Чем дальше Саюри уходила от родной земли Сатоми на север, тем меньше ощущала себя эладринкой. Порядочной представительнице этого народа, чей возраст, несмотря на цветущую молодость, выражается трёхзначным числом, спешить должно быть совершенно некуда. Впереди у неё сотни лет, чтобы оттачивать своё совершенство, обретая в чём угодно мастерство, недоступное коротко живущим. Саюри же гнала себя так, словно была хуманской девчонкой на выданье, которая спешит нагуляться перед свадьбой. Она скиталась по провинциям, нигде подолгу не задерживаясь, временами испытывала трудности, иногда попадала в переделки, но неизбежно находила что-то, достойное своего списка.
Свиток желаний послужил ей двояко. Какие-то вещи в нём оказались несбыточными, например, самый первый пункт, который Саюри придумала просто, чтобы с чего-то начать: «покататься на живом драконе». Так и не вышло у неё «подраться с чудовищем» — ради этого искушённая в фехтовании эладринка ненадолго прибилась к отряду искателей приключений, но, увидев количество щупалец того монстра, позорно бежала с поля боя. Что-то получилось легко, в основном штуки романтической направленности — «встретить рассвет на вершине горы», пусть это и был скорее очень высокий холм, или «сходить на свидание» с симпатичным разносчиком одного идзакая, которого Саюри пригласила сама. А что-то она заносила в список уже после того, как с восторгом попробовала — и эти вещи были самыми забавными из всех, хотя зачастую невероятно глупыми. Ужинать в постели, например, оказалось так приятно, что Саюри, аристократично спавшая голышом, так и уснула вся в крошках.
Было и такое, чего эладринка испытать не хотела никогда, но этого списка она не вела. Ни к чему бросать вызов судьбе.
Оказавшись в Канагаве, Саюри решила, что пора немного придержать коней. Правда, свою пегую кобылу она давно оставила в подарок крестьянской семье, у которой прожила половину своей первой вольной зимы. Так что настала пора придерживать себя — остановиться на время, но не оглядываться назад и не успокаиваться, а лишь подумать, чем она действительно хочет заняться, кроме как составлять бесконечный список.
А хотела теперь Саюри не только получать впечатления, но и отдавать что-то этому большому миру — этому большому городу, раз уж выпало здесь оказаться. Пополнить ряды Змей было для неё лишь вопросом времени. Принцесса правящего рода Муромати с двухлетним опытом авантюризма и рекомендацией от самого Камато Хикэна, хранителя земли Сатоми — разве не идеально подходит она клану повелителей удовольствий и подателей чая? Впрочем, с Цао Цао, чей спокойный взгляд пронизывал насквозь, эладринка разговаривала, стоя подальше от солнечного света, а представилась как Симидзу Саюри, странствующая эльфийка с юга, и никаких писем ему не показала.
И вы только посмотрите на неё через несколько месяцев — больше это не бесполезная тринадцатая, а первая и неповторимая в глазах тех, кому она помогает, за кого заступается… и кому рисует. Талант из прошлой жизни, которым она по праву гордится.
* * *
Движением кисти Саюри отбросила свои карты на стол.
— Я не понимаю, — покачала она головой, недоверчиво поднимая взгляд на Иниру. — Даже новичкам так не везёт. Признайся, где ты научилась? — эладринка откинулась назад, опираясь на выставленные руки, и с грустной улыбкой заметила: — А отыгрываться уже не на что. И это в первый день отпуска!
Перед Саюри на низком столе из тёмного дерева лежало всё её состояние — четыре серебряные монеты. Она вздохнула и, чтобы отвлечься, погладила неглубокий порез на челюсти. Вчера утром в подопечном ей кайсэки один картофельник из Имомачи устроил драку, решив, что находится у себя дома. Прежде чем Саюри оглушила его рукоятью цзяня, он успел хватануть стаканом о столешницу так, что один из осколков полетел ей прямо в лицо. Хотя крови натекло прилично, ранку мог бесследно свести даже плохонький целитель, но Саюри не далась — для неё это был знак личной доблести и тема для разговора, пока не надоест.
Было жарко, и, вновь опуская руку, она чуть растянула вырез кимоно на груди. Обычно на работу Саюри ходила в костюме дикой смеси — восточный верх и западный низ — бросая модный вызов как своим, так и картофельникам (если их мнение хоть кого-то интересовало). Но сегодня она нарядилась в простенькую жёлтую с белой каёмкой юкату чуть ниже колена. Со стороны её можно было принять за дочку лавочника, если бы не узел на поясе-оби, завязанный на боку таким безукоризненно сложным манером, что вызвал бы зависть у супруги иного даймё.
Одеяние возникшего ниоткуда эльфа тоже отдалённо напоминало широкий пояс, небрежно наброшенный на бёдра. Стоял он совсем рядом с Саюри, и та ради интереса незаметно скосилась вбок, но ткань была уложена таким образом, что не давала даже намёка на непристойность. Господин Лаурель был профессионалом.
— Но прежде всякого чая, — церемонно подхватила Саюри за подругами, — вечер делает приятным вкусная еда в хорошей компании, без которой никакой напиток не в радость, — она прикоснулась пальцами к столу, чтобы дать понять Лаурелю, что говорила буквально. — А потом… — она коротко задумалась и вскинула искрящиеся ярко-голубые глаза на эльфа, — я желаю всего-навсего хороший массаж! Есть у вас птички с подходящими лапками?