Мощный взмах боевой секиры Коня прикончила умертвие, которое, лишившись своей не-жизни, безжизненной кучей гниющей зловонной плоти рухнуло на пол; теперь, когда вуаль из тёмного тумана, окутывавшая его, развеялась, стало видно, что это не был бестелесный дух, это было тело, в которое насильно вернули терзаемую безумием и тьмой душу.
Подобная судьба ожидала и драугра за спиной у Сигбьёрна, которым занялся охранник конунга и которого прикончил Асмунд, обрушив на полуразложившуюся голову ожившего трупа пламя священного огня из божественной кузни асов. Торстейн, Линда и Эгиль также избрали деву в чёрном целью своих атак, и клинки нордлинга и чары озёрной чародейки и слепого вардлоккра заставили Брэди застонать от боли и начать затравленно озираться вокруг – слышала ли она то, что крикнула ей сестра, или она решила сражаться до последнего, презрев возможность сбежать (неизвестным нашим героям способом)? – как бы то ни было, судьба её настигла незамедлительно. У судьбы Брэди была длинная рукоятка из тисового дерева, украшенная прихотливой вязью рун, и мощное навершие, плоское с одной стороны и острое – с другой; навершие, выкованное из лучшей силларнской стали. Судьбу Брэди в своих руках держал конунг Искльйова, и не было никакого бесчестия в такой судьбе. Судьба Брэди ударила ей в грудь, расколов грудную клетку надвое, отчего та открылась, словно устрица; драгоценной жемчужиной внутри билось горячее сердце девушки: «пум!» – и поток крови, тёмной, почти чёрной, как одежды Брэди, хлынул из разрубленных вен; «пум!» – ещё один поток, ещё одно судорожное сжатие этой мышцы, словно молящей: «нет! я хочу жить! я молода и прекрасна, я не могу вот так умереть, у меня же вся жизнь впереди!». «Пум!».
И в следующее мгновение всё было окончено.
* * *
Торстейнн устало опустился на свой трон и осмотрел побоище, освещаемое танцующими огнями факелов и открытого очага в центре главного зала. Когда взгляд конунга наткнулся на тело Брэди, на нём он и задержался. Возможно, это был пот, который в обилии стекал с чела властителя Искльйова, но всем присутствующим на мгновение показалось, что глаза Торстейнна наполнились слезами. В конце концов конунг тряхнул головой, словно избавляясь от наваждения, и севшим голосом обратился к пятерым соискателям возможности почтить богов в Турнире Достойных:
- Благодарю вас, добрые мужи… и дева. За достойную битву. За помощь в противостоянии этому… преступлению против гостеприимства, и этому тёмному колдовству, которое применили дочери моего бывшего советника Хревнира. Я понимаю, что двигало ими – жажда мести, ибо, судя по всему, они винят меня в смерти своего отца. Это давняя, горькая и очень длинная история, которой нынче не место и не время. Время и место сейчас для моей благодарности; благодарности и вечной признательности. Тем, что тут нынче произошло, боги однозначно показывают, что ваш Турнир Достойных состоялся, и вы – его победители, поэтому… Поэтому, как гости под моей крышей, отведайте моего эля, вкусите мяса и хлеба со мной сегодня вечером. И оставайтесь в Высоком Доме в качестве моих почётных гостей, а завтра мы поговорим с вами о том, в чём моя благодарность вам будет заключаться; волю богов игнорировать я не привык, а это – явно она: воля, пославшая каждого из вас сегодня сюда, в мой зал. Знайте же, Сигбьёрн по прозвищу Конь, Асмунд по прозвищу Буревестник, Линда Снегирь из Озёрного Края, Тофбьорн из Фьордхейма и Эгиль Слепой, что отныне вы – всегда желанные гости в Высоком Доме, и на всей земле Искльйова вы пользуетесь покровительством конунга!
Сказав всё это, Торстейнн устало опустился на спинку трона; было очевидно, что несмотря на доблесть и мощь, проявленные им во время битвы с дочерьми Хревнира и их не-живыми слугами, дались ему нелегко, и сейчас возраст быстро возвращал себе главенство в теле конунга. Вены на висках могучего воина тяжело пульсировали, пот ручьём катился по лицу, а широкая грудь тяжело поднималась и опадала, как кузнечные меха.
В этот момент в общем зале появились встревоженные слуги, воины, вбежавшие со двора Высокого Дома, рабы, испуганно оглядывавшие мёртвые тела на каменном полу Хаттхуса. И в этот момент наши герои осознали, что вся эта битва, которая, казалось, длилась целую вечность, заняла всего несколько мгновений времени, но при этом – отняла огромное количество сил и энергии.