— Я пойду впереди, чего уж, — с деланой безмятежностью разрешил Тибо назревший было спор.
Это были просто слова, сами по себе еще ничего плохого не значащие. И всё-таки произносить их было жутковато: в животе будто зиял бездонный колодец, совсем как в детстве, когда прыгали с обрыва в озеро. Вызываться вперед было страшно, но больше некому. Во-первых, Тибо был из всех самый старший. Во-вторых, Дилан уже назвал его воином — ну, не впрямую, но всё-таки! И даже Аарон, который, кажется, вовсе не был рад никуда идти, пару раз глянул на Тибо с неопределенной надеждой. Ну и как их подвести? Это не говоря уже про леди Лаббе, подводить которую не положено просто в силу ее статуса.
О статусе леди Лаббе не замедлила напомнить, уже покрикивала вполне хозяйским тоном откуда-то из кустов. Тибо не забыл, как заливисто хохотала Флави над «жикетом», поэтому сразу заподозрил, что над ним и теперь насмехаются. Правда, подкрепить это подозрение было нечем. Тибо лишь оглянулся на Аарона с Диланом, развел руками и вслед за Флави в который уже раз за сегодня нырнул в кусты. В ту же секунду из кустов донеслось растерянное ойканье. За годы службы Тибо привык, что под слоями дорогущих нарядов и украшений благородные выглядят совсем как люди, даже не отличишь. Но одно дело было видеть в дезабилье сэра Освальда и совсем другое — эту капризную девчонку, которая как будто сошла в этот забытый богами лес со страниц какой-нибудь глупой книжки про принцесс и драконов. Она и выглядела чуточку потусторонне: бледная и хрупкая, даром что голодать ей уж точно в жизни не приходилось. Кухаркины дочки, с которыми обычно водил знакомство Тибо, были совсем не таковы. Это смущало и в то же время сообщало другие, еще не оформленные, хоть и смутно приятные мысли — но сейчас, когда кругом рыскали гоблины и страдали пленники, додумывать их было некогда.
Поняв, что стоит столбом, Тибо смутился, поспешно схватился за развешенные доспехи и приступил к делу. Чувство неловкости и невозможность не подглядывать вынуждали торопиться и действовать настойчивее, чем позволял этикет, поэтому он буквально втиснул Флави в нагрудник. Дальше наручи: Тибо уже бесцеремонно двигал за Флави ее же руками, будто одевал большую куклу. Еще немного — и взглядам оставшихся на поляне предстала Флави, облаченная в полный кожаных доспех, а вслед за ней тихонько выбрался Тибо, стараясь не привлекать сейчас внимания к себе и к своим пылающим ушам.
В это время на поляну вернулся ворон, о котором Тибо только-только начал забывать, и опять принялся вещать что-то про опасность. Нет, это уже никуда не годится! Происходящее становилось всё нелепее и нелепее — и Тибо вдруг стало это забавлять. Помимо его воли губы растянулись в дурацкую прыгающую ухмылку, а из груди вырывался негромкий, диковатый хохоток.
— Так это, значит, Адра? — догадался Тибо, не прекращая глупо ухмыляться, и присел перед вороном на корточки. — Адра! Ты что, говорящий? И что нам, по-твоему, делать, раз ты такой умный?