Конунг благодарно кивнул каждому из обратившихся к нему в ответ, после чего изрёк:
- Дева из Озёрного Края, будь уверена: мы окажем долженствующие почести твоему мужчине, и организуем ему погребение в традициях нашего народа, к коему он принадлежал. Сын моего старого друга говорит истинную правду: я не вижу причин, по которым душа Ульфгера не пирует нынче же с другими достойными эйнхериями в чертогах Одина. Турнир же… турнир мы не будем отменять. Были причины, по которым я, посоветовавшись с годи и вёльвами, объявил его, и о причинах тех я поведаю вам, как и обещал, за ужином. Прежде же я хочу испросить у богов, верно ли я истрактовал их волю, и та ли вы «Длань Судьбы», о которой мне было пророчество… «Пять перстов явится тебе, буде объявишь ты Турнир: один, не родной другим, как большой перст на руке; один, лишённый чего-то, равно как лишён длины других перстов мизинец; один, указующий волю асов, как указует на всё перст указательный; один, словно перст безымянный, без имени; один, словно средний перст – могучий стержень. Тогда, когда не будешь ждать помощи, будет протянута тебе Длань Судьбы*. И лишь Длань Судьбы сможет направить руль того драккара, что привезёт на борту своём новые Солнце и Луну, и погибель сыну Лаувейи* и его отродьям, и спасение всем детям Аска и Эмблы*…» – так сказано было мне Йордрун, старшей вёльвой Искльйова, чьи пророчества всегда сбывались с ужасающей неотвратимостью, но которые никогда не отличались чёткостью формулировок. Что ж, теперь есть повод снова нанести визит старой ведьме и хлебнуть очередную дозу желчного яда её ворчливых речей, – горько усмехнулся задумчивый и усталый Торстейнн, после чего продолжил:
Турнир же послужит во славу богов и в усладу людям, а вы на нём будете почётными гостями, восседающими подле меня. Если же вам по-прежнему хочется испытаний, то у меня есть к вам предложение, которое, возможно, станет интересным достойным мужам и деве… Но об этом, как я и говорил, мы побеседуем вечером. Ныне – отдыхайте и наслаждайтесь пребыванием в одном из лучших городов к северу от материка, – Торстейнн самодовольно ухмыльнулся своему последнему утверждению, и, отдав короткие распоряжения навести порядок в общем зале Хаттхуса, поднялся наконец и, тяжело опираясь на боевой молот, ушёл за трон в проход, ведший во внутренние покои Высокого Дома.
Пока Линда заботилась о пострадавших в бою воинах, а Асмунд и Эгиль переводили дух, общий зал наполнился слугами и рабами, которые начали суетиться вокруг и повсюду, словно мёртвые тела и убиенные чудища были тут не в диковинку. Пара рабов – молодой парень и девушка – подошли тем временем к пятёрке гостей конунга и, представившись Осбертом и Хависой*, предложили следовать за ними. Они повели Сигбьёрна, Торстейнна, Асмунда, Эгиля и Линду во внутренние покои Высокого Дома.
Проход позади трона конунга вёл в просторные сени; из них в три стороны расходились коридоры, два из которых были украшены целой анфиладой комнат, а третий вёл во внутренний двор Высокого Дома, откуда доносился дым костра, разожжённого под несколькими свиньями, медленно зажаривавшимися на вертеле и ронявшими скворчащие капли жира прямо в огонь под ними, а также распространяла седые клубы ароматного пара, пахнущего берёзой, дубом и зверобоем баня.
- Вы в любое время можете воспользоваться баней, - сказал Осберт, указав на внешний двор. - Очаг в ней никогда не остывает, и внутри всегда есть горячая вода, и раскаленные камни, и веники из трав и ветвей. Чистые одежды мы принесем вам в ваши покои, когда узнаем мерки ваши.
- Если вы голодны, Хейвт*, Госпожа Кухни, всегда будет… рада покормить вас, только дайте знать, - добавила Хависа; Осберт же, услышав слово «рада», едва сдержался, чтобы не прыснуть со смеху.
Предложив следовать за ними далее, рабы показали каждому из пятёрки его «покои» – маленькие, всего несколько шагов вширь и в длину каждая, комнатушки, в которых, кроме кучи шкур, наброшенных на пол – выскобленный до древесного блеска – и небольшого каменного очага, в котором на углях тлели можжевеловые ветки и пучки тимьяна, ничего более не было.
- Если вы пожелаете отправиться в город, мы для этого обычно пользуемся выходом со внутреннего двора, - упомянул Осберт. Врата всегда заперты, но стража будет уведомлена о вас, и вы всегда сможете назвать себя и войти, и выйти беспрепятственно. В случае, если мы вам понадобимся, я буду к услугам достойных мужей, а Хависа - будет служить госпоже. Чтобы позвать нас, просто позвоните в колокольчик, парень указал на небольшой латунный колокольчик, стоявший на полу рядом с ворохом шкур в каждой комнате. - Ужин будет подан в общий зал на закате.
С этими словами Осберт и Хависа поклонились пятёрке, ожидая их дальнейших распоряжений.