Гоблин нахмурился и махнул рукой двум оставшимся в живых соратникам, чтобы они отошли к нему в комнату, после чего прищурился и, некоторое время формулировал мысль:
- Buraya canavardan kaçmak için geldik. Ana salonun arkasında. Onu öldürürseniz, cücelerinizdir, biz de aşağı ineriz. Yüzey bizim dünyamız değil. Kabilenin küçük kalıntılarını korumak istiyorum. Aldatmayacağım, drow'un intikamı herkes tarafından bilinir. Ama canavar orada otururken gidemeyiz!
Он немного грустно посмотрел на товарищей и приподнял голову дворфа над полом, прижав лезвие прямо к его горлу, глядя на Майолин и сделав крайне серьезную морду. Загнанный в угол гоблин был ничем не лучше озверевшего волка, однако, кажется, в них он видел шанс на спасение остатков своего маленького отряда, и, как действительно мудрый вождь - собирался этим шансом воспользоваться несмотря ни на что... или умереть так, чтобы его жутким богам не было стыдно. Нетипично для гоблина, вёл он себя скорее как хоб, хотя и для них такая дальновидность казалась неуместной. Очевидно, кровь баргеста воздействовала не только лишь на их тела.
Eğer kabul ederseniz - ateşi kaldırın, ama katılmıyorsanız-onları öldürmeden önce, ve sonra sizden birini almaya çalışacağız. Vashrak kabilesi korkuyu bilmiyor. Ama diyaloğu takdir ediyor. Biz mağara serserileri değiliz, biz büyük bir soyuz. Benim sözüm sizinkiyle aynı şekilde inanılabilir.
К чести дварфа - страха он не выказал. Но посмотрел на странников со странным выражением лица, которое можно было описать и как надежду на вызволение, и как надежду на то, что они пожертвуют им. Языка, судя по всему, он не знал. Впрочем, лишний раз дварф старался не дергаться, лишь с беспокойством поглядывая на тело сородича, которое лежало рядом.