Взвесил в руке одну из статуэток, посмотрел со всех сторон. Вроде бы целая. Остальные ящики тоже бегло осмотрел на предмет внешних повреждений. Таковых не оказалось.
Посмотрел на реакцию Тобби, удивился.
- Что, сородичей признал, капрал? Ну, ну, пойдем отсюда.
Спрыгнув из грузовика чуть не столкнулся с радистом, который подкрался словно кот и тоже разглядывал содержимое ящиков.
- Ну давай, докладывай, что дело сделано. Пусть присылают конвой, грузчиков, а пока что давайте создадим периметр и притащим труп того беглеца к машине поближе. А то дождемся, пока какие-нибудь оборванцы снимут с бандита ботинки. А между прочим, его труп является не только вещественным доказательством, но и возможным информантом.
Не то, чтобы Финеас знал точно, что труп будут допрашивать в Министерстве, однако отрицать такой вероятности не мог. В первой машине допрашивать любыми способами уже было некого, после взрыва. Нежить тоже был не только хорошенько прожарен, но и декапитирован бдительным Артуром. Так что остается только этот.
По прибытию началась обычная рутина. Сдать рапорт, выслушать нагоняй за медленную работу, написать объяснительную по поводу задержки и сидеть надеяться, что дадут медаль. В своем рапорте Боумен особенно отметил выдающуюся оперативную работу Фрэнка Джонсона и Джексона Вейтса. Остальные тоже работали хорошо, кроме Патрика Райта, но топить бедного старика ещё больше Финеас не стал. В конце-концов, если хотел встретиться со столбом их мехвод, то и встретился. От каждого по способностям, так сказать! Это был хотя и мелкий, но все таки анархистский демарш против начальства.
Дома все было как прежде. Тишь, уют, стакан джина и приятные беседы с товарищем Троцким сквозь печатное слово. Помимо этого Финеас решил нагрянуть в гости к "Бекону", принеся с собой хороший окорок, бутылку красного вина и Тобби, который вёл себя прилично, сидел за детским столом и веселил собравшихся танцуя ирландскую джигу.