Reflect the storm | ходы игроков | - At-Home (Финал)

– Ага, в униформе. И наручники у них были, серебристые такие, с длинной цепочкой. Ну и дубинки тоже, ну или что-то на них похожее. – Дюпон был серьезен как никогда, хотя было заметно что это дается ему с трудом. Впрочем, это видимо было нелегко, потому что в конце концов он не выдержал и, хрюкнув, закусил губу.

Про желтых ирокезов Эсперанса точно ничего не слышала, да и вообще данный цвет был скорее исключением, чем правилом. Большинство предпочитали красное, кислотно зеленое ,оранжевое и черное. Иногда было синее и розовое. Вообще, каждый рисовал что хотел, на то они и панки были, так что цветовой дифференциации по цвету волос обычно не бывало. Однотипные куртки, зеленые берцы или одинаковые красные пояса были явлением, встречающимся куда чаще, чем однотипный стиль в прическах.

– Анекдот или случай из личного опыта? Шутки просто так не возникают. – Дюпон вроде немного успокоился и перестал пытаться спрятать улыбку. Что ему грозило, без тщательного анализа никто решить не мог, ни он, ни копы. За попытку к бегству его можно задержать и посадить под арест, плюс, подозреваемый в деле похищения, а дальше уже разбираться экспертам и адвокатам.

***

Машина плавно катилась дальше, и вскоре Эсперанса вырулила на стоянку. Машин в управлении было полно, людей тоже. Большинство перемещений контролировалось электроникой, поэтому дежурный лишь поинтересовался, куда дели капитана и что за тип сидит на заднем сиденье. Некоторое время заняло оформление подозреваемого, заполнение бланка, описание событий и причины ареста. Ничего нового и необычного, но это, и катание по городу заняло уйму времени. Когда Дюпон, наконец, отправился обживать временную камеру, а Эсперанса вернулась к себе в кабинет, до конца рабочего дня оставалось уже менее получаса.

- С длинной цепочкой... - закусив нижнюю губу, прошептала Эсперанса, попеременно следя за Дюпоном в зеркало заднего обзора. Автомеханик выказывал странность поведения, издав под конец задыхающийся звук носом. Ему очевидно нездоровилось.
- Вам плохо? Снова приступ… в-ве-ну-стро-фо-бии, - старательно выговаривая термин, спросила лейтенант Ортега, только сильнее смутившись собственным вопросом. От слуха не укрылось, как она запнулась на первой букве.

- Шутка… - не вполне уверенно протянула рыженькая. – Я слышала ее в баре, куда иногда захожу выпить после работы. Итак. Едет Мерседес SL 2.5.07. За рулем мужчина нарушает правила дорожного движения. Гонит с сильным превышением скорости и не останавливается на красный свет. Его замечает патрульная машина и, подав сигнал, останавливает. Из машины выходит женщина полицейский, чтоб спросить документы и выписать штраф, а водитель кабриолета спрашивает у подошедшего к окну офицера:
- Ладно, сколько?
- Полторы тысячи.
- Хорошо, садись.
Эсперанса помолчала, ожидая реакции Адриена.

Однако, после анекдота у девушки оставались пара серьезных вопросов.
- Что означает «Отсылка», которая произойдет завтра шестнадцатого числа? Вы знаете планы Даррена. Чего он добивается? Разве он… действительно лидер Hades? Он совсем не поход на главного террориста… - негромко заметила Ортега.

***
Возбуждение и азарт испытывала Эсперанса, когда без наблюдающего за ней офицера лично привезла и отвечала на вопрос диспетчера. Одна. Самостоятельно. Крайне захватывающе! Словно настоящий детектив. Пришлось, конечно, поумерить радость в связи с первым серьезным делом, опасаясь, что из-за отсутствия опыта и, пребывая под впечатлением первого раза, наделает где-нибудь ошибок.

В Федеральном Управлении, во время оформления, лейтенант обыскала задержанного Дюпона с головы до ног, что она забыла проделать сразу еще у сервиса. Непростительная ошибка, окажись задержанный опасным головорезом.
- Простите, но то обязательная процедура. И вам придется подождать, пока я заполню формуляры, - улыбнулась она, подсластив пилюлю. - Это утомительно, но необходимо.

