Homo Ludens | ходы игроков | Мир Z

Ветер. Ветер вокруг. Сухой, холодный прямо в лицо – от такого тяжело дышать, и хочется отвернуться, подставить спину…
Это странный мир. Зеленовато-серое крошево под ногами, хрустит, как обломки залежавшихся в земле костей. Однообразный пейзаж без растительности, почти ровный ландшафт, редкие холмики прикрыты всё тем же ковром из этой странной ломкой породы. Она волнами, слоями покрывает всё вокруг, и кажется, что внутри, если раскопать поглубже, есть что-то…
Путь Учёного долог. Путь к открытию, вечерняя прогулка… да и сама жизнь. Прозвучит, может быть, глупо, но учёные умирают реже, чем рок-звёзды.
Жизнь учёного – не факел, а мерное горение свечи: кропотливая работа над сбором информации и её классификацией. Такая работа может потерять смысл, только если вдруг окажется, что больше изучать нечего.
Как бы ты классифицировал место, где находишься? С чем бы его сравнил?
Наверное, Учёный жалел сейчас, что он не астроном, так как было в высшей степени интересно, почему на небесном теле, на котором в принципе отсутствуют признаки атмосферы, можно дышать, и дует ветер.
Вверху, как-то невероятно высоко, тускло поблескивают звёзды. Изредка среди них промелькнёт одинокая комета – просто яркая запятая, которую сгоряча мазнул кто-то посреди пустого пространства. А прямо над головой – огромное, больше, чем эта планетка, уродливое, как будто проржавевшее насквозь…
Когда-то это была звезда. Когда-то она догорела, и нависает теперь над крохотным астероидом, как огромный бурый труп, покрытый подсохшими ввалившимися в плоть язвами. От тела то и дело отрываются струпья, и течение пространства подхватывает их и уносит вверх, вниз, в стороны…
Бродяга сидит и смотрит вверх. Ветер обдувает прокалённую солнцем его кожу, туго обтягивающую скулы. Сколько раз уже встречался на пути такой ветер...
Спина опирается на верный Байк. Он – часть Бродяги, он – символ свободы, он – сама свобода. Но…
Вот она, свобода, вокруг – бери! Но хочешь ли ты её теперь?
Бродяга встаёт и берёт мотоцикл под уздцы. Нет бензина, но нужно вперёд. Просто нужно.
Здесь пусто. Пусто. Не за что зацепиться глазу, нет ничего, на чём можно было бы остановить свою мысль. Это как сон, который длится то ли всего две минуты, то ли уже несколько лет.
Пусть скажет Художник, хотел ли он этого? Рядом нет никого, кто осудил бы, перед кем можно показаться неуклюжим. Хорошо, спокойно. Ведь сколько бы ты ни пересиливал себя, страх никуда не уйдёт, и только оставшись в одиночестве, ты расправляешь плечи. Хорошо ли тебе здесь?
Некому оценить тебя, некого тебе оценить.
Художник идёт, и ветер треплет полы его пиджака. Ветер заставляет хватать воздух ртом – по-другому не надышишься.
Ни один художник не может прожить без публики.
Пусто вокруг и внутри такая опустошённость, что хочется вывернуть себя наизнанку, только бы наполниться хоть чем-то. Хоть песком. Это так, словно отрезали половину души… нет, не половину, больше…
Но сквозь это всё – одна тонкая ниточка, одна серебряная иголка впивается в мозг: здесь есть… есть… Но что?.. ЧТО?!!
Кто?
Она идёт. Вперёд, обхватив плечи руками, склонившись против ветра. Она, Женщина. Дама. Ветер откидывает с лица мягкие светлые волосы. Каблуки то и дело вязнут, застревают, платье не может защитить от холода.
Одна здесь.
Тушь осыпалась, растёрлась по щекам, и не для кого быть красивой. Безразличие на лице, полуприкрыты глаза.
Одна…
Вперёд. Все идут вперёд. Потому что нужно туда, ведь там… есть… должно быть…
Потому что оттуда, издалека, светит самое бесполезное и глупое чувство –
Надежда…

Холодно. Зябко даже. Так по обидному зябко, холод пробирается по незащищенным коленкам - мурашки по бледной коже.
Прикрыть руками хоть что-то, попробовать защититься от ветра - и почему она не носит с собой платок? И правда - почему?
Каблуки - проклятые каблуки - и зачем она одела их сегодня? А было сегодня? И было вчера?
Вопросы в никуда, в окружающую пустоту, в ветер...
Она шла, сжавшись, вжав голову в хрупкие плечи - одна противостоя беспощадным порывам стихии.
Как долго

Я уже всё обдумал.

Скорее всего, я умер, и это значит, что после смерти что-то есть. Похоже на мытарства преподобной Феодоры, описанные в житии святого Василия (XI век). Воздушные мытарства. Безвоздушные мытарства. Интересно, как человек XI века мог описать увиденную поверхность астероида? Вопрос вроде тех, которыми задавались французы из школы анналов.

Человек шёл по ломким камням, заложив руки в карманы.

Какой-то чёртов Сент-Экзюпери: у меня теперь есть свой собственный маленький астероид, а я, стало быть, маленький принц; пожарил бы яичницу на вулкане, но нет ни вулканов, ни сковороды, ни яиц, кроме, хм, гусары молчать. Впрочем, всё это не отменяет того, что за мной рано или поздно прилетит лётчик в голубом самолёте и бесплатно покажет кино. Нет, это уже какая-то чушь пошла.

Человек шёл дальше, глядя себе под ноги.

