[SW] Icewind Dale (победа партии в кампании) | ходы игроков | - Драконий глаз, акт 2

- Ах ты-ж, гадина! - Улучив момент, Сетте с хмурой мордочкой изучила покорёженый меч. Зато кинжал показывал себя как-всегда отлично. Наверное, она-бы его даже поцеловала, если бы тот не был измазан выделениями гадких пауканов - и было время. Хотя ,вот у этого паука хитин оказался даже покрепче. Гадина.

Рикард содрогнулся от отвращения, когда липкие белесые нити вырвались из брюха паука и путали его и стоящего рядом колдуна. Ну вот, они в ловушке, а новая восьминогая тварь, быстро перебирая мохнатыми лапками, уже ползет к нему...
Могучим рывком Рик порвал опутавшие его нити паутины, в панике оглянулся, но колдун не спешил читать заклинания, и Рикард, отбросив лук, одним плавным движением достал секиру из-за спины, размахнулся, и, хекнув, с душой рубанул сверху вниз. Никакого изящества, никакого фехтования, размахнись посильнее и тресни по врагу так, чтобы он не захотел вставать..

Наверное паладин устал. Или может быть съел чего несвежего на прошлом привале, или просто не мог справиться с какой-то жалкой паутиной. Торм его знает. В общем Клинок толькостоял на месте и бестолково брыкался.

Снова взмах посохом, снова с навершия срываются сверкающие шары тьмы и устремляются к мерзким членистоногим.

Монах рухнул на камень, остатки сознания покинули разум, уступая место тишине и спокойствию.

А оставшиеся на ногах продолжали бой. Вырвавшись из паутины, Рикард приложил секирой паука. Лезвие рассекло брюхо, обильно брызнувшее жидкостью. Тварь попыталась схватить жвалами следопыта, да только ноги подкосились и гигантский паук рухнул, не добравшись до своей цели.

Белерен пытался вырваться из паутины, да вышло. Смирившись с тем, что выпутаться не получится, маг вновь бросил заклинание. И хотя паутина мешала точным движениям, требуемым для точного заклинания, а темень мешала прицелиться, но один из сгустков тьмы пришелся точно в морду пауку. Секунда и тело инсектоида безвольно упало наземь.

Воровка резким ударом порезала морду другому пауку, тот отпрянул, несколько раз мотнул мохнатой головой, но затем снова начал надвигаться на воровку.

А Тайвин всё так же продолжал закрываться щитом от наседающего на него мечепаука. Удар за ударом ножки принимал щит, но противник так и не добрался да священника.

Сильна ярость паладина, горячо его сердце, тверда его рука. Но вот ему бы сейчас не ярость нужна и не горячность лишняя, а скорее холодный ум и точный расчет. Снова замахнулся Клинок с плеча и снова ударил по камням пещеры. Эдак скоро меч менять придется.

Как же утомляет невозможность что-либо сделать...

кубы

Нечеловеческим напряжением воли следопыт заставил себя стоять на месте, когда содержимое раздутого брюха паука с влажным шлепком вывалилось на каменный пол, мимоходом окатив сапоги Рикарда. Стараясь особо не дышать, моргнул пару раз, стряхивая навернувшиеся от чудовищной вони слезы. Перехватив секиру поудобнее, он вдавил мрачный взгляд в нового паука, что полз прямо на него. Следопыт сам не знал, что он делает: то ли пытается рассмотреть на теле чудовища уязвимые места, то ли пытается загипнотизировать его, чтобы он развернулся назад и скрылся в какой-нибудь щели.. Несмотря на то, что кровь в жилах его кипела как смола в адском котле, если бы ему хватило глупости в одиночку забрести в эту пещеру, он бы уже давно бежал к выходу впереди собственного визга - колени его тряслись сейчас так же сильно, как и в первые мгновения боя. Однако он не мог сбежать, не мог оставить этого дрыща-колдуна, девчонку-тифлинга, странноватого паладина, забавного клерика, попавшего в паутину, и сумасшедшего монаха, если тот еще жив, умирать во тьме.
- Иди к папочке, - прохрипел рейнджер пауку, изобразив на лице самый зверский оскал, на какой только был способен.

Пауканы, гадины... Никак не хотели кончаться. Но ничего, у Сетте ещё много сил - например, для того, чтобы вогнать с размаху в морду паукана немного поломаный, но всё-равно крайне опасный клинок. И для того, чтобы добавить в то-же место ударом кинжала.
- Сдохни! Сдохни! Сдохни!