По окончанию бумажной волокиты Ортега отправила автомеханика «отдыхать» на неопределенный срок. Из головы у нее не выходили события дня. У себя в кабинете девушка написала на листках пару заметок об узнанной информации на прозрачной сенсорной панели, управляемой особыми перчатками, манипуляции с которыми напоминали роль дирижера оркестра. Между красиво оформленных блоков лейтенант провела линии взаимосвязей, чтоб иметь наглядное представление о происходящем. И только теперь позволила себе отправиться до дому. Патрульную машину она оставила на стоянке, так что очередной конец рабочего дня ознаменовала ставшая привычной прогулка по озаренному неоновыми трубками рекламных щитов городу. Близость отдыха поумерила обиду на капитана Слассера за неоправданную грубость, а ожидающее приятное событие в виде душа и мягкой постели позволили совершенно забыть о паре неприятных моментов.

– Полторы тысячи? – Переспросил Дюпон, – Дороговато получается! Неужели и с меня столько стребуешь? Могу позже заплатить, с собой таких денег нет.

Адриан наслаждался последними часами свободы, а может даже минутами. Во время обыска Эсперанса не нашла на технике ничего особо интересного, или являющегося уликой и вещественным доказательством его вины. Сзади на ремне нашелся мультитул в чехле, в кармане обнаружились две флешки и примерно половина пачки мятной жевательной резинки. В кармане рубашки нашлась идентификационная карточка, ну и в заднем кармане джинс обнаружился одинокий презерватив. Флешки были проверены, но, как и следовало ожидать, на них обнаружилась лишь куча непонятного хлама, большое количество специфических программ и готовых трехмерных чертежей, несколько фильмов различного содержания, и музыка. Никаких планов по захвату города и террористическим актам, естественно, не было. Телефон его, если тот у него был, остался где-то на работе.

На вопросы Эперансы, Адран ответить не мог, может потому что не хотел, а может и банально не знал что отвечать. Он был замешан в деле с грузовиком, но и только всего. «Рабочий на одно дело».

– Не понимаю о чем вы, какая отсылка? Они меня в свои планы не посвящали, и знать я их не могу. Да и вряд ли планы Даррена знает кто-то кроме самого Даррена. Хейдс? Нет, я не в этом не уверен. Возможно, у него есть какое-то отношение к ним, но имени их лидера не знает никто, иначе его бы давно поймали и убили.

***

Время, проведенное до кона рабочего дня, было проведено с пользой для дела, и картина постепенно вырисовывалась, но на ней было слишком много белых пятен. Кто-то что-то замышлял, и возможно, что-то крупное. Квартиры для сотрудников старались выделять в максимальной близости к офисам. Слассер в этом плане был исключением, потому что жил в своей, а вот Эсперанса довольствовалась служебным жильем, которое через десять лет службы должно будет перейти в её собственность. Не нужно было даже садиться в метро, хватало получасовой неспешной прогулки включающей в себя пару подъемов на эскалаторах и один подъем до восемнадцатого этажа на лифте. Дверь с электронным замком выглядела нетронутой, что было неудивительно для района, в котором жило просто огромное количество сотрудников всевозможных служб безопасности, следящих за собственной безопасностью не меньше чем за чужой. Однако в коридоре Ортегу ждал сюрприз в виде пары аккуратно стоящих в углу черных мужских ботинок сорок третьего размера.

- Я не это!.. – звонким голоском возмутилась лейтенант, заливаясь краской ярче прежнего. – Имела в виду, - разволновавшись от чудовищной двусмысленности и вполне очевидного предложения, рыженькая полностью перешла на ручное управление. Плохо контролируя бурю эмоций из смущения и протеста, яростно посверкивая на Дюпона зелеными глазами в зеркало заднего обзора, Ортега опасалась, что машина неверно примет ее ментальные приказы и им не избежать аварии.
- Ведите себя прилично! – заявила девушка, немного справившись с негодованием. Куда сильнее Эсперансу занимали иные мысли. Она то и дело кидала любопытные взгляды на автомеханика, размышляя, откуда у него подобные деньги. Неужели он всерьез готов заплатить ей полторы тысячи кредитов за одну ночь любви – ее месячную зарплату?!

