сМТ: Festivo dello Estinto | ходы игроков | Парк Ташмайдан

В этом парке произошло одно из важнейших событий национальной истории: здесь в 1830 году была зачитан указ турецкого султана о предоставлении Сербскому княжеству автономного статуса.
Сейчас Ташмайдан считается одним из самых обустроенных парков города и одним из лучших мест для прогулок. Для самых маленьких здесь есть детские площадки с качелями, для любителей бега по утрам – дорожки со специальным покрытием, для пенсионеров – широкие лавочки для игр в шахматы, ну а влюбленные парочки частенько устраивают пикники в укромных зеленых уголках.
Поскольку в Сербии принято с особенным вниманием относиться даже к самым печальным страницам своей истории, в Ташмайдане установлены два памятника жертвам военной кампании НАТО против Югославии. Первый – детям, второй - 16 журналистам и сотрудникам Белградского телецентра, погибшим в апреле 1999 года на своих рабочих местах во время очередной натовской бомбардировки.
Также в парке находится церковь святого Марка.

Очень, очень тонкий Саван. Можно считать, что его здесь почти нет, и это чувствуют люди. Но продолжают приходить, считая свою печаль чем-то само собой разумеющимся.

Стрелки часов медленно ползли вперед, считая ушедшие в небытие минуты. Уже давно перевалило за полночь, неумолимые стрелки показывали уже почти без четверти час. Ночь набросила свой плащ на столицу Сербии, погрузив Белград в темноту.
Ночной город жил, светился огнями фонарей, окон в домах, магазинных витрин, вывесок над дверями клубов, светом фар автомобилей. Город не спал.
Где-то.
Но не здесь.
В парке Ташмайдан ночь была полноправной хозяйкой. Тусклый желтый свет фонарей едва разгонял темноту, дорожки, клумбы, скамейки, даже церковь Святого Марка - все потонуло в ночи. И ни звука не нарушало тишину, только ветер шелестел в ветвях деревьев.
К воротам парка, прошуршав шинами, подъехало черное авто с затененными стеклами. Из передней двери вышел человек, он обошел автомобиль и открыл заднюю дверь, подал руку в белой перчатке женщине, помогая выйти.
Пожалуй, случайный прохожий, возвращающийся домой в столь поздний час, остановился бы и протер глаза, увидев леди, вышедшую из машины, но прохожих не было, бульвар был пуст и тих.
Она была высока и очень худа, хотя, в позапрошлом веке ее назвали бы стройной, одета была в простое черное платье, сшитое по давно ушедшей моде эпохи правления королевы Виктории. В тонких руках с длинными, как у пианистки пальцами, вампирша сжимала белую вязаную шаль, которую накинула на плечи, подойдя к воротам парка. Как только тень упала на ее некрасивое, совершенно непримечательное лицо, черты его изменились, словно чья-то рука сорвала маску. Кожа стала белой, как снег, черты лица стали тонкими, губы - чуть пухлыми, как у ребенка, уши заострились, а в глаза заполнила чернота, превратив их в два озера мрака. Впрочем, изменилось не только лицо, плечи горделиво расправились, спина выпрямилась, талия стала намного тоньше, чем у любой современной женщины.
Откуда-то из складок платья Сандрин достала старые карманные часы.
- Кажется, я не опоздала. Что ж, надеюсь, он тоже будет пунктуален, как истинный британец, - проговорил чуть слышно тихий голос.
Киасид кивнула своему гулю, и через минуту черное авто отъехало от входа в парк.

