Последний рубеж | ходы игроков | 2. Осада

Шаррукин гудел и волновался. Дракон спал - по слухам, выводил какую-то напасть на наступающую человеческую армию. В город прибывали странные существа, а убывали - люди. В основном убывали морем, поскольку сушей подходила армия. Армия - слабо сказано. Армии. Сначала - небольшие отряды конницы, вроде тех, что встречал отряд Элиссандры, вскоре стали обычным зралищем за стенами Шаррукина. Близко не подходят - разве что ставленница дракона, странная девушка с огромным оружием, лазающая по крышам - могла бы "снять" человека с такого расстояния. Но она на стенах не появляется.

Всюду шныряет эта конница, но в бой не ввязывается, если что. К ночи отступает к лесу. Потом стала подходить пехота. "Подходить" - не совсем то слово, потому что вплотную к стенам никто не подходит - даже близко пока что не видно. Большинство пехотинцев располагается лагерями на запад от Западного тракта, в холмистой местности, где Грива распадается на несколько ручьёв, которые уходят в Лес Десяти Тысяч. Из города их не видно, но разведка доносит, что там вооружают укреплённый лагерь, и не один. Валят лес, что-то строят. Людей там очень много . На трактах, вдали от городов, появляются заставы. Беженцев-людей, по слухам пропускают, но отнимают всё, кроме того, что человек может унести на себе. Беженцев-нелюдей как будто не было.

Беженцев больше всего из Привоза, затем - из Шаррукина, из Ключника - совсем мало - очевидно, Вечно Прекрасный принял против этого меры, в отличие от Два-Пи, которая де-факто эти три дня управляет городом. Союзники-новоприбывшие могут оставаться в Догме, в выделенных апартаментах, или жить в городе - пустого, брошенного, и продающегося за копейки жилья хватает. От генерала Профита - донесения о высадке и успешном начале операции, больше подробностей нет ни у кого, кроме приближённых Дракона (сам дракон в спячке).

О вражьем войске, собственно, подробная информация только у Кзадарбента. Что общеизвестно: войско не монолитное, и дружины/ополчения разных городов могут быть совсем не похожи. Эти войска выковывались в войнах с "нечестивыми", и их состав и стиль боя зависит от того, с кем они воевали. Ки'иф (город - условный лидер союза) например, воевал в основном с порабощёнными кланом Змеиных Глаз людьми, поэтому их стиль боя направлен именно против людей. В других городах люди воевали с "монстрами", соответственно, стратегия и тактика совсем иная.*

В день прибытия Элиссандры, ближе к вечеру, на Западном Тракте, примерно в трёх километрах от города, появляется отряд пехоты в полуторном доспехе, вооружённый алебардами и короткими мечами. Отряд большой - порядка тысячи человек, и, по всему видно, дисциплинированный. Они занимаются вот чем - делают укреплённый лагерь по римскому образцу (ров, вал по периметру), в центре сооружают насыпь-курган. На насыпь укрепляют большой, высокий столб. К столбу подвешивается какой-то человек - туловище плотно к столбу, а руки и ноги заведены назад, за столб. Как он там держится, и что за человек, поначалу неясно. Ночью в лагере жгут большие костры вокруг столба.

Наконец-то Шарукин. Город встретил неожиданным хаосом. Беженцы ручейками текли по улицам, шарахаясь от монстрообразных нелюдей. Выливались из ворот, растворяясь в окружающем мире. Островком спокойствия был дворец, со странной гулкой тишиной, ощутимой кожей. Талемане становилось не по себе, когда перед ней вдруг из ниоткуда появлялась Тень и так же молча пропадала.
Поэтому девушка, стараясь реже попалдаться на глаза Госпоже, развернула бурную деятельность, создав в своих покоях разведцентр. Странные и вполне благопристойные личности, чаще всего такие, внешность которых не вспомнишь, после общения, шныряли туда-суда, принося обрывки сведений, случайно услышанные фразы, данные о событиях, предсказаниях, словом ниточки и обрывки ниточек из которых Талемана сплетала готовую картину, тщательно вникая в каждую, даже кажущуюся незначительной деталь. Словно паучиха - любимое дите Элиссандры - она сидела в центре паутины, чувствуя малейшее колебание каждой ниточки паутины, раскинутой по Шарукину и окресностям.
Талемана терпеливо ткала и ждала, когда придет время ей лично вступить в игру.

