Каждый раз, как претендент, заявивший о своём намерении принять участие в Турнире Достойных, тянул руну из кожаного мешка, который держал в своих руках облачённый в синее жрец, тот оглашал результат обращения к оракулу своими окрашенными в чёрно-синее устами:
– Ойсин, милесианский скальд, вытянул руну «Нужда» – боги гласят, что в час нужды ты обретёшь поддержку свыше. Сигбьёрн по прозвищу Конь вытянул руну «Сокрытое» – боги скроют недостатки его, когда это будет более всего необходимо. Эгиль-слепец вытянул руну «Ингви», что указывает на то, что Владыка Фрейр благоволит калеке, и дарует ему силы исцелять и быть исцелённым. Тофбьорн получил руну «Тис», и как тис, он сможет проявить чудеса стойкости и выдержки. Ульфгер Везучий – оказался невезучим в сей момент, и вытянул женскую руну. Прорицаю: боги благоволят не ему, но его женщине из Края Озёр; готовы они говорить с нею, когда она того захочет. Ульфгер же сможет поведать им сам всё, что пожелает, уже совсем скоро. Асмунд… - синегубый жрец запнулся на мгновение, но очень быстро обрёл способность говрить снова: - вытянул руну, которая указывает на то, что не только боги, но и норны следят за ним. Судьба следует за Буревестником по пятам, и лишь мудрость и опыт помогут ему понять её шёпот, услышать её крики. Очередь за вами, девы с запада, - приятный голос молодого жреца обращался к двум девушкам, похожим друг на друга, как две капли воды: красивые, с волосами цвета воронового крыла и глазами, чья синева и насыщенность постыдили бы самые драгоценные сапфиры этого мира; единственное, что отличало их друг от друга – это облачение. Одна была одета в чёрное: чёрный клёпаный доспех, чёрные кожаные штаны, чёрные сапоги, чёрный ручной щит со странным символом, напоминавшим выложенную из серебряных нитей спираль; вторая была облачена в ослепительно белое: белое платье с низким вырезом и низким, до самого пола, подолом, расшитое серебряной нитью; серебряный обруч, сдерживающий прихотливо уложенные чёрные волосы, украшенный лунными камнями; белый, расшитый белыми – ещё более яркого оттенка, чем сама ткань – нитками палантин, наброшенный на плечи девушки; нитка жемчуга, охватывающая её запястье.
– Приветствую тебя, конунг Торстейнн, сын Ингольва! – громким, но при этом невероятно мягким и чарующим голосом обратилась к повелителю Искльйова дева в белом, сделавшая шаг вперёд, потом ещё один – а за ней последовала её спутница в чёрном. – Имя моё Орвента*, а это – моя сестра Брэди**. Мы – дочери Хревнира, твоего бывшего советника и друга твоего детства… Ведь ты помнишь Хревнира, не так ли, Торстейнн? – при последних словах своей тирады у Орвенты зазвучали такие нотки в голосе, которые заставили конунга побледнеть в лице, а всех присутствующих в главном зале Высокого Дома – семерых соискателей возможности принять участие в Турнире Достойных, молодого синегубого жреца, конунга на троне, и четверых хускарлов, охранявших властителя острова, и стоявших до тех пор в тени позади его трона, нахмуриться и ощутить мурашки, бегущие по коже спины. – Наш покойный отец, погибший из-за тебя, передаёт тебе привет из чертогов Хель, конунг, и говорит, что ему так тоскливо без тебя там!
С этими словами Орвента сорвала со своего запястья жемчужное ожерелье и швырнула его перед собой; там, где упали жемчужины, каменный пол Хаттхуса, взорвался облаком каменной крошки и дымки, и начал источать сизый дым, который в считанные мгновенья заполнил всё внутреннее пространство Высокого Дома. В этом тумане, который скрыл от наших героев трон конунга и его самого, стали различаться тёмные и зловещие силуэты, которые вряд ли могли принадлежать обычным смертным из плоти и крови, поскольку каждый из них обладал нечёткими контурами, словно этот необычный дым, повинуясь сверхъестественным силам, решил принять очертания человека.