Unsung Quartet | ходы игроков | Эпилог

Открытая дверь ослепляет вспышкой яркого света. Когда глаза, наконец, снова обретают возможность видеть, вы замечаете, что стоите там же, где и началось ваше путешествие – на большом проспекте возле парка. Только Город теперь совсем не Другой, а наоборот. Привычный, родной. Ослепляет яркими цветами солнечного дня – совершенно естественными, обычными. Но от которых почему-то тепло на душе. Всё-таки, вот место, которому вы принадлежите по-настоящему. Был ясный полдень, по небу бежали белые барашки, дул легкий ветерок и жизнь была замечательной.

Страницы с записями, оставленные в книжке Зайки захлопнулись вместе с журналом. А для Квартета же началась новая...

Купленное Эвой лакомство стёрло Раны Ирмы и Каттера: вернулись они в этот мир такими же, как были и всегда. Немного хуже пришлось Канто. Металлическая рука в мире без наномашин явно была лишней, поэтому вскоре начала приносить ощутимый дискомфорт, и ощущаться как что-то абсолютно инородное. К счастью, клиник Организации было в городе предостаточно, и хотя лечение стоило дорого, да и к тому же часто сопровождалось неудобными вопросами, рана, полученная Цунемаги, была не настолько серьёзной, чтобы отразиться на финансовом положении семьи японки. Так что провела она в той клинике куда меньше, чем могла бы, да и без карманных её не оставили. Но попросили больше в Другой Город не соваться.

Разумеется, после значительного пропуска в занятиях, его пришло наверстывать. Кроме того, были ещё всякие физкультурные реабилитационные курсы. Где Канто, наконец, и ознакомилась со своей способностью крутых перчаток – оказалось, что в них она уставала куда меньше! На одной из тренировок, заметив её успехи, её на спарринг вызвала одна из более опытных девчонок. Конечно, выиграть Канто не смогла победить, но... чтобы новичок продержался двенадцать раундов после первого юношеского? Вот о чём говорила Зайка, похоже.



— Неплохо, — сдержанно откомментировала твоя противница результаты спарринга. — Не думаешь записаться к нам на постоянной основе? У тебя явно есть задатки.

Ну что, похоже у неё появилась новая опция для поступления в колледж? Главное, чтобы тренер Хаттори к этому нормально отнеслась. Из пловчихи в каратистки – это будет номер. Но почему бы и нет.

Эва, в свою очередь, вскоре поняла, что за подарок ей Зайка имела в виду. В один из регулярных походов в частную клинику (ей всё ещё приходилось проходить курсы реабилитации и наблюдения), ей вдруг огорошили новостью...



— Мисс, мне следует вам сообщить... даже не знаю, как сказать... — молодая врач с короткой стрижкой была явно чем-то смущена. — В общем, ваш позвоночник в полной норме. Как и нервная система. Мы... не знаем, это какая-то ошибка или что... ну, в смысле наш предыдущий диагноз... в общем, у вас нет больше никакой инвалидности. Вам не нужно пить таблетки, носить корсеты, завтра мы пришлём вам справку...

Выпалив всё это, врач умчалась прочь, бормоча себе под нос "бред какой-то, как это возможно?".

Однако это не было ни сном, ни врачебной ошибкой. Травма Эвы действительно исчезла. Разумеется, столь чудесное исцеление не прошло бы мимо внимания Организации или всяких комитетов (шутка ли, выдать инвалидность и облагающиеся льготы кому-то не тому – пахнет мошенничеством!), но так как картотека клиники имела весомые доказательства о том, что это их диагнозы, и кроме того, все знали, чем занимается брат Эйвери, это дело шустро замяли. В конце концов, главное при поиске виноватых не выйти на самих себя. А это Каттер вполне мог организовать.

В общем, без лишних проволочек и привлечения внимания... девушка могла снова вернуться под свет софитов и восстановить свой титул прима-балерины.