00:58
Неподалеку от ворот раздались тихие шаги. Они бы звучали совершенно обычно, если бы не одно но - эхо от них разносилось многократно, и создавалось впечатление, что идет не один человек, а десяток.
00:59
Из-за поворота на дорогу, ведущую к воротам, вышла темная человекообразная фигура, несущая в руках что-то, светящееся тусклым оранжевым светом.
До ушей киасид донесся тихий напев:
-Гори, сияй из темноты;
Скажи мне, звездочка, кто ты?
Фигура приближалось. Постепенно стало заметно, что это человек, одетый во что-то вроде...костюма из плоти? Кости и темная блестящая субстанция переплетались так, что покрывали полностью всю поверхность тела человека - кроме лица. Лицо человека было открыто, но повязка, перехватывающая его лоб говорила о том, что что-то надето на его затылок.
-Над миром ты струишь свой свет
Как драгоценный самоцвет.
Когда он приблизился ещё ближе, стало видно, что светящийся предмет в его руках - человеческий череп, глаза и сама поверхность которого горят оранжевым светом - глаза ярче, чем поверхность.

Увидев жутковатое создание, направляющееся в ее сторону, Сандрин опешила. Существ, подобных этому видеть ей раньше не приходилось. И, если подумать, то и слышать о чем-то похожем тоже.
"Что совсем не удивительно", - пронеслось в мыслях.
Интуиция подсказывала, что от этого, чем или кем бы они ни было, нужно бы держаться подальше и не стоять на его дороге.
Киасид закусила губу, кинула последний взгляд на циферблат карманных часов ("Мсье опаздывает. Надеюсь, он все же придет. Раньше, чем от меня останется горстка праха"), а потом тихонько, стараясь не шелестеть юбкой, сошла с тротуара на пустынную проезжую часть и направилась на другую сторону улицы, слившись с тенями.

1:00
Фигура остановилась около ворот, задумчиво посмотрела по сторонам. Затем пожала плечами и поднесла череп к лицу так, чтобы её глаза встретились с глазницами черепа.
- Гори, сияй из темноты. Кажется, мы напугали даму. Что скажешь, Горисвет?
Молчание.
- В самом деле, это крайне не вежливо с моей стороны. Но у меня не было времени даже переодеться.
Молчание.
- В отличие от кое-кого, некоторые всё-таки имеют чувство самосохранения.
Без паузы, человек поднял голову и негромко сказал:
- Уважаемая Сандрин де Лакруа, близится первая минута второго часа пополуночи. Не могли бы присоединиться к нам?
Свет глазниц черепа осветил обычное человеческое лицо, без каких-либо странностей или аномалий, кроме легкой небритости.

Увидев человеческое лицо, де Лакруа расслабилась, у нее словно гора с плеч свалилась. Щелкнув пальцами, сбросив иллюзию, скрывавшую ее от глаз (впрочем, у Сандрин было подозрение, что спрятаться от Гигглза у нее не получилось) и направилась к человеку с горящим черепом в руках.
- Мсье Гигглз? - киасид прищурилась, глядя на мужчину, - Прошу прощения, но вы меня несколько... напугали. Не каждую ночь видишь подобное.
Вампирша подошла еще чуть ближе с опаской косясь на череп.

Маг развернул череп к вампирше. С этого расстояния было заметно, что в глазах черепа, где-то в глубине, пляшет пламя. Сам маг кивнул:
- Да, именно. Позвольте представиться.... - он сделал церемонный поклон, запомненный им ещё с того времени, когда он жил в старом-добром Королевстве - ...Джонсон Томас Ричард Гигглз. - череп при этом завис с ним рядом в воздухе, безмолвно наблюдая за происходящим.
Выпрямившись, маг продолжил:
- Это я должен просить прощения у вас за то, что напугал вас. В конечном счете, вполне естественно испугаться человека в доспехах вне военного времени посреди ночи. - Он слегка улыбнулся, затем поднес руку к черепу и приподнял его:
- И позвольте представить вам моего недавнего знакомого: Горисвета.
Снова оставив череп висеть в воздухе, он приглашающе повел рукой в сторону парка:
- Пойдемте? Ночь тиха, и незачем оглашать её возгласами удивления и испуга случайных прохожих. Заранее прошу у вас прощения за мою невежливость: у меня так давно не было бесед с теми, кто помнит и понимает красоту старых традиций...