Итак, мытарства? Но позвольте, мытарства предполагают тщательный анализ всей предшествующей жизни на предмет того, что перевешивает: грехи или добрые дела. По сути говоря, сейчас должны были бы появиться весы или что там было у неё, сейчас уже не помню, и ангел с чёртом должны были бы складывать на них все мои дела. А какие там дела, когда я, и как зовут-то меня, не помню? Должны были ведь как-то звать?

Человек остановился на какое-то время, повернулся от ветра, приложил руку к подбородку.

Миша, Коля, Лёша, Петя, Федя, Володя, Ганс-Мария-Фридрих, Исаак, Абдулхазрат? Ни одно из этих имён не отзывается ничем, все они одинаково мне чужды или близки, если уж на то пошло. Впрочем, нет, Абдулхазратом мне как-то быть не хочется. Не буду Абдулхазратом. И Гансом-Мария-Фридрихом тоже, наверное, не был, скорее всего, был русским, потому и деньги русские в кармане. Интересно, тут есть какое-нибудь кафе поблизости? Я бы взял себе чашку латте.

Человек пошёл дальше, зябко замотав шею шарфом и заложив руки в карманы.

Итак, если это не какая-то глупая галлюцинация (хотя и этой вероятности исключать нельзя), и я действительно мёртв, значит, сознание продолжает существовать и после смерти. Это само по себе не может считаться доказательством существования Бога, но существование Бога было бы самым логичным объяснением этому факту. Если мы примем существование Бога как данность, стало быть, моё пребывание здесь имеет цель. «Производит впечатление имеющего цель», лол. Отставить Фому. Или не имеет? Это уже другой Фома получается.

Человек выставил два пальца перед собой, как бы прикладывая их к чему-то.

Ещё и третий был, который писал про то, что царство Божие подобно человеку, задумавшему убить вельможу. Нет, это уже совсем мимо кассы. Итак, цель. Цель в развитии. Цель в самосовершенствовании. Доказательств этому нет, но доказательств тут нет ничему. Нужно принять как ориентир, как наиболее предпочтительную гипотезу. Итак, цель в развитии. А как развиваться? Я не знаю. А раньше знал? Нет. Как звали меня, не знаю, а вот что не знал, как развиваться, – в этом уверен. Значит, нужно узнать. А для этого нужно идти вперёд.

Человек идёт вперёд, глядя по сторонам.

Он шел куда-то вперед, потом остановился, прикрывая лицо от ветра и пыли. Путешествие в никуда утомляло, надоедало, казалось бессмысленным. По сути, была ли разница - идти или не идти? Не было, только принцип, только выбор - сдаться или нет, действовать или бездействовать. Да и выбор был ирреален - какой смысл в выборе, если некому его оценить, кроме тебя? И тебе - все равно.
Снова - вперед. Под ногами - песок и камень, впереди - однообразная равнина и ветер.

Да будет благославенно одиночество и да будет оно проклято. Помнится, когда-то тебе хотелось уйти от мира и людей, спрятаться, сбежать прочь от толпы; было ли то, что происходит сейчас - исполнением мечты? И, если да, то не слишком ли высока цена, заплаченная за свободу? Горечь, потеря, неуютное чувство в груди - словно что-то грызет, словно что-то колотится в такт сердцу. Больно?
Разобраться в происходящем. Понять происходящее. Не важно, не важно. Называйте это как хотите, эгоизм ли, глупость ли, но если старая жизнь, старые правила, старый мир сгорели - что остается? Цепляться за обрывки знаний, анализировать неанализируемое? Имя? Прошлое? Какая, к черту, разница? Все, что действительно осталось и действительно важно - это ощущения и мысли, это свое побитое и скулящее "я" в веренице бессмысленных ассоциаций. Вот оно. Только это - и ничего больше.

Человек - животное стадное. Исскуство превозносит тебя, отделяет от других, делает непохожим, странным, ненормальным. Это как русская рулетка - терпеть всю жизнь свою оторванность от общества и надеятся, что впосмертии ты станешь легендой. Десятки, сотни, тысячи, десятки тысяч - сколько юношей и девушек, сколько послушников с горящими глазами и перевернутым сознанием кропотливо шли по этой дороге и сгинули в безвестности! Тогда, может быть - это к лучшему - быть сейчас здесь? Нет шанса на возвышение, нет шанса на падение. Пусто.
Ну так что же. Вперед так вперед. Неуютно. Непривычно. Как ни мешали, как ни отталкивали тебя тебе подобные - ты тянешься к ним в слепой надежде всегда. Возможно - да и несомненно - зря. Но...
...но тогда что за чувство засело в груди? Ожидание встречи? Надежда? Может ли... может ли здесь быть другой человек? Есть. Несомненно есть. И хорошо ли это?

"Воды бы." Первая мысль сегодняшнего утра. Первая мысль каждого утра. И дело не в том, что хочется пить - жажды Бродяга почему-то не испытывает. Хочется ощутить на языке влагу, хочется, чтобы вода серебрянной каплей прокатилась по небритой щеке, просто есть желание. Желание воды. И еще, конечно, есть желание Пути, Дороги, ветра в лицо... Ветра пока не будет. Ветра не было очень давно. Наверное. Или его просто не было вчера?

Бродяга поднимается, привычно садится в седло, морщится и слезает обратно. Бензин, так же как и вода, это что-то из другой жизни.Все, что осталось - Дорога, да и то, скорее просто направление в никуда. Кинув очередной взгляд на небо, бродяга закуривает. Странно, кстати, если он здесь вечность, почему у него все время есть сигареты, но нет воды?

С мягким щелчком убирается подножка, и колеса байка отмеряют первый оборот на пути куда-то. Далеко так конечно не уйдешь, но какая разница, если впереди и позади вечность? "Пока я в движении - я жив."