови... Полки Короля выстроились в шаге от этой границы. Люди ждали тех, кто поведет их на смерть. Люди ждали своих героев. Потому что чемпионы Смерти уже стояли по ту сторону границы.  
|
|
5 |
|
|
|
|
Встали армии друг против друга. Не выражает эмоций армия мертвых, лишь ужас внушает в сердца смертных. А вот людей переполняют эмоции. Каждый тут всем сердцем желает победы, даже если для этого придется самому сгинуть. Каждый смотрит в лицо смерти, со-страхом конечно, но без тени сомнения. Все знают что будет если они проиграют эту битву, а посему, готовы заплатить любую цену за победу. Гарен готов. Однажды он уже отдал свою жизнь ради жизней сотен тысяч других и готов отдать её вновь. Поднял герой голову к небу. Солнце бьет людям в спину, а впереди тьма, непроглядная и всепоглащающая. Но надо ступить в эту тьму, дабы она не поглотила свет. Кроткий взгляд на богатыря, названного брата, кивок и рывок, вперед, в бой!
|
|
6 |
|
|
|
|
музыка ссылкаКачалась тина, струилась вода, клубился туманный кров И было слышно кипящую кровь, но не было слышно слов. Стоял богатырь на земли смотря, на земли отцов своих На кости людей - сирот и жен, товарищей боевых, Там матушки милой кости лежат, и всех матерей, кто ждал Детей своих с границы Руси, кто в болоте бесславно пал Всех тех, кто не смог, или не успел уйти от поганых чар Того, кто раньше Орду возглавлял, Орду степняков-тугар. Тугары были враги, но всё же - живые были они Теперь тугарской Орды больше нет, прошли её ясные дни. Лишь мёртвые встали лицом к живым, закрыв собою курган. И стар и млад, не поймёшь теперь, дитё, или ветеран. И сжалась в кулак Громобоя рука, заскрипел кольчужный металл. Рассыпались кольца со звоном глухим, и ветер их разметал. Отбросил боец свинца кусок из могучей десницы своей, Глядя на тех, кто пред ним стоял, один другого мертвей. И взялся наш богатырь за грудки, кольчугу в ладони вложив. И рванул, как бумагу её порвав, пред нежитью грудь обнажив. Ярости той спокойной оскал хорошего не сулил Тому, кто душу продал врагу и свой же народ погубил. "Простите, родичи, братья, народ, негоже в могиле такой Лежать вповалку вашим костям огромной нелепой горой Земле предадим останки людей - рядом и знать и крестьян. Теперь - оскверненьем молю не считать - будет разрушен курган". Скорей Громобой на кобылу вскочил, золотую кобылу свою Чтобы зиккурат разрушить скорей, или же пасть в бою. Свет от кобылы смерти сильней, мысли она быстрей, Нет власти над нею у силы земли, ветрам не угнаться за ней. - Протуберанец, неси меня прямо на мёртвых курган Чтоб обрушился я на Змея оплот словно злой ураган Сама берегись света глаза Змеи, его шипов и колец. Но будь готова в воздух взмыть, чтоб приблизить Змея конец. Кивок Герою - не нужно слов, ведь всё понятно и так. На смерть идут защитники жизни: Герой и Златой Кулак. Единое Солнце лишь знает ответ, что ждёт на исходе дня Героя-защитника, богатыря, а также его коня.
|
|
7 |
|
|
|
|
Полки Солнечного Короля сделали шаг вперед. Вперед пронеслись два чемпиона Людей - Гарен Герой, от прыжков которого в земле оставались вмятины, а грохот от ударов его сапогов по выжженой равнине валил с ног мертвецов в двух шагах, и Громобой Златой Кулак, восседающий на солнечной кобыле Короля, ласково названной им "Проша". Протуберанец неслась, оставляя яркий слепящий след, словно маленькая звезда - будто солнечный луч потянулся к мрачному зиккурату. Луч, на вершине которого был Громобой, сжимающий кулаки...
ХАШ! - внезапно исторгли из себя рев безъязыкие мертвецы, и ударили копьями в землю. Синхронно, все как один.
ХАШ! - повторился клич Смерти, и с выжженой равнины начал подниматься вверх пепел, стекаясь тонкими серыми струйками к копейным навершиям.
- РРРРРААААААААА - ответили паладины Короля громогласным кличем, и не снижая темпа прямо на бегу врубились в ряды нежити.