Ну а что Ирма? Конечно, наушники, доставшиеся ей, были интересной игрушкой, но не менее важно было и то, что теперь ей было с чем подойти к родителям. Или даже поднять вопрос на какой-нибудь семейной встрече. Так и вышло. И уже поднабравшейся смелости, чуть более уверенной в себе Паттерсон перечить никто не смел. Под обвиняющим взглядом и грозным вопросом "почему?" как-то сжались дядя и тётя, и даже родители опустили глаза в пол. Дальние родственники пробормотав неловкие извинения ретировались, а вот позволявшим этой истории звучать на застольях родителям, пришлось извиняться куда убедительней. Прощать или нет, это уже было решать блондинке. Но в одном можно было точно увериться – идиотская история про насилие над зайцами звучать в доме больше не будет.

В остальном, жизнь текла своим чередом. И вот здесь Наушники пригодились как никогда – если в Другом Городе они буквально становились "домиком", который настоящая "крепость", то здесь прежде всего оберегали от нежелательного внимания. Было здорово нацепив их, просто раствориться среди людского потока, не привлекая к себе никакого внимания. Об этих свойствах девушка узнала, когда однажды заслушавшись музыкой оттуда (которую те ловили с каких-то странных радиостанций, но всегда под настроение), забыла снять на уроке... и никто ей не сделал замечания! Подсказала ей толкнувшая её в под локоть Канто – похоже, единственная, на кого эти наушники не действовали в полной мере. Возможно, потому что против её внимания Паттерсон не была против? Дружеского, конечно же.



Yes, it's so ma-ma-magical
That can't be lo-lo-logical
Isn't it drama-ma-matical?
You know it's not tra-ra-ragical

Дела шли хорошо и у четвертого участника квартета, Каттера. Хотя до недавнего момента он не совсем это осознавал (а отчасти и не помнил), с его плеч упал тяжкий груз. Желание отомстить, или во всяком случае, привести к ответу за деяния преступника жизнь определенно не облегчало, и нести одному эту ношу было тяжело. Однако теперь всё было позади, и даже рутинная работа теперь как-то легче шла. Разумеется, револьверы на работу носить было небезопасно – ни к чему было лишнее внимание, при имеющемся табельном оружии, но никто не мешал ему держать их у себя в бардачке машины, на случай если потребуется серьёзное вмешательство. Долгое время было загадкой, какой же способностью они обладают, в этом мире, пока однажды, когда Эва была на репетиции, Каттер не вернулся домой раньше обычного. Вместо двух лежащих в сейфе револьверов (сегодня не было ничего экстраординарного на работе, поэтому с утра он их оставлял там), он обнаружил...


— Ууупс, Джейн, он вернулся. Что делать будем? — поинтересовалась брюнетка, оккупировавшая его кресло. — Нам стоит спрятаться?
— Слишком поздно, Джина, — хмыкнула блондинка. — Полагаю, нам стоит представиться.

— Джейн Коронная. Джин Похоронная, — хором ввели в курс дела Каттера. — Мы – твоё оружие. Так что, позаботься о нас, пожалуйста.


... В общем, револьверы в этом мире оказались двумя близняшками неопределённого возраста. По счастью, благодаря их изначальной природе, никаких особенных условий содержания им не требовалось – даже там кормить, например. Но, похоже что в семье Каттеров намечалось непроизвольное пополнение. Что же, так даже веселее, наверное?

Вот так, – неожиданно, хором и без обиняков, – в его жизнь врываются женщины.

«Личная жизнь».

До этого дня Каттер никогда не задавал себе вопроса, почему у него не было никого, кроме его маленькой Принцессы. Теперь же, оглядываясь назад, в ретроспективе он мог проследить свой путь. Смерть родителей скорым поездом подхватила вчерашнего мальчика в круговорот суеты, увозя того во взрослую жизнь без права на остановку. Оплата счетов. И работа. Обслуживание и ремонт жилплощади. И работа. Беготня по учреждениям. Работа. Учёба. Работа. Воспитание младшей сестры, будто собственной дочери. И... понятно. В какой-то момент Каттер уже более или менее прочно, но таки стоял, на качающемся из стороны в сторону поезде жизни. Но тогда сразу же возникли новые точки интереса. Родительские собрания, на которых к нему не один и не два раза обращались, как к «отцу Эвы». Участие в активностях сестры, вроде придирчивого подбора хореографической школы или высказывания экспертного мнения про нового ухажёра. И Каттер всегда приходил на выступления Эйвери! Иногда даже чуть ли не буквально отрывая себе отгул от рабочего распорядка. Но не пропустил ни одного приглашения.