- Сандрин де Лакруа, - вампирша присела в реверансе, - очень рада лично с вами познакомиться.
Де Лакруа улыбнулась магу и вежливо кивнула пламенному черепу, говоря тем самым, что с ним она тоже рада знакомству, не смотря на... неожиданность.
- Ничего страшного, месье, боюсь, я тоже слишком давно не вела беседы с современниками и могу показаться необразованной крестьянкой, - киасид улыбнулась уголками губ, словно извиняясь за возможное некорректное, с точки зрения Гигглза, поведение.
- И Вы правы, месье Джонсон, пожалуй, нам не стоит стоять здесь, Ваша одежда, мой внешний вид и внешний вид мсье Горисвета (Надеюсь, я правильно назвала имя этого... существа.) могут привлечь ненужное внимание, идемте.
Сандрин поправила шаль на плечах и подошла к воротам Ташмайдана, тихо шурша платьем.
- Надеюсь, я не доставила Вам и господину Горисвету каких-либо... неудобств, попросив Вас о встрече, мсье, Джонсон? - обернулась вампирша к магу.

Полночь с небольшим, Ташмайдан

Перед воротами парка с задумчивым видом остановился бледный человек в одежде, более подходящей жителю Великобритании, нежели Сербии. Секунд тридцать он стоял на потрескавшемся от старости асфальте и рассматривал ржавые ворота, после чего с трудом открыл их и, стряхивая с пиджака ржавчину, пошагал куда-то в центр парка. Пройдя мимо пары фонарей с перегоревшими лампочками он достал из воздуха и открыл невзрачный черный зонт, спасаясь от неприятного и совершенно не освежающего мелкого дождя. Мимо прошел тронутый тленом труп в форме садовника. Странный человек с зонтом покосился на него и свернул на боковую дорожку. Пройдя ещё где-то метров двести и постоянно меняя направление маршрута он наконец вышел на довольно большую и широкую аллею, присел на опасно скрипнувшую скамейку и начал чего-то ждать, сидя под зонтом и ощупывая взглядом окружающее пространство.

Через какое-то время на аллее появилась одинокая тень, которая была бы абсолютно невидима, если бы не струи дождя, причудливо изгибавшиеся вокруг её фигуры. Одновременно с этим навстречу тени откуда-то вывернул замотанный в лохмотья старик. Его лицо напоминало размокший от воды картон, а носимые обрывки некогда красивой одежды и осанка выдавали довольно состоятельного человека, который почему-то совершенно обеднел, но все равно не собирался сдаваться. С трудом опираясь на облезлую тросточку (больше смахивающую на кое-как обструганную ветку) он поковылял к тени. Та же, как ни в чем не бывало, шла куда-то, хотя зайдя на середину аллеи и начала странно мерцать.

Чем ближе тень подходила к старику (а точнее - старик к тени), тем более яркой она становилась. Вот проявлилось крепко сбитое тело, массивные черты, ветровка, футболка и прочая одежда, сверкнул экран мобильного телефона и фантом превратился в молодого, немного накачанного парня лед двадцати, набиравшего чей-то номер. Тем временем старик как раз подошел к человеку, крякнул и на удивление ловким движением вытащил из многочисленных складок своих лохмотьев зазубренный нож, тут же замахнувшись им на считавшего мух прохожего.

БАХ.

Середина трости осыпалась на землю кучей щепок, пенсионер потерял равновесие и рухнул на земь, обессиленно охнув и уставившись ненавидящим взглядом на странного человека с зонтом, деловито убиравшего пистолет в укрытую пиджаком кобуру. Прохожий снова потерял очертания, а потом и вовсе исчез, не обращая на происходящее никакого внимания.