Гарен, размахивая своим неподъемным клинком словно пушинкой, вырвался далеко вперед - даже прочие паладины Короля не имели его воистину нечеловеческой силы, и Герой оказался в окружении нежити, кося мертвецов сотнями, словно колосья под косой.
Хаш! Хаш! Хаш! - повторяли зомби одно и то же, падая под ударами световых мечей паладинов и рассыпаясь пеплом.
Пеплом, поднимавшимся вверх, и уже окутывающим человеческую армию серым погребальным саваном. Пепел забивался в горло, мешая дышать. Пепел вызывал зуд в руках, пробиваясь в малейшие щели перчаток. Пепел слепил, заставляя моргать... каждый вздох, каждое движение солдат Короля требовали все больше усилий.
Хаш! - снова повторился рев нежити, и Змей поднял к мрачным тучам свою уродливую башку, издав низкий, заунывный вопль. Пепел засветился мертвенным, тусклым отсветом лесной гнилушки - и люди начали падать... мертвецы с тем же механическим безразличием всаживали в них копья, и не поднимались уже грозные световые клинки.
Лишь Гарен все еще сражался, Герою было привычна одолевающая усталость, налитые свинцом руки - он перебарывал морок, вновь и вновь поднимая свой меч.
Змей изогнулся вновь, выдыхая в приближающегося богатыря волну смертельного яда, но Проша заслонила его собой, дав укрыться за сверкающей гривой - и солнечное сияние рассеяло яд, не дав тлену и праху даже коснуться тела Громобоя. Змей замер, вперив свой взгляд... глазница полыхнула призрачным, потусторонним пламенем - и копье из чистой квинтэссенции смерти, распада и разложения, поразило верную лошадь прямо в грудь. Прервался бег Проши, но Золотой Кулак спрыгнул вниз, прямиком на сложенную из костей его пращуров пирамиду. Задрожала земля от падения могучего богатыря, взметнулись вверх осколки костей. Приземлился Змей, норовя снова свой яд выдохнуть прямо в разлом, где уже не спасет Громобоя лошадь солнечная - но тут сын Ярослава поднял свои кулаки над головой высоко, помянул матушку павшую... да и шарахнул обеими руками по земле.
Взметнулся вверх столб пыли, и пошли по земле трещины, камни вверх подымая, что размером с Хрустальный дворец в Солнечном городе. Услышала мать-сыра земля зов богатыря, сына своего верного, хоть и не было практически сил... но расколоть пополам зиккурат их хватило. Раскололись и крылья костяные Змея поганого, гневом земли русской переломанные. Упал Тугарин вниз, в трещину... а следом за ним на край трещины и Громобой опустился, все силы свои отдавший, как и земля-матушка. Яд-то поганый Змей все же выдохнул, и некому было богатыря выручать.
Разошлись на мгновение серые мрачные тучи над падающей костяной пирамидой, и выглянуло ласковое солнышко, осветив рыцарей Короля, паладинов его верных. Истаял саван погребальный, сотканный из пепла - и воспряли духом рыцари Короля, паладины и борцы со злом. То один, то другой паладин на колено вставал, озаряясь светом Короля - жег этот свет всю нечисть как железо каленое, а у братьев по вере наоборот, раны закрывал, и даже мертвых к жизни возвращал, на копья ржавые насаженных. Казалось, близка уже победа, и Гарену стало куда легче - снова он был не один, а вел товарищей боевых.
Выглянуло солнышко ласковое на мгновение - и исчезло снова. Потемнело вокруг. Поползла громадная тень по земле - два крыла черных, накрывающих все войско Короля. Возрожденный явил свое могущество, принимая истинный облик воплощения Смерти, от земли до неба протянувшийся. Черные крылья поднялись к небу, и совсем погас свет в глазах паладинов. Вызвал могущественный дух смерти свою исполинскую косу, и первым же замахом превратил сотню паладинов в Ничто. Стоило косе Возрожденного коснуться живого человека, как истлевал он прахом на глазах, и не спасали доспехи из белой стали, Королем благословленные. Зазвучала снова речь жуткая речь мира Смерти, и навалились на плечи Гарена незримые гири многопудовые, стократ тяжелее той слабости, что в облаке пепла была наслана.
