Рядовой Эверетт Хайд не выжил. Не спасли. Для кого-то - очередная потеря ещё одной боевой единицы, но для Артура - новый крест на личном кладбище тех, за чьи жизни он был в ответе. Словами не передать, насколько тяжела была эта потеря. Погибший мог бы стать отличным "Бульдогом". По-видимому, он должен был погибнуть вместе со своим подразделением, но Господь отпустил ему ещё немного времени, чтобы тот успел рассказать о некроманте и его злодеяниях. Оставалось только закрыть рядовому Хайду глаза и прошептать краткую заупокойную молитву.
Вновь застрекотал немецкий пулемёт с так и не обнаруженной вражеской позиции. Запоздалый крик "Ложись!" застрял в горле, когда одна из пуль прошила лёгкое сержанта, всего в дюйме от сердца. Щит, которым Джонсон прикрывал Райта, пробило насквозь сразу в трёх местах, и давний боевой товарищ оказался нафарширован свинцом. "Бульдоги" попадали, как тряпичные куклы, кто где стоял, распластавшись на земле. Артур оказался там же, но Господь вновь уберёг его от смерти. Сержант всё ещё оставался жив и в сознании. По-видимому, единственный из всех. Где-то неподалёку загромыхали пушки и пулемёты союзной бронетехники. Очевидно, пулемётным огнём немцы раскрыли собственную позицию, и теперь их ждало неминуемое возмездие.
Едва ли не захлёбываясь собственной кровью, Артур пополз к ближайшему относительно целому сослуживцу, чтобы попытаться спасти хоть кого-то.
К сожалению, Джонсон лучше разбирался в богословии, чем в светской медицине, так что, увы, эти попытки оказались тщетными. Всё, что штурмовику оставалось сделать, это наскоро исцелить дыру в лёгком и отчаянно завопить "МЕДИК!!!". Впрочем, без особой надежды на то, что поблизости случайно окажутся французские "сёстры милосердия". Воистину, сегодня Господь призвал к себе лучших из "Бульдогов".
А Артур вновь оказался единственным выжившим.
C'est la vie.
Deja Vu.