— Бомбезно! — резюмировал изрешечённый пирсингом Малкавиан и олимпийским глотком покончил с угощением.
Тягучая как бельгийский шоколад нега прокатилась по мёртвому телу. Тревожный, голодный шёпот наконец-то смолк. Ночь теперь казалась пропитанной всеми красками пороков: то есть, по-настоящему домашней и уютной. Астрин будто проснулся. Ясно слышал напутствие Принца, ясно чувствовал смерть в этой комнате, которую не могли замаскировать ковры.
Было что-то готическое в том, как Принц-сын восседает на троне, ещё обагрённом кровью Принца-отца. Не зря на ум приходил Шекспир; хотя Кид, пожалуй, привёл бы сюда «Достоевского и отцеубийство» Фрейда или Патрицию Хайсмит. Ему подумалось, испытывает ли лощёный темнокожий владыка эротическое чувство реализованной власти, когда смакует осознание своего успеха на эшафоте собственного Сира. Это было приятное размышление. Кид захотел посвятить ему первый же свободный вечер.
Ощущая себя сытым и бессмертным, Астрин вежливо наклонил голову:
— Тогда мы приступим сейчас же, сэр. Ещё раз спасибо за гостеприимство. Пойдём, народ?
Молчаливый охранник вёл котерию обратно по холлам, лаконично и угловато обставленным в стиле — как не преминула бы отметить Бонни — интернационального модернизма ранней волны. Кид молчал. Кабинет со всеми его виньетками, гнутой позолотой, коврами и плюшевыми диванами выглядел гостем в этом особняке. Покойный Принц жил в другой эпохе. Это проявлялось во всём: в его религии, его вкусах, его деликатном ведении дел, свойственном джентльменам Старого Юга. Современность смыла его. Нажала большую кнопку на бачке социального сортира. Наверное, мистер Деворо вскоре выкинет милые французские банкетки и ебанёт перед столом трапециевидный пуф с хромированным подлокотником.
Только захлопнув дверцу БМВ, Кид с наслаждением застонал и закрыл татуированными ладонями лицо.
— О господи… Ну что, первая задница вылизана начисто, как считаете?