|
|
8 |
|
|
|
|
Вновь усталость колдовская навалилась на рыцаря света. Вновь предстояло Гарену сразиться с врагом такой силы, что и представить страшно. Да вот только побеждал его однажды Герой, отдав жизнь свою за победу, за то, что бы жили люди, матери, отцы, деды и дети, под солнышком ярким, а не лежали во-сырой земле, даруя пищу для червей. И надо если, Гарен готов вновь заплатить высшую цену за победу, но верит, не потребуется это, ведь теперь он стал сильней и знает чего ждать от врага.
|
|
9 |
|
|
|
|
Раздался грохот от ног Героя - поднялось вокруг облако серого пепла, поднятое его прыжком. Ослабли ненадолго страшные колдовские чары, и Гарен поднял свой меч, чтобы рассечь саму сущность проклятого духа...
Черная коса взлетела и упала. Нет, ее призрачное лезвие не рассекло паладина напополам. Возрожденный вбил древко своего оружия в грудь Героя, отвесив ему такой силы удар, что Гарен взмыл в воздух, как птица, вместе со своим мечом... описал высокую дугу над всем войском Короля и с грохотом большой пустой бочки упал в пыль на границе Солнечной страны, десять раз через себя перекувыркнувшись. До пограничной хрустальной церкви было полсотни шагов, в то время как до сражения - почти десять тысяч шагов. Тело Героя ныло от удара противника, а в доспехе красовалась большая вмятина, но меча из рук он так и не выпустил.
|
|
10 |
|
|
|
|
Используя меч в качестве опоры, Герой поднялся. Поистине могучий противник. Обернулся Гарен что бы увидеть церковь из хрусталя, величественное зрелище. Лучи солнца дивно танцевали по-её поверхности. - Я не подведу..., - тихо прошептал воин света и резко обернувшись, оскалился хрустя землей на зубах, но не заботила его чистота и красота доспеха. Пусть даже ржавчиной покроется доспех весь, а меч великий превратиться лишь в осколок зазубренный, жалкое подобие себя, Гарен не опустит рук и будет, если надо землю жрать, но вырвет победу зубами, не для себя, но для других. Вот и сейчас, не обращая внимания на ссадины и ноющее тело, Гарен шел навстречу злу, ускоряя шаг и постепенно переходя на бег. Он должен спешить биться и победить, ведь где-то там, лежит его названный брат, отдавший всего себя ради победы. Ведь там, тысячи душ, тысячи тел, что нуждаются не в отомщении, но в упокоении, что их жертва была не напрасной.
|
|
11 |
|
|
|
|
Бегущий Герой одолевал сотни шагов за мгновения, но бежать все же было далеко.
Гарен раскидывал мертвецов по дороге, раздавая им тумаки. Впереди было удручающее зрелище - громадная фигура Возрожденного раскидывала паладинов ударами своей громадной косы, и армия Короля таяла на глазах, как кусок сахара в горячей воде... когда он доберется до противника, Герой останется в одиночестве. В окружении тысяч злобных порождений мрака. Многие из которых были еще утром его боевыми товарищами.
Надо подарить им покой. Так сделал бы каждый паладин. Легионы мертвецов смыкались вокруг малой кучки храбрецов, бьющихся спиной к спине. Сам Возрожденный застыл с косой в руках... и выбивал оставшихся рыцарей Света собственным взглядом. Мертвенный блеск под капюшоном исторгал души. Вот их уже пятнадцать. Вот десять. Поднажав еще немного, за пределом своих сил, Герой наконец добрался до своих товарищей.
Их оставалось уже только трое.
|
|
12 |
|
|
|
|
Слишком медленно, слишком долго. Цена за слабость тела, Гарена, оказалось непомерно высока. Из всей армии света, осталось только три воина. Увидев как умертвия, бывшие ещё пару минут назад, братьями по-оружию, обступали выжившую троицу, в душе Гарена словно что-то оборвалось, а затем вспыхнул пожар, а из груди вырвался крик из смеси отчаяния, боли и гнева. Закрутившись "волчку" подобно, Герой начал кружить вихрем вокруг последних воителей, бросив все силы на их защиту. Сегодня, больше не умрет ни один человек.
|
|
13 |
|
|
|
|
Гарен закружился в вихре, разрубая умертвий вокруг трех оставшихся паладинов. Ржавые клинки, стрелы и даже сгустки праха, используемые нежитью как метательные снаряды - все отлетало в стороны. Вот он уже расчистил немного пространство, давая паладинам передышку...