Пауки внезапно закончились. Точнее, им "помогли". Одного магическим заклятьем и контрольным ударом секиры освободил от бремени бытия одну тварь, а резкие взмахи клинков тифлинга отправили в небытие второго. Остался лишь один мечелапый паук, который на прощанье пробив щит Тайвина, резко скрылся за поворотом пещеры.

Ещё несколько мгновений и вновь наступила тишина. Паутина если и тряслась, то только от ваших действий. Рывками, оружием и с помощью товарищей вы освободились от пут и осмотрелись. Монах! Тело Алека (или Дэда) лежало неподвижно, окутанное толстыми прядями. Подбежали, проверили... Уфффф... Жив! Жив безумец! В который раз уже везет ему, если можно так сказать - падает при смерти, но выживает, как заговоренный!

Помочь монаху, да осмотреться бы. Что-то вам подсказывает, что вы не первые двуногие, с которыми встретились здешние пауки - переростки.

- Фуф... - Вытерев выступивший на лбу пот, воровка обтрёрла оба клинка, и спрятав короткий меч (его надо будет подправить), начала аккуратно перепиливать паутину, налипшую на спутников. Ну и заодно, счистила остатки липких нитей и с себя.
- Все живы, все в норме? - Оглядевшись и поводив по сторонам факелом с треноги, воровка подбежала к монаху, и плюхнувшись рядом, пощупала шею.
- Фуф. Живой, Деда. Тайви-ин! - Помахав жрецу, девчонка схватила свой фонарь, и убрав треногу, начала исследовать уголки пещеры в поисках ходов, и - чем чёрт не шутит - добычи.

- Спасибо, - тихо сказал Клинок, когда воровка разрезала паутину.

Сражение со зверями - не самый приятный бой для паладина. Звери по природе своей не злы и Торму вряд ли чем-то угрожают. Но вот опасность представляют вполне себе реальную. Эх... будем в следующий раз осмотрительнее.

Убедившись, что врагов больше нет, Рикард, мрачно матерясь, принялся очищать лезвие секиры от мерзкой жижи. Попутно поглядывая по сторонам, мысленно восхитился потрясающей живучестью монаха: любой другой уже бы раз пять помер, а этому хоть бы хны!..
Спрятав секиру за спину, Рик какое-то время брезгливо счищал с себя остатки белесых нитей паутины, а потом подобрал свой лук с пола, но прятать и его не стал - наоборот, вытащил новую стрелу и наложил её на тетиву.
Прижавшись спиной к стене и ожидая, пока Тайвин закончит читать свои заклинания, он беспрерывно вертел головой из стороны в сторону, пытаясь высмотреть новых врагов.. Вспомнив, что он так и не забрал стрелы из трупов, дернулся было к ближайшему дохлому пауку, но тут же замер. Волшебные стрелы было безумно жаль, но и заставить себя приблизиться снова к этой мерзости он тоже не мог. Некоторое время помучившись, он негромко - эхо все равно разнесло его слова - обратился к воровке:
- Сетте, слушай.. ты можешь вытащить стрелы из пауков?

- Та без проблем, - Кивнула воровка, пожав плечами и хлопнув следопыта по плечу (для чего ей пришлось подняться на цыпочки), - Не боись, последний трусиша удрал. Ща я быстренько всё тут разграблю, и потопаем подальше. А то место нехорошее.

Пустота... Тишина... Неизвестно сколько два воплощения монаха находились в бездне сознания, ощущая друг друга. Они не могли говорить, ровно как и шевелиться. Ожидание неизвестности, пока тело борется со смертью, а товарищи с полчищем кровожадных пауков. Может они уже победили и пытаются привести монаха в чувства, а может с момента, когда паук вспорол шею, прошло пара мгновений. Неопределённость пугала. Стараясь отвлечь монахов от страха глубины сознания перенесли их туда, что было по каким-то причинам потеряно. Темнота вокруг начала понемногу нагнетать цвет и очертания окружающего мира. Момент, когда монах упал в яму склепа нежити и впервые стоял на пороге смерти. Они наблюдают за тем рсажением со стороны. Тогда для Алека и ДэДа всё прошло быстро. Вот он летит вниз и разбивается, вот последние вздохи через рот набитый кровью. Сейчас он потеряет сознание и очнётся уже после боя. Но нет. Окружение снова сменяется чёрным мраком, но монах остаётся. Он стоит перед мёртвым рыцарем с горящими глазами.

