— Извинения приняты.
Откликнулся Элиас сосредоточенно-безразлично. От такого дерьма он и ушёл в корпус. Расшаркивания, поклоны, "не соизволите ли Вы", "Ваше благородие". Быть охотником — это свобода. Свобода от всяких условностей, от всего, что делает мир душным, тошнотным местом навроде навозной ямы. Или, может быть, так должно быть. Реальность всегда накладывает свои коррективы. Вынуждает... Договариваться.
Конечно, можно сказать, что сейчас граф был слишком резок. Что бедная девушка ничем не заслужила такого отношения. Но тогда вы точно не понимаете страдания охотника, приехавшего убивать чудовищ, но раз за разом сталкивающегося лишь с людьми. Что, впрочем, совершенно не означает, что так срываться допустимо. Положим, сейчас отряд переживет такое. Но что, если это случится в важный момент? Что, если с пренебрежением смотрящий на всех вокруг Элиас Норфолк окажется слабым местом группы, которую до сих пор лишь вытаскивал из дерьма?
Как-то ошалело, граф оглядывает своих боевых подруг. Гарем, так их назвала Элен. Нет.
Нужно держаться от них подальше. Пока не погубил их, не погубил их всех своей несдержанностью, жаждой крови, своим безразличием...
Чуть пошатнулся.
Качнул головой, словно пытаясь изгнать надоедливый морок.
— Идите.
Тихо, скомкано сказал кому-то, кажется, Черити.
— Мне нужно побыть одному.
И пошёл. Пошёл, сам до конца не зная, куда именно.
"Я не наёмник. Я охотник. Это моя охота, и я закончу её"