С практической точки зрения объявление могло бы набирать авантюристов для похода за грибами в Глухолесье или для сплава к морю по реке Чионтар — оба эти маршрута были неведомы Корнфлау в равной степени с далёким полуостровом Чалт. Кроме родного Ватердипа и Врат Балдура она могла похвастаться разве что прошлогодней поездкой в Кэндлкип, куда её, разумеется, не пустили. Зато Врата маленькая журналистка исследовала досконально, хотя не все районы она посещала охотно и не везде это прошло безболезненно. Но всё же это был один-единственный город, и в глубине души Корнфлау хотелось чего-то большего.
Она отправилась в газету, где напористо предложила сделать репортаж о невероятном путешествии на край света. Получив официальное задание и пообещав редактору сувенир, Корнфлау принялась тратить командировочные. Первым делом она купила переплетённый в мягкую кожу журнал для ведения дневника. Вид нетронутых, девственно чистых страниц, ощущение слегка шершавой бумаги под пальцами, запахи новой обложки и столярного клея — всё это привело Корнфлау в такое возбуждённо-воинственное состояние, что следующей посещённой лавкой стала оружейная. Кинжал для самозащиты она всегда носила при себе, но то было в городе, а теперь предстояла серьёзная экспедиция. Если у хозяина и были сомнения насчёт боеспособности покупательницы, то скрывал он их крайне умело. Напротив, он возился с Корнфлау довольно долго, объяснил, чем отличаются разные виды оружия, помог подобрать клинок по руке — лёгкую и красивую рапиру в расшитых ножнах — и даже показал несколько базовых ударов и стоек. Окончательно счастливая полуросличка вернулась домой с крепким сундуком на колёсиках, в который быстро погрузила остальные припасы.
Еле дождавшись утра — она могла поклясться, что глаз не сомкнула, хотя соседи наверняка оспорили бы это утверждение — Корнфлау надела тёмный дорожный костюм, закрыла дверь на ключ и храбро отправилась навстречу неизвестности. После ночного дождя город был чистым, свежим и прекрасным. Она старательно тянула за собой сундук, объезжая лужи и распугивая пьющих воду голубей. Улица, через которую Корнфлау решила срезать, была залита водой от края до края — должно быть, ливнёвку забило мусором. Везти сундук по наскоро проложенным мосткам из кирпичей и досок полуросличка не рискнула, и обходной путь занял ровно столько времени, что в особняк Синдры Сильван она явилась последней. Слуга любезно помог ей поднять сундук по лестнице и вместе с остальными провёл в покои хозяйки.
Корнфлау всерьёз опасалась только одного — что путешествие сведёт её вместе с откровенными головорезами, с ног до головы в наколках, которые будут рубить друг друга топорами для развлечения, не вынимая изо рта трубки. Это была бы не худшая компания, с которой приходилось иметь дело, и запах табачного дыма Корнфлау нравился, а татуировки она всегда разглядывала с лёгкой завистью, но дело даже не в том, что тебе по душе, а что нет — она ведь не на пляж собралась. Просто хорошей истории с такими ребятами не получится, хоть на Селунэ их забрось. За душой у каждого должна стоять какая-то правда, будь то браконьер с Ястребиного холма или патриций в каменной башне Цитадели — и тогда про них станет интересно писать и читать. Ну и, конечно, гигантские ящеры. Ящеры тоже всем интересны. Вот бы чешуйку добыть…
Но люди, откликнувшиеся на призыв Синдры, хоть и выглядели пёстро, держались совсем обычно: немного настороженно и поодиночке. Топорами никто друг друга не рубил, хотя у дварфа по имени Борган было целых два. Он уставился на Корнфлау так, словно выбирал себе часть тела, и делал ли он это как кулинар или как массажист — так и так было волнующе. Корнфлау подошла бы и поздоровалась, но перебивать хозяйку было невежливо. Поэтому она улыбнулась дварфу в ответ, кивнула, подмигнула и, исчерпав на этом запас приветственной мимики, стала слушать Синдру Сильван, попутно общипывая виноградную кисть, на которой чудесным образом сочетались светлые и тёмные ягодки.
Когда хозяйка выговорилась и потребовала от них решения, полуросличка закинула последнюю виноградину в рот и соскочила с кресла. Рапира её тут же запуталась в густой бахроме.
— Юникорн Флауэрхилл, журналистка, — представилась она, отвесив короткий поклон. — Вы, конечно, читали мои статьи в «Устах Балдура», — она обвела взглядом собравшихся и, не найдя признаков понимания, уточнила: — Я пишу под именем Корнфлау. Я умею всего понемножку, — она покачала рапиру за рукоять, одновременно освобождая ножны из плена, — и путешествие в Чалт для меня — это тоже возможность написать обо всём, что я увижу. Поверьте, лучше не вставать на пути между репортёром и его целью, — полуросличка хищно оскалилась, и по комнате прокатился тихий, но отчётливый звериный рык.
Насладившись эффектом, Корнфлау добавила, показав на сундук с колёсиками:
— Готова выступить немедля, у меня всё с собой.