Кормир: Разрыв Плетения | ходы игроков | Велун, Год Гроз, Поздний Вечер, Гостиница "Бдительный Виверн"

Гостиница "Бдительный Виверн" - самая большая и, пожалуй, самая лучшая в городе. Верхний, деревянный этаж с комнатами нависает над нижним каменным, почти целиком занятым огромным общим залом с двумя большими каминами в противоположных стенах. Посетителей, несмотря на полный час, еще много и спать они пока не собираются - что делать, оживленная гостиница на торном тракте.

Слуги носятся как угорелые, пытаясь (довольно успешно) накормить всех посетителей как можно быстрее, еда достаточно качественная, но без разносолов.

Все гостиницы похожи друг на друга как две капли воды. И столь же различны, если приглядеться.
Одна примечательна хозяином, другая - хозяйкой, третья - контингентом, четвертая - вычурной вывеской при невзрачной готовке и обслуживании, в пятой всегда пусто... и так далее, и тому подобное.

В "Виверна" Джон вошел первым, бдительно осмотрелся по сторонам, оценивая культурный уровень посетителей и их готовность к приключениям, а затем открыл дверь для Велмора. Когда тот пошел по своим таинственным и странным делам, монах выбрал себе столик в углу так, чтобы видеть все, а на него самого обращали поменьше внимания, и разложил книгу с письменными принадлежностями.
Нужно было описать случившееся в доме книжника. Но и держать ушки на макушке.

Подъехав к "Виверну", Велмор передал поводья Ветерка одному из мальчишек, ошивающихся при конюшне и гостинице вечно, в надежде заработать пару монет, а в будущем - угодить на хлебную гостиничную службу, сопроводив их медяком и наказав ослабить мерину подпруги, прежде чем привязывать. Во дворе он еще раз критически оглядел свой наряд и поправил чехол от лютни и меч еще раз, стряхнул пыль с плаща и берета. Кошелек радовал барда своей округлостью, но дорожная жизнь приучила Велмора к экономии на том, на чем можно было съэкономить. Например, на постое, когда был шанс получить скидку.

В "Бдительном виверне" он, не теряя времени, фазаном на току отправился к владельцу гостиницы и приветствовал его вычурным поклоном.
- Доброго вечера вам, господин. Разрешите представиться, я Велмор Вирмфанг, странствующий певец, что прибыл сюда с последними новостями из Вестгейта и Сузайля и спешит поведать их, и повеселить почтеннейшую публику этого достойнейшего места своим скромным выступлением. Пусть дорожные невзгоды поистощили мой кошелек, лютня моя столь же сладкоголоса, как и всегда, а память остра на детали и мелочи, что полезны будут и торговцу, и паломнику, и просто путешественнику, и тому, кто надеется не прогадать и не продешевить на торге. Во соблюдение заветов Огмы и Милиля, намерен я не брать денег ни с тех, кто придет послушать меня и узнать новости, ни с тех, кто выгадает от набитого битком зала и проданного доброго эля, а довольствоваться лишь тем, что сами зрители мои рады будут предложить барду за хороший вечер.
- Мне с товарищем моим нужна спокойная комната, теплая и без сквозняков, чтобы лютня моя не потеряла голоса, а голос мой не оскорблял слуха, и книги моего ученого друга Джона не претерпели вреда, горячий плотный ужин на двоих после моего выступления, и сейчас кипяченой воды и легкого перекуса, чтобы восстановить силы с дороги. Именем Огмы, надеюсь я на ваше участие и здравомыслие, поскольку малость поиздержался, а цены, как я полагаю, господин, в такой хорошей гостинице держать низкими невозможно.

Смесью лести, намеков на собственную значимость, обещаний дополнительной выручки и демонстрации альтруизма Велмор собирался, по стародавней бардовской привычке, выторговать скидочку на ужин и комнату, по крайней мере, на день-два.

Посетители гостиницы, в абсолютном большинстве - торговцы с разнообразной прислугой, либо отдыхающие после тяжелого дня пути, либо вполголоса обсуждающие какие-то свои купеческие дела.

Хозяин гостиницы сперва подозрительно отнеся к инициативе Велмора, но, стоило тому невзначай извлечь из своей лютни пару аккордов, совершенно растаял и согласился на все условия барда. Через минуту расторопные слуги уже тащили Велмору и Джону "легкий перекус" - хлеб, сыр, паштет, пирог с голубями, разбавленное водой вино.

