Топором по руке оказалось не так больно, как неожиданно. Корнфлау даже не закричала, только ахнула и отпрянула назад. Напряжённая просьба Эйнара о помощи говорила о том, что ему тоже досталось одновременно с полуросличкой. Истошные вопли Крака откуда-то из-за домика говорили о том, что ему там весело. Наверное.
Из груди неживой дварфийки показалось лезвие меча, словно рвался на волю какой-то злой дух, державший тело в подчинении. Это Гвен успела зайти со спины и нанести удар. Двигалась она невероятно быстро — или это только казалось, если сравнивать с нежитью.
— Так её, Гвен! — стряхивая секундное оцепенение, пискнула Корнфлау. — Ты меня спасла! А теперь готовься… — понизив голос, произнесла она с нехорошей ухмылкой.
В бардическом колледже Новый Оламн неумение Корнфлау голосом попадать в ноты было явлением почти геральдического уровня. Много позже она поняла — если что-то не получается, это тоже можно обратить себе на пользу, особенно когда дело касается тонких струн магии. Корнфлау прикрылась ладошкой от Гвен и громким шёпотом фальшиво пропела в сторону врага финальные строки известной всем баллады о чёрном драконе Тауглоре, которого пятьсот лет назад героически зарубил рунным мечом Азун Второй, принц Кормира:
— И лежит дракон, бездыханный он. Весь Кормир Азуна славит: колокольный всюду звон!