- Щегол? - поднял бровь Корис, избавившийся к тому времени от пятен липкой крови, своей и мантикоры привычным коротким чародейством, и готовый помочь в этом товарищам, - ужели я, сударыня, щегол, то вы сами заставляете меня расправлять перья и заливисто трещать. А о чем может трещать яркая птичка, кроме как о красоте другой птички, что живет в холмах на старой мельнице?
Бард с напускной виной пожал плечами и пристроил на коленях лютню.
- Пусть петь я и не буду, могу сыграть застольную, прикладываясь к этому вашему чайку. Чтобы жевалось легче, и разговоры текли медовые из уст сахарных...
Проверив струны и подкрутив колки, Корис потянулся к чашке с травяным отваром и с удовольствием к нему приложился. На горле, теле и душе сразу стало легче, и недавние испытания уже казались отличным сюжетом для эпической баллады, после добавления необходимых украшательств, конечно. Ухмыльнувшись, Корис заиграл легкую мелодию, как нельзя лучше подходящую для того, чтобы, не мешая застольной беседе, заполнять собой тишину.
- Вот вопрос с ядом меня тоже очень беспокоит, сударыня. При том, что мы ее разделывали... - подмигнул он, примериваясь к миске с кашей и чистой ложке. Играть, конечно, ради еды придется прекратить, хотя...
Сделав несколько пассов, бард отставил продолжившую играть лютню на свободный табурет и накинулся на угощение.