Выслушав стенания ветерана по поводу внучка-бандита, Гробовщик искренне ему посочувствовал, предложил помочь добраться до Пристанища и, получив порцию проклятий от Тени призрака, молча перенесся в пенумбру этого места. Дождя тут уже не было, так что зонт немедленно растворился в воздухе. Что-то бормоча себе под нос о несправедливости мирового порядка он опять принялся плутать среди дорожек и деревьев, пока минут через двадцать не вышел на другую аллею. Камень здесь был уже вполне обычным, деревья не тянули свои ветви к шеям прохожих, да и вообще это отображение Ташмайдана нравилось Гробовщику намного больше.

Но в спокойном, почти земном пейзаже все равно было что-то неуместное. Покрутив головой, он заметил высокого человека в наряде, который бы больше подошел для званого вечера в Стигии и молодую женщину с абсолютно черными глазами и нестрпимо белой, будто контрастной, кожей. С одной стороны, конечно, кто тут только не ходит по ночам - около могил так и вовсе иногда Твари ошиваются, но с другой, здесь находились только отражения этих двух существ, он это чувствовал. Значит, на деле оба находились в материальном мире, что, признаться, Гробовщика немного нервировало. Он быстро достал из воздуха записную книжку, дал себе задание поговорить с внуком нищего призрака о соблюдении текущего законодательства и уважении старших, после чего принялся со всем вниманием наблюдать за двумя существами, пытаясь понять их природу. Хотелось подойти ближе, но кто их знает - может, у ребят аллергия на духов? Так что он просто спрятался за ближайшим к этим людям деревом и весь обратился в слух, заодно продолжая исследовать их сущность.

Волшебник неспеша догнал Сандрин и двинулся рядом с ней, легко ступая по каменным плитам дорожки. Немного подумав, он ответил на вопрос:
- Разумеется, нет. Есть время для дел, и есть время для осмысления их результатов. - он повернул голову к собеседнице и улыбнулся - А Горисвет до этой ночи лежал, подобно трупу, на пожарище, оставшемся на Ратном Острове. Я сомневаюсь, что за те несколько часов, что прошли от его возвращения, он успел бы найти себе какие-то дела - особенно учитывая то, что всё это время он находился неподалеку от него. - снова посмотрев вдоль дороги, он спросил уже гораздо более спокойным и серьезным голосом:
- Ради чего же вы меня искали? Среди моих друзей я никогда не был известен, как учитель...

Час ночи, Ташмайдан

Женщина была вампиром, судя по блеклой ауре, насквозь пропахшей книгами, бессонными вечерами, сдержанностью и немногочисленными убийствами. А вот человек, не похожий ни на одного известного ему человека, даже немного испугал Гробовщика. Обычно такую странную ауру имеют либо незаурядные личности, либо наиболее жуткие обитатели теней, либо маги. Только что могло понадобиться магу от вампира? Вариант с узами крови отметался, ибо хоть его аура и была местами подернута сетью трещин, но характерных признаков заражения Гробовщик не заметил, идея же об охоте, судя по спокойному разговору существ, могла отправляться в урну вместе с предложившим её. Подумав о романе, он на секунду расслабился и глупо хихикнул. Скорее всего, просто деловая встреча, или обмен информацией. В любом случае, маг явно был Эвтанатосом, причем - близким к Джору, если судить по его одежде, так как даже Пустые не стали бы носить на себе не-мертвую плоть.

И все же, аура вызывала из глубин памяти смутные воспоминания, связанные с магом. Какие-то байки призраков и слухи спектров, не предвещавшие ничего хорошего. Однако, как Гробовщик не старался что-либо вспомнить, его разум отказывался работать в нужном направлении, прикрываясь потерей памяти из-за чересчур долгого сна. В любом случае, за обоими нужно было присмотреть - вампиресса могла стать лакомой добычей для кукловодов, а маг был либо прекрасным подспорьем для восстановления Савана, либо очень большой проблемой.

Пробыв пару секунд в глубокой задумчивости, он поспешил за двумя необычными посетителями, продолжая прятаться между деревьев и собирать на себя всякий мусор, начиная застрявшими в волосах веточками и заканчивая явно ошарашенным ежом, невесть как оказавшемся на ботинке Гробовщика и вцепившемся в его резиновую поверхность всеми конечностями.

