Пану Анджею пришлось нелегко. Просьба брата, хотя и выглядела простой, оказалась с двойным дном. С одной стороны, организованных и безработных отрядов в Гродно не было, да и те одиночки, что были, предпочитали найти себе хоть какого-то господина. Оно и понятно: привыкнув воевать, сложно вернуться к мирной жизни пекаря или пахаря, а вернувшись – сложно снова взять копье в руки. Второй проблемой было то, что на предложение вылезла из нор всякая дрянь, готовая за золотой назваться кем угодно и перерезать глотку родной маменьке: а значит, и самим Вилковским, если кто-то заплатит на медный грош больше.
Искомый солдат стал казаться чем-то из области сказок – вроде единорога: все слыхали, но никто не видал. Вот только вода камень точит. Походить по трактирам, поспрашивать по знакомым, поглядеть на крепких, пускай и без опыта, новобранцев… Дело вполне спорилось, и два десятка человек Анджей все-таки собрал. По его прикидкам, на все Гродно подходящих кандидатов должно могло быть от полусотни до двухста, но вот отыскать их всех, а отыскав – уговорить… Задача похлеще крещения литвинов.
И еще одна удача: в одном достаточно кабачке, «У Марка», что выходил на пологий берег Немана, Хват познакомился с неким Йобстом из Аугсбурга. Означенный Йобст, по виду – опытный вояка из тех, кому сам черт не брат, был авангардом своей ганзочки, едущей попытать счастья на службе у князя Волынского Федора Любартовича, чьи отношения с вассалом князем Федором Острожским медленно, но верно катились к войне.
Конечно же, наемники были не против подзаработать по дороге. За две сотни злотых в неделю двадцать шесть опытных головорезов готовы были верой и правдой послужить своему нанимателю: если он, конечно, заплатит сразу за две седмицы. Крепкие щитоносцы и опытные арбалетчики могли здорово повлиять на расклад сил в городе, тем более узнавший о таком оригинальном способе выбора князя Йобст побожился, что прибывающий в начале следующей недели отряд наверняка заинтересуется возможностью принять участие в местной заварушке.