«И откуда у террористов подобные деньги? Как-то это неправильно! Нечестно выходит! – наивно полагала Ортега, стараясь не заводить разговор о финансах во избежание очередной лавины шуток».

Но куда лейтенанту… без шуток!

Обнаружив одинокий квадратик с подозрительно улыбающейся рожицей, Эсперанса замолчала и призадумалась, пытаясь определить неидентифицируемую с ходу вещь с рифлёными краями отрыва…Неожиданная догадка расставила ударения по местам. С широко распахнутыми глазами, рыженькая принялась жонглировать квадратиком, лишь бы не касаться столь интимной вещи, словно в руки ей попал уголек, который ни в коем случае нельзя уронить. Кое-как закидав презерватив на стол, она щипцами переложила его в пластиковый пакет и запечатала, прикрыв половину лица ладонью, только бы не видеть ухмылку Дюпона.
«Надеюсь, этого никто не видел, - подумала Ортега, взглянув на темную зеркальную гладь стен ее кабинета, позволявшую стоящему в коридоре начальству или проходящим мимо сослуживцам наблюдать за работой».
Вспоминая же про полторы тысячи кредитов и треклятый презерватив, Эсперансе становилось совсем не по себе!

***
Оказавшись дома, Эсперанса про себя вздохнула с облегчением. Небольшая эргономичная квартирка без излишеств в белых тонах крайне радовала. Среди белизны цветом выделялись несколько ее личных вещей: статуэтка второго призового места по бальным танцам, книга дневника в черном переплете и черная коробочка косметички, которые ожидали в спальне на тумбочке под зеркалом. Лейтенант же, хлопнув два раза в ладоши, включая свет, осталась в коридоре раздеваться: стянула высокие сапоги, от которых за весь день начали болеть ноги, скинула успевшую надоесть куртку (табельное оружие вместе с кобурой она сдала, а своего в доме не держала, полагаясь на бдительную охрану теми же федералами), и не без наслаждения стянула проклятые бронированные штаны, которые стесняли ее в движениях.
- Ууу, - издала она звук наслаждения, избавляясь от одежды. Кинула беглый взгляд на мужские ботинки, пожав плечами. На секунду задумалась, после какой пьянки с друзьями они остались, и ушла в спальню в одной майке и очаровательно милых розовых кружевных трусиках, ступая босыми ногами по пушистому ковру.

Для того чтобы попасть в спальню, пришлось сначала пройти через небольшой, но все-таки имеющийся в типовой квартире зал, где на стене висел плоский экран телевизора и был расставлен необходимый для того чтобы комната не выглядела совсем пустой минимум мебели. Низенький, но весьма широкий журнальный столик, выполненный из слегка затемненного матового стекла, несколько минималистичных, но органично вписывающихся в интерьер полок, протянувшихся вдоль стен, и белое кресло, обитое синтетическим заменителем кожи. Оно стояло в углу, и на него никто обычно не обращал внимания. Больше никаких особых изысканий не было, однако когда Эсперанса уже шагнула в сторону закрытой легкой дверью спальни, сзади, из того самого злополучного угла где стояло кресло, раздался тихий, знакомый, но уже почти забытый голос.

– А ты все хорошеешь. Знаешь… я скучал. Год прошел, или два? Может больше.

В кресле сидел Мигель. Сказать, что он изменился – не сказать ничего. Увидь его Эсперанса в толпе на улице, точно бы не узнала. Теперь это был не юноша-студент, однокурсник в академии, а почти незнакомый мужчина. По сравнению с тем Мигелем, что был отмечен в памяти и на фотографиях, этот выглядел потяжелевшим, посуровевшим. Он сидел развалившись в кресле. Вместо обычной формы, на нем были джинсы и расстегнутая темно-фиолетовая рубашка с коротким рукавом. Будучи смуглым от природы, сейчас он и вовсе был загорелым до коричневого, а лицо было обветренным. Такого не бывает, если просто загорать в солярии. Отложив электронную книжку на столик, он поднялся, опустив босые ноги на ковер, и спокойно шагнул к Эсперансе.