- Возможно ты уже умер. Возможно ты станешь одним из немертвых. А может быть, отправишься туда, куда направит тебя твой бог. А может быть, твоё время ещё не пришло?
После этих слов рыцарь исчезает, а вместо него из дымки воплотился образ старого учителя, который принялся поучать монаха тех дней:

- Если ты умер, твоя душа будет расколота потому что в тебе две личности и в послежизни тебе не будет покоя. Но если ты выжил, вам надо научиться стать одним целым. У Алека и у Дэда есть свои сильные и слабые стороны. Научитесь помогать друг-другу. Научитесь поддерживать друг-друга. Научитесь понимать друг друга. Это лучше, чем пытаться уничтожить частицу себя. И это сделает вас сильнее.

Упущенный монахом момент снова вернулся в сознание в идентичной ситуации. Может тогда они были не готовы принять это. Может этот шанс уже упущен и душа монаха будет поделена и обречена на муки. Учитель и монах из прошлого исчезли, в пустоте снова появились двое, на этот раз действительно. Два монаха, один из них с горящими глазами, стояли друг напротив друга. Обсуждать было нечего, на этот раз мысли их слились воедино. Алек и ДэД медленно протянули руки и два монаха пожали их друг другу. В этот момент яркая вспышка света, источаемая откуда со стороны, залила пустоту.

Монах очнулся на той же сырой земле паучьей пещеры. Тело ныло, но ощущалось облегчение и тёплая энергия, струящаяся по телу. Тайвин, его исцеляющие прикосновения всегда сопровождались приливом эйфории. Монах ухватился за плечо жреца и медленно приподнял веки. Глаза монаха не горели огнём и не имели признаки обычного человеческого глаза с зрачком и роговицей. Вместо этого белоснежно белое глазное яблоко уставилось на Тайвина.
- Спасибо, брат мой! Спасибо, клыкастый! - произнёс монах хриплым голосом, но с отчётливо различимой интонацией.

Долгожданную свободу от паутины жрец встретил с великой радостью, словно не минуту в ней пробыл, а дни и недели. Мало что в этом мире могло огорчить его так же, как невозможность действовать. Слишком высока была цена его бездействия.
- Уххх... Спасибо, Сетте. Надо себе, наверное, для таких случаев хоть ножик завести...
Теперь ему уже ничто не мешает помочь раненым. Пострадавших, правда, было только двое, он сам и Алек. Даже самого поверхностного осмотра было достаточно, чтобы сказать: монах снова побывал на пороге смерти, наверное, даже успел постучаться в метафорическую дверь. Но жив, снова жив. Он такой везучий, что постоянно выживает, - или же наоборот, проклят постоянно страдать? Для жреца сейчас это было неважно. Раны и боль его соратника с одной стороны и сила Владыки и его вера с другой. Его ремесло. Был ли он предназначен для помощи другим самой судьбой? Тоже неважно. Важно лишь то, что помогать он умел, как мало кто другой.
- Владыка Рассвета, дай мне сил спасти эту... - мгновение Тайвин находил слово, чтобы заменить совершенно неподходящее душе монаха определение "невинную" - благородную душу. Не оставь меня и его в час нужды. Свет обновляющий, свет исцеляющий, свет, жизнь дарующий, исцели его раны и укрепи его тело!
Пробуждение монаха не было для жреца неожиданностью, скорее желанной целью, но вот захват плеча, ощутимый даже через кольчугу, и бельма уставившихся на него глаз заставили Тайвина ощутимо вздрогнуть. Да что там - ему пришлось приложить всю свою силу воли, чтобы не отпрянуть, даже пришлось напомнить себе, что негоже служителям Рассветного владыки от страждущих отвращаться, даже если страждущие на них бельмами пырятся и руками хватают.
- Тише, Алек. Не шевелись. И мне легче будет, и тебе. Скоро будешь целым. Просто закрой глаза и лежи спокойно.
Минута молитвы - и на спине и шее монаха не осталось и следа от рваных ран, нанесенных напавшим со спины пауком. Наверное, именно ради таких моментов Тайвин и жил - раз уж из него самого герой не ахти, он может поддерживать тех, кто в этом более умелы. Его доля - не разить врагов, но быть щитом и светочем. Герои всегда найдутся, всегда попытаются сделать мир лучше и, возможно, преуспеют - благодаря ему и ему подобным. И, подумав о том, что помощь его будет нужна благородным героям всегда, жрец ощутил себя нужным. Ценным. Счастливым.
- Спасибо, Владыка, - со счастливой улыбкой прошептал жрец.

Пока следопыт старался не подавать признаков того, на сколько ему неприятно это место (вздрагивая в душе каждый раз, когда случайно прикасался к паутине), остальные принялись по-хозяйски осматривать помещение. Как и предполагалось, вы были не первыми из тех двуногих, на кого здесь напали гигантские пауки. Без особого труда нашлось несколько коконов и паучих гнезд, заваленных ценностями.

