Корнфлау не сделала даже попытки взять бурдюк с тежем.
— Я не донесу, — виновато сказала она, пытаясь максимально затянуть на себе ремень с колчаном, и в подтверждение легонько пнула рюкзак, стоявший под лавкой. Наконец, полуросличка справилась с пряжкой, убрала от пояса руки… и ремень тяжело рухнул на пол, окружив её ботинки. — А ведь это последняя дырочка, — засмеялась она немного сконфуженно, поймав взгляды Эйнара и Вигдис.
Решение было очевидным — Корнфлау просто сделала два полных оборота вокруг талии. Надев рюкзак, она почувствовала себя торговкой на ярмарке, которой не досталось лотка, и она теперь вынуждена работать живой витриной. Слишком много вещей со всех сторон. Колчан, кроме того, приходилось придерживать, иначе с каждым шагом он бил её по лодыжке. Полуросличка с завистью смотрела на Крака, всё снаряжение которого казалось частью его самого.
— Скажите, а вообще-то Квалу сегодня тут сильно нужен? — издалека начала Корнфлау, но матушка Ньяри на корню пресекла её попытки увести с собой прислужника, отправив его разгребать последствия атаки.
Ну и ладно. Сама разберётся постепенно. Корнфлау легко попрощалась с тиморцами и не спеша вышла на площадь, унося с собой частичку прохлады из храма.
[Зайнаб:] — Со своей стороны дарю название: «Кулак Полярной Звезды». Столь многогранное и звучное, чтобы наш архивист могла отразить это в своем сочинении.
— Красиво, — великодушно похвалила Корнфлау. — Только Гвен дело говорит, ни к чему нам, чтобы с Кулаками путали. Только представь, встречаемся мы с ними в джунглях: «Вы кто?» — «Кулаки. А вы?» — «И мы Кулаки». — «А почему такие разные?» — «Так мы правые, а вы левые!»
Коротко фыркнув от собственной шутки, полуросличка продолжила объяснять:
— Но и Зайнаб права — с названием надо, чтобы образ был смелый. А ещё можно эмблему нарисовать. Жаль, я не умею. Вот у нашего газетного иллюстратора хорёк дома живёт вместо кошки. Умный, послушный, а когда ему сон интересный снится, так пищит забавно, прелесть! Но зубы острые, и не боится вообще ничего. А один раз утром приносит хозяину в постель огромную мёртвую гадюку, вот такую, честно, не вру, — Корнфлау широко раздвинула руки, словно приглашая кого-то её обнять. — Ух, я завизжала тогда! А хорёк даже глазом не моргнул. Ну вот, я и предлагаю название — «Храбрые хорьки». Слышите, как звучит? Это называется «аллитерация» — когда буквы одинаковые в нескольких близких словах. И сразу понятно, что нам «хр-р», — полуросличка собрала слюну в горле, — плевать на любую опасность!
Корнфлау действительно смачно сплюнула на подсохшую землю, эффектно завершив этим презентацию.
— Я в храм Савраса, — сказала она. — Всё расскажем, что узнаем. То, что записано, не забывается. Но жду ответного рассказа, — чуть наклонила она голову. — Репортаж сам себя не напишет.
— Пожалуйста, возьмите меня с собой! — [Инэт] умоляюще сложила руки. — Мне нужно к водоему Алдани! Одна я ни за что не дойду, а вы в ту же сторону собираетесь. Это в сторону Мбалы, хоть и дальше… Мне снятся волшебники в красных одеждах…
Корнфлау была уже готова приветствовать Инэт в рядах «Храбрых хорьков», но Зайнаб спросила такие правильные вопросы, что полуросличка моментально переняла её подозрительность. Ничего это не значит, если Инэт красивая и добрая, а причёски у них одинаковые. Журналистка должна быть всегда настороже.
— И как это — «снятся»? — сузила глаза Корнфлау. — Вы с Лоси не родственники случайно?