Кзадарбент пребывал в приподнятом состоянии духа - находившаяся до того в стагнации Семья получила новый толчок к развитию в виде огромной армии на подходе. Консилиум работал вовсю, разрабатывая очередное зелье для коллекции. Старшие Братья наконец-то смогли заняться любимым делом. Алоад получил поле для экспериментов.
Люди в крепости радовались новой маленькой победоносной войне с неверными - уж Вечно Прекрасный их победит, это вы не сомневайтесь!
К приехавшему в Шаррукин "Паучьему клану" были немедля посланы гонцы - если вам нужна база для внедрения агентов, их есть у меня. Только яду с паучков сцедить позвольте.

Не очень большая по площади. но достаточно высокая комната. Метра три с половиной не меньше. Стены сложенные из крупного камня, тяжелая дубовая дверь, обитая железными полосами крест на крест и маленькое прямоугольное окно, почти под самым потолком. Второй уровень одной из внутренних башен крепости. Винтовая лестница, осью пронизывающая башню, вела в в верхние покои, которые занимали весь верхний уровень. Танцующему понравилась эта комната. Достаточно темная и прохладная. В воздухе витал слабый запах специй. Видимо когда-то ее использовали в качестве кладовой, при кухне, что когда-то располагалась на первом этаже. Сейчас её, как и общую трапезную для теней перенесли в подвал. Не каждый выдержит картину обедающих теней. Конечно, стараниями Крадущегося рацион многих теней теперь составлял лишь небольшие "порции" материала, но далеко не все были готовы довольствоваться малым. А за время пути многие срывались на простое людоедство. Попадавшимся им в дороге неудачников разрывали на части. И конечно, Крадущийся наказывал провинившихся. Но надо признать не слишком жестоко. Все же их, теней не так много, да и воспринимает каждого из них, Крадущийся, как "творение рук своих". Дисциплина изрядно расшаталась во время перехода в Шаррукин.
Танцующий сидел за столом и бесцельно бродил взглядом по комнате. Узкая длинная кровать, низкая почти на полу. Шкаф с книгами. Одна почему-то повернута лицевой стороной к комнате. Кожаный переплет, с оформлением костями. "Строение тела людского". Хорошее издание. Торговец у которого он его купил утверждал, что обложка сделана из кожи и костей его собственной сестры. Конечно врал. Даже сам признался потом. В процессе обряда посвящения. Сильно изменился этот процесс, за последние годы. Стал гораздо более жестоким. Даже слишком. И здесь Танцующий соглашался со Старейшиной. Но тогда большинство заявило, что отбор должен быть более суров. Только сильные телом и презревшие боль могут стать Тенью. С тех пор приток "свежей крови" в их ряды сильно сократился.
Танцующий постучал когтями по столу. Провел одним из них по поверхности. На дереве осталась тонкая полоса. Надо вернутся к прошению. Оно должно быть отдано сегодня. Слухи блуждающий по крепости говорили о том, что за последние дни их положение не улучшилось. Впрочем это, кажется, мало заботило Крадущегося которого он почти не видел. Видимо тот решал вопрос с лабораториями. Похоже единственный, заботящий его сейчас вопрос. Эксперимент. Великий путь. Вопрос эволюции. Сколько глупцов последуют за ним в добровольное изгнание. Усилием воли тень заставил себя вернуться к прошению. Он получалось слишком лаконичным. Но что ж не страшно. Дракону и так будет что почитать после пробуждения. Танцующий перечитал текст еще раз.

"В связи с участившимися случаями бегства людей из города, а так же возможной агентурной сети врага внутри стен Шаррукина. Я, Первый помощник Старейшины Теней, предлагаю вам услуги нашего Дома в качестве смотрителей тюрем и ведующих допросами. Исторически сложилось, что весь наш род имеет усиленные способности к восприятию чувств и эмоций простых людей. Чувства, можно укрыть от прямого взгляда, но нельзя скрыть от того, кто чувствует их не глядя тебе в лицо. Так же легко решиться на побег, когда ты веришь своим глазам и сложно, когда твои стражи незримы. Каждая тень. каждый шорох будут казаться смертью. К тому же такой подход позволит решить проблемы с обеспечением провиантом Теней, поскольку многие расходные материалы пыток, могут быть использованы нами в качестве пищи..."