Киасид некоторое время молча шла по дорожке, слушая шелест ветра в ветвях деревьев, глядя куда-то вперед, в темное небо, где смутно угадывался силуэт православной церкви. Казалось, про мага и череп в его руках она совсем забыла. А потом скосила глаза на последнего.
- Пожарище на Ратном Острове... Наслышана. И в Белграде нет вампира, который бы наслышан не был. Спешу поздравить Вас, мсье Горисвет, Шабаш вас не забудет, кем или чем бы Вы ни были, - проговорила она едва слышным шепотом.
Вампирша снова замолчала, изредка поправляя шаль на плечах.
- Ради чего я искала Вас? - вновь заговорила Сандрин так же тихо. - Кажется я писала Вам, что меня интересует. Да, никто не говорил о Вас как об учителе или наставнике, а еще вы - не один из Проклятых, - на губах вампирши мелькнула легкая усмешка, - но... Понимаете, месье Гигглз, когда понимаешь, что ходишь по кругу и не можешь найти тропу в темноте, более того, когда понимаешь и то, что не имеешь ни малейшего понятия, где искать эту тропу, волей-неволей начнешь искать того, кто может помочь. Хотя бы намеком. Так уж получилось, что нашла я Вас.
Киасид обернулась и внимательно посмотрела в глаза магу:
- Я искала Вас в призрачной надежде на то, что Вы согласитесь помочь одной из дочерей Лилит снять с себя клеймо Проклятой.
Последние слова Сандрин произнесла уже совсем тихо, почти одними губами.

Маг усмехнулся, в задумчивости поглаживая череп по макушке:
- Нет, я имел в виду - среди них были те, кто пошел по пути учителей. Но вас направляют именно ко мне, к одинокому путешественнику, чьи руки по плечо в крови, в незримому виджиланте, унесшему больше жизней, чем иная война? Подумайте, мисс Сандрин, подумайте хорошо. Почти всю свою жизнь я занимался тем, что уносил жизни других, завершая их роль в этом цикле. Хотите ли вы того урока, который я могу дать вам?

Киасид остановилась, посмотрела прямо в глаза эвтанатосу, уголки ее бледных с едва уловимым голубоватым оттенком губ нервно дернулись.
- Миссис или мадам, - поправила де Лакруа, - я была замужем. Когда-то, - добавила она с ноткой легкого сожаления, - считайте это... глупостью, но этот печальный факт моей смертной биографии кажется мне важным даже спустя многие годы.
Сандрин зябко поежилась, словно от холода, и поплотнее закуталась в свою шаль.
- Месье Гигглз, - снова очень тихо заговорила вампирша после секундного молчания, - Я не знаю, какой путь прошли те, чьи слова помогли мне найти Вас, возможно, кто-то и мог стать мне хорошим учителем, но... - библиотекарь улыбнулась уголками губ, - но я стою сейчас здесь, перед Вами. Я понимаю, мсье, что Князем Геноцида вас назвали не просто за красивые глаза. И, мне кажется, что этот зловещий титул не отменяет Вашей мудрости. И не смотря на то, что я, в свою очередь, провела в обществе книг большую часть своей жизни и посмертия, я хочу уроков, которые Вы можете мне дать.
Киасид замолчала и глубоко (насколько позволял туго затянутый корсет) вдохнула.

"Занятно"- пронеслось в голове - "Вампир, ищущий просветления и маг-чистильщик."

Тем временем, еж оправился от шока и принялся деловито карабкаться по штанине Гробовщика за очень аппетитной гроздью ягод, застрявишх у того в волосах. Шумно сопя и умилительно принюхиваясь к чему-то одному ему понятному, маленький дух сначала незаметно переместился на штанину, а потом перешел на пиджак, продолжив опасное восхождение по поверхности незнакомого ему постоянно движижущегося образования.

