Общее
Так они похоронили Глазастого — своего разведчика. Они положили его в яму и укрыли землёй. Обедабл вышел, похожий древнее изваяние из гранита, и встал вместе со всеми. Но ничего не сказал в этот раз. Только молча смотрел.
В ту ночь бургомистру Йоммельсбурга было не суждено уснуть. Вскоре к нему в двери постучали вновь. Он увидел на пороге человека в причудливом, экзотическом уборе. Так одеваются иностранцы и колдуны. У человека был неприятный голос.
Но он ничего не сказал им. Без единого слова смерил он удивлённого и недовольного бургомистра взглядом и взмахом перерезал ему горло вычурным кинжалом, какие носят иностранцы и колдуны. Сделав это, Цузалгос отправился по вашим следам, прихватив бургомистра за облитый кровью ворот с собой. И бургомистр, уронив мёртвую голову на грудь, пошёл следом.
Потому что Цузалгос был злой маг. И особенно он был зол сегодня, когда вы начали убивать его "субъектов", как он записал в журнале. Он экспериментировал с ликантропией — наблюдал одного оборотня с помощью егеря-марионетки в естественной среде. Вы испортили всё — что за дьявольские грубияны. Вы вмешались в науку. В магическое изыскание. "Скоты!" — кричал он в ярости — "Бессмысленные огры!" У него был острый характер . "Огры! Огры и свиньи!"
Когда Цузалгос прекратил крушить полки с зельями и реторты, и топтать череп монаха, он в тот же вечер отправился в дорогу и для начала посетил бургомистра, потому что видел в хрустальном шаре, как этот "скот" отсчитывал вам кроны.
Теперь он шёл, таща его за собой — послушного и мёртвого — и говоря иногда тихо сам с собой в ярости. Он шёл в холмы — к маленькому бургу на лесной дороге
Вы стоите у свежей могилы, размышляя каждый о своём. День был тяжёлый. Многие спят, выползли из своих берлог узнать, что стрялось, только самые беспокойные: Эйдолон, друг Эйвара и Эйриха, дроу, бывший пират и фехтовальщик; Наниэль — стрелок из всего и рубака двуручным мечом; Ормар — старикашка-дворф, от бессонницы пыхтящий трубкой и глядящий на всё красными глазами доходящего вторую сотню живого "бессмертного".
Эйдолон сказал: "Мелкий засранец". И покачал головой.
Наниэль сказал: "Я так и не научил его стрелять. А я говорил, когда он пришёл, помните? Я говорил: руки у тебя, говорю, Глазастый, из жопы! И вот..."
А Ормар сказал, попыхивая ритмично и потрясая скрюченным пальцем: "Гореть ему теперь в 33 адах!"
И кто-то сказал: "Скоты".
Вы обернулись.