Далее более подробно несколько имен. Троих из особо приближенных к Крадущемуся он рекомендовал определить в тюрьмы. Пусть им будет чем заняться. Себя же и нескольких из своих людей он рекомендовал использовать при допросах и пытках. Информация. Она не бывает лишней. Ему вспомнился тот день, когда он впервые почувствовал волну человеческих эмоций. Славная была ночь. Тогда им довелось допрашивать человека, который пытался действуя изнутри, добыть результаты опытов Крадущегося. Он хорошо держался. Смотрел в глаза, сжимал челюсти, молчал. Даже кончик языка откусил себе от боли, но молчал. Но какая же волна страха расходилась вокруг него. Накатывала, словно порывы ветра. Плотного, немного липкого ветра. Проходила сквозь тело, насыщая его эмоциями. Чистыми. Искренними. Очень приятные ощущения. Оставалось только поймать это волну и чуть подкорректировать. Что бы страх стал почти осязаем. Что бы он вышел из под контроля разума и захлестнул человека. Что б тот тонул в нем. тогда он немного переусердствовал. Сложно узнать информацию у существа полностью не контролирующего свой разум. Но эти чувства не забываются.
Танцующий улыбнулся, если это можно назвать улыбкой и свернув послание вышел из комнаты. Стоило найти помощницу Дракона и передать его ей. Заодно поинтересоваться последними слухами с окраин...

Большую часть времени Госпожа проводила со своими подданными, хлопоча об их устройстве, раздавая указания, поцелуи и тумаки. Когда суета наконец улеглась, она блаженно растянулась в ванне, представляя себе серебряные воды тёмного лесного озера. Тягостные, невесёлые думы одолевали её. Да и чему было радоваться - негодяи, влекомые злобой и жадностью, вынудили её покинуть родной угол, перебили большую часть последователей и рабов. Надежда на счастливое возвращение угасала со дня на день. И единственным утешением Элиссандры было то, что ей удалось спасти хотя бы малую, но самую дорогую часть своих подданных.
Она с нежность перебирала в мыслях их имена, обещая заботиться о них и впредь. Обещая любить их вечно со всей силой, на которую способна её широкая щедрая душа.

Но не только отдых и грусть были занятиями Госпожи в эти дни. К её немалому удивлению, некто Вечно Прекрасный, никогда не виденный ею, прислал гонцов с предложениями о внедрении агентов в обмен на паучий яд. Элиссандра не совсем поняла, для чего потребовался яд, да ещё такая малая порция, которая не сможет нанести сколько-нибудь серьёзного урона вражескому войску, но не отказала. "Ядовитые железы арахнидов надо тренировать регулярно, чтобы они не атрофировались от бездействия", - сообщила она гонцам и пригласила Вечно Прекрасного поучаствовать в заборе яда в любое удобное время.

Талеману Госпожа не тревожила, видя, как прекрасная её помощница страдает от чувства вины и изо всех сил старается быть незаметной, но полезной. От внимания Элиссандры не укрылось, что вокруг апартаментов девушки без конца шныряют странные тёмные личности, и, кажется, не совсем личности. Пусть. "Малышке хочется загладить вину, сделать сюрприз, помочь всем, чем может. Не будем портить ей удовольствие", - с улыбкой решила Госпожа.

Оставалось ещё одно нерешённое мелкое дело - те пленники, которых они захватили в бою.
Ещё раз пожалев о потерянном воине, который поразил её красотой и силой духа, Элиссандра велела привести на допрос тех, кто ещё оставался в живых.

Крадущийся был один. Был один, и в то же время не был - значительное число людей и нелюдей, проходивших мимо, были тому свидетельством. Затаиашись в плохо освещенном коридоре, который связывал два не самых важных помещения крепости, он безмолвствовал. Из тех, кто пользовался этим коридором, лишь немногие знали о его присутствии, о зловещей рогатой фигуре, скрывающейся в тенях; те же, кто знали, предпочитали как можно скорее пройти мимо, не задерживаясь, словно опасаясь, что этот монстр может выскочить из темноты и наброситься на них.
В принципе, напрасно.
Крадущийся ни за кем не следил, никого не подкарауливал и не пытался проникнуть в мысли проходящих мимо. Их мысли Старейшине были, откровенно говоря, до едрени фени. Он просто предавался медитации, только и всего. Глядя на спешащих, занятых своими делами людей, Крадущийся успокаивался. Успокаивался настолько, что на несколько минут ему даже удавалось забыть о гложущем его страхе перед наступающей армией и подумать о делах насущных.