Вообще говоря, те люди, остатки которых вы нашли, не первыми были. Нашлись и более старые человеческие кости. Ну и вещи - многие из которых ваш маг определил как магические.

- Несчастные путники... - покачал головой Клинок, - Помолись за них, Тайвин. Довольно гадкая смерть от жвал насекомого.

Хмыкнув, воровка выудила из кучи добычи тот самый странный костюм, и фыркнув, потащила его волшебнику.
- Корхал, а Корхал, а что тут за магия? - Громко и нагло поинтересовалась она... Радуясь, что в свете факелов и ламп её щёки видно не то чтобы очень сильно.

- Магия, магия, чуть магия так сразу Корхал. Скажу если заставишь этих бугаев нормально строй держать, что ябы я мог спокойно по плохади бить, а не каждого крага по одиночке выцеливать,- усмехнувшись ответил Даркскай хвостатой малявке.
- Магия тут такая что в этой одежде не холодно и не жарко. Конечно от лютого мороза в самый разгар местной зимы, тебе будет холодно, но не те так сильно,- сжалился на Сетте волшебник, да и про остальные находки рассказал
Длинный меч - тяжелый и острый. Зачарован на мощный удар (+2 к повреждениям, № 78);

- Тише, Алек. Не шевелись. И мне легче будет, и тебе. Скоро будешь целым. Просто закрой глаза и лежи спокойно.
Эти слова жреца монах принял с радостью. Кроме всепоглощающей боли ему было на что обратить внимание. Принять новое коренное изменение казалось делом непростым. Как это будет, надолго ли это перемирие? Но одно обнадёживало. Новое душевное состояние одинаково по душе обоим личностям, сокрытым в теле. Удивительно, но борьба, бушующая уже не первый год, унялась в мгновение ока. Теперь не надо им противоборствовать за право управлять собой, не надо изводить себя от действий или помыслов другого. Так или иначе они идут одним путём, а желание пройти его каждый по-своему так и останется просто желанием. Настало время смириться и принять это, что они и сделали. И не прогадали. Хоть это всё было странно, Алек и ДэД не сидели в глубинах подсознания и в любую секунду каждый из них мог потянуть одеяло на себя. Но появилось нечто новое, общее зерно, построенное на доверии. Насколько долго оно сможет продержаться и как вырасти - это вопрос, но у обоих были оптимистичные взгляды. Монах улыбнулся и снова открыл сплошь белые глаза. Дар Тайвина давал о себе знать, монах почувствовал своё тело в полной мере и уже мог подняться. Корхал озвучил все найденные предметы, на что поступил незамедлительный ответ.
- Если никто не будет против, мне бы не помешал сие амулет чудодейственный. Кулак мой крепок, но применять его в побитом кровавом виде не представляется возможным. - пролепетал однозначно Алек и продолжил в другом тоне. - Точно сказано, что-то часто я стал по мозгам получать. Да и одёжку эту дайте живо, сколько можно мороз этот терпеть в одних лохмотьях Одна борода греет, ха-ха. - монах подошёл к кучке сокровищ, выискивая оговоренные предметы. - Ну что, есть ещё желающие. Хватит тупить, пойдём дальше вглубь пещеры, сдаётся мне не все пауки перевелись... Али будут у кого другие предложения по действиям нашим?

Рик изрядно бы повеселился и пошутил по поводу странной обтягивающей одежды, которую они нашли, если бы вокруг не было столько пауков. И потому решив отложить шутки-прибавки на более подходящее время, он сказал:
— Меч я себе возьму, если больше претендентов нет.. да и хватит уже наверно с обычными немагическими железяками ходить, — подумал немного, добавил. — Да и щитами вроде никто не пользуется, верно? В общем, запишите на мой счет.. И ребятки, пошли уже отсюда, хватит в этой пакости ковыряться.
Рик достаточно бесцеремонно взял клинок, взмахнул пару раз в воздухе. Хорошее оружие. Годится. Приладил щит за спину, шевельнул плечами — тяжеловато. Горестно вздохнул, вытащил секиру, нежно провел грязными мозолистыми пальцами по закругляющемуся острию, прощаясь с грозным оружием. Жалкий десяток золотых он отдал торгашу за это жуткое орудие убийства, но ни на миг не пожалел — секира сполна отработала потраченные деньги.
Смущенный собственной сентиментальностью, следопыт что-то пробурчал себе под нос и аккуратно приставил оружие к стене — быть может, кто-нибудь найдет её до того как она проржавеет насквозь в этой паршивой пещере, быть может посвистит ещё старушка, воздух рассекая, в чьих-то руках да напьётся вражьей крови.