– Я едва тебя нашел. Хорошо хоть еще не всех забыл, и меня даже пустили сюда. Столько всего произошло, не рассказать и за неделю. – Сунув руку в карман, он извлек из кармана маленькую овальную шкатулку, раскладывающуюся надвое. – Хотел передать тебе перед… перед тем, как уйти, но не успел.

Мигель смотрел в глаза, и, казалось бы, не замечал того, что Эсперанса стоит перед ним практически голой.

Раздавшийся позади голос заставил лейтенанта вздрогнуть. Рука замерла у ручки двери. Она не сразу обернулась, взволнованная услышанными, приятными сердцу, звуками, и не сразу поверив в их реальность. В горле застрял комок, а осознание собственной беззащитности лишило дара речи. Осторожно оглянувшись, Ортега продолжала молчать, медленно повернувшись к Мигелю лицом. Помимо воли, рыженькая удивленно и, в тоже время, любяще уставилась на некогда бывшего сокурсника. Его неожиданное возвращение не позволило Эсперансе вымолвить ни слова, а ей столько нужно было сказать ему! Испуг и радость смешались, когда она принялась заново изучать столь незнакомого и все же родного сердцу человека. Переживая потрясение, лейтенант оперлась спиной о дверной косяк, чтоб не упасть. Ей хотелось шагнуть навстречу Мигелю, но осознание, что она не одета и приятный комплимент заставили губы растянуться в глупой натянутой улыбке, а руки оттягивать вниз майку в бесплотной попытке прикрыться.
- Два. С небольшим, - наконец, обретя дар речи, выдавила из себя Ортега. Говорить много от нее не потребовалось, так как Мигель продолжил свою речь, что позволило немного собраться с мыслями.
- Мигель!.. я так скучала. Зачем?.. Куда же ты пропа-а... ах, я так рада тебя видеть, - не скрывая волнения в голосе, быстро заговорила Эсперанса, ступив к любимому. Сердце у нее часто забилось, а отбиваемый «там-там» отдавался в ушах. Девушка взяла в свои руки ладонь Мигеля, разглядывая шкатулку. На ее лице читалась благодарность за визит, за подарок и в особенности за пронзительный взгляд в глаза, который не усугубил смущения за полураздетый вид. Ей никак не удавалось побороть дрожь. Хотелось обнять любимого, но он так сильно изменился, что лейтенант с трудом его признавала. - Ты же... ты же больше никуда не уйдешь? - шепотом, с надеждой спросила она, взглянув в глаза единственному человеку, которого любила сильнее брата. Ортеге вновь вспомнилось, как она осталась одна всеми покинутым зверьком. Это горькое чувство сдавило горло, когда Эсперанса приоткрыла рот, намереваясь попросить обнять ее, но побоялась об этом сказать.

Мигель как-то неловко улыбнулся и тоже шагнул навстречу, теперь он и сам был удивлен не меньше. Наверняка он думал, что его давно забыли, и рассчитывал не на такой радостный прием. Впрочем, что плохого во встрече, пусть последний раз она и была два года назад? Парень улыбнулся шире и заключил девушку в объятья и окунулся лицом в ничуть не изменившиеся с момента расставания рыжие локоны.

– Ну уж нет, еще одного такого расставания я не выдержу. Я потом все расскажу. Попьем чай, поужинаем, ты же, наверное, устала на работе? – Мигель обнимал нежно и аккуратно, словно боялся, что Эсперанса рассыплется у него в руках, или, что куда вероятнее, расплачется.
– Город один, никуда я больше не денусь. Я не мог тебе рассказать что ухожу, не мог рассказать зачем. Теперь все позади. И… улыбнись, мы нашли твоего брата.