Велмор был доволен. Остались последние передконцертные приготовления, и можно было перекусить и ути на полчасика наверх - распеваться и разминать пальцы. Халявящий бард остается с пустым желудком и постепенно портит свою репутацию до уровня, когда ему вообще отказывают в зале.

Попросив у Джона меди, сколько было в кошельке, и отдав серебром, огмит вышел на двор гостиницы. Ему снова были нужны мальчишки, но теперь уже для другого дела.
Отловив парочку, Велмор пообещал им заработок, а заодно всем, кого они найдут. Надо было за час сообщить как можно большему числу людей, что в "Бдительном Виверне" дает концерт мастер бард Велмор Вирмфанг, который будет петь, играть на лютне, и может рассказать новости из Сузайля из Вестгейта. Если людей придет много, он даст всем мальчишкам, которые придут за наградой, по два медяка. Если людей придет не очень много, но достаточно, чтобы он мог заработать - по одному. А если ребята будут лениться или пожадничают и не захотят звать других на помощь, и зрителей придет мало, он больше не сможет им заплатить.
Введя парней в курс дела и договорившись о встрече на следующее утро, Велмор выдал каждому по медной монетке и отправил работать, а сам пошел перекусывать и готовиться к выступлению - освежить наряд и себя самого с дороги, помолиться, проверить струны на лютне, распеться и все такое прочее.

***
Минут через сорок он уже без меча и прочего лишнего, зато с расчехленной лютней, спускался в большой зал "Бдительного Виверна", ища пустой стол в глубине зала. Раскрытый чехол от лютни он оставил на краю стойки неписанным жестом всех бардов - "Деньги складывать сюда".

- Доброго вечера вам, дорогие велунцы! - заговорил он, отвешивая поклон.
- Я Велмор Вирмфанг, скромный странствующий певец и сказитель, прибывший в Велун после долгих странствий по дорогам Фаэруна. Куда только не заносила меня судьба, от далекой Невервинтер, Жемчужины Севера, и Силверимуна, серебрянной драгоценности, до Врат Балдура и Долин! Я прибыл к вам из Вестгейта, заехав по пути в Сузайль, и струны моей лютни дрожат от новостей, что привез я вам. Сначала новости, потом песни, так? - рассмеялся Велмор, - а потом ответы на ваши вопросы, пока уставшее горло певца отдыхает от слов, а пальцы - от струн, и снова песни со всех концов Фаэруна.
- Нет, сначала я все же спою на затравочку!

Велмор устроил лютню на колене, и взял первые аккорды веселой песенки "Во всех краях я побывал, лучше Кормира не видал".

Сияло солнце высоко,
Без следа мрачных облаков
В тот день, как отчий я оставил дом.
Весна царила на дворе,
Я пел о солнце и луне,
Милю за милей отмеряя босиком.

Тракт на восток
В Долины вел,
Зеленый край,
Тенистый дол,
И добрый, честный люд.
Я спрашивал,
Чем здесь живут,
Какие песни здесь поют,
И хорошо ли тут?
Всем хороша в Долинах жизнь,
Коль б не набеги Зентарим,
Да дроу страшные в ночи,
И скучно в деревнях.

Тракт вился дальше на восток,
В эльфийский лес, Эльфийский Двор,
Не любят там гостей.
Что делать?
К морю я пошел,
Где между солнцем и волной
Стоянка кораблей...

Песенка была простой и нетребовательной ни к исполнителю, ни к инструменту, да еще знакомой многим. В разных вариантах она уже несколько столетий ходила по Кормиру и прилегающим землям, и Велмор привнес в нее свою пару куплетов и строк.

...Во всех краях я побывал,
Прошел по всем путям,
Но края лучше, чем Кормир,
Нигде не повстречал!

Закочив эффектным перебором струн, бард переложил лютню, передыхая и оценивая реакцию аудитории.
- А вот теперь пришла пора и новостей, - лучась улыбкой, объявил он, удостоверясь, что в таверне были те, кому они были предназначены.

- В Сузайле спокойная жизнь, - начал он нараспев, - правит Стальная принцесса,
Да только плату за ввоз
Подняли на лес. На полпенни с воза!
Сосновый кругляк, ясень, дуб,
Купцы в недовольстве, волнуются люди.

Конец скоро штормам в Драгонмере,
Говорят моряки. Уже корабли снова ходят
К Вестгейту. Рано в этом году
Закончатся бури.

Разгромлено под орех
Гоблинское племя в Штормхорнах,
Близ замка Блексвордов. Славьте достойно
Воителя Мартина Файрсонга,
И его соратников знатных, бойцов,
Что выгнали гоблинов,
Пресеча их бесчинства.