Хриплый призрачный хохот совпал со свистом гигантской косы. Возрожденный ударил сверху вниз, снова древком, вбив последних храбрецов в грязь - на Гарена только кровавые брызги попали, окатив его по колено.
И он остался один. Последний воин Короля, на пространстве в сотню шагов, окруженный тысячами мертвецов. Нежить сбивала ряды, но не спешила смыкать кольцо. Возрожденный медленно плыл над землей. Он сделал круг своей косой - и полки зомби разошлись в стороны. Круг в тысячу шагов.
Воплощение Смерти скрестило руки на груди, под своим капюшоном, и осталось неподвижно. Коса висела вертикально, вниз лезвием, в правой иссушенной ладони.
|
|
14 |
|
|
|
|
- Нееет!, - крикнул Гарен и словно споткнувшись, упал. Герой, не поверженный, но сломленый, стоял на коленях, опустив голову. Грязно-мокрые волосы, сосульками висели, пытаясь закрыть лицо человека, понесшего поражение. Лицо человека ощутившего боль потери и вину за собственную несостоятельность как защитника. Рукоять меча, держалась на кончиках палецев воина, готовая вот-вот сорваться, сдавшись как и Герой. Взор рыцаря был словно в тумане, а в ушах стоял смех умертвий и шепот всех тех, кого он подвел.
|
|
15 |
|
|
|
|
Призрачный хриплый хохот был ему ответом. Возрожденный поднял свою костлявую длань, направляя ее в центр круга. Повинуясь его безмолвному жесту, вверх медленно начали подниматься остатки трех последних погибших паладинов. Медленно, мучительно - хватка Возрожденного вытягивала скелеты из тел, заставляя лопаться последние целые лоскуты кожи. Окровавленные кости зависли в воздухе и начали крошиться, слипаясь в один большой диск.
С тем же потусторонним хохотом порождение тьмы коротким жестом отправило диск в полет - в голову Гарену. И в то же мгновение Герой почувствовал, как его меч, словно живой, вырывается из рук, разворачиваясь лезвием к своему хозяину.
|
|
16 |
|
|
|
|
Бывшие союзники, стояли против Гарена. Останки тех, кого не смог уберечь, жаждали уничтожить недостойного звания защитника. Даже собственное оружие не желало служить неудачнику. Ты проиграл, всех подвел... Но тут пальцы мертвой хваткой сжались на рукояти меча. Всех подвел? Нет! Каждый здесь воин знал куда шел и знал, за что жизнь отдал. Они погибли пытаясь победить зло, защитить свой дом, родных, близких. А что ты, Гарен? Ты просто сдался, собственноручно подписав смертный приговор собственным родителям, богатырю что без сил лежал на краю обрыва, всему человечеству... - Нет, - шепчет одними губами рыцарь, противясь ожившему мечу, - НЕТ!, - восклицает Герой, резко вскочив на ноги и попытался заблокировать порочный диск СВОИМ мечом, удерживая оружие правой рукой за рукоять, а левой за верхнюю часть лезвия, дабы не дать тому развернуться против хозяина.
|
|
17 |
|
|
|
|
Костяной диск разбился в крошку о широкое лезвие меча, вновь ставшего послушным оружием в руках Героя. Эфес дернулся еще пару раз, но ставшая стальной хватка пальцев Гарена больше не позволяла никаких вольностей.
Последний паладин взлетел высоко в воздух, занося меч для удара. Но Возрожденный превратился в черное смазанное пятно - и ушел из-под удара, переместившись за спину Героя. Древко косы впечаталось между лопаток паладина, и - завершая полукруг, вбило его в землю, добавив к весу Гарена и его доспехов всю силу Возрожденного.
Земля дрогнула от удара, пойдя трещинами. Доспех помялся, и рот паладина вновь наполнился сухим скрипящим пеплом.
|
|
18 |
|
|
|
|
Удар, выбил все дыхание из паладина, но не дух. Но тем не менее, положение было не завидное. Но когда нам было легко? Стиснув зубы, рыча, Гарен попытался подняться, сопротивляясь боли, жуткой, нечестивой силе Возраженого. Нет! Он не стал пытаться! Он брал и делал! Даже если коса пройдет сквозь тело Героя и разорвет грудь ему! Даже если ему придется сдвинуть с орбиты планету, преодолевая сопротивление Возрожденного! С порваными на лоскуты мышцами и раздробленными в пыль костями, он сделает это! Умрет, но победит. Не может не победить...
