Первой реакцией Элен было вспыхнуть и наорать на идеалиста, посмевшего встать между ней и жертвой. Да как он посмел! Здесь поле боя, а не пансионат благородных девиц, где все раскланиваются со всеми и изъясняются только высоким штилем! В Гримфолде – как там, в горах: кругом враги, даже если некоторые из них скрываются под личиной обывателей! Нельзя остаться на территории противника не запятнанной сношениями сними! И даже если старуха сумела это сделать, ее смерть будет меньшим злом!
Девушка даже начала: - Да как вы…, - но своевременно прикусила язычок. Дело даже не в том, что выяснять отношения перед гражданскими или, тем паче, потенциальными противниками – верх глупости. Слова лорда Волкера напомнили, что она – не полноценный охотник, а всего лишь алхимик, чье основное дело варить зелья, а не носиться по миру в поисках врага. А вот благообразный собеседник ее – наверняка профессионал в своем деле, куда она, не спросясь, полезла. Значит ли это, что она как те солдаты, вернувшиеся телом домой, но душой оставшиеся в Кафиристане, что стреляли на любой резкий звук, убивая подчас невольно родных и друзей?
На краткий миг стрелок замерла, пока в голове устроили короткую пикировку Элен-алхимик и Элен-солдат:
- Лучше разругаться со своими, но сохранить им жизни!
- Убивая невинных, мы становимся не лучше чудищ…
- Где гарантия, что она не тварь!? И что призраки или вампиры, кто там эти девицы, не нападут на нас!?
- Никакой. Но Густав похож на опытного охотника, и знает повадки монстров лучше, чем мы с тобой…
- От пули, клыков или старости – старая перечница все равно скоро подохнет!
- Тогда убивать всех стариков? И детей вместе с матерями топить, потому что все равно они умрут?
- Лучше убить десяток невиновных, но спасти сотни! На войне не миндальничают!
- Нет… Решаю я. Мы не в армии, и теперь я всего лишь алхимик… Пускай другой ведет и решает, а я буду плыть по течению…
С искаженным, горьким лицом, полном смеси непонимания и раздражения, словно бы через силу преодолевая невидимый барьер, охотница скрюченными, как когти птицы, пальцами потянулась с висевшему на груди кресту. Почувствовав кожей прикосновение холодного металла, она задержала руку на секунду, а потом, резко отцепив награду, бросила ее в карман.
И тут же ее лицо разгладилось, сузившиеся в жестком прищуре глаза распахнулись, предавая лицу выражение некоторого наивного удивления. Даже державшие мушкет руки вцепились в него как-то неловко, словно непривычно. Дернувшись как от удара бича и чуть сгорбившись, она посмотрела снизу вверх на благородного мужчину расширившимися глазами, прежде почти стальными, а ныне словно поддернутыми пеленой тумана:
- И-извините, коллега. В-вы, наверное, правы. И всяко опытнее. Так что приказывайте, - она сглотнула, - Лучше любое единоначалие, чем полная самостоятельность всех и вся, - она повернулась к Вергаре, словно ища поддержки, - верно, лорд Эрнесто?