Мясник Дарендор из Сузайля
Был пойман на злостном обмане.
Продавал он, вырезкой называя,
Ящерятину из болот. Выгнан из цеха он,
И оштрафован намного.

От возчиков жалобы были
На тракт, в Долины ведущий,
Совсем он разбитый и старый,
И перевалы почти неприступны.
Хорошие пары нужны,
Чтоб срочные грузы доставить,
Сроки доставки уважив.

На запад дороги хороши,
Но сильных дождей прошло много,
И много грязи, но много
Товаров в деревнях Средиземья.
В Кетмайзе, говорят люди,
Свинина с бараниной четверть
За пару пенни уходит,
А туши те хороши.

Кузнец объявился в Сузайле,
Имя ему Эдмунд Карстон,
Хороший кузнец, говорят,
И меч он скует, и латы, и щит,
И тонкое блюдо осилит,
И драгоценный сосуд,
И сталь лучше злата по виду.

Волшебник Аймонд в своей башне
На северо-востоке Кормира,
Творит новое чудо, и просит, кто может,
Пусть шкуры лютоволка и шерсть лютмедведя
Несет за хорошую цену
В башню мага Аймонда.

Подыгрывая себе на лютне, Велмор еще порассказывал новостей, собранных им на хвосте в последние полгода, и, увидев, что аудитории хотелось бы чего поживее, прервался и без перехода заиграл разбитную песенку бродячего торговца, перешел к патриотической балладе "Ночь на одиноком перевале", продолжил "Моим Кормиром", и надолго застрял на трагической истории любви эльфа Джеллая Мунвиспера и человеческой девушки Кейлин Свитсонг.

После "Песни Лунного шепота" певец вынужден был прерваться на стакан тепловатой воды и короткий отдых, во время которого под веселые мелодии его лютни он пускал светящиеся колечки и шарики и делал из дыма и пыли пляшущих и забавляющихся демонят, рассыпавшихся струйками цветного дыма под конец антракта, когда Велмор почувствовал, что он готов вернуться к представлению.
Для того, чтобы вернуться в рабочую колею, он спел еще несколько новостей, стараясь выбрать те, которые были бы интересны аудитории, и продолжил песнями. О неразделенной любви, затем - торжественный и печальный гимн павшим в Гоблинские Войны.

...Недвижны травы на склонах полуденных гор,
Не тревожит их поступь тех бравых солдат,
Что не глядя на море бескрайнее гоблинских орд,
Встали насмерть, не дрогнув, не сделав ни шага назад.

Не тревожит их песня сердитых серебряных труб,
Что звенела о счастье зеленых полей,
Разбивая безмолвие смерти на мили вокруг
Глас Дракона вел в битву его сыновей.

Рвутся в небо зеленые копья весенней травы,
Ясно летнее солнце с неба на горы глядит,
Не слышно ветра, что шепчет в горах от зари до зари,
Память, память, помнит подвиг Кормир!

В небе бескрайнем нарезают круги два орла,
Их крылья совсем рядом в бескрайней сини,
В полуденном солнце недвижная стража земли
Все стоит, как стояла. Ни шага назад.

После этой песни барду надо было отойти и прийти в себя. Пришло время второго антракта.
Признаться, Велмор потерял счет времени, пока пел, осознал он, потягивая теплую воду и перебарывая дрожь. Держать зрителей сверх их желания у него не было намерения, поэтому он снова оглядел толпу, прикидывая, стоит ли продолжать, или на этой ноте сегодняшний концерт можно было и закончить.

Посетители "Виверна" сначала уделяли немного внимания выступлению Велмора - люди торговые, деловые, да и час уже поздний - но, когда Велмор заговорил о новостях, они враз оторвались от своих разговоров да стаканов, а уж завладев вниманием публики опытный бард знал, как его удержать!

К первому перерыву в представлении публика рукоплескала Велмору стоя, а ко второму устроила такую овацию, что в двери заглянул патруль городской стражи, решивший, что здесь началась драка. Заглянул - и остался, в надежде на продолжение представления.

Кто-то пустил по столам шляпу - собрать достойное заезжему барду достойное вознаграждение - и, насколько мог заметить Велмор, шляпа наполнялась быстро, несмотря на то, что приток новых гостей в зал был меньше, чем хотелось бы - сказывалось позднее время.