Превозмогаем. Пытаемся подняться и отобрать оружие у врага, дабы им же наказать его. Ну или сломать оружие врага.
|
|
19 |
|
|
|
|
Паладин встал на одно колено. Сплюнул серую сухую пыль. Поднял свой меч... И опустил его. Клинок здесь не поможет.
Гарен кинулся к противнику, хватая самый кончик рукоятки косы обеими руками. Возрожденный был словно гигантское дерево, словно гора. И коса его - выше самого высокого дома, какой только видел Герой... это ничего практически не значило. Схватившись руками, Гарен побагровел от натуги - его мышцы трещали от напряжения. Со стороны казалось абсурдом - маленький муравьишко пытается забрать палку, вися на ней. Но у Героя получилось. Коса истаяла, разлетевшись струями дыма по ветру.
Возрожденный лишь расхохотался, и из вспышки мрака вынул громадный меч, способный рушить крепости одним ударом. Взмах - и лезвие клинка, шириной с три телеги, вбивает Героя снова в землю. Снова полный рот праха и костной крошки... и скрипят совсем уж измятые доспехи. Металл оказался слабее Гарена, и теперь будет только мешать, ограничивая подвижность.
|
|
20 |
|
|
|
|
Не обратил внимание на на боль, Гарен, лишь отплевываясь от пепла и земли, начал он подниматься из земли, словно один из оживших мертвецов. Части его доспеха, падали на землю, подобно старой листве, другую же часть, Герой сорвал сам, полностью оголив верхнюю часть тела. Стальные мышцы украшенные перевязью шрамов и множеством синяков, ссадин и кровоподтеков, полученных уже в этой битве, тяжело вздымались под могучим дыханием воителя. Полный ненависти взгляд устремился в бесконечную темную сущность врага. - Давай, покажи мне свой лучший удар!, - кричал высоко задрав голову, Гарен. Он стоял широко расставив ноги, готовый к самой неожиданной, хитрой, коварной атаке врага...
Дожидаясь атаки врага, уклониться от неё в сторону, подобрать оружие и забежать по-исполинскому мечу врага, использовать "рассекающий рывок" прямо в морду-лица Возрожденного (надеюсь что враг атакует мечом, а не выкинет очередной фокус). Если статисты наступают, то отгоняем их, но сосредоточены на атаке главгада.
|
|
21 |
|
|
|
|
И вновь хохот призрака был ответом паладину.
- Самый... лучший... удар?... - прошелестел голос Возрожденного
Он застыл на секунду, как стоял и Герой на напружиненных ногах, смотря вверх и готовясь перекатиться в любую сторону.
Под пустым капюшоном вспыхнули два серо-зеленых огня, и тут Гарен понял, насколько он ошибся... но было уже поздно. Глаза Возрожденного - если их можно было так назвать, заполнили собой все пространство вокруг, и паладин почувствовал как время застывает.
Поверх окружающих героя умертвий начали медленно проявляться призрачные контуры погибших паладинов. Изломанные мукой лица, перекошенные в немых криках рты... и длинные костлявые пальцы, впившиеся в души каждого из них.
- Слабак... Неудачник... Посмешище... - шептали погибшие свои проклятия тому, кто не желал сдохнуть и принять участь своих собратьев, но и не мог нанести удара врагу.
Мертвенный огонь духа Смерти протянулся вниз, ударив в грудь Гарена - его кожа посерела, тренированные мышцы начали гнить, чернея и истекая гноем. Тяжелый меч выпал из осклизлых и ослабевших пальцев.
|
|
22 |
|
|
|
|
Коварности Возрожденного не было предела. Гарен уже испытывал что-то подобное, во-время предыдущей битвы с чистым злом. Тогда ему помог Король-Солнце, было неприятно осозновать что сам Герой, не может справится с таким врагом, но для того и нужны союзники, что бы вместе, лицом к лицу встречать врага и любые напасти, поддерживая и помогая друг другу поведать и преодолевать. - Солнцеликий, услыш, приди на помощь. Закрой светом своим от гиблой тьмы, очисти тело от скверны и всели в душу покой и уверенность! Освети дорогу, укажи мне путь, направь мою руку! Сделай меня своим оружием в борьбе против зла!, - начав шепотом, хриплый голос паладина, постепенно креп и набирал обороты, но чем громче говорил воин, тем больше гноя и крови вырывалось из его горла, пачкая губы. Но всё это не важно, важно выстоять перед силой вражьей...
