Ян:
Ян расплылся в улыбке, и в этот момент черты лица Казимира просматривались в нем как никогда прежде. Внешне он сильно походил на отца. Что, конечно, нельзя было сказать о нем в целом. Нетерпение и непосредственностью юности - вот то, чем встретили его юные пани. И наблюдать за ними, общаться и подыгрывать их во многом детским замашкам доставляло Янеку немало приятных ощущений.
- А у меня ответ для пани... - отозвался Ян нетерпеливо. - ...но не сейчас. Теперь моя очередь тайну подержать, красавицы.
Янек наивно, по-детски улыбнулся девушкам и подарил обещающий взгляд обеим сразу.
- Ну полно. - заключил Ян. - Показали вы себя прелестницы. Оставили довольным пана. Показали и рассказали о себе, за что вам моя благодарность.
Ян учтиво поклонился. Хотел было поцеловать ручки девочкам, но оставил эту затею. Ведь тогда пришлось бы выбирать чью ручку целовать первой, а он не спешил давать намеки на свой выбор. Или делать его, неопределившись.
- Примите же и вы от меня ответную любезность: приглашение в дом Будикидовичей. Посмотреть как живем мы, потомки Будикида. С батюшкой познакомитесь, да с братом, да с женой его с Силезии. Может и не люб вам окажется дом наш.
Ян еще раз позволил себе многообещающе улыбнуться, но пришло время вернуться к фон Гриффину и поблагодарить его за встречу и прием. Да и спроситься он хотел забыл про Джургиса. Мало ли не сдюжит отец, не решит по-хорошему с ним, по-старинке. Тогда надо бы иметь и запасной план. А суконщик, должно быть, вхож в цех ремесленный. Может что и расскажет полезного.
Казимир:
- Да полно те. - отмахнулся от, должно быть, приличствующих на востоке извинений Казимир. - Я же от чистого сердца. А ну не любо вам - так ладно. Так оно бывает. Видать, у богов для вас другой путь. И не держим мы обиду, коль гость иначе мыслит на столь вопрос серьезный.
Пан опустился на стул и подлил себе еще пива. Слушая слова Динары, он не забывал и размышлять о сказанном. Речь девушки журчала ручьем и услаждала слух, но слова не нравились Казимиру. Но на этот раз приветливая улыбка - вот все, что высокородная татарка могла видеть на лице хозяина.
- Я подумаю что можно сделать с пошлинами. - уклончиво ответил Казимир, прервав на мгновение размышления.
На этот раз девушка говорила о дарах хану и, вероятно, «прощении». Эта переменчивость и то, как Динара пыталась подстроиться под ситуацию, настораживало. А еще Казимир понял, что вряд ли что-то знает о гостях по-настоящему, взаправду. Они могли рассказывать что угодно и, как смог убедиться пан Будикидович, - весьма правдоподобно. Но если им будет нужно сунуть нож дамасской стали под ребро кому-то из дома - задержат ли они руку или даже не помедлят? Казимир не сомневался. Но все же, прямо сейчас, гости не замышляли недоброго. Однако с какой целью они приняли приглашение явиться в гости, храня под мужским платьем ТАКУЮ тайну, - вот тот вопрос, на который у Казимира не было ответа. И ему казалось, что ответ на этот вопрос он не найдет сегодня. Да и найдет ли вообще когда-нибудь? Тем не менее он пан отдавал себе отчет, что все что хотел предложить татарам - было предложено. Все что хотел сказать - сказано. А потому говорить о делах далее он не намеревался. Пришло время и расслабиться. Поспрашивать о востоке, о жизни при дворе хана. О том как там все устроено и какие обычаи и законы в ходу. До тех пор, пока гости не решат откланяться. Впрочем, предложить кров и постели он также собрался. Вдруг Илдиз не сможет добраться до дома сам. Да и родное литовское гостеприимство обязывало Казимира.
Но одна мысль все таки беспокоила Казимира. «Илдиз» немало удивил его, и это не заметил бы только слепец. Пану было любопытно как поведут себя гости, как поведет себя Динара? Сделает ли вид, что ничего не произошло? Или попытается получить от Казимира заверения, что это останется тайной? И если последнее - то как она будет себя вести при этом? И эта мысль подогревала интерес Казимира к застолью и не оставляла во время рассказов Динары о дивной империи.