Принесенная паном Соколом новость в доме Корфов была встречена с плохо скрываемым восторгом. Не мог княжеский посланник не заметить, как непонимание на лице юного Ойгена сменяется удивлением, а затем и какой-то даже детской радостью. Немец просто сиял. Сбивчиво он заверял Сокола-Ясинского в своем безмерной верности к великому князю, особенно после такой оказанной чести. Уговаривал остаться на ужин, пускался в какие-то пространные рассуждения о магдебургском праве, которое почему-то именно сейчас пришло ему в голову и вообще, кажется, на ходу придумывал планы на будущее города, вставляя тут и там от возбуждения немецкие и латинские слова. Затем все таки взял себя в руки и заверил, что доверие непременно оправдает. И сразу добавил на всякий случай, что в переговоры с Ordo Teutonicus ему вступить все таки придется. Просто чтобы такие вот честные переговоры, о ходе которых он непременно будет славного великого князя извещать, не перепутали вдруг с заигрыванием. Уже на крыльце Ойген расспросил уходящего пана Сокола о случае с бандитами. Снова заверил, само собой, что все мыслимое и немыслимое для их поимки сделает, а затем засыпал герольда вопросами. Где бандиты напали? Много ли их было? Пешими они были или конными? Сразу ли напали или сначала пробовали взять на испуг? Чем были вооружены?
Заткнулся Ойген только тогда, когда пан Сокол уже влезал на своего коня. Предложил герольду взять с собой несколько конных из собственной стражи, знакомых со здешними дорогами, чтобы проводили его до более спокойных мест. Многословно попрощался и проводил удаляющегося гостя со свитой взглядом. На губах Ойгена гуляла глупая, словно пьяная улыбка. Scheiße, подумал фон Корф. Впечатление он, кажется, произвел не очень.
***
Ойген готовился отъезжать в гости к Кульчицкому и седлал уже коня, когда во двор фольварка въехал Конрад фон Корф на своей кобыле в яблоко с пятеркой следовавших по пятам конных охранников.
- Onkel, Onkel*, ты слышал же? - восторженно начал Ойген, желая скорее поделиться новостями, - Великий князь...
- Да. племянничек, уже. - не дал договорить ему Конрад, - Тебе ведь попытаются сейчас убить. - он постучал ладонью по груди, - Ты кольчугу хотя бы надел?
Ойген сначала не понял, к чему дядя заговорил об убийствах и кольчугах. Приоткрыл рот, чтобы спросить, но тут до него дошло. Об этом он почему-то сразу не подумал, захваченный прекрасными мечтами о славном будущем Stadt Гродно.
- Mein Gott! - лицо Ойгена приобрело цвет совершенно белоснежный, слившись практически с великолепным и столь же белоснежным его нарядом, - Ты думаешь?..
- Ах, боюсь, что я знаю, дорогой племянничек. - совершенно спокойно и со знанием дела ответил дядя тоном таким, будто рассуждал о грядущем посевном сезоне, - Но это в подобных ситуациях совершенно нормально. Пойдем пока внутрь, обсудим, что у нас на руках. Для начала стоит подумать хотя бы о расширение нашей стражи. Негоже в такое время на охране экономить...