Время вело себя странно - то тянулось как ожидание на прием к зубному лекарю, то вдруг прягало бешеным барсом, и вот уже Джон сидит, отложив пишущие принадлежности, закрыв книгу и плавно покачивая головой в такт.
Играл Велмор.
Как всегде, никто не оставался равнодушным, никто не торопился домой.

Доу моргнул - и вот уже за полночь.

В таверне Эль занималась обычными для таверны вещами.
Покушала. Переодела белую рясу на свою обычную, боевую одежду.
В общем набралась сил и проготовилась к бою.
Даже выпила пару кружек дворфийского напитка "Две крепости" для храбрости.

А еще она позвала остальных союзников, которые сейчас сидели в таверне, на разведку боем в храм Лже-мистры.

Глотнув водички и отойдя, Велмор кивнул тавернщику, показывая, что уже скоро он закончит. Третье отделение бард решил сделать недлинным, и для того. чтобы в ближайшие дни жители Велуна не обходили стороной таверну, надеясь стать свидетелями продолжения, и для того, чтобы успеть вдосталь выспаться перед насыщенным следующим днем.

Чтобы не нарушать плавного течения выступления, и в то же время перевести публику на более легкий и веселый лад, Велмор припомнил песню, которую не раз слышал на заставах и среди кормирских военных. В ней молодая женщина провожала любимого на войну, и страшные слухи возвращались к ней о его смерти, о его пленении, о его тяжелых ранах, но, несмотря на знамения и слухи, она продолжала ждать и верить, пока одним весенним утром она его не дождалась, повзрослевшего, на боевом коне, в пожалованных королем доспехах и с рыцарскими шпорами. Тут же они играли свадьбу.

После этой песни певец объявил о том, что в ближайшие дни он даст еще одно выступление а также ответит на вопросы торгового и ремесленного люда и всех любопытствующих о происходящем в Кормире и за его пределами, а сегодня, в это позднее время, он сыграет еще несколько песен для молодежи, чья кровь кипит, и отправится на заслуженный отдых.

Свое обещание Велмор исполнил, но прямо посреди веселой полечки в таверну зашли люди (и не только), которые могли быть только искателями приключений. Среди них был и один белобрысый гном, очень напоминавший Сентара, какого Вирмфанг помнил.
Доиграв веселую польку, огмит пробрался к Джону.
- Джон, пока я доигрываю последнюю песню, будь другом, осведомись у того гнома, что только что вошел в "Виверна", не Сентар ли он, и не он ли сегодня был у почтенной госпожи Базульт. Я только доиграю еще одну джигу и присоединюсь к вам.

Сказано - сделано. Сыграв последнюю песню (а была уже ночь) и не забыв собрать свои честно заработанные монеты, пересыпав их в традиционный для этой цели футляр от лютни, Велмор присоединился к Джону за столиком, заказывая ужин, эль и все остальное, чего так жаждала душа усталого путника после тяжелого дня и долгого выступления.
Узнав, что это был так таки Сентар и они так таки пообещали помощь госпоже Базульт, Велмор не стал скрывать того, что он служитель Огмы, а не простой бард, и предложил приключенцам посильную помощь.

Известие о том, что они выходят немедленно, заставило Вирмфанга скривиться. После дня в седле он надеялся на нормальный отдых, но он сам предложил помощь. Облачившись в боевое снаряжение и помолившись, клирик был готов к выходу.

Вернувшись в таверну, Азрион, одним из первых своих дел, написал краткое письмо с тем, что им удалось обнаружить- описание странного ритуала в стенах храма Мистры. Письмо нужно было отправить их нанимателю, с чем полуорк решил обратиться к хозяину таверны- узнать, как и где в городе можно нанять гонца, который бы доставил послание куда следует? После этого, паладин решил подкрепиться, рассудив, что идти на столь опасное задание с урчащим желудком, будет не хорошо. Пока все собирались, к отряду присоединились еще двое. Один из них оказался клириком, что было как нельзя кстати, учитывая отбытие Рафаила.
Доделав все дела, полуорк еще раз проверил снаряжение и вознес короткую молитву Хульму, прося присмотра за их маленьким отрядом, собирающимся совершить большое дело.

Повезло, что за день Лита почти не тратила заклинания. Поэтому вернувшись в таверну, она мпокойно перекусила, перепроверила свои кошельки с компонентами, полистала книгу заклинаний и была готова отправляться на встречу приключениям. Хотя затея с храмом ночью ей не очень нравилась. Темные дела вершатся в темноте. А Шар очень темная богиня.