Следующая улица стрелой упиралась в сверкающую огнями площадь: гнездо феникса в дождливой тьме.
Электрические гирлянды увивали затейливый фасад трёхэтажного барочного особняка, изрезанный узкими окнами, вензелями, арками и альковами. В центре площади бил высокий фонтан, где из мраморной пасти фавна вздымалась вода. В её дуге отражались фонари, и потому вода насытилась блеском всех цветов радуги. Из спрятанных динамиков неслась бравурная музыка. Это место казалось вырезанным из другого мира, настолько сильно оно отличалось от окрестных переулков. Возможно, именно поэтому оно привлекало столько внимания и столько дурной славы.
«Фламиния» сделала круг по площади перед тем, как отправиться дальше.
Огромные буквы «Арабель» пылали над шеренгой пока что закрытых дверей. Бархатные ленты на блестящих пилонах преграждали вход. Их дополняли габаритные охранники в чёрных вельветовых пиджаках, каждый — при красной розе в петлице. Эти стояли на ступенях и наблюдали, как вокруг фонтана собирается нетерпеливая толпа. Два мима в чёрно-белых трико развлекали публику, то складывая пантомимы, то жонглируя множеством шаров, то делая вид, что смешно поскользнулись в лужах. Несколько таксомоторов шустро выезжали с площади. Ничего удивительного, что выстрелы здесь не услышали.
Через фасад кабаре тянулся огромный натяжной транспарант: «Только один раз в месяц — полуночный бал и представление "Алая Церковь и Ведьма Лилит"! Счастливчику — билет в новое завтра! Уже скоро! Сегодня!»
Транспарант, выполненный в кричащих чёрно-красных интонациях, украшали росписи из цветов и кинжалов, похожие на узор с колоды таро. К ним вкрались оккультные символы. Обратный пентакль, звезда Давида, индийская свастика и змея, пленившая католический крест… Впрочем, всё вместе это выглядело лихой буффонадой и ничуть не смущало будущих гостей.
Бар «Гротто» располагался ниже по улице и выглядел куда беднее. Музыка с площади ещё слышалась здесь, но терялась в шепоте дождя и громких разговорах. Не слишком большой и не слишком маленький, бар притаился в нише между двух обшарпанных клоповников. У него имелась открытая терраса под брезентовым навесом, там стояли круглые столики. Вместо дверей в стене прорубили огромные окна в пол, отчего весь бар, по сути, представлял собой один большой зал.
Он был забит битком несмотря на ночное время. Телевизор в углу рябил футбольными кадрами из Турина, за стойкой пучила грудь бутылочная лейб-гвардия. Распоряжался безобразием докрасна загорелый лысый мужчина в белоснежном фартуке и с заткнутым за пояс полотенцем поверх цивильной одежды. Ему помогали две официантки и подросток лет двенадцати, тоже оснащённый белым фартуком и в точности повторявший манеры лысого хозяина. Посетители не обратили особенного внимания на подъехавшую машину.
— Якубо, эй, Якубо! — кричал кто-то. — Ещё вина!
Над крышами виднелся купол недальней базилики Святой Лукреции, до которой можно было добраться подворотнями и проходными дворами. Джованни знал, что там служит падре Витторио — в миру сеньор Бруно.