Едва оба его клинка вонзились в тело той, кто посмел попрать все законы асов, едва только кровь насытила жажду стали, едва Тофбьорн увидел боль в глазах его жертвы, как на Брэди обрушились чары ставшей вдруг вдовой невесты и слепца-мстителя. Только характерные всполохи мороза и огня указывали на это, но и этого было достаточно. А затем от могучего удара грудь Брэди разверзлась, словно жерло вулкана, изрыгая кровь как лаву.
Тофбьорн повернул голову в сторону нанесшего этот чудовищный удар, чтобы увидеть кто посмел отнять у него славу казнившего нарушителя законов гостеприимства. Со своими стальными глазами с металлическим блеском холодной жестокости он был готов не просто высказать за столь бесчестные вмешательство, но и покарать наглеца. Никто не смел отнимать у него славу победы над целью! Несколько ударов сердца умирающей Брэди, хлюпающего у той в груди, понадобилось, чтобы понять, что этим наглецом был конунг Торстейн, единственный, кто имел больше прав наказать столь бесцеремонных нарушителей церемонии. Один миг они смотрели друг другу в глаза, и лишь затем нордлинг отвёл свой взгляд. Ни единого слова не было произнесено, но каждый наверняка понял все, что следовало. Следуя своему ритуалу, Тофбьорн отер оба клинка о верхнюю со спины часть одежды поверженного противника, ту, где расширялись мышцы в сторону, как правило, могучих плеч, ту, которая была обыкновенно самой чистой частью одежды убитого. На его клинках не должно остаться ни капли крови. Это было правило, которое он соблюдал неукоснительно. И дело даже не в том, что так оружие оставалось дольше в боеспособном виде. Им двигал принцип: в ножнах клинки покоятся, в чистоте и порядке, а вне их они появляются, чтобы испить крови. Если не готов проливать кровь врага - не обнажай оружия! Этот принцип помогал ему и в его ремесле, и в обычной жизни.
Закончив с ритуалом, Тофбьорн осмотрелся. Из тех, кто пришел с ним в Высокий Дом, в живых остались не все.
- Где вторая? - спросил он, не ожидая, впрочем, ответа. Если её не было в зале, то наверняка она уже была далеко. Что ж, ее время ещё придет, дал себе зарок нордлинг.
Вскоре все улеглось достаточно, чтобы продолжить беседу, которую начал конунг до того, как две девицы вздумали ее прервать. На благодарственные речи конунга Тофбьорн коротко, но почтительно кивнул, раздумывая дальше над другими словами хозяина Высокого Дома. Турнир для них закончен. Выходило так. А значит, что о нем и его мастерстве так никто толком и не узнает. Это было недоброй вестью. Но с другой стороны, соперники, с которыми бы его свела судьба, тоже были не так просты. Слепцу Эгилу были подвластны могущественные силы, которых сам он не понимал, Линде, деве из Озерного края, словно подчинялись силы самого мира, Асмунду благоволили асы, намекая его своим проводником, Сигбьерн же был силен настолько, что мог попросту разрубить его пополам, даже несмотря на всю его ловкость. Достойные противники, не чета любым встреченным ранее. Сразиться с каждым из них было бы великой честью, шанс проверить свои силы с такими противниками был крайне мал, а от того так важен. С другой стороны, он мог и погибнуть в такой схватке, что уж точно не доказывало бы силу его манеры боя. Но быть может ещё будет возможность показать себя. Он ещё молод и времени у него хватает. Если асы сегодня решили оставить его в этом мире, то значит у них есть на него планы. А планы асов редко касаются незначительных вещей.
- Благодарю тебя, конунг Торстейн, - произнес Тофбьорн в ответ на слова хозяина Турнира, когда до него дошел черед говорить. - Признаюсь, не так я себе представлял победу в Турнире, но здесь ты хозяин и судья, так что не мне судить как должно быть. Я с ответной благодарностью принимаю твое приглашение и уверяю в ответ в своей признательности. Но позволь сказать и мне свои слова уважения и благодарности тем, с кем довелось биться плечом к плечу в этом бою. Сородичи, линги, - Тофбьорн каждому уделил внимание и взгляд, сопровождаемые все тем же коротким поклоном головы, - я выражаю вам свое уважение за эту битву. Пусть нам не довелось стать соперниками на Турнире, но каждый из вас показал себя достойнейшим образом. Я счастлив и горд, что мне довелось сразиться вместе с вами. И если когда-нибудь дороги сведут нас вместе, асы дозволят сойтись в бою, по одну ли сторону, или против друг друга, я буду рад испытать это снова.
Тофбьорн подошёл к каждому из объявленных победителями Турнира Достойных и протянул им руки для рукопожатия, крепкого, как морозы Фьордхейма, предплечье к предплечью, кисть к локтю. Так они выражали свое почтение самым достойным из противников в бытность юными учениками оружейников.