Как давно ее не обнимал Мигель! И как приятно вновь ощутить это полузабытое чувство, нежные прикосновения, которые всегда нравились Ортеге. Только любимый знал, как дотрагиваться до нее, чтоб сердце билось чаще, хоть и пах сейчас чужим незнакомым мужчиной, за которым угадывались нотки его прежнего. За долгое время глаза девушки засияли жизнью. От переизбытка чувств, она трепетно дышала и часто моргала, прогоняя слезы. Безмятежная улыбка помимо воли скользнула по губам, и, прикрывая довольно глаза, Эсперанса положила рыжую голову на грудь Мигеля.

- Я искала тебя… - прошептала она. – А ты… - голос ее дрогнул, - ты пропал. Оставил меня. Я б-беспокоилась. Ждала, – обняв в ответ, лейтенант приникла к Мигелю. Она время от времени крепче сжимала парня, опасаясь вновь потерять его или позволить развеяться приятному видению. – Так рада тебя видеть, - договорила рыженькая, совершенно не владея своим чарующим голосом. Счастье переполняло Эсперансу. Весь мир казался прекрасным. Безлико белое жилище словно наполнилось солнечным светом, а день, казался, не мог стать лучше.

- Конечно, - она приподнялась на мысках, коснувшись губами подбородка парня. – Ты, наверное, тоже проголодался, дожидаясь меня, - не повышая голоса, продолжила Ортега. Она не спешила высвобождаться, голодная до ласки, но от последних слов удивленно отстранилась. – Николя? Ты нашел моего Николаса? Где? Как? – засыпала она вопросами Мигеля, возбужденно и быстро говоря по-испански. - И… мы?

– Я знаю, представляю, как ты нервничала. Как только вернулся, сразу к тебе. Я... не знал, что это все так затянется, даже весточку нельзя было послать. Теперь все позади. – Мигель крепче обнял Эсперансу, и нежно поцеловал в лоб. Судя по запаху, парень не терял времени даром и уже освоился в квартире, успев принять душ. Кончики его волос были еще влажными, значит и сушилкой он тоже не воспользовался. Руки лейтенанта нащупали бугорок в палец толщиной поперек ребер Мигеля, можно было даже не сомневаться что это шрам, которого раньше не было.

– Ох… спокойнее, Николас сейчас немного занят. С ним приключилась одна неприятная история, затянувшаяся на уйму времени, мой друг его вытащил, но не знаю, как он теперь себя поведет. Я вообще только краем уха слышал, но… кажется, Николас сейчас ничего не помнит. Дай ему время прийти в себя и он сам тебя найдет. Я же тебя нашел! – Мигель вновь прижал девушку к себе и приподняв, как в танце крутанулся на месте, благо комната была почти пуста и даже сама Эсперанса могла вспоминать танцевальные па, если на то было желание.

– Это лучший день в моей жизни за эти два года! Я до конца верил что ты меня дождешься, и ты дождалась!

Изменения во внешности Мигеля пришлись по вкусу лейтенанту. Он выглядел возмужавшим, а, избавившись от юношеского пуха еще более аппетитным, ведь они полюбили друг друга, когда были совсем молоды. Потертость придавала парню слегка замученный вид. Глядя на него, хотелось приласкать и обогреть. Эсперанса не была уверена, что ему требуется ее забота, но надеялась на это. В то же время, защита и внимание Мигеля были необходимы ей куда больше, почти как воздух. Эмоционально она увядала, но сейчас заново переживала мгновения счастья, даже не ругая отнявших у нее любимого людей. Произошедшее отошло на второй план, казалось пережитым и постепенно переставало иметь значение. Только прикосновение к шраму на ребрах заставили Ортегу вернуться в реальность. Она не ведала, что пережил отрада ее сердца, когда получил страшное увечье. И все же она безумно радовалась его присутствию.
- Как же я счастлива тебя видеть, любимый, - прошептала девушка, довольно прикрыв глаза и целомудренно приняв поцелуй в лоб. Она заметила, что ее нежданный и самый желанный гость успел похозяйничать в квартире. Это было хорошо. Эсперансе было приятно, что Мигель чувствовал себя комфортно в ее жилище. Свежий, чистый и немного мокрый он был особенно ей приятен. И более того, когда крепко прижимал к оголенному торсу, вызывая в членах вполне закономерную девичью слабость. К ней давно никто не прикасался подобным образом. Настолько, что чувство казалось новым.