Само образование обратило на ежа хоть какое-то внимание только после того, как усердный собиратель даров Геи забрался ему на лицо и принялся невозмутимо шарить лапками в волосах, дыша прямо в ухо и безжаслостно царапая призрачную кожу. Гробовщик тихо ругаясь попытался снять наглого интервента со своей головы, но тщетно - отважный еж все иголки разом и, исколов противнику все руки, наконец достал заветные ягоды, после чего принялся спешно водружать их на свою шипастую спину, предварительно забравшись на голову Гробовщика. Не стерпев такой совсем уж ничем не прикрытой наглости, последний окончательно сосредоточлися на еже, споткнулся об какую-то корягу и, потеряв равновесие, упал прямо на асфальт аллеи, лишившись спасительного укрытия в виде непроницаемых крон магических деревьев

Еж тем временем преспокойно слез с разбившего нос и покрытого слоем пыли Гробовщика, после чего быстро пополз к магу, явно вознамерившись оторвать себе что-нибудь на память от его ауры.

Мистер Джонсон Гигглз хотел уже ответить Сандрин. Он даже открыл рот, чтобы продолжать задавать вопросы, но тут его уши услышали "звук", донесшийся из-за спины. Он уже давно чувствовал поблизости присутствие чего-то неправильного, но сейчас это переходило все границы.
Резко развернувшись, он подкинул череп в воздух(где тот и завис), и направил на лежащего духа правую руку, буквально прорычав короткое проклятие на древнеиндийском. Пальцы перчатки удлинились, вытягиваясь лентами дымчатого мрака и метнулись к духу, пытаясь обхватить того за конечности и шею и хорошенько приложить спиной об ближайшее древо. Нематериальность духа их не слишком смутила - для "обычного" наблюдателя это выглядело как повернувшийся с очень рассерженным выражением лица человек в странном доспехе, чья правая рука окутана дымчатым облаком чего-то непонятного, оформляющегося в черные ленты на уровне пальцев. Впрочем, эти странные ленты обрывались уже через половину метра от его руки, будто обрезанные. В местах "срезов" были видны небольшие искажения, в которых "пальцы" проходили в мир духов.

Маг использовал довольно сложное искусство "кармического возмездия". Совершивший злодеяние пострадает в следующей жизни - но иногда, для того, чтобы был шанс искупления для тех, кто ещё не завершили свою роль в этом цикле, им нужно дать шанс на это искупление - обрушив на них груз их собственной кармы. "Злодеянием" могло быть сочтено почти любое действие - и уж слежка точно входила в их число. Но, поскольку она производилась без вредоносных намерений, серьезного наказания за неё можно было не ожидать.
Потому в таких случаях маг использовал версию этой техники, считавшуюся некоторыми представителями его Традиции еретической - он переносил груз кармы грешника на того, кто только мог впредь совершить злодеяние - дабы испытав мимолетную демонстрацию тяжести наказания, тот с большим рвением стремился избежать падения.
Определенные события в прошлом давали магу почти неисчерпаемый "боезапас" для подобных действий - в конечном счете, эта броня и эта маска видела ярость и печаль многих тысяч Спектров - и они отпечатались в ней. Частицы этой ярости и использовал сейчас Эвтанатос для того, чтобы научить незваного гостя хорошим манерам.

//Сложность 6
Барьер здесь и пробивать не надо, он и так от одного взгляда склонен расползтись.
Перемещение практически идеально.
Плети создаются не слишком легко.
Попадание - зависит от действий остальных.

"Проклятый еж, проклятый маг, проклятая ночь." - равнодушно подумал Гробовщик, перекатываясь в сторону от дымчатых щупалец, которыми в него запустил гость, явно обиженный тем, что его разговор с вампирессой кто-то подслушивал. Собственно, агрессии он и ждал, но, в лучшем случае, рассчитывал на поток ругани в свой адрес, а уж никак не на прямую атаку. Нет, подумаешь: неизвестная умбральная сущность посреди ночи подглядывает за кем-то в одной из самых опасных частей Белграда. Может быть, бедный дух хотел спросить дорогу до автобусной обстановки? И, конечно же, не представлял для мага никакой угрозы, а то что от него, как от Твари несет за километр - так это мелочи.