В сущности, старший брат заменил собой обоих родителей.
Пускай у него были и собственные увлечения, для расширения кругозора.
И, периодически – сверхурочная работа, от которой невозможно отказаться.
Но на отношения с кем-либо ещё уже не оставалось ни времени, ни денег.
И «лучшие годы» просто пролетали вперёд.
День за днём. Ночь за ночью.

Но настал тот час: когда прекрасный Лебедь расправил крылья, готовый к взлёту.

Каттер проводил Эйвери в большой мир. Брат был полностью уверен: он дал сестре всё, что от него требовалось. Испытывал гордость за успехи Эвы, да невольно вспоминал утешения после особенно жёстких тренировок. Взрастив птенца в тепле собственных заботы и любви, которые он тратил только на своё единственное Сокровище в этой жизни, Каттер исчез в тени её славы. И с того момента: у него появились свободные деньги и время. Но: пропало желание строить с кем-либо мосты. И дело вовсе не в возрасте, – кризис среднего оного Кэтчер не заметил, даже, – сколько в солидном сдвиге собственного мышления в сторону простых вещей. Дарить цветы и ужинать в ресторане было неинтересно. Говорить милые глупости парень не умел. Равно как и шутить, или поддерживать там беседы. Его романтичность, если была, лежала в совершенно иной плоскости. Надёжной в долгосрочных отношениях – и абсолютно непригодной, говоря о знакомстве.

Впрочем, возможно, Судьба свела бы его с кем-то...
...но она сделала это весьма замысловатым образом.
Заставив Каттера вначале пережить трагедию Эвы.
Воспринимавшуюся им: как Личное Оскорбление.
А затем внезапно проведя его через прихотливое.
Но Испытание Изнанкой Города.

Мысль о том, что он унёс тогда с собой двух девушек.
Сейчас приводит в больший ступор, чем вся Изнанка целиком.
Редкий случай: он не знает, что сказать. Изумлён до глубины души.
Каттер... в смятении. Однако, бешено бьющееся в груди сердце не врёт.
Предложи кто придумать себе награду за всё, что он сделал в своей жизни.
Мужчине же в голову не придёт, что есть вариант смугленьких близняшек.
Которые сами попросят его о них позаботиться. А он в этом: Специалист.
Каттер утирает непроизвольно побежавшую кровь из носа.
И улыбается, как радостный маленький мальчик.

Он сразу познакомит их с сестрой. Внезапно: брат больше не одинок.
Потом детектив возьмёт столь же неожиданный для его коллег отпуск.
Ему определённо нужно будет провести со своим оружием больше времени.
А ещё: в театре Эве проще будет найти оттенённого двумя дамами зрителя.
Кто не рукоплещет вместе со всеми, но показывает большой палец вверх.

И, конечно, впервые за долгое время...
...дакимакура Каттера останется без внимания ночью.

Ах, эти семейные встречи. Если смотреть на них стороны, они могут показаться очень милым и славным способом провести время. Но в этот раз Паттерсон не была настроена на "мило и славно", а потому грянул гром, откуда не ждали.