- Ники! Ты нашел моего Ники! - воскликнула рыженькая, обхватив ногами Мигеля за талию, и заражаясь его уверенностью и весельем. Девушка не сдерживала улыбки, поглядывая сверху на парня и приобнимая его за плечи, а другой рукой запустив пальчики в мокроватые от влаги волосы. - Ты принес мне столько хороших новостей. Ты... вернулся! Мой брат жив. И даже, что он не помнит меня... он же... он же вспомнит! Обязательно вспомнит! Но я не знаю, как мне отблагодарить тебя за то, что ты или твой друг нашел моего Ники и вытащил его, чтобы с ним не приключилось, - Эсперанса впервые фальшиво улыбнулась. Она вспоминала, как много лет назад пришла в себя после тяжелой операции, только от врачей узнав, что это Николас где-то раздобыл баснословную сумму и оплатил ее лечение. Брат всегда заботился о ней. Это его несломляемая воля привила ей позитивный взгляд на мир. Он гонял от нее всяких типов, даже если они ей нравились. Уступал верхнюю полку двухъярусной кровати, пока она не выросла. И жутко заикаясь в какой-то момент запретил переодеваться в одной с ним комнате, так тогда и не сумев объяснить почему. Его ум и знания всегда вызывали у нее восхищение и помогали понять прелесть учебы, особенно в дни, когда не хотелось ничего зубрить. Брат всегда был добр к ней. Его пропажа едва не подкосила «любимого рыжика» - так ласково называл ее Ник. Если бы не Мигель, который в тот период отвлек Ортегу от грустных переживаний на себя, она бы сдала. Она это точно знала. Эсперанса подумывала, что теперь, когда два ее самых важных и любимых в жизни мужчины вернулись, нашлись, то все обязательно наладится; что прекрасные новости быстрее достигли ее, когда она не согласилась поехать с капитаном в госпиталь. После самых важных в жизни событий поимка несчастного фотографа, за что-то попавшего в опалу, выглядела глупой и безынтересной.
- Больше никогда так не делай, слышишь? - попросила она, прижавшись и покрывая поцелуями щеку рядом с ухом. От радости Мигеля и выказанных им оправданных ожиданий у лейтенанта приятно замирало сердце. Девушка почти отчаялась вновь увидеть его и брата. Она шерстила криминальные сводки и членов банд скорее, чтоб найти родных и любимых людей. Упрямая, Эсперанса весьма поднаторела в знании криминального мира, пусть не обладала реальным опытом общения с низами общества. С годами ни ее внимание, ни упорство не приносили плоды. Это огорчало. Мигель и Николас оставались пропавшими, что она начинала подумывать, будто их кости без чипов ID валяются где-нибудь в подворотне и так и не будут найдены и опознанны. Порой одиночество настолько причиняло боль, что Ортега соглашалась сходить с проявившим к ней интерес человеком куда-нибудь развеяться, но это ничем не заканчивалось. С чудовищной регулярностью она находила в ухажёрах недостатки, с которыми не желала мириться. Во всех этих нелепых влюбленных было нечто, называемое Эсперансой "в_них_что-то_не_то". Она бесконечно сравнивала неудавшихся бойфрендов с Мигелем, ее первой любовью, потому ничего толковее похода на тупой голофильм или выслушивание скучного и раздражающего философского монолога, со стороны желающего блеснуть умом мужчины, за кружкой кофе не выходило. За два года ей приглянулся только Эмиль Руссель, но с ним лейтенант была едва знакома, к тому же он ей не позвонил по окончанию рабочего дня. И это к лучшему. Она не могла представить себе события хуже, чем вернуться домой после свидания с Эмилем, где ее бы ждал Мигель!
- Мне больше никто не нужен. Только ты и Ники, - расчувствовавшись, зашептала рыженькая.