Вопросы, над которыми Старейшина сейчас размышлял, касались в первую очередь науки и политики. Скверное дело, когда сталкиваются наука и политика. Длинная серия безуспешных опытов, загубленных образцов, недели безнадежного труда - они дали, наконец, положительный результат, испытанный на самом Крадущемся, но лишь для того, чтобы разбиться о глухую стену непонимания среди его собственных соплеменников. Впервые Крадущегося останавливала проблемы не науки, а свободы выбора. Клан теней никогда не был монолитной структурой, а его Старейшина никогда не был диктатором - обществу свободно мыслящих, образованных и талантливых людей никогда и не требовался диктатор. Свое положение в клане Крадущийся зарабатывал своими идеями и научными открытиями - это они снискали ему уважение сородичей, это на них опиралась его власть, а не на жестокость, мудрость или справедливость.
Не зря ли?
Эта мысль в последнее время посещала Крадущегося все чаще.
"Ведь погибнут же, - с отчаянием подумал Старейшина. - Погибнут в этом проклятом городе."
Крадущийся уже знал технологию, хотя об этом не распространялся. Невозможно, неприемлимо было начинать превращение, покуда Крадущийся не убедит клан в правильности своих идей.
Он подозревал, что в случае с Танцующим, превращение может обернуться катастрофой.  

Итак, на третий день после прибытия вампиров в Шаррукин проснулся Дракон. Он обнаружил Теней в бездействии, Кзадрабента, наоборот - в процессе лихорадочной деятельности, а врагов - готовыми к штурму Привоза. Впрочем, может, до штурма дело и не дойдёт - мэр Привоза, похоже, готов сдать город без боя, несмотря на наводнённость местных властей агентами Кзадрабента, те ничего не могут поделать - предлагать сопротивляться при отсутствии иной поддержки, кроме моральной - подобно самоубийству. Вражеского флота всё ещё не видно.

Менестреля, подвешенного чуть ли не перед воротами Шаррукина на столбе, сожгли как раз накануне - после неудачной попытки Криолана его отбить.


Тени бездействовали, а Госпожа и её помощница потеряли часть новых союзников, перешедших под руку Криолана.

Кстати, после гибели Менестреля его любимец-скульптор, создавший каменных монстров, потребовал материалов и приступил к созданию внушительных размеров статуи. Пока неясно, что это будет.

Желающих встретиться с Драконом было хоть отбавляй.

Несмотря на тучи, сгустившиеся над Шаррукином и окрестностями, его владыка был настроен по своему обыкновению жизнерадостно. Плотно позавтракав, он совершил полуторачасовой моцион по городу в компании Два-Пи, в ходе которого возлюбленное дитя Дракона ввело своего родителя в курс дела. Новости, конечно, были неутешительные.

Положение Привоза приятно порадовало владыку - он-то полагал, что город перейдет под знамена Трижды Сожженного при первых же признаках опасности. Ан нет - видимо, хорошо работают люди Кзадарбента.

Тот факт, что солдаты городов не атакуют желающих сбежать из Шаррукина, был очень неприятным, особенно в сочетании с демократичной политикой, которой Дракон избаловал своих подданных за века правления. В одночасье превратиться из благодушного патрона в жестокого тирана - именно этого сейчас делать не стоит ни в коем случае. Но поток людей из города нужно пресечь. И вытащить Шанхай из дыры в порту. Что она, впервые туда ходит?

Другим разочарованием было то, что Дракон умудрился пропустить сожжение Менестреля. Какая жалость, что ему не удалось хотя бы одним глазком взглянуть на это зрелище.

Но первые дела нужно делать первыми, поэтому прежде чем раздавать указания, владыка Шаррукина решил побеседовать с союзниками. И, поскольку до сего момента Дракон не имел возможности познакомиться с Эллисандрой, первой на очереди была именно она. Оставив Два-Пи заниматься делами, беловолосый юноша направил свои стопы в жилище паучьей королевы.