Странным было это задание. И нетипичным – если то, что она знала о стандартной численности отрядов, правда. Ну да командованию виднее. Сказано осуществить передислокацию до получения более подробных распоряжений, значит так и надо. Ее дело маленькое, а Корпус не армия: посылать людей на убой просто так не будут.
Так что время в дороге Элен предпочитала посвящать сну, следуя непреложной армейской мудрости о том, что солдат спит – служба идет. И то верно, о чем сейчас разговаривать? Кого-то из напарников она знала больше, кого-то меньше, с кем-то виделась вообще первый раз, так что беседовать на абстрактные темы о природе и погоде было как-то не с руки. А говорить о задании, не имея четких данных, было бессмысленно. Так что все просто: к чему говорить, когда все и так понятно, и тем более к чему говорить, когда все равно ничего не понятно.
К тому же не об алхимии же ей говорить: тут собрались серьезные мужчины и девицы, стрелки и бойцы авангарда – им точно эти знания нужны, как собаке пятая нога. Да и кто она? Так, нестроевой персонал. Не настолько, конечно, как те алхимики и оружейники, что безвылазно сидят в штабе корпуса, но и не боец переднего края: всего лишь оперативный резерв пополам с медсанчастью, которая может при случае пострелять.
Элен не то чтобы удручало ее место в корпусе: чему сочли нужным обучать, то и преподали, а спасать жизни не менее почетно, чем их отнимать. И все-таки, все-таки… Как хотелось иногда вернуться в строй, где все просто и четко, где нет места сомнениям и размышлениям, где твоя жизнь и жизнь товарищей зависят не от правильных пропорций эликсира, а от того, как ты метко и быстро стреляешь!
Но простота вся эта издохла на горных тропах, когда она пыталась выйти к своим. Тогда не спасали ни бинты, ни капсула с морфием: под конец раненая нога ныла так, что ползти приходилось на одних руках. Ее нашли патрульные – вернее, только ее тело. Одна половина души осталась в безвестном ущелье среди таких же, как она, красных мундиров, а вторая потерялась в бегстве от немертвых, что не хотели отпускать захватчицу со своих земель живой. И во теперь у нее другой путь, который надо принять со смирением и всей ответственностью.
Из чуткого сна Элен вырвала особо резкая встряска и ругань кучера. Девушка разомкнула объятия, которыми прижимала к себе верный мушкет, и перехватила оружие поудобнее. Приоткрыв осторожно один глаз и оглядевшись, она не увидела никакой опасности, и уже была снова готова погрузиться в сон, как карета замерла. Истеричное ржание, напрасные уговоры Бернарда, резкий свист хлыста – это мало было похоже на спокойное прибытие.
Первым решил проверить, что происходит, граф Норфолк. Из распахнутой двери пахнуло свежим ветерком, принесшим с собой поэтичное переплетение ароматов леса и моря, и алхимик с наслаждением подставила лицо легкому утреннему морозцу, прогоняющему остатки дремы. Засада это тварей или обыкновенных разбойников, просто ли досадная случайность, но лучше и вправду поберечься: слишком уж много знала она храбрых и беспечных, и все они давно кормят червей.
Поправив шляпу, девушка задумалось на миг: а не пора ли нацепить свой талисман? Наверное, все-таки нет: рано еще, да и нечего привлекать опасность готовностью к ней. Спрыгнув на мягкую землю вслед за коллегой, Элен прислушалась настороженно, досадуя на коней, заглушаюших своим ржанием почти что любой шум. Параллельно она приглядывалась, как половчее забраться на крышу кареты: пускай среди чемоданов и саквояжей, но с верхотуры огонь вести все равно сподручнее.
Добавлять что-либо к рекомендациям Норфолка она не стала: все равно командира среди них нет, командовать некому, а все и так люди взрослые и опытные, способные самостоятельно решить, что следует делать, а что нет. Поначалу ей, привыкшей к уставщине и четкой иерархии, такой подход казался странным и нерациональным, но пришлось смириться: такова уж особенность корпуса, когда слушают не того, у кого больше корон на плечах, а тех, у кого больше опыта. В этом были свои недостатки, но и плюсы тоже были. А пока оставалось только ждать дальнейшего развития событий.