Пережить, отогнать колдовство врага и контратаковать в прыжке.
|
|
23 |
|
|
|
|
Мягкий солнечный свет зажегся напротив сердца Гарена, и окутал его своим теплым сиянием, преграждая дорогу злым чарам порождения тьмы. Герой почувствовал как возвращается сила в ослабевшие руки, закрываются раны и словно крылья раскрываются за плечами, поднимая его ввысь...
Крыльев, конечно, не появилось. Но световой силуэт, повторяющий контуры Гарена, был в десять раз выше него самого. Все еще в десять раз меньше Возрожденного, но десять - не сто. Световой луч паладина, заменивший меч, так и оставшийся лежать в грязи, уже сравнялся по размерам с капюшоном его противника.
Гарен взмыл вверх, подпрыгнув на высоту пятидесяти своих ростов и нанес удар в балахон. Возрожденный парировал удар собственным чудовищным клинком, похожим на вырванную из земли башню - мечи столкнулись, вспышка светы и тьмы оттолкнула противников в разные стороны и герой приземлился на свои собственные ноги, закончив прыжок. Противники были все еще разного размера, но уже в одной весовой категории, если можно так сказать.
|
|
24 |
|
|
|
|
Свет усилил Героя. Правда это всего лишь временно и Гарен чувствовал, что вскоре, этот свет, изнутри сожгет рыцаря. Поэтому медлить было нельзя. Эта битва и без того очень сильно затянулась. - Твоё время вышло, зло! Сейчас! Ты!! ПАДЁШЬ!!!, - с боевым кличем и именем света на устах, паладин ринулся в атаку со-скоростью света.
Растекающий рывок х3 и в конце атака в прыжке. Нашинкуем врага на мелкие кусочки!
|
|
25 |
|
|
|
|
Свет... свет усилил Гарена, но даже свет замирал и тускнел рядом с Возрожденным.
Герой сделал рывок вперед - и на середине движения понял, что попал в густой деготь. Мир замедлял движение, и это уже не было иллюзией, болью выдираемой души. Злая, густая тьма Возрожденного заливала все вокруг, и само время вязло в этом беспросветном мраке.
Чудовищный клинок, размером с башню, остался висеть в воздухе - и порождение Смерти из вспышки мрака вынуло четыре тяжелых двуручных клинка. Тяжелых для человека, конечно, в костяных лапах Возрожденного они смотрелись маленькими игрушками, чем-то вроде щепки. Герой не мог сдвинуться, световой силуэт яростно сиял, но не мог переломить чернильное облако тьмы.
Лениво-неспешным скольжением Возрожденный подлетел к паладину, всаживая ему клинок между левыми ребрами по рукоять.
Один.
Смещение на шаг в сторону, и второй двуручник пронзает позвоночник Героя.
Два.
Еще смещение на шаг - и третье лезвие входит в правые ребра, пробивая легкие и со скрежетом высекает искры из первого клинка.
Три.
Возрожденный встает прямо перед Гареном и с мерзкой ухмылкой всаживает последний меч прямо в сердце, заканчивая жуткую скульптуру из плоти и стали.
Четыре.
Возрожденный картинно кладет костлявые пальцы на свой громадный клинок, не упавший ни на дюйм. Время застыло, и сердце Гарена - пронзенное, не сделало ни единого удара.
Тьма уходит, плотина на пути потока времени не может стоять долго. Свет души растекается по жилам Гарена, превращая его практически в чистое существо из света и помыслов. Плоть уже убита, но дух - дух сильнее плоти.
Вместе с мечами, на одной силе духа, Герой рвется вперед, увеличивая световой клинок в длину одной своей верой и помыслами. Больше... больше... жить осталось мгновения. Он уже мертв, и не о чем думать, надо только успеть нанести последний удар.
Герой успел. В последние мгновения своего существования он все же дотянулся до капюшона Возрожденного, пробив его световым лучом - и продолжая движение, рассек порождение тьмы по всей длине до земли. Противники, олицетворяющие вечную борьбу двух противоположных начал природы, истаяли одновременно, ведь свет не бывает без тьмы, а тьма - без света.