– ЗАЧЕМ ВЫ ЭТО ДЕЛАЛИ?! – кажется, впервые за свою жизнь Ирма не прятала взгляд от взрослых родственников, а наоборот заставила это делать их самих. И надо сказать что выглядели они сейчас со своим пристыженными и растерянными лицами куда бОльшими детьми, чем сама Ирма.
– Ну... эммм...
– Ты всё спрашивала, куда кролик делся, вот дядя Эрик и...
– Чего дядя-то сразу!
– Ну а кто это выдумал?!
– А НУ ХОРОШ! – снова повысила голос блондинка, прерывая неуклюжую перепалку и хмурясь на родных. – Повторяю: какого черта вы мне это рассказывали?!
– С тобой... никакого сладу не было. – бессильно призналась мама, виновато глядя на дочку. – То в окно полезешь, то сломаешь что-нибудь, то книжку порвешь... А когда ты услышала ту дурацкую шутку, то притихла и целый день вела смирно. Ну и мы решили...
– Внушить мне вину за то, чего не было? – ледяным голосом уточнила Ирма, заставив маму с папой окончательно потупить взор. – Ну что сказать: сработало, да! Молодцы, решили проблему...
– Извини меня... – пробормотала мама.
– Нас. Извини нас, племяш, пожалуйста. – присоединился дядя, задорно-глуповатое лицо которого сейчас выражало вполне искреннее, пусть и запоздалое раскаяние.
– А я говорил, говорил... – начал было отец, но тут же умолк под взглядами всех остальных, включая Ирму.
– Ладно. – наконец пожала плечами Ирма и вздохнула. Молчание длилось минуту. – Получилось что получилось, я в итоге с этим справлюсь. Но никогда так больше не делайте, ни с кем. Поняли? А теперь... на чем мы там остановились, чай и тортик, кажется? Мне вот тот кусочек, с ягодами!

...А жизнь шла своим чередом и разжавшая наконец-то прутья своей внутренней "золотой клетки" Ирма могла с куда большим энтузиазмом отдаться волнениям юности. Она каждый день старалась наведываться к Цунемаги в больнице, притаскивая подруге новые выпуски манги, собственноручно приготовленные вкусняшки и гостинцы из дома самой Канто (заметив кстати, что обычно не слишком-то дружные родители Цунемаги, кажется, немного сблизились на почве этого происшествия - не зря говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло). А когда подруга поправилась, то и ходила "болеть" за нее на выступления по карате, в котором у "вихрастой" обнаружились неожиданные таланты.

Размахивая цветными помпончиками, одолженными из снаряжения школьной команды поддержки, Паттерсон ловила взгляд Цунемаги после очередного раунда, весело подмигивала ей и думала, что всё-таки здорово, что неуемная активность Канто наконец-то "попала в цель" и начала двигать её туда, где ей самой хотелось бы быть. "Всё-таки эти "подарки" с Изнанки... кажется, они действительно бесценны" – размышляла Ирма, когда оставалась одна в потоке людей и надевала наушники, делавшие её словно бы невидимкой (при этом каждый раз улыбаясь от мысли о том, что бессознательно прижимает воображаемую вторую пару ушек, чтобы надеть их было удобнее).

"Но только для одного-единственного человека, которому предназначены" – ещё бы, что было бы толку от этих наушников той же Канто, а самой Ирме от перчаток подруги? "Интересно, какие свойства были у подарков этих двоих, Эвы и Каттера?..." – думала Паттерсон, сидя на скамейке в тихом уголке городского парка, а её карандаш оставлял на бумаге блокнота росчерки, постепенно сливающиеся в черты Кэтчеров. Сама Ирма ещё не решила, кем ей хочется стать больше - писателем или художником, но почему бы не совместить одно с другим? Тем более что уже есть одна удивительная история, которую было бы так здорово и написать, и нарисовать...

Вот только концовка получалась открытой и чего-то в ней не хватало, так что Ирма не раз обнаруживала, что зверски изгрызла очередной карандаш в тяжелых раздумьях. Так продолжалось до тех пор, пока она не увидела в телевизионных новостях сюжет о "триумфальном возвращении примы, которую все считали навсегда ушедшей со сцены".

– Это же... это... ведь ты! – округлились глаза блондинки, пока она смотрела короткий, но воодушевляющий сюжет, во время которого пару раз мелькнуло счастливое и гордое лицо Эвы. А потом прищурилась и улыбнулась, хитро посмотрев на карандаш в своих пальцах: – Вот теперь я знаю, как всё должно закончиться!