– Вспомнит, вспомнит, не переживай за него. – Мигель вовсю улыбался, держа девушку на руках, – Мне тоже никто кроме тебя не нужен, поэтому я и вернулся.

Несмотря на то, что Мигель был, несомненно, счастлив, видеть Эсперансу, на его лице все равно пару раз мелькала тень толи сомнения, толи грусти какой-то. Сложно было определить причины такого настроения, но, по крайней мере, улыбка на его лице была абсолютно открытой и искренней. Не отпуская Эсперансу, парень так и унес её на кухню, шлепая босыми ногами по полу, укрытому теплой на ощупь плиткой и усадил девушку на стул, а сам принялся вытаскивать чашки и достал из холодильника тортик, по всей видимости, принесенный им же.

– Сиди, я все сделаю, а ты пока расскажи как тут у вас дела в городе? Я уже половину улиц забыл, чуть не заблудился, пока тебя искал. И станций новых в метро добавилось. Как работа? Уже гоняешь преступников? – Мигель поставил перед девушкой дымящуюся чашку кофе, – Помнишь, мы спорили, кто первый нарушителя задержит? Наверное, ты победила…

Испуганно прижавшись к Мигелю, пока он утаскивал девушку на кухню, Эсперанса глупо и довольно улыбалась. И не перестала сладостно щуриться, когда ее усадили, предоставив наблюдать за расторопными ухаживаниями парня. Радостный вид Ортеги нарушило только появление торта, которому рыженькая крайне удивилась, выдав свои эмоции случайно вырвавшимся восклицем. Лейтенант ничего не сказала, оценивающе оглядывая кулинарное художество кондитера. Особого интереса поболтать о себе она не чувствовала. Эсперанса соскучилась по Мигелю и хотела расспросить его обо всем, но он, очевидно, испытывал схожие чувства, потому она уважила его любопытство.
- Как обычно, - сказала она, подвинув стул ближе к Мигелю. Глоток кофе бодрил после тяжелого дня. – В городе ничего не меняется. Только станции растут, - девушка усмехнулась. Ортега взглянула на выигранный в лотерее артефактный значок “Sheriff's deputy” и недовольно поморщилась. – Если б ты вернулся раньше, то знал, что я не гоняю преступников и спор выиграла только сегодня. Мне не доверяют ничего кроме бумажной работы, - она тряхнула рыжей головой, отгоняя неприятные мысли. – И то не я задерживала, - лейтенанта обожгла мысль, что капитану вверили не лучшего помощника. Ему бы крутого смекалистого парня, лихого как шляпа Слассера, а не ходячую комедиантку. Она махнула рукой, забавляясь будущей фразе. – Пока его вязали, я приходила в себя после падения из окна. Провальный дебют, но это ничего. – Отпив немного горьковатого кофе, Эсперанса решила не спешить с расспросами, надеясь, что Мигель захочет рассказать, где пропадал два года. Лейтенант крутила вилку, думая как подступиться к торту, и изредка бросала вопросительные взгляды на любимого.

– Может это и к лучшему, – Задумчиво пробормотал Мигель, разрезая шоколадный бисквитный торт на четыре части, чтобы удобней было есть. – Нечего тебе, где попало гулять и с всякими подозрительными личностями общаться. Я вон только вернулся, а тут, оказывается, на окраинах бунты назревают. Не слышала ничего такого? – Осторожно спросил Мигель, и сразу-же добавил, – Так что, слава богу, что ты с бумажками сидишь. Эхх… ладно.

Парень переложил себе на тарелку кусок торта, отпил кофе и только прицелился располовинить вилкой лакомство, как у него зазвонил телефон. Вздохнув, она достал смартфон и, взглянув на номер, как-то резко посерьезнел.

– Я сейчас. Достали они меня уже. – Мигель вылез из-за стола и ушел в зал, на ходу отвечая. Наверное, ему бы стоило говорить потише, но у той Эсперансы что он знал, не было усилителей слуха, а у той что сидела теперь на кухне – очень даже были.