Прийдя в себя после неожиданного падения и нападения, Гробовщик сложил два и два, мгновенно успокоился и максимально мирным голосом проговорил:

Мистер Гигглз*, успокойтесь. Вреда я Вам причинять не собираюсь и следил за Вами исключительно в связи со своей профессией.

Тем временем бесстрашный еж все также невозмутимо двигался вперед, прямо на Эвтанатоса.

2 успеха против 2 успехов. Просто прокидываю по 1 д10, у кого больше, тот и перетянул. Но в любом случае и поимка и уворот будут весьма смазанными.

Плети хлестнули по телу, так и не сумев толком захватить - но сумев передать послание.

Мадам де Лакруа внимательно следила за лицом мага краем глаза, ожидая реакции на замечание о своем замужестве и новых вопросов. Хотя лицо вампирши было совершенно бесстрастным, не трудно было понять, что она очень взволнована.
"Слишком многое зависит от того, что он скажет и спросит. И еще большее от того, что и как я смогу ответить."
Маг открыл рот, но в этот же момент его наглым образом перебили.
Нечто, что чувствовала киасид в шелесте ночного ветерка, в шорохе своих юбок, в звуке шагов эвтанатоса, что заставляло Сандрин говорить еще тише обычного, разорвало ночь.
Киасид резко обернулась, сделала небольшой шаг назад и...
Ее глаза, казалось, стали еще чернее, чем были, словно засветились чернотой, тени у ее ног зашевелились. Темнота завихрилась, словно какой-то диковинный дым, оторвалась от земли, заплясала принимая форму чего-то иного. Спустя секунду рядом с де Лакруа скалились два пса, сотканных из ночного мрака, готовых наброситься на того, кого укажет их "хозяйка".
Впрочем, та спускать мастифов не торопилась, наблюдая за волшбой Князя.
А может, просто понимала, что тени смотрятся куда более впечатляюще на расстоянии.

Маг не обратил внимания на игру теней Сандрин. В конечном счете, он видел в своей жизни более страшные вещи. Куда более серьезные. Фактически, он видел такие вещи, от которых менее стойкий духом потерял бы свой рассудок, который рассыпался бы на десяток осколков под давлением ужаса из тех, что пришли из-за грани нашего мира - и потому всегда оказываются неожиданными для нас.
Плети рассыпались тонким прахом, уходя в то небытие, откуда они явились. Грешник получил своё наказание.
Но маг, в отличие от тех принципов, что управляли заклятием, останавливаться не собирался. Он потратил несколько месяцев на то, чтобы создать в мирах духов образ, который достаточно прозрачно намекнул бы любому, способному видеть его, что соваться без серьезной цели - не стоит. Что уж говорить о неприкрытой невежливости или агрессии, вроде слежки, оправданной какой-то неведомой "профессией" этого духа или нет. Кроме того, существовало ещё два фактора:
Первый - он самым наглым образом вмешался в беседу джентельмена и дамы. Это непростительно. В прошлые времена за это можно было получить вызов на дуэль(пусть это и запрещено официально), если ты сам принадлежишь к благородному обществу. Если же нет....Что же, всем известно, как следует поступать с теми, кто забывает своё место.
Второй фактор был связан именно с занимаемым местом. Дух сказал что-то о своей профессией, в связи с которой он и следил. Если это правда - значит, этот дух чудовищно некомпетентен в своем деле, если так явно выдал своё присутствие. И вот это было воистину достойно наказания.
Вместо теней кисть мага окуталась огнем. Он взмахнул рукой, и к духу устремился огненный бич. Сам же маг зарычал, и звук его голоса напоминал щелканье осыпающихся камешков:
- Твоя дерзость и неумелость будет вознаграждена соответствием!