...авангард армии Короля бежал вперед, видя сверкающие вспышки. Они не успели помочь Гарену, но ему и не нужна была помощь. Тот единственный, чья поддержка действительно требовалась Герою, услышал его, и Гарен вновь почувствовал себя здоровым и сильным, стоя босыми ногами на полу Хрустального собора.
Громобоя, лежащего в шаге от расселины, вынес на носилках его соратник и друг, обрусевший американец, Коннор Джон. Богатырю предстоит долгое лечение, ведь мать-сыра земля ослабела, отравленная, она отдала своему сыну все силы чтобы повергнуть Змея. Долго Ярославич будет лечиться, но он еще вернется. Он отстоял свою родину и получил право на отдых. Дальше - не его бой.
Череп Тугарина приколотили ржавыми гвоздями к позорному столбу, остальные же кости - размозжили палицами и развеяли по ветру.
|
|
26 |
|
|
|
|
Возможно, будущее предопределено. Я не знаю. Знаю только то, чему научил меня терминатор: «Борись и никогда не сдавайся». И я не сдамся. Битва только началась.
— Мы сражаемся уже долгое время, трудясь часами, беспрерывно. Мёртвых больше, чем нас. Но силу человеческого духа нельзя измерить. Так что же делает нас людьми? То, что нельзя зашить в мёртвое тело. Это живое человеческое сердце, которого нет у нежити!
Мы сражаемся с Кащеем уже давно. Мы многое потеряли. Наши близкие погибли… Но мы не одни. Главное — оставайтесь в живых. Если бы вы знали, как вы нужны и как важен вклад каждого из вас. Мёртвые прогрессируют быстрее, чем мы предполагали. Они изобретают всё новую нежить, новые способы уничтожения. Кощей атакует… Но наш удар будет сильней. Это Джон Коннор. Мы выступаем!
Личный полк Джона Коннора, который он упорно называл ячейкой, встретил речь своего лидера яростным возгласом, слившимся с рёвом паладинов Короля. Русичи и обрусевшие тугары вскочили на коней, готовые идти на смерть по одному лишь слову Джона. Коннор, надвинув на глаза плексигласовый щиток остроконечного шлема, завёл мотор мототерминатора.
— Вперёд! — и фланговый отряд русичей кинулся в гущу боя. Засвистели тугарские стрелы с нитроглицериновыми шашками. Крошили черепа мёртвых палицы с гравитационными насадками. Но и ячейке Джона приходится нелегко. То тут то там поднимали мёртвые на копья коня со всадником. Но не дрогнули защитники земли русской, ведомые Коннором на подмогу старшим товарищам. Даже окружаемые нежитью полны они воли и решимости, только взывают к своему командиру тугарорусичи:
— Жонбатыр! Жонбатыр!
Заправил Джон в пулемёт ленты в святой воде смоченные. Нажал на гашетки спаренные. Полилась волна свинца освященного. Живых не разит, нежить разит. Да только много той нежити. Не успеть к кургану пробиться, к Змею поганому в тыл зайти. Быстрее там Громобой окажется на своей коняге летающей.
Не понадобилась старшему товарищу помощь лидера ячейки. Выручил Громобой землю русскую, теперь его самого выручать надо. Да и названному брату Громобоя, а, значит, и Джона, помочь надо.
Как ни спешила конница русско-тугарская на помощь Герою, а и Герой без них управился. Остались на зараженной русской земле орды нежити, под святым солнцем в прах развевающиеся.
Расчистила ячейка остатки нежити, к Громобою с копьями подбирающиеся. Только Проша вокруг и скакала, мёртвых отгоняя и ржа жалобно.
Ввосьмером Ярославича подняли вместе с шестопёром и на мототерминатора положили. Просела антигравитационная подушка под весом богатырским. Повезла ячейка Златого Кулака к хрустальным церквям. Заслужил богатырь отдых. Только Джон всю обратную дорогу попыток не оставлял витязя в чувство привести: "Давай же, Громобой! Встать на ноги, солдат!"
И вновь гроза на горизонте. Время борьбы, время лишений. Сражение выиграно, но война с врагами жизни продолжается. Громобой великой ценой отбил отвоёванное. Кощей понёс потери, но всё ещё силён. Мы будем стоять насмерть до полного его уничтожения. Это Джон Коннор. Нет судьбы кроме той, что мы сами творим.
|
|
27 |
|