– Да, слушаю. Нет, у меня выходной. Слушай, я только вернулся… куда? Да вы там с ума сошли!? Уже!? Нет, без меня, ты заплатил – я сделал, дальше давай сам, у меня есть дела поважнее и мне эти ваши разборки неинтересны. Спасибо за предложение и пока, надеюсь, больше не увидимся.

Вернулся на кухню Мигель мрачный и встревоженный, вдохнул, запустил пятерню в волосы, выдохнул, на тортик посмотрел, хмыкнул. Мигель присел рядом с девушкой, взял её руки в свои и заглянул в глаза.

– Бери отпуск на работе. Завтра мы улетаем.

- Куда ж ты такие кусьманы режешь! - возмутилась Ортега, уставившись на чинимое Мигелем безобразие, но к тому моменту все было кончено. Торт разрезали на четыре части. Рыженькая подняла взгляд на парня и смешно надула щеки. Еще один ей ничего не разрешает! Эсперансе ужасно надоела эта унылая серая жизнь за бумажками. Хочется действия! Но возмущение ее потонуло, когда Мигель упомянул про бунты.
- Нет, а что? Там вечно опасно и бурления.

От странного вопроса Мигеля еда не лезла в горло. Лейтенант отрезала себе тоненький кусочек и как-то без интереса ковыряла его, пока не вздрогнула от гудка мобильного. Свой телефон она поставила на зарядку и едва ли капитан позвонит. Он, наверное, ужасно рад отделаться от ее персоны. Противно запищала мобилка Мигеля и он резко удалился. Ортега не хотела применять на любимом свои познания и импланты, находя это отвратительным, но к прослушке это же не относится? Заключив сделку с совестью, Ортега слушала и чем больше она узнавала, тем больше волновалась, не понимания что конкретно означает разговор и кто звонил Мигелю. Озадаченная, Эсперанса взглянула на вернувшегося, озабоченного важностью звонка, парня. Когда он взял ее руки в свои и заглянул в глаза...
- Я согласна, - звонче обычного выдохнула Ортега. Она тряхнула рыжей головой, прогоняя прочь сладостное видение. Фраза вырвалась у нее случайно. - Мигель! Что происходит?! Я не понимаю. Кто тебе звонил? На тебе лица нет! Это пугает меня! Где ты был!? Ради бога, чем ты занимался эти годы?! Просто скажи, - она взяла его лицо уже в свои руки, - и я все устрою, - с мольбой попросила рыженькая. - Ты продавал наркотики? Мне все равно, лишь б ты больше не уходил. Я тебя отмажу. Сдашь этих людей и... их сцапают. Только не нужно бегать. Это не решает проблем.

Вернувшись, Мигель сел за стол и, хмыкнув, вновь принялся за торт. Несмотря на всю свою встревоженность, парень не собирался упускать возможность отведать купленный торт и выпить кофе.

– Мой работодатель звонил. Я думал, что у нас будет больше времени, но как видишь… – Мигель развел руками, и отломил еще кусок торта. – Для меня опасности нет, просто этот город сейчас напоминает бутылку с взрывоопасной смесью, которую сейчас изо всех сил трясут. Мы же не навсегда улетаем. Переждем бурю где-нибудь на солнечных пляжах колонии. Море, пляж, солнце. Пора тебе отдохнуть от этого всего. Не забудь взять купальник, – Парень ободряюще улыбнулся и положил свою руку на руку Эсперансы.

– Нет, я не занимался ничем запрещенным, не волнуйся. Я просто узнавал кое-какую информацию для моего давнего знакомого. Так что мы еще вернемся…

На следующий день, Мигель и Эсперанса сели в космический челнок. Впереди была неделя перелета и месяц отдыха на побережье освещаемого светом двух солнц моря. Мигель знал, о чем говорил, потом он рассказал все что знал и Ортеге, и все то, что рассказали ему самому тоже. Но на такой далекой планете это все было неважно, там были свои традиции, свой, чуть измененный язык. Не было такого количества людей, не было толкучки, было полно зелени и ничем не зараженной воды. После земной разрухи колония казалась раем.